Алхимия Крови

Джастис Ньюборн:

Посмотрев на Вивиан украдкой, я понял, что мне не дождаться не только поцелуя, но и простого взгляда в мою сторону: казалось Вивиан чувствовала одно мое желание посмотреть на нее, как тут же отворачивалась. Неизменно я видел ее затылок, как бы ни старался заглянуть ей в лицо.
Пока я раздумывал, мужчины уже успели нырнуть, держа палки в руках. Я снял рубашку и положил ее на землю, затем снова обернулся к Вивиан и ее эмоции заставили меня ужаснуться: она смотрела на меня, прямо в глаза, но ничего хорошего в них не было. Я пару раз открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не получалось: горло сжалось петлей страха, не позволяя что-либо произнести, а грудную клетку сжали мерзкие щупальца страха. Страха не перед тварями, а перед Вивиан. Еще не обретя ее, я уже потерял ее. И даже моя вера в чудеса была тут бессильна: она просто разбивалась о жесткие камни правды.
- Прости, если сможешь, - прошептал я словно сам себе, и подошел к воде. Посмотрев на доску, я все же взял в руки камень, отчего-то уверенный, что он будет эффективнее. Зайдя в воду по колено я сделал глубокий вдох и нырнул, стремясь к самом дну. В этот самым момент мужчины вынырнули, стремясь навстречу спасительному воздуху. Твари явно невзлюбили меня, поэтому с десяток кружили вокруг меня, явно намереваясь утащить с собой на дно. Но камень, так похожий на тот, что был в моих руках ранее, заставлял их держаться на расстоянии. Мне же это было лучше.
Доплыв до корня, я попытался рубить его камнем, но ничего не получалось, что не было удивительно: камень явно хорош разбивал головы чудовищ, но он был не достаточно острым для резки корня. Я подумал, что можно попытаться копать песок, и стал поднимать вокруг облако из песка. Часть корня мне удалось откопать, но воздух в легких начинал заканчиваться, поэтому я бросил камень и поплыл вверх. Уже почти у самой поверхности я вспомнил, что в кармане моего пиджака был ножик. Я всегда носил его с собой, но не в целях безопасности, а для более приземленных целей. Например, срезать какой-нибудь цветок. Резко вынырнув, я жадно стал хватать ртом воздух, направляясь в сторону берега. Вода стекала с меня, а штаны словно тянули вниз, не давая делать широкие шаги. С трудом выйдя на берег, я подошел к Вивиан, все еще сидящей в моем пиджаке, и ни слова не говоря, потянул за левую сторону пиджака, давая себе возможность залезть в нагрудный карман. Достав складной ножик, я посмотрел на мужчин, но они снова были под водой. Вздохнув от досады, я нырнул под воду снова, медленно начиная злиться. И чего им не подождать хоть разок?
Догнав их в воде, я ткнул обоих в плечи, отчего они едва не набросились на меня, приняв за очередную тварь. Отплыв на некоторое расстояние, я показал им ножик и большой палец.

...

Агнес Макинтайр:

...

Кестер Дуглас:

Дом оживающих трахов


Он был с ней не согласен. Но не собирался спорить. Что толку говорить тысячу слов, если она верила на протяжении семи лет в совсем иное? Он просто останется рядом и докажет ей, что она не права. И хоть он чувствовал себя сейчас ещё большим ублюдком, совершенно забыв о том, что только что стал вдовцом, собирался идти до конца в том, что хотел получить. А хотел получить он конкретную женщину. В свою постель и в свою жизнь.
Не воспользоваться ею - ибо он никогда и не пользовался Исдис. А получить обратно в свою жизнь.

А он был готов испытать их все. Все способы, которые - он верил в это - она придумывала для него с особенной фантазией. У Исдис всегда была особенная выдумка на всё, что касалось Кестера Дугласа. И он был чёртовым счастливчиком. Удачливым сукиным сыном, который собирался воспользоваться. Не ею. А тем, что она собиралась с ним сделать. Он позволит ей причинить себе боль, какую она захочет. Позволит ей всё, зная, что однажды они поменяются местами, и уже он будет делать всё, чего бы он ни пожелал. А желать он будет многого. Порою даже слишком.

Она его злила. Умела это делать, и пользовалась своими умениями. Мастерски. Он сходил с ума от её запаха, от прикосновений, от ощущений, которые рождались внутри него. И от тех слов, что говорила ему Исдис.

Кестер всегда был мазохистом, иначе как объяснить то остро-болезненное удовольствие, с которым он задавал свой вопрос о других? Если только желанием услышать, что он всегда был для неё единственным. Но как раз этого желания в нём было не слишком много. Он жаждал иного - услышать как и кто имел Исдис, пока его не было рядом, чтобы после особенно тщательно стереть её воспоминания о каждом из них. Он мог бы стереть ещё и их. С лица земли. Но сначала предпочитал заняться Исдис.

Исдис приказывала ему, а он хотел подчиняться. Имея над нею полную власть, зная, что она понимает это, как никто другой, он хотел подчиняться.
Кестер обхватил ртом сосок и прикусил, так и продолжая вбиваться в тело Исдис. Грубо, почти по-животному, почти до безумия иначе. Совсем не так, как было у них раньше. Это были запредельные ощущения, за гранью чего-то разумного, и Дуглас хотел продлить эту пытку. Как можно дольше.
Исдис двигалась на нём сама. Насаживалась резко, вбирая его в себя. Каждое мгновение он мог кончить. Терпеть это было невыносимо, но он не хотел прекращать это слишком поспешно. Наконец, она сжала его собой, застонала, и Дуглас не удержался - на губах его зазмеилась удовлетворённая улыбка. Она всегда отдавалась ему полностью. Только ему. С другими у Исдис не могло быть ничего подобного. И никогда.
- Отпусти её, - тихо проговорил он, когда перестал двигаться в ней. Исдис тяжело дышала, и когда паутина, опутывающая её запястья, освободила руки девушки, обняла его за шею, будто в попытке держаться за Кестера. Дуглас ссадил её с себя, но лишь для того, чтобы устроиться на диване и уложить Исдис на свои колени животом вниз. Одной рукой нажав ей на спину, распиная и удерживая на месте, он с ленивой злостью спросил:
- Значит, я буду умолять тебя, а ты будешь рассказывать, кто тебя трахал?
Ему удалось спросить это почти не повышая голоса. После чего на ягодицы Исдис опустилась тяжёлая ладонь, оставляя яркий след, который был виден даже в полумраке. Щёлкнул включатель диапроектора, и на стене появилось изображение - они с Исдис впервые занимаются любовью.
- Смотри. Кто может это делать с тобой, - прорычал Кестер, вновь опуская ладонь на ягодицы Исдис. - Только я. А теперь раздвинь ноги.
Она подчинилась, и Дуглас резко вставил в неё два пальца и начал жёстко двигаться. Один слайд сменился другим - Исдис была прижата к стене, а он вбивался в неё, держа на руках. Тогда они впервые поссорились, и она заявила, что уходит от него. Соврала. А он - наказал.
- Смотри, сладкая. На то, что было, что есть и что будет. Только это.
Ещё раз с силой опустив ладонь на её попку, он опять вставил в неё два пальца и начал быстро трахать, почти сразу чувствуя, как она кончает, сжимая его собой. Он был возбуждён, но это было не только физическое возбуждение. В венах, под кожей словно был введён медленный яд, который отравлял его каким-то сумасшедшим новым ощущением. Он, она, их маленький мир. И желание, чтобы всё случившееся не заканчивалось никогда.

...

Дениз Лоури:

Дивный сад

Иллюзорный мир порой рождает нечто подлинное. Рассмотреть ценную истину сложно даже в реальности, а в Стране Страшных сказок, где в ветвях деревьев таятся существа из древних легенд, а дурман мутит сознание, узнать правду практически невозможно.
Но именно здесь и сейчас Дениз открылось то, чему она бы хотела поверить безоговорочно.
Она не была наивной дурочкой. Никогда не отличалась восторженностью или особой впечатлительностью, встречу с Флорантеном восприняла как нечто удивительное, что редко случается с обычными людьми. Но не более того.
Так было до того момента, пока он не произнес первый раз «Я с тобой» и взял ее за руку.
Сейчас же касание его губ к ее губам, нежное, наполненное безграничным уважением и трепетным желанием, словно открыло перед Дениз еще один мир. Теперь существовала одна реальность, в которой она была Дениз Лоури, обычная девушка.
Вторая, походивший на гипертрофированное создание матушки-природы, решившей поэкспериментировать и соединить сад хищных цветов с лесом из древних легенд.
А еще только что родился ее собственный мир, в котором сказка соединялась с реальностью.

- Мне понравилась твоя вольность, - проговорила Дениз. Обвила его шею руками и, скользнув губами по его чуть колючей щеке, прошептала ему на ушко: - Я хочу, чтобы ты повторил вольность. И о чем же тут жалеть, если это так вкусно и приятно…
Повернула голову и прикоснулась в поцелуе к его губам, сначала легко, невесомо. Раз и другой. Приоткрыв рот, чуть лизнула его нижнюю губу, и прижалась в более смелой ласке, соединившей их жаждущие рты.

Услышав его слова, Дениз замерла. И замерло все вокруг. Странный сад притих, и смолкли неведомые птицы, и звон ручья будто отдалился и стал тише.
Она вскинула голову, посмотрела в его глаза, и увидела в них то, чему так хотела, но боялась поверить. Потому что такое просто невозможно. Не с ней. Он не может так говорить именно ей.
- Я вижу в твоих глазах то, чему не могу поверить, - честно призналась она. – Ты просто не можешь… Я самая обычная, Флорантен. А ты… Ты другой. И если я смогу поверить, то сможешь ли ты?..
Она положила ладони на его лицо и пристально вглядывалась в него.
- Когда все закончится и мы выберемся отсюда, не покажется ли тебе все, что ты чувствуешь наваждением? – прошептала она.
Уткнувшись в шею Флорана, Дениз зажмурилась. Подняла руку и осторожно прикоснулась к его затылку, поглаживая мягкие волосы, касаясь шеи над воротничком рубашки.
- Но знаешь... Я не хочу думать, что будет потом, когда есть здесь и сейчас, - проговорила, щекоча губами его шею. – Если здесь ты для меня одной, то пусть так и будет.

...

Морин Брэдиган:

Дом оживающих страхов.


Наверное, если бы я услышала о смерти Фриды Дуглас раньше, чем мы с Марко оказались в этом странном и пугающем доме, то я бы распереживалась. Но учитывая свалившееся на наши головы не запланированное путешествие, чужие проблем отошли на далёкий задний план. Однако я была согласна с Марко в том, что Кестер не такой уж хороший актёр, который может натурально изобразить столь сильные эмоции.

- Дом хочет нашей смерти, - от страха чёрный юмор покинул тёмные уголки моей души, - и как истинный садист, он не хочет нашей скорой смерти, он хочет её медленно, с растяжкой, с удовольствием, чтобы в избытке напитаться нашими эмоциями.

- Если эти «кто-то» не являются гостями отеля, то лучше пусть тут никого кроме нас не будет. – Непонятные мнимые попутчики не внушали мне чувства радости и спокойствия. И хотя давно и всем известна фраза о том, что бояться нужно живых, а не мёртвых, в нашем случае теряет всю актуальность. Тот, кто её придумал вряд ли оказывался в доме, который умеет говорить.

- Если я буду Вас часто спрашивать о том, выберемся мы из этого дома, Вашей уверенности убавиться или она останется непоколебимой? Вы не подумайте, я ничего плохого не имею в виду, - не замечаю, как мои пальцы накрывают мужскую руку и чуть сжимают её, - я с трудом справляюсь со своими приступами паники, а Ваша уверенность в том, что мы отсюда выберемся, передаётся мне сразу же, как только слова слетают с Ваших губ.
Что-то заскрипело, и я от испуга дёрнулась, с трудом удержавшись на диване и не слетев на пол. Марко, обнаружил ещё одну дверь, вернее дом нам её показал. Я напряжённо наблюдаю за мужчиной. Я готова бежать к нему. Слишком страшно остаться снова одной.

- Боже, Марко, не выдумывайте. – Я поднимаюсь с дивана и подхожу к мужчине. - Я пойду с Вами куда угодно, лишь бы не оставаться здесь одной.
Я заглядываю в дверь и ничего кроме темноты не вижу. Жалею, что айфон где-то потерян, фонарик бы сейчас пригодился.
- Лестница в ад. – Отступаю на шаг назад. – Марко, Вы первый мужчина в моей жизни за кем я решаюсь последовать в ад.
Мы осторожно спускаемся. Марко впереди, я на шаг позади, при этом держусь за локоть мужчины. Каждый шаг таит в себе опасность, лестница старая, трухлявая, под ногами постоянно что-то скрипит и шуршит. Холод с каждой ступенькой становиться всё ощутимее, неприятнее, кажется, что он проникает под кожу и впитывается в кровь, вместе с запахом затхлости, который окружил нас, стоило только вступить на первую ступень. Страх того, что ступеньки не выдержат наш вес, не отпускает до самого низа. Лишь почувствовав под ногами твёрдый пол.
Сердце выстукивает сумасшедший ритм, и я на мгновение прижимаюсь лбом между лопатками Марко. Жмурю глаза и закусываю до крови губу, пытаясь таким образом сдержать подступившую истерику.
- Марко, а давайте перейдём на «ты»? - при этом я отстраняюсь от мужчины и делаю шаг назад. Чувствую, как моя нога наступает на что-то мягкое и это «что-то» пытается вывернуться из под моей пятки.
Мышь? Мышь?! Мышь!!!
Пронзительный визг разрезает гулкую тишину подвала.

...

Кристина Спарк:

Галерея манекенов

Выберемся, Кристина! Должны выбраться, верь мне! – эта фраза Даревла продолжала звучать в ее ушах.
Подгоняла, заставляя двигаться быстрее. Сжав туфли в руках, чтобы быстрей бежалось, Кристина Спарк неслась по бесконечной галерее. Небывалая легкость в ногах. Нет привычного груза забот на плечах, заставляющего доказывать свое право на жизнь. На нее это делал грозный и разгоряченный мужчина за спиной, разивший хладнокровно манекены. Теперь он утверждал это право, а ей ничего не оставалось, как подчинится. К собственному удивлению не возникало мысли о том, что негостеприимные хозяева галереи могут покалечить Дарвела. Просто она собственными глазами видела, как он не умолил со своими врагами и верила в его неуязвимость.
В прошлой жизни Кристина Спарк была ходящим недоразумением. Сейчас ее можно было окрестить бегущим недоразумением. Девушка бежала вперед и ловила себя на странной мысли. Они были в смертельной опасности и ловушке без входа и выхода. Как странно, где-то в глубине души ей хотелось, чтобы эта таинственная галерея не заканчивалась. Укрыться где-нибудь хоть еще на миг, чтобы чуть-чуть подразнить разгоряченного горца. Криста знала, что флиртовать с мужчиной в таком состоянии опасно. Но ничего не могла с собой поделать. Ее так и подмывало. Сейчас не было вечно сдержанного и строго адвоката. В глубине души что-то треснулось и высвободилось. Раскрепостилась то, что сдерживалось. Возможно, такие мысли от того, что адреналин в крови Кристины Спарк зашкаливал. Бежать по краю пропасти. К ней возвращалось родное и позабытое чувство, когда она каталась на серферной доске по краю эпических волн Беллс Бич. Невероятное чувство свободы и полета по водной стихии.

Все же пару раз Криста бросила взволнованный взгляд через плечо. Дарвел сражался лихо и отчаянно. Но манекенов все равно не убывало. Они только увеличивались в геометрической прогрессии. Вряд ли их четверо товарищей по несчастью обрадуются такому подарку, когда они принесут с собой почетный караул на хвосте. Кристине отчаянно хотелось помочь Дарвела. Но прекрасно осознавала, что под рукой нет подручных средств. Единственный шанс оказать ему посильную помощь – только ускорится.
- Еще немного, - бросила через плечо Кристина. – Потерпи, пожалуйста…

Еще совсем чуть-чуть. Только один единственный поворот и они у цели. Рядом с другими живыми людьми. Кристина стремительно ворвалась в комнату, в которой были Гарет, Хэйзел, Кеннет и Агнес.
- Там подарок, - произнесла она, тяжело дыша и подождав вбежающего Дарвела. – Манекены гонятся за нами. Может стоит закрыть дверь, чтобы выиграть время?
Кристина была неуверенно в верности мысли, пришедшей случайно в голову. Сколько они продержатся так. Неизвестно. Но все же не удержалась и бросила взволнованный взгляд на Дарвела, ища у него поддержку. И возможность спрятаться от беды.

P.S. Дарвел, спасибо за чудесную и вечернюю компанию.
P.S.S. Кеннет, слишком не серчай на наш бегущий фанклуб. Не каждый день к ним попадают люди.

...

Исдис Гирдирдоттир:

Всё прекратилось слишком быстро. Она всё ещё дрожала, пытаясь сжать его внутри. Перед глазами то темнело, то прояснялось. Волосы прилипли ко лбу и плечам. Она чувствовала столько всего... Прохладный воздух, касающийся спины. Горячую грудь Кестера. Его быстрые, болезненно-резкие движения в ней. Его запах. Насыщенный аромат кожи. И Исдис вдыхала его, судорожно наполняла лёгкие, чтобы он навсегда оставался в ней. 
Но Кестер и здесь перехватил контроль в свои руки. Пока она быстро дышала, чувствуя его губы на свой груди, он уже завладел ситуацией. Как владел самой Исдис. И так было всегда. Она оказалась на том самом диване с парчовой зелёной обивкой. Простыня сбилась под пальцами. И Кестер, в который раз, разбивая её мир, сделал то, чего она не ждала. Исдис была не просто расслаблена. Её тело мелко дрожало после оргазма. В голове билась одна-единственная мысль "Он снова мой". А там, внизу, где только что Кестер побывал, всё болело. 

Она расслабленно лежала на его коленях, думая, что всё. Он не захотел кончать в неё - что же, только его проблема. Исдис не собиралась шевелиться и что-то делать. Она чувствовала его твёрдый член, но продолжала лежать, тихо постанывая от трения ткани о соски. Голос Кестера разрушил тишину, окружившую Исдис.
-Можешь просто умолять... - Её голос прозвучал глухо и невнятно. Она и сама не знала, на каком языке это говорит...
Но в следщее мгновение громко вскрикнула, когда его горячая ладонь тяжело опутилась на попку. Исдис с трудом приподнялась, а Кестер повторил, заставляя её лечь. И она снова послушалась, со стыдом осознавая, что вновь течёт. 
Проектор включился. И перед Исдис возникли картинки их с Кестером прошлого. Она уже была не в состоянии думать, размышлять. Его пальцы грубо ворвались в тело, вынуждая вновь стонать и то ли пытаться отстраниться, то ли, наоборот насадиться на них...

Она не понимала, где находится, и что сейчас происодит. Попка горела от боли, но тело дрожало от удовольствия. И он знал, что ей это нравится. Потому что чувствовал, какая она мокрая, как насаживается на его пальцы, как сильнее раздвигает ноги. 
Оргазм принёс с собой вспышку боли и наслаждения. Исдис тёрлась грудью о диван, ещё больше раздражая ноющие соски. Во рту пересохло от криков... Хотелось пить. И она знала, как ей получить желанную влагу. 
Исдис сползла на пол, устроившись между ног Кестера. Его возбуждённый, налитый кровью член оказался прямо напротив её губ. Ладонь мягко сжала горячий влажный от её собственной смазки ствол. Тяжело дыша, она подняла взгляд на Кестера.
-Ты тоже смотри.
Она лизнула нежную кожу мошонки и прихватила губами. Тут же язык пробежал по стволу. Она лизнула набухшую головку, надавливая на маленькую щель, которая уже сочилась влагой. Исдис знала, как он любил. Быстро, грубо и в самое горло. Чтобы она сжимала его, задыхаясь. Губы сомкнулись на головке, язык обвёл её по кругу. Исдис застонала от его вкуса, обволакивая Кестера своим дыханием. И тут же, начала насаживаться на него ртом, вбирая так глубоко, как только может, в самое горло. Привыкая и узнавая заново. Твёрдая горячая плоть упёрлась в горло, заставляя Исдис едва ли не стонать от наслаждения. Она опустилась ещё ниже, и сглотнула, сжимая его внутри. 
С тихим влажным звуком она выпустила член Кестера изо рта. И вновь начала быстро насаживаться на него, скользя губами и языком по стволу. Пока он пытался вбиться ещё глубже в её рот, Исдис потянулась руками к поясу его брюк. Она вытащила его из петель, и когда Кестер закрыл глаза, сложила вдвое. 
Исдис отстранилась и легко поцеловала головку. А в следующее мгновение полоска тёмной кожи ремня с тихим свистом опустилась на его живот, отавляя красный выступающий рубец. 
Она вновь сжала губами член. Ремень с шипением опустился на его кожу. Она будет делать так снова и снова, пока он не кончит и не даст ей насладиться его давно забытым вкусом. Со всей силы, боли и отчаяния, Исдис вновь опустила ремень на его грудь и живот, оставляя очередную алую полосу. И тут же глубоко вобрала горячий и твёрдый член в рот. Головка скользнула в горло, язык прижался к стволу, и она почувствовала, как Кестер кончает, наполняя её рот горячей влагой. Задыхаясь, она сглатывала, торопясь распробовать языком его вкус, собирая всё до капельки. И сходя с ума от наслаждения и боли. От Кестера. 

...

Эрон Шоу:

Парк аттракционов. Смейся и беги.



Да, я знал это, понимал, о чем она говорит. Но оказался слишком глуп, чтобы получить желаемое. Полутонов не существует, как и нет чего-то единого. Все цельное состоит из каких-то частей, частиц. И вот что я наделал - девочки начали ссориться:



После таких слов мне захотелось вступить в дискуссию. Но я не успел. Девушки пропали, а вместо них оказалась всего одна. Она же. С мягкой улыбкой и лукавым взглядом, и гармония читалась во всем ее образе. Она встала передо мной и произнесла несколько интересных слов.



После этого девушка начала таять на глазах. Нет! Стой! Подожди! Я протянут к ней руку, но схватил только воздух.
Что это сейчас было? Я точно курил сигареты тогда у камина? Ведь это была всего лишь иллюзия. Всего лишь девушка, а не весь парк аттракционов. Я понял это, когда увидел прежнюю обстановку в алом тусклом свечении. И снова услышал все тот же адский смех.

- Беги! – кричал женский голос.

Я понял, что его стоит прослушать. В любой комнате страха если есть вход, то есть и выход. А значит, мне именно туда. Я сорвался с места и поспешил вдоль узкой рельсовой дорожки, которая будет мне тропинкой до самого выхода. Главное, не свернуть себе шею именно на ней, слишком разбитая и поэтому особенно опасная. Когда свет моргнул и включился, я едва успел затормозить, чтобы не воткнуться пахом в торчащую вверх рельсу. Черт, какая была бы потеря. Тем временем, голос продолжал накалять обстановку:

Раз, два, три, четыре, пять,
Начинаю я играть.
Скоро будет жертва три,
Зажигаю алтари.

Меня явно окружают психи. Причем, с повадками маньяков. По дороге сбоку что-то выпрыгнуло прямиком на меня. Это оказался человек-тыква с горящими глазами и в синем комбинезоне. Только тыква его быстро отвалилась и покатилась мне под ноги. Пока я пытался в потемках об нее не споткнуться, мужик уронил вилы, вместе с рукой, как раз на меня. Я отскочил назад, но тут же влетел спиной в столб. Вилы стремительно опускались, с высоты и острые. Мне бы их поймать, но свет опять вырубился. Я зажмурился и повернул голову в сторону, ожидая, что сейчас будет больно. Раздался глухой удар, возле лица какое-то движение. Возле. Когда появился свет, я увидел у лица пять острых, ржавых и толстых прута. Меня спас забор, в который уперлась рукоять. Я осторожно протиснулся между иглами и столбом. Выдохнул. Когда снова раздался голос:

Раз, два, три, четыре пять,
На тебя я зол опять.
Ты сейчас поберегись,
В последний раз-ка помолись.

Да откуда он звучит? Пока оглядывался, чуть не споткнулся о рельсу. Плюнул на голос и поспешил дальше. Справа промелькнула какая-то тень. Я отвлекся, когда в плечо толкнули, так что упал на одно колено. Но острая вспышка режущей боли подсказала, что это был не толчок. Когда я покосился на свою спину, то увидел, как из моего левого плеча торчит рукоятка ножа. Какого?!. А с ним и очередная записка. Ко мне ее просто прибили, как предыдущую к двери. Черт, теперь будет дырка, точнее шрам после нее. Кейт меня убьет. Если, конечно, выживу здесь. Или я ее, за то, что устроила мне такой славный уикенд.
- Разве здесь никому не сказали, что так делать нехорошо? - спросил я у маньяков. - Что люди не мишени. Что я - не мишень для метания ножей! Вы, психи, дол*аные!
Интересно, когда это все закончится? И останусь ли я вообще в живых?
Рука тряслась, когда вынимал лезвие из плоти. Было неудобно это делать самому. Подобную боль я вряд ли знал раньше. Даже слезы выступили. Правда рану зажать было нечем, если только второй рукой. Послание снимал с ножа зубами. Когда же развернул, там было написано всего одно уже очевидное слово: "Смерть". Свет тут же погас, и тьму заполнил уже знакомый голос:

Семь, шесть, восемь, девять, три
Сопли ты свои утри.
Меня разжалобить не сможешь,
Неужели жить ты хочешь?

- Ах ты, тварь! - вырвалось у меня. - Знаешь что?.. Если не ты - меня, то я - тебя. Усек?
Но мои слова вызвали в нем очередной приступ смеха. И в этот раз его передразнил я, театрально и протяжно. Смех резко пропал. Стало даже зловеще тихо. Я поднялся и крепко сжал рукоятки ножей, теперь по одному на каждую руку. Пусть только сунется. И я снова двинулся вперед. А вскоре перешел на быстрый шаг, почти бег, тормозя в те моменты, когда гас свет или возникало подозрительное движение по сторонам. А все равно не заметил, как налетела ведьма, с визгом сквозь звонкий смех, сбивая меня с ног. Поначалу думал, что это муляж, в отрепье и в паутине. Только она слишком сильно воняла, как гнилая плоть. Вряд ли это новый тренд в мире духов. Когда же включился свет, я увидел иссушенное лицо, словно мумии с пустыми глазницами в ореоле длинных седых волос. А когда клацнула ее челюсть, я понял, что она живая, и поспешил сбросить с себя. Чур меня, чур! И бегом отсюда. Под очередное вещание голоса:

Семь, шесть, три, один и восемь
Разобью тебя я оземь
И добью-ка топором.
Слышишь? Пусто ведь кругом.

Я завернул за очередной поворот. На мое счастье вдали показался выход. Ускорился. Даже добежал без препятствий. Подлетел к дверям, толкнул... и те оказались заперты. А я ожидал чего-то другого? Очередной смех убедил меня, каким дураком был. Я же в ловушке. В компании какого-то маньяка. И он уже где-то совсем близко, потому что близко прозвучал его голос:

Раз, два, семь, четыре, три
Ты на месте-ка замри.
Скоро будет крови много,
Не дано тебе иного.

Я успел пригнуться, когда над моей головой просвистел топор и вонзился в дверь. В этот раз за спиной точно кто-то был. Когда же я извернулся и отскочил в сторону, то действительно увидел клоуна, того самого, что показался мне в самом начале пути. У него были рыжие спутанные волосы, заточенные зубы, потекший грим с красным носом, и грязная одежда, преимущественно в крови.
- Ты должен умереть, мальчик, - сказал он мне и снова замахнулся на меня топором со своим фирменным смехом.
Я увернулся и чуть не побросал свои ножи, плохо понимая, как ими орудовать в данном случае. Я не военный и даже не любитель. Но тут погас свет. Я затаил дыхание, обуяла вспышка страха, и слух стал моим единственным чувством. Сейчас! - понял я, когда нужно пригнуться. Топор разнес в щепки что-то рядом со мной. Дыхание участилось. Я почти чувствовал, как по венам пульсирует адреналин. Умирать я сегодня готов не был. Но клоун упорно пытался помешать моим планам. С этого момента я решил, что никогда больше не пойду в цирк. Клоун промахнулся и в этот раз, но затем снова приготовился нанести удар.
- Плохие мальчики всегда умирают, - добавил маньяк. - Как и хорошие. А-ха-ха-ха!
Адреналин придал решительности. Поэтому, когда клоун накинулся на меня, я дернулся в сторону и к нему. Немного не рассчитал, позволяя задеть мой бок лезвием топора. Зато всадил нож в его плечо, ответным ударом. Он захрипел и согнулся. Я же оказался позади него. Клоун так удачно стоял, что я не удержался и впечатал свой ботинок ему в зад. От пинка он побежал вперед и влетел головой в отверстие гильотины. Какая удача, опять же. Наверху блеснула сталь ножа. Решали секунды. Пока клоун не успел выбраться, я подбежал и с размаху ударил ножом по тонкой облезлой веревке... Голова клоуна свалилась мимо корзины, которая валялась боком в стороне. Ну и кто будет смеяться последним? Наверное я, только позднее, потому что резко затошнило. Только я шагнул в сторону, как:
- Ты посмотри, какой мелкий засранец, - услышал рядом новый голос.
И еще один:
- Плохой мальчик, очень плохой...
- За это ты должен умереть, мальчик...
Ко мне шли еще трое клоунов, одинаковые и в тоже время очень разные. Один с топором, второй с ножами и третий с вилами. И все трое улыбались. Тут я понял, что бежать некуда, разве что только наверх. В данном случае толика страха и желание жить придали мне ловкости. Даже не знаю, как именно, но я быстро оказался на деревянных балках. Пока взбирался, правда, одному клоуну удалось воткнуть вилы мне в зад, не глубоко, но достаточно, чтобы пострадало мое самолюбие. К счастью они не стали следовать моему примеру. Тот, что с топором, просто начал рубить деревянный столб, который держал балку.
- Куда собрался, мальчик? Мы же играем с тобой. Иди к нам. Хочешь конфетку?
Следом раздался треск моей балки. Нужно было двигаться. Тут я заметил брешь в крыше и поспешил к тому место. Несколько акробатических движений, и я на месте. Уже лезу наверх.
- Туда нельзя, мальчик! А-ну-ка слезай!
- Ты куда? Давай еще поиграем. Нам же так весело!
Но крыша настолько прогнила, что рушилась под моими ногами. Ко всеми прочему, я поскользнулся, а может и к лучшему, потому что соскользнул с крыши и рухнул на землю. Ура! На землю под небосводом, с которого лил дождь. Я - на свободе!


пы.сы. товарищи по парку, подберите меня, плиз, готов идти на выход, можно немного потушкать, только нЭжно, я и так раненный)

...

Флорантен Теофиль:

Дивный сад

Флорантен не верил в происходящее. Он не ожидал, что счастье может быть так близко, что его оказалось так легко получить, что оно может настолько сильно обжигать своим дыханием кожу и одним прикосновением будоражить все внутри, превращая кровь в жидкий огонь.

До сих пор Флорантен считал себя довольно искушенным в любовных утехах мужчиной. Сейчас же все казалось смешным и нелепым. Ничего не было! Никогда! Все началось только сейчас. Этот поцелуй запустил его сердце, и начался отсчет его новой жизни. Жизни для Дениз. Раствориться, слиться, исчезнуть, проявившись в ней, это все, чего он желал.

Поразительно, что простые истины могут открыться кому-то в тридцать четыре. Что он делал до этого на земле? Зачем жил? Быть может, для этой самой встречи? Может, все его существование было подготовкой к тому, чтобы появиться в просторном холле Фалам Кнок и встретить свою судьбу, девушку в красивом платье и на каблуках, а взглянув в ее глаза, понять, что попал в другую вселенную, вселенную по имени Дениз.



На мгновение сердце Флорантена сжалось от страха: она сомневается в нем! Он взял ее руки - они были холодными - поднес к своим губам, будто хотел согреть дыханием.

- Да, Дениз, ты самая обычная, - произнес тихо, глядя ей прямо в глаза и не позволяя отвести взгляд. - Ты самое обычное чудо, самая обычная волшебница, самая обычная греза.

Он помолчал.

- В конце концов, я тоже самый обычный, - он прищурил глаза. - Я не могу влезть на радугу, не умею вызывать дождь и не в состоянии зажечь хотя бы одну звезду на небе. И что, поэтому ты оттолкнешь меня, да? - он улыбнулся, увидев, как щеки Дениз порозовели а ресницы дрогнули.

Флорантен наклонился и снова коснулся ее губ. Она ответила на его поцелуй, подалась вперед и прижалась к нему.

- Вот видишь? Говоришь, что самая обычная, - прошептал он ей прямо в губы, - а делаешь со мной, что хочешь. Я полностью завишу от тебя.

Стало трудно дышать, не хватало воздуха, и дело было не в недостатке кислорода. Чувства теснили грудь Флорантена и требовали выхода. А он даже не подозревал, что может чувствовать такое. Наверное, это дело рук самой обычной волшебницы. Вместо палочки она может взмахнуть ресницами, и Флорантен научится доставать до радуги и зажигать звезды. Только чтобы позабавить ее и услышать, как она смеется.




Флорантен нежно целовал ее ладони, придерживая их своими руками.



- Если ты - наваждение, то я хочу, чтобы оно длилось вечно, - прошептал Флорантен и крепче прижал к себе, словно опасаясь, что она исчезнет, растворится в воздухе, насыщенном ароматом трав и цветов.



- Пусть так и будет, - эхом повторил Флорантен.

На самом деле он уже знал, что никуда ее не отпустит, и только если им... когда им посчастливится выбраться отсюда, он увезет ее в Париж. Он сможет, наконец-то, осуществить мечту матушки: вернуться счастливым. А потом Альпы. Горы, снег, обжигающие белые искры из-под горных лыж, и вечера у камина, когда вдвоем под одним пледом, с чашками глинтвейна в холодных с мороза руках. И поцелуи, обжигающие и будоражащие. Как сейчас.

Неожиданно в поле зрения попало темное пятно. Внимательно присмотревшись, среди густого ельника Флорантен заметил небольшой домик, собранный из старых темных камней, покрытых мхом. Дверь болталась на одной петле, неведомо откуда налетевший ветер хлопал одиноким ставнем на черном провале окна.

- Дениз, - тихо проговорил Флорантен. - Обернись. Ты что-нибудь видишь?

Сердце подскочило в груди, сжалось тревожно. Если темные силы снова играют с ним, надо быть осторожным: возможно, они где-то рядом. Нельзя подпустить их к Дениз.

...

Эда Вебер:

Привычка жить на предельных скоростях и балансировать на грани дозволенного когда-нибудь дорого ей обойдется, но по-другому не получалось. Она просто не умела останавливаться и оглядываться назад. Осторожность – проявление человеческой слабости. Когда-то мать шутила, что семь раз отмеряет портной с тупыми ножницами. Человек, знающий, чего хочет от жизни, никогда не будет топтаться на месте, выбирая легкий путь. Шон Макгрит - сложный выбор, способный сбить с намеченного курса. Надменный сноб, насквозь испорченный и развращенный властью больших денег. Такие зачастую не вызывали у нее ничего , кроме презрения. Умом она понимала, что от утомленного чрезмерным женским вниманием плейбоя стоит держаться подальше.
Секс с таким будет сродни тяжелому наркотику, когда одного раза достаточно, чтобы впасть в зависимость. Но животные инстинкты упорно довлели над разумом.
Тело занималось горячечным румянцем под мокрой одеждой. Эде не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться - Шон заглотил наживку. Она кожей чувствовала голодный взгляд мужчины, одержимого той же жаждой. Нырнув под кружевной навес из переплетенных между собой ветвей большого дерева, она остановилась и завела руки назад. Непослушные пальцы нащупали застежку молнии, когда за спиной послышался тихий шорох, рыхлая почва прогнулась и горячее тяжелое дыхание коснулось основания шеи.

Большие ладони прошлись по ее рукам вниз заботливой лаской, позволяя почувствовать себя защищенной в царстве угнетающей тишины. Потянули с плеча мокрую ткань, открывая доступ горячим жадным губам, творившим с ней невообразимые вещи. Прошлись по всей длине рук, дразня обещанием, прежде, чем опуститься на ноющую грудь и окончательно выбить почву из-под ног. Боже, что он делает с ней. Негромко всхлипнув, Эда прогнулась в спине, прижалась ягодицами к возбужденному члену и слегка потерлась об него. Не ей одной гореть в этом огне. Шон не остался в долгу:

Искаженное страстью лицо на мгновение заступила жуткая маска с черными провалами вместо глаз. Эду передернуло и она машинально рванулась из рук Шона.

Эда никогда не думала, что рядом с малознакомым мужчиной, о котором к тому же изначально была не самого высокого мнения, можно чувствовать себя настолько…защищенной, а объятья способны подарить покой и умиротворение.
А Шон Макгрит не так прост, как кажется.
Он умел слушать и слышать. Фантастический рассказ Эды об отвратительном уродце, с которым она столкнулась в озере, не вызвал на его лице и тени насмешки. Мысли о том, что под маской прожигателя жизни скрывается глубокая тонко чувствующая натура потонул в крышесносном поцелуе. Шон не просто целовал, он трахал ее рот языком жарко и глубоко. Отнял весь воздух и заставил потеряться во времени и пространстве. И вдруг все закончилось. Макгрит отстранился, оставив ее одну, лишенную своего тепла и силы.

Прелесть? Да пошел ты! Уперев руки в бока, Эдвина наградила спину удаляющегося Макгрита недовольным взглядом.Возбуждение немного схлынуло, но тело до сих пор плавилось и горело, требуя немедленного удовлетворения. Выругавшись, Вебер стянула с себя опостылевшее платье и дернула с ветки светлую рубашку. Легкая ткань пахла Шоном. Теперь его запах останется на Эде и будет сводить с ума, усугубляя ощущение обделенности Подавив желание зарыться лицом в ткань и вдохнуть будоражащий аромат, Эда начала быстро одеваться, прислушиваясь к голосам.






План Шона не лишен смысла. Но как его воплотить в жизнь – тот еще вопрос. Если сила, которая забросила их сюда вновь решит сыграть с людьми злую шутку. Все ихусилия пойдут прахом. Эдвина не могла отделаться от ощущения, что ими играют, мастерски дергая за невидимые ниточки. Каждый шаг строго предопределен. Они ничего не решают, не владеют ситуацией. Дерьмо. Так не должно быть. Она не позволит лишить себя права выбора. Ради памяти Джейн. Ради возможности еще раз обнять Джарвиса. Ради тех, кто находится рядом. И тех, кто остался в замке или заброшен в похожие параллельные реальности, созданные извращенной фантазией психопата. Она не верила во всякий мистический бред, никогда и помыслить не могла, что столкнется с тем, что невозможно объяснить логически. Если не прекратить думать об этом – можно тронуться умом. Лучше заняться чем-нибудь полезным и хотя бы попробовать помочь мужчинам воплотить в жизнь обретающий четкие очетрания план спасения…
Остановившись у кромки воды, Вебер оглянулась на Шона, Габриэля и Вивиан. Страха не было. Нужно поработать физически для общего дела - она нырнет в чертову лужу. Тем более здешние обитатели уже успели не только познакомиться с ней, но и попробовать на вкус.



(догоняю))

...

Mysterius:

Я снова проснулся, сгоняя с себя сонную дымку. Я радовался их неприятностям. Я ликовал от их боли. Все они попали в ловушку, о которой я и не мог мечтать. Теперь жизнь каждого висела на волоске.
И все же меня разъедало изнутри понимание слабости этой неженки. Нежность противна мне, я не знаю этого чувства. Нежность только для безвольных и родившихся в мире. Я же был рожден в агонии и вылез из самого Ада. Да, они еще не знают, с кем имеют дело, но обязательно узнают. И вот тогда я посмотрю в лицо всем им и после посмеюсь над их остывающими трупами.
Сейчас одна из этих жизней висела на волоске. Чертова жизнь на чертовом волоске. И только от МОЕЙ воли зависело, будет ли ЭТА жизнь существовать и далее. О, определенно эта жизнь заслуживала тех мучений, что обрушились на нее. Эта жизнь и так живет в мучениях. У этой Жизни нет Души. Но душа сможет потом возродиться, а я не хочу, чтобы эти чудовища снова когда-нибудь ходили по земле. Нет. Я желаю всем им мучений, не виданных ранее. Но только не смерть, нет. Смерть стала бы для них подарком. Слышишь?
Смерть станет для них подарком, моим прощальным подарком. Но лишь после того, как эти сволочи пройдут через все то, что пережил я. Вот тогда они поймут, что не стоило сюда приезжать. Я стану для всех злым духом этого места, я стану проклятием на весь род для каждого из них.
А волосок угасающей жизни становился все тоньше. Но я не собирался обрывать его. Только не сейчас, еще не время. Мне нужно было снова спрятаться, чтобы засиять потом еще ярче. Сейчас не мое время, но оно обязательно придет. И вот тогда они поймут одну простую истину:
Было ошибкой сплетать наши жизни в тугой узел своим приездом сюда.

...

Айзек Спенсер:

Дивный сад

Начинать знакомство с красивой девушкой с нападения на неё – не лучший способ к себе расположить. Айзек прекрасно видел, какое впечатление производит на сжавшуюся возле колонны Лили. Теперь он знал её имя. Лиллиас… Красивое, оно ей очень шло. Ему хотелось произнести его ласково, перекатить на языке эти самые "л", чтобы успокоить, чтобы его голос перестал ассоциироваться со страхом и насилием, но Айзек непривычно робел. В таких ситуациях он ещё не оказывался… Они обменялись взглядами: его был вопрошающим. Сейчас она должна была позволить или запретить касаться её. А взгляд её глаз цвета тёмного шоколада выражал так много эмоций, что Айзек снова растерялся. Они оказались повязаны тайной, которая именно сейчас не имела значения, но когда они окажутся вне опасности, невозможно будет игнорировать случившееся. Айзек ждал и был готов к уготованной расплате, какой бы она ни была… А пока действовал быстро, ведь времени у них не было.
Стоило подойти, и Лили сглотнула. Айзек заметил, как слегла колыхнулась кожа на месте изящной ямочки горла. Он любил рассматривать женское тело в деталях, но сейчас ему была предоставлена довольно-таки непривлекательная возможность увидеть все оттенки отвращения со стороны женского пола. Отшатнулась, как от прокажённого, отвернулась и даже не хотела отвечать на вопрос, мотая головой из стороны в сторону. А когда он уселся рядом, паника, написанная на лице Лили, заставила Айзека почувствовать себя настоящим мерзавцем. Тонкие пальцы комкали синюю полупрозрачную ткань и это напоминало о событиях в тёмном коридоре замке Фалам Кнок. Но как бы то ни было, придётся порвать на лоскуты красивое платье. Айзек осторожно, стараясь на касаться обнажённой кожи, взялся за края подола и потянул в стороны. Ткань разошлась на удивление быстро.
Айзек спасся этой механической работой от воздействия близости красивой девушки рядом в явно возбуждённом состоянии. Как Лили ни сжимала бёдра, как ни пряталась, он заметил влажную ткань между ними, которая подтвердила догадки. Определённо красавица не могла возбудиться от страха или присутствия Айзека, поэтому скорее всегда разгадка крылась опять же в испарениях. Меж тем Лили превратилась в дрожащий кусочек плоти. Костяшки сжатых кулачков побелили от напряжения. Она так причинит боль нежной коже ладоней. Ненароком Айзек задел ногу, и девушка всхлипнула, стараясь даже не дышать, и отвернулась. Она вся покрылась мурашками, сжалась как пружина, от страха или каких-то других эмоций. Айзек старался быстрее закончить дело.

- Да что за чертовщина? – воскликнул Айзек, поднимаясь с колен. От него не укрылось, каким взглядом одарила его Лили, будто искала ответы и поддержку. Удивительно, что она так переменилась к нему. Или это просто необходимость?
В это время вернулись Дениз и Флорантен. Он всё ещё не мог поверить, что двери не было. Но этот мираж не был так страшен, как исчезновение третьей девушки. Она просто исчезла, раз и нету... Айзек пообещал себе, что не выпустит Лили из поля зрения, даже если придётся удерживать силой.
Флорантен стал выстраивать логическую цепочку, и выходило, что испарения воздействуют на мужчин и женщин по-разному. Но все оставались в растерянности… Флорантен просил его решить вопрос, почему-то видя лидера. Что наводило на эти мысли, Айзек догадывался. В семье он всегда был старшим, все полагались на него, доверяли секреты и ждали, что всемогущий Айзек решит все вопросы. Так было и до смерти родителей и уж тем более после. Но самый ответственный и самый старший подвёл своих брата и сестру, и теперь жернова Ада никогда не перестанут крутиться для всех троих. Решимость выбраться отсюда укреплялась страхом за отсутствующих здесь брата и сестру. Айзек просто понятия не имел, где они. Это его убивало.

- Другого нам и не остается, - согласился Айзек, выслушав рассуждения Дениз.

- Вы правы, - кивнул Айзек, признавая правоту певца, - надо быть предельно осторожными.
Когда он обернулся, перед ним предстала фурия.

- Что? – спросил он машинально, забыв об обещании быть нежным и трепетным по отношению к Лили ввиду их общего маленького секрета, потом опомнился и спросил уже нормальным голосом: - Что-то не так? У тебя есть свои мысли по поводу того, что здесь происходит? Я готов выслушать. В этой беседке мы избавлены от испарений и я, наверное, зря порвал твоё платье, как и… Я должен извиниться за нападение в коридоре. Этому нет оправданий, и я не ищу их, и готов понести ответственность в любой форме. Только хочу, чтобы ты знала, что подобное поведение не входит в рамки моего обычного. Можешь назвать это нервным срывом, а ты просто попалась под руку. Кое-что случилось. Я…
Айзек поднял руку и обхватил волосы, потянув их. Снова навалились воспоминания, сердце вошло в бешенный ритм, а ещё она, Лили… Красивая с этими своими шоколадными глазами, копной густых разметавшихся волос и длинными ногами, сжатыми вместе, а между ними всего лишь тонкий лоскуток, пропитанный влагой. И Айзеку до изнеможения хочется понять, почему она возбудилась. Он пытался не смотреть, как сжимаются полные влажные губы, как соски полных грудей натягивают тонкий прозрачный лиф. Это форменное издевательство над мужчиной – выглядеть вот так… И если Лили могла сжать свои стройные ножки, сцепить руки на груди и спрятать таким образом от него признаки возбуждения, то для Айзека это было непосильной задачей. И вот что она прикажет ему делать с колом в штанах?..

...

Марко Гаттини:

Дом Оживающих страхов.

Она под видом шутки повторила его недавнюю мысль, но Марко не стал говорить об этом. Да, не исключено, что в конце пути их ждет не свобода, а смерть. Но произносить эти мысли вслух ни к чему. Он не покажет своего страха. Дом и так уже выжал из него целых два...

В этом он был с ней совершенно согласен! Тем более что ему нравилась ее компания. Марко не отказался бы оказаться с Морин тет-а-тет при других, более спокойных, обстоятельствах. Сейчас же приходилось сосредоточиться на том, чтобы понять непонятное. И все же... и все же все его существо остро реагировало на ее присутствие. "Не время" - в очередной раз мысленно одернул он себя.

Марко сжал ее руку в ответ и уверил Морин, что готов повторять эти слова сколько угодно раз, если ей от этого становится спокойнее. Тем паче, что он действительно верил в то, о чем говорил. Сам не понимал, почему, но - верил.

Она подошла к нему и вопреки ее словам он подумал, что она смелая девочка. Другая могла бы и в истерику удариться, что в их положении не мудрено. А еще он подумал, что не допустит, чтобы с ней что-то случилось.

Он весело хмыкнул, до того забавно - и лестно, что греха таить - прозвучала ее фраза, несмотря на то, что им было сейчас совсем не до смеха.
Они начали постепенно спускаться, он впереди, прощупывая ступеньки, она - сзади, держась за его локоть. В какой-то момент Морин прижалась к его спине головой и он ощутил резкий укол совсем неуместного сейчас возбуждения. Между его лопаток будто прошел разряд электрического тока. Марко сделал глубокий вдох и продолжил спускаться. На их счастье, подвал находился не слишком глубоко и они достигли ровной поверхности за несколько минут.

- Конечно. - только и успел он сказать перед тем, как Морин неожиданно закричала. Святая Мадонна, от этого звука у него чуть сердце не выскочило из груди! Даже дом и вся иррациональность происходящего не испугали его так, как ее крик. Марко хотел было спросить, что случилось, но причина стала ясна ему раньше, чем он успел задать вопрос - что-то хлестнуло его по ноге и по телу прошла дрожь от накатившего чувства мерзости. Крысы. Здесь были крысы. Недолго думая, он подхватил Морин на руки.
В подвале было хоть глаз выколи. Марко ощупал карман своих брюк в поисках телефона, но вспомнил, что тот остался на столе в каминном зале. Вот дьявол! Возможно, стоило поискать какой-нибудь фонарик в библиотеке, но было поздно. Делать нечего - с Морин на руках он медленно пошел вперед. Его слух уловил новый равномерный звук - похоже, где-то что-то капало. Он принюхался. Пахло спитрным. Скорее всего, виски. "Кап-кап" - разносилось в гулкой тишине подвала и эхом отдавалось от стен, мешая понять, откуда исходит звук. Попросив Морин обхватить его за шею, и поддерживая ее под колени одной рукой, второй он пытался найти наощупь источник звука и запаха. Ему повезло - ладонь наткнулась на нечто, похожее на бочку. Он прошелся рукой по ее поверхности и нащупал краник. Продолжив исследование, его рука обнаружила рядом деревянную кружку.
- Хотите выпить, Морин? - предложил Марко. Сам он крепкое спиртное не любил, но сейчас, возможно, стоило сделать исключение с учетом ситуации, в которую они попали. Глаза немного привыкли к темноте и он, хоть и смутно, различал очертания бочки. Судя по всему, стены с обеих сторон были уставлены тарами с виски. Марко открутил краник и подставив кружку, предварительно ополоснул ее, помотав в ней виски и выплеснув его в сторону. После этого он набрал кружку заново и отсалютовал куда-то в пустоту:
- Cin-cin. - произнес Марко вместо тоста и поднес виски ко рту, решив попробовать его сам прежде, чем предложить Морин. Спиртное обожгло верхнюю губу, но глотнуть он все-таки не решился. Это было слишком рискованно.
Однако его жеста хватило, чтобы комната неожиданно осветилась. Сверху донеслось хлопанье дверей - то ли это дверь в подвал захлопнулась за ними, оставляя их запертыми посреди мечты алкоголика, то ли открылась дверь библиотеки... нужно было это проверить.
- Морин, я бы все-таки не стал это пить. - сказал Гаттини и вернул кружку на место. - Давайте лучше выбираться отсюда.
Он донес девушку до лестницы и поставил на первую ступеньку. Теперь уже она шла впереди, а он сзади, поддерживая ее за талию для страховки, как он пытался себя убедить. А может, ему просто хотелось касаться ее. С учетом того, что подвал теперь был освещен, подъем наверх прошел быстрее, чем спуск, но по мере их приближения к двери свет угасал. К его облегчению, дверь в библиотеку не захлопнулась. Едва выбравшись из подвала, Марко кинул быстрый взгляд на дверь, ведущую в коридор. Она действительно оказалась приоткрыта. Снова взяв Морин за руку, что входило у него уже в привычку, он повел ее прочь из библиотеки.
В коридоре Марко вспомнил о том, что здесь может быть кто-то еще. А что, если просто позвать?
- Здесь есть кто-нибудь? - крикнул он и прислушался. Тишина.
- Давай посмотрим, что там на втором этаже. Больше нам все равно ничего не остается. - Предложил Марко девушке, подавив раздраженный вздох. Его уже начинало утомлять брожение по этому дому. Единственным плюсом в данном положении было то, что рядом с ним находилась Морин. Он понял, что не пожелал бы себе лучшей компании, чем она.
Они поднялись и услышали донесшийся сверху топот ног. Марко заслонил собой девушку, мгновенно напрягшись, но мгновением спустя облегченно выдохнул. Перед ними появились Кестер и незнакомая ему темноволосая девушка.

...

Лиллиас Келли:

На каждое слово мужчины я хотела ответить, и каждое последующее отменяло предыдущее. Раз за разом одно возмущение сменялось другим. В итоге он вылил на меня всё. Начиная с вопросов и заканчивая извинениями.
Я вздыхаю и дышу уже более равномерно, однако взгляд падает на его брюки, и я вижу силуэт под ними он отлично обрисовался. И никого рядом нет. И он все еще хочет меня. И я заразилась хотелкой!! Боже! Как быть? Что делать? Куда бежать?
- Всё хорошо, - ответила я чуть улыбнувшись. - Я понимаю, бывает разное...
Разное? Что я говорю?
- Думаю надо посидеть в тишине и прислушаться к словам... - улыбнувшись опустила взгляд, невольно скользнув по брюкам, и неожиданно резко вобрав воздух, от замеченного. Тут же отвела взгляд. Внизу свело от мысли, как его кол может вонзиться в меня, и поправила остатки платья на бедрах. Тяжело дышать, смотреть на него, все тело горит. Как же тесно в лифе...
Ладони невольно скользнули меж бедер, утягивая за собой остатки платья. Я впилась пальцами во внутреннюю поверхность бедер и пожала плечами, сделав по возможности невозмутимый вид. Будто я просто потянулась.

...

Айзек Спенсер:

От такого ответа Айзек опешил. Она понимает? Или же просто говорит ерунду, не осознавая слова, заметив возбуждение... Ведь он видел, как она смотрит на вздыбившуюся ширинку. Было невозможно не заметить эту реакцию, несвоевременную, неловкую, но такую очевидную! Чёрт побери! Айзек снова стал ерошить ни в чём не повинные волосы, кружа по пространству беседки, в котором неуловимо изменилась атмосфера. Стало жарко, как в пекле. И зачем он только раздел Лили?

- Ну давай послушаем, - сказал Айзек, чтобы просто что-то сказать, потому что мозг отказывался думать. Мало того, что она улыбнулась, так ещё и скользнула взглядом по бугру на штанах, после чего сделала невинный взгляд, начав себя буквально ласкать. Айзек сначала метнулся из беседки, чтобы вдохнуть свежего воздуха, да только понял, что там его практически нет - лишь отравленная ядовитыми парами атмосфера. Но и внутри беседки было не лучше. Лили сидела в самом центре сидения и будто бы его ждала. Она не казалась испуганной или прячущейся от него. Сейчас Айзек видел перед собой раскрепощенную женщину, которая наслаждалась своей наготой и воздействием на мужчину. Прищурив глаза, Айзек снова вступил в пространство беседки. Потом опустился на колени возле Лили, раскинувшись в вольготной позе. Колено согнуто, кисть расслабленно лежит на нём, другая нога вытянута вдоль пола. Беззастенчиво разглядывая практически раздетую, надо заметить, им, девушку, он спросил с ленцой в голосе:
- А ты ведь хочешь меня, Лили? - Или это был не вопрос, а скорее утверждением. Для сохранения скромности Лили или, возможно, давая ей мнимый последний шанс переложить вину на обстоятельства, уточнил: - Или это всего лишь искусственное возбуждение от испарения ядовитых растений?

...