Элоиза Джеймс "Снова в дураках"

Большое Спасибо за перевод нового рассказа!!!
_________________

Ненадолго выйду из тени. Жанна, Нара, спасибо за прекрасный перевод!
Кое-что:
1) Но леди Женевьева Малкастер помнила, что ей не хватило присущего леди поведения. Мне кажется, что так не говорят: мне не хватило поведения.
2)Разве было ей это под силу, если она умудрялась носить свою одежду со всем изяществом половой тряпки? Здесь непонятно, то ли автор сравнивает женщину с половой тряпкой, то ли ее одежду. Все-таки этот оборот применяется именно в отношении одежды.
3) Он не женился до шестьдесяти восьми лет... шестидесяти
4) Язвительная вспышка света в глазах Фелтона давала основание предположить, что он не считает смерть Эразмуса материалом для трагедии. Материал, имхо, совсем не годится. Может, не считал его смерть (достаточной) причиной для трагедии...
5) Но поскольку последние шесть месяцев Женевьева исподшитка изучала Фелтона... опечатка
6)Женевьева ждала, не произнося ни слова, пока он не иссяк, как уставший часовой механизм... Иссякает фонтан, а часовой механизм постепенно затихает/угасает?
_________________

Алена, спасибо! Завтра обдумаю, как что исправить. Надеюсь, будет еще не поздно
Единственно с материалом для трагедии не согласна - мне этот оборот у Джеймс понравился в том виде, как был на английском Здесь материал для написания (представления на сцене жизни и т.п. ) трагедии, мне думается - самой-то трагедии нет, и так ясно.

Надеюсь на дальнейшее столь же тщательное чтение с твоей стороны

Vetter, Nara, большое спасибо за новый перевод.
_________________

Кое-что исправила по замечаниям от Барсы Сообщение для тех, кто не сразу читает, а складывает в кубышку)))))

 » Глава 2

Глава вторая (перевод: vetter, редактор: Nara)

Лимонная[1] Женевьева

Год спустя

- Не было никаких публичных объявлений, - заметил Невилл Чарлтон своей собеседнице, леди Первинкл. - Я знаю, что ее много раз видели вместе с ним, и ходят слухи о ее желании найти мужа, но формально она не обручена. Иначе это тут же было бы опубликовано в "Таймс".
Кэрола оторвалась от своего вышивания и покачала головой.
- Хотя я и не хочу тебя разочаровывать, но действительно полагаю, что Женевьева собирается выйти замуж за Фелтона. Я видела, как она на него смотрит, но еще более подозрительно то, что она говорит о нем, не умолкая.
Невилл был красивым молодым человеком, наделенным экстравагантной внешностью, с модной прической в виде кудрявых завитков, словно растрепанных ветром, и обладающий синими глазами по-щегольски разодетого купидона.
- Я должен ее остановить! - мелодраматично воскликнул он. - Фелтон - отвратительный человек. Его сделки, заключаемые в Сити, в большинстве своем весьма подозрительны.
- Я с тобой не согласна. - В этот момент Кэрола пыталась решить, может ли она приспособить на вышиваемый рукав еще один розовый бутончик. А если отбросить листья? - Я считаю, что он очень привлекателен, несмотря на то, что его манеры слегка напоминают мне змеиные.
- Подобен змее! - вскричал Невилл. - Змееподобный! И ты хочешь отдать восхитительную женственность Женевьевы Малкастер змее! - он драматично начал рвать на себе волосы, хотя Кэрола заметила, что при этом он не сильно-то привел в беспорядок свои локоны. - Она самая сочная из всех женщин, виденных мною за последние годы. Она заслуживает лучшего, никак не змею. Она заслуживает меня!
- Самая сочная, хм-м? Осторожней, иначе я посчитаю это за оскорбление, негодник ты этакий!
- Ты тоже прекрасна, дорогая, хотя совершенно немодно увлечена своим мужем.
- Она не так уж и красива, - заметила Кэрола. - Присцилла Брайт больше подходит под стандарты красоты.
- Дело не в стандартах, - нетерпеливо возразил Невилл. - Хотя... как ты можешь утверждать, что кто-то с такими глазами, как у нее, ртом, как у богини, волосами, как...
Кэрола рассмеялась.
- Женщина с глазами, ртом и волосами. Просто совершенство! Невилл, твои стандарты пали довольно низко!
- У нее глаза самого необычного серо-зеленого оттенка, который я когда-либо видел, - заявил Невилл, игнорируя подковырки Кэролы. - Она всегда выглядит так, словно вот-вот рассмеется. Как ей удалось сохранить такую живость характера, учитывая ее брак с Малкастером, я не понимаю. Я видел его четыре года назад, и у него уже тогда отсутствовали почти все зубы.
- О, я знаю, о чем ты говоришь, - согласилась с ним Кэрола. - Женевьева большая хохотушка. Вчера вечером мы пили с ней чай и смеялись в течение целого часа.
- Она упоминала обо мне? - немедленно спросил Невилл.
- Нет, - ответила Кэрола, заканчивая вышивать розовый бутон.
- Возможно, она не знает, что ты и я - близкие друзья.
- Не думаю, что это ей было бы интересно. - Цветок получился довольно странным, но вынести скуку распускания стежков она бы не смогла. Кроме того, ребенку будет все равно, ведь так? Если ее девочка родится похожей на нее.
- Ни одна другая женщина в высшем свете не имеет столь красивых волос, как леди Малкастер.
- Женевьева ненавидит свои волосы, - сказала Кэрола. - Поэтому, Невилл, если ты собираешься делать ей комплименты, советую избегать этого предмета. Ей кажется, что они выглядят полосатыми, как у кошки.
- О! Они словно поймали солнечные лучи... золотые пряди, смешанные с нитями звездного света, - мечтательно произнес Невилл.
- Ох, фу, Невилл! Солнечные лучи! Ну, в самом деле! Я полагаю, что на ночь Женевьева наносит на свои волосы лимонный сок.
- Лимонная сияющая богиня!
- Ты безнадежен! - фыркнула Кэрола. - Но сегодня утром я действительно слышала кое-что интересное. - Он не обратил на нее внимания. - Невилл!
- Как ты считаешь, можно ли срифмовать лимон с Женевьевой? - спросил он, что-то небрежно чиркая на клочке бумаги, вытащенном из его же жилета.
- Абсолютно нет, - сказала Кэрола. - Но послушай же, Невилл, леди Дорсет-Херн сказал мне сегодня утром, что в Лондон вернулся Тобиас Дерби!
- Дерби? Ты имеешь в виду Саймона Дерби? Ну да, он сейчас в Лондоне. Я только на днях видел его и его жену на Роттен-Роу[2].
- Нет, я говорю о брате Саймона - Тобиасе, - объяснила Кэрола. - Тобиас сбежал с Женевьевой Малкастер несколько лет назад. Ее отец поймал их на пути в Гретна-Грин и тут же выдал дочь замуж за лорда Малкастера, но, как это всегда бывает, правда все же просочилась. Во всяком случае, Тобиас и его брат-близнец покинули Англию, как только Женевьева вышла замуж, а теперь он вернулся! Разве это не романтично?
- И что в этом романтичного? - спросил Невилл, сузив глаза. - Ты считаешь, что этот мужчина попытается добиться ее руки во второй раз?
- Я бы не удивилась. Леди Дорсет-Херн сказала, что теперь он чрезвычайно богат. И зачем бы еще ему возвращаться как раз в то самое время, когда у Женевьевы заканчивается траур?
Невилл явно помрачнел.
- Не хватает мне еще одного конкурента, когда и Фелтон так удобно устроился. Сегодня вечером ты и Первинкл собираетесь на премьеру в Ковент-Гарден[3]?
- Думаю, да, - ответила Кэрола. Проблема заключалась в том, будет ли свободен ее муж, Таппи, чтобы сопровождать ее, или же, как обычно, сбежит на свою лекцию о рыбе. - Мы приобрели абонемент.
- Так же, как и я, - сказал Невилл. - Но леди Малкастер будет сопровождать этот чертов Фелтон.
- Тогда ты должен посетить нашу ложу, - немедленно предложила Кэрола. - Возможно, в театре будет и Тобиас Дерби, вот когда мы насладимся прекрасным представлением!
- Если я не смогу сидеть рядом с Женевьевой, - мрачно заметил Невилл, - мне, конечно же, будет не интересно наблюдать за тем, как Фелтон все больше пользуется ее благосклонностью, не говоря уже о Дерби.
- Если ты согласишься сопровождать меня в театр, - уговаривала его Кэрола, - обещаю, что дам обед и приглашу на него Женевьеву. К тому же, за завтрашним чаем, я буду расхваливать тебя от всей души.
Невилл посмотрел на нее, все еще хмурясь.
- Правда?
Кэрола кивнула.
- Честное слово.
Должен же найтись способ вставить хоть одно слово о Невилле в непрекращающуюся хвалебную речь Женевьевы о Лусиусе Фелтоне.
***
К ВОСЬМИ ЧАСАМ того же вечера Женевьева Малкастер была фактически единственным человеком в Лондоне, не ведающем о том факте, что мистер Тобиас Дерби возвратился из Индии, богатый, как набоб, и, по-видимому, планирующий вновь склонить ее к побегу в Гретна-Грин. Хотя она вряд ли обратила бы на эту новость слишком много внимания.
У Женевьевы имелись свои собственные планы на этот вечер: увлечь раздражающе неуловимого Лусиуса Фелтона. Лорд Баббл отказался от своего предложения руки и сердца, поскольку его свалила болезнь, требовавшая пребывания в постели не менее шести часов каждый день. Женевьева встретила эту новость совершенно хладнокровно, поскольку никогда и не помышляла выходить замуж за этого человека. Ее гораздо больше тревожило нежелание Фелтона предложить ей вступить с ним в брачный союз.
Сначала она думала, что его джентльменское поведение исходит из того, что она находится в глубоком трауре. И она совершенно терпеливо ждала целых шесть месяцев. После того, как он и дальше продолжал вести себя, как священник, она стала надеяться, что это все же из-за ее полутраура. Затем прошли еще шесть месяцев с меньшим терпением, чем раньше. Но вот теперь в течение уже целой недели она не носила свои черные одежды, а Фелтон продолжал относиться к ней все с тем же спокойствием, словно был ее дальним дядюшкой. Он был не более чем внимателен, посылая ей букеты фиалок и никогда не упуская случая спросить, чем бы ей хотелось заняться нынче вечером. Данное поведение сделало бы честь самому внимательному племяннику, если бы таковой у нее имелся.
И все же... и все же. Он никогда ее не целовал. Ни разу. Честность заставила Женевьеву признать, что чаще казалось, что он удивлен, а не сражен желанием. Она села перед своим туалетном столиком и взглянула в зеркало. Все джентльмены выказывали ей лестное внимание; она только что получила стихотворение, в котором ее называли "лимонной сияющей богиней" (странная фраза, но она по достоинству оценила усилия писавшего). Итак, почему же Фелтон не делал того же самого? Возможно, проблема состояла в том, что она выглядела такой утомительно молодой, все из-за ее предательски курносого носа. Она просто не была похожа на энергичную вдовушку. На миниатюрную Венеру тоже. Это было пределом ее желаний. Но даже стремительная смена одежды, которую она смогла купить, не преобразила ее в то, о чем она мечтала.
- Ваш самый первый публичный выход после снятия траура! - радостно заметила ее личная горничная, выскакивая из-за плеча Женевьевы. - Хотите надеть греческую тунику, мадам, или, возможно, сиреневое платье с нижней юбкой?
Женевьева прекратила попытки соорудить из того, что даровано ей природой, нечто обольстительное.
- Тебе не кажется, что я выглядела бы более ярко, если бы подчернила брови? - спросила она.
Элиза поморщилась.
- Скорее, наоборот, - вынесла та приговор. Элиза не обладала ни малейшим даром смягчать сказанное.
Женевьева задумалась. Возможно, Фелтон никогда не пытался ее поцеловать, поскольку в ней не было ничего интригующего. Вот сейчас ее наряд находился на самом острие моды, а она продолжала оставаться сама собой. Это действительно удручало.
- Оденьте тунику, мадам, - убеждала Элиза. - В ней вы будете выглядеть замечательно, это я вам обещаю.
Греческую тунику только что доставили из магазина мадам Бодери. Она была сшита из французского шелка приглушенного золотистого цвета, мерцающего всякий раз, когда Женевьева двигалась, квадратный вырез на груди был весьма глубок, но самым эффектным, с точки зрения Женевьевы, был короткий шлейф.
Как только платье было надето, она почувствовала, что хорошее настроение понемногу к ней возвращается. Ее грудь, похоже, была готова выскочить из корсажа, что слегка смущало, но, по крайней мере, она перестала быть похожей на школьницу.
- Элиза, я хотела бы вплести в волосы золотые бусинки, купленные мной в Пантеон-Базар[4].
Элиза нахмурилась. Она являлась еще одним "удачным" приобретение Эразмуса (горничная для леди, найденная на молочной ферме) и вечно пугалась, если перед ней ставили сколько-нибудь сложную задачу.
- Хорошо, но как, по вашему, они закрепляют эти бусинки на голове? - спросила она. - Не хотелось бы, чтобы они свисали с вас цепочкой, наподобие шутовского украшения, или что-то в этом роде.
Женевьева вздохнула.
- Я не знаю.
- Хорошо, полагаю, мы можем попробовать, - согласилась Элиза. Сорок пять минут спустя золотые бусинки сверкали в волосах Женевьевы.
- Это выглядит прекрасно, - заметила Женевьева, восхищенная результатом.
Ее волосы были стянуты сзади в пучок, из которого спускались свободные пряди, украшенные бусинками. Ей даже казалось, что эти бусинки делали ее волосы более однородно окрашенными на вид.
- Спасибо, Элиза!
- Только не кивайте головой, как сейчас! - проворчала та.
- Действительно, похоже, они не совсем прочно закреплены, - засомневалась Женевьева, покачивая головой. Если поцелуй Фелтона - поцелуй, который, как она решила, он непременно ей подарит - будет хоть сколько-нибудь энергичен, ее волосы упадут на плечи, растеряв все бусинки и придя в полный беспорядок. Что ж, когда Фелтон будет ее целовать, она просто будет держать свою шею несгибаемой. Как же много времени прошло с тех пор, когда кто-то, о ком она думала без малейшего протеста, целовал ее.
_______________________________
[1] lemon - лимон - он же на амер. сленге:
- простофиля, неудачник;
- ненужная вещь, барахло.
Думаю, что некоторый оттенок данных значений автором подразумевался (прим. переводчика)

[2] Роттен-Роу - аллея для верховой езды в лондонском Гайд-Парке

[3] Королевский театр в Ковент-Гардене (англ. Theatre Royal, Covent Garden) — театр в Лондоне, с 1946 г. служащий местом проведения оперных и балетных спектаклей, домашняя сцена Лондонской Королевской оперы и Лондонского Королевского балета. Расположен в районе Ковент-Гарден, по которому и получил название.
Современное здание театра - третье по счёту расположенное на этом месте. Оно было построено в 1858 г. и подверглось кардинальной реконструкции в 1990-е гг. Зал Королевской оперы вмещает 2268 зрителей. Ширина просцениума 12,2 м, высота 14,8 м.
Первый театр на месте расположенного здесь прежде парка был построен на рубеже 1720-30-х гг.
Нас интересует второй театр, так как именно в это время происходит описываемые события.
В 1808 г. первый театр Ковент-Гарден был уничтожен пожаром. Новое здание театра было возведено за первые девять месяцев 1809 г. по проекту Роберта Смёрка и открылось 18 сентября постановкой «Макбета». Менеджмент театра поднял цены на билеты, чтобы окупить стоимость нового здания, однако публика на протяжении двух месяцев срывала спектакли постоянными криками, хлопками и свистом, в результате чего руководство театра вынуждено было вернуть цены к прежнему уровню.
В первой половине XIX века на сцене Ковент-Гардена чередовались оперы, балеты, драматические постановки с участием выдающихся трагиков Эдмунда Кина и Сары Сиддонс[/b], пантомима и даже клоунада (здесь выступал знаменитый клоун Джозеф Гримальди). Положение изменилось после того, как в 1846 г. в результате конфликта в Театре Её Величества - лондонском оперном театре - значительная часть его труппы во главе с дирижёром Майклом Костаперешла в Ковент-Гарден; зал был реконструирован, и 6 апреля 1847 г. театр открылся вновь под названием Королевская итальянская опера постановкой оперы Россини «Семирамида». Однако менее чем через девять лет, 5 марта 1856 года, театр во второй раз сгорел.


Второе здание театра. 1820 год.

Интерьер второго театра.


сатирическая картинка 1811 года (не стала уменьшать картинку - слишком хороша

Чтобы не было вопросов, пишу и про третий театр
Третий театр Ковент-Гарден был построен в 1857-1858 гг. по проекту Эдуарда Мидлтона Барри и открылся 15 мая 1858 г. постановкой оперы Мейербера «Гугеноты» . Во время Первой мировой войны театр был реквизирован и использовался как склад. Во время Второй мировой войны в здании театра был танц-зал.

В 1946 году в стены Ковент-Гардена вернулась опера: 20 февраля театр открылся «Спящей красавицей» Чайковского в экстравагантной постановке Оливера Мессела. Одновременно началось создание оперной труппы, для которой театр Ковент-Гарден стал бы домашней сценой, - и 14 января 1947 года Оперная труппа Ковент-Гардена (будущая Лондонская королевская опера) представила здесь оперу Бизе «Кармен».

[4] Пантеон-Базар - The Pantheon Bazaar - бывший театр на Оксфордской улице. Открыт в 1772 году как крытый Воксхолл, затем в 1791 преобразован в оперный театр, сгоревший в следующем же году. Вновь открыт в 1795 году как Пантеон-театр. Снова горел, и у владельцев возникли материальные затруднения. Поэтому в 1814 преобразован в Пантеон-базар. Впоследствии здание стало главным офисом винных торговцев Гилбейсов (Gilbeys, 1867), а в 1937 в нем открылся магазин "Marks and Spencer".

Интрига закручивается. А Фелтон оказался более морально устойчивым))
Vetter, спасибо за такой оперативный перевод.
_________________

Очень интересно. Кутерьма в духе Джеймс

Очепятка:
чиркая

А вот здесь я не поняла

Так все же кто: дядюшка или племянник?
_________________

Ага, спасибо)



А и тот и другой (там действительно в этих местах "a distant uncle" и "a more attentive nephew"), все равно же не намечающийся муж, что Гг-не и обидно)

Девочки, спасибо!

_________________

Спасибо большое за перевод новой главы- фотографии очень красивые.

Намечается интрига! Возвращается Тобиас Дерби, а у Женевьевы виды на Лусиуса Фелтона. Да еще Невилл собирается ухаживать за Женевьевой. Вот интересно, что же будет дальше.

vetter, Nara, спасибо! Очень интересно читать, хороший перевод.

Хихикала все время, пока читала главу)))) Интересно, что предпримет Женевьева в театре? Невилла от ее наряда хватит инфаркт!

Ага, Жанна, теперь поняла. Но без объяснений смысл не очевиден. Здесь бы объединить эти два сравнения в единый мотив. Типа "С таким же успехом, невозможно иметь и более внимательного племянника." Что-то вроде того.


_________________

Ага, сейчас подумаю, и на что-нибудь заменю