Святая жатва

- Звучит опасно и очень рискованно.. Я участвую! - смело улыбнулась Элли, - Что вы хотите от меня?
_________________

6 день.Резиденция епископа. Вечер

После того как он отнес донесение и отдал его секретарю , чтобы он отнес епископу, Лихтенштейн некоторое время побыл в приемной и видел как зал заседаний покинул палач с поникшими плечами, а вместо него позвали рыцаря Гейлела.
Все, подумал про себя Ульрих, палача я устранил и немного наказал, теперь вплотную займусь Тересией, а то уже с другими начала заигрывать.
Но придя в свою комнату, чтобы пообедать он опять почувствовал необычайную усталость, охватившую ее. Поэтому пока у него было немного времени, решил лечь поспать, чтобы все прошло.
Когда Ульрик проснулся , за окном уже стемнело, почувствовал себя отдохнувшим и головная боль и странное головокружение прошли.
Все пора узнать чем занята девушка, которая его так заинтересовала.
_________________

Вальсдорф - Бамберг, день 6

Дождавшись, пока Эллеонор не улыбнулась самым милым образом очарованному ею Майеру, Раух многозначительно взглянул на Аду и вышел.
- Назревает что-то большое, - задумчиво протянул он, когда оба шагали по деревеньке, любуясь видом и жмурясь на солнце. - Большое и страшное. Я бы хотел не возвращаться туда, малышка, но что поделать...
Они прогулялись, купили себе по кружке легкого пива с крендельками, потом забрали лошадей у парня, который их сторожил, и неторопливо поехали в Бамберг. Кажется, эту дорогу Раух уже выучил до последнего камушка.

Он вышел из конюшни и направился в замок, к слуге епископа. Тот встретил наемника холодно:
- Итак, герр Раух? Каковы ваши успехи, что сказать его преосвященству?
- Передайте епископу, что никого из изображенных на картинах мы не нашли. Скорее всего, Малер воспользовался услугами бродяг, которые позировали для картин, и дополнил все своей фантазией.
- Что за безобразие, - блондинчик гневно сверкнул глазами, напомнив Рауху тавернского кота-воришку. - Разве это ответ? Вы что-то теряете хватку, любезный!
Раух встал и наклонился над столом, упершись руками в поверхность. Его голос был очень тихим:
- Я верный слуга его преосвященства, любезнейший. И прежде чем говорить что-либо о моих способностях, извольте заплатить мне и моей напарнице обещанную награду за тех троих колдунов, пойманных в лесу на капище. Либо я подам жалобу лично его преосвященству.
Минуту мужчины мерились взглядами, затем противник сник, пошарил где-то в глубинах стола и швырнул мешочек чуть не в грудь Рауху.
- Ваша награда, и идите с миром, герр Раух. И помните - недремлющее око инквизиции повсюду, если тех негодяев с картин отыщут, ваша репутация пострадает!
- О моей репутации привык заботиться сам, - оскалился Ансельм, хватая деньги и цепляя мешочек к поясу. - Прощайте!

Во дворе он приостановился, пытаясь сдержать приступ бешенства. Эти судейские крысы, похоже, совсем обнаглели. Липкими ручонками тянут золото из казны, а жар загребают за них другие! Пора бы им на своей шкуре узнать, каково это - голодать, трястись от холода и страха в подворотне.
Где вход в подземелье? А-а, вот он.
- Якоб, старина. Ну как успехи, много ли узников выжило после суда? Как там Сакс и другие?
- Да как, герр Раух, музыкант вроде бы весел, все песенки свои поет, что ему станется. А вот молодой Вольф после бичевания очень плох, как бы не заболел лихорадкой и не помер. А за что? Он ведь невинен, как и его сестра... Да и нескольким мужчинам сегодня вызывали лекаря, а одному и священника - бедняга не вынес допросов и отдал Богу душу.
- Я тут кладбище видел поблизости, - заметил Ансельм. - Похоже, могильщикам скоро работы будет невпроворот.
- Да уж, - старик пожал плечами, кутаясь в плащ.
К злости прибавилась тоска, такая острая, какой Ансельм не испытывал со времен детства. Будь все проклято, кругом одни больные или умирающие. А предстоящие казни?
- Выпить дай, Якоб. У меня вино кончилось.
Нет, что-то с ним не то, совсем не то... видимо, стар стал. Уже труха сыплется.
_________________

Бамберг. Кабинет епископа. Все еще 6-й день.

В перерыве между допросами, Лотар пошел в свой кабинет, по пути отдав распоряжение рыцарю Ордена, что ждет у себя Магистра и Гейлела немедленно.

Его уже нервировала уверенная ухмылка Брауна, но приходилось делать вид, что ничего не происходит. Сейчас самое важное это перехватить курьера и так, чтоб никто ничего не заподозрил.

Когда Ульрик и Гейл вошли в помещение, епископ пригласил их присесть в неформальной обстановке в нише у окна. Предложив им кубки с церковным вином, сделанном из чистого винограда монахами из Оберхайда, он сказал:

- Дети мои, работа, которую мы провели в епископстве, вверенном мне Папой, подходит к концу. Я благодарен вам за вашу помощь, и она не останется без вознаграждения.
Но так получилось, что не все были в восторге от того, что второй Ватикан – епископство Бамберг, оказалось под моим началом. Были такие - и я с прискорбием должен признать, что эти люди среди святых отцов города - были такие, кто хотел бы видеть во главе паствы отца Брауна. Он занимал и занимает второй по значении пост в церкви, много знает о пастве и поселениях округа.

Лотар замолчал. Теперь надо было сказать самое главное и он надеялся, что не ошибся в выборе доверенных лиц. Но кому еще доверять?

- Так получилось, - продолжил он, сделав глоток из кубка, - что в руках Брауна оказалось кое-что из моей далекой жизни, что может быть использовано против меня. И теперь курьер от святого отца спешить с посланием в Рим. Я прошу вас перехватить его и забрать пакет. Сделайте так, чтоб отец Браун никогда не узнал, что случилось с его человеком, и дошло ли его донесение до Папы.

Он вновь замолчал, дав рыцарям время на раздумье. Те молча пили вино. Ульрику Лотар доверял всецело: тот уже выполнял подобного рода поручения, а вот Гейл? Он впервые обратился к нему с подобной просьбой.

Дверь вдруг отворилась и в комнату поспешно вошел Браун. За ним следовали двое монахов.

- Поспешите, - произнес вторгшийся, - времени не так много, - и он схватил пачку писем на столе и стал перебирать их. Монахи последовали его указаниям. Лотар онемел от такой наглости. Он не ожидал, что тот может начать так открыто действовать прямо сейчас, не дождавшись ответа из Рима.

- Брат Браун, - сказал он вставая, вы что-то потеряли в моем кабинете?

Он прошел вперед и стал у стола. Рыцари тоже поднялись со своих мест и поставили кубки на столик у окна.

Браун вздрогнул и уронил письма на пол.

- Вы ... здесь. Мне сказали... – но он тут же взял себя в руки. – Ваше Преосвященство, - произнес он, - сейчас начнется суд над хозяином Лисберга, и мне нужны были записи о его предварительном дознании, сделанные Вами в замке, – глаза его бегали.

- Хорошо, - ответил ему Лотар, - только хочу Вам напомнить, что я в курсе всего этого дела и вести суд буду тоже я. До встречи, брат мой!

Браун задержал свой колючий взгляд на епископе, затем склонил голову и вышел в сопровождении своих людей.

Лотар помолчал минуту, пытаясь подавить все свои чувства и взять себя в руки, затем повернулся к рыцарям.

- Я думаю, у нас немного времени. Я постараюсь сдерживать Брауна. А вы принесите мне его послание! И помните, - остановил он их, - если паду я, то и моих последователей тоже не оставят в покое. Я очень люблю свое детище, сыны мои! Идите с Богом! – и он перекрестил их вслед.

Оставив кабинет вслед за Магистром и его помощником, Лотар поспешил в зал заседаний, по пути отдав приказ слуге, разыскать Ганса и сказать, что он хочет видеть его сегодня вечером. Он уже решил отправить мальчишку назад с подробным письмом его родителю. Думая, сколько дел еще нужно сделать сегодня, епископ чуть не застонал. С бесконечными заседаниями и дознаниями у него совсем не оставалось времени на личную жизнь. Надо бы навестить Терессию и посмотреть, как продвигается ее работа, Делайлу... Нет! Ее лучше пока не видеть: после того сна, он просто не сможет смотреть ей в глаза. Впервые за прошедшее время Лотар подумал о своей резиденции за городом, где было так спокойно и по-домашнему уютно. И где можно было видеть бессловесных созданий Божьих, которые не могут причинить никакого зла
_________________

6-й день. Бамберг. Замок Гайервёрт. Зал суда

В зале суда было тихо. Все взгляды клинками скрестились на рыцаре Гейлеле, когда он четким шагом направился к Его Преосвященству.

- Ваше Святейшество, - рыцарь склонил голову перед епископом в ожидании дальнейших указаний. Но явно не ожидал услышать, что ему, наследному рыцарю в третьем поколении, придется выполнять работу обыкновенного палача.

Как символично.

Сэр Гейлел кивнул, соглашаясь с волей духовного наставника, и повернулся в сторону жертвы.

Это была она. Чертовка, что охмурила Гейлела своими ведьминскими чарами пару дней назад.

Ноздри его непроизвольно затрепетали в попытке уловить феромоны любви, так сильно подействующие на него в ту ночь. Но ничего подобного он больше не ощущал.

Беззащитная.

Рыцарь с трудом сдержал непроницаемое выражение лица.

"А вот теперь поговорим," - мысленно усмехнулся он.

Отец Браун начал сыпать вопросами:

- Вы признаете, что обладаете ведьминскими чарами, способными очаровывать порядочных мужчин и сбивать их с пути праведного на путь греха и порока? Вы получили этот дар от князя тьмы? В какое время суток вы с ним встретились в первый раз?

Девушка начала дерзить, выводя судей из себя, но ни на один вопрос не ответила, все отрицая.

- К тебе не будет применена пытка, если ты признаешься сейчас и добровольно поведаешь суду о том, какими силами тьмы владеешь и как их получила! - распалялся священник, повышая голос и нависая над обнаженной подсудимой. Одеться ей после процедуры поиска колдовского знака никто не позволил.

Ведьма задирала повыше голову, но молчала. Признаваться, видимо, она отказывалась.

Гейлелу подали знак, что можно начинать пытку.

"С чего бы начать?" - задумался он. Человеческое тело было хрупким и огненного бича долго не выдержало бы. А что тут у них по-легче он не знал.

Быстрый взгляд на орудия пыток выхватил нечто похожее на шейное украшение с острыми шипами с внутренней стороны. К железному кольцу были прицеплены длинные цепи, которые змеиными кольцами вились в разные стороны.

Рыцарь сделал скучающее выражение лица и медленно подошел к жертве. Также медленно схватил за руку, впиваясь пальцами в нежную кожу и потянул к "украшению", не смотря на то, успевает она за ним или нет.

Подтянув к цепям сопротивляющуюся жертву, Гейлел защелкнул на шее ошейник и начал раскручивать цепи, раздумывая, куда их закрепить. На его счастье, во всех четырех углах зала заседаний в стенах были крепкие крюки, закрепить к ним поводки ошейника было просто делом времени.

Закончив с четвертой цепью, Гейлел обернулся. Ведьма стояла в центре комнаты, а ее шею легонько обвивал ошейник. Подойдя ближе рыцарь заметил, что железные иглы почти не касаются кожи, и девушка уверенно стоит на ногах.

Что-то здесь не так.

Гейлел снова обратил свой взор на кучу разложенных орудий. Ножи, тесаки, щипцы, "вилка еретика", кресло допроса, дыба, жаровня с раскаленными углями... Чего там только не было.

Взгляд рыцаря снова вернулся к жаровне, и мгновение спустя Гейлел уверенно потянул ее к заточенной ведьме.
_________________

6-й день. Бамберг. Замок Гайервёрт. Зал суда

Сэр Гейлел глядел, как под ногами ведьмы алели раскаленные угли.

Жар медленно поднимался вверх, обжигая оголенные ступни девушки и заставляя ее сначала переминаться с ноги на ногу, а потом и вовсе подпрыгивать. Острые иглы ошейника уже то и дело прокалывали кожу, и тонкие струйки янтарного цвета стекали по обнаженному женскому телу. Терпкий запах человеческой крови распространился вокруг.

Отец Браун тем временем продолжал допрос. Вопросы сыпались на ведьму один за другим.

Как, когда и где она встретилась с Дьяволом? Как он выглядел? В какой личине он к ней пришел? В какое время суток? О чем он с ней говорил? Что предлагал? Почему она согласилась? Что ее к этому побудило?

Вопросы перемежались ее отчаянными криками до хрипоты. Святой Палате было необходимо получить ее признание для вынесение окончательного приговора. Но Гейлелу... Гейлелу было откровенно наплевать, скажет она о своих прегрешениях перед церковью или нет. Для него ее вина была очевидна, и жалеть чертовку он не собирался. И пускай сейчас он не мог наказать ее так, как она того заслуживает, но он пообещал себе найти ее позже.

Под раздраженным взглядом рыцаря над углями появилось небольшое пламя, которое постепенно увеличивалось, лаская пятки жертвы ярко оранжевыми лепестками.

Жаркое пламя огня. Надсадные крики и стоны его жертвы. Манящий запах человеческой крови. Это было так... возбуждающе.

Гейлел пришел в себя лишь, когда раскаленные им до красна угли залили водой, а дрожащую от пережитых мучений жертву вынесли из зала суда.
_________________

6 день.Резиденция епископа. Вечер

Значит решено. Мы вместе поможем сбежать Милю.


То, что мы будем вытаскивать еще и девушку стало для меня полной неожиданностью. Что же, одним сбежавшим больше, одним меньше, мне, по сути, без разницы. Главное что бы никто не попался и не сдал остальных. Естественно, по собственной воли этого никто делать не будет, но как долго хрупка девушка сможет сопротивляться пыткам, тем же ударам бичом по спине, - я вздрогнула от одних только мыслей.
- Нам многое предстоит подготовить, а времени в обрез, - сообщила я очевидное, но это подтолкнуло нас перейти от разговоров к действиям.
Я села писать записку герру Ульрику, что бы выманить его из комнаты, кажется, Элли тоже писала кому-то, а Гизела беспокойно ходила из одного угла комнаты в другой. Осталось найти кого-то, кто передаст эту самую записку и надеяться, что рыцарь клюнет, и мы спокойно пройдем в его комнату, пока он будет ждать меня в библиотеке.
Я вышла из комнаты и обратилась к первому же послушнику с просьбой передать это письмо лично в руки герру Лихтенштейну, сходила на кухню и взяла там парочку свежеиспечённых булочек и вернулась в комнату.
Долго ждать нам не пришлось, в комнату постучали и тот самый послушник вернул мне письмо, сказав, что не смог найти рыцаря, но кто-то видела, как он и другой рыцарь поспешно гнали своих лошадей в сторону Лисберга.
Закрыв комнату, я привалилась к двери. Это совсем не входило в мои планы. Что если он вернется в самый неподходящий момент? Но выбирать не приходилось.
Мы с девочками тихонько прошлись по коридорам замка, собирая самый новые факелы, на этот раз я ни в коем случае не хотела остаться без света. Часть булочек тоже оставили в дорогу. Так же я не собиралась разгуливать по туннелю, как в прошлый раз, в тонком платье, одним словом, постаралась учесть все, что чуть не погубило меня в прошлый раз.
- Я думаю, нам уже нужно выдвигаться, - предложила я, глядя на Гизелу, которая очень нервничала и постоянно открывала и закрывала крышечку красивых карманных часов на цепочке. Кажется, её немного успокаивал звук закрывающейся крышки, но ужасно нервировал меня…

Наконец, на свой страх и риск, мы пробрались в комнату Ульрика Лихтенштейна, дорогу к которой я могла бы найти с закрытыми глазами.
С камином пришлось повозиться, в поисках нужных розочек, но все-таки задняя стенка вновь отъехала. Это уже что-то.
- Вы готовы? – спросила я у девушек, подожгла факелы и пропустила Элли и Гизелу, сама же взяла подсвечник и кочергу, сооружая что-то вроде блока, что бы ход вновь не закрылся, мало ли, как им придется возвращаться.
При свете факелов туннель выглядел не таким угрожающим, каким он мне показался в прошлый раз.
Свет от пламени разгонял тьму, не давая разыграться воображению. Мы шли довольно быстрым шагом по извилистому коридору. И неожиданно я увидела тот самый постамент, с которого взяла медальон. Как я могла потратить столько много времени на такую короткую дорогу? Это было странно. Неужели темнота и отчаяние сыграли со мной злую шутку? Теперь, при свете факела, я видела, что стены в этой нише не просто шероховатые, но полностью покрыты какими-то надписями, язык которых я не смогла определить даже примерно. Иметь бы возможность зарисовать хотя бы часть и поискать в обширной библиотеке епископа, что это может быть за язык, вдруг тут рассказана история этого самого медальона, размышляла я, поглаживая безделицу, которая висела на моей шее, и с которой больше не хотелось расставаться.
- Тересия? – окликнула меня одна из девушек, я так увлеклась рассматриванием иероглифов, что не разобрала, чей это был голос.
- Да, пойдемте, думаю, я не имею ни малейшего представления, какую часть пути мы преодолели…
_________________

Бамберг
Ночь 6 дня




Пока Тес писала записку, Эллеонор пыталась написать весточку Ансельму. Она писала, потом зачеркивала, писала снова, брала новый лист, но никак не могла составить не вызывающее ни у кого подозрений письмо. Спросить такое без подозрений было сложно. И как она передаст его? Попросить замкового посыльного? Гость посылающий письма из чужой спальни - это очень подозрительно. Наконец написав кратко "Мне нужна помощь. Элль", девушка вышла из комнаты Тересии, которая также убежала с запиской.

Пока она шла по пустынному коридору ей пришла в голову неожиданная догадка. Кому в замке она может доверять? Доверить передать записку? Лицо девушки озарилось радостной улыбкой и она помчалась вниз. Приблизившись к комнате Якоба, она постучала в дверь.

Увидев в комнате напарника, она порадовалась неожиданной удаче. Быстро получив их согласие на участие, Элли рассказала им план. Закончив разговор, она поспешила вернуться в комнату Тес. Девушки собрались с духом и пошли к комнате, где был вход в тайные коридоры.



Коридор был действительно жуткий, даже с факелами. Эл не представляла как Тересия бродила здесь одна, в темноте. И решила вернутся сюда еще раз! Она смелая девушка, что бы она о себе не думала, действительно смелая. Стены покрытые надписями на неизвестном охотнице языке, какие-то постаменты..

- "Может это было сокровищницей?", - предположила блондинка, вспомнив свое прошлое путешествие по чужой сокровищнице. Неосознанно она схватилась рукой за подвеске. - "Это место пробуждает воспоминания"

- Тересия? - окликнула Эллеонор подругу, которая также застыла у стены схватившись за медальон. Охотнице показалось, что они похожи на близнецов. Очень странных, непохожих на друг друга близнецов. Как две противоположности в зеркале...



- Звучит не очень обнадеживающе, Тесси, - натянуто улыбнулась Элли и тряхнула локонами, отгоняя воспоминания.
_________________

Бамберг. Зал заседаний. 6-й день.

Лотар знал, что слушанье дела барона, этого еретика Лисберга, будет трудным. Так и получилось. Ни унижения – его в клетке привезли в город, ни голод и жажда не умерили его гонора.

Он стоял перед судьями гордо вскинув голову так, будто он был судья, а они подсудимыми.

- Эрвин фон Лисберг, 40 лет, барон, хозяин замка Лисберг, - произнес Лотар, - вы обвиняетесь в том, что проповедуете ложную религию и отворачиваете жителей ваших земель с пути истинного, лишая их тем самым надежды на жизнь вечную.

- Я так не считаю! - решительно возразил тот. – Мои поданные все люди смиренные христиане и глубоко верующие, и они ближе к вечной жизни, чем все вы, именующие себя святыми отцами.

- Ваши сторонники отвернулись от вас. Здесь, перед судом, они отреклись от ложной веры.

- Только потому что вы пытками вырвали у них отречение!

«Да он никак не уймется», - подумал Лотар.

- Священники нашей церкви являются наместниками Бога на земле. Вы не признаете власть Римского Понтифика?

- Да, не признаю! Мы заменили священников выборными пасторами. Они у нас по статусу равны обычным прихожанам. Вы же ставите себя выше своей паствы и купаетесь в богатствах, отобранных у своих же прихожан!

- Ну все! С меня хватит! – Лотар потерял терпение. – Я думаю немного боли быстро приведет тебя в чувство, и ты признаешь, что нес людям ложную религию под воздействием князя тьмы.

Епископ обратился к палачу:

- Герр Райхард, он ваш! Если не откажется от своего бреда, вырвите ему язык, чтоб в день казни не смущал людей своими лживыми речами.
_________________

Замок, подземелье, вечер и ночь 6 - начало 7 дня

Они с Якобом знатно выпили в комнате стражника, но Ансельм почему-то не чувствовал опьянения. В висках бился рваный злой пульс, во рту было сухо и скверно.
Пламя вокруг привязанного, с мешком на голове, отца. Холодные ручки Анни, цепляющиеся за его пальцы, ее шепот: "Люблю тебя, милый... всегда буду любить, спасибо за все".
Столько смертей. Виновных и невинных. Невинных было больше, много больше. И даже если виновные заслуживали смерти, что с того? Их казни стали песчинкой в море казней других...
Дьявольский круговорот, в котором не было выхода ни для кого. И он был частью круговорота, плясал под ту же невидимую дудку. И, как сыч, все время отворачивался от заповедей любви и милосердия. До недавних пор.
Что, если попробовать разорвать цепь причин и следствий? Если он сейчас, зная о невиновности того же Сакса и Вольфа, смолчит и уйдет, разве не станет соучастником? Не запачкает рук, и без того не самых чистых, ковшом крови?
Ансельм застонал и сделал еще глоток. Вспомнился мысленный разговор с Богом на иудейском кладбище.
"Страшно впасть в руки Бога живого". Страшно умереть с чужой кровью на руках.
В первый раз за много лет непобедимый Сын серафимов дрожал от ужаса.


Стук в дверь прервал его мрачные размышления. С трудом поднявшись - ноги все же реагировали на спиртное, - Раух открыл и увидел Эллеонор.
Выслушав ее планы на сегодняшнюю ночь, едва не рухнул.
Громкий смех сорвался с его губ. Головная боль вдруг утихла, перед глазами прояснилось. Он быстро прошел к тазу с ледяной водой, поплескал на лоб, отфыркался. Вот теперь хоть в бой.
- Малышка, да ты вовремя, как мысли мои прочла... Якоб, дружище, как честный человек - или помоги нам, или сделай вид, что разговора не было.
Стражник нахмурился.
- О чем вы, господин, самого грызет совесть за все, чему был свидетелем и в чем участвовал.
- Я могу дать тебе денег, - Ансельм позвякал полученным мешочком. - Скажи, сколько.
Тот покачал седой головой и поднял ладонь в отрицании.
- Ну уж нет, герр Раух. Может, за это дело с меня снимут грехи на последнем судище небесном. Вот что сделаем... Другим охранникам я скажу, что в общей комнате выставили бочонок хорошего вина, пожертвованного добрым горожанином. Вот за вино вам и надо сейчас заплатить кастеляну замка, он живет напротив. Сходите туда.
Раух кивнул и отправился к кастеляну.

Они вошли без всяких препятствий - стража вовсю пировала, положившись на слово Якоба о том, что он покараулит вход до их прихода.
- Открывай камеры Сакса и Вольфа, старина. Эй, - Раух повысил голос. - Андреас, Михаэль! Кто может выйти сам - выходите. Кто не может, мы с Якобом сейчас вытащим. Для побега все готово, главное - держитесь.
Сам он пошел дальше по коридору, уже знакомым путем, к мраморной плите. Нажал на нее, раздался скрип.
Ансельм сунул туда голову:
- Элль, Гизела! Если вы там - покричите мне, я помогу вылезти через проход.
Внутри что-то зашуршало. Лишь бы не распроклятые крысы. Он до сих пор считал их личными врагами.
_________________

6-й день. До суда, суд, пытки

Я отвечала ему, отвечала на ласки помимо воли и доводов разума, что он не тот, кто мне нужен, какой нормальный мужчина придет хвастать своими подвигами и успехами с другими дамами, но все равно не удержалась, поддалась…

Нас остановил стражник, а Кипп, говорил что-то о ненависти, на затуманенный страстью рассудок просто не воспринимал его слова. А вот поцелуй в лоб очень даже…

Это что за прощание такое?
Значит-таки решил от неё избавиться? Завтра будет пытать, а потом на костер? Может Авианна вообще придумала себе глупость несусветную, вообразила какие-то искренние чувства палача, а он таким хитрым способом выбивает из неё признание, а после этого без сожаления отправит в самое пекло? Что, если подлец просто пудрит ей мозги, но в дело вмешалась невеста? Тогда для чего он прибежал теперь в её камеру?

Девушка окончательно перестала понимать происходящее.

Как ни странно, но остаток ночи Авианна провела в сладком забытии, в волшебных снах, где она была на свободе, могла дышать полной грудью и не боялась ничего. Ведь она знала, что её жизнь только в её руках. Пока на ромашковом поле не появился палач… Он хмуро посмотрел и стал тормошить её, ругая за что-то.

Открыв глаза, девушка увидела перед собой стражника:

- Просыпайся, красавица, - последнее было скорее не комплиментом, а оскорблением, - тебе пора выбираться отсюда, - и снова заржал.

Суд напоминал Авианне цирк, где она выступала зрителем и все в зале пытались её рассмешить, задавая каверзные вопросы. Но ты, мой милый палач, подумала она, бросив на Киппа взгляд из-под ресниц, - не получишь никакого признания, чего бы мне это не стоило.

Руки палача не дрогнули и он с силой сдернул с неё платье, кажется, порвал… Не видя на его лице ни малейшего раскаяния, Авианна предложила судьям прикоснуться к её обнаженному телу, чем вызвала ужас в их глазах, но слабый огонек желания им не скрыть. Все до единого желали этого, пусть где-то глубоко в душе, пусть они никогда в этом не признаются никому, даже самим себе, но она видела и этого достаточно.

Но в какой-то момент что-то пошло не так, палач не будет её пытать, этим займется… Тот самый мужчина, который… С которым они чуть не переспали прямо на улицах города, если бы не тот проклятый горшок… Что же отлично, ни один почти любовник – так другой почти любовник.

Приблизившись, рыцарь, кажется что, принюхивался к ней? Думает она все еще воняет теми испражнениями? Или хочешь еще?

Промелькнувшая хитрая, зловещая улыбка, едва заметная, но Авианна уверенна в том, что видела. И что это значит? Он рад этому или…
По хищному блестящему взгляду, Авианна заметила, что мужчине нравится происходящее, он с удовольствием рассматривал орудия пыток.

Со своего места, Авианна заметила, что его взгляд приковало шейное украшение, оно бы даже понравилось девушке, если бы не острые шипы.

Когда оно оказалось на её шее, девушка была не рада его выбору, а когда под её ногами оказались раскаленные угли – она с ненавистью смотрела на мучителя.


Дальнейшее Авианна помнила довольно смутно. Она кричала, много кричала, от смелой улыбки мало чего осталось, но кажется, иногда ей все же удавалось кривить губы в подобии ухмылки. Слова, что вырывались из её рта, она их просто не контролировала. Кто знает, что она говорила? Призналась ли? Авианна не могла ответить на эти вопросы, наконец, она провалилась в приятное забытье.
_________________

6 день. Вечер. Замок епископа

Ульриху было понятно желание Лотара, да и последствие после смены епископа он прекрасно понимал, поэтому он поднялся и заверил его преосвященство, что перехватят донос. В это время он стал свидетелем как в кабинет явился отец Браун с обыском и понял, что Лотар абсолютно прав и гонца следует немедленно догнать.
Рыцари вышли из покоев и поспешили во двор, где вскочили на коней и помчались со скоростью ветра.
Им на руку, что было темно и поднялся сильный ветер. Через час бешеной скачки, они догнали гонца, который устроился в трактире, чтобы переждать ночь.
Они подсели к нему и разговорившись, напоили до потери памяти и изъяли донос и тот час же пустились в обратный путь. И вскоре они уже подъезжали к замку Гайерверт. Спешившись, Ульрих бросил поводья подбежавшему конюху, и поспешил к епископу, которого он застал выходящим из зала суда. Он отозвал его в сторону и отдал конверт, сказав что все прошло хорошо. Попрощавшись с Лотаром он направился в свою комнату. Войдя в комнату, он снял камзол и кинул его на кресло и подошел к камину, чтобы разворошить угли. В это время он увидел в задней стене камина открытый проход в подземелье. "Так вот где он находится. Ах Тересия-хитрюга"-подумал он про себя. И наклонившись он вошел в проход, но при этом он не заметил засунутую в дверь кочергу и сбил ее ногой, при этом дверь закрылась. Но Ульрих не переживал, он знал что всегда сможет выбраться и в темноте он видел отлично. Глаза его засветились голубоватым светом и он уверенно двинулся вперед.
Пройдя некоторое расстояние, он прошептал про себя:-ну где же эта неугомонная девица. И затем громко и довольно злобно крикнул в темноту:
Тересия, где ты, отзовись несносная девчонка.
Его громкий голос, волной прокатился по всему подземелью. Где то вдали послышался какой то шорох и Лихтенштейн направился туда.
_________________

Туннели. Начало 7 дня.
Мы не далеко отошли от места с постаментом, когда я услышала свое имя, раскатами грома проносящееся по туннелю. И я отлично знала, кому принадлежит этот голос. Кажется рыцарь вернулся и обнаружил проход… Что если он нас сдаст и отправит на костер?
Мы втроем испуганно замерли.
- Идите вперед, а я вернусь назад и задержу его, если он не отправился к епископу. Будьте осторожны и действуйте как можно быстрее! – сообщила я, пока меняла факел на более новый, с этим я одна далеко не вернусь, а снова блукать в темноте совсем не хотелось…
- Берегите себя, девочки, - шепнула я на прощание и стала возвращаться, мысленно прося Ульрика не покидать покоев и не идти к епископу.
Я спешила, как могла, понимая, что времени в обрез, практически бежала по туннелю, насколько позволяло платье.
Этот странный туннель был словно живой. В первый раз он показался мне невероятно длинным, почти бесконечным, по пути к темнице, мы двигались быстро и дошли до первого ориентира гораздо быстрее, чем это сделала я одна. Сейчас же, не знаю, возможно все из-за спешки или того, что мужчина двигался мне навстречу, но я буквально врезалась в него, не успев ни отскочить, ни затормозить.
- Ну, вот ты и попалась, - хрипло отозвался он, а я замерла, не в силах посмотреть ему в глаза.
- Вы нас сдадите? – спросила я, все разглядывая пульсирующую жилку на шее рыцаря.
- Это зависит от того, что ты предложишь мне за молчание, - рассмеялся он в ответ.
- У меня нет денег, но я смогу раздобыть некоторую сумму, - попыталась предложить ему я, хотя тон его голоса подразумевал совсем другую плату.
- Меня не интересуют твои деньги, - ответил он нагло шаря руками по моему телу.
- Уберите от меня свои грязные руки! – воскликнула я, пытаясь оттолкнуть Ульрика. Хватит, это зашло слишком далеко, никто не смеет ко мне прикасаться, иначе…
- А чьи руки не грязные? Палача? – зло спросил он и, схватив меня за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.
От удивления я выпустила факел, уже хотела возмутиться, хотела поинтересоваться, причем здесь палач, но когда я увидела эти глаза, в которых отчетливо полыхало яростное пламя. Я не могла поверить в то, что видела.
Перестав вырываться, я медленно обхватила руками шею рыцаря, притянула к себе, и впилась поцелуем в его губы. Кажется, я дрожала всем телом, то ли от страха, что мне все это просто кажется, что происходящее лишь игра моего воображения, что я вижу только то, что хочу видеть, то ли от возбуждения.
Этот поцелуй был совсем иным, не таким, как в комнате Ульрика, теперь, я не сдерживалась и мой мужчина тоже. Это было головокружительно.
Мне показалось, что я услышала имя, свое настоящее имя, но он просто не мог его произнести, ведь наши губы по прежнему скреплял страстный поцелуй.
Последние остатки сомнений растаяли. Это он, он все-таки пришел за мной!
Я начинала задыхаться от недостатка кислорода, но оторваться от любимых губ была не в силах. Мужчина понял это и сам прервал поцелуй, нежно обхватив шею, он наклонил мою голову и медленно прошелся губами по нежному изгибу.
- Почему так долго? – наконец сумела вымолвить я, выгибаясь всем телом навстречу ласкам сильных рук.
Грудь и низ живота ныли в предвкушении его ласк. Он быстро задрал юбки и сбросил тонкую ткань панталонов, обхватив руками ягодицы, вошел одним резким движением. Яркая молния пронзила меня насквозь, но я лишь сильнее сомкнула ноги на его спине, и впилась зубами в плечо.
- Прости, об этом я не подумал, - обронил мой мужчина, но я не позволила ему отстраниться.
Наконец, впервые за столь долгое время, я чувствовала себя целой, наполненной, а не опустошенной. Вот так все и должно быть, тело не имеет значение, важна душа и сейчас она ликовала, купалась в неге чувственной магии, давая волю чему-то первобытному, что так долго было заперто где-то глубоко внутри.
_________________

Вечер 6 дня. Бамберг, подземелье

Вольф в соседней камере замолчал и больше не отзывался, вероятно, потерял сознание.

Андреас откинулся на каменную стену и закрыл глаза, ожидание решения своей участи становилось невыносимым. Мысли лихорадочно метались по уже много раз обдуманному кругу: обвинят ли его в ереси, вышлют из города или применят физические наказания. Много раз проигранные варианты встречи с Его Преосвященством, попытки отвлечься музыкой и стихами - все это сменилось тупым, обессиливающим чувством безнадежности.
_________________

Он успел пройти совсем немного, как откуда то выскочила Тересия и врезалась в него. Она тяжело дышала,дрожала и боялась поднять на него свой взгляд.
Вот в чем дело, усмехнулся Ульрих про себя, значит задумали побег, интересно кого спасать собираются, он бы и сам был не против спасти того же Вольфа например, и вообще после этих судебных заседаний он стал сильно сомневаться в виновности арестованных.Но надо поиграть с одной маленькой и испуганной мышкой.

Он только крепче прижал девушку к себе и принялся руками исследовать ее тело.

От этого восклицания, он разгневался- его руки не нравятся, а чьи будут приятны- не палача ли? Рыцарь схватил ее за подбородок и заставил смотреть в свои глаза.
Тересия еще немного по вырывалась и вдруг замерла, наконец то она его узнала, притянула к себе и впилась поцелуем в губы.
Их губы соприкоснулись в поцелуе и весь мир вокруг просто пропал. Он целовал девушку жарко, страстно, заставляя забыть обо всем, все сильнее и сильнее прижимая ее к себе, исследовал словно новую книгу. Пальцами Ульрих зарылся в ее шелковистые и густые волосы и перебирал пряди, затем они перешли на ее нежную шею, спустились на грудь и наткнулись на платье. Лихтенштейн потянул ткань вниз , раздался треск ткани и его взору предстала нежная девичью грудь.
Рыцарь почувствовал, что контроль покинул его окончательно, в паху стало тесно и отбросив все он ринулся в сладкий дурман.Он спустился ниже и стал ласкать ее грудь,забирая в рот тугую, похожую на ягоду вершинку соска, и то перекатывал ее, то чуть прикусывая. Услышав низкий стон Тересии, он задрал ее юбки, спустил панталоны и приподняв девушку резким толчком вошел в нее. И тут же услышал болезненный вскрик. Черт, он совсем забыл про ее невинность и попробовал отстраниться , но она не дала, а обняла и прижалась еще сильнее. И Ульрих отбросил все мысли и с головой погрузился в удовольствие, он брал ее то жестко, то ласково, то убыстрял темп, то замедлял. От чувств бушующих в его груди напрочь срывало крышу, казалось они одни в целом мире и находятся посреди смерча и так продолжалось до тех пор пока они одновременно не достигли пика наслаждения.
Спустя некоторое время, когда их сердца замедлили свой темп и дыхание выровнялось Лихтенштейн бережно опустил Тересию на пол и прижал к себе.
-Как хорошо, что я нашел ее-подумал он про себя- значит не зря все было затеяно, и теперь я ее от себя ни на шаг не отпущу.
_________________