*Советские писатели

Сергей КОРЯГИН «ТИХИЙ ДОН»: «ЧЕРНЫЕ ПЯТНА». Как уродовали историю казачества. – М.: Яуза, Эксмо, 2006. – 512 с. Тираж 11000 экз.

Сразу хочу предупредить читателей, что я старался максимально точно передать в коротком тексте основные мысли автора. В связи с этим обильно цитирую самого Сергея Корягина, позволяя ему таким образом выразить свое отношение к творчеству Шолохова вообще, и к роману «Тихий Дон» в частности.
Хочу обратить внимание на объем книги Сергея Корягина – он довольно подробно и аргументировано отстаивает своё мнение.

Никаких возражений не имею против того, чтобы признать «Тихий Дон» одной из вершин советской литературы.
Проза на грани гениальности.

В советский период понятие «художественная ценность» хотя и существовало, но явно уходило на второй план. В первую очередь требовалась лояльность произведения правящему режиму. В наибольшей степени это относилось к такому жанру, как исторический роман. Художественная ценность рассматривалась как второстепенный (вспомогательный) фактор. Мол, совсем неплохо, если она присутствует. И не более того.

Можно вспомнить многочисленные книги 60-70-х годов или, скажем, художественные фильмы. На вопрос: «О чем фильм?», следовал ответ: «Производственная тема». У нас в семье это комментировалось следующим образом:
«И он ласкал в тени завода ее мозолистую грудь».

Помимо всего прочего, было еще и очень скучно.
Такого рода художественные произведения не могли вызвать ничего, кроме раздражения. Наглядная иллюстрация того, что бывает, когда идеология стоит над творчеством.

Но что особенного в романе «Тихий Дон»?
Полагаю, что его создание можно сравнить с выполнением сложнейшей, совершенно невероятной задачи, по поводу которой любой здравомыслящий человек уверенно скажет: «сделать такое невозможно».
Автор ставит перед собой задачу описать одно из самых слабых мест советской власти – Гражданскую войну. Ему понятно, что описать данный период, с одной стороны, чтобы это выглядело достоверно, а с другой, чтобы это понравилось правящему режиму, - практически невозможно.
Так мало этого, это еще делается на примере казачьего сословия, которое априори данную власть воспринимать не может.
И, тем не менее, автор (авторы) романа посрамил (посрамили) всех многочисленных скептиков.

В первую очередь, роман удовлетворяет всем мыслимым требованиям советской власти. Причем, выполнены эти требования на одном из самых сложных периодов истории.
А во-вторых, что также немаловажно, он еще и захватывающе написан. Использован достаточно редко встречающийся для столь идеологически жесткого государства – «метод скабрезных анекдотов».

Это после окончания советской власти литературу забивают под завязку: убийствами, сексом, насилием. В то же время этого практически не было. В качестве одного из объяснений (почему подобная манера использована в романе) можно сказать, что большевики не имели ничего против того, чтобы именно так изобразить казачество, которое они ненавидели всей душой.
Этот номер прошел еще и потому, что в нашей огромной стране мало что знали о других сословиях. За чистую монету принималась любая небылица.

Шолохов «опускает» в своем романе одного из самых известных героев первой мировой войны – Козьму Крючкова.
Обращение хорунжего Бунчука к есаулу Калмыкову и вахмистра к есаулу Листницкому – Ваше Благородие (т.2, ч.4, гл.I,II). В эпизоде со спасением полковника, за которое Григорий получил свой первый Георгиевский крест, и к нему применяется обращение - Ваше Благородие (т.I,ч.3, гл. XX). Обращение – Ваше Превосходительство к командиру полка (полковнику) (т. 2, ч. 4, гл. II).

Проведем параллели.
Ну что будет, если в наше время обратиться к майору – "Товарищ капитан?"
Если это сделает гражданский человек, то офицер его поправит, но про себя подумает, что имеет дело с ну уж очень малограмотным субъектом. А если это сделает солдат Российской армии – что с ним будет? А если он это будет делать регулярно?
То есть в единичном случае – это полная безграмотность, а при повторении к этому добавляется еще очень серьезное оскорбление, которое не прощается ни в одной армии.

Причины досадных ляпов кроются не только в малообразованности автора, но и в том, что отец М.А. Шолохова – Александр Михайлович - не казак. Во всех официальных документах самого Шолохова уже после революции в графе «социальное происхождение» значилось – «мещанин». И проблема была не только в том, что М. А. Шолохов не был казаком. Он был неким аналогом (слегка смягченным) незаконнорожденного.
Мать ушла от законного мужа, но развестись по тогдашним законам не могла. Развод означал бы для виновной стороны жесткую формулировку – «обречен на вечное безбрачие». К тому же женщина ушла от казака к иногороднему.

Дети жестоки.
В детстве Михаилу (который носил до тринадцати лет фамилию первого мужа своей матери - урядника Кузнецова) наверняка приходилось терпеть насмешки ровесников. Так откуда у Михаила могла появиться любовь к казачеству?

Вопрос авторства романа до сих пор не дает покоя «шолоховедам».
Одной из первых работ в данной области считается книга И.Н. Медведевой-Томашевской «Стремя «Тихого Дона» (Загадка романа)». Затем Р.А. Медведев в работе «Загадки творческой биографии М.А. Шолохова» попытался определить автора на основе исследования творчества и биографий М.А. Шолохова и Ф.Д. Крюкова.

Последовали: исследование группы норвежских ученых под руководством г. Хьесто «Кто написал «Тихий Дон», работа З. Бар-Селлы «Тихий Дон» против Шолохова», выпущенная в 1996 году в Самаре «Загадки и тайны «Тихого Дона» (Итоги независимых исследований текста романа 1974-1994)». Можно упомянуть работу М.Т. Мезенцева «Судьба романа», диссертацию А.Г. и С.Э. Макаровых «К истокам «Тихого Дона», и очень любопытную книгу А.В. Венкова «Тихий Дон»: источниковая база и проблема авторства» (Ростов-на-Дону, ООО «Тера», 2000, 584с. Тираж - 300 экз.).

Почти все перечисленные авторы согласны с тем, что в тексте романа есть заимствования у Ф.Д. Крюкова, Р.П. Кумова, П.Н. Краснова – авторов «Донской волны». Основную правку первых частей романа, в том числе и любовного сюжета, - дело рук А.С. Серафимовича. Ему же, видимо, принадлежат главы с Бунчуком и Анной.
Батальные сцены, сцены из офицерской жизни – обработанный материал В.В. Пузанова, В.В. Попова, Т.С. Старикова, И.С. Мельникова…
Язык диалогов первых частей романа (да и не только диалогов), детали любовного сюжета, даже имена второстепенных героев – это все от Ивана Дмитриевича Филиппова.

Насколько доказательна и доказуема эта версия – со стороны виднее.
Сергей Корягин убежден, что основной костяк романа написан именно И.Д. Филипповым.

Во всем романе нет ни одного подвига офицера.
А между тем, донские офицеры получили свыше 200 Георгиевских наград и нередко ценой собственной жизни. Одно только это говорит о желании автора представить донское казачество в крайне неприглядном и, по любым меркам, необъективном свете.
Шолохов описывает так называемую дедовщину в среде казачьих войск (которая была невозможна по многим причинам), демонстрирует непонимание смысла некоторых кличек («черногуз» он производит от слов «черный ус»), не понимает порядка награждения: будто бы «награждать или не награждать» - решает есаул.
Сомнительно письмо Листницкого отцу, где он пишет об основной причине перевода из гвардии в армейскую часть - стремлении на фронт. После скрупулезного разбора того, где именно находились полки во время 1-й мировой войны, такой переход глуп и немыслим.

На фоне рассуждений Сергея Корягина интересно выглядят исследователи, в течение многих десятилетий изучавшие и сравнивавшие тексты и при этом так и не удосужившиеся вникнуть в смысл написанного. Забавно, что все они не забывают упомянуть об образовании М.А. Шолохова, а точнее, о его фактическом отсутствии.
И в заключение, снова о помощи Запада. Очевидно, что он всегда нам помогал и будет помогать, особенно в тех случаях, когда у нас появляется желание уконтрапупить самих себя. Вручение Нобелевской премии творчеству М.А. Шолохова конечно нельзя сравнить по последствиям с присылкой Ильича в опломбированном вагоне. Но, тем не менее, следует признать, что нас форменным образом поимели, причем красиво и эстетично, а, кроме того, выставили в абсолютно неприглядном виде.


P.-S. Сегодня, 18 апреля 2009-го года, можно добавить еще несколько версий:

ВЕРСИИ ШОЛОХОВИАНЫ

В сентябре 2006 г. в газете «МК» в Питере» был опубликован материал, посвященный гипотезе сотрудника Государственного Эрмитажа Михаила Аникина. Аникин утверждал, что сравнил построение фраз у Александра Серафимовича и Михаила Шолохова с помощью методов математической лингвистики и пришел к шокирующему выводу – оно полностью совпадает!

Недавно проверкой предположения Аникина занялась целая группа специалистов под руководством профессора филологического факультета СПбГУ Михаила Марусенко. Результаты подтвердили правоту ученого: «Тихий Дон», как и все крупные произведения, приписываемые Шолохову, принадлежит перу Серафимовича. Стиль невероятно похож. Автор ставит подлежащее в конец предложения – это очень заметная особенность!

Александру Серафимовичу к 1917 г. исполнилось 54 года. Он был признанный классик, интеллигент. Перед советской властью у него была одна «заслуга» - в свое время он был привлечен к дознанию по делу Александра Ульянова, после чего отправлен в ссылку. Серафимович работал журналистом в газетах «Известия» и «Правда», был одним из руководителей Наркомпроса, редактором журнала «Октябрь». Но обычный читатель помнит его только как автора «Железного потока». Серафимович продолжал писать шедевры и при советской власти, но понимал опасность публикации их под своим именем – можно было попасть на Соловки за один только «Тихий Дон», в котором блестяще показаны страдания обычного человека от большевиков. Нужен был автор с безупречной репутацией.

Таким автором стал Шолохов.
Это была идеальная кандидатура на роль советского гения. Именно Серафимовича Шолохов считал своим первым учителем - до личного знакомства с ним в 1925 году он публиковал добротные произведения, но не шедевры. А после – как подменили… Уже в 1928 г. опубликовал в «Октябре» (!) первую и вторую книги романа-эпоса. И уже тогда его заподозрили в обмане, но за Шолохова вступились пять членов комиссии, которые проверили его рукописи. В составе этой комиссии был и издатель «Октября» Серафимович.

Примечательно, что после смерти Серафимовича в 1949 году кроме 2-й (неудачной) книги «Поднятая целина» и «Судьбы человека» (написанной, как считает Аникин, тоже Серафимовичем еще до 1949 г.) Михаил Александрович больше ничего художественного не создал. И не оставил ни дневников, ни воспоминаний, что странно для писателя такого масштаба.

Профессор Марусенко говорит, что версия Михаила Аникина проверялась с помощью методов распознавания образов. Это такая метанаучная теория, которую используют в разных областях знаний, в том числе и военной. В качестве авторов взяли самого Михаила Шолохова, Федора Крюкова, Голоушева и Серафимовича. По Крюкову и Голоушеву установили лишь единичные сходства. Зато многие главы «Тихого Дона» показывают такое большое структурно-типологическое сходство с текстами Серафимовича, что можно утверждать: между ними нет статистически существенных различий!

Официальные шолоховеды отреагировали примерно так, как церковные ортодоксы Средневековья на открытие Коперника. Они заявили, что не будут даже читать материалы исследования – ибо для них вопроса нет: Шолохов великий писатель, и баста.

Выдвигалась М. Аникиным и гипотетеческая версия того, что Александр Серафимович мог быть настоящим отцом Михаила Шолохова. Он родился в той же области Войска Донского, в станице Нижне-Кумоярской, и именно там он находился около рубежа ХIX и XX вв. Кроме того, Михаил познакомился с Серафимовичем именно в том году, когда умер его официальный отец, - в 1925-м.

А есть такой примечательный факт: во время войны Шолохов сорвался и поехал за сотни километров, чтобы вызволить откуда-то полуслепого и больного Александра Серафимовича. А ведь у Шолохова была огромная семья, время тяжелое – чтобы бросить их даже на некоторое время, нужна была очень серьезная причина. И потом Серафимович до конца жизни жил у Шолохова.

Литературовед Константин Смирнов выяснил, что на самом деле Михаила Шолохова звали Александром Поповым. А ведь достоверно известно, что настоящая фамилия Серафимовича – именно Попов!
Уж очень много совпадений.

Можно добавить и материал статьи Константина Смирнова «Близка ли к концу скандальная шолоховиана?» из журнала «Чудеса и приключения» (№3 за 2000 год). Там выдвигаются уже совершенно невероятные и авантюрные версии молодых лет жизни того человека, которого мы знаем под именем Михаила Шолохова.
Чтение захватывает, но достоверность версии Константина Смирнова остается под большим вопросом.

Источник :Сергей Корягин. Тихий Дон - черные пятна. Мальхан

Отрывок из книжки:

УРОДОПИСЕЦ КОРЯГИН

Всем пок­лон­ни­кам рус­ской куль­ту­ры па­мят­но по­лу­пос­тыд­ное праз­д­но­ва­ние в 2005 го­ду 100-ле­тия ве­ли­ко­го рус­ско­го пи­са­те­ля М. А. Шо­ло­хо­ва. СМИ об­ру­ши­ли на чи­та­ющую и вни­ма­ющую пуб­ли­ку та­кую не­пот­реб­ную ин­фор­ма­цию, что мож­но бы­ло дать­ся ди­ву: да уж в Рос­сии ли мы жи­вем! Бы­ло из­да­но столь­ко не­га­тив­но­го ма­те­ри­ала (в том чис­ле и книг), что его, ка­за­лось, хва­тит еще на сто лет. Но вот про­шел год - и пе­ред на­ми вы­шед­шие в Мос­к­ве в из­да­тель­с­т­вах «Яуза» и «Эксмо» две тол­с­тые кни­ги, оди­на­ко­во офор­м­лен­ные: Сер­гей Се­ма­нов «Ти­хий Дон: бе­лые пят­на. Под­лин­ная ис­то­рия глав­ной кни­ги XX ве­ка» и Сер­гей Ко­ря­гин «Ти­хий Дон: чер­ные пят­на. Как уро­до­ва­ли ис­то­рию ка­за­чес­т­ва».

Не зна­ем при­чин, по­че­му из­да­тель­с­т­ва фак­ти­чес­ки под од­ной об­лож­кой опуб­ли­ко­ва­ли две раз­ных по сво­ему от­но­ше­нию к пи­са­те­лю кни­ги. Как буд­то аб­со­лют­но на рав­ных мо­гут со­су­щес­т­во­вать две точ­ки зре­ния на «Ти­хий Дон»: к ге­ни­аль­но­му про­из­ве­де­нию мож­но от­но­сить­ся с пи­ете­том, но можно и «зап­ле­вать» не толь­ко сам ро­ман, но и его ав­то­ра. И ес­ли, что­бы унич­то­жить имя, в ка­ких толь­ко пла­ги­атах пи­са­те­ля не об­ви­ня­ли, счи­тая все-та­ки «Ти­хий Дон» кни­гой ве­ка, то сей­час сде­лан дру­гой шаг - по­се­ять не­до­ве­рие и к ро­ма­ну, ко­то­рый яко­бы - ис­ка­жа­ет ис­то­рию дон­с­ких ка­за­ков, их нра­вы и быт. Сер­гей Ко­ря­гин счи­та­ет, что в «Ти­хом До­не» ка­за­чес­т­во «опи­са­но в столь неп­ри­год­ном ви­де, что сов­ре­мен­ное пред­с­тав­ле­ние М. А. Шо­ло­хо­ва как гор­дос­ти дон­с­ких ка­за­ков са­мо по се­бе, мож­но рас­смат­ри­вать как дур­ной анек­дот».

Рядом с его кни­гой кни­га С. Се­ма­но­ва - гло­ток чис­то­го све­же­го мор­с­ко­го или гор­но­го воз­ду­ха, вдруг по­ве­яв­ше­го ут­ром в сол­дат­с­кой ка­зар­ме вре­мен Граж­дан­с­кой вой­ны. Кни­га - сво­е­об­раз­ное ре­зю­ме его преж­них ра­бот (а мо­ног­ра­фий о твор­чес­т­ве М. А. Шо­ло­хо­ва у не­го нес­коль­ко). Ав­тор - ис­то­рик, вдум­чи­вый уче­ный, и чи­та­тель най­дет в кни­ге и тща­тель­ней­ший ана­лиз пер­со­на­жей «Ти­хо­го До­на» («Глав­ный ге­рой «Ти­хо­го До­на» Гри­го­рий Пан­те­ле­евич Ме­ле­хов ро­дил­ся в 1892 го­ду в ху­то­ре Та­тар­с­ком Ве­шен­с­кой ста­ни­цы Об­лас­ти Вой­с­ка Дон­с­ко­го»), и тща­тель­ное ис­сле­до­ва­ние ка­зачь­его бы­та, се­мей­ной и во­ен­ной жиз­ни ка­за­ков; в кни­ге от­дель­ный раз­го­вор о том, как встре­чал­ся пи­са­тель со Ста­ли­ным, что­бы до­ка­зать ему, что 6-я часть «Ти­хо­го До­на» не кон­т­р­ре­во­лю­ци­он­на, что не­об­хо­ди­мо про­дол­жить жур­наль­ную пуб­ли­ка­цию ро­ма­на, ос­та­нов­лен­ную «не­ис­то­вы­ми рев­ни­те­ля­ми» - так на­зы­ва­емы­ми друзь­ями мо­ло­до­го пи­са­те­ля.

В кни­ге мно­го тон­ких наб­лю­де­ний уче­но­го-ис­то­ри­ка. Нап­ри­мер, прак­ти­чес­ки все чи­та­те­ли ис­пы­ты­ва­ют чув­с­т­во неп­ри­яз­ни к Ми­ха­илу Ко­ше­во­му, не очень вчи­ты­ва­ясь в текст ро­ма­на и счи­тая, что Шо­ло­хов не су­мел дос­та­точ­но уме­ло рас­к­рыть этот об­раз. Се­ма­но­ву же уда­лось по­ка­зать всю жиз­нен­ность пер­со­на­жа и как че­ло­ве­ка, и как ком­му­нис­та. Соб­с­т­вен­но - воз­в­ра­ща­ясь в ху­тор, Гри­го­рий бу­дет иметь де­ло с ним, с ком­му­нис­том, ко­то­рый не по­жа­ле­ет ни его, Гри­го­рия, и ни­ко­го дру­го­го, кто бу­дет выс­ту­пать про­тив ли­нии пар­тии. Это как раз не толь­ко 20-е, но и 30-е, и 40-е го­ды.

Но са­мое глав­ное, что для нас сей­час осо­бен­но важ­но под­чер­к­нуть, уче­ный-ис­то­рик счи­та­ет, что ро­ман от­ли­ча­ет «по­ра­зи­тель­ный ис­то­ризм».

Ну, а Сер­гей Ко­ря­гин ни­ка­кой не ис­то­рик, тем бо­лее не фи­ло­лог, вла­де­ющий со­от­вет­с­т­ву­ющей про­фес­си­ональ­ной под­го­тов­кой. Это «фрукт», соз­рев­ший в на­ше вре­мя, не стес­ня­ющий­ся из­ры­гать то, что ему в сей мо­мент при­хо­дит на ум.

По не­ко­то­рым де­та­лям, раз­б­ро­сан­ным в кни­ге, мож­но уз­нать, что он - го­ро­жа­нин, име­ющий ка­кие-то кор­ни в дон­с­ком ка­за­чес­т­ве, что поз­во­ля­ет ему нес­ти не­сус­вет­ную чушь. «Ро­ман мне, кста­ти, пон­ра­вил­ся, - приз­на­ет­ся он, вспо­ми­ная се­бя ре­бен­ком на да­че у ба­буш­ки, бо­ле­ющим ан­ги­ной. - Я объ­яс­няю это со­че­та­ни­ем трех фак­то­ров: 1) я был пра­во­вер­ным ком­со­моль­цем; 2) ис­то­рии я, ес­тес­т­вен­но, не знал (то есть знал толь­ко то, че­му ме­ня учи­ли со­вет­с­кие ис­то­ри­ки); 3) к это­му вре­ме­ни стал жи­во ин­те­ре­со­вать­ся сек­су­аль­ны­ми воп­ро­са­ми (воз­раст, зна­ете ли). В нас­то­ящее вре­мя фак­то­ра № 1 не су­щес­т­ву­ет; фак­тор № 3 зак­ры­ва­ют, и зна­чи­тель­но бо­лее эф­фек­тив­но, дру­гие ис­точ­ни­ки. Ос­та­ет­ся фак­тор № 2. Ис­то­рии как не зна­ли, так и не зна­ют».

Как там с фак­то­ром № 3, ка­кие та­кие бо­лее эф­фек­тив­ные ис­точ­ни­ки за­ме­ня­ют ему секс, по­мо­гая ра­до­вать­ся жиз­ни, мы не зна­ем, но на поз­на­нии ис­то­рии ни­ка­кие сек­со­за­ме­ни­те­ли ему не по­мог­ли. Час­то уже и слов у не­го не хва­та­ет нор­маль­ных. А как ина­че смот­реть на го­ре-уче­но­го, вы­ра­жа­юще­го­ся пе­чат­но та­ким об­ра­зом: «Сно­ва о За­па­де. Оче­вид­но, что он всег­да нам по­мо­гал и бу­дет по­мо­гать, осо­бен­но, в тех слу­ча­ях, ког­да у нас по­яв­ля­ет­ся же­ла­ние укон­т­ра­пу­пить са­мих се­бя (речь идет о Но­бе­лев­с­кой пре­мии, ко­то­рой, счи­та­ет Ко­ря­гин, За­пад М. А. Шо­ло­хо­ва наг­ра­дил зря). Нас фор­мен­ным об­ра­зом по­име­ли, при­чем кра­си­во и эс­те­тич­но, а, кро­ме то­го, выс­та­ви­ли в аб­со­лют­но неп­риг­ляд­ном ви­де».

Есть и дру­гие «ху­до­жес­т­ва». Нап­ри­мер: «Одна­ко пос­ту­пить с Ка­ле­ди­ным так, как с Кузь­мой Крюч­ко­вым (обос­рать с го­ло­вы до ног) ав­тор не ре­шил­ся». А что ожи­дать? Оче­вид­но, та­кое бы­ло се­мей­ное вос­пи­та­ние - не­ка­зачье. Ав­тор вспо­ми­на­ет, как в его семье в 60-70 гг. вос­п­ри­ни­ма­лись сов­ре­мен­ная ли­те­ра­ту­ра и ки­но: «И он лас­кал в те­ни за­во­да ее мо­зо­лис­тую грудь».

Сергей Ко­ря­гин учил­ся в ас­пи­ран­ту­ре; су­дя по од­ной реп­ли­ке, «оти­рал­ся» в Мос­ков­с­ком уни­вер­си­те­те; оче­вид­но, юрист, ибо вспо­ми­на­ет, «как в свое вре­мя си­дел за сто­лом с от­чи­мом и его дру­гом - дву­мя про­фес­со­ра­ми, док­то­ра­ми юри­ди­чес­ких на­ук и нас­той­чи­во про­сил их объ­яс­нить суть статьи № 107 Уго­лов­но­го ко­дек­са РСФСР «Изна­си­ло­ва­ние».

Мы не слу­чай­но нес­коль­ки­ми штри­ха­ми да­ли пор­т­рет ав­то­ра кни­ги о рус­ском и ми­ро­вом ге­нии; он очень ва­жен для по­ни­ма­ния оцен­ки им «Ти­хо­го До­на». Вот та­кой по­то­мок ка­за­ков, про­чи­тав «Ти­хий Дон» в 13-14 лет, спус­тя 40-50 лет вдруг по­нял, что об­ма­ны­вал­ся, его об­ма­ны­ва­ли, всю жизнь он жил шо­ло­хов­с­кой неп­рав­дой о ка­за­ках. Ну, а Шо­ло­хов все, ока­зы­ва­ет­ся, нав­рал! Ка­за­ки - иде­аль­ный на­род, и то, что о них на­пи­сал Ми­ха­ил Алек­сан­д­ро­вич, все это по мень­шей ме­ре кле­ве­та. В ро­ма­не, нап­ри­мер, от­ри­ца­тель­но изоб­ра­жен пер­вый ге­ор­ги­ев­с­кий ка­ва­лер Пер­вой ми­ро­вой вой­ны Кузь­ма Крюч­ков. Это ос­кор­б­ле­ние для ка­за­ков! «Мо­жет быть, мо­жет» - от­ве­ча­ем мы.… И это-то в све­те мно­го­оце­ноч­нос­ти на­шей сов­ре­мен­ной жиз­ни? Ну, мо­жет, так оно и на­до бы­ло бы, но пи­са­тель-то оце­ни­вал его по-дру­го­му, и по­че­му бы не ос­та­вить все так, как есть? Тем бо­лее что все дру­гие бе­лые ге­рои, кро­ме Го­лу­бо­ва, по­ка­за­ны Шо­ло­хо­вым объ­ек­тив­но-по­ло­жи­тель­но, на­чи­ная с Кор­ни­ло­ва…

Еще Шо­ло­хов обол­гал гвар­дей­цев, ибо, по мне­нию Ко­ря­ги­на, сре­ди них не бы­ло ду­ра­ков. Пер­вая же фра­за, опи­сы­ва­ющая гвар­дей­цев, прос­то оше­лом­ля­ет, пи­шет он: «Пра­вил здо­ро­вен­ный и дур­ко­ва­тый, как боль­шин­с­т­во ата­ман­цев, Хрис­то­ня». То есть, рас­чу­дес­ней­ший пер­со­наж - и при­чем здесь все ка­за­ки? Но наш за­щит­ник чис­то­ты ка­за­чес­т­ва идет еще даль­ше. Шо­ло­хов не прав, ри­суя сце­ну из­би­ения Гри­го­ри­ем Лис­т­ниц­ко­го. Не мо­жет он это­го сде­лать, по­то­му что во­ин­с­кий ус­тав не поз­во­ля­ет ему та­ким об­ра­зом на­ка­зать Лис­т­ниц­ко­го. «Ни в од­ной ар­мии ниж­ний чин под­нять ру­ку на офи­це­ра не мо­жет, - ут­вер­ж­да­ет ав­тор. - В XIX ве­ке, ес­ли офи­цер Рус­ской ар­мии под­вер­гал­ся из­би­ению, то, по­ми­мо все­го про­че­го, он был вы­нуж­ден по­да­вать в от­с­тав­ку». А у Шо­ло­хо­ва? Офи­цер для не­го - сво­лочь по оп­ре­де­ле­нию! Да и из-за че­го, соб­с­т­вен­но. Гри­го­рий из­би­ва­ет Лис­т­ниц­ко­го? Ведь, ут­вер­ж­да­ет но­во­яв­лен­ный «иссле­до­ва­тель»: «Ну ни­ка­ко­го на­си­лия (со сто­ро­ны Лис­т­ниц­ко­го) не наб­лю­да­ет­ся. И да­же ни­ка­ко­го соп­ро­тив­ле­ния Ак­синьи фак­ти­чес­ки нет». Не­да­ром, вид­но, кон­суль­ти­ро­вал­ся по статье № 107 УК РФ у двух док­то­ров юри­ди­чес­ких на­ук еще в юные го­ды но­во­яв­лен­ный ан­ти­шо­ло­хо­вед!

Есть и дру­гие «фак­ты», под­т­вер­ж­да­ющие кле­ве­ту Шо­ло­хо­ва на слав­ных гвар­дей­цев-ка­за­ков, но хва­тит об этом - и в дру­гих сфе­рах ка­зачь­ей жиз­ни, изоб­ра­жен­ных в ро­ма­не, столь­ко чер­но­го, зло­го, не­га­тив­но­го, что не мо­жет не сви­де­тель­с­т­во­вать о том, что но­бе­лев­с­кий ла­уре­ат уро­ду­ет ис­то­рию ка­за­чес­т­ва.

Вернемся к те­ме из­на­си­ло­ва­ния все той же Ак­синьи, но уже соб­с­т­вен­ным от­цом. «По­ла­га­ем, что это не мо­жет быть ти­пич­ным яв­ле­ни­ем», - спе­шит за­ве­рить чи­та­те­ля Ко­ря­гин.

Но раз­ве Шо­ло­хов ут­вер­ж­да­ет это? Кон­к­рет­ный факт жиз­ни кон­к­рет­но­го ли­те­ра­тур­но­го пер­со­на­жа. Факт ужас­ный, од­на­ко это вов­се не зна­чит, что все или боль­шин­с­т­во ка­за­ков-от­цов на­си­ло­ва­ли сво­их до­че­рей. Но вдруг имен­но так бу­дут вос­п­ри­ни­мать ка­за­ков! И вот что при­ду­мы­ва­ет Ко­ря­гин: «По срав­не­нию с на­шим вре­ме­нем, в на­ча­ле XX ве­ка лю­ди рань­ше взрос­ле­ли, со­от­вет­с­т­вен­но рань­ше ста­ре­ли. Ак­синье, о ко­то­рой мы зна­ем, что это очень доб­рот­ная жен­щи­на, уже 16 лет, т.е. взрос­лая дев­ка, как го­во­рит­ся, кровь с мо­ло­ком. Отец да­же по тек­с­ту - пя­ти­де­ся­ти­летний ста­рик». То есть «взрос­лая дев­ка» - ста­рик-отец: ка­кое из­на­си­ло­ва­ние? Кле­ве­та вра­га ка­за­ков Шо­ло­хо­ва!…

И, соб­с­т­вен­но, вся кни­га на­пол­не­на та­кой че­пу­хой. Осо­бен­но по­ра­до­ва­ло за­яв­ле­ние, что нас­лед­ни­ком М. Шо­ло­хо­ва в сов­ре­мен­ной ли­те­ра­ту­ре яв­ля­ет­ся В. Ак­се­нов.

Конечно, ес­ли бы то, о чем по­ве­да­но в кни­ге С. Ко­ря­ги­на, толь­ко рас­ска­зы­ва­ли друг дру­гу по­лу­су­мас­шед­шие пен­си­оне­ры, на­вер­ное, не сто­ило бы сей­час и пи­сать об этом. Но ведь эта грязь вы­ли­ва­ет­ся на на­ше­го ге­ния пе­чат­но, кни­га опуб­ли­ко­ва­на не од­ним, а дву­мя из­да­тель­с­т­ва­ми. Что же бу­дут ду­мать о ве­ли­ком ро­ма­не и его ав­то­ре сов­ре­мен­ные «взрос­лые дев­ки», «доб­рот­ные жен­щи­ны» и гвар­дей­цы?

Признаемся, что кни­га эта бы­ла про­чи­та­на на­ми еще два или три го­да то­му на­зад, из­дан­ная ка­ким-то ро­та­тор­но-прин­тер­ным спо­со­бом, мер­з­кая, гряз­ная не толь­ко по со­дер­жа­нию, но и по внеш­не­му ви­ду. И по­ка­за­лось нам тог­да, что ник­то не об­ра­тит вни­ма­ния на нее. Но об­ра­ти­ли. И это тре­вож­ный факт. Оче­вид­но, что в трав­ле Шо­ло­хо­ва по­яви­лось но­вое нап­рав­ле­ние. Ата­ка рас­ши­ря­ет­ся: уже ма­ло об­ви­нить ве­ли­ко­го мас­те­ра в пла­ги­ате, еще на­до при­пи­сать ему и не­на­висть к ка­за­чес­т­ву, по­ка­зать, как он «уро­до­вал ис­то­рию ка­за­чес­т­ва», пос­со­рить его с ка­за­чес­т­вом. Кус­ки гря­зи, бро­са­емые в «Ти­хий Дон» и его ав­то­ра, дей­с­т­ви­тель­но ос­тав­ля­ют чер­ные пят­на, от­мы­вать их с каж­дым ра­зом ста­но­вит­ся все труд­нее. Рас­тет чис­ло пуб­ли­ка­ций, в ко­то­рых М. А. Шо­ло­хов об­ви­ня­ет­ся во всех смер­т­ных гре­хах. По­это­му есть не­об­хо­ди­мость сде­лать на пер­вых по­рах хо­тя бы не­боль­шой об­зор этой гряз­ной ли­те­ра­ту­ры, тем бо­лее что по­доб­но­го ро­да пуб­ли­ка­ции еще не бы­ло.

Источник :"Ти­хий Дон» в кри­вом зер­ка­ле ан­ти­шо­ло­хо­ве­дов