Административный Центр

Медицинский центр. Приемная доктора Айболита.

Закончив повествование, проходящее под эпиграфом «не ропщу на свою незавидную долю», очень сильно удивилась, услышав вопросы доктора. Видимо он всерьез считает, что вязание это весело. Или я, в какой-то момент уснув, пропустила все самое интересное? Вроде нет. Стакан в руке, кактус с бонсаем по-прежнему стоят на столике и обниматься не спешат, доктор смотрит с интересом энтомолога и, судя по стрелкам на настенных часах, прошла всего пара минут. Значит, мир не рухнул и все, более менее, на своих местах. Тогда почему такие странные ощущения? Может это склероз? Шла, знала зачем, пришла и всё забыла. Кто я? Где я? Хотя нет, на эти вопросы ответы у меня есть. Мысленно тяжело вздохнула. Не нужно было слушать советчиков, тем более что один из них собирался осчастливливать селянок и ловил по округе девственниц, а второй спасал глухонемых котов и носил поролоновый бюст.
Да уж. Я тоже хороша. Нужно было идти домой, а лучше в клуб и постараться забыть обо всех напастях. А если бы в момент безудержного веселья проклятье, в которое до сих пор не очень верю, сработало бы, так все бы ещё интереснее получилось. Танцует на стойке такая вся из себя юная дева. Часы бьют полночь и о-ба, на месте прелестницы пытающаяся разогнуться старушка. Шок - это по-нашему. Зато бармен, должен будет мне скидку сделать, потому что у него выручка в два раза поднимется. Когда все (резко протрезвевшие), чтобы забыть душераздирающее зрелище, начнут по второму кругу догоняться. Отличная перспектива. Почему не подумала об этом до того как перешагнула порог кабинета? Впрочем, рецепт на вкусные таблетки примерит меня с миром и сделает визит ненапрасным.

- Ничего особенного. Но если приравнять поющих голубей к галлюцинациям, то они меня очень сильно беспокоят, - сделав ещё глоток, посмотрела на светило психологии, - но думаю это общая беда жителей. Похоже, репертуар им подбирал маньяк, которому медведь не то, что ухо, всю голову оттоптал.

Сквозь стекло бокала, посмотрела на цветущий кактус. Грани, преломляя лепестки, создавали иллюзию праздника. И все бы ничего, но уж больно прозорливый эскулап попался или… Мысленно подобралась. Слишком много предположений бьющих точно в цель. Что странно и опасно. Нужно закруглять разговор и двигаться на выход. За пару дней сюрпризов было достаточно. Хмель, под напором адреналина (ей-богу, только зря продукт перевела), выветривается, а улыбка становится шире и искренней. Поднимаю взгляд на Айболита.
- Простите. Мы же сейчас рассуждаем гипотетически?
Увидев кивок, продолжила.
- Потому что у меня нет, и не было проблем, о чем я Вам, собственно, и поведала. Подарками и сувенирами Энск ещё не радовал, хотя, возможно, все ещё впереди. Ведь Вы же не про магнитики на холодильник намекали. Просто, на фоне тотальной скуки, началась апатия и перестало хотеться какого-то драйва. А на меня это совсем не похоже, - притворно тяжело вздохнув,- и нарушился сон. Вот понимаете, не могу заснуть, и все тут. Лежу, думая обо всем на свете. О посадках риса в горных районах Китая, о голодающих детях Африки. Есть ли жизнь на Марсе и можно ли микробов считать зачаточной формой неизбежно надвигающейся эволюции. Почему ещё не найден эффективный и простой способ лечения насморка. И все в таком духе.
Посмотрев на доктора кристально-честным взглядом, робко улыбнулась.
- Предполагала, выпишите снотворное и все симптомы пройду сами по себе. Но Вы,- добавила (годы тренировок перед зеркалом) благодарности во взгляд, - указали другой путь решения проблемы. И я, вдруг, осознала - нужно найти человека, который поймет и выслушает.
Ведь это именно то чего не хватает. Ага. Чтобы как можно больше народу узнали о проблеме. В обшарпанном помещении, на стоящих кружком стульях сидят какие-то странные люди. « Привет. Меня зовут Эй ты, иди сюда! Кажется весь мир отвернулся от меня» И все хором « Привет» «Привет. Я меня никто не замечает. Эй! Вы что?! Я же тут!» И все молчат пока та, которую никто не замечает, выпрыгнув в открытое окно, убегает в ночь. Первый этаж. Ведь собрание психов в высотке не проводят. И так по кругу, доходят до меня, поднимаюсь : « Привет. Меня зовут Саманта. Психолог рекомендовал мне найти друзей. И теперь у меня синдром крокодила Гены. Кто хочет со мной дружить?!» Вытаскиваю из-за спины биту (не идти же на встречу психов с голыми руками, кто знает, что у них на уме) широко улыбаюсь. « Привет» глухо звучит в ответ и никто не торопится кинуться на биту. О жестокий мир. Едва заметно усмехнулась. Похоже даже там не найду понимания.
Черт! Почему вообще думала, что это будет весело? Ладно, слишком много всего свалилось, поэтому сделала тактическую ошибку. Надеюсь не смертельную. Очень надеюсь. Продолжив смотреть восторженно-наивным взглядом.
- Вы правы. На новом месте мне просто не хватает общения. Подружусь с кем-нибудь и все пройдет. А пока этого не случилось, может, все-таки, выпишите вкусные таблетки?
- Они Вам не нужны, - внимательно смотрит в глаза, - прогулки на свежем воздухе, общение и все проблемы исчезнут. Но если, вдруг, этого не произойдёт - приходите. Назначу лечение.
- Спасибо, - улыбнувшись, поднимаюсь, - знаете, мне действительно стало гораздо лучше. На душе такая легкость. Вы очень хороший доктор, - в наркологии цены бы не было. Заставил протрезветь не прибегая к медикаментам и промываю. Продолжаю светить лицом, - до свидания, надеюсь не до скорого.
Развернувшись, иду к двери.
- Подождите, мисс Бромлей, Вы забыли цветок.
- Пусть останется у Вас, а то вдруг Вашему кактусу одиноко ночами или у него тоже бессонница, а тут, как ни крути, компания. И будет с кем прикормки выпить.
Махнув, на прощанье, рукой, выхожу за дверь. Из плюсов: без сопровождения бравых санитаров, и без укола. Из минусов: выпить не удалось. Но в конце концов не алкоголем единым.
- Вас записать на прием? - помощница Айболита улыбается дежурной улыбкой.
- Нет, спасибо. Второго сеанса не потребуется.
Выскочив в коридор огляделась. Так, и где тут табличка с надписью « Выход» и стрелочкой указующей обратный путь из этого медикаментозного вертепа? Главное не заблудиться, и не попасть на прием ещё к кому-нибудь. А то получится, пока искала выход – прошла диспансеризацию. Так, вроде тут направо… или налево? Да кто так строит?!

»» 20.11.15 03:09 Сказочные зарисовки
_________________

Медицинский центр.

Наверное, у каждого врача есть именно тот пациент, ради которого он готов сворачивать горы, лишь бы выбить нужное лечение. Я до сих пор не знаю, почему так получается, что внезапно кто-то становится важнее остальных, и почему по максимуму хочется помочь именно этому пациенту, а не какому-то другому. На моей практике таких было немного, все-таки врач не в праве выбирать себе «любимчиков», да и с большинством больных не возникает проблем, требующих нестандартных подходов. И все-таки исключения случались.
Джереми находился в клинике уже пять месяцев, к моменту моего перевода в клинику Энска. Совсем юный, пятнадцатилетний парень, худой и довольно высокий, уверен, если бы он встал, то был бы совсем немного ниже меня. Мальчику не повезло родиться с пороком сердца, не повезло, что своевременное лечение практически не давало результатов. Единственным выходом для него была пересадка сердца, вот только нужное не находилось. И только пять месяцев назад его поместили в списки нуждающихся в трансплантации, потому что, после последнего обследования, стало понятно – этот год для него последний. Больше не выдержит.
Он всегда храбрился, не теряя чувства юмора шутил, подбадривал докторов и медсестер, ухаживающих за ним, постоянно улыбался матери, которая из-за постоянных переживаний, выглядела лет на двадцать старше своего возраста… И в какой-то момент случилось именно это – он стал тем самым пациентом, для меня, ради которого я старался сделать все и даже больше. Чуть поступал к нам пострадавший после дтп, в критическом состоянии, или суицидник, я тут же оказывался рядом, чтобы выяснить – подходит ли сердце, в случае неизбежной смерти пациента, для пересадки Джереми. Увы, чудес не случалось.
До сего момента.
Прооперировав назначенную пациентку, покидаю операционную, с намерением хоть немного отдохнуть. Душ немного тонизирует, придавая бодрости, и дико хочется есть. Спустившись в столовую, устраиваюсь у окна, неторопливо обедаю, как вдруг…
- Джо! – в столовую буквально влетает Аманда, операционная сестра, ассистирующая мне, - ДТП, девятнадцать лет, ЧМТ и кровоизлияние в мозг. Прогноз неблагоприятный, на аппарате, уже несколько дней.
Мне больше и не надо – срываюсь, лечу в отделение нейрохирургии, чтобы перехватить коллегу и выпытать у него подробности, а затем провести несколько процедур, чтобы удостовериться – сердце идеально подходит.
- Джо, - Колин, курирующий пациента нейрохирург, выдыхает, качая головой, - не думаю, что получится что-то.
- Разве у мальчика есть шанс? – вопрошаю, уже заранее зная ответ.
- Нет, шанса нет, травмы мозга необратимы, но мать не слышит. Категорический отказ от отключения аппарата и от трансплантации тоже.
- Её можно понять… - хмурюсь, - а в правах?
- Значка о готовности к донорству нет, увы, - пожимает плечами, - мать решительно настроена ждать сколько угодно, надеется на чудо. Может со временем и поймет, что ничего не сделать, но…
- Для Джереми будет поздно, - киваю, - я поговорю с ней.
- Серьезно? Пойдешь к убитой горем женщине рассказывать о том, что её сын…
- Может еще спасти жизнь другому человеку.
- Как хочешь, - качает головой, - только поосторожнее.
Разумеется, я постараюсь.
Тяжело смириться с тем, что родной человек умирает, и когда есть малейший шанс, пусть и не подкрепленный мнением специалистов. Это нам, врачам, понятно, что пути к выздоровлению уже нет, а родственники продолжают надеяться, мучая себя и не отпуская тех, кому уже все равно. Наверное, страшно принять решение, которое поставит точку.
Мать паренька нахожу рядом с его палатой, она сидит на диване, подвернув под себя ноги, и смотрит в стену. Замечает она меня не сразу, но как только поворачивается в мою сторону, вижу, как меняется её взгляд – в нем проскальзывает надежда.
- Доктор?
- Здравствуйте, - киваю в знак приветствия, - меня зовут доктор Вудмен, я кардиохирург…
- У него и с сердцем что-то? – безжизненно звучит её голос.
- Нет. У вашего сына идеальное сердце.
- Какой в этом толк? – прикрывает глаза, пряча отчаяние.
- Для вашего сына, действительно, это уже не имеет значения, - мой голос мягок, опускаюсь на диван рядом с женщиной. Она поднимает взгляд.
- Вы тоже пришли говорить мне, что он не выживет?
- При всем уважении, он уже мертв. Если отключить аппараты, он не задышит самостоятельно, травмы мозга…
- Хватит! Я наслушалась этого! – ей хватает сил, чтобы разозлиться, - я не собираюсь отключать его, случаются чудеса! И люди, пролежав в коме по десять лет, просыпались!
- Прошу прощения… - отступаю, - Но с такими травмами не выживают. Вы ведь и сами понимаете.
- Я надеюсь и этого достаточно! Прожду сколько нужно, но не стану… - замолкает, обессиленно выдыхая, - Чего вы от меня хотите?
- Можно показать вам кое-что?
Кивает, поднимаясь, и я веду её к лифту. Знаю, что действую, нарушая все правила, но это ведь может помочь.
Останавливаюсь у палаты Джереми, глядя на него через окно. Женщина смотрит тоже, явно не понимая, зачем её сюда привели.
- Его зовут Джереми, ему пятнадцать. У него врожденный порок сердца, и осложнения на фоне подросткового возраста. Мальчику осталось жить месяца четыре…
- Бедный, - шумно выдыхает, - неужели ничего нельзя сделать?
- Можно, - негромко отвечаю, - ему поможет только пересадка. Вот только донорское сердце не так просто найти.
- К чему вы ведете? – ее голос срывается.
- Я предлагаю вам подумать. У вас и вашего сына есть возможность спасти жизнь этому мальчику.
- Хотите его сердце? – шокированно смотрит на меня, - он не умер! Не отдам! Как вы можете?! – шипит от возмущения.
- Понимаю, вам тяжело…
- Не понимаете, если предлагаете такое! Это бесчеловечно, какой же вы доктор после этого?
- Пытающийся спасти жизнь ребенка, - пожимаю плечами, - не более. Вам ведь уже предлагали это.
- И я отказалась! Не допущу, даже если мой сын умрет, как все вокруг твердят, я не позволю изымать его органы.
- Подумайте, есть такой шанс оставить память о вашем сыне, спасая жизнь, - не отступаю.
- Хватит! Не желаю слышать, почему мой сын умирает, а другие должны жить?! – обхватывает себя руками и идет прочь. Остановившись у лифта, оборачивается, - Я поговорю с вашим руководством, вас вообще нельзя допускать к родственникам пациентов. Вы бессердечный и черствый, вам наплевать на чужие чувства.
Двери лифта открываются и через пару мгновений я остаюсь один. Быть может, я перегнул, но теперь знаю точно, сделал, что мог и эта женщина, увидев Джереми, о нем уже не забудет.
Я поступил нечестно? Бессердечно? Может быть. Но это может принести результат. Остается только ждать.

Остаток дня проходит спокойно, закончив писать карты и проверив еще раз все назначения, наконец, собираюсь домой. Заглянув к Гансу, не обнаруживаю его в кабинете, наверное, уже успел уйти домой, а хотелось позвать опрокинуть пару стаканчиков в ближайшем баре. Не сложилось.
Возвращаясь к лифту, внезапно едва не сталкиваюсь с, явно что-то ищущей, Сэм.
- Саманта, - удивленно смотрю на девушку, - потерялась? – улыбаюсь, - не ожидал тебя здесь увидеть. Если ищешь меня, то вот он я, как раз собирался зайти в магазин за коньяком, лимоном и шоколадкой.
- Вообще-то я ищу выход, - улыбается, - но от коньяка и шоколадки тоже не откажусь.
- Тогда дай мне пять минут, я переоденусь и, - улыбаюсь, - покажу, где тут выход.
- Я уже нашла лифт, так что не утруждайся.
- Ты не знаешь, какие у нас коварные лифты! – ухмыляюсь, - так и норовят завезти куда-нибудь не туда.
- Да ладно, - в смеющемся взгляде скользнуло удивление, - хорошо. У меня на тебя появились планы. Не против помочь хрупкой девушке наладить ее быт?
- Планы? - широко улыбаюсь, - ух ты, как многообещающе звучит, - киваю, - помочь готов, наладить тоже, грех не помочь спасенной от ведьм принцессе, - важно кивнув, смеюсь, - не пугайся, меня не переклинило снова, просто шутка. Поднимешься со мной в кабинет, - игриво двигаю бровями,- или подождешь внизу?
- Ты сейчас так многообещающе позвал, что, - улыбка становится шире, - пожалуй подожду внизу. И да, лифтов я не боюсь.
- Ну вот, спугнул, - тяжело вздыхаю, - хорошо, я спущусь через пару минут, - нажимаю кнопку вызова лифта и когда двери открываются, галантно подаю руку Сэм, чтобы, перехватив пальчики, помочь ей войти в лифт, - дождись меня, - касаюсь губами ладони и отпускаю как раз за пару мгновений до того, как створки лифта начинают закрываться.
Улыбнувшись, отправляюсь к лестнице и, преодолев расстояние в один этаж, оказываюсь у своего кабинета. Пять минут, чтобы переодеться, захватить свои вещи, и лифт останавливается на первом этаже. Замечаю Сэм у выхода изучает какой-то плакат.
- Готов, - улыбаюсь, приобнимая за талию, и мы выходим на улицу, - итак, какого же рода помощь потребуется? Перетащить диван, кровать, стол? Собрать шкаф? Помочь съесть вкусный ужин? Я на все руки мастер.

»» 12.11.15 21:41 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Полицейский участок

Ночь. Теплая. Летняя.
Я лежу, вытянувшись во весь рост, на мягкой траве и смотрю на звезды. Необычайно яркие.
- Кажется, смогу дотянуться до них ладонью.
- Это иллюзия – возражает она.
Поворачиваюсь к Арине, и наши взгляды встречаются. Мы совсем рядом, плечо к плечу, рука к руке.
- Вовсе нет.
Арина смеется и качает головой.
- Смотри на звезды, Ганзель.
- Я и смотрю – отвечаю я, не отводя глаз от ее лица – Я и смотрю.

Благодаря своей профессии и ненормированному графику, я научился засыпать в любых условиях, поэтому умудрился заснуть даже так: на стуле, с запястьем, пристегнутым наручниками к столу. Видимо, организм все же решил взять свое. Под запястьем уже образовался красный круг от наручников и все тело ныло. Интересно, насколько я отключился?
Не желая выслушивать объяснения, и пресекая любые попытки рассказать, что я не убивал Хоббса, полицейские привезли меня в участок. Привели в комнату для допросов без окон, где из мебели два стула и стол, приковали наручниками – и кажется, забыли.
Это все реально. Происходит на самом деле. Не сон, не видение. Хоббс мертв, его кровь так и осталась на моих руках и рубашке. Но почему полиция ничего не делает? Им стоит искать настоящего убийцу, а не заниматься мной. Или это новый вид пытки – оставлять подозреваемого в камере на несколько суток?
Наконец, щелкнул замок в двери, и в комнате появилась Альма Дженкинс. Она молча села напротив меня и поставила на стол стаканчик с кофе.
- Кофе. Спасибо. То, что нужно.
Альма невозмутимо сняла пластиковую крышку с большого стакана и сделала глоток.
- Кофе – это для меня.
- Понятно, послушайте, офицер Дженкинс, не хочу жаловаться, но у задержанных есть права. Один телефонный звонок. Встреча с адвокатом. Стакан воды, в конце концов! Сколько я уже здесь?
- Со вчерашнего дня.
- Вчерашнего? – я все-таки спал дольше, чем думал – Почему вы пришли только сейчас?
Альма нахмурилась.
- Доктор Краус, в городе произошло кое-то, а именно в тюрьме, и даже в участке. Мы пытались выяснить, является ли ваше дело звеном этой большой запутанной цепи и пока пришли к выводу что нет. Так что – были дела поважнее.
- Поважнее, чем расследовать убийство?
Альма внимательно на меня посмотрела.
- Все уже известно.

- Вы ошибаетесь, офицер, если считаете что его убил я. Пытался объяснить вам еще в машине – я хотел спасти Хоббса. С какой стати убивать друга? Просто так? Я вряд ли подхожу под профиль маньяка.
Выражение лица Альмы оставалось таким же непроницаемым:
- Знаете, а ведь он был и моим другом тоже. Джеймс, веселый малый. Приносил пончики. Хороший парень. Был. Его тут многие уважали.
Ее слова больно резанули по живому. Джеймс. Хоббс. Кто? Кто тебя убил и почему? Ты оказался не в то время и не в том месте? Или хуже? Где-то в глубине души понимал – меня ведь подставили не просто так.
- Пока мы тут сидим, настоящий убийца заметает следы или хуже – бежит из города, или…
Пытаюсь сделать эффектный жест рукой, но наручники натягиваются по запястьях, и не дают этого сделать. Замолкаю. Жду, когда заговорит Альма.
- Так вы с Джеймсом были друзьями?
- Конечно. Это любой в больнице подтвердит. Вы спросите.
-Мы спросили. Ряд свидетелей сообщили, вы неоднократно заявляли Хоббсу, что убьете его. А недавно швырнули о стену.
- Ну, говорил-то я несерьезно, это же шутка! Просто, он был интерном, я – куратором. Да, вышло небольшое недоразумение. Слушайте, Альма, он действительно был моим другом!
- Другом, к которому вы пришли домой, и нанесли пять ножевых ранений, все с хирургической точностью?
- Нет!
- Тогда зачем пришли к нему?
- Хоббс сам позвал. Мы должны были встретиться раньше, но я передумал. Пришел просить прощения. Черт возьми, я даже торт принес. Собираясь совершить убийство, покупают торты?
- Всякое бывает – Альма пожимает плечами – Кстати, торт в квартире мы не нашли. А как вы оказались на парковке?
- Была записка. Оставленная кем-то, наверное, ее написал убийца. В ней-то и говорилось о парковке внизу, в подвале дома. И как я понимаю, ее вы тоже не нашли.
- Правильно понимаете. Сложно найти что-то, существующее лишь в вашем воображении.
Мне нужно тщательней подбирать слова, использовать факты. Увы, их у меня мало. Остается только взывать к здравому смыслу.
- Альма, не мог же я просто так: без мотива, без особой причины, хладнокровно убить коллегу?
Офицер Дженкинс внимательно на меня посмотрела, и стало не по себе от этого взгляда. А потом она заговорила.
- Я хочу рассказать вам историю. Историю о мальчике, в прошлом которого кроется страшная и темная тайна. Сироте, выросшем в одном из английских приютов. Знакомая история? Да, угадали, она про вас, Ганс. Потом он встретил некую Шарлотту Изабель Грей, Лотту, имя, разумеется, не настоящее. Вместе они надумали ограбить музей и похитить ценный кулон с изумрудом. Но парочку поймали. Вы отделались, так сказать легким испугом. Заверениями о сотрудничестве со следствием и подпиской о невыезде. Но не остались в Ливерпуле, а перебрались в небольшой городок на другом конце земного шара, надеясь, сбежать от прошлого и думая, что о ваших грехах никто не узнает. Стоит упомянуть, что подельница, мисс Грей, тоже недолго задержалась в тюрьме.

Как она узнала?
- Сведения прибыли по моему запросу сегодня из Скотланд-Ярда – Альма кивнула, словно предвидела мой вопрос – Но, конечно же, это еще не вся история. Есть и продолжение. Мы ведь помним, что у мальчика была тайна – страшная тайна из прошлого? Признаюсь честно, поначалу я посчитала - вы просто наследили на месте преступления. Но потом все части мозаики сложились. Вы странно вели себя там, в лесу, потому что, безусловно, узнали место. Ваше ДНК там повсюду и это не совпадение. И кто же нашел доказательства? Хоббс. Да, отличный дотошный специалист, ваш ученик.
Альма догадалась. Раскрыла мои тайны.
- Вы хороший детектив. Но даже если, если я имею отношение к смерти Виллины Блэк, срок давности по нему давно вышел.
- Вы правы, официально к уголовной ответственности за ее смерть вас привлечь не могут. Но дело в том, что эти данные, связывающие вас с убийством Виллины Блэк, Хоббс нам не показывал. Нет, они находились под замком в его ящике – нашли только при обыске вчера. Джеймс пришел к вам, не так ли? Потому что считал другом и наставником. Вы бы не сели в тюрьму, но доброе имя милого доктора Крауса, его репутация оказались погубленными. К тому же, это дело вызвало бы интерес к вашей персоне, и кто-то из британской полиции вполне мог узнать сбежавшего от правосудия. Это точно могло разрушить тихую и размеренную жизнь Ганзеля Крауса. Его отношения с Ариной Морской, к примеру. Хотя, учитывая, что до недавнего времени она также пребывала в местах не столь отдаленных, у вас много общих интересов.
Арина в тюрьме? Быть такого не может! За что? Наверняка, это какая-то уловка Альмы.
- Вы спланировали убийство. Наивный Хоббс полагал, что пришел на встречу с вами, наверное, ждал объяснений. Вы убили его на парковке, а не в квартире, чтобы преступник казался случайным злодеем, а не знакомым, которого Хоббс пустил бы в свой дом. Но обсчитались, кто-то из соседей услышал шум и решился вызвать полицию.
Ладони Альмы сжались в кулаки.
- Итак, вас арестовали на месте преступления, с орудием убийства в руках. Ваша кровь, отпечатки – все сходится. У вас был мотив и возможность. И судя по всему, вы уже убивали раньше. Так что у меня есть все необходимое, Ганзель. Я пришла сюда не затем чтобы слушать ваши оправдания. Я здесь, потому что мы знакомы, и я надеялась – вы признаетесь сами. Думала, в душе осталось что-то светлое. Я ошибалась, по-видимому. Но признание мне и не нужно. Готовьтесь к тому, что на ближайшие лет пятьдесят вашим домом станет тюремная камера.
Офицер Дженкинс поднимается.
Мне никогда и ни за что не доказать свою невиновность. Все кончено. Единственное, что я могу – это взять всю вину от убийства Виллины на себя. Сестра сможет найти убийцу Хоббса, пока я буду делать зарубки на стене тюремной камеры. Арина придет меня навестить? Мне наденут оранжевый костюм? Что скажут в больнице? Джо, доктор Айболит, Прохор Самсоныч и остальные – они уверены, что работали с маньяком?
- Прекратите это немедленно!
Двери распахиваются, и в комнате появляется еще один человек.
- Вы кто? – нахмурившись, спрашивает Альма.
- Стефания Джерманотта. Адвокат доктора Крауса. И я требую разговора наедине со своим клиентом.
Упрямо заявляет некто, не терпящим возражения тоном, да еще поправляет очки, которые впрочем, ей все равно не нужны. И этот некто – моя сестра Гретель.

»» 16.12.15 21:36 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Расследование – самая интересная часть моей работы. Особенно, приносящее результат. Как же приятно, когда вместо «глухаря», ты действительно можешь что-то сделать. Именно так я думала, когда передавала документы адвокату Кира Принцева – мэтру Марэ. Очень вежливый адвокат, как и сам Кир. Последний еще и красавец, каких поискать. При случае, надо будет сказать Элли, что парень у нее – ну прямо 10 из 10. Короче, молодец подруга.
- Весьма интересно – тихо проговорил Марэ, рассматривая распечатки, снимки и прочие документы.
Куда лучше, чем фотографировать изменщиков-мужей и загулявших жен, что составляло основной процент моей нечастой работы сыщика. Снимать по ночам, сидя в засаде и одновременно смотреть, как парочки милуются, заодно осознавая, что у самой секс был вечность назад.
- Результаты расследования пока предварительные, но увы, подозрения мистера Принцева оказались небеспочвенными. Хотя в таком тонком деле лучше бы ошибиться. Однако, информация позволяет с уверенностью утверждать – курс корабля его родителей был изменен намеренно, и изменен он был из Энска. Остальное прилагается.
Марэ закивал.
- Спасибо, я сообщу мистеру Принцеву.
Мы распрощались, и я не спеша направилась к выходу. Куда сейчас: в больницу к маме или может, сначала выпить кофе где-нибудь в Торговом центре?
-…передаем прямо места событий подробности зверского убийства местного врача…
Я замерла. Охранник в холле офиса смотрел новости по маленькому телевизору. На экране женщина-репортер стояла на фоне полицейских машин.
- Нам стали известны подробности. Им пострадавшего – Джеймс Хоббс, ему были нанесены многочисленные ножевые ранения. По полученной информации подозреваемый был задержан на месте преступления и доставлен в участок. Это коллега погибшего – Ганзель Краус…».
Кажется, я забыла как дышать. О, Ганс, во что ты ввязался на этот раз?
Мне пришлось действовать быстро и привлечь все возможные знакомства. Спустя день я стояла в комнате для допросов и видела усталое, но в то же время удивленное лицо брата.
Когда за полицейскими закрылась дверь, я быстро достала из кармана подходящий ключ и освободила Ганса от наручников. Он потер запястья и спросил:
- Гретель, что происходит?
- Семь минут, а возможно и пять. Думаю, столько у полиции уйдет времени, чтобы разузнать, что мое удостоверение липовое, а Стефания Джерманотта – настоящее имя Леди Гаги.
- Семь минут на что?
- На побег – я закрываю дверь изнутри на защелку.
- Чего?
- Ну, ты же не убивал беднягу Хоббса, я права?
Иду к другой крошечной двери, которая как раз рядом с зеркальным стеклом. Заперта. Достаю из сумки набор отмычек.
- Гретель, я не могу…сбежать. Тогда у полиции не останется сомнений, что это я убил Хоббса. Тем более они знают про Ливерпуль и про Виллину тоже.
Резко выпрямляюсь и поворачиваюсь к нему.
- Ганс, остановись. Пойми, правила закончились. Все кончено, понимаешь? Открой глаза – не время полагаться на правосудие, надо взять судьбу в свои руки. Законы больше не действуют.
- Ты о чем?
- Поймешь, когда поверишь. Поймешь, что здесь происходит. Можешь и дальше уповать на счастливый случай или найти настоящего убийцу и оправдать себя.
Не знаю, что творится сейчас в голове у моего законопослушного брата. Замок наконец-то поддается, и мы попадаем в смежную комнату.
- И куда дальше? – Ганзель разводит руками – Смотри, на этой двери кодовый замок. Через двери из комнаты допросов не выйти.
Я усмехнулась.
- Кто говорит, что мы выйдем через дверь?
Окно наверху. Небольшое, но протиснуться сможем. Пододвигаем стол, я забираюсь на него и толкаю задвижку. Окно открывается.
- Пошли!
- Гретель, стой. Мы что сейчас сбегаем из тюрьмы?
- Именно.
- Хорошо, просто хотел это озвучить.
С той стороны комнаты послышался шум. Я подтянулась и выпрыгнула, приземлившись на асфальтовую дорожку на заднем дворе полицейского участка. То же сделал и Ганс. Поднимаемся, спокойно идем по дорожке, стараясь не привлекать внимания, а потом садимся в мою машину и я ударяю по газам.

»» 22.12.15 22:14 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Полицейский участок

Когда-то я жаловалась, что в Энске скучно и ничего не происходит.
Сейчас я скучала по тому времени, а с другой стороны, ещё немного и я бы засахарилась от безделья.
Эта история с пропажей Лео Крестного была только затравкой для моей дальнейшей головной боли. А он, оказывается, всего лишь решил отдохнуть и, как всегда, так сложились обстоятельства, что некоторые оказались не в том месте и не в то время!
Но, благо, там все довольно быстро разрешилось.
Я даже успела спокойно пожить, и подать все отчеты.
Но недолго длилось мое счастье, срочный вызов вырвал меня с собачьей прогулки. Мы как раз были в городском парке, распугивали влюбленные парочки, когда зазвонил телефон.
– Альма, у нас убийство!
– Лечу! – убираю телефон в карман, – ребятки, домой, кажется, мы нагулялись.

...Он стоял над телом с окровавленными руками и ножом в них. На мгновение пистолет в моей руке дрогнул. Смогу ли я нажать на курок? Да, если это понадобится, но надеюсь, что все-таки обойдется...
– Бросьте нож, доктор Краус!
В его глазах замешательство. Да что же он медлит, не заставляйте меня стрелять, не надо...
– Я не шучу, доктор Краус, бросайте.
Ну же... бросайте!!!
– Вы не понимаете…я…хотел помочь.
Один из моих ребят аккуратно подходит к телу, что бы осмотреть его.
– Черт возьми, доктор, да вы выпотрошили паренька! Альма, это же наш Хоббс из судмедэкспертизы!
Твою мать!
Только этого нам не хватало. Маньяков-убийц в моем послужном списке еще не было.
– Руки за голову!
Доктор медленно выполняет все, что я от него требую.
– Не думала, что скажу это, – в голосе проскальзывают нотки презрения, как бы я не старалась их скрыть, – Ганзель Краус, вы арестованы за убийство Джеймса Хоббса.

В участке все стояли на ушах. Убийство Хоббса потрясло всех.
Телефоны работали на разрыв, никто не уходил домой даже после конца смены. Был убит один из наших людей.
Пора поговорить с доктором, я и так слишком долго откладывала визит к нему.
Налив кофе и тяжело вздохнув, зашла в допросную.
– Кофе. Спасибо. То, что нужно.
Нет, доктор, не в этот раз... Я сняла пластиковую крышку с большого стакана и сделала глоток.
– Кофе – это для меня.
– Понятно, послушайте, офицер Дженкинс, не хочу жаловаться, но у задержанных есть права. Один телефонный звонок. Встреча с адвокатом. Стакан воды, в конце концов! Сколько я уже здесь?
– Со вчерашнего дня.
– Вчерашнего? Почему вы пришли только сейчас?
Я нахмурилась, мне совершенно не понравилось то, в каком ключе началась наша беседа.
– Доктор Краус, в городе произошло кое-то, а именно в тюрьме, и даже в участке. Мы пытались выяснить, является ли ваше дело звеном этой большой запутанной цепи и пока пришли к выводу, что нет. Так что – были дела поважнее.
– Поважнее, чем расследовать убийство?
Я внимательно посмотрела на Ганзеля. Что он мне может рассказать?
– Все уже известно.
– Вы ошибаетесь, офицер, если считаете, что его убил я. Пытался объяснить вам еще в машине – я хотел спасти Хоббса. С какой стати убивать друга? Просто так? Я вряд ли подхожу под профиль маньяка.
– Знаете, а ведь он был и моим другом тоже. Джеймс, веселый малый. Приносил пончики. Хороший парень. Был. Его тут многие уважали.
– Пока мы тут сидим, настоящий убийца заметает следы или хуже – бежит из города, или…
Доктор пытается поднять руку, но наручники не дают этого сделать, поэтому он опять просто опускает руку обратно.
– Так вы с Джеймсом были друзьями?
– Конечно. Это любой в больнице подтвердит. Вы спросите.
– Мы спросили. Ряд свидетелей сообщил, что вы неоднократно заявляли Хоббсу, что убьете его. А недавно швырнули о стену.
– Ну, говорил-то я несерьезно, это же шутка! Просто, он был интерном, я – куратором. Да, вышло небольшое недоразумение. Слушайте, Альма, он действительно был моим другом!
– Другом, к которому вы пришли домой, и нанесли пять ножевых ранений, все с хирургической точностью?
– Нет!
– Тогда зачем пришли к нему?
– Хоббс сам позвал. Мы должны были встретиться раньше, но я передумал. Пришел просить прощения. Черт возьми, я даже торт принес. Собираясь совершить убийство, покупают торты?
– Всякое бывает – я пожала плечами – Кстати, торт в квартире мы не нашли. А как вы оказались на парковке?
– Была записка. Оставленная кем-то, наверное, ее написал убийца. В ней-то и говорилось о парковке внизу, в подвале дома. И как я понимаю, ее вы тоже не нашли.
– Правильно понимаете. Сложно найти что-то, существующее лишь в вашем воображении.
– Альма, не мог же я просто так: без мотива, без особой причины, хладнокровно убить коллегу?
Как знать... В жизни случается всякое, и не всегда так, как бы мы этого хотели.
Я вновь посмотрела на человека, сидящего напротив меня, сделала глоток уже порядком остывшего кофе. А потом я заговорила.
– Я хочу рассказать вам историю. Историю о мальчике, в прошлом которого кроется страшная и темная тайна. Сироте, выросшем в одном из английских приютов. Знакомая история? Да, угадали, она про вас, Ганс. Потом он встретил некую Шарлотту Изабель Грей, Лотту, имя, разумеется, не настоящее. Вместе они надумали ограбить музей и похитить ценный кулон с изумрудом. Но парочку поймали. Вы отделались, так сказать легким испугом. Заверениями о сотрудничестве со следствием и подпиской о невыезде. Но не остались в Ливерпуле, а перебрались в небольшой городок на другом конце земного шара, надеясь, сбежать от прошлого и думая, что о ваших грехах никто не узнает. Стоит упомянуть, что подельница, мисс Грей, тоже недолго задержалась в тюрьме.
По ошарашенному лицу доктора становится ясно, что он в шоке от того, что я в курсе этой части его жизни.
– Сведения прибыли по моему запросу сегодня из Скотланд-Ярда. Но, конечно же, это еще не вся история. Есть и продолжение. Мы ведь помним, что у мальчика была тайна – страшная тайна из прошлого? Признаюсь честно, поначалу я посчитала – вы просто наследили на месте преступления. Но потом все части мозаики сложились. Вы странно вели себя там, в лесу, потому что, безусловно, узнали место. Ваше ДНК там повсюду и это не совпадение. И кто же нашел доказательства? Хоббс. Да, отличный дотошный специалист, ваш ученик.
Тайна когда-нибудь становится явью, как не прячь ее и не скрывай, рано или поздно истина выплывет на поверхность.
– Вы хороший детектив. Но даже если я имею отношение к смерти Виллины Блэк, срок давности по нему давно вышел.
– Вы правы, официально к уголовной ответственности за ее смерть вас привлечь не могут. Но дело в том, что эти данные, связывающие вас с убийством Виллины Блэк, Хоббс нам не показывал. Нет, они находились под замком в его ящике – нашли только при обыске вчера. Джеймс пришел к вам, не так ли? Потому что считал другом и наставником. Вы бы не сели в тюрьму, но доброе имя милого доктора Крауса, его репутация оказались погубленными. К тому же, это дело вызвало бы интерес к вашей персоне, и кто-то из британской полиции вполне мог узнать сбежавшего от правосудия. Это точно могло разрушить тихую и размеренную жизнь Ганзеля Крауса. Его отношения с Ариной Морской, к примеру. Хотя, учитывая, что до недавнего времени она также пребывала в местах не столь отдаленных, у вас много общих интересов.
Как так получилось что у меня сейчас половина Энска в кутузке?
Совсем недавно самыми частыми гостями там были Смартов с Сажевым, а сейчас же...
– Вы спланировали убийство. Наивный Хоббс полагал, что пришел на встречу с вами, наверное, ждал объяснений. Вы убили его на парковке, а не в квартире, чтобы преступник казался случайным злодеем, а не знакомым, которого Хоббс пустил бы в свой дом. Но обсчитались, кто-то из соседей услышал шум и решился вызвать полицию.
Не могу сдержать раздражения и сжимаю кулаки
– Итак, вас арестовали на месте преступления, с орудием убийства в руках. Ваша кровь, отпечатки – все сходится. У вас был мотив и возможность. И судя по всему, вы уже убивали раньше. Так что у меня есть все необходимое, Ганзель. Я пришла сюда не затем, чтобы слушать ваши оправдания. Я здесь, потому что мы знакомы, и я надеялась – вы признаетесь сами. Думала, в душе осталось что-то светлое. Я ошибалась, по-видимому. Но признание мне и не нужно. Готовьтесь к тому, что на ближайшие лет пятьдесят вашим домом станет тюремная камера.
Я уже поднялась со стула и собралась уходить, позвать полицейского чтобы проводил уже наверное бывшего доктора в камеру, пока его не заберут.
Как двери распахнулись, и вошло еще одно действующее лицо.
– Прекратите это немедленно!
– Вы кто? – нахмурившись, рассматриваю девушку напротив меня.
– Стефания Джерманотта. Адвокат доктора Крауса. И я требую разговора наедине со своим клиентом.
Этого мне еще не хватало. Адвоката!
– У вас пять минут.
Мне срочно надо поесть, иначе грохнусь прям тут.
– Дженкинс, к тебе тут для разнообразия с чистосердечным пришли!
Да что за день посещений такой?
– И кто решил покаяться? – недоуменно оглядываю помещение.
– Я, мисс, Дженкинс, – С кресла встает мистер Дик, в руках у него дымящийся стаканчик кофе и пакет с чем-то вкусным.
Неужели его послали ко мне небеса?
– Спасибо, мистер Трашберд, – я взяла стаканчик кофе, – и в чем вы хотите признаться?
– В том, что Вы слишком загружаете себя работой, потому мне пришлось принести кофе сюда, хотя надеялся выпить его с Вами в «Пирожках» или у Будур, – он не улыбается, но видно, что очень хочет это сделать.
– Это только в последнее время так, – я делаю глоток кофе, блаженно прикрыв глаза, – но обещаю исправиться...
– Так, может, пойдем посидим где-нибудь? Вы мне задолжали поход в кафе, – вопросительно приподнимается бровь. – Ну, или хотя бы тут где-нибудь присядем, не стоять же посреди коридора. Маффины, кстати, очень вкусные у Патрика.
– О, это весьма заманчивое предложение и я склонна его при... – начинаю говорить я, но мои слова заглушает грохот у меня за спиной, как раз там откуда я пришла. Стены ходят ходуном, и что бы устоять на ногах хватаюсь за стол дежурного – кажется, наш поход отменяется, вот даже кофе попить не дают... – пытаюсь сохранить спокойствие и не начать орать.
– Да, уж. Дьявольщина, – кажется, он не привык выражаться при девушках, поэтому сразу извиняется. – Простите, – выкинув стаканчик, он похоже намеревается отправиться в сторону взрыва.
Вот только этого мне и не хватало!
– Может, там люди под завалом, надо помочь.
– Сомневаюсь, и вам опасно сейчас здесь находиться, – и словно в подтверждение моих слов дежурный начинает выводить всех посторонних из здания.
– Извините, что опять все сорвалось, но обещаю, что кофе мы все таки попьем и даже в кафе. – это пока единственное, что я могу сказать.
– Надеюсь, и вы там, без фанатизма, хорошо? Не лезьте под завалы, – напутствуют меня и отправляются на выход.
Мне так же не дали задержаться в участке, вытурив домой отдыхать, видите ли и так вторые сутки без сна, а еще один труп, который появится по глупости, им не нужен.
Отправляюсь со всеми проверить, нет ли пострадавших и насколько разрушено здание.
С одной стороны, все не так плохо, а с другой, доктор Краус сбежал...
Через пару дней в участок пришла посылка, в которой было доказательство того, что доктор Краус не убивал Хоббса.
Слава богу...
Собрав его вещи, передала их с курьером и извинительной запиской, надеюсь он не будет мне мстить, но лучше не болеть.

»» 05.02.16 13:50 Внутриигровые вечеринки
_________________

Медицинский центр

Вы когда-нибудь теряли память? Если да, то вы меня сейчас понимаете. А если нет, то я желаю вам никогда не узнать о том, каково это. И врагам не пожелаю. Если описать одним словом, то это страх. Страх перед неопределенностью в будущем и от отсутствия прошлого. Что касается настоящего, то оно как бы есть, но вы его не ощущаете в полной мере. Головная боль и сумрачное состояние, постоянное желание спать, где сны меняются с обрывками воспоминаний и ты уже перестаешь понимать, что было, а что подкинуло бессознательное.
Вы когда-нибудь теряли память? Если да, то вы меня сейчас понимаете. Вы не память теряете, а самого себя. У вас нет прошлого, у вас смутное настоящее и еще более непонятное будущее. Кто-то мог бы возразить – можно начать жизнь с чистого листа. Ведь это здорово. Делай, что хочешь. Занимайся тем, чем хочешь. Только и на это я вам скажу, что все не так просто. Чистый лист… Где же его взять, если самого альбома нет? Если в голове иногда возникают обрывки, клочки бумаги, женские и мужские образы, чьи-то голоса, какие-то запахи и звуки, не всегда приятные и понятные. Например, вчера мне почудилось, что я стою у зеленой школьной доски и что-то пишу на ней мелом. Я чувствую, как маленький белый кусочек оставляет свой след на гладкой поверхности, я слышу его шорох, вижу, как маленькие частицы отлетают от него при более сильном нажатии и падают вниз… Я даже знаю, каков этот мел на вкус – пресный, скрипучий на зубах, прилипающий к небу, превращающийся в непонятную серую кашицу. К чему я веду?
Вы когда-нибудь теряли память? Если да, то вы меня понимаете. Это то же самое, что лишиться всего, что у тебя есть в жизни. Я не имею в виду накопленное богатство и материальные блага. У вас по-прежнему лежит банковская карточка в кошельке (если она была изначально) и ключи от квартиры. Вы теряете те знания, что обретали всю жизнь, навыки, жизненные принципы. Скажете, нет? Тогда назовите мне хоть один из них. Я не помню свои.
Вы когда-нибудь теряли память? Если да, то вы меня понимаете. У вас по-прежнему сохранены в телефоне номера людей, с которыми вы общались: а: Арина (красивое имя), б: баланс, в: Вера Васильевна (кто это?), г: господин Смирнов (а это кто?). И знаете, что самое худшее? Вы доходите до буквы м и застываете при слове «Мама». И боитесь случайно набрать этот номер. Не дай Бог. Потому что не можете врать. Потому что должны чувствовать к этому человеку любовь, но вы не чувствуете ее. Не помните, каково это обнимать за шею или слушать колыбельную. У вас этого нет. Будто кто-то отнял, чтобы поглумиться. Я так и слышу его мерзкий глухой смех. «Ты забыла все. Теперь ты – никто. И звать тебя никак». Но ты-то знаешь, что у тебя есть имя. Написано в паспорте. И ты – журналист. Удостоверение на месте. И даже страховой медицинский полис оказался в сумке. А еще какие-то бумаги, диктофон, который боишься брать в руки. Боишься слушать. А вдруг там то, что заставит тебя подумать о себе плохо. Ты не хочешь быть плохой. Но и хорошей ты вряд ли была, раз тебя лишили прошлого.
Вы когда-нибудь теряли память? Если да, то вы меня понимаете. Все, что есть у вас – голые больничные стены, покрашенные светлой краской, койка, заботливая медицинская сестра, не прекращающая болтать, чем только вызывает новые приступы головной боли и сумка, в которой лежат напоминания о прошлой жизни. Словно ящик Пандоры – страшно открыть и заглянуть.

»» 18.04.16 21:10 Клуб У Семи Гномов
_________________

Мы расходимся в углы разные, обрываем все нити сразу и любовь заклеймив ненужною превращаем ее в оружие, что убить нас способно с выстрела.

Мы расходимся. Нам бы выстоять.





Медицинский Центр города Энска. В палате под надзором полиции.

Стою и смотрю в замочную скважину. Мама заперла меня в шкафу и оставила так, но я не боюсь.
Нельзя бояться.
Тут, внутри, пыльно и плохо пахнет. Шуба, если приподняться, щекочет нос и хочется чихнуть.
Чихать нельзя.
Снаружи большой зал. Он должен быть таким, чтобы звуки свободно скользили в пространство - так говорит мама - лучше слышно.
Солнце светит в окно и яркими лужами ложится на паркет. Тот сверкает медово-яблочным, и я помню - очень скользкий. Я бегал там и упал, поэтому сижу в шкафу.
Я наказан.
Пространство вне шкафа заполняют звуки.
Виолончель. Она поет, плачет, стонет, рычит, вызывая во мне странную дрожь там, глубоко внутри.
Как будто все, что сейчас происходит - это не нормально. Будто не я виноват, что ударился. Будто не я виноват, что испачкал пол в красное.
Болит губа и хочется плакать.
Плакать нельзя.
Мне не хочется закрывать глаза.
Не хочется снова вспоминать дядю Анатоля таким.
Мама наверное уже все убрала, особенно красное - она не любит показывать красное никому.
Она говорит, показывать красное - глупо. Если увидят, меня заберут и мы больше никогда не увидимся.
Я люблю свою маму.
И папу люблю. Он приносит разные вещи и мы играем с ним вдвоем. Я даже уже научился сам собирать кольт. Правда патронов мне он еще не давал.
Он не учит меня играть на виолончели, как мама.
Он не запирает меня в шкафу.
Он почти никогда не бьет меня, только когда я делаю что-то очень плохое.
Но с ним все равно нельзя бояться.
Бояться - плохо.


Болит все.
Совершенно все.
В грудь и живот будто насыпали мелких камней и они трутся изнутри о плоть и кости.
Хочется блевать, но нечем. Внутри великая пустыня.
Не понимаю где я и что происходит.
Странно...
Вроде бы у меня был концерт... или не у меня? Или я просто был там?
Не знаю.
Не могу открыть глаза, словно веки прилипли друг к другу. И сказать тоже ничего не получается.
Звучит музыка.
Откуда?
Почему-то я знаю, что это моя музыка. Что это я ей причина.
В моих руках был смычок.
В моих руках дека.
Я нажимал на струны, порождая эти звуки.
Когда?
Музыка громче.
Она заглушает мысли и убаюкивает.
Почему все так болит?
Почему я не могу вспомнить?
Потом.
Все потом.

»» 24.08.16 00:49 Окрестности города Энск
_________________

Городские Улицы - Больница города Энска.

Все будет хорошо - билось в мыслях, - все будет хорошо.
Больше всего задевало то, что я не мог ничего сделать, как-то помочь. Что меня не было рядом, когда Кася во мне нуждалась. Это грызло изнутри, подтачивая уверенность в себе и собственной состоятельности. Но об этом можно было подумать после. Приоритетом сейчас была поездка в больницу, чтобы посмотрели ушиб Каси - по своему прошлому опыту я понимал, что это именно ушиб. Но, почти наверняка, нужно будет наложить лангету.
- Ты одел меня как первоклашку, - смеялась она, не смотря на руку.
- Зато ты в тепле и можешь с себя что-то снять, - бурчал я, довольный, что могу ее отвлечь.
Все хорошо? У нас?
Сейчас мне было легче, чем всю последнюю неделю. Я ощущал себя цельным и знал, что делать. И это было... отлично. Без метаний и этой неловкости. Без мыслей, какого черта произошло ночью, почему у меня так болит все тело, а под самое горло накатывает тошнота.
Меня волновало другое - хороший хирург, мысль о том, чтобы ушиб действительно оказался лишь ушибом и о том, придется ли Касе носить шину и подобные бытовые важности. Мне нравилось это гораздо больше, чем вопросы, ответы на которые я не могу получить.
- Может нам взять отпуск дня на три и съездить в горы? Там домики сдаются, да и погода более стабильная, чем в городе, - скажи, что у нас все хорошо. - Не отвечай сразу, подумай. Можно через неделю. Отдохнем.
Это была попытка ухватиться за нечто стабильное. Поймать якорь. Я не был уверен, что Кася согласится, вдруг поспешил с таким вопросом. С другой стороны, мы сегодня сделали больше шагов к друг другу, чем за последнюю неделю. Мне хотелось закрепить это как можно скорее.
Кроме того, я почему-то ощущал звуки и запахи спокойнее. Будто то, что ворочалось у меня внутри, успокоилось и теперь спит. Навсегда или временно - уверенности не было. А о том, что произошло ночью, я подумаю позже.
За разговором мы подъехали к зданию больницы. Оно состояло из нескольких корпусов и - я знал это наверняка - каждый корпус был на попечении у гения своего дела. Самый большой и наполненный вел доктор Айболит, с которым мы встречались пару раз по поводу интервью и информации в газету. Он был профессионалом своего дела и трепетно относился к работе. Такой не стал бы нанимать кого попало, так что во врачах Энской больницы можно было быть уверенным.
Подхватив Касю на руки (я хотел быть уверенным, что в кабинет хирурга она попадет в целости и сохранности, кроме того, она весила как пушинка), я внес ее внутрь и обратился в регистратуру, попросив направить нас к хирургу, ведущему свободный прием.

»» 12.07.16 21:52 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

За несколько дней до превращения в медведя.

Медицинский центр.

Один день из жизни практикующего хирурга. Часть первая.

Выбрав своей специализацией кардиологию, я отдавал себе отчет в том, что общаться мне придется с людьми, которым действительно нужна врачебная помощь. Но увы, будни врача это не только операции, но и прием, а еще дежурства. И сегодня мне предстоит одно из них.
Суточное дежурство никогда не включает в себя плановые операции , на плечи хирурга ложится халат, вместо хирургической рубахи, и доктор мотается по смотровым, принимая больных с разнообразными жалобами. И даже если я специализируюсь на болезнях сердечно-сосудистой системы, то в дни дежурства становлюсь многопрофильным специалистом, которому нужно правильно определить причины болезни и составить план лечения. Приходится и сопли диагностировать, и младенцев осматривать, и вывихи вправлять. Забавно, что в такие дни людей, обращающихся непосредственно к хирургу, очень и очень мало, в большинстве случаев я становлюсь терапевтом, в худших случаях, педиатром. Но и в этом всем есть своя прелесть.
Будильник звенит в семь утра, выключаю его чтобы поваляться еще пять минуточек, но бодрый Ведька уже пробирается на кровать, как будто невзначай задевая лапами и лезет пытаясь облизать мое лицо. Требует прогулку, и приходится вставать. Утренний душ, прогулка с щеном, кофе, и сборы на работу, ведь в девять уже нужно быть в клинике. Ведьке оставляю корм и воду, повторяю, чтобы был хорошим мальчиком и наконец выхожу из дома.
На велосипеде добираясь до клиники, ставлю его на стоянку для этого вида транспорта, и поднимаюсь в кабинет. Несколько минут приготовлений и вот уже первый пациент ждет в смотровой.
«Сильный кашель, болит горло, температура, болею уже неделю, а вот сегодня когда температура тридцать девять и пять, решил прийти, чтобы обчихать и обкашлять всех вокруг, а то, что они все такие здоровые?» - мужчина, тридцати семи лет, откровенно не понимает, что с подобными симптомами лучше вызывать врача на дом, а не разгуливать по городу.
Диагноз, назначения. До свидания.
«Знаете, доктор… У меня таааам», - в этом месте выразительная пауза и взгляд в область паха «так зудит вот уже три месяца, что бы это могло быть? Завтра свидание с новым мужчиной, я уже сделала глубокую эпиляцию, но как быть с ээээтим?» - а женщине, судя по карте, всего двадцать три.
Мазок, рассказ о том, как важна контрацепция, рассказ о том, что презервативы защищают не только от нежелательной беременности. Большие, полные удивления, глаза пациентки. Назначения. Презервативы. Предохраняйтесь на здоровье.
«Я всего на минуту отвернулась, а мой ребенок упал с дивана!» - и все это сопровождается истерикой на ультразвуке. Спокойствие, только спокойствие. Реакция зрачков ребенка в норме, на голове небольшая шишка, мальчик, трех лет, спокоен. Мамаша кричит, требуя сразу МРТ, КТ и прочие аббревиатуры. Ребенок, слушая ор родительницы, начинает ей вторить. Я мысленно хочу всех убить, чтобы выпить хотя бы чашку кофе.
Насыщенность приема слегка понижается к обеду, удается немного перекусить в столовой, но поступает вызов на больного с вывихом челюсти и приходится спешить. Молодая девушка, не в состоянии закрыть челюсть, беззвучно рыдает. Разговариваю, успокаиваю, стараясь шутить. Расслабляется, насколько это возможно. Аккуратно вправляю челюсть, мысленно радуясь, что вывих не сильный. Будьте осторожны.
Выхожу следом за пациенткой, в коридоре ее ждет парень, прижимая лед к паху. Улыбается, говорит, что всего три шва. Ухмыляюсь. У кого-то насыщенная сексуальная жизнь.
Мимо меня в смотровую пролетает мужчина, держа девушку на руках, и следом летит сообщение, что мне туда же.
- Здравствуйте, - киваю, проходя в смотровую, - на что жалуетесь?
- Упала, и рука начала сильно болеть, - вздрагивает плечами девушка.
- Давайте посмотрим.
Внимательно осмотрев руку, пальпирую, выясняя характер повреждений. Девушка морщится, мужчина, сопровождающий ее, чернее тучи, хмурится.
- Перелома нет, это прекрасно. Судя по всему, обычный ушиб. Я выпишу мазь, нужно будет делать давящие повязки несколько дней и не нагружать руку, - кладу охлаждающую подушку на ушибленное место, - отек сойдет к завтрашнему утру, сегодня еще нужно будет поохлаждать дома, а на ночь мазью под повязку. Покой и отдых, если нужен больничный, все оформим, - отдаю мужчине рецепт, - можно попробовать обезболивающий пластырь, он несколько удобнее мази, но эффекта ждать немного дольше. Сейчас я сделаю вам повязку, вы еще минут двадцать, посидите с охлаждающей подушкой и можете идти. Получить мазь по рецепту можете на втором этаже, в аптечном павильоне.
Достав бинт, аккуратно накладываю его на руку девушки, фиксируя ушибленную конечность.
_________________

Медицинский центр. Смотровая.

Доктор перевязывал ноющую руку, а я смотрела не на него, а на мужчину, что так волновался за мое благополучие.
Выглядел он не важно, все таким же взъерошенным и серьезным, но более спокойным, чем раньше. Все так же угрюмо сводил брови, как я всегда любила, и тяжело вздыхал, слушая рецепты выздоровления.
Я ловила себя на мысли, что мне всегда в нем все нравилось: четкие резкие черты, глубокий расчетливый взгляд, лохматая дикая копна волос, теплые сильные руки.
Казалось, что я могу озвучить так много достоинств этого мужчины, что хватило бы на целую статью первой полосы в его журнале.
И все это для меня. Но почему я тогда могла сомневаться? Он чудный, добрый, надежный. Я хотела бы всегда быть для него центром вселенной.

Доктор переходит к столу, чтобы заполнить документы и рецепты. Сергей так же просит прописать все процедуры которые требуются для выздоровления, озвученные ранее. Я прекрасно знаю, что он перестраховывается, у него прекрасная память - особенности профессии.
Пересаживаюсь на кушетку, чтобы быть ближе. Тяну к нему здоровую руку, просто чтобы успокоить, и успокоиться. Он присаживается передо мной на корточки, пристально смотрит, неосознанно поглаживая мне колени теплой ладонью.
Мне бы хотелось сейчас нежно убаюкать его, пристроить мужскую голову к себе на колени, запустить пальцы в непослушные темные пряди.
Но мы оба не жалуем зрителей в отношениях.
Однако так хочется большего. Сережа смотрит вопрошающе, мягко. Я аккуратно касаюсь костяшками бинтованной руки его обросшей щетиной щеки, находя в этом знакомое волнующее возбуждение. Наклоняюсь, опираясь своим лбом о его, вдыхаю новый землянистый сладкий запах. Ты где бродил?
Свидетели - это не самое страшное. Чаще страшнее не услышать, или не сказать вовремя, что на сердце. Я не шепчу, но стараюсь говорить не громко.
Все-таки мы в больнице, и доктор на работе.
- Волков, - почти выдыхаю, радуясь что могу ему сказать это вновь. - Я поеду с тобой хоть на край света. Я люблю тебя.

»» 27.11.16 12:10 Бизнес-Центр Сказка
_________________

За несколько дней до превращения в медведя.

Медицинский центр.

Сложно заставить врача чувствовать себя лишним в его же вотчине – смотровом кабинете клиники. Но нынешним пациентам удалось. Не хотел подслушивать, но то ли слишком острый слух у меня, то ли девушка совсем не смущается своих чувств, потому что, становлюсь невольным свидетелем её признания. И теперь немного неловко. Знаю, что стоит сейчас аккуратно покинуть кабинет, оставив пациентку наедине с мужчиной, принесшим её сюда на руках, но так хочется подсмотреть – что же дальше? Как вообще нужно реагировать на признания?
Подобные слова в свой адрес я слышал уже неоднократно, и каждый раз терялся. Что это значит? Что чувствует человек, как он понимает, что «люблю»? Что должно перевернуться в привычном мире, чтобы пришло осознание всепоглощающего чувства? Оно вообще есть? Или это большой вымысел, в который большинство верит? Растерян. И поэтому хочется повернуться и спросить «Милая девушка, а откуда вы знаете, что любите? И почему именно этого человека?». Но это непрофессионально и грубо, мне остается лишь замешкаться на пару секунд, в надежде, что мужчина не замедлит с ответом своей спутнице. Волков? Кажется, она именно так к нему обратилась. Волков, будь человеком, ответь сейчас, я хочу узнать какой должна быть правильная реакция на подобные слова. Или удостовериться, что моя реакция на признание – не исключение.
Но мужчина отвечать не спешит, и я уже не могу больше топтаться в смотровой, ведь свою работу я уже сделал. Не судьба узнать. Тихо покидаю кабинет, закрывая за собой дверь.
Может быть, посетить психолога? Может он объяснит, что такое эта мифическая и странная любовь и почему я ни разу в жизни её не испытывал?
Тряхнув головой, пытаюсь отогнать эти странные мысли, не время сейчас заниматься философией, пора возвращаться в реальный мир переломов, простуд и отравлений, оставив за закрытыми дверьми смотровой вершиться чье-то чудо.
Пейджер сообщает о пациенте, ожидающем меня в третьей смотровой и я направляюсь туда.
На самом деле передо мной два пациента, и я перевожу взгляд с одного на другого, пока не останавливаюсь на мужчине очень маленького роста.
- Доктор, - ухмыляется тот, - я здоров, чего и вам желаю. Ем кошерную пищу и ни на что не жалуюсь. А вот этот здоровенный детина, который приходится мне братом, еще полчаса назад был здоров. Пока не съел лимон…
- Добрый день, - наконец выяснив, кто из двух нуждается в помощи, приветствую. Больным оказывается крепкий мужчина, тридцать три года, жалобы на… отрываясь от карточки, поднимаю вопросительный взгляд на пациента, - что вас беспокоит?
- Мне кажется, что меня отравили, - мужчина вздыхает и показывает мне язык. А язык у него ядовито-зеленый, даже не знаю, видел ли я когда-нибудь столь яркий цвет вообще.
- Может быть, вас разыграли? – предполагаю, мысленно перебираю диагнозы, в которых как симптом, фигурирует озеленение языка. Мужчина пожимает плечами, и я киваю, - хорошо, давайте проверим. Сделаем экг, чтобы исключить влияние на сердечно-сосудистую систему, потом анализы и мазок изо рта, это может быть инфекция, пока что мне непонятно какой этиологии. Не волнуйтесь, выясним.
- А если это отравление, у вас найдется противоядие? – обеспокоено спрашивает он и нервно чешет горло. – Я не успел написать завещание… Я не был ни разу женат!
Стараюсь сдержать смех.
- Доктор, для начала дайте ему успокоительное, - просит коротышка. – И пришлите мне счет за ваши услуги, - с этими словами он протянул визитку, на которой было написано: «Братья Черномор. Охранное агентство «Тридцать три богатыря».
- Если у вас есть страховка, то счет не понадобится, а если нет, тогда после того как мы все процедуры выполним, вам нужно будет на регистрации заполнить несколько форм.
- Мы все заполним, вы только вылечите.
- Сейчас этим и займемся.
Сделав все нужные анализы, рассматриваю экг, отмечая, что клиническая картина без патологий.
- Что ж, ваши анализы будут готовы через пару дней, с вами свяжутся, и снова придете на прием, тогда будет ясно. Я вам выпишу антигистамины, цвет языка может быть реакцией на аллерген. И жду вас на повторный прием.
- Спасибо, доктор, - оба мужчины кивают в знак благодарности, а я выхожу из смотровой, наконец надеясь выпить хотя бы чашку кофе.

»» 06.10.16 22:09 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Медицинский центр. Смотровая.

Удивительно, как всего несколько слов другого человека могут изменить действительность. Она говорит, что любит - и вот уже мы оба, и я, и тот, что внутри, готовы довольно урчать и подставлять лоб под нежные ласковые пальцы, ожидая касаний. И пусть еще вчера мы не знали, что же делать - сегодня ей достаточно сказать "служи" и мы оба выполним любую просьбу.
Знаешь, какая ответственность лежит на тебе, любимая? Знаешь ли, что взяла на себя, как к себе привязала? Что дальше будешь с душой волчьей делать, как поступишь?
Глупости все. Доктора в пол уха слушаю, целую ее ладони. Суть волчья тут как тут - носом запахи тянет. Свежей выпечки, ванильной кожи, нежности. Урчит внутри от сладкого, незамутненного. Ластится. Все заботы человечьей половине оставила, не до того ей. И откуда во мне такое? Всегда было или ты пробудила? Я ведь на все готов - за синие моря, за высокие горы, для тебя, за тебя. Только бы счастливой была.
И когда слова ее касаются моих ушей, а смысл доходит до сути, нет никакой силы, чтобы совладать с внутренним "я". Остается делать то, что делается само - с урчанием утыкаюсь в ее живот, носом в этот сладкий родной запах, чтобы набрать его в себя, чтобы утонуть в ней, такой нежной и вкусной. И черт с ним, с этим кольцом, со всем этим, она моя, моя, я это знаю, чувствую, уверен в этом, пусть даже без подтверждения на безымянном.
Клацает, мягко закрываясь, дверь. Выходит доктор, унося с собой свой запах - каких-то препаратов и детского мыла. Нам нравится, что он ушел. И мне, и тому кто внутри. Мы урчим от удовольствия, зная, что тут только мы и Она. Такая вкусная. Такая желанная. Сладкая. Только протяни руку. И мы протягиваем, задирая пушистый свитер, чтобы поцеловать на два пальца выше пупка в упругую кремовую кожу. Чтобы вдохнуть запах с самой поверхности, как наркоман - дозу.
- Кася, - выходит как-то с рыком. Все равно.

»» 29.11.16 08:10 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Медицинский центр "Айболит" (игра в словеса)

Работа – не волк, в лес не убежит. По крайней мере, именно так говорит известная пословица. Моя же готовилась от меня убежать. И, несмотря на приободряющие слова Арины, отправляясь на следующий день в медицинский центр, я был полом самых нехороших предчувствий. Даже нацепил счастливые подтяжки, надеясь на помощь любых сверхъестественных сил.
В «Айболите» царила привычная суета, от которой защемило под ложечкой. Как же я скучал по всему этому – даже по запаху дезинфекции, который не истребить никакими освежителями. Это моя работа, и я не хочу ее терять. Поднимаюсь на третий этаж, прямо в кабинет главврача. Секретарша просит обождать и приходиться сидеть на неудобном диванчике, изучая плакаты из серии «Минздрав предупреждает» и «Месяц борьбы с вирусом краснухи».
Прохор Самсонович Айболит – наш тугомудрый вождь, диктатор и самодур, это общепризнанный факт, разве можно ожидать от него хорошего, да еще и в моей ситуации?
- Чаю или кофе? – спрашивает секретарша.
- Спасибо, но хотелось бы пива, а лучше самогона…для храбрости.
Она засмеялась, а потом подскочила, услышав рев шефа по интеркому.
- Доктор Краус, заходите.
Поднимаюсь, тяжело вздыхаю, пытаюсь разогнать туман перед глазами и смело следую навстречу судьбе. В кабинете главврача все роскошное и огромное – диваны, кресла, стол из красного дерева, плазма на стене и даже мини-гольф, в который Прохор Самсонович играл в рабочее время, размахивая клюшкой.

- Зема ты что – брови выщипал? – вот так поприветствовал меня шеф, потом подошел поближе и указал пальцем на волосы – Мохер?
- Чего?
- Как настоящие, ты смотри. Нарастил? Мы ж третьего дня виделись и у тебя короткая стрижка была. Имидж - ничто!
И тут я понял. Но не объяснять же главврачу, что последние несколько месяцев было не до парикмахерских. И хоть бороде я попытался придать какую-то форму, на волосы времени не было, так что они уже прикрывали шею и норовили торчать в разные стороны. Хотя, чего греха таить, с бородой я казался себе солиднее.
- Новый стиль.
Прохор Самсонович замахнулся клюшкой.
- Я давеча тоже ходил оболваниться. Иду значит, встречает меня некое белобрысое чудо и заявляет:
- Я мастер ПЕДИКюра.
А я ему и отвечаю:
- Ладно, ЮРИЙ, посмотрим какой ты мастер. Я вообще человек толерантный. Ну, присаживайся, коль приперся.
Сажусь на стул, пока и доктор Айболит занимает свое рабочее место. Замечаю любопытную статуэтку тигра и какой-то диковинный сувенирный шар с надписью «Саки 2008», гипсовый слепок подошвы чьей-то ноги и больничную печать на лакированной поверхности стола.
- Итак, Краус – Айболит потер руки – Проблема. Доктора мрут, как мухи, рядом с вами. Кто-то скажет – бред, но от меня не скрыться сей тревожной тенденции. Чувствую что главная и первая причина это ты. Сперва, я хотел вас уволить…
- Прохор Самсонович – начинаю решительно, намереваясь отстаивать рабочее место несмотря ни на что и начать цитировать КЗОТ, но он продолжает:
- А потом умные люди сказали, что вы можете в суд подать и я решил…вас повысить. Да, поздравляю, теперь вы - начальник отделения общей терапии, а еще глава ночной смены. Зарплата больше, ну, не намного, мы же бюджетники все-таки. Да! Самое главное! – он подмигнул – Будет отдельный кабинет для административной работы, с диванчиками, секретаршей для тыры-пыры, понятно? Сразу девушка появиться.
Он похлопал по плечу.
- Спасибо – я даже оробел от неожиданности – У меня уже есть.
- А…эта темненькая такая, ох красотка! – Прохор Самсонович неожиданно придвинулся ближе с каким-то странным блеском в глазах – Ответь-ка мне, Краус…а вы с ней не обсуждали вопрос про менаж а труа?
- Чего- чего?
- Ну, нет, так нет. Если что – имей меня в виду. Приеду быстро. Принесу свой хлыст.
- Благодарю за назначение. Может, я пойду в таком случае?
- Сидеть! – рявкает Айболит, так что прирастаю обратно к стулу. Прохор Самсонович меняет тон и улыбается – Ладно, не сердись. Козинаки? А может пряничек?
Качаю головой. Подвох. Во всем и всегда есть подвох. Нельзя так просто взять и получить повышение – за все приходиться платить. Прохор Самсонович, коварный вы демон.
- Возьмете интернов.
- Да, я как-то не планировал – после Хоббса я вообще хотел держаться от них подальше.
- Это был не вопрос, доктор Краус.
Ладно, все не так уж страшно.
- Хорошо, у Кэмпбэлла был толковый паренек. А может доктор Вудмен посоветует кого из кардиологии, кто хочет дополнительную специализацию.
- Нет, вы не поняли – Айболит вновь берет в руки клюшку – Возьмете всех первогодок, всех, кто остался. И если они не пройдут конкурс, если результаты экзаменов будут неудовлетворительными – я вас со спокойной душой уволю по статье. Ясно?
Куда уж яснее.
- Ладно, прочь поди. И да с брюнеточкой горячей своей поговори насчет тройничка…там ведь главное правильно начать, говоришь ей розы красные, фиалки голубые, а ты… или твои глаза как большие озера...учти, моя одноглазая змея всегда наготове. Звоните даже в полночь.
- До свидания, Прохор Самсонович.
Спускаюсь вниз в холл. Приемный покой напоминает оживленный перекресток. Мимо пробегает медсестра Милла:
- Доктор Краус, вы уже работаете или как?
- Или как.
- Тогда вот – она торжественно вручает стопку карточек – Выбирайте, у нас просто завал. На трассе бетономешалка, говорят, перевернулась.
Знакомая работа быстро прочистит мозги и как говориться, заставит солдата встать в строй. Поэтому беру первую карточку и направляюсь к смотровой под номером три. Ее вообще-то используют нечасто, так как располагается комнатка в учебке, но если сегодня в больнице аншлаг, то неудивительно. Толкаю двери и привычная фраза «Здравствуйте, я – доктор Краус» буквально тонет в множестве других голосов. Женских голосов. Крики, шум и гам доносятся со всех сторон. Они все что-то говорят, причем одновременно…видать, команда школьных болельщиц на тренировке неудачно пирамиду выстроила.
- Тааак! Молчать! – чудо, в комнате устанавливается тишина – В палате остается только девушка с травмой, а подружки ждут в коридоре.
- Так мы не пациенты вовсе – подает голос одна из девушек – Мы ваши новые интерны!
Прохор Самсонович, вот попадись вы мне сейчас – так и душил бы с наслаждением. Они опять начали говорить, причем все одновременно. Четыре девушки – кудрявая мулатка, еще более кудрявая, крутая девица какой-то экзотической наружности и голубоглазая длинноногая блондинка, то и дело поправляющая чулки.
- Доктор Краус, Я Джорджиана, мисс Оливия, мисс Мэйбэлл, а я – Яэль! А я – отличница, у меня пятерки по всем предметам…а у меня восемнадцать братьев и сестер. А мы будем изучать транзиторную ишемическую атаку? А где здесь туалет? А кормить будут, а вегетарианское есть? А правда, что будут каждую проверять на венерические заболевания?
Ну и где черная дыра, в которую можно провалиться, когда она так нужна? Наконец, мною была выужена папка из стопочки, заботливо подкинутая Миллой, озаглавленная – «Интерны». Так и есть. Четверо. Первогодки.
- Тэк, начнем. Ээээ…тут какая-то ошибка. Написано Хоббс.
- Никакой ошибки – шаг вперед делает мулатка – Мелисса Хоббс, да, я кузина Джеймса Хоббса. Покойного.
Она так сурово смотрит…понятно, с этой будут проблемы. Идем дальше.
- Кармелита Гуттиэрес Фернизааа…язык сломаешь…ты вообще откуда? – это к брюнетке экзотической наружности.
- Я - из Ытык-кюёль округа Шаривари, а вы что расист?
Понятно, дерзкая. И за карманами надо смотреть.
- Меня зовут Яэль – представляется томным голосом голубоглазая блондинка, потом достает из сумочки помаду и подкрашивает губы. Она что обрезала белый халат…не может же стандартный быть таким коротким? – Предупреждаю, я в теории не сильная, потому что…
- потому что – тупая, - прерывает еще более кудрявая – А я вот – Отличница!
- Я тебе сейчас патлы как повыдираю!
- А я тебе…
Пожалуйста, дайте мне пулемет.
- МААААЛЧАТЬ! Барышни запомните простые правила. Главный тут я. Когда говорю я – вы молчите. Вы вообще молчите, пока не зададут вопрос. Педагог я суровый, но справедливый. И так как от этого зависит моя работа – сделаю из вас отличных докторов. И да, вполне возможно, что вы меня возненавидите, но мне наплевать. Понятно?
Дружный кивок.
- Ваши фамилии запоминать не собираюсь. Пока не заслужили. Поэтому будете Хоббс-девочка, Покахонтас, Отличница и…Яэль, потому что люблю редкие имена.




Так, теперь оценим ваши знания.
Подхожу к столу, где лежит манекен - наш условный пациент. И диктую данные анамнеза.
- Итак, приступайте. Отличница, начнем с тебя. Что нужно сказать пациенту?
- Какой у вас занимательный перелом! – девушка рванула манекен на себя, чтобы не дать возможность Покахонтас подойти ближе, да так, что нога осталась у нее в руках. Вдобавок от удара выпал кукольный стеклянный глаз и покатился по полу.
- Поздравляю, ты только что убила своего первого пациента! – торжественно произнесла Хоббс-девочка. Отличница незамедлительно разрыдалась.

- Так, успокойтесь. Вы – команды и должны поддерживать друг дружку?
Отличница всхлипывала, Покахонтас принялась ее утешать. Ну, как дети, ей-богу!
- А можно я вам ропалический стих прочитаю?
- Можно, только про себя. Пациент, что с ним?
- Анемия?
- Проблемы с грудобрюшной мышцей?
- Тысячадевятьсотсемидисетяшестисантиметровый глист?
- Поздравляю! Три неправильных ответа за раз – рекорд побит. Ладно, Яэль иди сюда.
На эту хоть смотреть приятно. Подвожу ее к несчастному манекену.
- Как это называется?
- Пупырка. – она хлопает глазами.
- Говорю же, доктор Краус, Яэль у нас – тупая.
- Я хотя бы пациенту ногу не оторвала!
Это может продолжаться вечно.
- Закончили с теорией. Пошли на практику. Ладно, вот вам карточка, идите, проводите прием – я сейчас подойду. Только не убейте пока никого, очень прошу! Кто первая добежит до палаты – первая и начнет осмотр.
Визжа и толкаясь, обгоняя друг дружку, мои новые барышни-интерны рванули вперед, расталкивая всех и вся на своем пути.
Как про это все Арине рассказать? Мне нужно кофе. Много кофе. На самом деле стаканчик кончился через четыре глотка. Как и перерыв. Что у нас там? Повторный осмотр – редкий случай аллергической реакции. Интересно, может всему виной какой-то сатанинский гриб? Посмотрим. Начинать барышням надо с чего-то легкого.
Толкаю двери в кабинет и, не глядя, начинаю.
- Давид Моисеевич Черномор, добрый день. Я – доктор Ганзель Краус, ваш лечащий врач. Спасибо, что согласились прийти на повторный осмотр и… - поднимаю глаза - Ахалай-махалай, ляськи-масяськи! Меня же три минуты не было, вы что с ума сошли? Это же простой осмотр на аллергическую реакцию – почему пациент голый?
_________________

Клиника
Похоже, неумеренное употребление алкоголя не пошло мне на пользу. Организм отказывается принимать более рюмки. Лицо приобрело какой-то зеленоватый оттенок, покрылось мелкой сыпью - то ли проклятие лимона Евангелины вернулось, то ли печень бунтует.
Миранда была так любезна, что записала меня к врачу и погладила чистую рубашку и брюки. Эта женщина настоящее сокровище, решил я, глядя на себя в зеркало. А вот мое отражение внушило тревогу: старею, старею…Еще немного, и женщины будут избегать меня.
В клинике меня встретили любезно и даже провели в кабинет. Доктора там не оказалось, но симпатичная медсестра сказала, чтобы я не волновался, доктор Краус скоро появится.
- Может пока раздеться, - предложила она.
Я повиновался и разделся быстро, по-военному. Медсестра взглянула на меня с интересом, но ничего не сказала, лишь уголки ее губ странно дернулись. И в этот же момент в кабинет вошел мужчина.
- Давид Моисеевич Черномор, добрый день. Я – доктор Ганзель Краус, ваш лечащий врач, - произнес он и тут же закричал: -Ахалай-махалай, ляськи-масяськи! Меня же три минуты не было, вы что с ума сошли? Это же простой осмотр на аллергическую реакцию – почему пациент голый?
- Я…э..э…простите, доктор. Я подумал, что вы захотите осмотреть меня полностью. Но, как видите, сыпь у меня только на лице.
- Все хорошо. Это интерны мои чуток перестарались, вы уж извините. Девочки-студентки, что с них взять. Зато так мы уж точно ничего не упустим.
Смущение не входит в число моих добродетелей, особенно в кабинете врача. Я разрешил доктору осмотреть каждый дюйм своего тела. Вдруг у меня на спине или на ягодицах тоже есть противная мелкая сыпь?
- Так что вы скажете, доктор Краус? – встревожено спросил я, ожидая диагноза как приговора. – Это излечимо?
- Вполне. Только пару дней придется посидеть на диете, чтобы не было рецидива. Вот сейчас выпишу очень хороший препарат - немецкий, все аллергены убивает. Побочные эффекты - зуд в труднодоступных местах, покраснение пяток и в редких случаях - летальный исход. Но это в весьма редких случаях. Так что принимайте три раза в день и будете как огурчик, не в смысле зеленый, а свежий и бодрый. И без ненужных пупырышек.
Я оделся и сел на стул, ожидая, пока доктор продиктует медсестре рецепт. Та склонилась над столом, обнажив больше чем нужно свою грудь, которая таки и норовила выпрыгнуть из халата. Хм… почему женщина в белом халате выглядит эротично, а мужчина – устрашающе?
Доктор вручил мне рецепт и улыбнулся.
- Благодарю. – Я порылся в кармане рубашки и вытащил визитку: - Если вам понадобятся охранные услуги, обращайтесь.
- О, благодарю...где ж вы были раньше, Давид? Но спасибо, воспользуюсь, если зарплата позволит. Вы заходите если что и мою карточку возьмите на всякий случай. Не болейте больше.
Мы расстались, пожав руки. Я подмигнул медсестре, прежде чем покинуть кабинет, и бросился к выходу.
Раз мне не нужно на работу, я могу объехать город, особенно те районы, где еще не был.

»» 21.02.17 21:04 Окрестности города Энск

Полицейский участок

После взрыва, произошедшего пару дней назад, весь участок до сих пор гудел как растревоженный улей.
Конечно, где же это видано, чтобы вот так, посередь белого дня взлетела на воздух одна из стен здания.
Шеф рвал и метал, требуя найти виновных и наказать к такой-то матери.
В такие минуты я уже привычно забивалась в дальний уголочек и внимала оттуда. Ну не горю я желанием еще и в это лезть. Своих дел по горло.
Собаки не гулены, огород не прополот (и не надо говорить, что его у меня нет. Главное, причина есть), и вообще, и вообще!

День не задался с самого утра, зазвонил будильник.
Участок встретил привычным гулом голосов. Кто-то приходил/уходил, кого то приводили/уводили. Жизнь здесь текла в давно установившемся русле.
И, казалось бы, мало что может нарушить этот ритм и стену уже ремонтировали. Так что через пару дней все будет, как и было, только легкий запах краски напомнит о случившемся со стеной.
Я остановилась у стойки дежурного узнать, не искал ли кто меня, да и просто переброситься парой слов.
– Доброе утро, Дженкинс, – Стив привычно кивнул мне, – ты просто не выспалась или не накрасилась?
И заржал, довольный самим собой.
– А ты давно от меня не получал на тренировке или наоборот – перебор?
Он мгновенно замолчал.
– Ладно, Дженкинс, мир. К тебе тут пришли.
Опять Дик? Он вроде бы предупреждал, что не успокоится, пока не напоит меня кофе и не накормит.
Видно, еще не вымерли рыцари в этом мире.
– И кто хочет меня видеть? – насколько я помню, у него шикарная машина, а ничего даже рядом стоящего я не увидела.
– Пожилая дама. – Стив светился со своими записями, – утверждает, что один из наших местных оболтусов украл ее внучку.
– Наши оболтусы? А она сама откуда?
Город у нас не настолько велик, и все в той или иной мере друг друга знали, ну или хотя бы примелькались на улице. И уж о краже ребенка сразу стало бы известно.
– Судя по говору и акценту, не местная. И она очень громко требовала сию же секунду подать ей человека, который её внучку достанет с другого конца земли.
– Ага, и вы с капитаном по доброте душевной подсуропили этой дамочке меня? – ах, если бы сарказмом можно было убивать...
Благодетели, мать их!
– Ладно, где она? – раньше сяду, раньше выйду.
– Ее проводили в комнату отдыха и предложили чаю.
Заботливые, блин.
– Хорошо, пойду посмотрю на эту бабушку.
– Удачи.
Ему только перекрестить меня в дорогу не хватало и платочком белым помахать для полноты картины.
Неужели там все настолько страшно?
Признаться честно, с каждым мгновением становилось все интереснее и интереснее.
И кто же это у нас такой самоубийца, что решил увезти ребенка. Перебирала в голове всех самых жутких и не очень личностей, но ни одна не подходила на роль похититель. Мелкое хулиганство? Да. Ограбление по мелочевке? Тоже не без этого.
Но ребенок? Это совершенно другой уровень.
За такими размышлениями я подошла к комнате отдыха. Это было небольшое помещение в коричневых тонах, с диваном и одним креслом, перед диваном стоял журнальный стол, в какой-то степени заваленный газетами и журналами. Окна, отделяющие комнату от остального помещения, были закрыты жалюзями такого же коричневого цвета, что придавало комнате некую уединенность.
На диване сидела приятного вида женщина, на вид ей было чуть больше пятидесяти, седые волосы убраны в идеальную прическу, из которой не выбивалось ни одного волоска, простой костюм и нитка жемчуга на шее. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о человеке, сидящем перед мной.
– Добрый день, миссис..? – зайдя, протянула руку для пожатия
– Зовите просто Беатрис. – Руку в ответ мне пожали довольно крепко, и отпустили, как только позволили правила этикета.
– Я – детектив Альма Дженкинс, дежурный офицер сказал что вы пришли из-за того, что кто-то похитил вашу внучку?
– Да, но это не кто-то, а вполне определенный человек. Дочь говорила, что он живет в этом городе и его зовут Алек.
Вот так новость! Как обухом по голове. Смартов – похититель детей?! Быть не может! Его брали за хулиганство, так потом пол-участка взвыли, когда этот гаденыш голосил Марсельезу, так еще и безбожно фальшивая и путая слова.
Может у нас есть еще какой-нибудь Алек?
– А что еще вам известно про этого мужчину? Алек – имя не редкое или это вполне может быть сокращение от Александра.
Если все-таки это Смартов, задушу собственными руками! И закопаю труп!
Надежда рухнула после ее следующих слов:
– Ну... Он работал или работает барменом.
Нет, я не просто его задушу, еще и ногами попинаю!
– У вас есть фотография ребенка?
– Да, но сделана она довольно давно, и не очень хорошего качества. Ее зовут Ника.
И Беатрис протягивает телефон, в котором на меня смотрела маленькая девочка со смешными косичками.
– Я обещаю сделать все, что в моих силах и буду держать вас в курсе дела. – Распрощавшись с женщиной, проводила ее до выхода из участка.
Только дождавшись, когда Беатрис удалится на приличное расстояние от участка, повернулась к Стиву.
Я была в бешенстве и практически не контролировала собственный голос, так что получился рык.
– Найди мне Смартова и привези в участок! Мне плевать, как ты это сделаешь!
По всей видимости, мое состояние было легко угадать, потому что Стив без слов бросился выполнять приказ.
Где мой телефон?!
Найдя номер в недавних вызовах, немного посомневалась и все-таки нажала на соединение.
Через несколько гудков на том конце послышался мужской голос.
– Да? – кажется, собеседник не догадывался, кто ему набрал.
– Дик? Это Альма. Ваше предложение о кофе все еще в силе?

»» 10.04.17 19:47 Набережная
_________________