Плененное сердце (Исторический ЛР)

 » Глава X

Вернувшись домой с прогулки, Каталина переоделась в легкое муслиновое платье и мягкие домашние туфельки. Она уже направлялась в столовую, откуда доносился повелительный тон матери, отдающей прислуге последние указания, как вдруг дойдя до чуть приоткрытых дверей библиотеки, она расслышала голос кузена, выказывающего еле сдерживаемые признаки недовольства:

- Дон Педро, вы же понимаете, что арендаторы должны исполнять определенные обязательства по отношению к вам, как к сеньору. Иначе говоря, платить по всем счетам! Что же делаете вы? Несмотря на мои уговоры, и это притом, что я предоставил точные расчеты по всем вашим доходным книгам, вы, тем не менее, снова взяли на себя непосильное бремя. Да, вы повысили арендную плату, как я вам советовал, но отменили баналитет, один из основных источников дохода! Где это видано, чтобы сеньор разрешал крестьянам задаром молоть зерно на собственной мельнице?!

- Но мне по-прежнему платят за использование нашей пекарни и виноградного пресса, - невольно оправдывался отец. – Ты сам можешь убедиться во всем, Луис-Антонио. Вот смотри, в расчетной книге прописаны все суммы, я сам веду учет.

Наступила тишина, слышны были только шорохи от переворачиваемых страниц и невнятное бормотание кузена, повторяющего цифры на бумаге.

- Все это пустое, - наконец выдал свой неутешительный вердикт Луис-Антонио. – Вы сеньор на этой земле и должны получать солидные доходы, как ваши соседи, Креспо, Ибарра, Вальехо, Кабрера. Земля ваша плодородна, поблизости есть лес, каменоломня, а несколько миль к югу Средиземное море, богатое рыбой и моллюсками. Андалусия – благодатный, зажиточный край. Здесь, как и в Кастилии, не принято перегонять дважды в год крупные стада овец через оливковые рощицы, виноградники и засеянные пшеницей поля. Все земли возделываются, вы ничего не теряете, как скажем сеньоры Каталонии или Арагона.

Немного помолчав, он продолжил уже другим, более надменным тоном:

- Королю и премьер-министру не понравятся объяснения, которые я буду вынужден передать им. В наше непростое время государству требуются хозяйства, приносящие стабильные доходы. Королевская власть должна опираться на сильных сеньоров, дабы сохранить свою суверенность. А такие, как вы, дон Педро, способствуют разорению казны.

Едва услышав незаслуженные обвинения, брошенные с высокомерной напыщенностью ее отцу, Каталина побледнела и поспешно спряталась в тени одной из шести колонн, расположенных в главном зале поместья. Чтобы не оказаться случайно обнаруженной и в то же время не упустить немаловажных деталей из дальнейшего разговора, скорее походившего на суровые наставления учителя нашкодившему школяру, она затаила дыхание и застыла, словно статуя, прижав ладони к груди.

- Впрочем, я знаю, откуда можно взять недостающую сумму.

Последовала короткая пауза, после чего дон Педро спросил упавшим голосом:

- Я весь во внимании.

- Тут все понятно, - как бы само собой разумеющее обронил кузен, - у вас имеются средства, которыми можно покрыть текущие долги… Приданое вашей младшей дочери Каталины…

- Что?! Нет!

Каталина слушала, не шевелясь, не издавая ни звука, полностью погрузившись в гнетущую картину действительности, и не заметила, как рядом с ней оказалась мать, столь же бледная, как стены главного зала.

- Нет, Луис-Антонио, я не пойду на это, - твердо заявил отец. - Моя дочь не остаться без приданого, это просто недопустимо. Она не сможет найти достойного жениха, ее будущее будет загублено… и тогда остается только один верный выход - монастырь, да и там взимают плату…

Похоже, у кузена на все было свое мнение. Он довольно хмыкнул, будто только и ожидал подобного ответа:

- Сеньорите Каталине не нужно покидать стены отчего дома.

- Как же так? – изумился дон Педро. – Ты, как мой прямой наследник, когда-нибудь женишься, а моя дочь…

- …Станет компаньонкой моей жены.

- То есть приживалкой в родном доме?

- Не я устанавливал законы на майорат, - последовала циничная реплика.

- Я найду другой выход, - процедил сквозь зубы сеньор Перес.

Донья Вероника решительно взяла дочь за руку, и Каталина почувствовала, как холодны были ее пальцы.

- Пойдем, дорогая, нам нечего здесь делать, мы все услышали.

Выйдя на террасу и подставив лицо утренним лучам солнца, с трудом пробивающимся сквозь густую листву душистого жасмина, мать закрыла глаза и плотно закуталась в мантилью, словно спасалась от холода.

- Луис-Антонио не остановится, пока не добьется своего, - с горечью сказала она.

- Мама, - Каталина вне себя от тревоги обняла мать за плечи, - но что же он хочет? Поместье все равно перейдет ему только после смерти отца…

- По-видимому, он желает это ускорить.

- Мама, нет. Что ты такое говоришь?

Ореховые глаза доньи Вероники заволокло пеленой бесконечной печали.

- Утром пока тебя не было, к нам заезжал мастер Керро, - кончиком платка она промокнула выступившие слезы. – Педро внезапно стало плохо. Вообще-то он уже несколько дней жаловался на боли в груди, поэтому доктор прописал ему сердечные капли и… покой, но куда там… Теперь я не знаю, чего ожидать. По-моему, все очень серьезно.

- У папы больное сердце?

Каталина прижала руки к вискам, ее ошеломила мысль, что их пышущий здоровьем отец, добрейшей души человек, весельчак и страстный жизнелюб может вот так в одночасье исчезнуть из их жизни навсегда. Это не укладывалась в ее голове. Она отказывалась этому верить, потому что самое страшное могло случиться с кем угодно, только не с ним. Однако богатое воображение рисовало картины одну страшнее другой.

- Мама, - после недолгих раздумий Каталина приняла решение, - я сама поговорю с Луисом-Антонио. Думаю, можно кое с чем повременить.

- Доченька моя, не стоит…

- Не отговаривай меня, мама, - девушка порывисто обняла мать и прижилась щекой к ее щеке. – Настала пора действовать, я ведь чувствую, он что-то хочет от меня. Надо выяснить, что именно и тогда…

- Ясное дело, чего ему надо, - угрюмо пробормотала себе под нос донья Вероника.

Вечером того же дня Каталина и сама все узнала. Незадолго до ужина, она сходила в фамильную часовню Пересов, чтобы помолиться Пресвятой Деве Марии за здоровье отца и попросить помощи в благополучном разрешении их семейного дела. Она интуитивно страшилась разговора с кузеном и молила Божью Матерь наделить ее смелостью и хладнокровием, чего, как она считала, ей в особенности недоставало. Склонившись перед низким резным алтарем, она сосредоточилась на молитве, не слыша и не видя ничего вокруг, с головой погрузившись в свои мысли. Но едва последние слова слетели с трепещущих губ, и Каталина, перекрестившись, поднялась с колен, она сразу же наткнулась на ястребиный профиль кузена, который, по-видимому, пришел сюда следом за ней и, не нарушая покамест ее уединенности, остался стоять в стороне.

Теперь Луис-Антонио, как опытный стервятник, выжидательно наблюдавший за жертвой в надежде поживиться ею, чуть та даст маху или расслабится, самодовольно ухмылялся, показывая ряд острых желтоватых зубов. Уловив в хищном взгляде откровенную похоть, Каталина непроизвольно вздрогнула, на что тонко выщипанные брови «щеголя из Севильи» стремглав взметнулись вверх.

- Дорогая кузина, - елейным голосом проговорил он, - рад застать вас здесь… одну, - добавил он, плотоядно улыбаясь. - Обычно вы появляетесь в сопровождении матушки или кого-то из слуг, а тут вдруг такое приятное разнообразие. Мне невероятно повезло!

Сделав вид, что не понимает какую игру затеял Луис-Антонио, Каталина внутренне собралась дать достойный отпор:

- Вы хотели мне что-то сказать?

Ледяной тон несколько охладил пыл искушенного сердцееда, однако для планомерного отступления этого оказалось маловато.

- Будьте откровенны, прекрасная сеньорита, неужели вас устраивает та жизнь, которую вы ведете в этой глуши? Разве вы не грезите по ночам о лучшей доле? Ведь в душе вы понимаете, деревенские увальни, что окружают вас, могут предложить немногое…

- Мне кажется, вы забываетесь, кузен.

Луис-Антонио приблизился к Каталине.

- Вы, сеньорита, верно, не понимаете, какие выгоды ждут вас, случись вам быть со мною чуточку милее, - небрежным движение руки он откинул край кружевной мантильи, целомудренно прикрывающей грудь и плечи девушки, и ленивым движением пухлых пальцев провел по ее шелковистой коже от локтя и выше.

Каталина подскочила, будто ошпаренная, с отвращением отдергивая нахальную руку наглеца:

- Да вы с ума сошли, кузен! В вас нет ничего святого! И как только под подошвами ваших сапог не разверзлась земля, и не отсох болтливый язык, извергающий кощунственные речи в Божьем доме?! Как можно предлагать подобный вздор невинной девице?

- Вздор, говоришь?! - в жабьих глазах вспыхнул недобрый огонек. Луис-Антонио крепко схватил Каталину за запястье. - Да ты в ногах моих должна валяться, прося… Нет… Умоляя меня, чтобы в ближайшее время не оказаться на улице вместе со своим пустоголовым отцом и такой же недалекой матерью!

Каталина обомлела от яростного напора беспринципного мерзавца. Что называется, пьеса сыграна, маски сорваны. Кузен предстал перед ней в самом неприглядном свете. Но как ни странно, она не растерялась и не поддалась безрассудной панике, которая начала было закрадываться в ее сердце, наоборот сил и уверенности в ней как будто прибавилось.

- С какой стати вы позволяете себе говорить со мной в подобном тоне?

Фиалковые глаза метали молнии. Она по-кошачьи изловчилась и, невероятно удачно выпутавшись из цепких пальцев Луис-Антонио, напоминавших ей когти грифона, поспешно отбежала в сторону. После этого, стремительно выдернув из волос черепаховую шпильку с устрашающего вида острым наконечником, она направила грозное оружие прямо на обидчика. В суматохе ее кружевная мантилья съехала набок, несколько золотистых локонов упали на спину и плечи, но сейчас ей было не до внешнего лоска.

– Вы напыщенный болван, вот вы кто! Глупец! Вы никогда не получите ни меня, ни нашего поместья! Я сделаю все от себя зависящее, чтобы ни вы, никто другой, похожий на вас, не владели здесь и пядью земли! Лучше я буду валяться в ногах у самого дьявола, чем искать вашего расположения, сеньор Наварро де Перес! Да пусть Господь простит меня за сквернословие, кое я позволила себе в стенах его дома.

Малопривлекательное лицо Луиса-Антонио недоуменно вытянулось и заметно побледнело. Не сводя изумленного взгляда с воинственно настроенной девушки, он резко оправил полы своего ярко-рыжего камзола и хмуро процедил:

- Берегитесь, сеньорита, вы нажили себе опасного врага. Как бы потом не пожалеть о скоротечных словах.

- Скатертью дорога, кузен! – крикнула в ответ взбешенная Каталина. - И запомните вот еще что, моего приданого вам не видать, как своих собственных ушей!

Луис-Антонио Наварро де Перес вылетел из часовни со скоростью пущенной из арбалета стрелы, весь красный от переполнявшего его гнева. Он не мог поверить, что какая-то деревенская простушка, пусть и красотка с копной золотых, переливающих на солнце, волос и несравненными глазами, дерзко пренебрегла самым знаменитым ловеласом Севильи, обставила его как мальчишку и глубоко оскорбила его чувства, задев за живое. Полыхая яростью и жаждой мести, он собрался за час и покинул поместье дона Педро с завидной быстротой, будто его преследовала орда чертей во главе с самим князем тьмы. Напоследок он сердито потряс кулаком и в порыве злости крикнул, что «вернется со сборщиком налогов, и тогда посмотрим, чью сторону примет король и премьер-министр».

Диана, спасибо за новую главу!
Все зло - из-за алчности. И бедную Каталину жаль - увы, женщины не могли влиять на существующие порядки.
_________________

Спасибо, Нат! Все верно, вы правы)

Диана, давайте перейдем на "ты"? Это форум )) Если вы не против
_________________

Конечно, не против, Нат)))

 » Глава XI

- Он и вправду может выполнить свои угрозы? – Элена, сидя за обеденным столом, недоуменно смотрела на отца.

Они с Диего прибыли накануне поздним вечером и не застали картины поспешного бегства Луиса-Антонио, которую в ярких красках описала им донья Вероника.

Дон Педро предварительно прокашлялся, как часто делал перед важным разговором и, обведя тревожным взглядом всю семью, деловито начал:

- Как вам известно, поместье наше майоратное, то есть при наследовании не предполагает никакого деления; оно должно отойти в одни руки и приемником может являться только лицо мужского пола. Так как сына у меня нет, - глубокая морщинка между седеющих бровей стала еще заметнее, - соответственно, в завещании я указал имя своего ближайшего родственника. Dura lex, sed lex. Таков закон, которому мы все должны подчиняться. И моим наследником теперь является Луис-Антонио Наварро де Перес, единственный сын моей двоюродной сестры по отцовской линии. Я, конечно, знал, что последние десять лет племянник был занят на службе у Инквизиции…

- Что?! – Элена перевела изумленный взгляд на мать. – Мама, ты знала?

Донья Вероника еле заметно кивнула и за столом разом наступила гнетущая тишина. Мало кто испытывал симпатию к священнослужителям, которые под видом борьбы с ересью, зачастую судили невиновных мужчин, женщин и даже детей, подвергали нечеловеческим пыткам, сжигали на кострах или сажали в переполненные тюрьмы, беззастенчиво конфискуя их имущество в пользу святой церкви, естественно не забывая и о себе, слугах Господа, здесь, на земле. Среди простого народа, впрочем, как и в обществе благородных сеньоров, Инквизицию всерьез опасались и старались держаться на почтительном расстоянии от фанатично настроенных и невежественных людей, способных из личной низменной корысти либо ради «вечного царствования в раю» оболгать кого угодно.

Каталина побледнела, вспоминая свой последний разговор с кузеном. Если Луис-Антонио задастся целью уничтожить их семью, он обязательно воспользуется ее громкими словами с упоминанием дьявола, которые она неосознанно, в пылу слепого гнева, выкрикнула в их семейной часовне, и о чем безмерно сожалела, неистово молясь в течение последующих нескольких часов, выпрашивая у Господа прощение. Перед глазами слишком свеж был пример предприимчивого Иньиго Арбуэса, самого удачливого в Гранаде торговца шелками, предметами роскоши и экзотики, привозимыми из Италии, Франции, Индии и Дамаска. Эта история была у всех на слуху.

Молодой человек влюбился в красавицу Консуэлу, дочь обычного трактирщика с улицы Дарро, и захотел жениться на ней, но девушка на тот момент была обручена с Дженаро Вегой, мясником из квартала Альбасин. Сама рыжеволосая красавица, несмотря на наличие жениха, которого ей попусту навязал отец, сердцем выбрала пылкого Иньиго и через месяц состоялась шумная свадьба. Какое-то время молодожены жили счастливо и по слухам ожидали пополнение, да тут случилось непредвиденное. Как раз в это самое время через Гранаду из Рима возвращался севильский архиепископ Тозо Манрикес, известный приверженец истинной веры и ярый преследователь ведьм, самый безжалостный инквизитор во всей Андалусии.

Что доподлинно произошло, неизвестно, ведь деяния святой Инквизиции облекались строгой таинственностью. Консуэлу арестовали по анонимному доносу, а ее богатый муж распродал все свое имущество в надежде вытащить жену из лап чудовищного трибунала. Однако все его действия оказались тщетными, мало кто из его друзей захотели связываться с высоколобыми ревнителями церкви. Уже через сорок дней после ареста Консуэлу обвинили в ведьмовстве и как последовательницу черной магии, поклонению сатане. Никакие убедительные доводы и воззвание к рассудку не были услышаны ни служителями церкви, ни инквизитором. Молодую девушку единолично признали виновной, осудили на смерть через сожжение и тотчас привели приговор в исполнение. После казни жены Иньиго Арбуэс бесследно исчез из города, его больше никто не видел, и о нем не слышали, правда, странное обстоятельство случилось за день до этого. Мясника Дженаро Вега нашли повешенным на вывеске у порога его собственной лавки, впрочем, свидетелей преступления не нашлось.

- Что теперь будет?! – миндалевидные глаза Элены расширились от ужаса. – Этот Луис-Антонио теперь натравит на нас Инквизицию? Нас всех сожгут на костре? Или король Карлос успеет избавить нас от мучительной смерти, выслав в Новый Свет для работ на плантациях, как каторжников?

- Успокойся, дорогая, - Диего де Руес граф д’Альварес поднял бокал вина и осушил его в два больших глотка. Аккуратно промокнув жесткие губы салфеткой, он положил теплую ладонь с длинными аристократическими пальцами поверх маленькой ручки жены и заботливо взглянул на нее. – Добиться аудиенции у короля ваш кузен не сможет, Карлос тяжело болен и, боюсь, ему осталось немного, - при этом граф скорбно покачал головой, - что же до главы нашего славного правительства сеньора Опоресы, то не уверен, что у сеньора Наварро де Переса достаточно влияние на графа или кого-то еще в его окружении. Даже высокочтимый кардинал де Портокарреро вряд ли захочет помогать ему, едва только узнает, что зятем дона Педро является твой покорный муж.

Коралловые губки Элены восторженно приоткрылись:

- О, дорогой, так ты знаком с кардиналом?

Диего слегка покраснел, поймав восхищенный взгляд жены.

- Имел честь быть ему представлен, - уклончиво ответил он и, поджав губы, добавил, - когда выполнял одно щекотливое поручение для святого отца.

- Тогда мы спасены.

- Даже если у вашего родственника найдутся влиятельные покровители при дворе, я могу поручиться, что от кардинала и графа он не сможет добиться многого. Но дабы окончательно успокоить вас, я немедленно напишу в Мадрид, а через пару дней, как только ты отдохнешь, mi querida, - и граф снова обратил любящий взор на жену, - мы тронемся в путь. Прошло шесть недель, как я покинул столицу, пора возвращаться и представить тебя, моя звезда, ко двору королевы Марии Анны.

- Ох, - радостно взвизгнула Элена и, пренебрегая нормам этикета, бросилась мужу на шею, - я так счастлива, mi lindo! Я увижу короля!

- Скорей всего, только королеву, mi querida, и ее блистательный двор.

- А королева красива? – Элена и думать забыла о грядущих неприятностях, которые могли коснуться ее семьи. Она всецело доверяла мужу и была уверена, что он способен разрешить любое ощутимое неудобство. - Сколько ей лет? Она молода?

Граф громко рассмеялся, нежно обнимая жену:

- Королеве тридцать один год, она красива и образованна, знает несколько языков, любит танцы и живопись. При ее дворе тебе скучать не придется, mi amor.

Элена запрокинула голову и звонко чмокнула Диего в щеку:

- Я на это надеялась. Ты самый лучший, я люблю тебя!

Каталина, замечая радость сестры, тем не менее, не могла разделить ее восторженного ликования. Фиалковые глаза с беспокойством смотрели на молодого графа д’Альвареса.

- Диего, - обратилась она к нему, когда веселье слегка поутихло, - а кардинал де Портокарреро может как-то повлиять на решение Инквизиции… в случае… если Луис-Антонио решит прибегнуть к своим покровителям из Севильи?

Черные блестящие глаза графа заметно потускнели.

- Инквизиция подчиняется непосредственно папе Иннокентию XII, - и, мгновенно подмечая растерянность свояченицы, поспешил унять ее тревоги, - но я вполне могу заручиться поддержкой кардинала в спорных вопросах со святыми отцами. Хотя, не буду скрывать, - Диего обратился к тестю, молчаливо восседавшему во главе стола и сосредоточенно о чем-то размышлявшему, приглаживая между делом густые черные усы, которые и без того содержались в идеальном порядке, - тема щекотливая и лучше замять ее в самом зародыше, обо всем договорившись со сборщиком налогов. Потому что, если ваш наследник настроен добиваться своего любыми путями, то подчеркнутые отказы при дворе его сильно заденут и он захочет получить реванш, а самым верным для него путем останется обращение к севильскому архиепископу, - невозмутимо заметил молодой граф. - Состряпать историю ничего не стоит, достаточно маленькой зацепки. К примеру, кто-то видел, как один из ваших домочадцев общается с мориском или марраном или говорит о запрещенной литературе, достаточно даже упоминания сатаны… В общем, придраться можно к любой мелочи.

Для Каталины этого оказалось достаточно, она слилась по цвету с белоснежной скатертью, покрывающей обеденный стол, и сцепила пальцы в замок, больно вонзаясь ногтями в нежную кожу ладоней.

- Значит, для нас единственно безошибочный выходом, - глухо произнес сеньор Перес, - будет заплатить сборщику налогов ту сумму, которую он назначит? Так?

- Все верно, дон Педро. Но вы не волнуйтесь, я смогу оплатить ваши долги.

- Нет, - с непреклонной твердостью произнес сеньор Перес, поднимаясь из-за стола и хмуро взглянув на зятя. – Об этом не может быть и речи.

- Я могу одолжить, - виновато поправился граф, не желая выказывать неуважения тестю.

- Благодарю покорно, - дон Педро крепко пожал руку Диего и дружески похлопал его по плечу, – но я не могу принять такое щедрое предложение, со своими делами я должен управиться сам.

привет!
Что-то мне не нравятся намеки на святую инквизицию. Это страшная организация, особенно в Испании. Неужели у наших героев будут проблемы подобного рода? Врагу, как говорится, не пожелаешь.
Как-то искала материалы про аутодафе, так даже простое чтение академического текста, написанного сухим языком, без подробностей, одни изложения фактов - ввергло меня в ужас.
спасибо за главу, Диана. Она, как всегда, написана ярко и на высоте!
_________________

Привет, Нат! Спасибо за комментарий!
Действительно, инквизиция страшная вещь, о которой и говорить-то без дрожи невозможно, но тем не менее это часть истории Испании и в какой-то мере ее быта. Практически каждый житель королевства испытывал на себе давление Святой Церкви,
поэтому совсем без нее обойтись не удастся, хотя герои изо всех сил будут стараться обходить ее стороной )

Это я понимаю
но мне заранее жутко.
_________________

Не пугайся, Нат!)) У ГГ есть голова на плечах

Голова на плечах - это ,безусловно, хорошая вещь. Но было бы еще лучше, если бы ГГ досталась еще и толика везения. сама же пишешь - могли прицепиться к чему угодно.
Но ладно, это я так... болтаю. На самом деле - какая история да без приключений?
Спасибо, Диана
_________________

Нат, да я не прочь поболтать!))) Всегда за

Диана привет. Начало романа очень интересное, мне очень понравилось, буду читать дальше. Так что прими пожалуйста в читатели.
___________________________________

Привет, Мари С удовольствием принимаю! Приятного чтения))

 » Глава XII

На следующее утро, когда сеньор Перес, сидя в библиотеке, с тяжелым сердцем и болью в душе угрюмо листал пожелтевшие страницы расходных книг, сосредоточенно просматривая свои старые записи и делая на полях короткие пометки, в дверь тихонько постучали. Глубоко вздохнув, он откинулся на высокую спинку кожаного, потертого от времени кресла и, предчувствуя важные события, тревожно вскинул косматые брови:

- Войдите.

Не прошло и секунды, как перед ним возникло бледное лицо его младшей дочери. Каталина слабо улыбнулась, плотно прикрывая за собою дверь.

- Отец, я хотела поговорить с тобой, - девушка закусила нижнюю губу и осталась дожидаться ответа.

Дон Педро внимательным взглядом окинул дочь. Ее припухшие от бессонницы веки и потемневшие, как небо перед дождем, глаза, подернутые поволокой безнадежной грусти, сообщали о том, что разговор намечается серьезный. Сеньор Перес отодвинул бумаги и поднялся со стула, протягивая к дочери крепкие, изборожденные мелкими морщинками, руки.

Каталина кинулась в объятья отца и, как часто бывало в минуты печали, положила голову на его широкую грудь, пропахшую конским потом вперемешку с маквисом. По-видимому, отец лишь недавно вернулся с прогулки и пока не успел переодеться, но Каталина с удовольствием вдыхала этот едкий насыщенный запах, знакомый и любимый с детства.

- Дочь моя, - ровным голосом произнес дон Педро, - вижу, ты хочешь сказать мне что-то важное. Я слушаю тебя.

Каталина подняла свои бездонные, как горные озера глаза, в которых отражалась вся тоска мира, и сдавленно прошептала:

- Отец, я согласна выйти замуж за маркиза Сент-Ферре.

Дон Педро удивленно воззрился на дочь:

- Ты уверена? Во время последнего разговора ты дала понять, что настроена против этого брака.

- Да, - Каталина вновь опустила голову, - но я не хочу, чтобы из-за моих капризов семья оказалась на улице без средств к существованию, ведь так грозился поступить с нами Луис-Антонио, - она немного помолчала, прежде чем высказаться до конца: - Ты упоминал, что маркиз готов взять меня в жены, не требуя приданого. Думаю, это хороший способ оплатить возросшие долги…

- Каталина, - взволнованно прервал ее отец, - не стоит брать на себя непосильную ношу и нести ответственность за мои ошибки. Когда мы с твоей матерью говорили о замужестве, мы хотели тебе только добра. Нам тяжело будет осознавать, что ты выходишь замуж только из-за заботы о нас. Со всеми делами я разберусь сам, к тому же у меня появились кое-какие мысли на сей счет. Тот клочок земли, что примыкает к землям графа Креспо и который он давно хочет заполучить для своих отар овец, я сдам ему в аренду.

- Но, отец, эту землю можно засеять пшеницей.

- Верно, но в качестве пастбища она сейчас намного полезнее.

- Надолго ли? – подняла тонкие брови Каталина.

Дон Педро хмыкнул:

- Через пару-тройку лет все изменится. Я обещаю что-нибудь придумать, будь спокойна, - он пригладил на ее затылке волосы, стянутые атласной лентой в незамысловатый хвост, и пропустил шелковистую прядь через пальцы, огрубевшие от частого пребывания на солнце. - Ты выйдешь замуж по любви, как Элена, и будешь счастлива в браке, поэтому выкинь из своей хорошенькой головки все эти неприятные мысли и продолжай наслаждаться жизнью.

- Нет, постой.

Каталина решительно отвергла попытки дона Педро перевести разговор на другую тему. По всей видимости, отец не воспринимал ее слова всерьез. Она укоризненно взглянула на него, и стареющий сеньор вдруг ясно осознал, насколько быстро повзрослела его дочь, став рассудительнее и чутче, чем ее старшая сестра.

- Я не вижу иного выхода из сложившихся обстоятельств. Ты сам знаешь, деньги нужны сейчас, а занять тебе не у кого. За последние несколько месяцев ты понабрал долгов на год вперед, готовясь к свадьбе Элены. Тебя не устраивало скромное торжество в узком кругу. Ты не хотел выглядеть блекло перед д’Альваресом и его родственниками. Тебя волновало чужое мнение, ты переживал по поводу того, что скажут люди, боялся язвительных насмешек соседей, их глупых сплетен. А теперь из-за собственной гордыни не принимаешь помощь графа.

Каталина, замечая на лице отца скорбную гримасу и его желание возразить ей, подняла руку, предупреждая бесполезный спор.

- Граф Креспо сможет расплатиться за пастбища не раньше следующей весны, отец. Его забитые товаром корабли, которые он не так давно отправил в Новый Свет, прибудут назад только через полгода. Другая часть его денег вложена в различные предприятия. Ты же помнишь, он сам хвалился этим на свадьбе.

Ничуть не смутившись подобной прямолинейности, присущей его младшей дочери, ведь он сам учил ее быть предельно откровенной, сеньор Перес в задумчивости подкрутил густые черные усы и отошел к резному столику налить себе немного вина. Сделав несколько глотков и тщательно обдумывая услышанные только что слова, он не мог ни признать в них определенной доли истины.

- Ты во многом права, дочь моя, - покрутив в руках пустой бокал, дон Педро поставил его обратно на поднос. – Все, что ты сказала, абсолютная правда. Я слишком горд, чтобы брать золотые эскудо у зятя, как бы ни хотелось мне в этом признаваться, и в то же время мне совестно перед тобой, - он опустил седую, почти белоснежную голову и покачал ею из стороны в сторону. - Мне претит сама мысль о том, что ты будешь несчастна. Ни я, ни твоя мать этого не желаем.

- Отец, - Каталина готова была разрыдаться от чувств, переполнявших ее сердце. Ее родитель самый добрый души человек, которого она только знала, был наделен исключительными и необычайными качествами для дворянина. Он был преисполнен великодушия и небывалой щедрости, однако необдуманными действиями практически свел на нет труды своих предшественников, неоправданно рискуя и лишая семью всех нажитых ранее благ, - я все же приму предложение маркиза.