Журнал, указка, мел, очки (юмор, современная проза)

Большое спасибо за главу!
Было бы смешно, если бы не было так грустно - за фасадом юмора глубокий и важный, почти философский, посыл. Отлично подмечено и описано.
___________________________________

Здравствуйте, спасибо за внимание к моему рассказу. Действие немного растянуто по времени от конца 80-х до наших дней, поэтому там можно будет встретить реалии и прошлой школы и нынешней. реальный техкласс был открыт в самом конце 90, и действовал до начала ЕГЭ, потом, как вы понимаете, смысла держать этих субчиков в школе уже не было. Тогда такие идеи легко пробивались через районо в департамент. Он давал отмашку и вперед! Кстати, у нас в городе и сейчас имеются спортклассы, финансирование которых пробил глава муниципалитета, малость ( Ох, что уж греха таить - не малость, а на всю голову) повернутый на хоккее.
_________________

 » Глава 5

ЭКЗАМЕН.
Я думаю, не будет большим грехом переместиться в нашем повествовании на полтора года вперед.
Итак, выпускные экзамены. Первым, по заведенной неизвестно каким умником традиции, всегда сдают русский язык. ЕГЭ на нашу и без того многострадальную шею в тот год ещё не повесили, но и заставлять писать сочинения великовозрастных оболтусов то же не сахар.
С утра в условно белых рубашках все двадцать пять «гавриков» должны были быть на месте. Среди этого разномастного, лениво подтягивающегося стада, нервно металась я и Татьяна Сергеевна. Я – потому что ждала самого страшного позора в своей жизни и уже недели две жила только на настойке пустырника. Она… г-м, у неё были не менее уважительные причины. По горькому опыту мы уже прекрасно знали, что можно сотню раз сказать, записать, выбить на лбу информацию, куда и во сколько приходить, толку от этого будет мало. Техкласс с глубочайшим презрением относился к понятию «пунктуальность». Для них прийти во время, всегда означало погрешность в пятнадцать, а то и двадцать минут! Но и даже приплетясь с таким опозданием, детки всегда уверены, что у них ещё бездна времени, и начинают слоняться, как неприкаянные по двору и по коридорам школы, пока их не отловит за шкирку директор или завуч и не отправит по назначению.
К самому процессу сдачи экзаменов они относились без должного почтения. А чего им было волноваться? Они твердо знали, что ничего не знают, и им в голову не приходило «заморачиваться» на этой почве. Учителям нужно, чтобы они сдали экзамен, вот пусть учителя и сдают этот самый экзамен. А им и так хорошо!
Кое-какие шаги, каюсь, мы с Татьяной Сергеевной, в связи с приближающей катастрофой, конечно, предприняли. Тогда ещё в школе не было интернета, но у меня, как и у каждого себя уважающего «русака» хранились в загашниках образцы лучших сочинений выпускников за много лет. Я их тихонько сунула Татьяне Сергеевне, молясь, чтобы наше мудрое министерство образования не выдало, какой-нибудь очередной фортель в виде темы «Проблема массового самосознания в произведении Шолохова «Тихий дон». Не правда ли, мило для школьного сочинения? По их мнению, мы Спиноз выпускаем из стен средней школы, а не обыкновенных ленивых школьников.
Экзамен был назначен на 9 часов, но за 15 мин до его начала уже начала вырисовываться неутешительная картина - из 25 человек пятеро опаздывали. У Татьяны Сергеевны начался нервный зуд, и она покрылась неровными бордовыми пятнами. Сотовых телефонов тогда ещё не было, поэтому быстро разузнать, где наши заблудшие души не удалось, но путем невероятных усилий несчастная классная дама все-таки выяснила место нахождения четверых разгильдяев. Предусмотрительно задействованный именно для этого случая родитель с машиной немедля помчался по указанным адресам, а мы с расширенными от ужаса глазами уставились друг на друга. В ходе жесточайшего перекрестного допроса (НКВД отдыхает!) выяснилось, что главная суперзвезда в этом созвездии малахольных звезд - небезызвестный нам Кондрат плотно завис на хате местной проститутки.
Адрес был, по большому счету, известен каждому мужику в нашем маленьком городке, но другой наш водитель - здоровенный мужик наотрез отказался туда ехать:
- Да, ну! Не успею я на улице появиться, тут же метлами по всему околотку разнесут, что у Светки завис. Моя мне проходу не даст, так и будет жрать без соли и перца. Людоедка!
В его словах был известный резон. И разрушать чужую семью из-за этого оболтуса мне не позволила совесть, но как иначе его достать?
Впрочем, приближался час пик, то бишь экзамен, и появились другие заботы.
Что же ждало меня в запечатанном конверте, который можно было вскрыть только в час «Х»? Все темы я уже со временем забыла, но вот две роковые, сыгравшие свою роль в этом марафоне «пофигистов», запомнила хорошо. Это были – «Образы Луки и Сатина в романе М. Горького «На дне» и «Подвиг героев нашего времени в романе Дудинцева «Белые одежды». Нам изначально повезло ещё в том, что никто не прибыл из районо заседать в целях сохранения объективности аттестации. То ли совесть проснулась, то ли почтили своим вниманием ещё какое-то мероприятие.
О, наивная! Разорвав конверт с темами, я воспарила духом и прониклась бодрым оптимизмом. Эти сочинения в моей коллекции были. Оставалось только мелкими партиями выпустить наших недорослей минут через тридцать за дверь, где сейчас, ломая руки, строчит копии почти весь коллектив школы, а уж списать они сумеют! Набили руки за два года. И будьте уверены, что двух одинаковых не будет, потому что они их начнут неистово сокращать, перевирать и т. д.
Итак, экзамен начался. Дети в ожидании помощи принялись лениво рисовать на черновиках тигров и ослов, а может, змей и червяков, короче, у кого на что хватило таланта или воображения, и у меня, слегка скинувшей с плеч напряжение, все мысли вновь сосредоточились вокруг отсутствующего Кондрата.
Вряд ли, посещение местной шалавы комиссия сочтет уважительной причиной для переноса экзамена на другой день. Уповать же на то, что родители Кондрата расстараются и добудут ему справку мед. учреждения, не стоило. Сим достойным людям было глубоко безразлично, чем занимается их сын, что делает, и о чем думает.
Появились сейчас такие родители. Тарелка супа на столе, новая майка и штаны на теле – вот и весь круг забот о потомстве. Их доктрина проста и незатейлива - «Все равно как-нибудь вырастет!», а то и ещё круче – «Я вот тоже был придурок, однако вырос же - человеком стал!» Причем слово «человек» при этом всегда звучит с огромной заглавной буквы, даже если и стал говорящий запойным алкоголиком!
Короче, нервически ходила я между рядами, мрачно рассуждая о своем учительском, когда дверь кабинета скрипнула и на пороге появилась недюжинная фигура нашего «красавца». Судя по бесформенной, изрядно помятой физиономии, был он изрядно с бодуна (видно без водки Светка прием не вела), красные отекшие глаза подслеповато щурились, а по классу разносился такой амбре, который бывает только в подворотне зачуханой пивной.
Но даже не это шокировало, казалось, уже ко всему привыкший разум, а то, что полный кавардак расхристанной одежды увенчала расстегнутая развороченная ширинка, из которой скандально торчали красные трусы в цветочек. Мое женское эго возмущенно прогнало пинками учительскую снисходительность.
- Что это? – гневно заорала я, тыча рукой в известном направлении.
Задремавшие было соученики оболтуса моментально встрепенулись и радостно заулюлюкали. Ещё бы! Вместо скучнейшего экзамена такое развлечение!
- Я сам! – почему-то испугался Кондрат и лихо заработал пальцами.
Когда я сообразила, каков был смысл этого заявления, у меня дым пошел из ноздрей, как у мифического дракона.
- Да ещё бы я за тебя ширинки застегивала, - рявкнула я,- быстро на место!
Лениво переваливаясь и благоухая смешанным запахом бомжатины и перегара, юнец втиснулся за парту, и почти моментально блаженно придремал. Его одноклассники, меж тем, радостно хихикали, перешептывались и сально поблескивали глазками, напоминая налопавшихся и облизывающихся котов. Чтобы выветрить невыносимую вонь распахнули окна, но день был ветреный и наши ещё не написанные работы порывом воздуха вырвало из рук и без того не желающих иметь с ними ничего общего экзаменующихся. Вновь раздался оживленный рев, радующихся столь невинному развлечению деток. Окна пришлось закрыть, как бы мы не задыхались от смрада.
Несмотря на этот маленький инцидент, я все-таки успокоилась. Пьяный, грязный, вонючий, но Кондрат был на экзамене, а остальное, по большому счету, было не столь уж важно. Пусть спит, пуская слюни, пусть атмосфера вокруг, как в привокзальном нужнике, - в подходящий момент друзья его растолкают, и он всё напишет.
Итак, все вроде бы устроилось. Скоро стали поступать шпаргалки, и юнцы, встрепенувшись, заскрипели ручками на листах бумаги. Мир и покой воцарился в экзаменационной аудитории.
Мне, конечно, помогали. Ассистентами на экзамене были ещё два учителя, но сейчас их роль сводилась к тому, что они бодренько бегали между рядами и читали черновики наших «Пушкиных», проверяя ошибки. Бегала и я. Мы разделились, и каждая взяла себе по ряду. Конечно, наши грамотеи допустят ошибки и при переписывании, но их будет гораздо меньше, и я потом при помощи десятка ручек разных цветов их подправлю.
Что поделаешь! Вот, открываю вам секреты нашего ремесла… А вы думаете, каким образом ежегодно в жизнь выводят тысячи учеников, которые в школе ничем кроме полного кретинизма не прославились? Именно таким!
По здравому разумению, им нужно давать начальную школу и отправлять навоз возить, но раз наше Министерство образования пожелало, чтобы каждый житель страны имел полное среднее образование, что ж… Армия учителей к вашим услугам! Из медведей наездников кобыл мы, конечно, не сделаем, но обрядившись в медвежьи шкуры, на росинантах аллюром показательно проедем!
Кондрат сидел не на моем ряду и ошибки в черновике, периодически будя ударом в бок и заставляя писать, проверяла у него наша преподавательница немецкого языка Эльвира Карловна - этническая немка, говорящая по-русски с жутким акцентом. Но дама она была грамотная, писала без ошибок, и кто мог подумать…
Ладно, не буду забегать вперед.
Короче, вскоре жуткие часы оказались позади. Разморенные жарой и непривычными усилиями, наши юноши, вяло утирая пот, облегченно потянулись к выходу. Я их понимаю. Такое умственное усилие! Можно сказать, в первый и в последний раз в жизни. На математике им списывать придется все-таки меньше.
Мы их проводили, распахнули окна пошире, чтобы проветрить невыносимую вонь, оставшуюся от нашего героя-любовника, да сели проверять злополучные работы. Труд не из легких. Вот, например, Сметанников Володя, не смотря на все потраченные за одиннадцать лет неимоверные усилия разных учителей-словесников, букву «ш» писал с четырьмя загогулинами. Я и исправляла, и как в первом классе исписывала страницы правильным написанием - толку никакого! Как писал, так и в экзаменационной работе продолжал упорно выписывать эту лично им придуманную букву. Может быть, у него в роду были древние китайцы и это был иероглиф? Кто знает!
Короче, развлечений было выше головы! И опять-таки, работа Кондрата попалась на проверку не мне, а Эльвире Карловне. Просто рок какой-то, не иначе! Та, шипя сквозь зубы немецкие ругательства, решительно что-то правила на подозрительно воняющих и мятых листах, но все-таки не дрогнувшей рукой поставила оценку «3».
Казалось бы, благополучный конец испытания, ан - нет! Наша история только начиналась. Дело в том, что хотя мы делим между собой работы для проверки, на них должны стоять подписи всех учителей, присутствующих на экзамене.
Прошло часа два, когда мы с легким вздохом откинулись на спинки стульев, закончив этот труд, сравнимый только с подвигом Геракла, чистящего Авгиевы конюшни. В дверь робко просунулась голова Татьяны Сергеевны.
- Ну, как? – заискивающим шепотом спросила она.
Я удовлетворенно кивнула головой и лениво взяла верхнюю работу, чтобы поставить на ней свое «факсимиле». По странному стечению обстоятельств это была работа Кондрата. Автоматически скользнула взглядом по заглавию – «Образы Сатина и Луки…». Ну что ж! «Значит, ему попалась шпаргалка с Горьким» - отстранено подумала я и перевернула работу. И уже начала ставить подпись, когда опять-таки механически скользнула глазами по уже проверенному тексту. Там что-то говорилось про картофель! В моей несчастной голове как будто вспыхнул пожар от моментально подскочившего давления! Лука, Сатин и картофель - вещи несовместимые!
- Быстрее верните Татьяну Сергеевну! – в ужасе закричала я, начиная лихорадочно вчитываться в текст.
Бедную классную даму поймали уже на выходе из школы, которую она покидала в состоянии счастливой эйфории, что самый страшный экзамен в её жизни остался позади.
Между тем, я уже хмуро дочитывала злополучное творение нашего Дона Жуана. Разгадка оказалась весьма прозаичной – ему сунули один лист из сочинения по Горькому, а другой из сочинения по Дудинцеву, причем переход был осуществлен в одном предложении и звучал примерно так: « Сатин не любил Луку, картофель нужно было уничтожить полностью, даже кожуру! »
Конечно, вы можете сказать, что эти сочинения никому не нужны, мол, фиг с ними! Написали, и слава Богу! И ошибетесь! Целая орда различных проверяющих только и ждет случая, чтобы уличить нас в некомпетентности, рыская подобно волкам из школы в школу с проверками. Уже завтра с утра эта шатия-братия могла нарисоваться на пороге нашей школы и проверить наши опусы, и тогда! Нет, с работы бы не выгнали, но ещё многие годы вперед трепали бы меня вкупе со всей школой на всех семинарах и конференциях.
На Эльвиру Карловну страшно было смотреть. Бедная немка сидела с коричнево-бордового цвета лицом с явно зашкаливающим давлением.
- Я думала только об ошибках,- виновато оправдывалась она,- ведь сочинение было написано не им. Зачем же читать текст!
В чем-то она права, конечно. Но это если дело касается кого-то другого, а не придурка, который всю ночь перед экзаменом куролесит с местной дамой облегченного нрава, и поэтому своей похмельной головой ничего не соображает.
Но ещё более печальный вид был у Татьяны Сергеевны, когда ей сказали, что она должна немедленно найти и привести своего любимого ученика в школу.
- Где он? Ты хоть знаешь?
Она нерешительно помялась, а потом внятно выругалась матом, забыв про свой предмет «Культура общения».
- Да где же! К Светке обмывать экзамен вернулся, мне ребята сказали!
Вообще-то считается, что это девчонки сплетницы и тарахтелки, которые не могут держать язык за зубами и выбалтывают все секреты. Ответственно заявляю, когда мальчики находятся в сугубо своей компании, то они представительниц прекрасного пола оставляют далеко позади. Причем, выбалтывают все громко, не задумываясь, охотно делясь самыми неприличными сведениями, с кем угодно.
- Где Федоров-то, да отлить пошел, он с утра пива опился!
- Жук, Полина Михайловна, за гаражом с Танькой Капустиной обжимается!
- Меренков помчался в магазин за презиками, ему Краснова из 9 «а» дать сегодня за гаражом обещала!
И т.д. и т. п. Иногда, прикола ради, что-нибудь соврут, чтобы поржать над разъяренными преподавателями, но, в основном, правду говорят. Им хочется потом «поприкалываться» над своими, а, может, и повод, для какой-нибудь разборки заиметь. В каждой, даже обезьяньей стае свои заморочки, хотя, если честно, обезьяны зачастую гораздо умнее некоторых из наших подростков. По крайней мере, более обучаемы!
Мне было жалко несчастную Татьяну Сергеевну. Но другого выхода, пожалуй, не было.
- Хватай Лося за рога, пусть дает деньги на такси и поезжай к этой «даме с камелиями» - мрачно посоветовала я, - у тебя жены нет, тебе не страшно. А я так думаю, что сегодня вместе с ним заночую в этой школе!
Заявление было не лишено смысла. Дело шло уже к пяти часам - пока его найдут, пока привезут, пока он накарябает окончание своего сочинения… Дай-то Бог часам к десяти доползти до дома!
Татьяна Сергеевна удалилась.
Следом за ней бормоча, что у неё в доме некормленая кошка, к выходу подалась и виновница торжества Эльвира Карловна. Задерживать я её не стала - не было смысла. Тихо испарилась и вторая ассистентка Мария Павловна. Понятно, у неё семья, ужин готовить надо. Ладно, в конце концов, я экзаменующий учитель, значит, и за все в ответе! За всех проституток, мировые катаклизмы, развал СССР, изобретение атомной бомбы… Ну, здесь меня немного занесло, конечно, но в том цейтноте это было извинительно.
Вечерело. Я мрачно смотрела из окна, как на школьный стадион опускаются сумерки, и лишь только макушки гигантских тополей, окружавших футбольное поле, ещё золотило, садящееся где-то за горизонтом солнце. Было нестерпимо душно, и что греха таить, хотелось и есть, и пить, но Ольги Сергеевны с питомцем, по-прежнему, не было.
В аудиторию меланхолично забрел унылый Лось. По случаю окончания рабочего дня он уже изрядно накатил местного шнапсу, и его усы свисали так же печально, как у мультяшного кота Леопольда. Наш директор, может, и нагло улизнул бы домой, плюнув на все дела, но было одно «но». По закону все экзаменационные работы должны храниться в сейфе директора, рядом с Уставом школы и печатью. Можно было, конечно, подложить скандальный труд и утром, но на такое жуткое нарушение Лось пойти не мог! А вдруг, какая-нибудь мифическая комиссия десантом высадится перед школой поздно ночью, окружит здание войсками ОМОН и проведет проверку наличности документов, а сочинения в сейфе нет! Это же ему потом стреляться придется, не иначе!
Короче, передо мной маячила веселенькая перспектива ночной работы с двумя идиотами вкупе, причем, как я уже понимала – пьяными идиотами, что значительно усложняло дело.
Предчувствия меня не обманули. Когда из-за сгустившихся на дворе сумерек пришлось зажечь лампы, дверь распахнулась, и ругающаяся нецензурной бранью Ольга Сергеевна втолкнула в кабинет нечто напоминающее огромной мешок с трухой.
Нет, это по-настоящему пошло, так наклюкаться за столь малый промежуток времени! Но, с другой стороны, на старые-то дрожжи!
Зрелище, представшее передо мной, было мерзким до тошноты. Пьяный как зюзя, с бессмысленными глазами и бегущей слюной изо рта, Кондрат что-то нечленораздельно мычал, мотал башкой и как-то странно вздрагивал всеми членами, как будто погоняемая кучером коняга. Впрочем, что касается кучера, то Татьяна Сергеевна действовала теми же методами, что и извозчик, постоянно встряхивая его за шкирку, угощая тумаками, а то и пинками.
- Иди…
Я учитель русского языка, поэтому не могу себе позволить повторить всю не нормативную лексику, которая рвалась с её губ. Скажу только, что фразы были цветистыми, выразительными, и я даже услышала несколько новых идиом, сочетавших в себе, казалось, не сочетаемое.
Итак, эта пьяная пародия на человека стояла передо мной и тупо кочевряжилась, видимо, твердо уверенная, что я могу предстать перед его взором только после пробежки зеленых чертей.
- И что мне с ним делать? – кисло поинтересовалась я.- Он ведь ручки от ножки стола не отличит.
- А мне какое дело,- рявкнула на меня классная дама, видимо нервы у неё уже никуда не годились, раз она позволила себе такой тон по отношению к коллеге,- вы просили привезти, я привезла, а остальное…
Она сделала красноречивый жест руками.
- Делайте, что хотите!
Так или иначе, но мы с ней на пару попытались эту пьяную мерзость усадить за парту. Кондрат сел, но тот час завалился на бок и пустил изо рта вонючие пузыри.
- Какую же они гадость пьют? - задумчиво принюхалась Татьяна Сергеевна. - Светка самогон на дихлофосе что ли настаивает?
- Из «Мадам Клико» перегоняет! - буркнула я.
Вообще-то, это была катастрофа. Честно говоря, я ума не могла приложить, что делать. Эта мысль не оставляла и Татьяну Сергеевну.
- Может, оставим его здесь? А потом с утра…
- Будем бегать, искать, где ему опохмелиться!
Моё терпение лопнуло.
- Да пусть они хоть все сдохнут, – рявкнула я,- и Лось, и этот мутант! А я сейчас иду домой…
На душе у меня накипело, и речь я заготовила длинную, но внезапный возглас Татьяны Сергеевны остановил мою филиппику, можно сказать, на старте красноречия!
- Точно, Лось,- мстительно заметила она,- он! У него почерк, любая курица бы с тоски удавилась…
- Он задумал эту аферу,- моментально ухватила её мысль и я,- так вот пусть и расхлебывает! Где этот птеродактиль?
И мы деловито застучали каблуками по направлению к кабинету директора, где в пьяной тоске страдал не удовлетворивший свою ежедневную тягу к спиртному Лось. Заначку он уже вылакал, душа требовала добавки, а тут неугомонная учительница не давала ему покинуть храм науки. Можно было послать за вожделенной бутылкой сторожа дядю Петю, но мешали нюансы.
Во-первых, всю жизнь положивший на алтарь «зеленого змия» запойный алкоголик дядя Петя мог тихонько исчезнуть с заветной бутылкой в очередной двухнедельный запой. Во-вторых, следующая стадия опьянения Лося в народе метко характеризуется несколькими определениями – «нажраться до усрачки», «упиться до свинского состояния», «наклюкаться до состояния риз» и т. д. Этого на рабочем месте он себе позволить не мог, а вдруг (опять же, из-за происков врагов) внезапная проверка! Нет, стреляного воробья на такой мякине не проведешь! Вот и мыкался он в пьяной хандре, когда в его кабинет влетели мы.
- Михаил Абрамович, - с ходу нервно застрекотала я,- Кондратьев настолько пьян, что не только не может писать сочинение, но даже сидеть - составляет для него проблему.
- Он сильно пьян, очень сильно пьян! – поддакнула Татьяна Сергеевна.
Лось недоуменно вращал на нас глазами из-за толстых стекол очков, мучительно пытаясь сообразить, снимся мы ему или нет?
- Как это пьян?- грозно, в конце концов, воззрился он на Татьяну Сергеевну. - Почему пьян?
- От самогона, по-видимому! - ледяным голосом пояснила я.
Мы, русаки - элита любого учебного заведения. Труд школьных филологов невероятно тяжел и неблагодарен, и от нас так многое зависит, что с учителями русского языка обычно считаются больше, чем с другими учителями-предметниками. Можно кое-что себе и позволить, нарушающее субординацию. А сейчас я и вовсе была выведена из себя. Лось, видимо, пятой точкой просек, что ко мне лучше не придираться. И всю свою артиллерию обрушил на несчастную Татьяну Сергеевну.
- Как вы могли такое допустить, – заорал он,- почему ваш ученик пьян?
Обычно Татьяна Сергеевна, имеющая троих детей и вечно неработающего мужа, тихонько помалкивает в ответ на его наскоки, но сегодня, по всей видимости, был не тот день. Она завелась с пол оборота.
- Я что ли его поила?
- Почему вы не проконтролировали?
- Что я не проконтролировала - качество самогона у Светки?
Они перекинулись ещё десятком подобных фраз, но тут мне надоело изображать статиста.
- Какая разница, почему он похож на половую тряпку? - я агрессивно вторглась в перепалку.- Нам надо решить, кто из вас будет писать за него работу!
Когда до Лося дошло, что речь идет о нем, его затрясло похмельной дрожью.
- Вы что мне предлагаете, подделку документов? – взревел он, как пароход. - Да вы знаете….
Я пренебрежительно фыркнула. Нашел, чем пугать!
- Давайте ничего не подделывать,- елейно предложила я, - пусть этот придурок остается без аттестата, и катится по прямой в армию! Возраст у него для этого самый подходящий!
О, этого наш любимый директор допустить никак не мог. Тогда бы оказалась скомпрометирована сама идея существования технических классов, как кузницы рабочих кадров - его любимое, нежно выпестованное детище.
- Пусть Татьяна Сергеевна пишет,- наконец, буркнул он,- она допустила столь возмутительную ситуацию, пусть теперь и сама выкручивается!
Пока моя коллега бледнела и серела, хватая воздух ртом, я сдержанно растолковывала директору, что это не совсем удачная идея.
- У Татьяны Сергеевны каллиграфический почерк, который, как минимум, говорит о том, что его владелец женщина, и как максимум, что у неё высшее образование. Ученик техкласса просто физически не может так писать!
Я нагло уставилась ему прямо в глаза - пусть додумывает, какого я мнения о его способностях самостоятельно. Но нет, он не сообразил, что ему в лицо бросили открытое оскорбление, его мысли приняли другой оборот.
- А вы?
Ну, и дебил! Просто оторопь берет…
- Спешу довести до вашего сведения, - ядовито напомнила я,- что образцы моего почерка стоят на каждой работе в этом классе.
Лось возмущенно смотрел на нас, все ещё, видимо, пытаясь найти другой выход из положения.
- Время идет! – сурово напомнила я.
И он сдался. Усы поникли, грустно свесившись с губы, очки потускнели, и он шаркающей походкой пошел за нами в аудиторию.
Кабинет нас встретил новыми сюрпризами. Похоже, в этот день им не было конца. К уже привычному запаху протухшей бомжатины присоединился новый, весьма красноречивый аромат.
- Неужто обгадился? – ахнула Татьяна Сергеевна.
Меня чуть не вырвало, но подчиняясь выработанному за многие годы работы инстинкту, я, как наседка к цыплятам, кинулась к учительскому столу, где хранились бесценные творения одноклассников Кондрата. И именно там, около ножки учительского стула, приютилась аккуратненькая кучка дерьма в луже жидкости из той же оперы.
- Как же он умудрился, – высказал общее удивление на мгновение протрезвевший Лось,- так приткнуться?
Но я уже поняла, в чем дело. Если Кондрат и обделался, то все его добро хранилось сейчас в собственных штанах и покидать их в ближайшее время не собиралось, а вот Жужа - любимая вертлявая дворняжка нашего сторожа дяди Пети уже не первый раз проделывала такие фокусы в классных кабинетах.
Жужа - собака нелегкой судьбы! Половины хвоста у неё нет, шея как-то странно свернута, поэтому всегда кажется, что она что-то ищет в небе, половины одной из задних лап так же не хватает. Ну не псина, а животное с плаката «зеленых»!
Как-то раз меня не было в школе три дня, и надо же так случиться, что шавка выбрала именно этот момент, чтобы оставить продукты своей жизнедеятельности в моем кабинете. Мои любимые ученички три дня сидели в одном классе с дерьмом, отсев на другие ряды, а убирать его даже и не подумали. Уборщицы, естественно, то же не разбежались убирать, и только я по приезде, вежливо укоряя детей за то, что они сидят в такой антисанитарии, смела уже окаменевшие «каки» в совок и выкинула их.
Да, вот, есть такая профессия - за каждой собакой дерьмо убирать!
Разбираться по этому поводу с дядей Петей - дело гиблое и неблагодарное. Жужа - его единственная радость в жизни, и за неё он способен заложить динамит под крыльцо нашей школы, а уж наши учительские вопли ему, как мертвому припарки.
- Это не она,- неизменно тупо талдычит сторож,- сами, небось, нагадили, а на бессловесную животную спирают!
Так и представляю себе сцену – Лось, делающий свои дела возле ножки стула! Или Алла Михайловна, наша учительница музыки - солидная дама, упорно приближающаяся к двум центнерам. Обычно мы махали на все рукой, но надо сказать, сегодня Жужа явно погорячилась, могла бы и потерпеть до более удобного случая. Для одного дня это уже был явный перебор.
- Всё, - нервно завопила я, тыча рукой в безобразие, - всё…, я ухожу, пишу заявление об уходе! Кругом дерьмо, кругом дебилы!
- Жанна Ивановна,- взмолился Лось, тряся от моего визга похмельной башкой,- черт с ним! Я заставлю Петра Семеновича все это убрать, но сейчас… сейчас, пожалуйста, где это чертово сочинение?!
Надо же, в его голосе вдруг прорезались человеческие нотки! Мне стало стыдно. И чего это я, в самом деле, распоясалась? Дурак он, кретин, но что поделаешь, таким ведь его природа создала. Лось не виноват, что какие-то идиоты поставили его директором школы, а я тут ору, как оглашенная.
Схватив в охапку и сочинения, и черновики, мы, как стадо заговорщиков-убийц крались по уже темным коридорам школы, вздрагивая от воинственного визга, кого-то преследующей на лестнице второго этажа засранки Жужи.
Шел одиннадцатый час ночи, а этот проклятый день все не кончался, не смотря на стремительно пустеющий флакончик с таблетками валерьянки. Жара стояла немыслимая, усугубляемая пронзительным запахом перегара, которым, казалось, пропиталась вся школа – от скелетов в кабинете биологии до обоев у директора.
Лось, высунув язык на плечо, старательно переписывал сочинение Кондрата. Его высокий лоб рано облысевшего мужичка покрыли от натуги капли пота, он что-то бормотал себе под нос, шипел и фыркал. Мы с Татьяной Сергеевной, прижавшись друг к другу, как сиамские близнецы, принялись клевать носом и даже вздремнули, когда наш любимый директор широким жестом откинул от себя свой поддельный "паркер", и, довольно фыркнув, громко заявил:
- Всё!
Квохча от облегчения, как курица, я суетливо схватила сочинение, и принялась его проверять. Прямо скажем, с русским наш начальник был не в ладах, но там подправили, там зачеркнули, тут добавили…
Внезапно мои волосы поднялись дыбом. Я проморгалась, не в силах поверить, что то, что я вижу - не мираж. Тошнотворно знакомое предложение упрямо толковало: «Сатин не любил Луку, картофель нужно было уничтожить полностью, даже кожуру!» И дальше повествование плавно перешло на произведение Дудинцева.
Мне стало по-настоящему дурно. Не преувеличивая, могу признаться, что меня на несколько мгновений покинуло сознание.
- Михаил Абрамович, – по-дурному взвыла я,- переписать, это не значит тупо скопировать то, что натворил этот троглодит, а переделать согласно черновику! Вот же я вам, здесь, положила лист!
Лось обиделся – на меня, на себя, на Кондрата, на весь свет. Из его ноздрей вырвалось облачко пара, символизирующее драконий огонь. Но он жестко, как д' Артаньян шпагу, схватил ручку и принялся писать сначала.
Теперь уж мы не дремали! Периодически, на цыпочках, неумело притворяясь, что нас что-то заинтересовало за окном, заходили за его спину и тайком читали текст. Лось нас ловил на этом и шипел как змея.
В первом часу ночи он второй раз разогнул спину. Я опять-таки, с уже окончательно одуревшей головой, начала читать сочинение, и в этот миг тишину школы вдруг прорезал громкий стук озверевших шагов.
Теперь я знаю, что испытала донна Анна, заслышав шаги Командора, потому что мгновенно угадала нечистой совестью поступь своего благоверного. Телефона тогда у нас ещё не было, и я в запарке, понятно, не могла его предупредить о своем ночном бдении.
Ох, мне не хочется описывать, что было дальше. Чего мы только не услышали в свой адрес! Ну ладно. Занавес. Если кому любопытно, задержитесь без объяснения причин на работе до часу ночи, и сами увидите!
_________________

Спасибо! В том, что именно Лось писал сочинение за Кондрата, есть справедливость судьбы ). А Жанна Ивановна страдала, наверное, потому что карма у неё такая - учительская.

Спасибо за продолжение!
Просто триллер какой-то, а не экзамен ( в хорошем смысле).
___________________________________

Спасибо! Экзамены всегда изобиловали милыми смешными подробностями у обеих сторон экзаменационного стола! Но в случае тех класса это похоже на идиотскую амерскую комедию "тупой и еще тупее". Раньше таких учеников отправляли в ПТУ после 8 класса.
И есть все же перст судьбы в том, что Лосю пришлось отдуваться наравне с учениками, как раз его уровень.
Но Лось прав в одном, таких учеников действительно учить наукам бесполезно, только организовывать их надо за колючей проволокой в Макаренковских колониях. Видимо, Лось что-то такое помнил из далекого прошлого, вот и решил применить в наших реалиях.
_________________

Прочла с большим удовольствием!

Спасибо всем за отзывы! Сейчас выложу продолжение этой эпопеи.
_________________

 » Глава 6

Не знаю, что там было у Татьяны Сергеевны, которую мы завезли домой уже во втором часу ночи, но на мою несчастную голову, казалось, обрушилось небо.
После роскошного скандала, с угрозами развода и с различными ультиматумами, мой муж, наконец-то, засопел рядом. Устал. Я вроде бы то же придремала, когда мою голову внезапно прорезала страшная мысль, от которой я подскочила на постели.
Кондрат! Пьяный парень, опившийся какой-то сивухи, дрых на втором этаже нашей школы, и до утра с ним могло случиться все, что угодно – он мог захлебнуться рвотными массами, мог умереть от отравления суррогатом, он мог… впрочем, и двух первых причин вполне достаточно! Моя отнюдь не бедная фантазия мгновенно подкинула мне красочную картину загнувшегося с высунутым багровым языком Кондрата, и крупные заголовки газет «Учительница русского языка до смерти замучила ребенка во время написания экзаменационного сочинения!» Я живенько представила себя на скамье подсудимых, мою рыдающую мать, изукрашенных татуировками сокамерниц...
- Милый, - толкнула я в бок любимого мужа,- заводи автомобиль, мне нужно срочно в школу!
Только в бессонном исступлении я могла отважиться на такое кощунство, и тут же поплатилась за это львиным рыком властелина своего семейства. Самый вежливый из выданных эпитетов звучал примерно так: «В дурке, куда всех малахольных учителей, в конце концов, поместят, ты будешь лидером!», после чего благоверный повернулся на бок и мирненько задремал. Он всегда так делает после наших скандалов. Спит сном человека, чья совесть совершенно чиста, а я мечусь и принимаю валерьянку!
Делать нечего. Мучиться и дальше кошмарами и бессонницей, я не имела никакого желания. До рассвета оставалось около двух часов, когда я быстрым шагом вышла из дома.
Вокруг меня царила душная июньская мгла, которую отнюдь не смягчал гул многочисленной мошкары, страшно обрадованной таким подарком и поэтому радостно сигнализирующей всем своим товарищам - летите скорее сюда, здесь еда! Где-то чистил горло то ли засыпающий, то ли, наоборот, проснувшийся соловей, да между ног деловито шмыгали спешащие по своим таинственным делам кошки.
Вообще-то, идти до школы мне где-то три четверти часа, но пробираюсь я к месту работы местами малообитаемыми, изобилующими всяческими кочками, рытвинами, да ухабами, где и в голову никому не придет повесить фонарь. Можно идти по асфальту, но тогда дорога займет раза в два больше времени. Бояться в наших заповедных местах мне особо некого, потому что, как говорится, тут меня каждая собака знает, но шагать в полной темноте меж спящими особо сладким предутренним сном домами, все-таки было не по себе.
Мне казалось, что мои шаги по громкости сопоставимы только танцам на барабане, о которых так задорно пел певец в моей юности. Я громыхала каблуками, как подкованный жеребец, будя всю округу и приводя в смущение придремавших было псов. Но и те, пару раз неуверенно гавкнув, мирно укладывали морды на лапы и обратно погружались в сон. На небе сияли неправдоподобно огромные звезды, и у меня создалось стойкое ощущение, что в этом мире я одна.
Но после минут сорока аллюра мир вокруг предрассветно посерел, и я в ужасе заметила, что вдоль дороги, посередине которой я отважно шагала, двигаются какие-то таинственные, молчаливые тени.
Кто они, куда так целеустремленно направляются? Пот проступил у меня под мышками, и противно заныло сердце, прежде чем я разобралась, что, кажется, оказалась у врат параллельного мира. Я видела и реагировала на это таинственное явление, а вот теням, судя по всему, не было до меня никакого дела. Они меня в упор не замечали!
Загадка космического масштаба разъяснилась, когда я поравнялась с домом бабы Дуси, известной торговки самогоном в наших краях. Оказывается, именно её дом был целью этого молчаливого торжественного шествия, и сейчас у высокого крыльца в три кольца стояло мучающееся утренним похмельем самогонное братство. Стояли тихо, почти не шевелясь, да что там, не дыша, и взирали на крыльцо с такой же голодной надеждой, как не евшие две недели дикари на жирного миссионера. Я протопала сквозь сборище, вызывающе цокая каблуками, и уверяю вас, ни одна живая душа не повела в мою сторону даже бровью, как будто я была нереальнее тумана.
Вот так-то… что там Вольф Мессинг с его фокусами! Оказывается, мы видим только то, что хотим лицезреть!
Школа возникла в поле моей видимости, когда нежно багряная полоса на востоке возвестила рассвет. Деловито морща лоб и размышляя, при помощи каких уловок буду будить дядю Петю, я завернула за угол и…
Дядя Петя, Лось и Кондрат сидели на скамье у входа в школу и тихо и мирно вели какую-то беседу, крепко сжимая в руках по граненому стакану. Не надо было иметь большого ума, чтобы опознать его содержимое. Огромное облегчение опустилось на мою душу, и я было рванулась назад, но противная шавка Жужа и тут не подкачала. Едва завидев мой силуэт, она так разлаялась, как будто страшная беда грозила не только её алкоголику-хозяину, но и всему человечеству в целом. Грозно помахивая огрызком хвоста, это недоразумение обнаглело настолько, что, устрашающе рыча, кинулось мне под ноги. Собак я, вообще-то, не боюсь, но кто знает, может, дядя Петя в приступе белой горячки дал псине изрядной глоток шнапса и та теперь ассоциирует себя с львом в пустыне?
- Жанна Ивановна?
Очки Лося с удивлением уставились на меня.
- Я кошелек с деньгами в кабинете забыла! – мгновенно соврала я.
- И много денег? – с горьким сожалением и обидой на злую судьбу осведомился дядя Петя.
- Достаточно! – холодно огрызнулась я. - Кондратьев, что вы здесь делаете?
Глупый вопрос, конечно! Но нам учителям, что греха таить, не дают покоя лавры инквизиторов, и мы постоянно осведомляемся - где, почему и зачем бывают наши ученики. Просто проклятье какое-то! Слова вырываются изо рта, прежде чем осознаешь, что конкретно спрашиваешь.
- Не знаю, - между тем простодушно ответил Кондрат, зачем-то нюхая пустой стакан,- я это… в общем… Ну, короче, проснулся, а я почему-то в классе, а Жужка мне в ногу носом тычет!
Ну, ясно, скотинка норовила возле такого привлекательного объекта ещё кучку оставить.
- Я хоть экзамен-то сдал?
Вопрос ребенка застал нас врасплох. Ох, как мне хотелось на этот счет откровенно высказаться, но Лось оказался мудрее.
- Сдал, конечно! – отечески похлопал он его по плечу. - А как же иначе! Такие парни, как ты, нужны стране!
Опять же, забегая вперед, откровенно скажу, что стране Кондрат понадобился в роли дважды осужденного. В первый раз не знаю за что, а вот во второй раз он сел за изнасилование. Больше ни на что не пригодился - времени между отсидками не хватило.
Не помню уже подробностей процесса. Но мы случайно встретились на улице, когда над ним нависло обвинение.
- Ну, что за шмара, Жан Иван, - горько жаловался он мне,- в честь чего бы я её насиловал, когда она мне раз десять и так давала! Вот сука!
По своему Кондрат был, конечно, прав. Только сдается мне, что как и в случае с сочинением, он опять-таки ничего не помнил, да и его подруга, скорее всего, так же страдала пьяной амнезией, и кто кого насиловал в ту ночь, можно будет узнать только на Страшном суде. У российской же Фемиды и без того дел по горло, чтобы вникать в столь деликатные подробности бытия нашего доморощенного Казановы, вот и осудила она нашего мальчика по полной, исходя из имеющихся данных. А не всё коту Масленица!
_________________

 » Глава 7

ОБ УЧИТЕЛЯХ И ДЕТЯХ.
Сколько я себя помню, взрослые вечно ворчат, мол, молодежь-то какая пошла - ничего святого, оболтусы какие-то, хамы и бездельники. Вот мы были!
Да такими же и были! Ничего в этом мире не меняется, кроме никчемного антуража. Мы сидели, заткнув уши наушниками возле магнитофонов, они сидят у компьютеров, а моя бабка на хуторе на балалайке играла. И в первом, и во втором, и в третьем случае все развлекались в меру тех возможностей, которые предоставляла данная эпоха.
В годы моей юности молодежь с ума сходила по мотоциклам, сейчас в основном колесят за рулем автомобилей, что, кстати, гораздо безопаснее. Так же влюбляются, так же выходят замуж, так же обзаводятся домом и начинают в него впихивать то, что требует современный уровень жизни. Ничего не меняется!
Дети отнюдь не ангелы, с ними может произойти абсолютно всё – и врут, и крадут и пакостничают, и дерутся, но они все-таки нормальные дети, а не скопище циников-монстров с цементными мозгами и словарем олигофренов, какими их зачастую показывает российский кинематограф (имею в виду широко обсуждаемый фильм «Школа»). Зачем же вы так о них?! Современные подростки имеют и свой кодекс чести, и свои представления о добре и зле. Пусть не такие, как у взрослых, но позвольте - давно ли мы сами стали такими умными? Разве не обжигались, разве не творили откровенные глупости?
Правда, бывают иногда такие дети! Штучный товар, попадающийся раз в жизни!
Вообще-то, жестокость к себе подобным в частности, и ко всему миру в целом свойственна детям. Она у них из-за недостатка жизненного опыта и вполне здорового детского эгоизма, но иногда нетерпимость к себе подобным доходит до абсурда и приобретает уродливые и безобразные формы.
Был у меня один такой ученик, о котором даже двадцать лет спустя не могу вспоминать без дрожи. Когда он впервые пересек порог моего класса, я посмотрела на маловыразительную веснушчатую физиономию с какими-то странными застывшими глазами, и почему-то сразу подумала: «У этого паренька «большое» будущее! Если не в дурке, так в тюрьме!» и надо сказать, что Максим Головлев за все годы обучения ни разу не обманул моих ожиданий. Что он творил! Будучи физически очень сильным, беспощадно избивал всех, кто только попадется под руку. Дети и с сотрясением мозга в больницу попадали, и руки он ломал, но мы ничего не могли поделать, потому что его мама занимала в этом вопросе твердую позицию.
- Это ребенок,- напирала она нехилой грудью на педагогов и родителей,- а между детьми всякое бывает. Подрались, помирятся, они Максика сами провоцируют!
Врал он, как дышал. Допустим, сочинил байку, что наша пожилая учительница математики Римма Павловна так щипала его и выкручивала кожу, что у него появились синяки. Наглая матушка дошла до зав. районо с этими синяками, и я лично была свидетелем, как Римма Павловна плакала в учительской, рассказывая, как её унижали и оскорбляли господа Головлевы, заставляя просить прощения за то, чего она не делала. А юный мерзавец после этого совсем обнаглел:
- Если вы, Жан Иван, мне «два» ещё раз поставите, я всем буду рассказывать, что вы мне руки выкручиваете!
Да что там, всем доставалось! На моих уроках Максим забивался под парту и жил там отдельной от класса, самостоятельной жизнью, иногда повизгивая, иногда выкрикивая какой-то бред или оскорбления в адрес окружающих. Остальные дети опасливо косились на парту. И так целых пять лет! Родители и педагоги писали жалобы во все инстанции, несли заявления в милицию – всё без толку. Тогда во главе нашего районо стояла настоящая «Кабаниха» – асфальтный каток, а не баба, но связанная с Головлевыми каким-то родственными связями. Так вот она задолго до появления ювенальной юрисдикции ввела её в нашем отдельно взятом районе.
- Ест на уроке? Пусть! Может, ребенок голоден!
- Сидит под партой? Значит, так ему комфортнее воспринимать информацию!
- Не ходит в школу? А сколько вы выездных педсоветов провели у него дома? Приходите в его дом к семи утра, проследите за тем, чтобы он поел, собрался в школу и за руку приведите его в класс! (от автора - ни слова преувеличения!)
- Обзывается, кроет всех матом? Ребенок должен выплеснуть негатив! А вы должны создать ему благоприятную психологическую среду!
- Снял посреди урока штаны? Он жаждет вашего внимания!
И т.д. Зато, когда Максимка, наконец-то, окончил школу, его родители очень шустро примчались в школу и потребовали от нас правдивую характеристику чадунюшки.
- Пишите всю правду! Всё, как было, чтобы его в армию не забрали!
И они добились своего, в армию дебила не забрали, зато Максик очень быстро угодил в тюрьму по заранее предсказанной всеми, кто его знал статье – убийство с отягчающими обстоятельствами. Кстати, сейчас он сидит уже второй раз.
Так вот, не смотря на все вышеописанные чудеса, однажды Максимка меня, действительно, чуть до инфаркта не довел.
Дело было так!
Ветеранов Великой отечественной войны с каждым годом становится все меньше и меньше, да и те, что живы, слишком дряхлы, чтобы посещать школьные мероприятия. Но двадцать лет назад, ещё были старички-бодрячки вполне ответственно относящиеся к работе с молодежью. Нам особо повезло, что на территории нашего микрорайона жил один такой - Борис Захарович Акулов. Бывший танкист, герой войны, он любил общаться с детьми и охотно приходил к нам накануне 23 февраля и Дня победы. Хороший был человек!
И вот, как-то, в очередной раз пришел к нам Борис Захарович. Дело было в мае, и почему-то встречала его именно я, хотя обычно этим занимаются наши историки. Все прошло, как задумывалось. Ветеран выступил перед собравшимися в актовом зале школьниками, они ему спели песни и рассказали стихи, а потом мы подарили старику тюльпаны и коробку конфет.
Я проводила Бориса Захаровича до дверей школы, горячо поблагодарила за выступление, и мы обменялись церемонными прощальными фразами. Старик ушел, а я вернулась к своим делам. Но минут через пять, проходя мимо окон, выходящих во двор школы, рассеянно посмотрела на улицу, и у меня дыхание от ужаса перехватило.
Напротив, опираясь на трубу газового отопления, вольготно расслабился Максим, а в руках его были знакомые тюльпаны, коробка конфет и плащ ветерана.
Я схватилась за сердце и помчалась со всех ног к выходу, лихорадочно размышляя, куда Головлев мог деть несчастного деда. Ладно, конфеты, но почему я не сомневалась, что он отнял у ветерана цветы и плащ - не знаю! Факт остается фактом - я была твердо уверена, что Максимка, по меньшей мере, оглушил Бориса Захаровича, и теперь недоумевала только на тему, куда он дел тело?
На мой нервный галоп обратили внимание встревоженные коллеги. Я их информировала о своих подозрениях, не сбавляя темпа бега, и они, побросав все свои дела, бросились вслед за мной.
И вот такой достаточно плотной и представительной толпой мы высыпали во двор, чтобы увидеть, как Борис Захарович надевает плащ, и, благодарно пожав руку (!) нашему Максимке, берет коробку конфет и цветы и благополучно покидает территорию школы.
Пока мы отдышались, пока пришли в себя, кое-кто все же сумел допросить Головлева, что произошло, и почему старик решил раздеться, едва покинув школу.
Дело оказалось простым до смешного. То поколение, не смотря на все боевые заслуги перед Родиной, отличалось буквально пуританской застенчивостью. И, захотев по нужному делу, Борис Захарович постеснялся при мне посетить туалет. Едва выйдя из школы, он спихнул на руки первому попавшемуся школьнику плащ и подарки и припустил в сторону уличного туалета, даже не заподозрив, что доверил свое имущество королю всех придурков. Ладно, деду-то, как раз простительна такая беспечность! Но вот почему Максик не слопал конфеты, не выбросил плащ на помойку и не разодрал в клочья тюльпаны? Удивления достойно! В тот день я впервые подумала, что даже у самых мерзких отморозков, все-таки есть совесть. И ветеран войны стал, чуть ли не единственным человеком на земле, который сумел встретиться с Головлевым без шокирующих последствий.
Вот такая история….
Выше я описывала злоключения технического класса, но эти ребята, не смотря на полную неспособность к каким-либо наукам, были бесконечно благодарны, что мы возимся с ними. Как-то все в нашем российском образовании смешалось в одну кучу. Не факт, что плохо учащийся школьник предмет учительской нелюбви! Он, бедный, не виноват в том, что у него голова не варит - виноват тот, кто заставляет школу его насильно усаживать за парту и бесконечно мучить.
Как-то наша учительница географии Полина Модестовна - монстр от педагогической науки, имеющий всевозможные регалии и звания в нашей профессии, рассказала мне одну весьма показательную историю.
Лет пятнадцать назад в нашей школе учился Сердюков Вова. Он кстати, сейчас весьма преуспевающий предприниматель и, вообще, хороший мужик, но тогда был просто толстеньким робким шестиклассником.
И вот Полина Модестовна хорошо поставленным голосом тщательно объясняет Вовочке, что условно низ висящей на доске карты – это юг, а верх - север. Это, собственно, тема домашнего задания, и ему нужно что-то найти на карте - то ли впадину, то ли холм, а он не может. Она терпеливо объясняет раз, объясняет два, показывает, приводит примеры - ни с места.
Полина Модестовна начинает горячиться.
- Ну, хорошо, Владимир, вот пол - это низ, а потолок – верх! Это тебе понятно!
Вовочка испуганно кивает головой.
- Представь себе, что пол – юг, потолок – север! Внизу на карте всегда юг, а вверху - север! Понимаешь?!
И тут она видит, как на лбу у мальчишки выступил крупными каплями пот. Как мне позже признавалась Полина Модестовна, ей никогда не было так стыдно, как в тот момент. Далась ей эта впадина! Ребенок в полуобморочном состоянии, ему по-настоящему плохо! Что, моря пересохнут, если он не будет ориентироваться в географических картах, или сместятся полюса земли? Ну, не выйдет из него Тура Хейердала! Так что же?
И не вышло. Вовка закончил ПТУ на тройки, сходил в армию, открыл ремонтную мастерскую и плевать он хотел с высокой колокольни на все карты мира. Может, он знает, что земля круглая, а может и нет, что из того? Что это меняет в его жизни? Его как Митрофанушку, кучер всюду довезет, или самолеты доставят, сути дела это не меняет! Кстати, Вовка в отличие от положившей всю жизнь на алтарь географии Полины Модестовны, уже объехал весь мир. У него хватает денег и на Египет, и на Мальдивы, а она, как в студенческие годы съездила по Золотому кольцу России, так и остановилась на этом. Элементарное учительское безденежье.
Я к чему, собственно, веду? К той самой системе образования, которая у нас была в 60-х гг., когда существовали так называемые «семилетки», «школы рабочей молодежи» и многочисленные ПТУ, для поступления в которые не нужны были даже восемь классов. Выучился «сапоги тачать», поработал. Решил, что нужно учиться дальше – пожалуйста! Все условия – вплоть до рабфака! Главное – желание учиться! И это, я уверена, было и гораздо дешевле и эффективнее, чем современная система «обязаловки» ходить в школу всем без разбора девять лет. Но кто нас учителей, когда слушал? Легче всего обвинить в том, что, мол, учить не умеете! Встаньте сами у доски, и я посмотрю, удастся ли критикам не то, чтобы чему-то научить детей, а элементарно удержать сорок пять минут за партами. Это такой экстрим получится, что его можно будет продавать в турагентствах наряду с восхождением на Эверест или охотой в одиночку на Уссурийского тигра. Инфаркт обеспечен!
Работать в школе интересно. Здесь постоянно что-то происходит и изменяется. Скуке и рутине решительно нет места. У наших детей в крови кипит постоянный адреналин, который они охотно выплескивают на окружающих, и в первую очередь на одноклассников и учителей.
Вот, например. Идет урок русского языка. Весь класс, высунув языки, царапает кто во что горазд сочинение. Я как маятник хожу между партами, периодически заглядывая в тетрадки, чтобы ненавязчиво подправить, подсказать, пояснить. Знаю, что нельзя, но иначе мои детки ничего не создадут. Рабочая, деловая тишина, столь отрадная сердцу любого учителя царит в классе. Рай! (в представление любого педагога он выглядит именно так!)
На предпоследней парте третьего ряда мается со скуки Сазонов Петя. Какое там сочинение! Он даже собственную фамилию за девять лет обучения правильно писать не научился! Вот и сейчас ребенок медленно и методично разламывает собственный карандаш на восемь частей. Я это вижу, но не вмешиваюсь. Если сейчас начать учить этого оболтуса уму разуму, весь класс побросает ручки и тетради и, разинув от наслаждения рот, будет внимать перепалке, забыв о сочинении. А толку ведь все равно никакого! Хоть молнии и громы обрушь на голову Петюньки, работать он не станет. Так пусть лучше ломает учебные принадлежности, если его родителям покупать их не лень.
Сломав карандаш, Петька остался без дела. Покосился на тетрадь, на меня. Можно, конечно, начать выдирать из неё страницы, делать самолетики и пускать в соседей, а то и просто от скуки сжевать, но мои нахмуренные брови исключают такой исход дела. Тетрадь я порвать не дам, мне их потом в учебную часть сдавать, и Сазонов эту мрачную решимость моментально просекает. Но ведь скучно парню, хоть плачь! А до конца урока ещё уйма времени! И тогда ребенок начинает исподтишка бросать в своих соседей кусочки карандаша.
Первой попала под обстрел Новикова Таня, девочка флегматичная и ленивая.
- Уймись, урод!- спокойно посоветовала она и вновь склонилась над тетрадью.
Второй кусок попал в Ермолова Антона.
- В лоб дам! – рассеянно показал тот кулак.
Третий упал на черновик Жуковой Светланы.
- Верблюд когтистый,- кусок полетел назад,- заткни его в …
- Светлана! – укоризненно одернула её я. - Разве можно девочке так выражаться!
- А чё он!
- Сазонов не мешай писать сочинение! Лучше бы своей работой занялся, сколько можно валять дурака! Опять ведь двойку получишь!
Никуда не деться, все равно приходится взывать к тому, чего у Петьки в помине нет - к чувству ответственности. А на мои двойки у него давным-давно выработался иммунитет. В тот самый миг, когда он просек, что сколько бы «пар» не получил, четвертная все равно будет «три»!
На несколько минут Сазонов затаился, а потом, то самое шило, которое у него прочно засело в месте, о котором не говорят в приличном обществе, изо всех сил укололо его, и он бросает очередной остаток карандаша в Могилевского Сергея.
Описать, что случилось дальше мне весьма сложно, потому что реакции Могилевского может позавидовать самая юркая в мире змея. Вот он сидит и пишет, мгновение, и он, уже обрушив несчастного Петьку на парту, не шутейно сжимает руки на его шее. У Сазонова становится багрово-синим лицо и вытаращиваются глаза. Я добегаю до места схватки, и, хватаясь за сердце, ору:
- Сергей, немедленно прекрати, сейчас же перестань!
Но даже в такой жуткой ситуации я держу руки по швам и не пытаюсь их растащить, потому что уже давно твердо уяснила - даже случайно нельзя касаться детей руками. Неизвестно, как поведут себя родители, имея такой факт на лицо, могут так повернуть дело, что, в конце концов, выяснится, что ты избивала двух беззащитных подростков, а не они колошматили друг друга. Все средства хороши, чтобы срубить по легкому деньжонок, шантажируя учителя. У каждого в этом мире свой бизнес.
Однажды один деловой папаша, ловко воспользовался тем, что два десятиклассника привязали к ручке двери кабинета свою одноклассницу за шуровку от пояса джинсов. Причем кругом была тьма народа, она первая же громко смеялась и шутила над их выходкой. А вечерком того же дня девочка под диктовку папы написала заявление о попытке изнасилования. Предприимчивая семейка содрала с родителей «шутников» такой куш, что те потом ещё долгие годы выплачивали проценты по кредитам.
И теперь, если даже на моих глазах дети будут убивать друг друга, я ни за что к ним не прикоснусь. В лучшем случае буду орать, звать на помощь, увещевать… и не потому что жестокосердна, а просто были хорошие учителя.
Растащили наших драчунов их же приятели. И вновь все уселись писать сочинение, до звонка оставалось не так уж много времени. Тишь, да благодать, только я тайком проглотила пару таблеток валерьянки, да Сазонов, растеряв в пылу боя все куски карандаша, методично принялся разламывать линейку, пытливо косясь по сторонам в поиске следующих жертв. Буря в стакане воды пронеслась мгновенно, никого не зацепив, кроме меня. Но такова наша профессия, тут уж ничего не поделаешь.
Я недавно прочитала, что одну учительницу осудили на какой-то там срок за то, что один ученик на её уроке ткнул кисточкой другого, попав в глаз. Мол, не уследила, преступница! Надо же, наша Фемида уподобилась древнему персидскому царю Ксерксу, который приказал избить кнутом воды пролива, потопившего во время бури персидский флот. Вы пробовали одновременно проследить за всеми действиями двадцати пяти учеников? Это невозможно в силу устройства человеческого глаза. В любой момент детки могут выкаблучить все, что угодно! Откуда даже самый проницательный педагог может узнать, какие мысли бродят у них в голове? И пока испуганная учительница из одного конца класса прибежит в другой, в конце пути её может ожидать даже расчлененный труп. Во всем мире малолетние придурки стреляют в своих одноклассников и учителей, но только у нас додумались за это сажать последних на скамью подсудимых, да потом ещё куражиться над ними в средствах массовой информации.
Помню лет пятнадцать назад на одной их школьных дискотек, посвященных 8 марта, у нас произошла весьма неприятная история.
Сотникова Галина - ученица девятого класса накануне рассталась со своим мальчиком. Что у них там за размолвка получилась, точно сказать не берусь, но переживала она страшно. В этом возрасте вообще все переживается как катастрофа, а тут расставание с любимым. ЧП вселенского масштаба! Галя бедолага ничего не ела, похудела, и вообще поникла, но какая-то «добрая душа» из присутствующих на вечере посоветовала романтичной деве выпить самогонки, мол, эффективно излечивает от всех бед. И Галя доверчиво выпила… бутылку целиком! Без закуски! После чего выпала в осадок, больше похожий на кому, чем на обыкновенный обморок!
Причем, где она пила, я не знаю, только не в школе (мы, как коршуны кружились над танцующим залом и прилегающей территорией, и мгновенно бы пресекли распитие напитков!), а вот умирать девушка приползла именно в спортзал, где и оказалась у нас на руках в столь плачевном состоянии.
Извечная русская проблема «Что делать?» никогда не была столь актуальна для нашего коллектива, как в тот вечер. Казалось, дело обычное - надо вызывать «скорую помощь» и пусть они своими силами реанимируют столь пострадавшую от любви и самогона деву, но… увы, были два увесистых «но»!
Первое, это было до эры «мобил», и у нас элементарно не работал школьный телефон. Но это ещё полбеды, можно было позвонить от кого-нибудь из живущих поблизости соседей, и вот здесь таилась главная причина нашего смущения.
Как признаться, что мы не уследили, и у нас на вечере оказалась пьяной пятнадцатилетняя девочка? Да ведь нас потом в порошок сотрут, замучают проверками и выговорами, станем притчей во языцех на долгие годы для всего района, а то и области! Страшный нравственный выбор – с одной стороны упившаяся до полусмерти девочка, с другой – несмываемый позор и скандал для всего коллектива. Что выбрать? Прямо скажу – выбрали второе, но нас, учителей, поставили в такие условия, что иначе поступить мы просто не отважились. Взгромоздили девочку на санки, дали ей провожатых, да отправили в бабушке, живущей неподалеку. Пусть та себе голову ломает, позорить внучку на весь город, или отхаживать самой. Та, разумеется, выбрала второй путь, и, к счастью, оказалась права.
Я редко вижу Галину, но иногда мы все-таки встречаемся, и каждый раз у меня мороз по коже пробегает, когда я думаю, что она могла в ту ночь и умереть. Мерзкая история, но она многое объясняет из того, что происходит в нашем образовании. Запуганные, затюканные общественными нападками учителя идут уже на откровенное преступление только, чтобы избежать нового скандала, новых оскорблений и нападок, потому что знают - презумпции невиновности для людей нашей профессии не существует. Мы - заведомо виновная сторона, что бы ни случилось! Иногда мне кажется, что учителя выведены даже из правового поля Конституции. Ученики и родители бьют учителей, выкладывают снимки в интернет. Хоть кого-нибудь наказали? Нет! Это же учитель, разве он человек? Чуть пониже бомжа, и чуть повыше собаки, если она, конечно, не породистая!
А несчастная любовь это, конечно, страшный бич подростков всей планеты. Не знаю, как там, в Занзибаре, но у нас обычнейшее дело, когда девочка посреди урока внезапно с диким воплем срывается с места, и, заливаясь слезами, галопом исчезает за дверью. Милый не ту СМС прислал!
Чего только не было в моей учительской биографии, связанного с этим святым, но неудачным чувством!
Вот помню события, разыгравшиеся после гибели Виктора Цоя.
Впрочем, об этом отдельно. Сначала расскажу, как я, вообще, начинала свой путь на своем нелегком поприще.
_________________

Надеюсь на отзывы!
_________________

Тук-тук. Можно в читатели? Вы интересно пишете
_________________

Прочитала и мне нравится, как пишется этот роман. Без надрыва, но очень искренне, с юмором, но о наболевшем. Мне очень нравится.Только, исключительно из человеколюбия, надеюсь, что Жанна - это собирательный образ. Боюсь, одному человеку столько не пережить!
_________________

Жанна, конечно, образ собирательный, но у меня есть подруга, во многом, послужившая её прототипом.
_________________

Ольга, буду рада видеть вас среди своих читателей!
_________________