Кристен Хиггинс "Один-единственный"

Справка для читателей переводов

lesya-lin: 06.03.15 10:17

» Глава 1

Что ж, кто предупрежден, тот вооружен Wink

Перед вами 1-я глава новой книги
и 1000-я глава, отредактированная на нашем форуме Таней. Достойная восхищения цифра! Very Happy

ГЛАВА 1

– Прекрати улыбаться. Каждый раз, когда ты так ухмыляешься, умирает ангел.

– Ого, – отозвалась я. – Шутка за триста.

Негативно настроенный мужчина сидел у барной стойки с таким видом, словно его жизнь – унылая песня в стиле кантри-энд-вестерн: подруги нет, грузовик сломался, верный пес издох. Бедолага.

– Послушайте, я знаю, это печально, но порой развод – всего лишь эвтаназия умирающих отношений. – Похлопав собеседника по плечу, я поправила ему немного сбившийся на сторону белый воротничок. – Порой нашим сердцам просто требуется время принять то, что наши головы уже осознали.

Священник вздохнул.
– Только послушайте этот ее смехотворный слоган, – обратился он к Мику, местному бармену.

– И никакой не смехотворный слоган! А очень толковый совет.

– Злая ты.

– Ну, надо же. А вас задело сильнее, чем я думала.

– Да уж. После стольких моих тяжких трудов налетаешь ты и все разрушаешь.

– Отец Брюс! – воскликнула я, притворяясь оскорбленной. – Какие налеты?! Обижаете!

Мы с добрым пастырем беседовали в лучшем баре острова Мартас-Винъярд – «Прибрежном эле», сумрачном и очаровательном заведении в Оук-Блаффс, облюбованном как местными жителями, так и туристами. Отца Брюса, моего давнего друга и неимоверно популярного священника местной католической церкви, частенько можно было застать здесь.

– Да ладно вам, святой отец, – продолжила я, усаживаясь на соседний табурет и одергивая юбку, чтобы ненароком не заголиться. – На самом деле, у нас с вами много общего. – Прозвучавший в ответ стон был мною проигнорирован. – Мы заботливо проводим людей сквозь трудные времена в их жизни, указываем путь через минные поля эмоций, говорим голосом рассудка, когда рассудок утрачен.

– Самое печальное, Мик, что девочка сама верит в это.

Я закатила глаза.
– Перестаньте быть вредным неудачником и угостите меня чем-нибудь.

– Супружество нынче совсем не то, что прежде, – проворчал священник. – Мик, бурбон этой акуле.

– Вообще-то, Мик, всего лишь стакан «Пеллегрино». И, отче, – великодушно улыбнулась я, – последние ваши слова вычеркиваются из протокола.

Конечно, я акула. Как и все лучшие адвокаты по бракоразводным делам.

– Я так понимаю, святой отец, вы снова проиграли? – поинтересовался бармен, добавляя в мою минералку ломтик лимона.

– Не будем обсуждать это, Мик. Она и без того злорадствует.

– Ни капельки не злорадствую, – возразила я, отодвигая в сторонку пиво кого-то из завсегдатаев, грозившее свалиться отцу Брюсу в подол сутаны. – Как вы скоро сможете убедиться, я ничего не имею против брака. Но что касается дела «Старлинг против Старлинга», то с той самой минуты, когда он опустился перед ней на одно колено, эти двое были обречены. Как и каждая третья супружеская пара.

Священник прикрыл глаза.

Хоть и находясь по разные стороны баррикад в вопросах развода, мы с отцом Брюсом давно дружили. Но сегодня Джо Старлинг, постоянный прихожанин его церкви, явился ко мне с просьбой возбудить бракоразводный процесс. На самом деле супруги устроили гонку к двери моего кабинета, и Джо пришел первым. За последние два года он был... погодите-ка… уже девятым членом прихода, решившимся на такое дело, несмотря на все усилия его пастыря по связыванию растрепавшихся брачных уз.

– Может, Старлинги еще передумают, – предположил отец Брюс. Его лицо осветилось такой надеждой, что я не стала напоминать об одном упрямом факте: до сих пор никто из моих клиентов не отзывал исковое заявление.

– А как в остальном, отче?– поинтересовалась я. – Слышала, в прошлое воскресенье вы прочли потрясающую проповедь. И на днях видела, как вы упражнялись в спортивной ходьбе. Должно быть, ваш новый сердечный клапан работает на славу.

– Похоже на то, Харпер, похоже на то, – улыбнулся мой собеседник. В конце концов, ему как священнику приходилось прощать меня. – Ты уже совершила сегодня бескорыстное доброе дело?

Отец Брюс, рассматривавший спасение моей души в качестве личного крестового похода, бросил мне вызов, предложив, как он выразился, «компенсировать зло своей профессии», ежедневно совершая хотя бы один благой поступок.

– Нет, только бессмысленный красивый жест, – сгримасничала я, но затем призналась: – Да, да. Пропустила вперед себя в кафе семью из шести человек. У них грудничок плакал. Это засчитывается?

– Засчитывается, – кивнул священник. – Кстати, отлично выглядишь. Свидание с юным Деннисом?

Я осмотрелась по сторонам.
– Больше, чем свидание, отче. – Поморщившись от якобы случайно врезавшегося мне в спину Джона Карузо, я притворилась, будто не расслышала буркнутый им эпитет. Успешному адвокату приходится привыкать к подобным оскорбительным выходкам. (Помимо приличного ежемесячного содержания миссис Карузо получила квартиру в Бэк-Бей и дом здесь, на острове.) – Сегодня знаменательный день. Я намерена изложить факты, привести убедительные доводы и дождаться вердикта, который совершенно точно будет вынесен в мою пользу.

Священник вскинул кустистую седую бровь:
– Как романтично…

– Полагаю, мое видение романтики достаточно задокументировано, отец Би.

– Мальчика почти хочется пожалеть.

– Жалейте, но мальчик неплохо устроился, и вы это знаете.

– Неужели?

– Да будет вам. За брак. – Я чокнулась с бокалом отца Брюса и отпила воды. – Кстати, про волка речь, а он навстречь, притом аж на четыре минуты раньше. Чудеса, да и только.

Деннис Патрик Костелло, мой парень в течение последних двух с половиной лет, выглядел... ну, что вам сказать. Припомните все свои фантазии о горячем пожарнике. Угу. Именно. «Любо-дорого посмотреть» не то слово. Густая черная шевелюра, голубые глаза, румяные ирландские щеки. Рост метр девяносто. Плечи, умещающие семью из четырех человек. Единственной ложкой дегтя был «крысиный хвост» – длинная тонкая косица, к которой Деннис питал глупую привязанность, и которую я старалась не замечать. Так или иначе, физическая привлекательность и неизменная приветливость моего парня всегда вызывали во мне трепетное чувство гордости. На всем нашем острове не нашлось бы мужчины, недолюбливавшего Денниса, или женщины, не запинавшейся на полуслове, когда он улыбался. И это сокровище было моим.

Ден пришел с напарником по пожарному взводу, Чаком, который направился в дальний конец бара, бросив на меня кислый взгляд. Чак изменил Констанс, своей прекрасной жене. Причем не единожды, нет – он блудил, как гольфист Тайгер Вудс, и в конце концов признался в четырех интрижках за шесть лет брака. В результате теперь снимал комнатку в покосившемся «коттедже» размером в пятьдесят пять квадратных метров на островке Чаппаквидик и был вынужден каждый день добираться на работу паромом. Такова расплата за грехи.

– Здорово, Чак! Как поживаешь? – спросила я. Тот по своему обыкновению меня проигнорировал. Ну и ладно. Я повернулась к Деннису. – Привет, солнц! Ничего себе, на четыре минуты раньше.

Наклонившись, он чмокнул меня в щеку.
– Привет, красавица. Здравствуйте, отец Би.

– Деннис, сынок, удачи. Я помолюсь за тебя Пресвятой Деве.

– Спасибо, падре. – Явно не заинтересовавшись, почему это вдруг священник собрался за него молиться, Деннис улыбнулся мне: – Есть хочу, умираю. Ты голодна?

– Еще как. Увидимся, отец Брюс, – соскользнула я с табурета. Деннис окинул меня жарким взглядом – ха, для того я и надела граничившее с распутством платье и высоченные каблуки. Скоро мне потребуется полное внимание собеседника, а поскольку он – мужчина, немного приоткрытого бюста не повредит делу.

Сегодня вечером я собиралась поставить вопрос ребром. Два с половиной года с Деннисом доказали, что он подходящий кандидат в мужья. Приличный, очень привлекательный парень с добрым сердцем, стабильной работой и крепкими семейными узами. Сейчас или никогда... мне почти тридцать четыре, хватит зря терять время и вечно ходить в чьих-то девушках. Сама я из тех, кто составляет списки и действует, а Денниса, дай ему бог здоровья, следовало направлять.

Первый пункт плана – накормить моего избранника, которому еда требовалась чаще, чем грудничку. Пара бокалов пива тоже лишними не будут, поскольку Деннис, хоть и казался вполне довольным нашими отношениями, сам тему свадьбы не поднимал. Чуточку умасливания не помешает.

Спустя полчаса, с пинтой фирменного эля внутри и огромным гамбургером с голубым сыром и беконом перед собой, Деннис рассказывал мне о вызове на дорожное происшествие.
– Так вот, я, значит, пытаюсь снять дверцу, и вдруг она отлетает в сторону и дает Чаку прямо по яйцам. Тот как заорет: «Костелло, сраная подтирка!» И мы все просто валимся со смеху. А бабуля-то по-прежнему в машине. Блин, это было бесподобно.

Я терпеливо улыбалась. Юмор – за неимением более подходящего слова – у пожарников был в лучшем случае грубоват. Тем не менее я хихикнула и пробормотала: «Бедняжка», имея в виду, естественно, старушку, вынужденную торчать в машине, пока дюжие спасатели лупят друг друга и отпускают похабные шуточки. В отношении же Чака, по-моему, справедливость восторжествовала.
– А женщина за рулем не сильно пострадала?

– Не-а. Ни царапины. Мы бы не смеялись, если бы ей оторвало голову или еще чего, – осклабился мой парень, и я улыбнулась в ответ.

– Рада этому. Ден, послушай, нам надо поговорить.

При этой наводящей ужас фразе улыбка Денниса улетучилась. Часто моргая, словно я замахнулась кулаком ему в лицо, он ухватился за свой полукилограммовый гамбургер, как за щит, – оборонительный жест, к которому частенько прибегали супруги моих клиентов. Самое время нанести решающий удар. Я аккуратно скрестила руки на груди, наклонила голову набок и улыбнулась.

– Деннис, я считаю, нам пора переходить на следующий уровень, понимаешь? Мы уже долгое время вместе, у нас прочные отношения, через пару недель мне исполнится тридцать четыре, а еще через год, выражаясь медицинской терминологией, я достигну старшего детородного возраста. Так что давай поженимся.

Он испуганно отшатнулся. Черт. Не очень-то романтично прозвучало, да? Наверное, надо было делать упор больше на чувства, а не на изложение голых фактов. Вот что получается, когда репетируешь перед собакой, а не перед людьми. С другой стороны, ничего плохого в том, чтобы быть честной – заключительный адвокатский довод, если угодно.

В ответ мой парень запихнул себе в рот добрую четверть гигантского сэндвича.
– Мм-хм, – промычал он, указывая на набитые щеки.

Что ж, разумеется, сопротивления следовало ожидать. Деннис – мужчина, а большинство мужчин, кроме нескольких примечательных исключений, не делают предложение, если их не подтолкнуть. И я подталкивала… Три месяца назад я громко восхищалась обручальным кольцом одной из двоюродных сестер Денниса, затем комментировала его любовь к детям, подчеркивая, что из него выйдет замечательный отец, не раз упоминала о собственном желании обзавестись потомством – и все впустую. Похоже, требовалось что-то, э-э... более очевидное. Пинок, например. Разве большинству мужчин не нужен добрый, ускоряющий пинок?

– Не паникуй, солнц, – обратилась я к исступленно жевавшему Деннису. – Мы вместе больше двух лет и отлично ладим. Тебе уже тридцать, ты знаешь, что хочешь детей… Самое время. Разве ты так не считаешь? Я вот считаю. – Моя улыбка призвана была продемонстрировать, что мы в одной команде.

Деннис сглотнул, его точеные черты побледнели.
– Хм, послушай, чувак, – начал он. Я скривилась. «Чувак»? Неужели? Моя гримаса была замечена. – Извини, чувак. То есть, Харпер. Прости. – Деннис закрыл рот, снова открыл, поколебался и отхватил еще один немаленький кусок от гамбургера.

Отлично. Тогда буду говорить я. Так даже лучше.
– Я продолжу, ладно, Ден? А потом сможешь высказаться и ты. Если захочешь. – Я улыбалась и старалась поддерживать зрительный контакт, хотя это давалось непросто, учитывая лихорадочно мечущиеся глаза моего собеседника. По телевизору над стойкой транслировали игру бостонских «Ред Сокс», а Деннис был заядлым болельщиком. – Ден, как тебе известно, я изо дня в день имею дело с паршивыми отношениями. Я насмотрелась на ошибки других людей и теперь знаю, чего следует избегать. У нас с тобой отношения не паршивые. У нас отношения отличные. Действительно. И не можем же мы вечно находиться в подвешенном состоянии. Все равно ты по большей части ночуешь у меня…

– У тебя жутко удобная кровать, – честно признался Деннис, запихивая в рот несколько ломтиков картошки фри. Предложил и мне, но я покачала головой. Для сегодняшнего вечера мой салат выглядел более подходящим.

– Нет, спасибо. Возвращаясь к теме… – Я еще немного подалась вперед, открывая лучший вид на свое декольте. Взгляд собеседника опустился так же непроизвольно, как пускала слюни собака Павлова, что заставило меня улыбнуться. – Наша сексуальная жизнь бесспорно хороша, – напомнила я о приятных моментах. Женщина за соседним столиком, уговаривавшая своего карапуза попробовать жареных моллюсков, остро зыркнула на меня. Туристы… – Мы явно находим друг друга привлекательными, правда?

– Более чем. – Ден одарил меня той широкой, ровной улыбкой, которая стольких женщин лишала дара речи. Превосходно. Сейчас он думает не головой, и это поспособствует делу.

– Именно, солнц. Кроме того, я отлично зарабатываю, у тебя… скажем так, стабильная зарплата. У нас будет очень комфортная жизнь, красивые детки и все такое. Давай перейдем на постоянную основу, а? – Я потянулась к своей сумочке и вытащила черную бархатную коробочку. – Я даже кольцо выбрала, поэтому нет сомнений, что оно мне нравится.

Узрев двухкаратный бриллиант, Деннис отпрянул.

Я на секунду прикрыла глаза.
– И уже заплатила за него, так что не волнуйся. Видишь? В конце концов, ничего сложного, верно? – на моем лице появилась настойчивая судебная улыбка, из разряда: «Ваша честь, может, перестанем зря тратить время и закончим с этим?»

К соседнему с нашей кабинкой столику прошествовали отец Брюс и Боб Уикхэм, председатель церковного совета. Священник бросил на меня многозначительный взгляд, который я оставила без внимания.

В этот самый момент Джоди Пикеринг, школьная подружка Денниса и здешняя официантка, сунула свою верхнюю палубу прямо моему спутнику в челюсть.
– Ты тут нормально устроился, Денни? – поинтересовалась она, игнорируя меня и окидывая моего без пяти минут жениха кротким коровьим взглядом.

– Привет, Джоди, что новенького? – заулыбался поверх бюста пятого размера Деннис ей в лицо. – Как твой мальчуган?

– О, Денни, у него все отлично. С твоей стороны было так мило заскочить тогда на игру. Он тебя просто обожает! Знаешь, раз отца у Ти Джея нет, ему очень нужно…

– Ладно, мы все поняли, Джоди-с-расчетом, – мило улыбнулась я. – У тебя чудесный сын и ты практически свободна. Тем не менее Деннис сейчас со мной. И я была бы невероятно признательна, если бы ты убрала свои шары от лица моего парня.

Джоди сузила глаза и отошла, покачивая бедрами. Деннис смотрел ей вслед, словно пассажир «Титаника» на уплывающие вдаль спасательные шлюпки. Затем сглотнул и перевел взгляд на меня.

– Слушай, Харп, – начал он. – Ты… знаешь, ты… классная и все такое, но… от добра добра не ищут, верно? В смысле, зачем менять что-то хорошее? Разве мы не можем и дальше просто встречаться?

Опять-таки, абсолютно ожидаемо. Отлично понимая, что наш разговор может бесконечно ходить по кругу, я выпрямилась, на пару градусов наклонила голову набок и твердо сказала:
– Деннис. Это не школа. Мы не дети. Мы вместе уже два с половиной года. В следующем месяце мне тридцать четыре. Я не хочу вечно встречаться. Если мы не собираемся дальше пожениться, нам следует расстаться. Так что, солнышко… какай или слезай с горшка.

– Прелестно, – пробормотал отец Брюс, открывая меню.

Я метнула в него испепеляющий взгляд, затем повернулась обратно к бравому пожарнику Костелло:
– Деннис? Давай сделаем это.

Донесшийся от барной стойки рев предоставил моему избраннику небольшую отсрочку. Мы оба посмотрели туда, где на экране игроки «Сокс» отхаркивались и почесывали в паху. Ради всего святого, у них что, нет пиар-отдела? И далась же Деннису эта игра – только без конца отвлекает.

Выбор публичного места для такого разговора определенно оказался тактической ошибкой. Изначально я полагала, это сыграет мне на руку… даже воображала, как Ден восклицает: «Эй, народ, мы женимся!» и все присутствующие (даже те, кто меня вроде как ненавидит) выкрикивают поздравления и аплодируют.

Что-то не похоже.

– Деннис? – у меня немного стеснило в груди. – Могу я получить ответ?

Он подобрал свою салфетку и начал отщипывать от нее мелкие кусочки.

Крошечное лезвие неуверенности пронзило мое сознание. Обычно Деннис был таким... покладистым, когда я строила планы. Да, я взяла управление нашими отношениями в свои руки, но разве это не типично? Мужчины самостоятельно ничего не планируют. Они не задумывают заранее пикников или поездок в город, или чего там еще. И даже если на словах Деннис сегодня выказывал неохоту, его прошлые действия свидетельствовали о постоянстве. Два с половиной года – года! – исключительных, взаимно удовлетворяющих отношений без единой существенной ссоры. Само собой, мы держали курс на брак. Деннис обладал всеми необходимыми качествами мужа... его просто требовалось немного подтолкнуть к полной взрослости.

Вообще-то, чтобы помочь ему на этом фронте, у меня прямо тут, рядом с тарелкой, лежал список «Заданий для любимого». Подыскать вторую работу – а то в пожарниках у него было чересчур много свободного времени и ему действительно не следовало столько играть на приставке, сколько я знала (или лазить по порносайтам, о чем я подозревала). Избавиться от «Эль Камино» выпуска 1988 года (одна дверца зеленая, все остальное ржавое) и купить нормальную машину – с которой он не смахивал бы на нищего чернорабочего. Отрезать «крысиный хвост», потому что… о, я вас умоляю! Это же крысиный хвост! И наконец – переехать ко мне. Несмотря на четыре или пять ночей в неделю, которые мы проводили вместе, Деннис по-прежнему жил в арендуемой у брата квартирке над гаражом. У меня же был дом с двумя спальнями и видом на море.

Я планировала дождаться, пока Деннис согласится на мое предложение, а затем вручить ему этот список и обсудить по пунктам.

Только вот он не соглашался.

Признаюсь, меня это несколько смутило. Я требовала от Денниса очень немногого и принимала его таким, каков он есть – просто хорошим парнем. Конечно, в чем-то он оставался мальчишкой, но это не страшно. Я не охоча до сентиментальных деклараций, но я любила Денниса. А кто не любил? Куда бы мы ни пошли, его, коренного, как и я, островитянина, обступала толпа друзей: от работников парома и дорожной бригады до приехавших на лето дачников, которые периодически заглядывали в пожарную часть.

Пускай моего парня нельзя было назвать особо, хм, интеллектуальным, но он был добрым и храбрым. Несколько лет назад, на второй неделе своей пожарной службы, Деннис спас троих ребятишек из горящего дома и стал чем-то вроде местной легенды. Если говорить о детях, он отлично ладил с ними, так естественно и непринужденно, как мне никогда не удавалось, несмотря на мои надежды когда-нибудь завести своих собственных. А вот Ден частенько возился по полу с семерыми своими племянниками и племянницами, и те обожали его.

И я – этого нельзя не учитывать – нравилась Деннису. Честное слово, сложно перечесть, у скольких мужчин взгляд становился испуганным, когда они узнавали, чем я зарабатываю себе на жизнь. У женщин тоже, словно я была паршивой овцой нашего племени только из-за того, что способствовала концу неудачных браков. Находилось немало людей, которые с удовольствием прокалывали мне шины после того, как я бралась представлять интересы их супругов. Меня обзывали сучкой (а то и похуже), мне в лицо плевали и выплескивали кофе, меня осуждали, запугивали и проклинали.

Я принимала такое отношение как комплимент. Да, я отличный адвокат по разводам. Если это означает, что довольно большой процент населения обзавелся рыжеволосой куклой вуду в облегающем сером костюме, пускай. Собственно, мы с Деннисом и познакомились, когда мой автомобиль протаранила чья-то рассерженная жена, и меня пришлось вырезать из салона (никаких травм и приличное страховое вознаграждение по решению судьи Берджеса, питавшего ко мне слабость).

– У меня дежурство через полчаса заканчивается. Может, по пивку? – предложил тогда мой спаситель, и я, потрясенная сильнее, чем позволяла себе показывать, согласилась.

Денниса, похоже, не страшила моя репутация стервы. Не пугали мои солидные заработки на крахе мечтаний про «долго и счастливо». Так что да, я нравилась ему. Хотя при взгляде в зеркало я не ахала от восторга, но знала, что я симпатичная (по мнению некоторых, даже очень), со вкусом одеваюсь, трудолюбивая, успешная, умная и преданная. Веселая, опять же. Ну... иногда веселая. Ладно, конечно, с этим не всякий согласится, но достаточно веселая.

В общем и целом, я считала, мы могли бы жить весьма удовлетворенно. А чувство удовлетворения широко недооценивают.

Уж мне-то было хорошо известно, что браки – это тщедушные птенцы надежды и каждый третий из них в конечном итоге превращается в кучку грязных перьев. По моему опыту, подавляющее большинство последних относилось к разновидности «о-моя-любовь-лишь-ради-тебя-бьется-мое-сердце» – тот самый тип, который столь часто заканчивается погребальным костром ненависти и горечи. Комфорт, дружеское общение и реалистичные ожидания... это звучит не так романтично, как неугасимая страсть, но имеет куда большую ценность, чем многим кажется.

Существовала еще одна причина, по которой мне хотелось добиться от Денниса серьезных намерений. Вскоре мне исполнится тридцать четыре – столько же, сколько было моей матери, когда я видела ее в последний раз. Почему-то перспектива оказаться (одинокой, никому не нужной) незамужней в этом возрасте воспринималась мной как монументальная неудача. Последние несколько месяцев эта мысль мрачным ритмом пульсировала во мне. Тот же возраст. Тот же возраст. Тот же возраст.

Деннис молчал. Его салфетка превратилась в кучку конфетти.
– Послушай, чувак, – наконец выдавил он. – Харп. Э-э-э… Я хотел сказать, Харпер. Гм, солнц... дело в том…

В этот момент из моей сумочки полился шепчущий голос Одри Хепберн – «Лунная река», песня, обозначавшая звонок от сестры. Как и Одри, моя сестра была милой, очаровательной и постоянно нуждалась в защите. Не так давно она переехала в Нью-Йорк и в последние несколько недель редко объявлялась.

– Хочешь ответить? – поспешно спросил Деннис.

– Мм… ты не против? Сестра звонит.

– Да пожалуйста, – буквально расплылся от облегчения мой спутник. – Говори, сколько нужно. – Он допил оставшиеся полпинты пива и снова вернулся к игре бостонских «Ред Сокс».

«О, мечтатель, сердец разбиватель…»
– Привет, Уилла!

– Харпер? Это я! – Хотя моей сводной сестре уже исполнилось двадцать семь, ее голос остался по-детски звонким, и его звук всегда вызывал у меня улыбку.

– Привет, конфетка! Как там «Большое яблоко» (1)? Пришлось тебе по вкусу?

– Здесь здорово, но, Харпер, у меня новость! Сногсшибательная!

– Правда? Ты нашла работу?

– Да, я устроилась… э-э… помощником секретаря. Только новость не в этом. Ты готова? Сидишь?

По коленкам полоснул озноб. Я бросила взгляд на Денниса, поглощенного бейсбольным матчем.
– Ага, сижу… так что там у тебя?

– Я выхожу замуж!

Моя ладонь метнулась ко рту.
– Уилла!

– Знаю-знаю, ты сейчас взбеленишься, и да, мы встретились всего пару недель назад. Но это кисмет(2), я правильно произношу? Честно, Харпер, я никогда раньше такого не чувствовала! Никогда!

Вот гадство. Я вдохнула, на несколько секунд задержала воздух и медленно его выдохнула.
– Ненавижу быть занудой, Уилла, но точно такие же слова ты говорила, когда выходила замуж в первый раз. И во второй тоже.

– Ой, перестань! – рассмеялась сестра. – Ты и вправду зануда! Я догадывалась, что ты распсихуешься, но не стоит. Мне двадцать семь, и я знаю, что делаю! Я позвонила тебе просто потому… ох, Харпер, до чего же я счастлива! Правда! Я так его люблю! А он, похоже, верит, что я прямо-таки хожу по воде!

Я прикрыла глаза. За своего первого мужа Уилла выскочила в двадцать два года, через три недели после того, как Рауль вышел из тюрьмы. Развод состоялся через месяц, после третьего правонарушения – ограбления магазинчика с бисером. (Вот-вот. С бисером?!) Муж номер два, приобретенный сестрицей в двадцать пять, через семь недель после свадьбы заявил о своих гомосексуальных наклонностях. Сюрпризом это стало только для Уиллы.

– Это прекрасно, дорогая. Судя по твоим словам, он замечательный. Только вот… Замуж? Так скоро?

– Да знаю я, знаю. Но Харпер, послушай, я влюблена по уши!

Вот тебе и «век живи – век учись».
– Осмотрительность еще никогда никому не вредила. Это все, что я хочу сказать.

– А ты не хочешь сказать, что рада за меня? Ну же! Мама в совершеннейшем восторге!

Ничего удивительного. Моя мачеха, Беверли Большая Блондинка, жила свадьбами, будь то в семье, в бульварной прессе или в одной из трех мыльных опер, которые она смотрела с религиозным упоением.

– Просто это слишком стремительно, Уилла.

– Понимаю, – вздохнула сестра. – Но сейчас не так, как в прошлые разы. Сейчас по-настоящему.

– Дорогая, ты всего-то два месяца как переехала. Неужели тебя не тянет насладиться большим городом, определиться, чем ты действительно хочешь зарабатывать себе на жизнь?

– Я по-прежнему смогу и насладиться, и определиться. Я же собираюсь замуж, а не на тот свет.

В тоне сестры появилась резкость, и я рассудила, что пора вытащить пряник.
– Ты права. Ну что ж, это здорово. Поздравляю, дорогая! Эй! Я с удовольствием организую вам, ребята, шикарную свадьбу здесь, на острове. На осень все хорошие места наверняка уже заказаны, а вот на следующее лето…

– Ничего не нужно, но все равно спасибо, Харпер! Очень мило с твоей стороны, только мы уже выбрали место, и ты ни за что не угадаешь, где это.

– Где же? – поинтересовалась я.

– В Национальном парке «Глейшер», вот где! В Монтане!
.
– Ух ты. – Я покосилась на Денниса, но его внимание по-прежнему было приковано к экрану над баром. – Итак, хм… когда вы планируете?

Господи, пожалуйста, пусть это произойдет очень и очень нескоро.

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – прощебетала сестра. – Одиннадцатого сентября! Ты же будешь моей свидетельницей, правда? Ты просто обязана!

– Одиннадцатого сентября, Уиллс?!

– Ой, прекрати! Тебе не кажется, что в такой день не помешало бы немного радости?

– Но это всего через две недели.

– Ну и что? Когда решение верное, оно верное. Так ты станешь моей свидетельницей или нет?

Я открыла рот, потом закрыла его и прикусила язык. Две недели. Святой яйценосный вторник. Две недели, чтобы отговорить Уиллу от очередной брачной катастрофы или хотя бы притормозить события и познакомиться с потенциальным зятем. У меня получится. Нужно только подыграть.
– Ну конечно. Разумеется, я стану твоей свидетельницей.

– Урра! Спасибо, Харпер! Там будет так красиво! Но послушай, я же еще не сказала тебе самое главное, – спохватилась сестра.

У меня зашлось сердце.
– Ты беременна? – спокойно поинтересовалась я. Ничего страшного. Безусловно, я помогу финансово. Оплачу колледж. Прослежу, чтобы ребенок выучился.

– Нет, не беременна, ну что ты такое говоришь?! Вы с женихом знакомы, представляешь?

– Знакомы?

– А то! Мир тесен. Хочешь угадать?

– Нет. Просто скажи, кто он.

– Его имя начинается на «К».

Мужчина с Манхэттена, чье имя начинается на «К»?
– Я… я не знаю. Сдаюсь.

– Кристофер. – В голосе Уиллы звучало обожание.

– Какой Кристофер?

– Кристофер Ловери!

Я дернулась на стуле, опасно разболтав пино-нуар в своем бокале, и через силу выдавила:
– Ловери?

– Ага! Невероятно, правда? Я выхожу замуж за брата твоего бывшего мужа!

А вот и замечательная мелодия

Примечания:
(1) "Большое яблоко" - Нью-Йорк, конечно же Smile

(2) Кисмет - в исламе судьба, предопределенность.