Плохие девочки не плачут (18+, жесткий СЛР)

Дни тянулись серо и уныло, смывая яркость сознания. Тянулись как нуга в просроченной шоколадке. Или как лекция по бесполезному предмету в понедельник первой парой. Казалось, время остановилось, и стоит коснуться его призрачной твёрдости, как она рассыплется мягкими, хрупкими осколками, покроет меня паутиной бесцветной муки.
Работать на заводе — скучное дерьмо. Честно. Хотелось чего-то нового, необычного, чтоб дух захватило, чтоб вынесло мозг. Хотелось, чтоб меня вырвали из лап тошнотворно-сладкого мирка и с головой окунули в ледяной омут. Пусть темные воды сомкнуться надо мной, пусть станет невозможно дышать... я и так задыхалась.
Умирая, перестаешь быть смертным. Охуенно точно сказано.
Но нет, я не собиралась умирать. Надеюсь. Моя истерзанная душа рвалась к приключениям. Я до сих пор не могла смириться с тем, что сказки живут лишь на бумаге, а реальность гораздо более приземлённая штука. С годами начинаешь понимать — принц на белом коне за тобой не явится. Надо устраивать жизнь самой — искать хорошую работу, хорошего мужа, хорошее... мне хотелось чего-то большего. Хотя нет. Чего-то другого. О принце я не мечтала. С двенадцати лет ждала, когда ко мне явится Дьявол с предложением подписать контракт стандартного образца кровью. А если не он лично, то хотя бы темный маг или в крайней случае кто-нибудь чрезвычайно таинственный с печатью порока на высеченном из камня лице.
Ты просыпаешься, чувствуешь петлю на шее, и засыпаешь, не сбросив пут. Ты не знаешь истинной свободы. Внутри тугая пружина, которая не дает тебе расслабиться. Идёшь, живешь... зачем?
Приблизительно такое унылое философское говно лезло ко мне в голову по утрам. Ночью оставался лишь привкус горечи. Думать не было сил.
Вы заметили, как жизнь любит давать пощечины? Стоило мне приготовиться к полному расслабону, как устоявшаяся рутина взорвалась Им.
- Наш новый шеф-монтажник. Мистер фон Вейганд, - представил наш начальник того, кто смёл всю мою рутину в одночасье, словно карточный домик.
Он был одним из тех мужчин, глядя на которых, я забывала быть скромнее и не строить планов на будущее. Хотя какие планы? Мне хотелось, чтоб он выставил бесполезную толпу из кабинета и разложил меня на столе. А потом трахнул так хорошо и глубоко, чтоб я собственное имя не могла вспомнить.
Он появился в нашем офисе и тут же произвел фурор. Двухметровый немец с бритым черепом, бородой эспаньолкой (до сегодняшнего дня даже не подозревала, насколько сильно мне могут нравиться такие бороды), идеальной фигурой (насколько позволял рассмотреть ситуацию деловой костюм). Прибавьте взгляд матерого бабника, где бесенята задорно отплясывают джигу, и улыбку а-ля «коварный соблазнитель», от которой плавятся мозги. Вот, что нужно называть взрывоопасной смесью.
Господин фон Вейганд должен был привнести разнообразие в суровые будни нашего многострадального завода и навести здесь, наконец, порядок. Предыдущий шеф прозванный «мистер Дрочер» пропал без вести (вы не подумайте, к дрочке он отношения не имел, просто послышалось кому-то что-то не так в его фамилии, вот и стали называть, конечно же, не лично, так, ласково, за спиной). К нам его пропажа отношения не имела. Пропал он в своей благополучной Германии. Ходил слух, будто ему не давали визу, но на самом деле, думаю, он просто не горел желанием возвращаться. Получить визу в нашу страну может даже людоед из Конго.
Меня терзали противоречивые чувства. Перспектива, что мистер фон Вейганд действительно захочет разложить меня на столе среди чертежей проекта на сумму 10 миллионов евро, равнялась нулю. Зачем тогда лишние переживания? Работа и так не сахар. Переводи всякий бред, слоняйся по прокатному цеху. Отстой, честное слово.
Когда он заговорил, я не поняла ни слова, но во мне вспыхнуло желание раздеться. Включите кто-нибудь кондиционер, тут убийственно жарко...
- Вообще-то кондер работает, - заметила Анна.
Похоже, я не соображала настолько, что начала молоть чепуху вслух.
- А он классный, - продолжала вбивать гвозди в крышку моего гроба коллега.
- Ну, на фоне остальных, - неразборчиво промямлила я.
- Ну, да, - усмехнулась она.
Фон остальных уже просто не существовал. Пара «пивных пузатиков» и несколько дедушек с благородной сединой, программист с лицом ребенка да инженер, который дышал мне чуть выше пупа. Разве это фон для двух метров чистого секса?!
- Вот наши молодые специалисты, переводчики с английского. Это Лора, - продолжал знакомить нас начальник.
Пока наш немецкий переводчик сообщал шеф-монтажнику эту нехитрую фразу, я на негнущихся ногах шагнула вперёд и подала руку в знак приветствия.
- Nice to meet you*, - произнёс он с жутким акцентом, сжимая мою ладонь своей огромной лапищей.
Его взгляд в непосредственной близости оказался ещё более возбуждающим, чем голос.
Я старалась не думать, чуть повыше какого места ему дышу. И тупо улыбалась, представляя, как он говорит — Меня зовут Секс. Просто Секс.
Блеск обручального кольца немного отрезвил. Жена — не стена. Однако у меня есть совесть — обстоятельство, о котором я очень сожалею. У нашего ребенка-программиста тоже было кольцо, даже два, на левой и на правой руке, на тех самых пальцах. Но он не был женат. Где же логика? Вот дерьмо. Есть тут специалист по этим проклятым кольцам?

***

Первая неделя пребывания фон Вейганда в конторе закончилась тем, что я возненавидела нашего немецкого переводчика. Он украл у меня самое дорогое. Мистера Секса. Я не звала его так вслух? Надеюсь.
Он терся вокруг шеф-монтажника постоянно, задавал дебильные уточняющие вопросы на счет каждой абсолютно неважной детали каждого абсолютно дурацкого механизма, делал вид, будто собирает важную лексику. Он живо интересовался отстойником окалины и прочей нудной лабудой. Сам ты отстойник, хотелось мне обратиться к нему, а потом расколоть его череп и посмотреть настолько ли там внутри всё уныло, как и снаружи. Немного жестоко, но я ничего не могла с собой поделать. Извечная человеческая зависть. Он проводил с фон Вейгандом целый день, а мне доставались лишь мимолетные взгляды.
- Да, он, конечно, уххх! - выразила мнение Натали, ещё одна моя коллега-переводчица.
Шеф-монтажник в очередной раз прошествовал мимо, одарив нас взглядом а-ля «я прожигаю насквозь». Не знаю кому как, а мне стало плохо. Вернее, чисто физиологически мне стало более чем хорошо... а вот чисто логически я видела, что это уже ни в какие ворота не лезет.
«Хватит мечтать, дура!» - рявкнул внутренний голос, пока я любовалась двумя метрами чистого удовольствия, отдаляющимися от меня с каждым мгновением.
- Ничего такой, - согласилась Анна.
- Ты почему не переоделась? - ворвался в моё затуманенное сознание голос немецкого переводчика.
- А? - выдала я сверх гениальное восклицание.
- Ты идешь с нами на площадку, давай, собирайся, - терпеливо пояснил он. - Разве тебе не сказали?
- Нет. А зачем мне ехать?
- Мистер фон Вейганд попросил кого-нибудь из англоговорящих специалистов для составления протокола, - глядя на выражение полнейшей прострации на моем лице, парень и вправду недоумевал, зачем звать именно меня. - Так ты пойдёшь переодеваться?
Я не шла, я бежала.

***

Поездка оказалась настоящей пыткой. Для меня. Этот дебильный прикид — огромные ботинки, бесформенные штаны, куртка на три размера больше, идиотские защитные очки, которые совершенно не подходили к моему лицу, и каска. Каска была тем единственным, что выглядело на мне прилично. Но это в счет не шло. Я бы хотела сидеть перед мистером Сексом в чем-то более подходящим к случаю. Например, в лаковых сапогах, чулках и корсете. Или хотя бы в маленьком черном платье. А дальше мне бы хотелось не осмотра площадки и поисков прогресса в работах, а экранизации немецкого фильма тет-а-тет с Ним.
Помимо популярного слова «дерьмо», по-немецки я ещё знаю «задница». И Schade*. И Verbotten*. Не так много, чтоб пообщаться? Пожалуй, последнее слово я б вообще не стала использовать. Ему, моему мистеру Сексу, можно всё.
Я представляла нас в машине, потом на площадке, далее где-нибудь среди неустановленных рольгангов, на балках, на слябах, на... на всём, что попадало в поле зрения, я представляла нас голыми и слитыми воедино. Чувствовала, как между ног становиться до одури горячо и влажно. Чувствовала себя озабоченной нимфоманкой. В тот день я думала о сексе намного больше, чем за весь прошедший год, и это пугало. Хотя страх остался где-то на задворках подсознания, сожранный похотью.
Работа была полной тупостью. Оказалось, что отныне все официальные протоколы составляются/подписываются начальством на месте преступления… то есть в цеху, и записываются исключительно по-английски. ФонВейганд не знает английского, немецкий переводчик тоже, а посему есть я.
В общем, немецкий переводчик сообщал мне по-русски то, что записывать, а я это на ходу переводила и записывала. Фон Вейганд целую вечность беседовал с начальником цеха, осматривал «прогресс»... никогда бы не подумала, что можно настолько долго осматривать то, чего нет. Я уже начала понемногу приходить в чувство. То есть старалась сосредоточить себя исключительно на мыслительном процессе. Получилось неплохо. Я старалась не смотреть на фон Вейганда и не слушать его. В грохоте цеха я едва ли слышала немецкого переводчика, который сопел у самого моего уха. Это радовало. Потом наша «бригада» рассосалась. Начальник цеха и его свита отправились по делам, немецкий переводчик побежал узнавать что-то по поручению фон Вейганда. Так я осталась наедине с мужчиной моей мечты.
Он сказал что-то, но я не расслышала. Я бы подумала, что он обращается к кому-то другому, но никого другого рядом не было. Только он, я и грохот стана, ну может ещё рабочие на противоположной стороне. Пришлось посмотреть на него и придать лицу разумное выражение. Фон Вейганд улыбался. Я тоже улыбнулась. Наверное, получилось глупо. К счастью я не видела себя со стороны, чтобы сильно этому огорчиться.
Он подошел ближе, почти вплотную, а после наклонился и вероятно повторил свои слова. Повторил, почти касаясь губами уха. Я невольно поёжилась.
- Не понимаю, - громко сказала в ответ по-английски.
Он кивнул и снова улыбнулся улыбкой моей мечты. Уголки губ опущены вниз, и это делает самую невинную улыбку похожей на звериный оскал. Наполняет угрозой и скрытым смыслом. Мне было достаточно, чтоб нарисовать в мыслях абсолютно непристойное действо под аккомпанемент плети-семихвостки. Ну, люблю я спецэффекты, ничего не поделаешь.
- Neun, - упростил он фразу, а потом взял меня за руку. - Abends. Gut?
Я плохо поняла, чего он хочет. Девять. Вечером. Хорошо? О чем это он? Мысль вошла в голову, однако не находила мозг.
- Не понимаю, - промямлила я на чистейшем русском.
Он улыбнулся той самой улыбкой, от которой я могла ловить кайф вечно.
- Neun. Abends, - повторил шеф-монтажник, а после вложил что-то в мою ладонь и сжал её в кулак. - Nine evening. Gut?
Акцент у него был чудовищно-прекрасный.
- Ich warte, - сказал он, продолжая улыбаться, а после снова продублировал на английском: - Wait you.
Я не знаю, что делали мои мозги в это время. Наверное, плавились вместе со слябами в методической печи. А вот голова моя уверенно кивнула.
Появление вездесущего немецкого переводчика спутало карты. Фон Вейганд переключил внимание на него и, если б не грохот очередного листа, я б так и осталась стоять на месте. Немного отрезвленная, но совершенно обесточенная, я шла за мужчиной своей мечты и ненавистным немецким переводчиком.
Запихнув костюм, очки и прочее в шкафчик, я всё же решилась рассмотреть содержимое своей ладони. Знаете, ожидание праздника лучше самого праздника. Кажется, я мечтала о том, чтоб меня в ледяную воду окунули? Так вот это произошло.
Передо мной был ключ. Ключ, открывающий врата в запретный мир. Ключ из рук демона-искусителя. Впрочем, ключ был самый обычный, просто с небольшой пластиковой бирочкой в форме пешки. С одной стороны номер — 401, а с другой название отеля.
Ключ от его номера? От номера неприступного шефа-монтажника фон Вейганда? Из-за моей придурочной сомневающейся натуры, я не была уверена, что он это мне адресовал.
«Кому ещё?» - кричал внутренний голос.
За минуту я прошла путь от роковой соблазнительницы до оскорбленной невинности. Хор переливчатых голосов в духе «Он выбрал меня! Меня! Меня!», хлопушки и фейерверки разом стихли, когда воображаемый священник набросил на мои плечи белый плащ, где алым пятном расплылось греховное «А». Знак прелюбодеяния.
Немного нагло и самоуверенно предлагать подобное малознакомым людям. Хоть бы «пожалуйста» добавил. Пожалуйста, я хочу вас трахнуть в девять вечера. Звучит ведь?!
Я даже распрямила плечи и гордо вскинула голову, намереваясь пойти и вернуть ему ключ. Двинулась к зеркалу проверить достаточно ли «холодности» в моём взгляде. И вот, глядя на себя, я с пугающей ясностью осознала — плевать, что будет. Я иду к нему этой ночью.
Кстати, я уже говорила, что всё ещё девственница?

***

Гостиница смотрела на меня, как на шлюху. Я сама чувствовала себя шлюхой, хотя оделась до нельзя скромно. Простые черные джинсы, футболка неопределённого коричневого цвета. Отыгралась разве что на туфлях со шпилькой в 15 сантиметров, и губы накрасила ярко. Незаменимый Hypnoze так же всегда со мной.
Я очнулась от смелости, стоило замереть у двери 401 номера. Ключ дрожал в руке, а может просто пальцы дрожали. Хотелось сбросить туфли и побежать. Домой, подальше. Я была на грани дезертирства, но дверь распахнулась сама. Фон Вейганд стоял на пороге. Белоснежная рубашка расстёгнута, глаза горят.
Я уже знала, что никуда не денусь. Бежать нет смысла. Отступать некуда. Меня трясло от дикой смеси эмоций. Страх и возбуждение разрывали на части. Желание, раскаленным металлом текло по венам, скапливаясь внизу живота.
Он снова улыбнулся, но на этот раз как-то по-другому. Было что-то новое. Что-то изменилось. Неуловимо и в то же время бесповоротно. Полуулыбка. Полу оскал. Глаза его казались абсолютно, сюрреалистично черными, горящими. Они обжигали, но если то был огонь, то в нём я б и желала сгореть.
Он знал, что я приду. Он был в этом уверен. Таким как он не отказывают.
Даже на шпильке я не доставала ему до плеча. При мысли о том, что он может со мной сделать мне стало одновременно и жарко, и страшно до чертиков.
Тут он сделал то, чего я безотчетно ждала. Положил руку на мою талию и увлек за собой в президентский номер. Когда щелкнул замок, я банально вздрогнула. Теперь отступать точно некуда. Трудно сказать пугало это меня или возбуждало.
Будь на его месте любой другой мужчина, я даже не сомневаюсь, куда бы посоветовала ему засунуть ключи и предложения. Я бы устроила истерику. Кричала бы. Пустила слезу... или сказала бы, что всё «такое» только после свадьбы. Как я сказала своему бывшему. Но фон Вейганд не «любой другой». Настоящие мужчины никогда не предлагают дважды. Тогда кто я, раз принимаю всё с первого раза? Неужели гостиница права?
Вы не леди, мисс Скарлетт, вам леди никогда не стать.
Он усадил меня на диван, а сам ушел. Атмосфера напускной роскоши и торжественности наполняла всё вокруг — деревянный стол с причудливо вырезанными ножками, фарфоровые сервизы в изысканном буфете, сверкающий паркет, гардины... Мне почему-то хотелось смеяться. Наверное, нервы.
Фон Вейганд вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами. Да, иначе я себе всё представляла. Это как-то выбивается из моего сценария.
Надо хоть разговор завязать для приличия.
- Like? - я обвела комнату руками. - Gefallen Hotel?
Он присел рядом, открыл вино, разлил по бокалам.
- Like, - его пальцы коснулись моих губ, стирая яркую помаду. - Very much like.
Чувствуя его прикосновения, я забыла, как надо дышать. Тем временем он подал мне бокал.
- Nein, - для верности я покачала головой.
Не хватало напиться.
Он усмехнулся. А потом снова его пальцы запорхали на моих губах, опустились ниже, едва касаясь кожи, обжигая так, словно на них горел огонь. Когда он начал исследовать вырез моей футболки, я поняла, что надо выпить. Схватила бокал со стола и осушила одним глотком.
Шеф-монтажник рассмеялся, откинувшись на спинку дивана. Может это действие алкоголя на неокрепший детский организм, но сейчас он напоминал мне хищника. Волка, подстерегающего добычу. От него исходила настолько сильная энергетика, что у меня дух захватывало. Глаза сверкают, губы кривятся в усмешке. Рубашка небрежно распахнута, обнажая широкую грудь, поросшую волосами. Глядя на узкую дорожку, ведущую к низу живота и обрывающуюся на самом интересном месте, я почувствовала, как начинаю краснеть.
- Like? - он поймал мой взгляд и кивнул на себя.
Я пожалела, что надела джинсы. Было чертовски жарко. Комната плыла перед глазами. Может, он подмешал мне наркотики? Хотя одно его присутствие всё равно как шпанская мушка...
Я не успела додумать эту мысль, потому как его губы накрыли мой рот. Мозг отключился. Дыхание сбилось. Я судорожно вцепилась в его плечи. Он подхватил меня на руки и понёс куда-то, пока его язык продолжал вытворять у меня во рту невообразимые вещи.
Очнулась от оцепенения, прижатая телом мистера Секса к king-size bed. Разумная часть меня рвалась прочь отсюда, а вот развратная никуда уходить не собиралась.

Дубай?