Архитектура Страха

ФАБРИКА ИГРУШЕК

Платье для моей куклы было готово. Осталось надеть его и подправить уже на фигурке, что я и сделала.Туфельки получились с крепкой подошвой, чтобы моя девочка не натёрла ножки, если ей придётся долго идти. Шлейфом можно будет прикрыть как капюшоном голову и плечи....
Я поймала себя на том, что в голове моей творится сущая сумятица. Куда может идти моя маленькая фея! Разве что за своим заколдованным принцем... Посмотрев на сосредоточенного капитана, который прикреплял к крепкому туловищу гнома, или фейри короткие ноги я улыбнулась в очередной раз.
- Я поищу пряжки на колпак, пояс и башмаки вашего волшебного гнома. - Предупредила я капитана и встала из-за стола, решив пройтись по залу.
Вдоль стен стояли коробки, наполненные мишурой, тканями, париками. Я наклонилась и вытащила пять подходящих к костюму гнома пряжек. и быстро вставила их на место. Какой же приличный гном позволит себе выйти из дома без пряжек и волшебного посоха. Так что пришлось поискать и деревянный посох.
Под колпак я положила ему золотую монетку, а карманы наполнила самоцветами. Всего этого было много в шкатулках на столе. Драгоценными каменьями украсила платье и своей куклы. Получилось очень красиво. Я взяла свою куклу и решила осмотреться, найти нужное окошко.
Возле одного из них, заметила рыжеволосую очаровательную девушку, которая встревоженно осматривалась, будто потеряла что-то. В руках она держала куклу. Девушка пошла ко мне не замечая, что я стою на её пути. Похоже девушка из цирка.
- Здравствуйте. Меня зовут мисс Кэмерон, Хлоя Кэмерон. А вас? -Поздоровалась я и поёжилась, будто ледяной ветер подул. - В записке сказано, что мы должны принести свои куклы вон к тому окну, да? - Я махнула в ту сторону, откуда она пришла. - Может выбрать ящик побольше, чтобы они все уместились?

Мы остановились возле девушки, которая только что закончила шить крошечную розовую кошечку.
- Мне нравится. Они такие яркие и добрые! Смотрите, кошечка счпстливая? У неё глаза разные! Если не возражаете против совета, то я бы посадила котёнка на ручки девочки, чтобы они были вместе.

В проходе к окошку приёмщика появилась ещё одна девушка.
- Что с нами теперь будет? - Негромко спросила я. - Нам надо уложить кукол в коробку, Идёмте? - Предложила девушкам.

Если припозднюсь, то

Я хотела бы оставить свою куклу, но раз нельзя, то выбираю куклу мистера Элайджа

Надеюсь, он на меня не в обиде, если появится

Над снежными вершинами


Я оглянулся. Куда ни посмотри - везде горы. И снег. Холодно не было, особенно после того, что мы пережили. А ещё тепло исходило от горелки, подпитывающей воздухом огромный шар.
- Да, весьма интересно. И плохо, что я не учил прилежно географию. Хоть и не уверен, что мы на Земле. Уверенным ни в чём нельзя быть, как мы убедились.
И тут я понял, что Аланна не шарахается от меня после того, что увидела и после того, что я сделал. Поцелуй был далеко не невинен и воспоминание о нём вызывало целую волну в районе груди. Я решил проверить, всё ли так, как я себе намечтал. Взял осторожно девушку за руку, но она не одернула её. Оглянувшись, посмотрела на меня с улыбкой, и я почувствовал, как мои губы сами собой растягиваются и я сияю, аки снег на солнце.
К нам присоединялись люди и я осмелился предложить:
- Господа, не имею представления, где были вы, но, думаю, тоже убедились, что творится что-то невообразимое с нами всеми. Предполагаю, что так же, как и у нас, у вас были подсказки. Предлагаю рассредоточится и искать... что-нибудь, похожее на подсказку. Вот, как этот листок, прикрепленный к перилам, - указал я на кусок бумаги и, взяв его, прочитал, - "Вам нужно миновать длинную череду гор, не позволяя шару терять высоту. Вовремя подавайте горячий воздух в баллон и следите за тем, чтобы топливо горело постоянно, управляйте курсом при помощи строп."
- Что ж, кажется, я нашёл, что мы искали, - озвучил я очевидные вещи. Остаётся распределить обязанности. Кто-нибудь умеет управлять этой посудиной?
Я притянул к себе Аланну и прошептал:
- Держись всё время рядом.
Выберемся мы или нет, но я не хотел больше оставаться без этих невероятных глаз и искренней улыбки. Особенно, если она предназначалась мне.

Шиан обошла всю фабрику, раз, два... Ей казалось, что они попали в гигантскую страшную ловушку. Десять человек, которым предстоит провести здесь вечность, делая одну и ту же работу. Но в объявлении говорилось, что нужно отправить кукол в окно приёмщика. Может, тогда их выпустят отсюда?
Она направилась к окошку, передёргивая худенькими плечиками. Как только вспоминала, какая чернота там, за этим окошком, так к ней подступал страх и чувство неизбежности. И туда им нужно отправить своих кукол?

- Здравствуйте. - Шиан вздрогнула, когда к ней обратились. Похоже, она начинала бояться собственной тени. - А я Шиан. Меня зовут Огненная Шиан. Я акробатка из цирка. - Шиан ещё раз посмотрела в том направлении, куда указывала мисс Кэмерон. Наверное, это была дочка хозяина Фалам Кнок. И кивнула: - Да. Вот туда.
Они нашли большую коробку и принялись укладывать туда кукол. Уродливую Лисс Шиан положила особо бережно и шепнула:
- Принеси тому, кто тебя изготовил, свободу.
Но когда оказалось, что помещаются только девять кукол и нужно оставить одну, Шиан выбрала:
- Та кукла, которая у Зверя, и которую сшила я, пусть останется на фабрике.
Она хитрила и понимала это.

Ребятки, простите, что кратко((( До 7-8 часов убегаю в реал, но вернусь))
_________________

Над снежными вершинами

Горло сдавил ком. Себастьян бы не смог переступить через свои собственнические чувства.
- Боже! - он прижал Беллу сильнее к себе. - Как же я тебя люблю, Изабелла Дарем!

- Мне это тоже интересно, - мужчина подошел к борту и посмотрел вниз. Склоны гор, покрытые снегом уходили вниз, скрываясь в облоках. Впереди только хребты и ничего более.
Тут рядом раздался голос молодого человека.
Да это племянник Дугэла.

Себастьян оглянулся, и увидел непонимание на многих лицах.
- Ну, если здешние стропила не отличаются от кораблей ходящих по воде, то наверное я могу заняться ими, но мне понадобиться помощь.
_________________

Фабрика игрушек. Чёрное

Пока я воодушевленно описывал, как славно во дворце заживут Фил Лучезарный и танцовщица, Донна задумчиво смотрела на свою куклу.
Слушая продолжение сказки, я сплел из золотой проволоки корону. Для Стеллы.
Кукла сидела на небольшой подставке, и я осторожно одел королевский венец на ее головку.
- Смотри, Донна, она выглядит как настоящая принцесса.
- Да, - рассеянно кивнула Донна. Ее голос был печален. - Босиком и в короне.
- Не переживай. Если успеем, смастерим ей туфельки из золотой бумаги. Когда она переберется во дворец, никто из придворных не сможет назвать Стеллу босячкой.
- А ее друзья?
- А что с ее друзьями? Как колесили по свету, так и продолжат. Они свободны.

Я принялся увлеченно мастерить корону для Фила Лучезарного и не сразу заметил, что Донны нет.
- Жених с невестой должны сидеть рядом, - сказал я и, взяв Фила, одел на него корону. Но куклы Стеллы на подставке не оказалось.
Я поискал глазами Донну. Она отошла к окошку приемщика, забрав с собой танцовщицу.
Но не уход Донны удивил меня - она оставила на столе корону Стеллы.
Этот маленький золотой предмет на самом деле ничего не стоил, но поступок Донны говорил о многом: Стелла отвергла корону, она выбрала циркачей.
Я закрыл глаза.
Не Стелла отказала Филу, это Донна отказала мне.

- Хорошо! - громко сказал я, надеясь, что Донна услышит каждое слово. - Ты все решила за них! Но это не конец сказки.

За Филом Лучезарным приехала карета, его ждали король с королевой. Он хотел представить им свою невесту, но глупая Стелла спряталась и не откликалась на зов Фила. Наконец, принц понял, что Стелла сделала свой выбор. Она остается с циркачами.
Боже, принц чувствовал себя использованным. Любовь Стеллы оказалась фальшивой. Циркачка растоптала его чувства, а он, дурак, предлагал ей целое королевство!
Родители были рады возвращению Филиппа Лучезарного.
Он уверил их, что никогда не станет Печальным, королевство начнет процветать, казна, пусть медленно, но опять заполниться золотом.
Он, Филипп Лучезарный, положит все силы, чтобы достичь былого могущества. Слишком много бед принес он своему народу. Королевский наследник перед ним в долгу.
- Сын мой! - растрогался отец. - Я так рад твоим благородным намерениям! Соседнее королевство предлагает заключить выгодный брачный союз.

- Слышишь, Донна? - Я смотрел на циркачку не отрываясь. - Я живо представляю, как выглядит венценосная чета. Будь у нас время, я сделал бы их кукольные копии и показал тебе, что из себя представляют настоящие короли. Они исполнены достоинства, для них честь и благополучие королевства превыше всего. Они могут пожертвовать своими интересами ради блага поданных. А чем может пожертвовать танцовщица?

Не прошло и года, Филипп Лучезарный женился на инфанте. Пусть он не любил ее так, как Стеллу, но молодая жена принесла богатое приданое, и в королевстве наступило время благоденствия.

Я взял в руки свою куклу и тоже подошел к окошку приемщика.
Встав рядом с Донной, я задал ей один волнующий меня вопрос. Всего один.
- Скажи мне, Донна, что сталось со Стеллой, когда она отказалась от любви Филиппа?
Я так хотел, чтобы финал нашей сказки оказался счастливым. Я тосковал сам, и, как бы это ни звучало смешно, представлял, как больно принцу Филиппу. Перед глазами мелькали картинки, как вели бы себя наши куклы, будь они вместе. Вот Фил склонился над Стеллой, собираясь ее целовать. Ворот ее платья расстегнут, рука так и тянется к нежному соску.
Я мотнул головой, отгоняя болезненные думы.
Пришла пора сдавать наши игрушки.
Я в последний раз посмотрел на Филиппа, которому циркачка разбила сердце. Как и мне.
_________________

...Фабрика игрушек. Чёрное ...

Зверь стоял поодаль и наблюдал за всем этим действом. Он, словно впервые оказался не на цирковой арене, а на местах для удивлённых зрителей. И он как раз и был тем зрителем. Беда лишь в том, что все они были участниками этого глупого представления. Им не выбраться отсюда. Ей не выбраться... 

-Вы увидите, как старость отступает... Я верну ей молодость. Но лишь на краткий миг... Так что, никто не желает вновь почувствовать себя молодой?
Толпа напряжённо молчала. Зверь обводил напряжённым взглядом людей. Его глаза сквозь прорези в маске останавливались на каждом морщинистом лице. И тут, медленно и неуверенно над головами поднялась чуть дрожащая рука в старческих пятнах. Узловатые пальцы тянулись вверх.
-Вы? Вы хотите на несколько минут вернуть свою молодость?
Старушка кивнула, и Зверь метнулся к ней, как коршун к своей жертве. 
Он помог женщине спуститься на круглую арену и поставил перед всеми, оставив в одиночестве.
-Смотрите на неё внимательно. Подобного вы больше не увидите никогда...
Он кружил вокруг старой женщины подобно стервятнику над трупом. Кто-то слышал его тихий шёпот, а кто-то замечал, как скользят руки в воздухе. И не сразу молчащие зрители заметили, что морщины на лице старушки разглаживаются, что пропадают пятна и глубокие складки. Её кожа становилась гладкой и нежной, а волосы темнели. Меньше минуты прошло с того момента, как женщины оказалась на арене. И перед всеми теперь стояла красавица, какой она когда-то была. Толпа восторженно загудела. В воздух взметнулись ещё руки. Кто то кричал "И я хочу. Сделайте это со мной!"
Зверь вновь вгляделся в толпу. 
-Ваша молодость не вечна... Как и её...
Он отвернулся, и на лице девушки вновь появились морщины и глубокие складки. Это превращение было страшным и отталкивающим...

Они сидели у костра, деля зажаренного кролика, и обсуждали сегодняшний успех. Фрэн и Лори, как всегда не подвели его. Они умело отвлекали на себя внимание, когда Зверь менял зеркала и стёкла. Фрэн блестяще играла роль старой, потерявшей надежду женщины, а Лори так правдоподобно ощупывала своё лицо после "превращения", что Зверь и сам начинал верить, что это магия.

Закончив ужин, они направились в свои фургоны, как вдруг из темноты к Зверю метнулась какая-то коричневая бесформенная тень. 
-Умоляю вас! Сделайте так же и со мной! Верните моё лицо.
Зверь вгляделся в женщину. Под левым глазом, на щеке был длинный уродливый шрам. Он узнал его сразу же - ожог. Рубец делал некогда красивое лицо безобразным. Таким же, как и у него. Женщина упала на колени, вцепившись в подол его плаща.
-Умоляю...
-Я не могу. 
-Пожалуйста... Я сделаю всё...
-Это всего лишь иллюзия. Обман зрения.
Зверь вырвал из её пальцев подол и отвернулся, позорно сбегая от слёз и боли. В след ему доносились рыдания и лишь одно слово "Обманщик"...

Он ведь и вправду обманщик. Зверь вгляделся в лица таких же пленников фабрики, как и он. Шиан старательно упаковывала Уродливую Лисс в коробку. Обманщик. И больше никто. Его иллюзии - обман зрения и восприятия. Игра света. Игра мысли. И, возможно, его лучший номер будет именно сейчас. 
-Остаться должна та кукла, которая у Шиан. Уродливая Лисс.
Он усмехнулся, отвечая её же словами. В любой иллюзии, главное - отвлечь внимание. И тогда обман свершится. Зверь подошёл к Шиан и нежно коснулся губами её рта. Его язык обвёл её губы, умоляя приоткрыться и впустить его, а затем бесстыдно скользнул в горячий рот, трогая её язык, медленно лаская и обводя. Он отстранился и подошёл к ящику. Когда-то он начинал с карточных фокусов и воровства. Ему потребовалась пара секунд, чтобы вытащить Лисс и положить на её место Огненную, прикрыв другими куклами. 
Зверь отошёл, освобождая место, и скользнул в тень. Он засунул Уродливую Лисс в старую коробку, где её вряд ли кто-то мог найти. В конце концов, какая разница, где исполнять желания?..
_________________

Над снежными вершинами

Из одного безумия, в котором мы блуждали, не зная дороги, мы переместились в другое.
В первом случае мы все же отыскали выход, сейчас же нас просто несло вперед. Не просто несло. Мы летели. Это было невероятно, невообразимо, похоже на те детские сны, в которых ощущение полета становится чуть ли не явью, и просыпаясь, чувствуешь, что оно не исчезает сразу, а волнует кровь и будоражит воображение еще какое-то время.
Ослепительно сияющий мир. Нескончаемые белоснежные вершины гор под нами, чистое небо над головой и свежий ветер. Все это должно бы вызывать бурный восторг, но сейчас порождало лишь тревогу, которая усиливалась по мере того, как мы продвигались вперед.
Люди, оказавшиеся вместе с нами, какое-то время осторожно переходили от одного края гондолы к другому, осматривались и тихо переговаривались между собой. Никто не возмущался, не спрашивал "Что происходит?" Мы инстинктивно прислушивались к пространству, которое не выглядело враждебным, несмотря на странные обстоятельства. И это настораживало более всего.
Нас словно несло к какой-то точке отсчета, за которой должно начаться Нечто.
...Я обнял Кэри, укрывая от ветра, плотнее запахивая на ней тонкий плащ. Мы подошли к борту гондолы и какое-то время простоя стояли и смотрели на проносившуюся мимо великолепную картину.

- Меня зовут Натан Фокс, - подал я голос. - Мы из цирка Дюпре. Посудиной управлять я не умею. Понятия не имею, как это делается, но готов помочь с подачей топлива. - Я указал на сложенные в большом коробе дрова. - Как я понимаю, надо делать так, чтобы топка все время горела более или менее равномерно.
Хотел добавить вслух, что количество дров вызывает сомнения - их не так уж и много. Но лучше не высказывать лишнего, сея панику. Вдруг именно столько топлива и будет нужно, чтобы добраться до нужной точки.
Мысль о том, что наше спасение может зависеть от количества сухих деревяшек вызывала во мне очевидный протест. Я неохотно оставил Кэри и подошел к джентльмену, держащему в руке листок с "инструкцией".
- Позвольте, я взгляну.
Скудная инструкция информировала также, что с случае потери высоты следует воспользоваться балластом. В гондоле десять мешков. И выбросить можно будет только один, самый тяжелый.
Странное условие, порождавшее новые и новые вопросы. Я посмотрел на лежащие на дне гондолы совершенно одинаковые с виду мешки.
Как быть, если одного мешка будет недостаточно? И как узнать, какой самый тяжелый, если вместо веса на мешках проставлены лишь цифры от 1 до 10?
...Но пока мы летели ровно, и оставалась надежда, что наш полет пройдет и завершится благополучно.

Большую часть своей прожитой жизни я скрупулезно и тщательнейшим образом изучал прошлое. Чуть ли не с закрытыми глазами мог пересказать основополагающие даты и события исторической вехи. Будущее никогда не было подвластно мне ровно до того дня, пока мой жизненный путь не пересекся с моей Беатрис. Преподнося к губам ее нежную ладонь и целуя шелковистую кожу я твердо знал, что отныне будет так. Иначе никак. Даже если сейчас мы все здесь собравшиеся проживали побледнения мгновения нашего бренного пути, мне не покидала уверенность в том, что на Небесах соединюсь навечно с этой восхитительной юной леди. Нам воздаться за наши труды и усилия. Как странно, мне было несвойственно чувство сентиментальности. Но общество моей очаровательной леди заставляло меня молодеть душой. Верить в невозможное.

Какое удивительное преображение произошло со мной за невероятно короткий срок. Моя рука легла на тонкую талию Беа, заботливо прижимая девушку ко мне. Она искала во мне опору и поддержку в этой чудовищной бури неизвестности. Неизвестность тяготила меня. Но ради Беатрис я готов был стать якорем, который способен выдержать любой шторм. Однажды я назвал это неземное создание миссис Лоури и намеревался сделать все, чтобы воплотить сказанное в реальность. Мне даровали это сокровище судьбы, отдав под мою опеку. И теперь мне хотелось узаконить это право. Человеческое сердце во сто крат оказывается прозорливее разума, когда речь заходит о тонкой материи под названием любовь. Мне казалось, что душа Беа раньше поняла одну простую истину, чем мой ученый разум – друг без друга нам не жить.
- Мы справимся, - тихо произнес я так, что только Беатрис могла меня расслышать, склонив голову к девушке. И украдкой пожал холодную ладонь девушки, как будто передавая ей часть своих сил. – Мы вернемся обратно.
Затем переместил свое внимание на девятерых достопочтенных джентльменов и девятерых благородных леди. Они были такими же заложниками в игре Люцифера, как и мы с Беатрис. Мой взгляд задержался на Филлис Кэмерон. Было жаль бедное дитя: грандиозность новоселья было перечеркнуто одним росчерком пера в виде адского пламени. Даже не знаю, выжил кто-то из членов ее семьи в том хаосе огня. Но мне полагалось, что нет. Да и уцелел ли сам Фалам Кнок, как казалось возродившийся шедевр Средневековья, или снова превратился в обожженные руины несправедливости. Что за тяжелый рок навис над несчастным замком? Какое проклятье витает над ним? Неужели те, кто жили до нас в неприступной твердыни тоже стали невольными жертвами? Найдется ли смельчак, осмелившись, вновь возродить Фалам Кнок, как лэрд Дуглас? Или наша история станет назиданием для всех? В эту минуту мне, как историку привыкшего черпать мудрость из прошлых веков, хотелось оставить послание в будущее, чтобы все узнали правду о нас.
Я отдавал себе полный отчет в фантастичности моего желания. Главное для меня было со всем другом. Беатрис – моя реальность и объект моей заботы. Мне столько хотелось рассказать и высказать наедине. Стольким поделится, не сомневаюсь, что встречу в ее лице внимательную и заботливую слушательницу. Но сейчас для меня была более насущная забота – этот ангел должен жить, обязан выбраться из дьявольских силков, вернувшись назад. И ради этого не страшно отдать свою собственную жизнь. Я не боялся умереть.

Фабрика игрушек. Чёрное

Слова Лоуренса больно меня ранили. Конец сказки, он все рассказал именно так, как я видела, но вслух сказать не осмелилась. Не быть танцовщице из бродячего цирка королевой. Даже в сказках, лишь Золушке было позволено выйти замуж за принца, что же касается остальных, всегда действовало хрестоматийное правило «принцу нужна принцесса и наоборот».
Я больше не выдумывала, кто-то незримый шептал мне на ушко судьбу, уготованную Стелле.
Сколько нужно времени, что бы залечить душевные раны? Скажи, когда я буду готова? Вопрошала одинокая циркачка у звездного неба и полной луны, которые были свидетелями её любви. Она забывала питаться, больше не танцевала, перейдя в ассистентки к другим артистам. Ей было страшно становиться перед метателем ножей, который чуть не убил свою бывшую помощницу, но даже в семье не любят нахлебников. Тело больше было ей не подвластно, оно не слушалась, не изгибалось в привычной манере. Иногда она просыпалась посреди ночи и задыхалась, пытаясь ловить ртом воздух, но дышать было больно, а не дышать еще больнее…
Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Стелла познала любовь. Солнце на её горизонте взошло столь стремительно, что кружило ей голову, но столь же быстро и наступил закат. Он принц! Принц… А она простая танцовщица.
Через сколько она выплакала все слезы, через месяц, два? Она перестала узнавать города, они все сливались в единое серое размытое пятно. Она больше не чувствовала ничего, кроме холодных капель дождя, в её душе поселилась пустота.
Она не знала, куда себя деть, хотя ничего её не держало. Такая пьянящая свобода, что радовала её раньше, исчезла, испарилась, оставив привкус горечи и потери.
С ней рядом осталось лишь одиночество. Дни тянулись бесконечно, работать без сольного номера было тяжело, но ночи пугали её гораздо больше. «Спаси меня… Разве ты не чувствуешь, что я нуждаюсь в тебе?» Но молить в голос не хватало мужества. Разве не мог он понять, как гулко билось её сердце, как сильно она испугалась, услышав, что он принц. Проклятого она бы приняла, а Лучезарного? Она сбежала, забилась в самый дальний угол своей повозки. Разве могла она понять, в той страшной суматохе, как он действительно к ней относится, может это была всего лишь непостижимая игра? Она перестала понимать саму себя. То ей казалось, что он любит её не меньше, чем она его, то насмехается над глупой танцовщицей, осмелившейся влюбиться в того, кого влюбляться не следует. Она то бросала все необходимые вещи на кровать, собираясь покинуть цирк и отправиться в далекое королевство, то вновь расставляя их по местам, уверяя себя, что там её уже никто не ждет.
Его проклятие она сняла, а кто расколдует её саму?
«Почему я? За чем и за что? Когда я найду ответ, когда научусь жить без него?» в очередной раз пытала она свою единственную подругу, луну, когда в её животе впервые шевельнулся маленький
комочек счастья…
Я с удивлением разжала руку и увидела там маленькую куколку, младенца…
Когда она поняла, что беременна – вещи в очередной раз полетели на кровать, но она больше не возвращала их на места.
До королевства она добиралась пять месяцев. Когда, наконец, Стелла стояла на главной площади, она услышала новость, заставившую её согнуться вдвое и схватиться за живот. Принц обручился с принцессой соседнего королевства и в ближайшее время будут играть свадьбу.
Ирония судьбы. Она так долго собиралась, а вернувшись, действительно оказалась никому не нужна.
А чего она ожидала? Что он уйдет в монахи? Что будет править один, ожидая её появления? Мужская любовь не постоянна, да и была ли она вообще?
С тех пор в жизни Стеллы был один единственный мужчина – её сын Каин. Жить в королевстве Лучезарного она не смогла, переехала в соседнее и стала швеёй. Лишь рядом с сыном и внуками просыпалась нежность в её глазах, а морщинки разглаживались, являя былую красоту. Что же касается остального мира, то иначе как сварливой Летой её не величали. Она больше никогда не танцевала.

Если Стелла – это я, неужели, я так же потеряю свою свободу, даже оставшись свободной? Даже в цирковой семье, я не найду себе места? Рука невольно погладила живот. А может, даже останусь одна, с ребенком?
А что, если я – это не она? И я вновь буду задыхаться в пышных платьях и обществе лощеных, но пустых кумушек, буду организовывать приемы и фальшиво улыбаться всем подряд? Что если я обнадежу графа и сбегу не попрощавшись?
У окошка приемщика выяснилось, что для одной куклы у нас нет места. Все встревожились, что это будет означать для них? А мастер, сделавший куклу, которая останется, что будет с ним?
Меня тоже должны были волновать это вопросы, но отчего-то мне было все равно.
Я посмотрела на графа и тихонько сказала, нет, скорее прошептала и желая поведать ему о себе и страшась своей откровенности:
- Чем может пожертвовать танцовщица? Собой, она может принести в жертву себя, во имя любимого. Я не лгала, когда призналась вам в любви в тот момент, перед, как мне казалось, смертью. Я и сейчас могу повторить, что люблю вас, всем сердцем. Но я не понаслышке знаю, что ждет леди в замужестве. Меня готовили к этому, и я задыхалась. Если бы не цирк, я не знаю, как бы сложилась моя судьба. Тут все просто, каждый говорит тебе в лицо то, что думает, не лукавит и не предает, я не боюсь повернуться к ним спиной. В отличии от высшего общества, где за каждой маской скрывается акула, способная проглотить тебя и не заметить, растоптать твои чувства и считать это пустяком… А как будут смотреть на вас, шепчась за спиной, что вы взяли циркачку в законные супруги? Кого волнует то, что у циркачки есть титул, или уже нету, все слишком сложно…
Похоже, я се таки решила выплакать годовую норму слез за пару дней. Мне не хотелось, что бы Лоури видел, как тяжело мне даются эти слова, но и отвернуться, не услышав того, что он понимает мотивы моих поступков, я не могла.
Донна опустила взгляд на кукол, между ними, которые непостижимым образом тянулись друг к другу.




Я оглядела собравшихся, каждый держал свою куклу и пытался понять, по каким критериям выбрать ту, которая должна остаться.У меня рука не поднималась, разлучить повторно Фила и Стеллу, хватит с них и сказки, которая закончилась печально. Я погладила танцовщицу в моих руках: "не переживай, я никому не позволю разлучить вас".
- Я оставляю куклу Элайджи, - единственная, которую я не видела.
_________________

Над снежными вершинами.



- Я могу помочь, - предложила Изабелла. – Если ты объяснишь, что нужно делать, - но тут на глаза женщине попалась заманчиво лоснящаяся налитыми тёмными ягодами гроздь винограда на одном из крайних блюд роскошно накрытого стола и как-то сразу вспомнилось, что ужин был неизвестно сколько времени назад. Пожалуй, можно рискнуть: если бы их хотели отравить, то не стали бы оставлять инструкцию по управлению аэростатом.
Отойдя к столу, Изабелла почти сразу вернулась, принеся фрукты – кисть винограда, разделённый на дольки апельсин, пару яблок – и шоколад.
- Кажется, полёт планировался недолгий, иначе угощение было бы другое. Себ, что ты хочешь?
_________________

Надеюсь никто не в обиде, что я опишу лишь последнюю локацию. Время и реал поджимает. За прохождение первой локации всех благодарю! Спасибо, что тушковали меня!

Фабрика игрушек.
Оказавшись на фабрике, я слегка растерялся: я ожидал чего угодно за черной дверью, но не этого. Может быть нас тут будет ждать убийца? Я стал осматриваться, стараясь привыкнуть к этому месту. Прошелся вдоль конвейера, надеясь найти что-нибудь полезное, но нет - ничего. Зато это место словно оживало и приглашало творить. Кто-то уже сидел и занимался созданием маленького шедевра, не замечая ничего вокруг. Здесь же была и Амалия Моро. Я слегка замедлил шаг, наблюдая за ее руками. порхавшими над куклой.

Сначала она сделала одну кошку, прекрасно отражавшую состояние мастерицы: во время процесса творения было видно, что Амалия будто лепит с себя, сбрасывая невидимые оковы. Я сел на свободное место и стал наблюдать за ней, за тем, как она творит. Это вдохновляло меня, а ее довольная и веселая кукла вызвала у меня улыбку. Я встал, не в силах молчать.
- Амалия, - улыбнулся я, - вы прирожденная мастерица. Ваша кукла вызывает во мне восторг и радость, что переполняют меня.
Вздохнув и мысленно радуясь за Амалию, я принялся за свою куклу. Не с первого раза у меня получилось то, чего я добивался: плавность линий и гибкость тела. С одеждой все обстояло еще хуже, но мысли о цветущем саде, растущим за моим домом, принесла мне капельку вдохновения, необходимого для творения. Оставалось раскрасить ей лицо, придать индивидуальность. Еще раз посмотрев на Амалию, осторожными движениями я стал превращать куклу в законченный вид, словно оживляя ее своими руками. У куклы были ее глаза: светлые, будто два зеркала души. Глубокие, будто были двумя озерами ее мыслей. И очень выразительными. Печальные, но с зарождающимся в них счастьем. Губы слегка изгибались в улыбке, привлекая к себе взгляд. Чуть вздернутый нос вызывал улыбку и желание легонько щелкнуть по нему, чтобы губы еще больше растянулись в улыбке. Длинные ресницы пушились вокруг глаз, придавая им еще больше выразительности. Само выражение лица выражало интерес к чему-то, к чему-то, что было известно ей одной.

Украсив волосы цветами, я осмотрел полученную работу и остался доволен. Кукла олицетворяла именно то, что я хотел: нежность, отражению во всем облике, красоту души, светящуюся в глазах, и чувство удовлетворения, вызываемого чуть приподнятыми уголками губ. Осторожно, будто это было самое дорогое сокровище в мире, я отнес куклу к коробке, в которой собирались наши создания. У всех были совершенно разные куклы, выражавшие, как мне казалось, саму душу создателей. Мы все отражали в куклах то, что бурлило внутри нас, грозясь вырваться наружу.
Я смотрел на куклу каждого, запоминая свои чувства: радость, некую печаль, восторг. Все это переполняло меня, хотя я старался и не показывать виду. Нам нужно было решить чью куклу оставить здесь навсегда, как память о нашем приключении.
- Я выбираю куклу Донны, - сказал я, кладя свою куклу в коробку.
Немного отойдя ото всех, я принялся рассуждать о жизни, о ее неведомых тропах. Если взмах крыльев бабочки способен вызвать ураган на другом конце земли, то не стоит удивляться, что какое-нибудь маленькое решение привело меня сюда, в это место. Легка улыбка появилась на моих глазах: странно, но стоя сейчас здесь, в окружении людей, я все же был счастлив. Я был счастлив не смотря ни на что и вопреки всему. Лишь легкая печаль поселилась в моих глазах: я не нашел той, кто мог бы разделить мою печаль. Но всему свое время. Я верил, что обязательно встречу свою половину, с которой смогу поделиться всем дорогим мне и моей душе. С этими мыслями я повернулся к остальным, еще раз посмотрел на Амалию и стал ждать общего решения, словно завороженный смотря на коробку с куклами.

P.s. Извиняюсь за краткость, но реал беспощадно гонит меня от компьютера.
_________________

Итак, пока мы ждём выбор остальных участников игры, подведём промежуточные итоги)

В локации Чёрное (Фабрика игрушек) - 2 голоса за куклу Шиан, 1 голос у Зверя, 1 голос у куклы Элайджи и 2 у куклы Донны.
В локации Красное (Кабинет писателя) - 3 голоса за то, что виновата Леди Томпсон, 2 - за мистера Абернатти, 1 - Эльза, 1 - Сюзанна, 1 - Арнольд
В локации Белое (Аэростат, превратившийся в дирижабль)) - ждём выбора))

А я бы тоже не отказалась выпить вина из старинного сосуда в кабинете писателя))
Кстати, Марк! Ты меня на такое надоумил вчера))) Если всё выгорит, лавры пополам))

*поправила в соответствии с постами Блейза, Дэнда и Матильды

Туманные развалины

Я блуждала на тонком краю пробуждения, все еще находясь в плену сна. Сна, где были живы мои родители, но теперь это был другой сон. Там был Дэнд и я чувствовала, что он так и останется в них. Там, во сне, обнимая Дэнда, за его спиной я видела своих родителей, склонивших к друг другу голову и смотрящих на меня, на нас с нежностью и любовью. Он будет со мной не только в моих снах, обещаю вам! - громко подумала я, словно они могли меня услышать. Но это был сон, поэтому спустя несколько секунд, спустя короткое дуновение ветра, нежно ласкавшего нас, я услышала их слова, принесенные этим самым ветром:
- Мы знаем, что ты будешь счастлива, наше рыжее солнышко.
Слеза скатилась по щеке, оставляя влажную дорожку, нежно обдуваемую ветерком. Сердце гулко билось в груди, и там, в моих снах, мы были вместе целую вечность. В моих снах я стала его женщиной, а он моим мужчиной, навеки связанные друг с другом незримой нитью любви.
Услышав шепот, я приняла я его за сон, поэтому лишь во сне я ответила ему ответным признанием. Я спала, находясь в самом надежном месте - в руках любимого человека. Разве может быть место надежнее этого?

И снова шепот, но на этот раз его слова заставили меня открыть глаза, сморщившись от досады. Зачем искать выход, если нам так хорошо друг с другом тут? Кто знает, что с нами будет в Фалам Кноке: продолжится ли волшебство происходящего жить и там, связав нас, или развеется, оставляя после себя сладко-горькое послевкусие?
Щеки против моей воли покрылись румянцем, стоило мне посмотреть в его глаза: словно в озерах кристальной правды в них отражалось все то, что мы пережили, будто его глаза были двумя вратами в удовольствие. Его улыбка заставила меня робко улыбнуться в ответ, а легкий поцелуй был для меня словно мед сладок, вызывая зависимость. Уже поднимаясь я знала, что одного поцелуя мне будет мало. Я все еще была нагой, но в этот раз меня это смущало не так сильно: помогая мне одеваться, Дэнд смотрел на меня, словно я была одета в самые дорогие наряды. Кто знает, может моя голая кожа и была для него лучшим украшением, лучшим платьем из вех виданных? Стоя к нему спиной, я улыбнулась: тогда определенно надо будет это использовать. Лукавство горело в моих глазах, играло румянцем на щеках, отражалось в улыбке на губах. Но он не мог этого видеть, чему я была рада.

Свет, исходивший от факела, растворял туман своими горячими прикосновениями, давая нам увидеть больше местности. Свет так же отпугивал и существ, живущих в этом непроглядном тумане, но я все же прижалась ближе к Дэнду, ища у него защиты. Крепче сжав мою руку, он уверенно пошел вперед, ведя меня за собой. Мы не одни оказались в этом месте, но не только странный случай связывал нас: лицо каждого светилось от счастья. Мы с Дэндом были не одни, кто обрел здесь любовь. Переглянувшись с Дэндом, я буквально утонула в его глазах, столько любви в них светилось. Но я стоически выдержала его взгляд, лишь после того, как отвернулась, улыбнулась счастливой и в тоже время хитрой улыбкой: Мистер Броди, вы можете не знать, но теперь вы весь мой. А если не знаете, то я вам обязательно это продемонстрирую, - подумала я, прикусывая губу и не давая смеху, затопившему мою грудь вырваться наружу. В данном месте смех точно был бы неуместен. Подняв глаза, я побледнела, увидев перед собой кошмар этого мира. В ужасе смотря на него, я могла думать лишь об одном: что именно он нам дарует? Освобождение или смерть? Подарит ли он нам жизни, полные счастья, или оборвет их сейчас, когда счастье только-только зарождалось? Зажмурившись, я стала ждать его действий, полностью отдавшись воле этого существа. И лишь рука Дэнда, крепко державшая мою, придавала мне сил, которые так были необходимы.

Зал пяти дверей

Открыла глаза я уже в другом месте. Здесь царствовала пустота, если не считать пяти дверей. Каждая из них и манила, и отталкивала меня. Черная вызывала спокойствие, но в черноте ночи может быть опасно. Белая вызывал расслабленность, но в белоснежной жестокости зимних снегов можно легко замерзнуть. Серебряная придавала смелости, но серебряное хладнокровие лезвия могло сильно ранить. Золотая пробуждала интерес, но золотая пыль песков смертоносна. И лишь красная вызывала у меня наиболее противоречивые чувства: она вызывала во мне огненное торнадо чувств, разжигая пожар внизу живота, чем манила к себе; но реальный огонь был самым безжалостным убийцей, не щадящим никого живого. В нерешительности я потянула Дэнда за рукав, как бы спрашивая куда бы пошел он. Он назвал красную дверь. Попытавшись улыбнуться уверенно, я протянула ему свою руку, приглашая вместе шагнуть внутрь. Мы оба вдохнули побольше воздуха, ступая внутрь: кто знал что будет нас ждать за этой дверью?

Обитель писателя

Мы оказались в месте моей мечты - в библиотеке. Счастливая улыбка помимо моей воли пробежалась по губам, оставшись блеском в глазах. Комната казалась окрашенной в кровавые краски, но даже это не отталкивало меня, а воодушевляло, заставляя кружиться и смотреть на все широко раскрытыми глазами. Не дожидаясь Дэнда, я пробежалась вдоль стеллажа, приложив руку к книгам и вдыхая запах бумаги. Радость бушевала во мне, снося перед собой все преграды и выливаясь счастливыми слезами из глаз. А дальше...

...А дальше была найдена недописанная рукопись, люди, так же попавшиеся сюда и все тоже счастье, связывающее меня и Дэнда. Закрыв глаза, я стала представлять себе свой финал истории, будто написанной кровью.
Они собрались вместе, чтобы раз и навсегда покончить со всеми недомолвками, тайнами. Чтобы каждый мог отпустить свои грехи, начать жизнь заново. Они сидели в гостиной вокруг небольшого столика, покрытого расписанным стеклом. Они пересматривались, но ни один не решался начать этот тяжелый разговор. Тишина повисла в воздухе, напряжение пульсировало в ней, заставляя всех нервничать все сильнее с каждой секундой.
- Я начну, если вы позволите, - сказала Сюзанна, сминая в руках платочек кровавого цвета. Знай она, что после этой безобидной фразы развернется целая катастрофа, она бы промолчала. Они все бы промолчали, знай чем обернется этот разговор. А пока каждый, пересиливая себя, говорил свои тайны: любовь к другому, рушащая семьи и разбивающая сердца, тайная любовь, полная романтики - все открывалось в этой комнате, с каждым словом все больше и больше раздувая скандал. Чаша ненависти переполнялась, грозив превратиться в настоящее кровопролитие. Друг шел против друга, супруги восставали друг против друга. И лишь мистер Абернатти сидел спокойный, не проронив еще ни слова. Лишь когда он поднялся со своего места, выпрямившись и буквально заполнив собой комнату, лишь тогда все замолчали, будто ожидая приговора. Глупцы, - подумал он, - я действительно вынесу вам всем приговор. Начав издалека, еще больше распаляя нетерпение присутствующих, он рассказал историю, начавшуюся как обычную сказку, но закончившуюся настоящим ужасом. Историю, начавшуюся с дружбы восьмерых детей, сохранивших свою дружбу до того рокового дня. Историю, начавшуюся теплым летним днем, когда крики новорожденных оглушили не один дом. Историю, закончившуюся в день, когда четверо друзей просто из-за простой прихоти изнасиловали их пятую подругу, случайно оказавшуюся не в том месте и не в то время. Историю, последней точкой которой стало зверское убийство всеми оставшимися друзьями, после которого следы этой женщины оборвались кровавой полосой, ровно как и закончилась ее жизнь, оборвавшись в самом расцвете сил. Мистер Абернатти видел все это собственными глазами, видел, но в силу своего юного возраста ничего не мог поделать. Он нес эту тайну многие годы: выросли дети тех монстров. Но все они были причастны к произошедшему: почти все знали эту страшную тайну. Все, кроме Эльзы. Именно ее мать трагически погибла, когда Эльза была еще совсем крохой. Именно ее мать стала жертвой сговора змеи, сидевшей сейчас со всеми вместе.
Кто знает как бы могла закончится жизнь каждого присутствующих, не перешагни мать Эльзы дорогу леди Томпсон. Кто знает, чем бы обернулся конец истории, не подсыпь леди Томпсон дурманящую траву в выпивку родителей присутствующих в комнате. И пусть она была еще маленькой шестилетней девочкой, но она была очень гордой, чья гордость была задета. И лишь когда последнее слово было сказано, а в комнате снова повисла тишина, через считанные секунды убитая множеством криков, каждый посмотрел на столик и усмехнулся символичности изображенной на нем слов над менее безобидной картины. Слова эти стали пульсировать в комнате, в которой напряжение капало словно кровь из раны. Поцелуй Иуды гласила та надпись. Разве не символичной была эта надпись в комнате, где гордость одного человека предала любовь к другим людям, убив одним своим проявлением невинного человека? В месте, где страх раскрытия заставлял молчать предателей, знавших страшную тайну своих родителей?..

Лишь поставив последнюю точку, я вздрогнула от нарисованной мной картины. Усмехнувшись, я подумала, что обстановка и цветовая гамма этого помещения настраивала меня на кровавый лад, пробуждая во мне жестокость. Вздрогнув, я прижалась к Дэнду, ища у него поддержки и спокойствия.
_________________

Обитель писателя.

- Мари, ты мое сердце, свет моей ночи, - шептал Джон на ухо Мари, заглядывая в вырез ее декольте, - хочу тебя то одури, - а та заливалась краской, опасливо поглядывая на своего мужа Гарри.
- Прекрати, не здесь, не сейчас.
- Сейчас, не хочу ждать, - отрицал ее отказ.
- Вечером, когда все уснут, - обещала Мари в ответ, отходя от Джона и направляясь к Чарльзу. Вот кого она хотела видеть в своей постели, а не ту жалкую подделку – заменитель, которым был ее любовник. А муж – мужем она давно не грезила. Слишком высокомерный, вечно занят, а ей… ей бывает так скучно.
Гарри смотрел за игрой его жены и любовника, усмехаясь про себя. Обман. Она думала, скроет от него свой секрет? От него ничего не скроешь. Интересно, она будет молить о прощении? Когда он покажет всю силу своей любви, думал он.
Эльза, не прячась, пила виски, заливая свое горе. Джон - она его так сильно любила, мечтала о детях от него, а он. Он уже давно не ее…
Чарльз смотрел на приближающуюся красавицу равнодушно. Что она из себя строит? Думал он. Другое дело Сюзанна, всегда рядом, восхищается им и его делами. Верная подруга, с которой он бы переспал, чтобы она еще и телом его восхищалась. Но та строила из себя скромницу, которая будет спать только с мужем. Хотя он особо и не настаивал, а может, стоило? Или же наклонить эту Мари, которая только этого и просила…
Сердце Сюзанны пропустило удар, когда она увидела взгляд  Чарльза, направленный на Мари. Как хотелось, чтобы он и на нее смотрел с желанием, а не просто как на подругу. Хотя… Этот мимолетный взгляд от него. Неужели? Нет. Не может быть. В его глазах что-то загорелось и также быстро исчезло. Вздохнула. Как же она хотела быть любимой.
- Не грустите леди, он не тот, кто вам нужен, - подбодрила ее леди Томпсон, присевшая возле нее на диван. Она недоуменно посмотрела на нее. А леди Томпсон уже отвернулась и начала что-то рассказывать мистеру Абернатти, расположившемуся возле них на кресле.
А тем временем Виола громко вещала Арнольду:
- Ты негодяй, развратник, как ты мог, я всю жизнь тебе посвятила, а ты! Ты… Мне пришла записка, что тебя видели подглядывающим в окно леди Сюзанны. И в ней говорилось, что ты подглядывал за ней обнаженной. Как ты мог? Я думала у нас чувства?
- Виола, о чем ты? Конечно, у нас чувства.
Сюзанна, услышав это, покраснела.
- Мистер Арнольд, надеюсь эти слова неправда, иначе. Иначе мне тогда незачем будет скрывать ту тайну, которая связывает всех собравшихся вместе.
Все присутствующие уставились на Сюзанну. Каждый ждал, озвучит ли она тайну, которые все хранят. В комнате воцарилась тишина, которую можно было резать ножом.
Тишину нарушил мистер Абернатти.
- Простите, я не думал, что так далеко зайдет, это я вам Виола написал ту записку, хотел, чтобы вы знали, с кем свяжете свою жизнь.
Виола смахнула слезу и кивнула мистеру Аббернати в знак благодарности. А Сюзанна там временем заговорила.
- Это вы во всем виноваты мистер Арнольд. Мы столько времени собираемся вместе, и каждую неделю повторяется одно и тоже. Одни и те же лица. Но разные обвинения. В этом году дошла очередь к вам. Истинному виновнику всех наших терзаний. Мы больше не можем хранить эту тайну. Лично я больше не могу. Это вы украли колье герцогини, я видела вас уходящим из ее комнаты. А когда нас собрали всех вместе. Промолчала, не придала этому значения. А нас всех втянули в разбирательства. Просто потому что мы гостили в ее доме. Так еще и потом нашли труп ее собаки. И нас всех обвинили в этом.
Каждый думал друг на друга, обвинения сыпались на разных людей. А вчера леди Томпсон увидела это колье у вас дома, и вы даже не прятали его. Вы же знаете, что она не умеет держать секреты в тайне. Поэтому уже сегодня, каждый из присутствующих знал об этом. Меня только терзает вопрос, это вы убили ее собаку?
- Нет, вы что? Я люблю собак, она умерла, потому что съела крысиную отраву, сама же герцогиня об этом рассказала.
- Так эта шавка умерла сама, - проговорил до этого молчавший Гарри, - а я все думал, кто же этот «любитель животных»?
- А колье, зачем оно вам? – Спросила оживленно Мари.
Арнольд пожал плечами. Он и сам не знал. Много воды утекло с тех пор. Может, он хотел подарить его Сюзане? Как глупо… Если бы не смерть собаки, исчезновение колье даже не заметили бы. Кто ж знал, что герцогиня его надевает, когда ей плохо и грустно. Как глупо…
_________________

Обитель писателя. Красное

Марк скороговоркой рассказал свою историю, вытер пот со лба и тяжело присел на краешек объемного алого кресла. Другие обитатели комнаты оживились и подхватили - их финалы были один другого безумнее и интереснее.
Катрина, которая выглядела, несмотря ни на какие испытания, великолепно и казалась белой розой на фоне красных портьер, тоже успела сочинить то, что требовалось в записке сумасшедшего писателя.
Окончив повествование, графиня стала бродить по библиотеке, видимо, томясь от беспокойства. Марк хотел было подойти к ней, но усилием воли заставил себя остаться на месте. Если бы он сейчас коснулся ее руки и вдохнул ее аромат, его воля бы сломалась, как тонкий ледок ранним осенним утром на реке. Он бы снова повторил, что любит, а потом...
А потом выслушал бы благоразумную отповедь умной, благородной женщины. А чего еще он мог бы ожидать? Он, бродяга без рода и племени, искатель приключений, никогда не сидевший на одном месте дольше недели? Брэдиган горько фыркнул и пожал плечами, переставил правую ногу, и ножны напомнили о своем существовании и придали сил.
Нет, он совершенно не мог сидеть неподвижно и ожидать неизвестно чьей милости либо окончательной смерти. Марк пил в особых случаях, это правда, но черт его побери, если это и не был тот самый случай, один из миллиона.

Вскочив на ноги, циркач стал обыскивать полки. Ричард Лоури, ученый муж, который явно пылал чувствами к рыженькой красотке в шляпке, обратил на это внимание. Марк махнул ему рукой:
- Если бы я был нелюдимым гением и писал роман, то обязательно заначил где-то тут бутылочку. Мистер Лоури, не составите компанию? Одному пить как-то неудобно. А там, может, и другие джентльмены присоединятся. Если, конечно, вы не побрезгуете пить с цирковым артистом вроде меня.

Говоря все это, Брэди рыскал по рядам книг, отодвигал их, заглядывал за края. Что там блеснуло за толстым томом в кожаном переплете?..
- Ага! Она, родимая! - Марк чуть не прокричал это во весь голос, но вовремя спохватился. - Дамы, надеюсь, вы нас поддержите. Мистер Лоури, вот и бокалы. Наливайте. А я вас расспрошу об одной штуке, о родословных наших аристократов. Верно ли, что их иногда составляют годами? И кто этим занимается?
_________________