Сюзанна Кирсли "Марианна"

mada: 20.11.17 21:01

Девочки, поздравляю с открытием нового перевода!
Для меня автор тоже незнакомый, но после такой рекламы буду читать обязательно!

...

Нюрочек: 20.11.17 21:10

А я всё думала, углядит ли кто-нибудь или нет Аня, глаз алмаз! Натик обложку делала нам давно, а сейчас я посмотрела на аннотацию и решила, что нет, так дело не пойдет, нужна ИНТРИГА И ведь сработало же!

...

Нюрочек: 20.11.17 21:32

 » Глава 1

Впервые я увидела тот дом в лето, когда мне исполнилось пять. Виной всему были поэт и то обстоятельство, что выходные, проведенные у любимой пожилой тетушки в Эксетере, привели отца в рассеянно поэтическое настроение. По дороге домой, в Оксфорд, неожиданно выехав к развилке, он нарочно свернул не направо, а налево.

– Нехоженей, что ли, она была (1), – мечтательно и благодушно процитировал он.




И, как обещал поэт, это решило все остальное.

Начнем с того, что мы заблудились. Да так безнадежно, что маме пришлось достать карту. Сгущавшиеся, закрывшие солнце облака казались лишь отражением папиного ухудшающегося настроения – напрочь позабыв о поэзии, он мрачно ссутулился за рулем. К обеду зарядил проливной дождь, и мама выдала мне и брату Томми конфет в тщетной попытке не дать нам вконец довести отца, чье исключительное терпение было уже на пределе.

Конфеты оказались мятными, в розово-белую полоску, похожими на большие марблы (2), и они так успешно затыкали рот, что, дабы поговорить друг с другом, приходилось вытаскивать их целиком. К тому времени, как мы наконец наткнулись на кучку деревенских магазинчиков и домов, лицо и руки у меня были сплошь липкие от сахара, а новое платье в складку вконец испачкано и измято.

Точно не знаю, почему отец остановил машину именно там. Кажется, я припоминаю, как прямо перед нами через дорогу метнулся кот, но, может, это все плод воображения переутомленного ребенка. Как бы там ни было, машина остановилась, мотор заглох, и в последующей неразберихе я впервые смутно заметила дом.

То был довольно обычный старый деревенский дом: большой, квадратный и прочный, расположенный в некотором удалении от дороги и скрытый от любопытных глаз неухоженными деревьями. Скаты тускло поблескивающей шиферной крыши спускались к серым каменным стенам со стоком для дождевой воды под пугающим углом. Однообразие серого цвета нарушалось двумя дымовыми трубами из красного кирпича и изобилием огромных окон с частым, свежевыкрашенным белой краской переплетом.

Я прижалась носом к холодному стеклу, изо всех сил стараясь получше рассмотреть дом, когда отцу с помощью нескольких особо злобных ругательств удалось уговорить мотор вернуться к жизни. С явным облегчением мама обернулась проверить, как мы.

– Джулия, нет, – взмолилась она. – Ты оставишь на окне пятна.

– Это мой дом, – объяснила я.

Томми указал на гораздо большее и куда более величественное строение, только что очутившееся в поле нашего зрения.

– Тогда это мой, – победно заявил он.

К радости родителей, мы продолжали эту игру до самого Оксфорда, и уединенный серый дом был позабыт.

Я увидела его вновь спустя лишь семнадцать лет.

То лето – лето, когда мне исполнилось двадцать два, – еще свежо у меня в памяти. Я тогда только окончила художественную школу и устроилась на отличную, как казалось, работу (с маленькой буквы «р») в лондонское рекламное агентство. Том, на три года меня старше, уже окончил с выдающимися результатами Оксфордский университет и как раз поверг в шок семью, объявив о намерении стать англиканским священником. Наша семья не отличалась особой религиозностью, но Том отшучивался, что с таким именем у него по сути не оставалось выбора.

– Томас Беккет (3)! Подумать только, – поддразнивал он маму. – А чего еще ты ждала?

Чтобы отпраздновать вступление во взрослую, как нам казалось, жизнь, мы с Томом решили взять небольшой отпуск и поехать на южное побережье Девона, где на время могли позабыть о родителях и обязательствах и насладиться необычайно жаркой и солнечной погодой, на которую в ту пору оказалась щедра южная Англия. И мы не разочаровались. Проведя райскую неделю на пляжах Торки, мы возвращались отдохнувшими, посвежевшими и обгоревшими.

На обратном пути Том в приступе оптимизма вручил мне навигатор. Ему следовало быть умнее. Не сказать, будто я совсем уж в неладах с картами, но легко отвлекаюсь на пейзажи. Неудивительно, что мы ушли с главной дороги, и теперь тащились мимо бесконечной череды крошечных одинаковых деревенек, соединенных узкой дорогой, над которой нависали деревья, образуя подобие туннеля.

После седьмой деревни Том искоса одарил меня осуждающим взглядом. Мы оба унаследовали от матери ее корнуольский окрас и точеные черты лица, вот только мне сочетание темных глаза и волос придавало вид скорее озорной, нежели экзотический, а Том же, когда хотел, выглядел весьма угрожающе.

– И где, по-твоему, мы находимся? – с опасной вежливостью поинтересовался он.

– Думаю, в Уилтшире, – послушно сверившись с картой, жизнерадостно ответила я. – Где-то в центре.

– Что ж, весьма точное определение.

– Слушай, – предложила я, покуда мы приближались к восьмой деревне, – почему бы тебе не оставить свою твердолобость и не спросить дорогу в ближайшем пабе? Честное слово, Том, ты хуже папы… – Последние слова потонули во внезапном вопле.

На сей раз мне точно не показалось. Большой рыжий кот бросился через дорогу прямо под колеса нашей машины. Том вдавил педаль в пол, тормоза протестующе взвизгнули, а затем, как по заказу, мотор умер.

– Тысяча чертей!

– Священнослужители так не выражаются, – напомнила я брату, и тот невольно усмехнулся.

– Больше не буду, – вроде как извинился он.

Я со смехом выглянула в окно и обмерла.

– Не верю.

– Еще бы, – согласился брат. – Вот невезуха.

Я покачала головой.

– Нет, Том, гляди – это мой дом.

– Что?

– Мой серый дом, – пояснила я – Ты разве не помнишь тот день, когда на дорогу выбежал кот и папина машина заглохла?

– Нет.

– По пути от тети Хелен, – допытывалась я, – после моего пятого дня рождения. Шел дождь, папа свернул не туда, на дорогу выбежал кот, и пришлось остановить машину.

Брат оглядел меня словно ученый, с любопытством рассматривающий неизвестную особь, и покачал головой.

– Нет, не помню.

– Но это было, – упрямо доказывала я, – машина заглохла прямо здесь, и я увидела этот дом.

– Как скажешь.

Машина наконец завелась, и Том съехал на обочину, откуда открывался лучший вид.

– Что, думаешь, это означает? – спросила я.

– Что нашей семейке крайне не везет с котами в Уилтшире, – ответил Том. Я решила не обращать на него внимания.

– Интересно, когда его построили.

Том придвинулся ближе.

– Полагаю, при Елизавете. Возможно, при якобитах. Не позже.

Я и забыла, что в школе брат увлекался архитектурой. Кроме того, он по жизни всезнайка.

– Мне хочется взглянуть поближе. – Мой голос был полон надежды, но Том лишь окинул меня снисходительным взглядом и тронулся дальше.

– А я, – проговорил он, – не собираюсь пялиться в чьи-то окна, дабы удовлетворить твое любопытство. В любом случае, на подъездной дорожке висит знак «частная собственность».

Вскоре дорога привела нас на парковку «Красного Льва», приличного деревянно-кирпичного паба со старомодной кровельной крышей и столиками, расставленными на летней террасе, чтобы разместить полуденную толпу. Я осталась в машине, готовясь занять водительское место, а Том зашел в бар пропустить на скорую руку кружку пива и узнать, как нам выехать к главной дороге.

Я была так занята, размышляя, какова вероятность потеряться дважды в одном и том же месте, что совершенно забыла попросить брата узнать название деревни, в которой мы очутились.

Прошло еще восемь лет, прежде чем я вновь оказалась в Эксбери, графство Уилтшир.

На сей раз стояло начало апреля, всего пара месяцев отделяла меня от тридцатилетия, и в виде исключения я не потерялась. Я все еще жила в Лондоне, в крошечной съемной квартирке в Блумсбери, откуда не собиралась съезжать, несмотря на то, что неожиданно получила щедрое наследство от тети Хелен, той самой, которую мы тогда навещали в Эксетере. Тетя Хелен видела меня лишь дважды, а посему причина, по которой она решила оставить мне столь кругленькую сумму, оставалась загадкой. Вероятно, потому что я была единственной девочкой в семье, богатой на мужское потомство. Если верить отцу, тетя Хелен придерживалась крайне феминистских взглядов.

– Свою комнату, – решительно объявил мне Том. – Вот что она оставила тебе. Ты разве не читала Вирджинию Вульф (4)?

Вообще-то денег было гораздо больше, чем стоила одна комната, но я не имела ни малейшего представления, как с ними поступить. Том решительно отказался, когда я предложила поделить наследство, и родители сказали, что не нуждаются в средствах, живя вполне припеваючи с тех пор, как отец ушел на пенсию, оставив хирургическую практику. Так-то вот.

Я не сидела без дела, занимаясь попеременно то графическим оформлением, то иллюстрированием – эту сферу я считала одновременно интересной и прибыльной. По какой-то счастливой случайности мне некогда удалось попасть в одну команду с необыкновенно талантливым автором, и наша совместная работа над серией волшебных детских сказок принесла мне уважение в издательских кругах, не говоря уже о приличном заработке. Только на этой неделе мне поручили иллюстрировать внушительного объема новый сборник сказок и легенд народов мира. Сей весьма волнующий проект обещал мне стабильную занятость на добрую часть года. Я была на вершине мира.

Обычно я отмечала свой успех с родителями, но поскольку на сей раз они находились в кругосветном путешествии, а Том был занят пасхальными службами, я остановилась на следующем по привлекательности варианте и провела выходные с друзьями в Бате.

Утром в понедельник, обнаружив, что движение на главной дороге на мой вкус слишком плотное, я свернула в объезд на север, следуя в сторону Лондона вдоль плавных изгибов реки Кеннет.

Стоял погожий, хоть и прохладный весенний денек, и выстроившиеся вдоль дороги деревья зеленели с почти тропическим пылом. Отдавая дань этому времени года, я ехала с опущенными стеклами, вдыхая сладковатые запахи дождя, почвы и зелени.

Мой скрипучий, но надежный «пежо» с протестующим хрипом взобрался на небольшую горку, а затем, набрав скорость, преодолел широкий изгиб, где дорога ныряла в низину, прежде чем пересечь Кеннет по узкому каменному мосту. Перебравшись через мост, я вдруг ощутила легкое покалывание в затылке и в предвкушении крепче вцепилась в руль.
Самым удивительным оказалось то, что на сей раз я вовсе не удивилась, завидев дом. Каким-то образом я словно бы знала, что окажусь здесь. Сбросив скорость, я съехала с дороги и остановилась прямо напротив длинной, посыпанной гравием подъездной дорожки. Крупный рыжий кот надменно прошагал через дорогу и скрылся в покачивающейся траве. Я сказала себе: «Даже не считая кота, то, что ты уже трижды оказалась здесь, далеко выходит за пределы простого стечения обстоятельств».

Я предположила, что, кто бы здесь ни жил, он наверняка не станет возражать, если я немного осмотрюсь вокруг. Пока я колебалась, кусая губы, с поля позади меня трепещущим облаком взметнулась стая скворцов и, поднявшись ввысь и сделав круг над домом, исчезла вдали.

Для меня это стало решающим фактором. От матери я унаследовала не только внешность, но и присущую ее корнуольским предкам суеверность, а скворцы, по моему личному убеждению, предвещали удачу. С самого раннего детства повелось, что если я видела их стайку, то вскоре случалось нечто чудесное. Том раз за разом указывал на слабое место в моей теории, напоминая, что скворцы в этой части Англии – явление не столь уж необычное, и с моим счастьем их могла связывать в лучшем случае чистая случайность. Но я оставалась непоколебима. Я знала, что скворцы меня никогда еще не подводили, и теперь, увидев, как они повернули и поднялись над домом, я вдруг приняла решение.

Схватив с заднего сиденья бесформенный зеленый анорак, я вышла из машины, в пылу рвения угодив прямиком в канаву. Натягивая поверх колючего свитера ветровку, пришлось признать, что одета я не совсем подходяще для визитов – но тут уж ничего не попишешь. Я пробежалась рукой по волосам в бесплодной попытке пригладить короткие непослушные кудри, но порыв промозглого ветра свел на нет все мои усилия.

Итак, какую же придумать отговорку? Дорога? Стакан воды? Проблемы с машиной? Оглянувшись на помятый и потрепанный «пежо», я кивнула. Точно, проблемы с машиной. В это кто угодно поверит. Мысленно репетируя слова, я перешла через дорогу и направилась по гравийной дорожке. Поблекшая красная надпись на треснутой и пострадавшей от непогоды доске, уныло качавшейся на вбитом в ближайшее дерево гвозде, возвещала, что вход строго запрещен. Я бесстрашно зашагала дальше, надеясь, что людям внутри дома мои шаги не кажутся столь оглушительными, как чудилось мне самой.

Дом выглядел в точности так, как мне запомнилось: те же красные трубы с глиняными колпаками, те же симметрично расположенные белые окна, четыре вверху и четыре внизу; те же серые, грубо обтесанные каменные стены под крутой шиферной крышей. Единственное, что изменилось, – это дверь. Я всегда представляла ее коричневой, но теперь она определенно была темно-зеленой и составляла разительный контраст с обрамлявшим ее массивным каменным порталом.

Мой стук громко отдавался глухим и размеренным эхом. Трижды я обдирала костяшки пальцев о твердое дерево, прежде чем прийти к выводу, что никто не собирается на него отзываться.

А это означало, что никого нет дома. И, радостно заключила я, раз так, значит, я никого не потревожу, если обойду дом и загляну в несколько окон. Найдя, таким образом, оправдание своему вторжению, я вернулась по подъездной дорожке и направила стопы вокруг дома, начиная с северной стороны.

Здесь дорожка внезапно упиралась в низкое, приземистое строение с соломенной крышей. По всей видимости, некогда оно служило конюшней, но автомобильный бампер, торчащий из одного из стойл, не оставлял сомнений в его нынешнем предназначении.

С места, где я стояла, открывался поистине прекрасный вид на одинаковые фермы и пологие холмы, тут и там разделённые темно-зелеными рощицами и порослями кустарника. Двора как такового здесь не было, хотя груда камней, примерно с тридцать метров длиной, некогда могла быть частью пограничной стены. И хотя перед домом я насчитала три дуба, фруктовое дерево и несколько кустов, единственным островком зелени позади него оказался одинокий тополь с шишковатой корой. Рос он возле самой стены, и его серебристо-зеленые ветви покачивались на ветру.

Сюда выходила еще одна темно-зеленая дверь и двойной ряд выкрашенных белой краской окон. Под кухонным, по моему предположению, окном кто-то сложил шаткую конструкцию из ветхих цветочных горшков, поросших от нечастого использования густым черным мхом. Приподнявшись на цыпочках, я придвинулась ближе и приложила ладонь к стеклу, дабы защитить глаза от отражающегося в стекле солнечного света. За окном действительно оказалась кухня или, возможно, кладовая. Можно было разглядеть полку с консервами и старую керамическую раковину. Я слегка повернула голову, чтобы рассмотреть комнату получше, когда вдруг откуда ни возьмись позади раздался мужской голос.

– Его здесь нет.

Голос звучал дружелюбно, со слегка неанглийским произношением, и доносился немного издалека. Но осознала я всё это чуть позже; сейчас же, испугавшись, крутанулась на месте и свалила башню из цветочных горшков.

Поначалу я никого не увидела, но пока я стояла, высматривая, из-за низкой каменной стены показалась мужская фигура и направилась по траве ко мне. Это оказался молодой мужчина, вероятно, лет на пять старше меня, одетый в неказистую рабочую одежду и кожаные рукавицы, выглядевшие до странности по-средневековому и несколько чужеродно.

– Не хотел вас напугать, – извинился он. – Я просто подумал, что вы ищете Эдди, а его здесь нет.

Теперь он оказался достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть рыжеватые волосы и серые, как кремень, глаза, сразу выдававшие его шотландское происхождение. Он улыбнулся. Дружелюбная улыбка была под стать голосу.

– Вы приятельница Эдди? – спросил он.

Я покачала головой.

– Значит, родственница.

– Нет.

К моей чести, я немного покраснела. Чувствовала, что моя сказочка о липовых проблемах с машиной не пройдет с обладателем этих проницательных серых глаз.

– Нет, я не знакома с владельцем. Не знаете, он скоро вернется?

Мужчина склонил голову набок и окинул меня долгим оценивающим взглядом, чем очень напомнил Томми.

– Надеюсь, что нет, – ровным голосом ответил он. – Мы похоронили его в прошлом месяце.

– О, мне жаль. – Я покраснела еще сильнее. – Действительно жаль.

– Ничего страшного. – Он пожал плечами. – Значит, попросту любопытствуете?

Мое лицо к тому времени уже было багровым, и возникло ощущение, что он наслаждается моим очевидным замешательством. До меня не сразу дошла вся значимость его слов, но, осознав ее, я сразу позабыла о смущении.

Я вскинула на него глаза.

– Значит, дом продается?

– Ага. Хотите на него взглянуть?

– Хочу купить. Я ждала этот дом двадцать пять лет.

Незнакомец приподнял рыжеватые брови, и я вдруг обнаружила, что по какой-то нелепой причине выкладываю ему всю историю под названием «Дом и я», а он с завидным терпением ее выслушивает. Вряд ли он нашел мой рассказ очень уж увлекательным. Когда я закончила свое детское повествование, то в очередной раз встретилась глазами с его спокойным взглядом, и сходство с моим братом стало еще более явным.

– Что ж, – серьезно произнес он, – тогда вам лучше увидеться с мистером Ридли с Хай-стрит. У меня с собой нет ключей, иначе бы я сам показал дом.

Стянув одну перчатку, он протянул руку:

– Кстати, меня зовут Йен Самнер.

– Джулия Беккет.

Должно быть, при виде его руки выражение моего лица поменялось, потому как он вновь улыбнулся и поглядел на крошечные ранки, разукрасившие его кожу.

– Ежевика, – объяснил он. – Если ее не выдергивать, она заполонит весь сад. Это не больно, – заверил он меня, натягивая перчатку. – Мне лучше вернуться к работе. Удачи с
домом.

– Спасибо, – поблагодарила я, но он уже был далеко.

Через пять минут я сидела в агентстве недвижимости Ридли и Стюарта. Признаюсь, я мало что запомнила об этой встрече. Смутно припоминаю разговор с мистером Ридли, который разжевывал мне юридические аспекты, передачу прав собственности, проверку законности и тому подобное, но я его почти не слушала.

– Вы точно уверены, – спросил мистер Ридли, – что не желаете сначала осмотреть дом?

– Я видела его, – заверила я риэлтора. По правде говоря, все это ненужные формальности. В конце концов, это мой дом. Мой дом. Я все еще упивалась этим знанием, радуясь, как ребенок подарку, когда тем же вечером постучалась в дверь дома священника прихода святого Стефана, в Элдервеле, графство Гэмпшир.

– Поздравь меня, викарий. – Я просияла при виде изумленного лица брата. – Теперь мы практически соседи. Я только что купила дом в Уилтшире.



(2) Марбл, марблз (от англ. marbles, англ. marble также означает «мрамор») — небольшая сферическая игрушка, обычно — разноцветный шарик, изготовленный из стекла, глины, стали или агата. Эти шары различаются по размеру. Марблы используются в различных играх. Они часто коллекционируются — как из ностальгии, так и за их интересные цвета.

(3) То́мас Бе́кет (англ. Thomas Becket; в старых русских переводах — Фома́ Бекет или Фома Кентербери́йский; иногда встречается написание фамилии Бе́ккет; 21 декабря 1118, Лондон — 29 декабря 1170, Кентерберийский собор) — одна из ключевых фигур в английской истории XII века, первоначально канцлер Генриха II, затем архиепископ Кентерберийский с 1162 по 1170 годы. Вступил в конфликт с Генрихом II и был убит, возможно, по наущению короля на ступенях алтаря Кентерберийского собора. Канонизирован католической церковью в 1173 году, с XIX века почитается и англиканской церковью.

(4) «Своя комната» − эссе Вирджинии Вульф. Название эссе довольно красноречиво. По мнению писательницы, "у каждой женщины, если она собирается писать, должны быть средства и своя комната". И это основная проблема женщин в литературе, потому что до XX в. у женщин не было ни собственных денег, ни возможности получить образование, ни "своей комнаты", где они могли бы заниматься творчеством. Поэтому, рассматривая явление "женщина и литература", речь, в первую очередь - по мнению Вирджинии Вулф - должна идти о социальном положении женщины в "мужском" обществе.

...

espanka: 20.11.17 21:34

Девочки, с началом нового перевода вас!

...

amelidasha: 20.11.17 21:55

Поздравляю с началом такого замечательного перевода!

...

Nimeria: 20.11.17 21:56

Девочки, большое спасибо за первую главушку!

Ну что... приобрела Джулия дом мечты и... его мрачные (или не очень? ) тайны

...

kkuka: 20.11.17 21:59

Какое интересное начало!Спасибо за перевод

...

Zirochka: 20.11.17 22:16

Ух ты, действительно приятное, плавное повествовани, да с кучей описаний . Пока что очень нравится .

...

Фрези: 20.11.17 22:43

Evelina, Нюрочек, поздравляю с открытием темы
Аня так завлекательно представила автора, а Натик такую красивую обложку сотворила, что нет никакой возможности пройти мимо! И первую главу уже выложили!!
Девочки, спасибо

...

Lady Victoria: 20.11.17 22:51

Девочки, спасибо большое за первую главу!

...

Filicsata: 20.11.17 22:54

Девочки, с новой темой! Новый автор, никогда даже не слышала о ней!

Легкого пера и ненапряжного реала

...

Кьяра: 20.11.17 23:46

 » Дом Джулии и графство Уилтшир

Посмотрела в интернете картинки Уилтшира, красиво

а вот это, как вы думаете, похож на домик героини?

маловат, конечно, но какое-то представление получить можно

...

Irisha-IP: 21.11.17 01:16

Девочки, вам в добрый путь и море благодарных читателей (спасибо Ане за приглашение )
С большим удовольствием присоединюсь к их числу.
-----
С замиранием сердца прочитала первую главу. Наверное так тоже бывает, во всяком случае, я этого не исключаю.
Спасибо за перевод в потрясающем оформлении

...

Наядна: 21.11.17 07:35

Большое спасибо за перевод, редактуру и оформление главы!
Героиня прелесть))) Творческая личность)
Ну вот и сбылась мечта.. спустя всего то 25 лет)
А все кто виноват- конечно кот!
П.С. Света, шикарные фото.. где то так я себе и представляла этот дом и местность

...

Фелиция: 21.11.17 08:39

Спасибо огромное за первую главу. Начало захватило.

...