Архитектура Страха

Обитель писателя


Ей это совсем не напоминало игру. Скорее, чье-то издевательство, которому не было конца. Прозвучавшие слова Марка лишь подтвердили подобные мысли.
«Леди Катрина»? Что ж, пусть будет так. Пусть считает ее все той же избалованной дамой из высшего света, презрение к которому так чувствовалось в его поведении во время представления в замке. Жаль, что в нагорье каирнов пламя, уничтожившее бааван ши, не спалило и ее. Несколько минут агонии было бы легче перенести, чем существовать с этой болью всю оставшуюся жизнь.

Слова, зачитанные мужчиной, прозвучали как очередная насмешка. Как раз впору сочинять роман, сейчас, когда внутри все горит и даже дышать получается с трудом, чтобы не показать окружающим своего расстройства и, тем более, слез. Особенно Марку. Не хватало еще, чтобы он снова ее пожалел.


Как бы Катрине ни было горько, рассказ баронессы вызвал у нее слабую улыбку. Кенна МакКензи опять проявила изобретательность, как и немногим раньше, на могилах, найдя ключ. Такой решительности и отваге можно было только позавидовать.
– Звучит замечательно, – Катрина не удержалась от похвалы. – Баронесса, надеюсь, автору придется по вкусу ваша история.
В этот момент заговорил мистер Бойд.

Его история тоже оказалась оригинальной и даже немного забавной.
Сама Катрина вряд ли смогла бы придумать хоть что-то. А ведь раньше так любила сочинять сказки, мечтая, что когда-то расскажет их собственным детям. Потом могла лишь радоваться, что судьба не подарила ей малыша. Что стало бы с ними в том ужасе, было страшно представить.
Нет, она обо всем подумает позже, наедине с собою, когда сможет горевать и плакать без свидетелей. А пока… пусть будет любая чушь, которая поможет отвлечься хотя бы на время.
Катрина оглядела присутствующих.
– Моя версия немного иная…

– Дорогая… – Джон старался говорить ласково, но в его голосе звучала неприкрытая обида. – Дорогая, как ты могла не сберечь единственный подарок, который я оставил тебе на память о нашей любви? Ты же уверяла меня, что будешь его беречь!
– Я и берегла! – Мари от возмущения притопнула ножкой, злясь на Джона, снова заговорившего о своих чувствах, еще и в присутствии посторонних. Они ведь давно уже все решили. – Я не знаю, как такое могло случиться. Это не моя вина! Не представляю, куда могла деться Сюзанна.
– Сюзанна пропала…? – Гарри побледнел, потом покраснел, потом задышал так часто, что, казалось, вот-вот лопнет от напряжения. – Моя дорогая маленькая Сюзанна? Ее украли? Ее больше нет с нами? И о какой любви бормочет этот тип? – он бросил недоуменный взгляд на Джона, рядом с которым уже скрежетала зубами от негодования Эльза. Она-то думала, что о Сюзанне никто не вспомнит, тем более сейчас, когда их всех объединила важная встреча.
– Гарри, я все тебе объясню, милый, – Мари заволновалась, понимая, что теперь ей серьезно достанется от мужа. Потери Сюзанночки он ни за что не простит. А она так надеялась, что успеет отыскать Сюзанну и скрыть от мужа страшную тайну об ее исчезновении.
В этот момент в разговор вмешался Арнольд.
– Что вы такое говорите, Мари? Что случилось с Сюзанной? Где она может быть? Такая маленькая? Такая беззащитная?
Он повернулся к Виоле, дергающей его за рукав и требующей объяснений.
– Детка, я собирался обо всем рассказать. Да, я люблю эту крошку. Люблю всем сердцем. Я так надеялся, что ты поймешь меня. И простишь. Ты же меня всегда понимала, дорогая. Все мои тайные страсти…
– Никогда! – Виола вскипела. – Я никогда не пойду на это, слышишь? Я не соглашусь, чтобы ты общался с ней. Ты ведь клялся, что все давно в прошлом и больше не повторится ничего подобного.
– Я не сумел удержаться… – жалобно простонал Арнольд. – Она такая замечательная, такая ласковая, такая…
– Довольно! – вскричал Гарри, прерывая эти излияния. Его не слишком расстроило известие о связи жены с Джоном, он давно подозревал что-то подобное и успел смириться. Мало волновало и то, что дорогая Сюзанна могла нравиться кому-то еще. Это вполне обоснованно, в нее невозможно не влюбиться. Но вот то, что его любимица исчезла…. Немыслимо! Ужасно!
Мужчина уже собирался обрушить на голову жены все свое возмущение, как вдруг в комнату влетела еще одна пара – запыхавшаяся старушонка в сбившемся на голове чепце – леди Томпсон, частенько прогуливающаяся неподалеку от их дома, – и пожилой джентльмен, которого прежде никто из присутствующих не видел. В руках каждый из вошедших держал по собачке. Всплеснув руками от радости, Мари бросилась к старушке.
– Леди Томпсон, вы наша спасительница! Вы нашли ее!
– Конечно, нашла, – важно проговорила та, передавая собачонку хозяйке. – Я сразу узнала вашу Сюзанночку и ужасно расстроилась, когда представила, как сильно вы опечалитесь, узнав о ее пропаже. Только вот стара я уже стала, не смогла быстро догнать, пришлось попросить о помощи этого джентльмена. Она кивнула на мужчину, стоявшего рядом.
– Мистер Абернатти, к вашим услугам, - поклонился тот.
– Спасибо вам, сэр, - Гарри благодарно пожал ему руку. – И вам, леди Томпсон, – добавил, злобно взглянув на жену, намекая на то, как ей достанется наедине за невнимательность. Если бы с Сюзанной что-то случилось…
В этот момент второй щенок на руках Абернатти тявкнул, напоминая о своем присутствии.
– Это Чарльз, – пояснил джентльмен. – Я случайно узнал о том, что он остался без хозяев, а ваша милая собачка распознала в нем родную душу. Вы ведь не позволите бедняжке остаться на улице? Возьмете и его к себе?
Мари ошеломленно уставилась на говорившего, потом перевела взгляд на мужа, тоже лишившегося от изумления дара речи. Что им делать с еще одной собакой в доме?
Но тут на помощь пришел Арнольд, рухнувший на колени перед невестой.
– Драгоценная, любимая, самая лучшая моя Виола. Я знаю, какое у тебя доброе сердце. Давай заберем малыша себе. В знак нашей любви. А я обещаю, что до нашей свадьбы я научу его приносить тебе тапочки в постель.
– Не нужны мне никакие тапочки! – взвизгнула Виола. – Я терпеть не могу собак! Никакой свадьбы не будет, если ты решишь оставить эту псину в нашем будущем доме!
Услышав эти слова, Джон усмехнулся и посмотрел на свою жену.
– Это ведь твоя работа? Это ты решила выкрасть Сюзанну и бросить ее на улице, чтобы лишить Мари памяти обо мне? Что ж, Эльза, раз во всем виновата ты, этого щенка, – он осторожно забрал Чарльза из рук Абернатти, – мы заберем к себе. Это будет тебе наказанием за твою жестокость. И только попробуй его не полюбить!
_________________

Обитель писателя. Красное

Алан Бойд и Кенна Мак-Кензи сразу же увлеклись и стали рассказывать свои версии того, что же должно было случиться в финале странного романа.

Марк рассматривал список героев и шевелил мозгами, которых, по правде говоря, к этому решающему моменту осталось уже не так много.
Он, конечно, любил придумывать и фантазировать, но сейчас ему мешала смесь совершенно разных и пугающих эмоций. А их центром стала тоненькая золотоволосая Катрина, графиня, в которую он, сам того не заметив, влюбился как мальчишка-подросток.
"Сосредоточься, дурак", - зло велел он себе наконец. Лучше взять себя в руки и сделать то, что приказали неведомые устроители этой ловушки. А о любви и прочем можно будет подумать и после, когда они выберутся и вдохнут свежий ветер настоящей шотландской равнины вместо этого затхлого душка.

- Что ж, я вижу это так. - Марк задумчиво почесал затылок, взял с полки маленькую книгу и поставил ее обратно, разглядев название "Сто сорок четыре позы для безопасного секса".

- День рождения Джона был устроен с необыкновенной пышностью. Особняк сиял огнями, на мебели никто бы не обнаружил и пылинки, в столовой накрыли роскошный стол с серебряными приборами эпохи барокко - они достались Джону от прабабушки. Сам именинник был приветлив и встречал гостей рука об руку с женой Эльзой.
Все знали, что Джон и Эльза уже пять лет жили как кошка с собакой, спали в разных комнатах и не разводились потому, что пуританские родители обоих были решительно против такого шага.
Но сегодня на лицах молодых супругов не было даже намека на грусть или злость, напротив, они просто лучились счастьем.
И вот перед ними появились друзья - Гарри и Мари.
- Мари, дорогая, - улыбнулся ей Джон. - Я рад тебя видеть. Ты все прекраснее с каждым днем.
- Рад, что так ценишь внешность моей жены, дружище, - сухо сказал Гарри и обратился к Эльзе: - Ты сегодня неплохо смотришься в этом зелененьком шифоне, Эйс.
Мари поморщилась и дернула мужа за руку:
- Гарри, идем, хватит уже комплиментов.
- Ты хотела сказать, хватит комплиментов не в твою сторону, милая? - еще суше произнес Гарри. - Ну, думаю, тебе их перепадет немало - и от Джона, и от Чарльза.
- Чарльзу на меня плевать, - вспыхнула супруга. - Он влюблен в самого себя, подлый нарцисс!
- Так-так, - протянул сзади голос. Все посмотрели на нового гостя, это был Чарльз. - Меня уже обсуждают в этом прекрасном доме? Чудненько. Давайте, раз начали, пойдем и пообедаем, а после продолжим это увлекательное занятие.
- Давайте, - бросила вынырнувшая из-за двери Сюзанна. Ее щечки горели алым пламенем. А глаза не отрывались от Чарльза. Мари это заметила и сощурилась, а Эльза, глядя на обеих, мысленно хихикнула.

Обед проходил неторопливо. После него мужчины хотели удалиться пить вино и курить сигары, но женщины упросили их нарушить традицию и поиграть с ними в "бутылочку".
И вот игра началась. По правилам, которые немного изменили, ведущий крутил бутылку, отмеченный ею избранник называл желаемую им особу, а та не имела права отказать в поцелуе. Эльза взяла все в свои ловкие руки и стала ведущей игры.
Первым, на кого указала бутылка, стал Арнольд.
- Кого целуешь? - спросила Эльза, косясь на Сюзанну.
- Сюзанну! - Юноша вспыхнул, а названная леди, наоборот, побледнела и отодвинулась, в ужасе ища взглядом Чарльза.
- Чарльз, - позвала Сюз.
Но он полировал ногти пилочкой и в перерывах распивал портвейн.
И пришлось Сюзанне целоваться с Арнольдом, а потом утираться потихоньку платком.
Тут встала возмущенная Виола и выпалила всем гостям:
- Это же восхитительно! Арни, солнышко, ты так увлекся поцелуем, что забыл о нашей помолвке! Что ж, на нет и суда нет, я все сообщу маме и папе! И не вздумай претендовать на место заместителя в папиной фирме!
Расхрабрившийся Арнольд тоже вскочил и крикнул:
- Пусть твой папаша катится куда подальше вместе с фирмой, я люблю Сюзанну и хочу жениться на ней!
- Что? - Сюз поперхнулась глотком мадеры и закашлялась. - Вы мне не нужны, Арнольд! Кто мне необходим как воздух, так это Чарльз!
Чарльз выпучил глаза и отставил свой напиток. Но не успел он и слова вымолвить, как в ссору влезла Мари.
- С чего это вдруг, милочка, вы стали претендовать на место невесты Чарльза? - сахарным голосом осведомилась она. - Всем известно, он убежденный холостяк! Да, Чарли?
Названный джентльмен попытался выкрутиться из разгорающегося скандала.
- Ну, я такого не говорил...
- Говорил, конечно! - Мари уже понесло. - Еще как говорил! В тот вечер, когда я ушибла лодыжку на корте и ты взял меня на руки и отнес в домик для гостей мистера Абернати!
Гости застыли кто где был и навострили уши.
- Кхм, - деликатно вмешался мистер Абернати. - Кажется, в тот приснопамятный день вы оба... долго пробыли в домике?
Гарри молча изучал жену и Чарльза. Эльза заметила, что на его лбу были капли пота.
- Мари, ты была с... - потрясенный Джон сглотнул и рухнул в кресло. - Но как? Почему?
- Потому что мне нравятся мужчины, способные носить меня на руках и не ныть, что у них больное сердце, - ужалила Мари. И сверкнула глазами на всех: - И даже не думайте ничего такого, Чарльз вел себя достойно и перебинтовал лодыжку, а после ушел!
- Дорогая, - подала голос леди Томпсон. И поправила очки. - Дорогая, но кого же я тогда слышала в том домике, и так явственно? Эти вскрики "Еще! Скорее! Вот так!"... Право же, странно.
Мари ахнула и схватилась руками за щеки, пряча лицо.
Гарри скрипел зубами и сжимал кулаки.
Джон без сил лежал в кресле, а Эльза с удовольствием откусила кусочек торта и зажмурилась. Это было истинное наслаждение для ее измученной и ревнивой души. Наконец-то вертлявозадую мерзавку Мари, едва не отбившую у нее мужа, ставили на место! И при всех.
- Я не виновата, - прорыдала наконец Мари. - Вы все в этом участвовали, разве не так? Разве не вы решили помочь нашей библиотеке, собрали деньги на годовую подписку на журнал "Тайны и приключения" и поручили мне все оформить?
- И? - мистер Абернети поднял бровь. - Как одно связано с другим? Тем более, что ни одного номера у нас так и не появилось.
- Нет. Потому что я потратила всю сумму на сеанс турецкого массажа! - завопила доведенная до предела Мари. Она отняла руки и стояла теперь прямо, вызывающе уставившись на гостей и хозяев дома. - Именно так. И когда Чарльз ушел, мой дорогой Осман стал меня лечить. И вылечил! Я все сказала, а вы можете завидовать, как и всегда!
И Мари уселась на диван к мужу. Гарри положил руку на диван так, чтобы жена не смогла к нему прижаться.
- Уверен, он тебя лечил тщательно, - процедил он сквозь зубы. - А о подробностях мы поговорим дома. И так уже наслушался.
- Ах, какая логика, - заключила ехидно Сюзанна. - Раз мы дали деньги, мы же и виноваты? Мы, а не вы, растратившая их на Османа? Это нужно записать для потомков.
- А кто виноват? Вы же знали, что Мари необязательна. - Чарльз вышел из шока и сумел затушить сигару в пепельнице, а не в парике леди Томпсон. - Нужно было поручить подписку мне. Я нарцисс, но люблю точность и всегда выполняю обязательства. Леди Томпсон, вы ведь отдавали кошелек Мари?
- Ох, мой дорогой, - вздохнула старушка, тряся буклями парика. - И где были мои глаза?
- Видимо, убежали вместе с очками на затылок, - сострил Арнольд.
На него зашикали. Леди Томпсон все любили за доброту.
- Итак, - заключила после долгого молчания Эльза. - Во всем виновата добрячка леди Томпсон. Простим ей вину, леди и джентльмены, это от широты души. А вам, Мари, думаю, стоит уволить Османа. Теперь он вам будет не по карману.
Гарри усмехнулся и склонил голову в знак одобрения. Потом, демонстративно игнорируя разбитую жену, кивнул хозяйке:
- Еще чаю, пожалуй. Распорядитесь, Эльза, у меня нынче неплохой аппетит на сладкое.
- Конечно, мой друг.
И удовлетворенная хозяйка позвонила в колокольчик.
_________________

Фабрика игрушек. Чёрное

- В некотором царстве, в некотором государстве жил-был принц, и звали его Фил Лучезарный. Почему Лучезарный, спросишь ты? Когда он улыбался, всем на душе становилось легко, а беды и печали словно рукой снимало - такой магией обладала его улыбка. Однажды шел он по королевскому саду, одаривая царедворцев веселым смехом, как вдруг увидел под деревом дивной сирени старую каргу. Она, не в пример придворным дамам, была одета в лохмотья, а седые волосы нечесаными космами спускались по обе стороны морщинистого лица. Ее слезящиеся глаза пытались поймать взгляд принца, а беззубый рот растянулся в робкой улыбке - старуха с ночи ждала принца, с трудом перебравшись через высокий забор. Она надеялась, что Фил Лучезарный подарит ей свою улыбку, и жизнь наладится. Сын, сгинувший в море, вернется, и не придется ей влачить жалкое существование и тосковать по пропавшему кормильцу. Но принц скривил лицо и прикрыл нос надушенным платком.
- Кто впустил в сад нищую?

Напрасно просила старуха подарить ей хоть одну, самую маленькую улыбку, Лучезарный даже не обернулся, когда ее волокли прочь.
Не осталось у старухи надежды, и крикнула она так, что даже небеса услышали:
- Напрасно прозвали тебя Лучезарным! Отныне имя твое Печальный, потому как великую печаль ты поселил в сердце матери.
Хотел Фил рассмеяться в ответ на ее слова (разве старуха может лишить дара счастливой улыбки?), но не смог. Булькающие звуки, похожие на плачь, вырвались из его горла. Кинулся он к фонтану, что отразил лик принца словно зеркало, и не нашел на нем улыбки, хотя растягивал губы как прежде. Жуткий оскал был ответом водной глади. Вскрикнули дамы, попятились, глаза стали отводить. Кто встретился с ним взглядом, тут же почувствовал, как беды и печали вернулись в их жизнь.

Принялись король с королевой приглашать во дворец шутов, музыкантов и всяких весельчаков в надежде, что они вызовут улыбку сына. Но стоило трубадуру коснуться рукой струн, они тут же рвались, танцовщице стукнуть в бубен и пройтись по кругу, нога подворачивалась, шуту тряхнуть колокольчиками на колпаке, его шею так прихватывало, что звали врача.
И столь велико оказалось проклятье старухи, что печаль, исходящая от принца, словно чума расползалась по всему королевству. Неудачи и болезни преследовали людей, и не было в том просвета. Сначала придворные, сберегая свои деньги и богатство, что начали уплывать из рук, кинулись в соседние королевства, потом и горожане с крестьянами, пережив череду неурожайных лет, потянулись на соседние земли, где почва по-прежнему оставалась щедра.

Никак не мог поверить Фил, что небеса встали на сторону какой-то нищенки. А когда услышал разговор родителей, что еще чуть-чуть и наступит крах королевству, решил найти ее. В его силах было дать ей хлеб и кров, даже послать корабли на поиски сына, лишь бы вымолить прощение. Но он опоздал. Старуха, лишенная последней надежды, умерла в тот же день.

Пришел принц на ее могилу, сел рядом и заплакал. Давно он не позволял себе плакать. Боялся. Если жуткий оскал, появляющийся на лице вместо улыбки, вызывал шквал бед, то слезы наверняка нашлют на королевство черную чуму или великий потоп.
А здесь, на кладбище, он не стал сдерживаться. Мертвым хуже не сделаешь.

И так тосклив был плач Фила, что услышали его проезжающие мимо бродячие циркачи. Хотя и предупреждали их на границе, что неладные дела в королевстве творятся, они не отступились, решили дать представление в столице.
- А чего бояться? - удивился силач, что легко жонглировал пудовыми гирями. В цирке завсегда печаль соседствует с радостью. Заработал денежек - радуюсь, уронил гирю на ногу - печалюсь. И каждый из нас может рассказать о своих печалях и радостях. Одной больше, одной меньше.

Постеснялись циркачи гурьбой к плачущему человеку идти, послали танцовщицу. Она среди них самая жалостливая была.
Подошла она к принцу, обняла и тоже заплакала.
- Ты чего? - От удивления у него даже высохли слезы.
- Горе твое хочу разделить, - хлюпнула носом танцовщица.
И действительно, как только девушка села рядом, ему стало легче.
- Ты кто? - тихо спросил принц. От близости незнакомки ему было так хорошо, что он боялся пошевелиться.
- Я из бродячего цирка. - Девушка махнула рукой в сторону ярких кибиток. - Зовут меня Стелла. А ты кто?
- Я никто. - Принц понял, что его не узнали. - Называй меня просто Филей.
- Ой, как смешно получилось! - задорно рассмеялась она. - Простофиля, приятно познакомиться! Пойдем к нашим!

Стела вскочила на ноги, протянула ладошку принцу и потащила к циркачам, которые уже развели костры, поставили вариться похлебку. Увидев Стеллу с печальным незнакомцем, каждый из них подошел к нему и обнял, деля с ним горе, и с каждым объятием принц чувствовал, как печаль покидает его сердце.
А когда Стелла представила его друзьям, как Простофилю, и все начали смеяться, но не зло, а по доброму, он тоже улыбнулся в ответ.

С ужасом закрыл принц рот руками, думая, что своим жутким оскалом навлек беду на циркачей, но не увидел перемены в их лицах, люди по-прежнему оставались веселы и добры к нему.
Фил ждал, что вот-вот грянет что-то страшное, и циркачи побегут от него, оставив в тоскливом одиночестве.
И страшное случилось.
Циркачи позвали его к костру, налили в кружку вина, а он, садясь на бревно рядом со Стеллой, оступился и повалился назад. В панике схватился он за девушку, та потянула за собой фокусника, тот дрессировщика собачек, тот жонглера, тот клоуна ...
Одним словом, вскоре на бревне никого не осталось, все лежали на земле, дрыгая от смеха ногами. А когда поднялся Фил, циркачи вообще схватились за животы. Разлившееся черничное вино сделало его неузнаваемым. На черном лице лишь поблескивали белки глаз да зубы, открывшиеся в широкой улыбке.
Вот так человеческая доброта, сочувствие, желание разделить горе и радость сняли с Печального Фила проклятие страдающей матери.

Пока я рассказывал, Донна закончила одну из кукол. Она протянула ко мне на ладони Стеллу, и я залюбовался маленькой танцовщицей.
- Теперь твой черед рассказывать сказку, - сказал я Донне, беря в руки фигурку Фила. - Ты же понимаешь, что они должны полюбить друг друга?
_________________

Я чувствовал на себе тяжесть промокшей насквозь одежды, как будто Атлант переложил на меня весь груз небосвода. Но что мне эта тяжесть, Голем, холодный и промозглый ветер, когда смотрю в глаза похитительнице моего сердца? Весь мир замирает, а мне лишь остается осознавать свои чувства и эмоции к ней. В этой схватке с Големом я выжил благодаря только Беатрис Мефри. Она живительной искрой упала в тлеющие угольки моей души, возродив во мне пламя жизни. В тот момент, когда мне казалось, что силы на исходе и Голем, наконец, одолеет. Я увидел через множество выпускаемых пузырьков и толщу воды перепуганную насмерть Беа. Она волновалась! В этом взгляде молодой особы было большее чувство, чем простое переживание на меня. Не тот испуг юной девушки в трактире, боящейся предстоящего испытания. Нет. Это был взор молодой леди, осознающий полноту своих чувств, выбор своего сердца. Без налета романтических иллюзий. Познавшей душой горечь и печаль несбыточной мечты. Это был взрослой взгляд моей Беатрис Мерфи. Девушки, которой мне как казалось в Фалам Кной, всего лишь подалась душевному порыву, приняв мимолетное увлечение за настоящее чувство. Как же я обшибался! Каким был слепцом и глупцом!
- Вам следовало бежать отсюда, а не лезть в холодную воду, - строго отчитал я ее, нависнув грозным исполином над ней. – Вы безрассудная леди, заслуживающая хорошей порки.
Я подхватил Беа и прижал к своему промокшему жилету, взяв в крепкий плен своих рук. В повисшей тишине слышало тихое тиканье карманов часов. Непостижимым образом механические часы продолжали свое движение вопреки всем преградам. Как в жизни. Разве я мог представить, считая себя движущегося к закату своей жизни, что испытать нечто великое и прекрасное? Это был не юношеский порыв. Наоборот. Глубокое и осознанное чувство человека, отдающий полный отчет в своих действиях. Чувство, от которого поначалу бежал, не веря в его реальность и действительность. Отворачивался от Беа, когда она тянулась ко мне из-за всех сил, пытаясь найти хоть некий отклик в моей душе. Отталкивал моего ангела, возвращавшейся ко мне снова и снова, с удвоенное силой. Сами Небеса связали нас. Разве это не чудо? Разве это не Божья милость как дар за столько лет скитаний? Беатрис Мерфи – моя награда.
Я склонился к губам Беа, поцеловав ее нежно и трепетно. Передавал весь тот калейдоскоп эмоций, начиная с самого первого момента нашей встречи. Мне столько хотелось высказать и передать ей через этот поцелуй. Хотел удостовериться в том, что это все-таки не сон: Беа-реальность. Пытался убедиться в том, что Голем не причинил ей вреда, даже пусть они смотрели в глаза друг другу считанные доли мгновений. Объяснял отважной рыжеволосой леди, что больше не допущу ее девичьей бравады. Если доведётся нам снова встретиться с Голем, то больше не пойдет к нему на встречу одна. Просто не допущу. Просто сам отправлюсь в одиночку разбираться с вымыслом человеческой фантазии. Мне хватило этого единственного раза. Но в тоже время преклоняюсь перед храбростью моей леди, ее силой души и сердца, перед всей ней самой. Моей Прекрасной Дамой.
- Поищем розги для вашего воспитания, миссис Лоури, – хрипло произнес я, нехотя отрываясь от этих губ.
В следующий миг мы полетели в черную пропасть, зависнув вне времени и не пространства. Я продолжал крепко держать на руках Беа, с силой прижимая ее к своей груди. Готов был сразиться со всем миром, если попробуют отнять мое сокровище. В глаза зарябило, я начал быстро моргать, пытаясь прогнать это наваждение. Когда зрение прояснилось, обнаружил, что перед нами пять дверь. Отвори любую их них – за каждой будет беда. Но я готов защищать Беа до последнего вздоха. Недолго мешкая, я выбрал красную дверь, перенося через порог Беатрис. Быть может, выбрал потому, что мы за то, что все прошлое испытание нас преследовал красный свет, спасший четырех людей в итоге. Возможно, и на сей раз подфартит.

Это была прекрасно отделанная библиотека, достойного того, чтобы здесь создавались величайшие труды человеческой мысли. В комнате собралось десять человек, которые (как я был уверен) были из Фалам Кнок. Каждый из присутствующих рассказывал свою историю. Похоже, это был залог выхода из библиотеки, несмотря на всю ее прелесть и манящие желание остаться здесь на всегда. Непременно бы остался, если б не Беатрис.
Я не был писателем и не умел сочинять романтические новеллы с флером таинственности. Наоборот. Моя стезя – это серьезный, научный талмуд, основанный на достоверных исторических источниках. Поэтому попытался придумать то, что было по духу.

Однажды собрались десять разных человек, неважно, где и в какой время. Тайно встретились для прояснения неких аспектов их генеалогических древ. Кто-то хитроумно заманил их на место встречи, прислав каждому клочок с бумажкой, с описанием того факта, который они пытались скрыть. Если не приедут, то их тайна откроется всему обществу. Под угрозой таинственного шантажиста десять человек встретились лицом к лицу и соединили заветные клочки бумаги, узнав на конец… Так на самом деле Эльза и Джон скрывают то, что они являются двоюродными кузенами. Эльза злится на Джона за то, что после свадьбы под грифом секретно он открыл близкую степень их родства, выбравшего материальное благо перед своей любовью к четвероюродной кузине Мари. Мари выбрала в мужья бастарда Гарри (являющегося единоутробным братом Эльзы), но это не мешает ей вздыхать о Чарльзе. Мари всяческими способами скрывает факт внебрачности мужа, а тот не может простить ей страсть к чистокровности окружающих людей и любовь к Чарльзу, который выдает себя за единственного наследника некого герцога, чтобы затуманить мозги своим кредитором. Так Чарльз себялюбивый оказался без вести пропавшим братом Виолы, приходящейся плодом краткой встречи леди Томсон, которая в поисках дочери изучила родословную всех родов, и мистера Аббернати, узнавший в ней свой случайный грех и выдающий себя за дядюшку Арнольда. Хотя на самом деле они седьмая вода на киселе, но давшие зарок объединить умы в погоне за материальным благом. Арнольд верит, что, быть может, денежный куш привлечет внимание Сюзанны. Когда листы соединились, то увидели, что один лист чист. Это был листок Сюзанны. Именно она здесь собрала всех, так как устала ждать из похождений Чарльза. Пусть горят все, хоть как-то с ним связаные косвено. Изумлению 9 человек не было придела, а виновнице осталось только улыбаться. И в тот момент, когда они все собрались заговорить, с воздуха ударила молния, парализовавшая всех навсегда. Ибо нечего семейные тайны достоянием гласности делать.

- Все, - сказал я и посмотрел на Беатрис. – Теперь ваша очередь.

P.S. Девона, если вы все-таки решили меня на тот свет отправить, то требую тогда спиритическую доску и экстрасенса перед поездкой туда!

Как часто в вашей жизни бывает чувство правильности? Меня это чувство посещает не раз, а постоянно когда я рядом с ней. Кто она. Эта рыжеволосая малышка? Неужели это и есть мое долгожданное счастье? Думал, прижимая ее хрупкое тело к себе.
У меня было много женщин, но никогда такой. Невинной, чувственной, открытой. Такой, какой может быть только она. Ее упорство, настойчивость, сквозь страх, все это восхищало. Скажи мне кто-то, что я буду думать о женитьбе уже завтра, я бы рассмеялся говорившему в лицо. Не бывать этому. Но сейчас, прижимая ее тело к себе, не мог представить жизни без нее. Без ее улыбки, взгляда. А то как она отвечала на мои ласки, открыто, не играя, срывало крышу. Хотел ее здесь и сейчас, но меня всегда отрезвляло воспоминание о сестре. Если бы кто-то посягнул на ее честь, вот так, в какой-то заброшенной хижине, без предложения женитьбы, я бы задушил его голыми руками.
А ведь мы не говорили о будущем, да и не к месту эти разговоры. Не здесь же ей делать предложение, окинул взглядом комнату. Нет. Это место не особенное. А оно должно быть особенным. Кто-то сказал бы – дурак. Чего телишься? Уведут. А я не мог по-другому. Принципы, воспитание. С ней хотелось быть самым лучшим, правильным, чтобы видеть в глазах восхищение, любовь. Как необычно. Любовь. А внутри все сжимается от этого слова.
- Люблю тебя, Мати, - шепнул ей в макушку, а она сладко сопела у меня на плече. Даже не зная, о моих думах. Не знаю, сколько времени мы так пролежали. Матильда спала, а я не мог сомкнуть глаз. Будущее, так неопределенно туманно, как и туман за окном. Захочет ли она быть со мной? Быть моей?
Да, я видел ее желание, видел, как она тянулась ко мне. Но не простой ли это страх? Когда ты ищешь защиты? Когда включается защитный механизм и тело просит разрядки?
Так хотелось знать ответы на вопросы, вертящиеся в моей голове. Но мне предстояло только запастись терпением и не отпускать ее. Держать крепче, пока она не поймет, что я сделаю для нее все. Положу весь мир перед ее ногами.
Так пролежав, почти вечность, я разбудил ее.
- Мати, родная, нам пора искать выход, - шептал я, а она смешно скривив носик, открыла глаза. Щеки окрасились румянцем, стоило ей посмотреть мне в глаза. Я улыбнулся, подбадривая. Поцеловал легким поцелуем в губы и отстранившись, сказал.
- Нам пора милая.
Она кивнула. Я помог ей подняться, надеть платье. А сам подошел к фортепиано, взял ноты, и положил их в карман, некоторые композиции так и просились их сыграть. Взяв факел, вышел за дверь, крепко сжимая маленькую ладошку Матильды своей. Факел рассеивал туман и сущностей, которые в нем обитали, а я решительно двигался вперед. Хотелось побыстрее найти выход. Когда мы подошли к развалинам я увидел еще нескольких людей, что значило, что мы не одни оказались в этом месте. Ловушке, обители мертвых. Но не это меня сейчас волновало, а Матильда, все мысли были только о ней. Посмотрел на нее, но она держалась, храбро встретила мой взгляд. Хорошо малышка. Подумал я. А в следующий миг она побледнела. Я обернулся и увидел нечто, идущее к нам, это был получеловек полу призрак, казалось он находится в каком-то пограничном состоянии. Не живой, но и не мертвый. А потом он протянул ключ, и только стоило взять кому-то его в руки, как пространство изменилось и мы оказались в другом месте. Как хорошо, что я крепко держал Матильду за руку, не знаю, чтобы было со мной не окажись ее рядом. Так странно, непривычно, переживать еще за кого-то, кроме братьев и сестры.
Зал пяти дверей
Мы оказались в абсолютно пустом месте, где не было ничего кроме дверей. И что теперь? Мелькнула мысль. Матильда, потянула за рукав, задавая немой вопрос, а я не показывая своего замешательства, указал на красную дверь.
- Люблю красный, а любимый цвет просто не должен приносить плохое, - сказал Матильде. Думая, про себя. Во всяком случае я надеюсь.
Обитель писателя.
Открывая дверь, ожидал чего угодно, но только не библиотеку. Запах книг и чернил витал в воздухе. Прекрасное сочетание для писателя, подумал я. Здесь мы были не одни, кто-то уже озвучивал список героев и просьбу дописать их историю. А я думал, что у меня у самого роман, который можно писать на бумаге «Невероятная встреча двух одиночеств»
И сам же улыбнулся своим мыслям. Присутствующие наперебой рассказывали свои версии историй. А я смотрел на ту, что была в моем сердце.
В истории должны признаться в чувствах, о как мне это знакомо, подумал я…
_________________

Обитель писателя

Беатрис улыбнулась. Смотреть в глаза Ричарду было наслаждением. Казалось, недавние события остались в прошлом, будто их и вовсе не было. Просто сон, а по пробуждении - прекрасные глаза, в которых целый мир, полный мудрости и возвышенной красоты. Беатрис подумала, что могла бы входить в любые двери до бесконечности, если Ричард по-прежнему будет так на нее смотреть и касаться ее губ.
Воспоминание о поцелуе, первом в ее жизни, вызвало дрожь волнения, и Беатрис зарделась. Раньше время от времени она задумывалась, как это будет, если произойдет, и что она при этом испытает. Но поцелуй не был чем-то торжественным, в приличествующей этому событию обстановке. Он был естественным как дыхание, и необходимым, как глоток воды. Таким нужным и таким... обычным. И она уже не сможет обходиться без того, чтобы Ричард склонял к ней свое одухотворенное лицо и касался ее губ. Ее Ричард.
Пальцы невольно потянулись к губам. Требовалось отвлечься, а то она просто не сможет нормально дышать. Она едва слышала то, что говорил Ричард. Рассматривала его и снова и снова пыталась поверить в реальность происходящего. Ричард Лоури... любит ее!
Она заставила себя встряхнуться. Надо переменить мысли, чтобы немного прийти в себя. В комнате они были не одни, и привлечь к себе внимание странным поведением Беатрис не желала.

Список героев ей не понравился. Как не понравилась сама суть предполагаемого конфликта. Беатрис была чиста и счастлива, и не могла принять факт измены и предательства как часть жизни. Это казалось кощунственным. Она накажет их, раз уж Ричард велел ей решить их судьбу. И мысль заработала. Люди с таким неприглядным отношением определенно имеют некрасивую душу, а значит, способны на многое. Вот и проверим, так ли это.
- Извольте, сударь, - произнесла она, придвигая к себе список действующих лиц.

Дождь лил, не переставая. Тучи, затянувшие небо, не собирались расходиться, и не было никакой надежды на то, что в ближайшие часы что-то изменится. Общая беседа не задалась, и гости разбрелись по гостиной.
Чарльз, вытянув длинные ноги в удобном кресле, угрюмо рассматривал карманные часы, приобретенными не так давно во время поездки в Лондон. Мари с бокалом вина задумчиво стояла у камина, глядя на огонь. Джон, искоса поглядывая на нее, пытался вникнуть в разговор Гарри и Арнольда.
Эльза и Сюзанна делали вид, что увлеченно рассматривают вышивку леди Томпсон, периодически ахая и качая головами, переглядываясь, когда леди Томпсон не смотрела на них.
Виола лениво листала альбом с рисунками.
Наконец, Чарльз захлопнул крышку часов, убрал их в карман сюртука и решительно поднялся.
- Дамы и господа, - объявил он громким, хорошо поставленным голосом, - поскольку дождь сделал всех нас пленниками этой гостиной, а настроение таково, что решительно нечем заняться, предлагаю обсудить один вопрос, для меня весьма важный.
Все головы повернулись в его сторону.
- Итак, - Чарльз убрал руки за спину и неспешно направился к окну через всю комнату. – Не так давно мною был… приобретен некий предмет, представляющий для меня определенную ценность.
Он заметил, как Мари мгновенно напряглась, ее рука потянулась к прическе, но вспомнив, что та безупречна, женщина опустила руку.
- О каком предмете вы говорите? – обратился к Чарльзу высокий мужчина в черном, - можно полюбопытствовать?
- Джон, вы прекрасно знаете, о каком, - Чарльз обернулся в его сторону.
- Помилуйте…
- Да, именно вас попросила… драгоценная Мари о некоем одолжении как раз ради этого предмета.
- О чем речь? – забеспокоился тут же Гарри, муж названной Мари. – Дорогая, какое одолжение сделал тебе Джон, и какое это имеет отношение к таинственному предмету Чарльза?
Мари лишь молча отвела взгляд, ее грудь вздымалась, и она прикрыла ее рукой, пытаясь унять охватившее ее волнение.
- Я могу ответить на ваш вопрос, - послышался уверенный голос белокурой Эльзы. При внешней мягкости сейчас эта женщина была очень сердита, она бросала недовольные взгляды в сторону затихшей Мари. Ее сердце страдало от того, что муж Джон уделял Мари внимания намного больше, чем принято между друзьями. – Я проследила за ней, когда она направилась в охотничий домик сразу после того, как попрощалась с Джоном.
- Вот как? – Чарльз взглянул на нее с интересом. – Вы проследили за ней? И что же вы увидели?
- То же, что и Виола, - Эльза отвернулась. – У меня нет секретов от подруги.
Все головы повернулись к Виоле, и та заметно занервничала.
- Все, что я увидела, я рассказала своему жениху, Арнольду, - поспешила заявить Виола, поднявшись с дивана и отойдя к окну, словно давала понять, что не желает ни о чем говорить.
Арнольд переглянулся с Сюзанной, и девушка ,предмет тайной страсти Арнольда, вздохнула.
- Дорогой, - обратилась она к своему другу Чарльзу, - ведь речь идет об алмазе, не так ли? О том, что ты привез с рудников в Кимберли?
В комнате повисла напряженная тишина. Чарльз обвел присутствующих внимательным взглядом.
- Похоже, все в курсе моей покупки, - произнес он с нотой недовольства в голосе.
- Ну, положим, вы его не покупали, дорогой Чарльз, - с легкой улыбкой подала голос леди Томпсон, убирая шитье в сумочку. – Такой алмаз бесценен, и вы привезли его, потому что отняли у кого-то.
- Вы меня обвиняете, леди Томпсон? – Чарльз повысил голос, все заметили, как он напряжен.
- Нисколько, помилуйте, - старая женщина примирительно пожала плечами. – Но покажите же нам его.
Чарльз смерил ее холодным надменным взглядом.
- Алмаз пропал.
В это время в комнату вошел мистер Абернатти, который частенько навещал своего соседа, очаровательного молодого человека Чарльза.
- Приветствую вас, - он направился к креслу. – Что-то сегодня мои косточки ноют особенно сильно, - доверительно сообщил он примолкшим присутствующим. – Кажется, этот дождь никогда не кончится. Так о чем вы говорили? Простите, я, кажется, перебил вас, - он с легким кряхтением сел в кресло.
- Мы говорили о том, что кто-то из присутствующих в этой комнате украл мой алмаз, - раздраженно произнес Чарльз.
- Вот как? – казалось, мистера Абернатти ничуть не удивило это. – И кто же это, вы узнали?
- Это может быть кто угодно.
- Да, кто угодно, и в том числе вы сами, - вскочил Джон.
- Что вы имеет в виду? – прищурился Чарльз.
- Вы сами могли убить слугу и перепрятать свой алмаз и свалить вину на нас.
- Я не говорил о том, что слуга мертв, - прошипел Чарльз, и Джон поспешно отвел взгляд.
- Может быть, это сделал вы? Ваша осведомленность выдала вас.
- Я просто слышал об этом.. от Гарри.
- неужели вы думаете, - вступил в разговор Гарри, - что я могу убить беднягу ради какого-то камня? Это мог сделать любой из вас.
Дамы ахнули, мужчины занервничали.
- Да полно, не стоит делать вид, что никто не знает об этом, - вступилась за Гарри Виола. – Мы все знаем, что произошло в охотничьем домике.
- Я, например, не знаю, - заявила вдруг Сюзанна, - только со слов Арнольда. А Арнольда там тоже не было, так что…
- Арнольд там был, - перебила ее Виола. – Вечером, и я его видела, как и тебя.
- Потому что была там? – Сюзанна сузила глаза.
- Всего лишь прогуливалась неподалеку. Но в домик я не заходила, это может подтвердить Джон. Мы столкнулись с ним на опушке.
Джон желал что-то сказать, все разом заговорили, и Чарльзу пришлось прикрикнуть.
- Довольно! Мы все знаем, что каждый побывал в доме, где спрятали алмаз. Когда я пришел туда три дня спустя, чтобы забрать, слуга лежал с пробитой головой, а алмаз исчез. Это мог сделать кто угодно, подозрение лежит на всех без исключения. Каждый мог вернуться туда и убить беднягу, чтобы завладеть несметным богатством.
- Тебе не следовало обращаться за помощью к моей жене! – выкрикнул Гарри.
- А тебе не следовало убивать слугу, - выкрикнул Джон.
- А если это сделала кто-то из присутствующих здесь дам? – высказала предположение леди Томпсон. – Алмаз того стоил. По крайней мере, будь я моложе, я бы не преминула возможностью завладеть такой красотой.
Поднялся невообразимый шум, мужчины полезли в драку, женщины закричали, началась полнейшая паника.
- Забавно, что вы тут собрались, - произнес вдруг спокойно мистер Абернатти. – Старинные друзья, водящие дружбу с университетских времен.
- Что вам нужно? – крикнул ему в раздражении Чарльз. – Я лишь хочу найти мой алмаз.
- Ну, во-первых, алмаз не ваш, - спокойно ответил старик. – Вы украли его, я слышал историю об этом от своего старинного приятеля, он как раз недавно вернулся из Южной Африки, одновременно вместе с вами. Быть может, вы даже плыли с ним на одном корабле. Забавная история, красивый алмаз, прекрасная будет вещица. Розовый цвет нынче в моде.
- Откуда вы знаете? – Мари раскрыла глаз. – Откуда вы знаете, какого цвета был алмаз?
Все посмотрели в сторону мистера Абернатти.
- А оттуда, что погибший слуга приходится родственником моей экономке, и я его немного знаю.
- И когда бы он успел вам рассказать такое? Да и не мог он знать, что именно Мари спрятала в доме. Ему было дано указание никого в дом не впускать, остальное от него скрыли.
Мистер Абернатти на секунду смутился.
- Ну так он был любопытным человеком, он все сразу смекнул и отыскал припрятанное. Только и всего.
- А еще он был болтливым, поэтому поспешил рассказать об этом вам, не так ли? – перебил его Гарри.
- Совершенно верно, молодой человек.
- И когда же вы успели с ним встретиться, если алмаз спрятали три дня назад, и уже два дня, как бедняга мертв? – прозвучал вопрос Эльзы в наступившей тишине.
- Так, э…
- Мы ломаем голову, кто же виноват? Кто украл драгоценный камень и взял грех на душу, а вы лицемерно улыбаетесь, поглядывая, как мы здесь ссоримся, - возмутилась Виола.
- Это вы убили слугу и выкрали камень? – прямо спросила Мари.
Мужчины в молчании обступили мистера Абернатти.
- Вы тоже ходили к охотничьему дому, не так ли? – Чарльз смотрел на него угрюмо.
- Никогда там не бывал, - заявил мистер Абернатти.
- Ну как же, любезный, - улыбнулась леди Томпсон. – Разумеется, вы туда ходили. И всегда ходите. Вы же сами столько раз мне рассказывали, какой там чудесный воздух.
Мистер Абернатти с досадой крякнул, отводя взгляд.
- Признавайтесь же! – воскликнул Арнольд. – Это вы убили слугу?
- Вы украли камень? – выкрикнула Сюзанна.
- Да, это сделал я, - с вызовом заявил Абернатти и поднялся из кресла. – Старый болтун все мне рассказал, и я подумал, что заслуживаю на старости лет хорошей жизни. Украсть у вора – не велик грех.
- Так вот в чем дело, - проговорил Чарльз. – Мы обвиняем друг друга, а во всем оказался виноват мистер Абернатти.

_________________

Туманные развалины


Я ждала этого и боялась. Никто не посвящал меня в тонкости интимной жизни, монашки вообще об этом ничего не знали, оставались только обрывки разговоров в свете, о том, что леди нравиться этим заниматься и не только со своим мужем. Я слышала про виконта Сент-Джайлза, и что от него невинных девушек держали подальше, как и от его друга графа Пемброука. Но лично с ними я не встречалась. Однако, тепрь я могла бы предупредить всех леди держаться подальше от мужчины, что стоял передо мной. Я видела его жадный взгляд, но он он не прикасался ко мне, даже несмотря на мою просьбу, Тасгалл остался стоять.

Тогда пришлось взять дело в свои руки. Приподнявшись на цыпочки, я обняла его сильнее, и высунув кончик языка лизнула его рот.
Провокация сработала моментально, мужчина застонал и в этот раз впился в мои губы так, как мне и хотелось. Его язык ласкал меня, рождая где-то в глубине моего тела восхитительное ощущение, как будто в животе трепетали едва ощутимые крылья бабочек. А когда он переключился на шею, я даже не сразу поняла, что застонала. Просто услышала звук, и только потом поняла что издала его я сама.

Его губы жгли, как клеймо мою кожу, и это своеобразное ощущение дарило мне ощущение единства с мужчиной.

Как он успел за такой короткий срок, стать другом, советником, защитником, и вот теперь я хотела, чтобы, Тас стал любовником. Хотя и смутно представляла, что должно произойти, но моя интуиция вела вперёд, предугадывая и отзываясь на его ласки, пока не очутилась в постели. Ощущение холодного покрывала под спиной, немного остудило мой затуманенный мозг, но его поцелуй снова заставил забыть обо всём. Тяжесть тела волновала, заставляя хотеть чего-то, чему я пока не могла дать определения. Его рука снова опустилась на мою грудь, и я не смогла сдержать всхлип, он родился где-то в желудке или рядом, и поднявшись вырвался на свободу. Я выгибалась под Тасгаллом, чувствуя дрожь от его дыхания на своей груди, зарылась И когда он обхватил губами сосок, рисуя круги своим горячим языком, я зарылась пальцами в его волосы, теснее прижимая его голову к себе, словно того, что он давал мне было мало.

- Пожалуйста... - шептала я, находясь за гранью реальности. Эта другая я, хотела ещё больше острых ощущений, чтобы это томление исчезло.

Тас начал сосать грудь, и я не смогла сдержать громкий стон. Огненная молния прострелила моё тело, от груди до живота, сосредоточившись между бедер, где я словно горела.

И вот его ладонь оказалась на моём бедре. Такого я ещё не испытывала. Но Тасгалл остановился, и в его взгляде я рассмотрела немой вопрос.

Сейчас или никогда? Тасгалл или кто-то подобный Дереку? Нет!

Только один мужчина получит доступ к моему телу, только ему я позволила и позволю всё, что он захочет. И этот мужчина ждал от меня ответа, возможно в последний раз спрашивая без слов, согласна ли я на то, что сейчас последует.

Я приподнялась, и он одним ловким движением, без сомнения отработанном до автоматизма на леди и служанках Фалам Кнок.

Внезапная вспышка ревности, заставила замереть и напрячься, стоило мужчине только прикоснуться к моим обнаженным бедрам.

Скольким женщинам он дарил такое же наслаждение? Скольким шептал милые глупости на кельтском наречии, обещая рай на земле.

Но тут он снова поцеловал и стала не важна реальность, другая жизнь где она была леди Стратмор, а он просто Тасгалл...

Сейчас были просто они, мужчина и почти женщина, Эйлис и Тасгалл. А всё остальное отошло на второй план, снесенное волной неудержимой страсти и потребностью ощутить мужчину как можно ближе к себе. Тас целовал груди. Играл языком с напряженными сосками, заставляя их ныть и сжиматься настолько сильно, что это даже причиняло легкую боль.



- Ты тоже, - прошептала я, поднимая руки, чтобы погладить его живот и скользнув пальцами выше, к груди. Подавшись вперед, я остановилась возле его соска, маленький и тоже напряженный, и повторила тоже, что мужчина делал с моей грудью. Сначала прижалась губами к животу, медленно поднимаясь вверх, я чувствовала что мышцы в местах касания моих губ сокращаются. А когда я лизнула камушек соска, почувствовав на языке его солоноватый привкус, Тасгалл застонал. Я прикусила мужской сосок, почувствовав что сейчас я управляю этим большим мужчиной.

Однако, он не позволил мне долго наслаждаться своей властью, а одно мгновение я вновь оказалась на спине, а он погладил живот и прикоснулся к моему самому интимному местечку. Первое же касание словно оглушило меня, заставляя вцепиться в простынь. Он гладил, проникал внутрь, рождая всё новое наслаждение до тех пор, пока я совсем не утратила разум. Теперь вместо скромной девственницы, воспитанной монахинями, под настойчивыми ласками этого потрясающего мужчины появилась другая Эйлис, которая бесстыдно стонала и только выше поднимала таз, стараясь не упустить ни одного, даже мимолетного касания. С каждым движением его пальцев, я всё громче вскрикивала, раздвигая бедра всё шире и шире, пока белый свет не померк перед глазами, а в ушах не зазвенело от невероятного ощущения. Я словно рассыпалась на миллиарды и миллиарды кусочков и теперь медленно собирала себя.

Но в тот момент, когда я ещё качалась на волнах удовольствия, он оказался внутри. И не пальцем, а своим большим мужским органом. Я напряглась, стараясь сопротивляться этому новому вторжению, но он не остановился. Хоть и не резко, но мужчина вошел в меня и остановился за миг до последнего шага, после чего дороги назад не будет. Я могла оттолкнуть, или хотя бы попытаться, но вместо этого мои руки взлетели вверх, обнимая его за плечи. Боль. Резкая и сильная, заставила вскрикнуть и прикусить нижнюю губу до крови. Я снова дернулась, пытаясь избавиться от распирающего чувства внутри, но мужские руки не позволили мне сдвинуться.

Он замер, давая мне возможность привыкнуть к его немалым размерам, после чего медленно отодвинулся, почти покинув меня. Но лишь на мгновение, чтобы потом вернуться и оказаться ещё глубже. Следующий раз вообще не причинил боли, а спустя некоторое время, пламя между ног стало разгораться с новой силой. Каждое его касание внутри меня дарило сладкую муку, требуя освобождения, такого как было несколькими минутами ранее.

Тасгалл словно почувствовал моё нетерпение. Движения ускорились, сделались жестче, но я отвечала ему, встречая на полпути его своими бедрами, чтобы он оказался ещё глубже, чтобы достал до самого эпицентра моего наслаждения, и вновь показал мне звёзды. Я почувствовала приближение этой вспышки, пальцы на ногах поджались, а бедра развела ещё шире, обняв Тасгала за талию, вскрикивая от каждого резкого толчка. Ногти впились в кожу, но я даже не заметила, что поранила его до крови, оставив кровавые борозды на плечах и лопатках.

Это оказалось ещё великолепнее, чем первый раз. Когда в теле взорвались эти ощущения, мне показалось, что я воспарила над кроватью и телом, став абсолютно невесомой. Его стон, переходящий в рык был наградой за мою боль. Каждый из нас что-то отдал в этой близости. Что-то очень драгоценное для другого. Тасгалл упал на меня, вдавив в перину, пока я чувствовала его дрожь внутри себя, ощущая как меня наполнило его семя.

Всё так как и должно быть...

Он поцеловал в шею, затем в губы, лишив на мгновение способности дышать, после чего озвучил мои мысли:



Я сама потянулась к его губам, обнимая за шею.

Разве могло быть как-то иначе? Чтобы кто-то другой стал моим первым? Чтобы я вышла замуж за такого как Дерек и всю свою жизнь, позволяла такому мужу прикасаться к своему телу и делать тоже, что они только что делали с Тасгаллом.

Я содрогнулась от этого представления.



Он словно вылил на меня ушат ледяной воды из озера Лох-Несс.

Нет, я конечно подозревала, что мужчины не романтики, но это прозвучала так, словно.. "давай, до свиданья". Было хорошо и всё на этом.

Я убрала руки, чувствуя, как что-то стало умирать внутри меня. Он просто воспользовался тем, что я сама добровольно ему отдала. Он не требовал и не набрасывался, как Дерек.

Сама дура, Эйли!

Я убрала руки с его шеи, натягивая на себя край простыни. Мне вдруг сделалось неловко под его взглядом, словно я стала вдруг грязной.



- Всё прекрасно, - проговорила я, чувствуя, как холод расползается в груди. Даже его поцелуи не утешали теперь.



А вот это вновь зажгло пусть и слабый, но всё же лучик надежды. Он не отказывается от неё, не считает глупой наивной девчонкой, которая просто ради развлечения решила попробовать, каково это переспать с мужчиной. Значит, Тасгалл не остался равнодушным. Или сделал вид, но наивная и романтичная часть старалась верить в лучшее.



- Я уже давно не бутончик, - я вздохнула, поправляя съехавшись совсем вниз корсаж, так что грудь прикрывала только батистовая рубашка, сквозь которую откровенно просвечивались ореолы и соски. Которые в прохладе и под жарким взглядом голубых глаз моментально сморщились и заныли.



На это я только хмыкнула. Бутончик, как же... я теперь уже распустившаяся роза, скоро начнут лепестки опадать.



И вновь я оказалась окутана его запахом, так словно Тасгалл был везде вокруг меня.



Я подошла, чувствуя, что мои щеки пылают от смущения. Теперь я точно знала, что именно упиралось в меня сегодня сквозь одежду, и теперь не знала, как поведу себя, если его орган снова будет тереться об меня, даже сквозь одежду. А этот хулиган ещё и с ухмылкой сжал мои ягодицы, возбуждая желание вновь почувствовать то восхитительное чувство, когда улетаешь в космос.

Потом всё таки прихватил факелы и направился к выходу из домика.

Сидя на нем как обезьяна на дереве, я смотрела в это лицо, на эти губы и не могла подавить в себе желание вновь почувствовать их на своей груди или даже ниже. Щеки загорелись, а я спрятала лицо у него на шее, утыкаясь носом в шею мужчины.


Увидев гостей из Фалам Кнок и не только на развалинах, я попыталась спуститься. Но ничего не входило, Тасгал только сильнее притиснул, так что я безошибочно угадала его возбуждение.

- Тасгалл, это неприлично, отпусти, - попросила я, пытаясь отстраниться.



Но вместо свободы я словно попала в тиски. Настолько крепкие объятия воскресили в памяти момент кульминации.
Ну, что же, если я испытываю неудовлетворение то и тебе, дорогой, могу доставить неудобства.

Я перестала сопротивляться, напротив, спрятав голову обрато у него на шее, я больше не собиралась покорно сидеть на руках. Высунув язык, я прошлась по ушной раковине мужчины, после чего прикусила зубами мочку уха и потянула её. Тут же руки у меня на попе и спине конвульсивно сжались. Я улыбнулась.

Получай, Тасгалл!

Оставив ухо в покое, я спустилась к крепкой шее. Прошлась губами от ямки за ухом до ключицы, после чего, высунув язык, лизнула чувствительную кожу, так что мужчина прикрыл глаза. Возможно именно поэтому его тон совершенно не соответствовал ситуации.



Но раз мне не светило в ближайшее время осуществление моих желаний, то и пора оставить моего жеребца. Поэтому теперь серьёзно уперев ладони в плечи мужчины, я добилась наконец свободы. Правда Без Таса сразу же стало холодно. Может хоть факелы помогут согреться. Протянув руку, я забрала один из них у Тасгалла и направилась в обход замка.



Я только добралась до северной стороны замка, как на встречу вышел призрачный мужчина в одежде прошлого века. Я попятилась назад, пока не наткнулась спиной на Таса.



И только оказавшись у него в объятиях, я смогла почувствовать себя спокойно.

- Это он, - прошептала я Тасгаллу. - Матиас.

При звуке своего имени мужчина резко повернул голову ко мне.

- Ты знаешь моё имя?

- Я читала дневник вашей супруги.

Он странно замерцал, а руки его сжались на серебряном ключе, что висел на шее.

- Я любил её, а она любила деньги. Увы, - призрак грустно улыбнулся, - я слишком поздно понял.
вы прогнали этих кошмарных созданий, за это я помогу вам выбраться отсюда.

С этими словами Матиас снял со своей шеи ключ и протянул его нам шестерым.

- Вы найдете дверь, она приведет в комнату, где вам нужно будет сделать выбор. В какую из трёх дверей шагнуть.

Как только ключ оказался в пальцах, призрак, руины замка и туман исчезли. Мы же действительно оказались в комнате, с несколькими дверями. Наш ключ забрал мужчина, кажется я его видела, но никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Он забрал наш ключ, и вдруг мы с Тасгаллом оказались у белой двери, приоткрыв которую нас словно засосало в воронку.

Белоснежную и холодную, пока мы не растянулись на палубе огромной лодки, подвешенной под невероятных размеров воздушный шар.


Над снежными вершинами

Я восхищенно осматривала саму гондолу, воздушный шар и местность, что проплывала мимо нас.

- Тасгалл, - я прижалась к мужчине, ища у него тепло. - Обними меня, пожалуйста.

Как бы здесь не было красиво, холодный горный воздух бодрил лучше кофе. Чувствуя, как его тепло передается мне, когда руки мужчины обвились вокруг меня, прижимая к себе.

Но даже в этой новой ситуации, я не могла избавиться от воспоминаний, что мы сделали в коттедже. К тому же, твёрдое и горячее напоминание упиралось мне в живот, заставляя медленно сгорать в ожидании получить наслаждение.

Не в силах совладать с соблазном, мне хотелось тоже изучить этот невероятный и загадочный предмет, к тому же доставить удовольствие Тасгаллу, такое же какое он доставил мне.

Запустив ладошку под пояс его штанов, я прикоснулась пальцами к чему-то горячему и бархатистому, и тут же отдернула руку. Но спустя мгновение, моя рука опять была у него в штанах, пока я гладила вниз и вверх упругое и такое нежное древко, чувствуя у себя на шее частое дыхание мужчины, который с каждым движением, становилось всё более прерывистым, пока он не застонал прижав меня к себе, так что затрещали ребра. Я почувствовала на руке влагу, пока его орган дрожал и конвульсивно дергался.

Так вот, что это и как было внутри меня...

Повернув голову, я поцеловала Тасгалла в шею, слегка сжав зубами кожу, так что мужчина едва заметно вздрогнул.

- Спасибо, - проговорила я, незаметно для окружающих вынимая ладонь из штанов Таса, и вытерла его семя о край оторванной фиолетовой юбки.
_________________

Фабрика игрушек. Чёрное

Над небольшим столиком, предназначенным для мастера кукол, из стены выдавалось несколько полок с разнообразными деталями кукол, лежащими вкривь и вкось. Харли методично обводил взглядом материалы для изготовления собственной куклы, о которой пока не имел представления. Глаз зацепился за клетчатую ткань, и Харли мгновенно переместился на годы назад, видя себя перед насмешливыми взорами сокурсников в смешном топорщащемся костюме из точно такой же немодной ткани. Он будет делать копию себя в прошлом. Решено. Пусть опыта нет, но руки искусно управляются с нитью и иглой, поэтому хотя бы с аккуратностью проблем не возникнет.
Харли протянул руку и достал с полки необходимые детали, ткань, ножницы, нитки с иголками. Он не собирался делать эту куклу без предварительного плана и какое-то время чертил в блокноте рисунки и схемы, потом начал соединять стандартные детали на шарнирах. Соединять было достаточно просто. Туловище, ноги, руки, голова. Вот уже и голая кукла ждёт, пока её оденут.
С одеждой было сложнее, но Харли не сдавался, соорудив из ткани простой костюм, висящий на кукле мешком. Кое-как Харли удалось привести его в божеский вид, но в целом кукла выглядела нелепо. Так, как он и хотел. Не все куклы совершенны, не все обладают красотой и шиком. Вот его творение, названное Простаком, сильно отличалось от других.
Но ведь если не будет простоты, на её фоне не заиграет нюансами нечто более сложное. А без уродства не будет более выигрышно смотреться совершенство. Своей куклой Харли как будто демонстрировал необходимость простых людей, таких же важных и нужных, как и высокородные представители общества. Харли взял Простака в руки, тот смотрел на него невинным взглядом из-под смешных бровей. Глупый рот под тонкой полоской усов сжимался в трубочку. Харли нахлобучил на патлатую голову куклы шляпу, всучил ей в руку найденный на полке пухлый ридикюль и улыбнулся. Прямо в лицо сделанной им куклы.
Ба! Да ведь он сделал доброго чудаковатого доктора. А что, собственно, он ещё мог сделать? С ироничной ухмылкой Харли пошёл в сторону стола, за которым трудилась Дестини. В этой мрачной атмосфере её красное платье смотрелось чужеродным. Хотелось переместить Дестини снова на бал, где она кружилась в ритме вальса, приподнимаясь над землёй. В его объятиях… в миге от поцелуя, который не состоялся по причине страшного пожара. Харли вздрогнул. Умерли они или нет? Где они сейчас? Что с ними происходит? Он не знал ответа. Дестини с куклой в руках показалась такой беззащитной, что Харли просто взял и обнял её, сминая между телами двух самодельных кукол. Прижал к себе Дестини, чувствуя подбородком шёлк её волос, а руками – напряжённое тело. Погладил по спине, чтобы она расслабилась, и прошептал на ухо:
- Я просто хотел убедиться, что ты жива.
А потом медленно выпустил Дестини из рук, чтобы увидеть её лицо. Ему жизненно важно было сейчас уловить реакцию на неожиданное объятие...
А потом пришло время укладывать куклы в коробке, и они все были такими бесценными для создателей, что их бережно устраивали во временном "жилище". Одна кукла никак не помещалась. Это была забавная кукла Шиан. Харли посмотрел на игрушку и на её создательницу. Обе хрупкие, маленькие, такие беззащитные и удивительно органично смотрящиеся на фоне всех остальных обитателей фабрики. Им тут самое место. Шиан осветит своей радостью и огнём рыжих волос это мрачное пространство, подарит ему свет и надежду. И здесь навсегда поселятся радость и яркий огонь.
_________________

Комната 5 дверей

Меня накрыло светом от маяка, а когда он ушел, я очутилась в непонятной комнате, наполненной людьми. Их лиц я не могла разглядеть - в глазах рябило. А потом была дверь и я просто знала, что должна войти туда... Зачем, почему, куда - какая разница? Я помнила о карте ТАРО, и помнила что от судьбы не уйти, потому смирилась и шла вперед, туда, куда укажут.

Над снежными вершинами.

Мороз и огонь, холод и тепло, белоснежная безмятежность... Я на палубе корабля, но плывем мы не по морю, а по воздуху. Нас около десяти, и господин Фрейзер единственный, кого я более менее знаю. Кажется, где-то мелькнуло лицо Натана, но тут же исчезло.
Надо мной огромный шар, куда подается огонь - из-за этого я не чувствую сильного холода и быстро согреваюсь. Сюртук журналиста по прежнему на мне и я с благодарностью им укутываюсь.
Пока остальные осматриваются, я незаметно подбираюсь к бортикам и смотрю вниз. От увиденного, мой дух застывает в восторженном экстазе. Я хватаюсь рукой за канат, взбираюсь на перекладину и некоторое время наблюдаю за белоснежной красотой стоя, но ноги мои устали и я ловко присаживаюсь, свесив бедолаг. Я отпускаю канат и не держусь вовсе. Балансирую, можно сказать ягодицами... И ловлю незабываемые ощущения, будто лечу вольной птицей по небу, созерцая потрясающую картину:

Обитель писателя

Катрина слушала истории, предлагаемые ее спутниками, и размышляла о том, что за прихоть судьбы забросила их всех сюда.

Чем дольше она находилась здесь, тем более сложной и запутанной казалась странная просьба неизвестного автора, на время покинувшего свой дом и пожелавшего увидеть книгу завершенной.

Она оглядела присутствующих. Таких разных, со своими тайнами, устремлениями и мыслями. И вздрогнула от внезапного настигнувшего ее озарения. Гостей красной обители тоже оказалось десять – как героев, чьи имена были выписаны неровными красными строчками на листе бумаги. Совпадение или чья-то злая шутка? Что если за каждым персонажем стояли они сами? И сейчас должны были угадать свою собственную судьбу или проиграть?

Что было известно о каждом из них? Прелестная Филлис, дочка хозяина Фалам Кнока, она вряд ли могла стать участницей каких-то интриг, запечатленных в выдуманной кем-то истории, как и ее хрупкая, задумчивая подруга с влюбленным глазами, мисс Мерфи. Отважная баронесса МакКензи, не испугавшаяся трудностей, навалившихся на них в нагорье, мистер Бойд, то и дело бросающий на Кенну полный восхищения взгляд, серьезный историк, впитавший в себя мудрость своей науки и пережитый опыт жизни… Сын графа Броди и юная Матильда де МакТавиш, недавно пережившая величайшую трагедию… Марк Брэдиган… Катрина отвела глаза, стараясь не смотреть на мужчину, так неожиданно ворвавшегося в ее привычный мир. И она сама… Все такие разные, со своими мечтами и страстями, судьбами, случайно переплетенными в одну совсем недавно. Персонажи недописанной пьесы? О какой страшной тайне, одной на всех, говорил неведомый писатель? И среди них на самом деле есть кто-то, виновный во всем, или это бред ее воспаленного воображения?

Катрина вспомнила пустынные покои своего поместья Макданн, где уже больше двух лет пряталась от целого света. В просторных комнатах царили холод и одиночество, но там не было иных тайн, кроме постыдного прошлого, которым не было сил поделиться ни с кем. Зачем только она согласилась на приглашение лэрда Кэмерона?

Кровавые оттенки роскоши вокруг воспринимались как насмешка. Угадать? Спастись? Как? Ей все отчетливее виделся путь без конца, загадка, на которую не было ответа. Ветер слегка колыхал тяжелые бархатные шторы. Что там, за ними? Путь, увидеть который можно, лишь выглянув в окно? Или это занавес в зрительном зале, где все с нетерпением ждут финального выхода актеров? И как правильно сыграть эту роль?
_________________

ПРАГА

...Вшестером они забежали в маленький букинистический магазинчик, где одна из девушек обнаружила в каком-то старом журнале стишок, дававший нам всем подсказку, как справиться с Големами и выбраться из этого места.
Потом молодой человек по имени Натан предложил нам разделиться и последовать за каждым из трех великанов, отыскивая того, у которого будут красные глаза. Но с меня на сегодня было достаточно приключений... Я и шагу не могла ступить, не то, что бродить по безлюдному мертвому городу, искать ужасных Големов и, тем более, заглядывать им в глаза. Это было свыше моих сил.
Поэтому я села на маленький стульчик в углу и закрыла глаза. Пиво, которым меня щедро угостили в таверне, немного притупило остроту пережитого мною кошмара. И теперь я могла мыслить более здраво.
Итак, я дотронулась – сама! – до руки человека... нет – до мужской руки! Я все еще не могла поверить в это. И я, которая всегда хотела одиночества, поняла, что люди вокруг – это самое ценное, что может быть в мире. Чудо свершилось. Я изменилась. Вернее – эта мрачная, заколдованная Прага, в которой я подверглась такому ужасу, заставила меня измениться. Я переродилась.
И это было восхитительное чувство!..
Я долго сидела так. Вдруг стульчик подо мною покачнулся, будто ножки его подломились... И я почувствовала, что меня подняло и понесло. Я открыла глаза, но вокруг был полнейший мрак. Еще мгновение – и вдруг впереди забрезжил слабый свет.

Черная дверь. Фабрика игрушек.

Я оказалась в одиночестве и полумраке перед большой черной дверью. Глубоко вздохнув, я толкнула ее, и она медленно и бесшумно распахнулась...
Это была огромная комната, тускло освещенная множеством светильников, свисающих на длинных шнурах. Свет падал на длинные столы, на которых лежали в беспорядке какие-то детали, мотки ниток, рулоны тканей.
За столами работали люди, и я вздохнула с облегчением. Я снова была не одна.
Справа от меня висела огромная белая доска, и на ней большими черными буквами было написано объявление. Я подошла и прочитала его. Оказывается, нужно было сделать десять кукол. Вероятно, именно этим и занимались сидящие за столами незнакомцы.
Рукоделию меня учили с детства, и я без промедления приступила к работе. Сев на высокий стул в углу и спустив пониже свою лампу, потянув за шнур, я увидела перед собою практически все, нужное мне для изготовления любой куклы.
Сначала я хотела смастерить фигурку кошки: я любила этих животных, таких независимых и гордых. Уже приступила к работе, и кукла была почти готова, но что-то меня остановило...



Ведь во мне произошли огромные, кардинальные изменения. Я стала другой. Призраки прошлого исчезли, и, я чувствовала, они больше не потревожат меня...
Кошка была чудесна. Она напоминала меня, ту, которой я была еще вечером на балу. Да, я все эти годы была кошкой... Зализывающей свои страшные раны, желающей только трех вещей: одиночества, спокойствия и тишины... Но вот произошло чудо: и кошка исчезла. Я снова стала женщиной. Когда-нибудь я найду свое счастье, стану любимой и любящей... Возможно, очень скоро!
И мне страстно захотелось как-то выразить обуревавшие меня чувства, хотя бы и посредством изготовления куклы.
И я снова взялась за дело. Куколка получилась прелестная, улыбчивая, полная оптимизма и солнечного света. Ну, а кошечку я смастерила другую, тоже улыбающуюся, и посадила рядом с моей девочкой.


_________________

Над снежными вершинами.


- Бывало и хуже, - Себастьян поймал её ладонь и прижался губами к пальцам. Потом Белла доверчиво прижалась к нему, и Себастьян мысленно перенёсся в свои двадцать лет. В ту ночь, когда они были близки один единственный раз, но сумели сделать дочку. Элинор. Теперь всё будет по другому. Белла ни за что не вернётся к своему супругу. И если виконт залупится и не даст ей развод без скандала, придется пойти на радикальные меры. А потом, они уедет отсюда. Заберут матушку и поселяться на лазурном берегу Франции.
Но внезапно в его грёзы ворвался вопрос, который он ждал, но совершенно не знал, как ответить.



- Да, я видел Индиру, - мужчина почувствовал, как тело женщины в объятиях напряглось, и она отвернулась. - Белла? - он повернул её лицо, так чтобы заметить блеснувшие на ресницах слёзы. - Любимая, Инди не может помешать нам... - глубокий вдох и роковые слова: - Любимая, моя жена умерла родами два года назад. Как и сын.
Ну вот, я это и сказал.
Но что самоме удивительное боль потери была уже не такой острой. И в этом заслуга этой женщины рядом. Её любовь и тепло прогнали холод, который Себастьян даже осознавал.
- Поэтому, - он прижался губами к сладкому рту женщины, - у нас с тобой только одна проблема, - гондолу качнуло, - две. Пора выбираться отсюда.
И после того, как помог Белле привести себя в порядок, взял её за руку и повел наверх.
А народу прибавилось - мелькнула мысль.
_________________

Я неотрывно смотрела на две миниатюрные фигурки в руках графа. Они были идеальны: правильные черты, изящные тела. Платье танцовщицы было готово и я передала его Лоуренсу, предоставляя ему честь одеть первую куклу. К наряду прилагался обруч с цветами, который он одел кукле на голову.
- Мне придумывать продолжение? - я даже как то растерялась, не ожидая такого поворота, но с лёгкостью подхватила его историю:
Так к бродячему цирку прибился очередная потерянная душа. Он понимал, что теперь, когда проклятие снято, ему нужно возвращаться во дворец и обрадывать родителей, но он просто не мог расстаться с людьми, которые подарили ему свободу. Простофиля честно работал за сценой, помогая грузить инвентарь для выступлений, а потом до глубокой ночи сидел с циркачами, слушал разные байки, смотрел, как дружно они поют весёлые песни под гитару и вновь улыбался, озаряя всех своей невероятной улыбкой.
Но больше всего его тепла досталось танцовщице, которая сидела рядом, беззастенчиво и открыто улыбалась в ответ.
Однажды какой-то темнокожий мужчина подошёл к Стелле и, опустившись на одно колено, заиграл на гитаре изумительный мотив. Люди не пели, все замерло, буд-то в ожидании чего-то. И девушка не стала их разочаровывать. Она поднялась, прошла в центр поляны, так близко к огню, что принц даже забеспокоился, не обожжется ли она, и начала танцевать.
Фил бывал на балах тысячи раз, танцевал со множеством партнерш, но ни одна не зацепила его так, как Стелла.
Она была так естественна, казалось, что её ноги не касалась земли, она порхала, словно бабочка, то приближалась к огню, то вновь удалялась. Её лицо было чистым, ни грамма пудры, а открытый живот и ноги поражали своей красотой и пластичностью.
Когда он смотрел на танцовщицу, его лицо разглаживалось, глаза уже не выражали печаль, тяжесть мира падала с его плеч.
Она все танцевала, танцевала, а он больше не смог отвести влюблённых глаз. Ему казалось, что он понимал язык её тела. Оно говорила ему, что ей понравился сегодняшний вечер, что она понимает его, что её действительно волнуют его чувства, ей интересно, о чем он думает…
Сочетание красоты грации и душевности, именно такую девушку он хотел видеть рядом с собой.

Музыка

Когда музыка смолкла, Стелла протянула руку принцу, и они покинули дружелюбную поляну.
Он поспешно следовал за девушкой, звуки веселья смолкли, когда они вышли к небольшому озеру и она сама поцеловала его. Принц был ошеломлен, его тело пылало огнем, там, где касались её руки, даже не через одежду, а её податливое тело все теснее прижималось к нему.
Он прервал поцелуй и, отдышавшись, смог сказать:
- Ты же ничего обо мне не знаешь, я… - закончить свою мысль он не успел, она приложила палец к его губам.
- Любовь к тебе - это действительно все, что сейчас имеет значение, я не могу не думать об этом днями и ночами, я хочу, чтобы ты смотрел на меня, ведь я танцую только для тебя.
Она выбралась из его объятий и легко скинула одежду на землю.
Её глаза сияли ярче тысячи звезд, загорелое тело молило осыпать его поцелуями, и он был не в силах сопротивляться.
Этим вечером, их тела слились воедино, она раскачивалась на нем, совершая круговые движения, а он ласкал её пышную грудь…
Горящий взгляд Лоуренса, и то напряжение внизу живота, дало ей понять, что не стоит быть слишком откровенной, они находились посреди цеха, и вокруг были люди.
Он был опьянен этим раем.
Этой ночью, он спал так крепко и так мирно, ему не снились разруха, голод и болезни в родном королевстве. Он видел светлое будущее, утренний туман и солнце способные исцелить все на свете…

Выступление в столице проходило на ура, ровно до того момента, пока один из циркачей не сунул в руки Филу реквизит и не пихнул его за ширму, приказывая вынести реквизит.
Он почти успел удалиться со сцены, когда один из зрителей вскочил со своего места и, тыкая в него пальцем, заголосил:
- Это же Проклятый принц Филипп! Если он здесь, то и цирк проклят!
Схватив своих детей, он бегом направился к выходу. По залу пронеслись тихие шепотки: «Филипп, я думал, родители заточили его в башне печали», « А я слышал, что его казнили…»
Принц уже хотел бежать подальше от зрителей, когда увидел недоумевающий взгляд Стеллы, это ей, как оказалось, он должен был принести реквизит.
Милое личико, вера, с которой она смотрела на него и улыбка расцвела на лице Филиппа.
Стелла не позволила ему уйти, выступление они завершали вместе.
Воодушевленные зрители не давали Филу прохода, а самые расторопные уже отправили весточку королю и королеве. Шикарная карета ожидала принца у выхода из шатра. Он поехал повидаться с родителями.
Я замолчала, делая последние стежки на костюме для куклы Фила.
- Подожди, ты пропустила момент, где Фил забирает Стеллу с собой во дворец, что бы познакомить с родителями, представить им будущую королеву, - предложил свой вариант развития событий граф.
- А, может, принцу так пришлась по вкусу жизнь в дороге, что он бросит свое королевство и поедет гастролировать с бродячим цирком? - поинтересовалась я.
- Как принц, единственный наследник, может бросить свое королевство? Он одарит Стеллу шелками, подарит ей роскошь, ей ничего не придется делать самой, лишь указывать слугам, она будет жить в любви и достатке, воспитывая детей... Как нормально можно растить наследников целого королевства в постоянных разъездах? - весело поинтересовался граф.
Мне было совершенно не смешно, напротив, хотелось заплакать. Да, сказка - это всего лишь сказка, но отчего-то Фил совершенно не хотел интересоваться, чего же хочет Стелла...
Обе куклы были готовы, я вышла из-за стола, прижимая к груди Стеллу, отчего то улыбка на её лице больше не казалась веселой.
_________________

Беатрис задумалась, снова невольно поднеся руку к губам.

Почему они с Ричардом оказались здесь? После страшного испытания в Праге, когда их жизни угрожала серьезная опасность, чья-то сила перенесла их в уютный кабинет, где все дышало покоем. Для чего? Кто и чего от них ждет?

Кто все эти люди, чью страшную тайну следует сейчас разгадать? Кто и в чем может быть виновен? И главное: что это даст тем, кто стал невольными пленниками этой таинственной красной комнаты? Как их рассказы помогут им выбраться на свободу? Или это будет лишь очередным этапом их безумного путешествия по закоулкам чьего-то непостижимого разума?

Она чуть ближе придвинулась к Ричарду, чтобы ощутить его реальность, как будто все еще не верила, что его объятия и поцелуй были на самом деле, а не являлись плодом ее отчаянного желания.

И все же, непонимание причины, почему они здесь находятся, не давало ей покоя.
_________________

Над снежными вершинами.



Проснувшаяся было ревность пристыженно притихла:
- Мне жаль, - абсолютно искренне прошептала Изабелла. – Если ты захочешь, Индирой можно будет назвать вторую дочку.



Изабелла ответила на поцелуй с ласковой нежностью, и отстранилась.
– Ты прав, надо выбираться отсюда. Но что мы должны сделать на этот раз? Наверное, ответ стоит поискать наверху.
На верхней палубе, и в самом деле, появились люди, но это снова были гости Фалам Кнок и артисты из цирка – если кто-то из них и оказывался раньше в такой ситуации, то, наверняка, только как пассажир. Изабелла вздрогнула, крепче вцепившись в ладонь любимого:
- Себ, мы ведь даже не знаем куда летим…
_________________