Литературная мастерская "Идеальный Любовник"

А то !







Да все напряжно, что связанно с оценкой твоей деятельности, поход на собеседование это тот же экзамен, только когда успешно отстреляется кажется, что ни чего страшного в этом и не было, зато пока готовишься... сто нервяков схлопотаешь

В постоянной работе же один минус - она постоянна




Да найдешь ты себе работу, переведи немного дух после института, куда лошадей то гнать
___________________________________

Юльчик приветик

А ты про меня еще помнишь?

Ну я эт так....спросить))))


Но ты давай учись))))

Стасечка, привет, не боись, помню! Вы все у меня записаны .

Можно подумать у меня есть выбор
___________________________________

Юльчик, ты хде??? Совсем нас позабыла - позабросила...
_________________

Туся привет, я здеся , были проблемы со связью. Но теперь усе пучком, только что отправила здоровенную главу на редакцию к Лине, так что на днях появится продолжение. Следующим рассказом возьмусь за тебя Ты рада?
___________________________________

А то!!! Еще спрашиваешь!!!!
Не знаешь, когда Лина все проверит??? Хочется побыстрее почитать!!!
_________________

Не знаю, она еще не отписалась. Хотя Лина обычно действует очень оперативно.

Кстати, не могла бы ты свой заказ дополнить какими ни будь личными особенностями, то что ты считаешь в себе важным и отличительным, например любимый цвет, любимая музыка и т.д. так твой персонаж будет объемней и более сопоставим с тобой.
___________________________________

Юльчик, привет!

Какой у тебя баннер классный! Прям целая реклама!
_________________

Спасибо Тем, эта наша Тата колдовала.
___________________________________

Юльчик, а можно я фото главных героев тебе пришлю? Это не будет наглостью с моей стороны???
_________________

Туся, конечно можно. Фото только приветствуется.
___________________________________

Лина хорошая девочка, она как только, так сразу)) В смысле, как только будет обед и вся контора от нее отвалит, сядет за правку
Юльчик, а там мой заказ далёко на очереди?

 » Обрученные дождем (глава 5)

Ох, Лина, далеко, я пока по нему лишь активную подготовительную работу веду, изучаю оружие и тачки .

А вот собственно и ОНО!!!!


5
ночь, что помнит нас



Стоя под теплыми массажными струями современной душевой кабины, Джейкоб вспоминал недавний разговор с Лиз.

- Почему ты не сказала мне? – испытывая после случившегося слишком неоднозначные эмоции, глядя на украшенный росписью потолок, спросил американец.
- Ты бы наверняка пошел на попятную. Я не хотела этого, я ни о чем не жалею, – спокойно ответила она.
- Еще слишком мало времени прошло, что бы об этом судить. Возможно, ты пожалеешь позже.
- Возможно. Но это не важно, я рада, что ты стал у меня первым. Хотя боюсь, что теперь кому-то другому будет сложно тебя переплюнуть.

Джейкоб запрокинул голову и сделал воду погорячее. «Я рада, что ты стал у меня первым». В который раз он прокрутил в голове ее фразу, с тревогой прислушиваясь к рождаемым в себе ощущениям. Протест – вот, что это было. Протест против самой мысли о том, что какой-то другой мужчина будет прикасаться к Элизабет так, как это делал он сам. А еще злость на собственную глупость и бессилие. Он сам загнал себя в эту чудовищную ловушку, пойдя на поводу у страсти.

- Что будет теперь, - приподнявшись над смятой постелью, поинтересовалась девушка, - мы превратим случившееся в разовый эпизод или…?
- Или, – ругая себя за ошибочный выбор, ответил Джейкоб.
- Значит, до воскресенья, ты весь мой?- Лиз плотоядно улыбнулась.
- Да, а потом я улечу, и все закончится. – Он намеренно расставил точки над i, не желая питать возможные надежды Элизабет.
- Как ты думаешь, - покрывая легкими поцелуями его грудь, отрывисто спросила она, - нам хватит недели, что бы утолить этот…
- Голод? – Джейкоб опрокинул Элизабет на спину. – Давай узнаем это вместе.
Он требовательно поцеловал ее, мгновенно окунувшись в водоворот неистового желания.

Джейкоб вышел из душа. Наскоро вытершись махровым полотенцем, обмотал его вокруг бедер. Мелодичная трель мобильного, предусмотрительно водруженного мужчиной на столешницу мраморной раковины, вырвала его из омута глубокой задумчивости. Звонила Шерон. Из-за разницы во времени их разговоры часто происходили именно по ночам.
- Джейкоб, здравствуй, я тебя не отвлекаю? – как всегда проявив деликатность, поинтересовалась дочь сенатора, - ты давно не звонил, что-нибудь случилось? - в ее голосе прозвучала неподдельная тревога.
- Прости, слишком много дел. Все в порядке, думаю, к концу недели «Глобл Мьюзикал Эвей» станет владельцем нескольких звукозаписывающих компаний в России, переговоры почти завершены.
- Значит, у тебя не получится вернуться пораньше?
- Нет, я буду дома, как и планировал, в понедельник вечером. Что тебе привезти?
- Себя, – весело ответил голос его невесты из трубки. – Мы еще не были на примерке твоего смокинга, а времени, как ты помнишь, осталось не так уж и много. К тому же, нужно решить каких музыкантов приглашать на свадебный ужин. Мама хочет оркестр, а мне бы хотелось, что-нибудь не столь консервативное. Ты же знаешь, папа либерал.
Джейкоб понимающе усмехнулся. Шерон всегда импонировала ему своим чувством юмора, спокойным и в меру ироничным. Она будет хорошей женой. Именно такой женой, которая нужна наследнику многомиллионной корпорации. И все же, мужчину тревожило, что даже сейчас, разговаривая с ней, он продолжал думать о спящей в его постели девятнадцатилетней девушке. Внезапно американца прошиб холодный пот. Презервативы… Боже, он совершенно забыл про презервативы. И самое ужасное, что подобную беспечность нельзя было объяснить одной лишь забывчивостью. Всегда, в любой поездке, пусть даже и не предполагающей вероятность занятия сексом, памятуя о превратности судьбы, Джейкоб клал контрацептивны в прикроватную тумбочку. Лежали они там и сейчас. Вот только совершенно не тронутые. Ни в первый, ни во второй эпизод занятий любовью его рука не потянулась к заветному ящику.
- Шерон, я подумаю, как лучше решить этот вопрос. Завтра я свяжусь с тобой и продиктую несколько телефонов. Хорошо?
- Замечательно! – с облегчением согласилась женщина, - Я знала, что могу на тебя положиться. А в остальном, как ты проводишь свободное время? Хотя, зная тебя, не удивлюсь, что его попросту нет. Ты должно быть устал?
- Немного, тут сейчас почти что полночь, – вздохнув с непритворной усталостью, сказал Джейкоб.
- Тогда до завтра, выспись как следует, – поспешно завершила разговор дочь сенатора и, выслушав его ответные прощания, повесила трубку.
Джейкоб вошел в спальню. Элизабет крепко спала на боку, отбросив из-за жары тонкое одеяло, по детски трогательно обнимая его смятую подушку. Просохшие после дождя волосы хаотично разметались по простыням и манили его, точно зачарованные сети. Лицо безмятежное и бледное, с ярко розовым пятном припухшего от многочисленных поцелуев рта. Слишком утомленная любовными играми. Слишком соблазнительная, чтобы он оставил ее в покое хотя бы до утра.


***

На следующий день, в том же японском ресторанчики, с той лишь разницей, что теперь, наслаждаясь посвежевшим после шедшего всю ночь дождя воздухом, они сменили свой привычный столик в помещении на стоящего под темно-бордовым навесом его уличного собрата, Элизабет и Катя вели прерванный накануне разговор.
- И как это было? – не скрывая жгучего любопытства, буквально потребовала отчет Катерина. – Ты когда мне по телефону намекнула, что вы, мол, того… динь-динь. Я ушам своим не поверила. Да-а-а, – озадаченно протянула она, - а мужик-то оказался не промах. Промариновал тебя неделю, а потом, раз, и в койку.
Элизабет счастливо улыбнулась. Счастье переполняло ее, и никогда бы она не могла представить, что эта полнота может оказаться такой силы, величины и объема, что переживаемые ею чувства окажутся сродни боли.
- Все произошло так неожиданно, он увидел меня на остановке, когда ехал в поселок. Я как всегда упустила маршрутку и попала под тот жуткий ливень. В машине мы начали ругаться, а потом… – Потягивая через трубочку ароматное латте Лиз красноречиво промолчала.
- Тебе было больно?
- Скорее странно. И еще я не ожидала, что будет столько крови, – давно привыкнув обсуждать с подругой самые интимные подробности, без тени смущения ответила Лизи.
- А как он в постели?
При воспоминании о том, каким неутомимым, темпераментным любовником оказался ее американец, девушка возбужденно заерзала.
- Он бог! Я не могу думать ни о чем другом...
Катя мечтательно вздохнула.
- Эх, а у меня секса не было три долбанных месяца, лето прошло бездарно, ни одного достойного кандидата на перепих.
- Ну, лето еще не закончилось, - засмеявшись, напомнила подруге Элизабет. Сегодня вечером в «Алой Маске» караоке вечеринка, давай сходим, может тебе подвернется какой-нибудь умопомрачительный герой-любовник?
- Это ты про стриптизеров что ли? – скорчив уморительную гримасу, уточнила Кэт.
Лиз вновь рассмеялась.
- Кэт, серьезно, пойдем.
- А как же твой повелитель простыней и оргазмов? Вы разве не договорились провести вечер вместе?
- Я приглашу его составить нам компанию, к тому же, думаю, ему будет любопытно побывать в Питерском клубе, всю прошлую неделю он только и делал, что работал.
- Слушай, и правда, отличная идея! Я просто сгораю от любопытства. Никогда не видела настоящего американского миллионера.


***



Ночной клуб «Алая маска» был сравнительно небольшим молодым заведением, еще не успевшим обрасти многочисленными посетителями, отчего его сотрудники были неизменно вежливы, цены приемлемы, а интерьер не замызган и оригинален. Здесь давали красивую шоу-программу с роскошными танцовщицами и забавными ведущими. На двух зеркальных танцполах часто звучали зажигательные хиты восьмидесятых, по понедельникам под страстные ритмы аргентинского танго пьяно и весело проходили милонги, а в четверг собирались любители современной клубной музыки. По вторникам же, доморощенный Карузо, низкорослый толстячок, хозяин клуба, устраивал караоке-вечеринки, которые в последнее время начинали пользоваться все большей популярностью.
За минувший год, Лиз с подругой практически сроднились с этим местом. Все самые грандиозные пьянки в жизни девушек состоялись здесь, так что привести в «Маску» мужчину, ставшего ее первым любовником, казалась Лиз вполне логичным продолжением их клубной истории. К тому же, отчего-то ей ужасно не терпелось с ним потанцевать.


***

Ведомая звуками чарующей мелодии, Элизабет прижалась к напряженному телу Джейкоба спиной и плавно крутанула бедрами в такт наполняющего танцпол ритма.
- Напомни мне еще раз, почему я согласился прийти сюда вместо того, чтобы заниматься сейчас с тобой любовью в особняке?
- Вероятно потому, что иногда приятно сменить обстановку. – Она развернулась к нему лицом и, обвив его шею руками, спросила: - тебе здесь нравится?
Испытывая болезненное напряжение в паху, американец хриплым шепотом ответил:
- Мне нравишься ты.
- Только нравлюсь? – скрывая за беззаботной веселостью тревожное ожидание, решилась на мучавший ее вопрос Элизабет.
Вместо ответа Ждейкоб резко прижал девушку к себе и, сминая подкрашенные розоватым блеском губы, хищно поцеловал.
- Мда-а, - не смотря на громкость лившихся из динамиков звуков, довольно отчетливо протянул рядом чей-то не знакомый голос, - вас, если честно, трудно не заметить. Ночь еще только началась, а вы уже так разогрелись, что еще чуть-чуть и можно печь блины. Засмеявшись, Лиз отстранилась от замершего Джейкоба и, не покидая его объятий, представила американцу образовавшуюся перед ним молодую особу.
- Кэт, знакомься, это Джейкоб, наш гость из далеких Соединенных Штатов, как ты и мечтала, чистокровный американец и стопроцентный миллионер. Джейкоб, это моя подруга Катя.
- Вообще то, - протягивая для приветственного рукопожатия руку, уточнил миллионер, - я на одну треть испанец. Приятно познакомиться.
- Вот это действительно круто, - с забавной поспешностью принимая его руку, восхитилась подруга. – Может, сядем за столик?
Продолжать знакомство посередине танцпола было, по меньшей мере, неудобно, и молодые люди переместились в более подходящее для общения место.
Вип-зона «Алой маски» располагалась на втором ярусе, своеобразном открытом балконе, на который вела замысловатая украшенная состаренной позолотой лестница. Размещавшиеся там столики окружали полосатые красно-белые диваны-дуэты, рассчитанные не более чем на две персоны. Разумеется, Джейкоб и Элизабет сели вместе, и мужская рука по хозяйски обвила девичью талию.
- Как вам клуб? – пытаясь завязать светскую беседу, поинтересовалась у американца Катерина. Разглядывая роскошного иностранца, девушка в который раз подавила тоскливый вздох. Это надо же, какие мужики по свету ходят, молодые, красивые, богатые и прочее, прочее, прочее…
В свою очередь, Джейкоб отметил, насколько ошеломительно привлекательными оказались русские женщины. От любимой подружки Лиз разило сексом за добрую милю. Высокая и изящная, несмотря на некоторую бесцеремонность и резкость, Катя смотрелась очень женственно и даже как-то беззащитно. Убойное сочетание, которое, разумеется, оценила добрая половина мужиков, толкающихся сегодня ночью в клубе. Более того, даже если по пьяни или какой другой причине можно было проглядеть эти очевидные достоинства, то не заметить ее выдающийся бюст было просто невозможно. Трикотажное черное платье, до самой шеи наглухо закрывающее всю зону декольте, лишь подчеркивало великолепие спрятанной плоти. Высветленные волосы, уложенные в пышное каре, и хитрые серо-зеленые глаза гармонично дополняли образ, вдруг вспомнивший о приличиях, порно-богини. Джейкоб едва поборол настойчивый зуд в ладони, чтобы не набрать номер Хью Хевнера с предложением поместить на обложку рождественского номера умопомрачительную студентку из России. Не отличаясь особенно буйным воображением, американец неожиданно ярко представил как рвет на своей голове седые волосы престарелый ловелас, получив от будущей звезды отказ. Или же, как умывается слезами умиления, добившись от секс-бомбы Кет заветного согласия.
И все же, украдкой разглядывая блондинку, Джейкоб с удивление обнаружил, что признает факт вызывающей, чувственной красоты девушки холодно и отстраненно. Совсем не так, как это происходит с Элизабет, каждый раз, когда он смотрит не нее, касается или же просто думает о ней. Она оказалась для него прививкой от беспорядочной похоти, к которой миллионер всегда был склонен и не питал иллюзий, будто женитьба сможет это изменить. Женитьба нет, а вот Лизи изменила.
- За знакомство?! – подняв стопочку с каким-то многослойным коктейлем, задорно предложила Катя, как только им принесли заказ.
- За знакомство! – искренне поддержал ее предложение американец, и все трое лихо опрокинули ядреную смесь.
Элизабет засмеялась.
- Так, первый тест ты прошел, думаю, стоит тебя наградить… - Как бы невзначай положив свою руку ему на бедро, она слегка повернулась к нему, коснувшись губ легким дразнящим поцелуем.
Джейкоб даже дыхание затаил, столь острые ощущения порождали нехитрые манипуляции его молодой любовницы.
- Тест? – не узнав собственного голоса, хрипло полюбопытствовал он.
- Да, – вмешалась в разговор Катя. – Это наша стандартная процедура. Мужчина должен быть мужчиной и уметь пить, не теряя при этом лица. Ну и еще, по тому, как человек пьет можно понять, что он из себя представляет.
- Какая интересная теория, - испытывая странную смесь нарастающего возбуждения и бесшабашной веселости, изрек американец и потянулся за очередной порцией алкоголя, - тогда продолжим полевые испытания.
Элизабет с подругой довольно переглянулись и, захихикав, как маленькие девочки, которыми они, в сущности, и являлись, резво схватили стопки и, чокнувшись, осушили емкости.
- Только, боюсь, долго я так не протяну, - уткнувшись носом в смуглую шею Джейкоба, промурлыкала Лиз. Склонившись к ее шелковистой макушке, Джейкоб тихо прошептал:
- Я тоже.
И никто из них не имел в виду спиртное.

***

- Надеюсь, ты не эстет? – спустя какое-то время спросила американца заметно захмелевшая Кэт. – Терпеть не могу эстетов! Моей Лиз эстет категорически не подходит!
Раскрасневшаяся от выпитого, Элизабет с готовностью подтвердила истинность сказанного. Слегка опьяневшие, в своей солидарности девушки выглядели так комично, что Джейкоб с трудом подавил улыбку.
- Нет, я не эстет. Разве что, самую малость.
Веря ему на слово, Катя снисходительно кивнула.
- О, смотрите, кажется, начинается!
Компания слаженно повернула головы в сторону клубной сцены, на которой появился невысокий, упакованный в настоящий фрак, толстяк, лысый и солидный.
- А вот и наш Карузо, - почти что нежно протянула Лиз. – Интересно, что за тему он объявит сегодня.
- Тему? – не понял мужчина.
- Для конкурса караоке, - услужливо пояснила Катя.
Джейкоб не сдержал болезненного стона.
- Что, – всполошилась Элизабет, - ты не любишь караоке?
- Ненавижу, - честно признался американец. – Я достаточно наслушался всякой бездарности, когда занимался продюсированием в Штатах.
- Так ты что, еще и продюсер, - едва не расплескав содержимое своего бокала, воскликнула Катя - В таком случае, Лиз, ты просто обязано сегодня спеть.
- Не вижу логики, - Элизабет нахмурилась, - ты же слышала, он ненавидит караоке, зачем же в таком случае я буду делать то, что Джейкоб терпеть не может?
- Это потому, что он тебя пока еще не слышал. А как услышит, так заорет «Бинго!», схватит в охапку и повезет в Америку, делать из тебя звезду.
Джейкоб скептически хмыкнул.
- Катя, ты наклюкалась! – Элизабет добродушно рассмеялась.
- Пока еще не слишком, - не сводя глаз со сцены, возразила ей девушка.
Внизу наконец-то объявили тему и стали зазывать желающих принять участие в импровизированном состязании. Тема, как и следовало ожидать, оказалось весьма тривиальна - любовь. Участникам предлагалось исполнить по одной приглянувшейся песне на заданный предмет. Затем, аплодисментами зрители выбирали наиболее понравившихся вокалистов, которые в свою очередь мерились силами вновь, и так продолжалось до выявления абсолютного лидера. По традиции всех участников награждали флаерами на бесплатный вход, победителю же вручали бутылку дорого шампанского.
- Извини, я не знала, - Элизабет не скрывала разочарования. - Хочешь, мы поедем домой?
- Даже и не думайте, - прежде, чем Джейкоб успел что-либо ответить, возмутилась Катя, - вечер только начинается. К тому же, вы же не оставите меня здесь одну?
Последняя фраза была чистым лукавством, так как остаться одной сексапильной блондинке явно но грозило.
- Все в порядке, - успокоил девушек американец, - думаю, что я в состоянии пережить один вечер караоке, особенно в такой приятной компании.
- Вот и отлично! – Кэт захлопала в ладоши. - Лиз, прекрати хмуриться, он же сказал, все о’кей.
Элизабет шумно вздохнула, по понятной причине ей отчаянно хотелось угодить Джейкобу, она испытующе посмотрела ему в глаза. Как всегда, стоило лишь их взглядам встретиться, как высоковольтная нить сексуального напряжения протянулась сквозь запылавшие тела.
- Ты правда, хочешь остаться? - еще раз спросила она его.
- Да, - уверенно соврал он, страстно при этом желая оказаться сейчас в каком-нибудь укромном месте, все равно в каком именно, между ее гладких стройных ног. – Более того, - желая сделать девушке приятное, огорошил Элизабет американец, - я хочу, что бы ты спела для меня.
- Все что пожелаешь. - В мгновение ока оказавшись у него на коленях, она наградила Джейкоба умопомрачительным поцелуем, затем так же споро поднялась и легкой, соблазнительной походкой устремилась вниз по лестнице, к сцене.

- Элизабет, крошка! – воскликнул Карузо, завидев девушку, - иди скорее на сцену, ты слишком редко балуешь нас своим божественным голосом.
Лизи послушно поднялась на помост, где уже толклись другие претенденты. Тут же из зала понеслись сальные шуточки и игривый свист. Желая примазаться к вызвавшей фурор юной красотке, лысый хозяин ночного клуба по-свойски приобнял ее и подставил свою лоснящуюся щеку для целомудренного поцелуя.
Глядя как Лиз великодушно чмокает похотливого борова, Джейкоб весь напрягся и неосознанно подался вперед. Однако вовремя спохватился, вновь приняв обманчиво-скучающий вид. Что это было? Затравленно спросил он у себя. Неужели ревность? Проведя рукой по волосам, мужчина приказал себе расслабиться.
- Карузо, в общем-то, был бы милым старикашкой, если бы каждый раз при встрече не норовил залезть под юбку, - совершенно не способствуя обретению его внутреннего покоя, сообщила Джейкобу Кэт.
- Итак, господа, - вещал ведущий, - все наши сегодняшние звезды в сборе и готовы зажечь эту ночь! А сейчас, давайте поприветствуем первого исполнителя …
Мужчина объявил какого-то Андрея двадцати двух лет и с богемным поклоном покинул сцену. Зазвучала минусовка конкурсной композиции, и на большом плазменном экране высветились слова исполняемой песни.


***

«А это даже весело», - удивлялся про себя американец. У большинства соревнующихся оказались достаточно приятные голоса и неплохой слух в отличие от американских баров, где к микрофону рвался всякий способный говорить, а иногда из-за количества выпитого спиртного утративший и этот полезный навык. В этот раз в «Алой маске» царила приятная неформальная атмосфера, и Джейкоб поймал себя на мысли, что откровенно наслаждается вечером.
- Ну наконец-то, - нетерпеливо подпрыгивая на диване, сказала Катя, - еще один горе-певец, и следующей будет наша Лиз. Поверь мне, ты не пожалеешь.
- Ты даже не представляешь, сколько раз я слышал эту фразу от своих агентов.
- Но не от меня… - самоуверенно заметила девушка.
- Нет, не от тебя, – в душе уже обожая бойкую подружку свой любовницы, согласился американец.


Выступление Элизабет было обставлено в лучших традициях старого кабаре. Свет во всем клубе приглушили, выхватив у темноты одиноким лучом софита ослепительно яркий клочок сцены. Она стояла в самом его центре, с торжественно-печальным выражением на лице, сияющая, точно роза, усыпанная каплями утренней росы. Голубой цвет ее довольно простого платья-футляра лишь усиливал общий эффект эфемерности и опустившегося на зал благоговения.
Рассыпанные по плечам темные волосы, легкий взмах тонкой руки, и музыка. Голос Элизабет влился в мелодию, плавно и незаметно, словно он всегда был ее частью, и потряс Джейкоба до глубины души. Она пела для него, восторженно и самозабвенно. Словно звуки, рождаясь в ее вздымающейся груди, возносились прямо к небу, столько в них было силы и чистоты.

Я пришла к тебе издалека,
На огонь, что ты держал в руках,
Я сошла с пылающих небес,
Чтобы ты, как Бог в глазах моих воскрес.
Я пришла, я здесь перед тобой,
Обними и сердце успокой,
Не на миг, на бесконечный век,
Ты мой самый близкий человек.

У Элизабет оказалось совершенно удивительное чувство ритма. Подобное завораживающему звучанию легендарной Блилли Холидей, простое и в тоже время неподражаемое. Обладающие неразгаданной магией, незамутненное профессиональным обучением. Первозданное. Первобытное. Она играла с ритмом, будто легкий, морской ветер с одиноким лебединым пером: то немного опережая его, то отставая на полтакта, прежде чем со всей страстью подхватить ускользающий звук и подбросить на ошеломительную высоту. И самое главное, то, что выделяет по-настоящему великого исполнителя из тысяч других не мене даровитых, что-то помимо силы легких, слуха и чистоты рождаемых мелодий – тембр. Сара Брайтмон, Лара Фабиан, Барбара Стрейзанд, Селин Дион – все они являлись примерами того, как своеобразие их голоса в свое время превратило каждую из них в икону своего направления. Джейкоб не мог найти слов, способных в полной мере описать тембр Элизабет. Он лишь чувствовал, как каждое, слетающее с ее нежных губ слово, расцвеченное красками внутренних переживаний, легко минуя все многолетние заслоны, проникает в его холодное сердце.

Было все предательство и ложь,
Ты всю боль земли в глазах моих найдешь,
Но отныне в них сияет вечный свет,
Этим светом ты всегда будешь согрет.

Джейкоб почувствовал, что задыхается, его юная любовница и в самом деле оказалась сиреной. Она манила его своей чарующей песнью, оплетала нежными руками, пленяла сиянием зовущих глаз, безвозвратно увлекая в губительный омут. Он почти физически ощущал, как погружается на дно запретных желаний и оголенных, точно препарированных в плоти чувств.
- Ну, что я тебе говорила? – вторгся в его переживания самоуверенный голосок Кати.

- Я потрясен, – честно признался американец.


***



Это была их последняя ночь.
Наутро, подхватив уже собранные чемоданы, Джейкоб уедет в аэропорт, а затем улетит и ничего, кроме странной звенящей пустоты, не останется там, где раньше было ее сердце. Элизабет жалобно всхлипнула и крепче прижалась щекой к гладкой коже его бронзового пресса. Он спал, раскинувшись на широкой кровати, утопающей в сумраке спальни и казалось, что его совсем не тревожило их скорое расставание. Слезы подступили к широко распахнутым глазам, но пролить их Элизабет не имела права. Она задрожала в тяжелом болезненном ознобе и внезапно, словно почувствовав ее состояние, Джейкоб проснулся.
- Элизабет? – спросил он хрипловатым со сна голосом.
Горло сдавил спазм рвущихся наружу рыданий. Страшась выдать себя, Лиз до боли закусила губу и точно маленький, перепуганный до смерти зверек, уткнулась носом в напряженной живот Джейкоба.
- Что случилось? Ты вся дрожишь.
В комнате было жарко, тонкое летнее одеяло валялось за ненадобностью на полу возле кровати, все окна были распахнуты настежь, впуская скудную прохладу ночи. На напольных часах украшенные вензелями стрелки отмерили четвертый час утра. Мужчина приподнялся и, подцепив рукой одеяло, заботливо укрыл странно притихшую Элизабет. Затем он уложил ее на подушки и наконец-то заставил посмотреть ему в глаза. Правда обрушилась на Джейкоба кузнечным молотом, не имея сил больше обманываться, он крепко прижал девушку к себе.
- Я не знаю, что сказать.
- Зато я знаю, - ее влажно мерцающие в скудном свете ночника глаза, смотрели пристально и обреченно. – Но ты не хочешь услышать это от меня. - Словно не имея больше сил видеть его, Элизабет уязвимо, и даже как-то по-детски, зажмурилась.
Он склонился над ней, и едва его горячее дыхание коснулось ее кожи, как она обмякла в спасительном тепле родных рук. Веки ее затрепетали и медленно приоткрылись. На щеках призрачно мерцали дорожки солоноватой влаги.
- Боюсь, что все-таки хочу, - придушенным голосом сказал Джейкоб.
Тень отчаянной надежды мелькнула на ее побледневшем лице. Освободившись от плена мешающего одеяла, она коснулась его покрытой темной щетиной щеки и едва слышно прошептала:
- Я люблю тебя.
Эмоции оглушили его, затопили, как весеннее половодье низинные луга, зашумели в ушах бурлящими ключевыми струями. Моя, - запульсировала в потрясенном сознании единственная мысль. Будь все проклято, – пришло ей на смену. Стало трудно дышать. Счастье и страх, любовь и цинизм смешались меж собой, он разомкнул губы, чтобы сказать ей то, что рвалось из его груди, но промолчал. Даже теперь, признав свое поражение, Джейкоб был полон намерения сдержать данное на другом конце света слово. Жениться на той, которую никогда не любил, и как теперь уже знал, никогда не полюбит. Отстоять в беспощадной битве с собственным сердцем те ценности, которыми жил, которые он поставил в основание своего идеального мира. Мира, законы которого были просты и понятны, законы, которые он придумал сам. Элизабет оказалась для него существом из другой вселенной, такая юная и чувственная, она разбудила в нем ранее не известные потребности, открыла новые грани, казалось, давно познанных удовольствий.
Днем, занятый делами корпорации, будучи вдалеке от нее, Джейкоб скучал. Неясное волнение не оставляло его даже в часы напряженных переговоров. Несколько дней у мужчины ушло на то, чтобы понять, происходящее с ним – тоска сладкая и мучительная, желание глубокое и неутолимое стали его вечными спутниками. И лишь когда девушка оказывалась в его истомившихся по прикосновениям руках, напряжение покидал его. На смену приходил восторг, столь захватывающий и полный, столь не свойственный для прежнего Джейкоба, что это пугало, заставляя его еще упорнее цепляться за привычное видение мира и своего места в нем. Элизабет, со всей своей искренностью и красотой, душевной щедростью и редким талантом, все же не числилась в его тщательно просчитанных планах на будущее. За минувшую неделю, американец часто думал об этом. В итоге, мужчина принял решение. Он методично и безжалостно подавил в себе всякую тягу к лишающим его воли порывам. Все, что мешало осуществлению его изначальных намерений, выжигалось из его сердца каленым железом прагматичного разума.
Лишь голос плоти, по-прежнему громкий и отчетливый, яростно звучал в его теле, позволяя видеть лишь то, что хотелось видеть, чувствовать лишь то, что хотелось чувствовать. Страсть – дикая и похотливая девка, знакомая и давно прирученная Джейкобом. Он погрузился в нее, он спрятался в ней. Только эта непритязательная ложь, расцвеченная живыми мазками судорожных вздохов и протяжных стонов, смогла укрыть его от нежеланной истины.

Элизабет всматривалась в его застывшее лицо, так как всматривается в лицо судьи и палача ожидающий сурового приговора преступник. Больная от одной мысли о приближающемся прощании, она столь сильно жаждала узнать, какие чувства пробудило в нем ее безоглядное признание, что окончательно запуталась. А потом, в какое-то неуловимое мгновение, что-то холодное и жестокое мелькнуло на его красивом лице, и она с разрастающейся болью в сердце поняла, что он легко вышвырнет ее из свой жизни, едва самолет поднимется в глухое к чужим мольбам небо.

- Прости, Лиз, я не хотел, что бы все случилось вот так… Я же предупреждал тебя.
Стараясь сохранить остатки превратившейся в остывающий прах гордости, Элизабет медленно встала с постели.
- Все в порядке, Джейкоб, не обращай внимания, это всего лишь глупые слезы наивной девственности. Я честно не собиралась влюбляться в тебя. Но это, как ты теперь знаешь, все-таки случилось. Думаю, сейчас мне лучше уйти. В десять я спущусь проводить тебя. – Вдруг почувствовав себя ужасно не ловко от собственной наготы, она все же нашла в себе силы с достоинством отбросить прикрывающее ее одеяло и начать неспешно одеваться.
Джейкоб с задушенным стоном закрыл глаза. Вид ее сияющей обнаженной кожи, всегда действовал на него, как разряд электрошока. В груди сразу же образовалась странная пустота и безотчетная потребность вернуть девушку в постель.
- Не уходи, – превозмогая собственное самолюбие, попросил американец Элизабет. – Это наша последняя ночь. Мне тяжело видеть тебя такой расстроенной, ты же знаешь, я не хотел тебя ранить.
Накинув на себя тонкое летнее платье, Лиз замерла и медленно повернулась к любовнику.
- Я не могу, это слишком больно.
Джейкоб встал. Какое-то лихорадочное упрямство завладело им, желания, противоречащие всякой логике, вытеснили из головы все здравые мысли. Он не понимал себя, но точно знал, что, даже собираясь разорвать эту случайную любовную связь, он не может позволить ей уйти от него сейчас. Время таяло, а он не был готов проститься. Его охватила паника. Он нуждался в ней. Он ненавидел себя за это. Он ненавидел это проклятое платье, что прикрывала ее такое желанное тело. Тонкий цветастый шелк, такой хрупкий и такой непреодолимый для него. Джейкоб даже не понял, как это случилось. Секунда, и в руках у него остались два лоснящихся куска ненавистной материи. Элизабет, бледная и перепуганная, молча смотрела на него своими бездонными пронзительно-голубыми глазами. Джейкоб опустился перед ней на колени и, отбросив следы своего преступления, осторожно обнял ее.
- Я эгоистичный сукин сын, Элизабет, через мою постель прошла чертова уйма женщин, во мне давно уже нет ничего, за что бы стоило меня любить, – шептал он, покрывая ее живот чередой опаляющих поцелуев. – Я не должен был даже смотреть на тебя, ты слишком хороша, чтобы быть настоящей. Я знаю, я должен отпустить тебя, но я не в силах. Прошу тебя, останься, позволь мне любить тебя.

Знал ли Джейкоб, о чем просит? Понимал ли в тот момент бессмысленную жестокость собственной просьбы? Скорее всего, нет. Просто быть с ней, вот все, чего он желал всей силою своей ожившей души. Быть с ней, касаться ее, погружаться в этот воскрешающий поток счастья, который она источала на него, в часы, когда они бывали вместе, подобно чудотворной иконе с бесценными каплями благоуханной миры на древесной плоти.
Никогда он не стремился удержать ни одну женщину. Пусть даже на час, пусть даже зная о том, что спустя мгновение сам покинет ее. Казалось, Джейкоб просто просил ее, но по существу это была молитва. Мольба простить его, мольба принять. Увидеть то, что он скрывал даже от самого себя. Понять, как он запутался, как он убивает самого себя, как он жаждет перечеркнуть все то, что сделало его таким, какой он есть, все то, что лишало его права остаться в этом мире неиссекаемой влаги и зноя. Рядом с его Элизабет. Не на две недели. Не на ночь. Навсегда.

Он попросил, и она осталась…

***

Нет ничего на этом свете, что бы могло сравниться с обжигающим дыханием запретной страсти. Когда захваченные любовной горячкой тела, влажные и неутомимые, приникают друг к другу в тягучем скольжении, и неумолимое время покорно замирает на украденный у жизни миг. Когда неотвратимый финал, душевная боль и сердечная тяга придают совершенно иное щемящее звучание привычным вещам, и даже самое легчайшее прикосновение возносит любовников на пик пробуждающегося вожделения. Когда наслаждение становиться таким густым и всепроникающим, что становиться трудно дышать, и пронзительные крики тонут в этой искрящейся массе, на достигая замутненного сознания. Когда ногти вонзаются в наэлектризованную плоть, чертя багровые борозды, и разгорающаяся боль поднимает на новые вершины экстаза. Когда любовь незримым коконом обволакивает захваченные страстью тела и все преображается и уже никогда не становится прежним.


***



Джейкоб яростно вжимал задыхающуюся от едва переносимого наслаждения Лиз в тихо поскрипывающий матрас. Как всегда его медленная полная чувственного благоговения прелюдия переросла в сокрушительный взрыв первобытных порывов, желаний завладеть, заклеймить, вонзиться так глубоко и так яростно, чтобы ответный крик запредельного экстаза смешался с громким стоном боли. Страсть уничтожила все границы, разнесла в щепки внутренние стоп-сигналы, обнажила суть, дала приют и забвение двум беглецам, отчаянно ищущим любовь.
Он поставил всхлипывающую в преддверии оргазма Лиз на колени и одним мощным толчком вогнал в нее свой вздыбленный член. Девушка закричала, упав на ослабшие руки, отчего ее упругий зад задрался еще сильнее. Джейкоб практически взвыл от накатившей на него вслед за открывшимся зрелищем очередной волны бешеной похоти. Обхватив Элизабет за талию, он рывком потянул ее на встречу своему хищному выпаду и, ударившись о шейку матки, на мгновение замер, невероятным усилием воли удерживая себя на самой грани извержения. Переведя дыхание, Джейкоб медленно вышел и вновь с силой погрузился в тугую расщелину обжигающей плоти. Этот безжалостный рваный ритм словно лишил Элизабет последних крупиц сдержанности, вызвав целую череду нарастающих оргазмов, отчего она практически орала в полный голос, впервые наплевав на возможность быть застуканной.
- Только не останавливайся. Только не останавливайся, – как мантру шептала она между вспышками запредельного наслаждения.
И Джейкоб был рад ей в этом угодить.
Он кончил с рокочущим животным ревом, когда экстатический спазм прошелся по ее податливому телу, и внутренние мышцы влагалища сдавили его с такой мощью что, Джейкоб не сдержался и, наконец-то, перешагнул вожделенную черту оттягиваемого удовольствия.
После, они долго лежали в ванне. Изможденные и молчаливые, такие счастливые и такие несчастные.


***


Два высоких, темноволосых мужчины в дорогих деловых костюмах стояли на ступенях беломраморной лестницы, у подножия которой приглушенно рычал разогреваемым двигателем хозяйский автомобиль. Сквозь полуопущенное окно водительского места виднелась темная фуражка шафера. Питер уже давно перерос эту должность и теперь в штате Угловской прислуги совсем другие люди зарабатывали сим не хитрым ремеслом себе на жизнь.
- Жаль, что я не могу тебя сегодня отвести в аэропорт сам, – в очередной раз выказал свое сожаление брат Элизабет.
- Ты и так оказался прекрасным хозяином, Питер. Не превращайся в Ольгу, она замучила меня своим русским гостеприимством еще дома.
Мужчины добродушно рассмеялись.
- Я представляю. Впрочем, ты удивительно неприхотливый гость. Надеюсь, тебе понравилось в Петербурге?
- К этому городу тяжело остаться равнодушным, – уклончиво ответил Джейкоб, захваченный калейдоскопом всплывающих перед внутренним взором эротических сцен. Если бы он ответил на последний вопрос честно, то это прозвучало бы так: «Даже на смертном одре я буду помнить этот город, как самое большое проклятие и благословение в свой жизни».
- А вот и Лизи, - бодро оповестил Питер о появлении опоздавшей на проводы высокопоставленного гостя сестры.
Джейкоб медленно повернулся, наткнувшись на пару красивых печальных глаз. Только теперь мужчина понял, как боялся, что она не придет проститься с ним. Боялся, хотя и понимал, что стремление избежать их последнее прощание было бы наиболее правильным. Но она все-таки пришла, и Джейкоб в очередной раз поразился, какую неодолимую власть эта невероятная русская имеет над ним. Сколько бы американец не смотрел на нее, он ни как не мог привыкнуть к броской, чувственной красоте Элизабет.
Осторожно прикрыв массивную дверь парадного входа, она подошла к нему на расстояние полуметра, обдав тонким ароматом каких-то экзотических специй. Длинная клишеная юбка белого цвета, с редкими пятнами крупных алых маков, живописно льнула к стройным ногам, обрисовывая безупречную линию женственных бедер. Простой кружевной топ без бретелек, такой же, как и юбка, белый, туго обхватывал пышную грудь, вызывая в его паху знакомое стеснение.
- Вот ты и покидаешь нас, – тихо сказала она и, подавшись вперед, целомудренно поцеловала его в гладко выбритую щеку. – Передавай от меня сердечный привет Королеве.
Сражаясь с собственным телом, он лишь деликатно приобнял девушку за тонкую талию, стремясь этим простым прикосновением впитать как можно больше ее драгоценного тепла.
- Это было чудесное время, Лиз. Уверен, Ольга изведет меня расспросами о тебе.
Девушка сдержанно улыбнулась ему и решительно отстранилась. Руки у Джейкоба тотчас болезненно заныли от страстного желания вернуть ее в свои объятья.
- Ну что вы как на похоронах?! – Не видя подводных камней происходящего, засмеявшись воскликнул Питер. - Мы же скоро увидимся.
Элизабет удивлено встрепенулась и непонимающе уставилась на брата.
- Точно, Лизи, я же совершенно забыл тебе сказать, через месяц Джейкоб женится, и мы с тобой приглашены. Так что начинай обдумывать свой гардероб, времени на это у тебя осталось ни так уж и много.
- Поздравляю, - лишенным каких-либо эмоций голосом сказала американцу Элизабет.
- Спасибо, - ощущая себя законченным поддонком, напряженно ответил ей Джейкоб.
- Господин Боум, - прерывая тягостный разговор, донесся от подножия лестницы голос шофера, - если мы не выедем немедленно, то рискуем попасть в пробку, тогда вы можите опоздать на регистрацию.
Понимая, что своим малодушием сам лишил себя возможности как-то смягчить внезапный удар, американец сдержанно кивнул обеспокоенному мужчине и, пожав руку Питеру, торопливо сбежал по ступенькам. Оказавшись в салоне автомобиля, он одел солнечные очки и в последний раз взглянул в окно на застывший белый силуэт. Мужчина с силой зажмурил глаза и откинулся на спинку сидения. Что угодно, лишь бы не видеть эту немую боль в ее потухших широко распахнутых глазах.


___________________________________

Веселого тебе изучения А я наберусь терпения (хотя о чем я? у меня его отродясь не было!)

А вот и прода! А где все?

Щас я все скажу, что думаю или не думаю, так как еще утро и мозг спит. Ну да ладно! Поехали.

Джейкоб гад. Нет, он конечно классный парень, умняка и все такое, но гад. Идеально у него все сложилось, девушка сама к нему пришла и изъявила желание секаса без обязательств. Но вот скажите мне, разве ж умняка и вообще взрослый чувак, которой априори в людях разбирается, не должен был понять, что Лиз кривит душой? А когда просек, что в принципе вызывает у нее симпатию, почему не почуял, что пахнет любовью? Ну да ладно, на этом этапе его можно простить. Но когда он уже конкретно понял, что Лиз его любит, да еще и сказала это вслух, какого лешего он продолжал давать ей надежду! И фигня это все, что он, мол, изначально поставил точку, говоря, что для него это мимолетные отношения. Но, опять-таки, зная людей, зная женщин, он обязан был сообразить, что мы существа своеобразные и верим во взаимность до последнего момента, и вообще, что сказано, то сказано, а действия говорят сами за себя. И даже в те моменты, где сама Лиз рассуждает о временности их романа, в глубине души она верит, что это не конец. Единственное, что мог сделать в этот момент Джейкоб со всеми его тараканами в голове о достойном браке, это честно и открыто рассказаьть ей, что намерен по приезду домой свалить под венец с другой. Так он лишил бы Лиз надежды сразу, а не унижал ее чувств в моменте в аэропорту, заставив ее ощущать себя не просто обманутой, но преданной!
Вторая причина по которой Джейкоб гад, это его ложь самому себе. Любит Лиз, но придумывает всякий бред, чтобы не быть с ней. Хорошо бы на этом и закончилось, ну улетел, ну мерзавец. Так нет же! Все мы знаем, что будет хэппи энд и мужик получит свой шоколад для обливаний и свою Лиз, порядочно помотав ей при этом нервы. Честно, я на месте Лиз засунула бы свою любовь ему в ж**у и послала парня в Тимбукту. Пусть помучается гад!

*осматривая вышенаписанное* И чего я злая такая?

Пы.Сы. Юльчик, музыка класс!

Линуля, привет!!! Ну ничего себе отзыв , видать тебя вправду проняло .




Согласна с тобой на все 100%. Неотразимый мерзавец . Ну а чего было еще ожидать. Зрелый мужчина, процесс становления которого происходил среди богатых и пресыщенных людей, циничных, невоздержанных. Ради власти и наживы, в погонях за сверх прибылью и популярностью используются все доступные способы и рычаги. Женщины в этом мире делятся на две категории, подходящие для женитьбы и все остальные. Причем любовь в таком уравнение - обесцененный товар. Она здесь ни чего не решает, а только мешает. К тому же наш герой, умудрился дожить до тридцати лет так ни разу и не влюбившись по настоящему. Потому он так и обескуражен происходящим, он не вполне понимает что с ним стряслось и по понятным причинам бежит от неизвестного. Сама небось помнишь, какой винегрет начинает творится в душе когда любовь бьет по голове прикладом. Вот если бы Джейкоб был более влюбчивый, он бы оказался более подготовленным к своим чувствам, лучше бы оценивал и решения принимал бы более правильные для себя. А так, он пока что искренни рассчитывает что на родной земле, в привычной обстановке, это наваждение рассеяться и все вернется на круги своя.




Лина, он и без Лиз, свою любовь засунул в ж** и услал себя почти что в Тимбукту. Просто нашему миллионеру надобно малость времени что бы прозреть.



Действительно



Ага, наткнулась на нее совершенно случайно, а она так сюда подошла по настроению.
___________________________________