Олимпийский кавардак или Зевс, будь человеком!

Первая мысль: "А эта швабра откуда?"
Вторая: "Отойти подальше от Диониса".
Третья: "Да какого Аида я буду от него отходить, если Эрот с какой-то шваброй обнимается?"
Четвертая: "Придумать для Диониса правдоподобную версию воскрешения Эрота".
Пятая: "Подать на развод".

А чем это так воняет?
_________________

Ответа от Арика и паршивца-Гермеса, которому хорошенько хотелось втереть промеж глаз драгоценной бутылкой токайского исключительно в воспитательных целях и ради восстановления утерянной памяти, Гестия так и не дождалась.
Сильный порыв ветра пронесся палубой, накрывая корабль огромной пенной волной и сметая все на своем пути. В страхе перед неизвестностью намертво вцепилась пальцами в руку Аполлона, зажмурилась и покрепче сжала заветный медальон, подаренный верховными, будто на забытой богами земле для нее не было ничего важнее.
Палуба разверзлась под ногами, и темнота сомкнулась над головой…

В Эриманфском лесу

Папа любит повыдрючиваться , ничего не скажешь.
Ветер стих так же внезапно. Воздух, напоенный дивными ароматами, наполнился звуками весеннего леса. Ну слава богам, их не забросило в гущу еще какого-нибудь сражения или на гладиаторскую арену. Джесс сделала небольшой вдох, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, мягко с неохотой освободилась из надежных объятий Аполлона, прижимавшего ее к себе чуть сильнее, чем того требовалось.
В лесу царил полумрак и покой, нарушаемый лишь шумом листвы, пением птиц и тихим всплеском воды в небольшом живописном пруду, однако богиню не покидало чувство тревоги и ощущение, будто за ними наблюдают.
Неизвестно, кого еще занесло в это место, и какие сюрпризы их ждут впереди.
Ноги сами понесли ее к пруду, будто кто-то невидимый и бесплотный руководил ее движениями.
Утопая по щиколотку в мягком мхе, Джесс приблизилась к узкой полоске сверкающего песка. Обернувшись, коротко посмотрела через плечо на мужчину позади себя , чей взгляд обжигал подобно вечному жертвенному огню .
Отбросив на песок шляпу, Джесс нетерпеливо тряхнула головой, разметав волосы по спине.
Вскоре к шляпе присоединились камзол, портупея и жилет. Присев на небольшой плоский камень, богиня вытянула стройную ногу, все еще обутую в высокий сапог. На губах заиграла лукавая усмешка.
- Боюсь, мне не справиться одной. Поможешь?

До перемещения в новую локацию
Свадебный пир. Второй день. Все тот же второй этаж.



- О, Боги, - вздохнул, глядя, как дева возвращается в комнату, - Кто ее учил так вилять бедрами? Пару раз видел, что Гермес от бедра ходит. Неужели он? Тогда понятно, почему девочка до сих пор девственница. И это мурлыканье, да еще, как ей кажется, томным голосом? Рея, помоги мне... Зачем Афина торопится? В страсти гореть нужно с любимым. И не в комнатке, где с одной стороны молодожены стонут, а с другой - Аид с Персефоной. Эта первая ночь должна быть особенной. Хотя...
Зажав в ладони амулет, мысленно обратился к ба. Амулет вздрогнул. Рея откликнулась.

Афина застыла, едва повернув голову в мою сторону. Она не видит, она слушает, иду ли я следом. Я иду. Покрывало падает у ног. Ожидал, что притворно вскрикнет, но, слава Зевсу, промолчала.
Ну что же, девочка! Ты хотела? Ты получишь. Раз... два...



Да. Нью-Йорк. Недалеко от моей квартиры.

- Шшшш... Нас никто не видит, - говорю обнаженной девушке, замечая, как расширились ее глаза, - следуй за мной. Поворачиваюсь и, не оглядываясь, иду вперед. Знаю, что она не ослушается. Люди вокруг не обращают на нас внимания. Мы в другом слое. Мы в этом слое одни. Я и Афина.
Захожу в лифт. Стою спиной. Слышу ее дыхание.
Пентхаус встретил нас тихой музыкой. Длинный коридор приводит в стеклянную комнату. Легкий прозрачный занавес колышется от дуновений прохладного ветра. Здесь всегда прохладно.
Останавливаюсь у стекла. За ним горит огнями мегаполис. Ослабив узел галстука, медленно вытянул его из-под воротника. Расстегнул верхние пуговицы рубашки. Афина стоит за спиной. Ее дыхание стало чаще.

- Закрой глаза.

Развернулся. Глаза закрыты. Старается держаться, но волнение выдают пальцы рук. Они подрагивают.

Галстуком завязываю ей глаза. Девушка перестает дышать.

- Шшшш... - наклоняюсь над ней. Целую. Легко, поверхностно. Едва прикасаясь. Она подается вперед, ищет мои губы. Рука непроизвольно тянется к галстуку. Я перехватываю, не разрешаю, удерживаю. Целую шею, ключицу. Встаю на колени. Ее небольшие груди на уровне моих глаз. Она не понимает, где я, но мое дыхание выдает. Твердая горошина соска сжимается. Осторожно дотрагиваюсь до нее кончиком языка. Афина вздрагивает.


_________________

Версальский дворец

Ей хотелось провалиться сквозь землю, хотя, Мари и понимала, что это вряд ли избавит её от стыда и желания, чтобы её незнакомец оказался рядом. Что она сказала бы ему тогда? Соврала бы, что всё это "представление" было для короля? Или что слова именно представлением и не были? Признанием, откровением, молитвой, чем угодно. Но только не представлением. Предназначенные ему одному, они казались сейчас величайшей глупостью, что она делала. Должно быть, рядом с ним, она только и способна, что творить глупость за глупостью.
Оказавшись во дворце, Мариам огляделась, прежде, чем побежать по одному из коридоров, ведущих неизвестно куда. Лестница вниз, торопливые шаги Мари, гулко раздающиеся в полной тишине, слабые отсветы от огня на стенах. Огонь, снова огонь, кругом один огонь. Опаляет изнутри, ласкает кожу, завораживает игрой пламени. И нет сил и желания от него спрятаться...
Она оказалась возле низкой деревянной двери, и не сразу заметила, что находится здесь не одна. Мужчина, одетый в доспехи, поднялся из-за грубо сколоченного стола, на котором лежал кусок хлеба и стоял бокал недопитого вина. Судя по тому, что стражник (а это был именно он), начал извиняться перед нею, он не рассчитывал увидеть здесь никого до конца праздника. Мужчина что-то говорил о какой-то золотой бутыли, Мариам мало что понимала в его речах. Она словно заворожённая подошла к столику, взяла бокал и поднесла к губам. Это было великолепное вино, его рубиновый цвет переливался золотистым в хрустальном бокале. Огонь играл на гранях стекла, и Мариам показалось, будто это колдовское зелье, которое она обязательно должна испить.
Едва был сделан последний глоток терпкого вина, голова Мари закружилась, а мир кругом стал вращаться. Страх, безумный, всепоглощающий, сжигающий все иные чувства, был столь силён, что Мари замерла на месте.
Он остался здесь.
Она возвращается домой и больше никогда его не увидит.
А была ли ему она нужна?

Эриманфский лес
Мариам ожидала увидеть стены дворца Лакедонии, но вместо этого оказалась одна в странном месте. Со всех сторон её окружал чудесный лес, в котором властвовали все краски осени. Багряные, золотистые, оранжевые - им не было числа. Возле царицы порхали маленькие бабочки, присмотревшись к которым она поняла, что это птицы. И Мари была совсем одна... Всхлипнув от страха, что до сих пор не исчез, девушка обхватила себя руками, будто в попытке спрятаться. Ей казалось, будто за нею наблюдают, но в то же время она ощущала горькое одиночество. Мариам не знала, куда ей идти, кого звать на помощь, да и стоит ли вообще подвергать себя опасности быть услышанной. Она протянула руку, и одна птичка устроилась на ладони девушки, оставив на коже серебряную пыльцу со своих перьев. Едва малышка улетела, Мари зашагала по одной из тропинок, заметив, как сверкает вода озера под ветвями деревьев. Здесь было тихо, красиво, но всё так же одиноко. Усевшись возле дерева, Мари крепче обняла себя руками в бесплодной попытке согреться и, сама не заметив как, заснула.
_________________

Семь страшный тайн об Эроте :

Тайна третья: Хрен - вывел Эрот.
Кукурузу - вывел Эрот.
Баклажан - вывел Эрот.
Эрот - садовод!

И оказались они в конюшнях...

Следовало признать, свой путь Гермес проложил не то что бы по кривой, а еврейской звездочкой. Согласно какой логике с боярской свадьбы его занесло в заделанные навозом аж до самого потолка конюшни - понять, не представлялось возможным.
Увидев "дизайн" нашего нового с Гебой места дислокации я поморщился. Справедливости ради замечу, что на свадебном пиру амбре тоже было так себе, все же плотное марево самогонных паров - это далеко не благоухание божественного нектара, однако как такие прекрасные скакуны, которыми были знамениты конюшни Авгия, могут так непреносимо смердеть, оставалось загадкой.
Оценив прелести открывшегося пейзажа, Геба, испуганно взвизгнула и запрыгнула мне на руки. Ну я не будь дурак подхватил ее под сочную попку и прижал к себе покрепче. Одно хорошо, петь она перестала. Впрочем не долго я наслаждался приятной тяжестью, вдруг раздался характерный "Чпок" и в конюшне появилась еще одна парочка...
А вот и ответ на вопрос, куму повезло словить мою стрелу Ё-моё Дионис! Славно что не Арес. А то пришлось бы снова обряжаться в красный комбинезон...
Я почесал голову, сим хитрым маневром проверяя увесистость новоявленных рогов. Было даже собрался приревновать, ну так, для порядку, однако вдруг уловил витавший вокруг парочки флер вдовства и недобро прищурился.
- До меня тут долетел слушок, что я как бы внезапно бесславно почил. - В притворном недоумении я грозно нахмурился. - Хотелось бы знать, как случилось со мной сие непоправимое несчастье?
Геба, все еще прибывающая под изрядным хмельком громко хихикнула и внезапно затянула:

- И мооолодаааяяя, не узнаааеет, какой у парня был коонееец...
_________________

На свадебном пиру

Облом нечаянно нагрянет...

Нежный шепот сладких губ жены раздувал костер страсти, грозивший превратиться в пожар. Прильнувшая ко мне Персефона дрожала от возбуждения. Её жаркие ладошки ласкали мое лицо, спускаясь то и дело к моим плечам, к моей груди. Спустить хитон с груди Персика было делом одной минуты. Белоснежные холмики манили и обещали неземное наслаждение. Только я припал губами к одной из вершинок, венчавших груди, как все вокруг завертелось-закружилось и мы перенеслись из комнаты в непонятное место...

Лабиринт Минотавра

Представьте себе: полуобнаженный мужчина (и когда только успела моя девочка своими шаловливыми пальчиками - ума не приложу), возбужденный донельзя, свидетельством чему служит красноречивое возвышение, прикрытое тканью в области паха, обнимает полуобнаженную девушку и озирается по сторонам, ничего не понимая. Быстро прикрыв грудь своей жены, я осмотрелся вокруг и пришел к выводу, что с нами опять жестоко пошутили. Да это же...слов нет, чтобы выразить свою горячую "благодарность" за такое путешествие в обществе молодой жены. Это же Лабиринт Минотавра. Остатки алкоголя испарились в момент, стоило мне только представить себе, какую опасность таит это место для нас. Лишенные божественной силы, мы можем оказаться бессильными против Чудовища, заключенного в лабиринте. Мне было плевать на свою жизнь, но жизнь моей Персефоны была бесценной, чтобы ею рисковать.

- Любовь моя, встань-ка за моей спиной и держись за меня, никуда не отвлекаясь. Прошу тебя, будь очень осторожна и внимательна, если что, сразу же мне говори.
_________________

Что ни говори, а встреча у нас получилась пикантная спасибо мойрам, не иначе )))
Женушка моя, я шибко рассчитываю услышать подробную историю того, как я столь вовремя сыграл в ящик
_________________

В Эриманфском лесу

Боги Олимпа, похоже, окончательно выжили из ума... События начали сменять друг друг столь стремительным калейдоскопом, и как они вообще думают, в этой ситуации искать что бы то ни было? Нужен ли и правда нектар Зевсу, или он просто заскучал и решил поиграть?

Короче, я был недоволен - поиграть в ролевые игры на необитаемом острове нам так и не дали. Да и остров оказался даже слишком обитаем, аборигены, населявшие его, оказались совершенно дикими и безбашенными. К счастью, нам не удалось остаться достаточно долго, и проверить, не людоеды ли они ненароком. Но я почти уверен, что ДА...

Зато мы с Гестией оказались в чудесном лесу. Воздух здесь похож на сладкую вату - медленный и тягучий. А растительность поражала воображение буйством красок. Я с наслаждение вдохнул, набрав полные легкие сладчайшего нектара. А потом сорвал ярко алый цветок, из сердцевины которого торчали несколько мелких рубинов в форме слезы. Я вставил цветок в волосы Джесс. Мне показалось, или она действительно покраснела? Или это тень от рубинового цветка?


А потом она сбросила на песок камзол и жилет, оставшись в просторной белой рубашке, едва доходящей ей до колен. Мои губы пересохли. Сколь долго она будет пытать меня?
Джесс вытянула ножку, обутую в сапог, и лукаво предложила помочь ей избавиться от обуви. Я незамедлительно упал пред ней на колени, обхватив сапог обеими руками, стащил его. А потом и второй. А потом я притянул Джесс к себе, на песок, приникая к ее губам в нежно-сладком поцелуе...

Лабиринт Минотавра.

Чего и следовало ожидать, быть отвергнутой горгоне не понравилось. Она отпрянула, вытянулась как струна переменилась в лице. Титан поднялся с песчаного берега, чтобы встретить взгляд холодных как лёд глаз, чтобы увидеть, как к них нарастает мрак. Крий ждал проклятий и оскорблений, но горгона молчала. Из-за сжатых губ не вырвалось ни звука. Лишь коварная улыбка исказила тонкие черты лица, отражая истинную сущность горгоны. Она была глубоко ранена, и лишь время покажет, чем это закончится для них обоих. Кажется, у него был дар вызывать у неё негативные чувства.
Пытаясь отвлечься, каждый занялся своим делом. Горгоне вцепилась в свою сумочку, будто в одной ней видела спасение. На титана же вдруг накатила острая потребность избавиться от влажной одежды с налипшим на неё песком. Одна из возможностей медальона была им использована для этой цели. Он почувствовал себя в норме в плане физических ощущений, но на душе было мерзко. Звенящую тишину разбили звуки со стороны лайнера. Армия спасения спешила за похитителями на небольшом катере. Предводитель в виде доморощенного Элвиса Пресли прочитал им лекцию по поводу того, что красть у престарелых рокеров ими же честно заработанный приз нехорошо, но увидев хмурый взгляд Крия и вторящий ему горгоны резко сменил курс на спасение своей жизни от двух психов и даже рассказал про похождения паршивца-Гермеса. Так, значит, они не нашли нектар? Крий был потрясён и взбешён. Столько усилий, и всё зря!
А дальше практически одновременно случилось два события. Сначала всё вокруг потемнело, скрылись в темноте силуэты изумлённых людей, и Крия с Эвриалой принесло в какое-то новое место. Солнце било в глаза, пахло чем-то свежим, рядом высилась потемневшая от времени стена. Потом Эвриала преобразилась. Только что была в мизерных вещичках официантки, а вот уже стоит и качается на высоких каблуках, метя длинным подолом платья землю.
А кто это с ними? Аид и Персефона собственной персоной? Ну, дела...
_________________

Все умные героини во всех умных книжках всегда находят выход из любой ситуации. Коня на скаку останавливают и все такое.
Я бы сейчас тоже с удовольствием остановила какого-нибудь коня, но поблизости наблюдались только отходы жизнедеятельности этого самого коня.
Все напряженно ждали моего ответа.
Эрот с любопытством. Дионис как-то нервно. А швабра на руках моего благоневерного вообще вдруг захихикала и начала горланить песню про конец какого-то парня.

Мысли в голове путались. "Самоубийство? Сражение с великаном/любой другой достаточно крупной тварью? Запнулся и упал с лестницы?"
Да что ж ты богом уродился, гад, никак тебя не убьешь!

В этот момент мне опять вспомнились умные героини из умных книжек. А еще вспомнилось, что я все-таки девочка.
Оглядев мерзкое месиво под ногами, я приподняла новое платье - а ничего, кстати, спасибо благодетельнице - и подошла поближе к Дионису. Подумала еще секунду и подошла еще ближе - чтоб уж точно не промахнуться.
Затем выдохнула "Родненький, живой!", закатила глаза и изящно (хочется верить) повалилась на бога виноделия, молясь, что он достаточно трезв и собран, чтобы меня не уронить.
_________________

"Почему я не сирота!" - мелькнуло в голове, когда нам с Аидом снова не удалось остаться наедине. Список будущих посетителей эксклюзивного пыточного тура в Царство Мёртвых пополнился ещё несколькими участниками, независимо от их желания. Дедушка в нём шёл под №1.
- Твою ж... это Лабиринт Минотавра, - высказалась я, забыв, что рядом супруг. "Только бы он не спросил, где я это услышала!"



- Хорошо, - очень кстати вспомнив о медальоне, я активировала своё эксклюзивное заклятье "ножи травы". Достаточно будет одного взмаха руки и любой рискнувший напасть, превратится в фарш.

Эрот жив.
Эрота послали в Писы.
В прямом смысле этого слова.
От этого понимания мне захотелось нервно, нет, даже не смеяться. Ржать. От песни про конец парня, захотелось это делать особенно громко. Я старательно прикидывался богом виноделия, потому что помню, что с бога виноделия спрос обычно меньше всего. Лежит себе под кустом, похрапывает.
Но когда Эрот потребовал у крылатика объяснений, мне открылись новые жизненные истины:
- Крылатик не вдова, значит, корвет придётся переименовать. А жаль. Звучало красиво.
- Я ревную! Да, чёрт побери, я ревную! Но никому об этом пока знать не положено.
- Кажется, до разгребания реального дерьма мы не доживём. Тут бы с божественным разобраться.
Крылатик меж тем, отобразив на своём лице всю силу мысли, присущую только женщинам, которые должны пояснить своему благоверному причину раннего овдовения, подошла ко мне и, выдохнув:

упала мне в руки. Я от такого грехопадения офигел и грехопал прямо с Психеей. Понятно во что. Вляпались мы с нею очень даже по-Божески. Подскочив на ноги, я, коротко извинившись перед напарниками, устремился прямиком к речке, протекающей рядом с нами. И сиганул прямо с крылатиком на руках в её бурные воды.
- Прости, Крылатик. И за падение, и за речку, - извинился я.
Теряю хватку. У женщины обратно появляется муж, а прошу прощения я.
Непорядок.

Ледяная вода отрезвила. Придала мыслям ясности и мне самой - решительности. Ну... почти.

Вынырнув на свет и как-то прозаично и совсем не женственно отплевываясь, я подплыла к Дионису, от которого меня значительно отнесло бурным потоком, и затараторила:
- Ну вот все же не правильно поняли. Когда я говорила "умер", я имела в виду "для меня умер", потому что он подлец, изменщик, негодяй, и носки вечно разбрасывает, и я с ним развожусь, вот. Только пока не знаю, как с богами вообще разводиться, но ведь людям можно, а мы что, рыжие? Ты ж видел, он уже с Гебой спутался - мало ему нимф и прочих голозадых девиц, - а я ему никогда-никогда не изменяла, честно-честно. Я вообще верная, и хорошая, и умная, и красивая, и скромная, и крестиком вышивать умею - ты б тоже научился, кабы сидел дома безвылазно в ожидании гулящего мужа. Не то чтобы у тебя был муж, хотя... О, Зевс, за что ты так со мной?! Ты из этих, да? А я-то думаю, чего ты такой нерешительный, а тебе, оказывается, и не надо от меня ничего. Так бы сразу и сказал, я ж не грымза какая-то, и тайну бы твою сохранила. Но зачем голову-то морочить? Ладно, ты мне только помоги с Эротом развестись, а я тебе потом свидание устрою с таким лапочкой, только...

Говорила я еще много. Активно перебирая руками и ногами, чтоб меня опять куда-нибудь не отнесло. Взгляд Диониса затуманился, уголки губ опустились вниз. Цель достигнута.
- Ну так что, договорились?
- Что? - переспросил Денчик, выныривая из глубин офигивания. - Я... плохо расслышал.
_________________

Еще на свадьбе
"Не болит голова у дятла". И на следующее утро я завидовала дятлу.
Сквозь страшную мигрень события минувшей ночи прорывались несвязными картинками. Кровавые мальчики, то есть красные чертики, шумный пир, Зевс, орущий "Горько, горько!", Геракл с кнутом, коленки (и прочие выдающиеся части тела) Эрота... Эрота?! Он же умер!
Помню, как пила и пела. Смутно помню, как нашли погреба боярина Разумахина, как обнаружила скрытую в медальоне мою верную чашу виночерпия. Чаша эта не простая, она может "узнавать" божественный напиток, начиная сиять ярче. С ее помощью выяснили, что у Разумахина нектара нет. Но сам хозяин подсказал, что видел где-то тут парня с золотым сосудом.
Только собралась перевести дух и немножко передохнуть, как сработал очередной режим телепортации (не знаю, откуда я такое слово знаю))
Конюшни
Очередное спонтанное перемещение с мигренью - то еще удовольствие. "На посадку" заходили при полном параде - в процессе перелета нас приодели, причесали и даже побрякушек понавешали. Не иначе бабуля Рея глумится. Не успела я в себя прийти и понять, что нам снова сменили место дислокации и на этот раз моим спутником стал Эрот, как мое нежнейшее, тончайшее обоняние подверглось агрессивной атаке. Душок в воздухе плыл такой, что начали слезиться глаза, в носу засвербило, и я принялась чихать. Ну вот. Сейчас опять сопли потекут. А рядом нет милой Персефоны, которая вовремя платочек подсунет.
Прочихавшись, смотрю кругом.Не иначе мы оказались в том самом месте, которое некогда Геракл разгребал? У какого-то там царя, запамятовала, как его зовут. Ну, у которого кони зас...лись по самое некуда. Неужто, опять навалили?! А разгребать теперь нам?!

Перед нами оказались Дионис и... если не ошибаюсь - Психея. Супружница того самого красавца, на руках которого я сейчас разместилась. И смотрела она на нас как-то не очень приветливо. Гордость (и инстинкт самосохранения) сработали очень быстро. Прошипев Эроту на ухо: "Поставь меня на землю, сейчас же", я широко и мило улыбнулась (клянусь Зевсом, далось мне это нелегко, сквозь непрекращающийся чих и похмельную головную боль, от которой болели даже щеки и уши).
- Эротик, а эта прелестная дева, что так по-доброму смотрит на нас с тобой, часом, не твоя веселая вдова? И кого я вижу рядом с ней! Братик, Дионис! Как рада нашей встрече!
Очередь чихов прервала мою приветственную речь. Пришлось приподнять край хитона и изящно высморкаться в подол. Думается мне, это не самое страшное на фоне того, что нам тут предстоит делать.
Тут Эрот решил изобразить оскорбленного в лучших чувствах. Ну, а что? Правильно. Лучший способ защиты - нападение.

Представила я, как бы ответила на такой взаимный супружеский произвол, и стало мне так весело.


Пою я всегда самозабвенно, потому не очень поняла, как получилось, что нежная супруга-вдовица Эрота вместе с Дионисом пала в навоз. А он резво так подхватился и, держа Психею на руках, вместе с ней сиганул в речку.
_________________

А я действительно сделал вид, что не расслышал.
Она что, шутит?
Надеюсь, что да.
- Крылатик, свет очей моих, - неожиданно сурово даже для самого себя, проговорил я. - Если это расчёт на то, что я тут кинусь тебе демонстрировать, насколько я не из этих, а заодно этой демонстрацией разведу тебя с мужем, даже не надейся.
Нет, я конечно, понимал, что это дополнительный риск в том, чтобы Психея отнесла меня к тем, которым нужен "лапочка", но бросаться на женщину только чтобы уверить её, что я не голубых кровей... Нет уж, мы это проходили.
Сграбастав крылатика к себе, чтобы её не унесло бурным течением куда-то от меня, я мрачно оглядел её красивое лицо, и вышел на берег, ведя Психею следом.
- Жена доставлена обратно, чистая и не пахнущая. Почти, - буркнул я Эроту и повернулся к Гебе: - Сестрёнка, моё почтение! Прости, не успел поздороваться, слишком глубоко погрузился в радость от чересчур внезапного оживления Эрота.
В общем, двинулся я к лопатам возле конюшни. Мне требовалось применение физической силы и как можно скорее.