Я твоя (фэнтези, ЛР, 18+)

 » Глава 12

Дестина уже несколько дней все свободное время проводила во втором мире. Она наконец-то нашла время и приняла участие в веселых прятках, и даже поймала двух зайчиков, играя за волков. Правда, зайцы все равно победили, и шумно радовались, но она нисколько не была расстроена, получив огромное удовольствие от самой игры. Они теперь часто болтали с Каей, вместе обедали и летали по городу. Ей сразу понравилась эта девушка. Но она была совсем юной, и с ней невозможно было обсудить то, что ее тревожило.

А ее беспокоило то, что произошло между ней и Ксеаром. Айи, вопреки ее ожиданиям, не стал обсуждать с ней поцелуй. Он также больше не делал попыток ее коснуться и, тем более, пригласить в свою постель. Или сказать еще что-нибудь, что объясняло бы произошедшее, намекнуть на какое-то продолжение. Он улыбнулся и предложил вернуться домой. Потом он угощал ее чаем с пирожными и невозмутимо продолжил светскую беседу, какая у них была за обедом. А после чая Ксеар извинился и объяснил, что должен немного побыть в седьмом мире. А также сообщил, что через четыре часа вновь ждет ее в офисе.

И тогда она в смятении перенеслась к себе домой и долго сидела, пытаясь понять, что же происходит. По ее мнению, он вел себя очень странно. До сегодняшнего дня он не смотрел на нее иначе, как на своего секретаря. Она могла бы поклясться в этом под присягой или даже под испытующим взглядом Яльсикара Бьякки. И вдруг эта вспышка страсти, и поцелуй, который буквально лишил ее рассудка. А затем - тишина. Будто ничего не произошло, а его ласки ей померещились.

Вспомнив, как он держал ее на руках и как целовал, Дестина даже закрыла глаза и обхватила себя руками. Теперь, когда она могла думать, ей стало не по себе. Этот поцелуй был таким, как будто он имел на нее какие-то права. Она вдруг поняла, что он целовал ее не так, как обычно целуются впервые. А так, как целует муж жену в первую брачную ночь. Когда она уже согласилась быть его, и ни о чем спрашивать не обязательно. Даже глупо.

В то же время, женитьба тут была совсем ни при чем. Даже наоборот. С какой-то горечью она вдруг поняла, почему он так себя вел. Потому что он Ксеар. Потому что, должно быть, за все триста его жизни в мирах ни одна женщина не отказывалась от его ухаживаний. Правда, от него ушла жена. Но сначала она все-таки прожила с ним семьдесят лет.
"Он играет со мной", - вдруг четко осознала она. "Он не поцеловал меня, когда мы сидели на пледе, потому что видел, что я этого жду. Он решил подшутить. И точно также он позовет меня в постель - в какой-нибудь момент, когда я этого не буду ожидать. Или я даже этого не удостоюсь. Может, он захочет взять свою секретаршу прямо в кабинете? Почему бы и нет, там ведь такой удобный диван. Просто в один прекрасный момент я зайду к нему в кабинет, а он запрет дверь на замок и станет целовать и раздевать. И попробуй ему откажи".

А потом, размышляла Дестина, он ее выставит и возьмет кого-нибудь более опытного. Может, он и принял-то ее на работу лишь потому, что хотел переспать. Чего проще? А то еще на свидания какие-то приглашать, и репортеры, не дай бог, узнают. А тут все идеально. В первый же день она подписала бумажку, согласно которой не была вправе разглашать никакой информации о его жизни. В том числе, очевидно, и о той, в которой сама примет участие.

Оглянувшись, Дестина поискала глазами Марию, с которой хотела посоветоваться. После игры и обсуждения все зайцы разбредались в стороны, постепенно исчезая, переходя в первый.

- Можно с тобой поговорить? - спросила она, допрыгав до Марии, пока та не исчезла.

- Разумеется.

- Тебе ведь много лет уже, да? - начала Дестина, отходя в сторонку.

- Мне пятьдесят лет, а что?

- Понимаешь... мне нужен совет относительно одного мужчины.

- В этой области трудно что-то советовать, - быстро сказала Мария.

- Пожалуйста. Просто скажи свое мнение. Мне... не с кем больше поговорить.

- Ладно.

Дестина перевела дыхание. Мария и Йаммана еще не знали, на кого она работает, но скоро могли узнать, так что следовало быть осторожной.

- В общем, недавно я познакомилась с одним мужчиной, здесь, в семи мирах. Он намного меня старше и... в общем, он занимает высокую должность в Сезариате.

- Ты влюбилась?

- Не знаю.

- Малыш, о таких мужчинах лучше не мечтать. Я понимаю, они выглядят привлекательно, но...

- Он поцеловал меня.

Мария замолчала. Немного подумала:
- Ты уверена, что это произошло по его инициативе?

Дестина фыркнула.
- Ты хочешь сказать, уверена ли я, что не бегала за ним и не вешалась на шею? Да, я уверена. Он сам пригласил меня... на свидание и поцеловал. До этого я даже не думала ни о чем таком в отношении него.

Мария села на задние лапки и послюнявила переднюю в задумчивости.
- Сколько ему лет?

- Больше ста.

- Круто, - оценила Мария.

Они некоторое время помолчали.
- И ты боишься с ним связываться, но тебе до смерти охота? - наконец спросила она, немного насмешливо.

- Что-то вроде того, - призналась Дестина.

- Не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Ты ведь сама все знаешь. Скорее всего, для него это развлечение. Он переспит с тобой несколько раз и все на том кончится. А ты потом будешь очень долго собирать себя по кусочкам. А может, и не так, - не спеша, рассуждала Мария. - Может, он станет держать тебя в любовницах. Только в любом случае эти отношения не будут равноправными. А, следовательно, ты попадешь в зависимость и можешь быть слегка затоптана, фигурально выражаясь. Хотя некоторым женщинам это нравится, на мой взгляд, это разновидность извращений. Третий - самый маловероятный вариант. Произошло чудо. Он в тебя влюбился. Тогда он тебя точно затопчет. Ну, вот зуб даю. Любовь таких мужчин для девчонок вроде тебя смертельный яд, малыш. Хорошо, если ты из этого вылезешь когда-нибудь.

По мере того, как Мария говорила, Дестина поняла, что, собственно, обсуждать и нечего. С железной логикой она разложила перед ней все возможные варианты. И все они были для нее плохи.
- Я поняла, спасибо, - сказала девушка.

- Дестина, - окликнула ее Мария, когда она уже отошла от нее.

- Что?

- Все сказанное мной может оказаться неправдой, - совершенно серьезно добавила Мария и исчезла, скорее всего - перенеслась в первый мир.

- Отлично, - ответила Дестина в пустоту.

Она обернулась и увидела, что к ней скачет пушистая серенькая зайчишка-Кая.
- Дестина, сходим пообедать?

- Пойдем, - согласилась она. По ее расчетам, в ее распоряжении оставался час до возвращения на работу.

- Ты какая-то грустная, - сказала Кая.

- Ты будто веселая, - фыркнула Дестина, поглядев в свой сливочный суп с грибами. Аппетита у нее не было.

- Можно с тобой посоветоваться?

- Попробуй.

- Меня Данко на свидание пригласил, а я не знаю, соглашаться или нет.

- Ну, он вроде симпатичный парень. А что тебя пугает?

- Я не хочу его обманывать. Понимаешь, я не уверена, что захочу с ним встречаться.

- Да кто ж в этом может быть уверен сразу? - рассмеялась Дестина. "Мне бы твои проблемы", - с улыбкой подумала она про себя.

- Не знаю, - Кая явно смутилась.

- Извини, а сколько тебе лет?

- Шестнадцать.

- А-а, понятно. Ты раньше с парнями не встречалась, да?

- Да. То есть нет, не встречалась.

- Ну и встреться. Ты ничем не рискуешь. Не понравится он тебе - просто откажешься, когда в следующий раз пригласит.

- Понимаешь, я не готова к таким отношениям.

- Ты просто уникум какой-то. Обычно в шестнадцать лет все только и думают, что о поцелуях и всем остальном.

Кая пожала плечами, не отвечая.
- Короче, не трусь. Это все ерунда. Просто не делай ничего против своего желания. В мире полно симпатичных мужчин. Точнее, в мирах, - уточнила Дестина, подмигнув ей. - Лучше расскажи мне, что ты наденешь?

Вернувшись на работу, Дестина некоторое время посидела, чтобы решиться, посмотрела на дверь в кабинет Айи. Она была приоткрыта, а внутри было тихо. Но он был там, она видела. Сидел за столом, копаясь в своем коммуникаторе.

- Можно? - спросила она, заглянув внутрь.

- Да.

Несколько шагов до его стола показались километровой дистанцией. Ноги совсем не слушались, а в голове шумело.
- Я хочу уволиться, - одеревеневшими губами вымолвила она, не спуская с него глаз.

- А-а, - он мягко улыбнулся, глядя на нее, впрочем, безо всякого удивления. - Присядь пока.

Дестина опустилась в кресло, а Ксеар встал и подошел к окну.
- Ты неправильно все поняла, - сказал он, стоя вполоборота и глядя в окно.

- Откуда ты знаешь, как я все поняла?

- Нетрудно догадаться.

Она вздохнула, посмотрев на свои руки. Глупо было думать, что этот разговор будет легким. В этом кабинете только он принимает решения. Все просто. Всякие глупые секретарши увольняются тогда, когда он решит, а не тогда, когда им взбредет в голову.

- Не думай о всякой ерунде, - продолжил, тем временем, Айи. - Если хочешь, можешь уволиться, конечно. Только это ничего не изменит.

- Чего не изменит? - тупо спросила она.

Ксеар повернулся и посмотрел ей в глаза:
- Давай так. Я обещаю тебе, что между нами ничего не будет, пока ты не войдешь в Седьмой. Так тебе станет спокойнее?

- Я? В седьмой мир? - Дестина рассмеялась. - Это такой способ сказать, что между нами никогда ничего не будет?

- Нет. Я хотел сказать только то, что сказал.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Только о том, что я знаю. Я уверен, что ты будешь в седьмом. Как и в том, что мы будем вместе. Только чуть позже. Извини, я поторопился. Я не хотел тебя пугать.

- Меня пугает то, что ты говоришь. Ты же понимаешь, как это звучит, - осторожно произнесла она.

- Так, как будто я не в себе? - Айи негромко рассмеялся. - Понимаю. Но тебе придется ко мне привыкать, так что лучше начинай прямо сейчас. А теперь иди и сделай мне подборку по новостям. И кофе принеси, ладно?

Вернувшись в приемную, Дестина включила кофеварку и посмотрела на свою чуть подрагивающую руку. Может ли такое быть, что Ксеар - душевнобольной? Или он просто беспредельно циничен, и готов сказать что угодно, лишь бы затащить ее в койку? Но это вот его предсказание, про седьмой мир, было явно лишним. Откуда он мог бы такое знать? В это невозможно поверить. Скорее все-таки у него не все дома. Это было похоже на правду.

А что, размышляла она, человеку почти триста лет, и все это время на нем держится семь миров и ответственность за тысячи их жителей. У кого угодно от такого крыша съедет.
Впрочем, ладно. Раз он обещал не приставать к ней до ее предполагаемого входа в седьмой мир, тем лучше. Пусть он ненормальный, но его слову можно было верить. Все так говорили. Единственный незыблемый закон в Первом - слово Ксеара, которому он маниакально верен. Значит, она в безопасности и тогда нет смысла увольняться.

Дестина понимала, что немного лукавит сама с собой, не отвечая на главный вопрос - а как она сама сможет спокойно работать, когда при одном взгляде на его губы и еще непослушную прядь на лбу - думает о том поцелуе? И еще на один - почему она так радостно цепляется за любые доводы, чтобы передумать насчет увольнения?

Тяжело вздохнув, она подключила коммуникатор к монитору и принялась просматривать прессу. Начала с электронной газеты со скромным, но всеобъемлющим названием "Политика сегодня". Главное политическое издание Семи миров в качестве статьи дня публиковала материал с дерзким заголовком "Закон что дышло - миры покидают неугодные". Подзаголовок задавал читателю вопрос вдогонку. "Мьелле - преступник или жертва?"

Дестина быстро пробежала глазами материал, потом прочитала его снова, более внимательно. По окончании чтения она могла бы уверенно заявить, что никогда не читала в мирах более смелого и даже наглого материала. Первое, что пришло ей в голову - это как автор материала не испугался той же участи, что и герои его повествования? Статья посвящалась журналистскому расследованию истории с Мьелле, которое давно анонсировала газета. С тех самых пор, как Ксеар и Яльсикар Бьякка на крупнейшей за последние годы пресс-конференции объявили о том, что он был удален из миров за убийство Грея Люче. И покончил с собой в восьмом мире.

Они рассказали потрясенным журналистам о том, что этот человек, много лет проработавший помощником Ксеара, оказался истинным виновником смерти Люче. Бьякка пояснил, что Мьелле признался в убийстве на допросе в присутствии свидетелей, поэтому Ксеар признал его виновным единолично, не созывая суд присяжных. И приговорил к изгнанию, тут же приведя наказание в исполнение. Повелители стихий также отметили, что в миры возвращена Альбумена, ранее ошибочно обвиненная в этом преступлении. Они подчеркнули, что она уже давно к тому моменту была оправдана земной полицией.

Эта пресс-конференция состоялась примерно месяц назад. Шум в прессе, вызванный этими событиями, продолжался почти две недели. Появившись в Первом в это время, Дестина не следила за происходящим, поскольку была занята своими делами по обустройству в Первом мире. Но недавно она перечитала все эти материалы. Несколько дней новости шли одна за другой. Издания гонялись за Альбуменой, публиковали каждое ее слово. Ведущие газеты опубликовали несколько коротких интервью с ней, Яльсикаром, и даже Айи. Журналистов больше всего интересовал мотив убийства, который сначала не был назван. Но потом была созвана еще одна пресс-конференция, на которой Ксеар представил общественности Зарайю Суйа - повелителя стихий, до сих пор остававшегося неизвестным. И на этом же мероприятии журналистам было сказано, что причиной убийства оказалась ревность Мьелле к Грею.

Дестина поражалась мужеству Зарайи, которая согласилась прокомментировать эту ужасную историю и сама поведала журналистам, что находилась в близких отношениях и с убийцей, и с его жертвой. Репортеры безжалостно спрашивали, не чувствует ли она себя виновной в смерти Люче. Они интересовались подробностями ее жизни с обоими мужчинами. Зарайа отказалась от дальнейших комментариев, но никто на этом, разумеется, не успокоился. В течение ближайших дней на свет появились самые разнообразные подробности этой истории. Расследованиям, казалось, не будет конца. Но спустя пару недель все поутихло. И вдруг - новая волна.

В том, что материал, открытый сейчас на ее коммуникаторе, породит новую цепочку публикаций, она не сомневалась. В статье говорилось о том, что за месяц работы ни одному журналисту так и не удалось поговорить со свидетелями признания Мьелле. Автор материала подробно описывал ход расследования, подчеркивая, что информацию не удалось получить ни в Ксеариате, ни в службе безопасности, ни в полиции. Комментарии отказались давать все повелители стихий, с которыми удалось связаться репортерам. "А были ли свидетели?" - следующий вопрос, который задавал автор.
Еще один вопрос остался незаданным, но читался между строк - "было ли признание в убийстве?"

"Может ли обычный уголовный процесс быть столь закрытым, уважаемый читатель? И можем ли мы, в такой ситуации, верить в его справедливость?" - вопрошалось в статье. Автор цитировал уголовный закон, согласно которому Ксеар мог в одиночку вершить правосудие лишь "в исключительных случаях". "Однако, - говорилось в статье, - закон не дает нам перечня таких случаев. Согласно его букве, эти случаи может определять сам Ксеар, а их исключительность зависит лишь от настроения его величества". Тут же ехидно напоминалось о том, что точно также как Мьелле, тридцать лет назад, Ксеар в одиночку осудил за убийство Альбумену, которая, как теперь оказалось, была невиновна.

Еще один "наезд" был совершен на Яльсикара Бьякку. Журналисты ссылались на слова некоего "источника в Ксеариате", который сообщил, что еще до допроса Мьелле, который производился в закрытой от всех комнате, глава службы безопасности держал его за горло в коридоре и запугивал на глазах у сотрудников и даже - самого Ксеара.
"Закон Первого мира запрещает побои, любые драки, любое намеренное причинение телесных повреждений. Почему же главный законник Первого позволяет себе распускать руки на глазах у всех? И что тогда Бьякка позволяет себе на допросах?"

И этого уже было достаточно, чтобы назвать статью крайне резкой, даже бунтарской. Но была и вторая часть. От такого пролога автор переходил к другой мысли. По его словам, у службы безопасности наличествовали чересчур широкие возможности для произвола в области удаления новичков и других людей, которых могли обвинить в преступлениях и приговорить во внесудебном порядке. Журналист приводил примеры как из недавнего, так и далекого прошлого, называя "темные истории" с удалением разных обитателей миров, которые Яльсикар Бьякка не комментировал, или комментировал уклончиво.

В заключении делался вывод о несправедливости действующего законодательства. Автор, впрочем, не осмелился впрямую обвинить повелителей стихий и Ксеара в удалении невиновных, но крайне резко критиковал их за закрытость и нежелание сообщать журналистам важную информацию. "Фактически, уважаемый читатель, нам говорят - это не вашего ума дела. В таких действиях Ксеара и службы безопасности нет ни малейшего уважения к общественности. Такова высочайшая политика сегодня".

Едва отойдя от шока, Дестина зашла в кабинет Ксеара и спросила его, читал ли он эту статью.

- Нет. Мы же договорились, что я читаю выборку, которую ты делаешь. А ты ее пока не сделала, - немного раздраженно ответил он, отрываясь от коммуникатора.

- Айи, я думаю, вам не стоит ждать, пока я сделаю подборку. Прочитайте "Политику сегодня", главную статью.

- Что там? - он со вздохом поднял глаза.

- Там очень резкие высказывания в ваш адрес. По поводу удаления Мьелле и других людей.

Айи снова вздохнул и открыл коммуникатор. Дестина смотрела, как он читает, и его лицо становится мрачным. Через несколько минут он поднял глаза:
- Спасибо, Дестина. Я пока не буду это комментировать никому. Всех журналистов посылай подальше. Может, завтра будет пресс-конференция, но я пока не знаю. Позвони в юридическое управление, пусть Шейла ко мне зайдет немедленно. Позвони Яльсикару... нет, ему я сам позвоню. И свяжись с газетой, я хочу видеть главного редактора. Скажем, часов в пять.

 » Глава 13

- Что по Дестине? - спросил Яльсикар, качаясь в кресле. Он выглядел очень уставшим, как и два офицера, сидящие перед ним.

- Я бы сказал, что с ней все нормально, - ответил Лей. - То, что в базе, думаю, вы читали. Контакты я посмотрел, там только ее опекун и те, с кем он ее знакомил. Мужчины у нее пока нет, большую часть времени она проводит в Ксеариате, на досуге развлекается во втором мире.

- Во втором? - поднял бровь Бьякка.

- Да, она там родилась, так что выход у нее был сразу. Все зарегистрировано, все четко.

- Ладно. Присматривай за ней пока на всякий случай.

- Угу.

- Не угу, а есть.

- Поесть было бы неплохо, - не удержался Лей от каламбура. Он уже давно понял, что его шеф тоже русский, а, следовательно, шутка дойдет по адресу. Он скосил глаза на Уорда, который удивленно посмотрел на него, явно не понимая. Значит, этот точно не из России и русского не знает, подумал Лей. Он подозревал, что его подопечный - американец в реале. Но его смущало имя.

Почти все новички, желающие скрыть о себе информацию, брали такие имена, которые не были бы связаны с их реальной родиной. В том, что Шон скрытный малый, Лей не сомневался. Почему же тогда выбрал "родное" имя? Разве что это такой хитрый ход, размышлял он. Мол, вы думайте, что я кто угодно, только не американец, а я как раз американец и есть. Эх, если б Уорда сканировали в СБ, все было бы в базе. Но его просканировало какое-то неустановленное лицо, которое его нашло. И даже в их базе об этом лице не было информации. Темная история. А информация со скана, переданная на словах, оказалась крайне скудной.

Бьякка холодно посмотрел на Лея.
- Что по подозреваемым? - резко спросил он, и агент понял, что шутить пока больше не стоит.

- Мы вычленили пять человек со светло-серыми крыльями из тех, что появлялись в том квартале. Но ни у кого из них в сканах не отмечалось ничего, что говорило бы... у двоих были эротические сны, но не про детей.

- Ага. И на лбу ни у кого из них не написано "педофил", ах, какая жалость, - раздраженно добавил Яльсикар. Лей замолчал, поймал предупреждающий взгляд Уорда. Его коллега явно ощущал себя неуютно, видя, как Лей вольно себя ведет. Воцарилась тишина, и с полминуты трое мужчин просто сидели, одинаково устало и почти бессмысленно глядя в разные стороны.

- Это тупиковый путь, ребята. Вам должно сказочно повезти, чтобы вы так кого-то нашли, - наконец, сказал Бьякка.

- Есть одна идея, но я не знаю, можем ли мы ее осуществить. - Произнес Уорд.

- Говори.

- Нам нужна приманка.

Яльсикар задумался. Ему самому уже приходила в голову такая мысль, но он так и не понял, как ее претворить в жизнь. Загипнотизировать спящую девочку, изменить ей внешность до сказочно привлекательной? Вариант, но долго ли она останется в таком состоянии? И Лей, и Уорд были слабыми гипнотизерами, сам он заниматься этим не мог, а приглашать кого-то еще для такого дела - значит, расширять круг посвященных. Кроме того, спящие постоянно исчезали. Значит, нужно постоянно менять девочек или гипнотизировать нескольких сразу и за всеми следить... бред.

Такие масштабные действия в городе спящих будут быстро замечены. Бьякка удивлялся даже, как до сих пор никто из полицейских не обнаружил "ряженых". И про себя отметил, что патрульная служба слабая, работает из рук вон плохо, по всему Первому. "Надо их учить лучше, перед тем, как на улицы выпускать", - отметил он себе, решив поговорить об этом с главой полиции при первой же встрече.

- Имеешь в виду использовать местную женщину? - спросил Яльсикар.

- Ну, мужчину же вы в девочку не превратите? - спросил Шон.

Бьякка уже открыл рот, чтобы сказать, что его достали их шуточки, но тут понял, что Уорд спрашивает серьезно. Он просто новенький и не понимает. Яльсикар перевел дыхание, в последний момент сдержавшись от резкости.

- Нет, не превращу. Но и женщину использовать мы не станем, - отрезал он.

- Почему?

- Потому что это опасно, Шон, - рявкнул Бьякка, изливая, наконец, накопившееся раздражение от бессилия. - Он может быть чокнутым. Он уведет ее неизвестно куда, поймет, что она не спящая. Перенестись она не сможет, если занервничает. Что, если он начнет издеваться? Что, если он ее изнасилует, да еще в теле десятилетней девочки? Я кто, по-твоему, чтобы рисковать другим человеком? И какая женщина пойдет на такой риск?

- Такая, которая сумеет постоять за себя, - невозмутимо ответил Уорд, не обращая внимание на ярость Яльсикара.

Бьякка молча уставился на него, и воцарилась долгая пауза.

- А ты прав, - медленно сказал он, наконец.

Когда его подчиненные ушли обедать после возвращения им обычной внешности, Яльсикар взял коммуникатор, чтобы позвонить, но тут прибор завибрировал.

- Бьякка, читал "политику сегодня"? - спросил Ксеар.

- Боже, Айи, ты серьезно думаешь, что мне до этого сейчас?

- Почитай. Потом позвонишь. - Сказал Ксеар и отключился.

Почти в бешенстве, Яльсикар открыл страницу издания. Когда же его перестанут рвать на части? Он уже неделю почти не видел Джару, ест два раза в сутки, урывками забегает в седьмой. К чертям собачьим такую сказочную жизнь, уж лучше в восьмом. Ходить по Москве с Анькой за ручку и ни о чем не думать. Радоваться отпуску.

Прочитав статью, он застонал и сжал челюсти. Разумеется, материал не подписан. Но он его найдет. Он найдет эту скотину, которая позволяет себе хамить им, живя здесь за их счет и наслаждаясь десятью часами отдыха каждый день, пока они с Айи пашут по пятнадцать-двадцать часов в сутки с головной болью от нагрузки. Хотя, справедливости ради, Яльсикар признался сам себе, что голова в последний месяц почти не болела. Помогло возвращение Альбумены. Нагрузка на пятерых стала приемлемой. Айи даже признался, что теперь уже не стал бы торопить Джару с вхождением в седьмой. "А то мы совсем расслабимся", - сказал Ксеар. Но невеста Бьякки никуда и не торопилась. Она училась на юридическом, работала в секретариате полиции и дальше третьего мира пока не ходила.

Эта подлюга-писака пожалеет об этом материале, подумал Яльсикар, вновь бросив взгляд на монитор коммуникатора. Конечно, чтобы там не измышлял мерзкий журналюга, никто его не выкинет за это из миров. Но кое-какие проблемы ему обеспечены. Он больше не будет аккредитован ни на одну пресс-конференцию с участием повелителей стихий и крупных чиновников. Он не подойдет к Ксеариату на пушечный выстрел. Он не сможет набрать с коммуникатора номер никого из более-менее высокопоставленных граждан Семи миров. Он умрет для своей профессии. И заплатит огромный штраф за оскорбления в его адрес и адрес Ксеара.

Яльсикар встал из кресла и перенесся в приемную Айи. На этот раз секретарша не стала вопить и бить посуду. Она вздрогнула, подняла голову от монитора, потом негромко поздоровалась и вновь опустила глаза, застучав по клавишам. Тогда он тоже поздоровался и прошел в кабинет Айи.

- Ты вспомнил, кто там был, в коридоре? - спросил Бьякка, едва прикрыв за собой дверь.

- Я видел только одну секретаршу, кажется, из юридического управления.

- Я точно помню, там было трое.
- Серьезно? Я не заметил.

Яльсикар пересек кабинет, сел в кресло и прикрыл глаза, припоминая. Вот они с Айи идут по коридору, заходят в библиотеку. Выходят. Навстречу попадается какой-то клерк, спотыкается, кланяется. Они идут дальше, заходят в комнату отдыха. Увидев, что она пуста, он разворачивается и хватает Мьелле, прижимая его к стене. В дальнем конце коридора - девушка с розовыми крыльями. В нескольких метрах - тот самый клерк. И еще один человек, которого он увидел краем глаза за секунду до того, как зазвонил коммуникатор.

- Вызови эту, как ее... Дестину твою несуразную, - наконец, кивнул он Ксеару. Яльсикар отметил, что сказал это из упрямого желания подразнить Айи. Он поменял свое мнение после разговора с ней у себя в кабинете. Девчонка оказалась сообразительная и не такая уж пугливая, как казалось в начале. Да еще и родилась во втором, как выяснилось. Это очень любопытно. Яльсикар знал, что во втором рождаются единицы. И все они ходят дальше пятого. Аквинсар родился во втором.

Когда помощница Айи зашла, Бьякка повернулся к ней:

- Всех секретарш с розовыми крыльями, работающих в Ксеариате более месяца - немедленно сюда. Обзвоните все управления. Если кто дома - найти и вызвать немедленно. И еще министра связи вызовите.

- Хорошо.

- Идите.

Ксеар безмолвно взирал на Яльсикара.
- А кто третий? - спросил он.

- Клерк какой-то. Опознание пока проводить не будем, потом в базе посмотрю, если это не секретарша и не министр.

- Что думаешь?

- Ты знаешь, что я думаю. Мы обсуждали это десятки раз.

- Яльсикар, я не хочу впрямую цензурировать прессу. Ты знаешь.

- Я тебя не понимаю, Айи. На нас уже месяц льется всякое дерьмо. На нас и на девчонок. Тебе себя не жаль, так хоть пожалей Зарку. Когда на весь мир орут - цитирую - что "ее невоздержанность в половых отношениях привела к смерти человека" это как, нормально, а, дружище? Про Альбумену тоже всякое разное пишут. До Джары еще пока не добрались, слава богу. Но я тебе клянусь, если хоть одна сволочь посмеет написать про нее какую-нибудь пакость, я ему лично морду набью, и можешь меня удалять за это.

- Яльсикар, давай спокойнее, - рявкнул Айи, поднимаясь из-за стола. Он пнул ногой резиновый мяч, похожий на футбольный, и он, подпрыгивая, покатился по кабинету, переливаясь разными цветами.

- Что это? - изумленно спросил Бьякка.

- Это вместо релаксатора. Подарили, - пожал плечами Ксеар.

Яльсикар фыркнул, а потом засмеялся. Ксеар тоже улыбнулся.

В этот момент приоткрылась дверь.
- Министр пришел, - сообщила Дестина.

- Пусть заходит, - махнул Айи.

Вошел Мехир Неш, министр связи. Поклонился, поздоровался, не понимающе посмотрел на Ксеара.

- Газеты читали? - спросил его Айи.

- Вы имеете ввиду "Политику"? - спросил осторожно Неш.

- Да.

- Читал. А, подождите, я понял, - он перевел глаза на Яльсикара. - Я ни с кем не говорил об этом.

- Ни с кем не говорили или не говорили с журналистами? - уточнил Бьякка. - Может, жене рассказали или друзьям?

- Нет. Я никому ничего об этом не говорил, - твердо заявил министр.

- Хорошо, идите, извините за беспокойство, Мехир, - быстро ответил Айи.

Через пять минут в кабинет гурьбой зашли четыре секретарши, принялись кланяться, толкая друг друга и наперебой здороваться. Строго говоря, розовые крылья были лишь у двух, еще у одной - малиновые, а у четвертой - фиолетовые.

- Ты и ты, свободны, - сказал последним Яльсикар. Дождавшись, когда две лишние девушки выйдут, он спросил:

- Которая из вас была в коридоре месяц назад, и видела меня, Ксеара и Мьелле?

- Я, - сразу отозвалась одна из них и заплакала.

Яльсикар махнул рукой в сторону второй, и она вздохнула с видимым облегчением, выскакивая из кабинета.
- Чего ревем? - спросил он, не приближаясь к девушке.

- Простите меня... я не хотела, чтобы это появилось в прессе. Я просто сказала подружке, и...

Яльсикар тяжело вздохнул, посмотрев на Айи. Тот поколебался, потом покачал головой:

- В каком управлении вы работаете?

- В юридическом, - всхлипывая, ответила девушка, затравленно глядя на Бьякку.

- Идите, собирайте вещи. Вы здесь больше не работаете, - бросил Айи почти с отвращением.

- Круто, - оценил Яльсикар, когда за секретаршей закрылась дверь. И удивленно посмотрел на друга: такие жесткие меры были абсолютно не в его духе.

- Это не первый косяк, на нее жаловались мне уже, - пробурчал Ксеар, пряча глаза. Зато Бьякка не спускал глаз с друга и медленно улыбнулся:

- Спасибо. Твоя поддержка для меня важна.

- Я просто стараюсь поступать справедливо, - Айи поднял глаза, сурово глядя на Яльсикара, и тот кивнул, пряча улыбку.

 » Глава 14

Найдя полчаса для обеда, Дестина созвонилась с Каей.

- Я тут с ребятами в нашем баре, подходи, - сказала ей подруга.

Она "подошла", точнее, мгновенно перенеслась в бар. Заходя внутрь, она подумала, что голос Каи звучал как-то напряженно, и тут же поняла, что было причиной этому. За столом происходили бурные обсуждения последних публикаций.

- Джара, я понимаю твою позицию, но, согласись, ты не самый объективный человек в такой ситуации, - насмешливо сказал Данко, тряхнув длинными черными волосами. Дестина не очень хорошо была с ним знакома, и теперь с интересом изучала молодого человека. Он выглядел лет на двадцать пять, что, разумеется, не говорило ничего о его возрасте, но могло рассказать о его характере. А характер, похоже, был немного задиристый. Одет он был в светлые брюки и зеленую рубашку, не очень броско, но свободнее, чем Йаммана и Касиан. Сразу было видно, что человек творческой профессии.

- Может, я не объективна, но рот мне затыкать не надо, - холодно ответила ему черноволосая девушка.

Оценив ситуацию, Дестина замерла на секунду.

- Садись, - протянул ей руку Йаммана, улыбнувшись. - Военные действия пока не начаты, можешь перекусить. Данко, Джара, давайте полегче, - мирно улыбнулся он. - Мы же вроде все друзья? Чего копья-то ломать?

Она села, поздоровалась со всеми по кругу - с Касианом и Каей, Йамманой и Марией, Джарой, Данко.

- Читаем дальше, - провозгласила Мария, прокрутив страницу на своем коммуникаторе. - О, из Ксеариата уволена девушка, разгласившая информацию о том, как Бьякка душил Мьелле. Оперативно.

- Выходит, и правда душил, - с насмешливой улыбкой произнес Данко, не сводя глаз с Джары.

- Так, с меня хватит, - сказала она и бросила салфетку. - Всем пока.

- Зря ты, - негромко сказал Йаммана, когда девушка исчезла.

- А что? Думаешь, она жениху пожалуется? - криво усмехнулся Данко.

- Пусть идет. У меня в ее присутствии такое ощущение, что нас подслушивают. Уже даже новости спокойно обсудить нельзя, - сказала Мария.

Дестина опустила глаза в меню. Если бы они знали, что она - помощник Ксеара, возможно, к ней относились бы также. Ей внезапно стало жаль Джару. Она же не виновата, что любит жениха. Вспомнив мрачного главу СБ, Дестина задумалась. Как вообще можно любить такого человека? Или с ней он другой? И вообще, когда они видятся? Джара, когда не работает и не учится, все время то во втором, то здесь, в баре. Странные отношения.

Она посмотрела на Каю. Та сидела, напряженно прислушиваясь к беседе, но не принимая в ней участие.

- Ребят, да вы делите все на четыре. Мало ли что там понапишут, - вступил в разговор Касиан.

- Да мы делим. Только тут и четвертой части хватит, чтобы волосы дыбом встали, - усмехнулась Мария. - Не знаю, как вам, а лично мне не очень нравится идея допросов без адвоката. Я читала даже,
что у Ксеара есть возможность запретить переход в восьмой мир на несколько часов. Представляете? Это что тогда получается?

- Мария, - одернул ее Йаммана, - хватит уже этих бабкиных сплетен и страшилок. Дай поесть спокойно.

- Ну почему же бабкиных? - возразил Данко. - Уважаемое издание писало, "политика сегодня". У них куча источников в Ксеариате.

- Ребят, вы так рассуждаете, как будто Бьякка всех подряд на улице хватает и допрашивает. Ведь речь же о преступниках идет, - раздраженно возразил офицер.

- Пока преступление не доказано, не о преступниках, а о подозреваемых, - запальчиво перебил Данко.

- Допустим, - согласился Касиан. - Но ведь никто еще не доказал, что Бьякка распускает руки. Он допрашивал десятки людей, и далеко не все осуждены за преступления. Разве кто-нибудь из них
сказал в интервью о чем-то подобном?

- Ну, так ведь он не идиот, - тихо сказала Мария. - Если он кого-то бьет, то уж, наверное, позаботится о том, чтобы это не выплыло?

- Не знаю. - Вздохнул Касиан как-то устало. - Но я не верю, что Айи и Яльсикар будут кого-то там пытать. Все это чушь собачья, уж извините. Надо будет - выкинут из миров. Но избивать, да еще невиновных - да на кой им это надо? Они что, парочка психопатов?

- Ты утрируешь, - взмахнула рукой Мария. - Журналисты не об этом беспокоятся. А о том, что в любой момент могут выкинуть любого, не разобравшись толком. Альбумена же вылетела на тридцать пять лет. А за что?

- Но она же не возмущается, - резонно возразил Касиан. - Значит, между собой они разобрались. Значит, не все там было так уж просто.

- И, кроме того, - добавил Йаммана, - они вообще не обязаны поддерживать здесь любого из нас. Вообще не обязаны, понимаешь?

- Но сидеть здесь в одиночестве они тоже не хотят, - ехидно заметил Данко. - Они нас, по сути, позвали сюда. Приучили здесь жить. А теперь что? Всем спасибо, все свободны?

- Да, вот именно, - кивнула Мария.

Воцарилась пауза. Дестина обдумывала слова друзей, не зная, кто из них прав. Ей принесли еду, и она быстро ела.

- Я хотел поговорить с тобой, - негромко произнес Йаммана, наклонившись к ней.

- Сейчас?

- Хоть бы и сейчас. Это быстро. Выйдем?

- Ладно.


- Что-то случилось? - спросила Дестина, переходя с Йамманой к нему домой, чтобы быстро уединиться.

- Нет, просто Мария сказала о вашем разговоре.

- Предательница, - пробурчала она.

- Извини, но все-таки твой опекун - я, а не моя жена.

- Я понимаю.

- Ты можешь мне сказать, кто этот человек?

- Нет.

Дестина стояла перед Йамманой с кислым выражением лица. Она не хотела обсуждать это с опекуном и вообще с каким-либо мужчиной. Ей было неудобно.

- Ясно. Тогда просто будь осторожна. Не делай глупостей и резких движений. Люди бывают разные. Если ему покажется, что ты его оскорбила, он может устроить тебе проблемы на работе. Ты ведь в Ксеариате теперь работаешь?

- Откуда ты знаешь? - вскинулась она.

- Есть источники, - хмыкнул Йаммана, снисходительно наклонив голову.

- Если надо будет поговорить, только скажи, - продолжил он. - И вот еще, что я хотел тебе сказать. Моя жена умная женщина, но даже я не рискнул бы рассуждать о том, чем руководствуются люди выше пятого уровня. Они... немного другие, Дестина. Если тот, о ком ты говоришь, ходит в шестой...

- Я поняла, Йаммана. Спасибо тебе за заботу. Думаю, все будет хорошо, - принужденно улыбнулась она.

- Ты ведь не влюблена по уши? - уточнил он, с тревогой изучая ее лицо.

- Пока нет. У меня все шансы выжить, - насмешливо улыбнулась она.

- Хорошо, - облегченно улыбнулся офицер, и они вернулись в бар.

 » Глава 15

Альбумена пребывала в отличном настроении. В тот день она закончила формирование своего жилища, по крайней мере, основных помещений. Это стоило месяца кропотливого труда, поиска хорошего оформителя, а потом - совместной работы по подбору дизайна, который устроил ее. Хорошо хоть, Айи восстановил баланс на ее счету и добавил от себя солидную сумму, в противном случае с модным оформителем она бы не расплатилась.

На модератора реальности Альбумене тратиться не пришлось. Услуги этих людей, имеющих вход в пятый мир, стоили о-о-очень длинных кредитов. И это было основной причиной, почему большинство мирян продолжали жить в стандартных квартирах, не расширяя их, не меняя форму помещений, а лишь улучшая внутреннюю обстановку. Но ее это не касалось, поскольку она была сама себе модератор. Правда, это стоило значительных усилий и выматывало ее подчистую, учитывая, что приходилось заниматься этим в свободные часы, а потом идти на работу.
Но результатом она была довольна. Она вновь окинула взглядом гостиную, оформление которой завершила в последнюю очередь. Эта комната стала абсолютно круглой, но два полукружья располагались на разных этажах, и с одного на другой вела изящная изогнутая лестница - деревянная. Все внутреннее убранство Альбумена оформила в дереве. Ей нравилась его теплота и сельский уют.

В верхней части располагался бар, наполненный ее любимым алкоголем, соками, сиропами и полукруглый диван, забросанный подушечками и тряпичными куклами, которые она коллекционировала. В реальности их приходилось покупать, а здесь она создавала их сама, рассаживая по всему дому. И ей казалось, что они охраняют ее покой, как маленькие домовые. Внизу располагался танцпол, кресла, кофейные столики. Альбумена любила устраивать вечеринки. Пока у нее было мало друзей, большинство старых знакомых сторонились ее. Она знала, почему. Мало кто из них удержался от соблазна дать интервью журналистам после ее изгнания. И мало кто из тех, кто дал интервью, воздержался от разглашения интимных подробностей ее жизни и даже откровенной клеветы.

Прочитав те материалы, она плакала несколько часов. Ее бывшие друзья всерьез заявляли, что она проявляла признаки неадекватности еще за несколько лет до смерти Грея. Они утверждали, что Альбумена была агрессивна, невоздержана на язык, что она страдала манией преследования и манией величия. А уж сколько грязи было вылито на нее из-за развода с Ксеаром... Каждый стремился завоевать расположение Айи, заявляя, что она поступила предательски, подло, отвратительно.

Утверждали также, что Грей был не единственным ее любовником. И много еще нового о себе и покойном Люче она узнала из тех газетных статей. Так много, что первые несколько дней ненавидела всех бывших знакомых и даже жаждала отомстить. Она хотела унизить их также, растоптать в интервью, которые теперь без конца брали у нее. Но потом передумала. Вся эта грязь стояла поперек горла, и единственное, чего ей хотелось - больше никогда не видеть всех этих людей. И держаться подальше от журналистов.

Вернувшись в миры, Альбумена уже знала, что никогда не возвратится к бывшему мужу. Их отношения после развода стали, мягко говоря, натянутыми, но из-за всего произошедшего они с Айи оба переменились. К тому же, тридцать пять лет - достаточный срок, чтобы остыть. Поэтому встретил ее уже не оскорбленный бывший муж, а друг. Старый друг, который, в отличие от многих, ее не предавал. Она пожила у него пару недель. Однажды, когда она плакала в библиотеке, вспомнив Грея, Айи зашел и, услышав, обнял ее. И держал, пока она не успокоилась. Он сделал это, зная, что она плачет по другому мужчине, но ни о чем не спросил, утешая, как утешал бы любого друга. И тогда она поняла, что им уж точно никогда не быть вместе: он ее больше не ревновал. А она его хорошо знала - такого собственника еще поискать. Любовь и ревность для Ксеара были неразделимы.

Она невольно погрузилась в воспоминания о том времени своей жизни, когда Айи играл в ней главную роль. В жизни Альбумены было всего два по-настоящему важных мужчины: Грей Люче и Айи. И, по странному стечению обстоятельств, они отличались друг от друга, как небо и земля. Люче был огнем, но не обжигал. Его любовь оказалась легким прикосновением, нежным, завораживающим, проникающим в самую суть. Но равноправным. С ним она впервые узнала, что такое быть вместе в полном смысле этого выражения. В то время Альбумена не знала, где кончается Грей и начинается она. У них все было общим - друзья, хобби, работа. Они почти не расставались, но она не чувствовала никакого напряжения от его постоянного присутствия рядом.

А любовь Айи подминала ее под себя, как каток. Впрочем, она могла ее вынести. Это всегда была приятная тяжесть. Она посмеивалась над его властными манерами, ревностью и стремлением во всех ситуациях доминировать над ней. Он будто постоянно утверждал свои права на нее, но при этом не забывал делать это так, чтобы ей было приятно. Он устраивал в честь нее званые вечера, дарил ей магазины, рестораны, зажигал для нее звезды в прямом смысле этого слова.

Ни одна женщина во всех Семи мирах не поняла ее, когда она ушла. Альбумена и сама не знала, что с ней произошло в момент знакомства с Люче. Они очень долго боролись со своими чувствами - и он, и она. Он менял любовниц, Альбумена уходила в работу и старалась все свободное время проводить с мужем. Она думала: это просто влюбленность, и со временем пройдет. Но все вышло иначе.
Внезапный звонок коммуникатора заставил ее вздрогнуть. На экране высветилось "Бьякка". Вот сюрприз.

С Яльсикаром она всегда поддерживала ровные уважительные отношения. Когда их отношения с Ксеаром только начинались, он подозревал ее во всех смертных грехах. Проверял ее контакты, следил за ней, пытался узнать о ней максимум в реале. Альбумена знала, что он так заботится о Айи, но это все равно страшно бесило, и дружба между ними с самого начала была исключена. Впрочем, и вражды никакой не возникло - тем более, что вскоре она вошла в седьмой, а Бьякка так и не нашел никакого компромата.

После ее возвращения они почти не разговаривали. Должно быть, все, что нужно, он узнал от Айи. Пару раз она пересекалась с ним в седьмом, они приветствовали друг друга и перебрасывались несколькими фразами на светские темы. Она знала, что он чувствует вину перед ней за то, что недорасследовал дело об убийстве Грея в свое время. Но Альбумена не винила его. Какое могло быть в семи мирах расследование убийства, произошедшего в восьмом? Да еще после ее признания?

- Да, Яльсикар, - ровным голосом ответила она.

- Можно к тебе забежать? - без приветствия спросил он. Как это было похоже на Бьякку. Ни "привет", ни "как дела". И ведь не от грубости, а от искреннего непонимания - чего зря время тратить?

- Валяй, - Альбумена отключила коммуникатор и пошла открывать дверь. В том, что Яльсикар знал, где она живет, не было ни малейших сомнений.

Он прилетел через пять минут со стороны западной площадки. Огромный, мрачный... необычно мрачный. Что-то случилось? Альбумена достаточно хорошо его знала, чтобы ясно увидеть: Яльсикар чем-то сильно расстроен и даже обеспокоен.

Он приземлился рядом, и она молча прошла в дом.
- Красиво, - сказал он, осмотревшись в гостиной. Альбумена криво усмехнулась. Большего от Яльсикара ждать не приходилось. Все-таки он ее недолюбливал. За то, что она ушла от Ксеара? Он тоже ее осуждал? Впрочем, понять что-то в его чувствах было невозможно. Его лицо в беседах с ней всегда выражало минимум эмоций, как будто она была его тактическим врагом.

- Присядешь? Налить тебе чего-нибудь?

- Присяду, - согласился Яльсикар. Альбумена тоже села, непонимающе глядя на него. Чего он тянет?

Бьякка как будто раздумывал, как говорить с ней. Это выглядело очень странным, потому что, насколько Альбумене было известно, он никогда не испытывал трудностей с изложением своих мыслей.
- Бьякка? - она подняла бровь, когда пауза затянулась.

Он словно ждал, когда она поощрит его, чтобы начать разговор:

- Мне нужна твоя помощь, Альбумена, - быстро сказал Яльсикар, поднимая на нее глаза. Он выглядел смертельно уставшим и даже беспомощным. Она даже в первую минуту не поняла, что он говорит.

- Тебе? Моя помощь? - изумилась женщина, и даже подалась ему навстречу, так ей стало любопытно.

- Да.

Яльсикар начал говорить, не спуская с ее лица своих пронзительных серых глаз. Он коротко рассказал о том, что в городе спящих был обнаружен след педофила, что пока поймать его не удается и если бы она, Альбумена, согласилась выступить в роли приманки, возможно, их работа завершилась бы успехом.

- Почему именно я? - спросила она, когда он замолчал.

- Потому что только за тебя я был бы спокоен, если он тебя уведет куда-нибудь.

- А Зарайа?

- Зарайа только учится менять внешность и окружающую реальность. Она тридцать лет не делала никаких серьезных изменений, боясь, что ее обнаружат. Она использовала свои способности очень ограниченно. Убрать крылья, создать чашку чая... не более того. Я не уверен, что она успеет вырубить его, когда будет надо, что не впадет в панику...

- Я поняла, - прервала его Альбумена. - Конечно, я помогу.

- Спасибо. Ты сейчас свободна? Можно тебя перенести в мой кабинет?

- Валяй.

Яльсикар поднялся и посмотрел ей в глаза.

***
- Ну что, похожа? - Альбумена снова подкорректировала внешность перед зеркалом. Стала совсем крохотной, со светлыми косичками, немного пухловатой, без крыльев. Бьякка оценивающе посмотрел на нее. Теперь она выглядела очень похожей на ту девочку, только гораздо ярче и красивее. Серо-голубые глаза смотрели очень серьезно.

- Взгляд поглупее сделай, - улыбнулся Яльсикар. Стоя рядом с ней, он казался великаном. Картина маслом - юная красавица с бантиками и средних лет чудовище с черными крыльями.

- Так пойдет? - она поморгала, улыбнулась. Бьякка покачал головой. Все равно ясно читалась мимика взрослой женщины. Это оказалось сложнее, чем он думал. Если маньяк тащится от детей, он сразу же почует фальшь.

- Нет. Лучше тогда вообще не улыбайся. Сделай максимально спокойное лицо и играй с куклой. Тебе будет тяжело, потому что сидеть там придется долго. Так что делай перерывы.

- Я спрячу в кукле коммуникатор и буду читать, - пожала плечами Альбумена.

- Неплохая идея. Только не спались.

- Ладно.

- Альбумена. Если он подойдет к тебе, не торопись. Дай ему возможность увести тебя. Потому что иначе мы ни черта не докажем. Желательно бы арестовать его в спальне.

- Я поняла.

Альбумена уже читала утреннюю прессу, и она понимала, почему Яльсикар хочет сделать все чисто. Ее возмутило хамство журналистов, но их позицию тоже можно было понять. Будь это реальность, газету вообще не в чем было бы упрекнуть. Но, исходя из земной логики, репортеры кое о чем забывали. О том, что всем вокруг и самим фактом нахождения в мирах были обязаны Ксеару. И о том, что воевать за демократию бессмысленно. Ведь без повелителей стихий миры вовсе нежизнеспособны. А значит, они могут устанавливать любые законы и вообще не обязаны кому-то отчитываться в своих действиях.

Она вынуждена была признать, что на этот раз Айи пожинает несъедобные плоды своей мягкости, а Яльсикар, который уже лет пятьдесят твердил о необходимости ужесточить политику в отношении массовой информации, оказался прав. Раньше Альбумена всегда была на стороне Ксеара в этом вечном споре. Но раньше и журналисты были более вежливы в отношении высшего руководства Первого.

В кабинет постучали, и Яльсикар, бросив взгляд на Альбумену, спрятавшуюся за зеркалом, приоткрыл дверь. За ней стояли Лей и Уорд, и он распахнул ее шире, впуская агентов.

- Ого, - Лей вытаращился на девочку, показавшуюся из-за огромной стойки с зеркалом. И лишь потом, спохватившись, поклонился. Следом за ним поклонился Шон, но его глаза смотрели не почтительно, а немного насмешливо. Альбумена поняла, что он узнал ее даже в детском обличье, ведь она сохранила и цвет волос, и основные черты лица. Она не ожидала встретить этого человека здесь, и едва не покраснела, но на этот раз совладала с собой, разозлившись. Хватит ей уже стесняться этого мальчишки.

- Это мои агенты, Лей и Шон, они будут с тобой... на всякий случай, - сказал Яльсикар.

- Не думаю, что мне понадобится помощь, - пронзив младшего агента холодным взглядом, сказала Альбумена.

- Они тебе не помешают, - наклонил голову Яльсикар, внимательно следя за переглядками с Шоном. И, как ей показалось, что-то заподозрил. «Вот ведь змей, ничего от него не скроешь», - подумала она и с досадой отвела взгляд от агента.

 » Глава 16

Альбумена сидела на лестнице, ведущей в здание с магазинной вывеской. Она расположилась, расправив платьице, по-детски поставив ноги - мысками внутрь, пятками наружу, и теребила в руках тряпичную куклу. Уорд стоял за ее спиной, и они очень тихо переговаривались. Лей отошел, чтобы еще пособирать информацию об имеющихся подозреваемых, оставив их вдвоем. За три часа, что они уже провели здесь, на улице не появилось ни одного обитателя миров.

- Ты уже решила, что будешь делать, если он вдруг бросится на тебя? - еле слышно спросил Шон.

- Разумеется. Ты за меня не переживай, я смогу опустить ему на голову любой тяжелый предмет.

- Только не убей. А то он вылетит в восьмой, и потом еще набегаемся за ним.

- Знаю, американец. Не учи ученого. Один из нас в мирах живет значительно дольше, чем другой.

- С чего ты взяла, что я американец?

- С того, что я тебя сканировала, глупышка. Забыл уже? Ты американец, тебе тридцать один год, специальный агент ФБР. Не женат, детей нет, живешь один, ухлестываешь за официантками и продавщицами в магазинах, из любимых развлечений - хождение по барам и, как у вас говорят, серфинг в интернете. Все правильно?

- Да чтоб тебя, - процедил он.

Альбумена тихо фыркнула:
- Не бойся, я никому про тебя не расскажу. В СБ сказала только о возрасте и пару стандартных снов.

- Каких еще снов?

- Ну, тех, где ты от трех бандитов отстреливался и пал смертью храбрых от пули четвертого, который у тебя за спиной вылез. Тебе часто это снится. Что-то похожее в реальности случалось?

- Не твое дело.

- О, да ты просто сама вежливость.

- Ты как будто со мной очень вежлива была.

- Я была вежлива. Я, между прочим, даже не принуждала тебя ни к чему. Ты делал только то, что хотел.

- Я знаю, - рявкнул он чуть громче, и Альбумена быстро обернулась по сторонам.

- Уорд, потише.

- Ты меня выводишь из себя, - процедил он почти шепотом.

- Я знаю, - промурлыкала она.

Агент задохнулся от ярости так шумно, что она это услышала, невольно улыбнувшись. Зачем она дразнит его? Может, потому что он очень симпатичный? Или потому, что от его насмешливого самоуверенного взгляда у нее внутри что-то переворачивается, и она чувствует себя школьницей?
- Ты очень красивая женщина, - выпалил он внезапно, и Альбумена даже моргнула от удивления.

- Неужели? - медленно спросила она, ожидая продолжения.

- Да. Но характер у тебя дрянной. Ксеар, должно быть, святой человек, если терпел тебя столько лет.

- Как ты смеешь?

На этот раз задохнулась Альбумена. Такого ей еще никто не говорил, по крайней мере, в лицо. Хотя, строго говоря, он бросил это в ее спину. Он что, вообще ее не уважает?
- Я говорю правду. Мы с тобой встречаемся два раза, и оба раза ты меня оскорбляешь.

"Ах, вот оно что. Зацепило, значит", - подумала она. А вслух только процедила с улыбочкой:
- Бедненький.

- Тихо.

Шон отошел от нее, краем глаза увидев в конце улицы незнакомца с серыми крыльями. И подобрался - может, это он?
Серокрылый медленно шел по улице. Поравнявшись с Альбуменой, он дернулся и широкими шагами приблизился, присев на корточки. Сердце Шона забилось часто-часто. Вот и все. Ошибки быть не может. Кому еще нужна девочка-спящая, если он не извращенец?

Теплые, очень большие мужские руки взяли ее ладони, и Альбумена медленно подняла взляд, стараясь быть похожей на спящую.
- Ангел мой, - прошептал мужчина и, протянув руку, коснулся ее щеки. Альбумена смотрела в его лицо. Он выглядел лет на двадцать пять. Зеленые глаза, русые волосы с рыжиной, светло-серые крылья. Она спокойно ждала. Опустив глаза, вновь затеребила куклу.

- Это ты или не ты? - спросил мужчина нечто странное и поднял ее подбородок.

Он переместил ее. Альбумена опустила глаза, осматриваясь из-под ресниц. Не спальня, гостиная.
- Посмотри на меня.

Мужские руки очень мягко обхватили ее голову, заставляя поднять лицо, посмотреть в глаза. Он пытался ее гипнотизировать. Альбумена поняла, что игре конец. Этого она уже не сыграет, ведь ей никак не узнать, что именно он хочет ей внушить. Повелительница стихий осторожно отстранилась и вернула себе обычную внешность. Мужчина вздрогнул всем телом и отшатнулся. В его глазах отразилось изумление, почти шок.

- Вы арестованы, - негромко произнесла повелительница стихий и, уверенно посмотрев ему в глаза, переместила в кабинет Бьякки.

***
- Я вам уже тысячу раз объяснил. У меня не было пошлых намерений. Эта девочка... Альбумена была очень похожа на мою дочь. Это единственная причина, почему я забрал ее.

Подозреваемый был явно измучен, но с маниакальным упорством стоял на своем. Допрос длился уже более четырех часов. Яльсикар посмотрел на Уорда, и тот сменил его, усаживаясь напротив задержанного. Шон помогал ему, время от времени подключаясь, чтобы Бьякка мог передохнуть. Потом вопросы задавал Лей. Они планомерно изматывали преступника, пытаясь то запутать его, то запугать, то просто взять измором. Но что-то шло не так. Яльсикар давно не помнил столь утомительного допроса в своей практике, который при этом не давал бы никаких результатов.
Задержанный - дизайнер Марин Ка Лье. Лей за считанные минуты подобрал тысячи килобайт информации о нем. Оказалось, этот человек беспрестанно мелькал в светских хрониках и новостях моды. Яльсикар в самом начале допроса с досадой изучал восторженные материалы, в пол-уха слушая, как Шон задает вопросы. Ему бы такую любовь публики, какой пользовался этот модельер, мрачно размышлял Бьякка: вот чем надо заниматься - шить нарядные платьишки и радоваться жизни, тогда все тебя будут любить. А не копаться в дерьме, получая в награду за каждое раскрытое преступление очередную порцию "разоблачительных" материалов.

Впрочем, Яльсикар знал, что платье сшить бы не смог. Пару месяцев назад от его рубашки оторвалась пуговица на работе, когда он слишком резко дернул воротничок. В восьмом мире, где приделать ее "по щучьему велению" не получилось бы. Пришлось пришивать. Исколов все пальцы, он все-таки справился с этой задачей, но лучше бы за это время парочку преступлений раскрыл. Каждому, как говорится, свое.

Четыре часа по кругу одни и те же вопросы. О причине визита в город спящих Марин Ка Лье твердил, что искал взрослую женщину. По его словам, Альбумена привлекла его внимание похожестью на дочь. Но когда Яльсикар потребовал привести доказательства, подозреваемый наотрез отказался сообщать о себе реальную информацию. В самом начале допроса он даже начал кричать на Бьякку, что тот нарушает его права, пытаясь выжать из него информацию незаконным путем. В ответ на резонный вопрос Яльсикара, зачем он увел свою спящую дочь, Ка Лье разразился малоправдоподобной речью о том, что очень соскучился, так как даже в реале видит ребенка очень редко. Будто бы он развелся с женой, и она запрещает им встречаться. Этим же он объяснил, что перепутал ребенка с другой девочкой.

Глава СБ поднялся и качнул головой в сторону двери, поглядев на Ситте. Они вышли.
- Слушай, вызови-ка психолога. Может, он совсем на голову отшибленный и сам не понимает, что творит? - предположил Бьякка.

- Хорошо, - кивнул Лей.

Бьякка вернулся в кабинет. Он посмотрел на часы и понял, что Джара скоро вернется с работы домой. А его опять там не будет.
Полдня назад, отправив агентов и Альбумену в город спящих, Яльсикар вдруг понял, что ни на чем не может сосредоточиться. Впору было самому менять внешность и бросаться в засаду. Если бы он думал, что может чем-то помочь, то так бы и поступил. Пометавшись некоторое время по кабинету, Бьякка решил, что вправе немного отдохнуть. Он перенесся домой и заказал еды.

- Боже мой, кто это? - спросили у него за спиной, когда глава службы безопасности вошел в столовую собственного дома.

- Здравствуй, любимая, - улыбнулся он, замирая на месте от удовольствия. Как это здорово, что она оказалась здесь.

- Я уже и не чаяла тебя тут встретить когда-нибудь, - с насмешкой произнесла Джара. Яльсикар обернулся и подхватил ее на руки, сразу очень жадно целуя. Он моментально забыл о голоде и потащил ее в спальню.

- Яльсикар, - возмущенно пискнула его невеста, оказавшись в постели.

- Что, родная?

Нежность его тона сильно контрастировала с резкими движениями. Яльсикар весьма бесцеремонно срывал с невесты одежду и требовательно посмотрел в глаза, убирая крылья.
- Ты маньяк. Я, между прочим, собиралась обедать.

- Пообедаем чуть позже.

Яльсикар снова раскрыл ее губы своими, придавливая ее к кровати всем телом, и она перестала гундеть, а начала его ласкать... как и было задумано. И тут в кармане его уже снятых штанов запищал коммуникатор. Джара замерла. Яльсикар посмотрел в ее глаза, которые приняли разочарованное и почти злое выражение.

- Насрать, - прошептал он, достал коммуникатор и отключил его, швырнув на пол. Он даже не посмотрел на экран.

Глаза Джары засияли почти детским счастьем, и она протянула к нему руки.
- Я очень... очень сильно по тебе соскучился, - сказал Яльсикар, и тут же приступил к демонстрации своих слов.


Они выбрались из спальни минут через двадцать, поплескались в душе, потом им привезли еду, и им удалось немного поговорить.

Джара выглядела необычно мрачно, и Яльсикар спросил, что случилось.
- Да так... поругалась со всеми, - махнула рукой она.

- Почему? - удивился он. Бьякка знал, что у его невесты куча друзей во втором, и до сих пор никаких конфликтов не было. И неудивительно, ведь она у него такая общительная и жизнерадостная.

- Потому что они начали тебя обсуждать. Из-за того, что в "политике" пишут, - неохотно ответила она.

- А ты бросилась меня защищать, да? - не удержавшись от очень довольной улыбки, спросил Яльсикар.

- Да, бросилась, а что тут смешного? - возмущенно спросила его невеста. Самая смелая девушка на свете.

- Ничего. Меня просто никто не защищал уже..., - он задумался, - лет двести. Ты лучшая, - добавил он, глядя на нее с нежностью.

- Сам такой. Я очень скучаю, - пробормотала она, едва сдерживая слезы.

- Я тоже. Так не будет всегда, солнышко. Просто сейчас все накладывается одно на другое...

***
Усилием воли вернувшись в реальность, Яльсикар выслушал очередной ответ Ка Лье и мрачно посмотрел на допрашиваемого. Дизайнер набычился и в ответ послал презрительный взгляд. Бьякка едва сдержался от того, чтобы не заорать на него, требуя признания. Он ему не верил. Дал бы процентов девяносто, что этот мужик и есть искомый педофил. Таких совпадений не бывает. Но все же, без признания оставалась вероятность, что тот не врал. Проблема была в том, что задержанному было много лет, сто восемьдесят три. В то время, когда он появился в Первом мире, сканирование каждого новичка еще не было обязательным, поэтому у службы безопасности не было никакой информации об этом человеке в реальности.

Вздохнув, Бьякка прервал допрос. Шон увел Ка Лье в комнату для задержанных, а Яльсикар расслабился в кресле, уронил голову на сложенные на столе руки.
Вернулся Лей с психологом.

- Садитесь, - сказал Яльсикар специалисту, а Лею велел отдыхать.

- И Шону тоже передай, что продолжим часа через три. Пока расслабьтесь немного, - велел он.

Психолог внимательно выслушал Яльсикара и задумался. Наконец, он спросил разрешения поговорить с задержанным наедине. Бьякка кивнул, и тот отправился к Ка Лье. А через час вернулся в полном недоумении.
- Вы знаете, он совершенно нормальный человек. Я бы не сказал, что у него наличествуют какие-либо отклонения.

- Что вы имеете в виду? - нахмурился Яльсикар.

- Я имею ввиду, что если он до сих пор не признался, вам вряд ли удастся склонить его к этому. Либо он не виноват, либо крайне хитер и психически устойчив. Во всяком случае, по всему очень похоже, что он говорит правду, - осторожно заметил специалист.

***
Шон шел по витиеватым коридорам службы безопасности, размышляя только о задержанном. Его удивляло, что Марин никак не раскалывался. Должен же он понимать, если виноват, что Бьякка его дожмет в конце концов? Уорд вышел по коридору в регистрационный зал, а оттуда направился в служебное кафе. Увидев там Альбумену, он даже вздрогнул. Она сидела одна за столиком в углу и на нее косились все офицеры в зале. Повелительница стихии подозвала его дружеским жестом, и Шон опустился за ее столик.

- Что там? - спросила она быстро.

- Все тоже. Стоит на своем.

- Вот скотина. Мы его взяли практически с поличным, чего теперь отпираться?

- Все же не в постели, и он не пытался тебя раздеть. Это дало ему маленький простор для маневра.

- Это невозможно. Прежде чем раздевать, он бы стал гипнотизировать. А тут бы и понял, что я не спящая.

- Ну да. Жаль, - Шон подозвал официантку, заказал спагетти и стакан сока.

- Летела бы ты домой. Мне кажется, это надолго, - сказал он, повертев в руках коммуникатор.

- Полечу сейчас. А ты придешь ко мне в гости, когда освободишься? - она задорно посмотрела на Шона, и он изумленно моргнул.

- Ты серьезно? - сказал он, невольно обводя взглядом ее фигурку. Альбумена поймала его взгляд и рассмеялась.

- Вполне. Ты же вроде сказал, что я красивая.

- Я так сказал? - задумчиво нахмурился Шон, и она скомкала салфетку, запустив в него цветной шарик:

- Наглый мальчишка.

- Я приду, если не шутишь, - пообещал он серьезно.

Когда Лей передал ему разрешение Яльсикара отдыхать, Шон вышел из здания и набрал номер Альбумены.

- Знаешь, где западная площадка? - спросила она.

- Да.

- Лети строго к западу от нее примерно четыре мили. Увидишь скалу в форме единицы. Это мой дом и есть.

- Хорошо.

Шон перенесся на западную площадку и взлетел. Этот район города, а скорее, пригород, не был похож на то место, где ему дали квартиру. Было видно, что тут живут богатые люди. Скал стало очень мало, и было ясно, что ни в одной из них нет нескольких квартир. У каждой был свой владелец. Они имели причудливые формы и взлетные площадки, изысканные сады и украшения.
"Куда меня несет?" - вдруг подумал Уорд. "Я простой агент, она - повелитель стихии, да еще и бывшая жена Ксеара. Так можно и проблем нажить". Но он знал, что не повернет обратно. За все время его жизни в Первом его внимание не привлекла ни одна женщина. Потому что он слишком часто думал об Альбумене. Может, потому, что фактически уже был с ней в постели, и лишь случайность не дала ему насладиться близостью? А он не сомневался, что испытал бы с ней нечто особенное, не похожее на обычный секс с какой-нибудь официанткой из числа его подружек.

Альбумена вообще не была похожа на тех женщин, которые всегда ему нравились. Он выбирал мягких, покладистых девушек, очень простых. Шон терпеть не мог бурных выяснений отношений и шекспировских страстей. А также не выносил женских слез и истерик. Он быстро и весело ухаживал, и так же быстро, мягко расходился с девушками, не входя в фазу серьезных отношений. И всегда держался подальше от особ со сложным характером.

- Ты летишь мимо или все-таки ко мне? - спросила Альбумена, появившись рядом. Шон вздрогнул. Она материализовалась прямо в воздухе, летя с ним в одну линию.

- К тебе, конечно.

- Тогда ты пролетел, мой дом там, - усмехнулась она, указав куда-то назад.

- Черт... задумался, - рассмеялся Уорд, поворачивая вслед за ней.

- Ты голодный? - спросила она, когда они приземлились на широкую площадку.

- Немного, - кивнул Шон. - И еще я бы очень хотел попасть в душ.

- Конечно. Ну что, он так и не признался?

- Не-а. Пока под арестом сидит в СБ, думает. Яльсикар снова хочет допрашивать его через три часа. Он словно железный, - покачал головой Уорд.

- Да, он такой, - рассеянно сказала Альбумена, ведя его вглубь своего жилища. Ее тон показывал, что она не станет обсуждать с ним Бьякку. Что ж, это и понятно. Да и не нужно. Он вовсе не собирался использовать эту встречу для получения сведений о своем начальнике или других повелителях стихий. Хотя и не сомневался, что эта женщина могла бы рассказать немало интересного.
Но было ясно, что пока их отношения не предполагали подобной откровенности. На миг ему стало неприятно, когда Шон подумал, что она и в грош его не ставит, относится к нему ненамного уважительнее, чем к спящим: годится в качестве мальчика для постели, но не подходит на роль серьезного собеседника. Но потом он одернул себя - с какой стати она должна доверять ему, если они знакомы без году неделю? И при чем тут его возраст или социальный статус?

Она провела его в душ, и Шон быстро сполоснулся, в буквальном смысле смывая с себя усталость. Он даже не помнил, сколько дней уже работал почти без передышки. В реальности это было бы невозможно, поскольку требовался сон, а здесь - сколько угодно. Вновь одеваясь, он подумал, как здорово, что в Первом не пачкается одежда. Его форма выглядела и пахла так, будто только что была выстирана, просушена и отглажена. Пройдя по коридору, он вошел в столовую, где его ждала Альбумена.

- Ух, красота какая, - сказал Шон вслух, осматриваясь по сторонам. Дизайн столовой его восхитил. Все было в дереве, кругом изящная резьба. Стол казался просто шедевром этого ремесла. У него была изогнутая форма, и он даже не сразу понял, что это форма кренделька, вроде тех, что подают к пиву. Места, обозначавшие прорези, были выполнены из более темного дерева. А ножки вырезаны в форме колосьев. Панели на стенах изобиловали картинами сельской жизни, изображениями еды. Кресла, тоже деревянные, казались простыми, но идеально сочетались со столом и окружающей обстановкой.

- Здесь, кажется, все по-другому тогда было, - припомнил он.

- Да, я тогда только переехала... от Ксеара.

Альбумена сидела, закинув одну точеную ножку на другую. На ней было какое-то восхитительное, воздушное платье из тончайшей полупрозрачной ткани, изящно лежащей слоями так, что под ней то и дело мелькали то округлые хрупкие плечики, то загорелые крутые бедра и казалось, что вот-вот откроется и более интимная картина. Но это был обман зрения - все самое интересное было надежно прикрыто, и Шон невольно разозлился на этот наряд, сшитый специально, чтобы морочить голову мужчинам.

- Твое платье не от Ка Лье, случайно? – пробормотал он.

- Что? - не поняла Альбумена.

Шон спохватился, потряс головой:
- Ничего, извини. Так ты жила с Айи? После возвращения? - спросил он, опускаясь на кресло напротив и отводя взгляд, сосредотачиваясь на беседе.

- Ну, куда-то надо было деться. Он разрешил мне пожить с ним пару недель.

- Но вы ведь с ним не были близки? - решился спросить он.

- Нет, Шон. Между нами давно все кончено, - спокойно ответила Альбумена.

- Это хорошо. Я, честно говоря, не готов конфликтовать с Айи.

- Я понимаю, - рассмеялась она. - Ты будешь есть или как?

Шон посмотрел на стол и только теперь заметил, что с краю под красивыми рушниками явно стояли тарелки.

- Еще как буду, - с энтузиазмом сказал он и потянулся к еде.

- Так забавно... в прошлый раз ты тоже был очень голоден, - сказала Альбумена, когда Уорд наполнил тарелку холодными закусками и пирожками.

- Я с трудом помню, что тогда было, - признался он.

- Я тебя покормила, убедила, что ты на свидании, что мы с тобой давно знакомы. А потом ты отнес меня в спальню. А дальше ты знаешь.

Альбумена смотрела на него очень весело, и на ее лице явственно читалось легкое нетерпение. Шон не спеша изучал ее взглядом, сосредоточенно пережевывая пищу.

- Это твоя настоящая внешность?

- Почти. Рост, разумеется, в реальности не такой.

- Ты ведь можешь менять ее, когда захочешь?

- На самом деле нет, - повелительница стихии усмехнулась.

- Почему?

- Потому что это способствует быстрой встрече с Ксеаром без предварительной договоренности, - улыбнувшись еще шире, пояснила она. – Крылья – единственное исключение.

- Я думал, у повелителей стихий больше свободы.

- Дело не в ограничении свободы. Просто Айи чувствует изменения в мирах и беспокоится об этом. Его можно понять. Если каждый станет менять, что хочет, воцарится хаос.

- Но ведь внешность менять разрешено.

- Да, но в специальных центрах. Иначе служба безопасности не сможет это контролировать.

- Зачем службе безопасности контролировать повелителей стихий? - не понял Шон.

- Да не в нас дело, - уже немного раздраженно процедила Альбумена, и он невольно подумал, что характер у нее и правда нелегкий. Вот сейчас она уже демонстрирует ему недовольство его глупыми вопросами. Уорд втайне улыбнулся: строит из себя бог знает кого, а контролирует себя плохо, будто девочка. - Просто если мы начнем так делать, то и другие захотят, кто в пятом мире. Начнется опять нудеж в прессе. Закон должен быть один для всех, или это не закон.

- Ясно.

Он решил пока ее больше не бесить. А то еще, глядишь, и выгонит, а он уже настроился снять с нее это чертово платье.
- Ты не хочешь есть? - спросил он, запивая вкуснейший пирожок с рисом, потом отодвинул тарелку и встал, подходя к ней.

Альбумена покачала головой, как-то оценивающе глядя на него снизу вверх, задрав голову. Уорд подошел вплотную - она сидела боком к столу, опираясь на него локтем. Острый носок ее туфельки коснулся стрелки его форменных брюк. Она перевела взгляд на эту туфельку, потом снова посмотрела на него. Шон едва не рассмеялся. Она фактически экзаменовала его, демонстративно отказываясь от какой-либо инициативы. Ее лицо почти ничего не выражало, кроме легкого любопытства. Вот ведь язва.
Он тоже придал своему лицу непроницаемое выражение, в его намерения не входила добровольная сдача. А может, она просто чувствует себя неудобно из-за того, что сама пригласила его? И хочет вновь почувствовать себя женщиной, которую соблазняют? Он вгляделся в ее лицо, пытаясь докопаться до истины. В конце концов в изумрудно-зеленых глазах мелькнула неуверенность, и тогда он наклонился, взял ее на руки и легонько поцеловал.

Она немедленно ответила, обняв его за шею.

- Тебе придется еще раз показать мне, где спальня, потому что я не помню, - пробормотал он, уткнувшись носом в ее ключицу.
- Иди прямо по коридору... теперь направо. Пришли.

Перед ними открылось полутемное огромное и прохладное помещение с огромной кроватью, и Шон положил ее на шелковое покрывало. Альбумена еще в столовой убрала себе крылья, и теперь посмотрела ему в глаза, делая то же самое.

Он сел рядом и наклонился, коснулся ее мягких губ, погладил по волосам, наслаждаясь первыми легкими прикосновениями опытных, нетерпеливых рук. А потом она притянула его к себе и начала жадно целовать, и он стал ласкать ее смелее. В голове Шона пронеслось, что эта женщина все же не в состоянии уступить инициативу или хотя бы просто проявить терпение. Альбумена занялась пуговицами его рубашки, но Шон поймал ее за руки, насмешливо улыбаясь:

- Я сам. Не спеши. Я никуда не денусь.

- Я тебя уже очень долго хочу, - пробурчала она, облизнув губы. Он хмыкнул, потянул вверх подол ее платья. Готовность, с которой она помогала снимать свой соблазнительный наряд, вновь насмешила его.

- Американец, прекрати ржать. Я не знаю, как в Штатах, а у нас в Германии это в постели не принято, - она стукнула его кулаком по плечу.

- А у нас не принято драться. Если только не хочешь получить сдачи, - он легонько шлепнул ее и вновь начал целовать, уже более жадно и требовательно, а потом потянул с ее бедер трусики.

Его ладонь скользнула с ее живота ниже, и Альбумена тихо застонала. Шон, словно завороженный, смотрел в ее глаза – их зелень потемнела, когда он коснулся ее там подушечкой пальца. Наблюдение за ее глазами неожиданно захватило его. Они оба тяжело дышали, она тихо застонала, когда он ввел два пальца внутрь, где она была уже достаточно влажной, чтобы его принять. А в ее глазах явно читалось нетерпение.

Он даже не знал, почему медлит – просто ему было приятно подольше сводить ее с ума. Наконец, Альбумена протестующе царапнула его спину ногтями, и Шон тоже разделся. Он умел это делать за считанные секунды, даже лежа. Ему самому уже так хотелось эту женщину, что стало даже боязно. Он снова посмотрел в ее затуманенные глаза и на этот раз утонул, уже ничего не соображая. Кроме того, что ее восхитительное тело принадлежало ему в этот миг, и это было правильно, но он хотел бы получить от нее больше.

Он коснулся губами ее губ, но тут она отстранилась, прикусив его нижнюю губу - ее маленькие аккуратные ноздри раздулись, в глазах читалось уже не просто нетерпение, а злость на него за медлительность. Шон ухмыльнулся – что за женщина? Его глаза тоже вмиг потемнели, из них почти испарилась нежность. Он переместился, подмяв ее под себя, и полностью обездвижил ее руки и ноги, чтобы не смела больше его подгонять и командовать. А потом наклонился, жестко сминая губы своим ртом, надавив так сильно, что ощутил вкус крови.

Когда их глаза вновь встретились, она облизала губы и тихо выдохнула:
- Пожалуйста… Ну, пожалуйста…

- Да пожалуйста.

Шон рывком вошел в нее, наполняя сразу до конца – грубоватым и не терпеливым движением. Никогда раньше он не овладевал так ни одной женщиной, тем более в первый раз. Альбумена вскрикнула, но через секунду прижалась лишь крепче, вновь царапая его, так как он неосторожно отпустил ее руки. Она провоцировала и требовала еще, явно испытывая его. В ответ он сильнее придавил ее к кровати, усилив свои движения внутри нее. Он впервые в жизни чувствовал, что готов даже сделать женщине больно, лишь бы ее подчинить. Он почти потерял контроль, и это было страшно и сладко одновременно.

Горячая глава. Жаль, что не того поймали

Добро пожаловать в эту немного пустынную ветку! Жаль, да, но они исправятся в конце концов))


_________________

 » Глава 17

Получив возможность немного передохнуть, Лей Ситте первым делом перенесся домой и с наслаждением стоял под душем минут тридцать. И только там, под теплым паром, мягко очищающим все его тело и, казалось, даже мысли, агент вдруг понял, что смертельно устал. Ему до тошноты надоело чужое уродливое тело, бесконечные и бесполезные засады, набил оскомину отвратительный город спящих и окончательно вымотал бесконечный поиск информации в базе на всех подряд, сопоставление данных и прочий кропотливый труд, отнимающий так много времени и приносивший в последние дни так мало пользы.

Вытеревшись и вновь одевшись, Лей подумал, что больше ни секунды не может думать о работе, и тут внезапно вспомнил о девчонке, которой обещал позвонить. Почему бы и не сейчас? Он достал свой коммуникатор. Когда дело касалось симпатичных женщин, специальный агент Ситте долго не сомневался.

- Приемная Ксеара, Дестина, здравствуйте, - выпалили ему в ухо, и он даже вздрогнул от неожиданности. И тут же хмыкнул, вспомнив, что она - помощник Айи. Несмотря на то, что Лей сам подбирал на нее досье, у него в голове так и не совместились две образа - секретарь Ксеара и краснеющая юная девица в его гостиной.

- Приемная главы службы безопасности беспокоит, - со смешком сообщил он ей, - Лей Ситте.

В трубке немного помолчали, потом он услышал ответный смешок:

- Привет. Ты по делу или... так?
- Так, - ответил он. - Я же обещал позвонить.

- Я не думала, что ты позвонишь.

- Почему? - удивился Лей, идя по коридору в гостиную, где он с наслаждением плюхнулся на широкий кожаный диван.

- Не знаю.

"Знает, но стесняется сказать", - подумал Ситте. Он снова хмыкнул. Ему всегда нравились стеснительные девушки. Их было так весело поддразнивать.
- У тебя сегодня будет свободный часок для меня? - спросил он, почесав ухо. Девушка в трубке замялась. Обширный опыт общения с женщинами подсказывал Лею, что она согласится с ним встретиться, но он понимал, что у помощника Ксеара может и не оказаться свободного времени. Айи и Яльсикар были очень разными людьми, но в одном они были похожи, как близнецы: оба работали в круглосуточном, жесточайшем режиме, подчиняя ему свое ближайшее окружение.

- Я не знаю, - растерянно сказала она. - Может, через час освобожусь, но я не уверена...

- Просто позвони мне, когда освободишься. Ближайшие три с половиной часа я не занят, - сказал Лей.

- Ладно.


Дестина отключила коммуникатор и сцепила руки, положив их перед собой на стол. Она сидела в кафе. Айи отпустил ее на перерыв, это было пятнадцать минут назад, за минуту до того, как в приемной возник Яльсикар, и они заперлись в кабинете. Она была свободна, но не знала, стоит ли ей соглашаться на свидание с агентом. Девушка опустила голову, подперев лоб ладонями и крепко задумалась. Из головы все не шли слова Айи, которые тот произнес абсолютно серьезно. О том, что они будут вместе. И то, как он властно целовал ее. При одной мысли о том поцелуе у нее сводило живот. Дестина не могла не верить ему. Кто она такая, чтобы сомневаться в словах Ксеара? Но и верить тоже не могла. Все это звучало откровенно дико.

В одном она не сомневалась - Айи хочет ее. Так сильно, что, возможно, даже сам поверил в это невероятное предсказание, которое озвучил на досуге. И, если не считать того, что она якобы должна войти в седьмой, что такого невероятного он сказал? "Быть вместе" - это ведь не значит пожениться или даже стать любовниками. Может, он имел ввиду, что они просто переспят?
Но его желание ее не пугало. Потому что его было недостаточно. Гораздо больше ее волновали собственные ощущения, которые явно выходили из-под контроля. А этого позволять было нельзя. Вот что по-настоящему опасно - утратить власть на собой. Этот парень, точнее, свидание с ним могло помочь, Дестина чувствовала. Он умный, симпатичный, обаятельный. Он отвлечет ее и спасет от опасного влечения к Ксеару, с которым ей нельзя связываться. Никак нельзя.

Приняв решение, она перенеслась к себе домой и переоделась. А потом перезвонила Лею.

- Я освободилась, - сказала она.

- Прекрасно, - сказал он. - Я жду тебя на Восточной площадке.

Дестина отключила коммуникатор и расслабилась, переносясь. Оглядевшись, она сначала не заметила его. Вокруг было много людей, но никого похожего.

- Ты что? - спросил высокий мужчина, стоявший совсем рядом, когда она снова оглянулась. Она вздрогнула, поднимая глаза. И тут до нее дошло, что она невольно искала взглядом человека низкого роста, каким она видела его в первый и последний раз. А Лей на этот раз был в своем истинном облике.

- Не узнала, - рассмеялась она, невольно отступив на шаг и проведя по нему взглядом с головы до ног.

- Еще бы, - улыбнулся он. Его глаза лучились от смеха, как и в прошлый раз, и она невольно подумала, что Лей очень позитивный человек в отличие от своего шефа. И ей сейчас общение с таким человеком было крайне необходимо.

- Полетели? - спросил он.

- Ага. А куда? - спросила Дестина, взлетая следом за ним, украдкой изучая. Его внешность, кроме роста и габаритов, не изменилась по сравнению с прошлой их встречей. Разве что появились широченные пепельные крылья. Волосы песочного цвета, светло-серые глаза, мальчишески мягкие губы. В целом у него была очень открытая, приятная внешность, вызывавшая доверие. Только глаза выдавали - они смотрели немного насмешливо, но не самоуверенно, а очень спокойно. Как-то так, как смотрят только очень взрослые, умудренные опытом люди - на более юных, вроде нее. Как будто он все-все про нее знал, включая то, что она скажет и сделает в ближайшие пять минут.

- Один маленький клуб. Там очень мило и в это время суток почти никого не бывает. Вон там.

Он указал на скалу, стоявшую особняком от других. Очень низкую, какую-то кургузую и почти незаметную на фоне высоченных горных склонов, обрамляющих столицу, словно крепостная стена. Они находились на самой окраине города, за следующим, самым высоким хребтом уже начиналась песчаная пустыня, без какой-либо растительности - до самого горизонта.
Лей начал плавный разворот, снижаясь, и Дестина последовала за ним.

- Под землей? - изумленно спросила она, даже повысив голос.

- Ага.

Он первым зашел в узкую пещеру, расположенную на уровне земли и подал ей руку, помогая спускаться следом по винтовой лестнице вниз.
- С ума сойти, - прошептала Дестина, оказавшись в полумраке.

Место выглядело готичным. Узкая лестница была украшена настоящими факелами, которые немного чадили и потрескивали. Спуск оказался очень длинным, потом лестница стала более пологой, и, наконец, привела в узкую, крохотную пещеру, из которой вглубь вел каменный коридор. Дохнуло холодом и сыростью, и она невольно вцепилась в горячую ладонь Лея.
- Не бойся, - хмыкнул он. - Эти спецэффекты рассчитаны как раз на то, чтобы пугать новичков.

- Угу. Они достигли своей цели.

- Надеюсь, ты не боишься подземных пространств? - спросил Лей, проводя ее по коридору с такими же факелами, что и на лестнице.

- Нет, если они достаточно просторны, - осторожно ответила она.

- Здесь камерная обстановка, но простора достаточно, - пояснил он, отодвигая в сторону каменный валун, служивший дверью.

За ним открылось небольшое помещение. Там было не больше десятка столиков и только два посетителя в дальнем углу.
- Привет, Лей, - поздоровался официант, стоявший возле двери, - какой столик?

По-свойски поздоровавшись, Лей указал на местечко, которого Дестина сразу не заметила: столик скрывался в овальной нише, образуя некое интимное пространство, обособленное от зала.
Приглядевшись, она заметила, что было еще несколько таких ниш, и одну из них занимала какая-то влюбленная парочка. Молодые люди беседовали, сидя рядом на полукруглом диванчике, держа друг друга за руки.

Дестина села на диванчик, Лей опустился следом, и ей очень понравилось, как он сел: не придвигаясь слишком близко, но и не на другой конец диванчика. Учитывая небольшой размер полукруглого сидения, можно было сказать, что агент разместился с точностью до сантиметра так, чтобы не смущать ее ни чересчур фамильярной для первого свидания близостью, ни подчеркнутым обозначением дистанции.

- Здесь вкусные коктейли и исключительные десерты, - сказал он, придвигая к ней меню в кожаной папке.

- А в коммуникаторе разве нет? - изумилась Дестина.

Лей улыбнулся и покачал головой. Девушка нахмурилась, не понимая, открыла кожаную папку.
- Почему? - не выдержала она, так и не дождавшись пояснений.

Лей снова улыбнулся и наклонил голову, глядя на нее так, будто она выпытывала у него государственные тайны.
- Потому что это место только для сотрудников службы безопасности, - наконец негромко пояснил он.

- О, я должна была догадаться, - закатила глаза Дестина.

- Почему?

- Ну, все эти мрачные интерьеры... это так похоже на Бьякку.

- Похоже... Но Яльсикар здесь ни при чем. Это я придумал это место.

- Ты? - изумилась она.

- Ну да. Это был подарок от всех сотрудников на его двести пятидесятый день рождения.

- Здорово, - пораженно пробормотала Дестина, вновь оглядываясь по сторонам. А потом резко повернула голову:

- А почему ты придумываешь ему подарки?

- Потому что я его помощник.

- Ты же агент.

Дестина хлопнула глазами и даже приоткрыла рот от удивления.
- Да. Но я не секретарь, - рассмеялся Лей, - помощник Яльсикара это не то же, что помощник Айи. Я как бы... главный следователь в СБ, - сформулировал он наконец.

Девушка замерла, потом облизала губы, отворачиваясь. Боже, с кем она связалась опять... ей-то казалось, Лей обычный агент. Она тяжело вздохнула. В последнее время у нее обнаружился удивительный талант: находить приключения самого что ни на есть пикантного сорта. Надо было догадаться, когда Яльсикар так быстро обо всем узнал.
- Ты чего? - спросил он, когда девушка напряглась и отвернулась.

- Ничего, - она пожала плечами и покачала головой.

- Тебя напрягает моя работа? - спросил он.

- Немного, - призналась Дестина. - На самом деле меня напрягает Яльсикар.

- Он многих напрягает. Но он не такой страшный, каким хочет казаться, - подмигнул ей Лей.

- Угу, конечно. Особенно когда вызывает людей в свой кабинет и начинает там стращать.

- Он с тобой разговаривал? - дернулся Лей. - По поводу той истории в городе спящих?

- Ты не знал?

- Нет, - Лей покачал головой. - Извини. Но я не имел права ему не сказать.

- Я не обижаюсь. Ладно, давай не будем об этом... у меня в последнее время столько неприятных разговоров... отвлеки меня, пожалуйста, - почти жалобно попросила она.

- С удовольствием, - он просиял своей мальчишеской улыбкой и подозвал официанта. - Макс, принеси игру и два коктейля на твой вкус.

- Что за игра? - с любопытством спросила Дестина.

- Сейчас узнаешь.

***
Дестина вновь бросила кости. Выпало девять.

- Твоя очередь, - обрадовалась она.

- Хорошо, - Лей откинулся на спинку, ожидая ее вопроса.

Игра оказалась простой, но очень забавной. Игровое поле включало пятьдесят клеток, закрученных по спирали к центру. Тот, кто первый достигал центра, считался проигравшим. Они по очереди кидали кости. Выбросивший большее число задавал вопрос. Отвечающий должен был ответить на него честно или отказаться от ответа. В первом случае он имел право отойти на одну клетку назад, а партнер должен был сделать шаг вперед. Во втором - пройти вперед на количество клеток, соответствовавших выброшенному числу.
Кроме того, на поле существовали и ловушки. Попавший на такую клетку должен был взять карточку, соответствующую номеру ловушки и выполнить то, что там было написано.

- Это игра потребует от тебя немного смелости, - прокомментировал Лей, не переставая загадочно улыбаться, - она специально для свиданий.

Дестина облизала губы и улыбнулась с детским любопытством.
- Можно посмотреть? - спросила она про карточки в его руке.

- Не-а, - весело сказал Лей, положив стопку на стол. - Так неинтересно.

- Ладно, - широко улыбаясь, сказала она, глядя в его заблестевшие глаза.

- Откуда я узнаю, что ты отвечаешь честно? - подумав, спросила Дестина.

- Ты почувствуешь, - улыбнулся он. - К тому же, это вопрос чести. Я похож на того, кто жульничает?

- Немного, - засмеялась она, и Лей изобразил крайнее возмущение, а потом еще протянул руку и слегка дернул ее за волосы, когда она стала хохотать громче.

- Ладно, - согласилась Дестина и бросила кости, все еще улыбаясь.

Первый вопрос она задала о его возрасте.
- Мне двадцать пять, - ответил он.

"То есть как минимум сорок два, - подсчитала она, - если прибавить к местному еще и реальный возраст".
Следующий вопрос достался Лею. Он немного подумал и спросил:
- Ты хотела, чтобы я тебе позвонил?

Она моргнула, немного порозовела и кивнула.

Потом он спросил ее о том, что она думает о Ксеаре, и Дестина, не раздумывая, прошла вперед на восемь клеток, сразу очутившись в ловушке.
- Бери карточку, - улыбнулся Лей.

Прочитав надпись на карточке, Дестина хихикнула и схватилась за свой коктейль. Лей рассмеялся и взял из ее рук кусочек картона, тоже прочитав его.
- От этого ты не можешь отказаться, придется рассказывать.

Она вздохнула, но не могла справиться с улыбкой. Эта игра смущала, но и веселила ее. Карточка требовала рассказать партнеру по игре, какие предметы мужской одежды она считала сексуальными.
- Ладно, - она поставила бокал на стол. - Как ни странно, меня больше привлекает теплая одежда. Мужчины в шлепанцах и шортах лично меня скорее отталкивают. Возможно, это костюм, если он
человеку идет, но тут сложно описать какой-то конкретный. Белая рубашка. Обтягивающие джинсы. Темное пальто, если длинное.

Дестина внезапно встретилась с ним глазами. Лей улыбался, но только губами. А его взгляд был очень серьезным. И очень... жадным.
- Это опасная игра, - пробормотала она, снова краснея. Зачем она только сболтнула про белую рубашку? Ведь его рубашка как раз-таки была белоснежной. Ситте оделся на свидание очень просто, но ей нравилось. Черные брюки и белая рубашка, что может быть привлекательнее на красивом мужчине?

- Еще какая, - засмеялся Лей, наклоняясь за кубиками, и она ощутила жар его тела и легкий аромат его парфюма, который ей понравился еще на площадке, когда он стоял рядом.

Следующий вопрос достался ей. Испытав искреннее облегчение, она улыбнулась, крепко задумавшись. Вдруг захотелось поставить его в тупик. Но что может смутить этого человека?
- Ты веришь в любовь? - спросила Дестина.

Лей задумался, отведя взгляд.
- Это сложный вопрос. Смотря, что под этим понимать.

- Я тебя как раз и спрашиваю, что ты под этим понимаешь.

- Хм... ну, у меня есть некая теория на этот счет, но это долго рассказывать. И может показаться не очень романтичным, - он пожал плечами.

- У нас впереди еще пару часов точно есть. Уложишься? - насмешливо спросила она.

Лей протянул руку и легонько ущипнул ее за нос.
- Ладно. Я думаю, что это игра, в которую играют двое. Она не бесконечна и всегда имеет как минимум одного проигравшего. А может, и двух. Но двух победителей, к сожалению, не бывает, - он повертел в руке бокал и сделал глоток.

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею ввиду, что вся суть любви, к которой все так стремятся - в том, что человек теряет над собой контроль. Он подпадает под ее власть, оказываясь в эпицентре урагана, вызванного его собственными чувствами. Он становится беспомощным, слабым, - Лей вздохнул и подозвал официанта.

- Ты придумала, что заказать? - внезапно спросил он, и Дестина посмотрела в открытое меню. Они сделали заказ, и Лей продолжил.

- Так вот, как только он, его партнер, которому посвящены все эти страсти, замечает эту слабость, будь то мужчина или женщина - он практически моментально теряет интерес. Так устроены все люди, такая вселенская подлость. Любовь делает тебя слабым. А никто не хочет любить того, кто слаб.

Девушка моргнула, глядя в абсолютно серьезное лицо Лея. Он явно не шутил. Ну, вообще ни капли. В его смешливом лице теперь не было даже намека на улыбку.
- А при чем тут игра? - не поняла она.

- При том, что это вроде как соревнование. Когда люди начинают питать друг к другу чувства, это идет по нарастающей, как здесь, - он указал на поле. - Кто первый сдастся на волю собственных страстей, кто даст слабину, зайдя чуть дальше дозволенного, непременно проиграет самое ценное - любовь второго. Или они оба в конце концов позабудут о своих чувствах.

- Но ведь есть люди, которые любят друг друга взаимно, - возразила Дестина.

- Есть, - согласился Лей. - Но подлость в том, что это не навечно. И любви всегда приходит конец. Здесь, в мирах, это нагляднее, чем обычно. На более длинной дистанции все рано или поздно выдыхаются. Да и в реале мало кто верен друг другу до гроба. Я такого не встречал.

Она задумалась. Правда была в том, что и она таких людей не встречала. Но почему-то верила, что это возможно. Может, зря? Может ли быть такое, что Лей прав? Это все какая-то игра, придуманная высшим разумом для забавы? А в играх ведь обычно не бывает опции "победила дружба"?

- Шагай, - улыбнулся Лей, глядя на ее посерьезневшее лицо, - Я же говорил, это не очень романтичный вопрос.

- Все равно было интересно, - улыбнулась Дестина. - Ой.

- Угу. Тебе сегодня везет на ловушки. - Лей протянул ей карточку, не читая.

Она перевернула и опустила глаза.

- Там написано: "поцелуй".

- Значит, тебе придется меня поцеловать, - невозмутимо кивнул он, не двигаясь.

Она улыбнулась. Ладно, там же не написано, что в губы. Девушка придвинулась и легко коснулась губами его щеки.

- Жульничаешь, - с улыбкой сказал Лей, но не шевельнулся, не дотронулся до нее и даже не повернул головы. Его лучистые глаза были совсем рядом.

- Там не написано, о каком поцелуе идет речь, - быстро возразила Дестина, снова отодвигаясь.

Лей рассмеялся.

Игра продолжалась еще минут десять, пока им не принесли еду. Лею пришлось рассказать о своей первой любви, что он проделал с такими смешными комментариями, что она поняла - эту историю он рассказывает раз в пятидесятый, и каждый раз добавляет какие-нибудь новые подробности. Если там и было что-то правдивое, то он уже и сам забыл, что. Но она не стала уличать партнера по игре в сочинительстве, потому что было весело. Затем он спросил о ее первом опыте со спящим, и Дестина, ужасно краснея, немного рассказала ему об этом. Лей очень веселился, потом они вместе посмеялись, вспомнив, как она пыталась загипнотизировать его самого.

После еды они снова взялись за кубики.

- До какого мира ты ходишь? - спросила Дестина.

- До третьего.

- Расскажи, что там.

- Это уже второй вопрос, - улыбнулся Ситте.

- Ну, пожалуйста.

- Не-а. Потом спросишь.

- Вредина.

- Угу.

Они снова бросили кубики, и выиграл он.
- Почему ты меня не поцеловала в губы?

Дестина задохнулась от возмущения.
- Лей!

- Что?

- Ты издеваешься надо мной?

- Немного.

- Хорошо. Потому что я стесняюсь. Доволен?

- Но не потому, что тебе этого не хотелось? - уточнил он.

- Это уже второй вопрос, - мстительно отчеканила она.

- Что ж... туше.

Он отступил на клетку и взял карточку. Его лицо стало очень довольным, и он показал ей надпись. Там снова значилось "поцелуй".
- Здесь на каждой второй карточке это написано, да? - поняла Дестина.

- Нет. На каждой третьей.

Лей протянул руку, коснувшись ее распущенных волос, заглянул в глаза. А потом наклонился и поцеловал ее. В этот момент она узнала о нем много нового. Примерно столько же, сколько за предыдущий час общения. Он, в отличие от нее, никого не стеснялся. Ни ее, ни себя, ни людей, которых в клубе было мало, но все же они были. Кроме того, Ситте умел целоваться. Он словно общался с ней, не говоря ни слова. Сначала его губы спросили разрешения, потом, получив его, осмелели, раскрывая ее рот. Он нежно узнавал ее, потом стал хозяйничать и самоуправствовать. Его язык ласкал ее рот, пальцы ласкали ее голову, путаясь в волосах. И Дестина забыла обо всем, даже о том, что кругом люди, и они, возможно, смотрят на них. Обычно она никогда об этом не забывала и терпеть не могла так откровенно целоваться в публичных местах. А теперь забыла. Возможно, потому, что имела дело с профессиональным плейбоем?

Заканчивая этот бешеный, долгий и нагловатый поцелуй, Ситте еще раз коснулся губами уголка ее припухшего ротика и отпустил ее. В этот самый момент зазвонил ее коммуникатор. Она вздрогнула и схватила аппарат, изменившись в лице. На экране было написано "Ксеар".

- Да, - хрипло ответила она.

- Дестина, я бы хотел, чтобы ты вернулась на работу, если можешь, - ровным голосом сказал ей Айи.

- Буду через пять минут, - послушно ответила она, все еще с колотящимся от поцелуя сердцем и чувством глубокого разочарования. Сейчас ей меньше всего хотелось бы уходить.

Выключив коммуникатор, она виновато посмотрела на Лея:
- Прости, это Айи. Я должна работать.

- Ничего, это бывает. У меня тоже так случается, - явно скрывая разочарование, улыбнулся Лей. - Созвонимся.

- Спасибо тебе. Мне было очень весело.

- Правда?

- Да.

- Тогда доиграем как-нибудь? - мягко улыбнулся он.

- Обязательно.

Дестина наклонилась и поцеловала его в губы на прощание.

- Удачи, - пожелал Лей, и она перенеслась в Ксеариат.

Дорогие читательницы, два маленьких вопроса по ходу повествования.

На месте Дестины вы выбрали бы Ксеара или Лея и почему?

Кажутся ли вам справедливыми претензии журналистов к Ксеару и Яльсикару и почему?

Заранее спасибо!
_________________

 » Глава 18

И только когда она оказалась в приемной, увидела перед собой Ксеара, и он, быстро оценив ее необычный наряд, уставился на припухшие губы, стало поняла, что спешка была напрасной. Его взгляд стал не просто холодным: глаза Айи превратились в два цельных куска черного льда. Он ничего не сказал, но Дестина испытала настоящий ужас, сродни тому, что почувствовала однажды, когда едва не попала под колеса автомобиля, перебегая дорогу.

Ее сердце заколотилось часто-часто, и даже начало подташнивать. Она инстинктивно поднесла ладонь ко рту, но это было напрасно и глупо - Ксеар улыбнулся какой-то змеиной улыбкой, сощурив глаза и отводя, наконец, взгляд в сторону.

- Мы устроим брифинг, - наконец, глухо произнес он каким-то пластмассовым, неестественным голосом. - Через два часа, ровно в шесть. Пригласи политических корреспондентов из "Политики", "Мнения" и "20 часов". Позвони в юридическое управление, чтобы подобрали материалы для журналистов. Они знают, какие. Сделай мне полную подборку по последним материалам об аресте. И все материалы с последней критикой туда же.

- Каком аресте? - не поняла Дестина.

- Увидишь, каком, - рявкнул он, скрываясь в кабинете. - И кофе принеси.

Она вздрогнула, прерывисто вздохнула и подошла к кофеварке. Надо же было так глупо «спалиться». Что, если он начнет мстить Лею? Нет, не может такого быть. К тому же, ему неоткуда узнать, с кем она встречалась. Не станет же он затевать расследование по такому поводу.

Немного успокоившись, Дестина перестала смотреть на кофейный аппарат бессмысленным взглядом, а, наконец, включила его и взялась за коммуникатор. Первым делом она связалась с юристами, затем с "Политикой". Потом она отнесла кофе - Айи не удостоил ее даже взглядом и не поднял головы от коммуникатора.
Разобравшись, наконец, со всеми звонками, она открыла и обновила сайты политических изданий и начала читать. Некоторое время назад, кажется, еще сегодня - или вчера? - ей казалось, что скандальный материал о Мьелле будет держаться в топе минимум неделю, но вот уже вся шумиха, связанная с этим, оказалась на втором плане. Все перекрывали другие заголовки - примерно одинаковые во всех изданиях.

"Уважаемый дизайнер арестован по подозрению в совершении преступления". "Марин Ка Лье арестован службой безопасности. Допрос продолжается более 10 часов".

Дестина пролистала материалы, быстро ознакамливаясь с ними. Журналисты писали, что сведения об аресте Ка Лье поступили от источника в модном доме, куда его глава не пришел сегодня на работу. Девушка сглотнула и невольно коснулась длинного полупрозрачного рукава своего платья, на котором был вышит известный всему Первому миру вензель - переплетенные буквы МКЛ. Марин никогда не был главным законодателем мод в Первом, но уже больше ста лет занимался дизайном женских платьев в средней ценовой категории. Наверное, около трети дамских нарядов в Первом мире выполнялось по эскизам его модного дома, будь то деловая, повседневная или самая простая домашняя женская одежда, продающаяся в каждом втором магазине.

"Как удалось узнать нашему корреспонденту, дизайнер находится в стенах СБ вот уже более шести часов. По словам источника в секретариате службы безопасности, Марин Ка Лье в данный момент находится под арестом и усиленной охраной. По непроверенным сведениям, некоторое время назад дизайнера допрашивал глава СБ Яльсикар Бьякка. Пока остается неизвестным, какое именно обвинение выдвинуто Ка Лье и каковы результаты допроса, однако известно, что служба безопасности продолжает вызывать и допрашивать в качестве свидетелей друзей и сослуживцев известного кутюрье".

"Допрошенные в качестве свидетелей друзья Марина Ка Лье пока отказываются от комментариев, ссылаясь на подписку о неразглашении информации, которую их вынудили дать в службе безопасности. Наша редакция задается вопросом - что опять происходит в недрах этого ведомства под прикрытием полной секретности? И допустимо ли, чтобы столь уважаемый член нашего общества был лишен права на защиту адвоката? Как достоверно удалось установить нашему корреспонденту, в допросе кутюрье не принял участие ни один юрист модного дома".
Дестина быстро делала "вырезки" для Айи. Журналисты на время забыли о претензиях к Ксеару, обрушив весь свой праведный гнев на Яльсикара. В какой-то момент девушке даже стало жаль всемогущего Бьякку. Его называли инквизитором, уже почти впрямую обвиняя в нарушении элементарных прав человека. Все издания теперь апеллировали к Ксеару, требуя приструнить "бешеного пса". Еще бы. Ка Лье был всеобщим любимцем. Его платья не носили богатые женщины, зато они были в гардеробе большинства простых «мирянок». Включая журналисток, перу которых принадлежали злобные опусы.

Дестина как-то читала об этом человеке в светской хронике. У него была насыщенная биография с кучей романов, однако журналисты и поклонники прощали ему ветреность, объясняя это скорбью по жене, которая "трагически погибла" двадцать местных лет назад. Впрочем, что именно с ней случилось, достоверно никто не знал, даже сам Ка Лье, просто женщина перестала появляться в мирах. Считалось, что причиной этому могла быть лишь смерть.

Еще о Марине было известно, что он всю жизнь занимался только дизайном одежды, и журналисты предполагали, что в восьмом мире он тоже кутюрье, и даже гадали, который, перебирая многие известные фамилии. Только это была лишь игра в угадайку. Мода в Первом сильно отличалась от земной, будучи серьезно ограниченной Ксеаром и направленной потому в иное русло. В связи с этим четко сопоставить творчество Ка Лье с работами земных мастеров дизайна одежды никому не удавалось.

Закончив штудировать прессу, Дестина распечатала Айи полную подборку и отнесла. Ксеар все еще сидел один в своем кабинете. Впрочем, это ничего не значило, ведь за это время он мог уже тысячу раз куда-нибудь переноситься и возвращаться. Айи по-прежнему не удостаивал ее ни взглядом, ни словом. Это было так на него не похоже, что ей стало страшно. Он что, всерьез ее ревнует? Она вернулась в приемную, ответила на несколько звонков, сделала себе чашку кофе и на пару минут задумалась.

Какое преступление мог совершить Ка Лье? Он же не экономист, не бухгалтер. Самыми распространенными преступлениями в Первом были махинации с деньгами и прочее воровство. Но известный дизайнер наверняка был слишком обеспеченным человеком, чтобы стянуть какую-то вещь в магазине. Да и не стал бы тогда Бьякка задерживать его так надолго. Какие-то крупные махинации? Мог ли их совершить человек, разбирающийся только в линиях женского тела, рисовании и фактурах ткани?

Изменения в мирах? Что ж, Ксеар очень строго наказывал за любые подобные вольности. Она читала, что некоторые местные, ходившие в пятый или шестой мир, находили какие-то "дыры" в ткани миров, позволявшие что-то менять. Например, чтобы незаконно подкорректировать условия своей жизни. Бесплатно улучшить жилье, внешность или получить прочие, самые дорогие коррекции.
Но это случалось крайне редко, и на то были две веские причины. Во-первых, чем дальше ходил по мирам рядовой гражданин, тем больше он зарабатывал, и все искомые блага вполне мог получить законным путем, хоть и требовалось изрядно попотеть. А во-вторых, все знали - любое изменение в мирах рано или поздно будет замечено и очень жестко наказано. По крайней мере, до сих пор не было известно, чтобы кто-то в такой ситуации вышел сухим из воды. Или такое было, просто об этом не сообщалось в прессе? «Интересно, до какого мира мог ходить Марин?», - задумалась Дестина.

Спасибо за продолжение!
Поскольку журналисты не знают причин для задержания известного модельера, то их тревогу и недоумение можно понять.
На месте Дестины я бы выбрала Ксеара, в отличие от Лея он не считает любовь игрой, ограниченной по времени. Все зависит от позиции самой Дестины, нужна ли ей "вечная" любовь.
_________________

Tarlana, спасибо и вам за ответы!

Cпасибо за продолжение.

продолжение!!!

Вот так автор неожиданно узнал, что его кто-то читает))) Ладно. Тогда ловите продолжение)


_________________