Ми-ми:
24.06.10 23:35
Я смотрела сейчас внимательно, как танцевал Энтони К. Это потрясающе! Заметно, что некоторые движения причиняют боль. Но как здорово сыграна сцена! Тэмари, спасибо! Я не все знала про этот танец.
Да, материала осталось еще много. Я предлагаю завтра выложить остатки утром. кто когда сможет. потому что в пятницу наверняка многие уедут за город и к вечеру никто сюда не заглянет. А я начну прямо сейчас, чтобы освободиться и подготовиться к субботнему путешествию в Ирландию и Дублин, которое устраивают девечки из Клуба поклонниц Рорка и всей серии про лейтенанта Еву Даллас.
Всех, кто интересуется этой страной, приглашаю в Клуб Рлрка в субботу и воскресенье с 20 час. Мы поедем в Дублин, а в понедельник я познакомлю всех с графством Клер и его природными чудесами, а так жес живущими там героями трилогии Норы Робертс "Сестры Конкеннан", которые являются и нашими героинями (две из них художницы, а третья - искусный кулинар и рукодельница) Так что считайте это бонусом к нашим путешествиям!
ДОРОГА В ДЕЛЬФЫ
Сейчас я покажу настоящие Дельфы, какими их видела в 60-е годы английская писательница Мэри Стюарт. Действие ее романа «Мой брат Майкл» ( или Мой брат Михаэль) протекает в послевоенной Греции. Ее описания создают волшебный фон для приключений двух англичан.
Цитата:«Мы ехали по высокой белой дороге, огибающей Парнас. Ниже слева крутой откос перерастал в долину Плейстуса — реки, которая провивается между величественными склонами Парнаса и округлыми гребнями горы Кирфис к долине Криссы и морю. Вдоль всего Плейстуса — в это время года сухой белесой галечной змеи, блестевшей на солнце, — заполняя равнину смятенным шепчущим зеленым серебром воды, текут леса олив, сами, как река, потек перистых ветвей, мягких, как морская пыль. Вечный ветерок скользит не как над пшеницей, летучими тенями, но белеющим дыханием, мягкими вдохами, которые поднимают и колышут оливковые волны. Бледные полосы зыби следуют друг за другом. В конце долины Парнас вдруг вклинивается в поток огромной скалой, море серых деревьев бьется об нее и устремляется дальше, чтобы заполнить плоскую равнину, все еще волнуясь, двигаясь с непрестанным переливом сияния и тени, пока на западе его не успокаивают отроги дальних гор, и к югу до неожиданного яркого сверкания настоящего моря.» (
«Огромная скала разбивает реку олив, как нос корабля, их поток вьется и разливается огромным озером на всю равнину. Наверху, где скала примыкает к горе — храм Аполлона — шесть колонн абрикосового камня, сияющих на фоне возносящейся древесной тьмы, созданных не руками и долотом — музыкой. Выше все выжжено, ниже — намек на пока неразличимые монумент, сокровищницу и гробницу. Строение олимпийцев, горячее от прикосновения богов, плывет между неописуемым небом Эллады и серебряным приливом олив, во веки веков струящихся к морю.»
Тэмари повезло, она взяла на вооружение описания Дельф из романа «Мой брат Майкл» и завтра может напишет о чудесной английской писательнице Мэри Стюарт. А я сейчас буду кидать вам на голову свои кирпичи. Что делать. Люблю я это место и писала о нем везде, где только можно. Так что простите!!!
Но зато тут вам будут и предсказания Оракула, как я обещала, и описания греческих трапез.
«Просыпаюсь я от прохлады, льющейся в открытые окна машины. Мы едем по горной дороге и это настолько красиво, что я высовываюсь из окна, стараясь охватить глазом всю величественную панораму гор.
- Вон там, впереди - Парнас. У его подножия и расположено святилище Дельфийского оракула. Завтра с утра мы пойдем туда. Хочешь узнать свою судьбу?
- Нет! - быстро говорю я, Джим смеется.
Мы въезжаем в Дельфы уже в сумерках. Улица уступами уходящих к горе домов огибает подножие.»
«Потом мы медленно идем в сторону Парнаса, и вдруг за деревьями появляются величественные развалины, подсвеченные прожекторами. Стройные колонны устремляются в столбах света в темное небо, и у меня наворачиваются слезы от нахлынувшего восторга. Только тут я до конца осознаю, что стою в сердце Эллады, к которому три тысячи лет идут прикоснуться люди, ожидая кто совета, кто поддержки, кто обещания ума, или богатства, или счастья.
- Как ты счастлив, наверное, что живешь здесь! - говорю я.»
«Я ухожу одеваться и мы отправляемся в город осматривать храм Аполлона, сокровищницы, театр. Я спускаюсь по скамьям-ступенькам на сцену и, встав на самую середину, читаю цветаевское “Послание Федры”:
Ипполиту от Матери - Федры - Царицы - весть,
Прихотливому мальчику, чья красота, как воск
От державного Феба, от Федры бежит... Итак,
Ипполиту от Федры: стенание нежных уст.
Утоли мою душу! (Нельзя, не коснувшись уст,
Утолить нашу душу!) Нельзя, припадая к устам,
Не припасть и к Психее, порхающей гостье уст...
Утоли мою душу: итак, утоли уста.
Ипполит, я устала...
Мой тихий голос подхвачен вверх и, грохоча, возвращается к нам. Я замолкаю и закрываю уши, зажмурившись, мне кажется, что меня слышит весь город. Джим опускает мои руки и спрашивает:
- Что ты читала?
- Это очень трудно перевести. Это письмо Федры - Ипполиту. Она умоляет о поцелуе, потому что когда целуют губы - целуют душу. Она устала и измучена любовью.
Он тихо и серьезно просит:
- Поцелуй мою душу, Софи! - и я, привстав на цыпочки, целую его, - Спасибо, - шепчет он, - Как красиво звучит это на твоем языке - как воркование голубки.
- Я думаю, она и была воркующая голубка. Она была молода, Тезей, у которого было к тому времени 50 детей от разных женщин, женился на ней по политическим соображениям, убив предварительно мать Ипполита, царицу амазонок. Она влюбилась в молодого сына, а не в старого отца, но не идет его соблазнять, а пишет ему письмо и умоляет излечить от страданий. А он врывается к ней и начинает обвинять во всех смертных грехах. Я думаю, она повесилась не столько из страха перед мужем, сколько от разбившихся иллюзий. Ей незачем стало жить. Вообще, все греческие мужчины не отличались порядочностью и тонкостью чувств. Зато какие женщины! Медея, Федра, Антигона. А Цирцея! Вот кого до сих пор боятся все мужчины! Что ты можешь сказать по этому поводу?
- Ты думаешь, этого испытания не может выдержать ни один мужчина?
Я засмеялась: - Ну, в то время - точно ни один, сейчас - не знаю. Вам видней!
Мы идем в музей смотреть знаменитого Возничего, потом бродим по Парнасу, поднимаясь все выше и выше по сухим, источающим жар камням, пока я не сажусь в изнеможении:
- Я умираю от жажды! Больше всего мне сейчас хочется оказаться в море как раз посередине между Итакой и Кефаллинией.
Он смеется и увлекает меня навстречу шумящим серебристым оливам, широким потоком стекающим вниз по долине. Мы спускаемся и проходим опять через полукруглую чашу амфитеатра. На сцене Джим говорит несколько фраз на греческом, очень звучных и красивых. Я вопросительно смотрю на него:
- Что ты сказал?
- Я благодарил богов.
- За что? - но он только улыбается.»
Включите музыку, чтобы веселей читалось! Дальше будет из другой оперы, под названием "Спляшем, бетси, спляшем", где героиня как раз написала вышеприведенный рассказ и снялась в фильме по своему сценарию, поэтому кажется, что это повтор.
"В Дельфах жарко. Солнце превращает воздух в дрожащее марево, и мне это нравится. Хочется раствориться в этом слепящем свете и самой стать миражем, рожденным в полуденном жару. Мы стоим на сцене театра, где в прошлом году снимался эпизод из фильма, и Джек с Витторио в один голос просят почитать им стихи. Я читаю Жоржа Брассанса, которого недавно перечитывала, раздумывая, не написать ли мне о нем:
Не повергай Амура в дрожь,
Приставив к горлу, словно нож,
Его же стрелы,
Амур бывает отомщен
Тем, что любви лишает он
За это дело.
Прими любовь такой, как есть,
Зачем ей штамп и закорюки?
Имею честь, имею честь
Не предлагать себя в супруги!
-Лиза, прочти Федру, - просит Витторио, когда я, закончив, делаю шутливый реверанс.
-Уместней Медея, - бормочу я и читаю другое:
Скоро уж из ласточек - в колдуньи!
Молодость! Простимся накануне.
Постоим с тобою на ветру,
Смуглая моя! Утешь сестру!
Полыхни малиновою юбкой,
Молодость моя! Моя голубка
Смуглая! Раззор моей души!
Молодость моя! Утешь, спляши!.. (*Стихи М. Цветаевой)
Вдруг откуда-то сверху доносятся бурные аплодисменты. Все удивленно поднимают головы навстречу русоголовому загорелому гиганту, спускающемуся по ступеням вниз, хлопая в ладоши. Эхо подхватывает хлопки, создавая эффект овации. Я, всмотревшись, взвизгиваю и несусь ему навстречу, раскинув руки.
-Митя! О, мой герой! Каким ветром тебя занесло?
Он подхватывает меня в объятия и кружит по сцене.
-Ну, теперь я убедился, что в Греции действительно все есть, даже Мадам Бетси!
-Поставь же меня на землю и расскажи, как ты здесь очутился?
-Я на археологическом конгрессе в Афинах. А ты что здесь делаешь?
-Я приехала на уик-энд с друзьями, - я знакомлю всех с Митей.»
«…Закупив в ресторане массу вкусных вещей, мы отправляемся на Парнас и, найдя тенистое местечко, образованное зарослями дрока и нагромождением валунов, среди которых выросли два кривыми стволами распластавшихся по камням оливковых деревца, устраиваем пикник. В живописном беспорядке на скатерти раскладываются фрукты, местные свежие лепешки и на них - жареное мясо, огромные помидоры, одуряюще пахнущие солнечной степью, козий сыр и несчетное количество бутылок.
-Ого, удивляется Митя, - вот это размах! Нам бы так питаться на раскопках.
-А помидоры пахнут так же, правда, Митя? – поднося один к носу, замечаю я.
Витторио, никогда не расстающийся с портативной видеокамерой, снимает нас. Я полулежу перед этим натюрмортом в модном бикини, мужчины в одних шортах, Саша обмахивает меня плетеной шляпой.
Мы едим, пьем, весело болтаем… Возвращаемся в отель веселой гурьбой, чуть пьяные, разморенные от жары, решаем отдохнуть и вечером опять отправиться гулять по прохладе.
К шести часам мы собираемся выпить кофе под тентами среди деревьев.
-Ну, что будем делать? Придумайте что-нибудь интересное, - прошу я.
-Я могу предложить последнее в этом году представление Античного театра, если это вас интересует, - говорит Митя и вопросительно смотрит на меня.
-Нас это интересует, - оживляюсь я, - нет ничего приятней, чем смотреть античную драму. После этого твоя личная драма кажется мелкими неприятностями, вроде порвавшихся на официальном приеме колготок, правда? Идем на драму! Что нам представят?
-“Эдипа”. А потом, если хотите, мы посетим Дельфийский оракул. Говорят, что тем, кто верит в олимпийских богов, он до сих пор предсказывает судьбу.
-Ну, насчет судьбы у меня двоякое отношение: с одной стороны - хорошо сразу узнать и не мучиться, с другой - элемент неожиданности добавляет пикантную остроту нашим жизненным трагедиям. То, что ждешь заранее, не доставляет такого удовольствия!
-Но Лиза, вдруг тебе предскажут, что наш фильм станет событием года! Соглашайся. И я тоже не прочь узнать, что женюсь на тебе, - улыбаясь говорит Витторио.
-Или ты узнаешь, что через два года, например, будешь жить в Ленинграде, - подсказывает Митя.
-Вы умеете соблазнять! – признаю я и в свою очередь спрашиваю, - А вы? Хотите узнать свое будущее? Витторио?
-Очень! Я уже сказал о некоторых перспективах, которые меня бы осчастливили, - тут же откликается Минотти.
-А ты, Митя?
-Знаешь, ничего нового я не узнаю, но интересно! – улыбается он.
-Саша, а ты хочешь узнать, что тебя ожидает?
-Нет, так неинтересно жить, - отмахивается он.
-А ты, Джек?
Джек пристально смотрит на меня и отвечает:
-А я единственный, кто не верит в Олимпийцев, мне они ничего не откроют. Я и так уже все узнал.
-Ну хорошо, вы с Сашей будете беспристрастными наблюдателями. Тогда пошли? Поскольку кровосмешение - единственный грех, не обременяющий нашу совесть, “Эдипа” мы посмотрим с удовольствием.
Мы уселись на каменных скамьях театра, еще нагретых полуденным солнцем, и наблюдали за древней историей, которую разыгрывали на такой же древней сцене. Спектакль шел на греческом, Митя нам немного переводил, но содержание знали все и жесты актеров были выразительны и понятны. Когда ослепленный Эдип отправляется в изгнание под напутствия хора, я задумчиво повторяю:
- В жизни счастья достиг ли кто?
Лишь подумает: “Счастлив я!” -
И лишается счастья.
Да, это мне знакомо. Что-то я от Дельфийского оракула не жду ничего хорошего. Кстати, не забыть бы о дарах. Чем там в древности платили богам? Маслом и вином? Давайте подкрепимся, запасемся всем необходимым и пойдем покоряться воле богов.
Ужин в ресторане проходит весело. Мы обсуждаем, кому какая судьба будет предсказана.
-Я фаталистка и подчинюсь судьбе, - улыбаюсь я, - Как, кстати, все будет происходить? Голос с неба? Или попугай с предсказанием, переданным по факсу прямо с Олимпа?
-Нет, конечно, - поясняет Митя, - но мне сказали, что есть знаки, нужно все слушать, смотреть, запоминать и нам растолкуют.
-Кто, авгуры?
-Нет, служитель музея, он пойдет с нами. Я сегодня с ним познакомился, он занимается древними предсказаниями и знамениями. Очень интересный человек.
-Митя, ты всегда найдешь интересного человека. Хорошо, верю. Пошли?
Мы поднимаемся вверх по склону Парнаса к святилищу Аполлона Дельфийского. Митин знакомый оказывается живописным греком с истинно греческим твердым профилем и сединой в черных кудрях, прекрасно говорящим по-английски. Он рассказывает, что собрал все упоминания о гадании по яйцу, внутренностям животных и птиц, и особенно - по божественным знакам, посылаемым с небес - по погоде, полету птиц, звукам и другим приметам.
Когда мы пришли к святилищу, Никос попросил всех стать за пределами развалин храма и не шуметь.
-Кто первый?
Витторио оглянулся на меня и, видя, что я не спешу, выступил вперед. Никос взял его за руку и они пошли среди камней в ту точку, где было когда-то святилище. Окрестности хорошо освещались луной, и нам были видны их фигуры. Они остановились, и Никос стал выполнять ритуал, скорее всего поливая маслом и вином камень в центре выложенной плитками площадки, некогда бывшей полом святилища. Потом они замерли. Ничего особенного мы не заметили, хотя таращили глаза, ожидая чего-нибудь наподобие лунного затмения или грозового раската, но вокруг была тишина, только ночная птица или, может быть, летучая мышь пролетела, чуть шумя крыльями. Когда они вернулись, Никос сказал, подумав:
-Я не знаю, кто вы, но над вами пролетел Пегас, вас ожидает творческий порыв и он будет осенен Аполлоном, покровителем Муз.
-А любовь? – капризно вопросил Витторио, желавший иметь сразу все.
-Служенье Музам не должно иметь соперниц.
-Лиза, ты слышишь? Раз я должен принести в жертву свою любовь, ты тем более обязана помочь мне!
-Да я давно согласна, Витторио, - успокоила его я, - Как только закончу роман - сразу начну писать сценарий.
-И сыграешь Лидию!
Я подала руку Никосу, и мы пошли среди развалин храма в нужную точку. Я вдруг поверила, что сейчас узнаю свою судьбу, и сердце заколотилось в груди. Мы остановились в центре святилища и я поразилась ощущению величественных стен и священности момента. Никос плеснул на камень вина и масла и тихо попросил дать любую незначительную вещицу. Я сняла браслет венецианского стекла и подала его Никосу. Он положил его в центр жертвенного камня и мы замерли, прислушиваясь. Внезапно налетевший порыв ветра зашуршал в листьях олив, засвистел среди камней и одиноких колонн, разбуженная ветром горлинка заворковала в кустах тихим горловым стоном и опять все смолкло. Мы постояли еще и пошли к деревьям, под которыми нас ждали остальные.
-Вы - любимица Афродиты, - с легким поклоном провозгласил Никос, - но получите любовь после бури. Под бурей подразумевается что-то серьезное, какой-то катаклизм, потрясение основ. К сожалению, более конкретно я не могу сказать, но вас это не затронет, Афродита вас хранит.
Джек нашел в темноте мою руку и сжал ее, а Саша тихо сказал по-русски:
-Вот видишь, Бетси, все еще впереди, все образуется!
Митя уже шел с Никосом в начинающемся порыве ветра, который застонал в верхушках олив, напоминая шум прибоя. Когда они вернулись, Никос вздохнул и сообщил, что та же буря пройдет по Митиной судьбе.
-Вы как-то связаны?
-Да, - ответила я, - у нас общее прошлое и одна родина.
-Значит, буря пройдет там, где вы вместе.
-Нам не привыкать, да, Лиза? – усмехается Митя, - На нашей родине буря за бурей.
Мы, притихшие, идем обратно.
-Ну, что приуныли, любимцы Аполлона и Афродиты? Жалеете, что пришли сюда?
-О, - восклицает Витторио, - это превосходит мои мечты, хотя и лишает одной из них. И это обязательно нужно включить в сценарий, правда, Лиза? Это грандиозно!
Когда мы, посидев в баре и посмотрев, как танцуют сиртаки, входим в номер, Джек признается:
-Я жалею, что не испытал судьбу. Я почему-то думаю, что все будет так, как он сказал.
…На следующее утро мы уезжаем в Элевсину и, посмотрев храм Посейдона и Деметры, где совершались знаменитые Элевсинские мистерии, отправляемся к морю.
Мы поднимаем шумную возню в воде. Рухнув в изнеможении на береговой песок, мы лежим, лениво переговариваясь.
-Я опишу все это в новом романе, - задумчиво говорю я.
-А как все это можно великолепно снять! - откликается Витторио, - главное - выбрать нужный цвет, это не должно быть рекламным роликом для туристов.
-Желтый и оливковый. И серый.
-Да, это роскошно.
-Я даже не писатель, хотя и пачкаю регулярно бумагу. Я филолог без работы. Истинное удовольствие состоит в чтении умных мыслей, а не в попытках выразить невыразимые чувства.
-Это цитата?
-Нет, смеюсь я, - это личное наблюдение. Но я могу процитировать одно мнение о нашей вчерашней попытке заглянуть в будущее: “Было бы куда полезнее употребить все силы нашего разума на то, чтобы достойно пережить случившееся несчастье, чем стараться предугадать несчастья, которые нас еще ожидают”. Приблизительно так считал Ларошфуко.
-К счастью, мало кто согласен с ним, - замечает Саша, - Я думаю, что основной двигатель цивилизации - желание узнать, что с нами будет впереди.
-Саша, глупый, не цивилизации, а философии, - поправляет Митя, - нашей цивилизации наплевать на будущее, она благополучно губит сама себя, не думая о последствиях. Философия же анализирует прошлое и настоящее, чтобы логически рассчитать пути будущего и очень удивляется, почему, когда оно наступает, оно не вмещается в заготовленные рамки.
-Митя, ты пессимист, - ужасаюсь я, рассматривая, не сильно ли обгорели на солнце ноги.
-Я реалист, - уточняет Митя, - И я проголодался.
-Здесь недалеко есть рыбная таверна. Пошли? И вино неплохое.
Мы усаживаемся в тени увитой виноградом беседки и нам приносят миску рыбы, тушеной в оливковом масле с овощами, фрукты и вино. Мы попросили покислее, но оно все равно оказалось густым и сладким.
-По древнегреческой традиции вино нужно разбавлять водой, - поясняет Митя, и мы тут же решаем пить по-древнегречески."
...
Ми-ми:
25.06.10 12:46
Вчера впопыхах забыла вставить такую связку между двумя точками нашего маршрута.
Венеция – дельфины - Дельфы
И предлагаю всем прочитать про полюбившиеся нам Венецию и Дельфы качественную прозу (
самой себе) Роблеса и Мэри Стюарт (кроме "Мой брат Майкл (Михаэль)" еще роман про Корфу "Это странное волшебство" - не пожалеете)
А теперь, среди продолжающегося путешествия (и на здоровье!) позвольте продолжить про наших женщин путешественниц. На этот раз дошла очередь до Африки. (не ходите, дети, в Африку гулять! - это вчерашний день, мне больше нравится: А-а-х! В Африке горы вот такой вышины...)
АФРИКА
Африка привлекала всегда. И если сейчас можно сделать все положенные прививки, запастись средством от насекомых, антибиотиками, увлажняющим кремом и кремом от загара, современными мобильными средствами связи, одеться в подходящую одежду и отправиться в Африку, чувствуя себя уверенно, почти как рыба в воде, то раньше было намного сложнее. Но и интереснее. Женщины пропускали мимо ушей советы: «Не ходите, дети, в Африку гулять!» и заканчивалось это порой трагически, но что важно – угрозу представляла в основном не Африка, а люди. Стекло легко разбить!
Путешествие по Африке
Александрина Петронелла Франсиска Тинне (1835-1869). Исследовательница Африки
.
Родилась в Нидерландах. Казалось, судьба благоволит ей: богатство, блестящее образование, ум, красота, любовь. Но ее жених оказался лицемерным лжецом, тяжело переживая боль разочарования, девушка отправляется в далекие странствия. В 1856 Александрина посещает норвежские ледники, затем Италию, Турцию, Египет. Во всех этих путешествиях ее сопровождали мать и тетя, они вместе поднялись вверх по Нилу, затем дошли почти до экватора глубь африканского континента. В 1862 году эти три женщины отправились в страну Белого Нила. Они посетили множество африканских поселений, преодолели все мыслимые и немыслимые трудности, начиная от погодных условий, оканчивая враждебностью племен, чьих соплеменников белые колонизаторы насильно вывозили в рабство. В одном из походов, заболев болотной лихорадкой, умирла мать Александрины, а затем и тетя. Мадемуазель Тинне поселилась в Каире, изучая культуру и традиции Африки. Позже она купила себе паровую яхту и, набрав команду, снова отправилась в странствия: Смирна, Константинополь, Мальта, Неаполь, Рим, Алжир, Тунис, Триполи. Затем Александрина задумала посетить Судан, добраться до восточного побережья озера Чад и выйти к Нилу. Это смелое предприятие могло быть осуществлено, если бы не предательство. Вести о сказочном богатстве Александрины витали во всех уголках, где б она не появилась. Она и вправду была очень богата, именно это и позволяло ей вести столь кочевой образ жизни. Богатство, как известно, вызывает зависть и привлекает внимание разбойников. Так среди сопровождавших ее спутников под видом охранников появилась банда головорезов. Госпожа Тинне была жестоко убита, а ее караван дочиста ограблен.
Мэри Кингсли
До 30 лет Мэри Кингсли жила в Лондоне. Как только предоставилась возможность, Мэри решила отправиться в Африку, чтобы познакомиться с обычаями местных племен. Мэри умела располагать к себе незнакомых людей и легко находила с ними общий язык. Ей настолько интересно было путешествовать, что она не могла долго оставаться на родине и по возвращении домой мечтала о следующем путешествии. Казалось, этой женщине неведом страх. Она отважилась посетить селение каннибальского племени фанг. Мэри первой из женщин покорила гору Камерун. В марте 1900 года Кингсли вновь отправилась в Африку ухаживать за пленными бурами в Симонстауне. Там она заразилась брюшным тифом и умерла. О своих путешествиях Мэри Кингсли написала книги: «Западноафриканские исследования», «Рассказ о Западной Африке» и «Заметки о спорте и путешествиях». До Мэри ни одна белая женщина не пересекала западноафриканские джунгли.
Дайан Фосси
( Dian Fossey; 16 января 1932 — 26 декабря 1985) — выдающийся этолог и популяризатор охраны окружающей среды.
Дайан Фосси родилась в Сан-Франциско (Калифорния, США). По образованию врач, хотя, позднее, в 1974 году получила звание доктора наук по специальности зоология (Кембриджский университет). В 1963г. во время туристической поездки по Африке познакомилась с известным зоологом и палеонтологом Луисом Лики, который позднее предложил ей заниматься поведением горных горилл в тропических лесах массива Вирунга, что на стыке Руанды и Уганды. Здесь она изучала поведение горных горилл в течение 18 лет. Она была активнейшим поборником охраны природы и боролась с браконьерством на территории национального парка Вирунга. В 1975 году она стала героиней фильма «Национального географического общества» «В поисках гигантских обезьян» (1975).
Дайан Фосси была зарублена насмерть ножом мачете в лагере недалеко от исследовательского центра Киракосу 26 декабря 1985 года. Убийство не раскрыто, но нет сомнений, что оно связано с ее враждой с браконьерами, которые убивали горилл ради производства сувениров.
Дайан Фосси - легенда нашего времени. Эта целеустремленная и бесстрашная исследовательница 18 лет изучала горных горилл в тропических лесах Руанды, в одиночку воевала с браконьерами. Она, как никто другой, знала, с какими трудностями сталкиваются эти животные, для которых люди стали самыми опасными врагами.
В 1980 году на Земле оставалось всего 250 горных горилл. Непредсказуемые и забавные, умные и сильные, гориллы открыли Дайан и всему миру свои невероятные тайны, которые помогли нам понять их нравы и повадки. Для этого Дайан подражала их поведению, жестам, передвигалась вблизи стада, опираясь на руку и смотрела на них украдкой, избегая манеры людей прямо и назойливо навязывать свое общество. Дайан знала, что не было ни одного случая нападения гориллы на человека, а угрожающие жесты, битье в грудь и агрессивная мимика – просто попытки взять на испуг врага.
Исследования Фосси доказали, что у горилл, хоть они и не ближайшие родственники человека, наличествуют навыки поведения, не связанные с выживанием, т.е. у них есть своя культура. О своей жизни рядом с гориллами Фосси написала книгу «Гориллы в тумане». Так же назвали и фильм, снятый после убийства этой незаурядной, отважной женщины. Фильм «Гориллы в тумане» с Сигурни Уивер в гл. роли вышел в 1988г. и актриса номинировалась на Оскар. Ее игра произвела неизгладимое впечатление, ведь для роли ей пришлось наладить контакт с гориллами так же, как и самой Дайан Фосси.
Любовь Случевская.
В 2006 году Люба в одиночку прошла 5 стран Африки. Передвигаясь то пешком, то автостопом путешественница посетила Египет, Судан, Эфиопию, Кению и Танзанию. На пути следования проводила выставки детского рисунка, ее начинания настолько горячо поддерживались местными жителями, что количество рисунков для передвижной выставки многократно увеличилось, пополнившись работами африканских юных художников.
Будут еще путешественницы по Азии, Индии и Тибету. Уникальные судьбы.
Так что последуем совету нашей Мирны:
Мы, отправляясь в дальний путь,
Зовем тебя с собой.
Мир посмотреть и отдохнуть
В компании большой.
Открытий будущих и встреч
Нам всех не перечесть,
Спеши, пока на наш «экспресс»,
Еще билетик есть.
Наше следующее путешествие по четвергам - 8 июля в Индию, где "не счесть алмазов ..."
Вы не пожалеете!!!!!
А теперь продоллжим в Венеции и Греции?
...