Лаура Ли Гурк "Запретные удовольствия"

ура, ура! продолжение!!! Герцог соблазняет теперь словами))) посмотрим, что он еще придумает для Дафны!

Я тоже соскучилась по героям. Огромное спасибо за продолжение!!!

Ой, Аня уже главу выложила!!!
Дафна просто кремень. Энтони на нее и смотрит, и глазки строит, и фруктами экзотическими кормит, а она ... ух какая. Не проймешь ее ничем. Правильно, пусть Энтони помучается. Так ему и надо.
Всегда пожалуйста.
Спасибо, очень красиво.
___________________________________

Спасибо огромное за продолжение!!!!!!

Какая глава однако интересная!

Энтони ухаживает. соблазняет, но Дафна пока стойко держится.

Спасибо за главу! Перевод отличный. И спасибо за цветы и растения.

Большое спасибо за продолжение! Очень интересно как будут разворачиваться события далее!

Нюрочек, Королева, огромное спасибо за интересное продолжение в прекрасном переводе и оформлении!!!!

_________________

Спасибо большое очень хороший перевод

Как-то в последнее время на сайте переводится мало книг, которые меня бы цепляли. ТЕм сильнее ждешь те, которые все же нравятся. Очень жду продолжения.
_________________

Ой, какие у нас, оказывается, есть читатели! Очень приятно, очень Света, буквально на днях будет следующая главка.

Приятная новость. Ждём-с.
_________________

Аня спасибо за отличную новость, ждем!!!!!!!!!
___________________________________

 » Глава 11

Перевод - serditovanatasha, редактирование - Нюрочек.
В случае очепяток и любых предложений по улучшению пишите сюда или в личку. Буду ОЧЕНЬ признательна

***

Герцог Тремор к любому делу подходил основательно. Отстаивал ли он свои взгляды в палате лордов, обсуждал ли вопросы управления землями с одним из своих управляющих или же занимался десятком других дел, коих было не избежать человеку его положения, Энтони никогда не позволял себе отвлекаться и уж тем более не на женщин.

Однако вот уже как две недели после странного поведения мисс Уэйд в тот дождливый день и их совместного ужина он не мог сосредоточиться. Хоть Энтони и старался обходить девушку стороной, образ её запечатлелся в его памяти, словно увековеченный в камне, а желание, вспыхивая в самые неподходящие и необъяснимые моменты, мучило и терзало его.

Он объяснял свою рассеянность потрясением – потрясением от внезапного осознания того, что последние пять месяцев под одной с ним крышей жила женщина с телом богини, а он этого даже не замечал.

Энтони смотрел, как человек пять рабочих опускают огромные плиты мозаичного пола поверх гипокауста, но мысли его были далеко. Он слышал, как Беннингтон выкрикивает приказания, но смысл слов от него ускользал.

Он даже не замечал!

Лишь ливень и мокрое насквозь платье открыли ему глаза. Весь тот достопамятный ужин он не мог отвести от Дафны взгляда, угадывая соблазнительные изгибы под её простеньким пепельно-розовым нарядом. Теперь казалось невозможным, что ему понадобилось так много времени, чтобы понять, какая красота поселилась в его доме, но от правды не спрятаться – пять долгих месяцев он не мог разглядеть соблазнительное тело мисс Дафны Уэйд. Никогда прежде от внимания Энтони не ускользало подобное великолепие. В чём же дело?

Возможно, в том, что она на него работала. Он никогда не позволял себе замечать женственность тех, кто был в его подчинении, тем более, в тех, кто и не пытался быть замеченным.

Или, быть может, всё из-за того, что он слишком много работал. Необходимость выполнить обязательства перед Обществом антиквариев тяжелым грузом лежала на его плечах. К тому же, последний раз прелестями женского тела Энтони наслаждался несколько месяцев назад, в Лондоне во время сезона.

Неужели у мисс Уэйд действительно такие длинные ноги? Или это обманчивое впечатление – из-за облепившей её мокрой хлопковой ткани, его разыгравшегося воображения? Энтони беспокойно переступил с ноги на ногу.

– Ваша светлость?

– Да? – очнувшись от дум, Энтони увидел, что Беннингтон, нахмурив кустистые брови, внимательно смотрит на него.

– С вами всё в порядке? – спросил пожилой мужчина. – Не сочтите за дерзость, но последнее время вы словно бы озабочены чем-то.

Энтони сделал глубокий вдох и взъерошил волосы.

– В полном, мистер Беннингтон, – заверил он. – Продолжайте работы.

Нельзя позволять похотливым мыслям отвлекать себя. Музей и раскопки – вот что сейчас важно, и он не даст мимолётному влечению к женщине захватить все его мысли. Пусть даже тело её невероятно прекрасно.

Развернувшись, Энтони пошёл к конюшням, думая оседлать Непокорного. Неистовая скачка по холмам на юго-востоке его владений – до тех пор, пока и он, и мерин не выбьются из сил – пойдёт ему на пользу.

Но не успел Энтони сделать и пяти шагов, как понял, что ноги сами несут его к антике. Две долгих недели он избегал встреч с мисс Уэйд, позволяя изводить себя своему собственному воображению. Возможно, именно этим и объясняется его досадная одержимость девушкой. Чем чёрт не шутит – может, стоит ещё разок взглянуть на неё, и наваждение оставит его. Ещё только раз увидеть мисс Уэйд без этого треклятого фартука, не дававшего как следует её разглядеть, и он, удовлетворив своё болезненное любопытство, сможет успокоиться.

Дафна была в антике, но его тайному намерению, с которым он её разыскивал, не дано было осуществиться. Фартук, превосходно скрывающий под собой девичьи формы, вернулся на место. Странно, но Энтони словно бы даже немного успокоился. Никакому другому мужчине в мире не удастся разглядеть пышную грудь и крутые бедра под сим чудовищно широким, прямоугольным балахоном.

«Отличные латы, – подумал Энтони, остановившись в дверях. – Или пояс верности».

Наряд этот, конечно же, вполне подходил для той работы, которую мисс Уэйд приходилось выполнять, но для чего она нацепила его теперь? Энтони не мог понять. Ведь сейчас мисс Уэйд не работала, а стояла посреди комнаты и читала письмо.

– Если у вас войдет в привычку чураться работы днем так же, как и вечером, мисс Уэйд, то мне придётся с сожалением признать, что я заключил весьма невыгодное соглашение, – входя в комнату, заметил Энтони.

Дафна подняла глаза. Увидев на её обычно невозмутимом лице почти безумное выражение, Энтони резко остановился в нескольких метрах от неё.

– Что стряслось? – спросил он.

– Доставили письмо от вашей сестры.

– Что же такого в послании Виолы, что вы выглядите так, словно наступил судный день?

– Я писала ей, что остаюсь в Тремор-холле до первого декабря.

– И что же?

– По её словам, Лондон в декабре весьма скучен, но до неё дошли слухи, будто бы маркиз Ковингтон намерен дать тридцать первого декабря бал в честь семидесятипятилетия своей бабушки. Виконтесса проследит, чтобы меня включили в список приглашённых.

– Ну и что с того?

Не удостоив его ответом, Дафна отвернулась и подошла к окну.

– Согласившись остаться здесь еще на два месяца, я даже не вспомнила о танцах, – пробормотала она себе под нос. – О чём я только думала? Конечно, можно отказаться от бала маркиза Ковингтона, но нельзя же будет отклонять приглашения на все другие балы!

– Мисс Уэйд, я в полнейшем недоумении. Почему предстоящий бал вызвал такое волнение? Я думал, что вы жаждете светских развлечений.

Дафна посмотрела на него как на слабоумного.

– Я не умею танцевать!

– А. – Взгляд Энтони не отрывался от заметавшейся по комнате девушки. – Серьёзная проблема. Очень трудно вращаться в свете, не имея соответствующего воспитания. А умение танцевать – это, боюсь, de rigueur (de rigueur (фр.) – обязательный) для всех юных леди.

Она застонала.

– Вы всегда можете остаться здесь, – не удержался он.

– Ничего другого я от вас и не ожидала. Уверена, мои страдания доставляют вам удовольствие. Именно поэтому предложение леди Хэммонд – полнейшая нелепица.
– Предложение? Какое?

Дафна подняла письмо к глазам и начала читать:
– Если мы хотим, чтобы вы, Дафна, появились в обществе, вам следует научиться танцевать. Понимаю, посещать субботние уроки танцев в зале собраний в Вичвуде вместе с маленькими девочками будет для вас весьма неловко. Пожалуйста, воспользуйтесь моим добрым советом и обратитесь за помощью к Энтони. Хоть в последнее время брат не слишком жалует балы, танцует он великолепно. Думаю, Энтони будет настолько любезен, что не откажется научить вас вальсу и нескольким видам кадрили, – недоверчиво фыркнув (получилось очень похоже на чихание котёнка), Дафна подняла глаза от письма. – Можно подумать, вы согласитесь меня чему-либо учить!

Энтони не нашёл в предложении Виолы ничего нелепого. Скорее даже посчитал его превосходным и вполне соответствующим его намерениям. Отличный способ задержать Дафну в Тремор-холле, честный и выгодный для них обоих. Энтони расплылся в улыбке.

Увидев весёлое выражение на лице своего нанимателя, Дафна тотчас же накинулась на него.

– Вот видите! – обвиняющее направив в его сторону письмо, вскричала она. – Без сомнения, моё невежество в подобном вопросе и возможный провал в обществе словно бальзам вам на душу! Уверена, вы не можете дождаться, когда же я покажу себя в танцах совершенной неумёхой! Полагаете, позор вынудит меня вернуться сюда, чтобы продолжить работу с вашими артефактами?

– Не стоит думать обо мне так плохо. Конечно, мне бы хотелось, чтобы вы закончили здесь свою работу, но только если вы сами к этому стремитесь, а не потому, что вас кто-то вынудил.

Дафна сложила письмо и положила его в карман фартука.

– Я вам не верю.

– Если бы я захотел, чтобы вы остались в Тремор-холле до завершения раскопок, мои положение и влияние позволили бы мне с легкостью этого добиться. Вы не смогли бы отсюда уехать, и никакое родство с бароном вам бы не помогло. У меня много недостатков, мисс Уэйд, но я не склонен наслаждаться чужими промахами в обществе. Вы уже довольно недвусмысленно выразили своё отношение ко мне. Но не стоит ставить под сомнение мою честь.

Дафна отвела глаза, затем снова посмотрела на Энтони:
– Я не хотела вас оскорбить. Однако не могу не спрашивать, что вами двигает.

С тех самых пор, как в возрасте двенадцати лет Тремор стал герцогом, никто не смел интересоваться его мотивами. Сам же Энтони редко считал нужным рассказывать, чем именно руководствуется. Сейчас же – он прекрасно это понимал – было важно объясниться.

– Мои слова не расходятся с делом, мисс Уэйд. Вы собираетесь уехать, а я собираюсь сделать всё возможное, чтобы убедить вас остаться, но я человек чести. И если мне не удастся достичь поставленной цели честно и справедливо, я предпочту потерпеть поражение. Пусть даже открытие музея отложится. – Пока Энтони говорил, ему в голову пришла блестящая мысль, как он мог бы приблизиться к своей цели. Он продолжил: – Мне хотелось бы доказать, что вы ошибаетесь, не доверяя мне.

– И каким же образом?

– Вопреки вашему невысокому обо мне мнению, я совсем не желаю вам провала и был бы счастлив принять предложение Виолы и научить вас танцевать. – Не давая Дафне времени опомниться от удивления, Энтони добавил: – Разумеется, в обмен на то, что вы останетесь в Тремор-холле на более долгий срок.

– Гм. Думаю, не стоило и надеяться, что вы предложите это, не ожидая ответной услуги, не так ли?

– Совершенно верно. Но вы должны признать, я не пытаюсь вас обмануть.

– Как благородно. – Дафна подняла на него глаза, скрестила руки на груди и склонила голову на бок: – Скольким танцам вы собираетесь меня научить? – спросила она резко и деловито. – И сколько времени хотите взамен?

Энтони казалось, что они обсуждают условия торговой сделки. Впрочем, так оно и было.

– Контрданс чрезвычайно сложен, а юная леди, желающая достичь успеха в свете, должна знать много па. Я буду давать вам уроки каждый вечер, обучая вальсу и основным фигурам контрданса, если вы останетесь до первого марта.

– До пятнадцатого декабря.

– Всего две недели? Ваше предложение нельзя назвать справедливым. Я не очень люблю танцы, и две недели вашего труда не окупят того времени, что я потрачу. Двенадцать недель еще куда ни шло.

Дафна, внимательно глядя на него, постукивала письмом по руке. Энтони понимал, что её желание блеснуть в Лондоне боролось с неприязнью к его персоне. Неприязнью, причина которой ему до сих пор была непонятна, но которую он был полон решимости уничтожить. Что угодно, лишь бы убедить Дафну задержаться в Тремор-холле.
Энтони терпеливо ждал ответа.

К его удивлению, мисс Уэйд опасалась конфуза меньше, чем ему бы хотелось. Она отрицательно покачала головой.

– Три недели. До двадцать первого декабря.

– До первого февраля.

– Брать у вас уроки танцев, чтобы посетить бал, а затем пропустить его из-за этих самых уроков? Вряд ли в этом есть смысл. Три недели.

Энтони знал, когда стоит отступить. Придётся довольствоваться предложенным.

– С вами непросто вести дела, мисс Уэйд, но я принимаю ваши условия. Итак, двадцать первое декабря. Сегодня в восемь вечера вы должны быть в бальном зале. Я позабочусь о музыкантах и предупрежу миссис Бенингтон.

– Миссис Бенингтон? Это обязательно?

Энтони взглянул на неё недоумённо.

– Конечно, она же ваша компаньонка.

– Только в самом общем смысле этого слова. Мы ведь уже бывали наедине. – Дафна жестом обвела пространство вокруг себя: – И сейчас мы одни. – Затем помялась, отвела взгляд и снова посмотрела на него: – Я бы предпочла обойтись без зрителей.

Энтони стало любопытно. Разумеется, мисс Уэйд не преследовала романтических целей. Он ведь ей даже не нравился. Хотя теперь, увидав её под дождем, он очень хотел, чтобы её чувства были другими.

Стараясь подавить порывы своей низменной натуры, Энтони заметил:
– Зрителей всё равно не избежать. Нам понадобятся музыканты.

Дафна залилась румянцем.

– Конечно, они будут нужны. Без них не обойтись. Но миссис Бенингтон совсем другое дело.

Энтони ничего не понимал. Видя его очевидное недоумение, Дафна поспешила объяснить:
– Просто… за что бы я ни взялась, я стараюсь делать это как можно лучше.

Хотя Энтони знал, что её работа всегда превосходна, он тотчас же догадался, о чём Дафна вела речь.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы не желаете выносить что-либо на суд зрителей, пока это что-то не станет безупречным?

– Ну… да.

– Мисс Уэйд, вы слишком суровы по отношению к себе. Все когда-нибудь да ошибаются.

– Знаю, но… – закусив губу, Дафна замолчала и отвела взгляд. Секунду спустя она сделала глубокий вдох, выдохнула и, встретившись глазами с Энтони, тихонько призналась: – По правде говоря, я ужасно боюсь, что надо мной станут смеяться. И пока я хоть немного не освою танцы, я предпочту учиться без зрителей.

Энтони внимательно посмотрел на Дафну. Всегда спокойное выражение лица, не позволяющее понять, о чём она думает. Вечная осторожность и скрытность. Эта потребность делать всё совершенно. Энтони вновь разозлился. Как же её воспитывали, что, достигнув возраста двадцати четырёх лет, она не могла ни любить себя, ни смеяться над собственными слабостями? Он ещё как-то мог понять сэра Генри, который таскал за собой Дафну по дебрям Африки. Того требовала его работа. Но оправдать равнодушие и холодность отца по отношению к дочери, которые столь явно на неё повлияли? Никогда. Чем больше он узнавал Дафну, тем меньше уважал её родителя.

– Я увижу ваши ошибки, – мягко заметил Энтони.

– Это другое. Мне всё равно, что вы подумаете.

Энтони расхохотался.

– Охотно верю. Очень хорошо, мисс Уэйд, будем держать наши уроки в секрете. В доме сего размера много мест, где сможет спрятаться герцог, его ученица и парочка скрипачей. Я подыщу такое.

– Благодарю. – Дафна кивнула и собралась было обойти его и выйти из антики, но Энтони вновь заговорил и ей пришлось остановиться. – В придачу к урокам танцев не соблазнят ли вас остаться на более долгий срок ещё и уроки этикета?

– Благодарю вас, но нет, – шагнув в сторону, Дафна прошествовала мимо.

Энтони развернулся, провожая её взглядом.

– Отчего же нет?

Помедлив, Дафна посмотрела на Тремора через плечо.

– Я уже нашла четыре книги по этикету в вашей библиотеке.

Глядя, как она выходит из комнаты, Энтони рассмеялся. Ему начинали нравиться их словесные баталии. На этот раз не удалось выторговать у неё больше времени в обмен на уроки по этикету, но если он будет внимателен, то сможет воспользоваться другим случаем, который наверняка вскоре представится. Нужно быть начеку, и кто знает, может быть, его музей таки откроется вовремя.

Посмотрела: десятая глава была выложена ровно месяц назад скорость у меня, конечно, гм и хм Но! Есть превосходная новость! Теперь помогать редактировать мне будет gloomy glory (Тина), за что ей огромное человеческое спасибо заранее! Ура, товарищи, уверена, мы ускоримся