Наследство дона Терессио

Постучав в дверь кабинета Молинаре, уже обустроившегося в особняке Терессио, Моррисон вошёл в помещение, прихрамывая ещё больше, чем вчера - сказывалось падение из окна. Костяшки разбитых пальцев руки саднило.
- Доброе утро, Дон Молинаре, - глухо поздоровался Джейсон, помимо воли гадая над тем, провела ли эту ночь Мерседес в постели Молинаре или нет. - Здесь всё, что вы просили, - он протянул дону папку, в которой находилась вся информация о его людях. - Капо Серени также хотел бы стать частью вашей семьи. Я могу поручиться за него, как за самого себя.
Дождавшись, пока Молинаре заберёт у него списки, Моррисон посмотрел на Витторио и снова перевёл взгляд на Молинаре, ожидая того, что скажет его дон.

Утром церковь всегда казалась совсем маленькой, словно наполненной солнечным светом и божьей волей. Внутри было прохладно, тепло ещё не успело проникнуть внутрь. В воздуше витал едва уловимый аромат ладана и воска от тлеющих свечей. этот аромат почти сразу заставлял девушку почувствовать облечение отпущенных грехов и вкус виноградного сока на губах. Кровь Христова... Кто придумал только такое название? Лучия изумилась своим мыслям, слишком грешны они были.

Окунув кончики пальцев в святую воду, Лучия перекрестилась. Пройдя к первому ряду, она встала на колени. Впервые в жизни Лучия не знала о чём молиться. Ещё ни разу она не просила прощения для себя, только семья. Но ведь её грехов не счесть. Когда всё знаешь, понимаешь и ничего не делаешь, чтобы предотвратить беду, разве это не больший грех? Разве не грех просить об избавлении, зная, что такое избавление возможно лишь со смертью? Разве не грех позволить целовать себя человеку, которого видела впервые в жизнь, когда её покойный муж лишь день, как в земле? Разве не грех считать себя при этом безвинной?

Лучия попробовала выбросить из головы все мысли, с открытым сердцем она просила Бога направить её, подсказать решение в его безграничной мудрости, придать смелости и указать путь. Быть может, Тоска, даже убив себя, была куда как больше достойна прощение? Потому что позволила себе любить. Ведь бог и есть любовь...

Тихонько зазвенел колокольчик, Лучия снова истово просила о прощении для неё, для семьи, для отца. Ещё один тихий звонок поднял её на ноги, Лучия отправилась к алтарю. Священник подошел к ней, даря отпущение грехов, и предлагая тончайшую просвиру. Она действительно была грешницей, потому что очищенная от греха она не молила ни о чём.

Машина отвезла Лучию обратно к дому, её охрана молчала. Пожалуй, это было к лучшему. Лучия не была уверена поверили ли люди отца вчерашнему объяснению, боятся ли они наказания, что не уследили, или уже давно всё рассказали дону Молинаре. Она всё равно узнает рано или поздно.

Синьор Витторио сказал, что на время Комиссии всех гостий дома Лучии велено сопроводить на прогулку, к ним приставят охрану, заезжать они будут лишь в проверенные места. но стоит поторопиться. Согласно кивнув, Лучия побежала переодеваться.
_________________

Всю ночь Альме снились кошмары. Она взбиралась по крутой лестнице вверх, пытаясь догнать удаляющуюся фигуру, но казалось, чем быстрее она взбирается вверх, тем дальше от нее цель. Ей было страшно и холодно. Камни периодически осыпались из под ног. А если смотреть вниз, то оказывалось, что там густой туман и пустота. Туман уже окутывал ее ступни, леденя их, сковывая движения. Она хотела закричать, позвать, попросить остановиться, но голос ее не слушался. Она знала, что если догонит его, то все исчезнет, и туман и лестница, ей будет хорошо и тепло. Но злосчастный туман, разделившись и оставляя ее в узком коридоре, обогнул Альму и поглотил фигуру. Тоска и безысходность овладели женщиной и разжав пальцы рук, она оттолкнулась ногами и полетела вниз...

Она рывком села на кровати. Сердце стучало как после спринта, простыня прилипла к влажному телу, вызывая дискомфорт. В комнате было довольно прохладно. Альма, как часто бывало, ночью забыла закрыть окно, и сейчас утренний ветерок развевал шторы. Синьора ДиЧиара принялась за свой обычный утренний туалет: душ, макияж, прическа, белье, туфли, платье. Она прокручивала в голове вчерашний день и все, что произошло и многие моменты не могли уложиться в цельную картину. Она так и не поняла, для чего дон Корелли привез ее и сына в свой дом, если у него есть жена? Почему не отправил ее в дом Терессио или хотя бы в больницу? У нее было много вопросов и главный вопрос, который не давал ей покоя, имела ли она право спросить Френка хоть о чем-нибудь?

Она знала, что на это утро назначена Комиссия, знала, что все доны соберутся в доме и, что дамам и детям придется отправиться на прогулку. Но ей было страшно. Слишком много всего случилось за последние несколько дней. А если что-то случится с ее мальчиком? В эти последние дни она поняла, как много делали для нее отец и муж. Что в каждом решении и в каждом поступке, даже если, как ей казалось, мужчины были неправы, они всегда учитывали ее интерес и безопасность, а сейчас? Что ждет ее сейчас? У кого просить защиты? Может быть, попросить дона Молинаре подобрать ей мужа? Мысль мелькнула и напугала Альму. Она девять лет мечтала о свободе, а когда свобода на нее свалилась, она как сумасшедшая начала думать, куда себя пристроить.

Альма прошла в детскую к сыну, Лиза уже его покормила и они одевались на прогулку.
- Дино, сынок, когда тебя вчера привезли в тот дом, то с кем ты был?
- Мама, там была очень красивая и добрая синьора, она меня спрашивала о тебе.
Альма горько улыбнулась. Конечно спрашивала, только слепой не заметит сходства.
- И что же она тебя спрашивала?
- Кто мои родители, где ты и когда придешь за мной.
- Вот как? А что ты ответил?
Мальчик пересказывал свой день после того как попал в дом Корелли, а Альма слушала и приходила во все большее недоумение. В какой-то момент она даже пожалела, что уехала, не поговорив с Корелли. Хотя с другой стороны, если бы ему нужен был разговор, то никто ему не мешал. Он мог не отпускать их.

Спустя пару минут, Альма и Дино спустились вниз, полностью готовые к прогулке.
_________________

Мерседес немного удивилась, когда Молинаре отвез ее не в модное место, где обычно любили отдыхать мафиозные боссы, а в небольшой уютный ресторанчик на тихой улочке. Немногочисленные посетители поспешно ретировались, когда они вошли внутрь. Хозяин был сама любезность и лично проводил дорогих гостей за лучший столик накрытый для двоих. Хотя обычно Мерседес настороженно относилась к подобным вещам, решение Молинаре провести вечер в относительном уединении пришлось ей по душе.
Мерседес села на отодвинутый для нее стул, поблагодарила за любезность и сложила ладони поверх расстеленной на коленях льняной салфетки, с затейливой вышивкой. Затем с любопытством посмотрела на сидящего напротив Молинаре. Сегодня он предстал перед ней совершенно другим. Будто скинул с плеч груз возложенной на него власти, стал обычным человеком, способным просто жить и наслаждаться каждым прожитым мгновением. В его позе не было привычного напряжения, а с лица сошло надменное высокомерное выражение. Пока дон был занят разговором с хозяином ресторана, Мерседес получила возможность безнаказанно рассматривать его красивое лицо с правильными аристократичными чертами, но быстро отвела взгляд, боясь быть застигнутой на месте преступления.

Мерседес тихо рассмеялась замечанию Молинаре, признав, что практически ничего не знает о нем , как о человеке. Деловые качества, которые он демонстрировал окружающим и аура власти, окружавшая его были лишь верхушкой айсберга. Дамиани с удивлением отметила, что , наверно, хотела бы узнать гораздо больше, о нем, настоящем.

- К сожалению, нет. - призналась Мерседес, - Но обязательно поеду на родину моего деда, когда улажу все свои дела в Нью-Йорке. Возможно там моя жизнь изменится к лучшему.

Дамиани даже не могла толком вспомнить, когда в последний раз так приятно проводила вечер. И не могла не признать, что не смотря на сложившуюся ситуацию, ей было хорошо в обществе Молинаре.
Отдав должное превосходным блюдам, Мерседес попросила хозяина передать повару свою благодарность и восхищение его мастерством. Рассмеявшись очередной шутке хозяина, она вновь посмотрела на Молинаре и встретив его откровенный взгляд, смущенно потупила взор и вполголоса поблагодарила за прекрасный вечер и напомнила о том, что ей уже пора возвращаться.

Когда авто Молинаре подъехало к дому Мерседес, он вышел и лично помог ей выбраться из салона. Дамиани вопросительно посмотрела на дона, когда он внезапно обнял ее. Прикосновение его ладоней к талии и спине было приятным и волнующим, согревая сквозь тонкую ткань от ночной прохлады. мерседес понимала, что это не правильно и так не должно быть, но глубоко внутри уже начала подниматься неуместная волна возбуждения, отчего Мерседес разозлилась на саму себя за то, что утратила обычную холодность и позволила Молинаре подобную вольность.
- А может нам не стоит все усложнять еще больше, дон Молинаре и оставить, как есть. - С губ Мерседес слетел то ли вопрос, то ли утверждение.

Неожиданное прикосновение к ее волосам, после которого тяжелая темная волна накрыла плечи почти до самой талии, его теплое спокойное дыхание у самой щеки, взгляд от которого бросило в жар... Мерседес уже ни в чем не была уверена. Не доверяла ему, а еще больше не доверяла себе.
- Доброй ночи, дон Молинаре, - спокойно ответила Мерседес, развернулась и уверенно зашагала к двери подъезда. Скрывшись за дверью, Мерседес на мгновение остановилась. Ей о многом предстоит подумать. Одно она знала наверняка. Его любовницей она не станет. Что-что, а гордость Дамиани пока не утратила.


Все еще пребывая под впечатлением от произошедшего , Мерседес быстро взбежала по ступенькам на второй этаж, открыла дверь квартиры, шагнула за порог и насторожилась. Ей даже не понадобилось включать свет, она просто знала – в комнате кто-то есть. Она всегда инстинктивно чувствовала опасность и чужое присутствие . В такие моменты реальность воспринималась совершенно по-другому, чувства обострялись до предела, от малейшего звука, едва заметного колебания воздуха могло зависеть, выживешь ты, или умрешь.
Глаза быстро привыкли к темноте, и Мерседес смогла рассмотреть в глубине комнаты тень, похожую на очертания человеческой фигуры. Извлечь нож из сумочки было секундным делом. Плохая защита от пуль, но все же лучше, чем ничего . Внутренне собравшись, Мерседес приготовилась к прыжку…
- Где ты ходишь? Мы с Флаффи уже заждались.
Звуки знакомого голоса с насмешливой ноткой заставили Дамиани расслабиться. Она стукнула раскрытой ладонью по рычагу включателя, и комната озарилась светом.
- С ума сошел. Я же могла тебя убить.
Мерседес бросила вещи на журнальный столик, устало опустилась в кресло и сбросила туфли.
- Надеюсь, тебя никто не видел? За мной по-прежнему следят.
- Я тень от тени твоей. Еще не родился тот, кто бы поймал тень.
- Ладно, хватит философии. Если ты заявился прямо сюда и не стал ждать утра, значит, для этого есть веские причины. - нетерпеливо заметила Мерседес.
- Зришь в корень. Я знаю, кто организовал покушение на твоих родителей и у меня есть неопровержимые доказательства: предсмертная записка человека, который руководил операцией и еще один живой свидетель, причастный к этому делу. Если не веришь, можем поехать к нему прямо сейчас, он все подтвердит.
- У меня нет причин тебе не верить. Просто назови имя.
Мерседес внутренне подобралась. Будто боялась того, что услышит и это окончательно разрушит ее жизнь.

- Джино Терессио.

Два коротких слова... Имя. Как приговор. Как контрольный в голову. В груди уже разливалась противная боль, а разум все еще протестовал и отказывался принять правду. Кровь хлынула в голову, ослепляя беспомощной яростью и застучала в висках в безумном ритме
Мерседес медленно поднялась с кресла, впиваясь ногтями в кожаную обивку и скрипнула зубами.
- Мерседес, ты в порядке? - сильные руки вовремя поддержали за плечи, не позволив упасть.
Не сейчас. Потом. Когда останется одна, она даст выход своей боли.
Справившись с минутной слабостью, она успокаивающе похлопала ладонью по длинным тонким пальцам, удерживающим ее предплечие.
- В полном. Я справлюсь. Спасибо, ты можешь идти. Я устала и хочу отдохнуть.

- Ты просила данные на мафиозных донов. Папка на столе. Там много интересного.

- Спасибо... Я обязательно посмотрю. Иди

Заботливые руки больше не удерживали, она неподвижно застыла и сжала челюсти...
Неслышные шаги и осторожный стук закрываемой двери за спиной. Он знал, с Мерседес спорить бесполезно. В посторонней поддержке она не нуждается. Не нуждалась никогда. Однажды она уже преодолела прошлое, преодолеет и сейчас...

Пошатываясь, словно пьяная, Мерседес подошла к столику и подняла нож. Поиграв лезвием, она выпрямилась. Зеркало отразило ее в полный рост: напряженная поза, бледное лицо, наполовину закрытое распущенными волосами. Мерседес аж перекосило от отвращения к самой себе. Как она могла? Столько лет она жила иллюзией, исполняла его приказы, благодарила его за помощь и поддержку. Ни разу, глядя в лживые глаза убийцы своих родителей, она и мысли не допускала, что скрывается за его добротой и любезностью. Со стоном, похожим на рычание раненного животного, Мерседес метнула нож в свое отражение и отвернулась, закрыв лицо руками, будто пыталась защититься от действительности.

Утирая влагу со щек, Мерседес побрела в спальню мимо зеркала, даже не замечая, что ступает босыми ногами по мелким острым осколкам. Уже не было больно. Уже не было никакого смысла...
Проходя мимо кровати, она пробежалась пальцами по шелковой шерстке дремавшего поверх покрывала Флаффи. Они так похожи. Оба больше никому не нужны. Оба слепые. Стой лишь разницей, что животное слепо от рождение, а свою слепоту Мерседес взрастила сама. Долгих тринадцать лет она видела только то, что хотела видеть, верила в то, во что хотела верить, упрямо не замечая очевидного.

В ванной она включила воду и как была, в вечернем платье, встала под обжигающие струи, впивающиеся в кожу. Не удержавшись на ногах, в изнеможении опустилась на мокрый кафель, обхватила руками прижатые к груди колени и опустила на них голову. Такой слабой и жалкой она не чувствовала себя никогда. по правде говоря, она и жалости к себе уже не чувствовала. Только пустота, выжирающая изнутри и презрение. Даже не ненависть.

Сколько так просидела, несколько минут, или несколько часов, она не знала, но в какой-то момент в голове мелькнула мысль, от которой уже невозможно было отказаться.

Даже не замечая, что оставляет мокрые дорожки на ковре, Мерседес вернулась в гостиную и опустилась на колени перед замаскированным в стене сейфом. Когда пальцы обхватили корпус любимой игрушки, стало немного легче. Нажав на предохранитель, она подняла руку. Холодная сталь прижалась к виску, а указательный палец привычно лег на курок. Всего одно движение и больше не будет больно. Больше не будет давящего ощущения вины. Только так можно избавиться от позора. Лучше сгореть в одно мгновение, чем медленно и мучительно угасать. Что может быть проще. Она столько раз делала это, когда лишала жизни других , зачастую незнакомых ей людей, выполняя особые поручения дона Джино. Взгляд упал на рваное отражение в битом зеркале. Уродливая маска, от которой не терпится избавиться. Даже молиться поздно. Господь уже не простит и не примет ее.
Сильнее сжав пальцами ствол, Мерседес закрыла глаза. Сейчас она была спокойна как никогда...
_________________

- Доброе утро,- Лучио вошел в кабинет дона, располагаясь напротив его стола, за которым Френк сидел уже не один час, просматривая бумаги.
- Утро добрым не бывает, - Френк поднял взгляд на консильери, один вид которого подтверждал его слова,- что?
- Грано.
Нарочито медленно Корелли отложил бумаги в сторону, откидываясь на спинку кресла и пристально смотря на советника
- Мне из тебя слова клещами тащить?
- Ты сам дал приказ следить за ним,- начал консильери свой рассказ, смотря прямо на дона. Корелли утвердительно коротко кивнул, подтверждая и ожидая продолжения,- У меня был один из солдат, молоденький парень, всего ничего у нас. Я приказал прилипнуть к нему. Так вот. Вчера, когда ты отпустил его, Грано пошел домой. Пробыл там некоторое время, а потом,- Лучио глубоко вздохнул, продолжая слишком спокойным тоном,- вышел одет в смокинг и направился в оперу.
- Куда?
- В оперу. Там вчера Пучини давали. Сам понимаешь, какая там форма одежды. У парня не было билета, не было смокинга, и что было внутри, он не знает. Но..
- Я понял, что это - еще не все.
- Да, вчера, там были все доны.
- О как
Френк сложил пальцы домиком, с усмешкой смотря на консильери и слегка покачиваясь в кресле.
- Сейчас?
- Да нет,зачем же.
Френк поднялся из за стола, накидывая пиджак на плечи.
- Сегодня комиссия. Бери его с нами. Зачем же лишать парня такой возможности.
Не обращая внимания на непонимающий взгляд советника, Френк покинул кабинет. А через час, машина дона Корелли остановилась возле особняка Терессио.
_________________

Утром проснулась на удивление рано. Вчерашний поход в оперу удался. И я отлично провела время после него в обществе двух мужчин: брата и нашего нового знакомого мистера Грано. На удивление мой брат быстро нашел с ним общий язык и весь ужин они общались как закадычные друзья. Не поймешь этих мужчин: то готовы горло перегрызть, то поддразнивают друг друга. Хотя Рокко Грано и был весьма учтив и порой даже шутил, но что-то подсказывало мне, что он был чем-то озадачен. Иногда мы встречались с ним взглядом. И в его глазах читалось слишком много понимания. Я отводила взгляд и старалась реже смотреть в его сторону. Кому охота быть прочитанной книгой? После ужина была прогулка пешком. В итоге уснула я сразу, как говорится без задних ног.
Умывшись и переодевшись к завтраку, я села перед зеркалом и стала расчесывать волосы. Завязав волосы в хвост и повязав широкий атласный бант я спустилась в столовую. Но у самых дверей меня остановила служанка Марта и передала записку от Альмы. Посмотрев на дату я нахмурилась. Записка была написана вчера.
- Почему не передали ее сразу же как я вернулась?
- Её только что принесли, сеньорина.
- Ладно, иди.
Я быстро разорвала печать и прочитала текст. Альма хотела меня видеть немедленно. Зайдя в столовую и не увидав там никого, я снова позвала Марту и велела ей передать своим родным, кто будет спрашивать, что я направилась в дом дона Терессио. Впопыхах накинув плащ, я помчалась к подруге. Записка была написана вчера. Не опоздаю ли сейчас? Всё ли с ней в порядке? Может что-то стало с Дино?
Через несколько минут я уже стучалась в двери дона Терессио.

Несколько часов Ламберти вместе с Данте пересматривали планы, готовясь к Комиссии, как с учётом новых обстоятельств, так и без них. Предварительное согласие, это ещё не договорённость и всё ещё могло несколько раз перемениться. Но Франко был твёрдо намерен любой ценой получить под контроль необходимые ему территории.

Когда же под утро он всё же лёг, чтобы поспать хоть немного, сон никак не шёл... Вместо него в голову приходили фантазии, осуществить которые сейчас не было никакого шанса.

Рано утром он спустился вниз.

Всё ещё ночь

"Ваше беспокойство обо мне так трогательно" хотелось съязвить Оливии, но, не будучи глупой, она знала когда нужно промолчать. Закрыв за доном Гуэрра дверь, Оливия мысленно пожелала ему поскорее избавиться от тягот бытия, а заодно избавить её от нужды брать грех на душу и, прождав ещё несколько минут, чтобы он успел уехать, отправилась домой. Надо признать, что она испытала большое облегчение, услышав, что она не интересует его как женщина, хоть сначала и не поверила этому - все они лжецы. Но, видит Бог, и дон Гуэрра её не интересовал - поэтому всё к лучшему. А вот то, что он отказался от приглашения вместе отужинать не радовало. Такая возможность! Вероятно, он подумал о том же раз начал говорить о мести и её горечи. Можно подумать, что это она преступница, а дон Гуэрра за свою жизнь и мухи не тронул. Оливия рассмеялась. Правда прозвучал её смех несколько истерично. Но кто бы мог подумать, что ей будет читать мораль "кровавый" дон?!

Войдя в дом, она заперла за собой дверь и сняла туфли. День был безумно длинным и тяжёлым. Заглянув к сыну, Оливия прошла к себе и уже через несколько минут крепко спала.
_________________

Как закончился вечер.

- Чёрт, и как я сразу не догадался, - сокрушился Марио, когда до него дошло, что девушка шутит, - Гениальная идея! Мистер Моррисон передаёт свои извинения и завтра обещает исправиться. Я отвёз его домой, всё-таки его неплохо приложило при аварии на ипподроме, - объяснил он, и добавил, понизив голос, - Только не выдавайте меня, что я проболтался. Мы, мужчины, жутко не любим выглядеть слабыми.

Марио болтал ещё целую минуту, пока мимо него не прошла одна женщина, а потом другая, в противоположном направлении, и до него не дошло, что женские туалетные комнаты в этом ресторане совсем не в той стороне, куда Кристину увела официантка.
- Синьорита Альери, никуда не уходите, - попросил он и встал, выходя из зала через ту же дверь, в которую увели Кристину. Там оказалась лестница вниз. На пару пролётов ниже на площадке стояла парочка и Скиллачи притормозил возле них.
- Пару минут назад здесь прошла девушка, - он спрашивал у того, кто не мог не обратить внимание на Кристину, - Брюнетка в красном платье, с кукольным личиком. Официантка ей дорогу показывала.
Молодой человек начал качать головой, отрицая, но его девушка неожиданно зло бросила:
- Майк, да брось! Я видела, как ты пялил на неё глаза! Вниз они ушли. Наверное, вашей мисс решили показать экзотику уборной первого этажа. Он в углу.
- Спасибо, мисс, - Марио коротко улыбнулся и побежал вниз, перепрыгивая через одну ступеньку.
Запахи недвусмысленно намекали, в какую сторону идти, тем более, больше заходить было некуда. Все двери по пути были заперты, но Марио отметил запасной пожарный выход в другой стороне.


Звучание голосов, и главное, их смысл, заставили парня затаиться за углом в засаде с пистолетом наперевес. Двое мужчин несли девушку в том самом красном платье. Они поровнялись с ним, и Марио выстрелил в живот ближайшего из них. Выстрел всполошил второго, но его руки были заняты девушкой, и хотя он сразу бросил её на пол, доставая оружие, он потерял на этом время и получил пулю в голову. Если Марио и испытывал сожаление, то только от того, что теперь этот тип ничего уже не скажет. Зато второй, кажется, был ещё жив и корчился на полу, зажимая кровоточащий живот.
- Имя, - потребовал Марио, равнодушно ткнув раненого ногой, - Чьи вы люди, чей клан и кто отдал вам приказ похитить синьорину Ричи.
Неудавшийся похититель замотал головой, и Скиллачи добавил, бросив быстрый взгляд в сторону лежащей без сознания девушки, желая убедиться, что она сейчас не может ничего услышать:
- Не будешь говорить, отстрелю тебе яйца, - он навёл пистолет на указанное место, со следующими словами переводя прицел повыше, - Потом уши. На теле человека очень много мест, которые не убьют тебя сразу.
- Браун. Смит Браун. Клан... - имя семьи прозвучало совсем тихо, но Марио услышал.
- Передавай привет рыбам, - давать этому человеку даже шанс остаться в живых он не собирался и следующий выстрел положил конец его дрянному существованию.

Кристина по-прежнему лежала без сознания и Марио взвалил её на плечо, покинув помещение через запасной выход.
- Моей девушке стало плохо, - объяснил он излишне любопытным прохожим, ставших свидетелем, как он укладывает её в машину, - Она в положении, знаете ли, - он широко улыбнулся и покивал головой, как бы радуясь такому повороту событий, - А в ресторане столько всяких запахов, но это теперь не для неё. Вы не могли бы постоять тут немного, - попросил он пару женщин в возрасте, - Мне надо сходить распалиться и забрать из ресторана её кузину. Спасибо, вы очень любезны!

Мотнувшись в ресторан, Марио рассчитался за почти нетронутый ужин и утащил за собой ничего не понимающую Рене, убедить которую не возмущаться получилось только волшебными словами "Вашей кузине стало плохо", от которых девушка побежала впереди него.

Причитания Рене над Кристиной были, само собой, самыми натуральными и присматривающие за Кристиной женщины ушли совершенно спокойные и убеждённые, что всё было именно так, как рассказал им этот обаятельный молодой человек.
"Обаятельный молодой человек" почти прилично отъехал с места, но за первым же поворотом добавил скорости, петляя по улицам на случай возможного хвоста и кратко обрисовав Рене ситуацию. Разумеется, без упоминания о трупах.

Дома он сдал уже пришедшую в себя Кристину с рук на руки экономке. На всякий случай опять был вызван доктор Рамси. Ему сегодня стоило вообще не покидать этот дом, судя по такому количеству происшествий, и уже потом отправился домой, по пути избавившись от засвеченного теперь в убийстве пистолета.

Утром Марио отчитался Моррисону о попытке похищения племянницы дона Терессио, назвав имя заказчика и имя Семьи, замешанной в этом деле. Вместо прежнего пистолета ему выдали новый. Сегодня парню предстояло опять сопровождать девушек, и оружие, как показал опыт, вовсе не будет лишним.

- Доброе утро, дон Ламберти. - Альма поздоровалась с гостем, спустившимся вслед за ней и сыном.
- Доброе утро, синьор. - Поздоровался Дино.


Раздавшийся стук и служанка, открывающая дверь привлекли внимание Альмы.
Гостем, пришедшим в такую рань, оказалась Роберта.
- Привет, Роберта, - Альма подошла и обняла подругу, а затем отстраняясь, шепнула ей на ушко, - нам нужно поговорить. Столько всего произошло.
- Принеси нам кофе в гостиную, - обратилась Альма к служанке. И уже обращаясь ко всем гостям, - пройдемте, утром кофе просто необходим.
_________________

- Доброго утра, синьора ДиЧиарро, синьорина Бруни, - Марио зашёл в дом узнать о поездке, - Привет, Дино. Готов к поездке?

Куда дамы решат ехать, Марио ещё не знал, но был готов свозить их хоть куда - от Центрального парка, и Эмпайр-стейт билдинга до парка аттракционов. И надеялся, что сегодня покушений уже не будет.
Синьорин племянниц дона ещё не было видно, но он надеялся, что с ними всё в порядке и происшествие на заставит их сидеть дома, прижав хвосты.

Молинаре задумчиво смотрел на коньяк в своём бокале, Витторио стоял рядом и ждал. Наконец, Молинаре заговорил:
- Мы с синьориной Дамиани и Лучия отправимся на Сицилию этим летом, до свадьбы моя дочь останется там. Выберю людей, которые станут её охранять. Я не хочу, чтобы наши планы были разрушены.

Моррисон зашел в кабинет, Пауло кивнул в ответ на его слова. Джейсон принял решение, дороги назад теперь для него нет. Молинаре взял папку, которую тут же передал Витторио:
- Я поговорю с Серени, как только освобожусь. Сегодня твои люди будут сопровождать девушек семьи в городе. Надеюсь, мне не надо говорить, что я буду крайне опечален, если с ними хоть что-нибудь случится?
Пауло встал из-за стола. По правую руку стал Витторио. Казалось, что ещё совсем недавно сам Молинаре в качестве капо приносил свою присягу, сейчас ему предстоит её принимать. Он протянул руку с перстнем и дождался, пока Моррисон поклянётся, что он и его люди подчинятся любому решению своего дона, что не предадут семью и не осрамят её честь, что не будут пытаться захватить власть силой.
По завершении клятвы традиционный жест повиновения и благодарности за удостоенную честь.
- Теперь ты и твои люди часть семейства Молинаре, Джейсон.

пауло доложили,что все доны уже на месте. И он раздосадовано поморщился, успеют ли они перекинутся с Ламберти парой сло? Может ли он сделать это после комиссии. Молинаре отдал приказ проводить всех в кабинет, а так же принести закуски. В этом кабинете сейчас соберутся самые могущественные люди Нью-Йорка, а возможно и всей страны. Следуя давней традиции, каждыый из них поклялся действовать в интересах своей семьи, а заодно и высказали повторные соболезнования о потери одного из членов Комиссии.
Пауло кивнул, все кроме донов и их консильери вышли. Мужчины заняли места в удобных кожанных креслах, их советники принесли напитки и закуски своим боссам. Наконец, дон Молинаре заговорил на сицилийском наречии:
- Я и моя дочь благодарим вас всех за то что приехали к нам в сей скорбный час. Нужно ли говорить какую утрату понесли все мы? Наша семья пролила кровь, но я позвал вас не для того, чтобы мстить и выяснять виновных. Я хочу посоветоваться с вами и найти нам всем способ выйти с честью из сложившейся ситуации. Наша семья хочет мира, поэтому все вы сегодня в нашем доме, доме моей дочери. Мы не хотим возникновения нового семейства, которое может принести всем нам новые проблемы. Поэтому и предлагаем определить наилучший путь развития для всех нас, определиться с территориальными спорами и разграничить зоны влияния. Нам надо быть одним целым сейчас, единой семьей, которая даст отпор всем, кто попытается прийти на земли Терресио.
Муж моей дочери умер, но это её и мое горе. Молинаре обещают, что не станут искать мести, мы не станем выяснять виновных. Во имя общих интересов наша семья готова поступиться с собственными.

Думаю, ни у кого не вызовет вопросов о распоряжениях, которые дал дон Молинаре относительно своего имущества. Этот дом остался его вдове Лучии Терессио, большую часть денег он так же разделил между ними, - в объяснениях не было необходимости, но считалось должным оповестить остальных донов, - некоторое количество ушло слугам и синьорине Флейм. Семейство Молинаре возьмёт на себя труд проследить, чтобы распоряжения были выполнены согласно воле покойного.

Молинаре закурил сигарету, возле каждого из донов уже стояли пепельницы, сейчас он ждал реакцию на свои слова
_________________

Как бы не витал Рокко в облаках, а не заметить как настороженно на него поглядывают другие не мог. Причина могла быть только одна - его посещение оперы для дона Корелли уже не тайна. Неизвестно что ему нашептали, но дон тут же забыл и о убитой "крысе" и о том, что он - Рокко - спас его жизнь буквально сутки назад, в парке Гошена. Пока его ни о чём не спрашивали - он решил ничего не объяснять, а выполнять свои обязанности.

Судя по всему они приехали последними. Во дворе дома Терессио уже прогуливались люди Гуэрра и Ламберти. Солдат Молинаре и Терессио он уже даже и различать перестал, настолько они смешались после заключения брака между семьями.

Взяв дона в привычное "кольцо" охранники двинулись через двор к дверям дома. В холле Рокко увидел свою вчерашнюю знакомую синьорину Бруни

- Синьорина, рад нашей новой встрече, - подчёркнуто галантно поднеся её руку к губам, он, как и вчера, поцеловал костяшки пальцев Роберты. - Спасибо вам за вчерашний вечер. В вашем обществе даже опера оказалась не таким уж скучным времяпрепровождением.

Выпустив руку синьорины Бруни, Грано засёк рядом Лучио, а значит уже совсем скоро дон Корелли узнает, что в оперу он - Рокко - ходил на свидание. И далеко не с одним из донов.
_________________

- С ними ничего не случится, дон Молинаре, - пообещал Джейсон, размышляя о том, будет ли среди девушек семьи Мерседес. Он и сам не знал, рад ли он будет её наличию рядом или нет. - Если с их головы упадёт хоть волос, я лично прослежу за тем, чтобы любой человек, вздумавший хотя бы помыслить причинить им вред отправился на тот свет.

Моррисон присягнул на верность семье Молинаре, искренне произнеся слова о том, что он готов подчиняться любому решению дона, обещая хранить верность семье Молинаре и беречь её честь. Он помнил, как присягал на верность семьи Терессио. По сути, его люди были именно из этой семьи, просто у них поменялся дон, наверное, так было легче воспринимать действительность.

Джейсон был благодарен дону Молинаре за оказанную честь, поцеловав перстень на руке дона, Джейсон вышел из кабинета, чтобы не быть лишним на Комиссии, на которой присутствовали только доны и их консильери.


- Синьора ДиЧиара, Дино, доброе утро, - поздоровался он с Альмой и Дино, тепло улыбаясь женщине и её сыну. - Марио, - кивнул гонщику. - Ну, что? Ждём остальных и по машинам? Синьорина, - лёгкий кивок незнакомой девушке, стоявшей рядом с Альмой ДиЧиара.

- Машины готовы, - кивнул Марио, - Девушки - ещё нет.
Конечно, хорошеньким девушкам многое простительно, тем более, такая мелочь, как долгие сборы. Но сегодня в этом доме идёт важное собрание с важными шишками, и кто знает, что может случиться? Поэтому лучше бы им всем убраться из дома куда-нибудь подальше. А уж людей, которые за ними присмотрят в этом "подальше", хватает.