Караван

Жанна:

Завернувшись в одеяло, Жанна устроилась около печки, в которой жарились лепёшки. Прижавшись спиной к горячим камням она тихо сидела, слушая, как за стеной домика завывает буря. Под порывами ветра ветхие стены строения казалось вот-вот рухнут, чудом сохранившееся стекло в единственном окне противно дребезжало. Рассматривая разношёрстную компанию, собравшуюся под этой крышей, Жанна думала, что дома наверняка все сходят с ума, и не будет ли верхом наглости, если она завтра попросит у кого-нибудь телефон. Всего на минуточку, сказать только что жива, и, наверное, скоро будет дома...

Шум в комнате постепенно затихал. Люди устраивались спать. В темноте только одиноко светились два экрана ноутбуков, один у археолога, который увлечённо что-то высматривал на экране, и второй у героев-освободителей.

А около печки было тепло и уютно, Жанну сморил сон.

...

Самир Азад Шеро:

Девушка уснула. Ее дыхание стало неглубоким, поверхностным. Как она могла спать посреди этого хаоса? Самир снова вскинул накидку, стряхивая с нее песок... который был повсюду: на одежде, в носу, в воздухе, скрипел на зубах... Хорошо, что в их убежище они были укрыты хотя бы от ветра... но не от песка и холода. С этой мыслью Самир тоже задремал.
Когда он проснулся, прежде всего его удивила тишина. Она казалось чем-то новым, долгожданным и оглушающим. Попробовав скинуть с них покрывало, он понял что совершенно замерз. Руки не подчинялись приказам мозга, в пальцах, от усилия согнуть их, закололо... Кое-как вытянув руку, он коснулся кончиками пальцев ледяной щеки девушки. Надо выбираться отсюда! Он попытался сделать движение назад, чтобы вылезти из их лаза и понял что не может сдвинуться с места - их занесло песком. Приподнявшись, насколько позволяла высота, он уперся ногами в камень и с силой откинулся спиной на стену липкого и тяжелого песка. Завал "пошевелился" и он несколько раз повторил движение, пока песок не осыпался открывая путь на свободу. Но вместо радости, первое что почувствовал Самир, был еще больший холод. Он наклонился над девушкой и осторожно потряс ее за плечо. Она слабо зашевелилась, скованная остатками сна и холодом. Самир потянул ее за руку к выходу.
Буря прошла, но песок все еще кружился в воздухе. Накинув покрывало на плечи девушки, он огляделся по сторонам. С трудом разглядев в темноте циферблат своих наручных часов, он убедился что догадка его верна и скоро уже рассветет.

- Пойдемте, - его ровный спокойный голос прозвучал в ночной тиши подобно выстрелу и тут же послышался ответ - вой волка.

Самир взял девушку за локоть и не настойчиво, готовый в любой момент отпустить, повел ее за собой. Холод, голод и усталость наливали их тела свинцом, но они двигались дальше, туда, где собирались сделать остановку, где можно было найти хоть что-то, что удовлетворит их потребности.

...

Одвета Неруда:

Я сидела в самом темном углу небольшой хижины. Народ потихоньку успокаивался на ночь.
За стенами гремел ветер. Уже не такой лютый, каким был вначале бури, но все еще сильный.
Мне здесь не нравилось. Я бы с удовольствием осталась в той хибаре, в которую мы пришли сначала. Зачем нужно было идти сюда, оставалось для меня загадкой.
С одной стороны я понимала, что не должна терять из виду археолога, с другой было понятно, что выполнение моего задания откладывалось, видимо, уже до того момента, как мы прибудем в строительный поселок.
Стало потихоньку накатывать раздражение, что я не могу нормально справится с заданием.
Казалось бы, что тут сложного? Ничего! Убить. Украсть.

Я сидела на полу, прижавшись спиной к стене, согнув ноги в коленях. Дыхание ровное, глаза закрыты. Для всех присутствующих я сплю.
Но я не сплю.
Я давно уже отсела от археолога и архитектора, которые до сих пор негромко говорили о чем-то.
Но их разговоры о гробнице и мумии меня не интересовали. Я уже поняла, что должна украсть.
Лепешки в форме солнца – это последнее, что меня вообще интересовало в настоящий момент. Даже в качестве пищи.

Я уже не была стабильна. Раздражение зудом проходило по всему телу. Самое главное, что я не могла привести себя в нормальное состояние.
Чтобы я не делала, я уже не была спокойна. Я не была равнодушна. Я была раздражена ...
И это раздражение готово было перерасти в злость.

Разговоры архитектора о детях и невестах, я не принимала всерьез. Сначала он пытался спасти нас от угрожавшего оружием спецназовца. Но теперь такой опасности не было и было непонятно, для чего испанец продолжает эту игру.
Впрочем, его игры, это его игры. От него мне нужен был только мобильный телефон, а если быть еще точнее, то фотографии мумии, которые в нем находились.

Еще некоторое время я обдумывала план по устранению конкурента Хозяина и изъятию телефона у испанца, пока, наконец, не поняла, что план абсолютно прост.
Я пошевелилась, вытянула вперед начинавшую затекать ногу, чуть выгнула спину. Хотелось элементарно умыться, выполнить задание и уехать из этой чертовой страны, состоящей из одного песка.

Через несколько часов буря утихла. Стало тихо. В хижине было тепло. Все спали. Я тихо поднялась на ноги и подошла к испанцу. Он опирался спиной о стену, глаза его были закрыты, дыхание ровное ...

Он ведь мог потерять мобильник и во время бури. Очень тихо я опустилась рядом с ним на корточки и аккуратно просунула руку в карман его пиджака, туда, где я знала лежал его мобильный телефон ...

...

Бруно Тоцци:

Вероника уже спала, а я смотрел на нее, спящую, и думал о том, в какую переделку мы попали. А, главное, как нам выбраться живыми и невредимыми. Вкус лепешки, кусочек которой дала мне девушка, показался мне странно необычным, словно я оказался вдруг в далеком детстве, а мамины руки заботливо кормили меня. Я вздрогнул . Массимо. В кармане моей рубашки лежала его фотография, которую я так и не показал еще Веронике. Я осторожно провел рукой по волосам спящей девушки, поправляя прядь. Во сне она казалась еще более юной.
Я перевел свой взгляд на парней, Хаммера и Сикла. Похоже, что у них полно секретов. Вели они себя уверенно и нагло, из чего я сделал вывод, что за ними стоят большие люди и большие деньги.
Я усмехнулся его словам. Его желание вряд ли сбудется прямо сейчас, даже если из песчаной бури покажется голова сказочного джина.
Я почуствовал, как моя голова клонится все ниже о усталости. Спасть. бережно переложив голову Вероники с моих колен на спальник, я завалился на одеяло рядом с ней, положив левую руку под голову. Секунда - и я провалился в сон.

...

Жанна:

Жанну мучили кошмарные сны. То ли каменная постель оказалось слишком неудобной, то ли наркотики оказывали остаточное влияние, или же просто события последних дней оказались, видимо, слишком сильным потрясением, но полубредовые видения о неудавшемся спасении и последующей гаремной жизни преследовали её всю ночь.



Кажется, она стонала во сне, потому что открыв глаза, Жанна увидела над собой рассерженное мужское лицо, и почувствовала сжимающие плечо пальцы.

- Я разбудила вас? Простите, - прошептала она садясь и кутаясь в одеяло.

Прислонившись к печи она обнаружила, что камни уже давно остыли, и ничем не отличаются от холодного пола. И тишина. Оглушающая, всепроникающая тишина. Буря закончилась, поняла Жанна. И, судя по посеревшему краю неба в окне, скоро рассвет. Повертевшись некоторое время на жёстком холодном полу в безуспешных попытках снова уснуть, Жанна поднялась, и аккуратно переступая через спящих вповалку людей, прошла к выходу. На пустынной улице ни ветерка. И столько звёзд! Уже немного потерявших свою яркость в утреннем неверном свете. Укутавшись в одеяло с головой, Жанна присела около дверей, уставившись на небо мечтательным взглядом. На европейской территории не бывает столько звёзд.

...

Стейси Стивенс:

Поначалу Стейси брела в полусне на внутреннем автопилоте, помогающим ей переставлять ноги, но не более. Но постепенно холод согнал остатки сна, а так же последнее действие "отравленной воды", выпитой несколько часов назад, и взгляд её приобрёл осмысленное выражение. Увиденное, мягко говоря, озадачивало, и девушка огромными глазами рассматривала окружающую обстановку: ночь, звенящая тишина, полное небо звёзд, сплошной песок вокруг, и незнакомый человек рядом.
Она зажмурилась и потрясла головой, надеясь, что сейчас откроет глаза и всё это окажется минутным глюком, и она просто уснула в экскурсионном автобусе или даже в гостинице. Увы, ничего не изменилось. И, самое страшное, Стейси совершенно не помнила и не понимала, как она здесь оказалась.

- Кто вы? - вместо нормального голоса из горла вырвался сиплый шёпот, - Где мы? Как мы сюда попали?
Девушка глубоко и часто задышала, в ожидании ответов пытаясь справиться с подступающей паникой.

...

Вероника Гелла:

- В прямом эфире ВерОника Гелла в передаче Многоликая пустыня. Мы ведём репортаж с места трагических событий, потому что похищение людей во все времена было противозаконным и по сути своей трагичным в жизни каждого человека...

Бруно перевёл камеру с моего лица сначала на невысокие скальные образования, затем в объектив попала мохнатая морда верблюда, а я продолжала
-Помимо законных жён шариат предусматривает институт наложниц — «...кроме как от своих жён и того, чем овладела десница их, - ведь они не встретят упрёка» говорится в Коране 23:6.

Под наложницами подразумеваются женщины побеждённого и безусловноубитого врага. Во время войн женщины могли сопровождать своих мужей. Если их мужья погибали в бою, то они оставались одни. В доисламский период , над ними издевались, их насиловали и к этому относились как к норме. Пророк Мухаммад, впервые сформулировал гуманное отношение к таким женщинам. Они становились наложницами победителя - т.е. фактически приравнивались к жене. И обязательства по содержанию наложниц были такие же как и для жён, с небольшими отличиями.

Бруно снимал закутанных в чёрное женщин на верблюдах и стоящих в отдалении вооруженных мужчин, затем снова перевёл камеру на моё лицо
-Самых красивых рабынь в османские времена определяли в гаремы. Прежде всего, в султанские. А остальных продавали на невольничьих рынках. Бытовал такой обычай преподнесения султану наложниц визирями, другими вельможами, султанскими сестрами.

Девушек набирали из числа рабынь, происходивших из разных стран. В 19 веке работорговля в Османской империи была запрещена. Однако после этого представители различных кавказских народов сами стали отдавать девушек в султанский гарем.

- И вот сейчас на дворе двадцать первый век... - Взрыв заглушил мой голос, я оглянулась вокруг, всё смешалось в страшной какофонии криков, паника охватила людей и животных, вокруг началось что-то невообразимое.
-Снимай! -звучал чей-то крик, - Прячься, мать твою!
Моя голова заметалась на чём-то жёстком, я куда-то бежала, пыталась помочь падающим под обстрелом девушкам. В них стреляли, потому что нельзя оставлять свидетелей.Снова взрыв и чьи-то руки тянутся ко мне толкая и хватая за плечи и руки. Нет, нет!

Вдруг всё пропало и только ласковый взгляд Бруно надёжно удерживал меня на краю.

Во сне я почувствовала такое спокойствие, сердце перестало стучать как сумасшедшее, я прижалась к большому тёплому телу...
- Странник! прошептали мои губы.- Ответом был лёгкий, нежнейший поцелуй и кокон таких родных объятий, что всё вылетело из измученной страшными воспоминаниями головы.
Сон или явь... Явь или сон...

...

Валентин Кортес Монрой:

Валентин был в ярости.

Олдридж что-то увлеченно говорил ему, объясняя и доказывая, но он уже не слушал его - опершись спиной о стену и запрокинув голову, он сквозь ресницы наблюдал за "невестой".
Кортес и сам не мог толком дать объяснения своей реакции. Но ОНА ушла, - равнодушно, отстраненно, как все, что она делала - и это его буквально взбесило.

Валентин давно понял для себя, что так или иначе люди уходят из его жизни: одни навсегда, как родители, чтобы никогда больше не вернуться... другие - знакомые и коллеги - возникали по мере необходимости его присутствия в решении их проблем и снова исчезали...
Даже друзья уходили - незримо и неизбежно - обзаводясь семьями и постепенно отдаляясь. Даже Алисия... даже она уже начала уходить от него.

И что самое интересное, он привык к этому процессу - совершенно не сопротивлялся и даже относился к нему по-философски спокойно, находя всему логичное объяснение и не позволяя себе желать большего, чем сам мог дать взамен.
Но когда ЭТА женщина ушла от него - даже не ушла, а просто села в отдалении, - волна слепого категоричного протеста моментально поднялась в нем, начисто захлестывая доводы рассудка.

Кортес с силой сжал песок пальцами, едва сдерживая себя, чтобы не шарахнуть кулаком в стену и не заорать от злости.
Впервые он не хотел смиряться и не хотел ничего понимать.
ОНА просто должна быть рядом. Всегда. Вечно. Принадлежать ему безраздельно. Разве это так сложно понять? И, в конце концов, просто принять? Как должное! Как данность!



Буря постепенно стихла, но Кортес не спал, прислушиваясь к ровному дыханию других.
Поэтому он видел, как под утро его "невеста" поднялась и, не слышно скользнув тенью, приблизилась к нему.
Кортес старался не дышать, - вернее дышать как можно ровнее. Он даже не почувствовал, а просто угадал, что ее пальцы скользнули в его карман, где лежал мобильник.

Молниеносно схватив ее за руку, Валентин открыл глаза и увидел прямо перед собой бледное лицо девушки. Он дернул ее на себя, сбивая с ног и быстро подминая под себя.
- Ты немного промахнулась, mi vida, - прошептал он почти со злостью, касаясь губами ее шеи, там, где билась крохотная жилка. - Это находится здесь.

С этими словами он красноречиво положил ее ладонь на свой пах, туда, где уже давно и мучительно изнывала желанием его плоть, и с силой прижал ее.

...

Тим Олдридж:

Договорив с Кортесом, я ещё какое то время просматривал отчёт.
Люди вокруг укладывались спать, прямо на полу.
По роду деятельности я привык к начёвкам в экстремальных условиям, так что мне не привыкать. Правда в этот раз я рассчитывал жить в лагере строителей, в хоть каком то подобии комфорта и при мне не было необходимых вещей. Но это не важно, бывали в моей практике случаи и похуже.
Поэтому, я без особых проблем устроился на ночь, подложив под голову сумку с вещами и укрывшись курткой.
На крепкий здоровый сон я никогда не жаловался.

...

Симона:

Не удержавшись на ногах, Симона опустилась на пол. День был такой длинный, событий так много и она настолько устала, что на сопротивление уже сил не осталось. Да и какой от этого прок?
Отвернувшись от Сикла она сняла с себя короткую кожаную куртку, достала из рюкзака тёплую кофту и одела её поверх майки. По телу разлилось блаженное тепло и девушка только сейчас поняла, насколько в самом деле она замёрзла. Сменные джинсы она вздохнув, убрала обратно в сумку, в комнате слишком много народу, найти укромный уголок, для того чтобы их переодеть занятие бесполезное. Придётся спать в рваных штанах. Девушка постаралась натянуть полы кофты как можно ниже, чтобы они полностью прикрыли бёдра. Пока придётся остановиться на этом. Одевшись, она вспомнила, что пообещала помочь Жанне, но девушки нигде не было видно, наверно она уже легла.
От размышлений её отвлёк мужской голос

- Неужели я заслужила благодарность? – насмешливо начала Симона, но Сикл, казалось, не слышал её слов или сделал вид, что не слышит

- Если это просьба, то в ней отсутствует одно волшебное слово, но как, мы уже выяснили, ты имеешь лишь отдалённое понятие о вежливости - пробурчала она, тем не менее взяв фонарик. -Но так и быть, исключительно потому что я девушка добрая и отзывчивая, а так же в благодарность за помощь, я её выполню.
Сначала она держала фонарь, всем своим видом изображая великомученицу. Он и правда был достаточно тяжёлым, для её травмированной руки, поэтому ей пришлось сменить руки. Сикл не говоря ни слова, снова поправив свет и продолжил своё занятие.
От нечего делать девушка наблюдала за Сиклом. Как ни странно то, с какой привычной уверенностью он обращается с оружием, подействовало на неё умиротворяюще. Она даже начала украдкой позёвывать. К тому времени, как всё было приведено в порядок, она почти спала.
Фонарь как-то, словно сам собой исчез из её рук, тело окутало приятное тепло, голова словно сама собой удобно устроилась на чём-то… она не могла сейчас понять что это было, но ей оно показалось смутно знакомым. В памяти всплыло какое то воспоминание, что-то, что она выбросила от туда, за ненадобностью, потому что помнить не хотела, считала ненужным, неправильным, опасным… Девушка улыбнулась ему во сне, устраиваясь поудобнее.

Донеслось до неё сквозь сон и она почти добродушно огрызнулась, невполне отдавая себе отчёт в своих словах:
- Размечтался.


Ей снился сон.
её обычный привычный сон, который она видела много раз, столько сколько себя помнила.

Тёмная комната, посреди которой горит огонёк. Он никогда не исчезает, как бы темно не было вокруг. Девушка, сидящая рядом, смотрит на него и чувствует, что пока горит этот огонь всё в мире будет впродяке, день будет сменять ночь, вслед за зимой, наступит весна...
Приятный женский голос начинает петь что-то на непонятном языке и по мере того, как мелодия заполняет своды комнаты, усиливается огонёк. По стенам забегали тени, причудливо сплетаясь с узорами - кругами, цветами, какими то знаками.
Девушка поднимается и повинуясь зову мелодии шагает в центр.
На миг вспыхивает пламя.
И снова всё поглотила тьма.
Лишь маленький огонёк продолжает гореть и девушка всё так же сидит рядом.



Под утро действие обезболивающего закончилось и тупая ноющая боль разбудила девушку.
Не открывая глаз Симона села, потирая ушибленное запястье. Не до конца проснувшись, она не сразу смогла понять, где находится.

...

Одвета Неруда:

Я уже обхватила двумя пальцами гладкий корпус мобильного телефона, когда рука испанца словно клещами обхватила мое запястье. Я подняла глаза и посмотрела ему в лицо.


Он смотрел на меня. В его взгляде ощутимо плескалась холодная ярость.
«Он не спит», - успела подумать я, прежде чем …



… оказалась распластанной на спине и придавленная мужским телом.

Первой реакцией было соскочить с пола, поставить испанца на колени и расхлестать в кровь его лицо. Я сделала попытку. Но не смогла даже шевельнутся.
Быстрый анализ показал, что моя левая рука крепко прижата за запястье к песку, мои ноги придавлены ногами испанца, а правая рука …



… была плотно зажата меж наших тел.

Осознание того, что именно давит мне на ладонь сквозь ткань джинсов, заставило мою сущность всколыхнуться до основания … Посеяло панику …
Я закрыла глаза. Усилием воли заставила себя расслабиться. Моя правая ладонь была недвижима. Но это мало помогало.
Кровь ударила в виски, вышибая искры из глаз. Потом схлынула вниз, заставляя пылать щеки, шею, выдавив из легких остатки воздуха и скрутившись в болезненный спазм где-то внизу живота …

Но быстро на смену этому всему горячему и болезненному, пришла злость, острая, как нож Восемнадцатой. Я распахнула глаза, позволяя испанцу увидеть насколько я зла …

Приподняв голову я прижалась своими растрескавшимися губами к его губам.
Его губы были сухие, мягкие, плотно сжаты в одну линию …

- Тсссс, - прошептала я в его губы, - Тихо … Отпусти меня …

...

Фернандо Гарридо:

Гарридо сидел возле стены и мечтал скорее отсюда выбраться. Закрытое помещение так хорошо защищавшее их от бури с легкостью могло стать ловушкой. Он не знал в какую жопу вляпались спецназеры, ему в принципе было насрать. Пожалуй, это было даже забавно. Но Гарридо конкретно напрягало "мирное население".
Когда ты идешь служить, то фактически соглашаешься отдать свою жизнь за жизни других людей - эти люди всегда абстрактны и где-то там, ты не знаешь их имен, их целей, стоят ли они того, чтобы за них умереть. Военным не положено это знать. Они должны просто верить. Вот и Гарридо свято верил, что любой может быть для кого-то "зарубкой на ноже", поэтому его так сильно напрягало это временное соседство.
Было немного шумно, но это даже помогало вздремнуть. Если вокруг трепались, значит не нападают. Будучи на ночевках Гарридо почти всегда врубал музыку на полную - в тишине спать невозможно. Хотя сегодня спать он себе не разрешал, как бы он не относился к присутствующим, но Гарридо всегда полагался только на себя.
Светало, он оглянулся по сторонам и поднялся - Я перекурить. - Мужчина вышел на улицу и достал сигареты.

...

Кира Ликис:

Усталость, переживания, неопределенность, все вместе и разом обрушились мгновенно, стоило голове прикоснуться к полу. Было не важно как я сплю, в чем, на чем и с кем. Сон сморил моментально, стоило прикрыть глаза. Сон без сновидений. Казалось, только прикрыла глаза, как что то, словно толкнув, заставило подскочить на месте оглядываясь вокруг. Все события прошедшего дня, с отчетливой действительностью и во всей "красе" красовались и "скалились". Не трудно было сложить два и два, что бы догадаться, что все это значит и чем может закончить. Но так же я понимала, что документов при мне нет. Кто эти люди, с какой целью движутся и сопровождают нас, не понятно.
Вопросы, вопросы. Без ответов. Но одно я для себя решила точно. Куклой, безвольной, бесправной я больше не буду. Наркота или чем там нас поили, вышла. Голова работает ясно. Значит будем бороться, искать выход и возвращаться домой. Любыми путями.

...

Милена:

Милена так и проспала всю ночь на одном боку. Вся правая часть невыносимо затекла. Она вытянула ноги и потянулась. В голове гудело, как с похмелья. С трудом разлепив глаза она оглянулась. Желудок жалобно заскулил, напоминая о том, что со вчерашнего дня он ничего не получил. Она нащупала рядом лежащую бутылочку с водой, которую взяла вчера у ВерОники и допила оставшуюся воду. Наконец она поднялась с пола. Стянула с головы накидку, которая всё время была на ней и провела пальцами по волосам. Прическа была отменной, оценила она обстановку на своей голове. Кое как пригладив растрепанные волосы она направилась к выходу. Свежий воздух ей был просто необходим. Она вышла на крыльцо и наткнулась на чью то мужскую спину. Приглядевшись она узнала в нём вчерашнего байкера. Девушка поравнялась с ним и посмотрев куда то в даль обронила:

- Лихо ты меня вчера прокатил. Спасибо.

...

Вероника Гелла:

Я внезапно проснулась и осторожно выбралась из объятий Бруно. Посмотрела на его лицо. Странник... под глазами залегли тени, морщинка на лбу, и всё-равно не верилось, что он почти на 13 лет старше. Он выглядел так что хотелось смотреть на него и смотреть, но...
Срочно требовалось уединиться. Народ начинал потихоньку шевелиться и я, проскользнув за порог, чуть не наткнулась на Фернандо.
- Привет, приятель, дай затянуться.- Курить не хотелось, просто разок дыхнуть. - Что думаешь делать? Что-то тихо как-то. Беспокойно мне.
Я облокотилась на стенку.


- Привет, - Я поздоровалась с той симпатичной девушкой из каравана и побежала за дворик.

...