Talita:
К сожалению, ни переводчица, ни бета на связь не выходят, судьба перевода будет решаться отдельно.
Stella Luna:
Будем надеяться, что девочки найдутся. Роман очень нравится, хочется читать дальше.
Такая интересная история! Надеюсь на лучшее - продолжение перевода 
Talita:
Так как переводчица не выходит на связь, на правах Координатора Лиги вынуждена забрать проект ради возможности его завершить. Данное решение принято по соглашению с бетой. Выкладку продолжим в обозримом будущем.
Буду ждать) 
Talita:
» Глава 8
Перевод lesya-linРедактура codeburger
На следующее утро под глазами у подружки невесты красовались впечатляющие круги. Я проснулась чуть свет – да чего уж там, я всю ночь вскидывалась от голоса Ника, эхом звучавшего в моей голове. «Я никогда не переставал любить тебя», «не заражай их негативом» и остальное. В полшестого под мягкое похрапывание Денниса я на цыпочках выскользнула из комнаты, держа на руках Коко. Мы с ней долго гуляли вдоль безмятежного озера, созерцая тихо поднимавшийся над водой туман, темные и таинственные сосны. Белоголовый орлан бесшумно ринулся вниз, с еле слышным всплеском выхватил рыбину из воды и снова исчез в облаках.
«Я никогда не переставал любить тебя».
Вот гадство.
«Ладно, – решительно рассудила я, – ничего не изменишь». Правдивы чувства Ника или нет, они больше не имеют никакого отношения к моей жизни. Завтра я вернусь на Мартас-Винъярд, и бывший муж снова благополучно отбудет в страну воспоминаний.
Возвращаясь к похожей на швейцарское шале гостинице, я увидела на берегу одинокую фигуру. Это был Ник. Прежде чем он заметил меня, я свернула по дорожке в другую сторону, избегая встречи. Вошла через главный вход и продолжала сторониться его все утро. Мастер уклонения – это про меня. Объявив после завтрака о необходимости поработать (не выдуманной), я подготовила резюме по судебному делу для одного из коллег, написала по электронной почте клиентам, а также Ким и отцу Брюсу, послала Тому напоминание «держать хвост пистолетом», обновила некоторые файлы... Другими словами, тянула резину до тех пор, пока не пришло время собираться на церемонию.
Я позаботилась о своей собаке: положила кролика Коко к ней на кровать, чмокнула ее в крошечную мордочку и предложила в качестве взятки несколько кусочков бекона, припасенных за завтраком. Затем поволокла платье подружки невесты в номер Уиллы, машинально улыбаясь попадающимся в коридоре гостям. Все спешили вниз – церемония должна была состояться на террасе, перед ослепительно голубым озером, со свежим ветром и горными пиками в качестве декораций, при взлетающих орлах и прочее, и прочее.
Во всяком случае, так задумывалось… но у матери-природы оказались другие планы в виде, по выражению Беверли, «синего северянина», а для действующих лиц, не являвшихся уроженцами Штата Одинокой Звезды, – штормового ливня. Я бы сказала, это знак. Теперь служащие гостиницы и несколько свадебных гостей затаскивали обратно в холл столы и стулья, спасая от потопа.
– А вот и ты! Давай, сладенькая, давай по-быстрому, надевай свое платье. О, таки фиолетовое, просто отлично, Харпер. Умничка. – Беверли втащила меня в номер и практически запихнула в ванную переодеваться.
Я окликнула:
– Привет, Уиллс!
– Привет! – отозвалась сестра. – Не терпится увидеть твой наряд!
– Мне тоже, – пробормотала я.
Очень надеясь, что этот момент все же не наступит, я купила платье в Бостоне часа за два до вылета. На манекене оно смотрелось симпатично и было требуемого фиолетового… ну хорошо, лавандового цвета. Я выскользнула из одежды, сняла наряд с вешалки и натянула на себя. Вот гадство.
Платье сидело хорошо, только вырез оказался... глубоким. Не просто глубоким, а чрезвычайно – открывавшим не только ложбинку, но и... ну... много остального, понимаете? Чересчур много. Я выглядела распутной. Вот для кормящей матери было бы очень удобно. Представляете? Я потянула лиф вверх, он не двинулся с места. Привет, зрители, хочу представить вам своих крошек! И дело теперь никак не поправить, разве что у отца найдется рулон скотча.
Ладно. Плевать. На меня никто и не взглянет, кроме Денниса. Ах да, и возможно, Ника. Который не переставал любить меня, и потому по-настоящему меня ненавидит.
И люди еще удивляются, почему я поступила так, как поступила.
– О, господи, ну разве ты не красавица! – с чувством простонала Беверли, когда я вышла. – Давно пора подчеркивать свои достоинства!
– Какое симпатичное! – захлопала в ладоши Уилла.
– Подойди сюда, дорогая, я чуточку брызну лаком, – предложила мачеха, вскидывая баллончик, словно оружие.
– И так нормально, Бев,– отказалась я. – Уилла, ты выглядишь... ничего себе.
При том, что я не в первый раз лицезрела сестру при полном свадебном параде, ее вид поверг меня в легкий шок. Малышка Уилла выросла и выходит замуж.
– Ох, забыла отдать ресторатору цветы для украшения торта, – спохватилась Беверли. – Харпер, миленькая, не закончишь укладывать сестре волосы? Спасибо. Только как следует начеши на затылке, а то там плоско, прямо как блинчик.
– Будет сделано.
Беверли вылетела из комнаты, оранжевый костюм добропорядочной прихожанки развевался при каждом шаге.
– Не вздумай начесывать мне волосы, – произнесла Уилла в ту же секунду, как за ее матерью захлопнулась дверь.
– Не буду, – улыбнулась я. Беверли всегда перебарщивала с лаком, стремясь сберечь свои взбитые локоны под ветрами Мартас-Винъярд. Когда-то я возложила на себя обязанность каждый день причесывать Уиллу в школу, заплетать ей косички, делать хвостик. Взяв крошечный белый цветок, я приколола его в гладкие светлые волосы сестры. Как в старые добрые времена.
Глянув на отражение Уиллы в зеркале, я заметила, что ее лицо... мрачновато.
– Как ты, солнышко? – поинтересовалась я, говоря себе: «Это нельзя назвать нарушением данного Нику обещания». Никакого заражения негативом. Вовсе не преступление спросить у сестры, что она чувствует в день своей свадьбы, хотя уверена, Ник найдет способ и это вменить мне в вину.
Уилла, хмурясь, покосилась на меня:
– Тебе не хотелось в день свадьбы дать задний ход?
Я взяла еще один цветок, закрепила у ее виска и спокойно ответила:
– На самом деле, хотелось. Я боялась. Все происходило очень стремительно. Я с самого начала считала, что мы слишком молоды. Если оглянуться назад, совершенно ясно, что у нас были… даже не знаю. Разные представления о том, что такое брак.
– Но ты же любила Ника, правда?
Сглотнув, я опустила взгляд и схватила следующую заколку.
– Конечно. Только любовь к кому-то не обязательно гарантирует счастье в семейной жизни. И, полагаю, даже в день нашей свадьбы в глубине души я это понимала. – Я сделала паузу, затем присела рядом с сестрой и взяла ее за руку: – Уилла, детка, ничего страшного, если ты все отменишь.
Входная дверь со стуком распахнулась, я даже подпрыгнула. Ну да, Ник. Кто же еще.
– Уилла, внизу все готово, – жизнерадостно объявил он, потом повернулся ко мне и буркнул, хмурясь, словно Зевс, страдающий предменструальным синдромом: – Мне казалось, мы договорились.
Зевс, страдающий ПМС, зато в смокинге. Отпад. Не очень-то честно. Впрочем, у меня шикарное декольте, вот.
– Договорились. И договор выполняется, – ощетинилась я, возвращаясь к своим парикмахерским обязанностям.
– Привет, Ник, – улыбнулась Уилла.
– Ну что? – спросил он, опускаясь возле невесты на колени и, как минутой ранее я, беря ее за руку. – Нервничаешь?
Она состроила милую гримаску.
– Ну... да. Немного.
– Извини, мне нужен еще цветок, – обратилась я к Нику, грубовато толкая его коленкой под ребра.
– Держи, ¬– он шлепнул заколку на мою ладонь, не потрудившись отодвинуться. – Уилла, я думаю, каждый в день своей свадьбы испытывает определенные сомнения. Прокручивает в мыслях самые худшие сценарии, самые трудные вопросы. Что, если мы совершаем ошибку; что, если она недостаточно любит меня; что, если я люблю ее слишком сильно?
Фыркнув, я воткнула очередную шпильку в прическу сестры. К сожалению, Уилла слушала его очень внимательно.
– Ты жалеешь, что женился на Харпер? – поинтересовалась она.
– Которая стоит здесь, – напомнила я.
– Знаю, – улыбнулась мне сестра. – Но мне всегда было любопытно.
Ник по-прежнему не смотрел на меня.
– Нет, не жалею, – ответил он, и мое бесчувственное, циничное сердце тоскливо сжалось. – Я жалею о том, что она не верила в меня так, как я верил в нее.
Сердце разжалось очень даже быстро.
– Фу, держи себя в руках, Ник. Чушь собачья. Верил в меня, как же! Уилла, а я жалею, что и вообразить тогда не могла, насколько быстро он бросит меня посреди…
– Уилла, суть в том, – перебил меня Ник, – что тебе следует прислушаться к своему сердцу. Оно знает, как поступить правильно.
Сестра улыбнулась и едва заметно кивнула.
– Лучше прислушаться к голосу разума, который, как правило, более надежен, – вставила я. – Кстати, мой разум подсказывает, что вам лучше повременить со свадьбой несколько месяцев, чтобы ближе узнать друг…
– Если ты на самом деле сомневаешься, выходить ли замуж за моего брата, Уилла, не торопись. Отмени свадьбу. Подожди какое-то время. Но... – с этими словами Ник сжал ее ладонь, – если ты действительно любишь его, тогда вперед. Стань его женой. Сделайте друг друга счастливыми. Заботьтесь друг о друге. Рожайте мне очаровательных племянниц и племянников, чтобы я баловал их, – широко усмехнулся искуситель, и это все решило. Уилла сдалась. Ее неуверенная улыбка расцвела во всей красе.
– Уиллс, – быстро проговорила я, – я тоже хочу баловать очаровательных племянниц и племянников. Я только не хочу, чтобы ты бросалась замуж очертя голову, когда есть весомые аргументы за то, чтобы подождать. Пусть пример старшей сестры послужит тебе уроком. Мы с Ником тоже любили друг друга, но наш брак не протянул и шести месяцев. Возможно, нам удалось бы избежать разрыва, если бы мы повременили, ну, не знаю, год или два…
– Мы с твоей сестрой развелись не потому, что были юными, Уилла. Мы развелись из-за…
– Знаете что, вы двое? – перебила невеста. – Хватит. Я совершенно готова. Я люблю Криса, мы сейчас поженимся, обязательно родим парочку детишек и будем жить долго и счастливо.
– Отлично, – одобрил Ник.
Я свирепо зыркнула на него.
– Или нет. Послушай, Уилла. Если ты хочешь выйти замуж за Криса, это замечательно. Уверена, у него много хороших качеств. Но есть моменты, которые следует выяснить заранее. Деньги. Отношение к работе. План на ближайшую пятилетку. Брак требует фундамента.
– Разберемся по ходу дела, – ответила сестра, поднимаясь.
– Что интересно, Ник говорил мне то же самое. Просто обращаю твое внимание.
– Ну, мы с Крисом – не вы с Ником. – Уилла порывисто обняла меня: – Спасибо за прическу. Ладно, сейчас или никогда.
– Пойду за Крисом, – объявил Ник, на выходе бросая на меня недобрый взгляд.
– Он и вправду классный, – отметила Уилла, в очередной раз проверяя свое отражение в зеркале.
– Еще какой, – процедила я сквозь сжатые зубы.
– Ангелочек, ты готова? – это вернулась Беверли, приведя с собой отца. – Ой, боже мой! Посмотрите на эту стильную прическу! Харпер, ты проделала ве-ли-ко-леп-ную работу! Нет, вы только гляньте! – Мачеха стиснула свою единственную дочь в медвежьих объятьях. – Ах, до чего же счастливый день!
Я посмотрела на отца, ожидавшего в дверях со скупой улыбкой на лице:
– Папа? Не желаешь высказать родительское наставление? Уилла вот-вот выйдет замуж за человека, которого встретила всего четыре недели назад.
– Вообще-то, шесть, – поправила сестра.
– Ты сомневаешься, Вилочка? – склонил голову набок отец.
Полоснувшая по сердцу ревность застигла меня врасплох. Ах, если бы он задал такой вопрос мне в день моей свадьбы… Если бы у него нашлось ласковое прозвище для меня… Но это быстро прошло, и осталась только признательность, что он вообще спросил.
– Я уверена, папочка, – скользнула к нему Уилла, обнимая.
– Ты такая красавица, – сказал отец и покосился на меня. – Ты тоже, Харпер.
– Спасибо. – Я схватила наши с невестой букеты с кровати и заставила себя улыбнуться: – Что ж, если ты намерена сделать это, тогда пойдем.
Не то чтобы я не хотела брака Уиллы с Кристофером Ловери. Я просто-напросто не хотела, чтобы дело снова закончилось разводом и разбитым сердцем, чтобы она снова осталась расстроенная, потерянная и неуверенная в себе. Мои советы были разумными. Господи, ведь я же зарабатываю этим на жизнь! А когда дерьмо попадет на вентилятор, это мне придется его убирать, так же, как приходилось всякий раз, когда сестра опрометчиво оступалась в прошлом.
Я неохотно потащилась на площадку первого этажа, оглянулась, проверяя, готовы ли невеста и Беверли с отцом, а затем посмотрела вниз на гостей.
Главный зал гостиницы превратился в нечто вроде часовни: задрапированная белой жатой тканью решетчатая арка, внесенная со двора, тут и там ведра полевых цветов. Все бы выглядело очень мило, не будь это изначально такой ужасной затеей. Звучала песня в стиле кантри – что-то про любовь к лучшему другу. Да уж. Уилла с Крисом по сути незнакомцы, а никакие не лучшие друзья.
Спускаясь по лестнице и ступая по импровизированному проходу, я буквально чувствовала, как мое тело чешуйка за чешуйкой покрывается защитной броней. Ник пристально смотрел на меня, сузив цыганские глаза. Гад. В ответ я тоже прищурилась, потом отвела взгляд в сторону. О, гораздо лучше – там стоял одобрительно лыбившийся Деннис.
– Шикарно выглядишь, чувак, – шепнул он, когда я проходила мимо.
– Спасибо, – пробормотала я.
– О-о, мы стали ближе, – проникновенно выводил певец. Ну, это нетрудно, учитывая, что жених с невестой знакомы не дольше двух месяцев. – Ты веришь в меня, как никто и никогда...
«Неужели, Крис? Верит ли Уилла в «Пальчонок»?»
Кристофер поприветствовал меня застенчивым кивком и полуулыбкой. Естественно, он славный. Все мужья Уиллы были славными.
Наконец-то. Прибыв к импровизированному алтарю, я развернулась, дожидаясь появления сестры. На Ника, стоявшего рядом с женихом, даже не посмотрела.
– По-моему, я просил тебя не трогать их, – пробормотал он. – Что ты там делала? Приводила неоспоримые доводы?
– Пыталась вложить в происходящее немного здравого смысла, – процедила я сквозь зубы.
– Ты меня расстраиваешь.
– А ты меня настраиваешь пнуть тебя в лодыжку, – отрезала я. Кристофер как-то странно посмотрел на нас. Ник улыбнулся брату и дружески стукнул его кулаком в плечо.
И тут показалась невеста. О, она была прекрасна, что правда, то правда. Радостная, сияющая и так далее, и тому подобное. Вопреки пессимистичным ожиданиям, в моем циничном горле встал комок.
– Кто отдает эту женщину в супруги этому мужчине? – флегматично прокашлялся мировой судья, выглядевший так, будто его по столь торжественному случаю извлекли из могилы.
– Мы с папочкой, – с прерывистым всхлипом отозвалась Беверли, чья перламутрово-синяя тушь растекалась а-ля Тэмми Фэй.
Когда отец и Бев уселись на свои места, Уилла передала мне букет и ступила с Кристофером на небольшое возвышение.
Из-за ограниченности пространства нам с шафером пришлось стоять очень близко друг к другу. Он выглядел спокойным и благоразумным, но я чувствовала, как потрескивает исходящее от него раздражение. Ник посмотрел мне в лицо, потом опустил взгляд в глубокий вырез платья, щедро выставлявший напоказ мои прелести.
– Спасибо за шоу, – пробормотал он, чуть отодвинулся и заглянул мне за спину. – Хотя не могу не полюбопытствовать: где ты прячешь свой хвост?
– Поцелуй меня в задницу, Ник, – буркнула я. Мировой судья неодобрительно покосился на меня. Его косматые брови посрамили бы самого Энди Руни. «Чего?» – ответила я колким взглядом. Судья нахмурился, затем прочистил горло.
– Дорогие возлюбленные, – начал он и снова разразился приступом кашля.
– Это знак, – пробормотала я Нику, посылая ослепительную улыбку сестре.
– Я говорил, что мне по вкусу, как ты пополнела? – шепнул он, глядя прямо перед собой. – Большинство женщин не красят семь лишних килограммов, но ты мне нравишься в теле.
– Прошу тебя, Ник. Тут дают священные обеты и все такое, – огрызнулась я. – Нам обоим известно, как много они значат. И всего четыре килограмма, а не семь.
– Вы двое когда-нибудь заткнетесь? – дружелюбно поинтересовался Кристофер, широко улыбаясь своей нареченной.
– У твоего братца колики, – сообщила я. – Хотя да. Я умолкаю.
– Наконец-то, – проворчал Ник.
Я одними губами бросила своему бывшему крепкое словцо, затем сжала зубы и стала спокойно наблюдать за церемонией. Только…
Вот какая закавыка.
Я стояла перед алтарем, рядом с Ником – что ж, это, естественно, пробуждало определенные воспоминания. Несмотря на все мои страхи и сомнения в день нашей свадьбы, несмотря на ощущение, что мы совершаем огромную ошибку, я тогда… да чего уж там.
Я любила Ника всем своим сердцем, будь оно проклято.
– Я, Уилла, беру тебя, Кристофер, в законные мужья, чтобы начиная с этого дня…
Я сглотнула. Не отношусь к тем, кто льет слезы на свадьбах (разводах, похоронах или при рекламе корма «Айэмс»), но эти слова… Я увидела, как сестра чуть сильнее сжала ладони своего Криса.
– …в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности…
Мой язвительный цинизм, похоже, куда-то улетучился, и я внезапно ощутила легкую панику. Практически незащищенность. Искренность, звучавшая в хрипловатом от волнения голосе Уиллы, была мне знакома… потому что двенадцать лет назад, когда я в свою очередь произносила эти слова, то тоже говорила их от чистого сердца.
– …любить и заботиться…
Я украдкой покосилась на Ника, который смотрел в пол. Интересно, вспоминает ли он?
– …отныне и до конца моей жизни.
Господи, как же сильно я его любила.
Ник поднял на меня глаза, и время словно остановилось. Эти темные, печальные, прекрасные глаза, полные... сожаления? Любви? Тоски? Забывшись на одну долгую минуту, мы просто смотрели друг на друга, море чувств и все минувшие годы бурлили между нами.
«Если бы»... самые грустные слова в английском языке.
Я никогда и никого не полюблю так, как любила Ника. Мой адвокатский мозг смирился с этим фактом. Мое сердце… ну, мое сердце в этот момент не могло думать и билось прошлым. Когда-то мужчина с цыганскими глазами обожал меня, и те дни были самыми счастливыми и пугающими в моей жизни.
– Кольца, пожалуйста, – обратился к шаферу судья. Ник перевел взгляд на жениха и невесту, и чары рассеялись, и я стояла, чувствуя себя беззащитной, словно новорожденный енот на скоростном шоссе в час пик, потому что знала: Ник все видел.
Церемония закончилась спустя несколько минут. Новобрачных обступила толпа поздравляющих гостей, и от ликующих взвизгов Беверли у меня заломило зубы. Деннис уже устроился возле барной стойки, где, повинуясь велению генов, потягивал «Гиннес» и заигрывал с Эмили. Отец кивал и пожимал руки. Поймав мой взгляд, Уилла одарила меня заразительной, радостной улыбкой и помахала рукой, на которой поблескивала тонкая золотая полоска. Я подавила свои опасения, улыбнулась в ответ и вознесла короткую молитву, обещая принести в жертву агнца – или что там потребуется – какому угодно богу, ангелу или святому, лишь бы они сохранили счастье моей сестры.
Ник больше не смотрел на меня. Он казался каким-то притихшим, даже когда улыбался остальным гостям, пожимал руки и непринужденно болтал. Но он ни разу даже не глянул в мою сторону.
Буря закончилась; по всеобщему мнению торжество следовало перенести обратно на открытый воздух. Народ взялся за столы и стулья, и празднество переместилось на террасу. Сквозь тучи толстыми золотыми ломтями прорезалось солнце, на соснах сверкали капли дождя, озеро переливалось небесной синевой.
А мне требовалась передышка.
Какой-то старичок в бейсболке ветерана корейской войны плотоядно ухмыльнулся мне, когда я взбегала по лестнице. Не обращая на него внимания, я быстро протопала вверх по ступенькам до самого третьего этажа – эй, благодаря велосипедным прогулкам я в отличной форме, так что это пустяки. Нет, мое сердце неистово колотилось вовсе не из-за физической нагрузки.
В номере стояла благословенная тишина. Коко, свернувшаяся калачиком вокруг своего кролика, поприветствовала меня двумя взмахами хвоста, но глаз не открыла. Сон для моей собаки – дело святое. Я подошла к окну, отдернула штору, открывая вид на бескрайнюю девственную природу, и заметила, как у меня дрожат руки. Что с этим делать, это уже другой вопрос.
– Харпер.
Он появился на моем пороге, словно по призыву.
– Ник, – выдохнула я.
Какой-то миг я просто смотрела на него, на его взъерошенные, почти черные волосы, на эти печальные глаза. И казалось совершенно невозможным, что прошло столько лет, что я не поддразнивала его первым седым волоском, что мы не разговаривали каждый день, что я так долго прожила без него – мужчины, который ни за что на свете не должен был меня отпускать.
А затем Ник жгучим, искрящимся сгустком энергии пересек комнату, и без единого слова и мысли мы сплелись телами, ища друг друга губами и находя, и, о боже, его натиск буквально оторвал меня от пола, я словно парила в воздухе и в то же время растворялась в Нике. Он ощущался одновременно родным и незнакомым, худощавее, чем раньше, и жестче, но его губы, его прекрасные губы остались прежними, горячими и жадными. Невозможно передать словами, как же замечательно было обнимать его, как очевидно, непреложно, единственно правильно было снова быть с Ником, целовать его и… и… и обладать им, потому что, скажу откровенно, он всегда оставался частью меня.
Ник обнимал меня так крепко, что хрустели ребра. Господи, как же мне не хватало его, не хватало всего этого. Почему, ну почему мы позволили всему этому исчезнуть? Прижав меня спиной к стене, он передвинулся, накрывая обжигающей ладонью мою грудь, и мы по-прежнему не прекращали жарко, жадно, отчаянно целоваться. С Ником я чувствовала себя так хорошо, как ни с кем другим, словно мы были половинками скалы, которую раскололо молнией, а теперь слились обратно в единое целое, как и предназначалось. Он целовал меня так, будто близился конец света, у меня буквально ноги подкашивались. Ничто не имело значения – только мы вдвоем, снова вместе. Ничто в целом мире. Я выдернула рубашку Ника из брюк и скользнула ладонями вверх по его ребрам, упиваясь жарким великолепием его кожи, нащупывая кончиками пальцев маленький шрам над его сердцем. Застонав мне в губы, Ник передвинулся, налегая на меня всем весом, и мое тело запело от желания и могущества, потому что он слегка дрожал. Это я творила такое с ним, как и он со мной.
Ник отстранился – пылающие щеки, горящие глаза, растрепанные волосы, – а затем улыбнулся, и мне казалось, у меня сердце разорвется, до того я скучала по его улыбке.
– Ничего не хочешь сказать? – тяжело дыша, шепнул он.
– Мм… возьми меня? – улыбнулась я в ответ.
– О, с удовольствием, – хрипловато хмыкнул Ник. Его улыбка стала шире. – Но, может, тебе хочется сказать что-то еще? – Заправив одной рукой мне за ухо прядь растрепавшихся волос, он продолжал смотреть на меня. Темные глаза были нежными и ожидающими. – Давай.
Я запнулась. Пылавший секундами раньше огонь остудила тоненькая струйка плохого предчувствия. Дело дрянь. Когда речь заходила о нас двоих, все имело обыкновение лететь под откос именно на этом пункте. Ожидания.
– Ты… давай ты первый.
Ник склонил голову набок.
– Я считаю, первой должна говорить ты, Харпер. В конце концов, это же ты…
Я чуть распрямилась.
– В конце концов, что я?
– Ну, именно ты... ты понимаешь. – Он явно намекал, что прямо сейчас уместно сделать некое заявление. Я нахмурилась. Ник моргнул. – Так ты ничего не хочешь сказать, Харпер?
– Нет, мне и так нормально. – Жар страсти определенно поостыл.
– Нечего. Тебе нечего сказать мне, – уточнил он, отступая на шаг и проводя рукой по волосам.
Я поджала губы.
– Судя по всему, ты считаешь, будто я должна что-то сказать. Так почему бы тебе не объяснить понятнее, Ник?
На его челюсти вздулись желваки.
– Мне просто казалось, ты захочешь…
– Что именно?
– Попросить прощения. Я думал, ты захочешь попросить прощения.
– А-а. Вот как… Отлично, – скрежетнула я зубами и скрестила руки на чересчур оголенной груди. – И за что же?
Ник заморгал.
– Как за что? За то, что разрушила наш брак, вот за что.
– Я… ты… ты издеваешься надо мной?!
– Нет, – ответил он, бросая на меня столь хорошо знакомый мне взгляд. «Чего истерить? Я всего лишь логичен».
– Ты хочешь, чтобы я извинялась?! – переспросила я, повышая голос. – Ты этого хочешь? Сейчас? Серьезно?
Ник оборонительно вскинул ладони:
– Послушай, я охотно готов простить тебя и попробовать заново…
– Надо же, как великодушно! Спасибо тебе, Ник!
– …но ты должна признать, Харпер, что твой поступок был по-настоящему скверным. Я имею в виду, как минимум в одном смысле ты изменила мне. Предала меня. И хотя я абсолютно не против начать все…
– Знаешь, Ник, мы это уже проходили. Это было главной проблемой в нашем браке. Ты безупречен и беспорочен, а весь грех лежит на мне. Догадайся, что теперь? На этот раз я не играю.
– Что же такого я сделал? Я любил тебя, Харпер! Да, я много работал. Разве это преступление? Разве это был глупый план: упорно работать, чтобы обеспечить нам будущее?
– Знаешь, что такое глупый план? Вот это. Ты и я вместе. Послушай. Ты… неважно. Очевидно, что меня до сих пор... влечет к тебе. Но если ты по-прежнему ожидаешь, чтобы всю вину за крушение нашего брака я взвалила на себя, нет! Я не стану, Ник! Ты тоже приложил к этому руку.
– Не понимаю, что я делал такого неправильного, – с нажимом произнес он.
– В этом-то и проблема, – отрезала я. – Сожалею, что ты поднялся сюда. Слишком много воды утекло. А ты до сих пор зациклен на том, что роль злодея – моя. Хорошего вечера.
– Это ведь ты ушла от меня, – хлестнул словами Ник.
– Вообще-то, ты ушел первым, – ответила я сквозь сжатые зубы. – Неважно. Как бы там ни было, очевидно, что в дополнение к поцелуям и ласкам тебе нужны смиренные мольбы о прощении и падание ниц. Только знаешь что, Ник? Тебе придется поискать это в другом месте.
С этими словами я вылетела из номера и поспешила обратно на празднование свадьбы сестры.
Peony Rose:
Спасибо за продолжение
Так хорошо все начиналось, и тут опять двадцать пять.
Ты виновата - ты сам виноват. Проси прощения - нет, это ты проси прощения.
Как дети, ну честное слово.
Одна надежда - на долгую совместную дорогу, авось придут в себя, мозги проветрят )))
Nimeria:
Спасибо за продолжение!
А я всё-таки надеялась хотя бы на их примирение, но оба упертые как бараны
Talita писал(а):
Зевс, страдающий предменструальным синдромом
Это сильно!
