lor-engris:
Здравствуйте, мои хорошие!
Я рада, Тань.
Совсем уж не годное стараюсь не предлагать. Хих, а слово "негодное"-то многозначно. 
Мне нравится, Ир.
Ему подходит, на самом деле. Спасибо! 
Будем формировать плей-лист, а то у меня с музыкой к "Юльке" совсем туго. 
Хотела клип в "Ателье тизеров" заказать, для вдохновения, но подходящую песню так и не нашла.
Девчат, я потихоньку, по предложению, по абзацу, но пишу. Спасибо, что ждете!
Наядна:
П.С.
Ch-O:
Света, бум ждать! Ярусы и кружева на платье маркизы не терпят суеты. А то вдруг не там пришьют, и все, свадьба отменится, шевалье в трауре
Наядна, спасибо за музыку. Я сто лет ничего не смотрела и не слушала.
lor-engris:
Здравствуйте, мои хорошие!
Ух ты, как музыкально у нас теперь.
Ира ответственно подошла к делу)) Ир, ты случайно даром предвидения не обладаешь?) Некоторые слова - вот прямо в точку. Спасибо большое, солнце.
Юная, только что пережившая потерю Ритка.
Точно Лапушкина песня.
Шикарный позитивчик.
А мы с тобой ее вроде в БК определили, нет? Хотя созвучно.
Море, любовь... Мне нравится.
Слушала на 1-ом куплете, думала: "Неужели она, та самая, заглавная???" Припев, правда, немного выбился, но... кто меня знает?) Очень нравится.
Здорово.
Оля,
Умеешь ты настроение поднять)) Нет, даже не поднять - в правильном направлении его повернуть))) А то у меня в голове - сплошной "Ла-ла ленд". Надо спускаться обратно на землю грешную, кружева проверять)
Спасибо.
Пишу. Герои, правда, дуркуют. Лешка Юльку в заблуждение вводит, с толку сбивает. Топчемся на одном месте. Зато шевалье в полушаге от обретения имени.
Наядна:
ассоциативный ряд он такой..
у меня вообще солист этой группы ассоциируется с Лешой.. чичас еще притащу.. поймешь о чем я..
lor-engris:
Согласна, что-то общее есть.
И песни интересные. Раньше не знала о них. Спасибо, Ир, что поделилась. 
Эх, конфетку, что ли, принести на сон грядущий?)
Sladkaia:
Я люблю конфетки!!!
Света, спасибо большое за вкусняшки!!!
Чего это герои не поделили???
Всем доброй ночи девочки!!!
Ch-O:
так это уже прорыв! ФамилиЁ должно быть под стать маркизе. Может шевалье де Тортиньяк? Жаль, не из поляков, Капучинский с Круассан хорошо бы сочетались.
Вот теперь сиди и думай, что Лешка с Юлькой уже не поделили? Знакомы три минуты!
lor-engris:
Здравствуйте, мои хорошие!
Не устаю приятно удивляться вашей фантазии.
Действительно жаль((
Договорились) Лучшего пинка автору и не придумаешь.
Спасибо еще раз, Ир.
На здоровье, Ната.
Чего это герои не поделили???
печать или конфету
Оля, ты меня убиваешь.
В хорошем смысле. Исключительно в хорошем. Не, ну здорово же! Боюсь, теперь после Тортиньяка и пана Капучинского авторский вариант покажется пресным и неинтересным))
Наядна:
Пока искала что нибудь для Фрика.. тьфу для братца вот еще нашла весьма атмосферную музыку..
Я нашла... нашла своих Лешу и Юльку....
.. убегла смотреть фильм
lor-engris:
» 6. Юлька. «О бедном монтёре замолвите слово»
Всё произошло слишком быстро, но по Юлькиному ощущению – как в замедленной сюрреалистичной съемке. Только что кофе мирно поплескивался в своей чашке, и вот он уже на Алексее. Растекается грязно-бурыми пятнами по ткани цвета морской волны...
Каким-то чудом ахнувшая Юлька успела вцепиться в пустую чашку и не дать ей упасть. Схватила и отпрянула. Замерла истуканчиком. Чашка прижата к груди, глаза никак не могут определиться с орбитами, губы сложились в сплющенную букву «о». Она еще никого не «угощала» кофе таким вот варварским способом.
Звук, который издал Алексей, идентификации не поддавался. Гремучая смесь из недоумения, обиды, гласных и шипящих. Он рванул майку через голову, и Юлька успела заметить на его бледной груди и животе точно такие же, как на одежде, только розоватые пятна, прежде чем к пятнам прижали мятый футболочный ком и начали тереть, покачивая лохматой головой и морщась. Кофе-то она практически кипятком заливала.
– Н-ну ты, Юля, даешь... Отожгла не по-детски!
– Прости, – пискнула Юлька.
– Не три ты так, дырка будет! – Тетя Лариса сориентировалась быстрее их обоих.
Зашумела краном в своем кабинете и сунула в руки Алексею что-то светлое и мокрое, а пострадавшую майку попыталась забрать. Нелепую майку с огромной, красно-желтой, как вызов царящим вокруг белым халатам и всей больничной общественности, буквой «S».
– Спасибо, – благодарно и немного виновато улыбнулся Алексей.
Так в представлении Юльки тяжелораненые бойцы улыбаются сестрам милосердия, как бы извиняясь за причиненные неудобства, но не давая отпилить себе ногу. Родная всё-таки, в хозяйстве пригодится. Вот и Алексей пострадавшую майку не отдал. И осмотреть себя на предмет опасных для жизни повреждений не позволил.
– Все цело? – махнув на него рукой, уточнила Лариса Егоровна.
– Жить буду, – чересчур беспечно для человека, которого минуту назад облили кофейным кипятком, сказал Алексей. – Юля, не спите, давайте сюда ваши документы... Юля?
Два карих взгляда, веселый – Алексея и отчасти недоуменный – теткин, вперились в Юльку. Та, оставив наконец в покое злополучную чашку, поспешила сполоснуть руки, неловко вытерла ладони о юбку и схватила документы со стола. Чтобы отдать их, пришлось сократить дистанцию. Макушка под волосами еще сильнее взмокла, руки подрагивали. На Алексея Юлька старалась не смотреть, разве что на его темные джинсы и бывшие когда-то белыми кроссовки.
Кроссовки и впрямь были занятные: истоптавшие немало дорог, с поцарапанными носами, один из которых грозил вот-вот отклеиться, кривыми китайскими логотипами, но зато новенькими, ядрено-зелеными, как трава на газонах, шнурками. Чудак-человек! Даже Юльке с ее патологической привязанностью к любимым вещам – кружкам со щербатыми краями, зарядникам с вылезшими проводами или погрызенному в пылу вдохновения карандашу – было бы легче смириться и купить себе новые кроссовки, чем отдельно приобретать для них шнурки.
Когда Юлькины виноватые глаза, повинуясь только им одним понятной логике, всё же взобрались по джинсам Алексея на его переносицу, спринтерски миновав по пути голый торс, выяснилось, что Юльку тоже разглядывают. Задумчиво так, будто все тайны мира вдруг отпечатались на ее смущенной щекастой физиономии.
«Какие у него длинные ресницы, – подумала Юлька. Но вскормленные сентиментальными романами ассоциации на этом не закончились и понеслись дальше: – А взгляд такой, такой... Взгляд! Как у мудрого ребенка, который всё про всех знает...»
– Юля, – тихо и проникновенно позвал «ребенок», – лучше отдайте по-хорошему.
– Ой, – опомнилась Юлька и разжала пальцы.
– Премного благодарен, – сказал Алексей и ушел, как был: с грязной майкой в одной руке и документами в другой. Бумаги он нес бережно, стараясь не помять даже сквозь папку.
Юлька растерянно обернулась к тете Ларисе. Та улыбалась уголками подкрашенных губ.
– Он всегда такой... странный?
– При мне его еще не обливали, но вообще – да, не от мира сего. Зато машину водит хорошо и практически не опаздывает.
– Я думала, он меня чем-нибудь треснет, – пробормотала Юлька. – Или хотя бы наорет. Это же дико больно! А он промолчал. Ну, почти. Странный.
– Юль, ты, наверное, собирайся потихоньку, – пропустила Юлькины умозаключения мимо ушей Лариса Егоровна. Она не любила переливать из пустого в порожнее. – Лёша вернется, домой поедем. Хватит на сегодня экстрима. Печать в сейф не забудь убрать и окна закрой.
Тетка вернулась в кабинет, а Юлька, проверив наличие на полу кофейной лужи (лужи не было, всё в Алексея впиталось), подошла к окну.
Белая «Лада» с наклейкой на заднем стекле аккуратно выруливала со двора. Если за рулем сидел Алексей, то он не только ответственный, но и быстрый. Или это две крайности одной и той же личности? Что-то слишком много она о нем думает...
Уже разобравшись с печатью, выключив компьютер и зажевав пережитое потрясение парочкой оставшихся конфет, Юлька достала из ящика успевшую надоесть папку с телефонными номерами сотрудников и организаций и заново пролистала ее. Прежняя секретарша, видимо, экономя стикеры, царапала новые контакты – полезные и бесполезные – прямо на полях и вообще на любом свободном пространстве.
«Лёш» нашлось двое: «Лёша провизор» и «Лёша Михневич» с кокетливо пририсованным сердечком. Был, правда, и один водитель, но «водитель Гого Романович». На «Гого Романовича» ее новый знакомый явно не тянул.
Методом нехитрых вычислений Юлька остановилась на «Лёше Михневиче» и, сама не зная зачем, занесла мобильный номер в свою телефонную книгу.
«В жизни всё пригодится», – вяло оправдывала свою глупость Юлька.
Роман как-то рассказывал ей, что, зная номер, можно легко найти все странички, к этому номеру привязанные, в социальных сетях... Нет, она не собирается его искать, добавлять в друзья и тем более писать ему сообщения! Просто в жизни что угодно может пригодиться. Пригодился же промокод на скидку в «Суши-мире».
А глаза у него всё-таки красивые и поворот головы... наверное, гордый. Рыцарь кофейного образа. Чудак-человек с благородным профилем.
Тут на глаза Юльке попался испорченный лист с исходящим письмом в Минздрав, на котором еще оставалось достаточно места, и, выхватив из подставки карандаш, она принялась строчить...
--------
Всю дорогу до дома Юлька старательно смотрела в окно, не прислушиваясь к разговору Алексея и тети Ларисы. Она всё равно не знала тех, о ком они говорили, а если и узнала сегодня, то успела забыть. Жутко клонило в сон, да еще пробки скапливались на каждом светофоре. Самое время для них. И телефон разрядился, как назло.
Чтобы не уснуть, Юлька принялась разглядывать Алексееву шею. Проверив поворот головы, решила, что он всё-таки гордый. Гордости не умаляла даже маленькая беззащитная родинка сразу под ухом. И серая спортивная кофта благородного образа ничуть не портила. Только красная кепка и торчащие волосы выбивались из общей гармонии. Ладно, допустим, у его выходной шляпы был модный красный плюмаж...
У Юльки аж пальцы зачесались и сами полезли в сумочку за письменными принадлежностями. Вот только место на минздравском письме давно закончилось, а погасший телефон признаков жизни не подавал.
Юлька чуть не застонала в голос. Сочинять хотелось просто зверски!
– Теть Ларис, у тебя ежедневник с собой? – забывшись, спросила она.
– Нет, остался в кабинете, – ответила тетка и предупреждающе кашлянула.
Свое родство они договорились не афишировать.
Но Алексей Юлькиной оговорки или не расслышал, или сделал вид...
– А ты с папиной стороны племянница или с маминой?
Юлька, которая мысленно завивала шевалье усы и выбирала пряжки для ботфортов, вздрогнула и быстро глянула в зеркало заднего вида. Но Алексей уже сам обернулся к ней. Точно мудрый ребенок. Эх, как же не вовремя тетя Лариса попросила притормозить у магазина! Авокадо ей захотелось. Надо было тоже чего-нибудь захотеть...
– А вы с какой целью интересуетесь? – строгим секретарским тоном уточнила Юлька.
– Просто интересно. Я сразу понял, что вы родственницы, – признался Алексей. – У тебя такие же скулы. И фигуры чем-то похожи.
Юлька покраснела от удовольствия. Леша-сердечко-Михневич был первым, кто сумел углядеть на ней скулы среди бескрайних просторов щек.
– С маминой, – кратко ответила она.
– Понятно, – сказал Алексей и поспешил выбраться из машины.
К ним приближалась тетя Лариса, которая, судя по размерам пакетов, скупила все имевшиеся в супермаркете авокадные запасы.
--------
...Над Парижем сгущались сизые, как нос королевского менестреля де Кюре, сумерки. Убедившись, что улица безопасна, идальго галантно приоткрыл ссохшуюся дверь трактира и протянул маркизе руку в перчатке, но давно пришедшая в себя Женевьева предпочла сойти самостоятельно. Она не доверяла свою драгоценную тушку одному незнакомцу дважды за один вечер.
– По-моему, сударь, вы зря его убили, – прошептала она, вдыхая вечернюю свежесть, – достаточно было бы профилактического укола в ляжку.
– Вы очень добры, сударыня, но есть люди, которых опасно оставлять в живых, – откликнулся идальго. – Уверен, дю Жемиль отлично передаст мое предупреждение в одиночку. Его никчемная жизнь нам как раз таки и пригодится.
Его не знающая промаха шпага все еще вздрагивала в ножнах, чувствуя аромат свежей крови. Маркизе де Круассан, как никому другому, было знакомо это ощущение, хотя она все же предпочитала профилактические жалящие уколы могучим тычкам во вражеское межреберье.
– Позвольте полюбопытствовать, куда лежит ваш путь? Я мог бы проводить вас
Маркиза заколебалась. Одно присутствие идальго внушало ей спокойствие, но придворная жизнь в интригах и балах приучила Женевьеву быть осторожной.
– А вы уверены, сударь, что вам следует это знать? Мы ведь с вами даже незнакомы.
Благородный идальго от огорчения закрутил усы и звякнул шпорами. Будь на нем шляпа, а на шляпе – плюмаж, перья бы огорченно поникли.
– Прошу простить мою оплошность, сударыня. Дон Лёх де ла Мих к вашим услугам!
«Хорошо, что де ла Михи – это древний испанский род, им доверял свою жизнь еще наш Густав Пятнадцатый», – подумала Женевьева и уже без колебаний вручила дону свою тонкую бледную руку...
Юлька допечатала до точки, мельком просмотрела и осталась довольна. Исправить «ляжку» на «бедро», «драгоценную тушку» (результат пагубного влияния романов про попаданок) на «драгоценное тело», вычеркнуть «свежую кровь» (очень уж вампирами отдает, а до встречи с вампирами им еще главы три-четыре), и будет хорошо.
Юлька зевнула и, удовлетворенная своим трудом, сохранила документ. На сегодня достаточно, пожалуй. Читателей новостью, что она снова в строю, Юлька порадовала сразу после работы, но сцену боя на шпагах и смерть противного сэра Вильгельма еще предстояло доработать. Информация, которую предоставил ей «Гугл», на сонную голову казалась слишком сложной. Зато загадочный дон Лёх постепенно обретал плоть, и это не могло не радовать. Надо не забыть упомянуть родинку, но не раньше, чем во время третьей или четвертой встречи, потому что так пристально разглядывать полузнакомого человека маркизам не пристало, хоть он и благородный... Может, хотя бы на этот раз Юлькиной сильной и независимой Женевьеве повезет?
--------
Начало второго рабочего дня мало чем отличалось от первого. Только одним, пожалуй: теперь Юлька знала, чего следует ожидать, и успела морально подготовиться. Из ее сумки торчал ежедневник, еще вчера бессмысленно пылившийся на стеллаже с книгами, в боковом кармане поселились три запасные ручки, а на лицо приклеилась вежливая – вопреки всему и всем – секретарская улыбка. Чего ей стоило соскрести себя утром с кровати и эту самую улыбку напялить, больничной общественности знать необязательно.
Да, Юлька определенно была готова ко всему...
Ко всему, кроме этого.
«Милая я люблю тебя! Давай встречатся))», – предложил ей телефон от лица абонента «Сережа». Так невовремя укушенный батончик мюсли едва не стоил Юльке жизни.
– У тебя все нормально?! – обеспокоенно крикнула тетя Лариса.
– Все в порядке, – просипела Юлька, откашлявшись. – Я просто немного подавилась.
Когда в бутылке кончилась вода, в горле перестали царапаться невидимые кошки, а мюсли всё-таки были съедены, Юлька осторожно взяла телефон и напечатала ответ:
«Это очень неожиданно».
Еще бы! Номером электрика Сережи, который любезно оставила ей медсестра Пестрова, Юлька воспользовалась всего раз, и случай даже не был крайним. Могла бы сама сбегать в поликлинику, тут всего-то... А вдруг он маньяк?! Пришел буквально через десять минут, взглянул на нее из-под длинной челки, молча сгреб документы и унес. От наградных конфет, правда, не отказался. На лице – ноль эмоций.
А теперь – вот, пожалуйста, как гром средь бела дня, «Давай встречатся, милая». Без мягкого знака.
«Наверное, это такая неудачная шутка», – успокоила себя Юлька, борясь с искушением позвонить Сереже, вызвать сюда и взглянуть в глаза. Женскую гордость никто не отменял! Еще подумает, чего доброго, что она за ним бегает.
В приемную главного врача меж тем потянулись первые посетители. Юлька успела шлепнуть пару печатей и сделать важный звонок по теткиному поручению, а ответа от влюбленного Сережи всё не было. Это напрягало.
«Может, стоило поставить в конце смайлик? – сомневалась Юлька, напряженно шелестя пустыми конфетными фантиками. – Нет, тогда он бы решил, что я с ним флиртую. Никаких смайликов! Всё должно быть строго и официально, до выяснения обстоятельств. Откуда я знаю, может, он сейчас ржет надо мной в компании каких-нибудь санитаров...»
– Юля, доброе утро.
Задумавшаяся Юлька, точно Царевна-Лебедь в начале танцевальной карьеры, от души взмахнула рукавом, смахивая со стола добрую часть рассортированной по внушительным стопкам макулатуры, которую не удалось сбыть вчера.
...Ее щеки тронул слабый румянец, к счастью, утонувший под слоем белил, а дрожь нервных пальцев в алой перчатке была совсем мимолетной.
– Надеюсь, сударь, вы сохраните эту маленькую тайну, – прошептала маркиза де Круассан, едва касаясь веером росчерка алых губ.
Спрятанная в рукояти веера игла теперь обжигала почище любого поцелуя...
«Надо будет заменить “почище”», – машинально отметила Юлька.
Конечно, это был он. Дон Лёх де ла Мих собственной персоной. Прекрасный и отважный рыцарь без страха и упрека. Длинный, лохматый и улыбчивый идальго... в очередной своей майке. На этот раз майка была сплошь черная, но с белой надписью, от которой шла и упиралась в бесконечность изогнутая белая стрелка.
«Черный кот», – гласила надпись. Но никакого кота, разумеется, не было.
Очарование развеялось безвозвратно, сменившись жгучим стыдом. Жаль, что, в отличие от поместья маркизы, в Юлькину обитель белила так и не завезли.
– Здравствуйте, Алексей, – холодно сказала Юлька и, стараясь не растерять остатки достоинства, полезла собирать упущенное. – А где же черный кот?
Алексей вручил ей папку из отдела кадров, которую успел поймать едва ли не в полете, и теперь поднимал остальное.
– Простите, Юля, я... А? Какой черный кот?
– Этот черный кот, – мысленно поражаясь своей наглости, указала розовым ногтем на белую надпись Юлька. – Боюсь, что вас жестоко обманули.
– А, это... Не исключено, – хмыкнул Алексей. – Я вообще доверчивый. Хотя, знаете, я думаю, кот всё-таки где-то там, просто его не видно. Он же черный.
Юлька медленно кивнула. Подобный вариант развития событий проскользнул мимо нее.
«Надо еще раз извиниться за вчерашнее...»
– Вы к Ларисе Егоровне? Она у себя, заходите.
Но Алексей, проворно собрав в стопку оставшиеся бумаги, мазнул хитрым взглядом по столешнице. Вазочки с конфетами там не было. Даже фантики – главную улику – Юлька ухитрилась, пока он ползал по полу, выбросить в мусорную корзину и прикрыть бумажными комьями. Никаких смайликов до выяснения обстоятельств, сказано же. И никакого сладкого!
– Угу, спасибо, – разочарованно сказал Алексей. – Есть что-нибудь везучее? Я отвезу.
– Пока нет. Вечером заглядывайте, будет. – Юлька молилась, чтобы он поскорее ушел, потому что на лице печального Алексея усы дона Лёха дорисовывались автоматически.
Ее спаситель ничем не выдал своего смятения, лишь чуткое женское сердце уловило в нем невидимую глазу перемену, от которой разрывалось сердце.
– Не бойтесь, сударыня, эта тайна умрет вместе со мной...
– Обязательно. Удачного вам дня.
– И вам, Алексей. И вам...
– Слушайте, Юля, – вдруг сказал он, – может, уже перейдем на «ты»? А то глупо получается: вроде оба нестарые, а «выкаем» друг другу, как два старичка в автобусе. «Девушка, поднимите с пола вставную челюсть и передайте за проезд»... Что скажете?
– Если вас это напрягает, пожалуйста. – Юлька пожала плечами, будто делая всему миру и себе огромное одолжение. – Хотя насчет старичков ты неправ.
Широкая улыбка лишила Лёшу Михневича последнего сходства с блестящим доном Лёхом. Юлька поняла, что нашла новый способ борьбы с литературными глюками.
– Поверь, я знаю, о чем говорю.
За те короткие мгновения, что «Черный кот» приближался к двери кабинета и брался за ручку, в душе Юльки происходила нешуточная борьба.
– Алексей! – не выдержала Юлька.
Он замер, обернулся к ней.
– Чего?
Их взгляды встретились...
– Конфету будешь?
--------
Периодически тыкая пальцем в экран телефона, чтобы тот не «засыпал», Юлька читала вслух. Тихо, но с выражением:
– «Однажды у древних греков спросили, каково это было – развязать троянскую войну из-за самой красивой девушки в мире. На что они ответили, что не знают, потому что Юля тогда еще не родилась!» – Она подняла строгие глаза. – Каково?
Веб-камера, не выдержав красоты слога, клюнула носом, и Юлькино изображение в правом нижнем углу экрана сменилось клавиатурой.
Роман из Москвы невежливо хрюкнул. В одной руке у него была «мышка», а в другой – шаурма, от которой он периодически откусывал, капая соусом в специально подставленную для этого тарелку.
– И это еще не все, – сказала Юлька, поправляя камеру. – Вот из последнего: «Я люблю тебя, как небо любит ветер. Так же нежно, как волна – морской песок. Без тебя мне солнца нету, без тебя вся жизнь наискосок!»
Роман вежливо извинился и сполз под стол.
– Последнее, кстати, написано без ошибок, – скорбно сообщила Юлька. – Видать, в грамотном паблике подглядел. Оттачивает навыки.
– Юлич, это любовь! – хихикал брат. – Отвечаю. Срочно пиши ответ! «За твою милую улыбку, за твои карие глаза на небе ангелы дерутся, а на земле страдаю Я!»
Юлька побагровела. Как и многие ровесницы, она могла похвастаться криминальным прошлым в виде слащаво-розового «Дневника для девочек», а вот феноменальной памятью на всякую чушь, как у любимого брата Ромочки, мог похвастаться не каждый.
– Убью при встрече, – ласково пообещала Юлька. – Ромка, ну серьезно. Ты единственный знакомый мужчина, у кого я могу спросить: что делать?! HELP!
Роман почесал веснушчатый нос.
– Прижми его к стенке и заставь прочитать всё это вслух.
– Понимаешь, у меня такое ощущение, что это два разных человека! Один пишет мне про Троянского коня, а другой приходит, молча забирает документы и адьос! Ноль эмоций. Даже разговор об этом не заведешь, чтобы дурой не показаться. Я работаю там уже две недели, и каждый день, все две недели он мне пишет! Люблю, мол, не могу. Ты прекрасна, как цветы. Иногда сталкиваемся в коридоре, он на меня не смотрит... Может, у него шизофрения? Наполеон пишет ручками, а Сережа ходит ножками...
– По-моему, Юльк, ты сильно паришься, – невнятно сказал брат. Прожевав, он посоветовал: – Забей. Или кинь в че-эс, если задолбал. Делов-то на две секунды.
«Черный список»... Тут Юлькины невеселые мысли сделали загадочный крюк к «Черному коту». Вот уж кто действительно смог бы прочитать вслух самое дурацкое признание и глазом не моргнуть при этом. С него станется.
Алексей навещал Юлькину приемную не каждый день, но довольно часто, иногда даже по два-три раза. Здоровался, говорил что-нибудь в своем фирменном стиле, забирал «везучее» и дань в размере одной конфеты и уходил. Юлька продолжала строить из себя царевну Несмеяну, разве что «старушкой в автобусе» перестала быть.
А вечером приходил дон Лёх де ла Мих, брал за руку маркизу де Круассан и тянул в очередное приключение. И Юлькина всегда такая свободолюбивая маркиза Женевьева, темная эльфийка в третьем поколении и вампирша в седьмом, охотно ему подчинялась!
Нет, разумеется, маркиза плотно сжимала алые губы, произносила мысленные монологи и оправдывалась долгом перед короной: все авантюры идальго так или иначе венчались успехом, и чудом выживший шевалье дю Жемиль от досады мог только скрипеть зубами и выщипывать усы, но... С какой-то радости маркиза оказалась на вторых ролях, и ей это даже нравилось! Текст лился рекой, читатели ликовали...
– Эй, Юлька, – окликнул Роман. – Ты здесь? Я говорю, мне сегодня еще к Воронину надо...
– Иди, конечно, – вздохнула Юлька. – Вороне привет от Жужелицы.
– Окей. Ты, это, заходи, если что. Хотя бы в чатик. Ворона по тебе скучает.
– Угу, обязательно. Спокойной ночи. – И Юлька прервала видео-звонок.
Да, в ее криминальном прошлом было много всего, в том числе онлайн-игры и «чатики».
--------
Рита что-то пишет в толстой тетради, беззвучно шевеля губами и хмуря брови. Изредка она сверяется с листом. Чашка с недопитым чаем стоит в опасной близости к стопке квитанций. Алексей знает, что Рита слишком организованна, чтобы зря махать руками. Но чашку он всё равно отодвигает. Мало ли. Привык, что в умелых женских руках и обычная чашка может превратиться в опасное оружие.
В коридоре снаружи гомонят и топочут дети: в художественной школе перемена. Ритин класс пуст. У постановки из кувшина с сухими цветами, двумя яблоками, зеленым и красным, и трех драпировок громоздятся детские мольберты. Рита не считает такие натюрморты чем-то сложным для своих семи-тире-десятилеток. Она и так идет против школьной программы, где на одну несчастную иллюстрацию к сказке или скульптуру из пластелина приходится по восемь скучных натюрмортов. «Хотите натюрморт? Тогда дайте мне сухие цветы для старших классов». Рита работает на опережение, в этом вся она.
На стеллаже сбоку от Алексея высятся кривоватые дымковские игрушки. Некоторые из них, Леркин «яблочный» конь в том числе, раскрашены полностью, некоторые еще предстоит раскрасить. Алексей из любопытства встает и смотрит на кусочки бумаги рядом с каждой поделкой. Среди девчонок своего класса Лерка едва ли не единственная, кто пошел против системы и не стал лепить барышню в пышной юбке, а слепил крутого коня. Правда, есть еще птичка.
– Как твоя секретарша? – интересуется Рита, не прекращая писать.
– Жива, здорова, полна сил и энергии. – Алексей трижды стучит по лакированному дереву стеллажа. – На аппетит не жалуется, цвет лица... вроде адекватный.
«Значит, краснеть перестала, – с улыбкой определяет Ритка. – Упускаешь момент, Лёша. Ковать железо надо, пока горячо. Потом остынет, и ничего уже не сделаешь».
– Юля смешная, – подумав, добавляет Алексей. – И очень фотогеничная, только вряд ли об этом догадывается. У нее нет одной удачной позы на все случаи жизни... Но на аватарке всё равно стоит мультяшная панда.
У него такое задумчивое выражение лица, что Рита откладывает в сторону ручку и достает из кошелька монету. Некоторых людей надо подталкивать в правильном направлении.
– Смотри сюда, трудоголик. «Орел» – приглашаешь свою Юльку в кино прямо сегодня, «решка» – приглашаешь завтра, но уже куда-нибудь поприличнее. Оп! – Рита ловит монету в воздухе. – «Решка». Дерзай, Ромео. Если поторопишься, успеешь определиться с приличным местом.
– Завтра суббота, – напоминает Алексей.
– Конечно. И ты можешь хотя бы один день провести для себя. Попробуй, это не больно.
– Очень смешно. Нет, завтра точно не получится, завтра... – Его лицо озаряется внезапным вдохновением. – А хотя-а... Почему бы и нет? Попытка не пытка.
Рита понятия не имеет, что он опять задумал. И деньги за Лерино обучение, которые Алексей, как обычно, пытается ей всучить, не берет. Платит потом сама.
«Уговор дороже денег», – смеется, но физически не может у него взять. Требует голубями, в тройном размере. И смеется.
Обещанные снимки с птичками Алексей притащит ей через неделю, и Рита, спешно достав блокнот, начнет делать торопливые первые эскизы. Потому что он снова угадает...
А сейчас перемена заканчивается, и Лешка убегает на свой сбор волонтеров, в Доме культуры через дорогу. Он и к ней-то забежал, потому что по пути и потому что нашлись двадцать свободных минут. Сплошное «потому что».
Сплошной Алексей Михневич, который не умеет сидеть на месте или плевать в потолок, когда можно сделать доброе или полезное дело.
Рита ловит себя на странной мысли, что для кого-то день «для себя» действительно может быть болезненным, и возвращается к заполнению журнала.
ОХксюха:
Вдохновения дорогой автор!
Принимайте к себе в читатели
Наядна:
Эх.. это были документы.....
А до оказался "Дон Лёх" 
гордый профиль и навсякий случай записанный номер умилил...
Спасибульки солнце порадовалась с утра
