Алисия Дэй "Освобождение Атлантиды"

Коша, какая у тебя кошечка резвится - прелесть!!!

Девочки, всех поздравляю с началом перевода нового романа из любимой серии про Атлантисов!


bulya, KattyK Огромная благодарность за труд!!!!

Спасибо !!!!!!!!!!

Ура! Новый перевод про Атлантиду! С удовольствием прочитаю историю про Джастиса! Стильный он парень!
Жаль, что первая глава повторяет окончание истории про Вэна и Эрин.

Ура новая радость.
_________________

Катюша, спасибо за новых атлантов!




_________________

Спасибо! У меня Джастис тоже любимчик, питаю слабость к синему, прямо мечта воплотилась

Девочки, 2 глава отправлена переводчице. Elle - твой выход!
_________________

 » глава 2

Спасибо, Катюш, LiskaAliska! Без вашей помощи я бы просто не справилась!!!!
Итак, долгожданный перевод!!!

ГЛАВА 2

Наши дни, Отдел Археологии, государственный университет Огайо, Колумбус, Огайо

Доктор Кили МакДермотт отперла дверь своего офиса, радуясь тому, что немногочисленные студенты, блуждающие длинными коридорами, освещенными флуоресцентными лампами, не обращали на нее внимания. Она была не в состоянии отвечать на вопросы после долгого перелета из Рима.
Пока Кили тащила в офис тяжеленную сумку со своими драгоценными инструментами, она подумала о том, чтобы заказать новую лопатку Маршалтаун. Та, которая используется сейчас, видала и лучшие дни, а Доктор МакДермотт, как и большинство археологов, считала свои инструменты самым ценным имуществом. Но, возможно, из сентиментальности Кили сохранила бы и старую. Она была самой первой и принесла ей его.
Ее воина.
Кили взглянула вниз на крошечную, вырезанную с дерева рыбку, которая покоилась на воротнике ее футболки, свисая с серебряной цепочки. Эту искусно вырезанную рыбку она выкопала старой лопаткой. С тех пор, как три года назад она впервые прикоснулась к этой рыбке, археолог посвятила мечтам об очень взрослом варианте воображаемого друга, воине с синими волосами из векового прошлого, больше времени, чем стоило бы. Он вырезал рыбку, расположившись возле походного костра, разговаривая и смеясь с друзьями. Кили от удивления задержала дыхание, увидев его впервые. Воин был красив такой первобытной мужской красотой, что при виде него она буквально переставала дышать.
Он весь - от шелковистого чуда его многоцветных волос до его высоких скул, сильной шеи, и широких плеч, венчавших его мускулистый торс, - должен был позировать для скульптуры, вместо того, чтобы обрабатывать дерево. В ее видении линии и мускулистые изгибы его тела в мерцающем свете костра имели весьма явные очертания, когда он сидел там, одетый только в штаны и склонивший голову к своей резьбе.
Даже теперь, должно быть спустя сотни лет после того, как тот походный костер был погашен, эмоциональный отголосок ее связи с ним посылал искры в ее нервные окончания с почти ощутимой нежностью каждый раз, когда рыбка соприкасалась с ее кожей. Несмотря на то, что воин уже очень долго лежал в могиле. У нее была какая-то одержимость парнем, который вот уже столетия как умер. Но прикосновение к резьбе приносило ей своего рода успокоение. Тем не менее, даже теперь, когда она думала о том, кто был столь же мертв, как и цивилизации, которые она изучала, жаркая дрожь охватывала ее, возбуждая чувственное желание. Для него. И никогда для живого достижимого мужчины.
Всегда для него.
Кили снова и снова поглаживала деревянную необычную маленькую рыбку и чувствовала, как будто он здесь, с ней. Одно из немногих преимуществ ее дара: ясновидения через прикосновение. Ее губы изогнулись в горькой улыбке. Потерять всех своих реальных друзей, но найти кусочек дерева, который обеспечивает тебя компанией призрачного воина.
Молодая женщина вздохнула и в тысячный раз испытала желание узнать хотя бы его имя. Так или иначе, кем бы он ни был, это не его вина, что она была одинокой чудачкой. Да, она, несомненно, сохранит лопатку.
Наконец вынырнув из своих сокровенных грез, Кили закрыла за собой дверь в офис и оглянулась вокруг. Сувениры из ее путешествий и некоторые из выкопанных ею находок, а также несколько дорогих сердцу подарков от местного населения. Красочная глиняная посуда и маленькие резные фигурки боролись за место на полках, в то время как стратиграфические рисунки в рамках покрывали стены, каждый из них демонстрировал свой исторический период и имел на обороте пометку о времени обнаружения.
Ее драгоценные книги вышли за пределы переполненных и опасно накренившихся полок книжных шкафов и тянулись вдоль стен шаткими стопками. Ей хватило одного взгляда на дюйм или два пыли на каждой поверхности, чтобы удостовериться, что секретарь отдела следовал инструкциям Кили оставить ее офис нетронутым в ее отсутствие.
Кили издала дрожащий вздох облегчения от того, что наконец-то вернулась в то помещение, которое за многие годы можно было бы назвать домом. Стерильная квартира, где она хранила несколько личных вещей, никогда не была ей домом; это было просто место, куда она могла пойти, чтобы принять душ и переодеться. Она всегда находилась здесь, в своем офисе, в аудитории или на месте раскопок, живя при этом на чемоданах.
Но здесь Кили тщательно выбирала каждую отдельную вещь. Не было ничего, что могло бы взволновать её - ни одного предмета, который мог послать ее в круговорот чьих-то эмоций - что могло случиться где-нибудь в другом месте.
Здесь она, наконец, могла снять свои перчатки.
Сняв, она положила их на уголок своего стола, и клуб пыли поднялся в воздух, защекотав ей нос. Ну ладно, хотя нетронутость ее офиса - это замечательно, превосходно, но теперь, когда она вернулась, следовало навести здесь какой-то порядок.
Позже.
Доктор МакДермотт опустилась на свой стул и закрыла глаза, позволяя волнам усталости нахлынуть на нее. Даже после всех этих лет путешествий она не могла спать в самолетах, пытаясь быть начеку во избежание нежелательных контактов. Слишком большая вероятность того, что, пока она будет дремать, ее голова склонится на бок, и ее щека может легонько соприкоснуться с креслом в самолете, выпуская эмоции тысяч сердитых, нетерпеливых, испуганных или же просто переутомленных пассажиров прямо в ее уязвимый мозг.
Кили разглядывала старый бугорчатый диван в красно-зеленую клетку, который стоял у одной из стен, задаваясь вопросом, насколько хорошей идеей было бы вздремнуть прежде, чем заняться кипами бумаг, сотнями сообщений голосовой почты и всем остальным, что обычно накапливается в течение месяцев отсутствия.
Снова вздохнув, женщина подняла телефон. Займись она некоторыми делами сейчас, то успокоила бы свою совесть перед тем, как подремать. Кили набрала свой код, вспомнить который у нее заняло несколько секунд, нашла ручку и бумагу и начала ждать лавины сообщений. – У Вас нет новых сообщений голосовой почты.
Кили моргнула и пожала плечами, предполагая, что ошиблась кодом. Проверив записную книжку в нижнем ящике стола, где он был записан как раз для такого случая, она начала снова.
– У Вас нет новых сообщений голосовой почты.
Медленно опуская телефон, она чувствовала, как в животе появляется знакомое неприятное ощущение. Плохая пища в самолете и отсутствие сна не могли ей помочь ответить на вопрос, почему ни один из ее коллег за больше чем три месяца не потрудился ей позвонить.
Они знали, что она уехала. Конечно. Дело было в этом. То, что она всегда возвращалась домой к потоку сообщений, ничего не значило. Или, по крайней мере, это означало лишь то, что люди, наконец, поумнели и звонили ей на ее международный сотовый телефон вместо того, чтобы звонить сюда, где ее не было.
Где ее не могло быть.
Кроме того ... она также получила немного звонков, когда находилась в поле. Конечно, она проигнорировала несколько звонков от Джорджа в самые первые дни раскопок. Волнение открытия занимало каждую каплю ее внимания. Знаменитый Луперкал - тот самый храм, который, как полагали древние римляне, был пещерой, где основателей Рима, мальчиков близнецов Ромула и Рема, вскормила грудью волчица.
Когда команда начала исследовать глубже, то увидела очертания имперского орла прямо тут, на вершине сводчатого потолка, точно как описывали тексты шестнадцатого столетия, и члены команды все вместе вскрикнули от изумления.
Даже сейчас, когда она вспоминала об этом, дрожь пробегала вниз по ее спине. Одно из самых больших археологических открытий всех времен - и она была там. Естественно, у нее не было времени отвечать на звонки босса. Только немногие из ее коллег могли побеспокоить ее звонками, когда она отлучалась; они понимали.
Ведь понимали?
Вот только все остальные в отделе, казалось, всегда звонили друг другу, когда были на раскопках. Чтобы поделиться волнением и благоговением перед открытием. Она нечаянно услышала разговоры об этом на редких собраниях коллег, которые ей удалось посетить. Но, так или иначе, Кили не была включена в тот круг коллегиальности.
Бесспорно, она имела склонность держать людей на расстоянии. И это были не перчатки; в этом веке, где в "Deal or No Deal"[1] с Хавви Мендал открыто говорят о проблемах ОКР[2] , никто не думал, что доморощенный мизофоб[3] слишком выходил за пределы нормального. Но, тем не менее, когда люди становились друзьями, они обнимались. Прикасались. Хотели, чтобы она прикасалась к их вещам. Подержала их ребенка. Погладила собаку. Восхитилась новым приобретением.
Было слишком трудно избежать всего этого. Слишком трудно. Слишком заметно.
Она не могла сказать им правду. Она никогда не могла сказать им правду. Кили узнала, как трудны бывают отношения с несколькими близкими друзьями еще в средней школе, а потом и с одним мужчиной, которого она, как когда-то думала, любила. А он бросил ее. Назвав одержимой.
Она не способна была отрицать это тогда. И все еще не могла сейчас.
Но это не имело значения, когда она работала. Кто нуждается в личной жизни, когда древний мир разворачивается перед твоими глазами? Она рассчитывала на еще как минимум шесть месяцев в Луперкале.
Ей следовало бы лучше подумать прежде, чем рассчитывать на что-нибудь или кого-нибудь.
Теперь, когда оборотни показались открыто, они придали совсем новое значение мифологии Ромула и Рема. Изменчивый лик правосудия не был даже упомянут. Итальянская группа европейских оборотней вступила во владение, выбросив ее команду.
– Мы позовем Вас, если мы будем в Вас нуждаться, Доктор МакДермотт, – один из них почти глумился над ней, в то же время выталкивая ее из штаба раскопок. – Не забывайте дышать.
Смех, прозвучавший ей вслед, граничил с безумием, вызванным лунным светом, и, отразившись эхом, встревожил ее, принеся понимание того, что наступили сумерки и близка полная луна, а значит лучше не спорить.
Она не хотела встревать в это, так как, в конце концов, не имела суицидальных наклонностей.
Стряхнув с себя воспоминания, Кили поняла, что все еще держит в руке теперь уже гудящий телефон. Она опустила трубку на рычаг, снова осматривая свой пыльный офис. Не прикасались ни к чему по ее просьбе или же им просто пренебрегали?
Забавно, как такая простая вещь как отсутствие телефонных сообщений могла изменить все восприятие человека.
Телефоны работают в оба конца, напомнила она себе, снова потянувшись к телефону. Есть один человек, который всегда будет отвечать на ее звонки. Пальцем свободной руки она провела по пыльному краю рамки единственной картины на ее столе. Женщина, нервно улыбающаяся камере, была очень похожа на Кили. Рыжие волосы не такие яркие. Более заметны морщинки от смеха. Спортивные формы стали мягче за эти годы, но она все еще была красавицей.
В свое время Кили считала ее самой красивой женщиной в мире. Еще до врачей, неверия и сомнения.
Телефон зазвонил четыре раза прежде, чем раздался знакомый щелчок. Что-то в связи телефонных линий в лесах восточного Огайо всегда создавало впечатление, будто она говорит из бутылки. Или плохая связь, или отголосок двадцати восьми лет взаимного разочарования.
– Алло?
Кили сглотнула, затем сумела выговорить сквозь внезапно образовавшийся в горле ком. – Привет, мама.
– Кили?
Кили душило знакомое раздражение. Кто еще это мог быть? Ее родители не хотели идти на риск со второй беременностью, так как Кили была... неполноценной.
– Да, мама, это - я. Как ты? Как папа?
– О, ты наконец-то вернулась домой из того ужасного места? Мы только что видели в новостях, что вампиры пытаются захватить российский трон. Какая-то женщина что-то говорила о том, что она принцесса Анастасия, которая была обращена в вампира, когда убили ее семью. Как думаешь, это может быть правдой? Ты же не выходишь наружу после наступления темноты? Мы посадили второй урожай чеснока и продаем его в горячих пирогах, хотя, кто захотел бы чесночный пирог? А ты ...
– Мама, – прервала ее Кили, удивляясь тому, что мать, казалось, не сделала ни одного глотка воздуха во время града вопросов. – Мама, да, я дома и все хорошо.
Она из собственного опыта знала, что не стоит отвечать на отдельные вопросы, иначе беседа никогда не получит продолжения. – Но как у вас дела? Как твой артрит? Как папа?
– Хорошо, у нас все прекрасно, милая. Папа так волновался за тебя, тем более, мы так долго не получали от тебя никаких известий. Или ты болела из-за... своего состояния?
Кили испытала вину с примесью боли. Почему-то ее родители всегда могли ранить ее глубже всех, даже при том, что желали ей только добра.
Именно потому, что они желали ей только добра.
– Мама, ты знаешь, что мое состояние - это не болезнь. Просто я ясновидящая, совсем немного. Когда я прикасаюсь к предметам, я испытываю некоторые ощущения… Мам, мы проходили это не раз в течение многих лет.
В ответ телефон молчал, а потом она услышала тихий звук сопения, как будто бы ее мать старалась не заплакать. Снова.
Кили задалась вопросом, сколько еще дочерей вызывали у матерей такое страдание просто своим существованием, но попыталась оттолкнуть эту мысль подальше, когда неприятное ощущение в животе стало нарастать, грозя достичь разрушительной силы.
– Ты все еще носишь те перчатки, чтобы избежать любого прикосновения? Ты видела Доктора Кунца? Он говорит, что если бы ты еще раз попробовала гипноз...
– Нет, никогда снова я не собираюсь встречаться с Доктором Кунцом, мама. Он думает, что я безумна. Он отказался мне верить, даже когда я представила ему доказательство, увидев видение о его сыне, державшем карандаш, сделанный для него.
– Это было не очень хорошо с твоей стороны, Кили. Сочинить историю о том, что его бедный маленький мальчик запер в туалете свою сестру, – с упреком сказала ее мать.
– Это была не выдумка, и если бы ты за ним наблюдала, когда я рассказывала ему о своем видении, то узнала бы, что он уже некоторое время подозревал своего сына в грубом обращении с сестрой. В любом случае, я не могу к нему вернуться, даже если бы и хотела. Доктор Кунц прогнал меня, лишив возможности быть его пациентом.
Она не знала, как психотерапевт мог такое сделать - прогнать человека - но, очевидно, мог. Как и большинство людей, которые видели ее "талант" вблизи и лично, он не хотел иметь с ней ничего общего. Возможно, в этом была некая ирония. Даже психотерапевт думал, что она одержима. Может быть, она не должна была туда идти, хотя бы для того, чтобы сохранить в тайне собственную уязвимость.
Она надеялась, что он, по крайней мере, приобрел контроль над своим сыном.
– Я могу поговорить с папой?
– Да, он, гм... - Голос ее матери дрогнул. – Он немного задремал.
Точно. Ком в горле Кили внезапно стал гораздо больше.
– Папа за всю свою жизнь никогда не дремал, мама. Ты не могла хотя бы попытаться придумать что-то более правдоподобное?
– Кили, ты знаешь, что он тебя любит. Он только не знает, как обходиться с твоим... твоими проблемами.
– Ты права, мама. - Она пыталась не показать свою горечь в голосе, но могла сказать, что уже потерпела неудачу. – Моя проблема. Хорошо, эй, я должна идти. Меня ждут сотни сообщений голосовой почты и писем, на которые я должна ответить. Знаешь, от людей, которые действительно хотят поговорить со мной.
– Кили! Это несправедливо. Ты ведь знаешь, что я всегда рада слышать тебя.
Кили смягчилась. – Я знаю, мама. Я думаю, что смогла бы приехать к вам на этой неделе. Мы могли бы поехать к...
– О, милая, только не на этой неделе. Мы, ах, мы так заняты. Я позвоню тебе в этот уикенд, и мы еще поболтаем, хорошо?
– Ты права, мама. Хорошо. В этот уикенд. Я... – голос Кили задрожал, но она глубоко вздохнула и вынудила себя произнести слова. Заставив себя сказать слова матери, которая даже видеть ее не хотела. – Я люблю тебя, мама.
– Я тоже люблю тебя, детка. Мы скоро поговорим.
Повесив трубку, Кили опустила голову на руки на свой пыльный стол в тихом офисе и, наконец, дала волю слезам.
___________________________________
[1] – "Быть или не быть" – популярная американская телепередача, ведущая Хавви Мендал.
[2] – Обсессивно-компульсивное расстройство (obsessive-compulsive disorder) - расстройство личности, при котором человек настолько сосредоточен на правильности, перфекционизме и контроле, что он или она теряют свою гибкость, открытость и эффективность.
[3] – Мизофобия (mysophobia; греч. mysos грязь, загрязнение, осквернение + фобия; синоним молизмофобия) - боязнь загрязнения, стремление избежать прикосновения к окружающим предметам.
_________________

Спасибо!!! Спасибо!!!Спасибо!!!

Спасибо!
Вот уж Кили оторвется с Джастисом!
___________________________________

Большое спасибо за перевод! Просто нет слов от восторга!
_________________

Ура!!!! Прода!!! Нет слов, одни эмоции!!!! Большое спасибо!!!!

Ооооооо, она такая замечательная! Вот неповезло же человеку с родителями

Спасибо за главу!!!!!!!!!!!!

Класс, круто.Море и
_________________

Elle, Катюш, LiskaAliska, спасибо за новую главу!
_________________