Не бывает бывших (ЛР с элементами криминала, а-ля 90-е)

Добрый вечер всем)
Спасибо Нина за то ,что не остаюсь равнодушной.
Ты подписала, что когда пишешь -вскрываешь вены, а я когда читаю вскрываю сердце и обнажаю душу. Иначе твой роман не воспринимается.
Страшное время было в 90-ые, как оказалось просто повернуть все с ног на голову, в людском сознании. Как быстро мы очерствели...

Виктор очень цельный и порядочный человек. Прочный стержень иначе сломался бы давно. Судьба будто испытывает этот предел прочности в нем.
Но самое страшное что он очень одинок, поэтому вдвойне жаль, что Катя погибла( Ведь все могло и сложится у них.

А насчет ненависти к мусульманам скажу так, ненависть, жестокость,жадность и т,д, национальности не имеет. Вон после войны ненавидели всех немцев, но они тоже разные были, все идет от человека.
Сейчас страшнее, когда ты на войне ты знаешь кто твой враг, а здесь мирная жизнь и кто может оказаться твоим врагом неизвестно.
У меня институтская знакомая была татарка ,очень веселая,гостеприимная,хозяйка хорошая, я ей как то сказала Венера вот врут про вас татар говорят жестокие, убийцы, а она мне говорит(до сих пор в ушах звучит) "Сегодня ты гость у меня и мы общаемся, но надо будет я тебе своими руками горло перережу, ты для меня чужая всегда будешь. меня так воспитывают. Ты хорошая поэтому тебе говорю Запомни " И это для меня был хороший урок.
Вон у нас на Украине запад и восток это же страшно. До сих пор на западной всех русских винят в бедах, это им с детства вбивают с 1950 х годов.
Так мы славяне. А тут вера другая.
Ой прости Нина я отвлеклась.
Спасибо за твою тему очень интересно,хоть и тяжело.
Очень жду продолжения)
_________________

Девчата, спасибо.




вот знаешь, что интересно в Кирсанове? Это то, что он вызываерт такую симпатию. И бета моя говорит то же самое. А ведь по сути он не совершает никаких положительных поступков. Он только и делает, что убивает. Я его сама за это обожаю. Даже больше своего моряка - супер положительного героя.

эвелина франк

Пожалуйста. Заходите вечерком, порадую новой главкой. Только название сейчас подыщу.



Они только недавно начали успокаиваться. Какая - то звериная ненависть у них была. Хотя керогазили там все.



Не все. Некоторые даже помогали. А наши, оставшиеся там с войны? Женились, да кучу детей уже наплодили.
_________________

Очень интересная глава, держит в напряжении. Жду проды с нетерпением.

 » Я такой же, как был. Все мое в кулаке.

В цементной коробке недостроенной квартиры бросаю сумку в угол. Достаю пистолеты, нож и фонарик.
Все, сил больше нет и я опускаюсь прямо на сумку. Откидываюсь затылком к стене и закрываю глаза. Чуть массирую дергающуюся глазницу, стараясь успокоить боль. Мне надо срочно промыть рану. Я слишком долго не выходил из дома и забившаяся под очки пыль вызывает раздражение. Если не обработать – начнется воспаление.
Доктор предлагал мне повязку, но я отказался. Очки хоть немного скрывают шрамы.
У меня есть минут сорок до того, как надо идти в парк. Еще мне надо купить спальник, покрывало, еду и необходимую мелочевку на первое время.
В свободное время осматриваю доставшиеся мне хоромы. Не привыкать ходить в туалет в угол и этим почетным местом станет соседняя двухкомнатная квартира.
Я не знаю, сколько времени придется просидеть безвылазно, но всегда лучше приготовиться к худшему.

Через час уже сижу возле колеса обозрения. По дорожкам чинно разгуливают молодые мамочки с колясками. Парк наполняется народом, кое-кто бросает заинтересованный взгляд на человека в плаще, шляпе и темных очках. Дождавшись, когда вокруг будет мало людей, сую руку в урну. Нащупываю пакет и удивляюсь его тяжести. Старик, кажется, решил обеспечить меня лекарствами на целый год.
Но в пакете кроме таблеток и мази оказывается пара банок тушенки и свежий лаваш.
- Дай твой Бог тебе здоровья, отец,- искренне благодарю незнакомого мужчину.- Тебе и всей твоей семье.
А я ведь даже имени его не спросил.
Поднимаюсь со скамейки и иду в магазин. Это мой последний выход наружу. Если не считать сегодняшнего вечера, когда мне надо будет сделать одно очень важное дело.

Дома (как быстро мы привыкаем считать домом временное пристанище) расстилаю спальник, вскрываю тушенку и еще раз благодарю случайного попутчика за отзывчивость. Повстречайся он мне неделю назад, хорошо если бы я просто прошел мимо, а то ведь и обжег бы взглядом. Даже самые хладнокровные обычно бледнели при виде меня.
Обрабатываю глаз, пальцы, выпиваю горсть болеутоляющих и ложусь спать. Мне к вечеру нужна ясная и спокойная голова.

Пять лет мне снился Джафар. Пять лет я разговаривал с ним во сне. А иногда ловил себя на том, что начинаю говорить с ним даже наяву.
Врачи сказали – «синдром заложника» и скоро должен пройти. Я не слишком поверил им тогда и, похоже, оказался прав.
Но сегодня мне приснилась война. И приснилась так, как будто я был на ней только вчера.
***
- Ви-и-и-к!- перекрывая звуки обстрела, кричит мне Кирюха.- Смотри на Пятачка.
Пятачок – это наш комбриг. Был он маленьким, толстым и походил на мультяшного поросенка. А еще противным и тупым. Как только начинался обстрел комбриг сразу бежал к БТР-у, подпрыгивая точь-в-точь, как Пятачок. В машину запихивался быстро и смешно, хотя в обычной ситуации влезал еле-еле.
Тимур поднимает калаш и дает одиночный выстрел высоко поверх комбриговской головы, заставляя того подпрыгнуть от страха. Пятачок поворачивается красным лицом из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда в него целятся. В непроницаемых бурятских глазах Тимура ничего нельзя прочитать.
Мы с Кирюхой ржем, как кони, глядя на «офицера». А вокруг в клочки рвется воздух, и сержант орет, как пароходная сирена:
- Долго будете стоять, мудаки? Духи вот-вот в рукопашную пойдут.
В эту засаду мы попали по чистой глупости. Нафигачились чарсом (афганский гашиш) с утра и поперли, как дураки, на рынок. С обдолбанных глаз даже не поняли сразу, почему вдруг пропали все люди. А когда поняли, было уже поздно: по нам вели прицельный огонь. Сержант сообразил сразу и открыл пальбу, поливая прилавки раскаленным железом. Высунувшись из БТР-а почти во весь свой огромный рост, он окружил себя пулевым щитом.
- Патроны!- гаркает внутрь машины и Бекметов подает ему новую обойму.
- А, с-с-суки,- слышим мы сверху,- получайте.
Перестрелка чуть затихает, и мы вылезаем наружу. Даже Пятачок, оправляясь, тащится следом. Типа, самый смелый нашелся. Не успеваем даже осмотреться, как из укрытий раздаются сухие выстрелы. Ну, Пятачок сразу в БТР, а мы с Кирюхой и Тимуром прячемся за бронированным бортом. Изредка высовываясь, отвечаем длинными очередями на гавкающие выстрелы карабинов.
- Мы идиоты, или нет?- спрашивает нас Кирилл во время очередной передышки.
- Хуже,- отвечает бурят,- мы – долб…бы.
Через несколько минут к нам присоединяется сержант. Ствол его калаша едва ли не дымится, очередная обойма ушла в воздух.
- Гранаты есть?- рявкает сержант.
Кирюха достает из сумки связку гранат. Протягивает сержанту, тот ослепительно улыбается:
- Обоссались, небось, от страха?
Приподнимается из-за борта и швыряет связку на звук. Слышим громкие крики душманов и довольно улыбаемся. Следующую связку протягивает Тимур. Нам становится еще веселее. Обоссались? Да мы упороты чарсом по самые гланды и нам море по колено. Стрельба стихает полностью. После канонады от тишины закладывает уши. Спрашиваем друг друга одними глазами: все, или не все?
И слышим:
- Ляга-а-ай!
Черт, мы как-то потеряли этого хохла Фоменко в пылу боя.
Услышав крик, прижимаемся к земле и переглядываемся.
- Чего там могло случиться?- спрашивает нас сержант, мы в ответ пожимаем плечами.
- Пойду, гляну,- решает этот медведь и выползает из-за БТР-а. Я выглядываю одним глазом, Кирюха пытается утащить меня обратно, но я отталкиваю его руку.
Раненый в грудь Фоменко стоит в окружении трех духов и держит над головой Ф-1 с выдернутой чекой. Сержант прячется за прилавком и целится в душманов.
Афганец что-то выкрикивает и берет хохла на прицел. Сержант берет на прицел этого афганца. Остальные духи начинают медленно отходить. И тут Фоменко шваркает гранатой о землю. Не знаю до сих пор, зачем он это сделал. Видно крыша поехала то ли от чарса, то ли от потери крови. Мы могли бы уйти целыми, а в итоге не смогли даже похоронить его.
Сержант прикрывает голову руками и сжимается за прилавком, прячась от осколков.
Рынок абсолютно пуст. Кроме остатков тел никого вокруг не видно. Пятачок высовывается из БТР-а и спрашивает:
- Все?
Кирюха стремительно бледнеет, пальцы непроизвольно сжимают приклад. Видя это, я хватаю его за плечо и разворачиваю к себе:
- Уймись, дурак,- говорю в белое, как простыня, лицо.
Его отпускает, рука расслабляется, и он только бросает непонятный взгляд на комбрига. Все в жизни имеет свойство бумеранга, за все приходится платить. Через три месяца комбриг заболеет желтухой и сдохнет в кабульской инфекционной больнице.
- Ну,- говорит нам сержант уже из машины,- чего застыли? Поселиться здесь захотели?
Прыгаем в БТР и едем в часть. Чарсовое опьянение проходит, оставляя после себя страшный сушняк и головную боль. Сегодня будем пить, не чокаясь. Поминать хохла и свои обосранные войной души.

***

Просыпаюсь, как от сигнала атаки. Я мобилизовал сам себя и сам себе отдаю приказы. Рассматриваю вооружение и довольно улыбаюсь. Заряжаю пистолеты полностью. Один – в карман плаща, второй – на дно сумки, сумку – под спальник. Нож - в рукаве.
Доедаю тушенку и вспоминаю о том, что в запертой квартире остались котлеты, приготовленные Катериной. Картина, где она смеется, запрокинув голову, словно обжигает внутренности. Голову заволакивает мглой, и я боюсь, что уже не смогу прогнать ее оттуда.
- Падлы!- грохаю кулаком по стене, и в лицо мне летят бетонные крошки.
Как ни странно, но это мгновенно отрезвляет. Темнота рассеивается, в голове проясняется, мысли засыпает снег.
В окна плюшевой занавеской падает вечер. Я всегда любил это время суток. Иногда, дурея от одиночества, выходил на прогулку. Шел медленно, держась плохо освещенной стороны, и глазел на прохожих. Помню один вечер, когда какая-то искательница приключений окликнула меня вслед:
- Эй, красавчик, давай поскучаем вместе.
От неожиданного обращения я враз растерялся, а незнакомка лихо цапнула меня за руку и потащила к припаркованной во дворе машине. Пока тащила, так и не замолкала:
- У меня мужик в рейсе, а денег не хватает. Не бойся, я недорого возьму. А ты такой загадочный. В темных очках.
Затолкала меня в машину на заднее сиденье и забралась следом сама. Грациозно потянулась и скинула блузку. Я думал о том, сколько у меня в кармане денег и хватит ли их, чтобы заплатить за неожиданно подвернувшееся удовольствие. Ночная авантюристка мурлыкнула, как кошка и включила свет в салоне. Я видел такую реакцию не раз, но все равно не удержался и рявкнул на ее «Убирайся, урод!»:
- Заткнись! Уже ухожу.
Вышел из машины и в сердцах хлопнул дверью. Вот после того случая я почти не выходил из дома.

Экипируюсь оружием и отправляюсь в «Джонку». Уверен в том, что обязательно узнаю молодчиков Гроба. Эта «кожано-джинсовая» братия словно склепана на одном конвейере и похожи друг на друга, словно близнецы. А уж оттопыренные ремни джинсов, где они все, как один, носят пистолеты, говорят сами за себя. И не боятся же, придурки, яйца себе отстрелить.
Прячась в густых кустах, ожидаю удобного случая. Ужасно хочется курить, но не хочу выдавать себя. А ведь до армии не курил. Это доктор посоветовал, когда я пришел к нему со своим страхом огня. Посоветовал один на один, как говорится «без протокола». Первое время я не мог даже смотреть на зажигалку – руки дрожали. А потом ничего, привык.
Как говорил нам лейтенант Петраков: «Учитесь ждать, бойцы. Без этого умения цена вашей жизни – копейка в базарный день».
Ждать надо умеючи. Главное, не забивать себе голову разными мыслями. А то можно перегореть раньше времени.
Ждать надо расслабленно, как тигр перед охотой. Как морская анемона – отменно красивая и смертельно опасная тварь.
И тогда тот, которого ты ждешь, придет тебе прямо в руки. А ты нанесешь один единственный удар. Один единственный, но самый верный. Так, чтобы противник уже никогда не смог подняться.
Он многому нас научил, Петраков. И живы мы сегодня с Палычем и Серым благодаря ему – лейтенанту.

С веранды ресторана, где гуляют трое братков, поднимается один из них и направляется к машине. Машины у них, кстати, тоже… как на подбор. Вишневые семерки. ВАЗовский завод ограбили, что ли?
Нетрезвый гуляка лезет в салон автомобиля, роется в бардачке и все время норовит упасть.
Я подхожу и держусь сзади, чтобы он не заметил меня раньше времени.
- Нашел,- слышу его довольный голос,- а Валет говорил, что я потерял. Ни хрена не потерял. Вот она.
Браток чуть пошатывается, но я подхватываю его за локоть и удерживаю. Он переводит на меня удивленный взгляд.
- Ты кто?- спрашивает, тщательно выговаривая слова.- Бродяга?
- Друг, подай на хлеб ветерану боевых действий,- жалобно бормочу я.
Даже не ожидал, что смогу так притвориться. Заранее не репетировал, но вопрос «Бродяга?» сам натолкнул на ответ.
«Учитесь извлекать выгоду из любых ситуаций»,- учил нас Петраков.
Кто бы ожидал, что его учение пригодится на гражданке?
Браток поднимает указательный палец и поучительно говорит:
- Работать надо, бездельник. Понимаешь? Ра-бо-тать.
- Я работаю, друг, работаю,- отвечаю ему, хотя знаю, что он меня уже не слышит.
Потому что опускается на траву с проколотой печенью, а я контрольно проворачиваю в ране нож.
Вытираю лезвие о траву и оттаскиваю труп за машину. Если за задержавшимся дружком выйдут оба, придется попотеть. В ресторане грохочет музыка и звука борьбы, скорее всего, не услышат, но все равно есть риск раскрыть себя раньше времени.
«Если можете уйти незамеченными, уходите незамеченными,- вспоминаю еще одно поучение лейтенанта,- а если не получается, то свидетелей не оставлять».
Но мне дьявольски везет сегодня. Потому что из-за стола встает один. Он подходит к краю веранды, вглядывается в темноту и кричит, приложив ладони рупором ко рту. Крик едва доносится сквозь громкую музыку, но я слышу:
- Боцман, чего застрял? Скоро телки подойдут.
Оборачивается к третьему, пожимает плечами и отправляется на поиски пропавшего друга.
В каком же ПТУ их всех учили? Бандиты называется. Никакой осторожности.
Этому я даже ничего не говорю. Просто кладу руку на плечо и разворачиваю к себе. Коренастый крепыш ниже меня почти на голову и воткнуть лезвие в ухо – секундное дело. Нож пробивает слуховую перегородку и прочно заседает в мозгу. Вытаскивать его смысла не вижу и оставляю в ране. Это будет моя визитная карточка, олухи.
Обыскиваю карманы обоих, забираю деньги и пистолеты. Чуть ухмыляюсь своему арсеналу. Скоро можно будет открывать оружейный магазин.
Последний труп усаживаю за руль, пристегиваю ремнем, чтобы не свалился на клаксон и прикрепляю к груди записку. Простую и ясную, как погода летним днем.
«Мне нужен гроб».
Все. Сейчас остается только ждать, когда среди этих отморозков поднимется паника, и они выйдут на охоту за волком-одиночкой.

***

Три дня только ем и сплю. Выхожу лишь в соседний магазин за водой, тушенкой и хлебом. Но и через три дня в городе спокойно. Это начинает меня волновать не на шутку.
По всем моим расчетам, на меня должны были выйти. Либо менты, либо гробовщики. Кто-то затеял какую-то игру и очень раздражает то, что я не вижу карт соперников. А самое паршивое то, что у меня опять заканчиваются лекарства. Только сейчас уже нет рядом улыбчивого старика, который мог бы их мне купить. Если следствие по делу того балбеса – фрезеровщика началось, то таксиста могли допросить. Вряд ли он будет хранить молчание в ущерб своей семье. Поэтому в аптеках меня могут ждать.
От этого я нервничаю еще больше, а от нервов глазница болит сильнее. Успокаиваю себя любыми словами, но это мало помогает. В любом случае мне не остается ничего, как только ждать.

Вечером третьего дня слышу шаги, отдающиеся гулким эхом от бетонных стен. Вжимаюсь в стену, обезопасив спину, и жду посетителя в проеме двери, направив туда ствол пистолета. Ожидал еще одного бритого братка и даже приготовился замочить его, если будет слишком борзеть. Но в свете заходящего солнца вижу седого мужика в костюме стального цвета.
- Осади, боец,- говорит он спокойно,- я пришел один и без оружия.
В подтверждение своих слов поднимает руки и поворачивается кругом. Полы пиджака распахиваются. Ни за поясом, ни в карманах я не вижу пистолета. Мужик опускает руки и говорит, глядя прямо мне в глаза:
- Я пришел за тобой. Тебе нужен Гроб, Гробу нужен ты. Пойдем, тебя не тронут.
Впервые вижу такое спокойствие на лице того, кто смотрит на меня. Кто же он, этот странный вечерний посетитель? Но вместо этого насмешливо спрашиваю:
- Твои гарантии так дорого стоят? Кто ты? Папочка Гроба?
Мужик усмехается усталой улыбкой, а его ответ вызывает у меня ступор:
- Эх ты, боец. Да я еще во Вьетнаме таких же, как ты, обожжённых напалмом, из-под огня вытаскивал. Ты хочешь застрелить военврача?

И я опускаю пистолет, понимая, что не смогу. Никогда не смогу выстрелить в того, кто сам сбивал пламя с горящих волос. Пусть и чужих. Только какая же сволочь придумала подослать ко мне именно его? Выходит, зря я надеялся остаться неизвестным. Похоже, среди гробовщиков есть кто-то, кто знает меня лично очень хорошо.
- Обещаю,- повторяет он настойчиво,- тебя не тронут. Поехали, машина у подъезда.

_________________

Ятаган! спасибо,глава тяжелая,но очень тронул главный герой когда могилку искал.Катя для него была точно лучиком света в его жизни.Он столько пережил никому не пожелаю,но есть в нем что то что меня притягивает.С нетерпением жду продолжения.
_________________

Спасибо за продолжение, почему-то кажется, эта встреча с мужиком в стальном костюме, очень судьбоносная, если он военврач, может помочь нашему бойцу с работой и со шрамами!!!

Ага, как же! И Гроб оплатит его операции! Смешно! Его вычислили, чтобы свести с ним счёты.
_________________

Спасибо за главу
Обложили нашего вояку со всех сторон, и главное, как у мело просчитали и воспользовались ситуацией.
___________________________________

Нина, спасибо!
Когда читала прошлую версию даже не связала эти события с тем, что произойдет дальше, а теперь так явно видно, что именно Вику была уготовлена ловушка, в которую он шагнул добровольно...видать прошлый раз читала на адреналине))) Но таки да, обступили Вика по всем фронтам и зажали в тиски...не зря ему война снилась, ох не зря
___________________________________

Нина, здравствуйте.
Прочитала первую главу, и понимаю, что отвыкла уже от такой прозы - суровой, жизненной и реалистичной. Не знаю, останусь ли с вами до финала (слишком тяжелая для меня тема), но пока что хочется читать дальше.
Сложно что-то сказать, потому что испытывать жалость к такому герою - низко и пошло, а сострадать тому, что с ним произошло, бессмысленно.
Вы, кстати, слышали песню "Баллада Афгана" (она же "Белый танец" Ирина Шведова)? Когда я ее слушала, у меня мороз по коже шел, и вот саундтреком наложилось на ваш роман (точнее, на его начало). Не только и не столько о судьбе главного героя, сколько о судьбе всех русских мальчишек, оставшихся там.
_________________

Да... не слишком модная тема. Но все равно спасибо. Не, таких ужасов дальше не будет.



Да удивительно вообще, что вы хоть что-то там поняли. Мне за ту вещь руки надо оторвать.
Мерси, Алена.



Ева, тебе спасибо за то, что всегда со мной.



Да ну, так слишком просто. Пасибки за внимание.



Это отчаяние. Мужчины на грани отчаяния почему-то всегда вызывают теплые чувства. Их хочется пожалеть.
Спасиб, Сюзанна.



Ну, да. Не последняя, скажем так.

Девочки, всем спасибо, всех обнимаю и целую. У меня отменное настроение. Жизнь, похоже, перешагивает на светлую сторону. Продолжение ждите на днях. Вещь просто горит. Если бы не работа, уже и закончила бы.
Кирсанова я еще с прошлого раза очень люблю, потому и стоит перед глазами, как живой.


Нет. не слышала. Надо поискать
_________________

 » А подняться б вверх, да в ботинке гвоздь

Медик ведет машину уверенно, чувствуется большая практика. Мне никогда не держать в руках руль. Нечем.

Спальник я оставил в новострое, пусть бомжи порадуются, если вдруг заглянут. Захватил только сумку. Я ничего не боюсь. Все равно страшнее, чем в подвале, не будет. Не смогут меня запугать так, как это удавалось Джафару.

Машина останавливается у особняка и военврач говорит:
- Выходи, тебя встретят.

Провожаю взглядом серебристую иномарку и разворачиваюсь к кованым воротам. А там меня уже встречают двое. Надо же, у этих хари поосмысленней, чем у прошлых шестерок. По движениям, которыми меня обыскивают, сразу понимаю, что у них за плечами военный опыт. Хочу спросить, не братишки ли мы случайно, но говорить не дают. Отбирают сумку и ведут внутрь. Нет, убивать меня сейчас не будут. Это духи в горах щелкали без лишних разговоров. А нам, русским, надо обязательно поговорить. Нам без этого и жизнь не мила.
Заводят в комнату, где окна занавешены тяжелыми коричневыми шторами. Осматриваюсь исподтишка и поражаюсь тому, как обстановка соответствует кличке хозяина особняка. Только реальных гробов по углам не хватает. А так все темное, строгое, полированное.

Я вижу его, сидящим за столом. Маленький лысенький мужичок, утопающий в огромном кожаном кресле. Словно кукольные ручки сложены на животе, и большие пальцы крутят круги друг вокруг друга. Этакий добренький папочка с хитрой улыбкой на лице.
Всего ожидал, но не этого. Какой, к черту, держатель города? Да это ж настоящий Анкл Бэнс. По-моему я даже хохотнул при виде его, потому что улыбка недомерка становится еще шире, открывая отличные зубы.
А вот за спинкой кресла, заложив руки за спину, стоит... Кирилл.

- Кирюха?!
Моему удивлению нет предела. А казалось, что я повидал все, что можно повидать в этой жизни. Он бросается ко мне и пожимает руку. Просто трясет, с радостью глядя в глаза. Хлопает меня по плечу и подводит к стулу.

- Здорово, Вик,- его радость написана на лице и светится в открытом взгляде.
Я сажусь на стул и даже не знаю, что сказать. Нет, знаю, что многие подались в охрану к бандитам, но чтобы Кирилл...
Он берет соседний стул и присаживается напротив.
- Давненько не виделись, правда?- спрашивает искренне.
Встреча старых однополчан. Только гвоздик в петлицах не хватает.
- Да,- отвечаю я,- с той самой поры, как меня духи взяли.

Лицо Кирилла мрачнеет, из груди вырывается тяжелый вздох:
- Как вас угораздило? Договорились же: в плен не сдаваться.
Да... после того, как на блок-пост нашей части подкинули отрезанную голову советника и остатки служащего президентской службы безопасности ДРА, мы приняли решение не сдаваться. Потому что именно тогда и узнали, что такое «красный тюльпан». И был это отнюдь не цветок. У каждого из нас с того дня в кармане всегда была Ф-1. Наш неприкосновенный запас на случай засад и окружений.
- Валька струсил,- мне тяжело вспоминать о том дне,- по глупости на духов нарвались. Могли бы уйти, но он струсил. Должен был прикрывать наш отход, но зассал. Мы с Колей и очухаться не успели, как получили прикладами по мозгам.
- Да-а...,- протягивает Кирилл,- ну, надеюсь, что он на том свете сковородки лижет за свою трусость.

Хозяин кабинета подает голос. Негромкий такой мягкий голос доброго родственника.
- Молодые люди, давайте вечер воспоминаний отложим на потом.
Кирилл вскакивает со стула и занимает место за спинкой кресла. Я, наконец, обращаю внимание на стол, где охранники веером выложили мой арсенал.
- Впечатляет, молодой человек,- говорит Гроб,- вы решили объявить войну всему белому свету?
- И правда, Вик,- подает голос Кирилл,- на фига ты тех придурков в ресторане замочил? Нет, я понимаю первых двоих, но остальных-то зачем? Этого мы не ожидали даже от тебя.
- Кирюха, ты не понимаешь...,- пытаюсь я объяснить.

Но Гроб не дает закончить. Поднимает правую руку, и я почему-то замолкаю. В этом жесте маленького несерьезного «дядюшки» чувствуется недюжинная власть.
- На вашем счету, Виктор Сергеевич,- он говорит медленно и размеренно,- четверо моих бойцов.
И тут я хмыкаю:
- Бойцов нашли тоже мне. ПТУ-шники хреновы. Да просто захотелось вам показать, что вся ваша братия – фуфло.

Кирилл качает головой и смотрит на меня с осуждением. Да плевать, я готов ко всему. Только чего тянете, сволочи? Картечи мне, и дело с концом.
- На вашем счету,- повторяет Гроб, недовольно нахмурившись,- четверо моих бойцов. Но я готов простить этот кровавый счет, если вы примете мое предложение.
Чего-чего? На слух я не жаловался никогда, а после того, как лишился глаза, он обострился еще больше. Вопросительно смотрю на Кирилла, ожидая подсказки, но он лишь слегка пожимает плечами.

- И какое же ваше предложение?- задаю осторожный вопрос.
- Мы предлагаем вам работу,- отвечает Гроб.
В комнату опять заходит охранник, проходит к столу и на темную полировку ложится мой армейский нож в пятнах засохшей крови.

- И что я должен делать?- спрашиваю, не сводя взгляда с ножа.
Почему-то мне заранее не нравится то, что сейчас скажут и почему-то кажется, что мне не оставят выбора.
- Да то же, что и раньше,- охотно поясняет Кирилл,- убивать.

За это он мне всегда и нравился, мой боевой товарищ. За способность без лишних рассусоливаний резать правду-матку.
- Кирилл,- морщится хозяин,- сколько раз тебе повторять, что мне не по нутру твой цинизм?
Кирюха морщит нос и подмигивает мне.

- Но в общих чертах ваш товарищ прав, Виктор Сергеевич,- продолжает Гроб.- Хоть и выражается предельно откровенно.
Я перевожу с одного на другого задумчивый взгляд. Убейте, но не понимаю, к чему они клонят. Я хотел всего лишь добраться до их ядра и закончить жизнь, забрав с собой нескольких отморозков. Какая работа, о чем они? Ну, понимаю, гражданские были бы, но Кирюха-то…

Да меня давно пора вывести во двор и положить с одного выстрела. Вон там, в коридоре, парочка бугаев, они точно справятся.
Внутри меня – веселая злость. Когда я убивал первого, то действовал просто на инстинктах. Я знал одно: эта сволочь убила мою женщину. Следующие трое пошли уже что называется «до кучи».

- Не понял,- сдаюсь я,- какую работу?
Гроб вздыхает, смотрит на Кирилла через плечо с непонятным выражением. Тот склоняется над креслом и что-то шепчет тому на ухо.
- Мы предлагаем вам работу консультанта в нашей организации,- наконец, поясняет этот «добрячок».
- Чего?- не понимаю опять.
Нет, я не тупой, но тут вдруг как заклинило. Какого консультанта? В какой организации? Кого я вообще могу проконсультировать? И о чем?

Гроб взглядом словно передает слово Кириллу. Тот чуть выступает из-за кресла и объясняет:
- Идет крупный передел сфер влияния. Кое-кто наверху серьезно болен и сейчас прав тот, у кого больше прав. Каждый обзаводится своей армией. Чем армия боеспособнее, тем у нее больше шансов на успех.

Занимательно, но до сих пор не понимаю, причем тут я. О чем сразу и высказываюсь:
- Да я-то вам зачем? Кирюха, ну, сам посуди… Я же инвалид.
Но однополчанин только усмехается и продолжает:
- Орел, четверых за сутки завалил, а все прибедняешься. Но дело не в этом. Нам нужны твои руки, Вик. И голова. И то, что в ней похоронено.

Я невольно рассматриваю ладони. Что в них такого-то? Кому они вдруг понадобились. Но даже если и так. Неужели они уверены в том, что я соглашусь после того, что они сделали с Катей?
- Кирилл,- тихо говорю я,- ты реально не понимаешь, зачем я все это начал? Или прикидываешься? Да после того, как ваши ублюдки убили Катю…
Невысказанная фраза повисает у меня на языке ядовитой каплей. Хочется презрительно сплюнуть на пол. И я бы так и сделал, но Кирилл вдруг вздыхает:
- Ах, да… Катя-Катя-Катерина… Шлюха была твоя Катя. Причем самого мерзкого пошиба.

После этих слов мне хочется расхохотаться. Можно подумать, друг, я об этом не знал. Можно подумать, у меня был какой-то особый выбор. И я только и делал, что перебирал красоток, рвущихся ко мне в постель.
- Знаю,- произношу, надеясь на его удивление,- но она хотела выйти за меня замуж. И бросить вас и вашу проклятую работу. Мы бы уехали в другой город, где вы не смогли бы нас найти. А сейчас…

Я мог бы сказать многое. Очень многое. И все, что ни сказал, было бы правдой. Я, действительно, обдумывал вариант переезда в город поменьше. Разница от продажи квартиры стала бы нашей помощью на первое время. И как он, мой боевой товарищ, не понимает одного: я же строил ПЛАНЫ на будущую счастливую жизнь.
То, чего не делал никогда раньше. А они разрушили все одним ударом.

Кирилл сначала ухмыляется, а потом заразительно смеется, опершись о край кресла. Хозяин кабинета тоже улыбается и смотрит на меня со смесью веселья и жалости. Чувствую себя клоуном на арене, вот только никто не догадался дать мне сценарий моей же репризы. Поэтому и не знаю, что говорить дальше.

- Вик,- отсмеявшись, говорит Кирилл,- ты извини, но… Ты просто нам очень нужен. А Катя… Да мы платили ей за тебя по тройному тарифу. А ты говоришь «замуж»
Чувствую, как пол уходит из-под ног. Простые слова складываются в настолько затейливую мозаику, что у меня никак не получается понять их смысл. А может, и не хочу понимать. Потому что… потому что это слишком страшно. И слишком похоже на то, как в меня опять втыкают кинжал. Только уже не в глаз, а в грудь. Вот только сейчас на месте зверя-Хураза стоит мой боевой товарищ.

- Господи,- шепчу я,- зачем?!
- Ты. Нам. Нужен.- разделяя слова повторяет Кирилл.- Ты же взрывник от Бога. Вспомни свои растяжки в горах и сколько духов на них подорвалось.

Нет. Этого не может быть. Это какой-то дурной сон. Память-предательница подло подкидывает обрывки видений. Вот Катя смеется и тянет меня на середину комнаты, вот она наливает шампанское, вот любуется подаренными серьгами. Неужели неправда? Неужели можно было сыграть ТАК?
- Я не верю тебе,- говорю твердо.
- Придется поверить,- настаивает Кирилл.- Вик, не будь глупцом. У шлюх не бывает отгулов. Мы платили и за шампанское и за торты, которые она носила тебе. Кстати, я сам их выбирал. Еще с Афгана знаю, что ты сладкоежка.

Я словно оказываюсь под толщей океанской воды и смотрю наверх через мертвенную зелень водорослей. Все движения кажутся замедленными, а слова с трудом долетают до моего искореженного сознания.
- Виктор Сергеевич,- подает Гроб голос, и я перевожу на него невидящий взгляд,- вам лучше поверить своему товарищу. Это в ваших же интересах.
- Она должна была вытянуть тебя наружу,- это Кирилл и темные очки поворачиваются в его сторону,- ты же захлопнулся, как устрица. Даже на встречи не приходил. Что нам оставалось делать?
- Молодой человек,- осторожный голос Хозяина и я поворачиваюсь к нему,- не переживайте так.
- Мы не хотели ее убивать,- Кирилл кажется расстроенным,- честное слово, не хотели. Но она запросила слишком много денег. Трех тысяч долларов за ночь с таким уродом, как ты (прости, это ее слова) ей показалось слишком мало. Она потребовала пятерку, а Хвост, правда, не рассчитал силы. Контуженный, что с него взять.

Каждое слово – как удар пудового молота. Каждая фраза – кирпич в стену ненависти.
Кирилл подходит ко мне, кладет руку на плечо, я сбрасываю ее одним движением.
- Не переживай,- говорит он,- в соседней комнате пятеро. Выбирай любую. Хочешь, казашку; хочешь, белоруску. Специально для тебя подогнали. Бабки будут, любая сама вешаться станет

Гроб откашливается и поддерживает своего слугу:
- В самом деле, молодой человек, стоит ли какая-то дрянь таких переживаний?

Уже не слушаю. Уже услышал все, что хотели сказать.
«Зачем так-то?- разговариваю с той, кто сейчас лежит в подлеске.- Не тошнило саму-то? Небось, в ванную блевать, а не мыться бегала?»

Не знаю, любил ли я ее. Но то, что сейчас ненавижу, уверен. За все. За «Открой глаза» и «Поцелуй меня». За шампанское и торты, которые выбирал Кирилл. За борщ и котлеты. А больше всего – за переливчатый смех, которым она смеялась надо мной.

- Очнись, Вик,- Кирилл опять стоит за креслом и пытается меня дозваться,- жизнь только начинается. Глаз мы тебе вставим, пластику сделаем. Очнись, рядовой…
И тогда я делаю последнюю попытку. Ведь там, в глубине дурацкого сердца, я так и не поверил.
- Поклянись, Кирилл,- прошу друга.

Он едва улыбается, но видя, что я совершенно серьезен, говорит, не отводя взгляда и подняв правую руку:
- Клянусь тебе, Вик. Клянусь Афганом и нашей дружбой. Тем днем, когда ты тащил меня, раненного, через горы. Клянусь, что все, что ты здесь услышал – чистая правда.

Это становится последней точкой в романе под названием «жизнь». Я выбрасываю правую руку и хватаю крайний из пистолетов, что лежат на столе. Гроб медленно поднимается из-за стола, когда я приставляю дуло к виску. Кирилл бледнеет, как полотно, дергается телом ко мне, но я останавливаю его взглядом. И последнее, что я слышу перед тем, как спустить курок и навсегда закрыть глаза – его крик:
- Б***ь, стволы-то надо было разрядить. Понабрали ПТУ-шников…
_________________

Спасибо большое за главу
А я вот не верю, что у Кати было всё только из-за денег и она считала Вик уродом. Да, объяснение, что она приходила к нему, потому что сказали, вполне логичное. Но думаю, что замуж она за него захотела сама, пусть там не было великой и чистой, но нормальная жизнь могла бы быть. Возможно для неё Вик стал шансом жить по человечески, а когда она об этом сказала естественно, её пусти в расход.
Вообще у этого Кирилла не может быть случайно, сволочь он, редкостная.
___________________________________

Встреча действительно судьбоносная, только неизвестно куда судьба заведет нашего бойца!!!
Спасибо за продолжение, с нетерпением жду продолжения!!!

Как же я в Кате ошиблась, но я не верю, не верю я, что так просто закончится жизнь Вика. Думаю теперь ему точно пластику сделают и глазик вставят и любовь у него будет, вот такие у меня розовые мечты по поводу Вика.