Таинственный замок 3. Оборотни

Улаф Грофел:

- Кто бы говорил, - беззлобно огрызнулся Улаф, помогая волочь Эрса.


- Еще бы знать, какая из них, - машинально произнес Улаф, почему-то подумав при этом на горничную. В отличие от Эвы Ибсен - в общем-то безобидной, хоть и тоже горластой девицы - горничная так и норовила вывести Улафа из себя. Или навредить ему. Прямо бедствие какое-то.
Тут он вспомнил о Дору, и настроение у Улафа еще больше испортилось.

...

Константин Крейн:

Она целовала его, снова пробуждая желание и ураган нежности, который охватил Крейна. Странно, но это чувство он, казалось, испытывает впервые. Да, отказаться от книги, чтобы не подвергать Николь опасности, было самым верным решением. Разве есть что-то более важное, чем безопасность любимой женщины? В её глазах стояли слёзы, и Константину хотелось осушить их губами. Его женщина не будет плакать никогда, он просто не даст ей для этого ни единого повода.

Что она сейчас сказала? Ему послышалось?
Крейна словно облили ушатом ледяной воды. Баккара только что сказала ему, что какая-то Книга Ведьм важнее, чем он? Константин вдруг почувствовал себя жестоко обманутым. Его обманули. Каждое слово, произнесённое Николь, вгоняло в его сердце тупую иголку, вынуть которую было невозможно. Вся эта ночь, все те слова, что они шептали бессвязно друг другу, оказались просто иллюзией? Невыносимо жестокой иллюзией, представшей перед Крейном во всей своей пугающей простоте. Это он вёл себя как дурак, считая, что больше нет ничего важнее. В это время рядом с ним была женщина, для которой все его чувства и желание защитить были не более чем пустым звуком.
Нет... нет. Этого просто не может быть. Он, должно быть, ослышался. Крейн всегда был слишком порывистым, и сейчас он просто ослышался и уже додумал тьма ведает что.

Она выскользнула из номера, оставляя после себя в воздухе звенящую тишину после произнесённых слов:
"Лучше не становись у меня на пути".
Всего остального он не расслышал. Удар Баккары был точным, он оглушил, заставил внутренне взреветь в бесплодной попытке закрыться от того, что она ему говорила. Крейн отсчитывал удары сердца, стучавшего где-то в ушах и тупо смотрел на захлопнувшуюся дверь номера. Раз, два, три... Она не возвращалась. Это не шутка. Это не жестокая шутка, Крейн.
Мужчина откинул голову назад и рассмеялся. Громко и горько. Он смеялся над самим собой, над тем, каким глупцом он был. Форт? Чёрт побери, а это ещё кто? Любовник? Б***ь, это любовник Баккары, ради которого она соврала стае и Совету и теперь заявляла, что Константин Крейн не должен становиться у неё на пути!
Ну, нет, девочка. Нельзя так просто сказать своему альфе такие слова и уйти с миром. Нельзя переспать с ним, ради того, чтобы усыпить бдительность, а после забрать книгу и спасти, мать его, любовника!
Крейн поспешно одевался, уже зная, куда он направится дальше...

Дверь в номер Баккары опять была не заперта. Константин, полностью одетый, вошёл к Николь, сжимая руки в кулаки до боли в костяшках пальцев.
- Ты получишь свою чёртову книгу, кошка, - прошептал он, глядя на поднявшуюся ему навстречу Баккару. - Я отправляюсь за ней. Сейчас же. Ты получишь эту книгу чего бы мне это ни стоило. Я раздеру глотку любому волку, который встанет у меня на пути. И я приказываю тебе оставаться на месте. Даже не вздумай соваться туда, куда тебе соваться не следует. И когда ты получишь эту книгу, помни только одно, любимая, - он цинично усмехнулся. - Не смей. Больше. Никогда. Попадаться. Мне. На глаза.
Через мгновение дверь за ним захлопнулась, едва не сорвавшись с петель.

...

Сверр Сигундссон:

Сверр закатил глаза.
-Я всегда подозревал, что ты предпочитаешь секс втроём - просто не можешь отказать всем желающим. - Они выбрались из своеобразного лазарета, где залечивали раны только члены клана.
-Та, которая обнаружила труп. - Сверр принюхался к воздуху. Он и так достаточно облажался во всей этой ситуации, теперь надо из кожи вон лезть, чтобы исправить положение. Из-за него пострадало столько людей. Собственный брат. Он должен всё исправить!

...

Эва Ибсен:

Пока Лина переодевалась, Эва упорно искала в сети информацию о том, как же можно определить оборотня, и как можно от него защититься. Результаты её не порадовали. Большинство информации, которую в изобилии подкидывал интернет или противоречила сама себе, или же была совершенно невыполнима. По внешним признакам оборотней вообще попадалась какая-то чушь. Эва не встречала никого в этом замке, кто бы "не любил носить одежду", или "норовил встать на четвереньки", или "пожирал сырое мясо"... Так что пользы во всём этом не было ни малейшей.

То же самое и с методами борьбы. Единственное, в чём сходились старинные источники - это были серебряные пули в сердце или отсечение головы. Серебряные пули были проблемой. Как и оружие, способное ими стрелять. Отсечь голову тоже было нечем. Если только столовым ножом. Хотя Эва сильно сомневалась, что даже имей она оружие, она сумеет выстрелить или ударить с такой силой, чтобы отсечь кому-то голову, но желание получить хотя бы иллюзию защиты пересиливало. Повторить участь Дору ей очень не хотелось.

В поисках выхода девушки ломали головы, пока Лина не вспомнила об оружии, украшающем стены библиотеки. Эва тоже припомнила, что забредала туда с фотоаппаратом. Коллекция на стенах была очень впечатляющей.

- Слушай, так может мы позаимствуем оттуда?

- Тогда, давай так, - Эва закусила губу, размышляя. - Пока никто не знает, что ты у меня, сиди здесь тихо и не высовывайся. Я же фоторепортёр, они уже привыкли видеть меня где попало с камерой. - Эва взяла с прикроватной тумбочки фотоаппарат и повесила его на шею. - Я схожу туда, и попробую стащить что удастся.

Она подошла к двери и стала двигать комод обратно.

- Запри за мной дверь, я постараюсь не задерживаться.

...

Николь Райс (Баккара):

Баккара ворвалась в номер, на ходу утирая слезы.
Форт не имел права так с ней поступать. Из-за него Николь потеряла любимого мужчину. Именно потеряла. Константин не простит предательства и обмана.
Наверно, гораздо проще было бы наплевать на Книгу и брата (любая другая на ее месте так бы и сделала), стать женщиной альфы и забыть о своей прошлой жизни, как о страшном сне. Если бы она не любила брата вопреки всему...

Любить кого-то, означает принимать человека таким, какой он есть со всеми недостатками и причудами. Николь не просто любила Форта, она чувствовала за него ответственность и, как могла, окружала брата материнской заботой и нежностью. Семью не выбирают, а Форт был ее семьей, единственным родным существом на Земле. Вероятно, он тоже любил ее, по-своему. И старался не огорчать. Правда, старался, просто у него плохо получалось быть как все.
Близнецы появились на свет с разницей в пять минут, но со стороны казалось, будто Николь старше на целую сотню лет.
Они никогда не были единым целым, по-разному мыслили и воспринимали окружающий мир. Кроме внешнего сходства и кровных уз, брата и сестру объединяла разве что общая страсть к игре – то единственное, что досталось «в наследство» от отца, если не считать старинной колоды карт, с которой Николь с некоторых пор не расставалась. Вот только Николь видела в ней лишь приятный способ времяпровождения, не больше, для Форта же игра стала смыслом жизни, неизлечимой болезнью. Она разрушала изнутри, подобно тому, как ржавчина разъедает металл. Оболочка была все еще целой, но казалось еще немного и наступит момент, когда зараза прорвется наружу и довершит свое черное дело. Гонимый жаждой легких денег Форт посвятил свою жизнь изобретению всевозможных стратегий и беспроигрышных схем, которые должны были обеспечить его до конца жизни. Замкнутый, вечно погруженный в себя, он оживал только за игровым столом. Дрожащие руки любовно прикасались к картам, и мир вокруг него переставал существовать. Он срастался с игрой. Бросался в нее очертя голову и не мог остановиться, даже когда оказывался на грани и терял человеческий облик.
Схемы и стратегии не работали. Форт бесился , влезал в новые долги в добавок к старым, но остановиться уже не мог.
Райсы оказались на грани разорения и превратились в отщепенцев в собственной стае.
Сестра всегда сопровождала брата в его походах в казино и закрытые специализированные клубы . Она стояла позади его кресла, положив руку на плечо, и просто смотрела. Смотрела и запоминала, просчитывала ходы и варианты, изучала противника, досконально овладевала искусством блефа.
Однажды скромная девочка вышла из тени брата и за стол рядом с ним села дерзкая Баккара.
Поначалу она делала небольшие ставки и довольствовалась скромными выигрышами. Не шла ва-банк, если считала, что риск неоправдан и взяла за правило не садиться за стол, когда не была уверена в себе или в партнерах по игре. Для нее игра стала чем-то сродни увлечению спортом. Баккара, в отличие от брата умела остановиться в нужный момент. С приходом опыта, участвовала только в больших играх, с проверенными людьми, где крутились большие деньги, и, как правило, выигрывала. Она никогда не позволяла себе потерять самоконтроль и не ставила больше, чем могла оплатить в случае проигрыша, за что снискала уважение и определенный статус в кругу серьезных игроков.
Форт злился, но молчал. Кто-то должен был оплачивать его долговые расписки и обеспечивать семью. Баккара бросила попытки вылечить брата от игровой зависимости и, так же молча, платила кредиторам. Форт - ее единственный брат и она должна любить и защищать его.
А потом в стае появился Лайонел, подсадил его на новую заразу и Форт окончательно слетел с катушек.
Будь они все прокляты!

Баккара наскоро приняла душ, накинула халат на влажное вздрагивающее тело и упала в кресло, закрыв лицо руками.Она должна успокоиться и начать трезво мыслить. Хотя бы попытаться. Легче сказать чем сделать. Как бы она не старалась изгнать Константина из своего сердца и головы, ей это не удастся никогда. Невозможно не думать о его прикосновениях и поцелуях, забыть его вкус и запах. Это все равно, что отнять конечность.Даже десятилетие спустя, когда ты свыкнешься с тем, что ее нет, она все равно будет напоминать о себе тупой болью утраты. Легче вырвать сердце и избавиться от мучений навсегда.

Константин Крейн ворвался в номер подобно ангелу возмездия и Баккара вскочила с кресла. Он был зол и едва сдерживался. Баккара чувствовала его как саму себя.
Произнесенные тихим хрипловатым голосом слова ранили, подобно отравленному кинжалу, но она понимала, что заслужила каждое. Он больше не хотел ее видеть. Никогда. Лучше бы ударил или убил, чем говорить такие жестокие вещи.
И ей не нужна книга ценой его жизни. Только не так. Баккара открыла рот, чтобы возразить, но Константин ее не слушал. Он быстро покинул комнату, хлопнув дверью, оставив кошку наедине со своими внутренними демонами, раздирающими душу на части.
Баккара злобно зарычала и полоснула по обивке кресла, вспарывая ее и вонзаясь когтями в деревянный каркас.
Несколько глубоких вдохов помогли загнать зверя внутрь и кое-как собраться с мыслями.
Она не может допустить, чтобы Константин поперся прямо в логово волков и наделал глупостей в таком взвинченном состоянии. В конце-концов, это ее битва, не его.
Скинув халат, Баккара молниеносно оделась и выскочила за дверь. Запахи смешались и ей понадобилось несколько долгих секунд, чтобы наконец уловить запах альфы и последовать за ним в нужном направлении.

...

Константин Крейн:

Крейн не помнил того, как промчался по коридорам отеля, как очутился на морозном воздухе, который должен был отрезвить, но, чёрт побери, не отрезвил. Не помнил и того, когда впервые почувствовал её запах, узнавая его из тысячи. Константин просто шагал вперёд, направляясь в деревушку и надеясь на то, что в голове прояснится, и мысли перестанут метаться с одной на другую. Быть может, он и был идиотом, который собирался рисковать жизнью ради того, чтобы спасти жизнь любовнику своей женщины, но... Да нет, пожалуй, он и был именно что идиотом. Он почувствовал запах Баккары, идущей за ним следом, и скрежетнул зубами от злости, но пока не торопился обнаруживать то, что он для себя выяснил. Он прошагал мимо нескольких домов, а после резко свернул вправо, обегая несколько домов и возвращаясь назад. Теперь он должен был оказаться за спиной у Николь.
Крейн прищурился, безошибочно находя взглядом фигурку кошки, которую так легко было узнать в толпе. Копна её тёмных блестящих локонов притягивала взгляд. В эти волосы он погружался сегодня ночью пальцами, притягивая голову Николь ближе к своему паху... Проклятие! Он всё также сильно её хочет. Безумно злится на неё, но также сильно хочет. Он чувствовал её растерянность, когда она потеряла его из виду, но продолжала ощущать близость Крейна. Бесшумно приблизившись к Николь, Константин бесцеремонно схватил её за куртку на спине и буквально втащил в какое-то здание, оказавшееся сараем. С силой толкнув Николь спиной в стену, он приблизился вплотную и расставил руки по обеим сторонам от её тела, прижимая кошку и не давая ей возможности выбраться. Она последовала за ним, наплевав на приказы Крейна, чтобы первой завладеть книгой. Видимо, не доверяла его обещанию.
- Ты ослушалась приказа, - тихо прорычал он ей в губы, внимательно глядя в глаза кошки с расширившимися зрачками. - Ты ослушалась моего приказа. Тебе так не терпится исчезнуть долой с моих глаз?!
Крейн не сдержался, с силой ударяя кулаком прямо возле головы Николь, после чего обхватил её за плечи и хорошенько встряхнул.
- Николь, почему? Зачем ты это сделала? Зачем ты это сделала?? Неужели я бы не понял тебя, если бы ты сказала, что хочешь просто спасти своего любовника? День назад я бы это ещё понял и принял. Сейчас - нет! Так почему и для чего ты это всё сделала со мной?
Великая тьма, неужели в его голосе наряду с бессильной злостью сквозит растерянность?

...

Эва Ибсен:

Сняв со стены в оружейной один из клинков, Эва убедилась, что ничего у неё не выйдет. Эти старинные мечи были такие тяжёлые, что размахивать ими она могла только удерживая этот меч двумя руками и балансируя всем телом. Само собой никто не будет ждать, пока она размахнётся. И шею тоже подставлять не будет. Что же остаётся? Стрелять? Огнестрельного оружия на стенах было меньше, чем холодного, но тоже достаточно.

Старинные мушкеты и им подобные раритеты Эва отмела в сторону сразу. Решив, что ни она, ни Лина будут не в состоянии справиться с подобным антиквариатом. Нужно что-то посовременнее. К чему подойдут современные патроны. Если уж нет возможности найти серебряные пули. Но ничего посовременнее тут не находилось. Все экспонаты были, как смогла определить Эва, как минимум полуторавековой давности. Если тут и было современное оружие, то хранилось оно наверняка не там, откуда его можно легко украсть.

Спрыгнув с изящного столика роккоко, на который она залезла чтобы дотянуться до коллекции, Эва разочарованно присела на краешек стула. Такая многообещающая идея на поверку оказалась бессмысленной. А может быть попробовать позаимствовать оружие у кого-нибудь из охотников? Тут же вроде как охотничий сбор. Но если её застанут за обшариванием номеров? Что же делать?

Эва вертела в руках снятый со стены кремниевый пистолет, и думала, что в её руках он не опаснее игрушечного.

...

Мея Линдхольд:

Как только Мея, завернув за угол, скрылась с глаз управляющего, она припустила бегом по коридору. Сейчас у Клауса должен был быть перерыв, а ей просто необходимо было рассказать ему последние новости!
Она остановилась перед дверями комнаты Клауса и постучала. Не дождавшись ответа, Мея вломилась в комнату и закрыла за собой двери. Испуганный Клаус замер около окна. Мея подскочила к нему и схватив за руку поволокла к кровати:
- Мне некогда, Клаус!
Она усадила насмерть перепуганного Клауса на кровать и встала перед ним, уперев руки в бок.
- У меня для тебя две новости: хорошая и ... не знаю какая. С какой начинать?
- С хорошей?
Слава Богу, Клаус уже оправился от испуга и глаза его загорелись в предвкушении. Мея кивнула головой и уселась на кровать рядом с ним:
- Викинг полностью оправдан! - торжественно сказала Мея. - Он не пытался загрызть господина Торбина.
- А кто тогда пытался загрызть господина Торбина?
- Никто! Но ведь какие люди, а? Взять и оговорить несчастного пса. А ведь пекаря Хялмара уже хотели оштрафовать за то, что он плохо приглядывает за своей скотиной. Или собака не скотина? Да, не важно. И сумма штрафа ведь не маленькая. Узнаю, кто опорочил Викинга и Хялмара в глазах жителей нашей деревни - шкуру спущу самолично!
- А как же рана господина Торбина? Ты же говорила, что рана ужасна?
Мея соскочила с кровати и побегала перед Клаусом туда-сюда. Потом внезапно остановившись, уперла руки в бок и недовольно пробурчала:
- А вот это уже вторая новость, Клаус! Что ты вечно забегаешь вперед, не даешь мне самой все рассказать!
Мея снова уселась рядом с Клаусом и наклонившись к нему торжественно провозгласила:
- Дору Торбин провел ночь с Ботильдой Полссон!
Ей доставила истинное удовольствие реакция Клауса на её заявление - бармен закрыл рот ладонью, в его глазах замерло потрясение "Не может быть!"
- Но как ты узнала об этом, Мея?
- Не важно! Слушай дальше. Никакой Викинг не погрыз плечо господина Торбина. Этот нью-йрский шутник развел нас, как младенцев. Вывалившись из окна, он каким-то образом, даже не спрашивай как, сделал себе рану. Хотя, лично я уверена, что это очень качественная подделка раны из магазина приколов. Вот он, значит, себе прилепил это на плечо и прикинулся, что при смерти. Вот он, наверное, вдоволь повеселился, пока мы над ним квохтали и оказывали ему первую медицинскую помощь. Он меня бесит! Как только мы все ушли по домам, этот шутник поднялся, отлепил свою рану и пошел сюда в замок.
- А Ботильда Полссон?
- Я своими глазами видела, что на плече у господина Торбина четыре красных длинных царапины. Как от ногтей женщины, когда она в страсти. Ну ты понимаешь? Нет? Поймешь потом, когда узнаешь. Царапины подлинные, я поскребла ногтем, точно не налепленные! Не догадываешься, как господин Торбин их получил? А кто у нас в замке готов захомутать любого мужика? Правильно, Болтильда Полссон! Вернувшись в замок господин Торбин встретил госпожу Полссон, она-то и оставила ему эти царапины!
Выпалив свои новости, Мея перевела дух. Клаус выглядел буквально ошарашенным таким поворотом событий.

...

Каролина (Лина) Новак:

- Норвегия? Остров? Проклятье, да мы в большей ловушке чем я думала!

Зайдя в ванную комнату я с удовольствием стянула с себя мужскую футболку и, бросив ее в мусорное ведро, начала умываться. Перевязав рану на запястье чистым бинтом, найденным в шкафчике, с трудом расчесала спутанные волосы и завязала их в высокий хвост.

- Они слишком хорошо играют свои роли. Эти "достойные мужчины" похитили меня из собственной квартиры, угрожали, запугивали и били.

Я выглянула из ванны, устремив взгляд на экран ноутбука, и кивнула, соглашаясь со своей спасительницей.
- Тебя хотя бы не преследуют видения, после того, как ты попала сюда...
Найдя в гардеробной тёплый, синий свитер я не без удовольствия надела его, накинув на плечи стеганную куртку.

я сомневалась, что братья настолько глупы, что будут хранить оружие, способное убить их, в открытом доступе, но это было лучше, чем ничего.
Оставшись одна я, как маленький ребенок, забилась в дальний угол гардеробной, будто это могло помочь мне спрятаться.
Предчувствия больше не было, но странное ощущение не отпускало, будто вот-вот должно произойти что-то нехорошее.
Поскорее бы вернулась Эва, в ее присутствии я чувствую себя более уверенно.

...

Николь Райс (Баккара):

Запах альфы привел Баккару обратно в деревеньку. Беспокойно оглядываясь и принюхиваясь, она прошла мимо вчерашнего места "казни над ведьмой", все еще хранившего запах дыма, к которому примешивались запахи людей и животных , немного сбитая с толку свернула на многолюдную улочку, продираясь сквозь толпу и остановилась, растерянно оглядываясь. След альфы оборвался, но стояло сделать еще несколько шагов, как она вновь оказалась окружена его запахом со всех сторон. В следующую секунду Баккару оторвали от земли, схватив сзади за ворот куртки, втащили в какой-то темный сарай и вдавили спиной в стену. Сверкающие гневом глаза Крейна оказались вровень с ее, прожигая насквозь и противных холодок пробежал вдоль позвоночника. Прижатая его телом Баккара не могла даже пальцем пошевелить.

Николь нервно сглотнула застрявший в горле комок, когда его горячее дыхание коснулось приоткрытых губ. Сердце бешено стучало в груди, предательское тело вновь задрожало от его близости, на лбу проступил пот. Глупая Баккара. Она хотела Крейна сейчас, сию минуту, злого, с трудом владеющего собой зверя. Чтобы он содрал с нее одежду и подарил наслаждение смешанное с болью, зажав между стеной и своим горячим телом, по которому она сходит с ума, с того момента, когда два дня назад села с ним в вертолет.Из горла вырвался какой-то невнятный звук и Баккара подскочила от неожиданности, когда кулак Константина впечатался в стену в опасной близости от ее головы, выбивая куски штукатурки. Сильные руки обхватили ее плечи, сжимая до боли, едва ли не ломая кости, встряхнули, как тряпичную куклу, разгоняя по телу волну страха.

Страх уступил место раздражению. Альфа даже не знает имен оборотней в стае, но возомнил, что имеет право лезть к ней с претензиями. Гневно фыркнув, Баккара возмутилась:
- Что бы ты понял, Крейн? Что ты вообще можешь понять, если сразу подписал мне приговор, предположив, что я спасаю шкуру своего любовника? Думаешь, если бы у меня был еще кто-то кроме тебя, я бы провела с тобой эту ночь и позволила трахать себя до изнеможения? Форт – мой брат. Этот асоциальный ушлепок - мой единокровный брат-близнец. Он проиграл все , включая совесть, и докатился до того, что заключил пари на свою жалкую шкуру. У меня осталось всего два дня, чтобы вытащить его из дерьма, и я сделаю это, чего бы мне не стоило, потому что мы одна семья и я несу за него ответственность.
Закусив губу, Баккара толкнула Крейна в грудь. С таким же успехом она могла пытаться сдвинуть монолитную глыбу.

- Пусти. Я кажется просила убраться с моего пути, или ты оглох? - зло прошипела кошка, вырываясь из мертвой хватки альфы.

...

Дору Торбин:

- Да чего ты взвилась то? Какой розыгрыш? - Дору уже ничего не понимал. К тому же ломота во всём теле тупой болью отдавалась в голове, туманя мозг и застилая кровавой пеленой глаза.


- Так и есть, - подтвердил Дору. - Спасибо за помощь. - крикнул он во след уходящим девушкам.

Когда дверь за ними закрылось Дору наконец остался один и прохладной тишине.
Мысль, о том, что здесь что-то не так, мелькнувшая в него в ходе всего этого абсурдного разговора, не давала покоя. Но сил развить её, сопоставив факты у него уже небыло.

Чтобы немного прийти в себя молодой человек потащился в душ.
Включив холодную воду, он шагнул под струи. Но ледяной душ, вопреки ожиданиям не принёс желаемой ясности мышления.

Вытираясь Дору случайно задел царапины на плече


Подойдя к зеркалу, вмонтированному в стену ванны, Дору убедился, что нет никакой раны.
Тогда почему же его память сохранила воспоминание о сильной боли и впивающихся в тело клыках огромной говорящей собаки. А собаки ли? Он точно помнит, что видел собачью голову и клыки, но удерживали его определённо чьи то руки...
Бред! Да, но простое похмелье таких последствий не приносит, уж он то знает. Да и пил он совсем немного. Тот тип, напротив хлестал кружку за кружкой и ничего, только злей становился. И ещё, после выпивки обычно даже мысль у оде вызывает отторжение, а у него просто зверский аппетит. Когда Мея называла мясные блюда, у него разве что слюнки не текли, так бы и укусил кого-нибудь...
Странно всё это.

Одевшись, Дору вернулся в комнату. Тревожные мысли не давали покоя... Провал в памяти ему тоже не нравился. Он обязательно ещё раз подумает и разберётся со всем этим. Если надо сходит в деревню на место, где всё это произошло. Да, точно от так и сделает. Завтра, после охоты. А сейчас надо пойти поесть.
Приняв решение и мысленно расписав план дальнейших действий, Дору направился в ресторан.

...

Улаф Грофел:

- Брат, завидуй молча, - беззлобно огрызнулся Улаф, выразительно посмотрев на Сверра. Он понимал, что брат подтрунивает над ним, имея в виду Эву Ибсен и горничную, но все же...
Он скорее бы лег в постель с дюжиной гюрг, чем остаться наедине с этими двумя человечками. Улаф подозревал, что обе не прочь при случае вонзить в него вилы...


- Будет исполнено, мой хертуг, - Улаф ударил себя в грудь, чуть склонив голову перед Сверром, и вышел.

...

Эва Ибсен:

Так она ничего не высидит. Положив бесполезный пистолет на столик, Эва покинула оружейную. Всей её добычей стал небольшой кинжал, единственное, что оказалось ей более менее по руке. Подумав, Эва засунула его в сапог, больше было просто некуда. Надо было возвращаться, и желательно не попавшись никому на глаза.

Эва выскользнула за дверь и поспешила по коридору. С другой стороны, пришла вдруг мысль, никто же не знает, что она вычислила обитателей этого замка. И что она помогла убежать Лине тоже. Так если принять вид праздношатающейся туристки, то может ещё и обойдётся и её никто не тронет? Сейчас очень бы пригодилась помощь кого-нибудь из местных. Вот только кому можно доверять?

Эва остановилась, понимая, что забрела куда-то не туда. Эти коридоры все так похожи! Кажется, она куда-то не туда свернула и забрела в служебные помещения.


Знакомый голос был слышен даже в коридоре. Мея! Ну конечно же! Как же она сразу не подумала об этой девушке. Эва прислушалась, пытаясь определить из-за какой из дверей доносится знакомая скороговорка и тихо постучала.

- Мея. Нам нужна твоя помощь.

...

Мея Линдхольд:

Услышав стук, Мея быстро закрыла Клаусу рот ладонью и прошептала:
- Тихо! Что ты так громко вздрагиваешь!
Если это управляющий Мея точно выскажет ему все, что думает о нем. Какого черта он таскается за ней целыми днями. У него что работы нет! Старый хрыч! Все еще закрывая ладонью рот Клауса, Мея прижала указательный палец другой руки к своим губам, призывая застывшего в камень Клауса к абсолютной тишине, и стараясь на скрипеть кроватью, поднялась. Она на цыпочках прокралась к двери и прислушалась.

Это голос Эвы. Мея открыла двери и выглянула в коридор. Оглядевшись по сторонам, она втащила Эву за руку в комнату Клауса:
- Госпожа Эва, чего ты орешь на весь замок? Тут шляются все, кому не лень. Какая помощь тебе нужна?
И повернувшись к Клаусу:
- Вот видишь, без меня никуда!
Повернувшись к Эве:
- Эти царапины на плече Дору оставила Ботильда Полссон! Как тебе?

...

Улаф Грофел:

Ее страх был ощутим на столько, словно был материальным. Он метался, испуганной птицей, зажатой клеткой. Вернее, гардеробной комнаты Эвы Ибсен.
Улаф ощущал это так же отчетливо, как запах крови, оставшейся после поединка с Эрсом, на своей одежде.
Он с треском выломил дверь в комнату Эвы и, подойдя к гардеробной открыл ее.
- Привет, - поприветствовал он беглянку, склонившись над ней. - Есть разговор...

...