Мелисса Мэрр "Любимый грешник"

Возможно, в итоге, Кинан будет с Донией (уж очень явно проявляются, его чувства к ней, в течение книги), а Эйслин с Сетом (не удивлюсь, если в конце книги, он выпьет напиток ферри, чтобы быть с ней всегда).
Спасибо за перевод!
_________________

Euphony, akvitty, большое вам спасибо!
_________________

Огромное Спасибо за новые главы!!!
_________________

Euphony, akvitty спасибо

ООО, сразу две главы!!! СПАСИБО! Пошла копировать в файл.

 » Глава 26

(Пер. - Anastar, ред. - Euphony)

Глава 26.

Если бы мы могли любить и ненавидеть всем сердцем,
как это делают фейри, мы могли бы жить
так же долго, как они.
«Кельтские сумерки»(1893, 1902)
Уильям Батлер Йейтс


- Это она! – Бейра топала ногой, управляя морозом, слегка колеблющимся, как блестящая волна, всего в ярде от Донии. – Ты не можешь позволить ей приблизиться к посоху. Ты меня слышишь?

Дония вздрогнула от обжигающего холода в ее голосе. Она не говорила и не двигалась, когда ветер Бейры вырвался во двор, уничтожая деревья, с корнем вырывая поникшие цветы, все еще цеплявшиеся за жизнь.

Бейра бросила посох на землю и сказала:
- Вот. Я принесла его. Все по правилам.

Дония кивнула. Все время Бейра приносила свой посох, все время они играли в эту игру, но никогда у Зимней Королевы не было настоящих сомнений.

На этот раз все по-другому. Эта девушка другая.

Глаза Бейры побелели, она едва контролировала себя, так что Дония не могла говорить.

- Если она придет, чтобы поднять посох, - Бейра протянула руку, и посох переместился к ней, как живое существо к своему хозяину, – ты можешь остановить ее. Я не могу. Таково было условие Ириала, когда мы связывали этого молокососа: если я активно вмешаюсь, эта смертная неизбежно получит мантию Летней Королевы. Я теряю свой трон – она получает свой и освобождает Кинана.

В процессе своего монолога Бейра поглаживала посох.

- Я не могу действовать. Баланс, этот проклятый баланс был условием Ириала, когда мы устанавливали границы для Кинана.

Голос Донии был не громче шепота, но она попробовала:
- О чем вы говорите?

- Я говорю, что твои прелестные синие губки могли бы решить мою проблему, - Бейра дважды дотронулась пальцами до своих чересчур красных губ. – Теперь ясно?
- Да, - Дония заставила себя улыбнуться. – И, если я сделаю это, вы освободите меня?

- Да, - Бейра обнажила зубы в жестоком рыке. - Если это не будет сделано в ближайшие два дня, я пошлю к ней ведьм, а потом вернусь за тобой.
- Я поняла, - Дония облизнула губы и попыталась повторить жестокое выражение лица Бейры.

- Хорошая девочка, - Бейра поцеловала Донию в лоб и ткнула посох в ее руки. – Я знала, что могу рассчитывать на то, что ты поступишь правильно. Тебе это понравится – ты поставишь Кинана на колени после всего того, что он с тобой сделал.

- Я помню все, что сделал Кинан, - Дония улыбнулась и по одобрительному взгляду Бейры поняла, что выглядит такой же жестокой, как она.
Сжимая посох так сильно, что заболели руки, Дония добавила:
- Я сделаю то, что должна.



Кинан прогнал охранников, девушек – всех, кроме Ниалла и Тэвиша. Охранники, последовавшие за Эйслинн, подтвердили его подозрения о том, куда она пошла. Она теперь знает. Как же она может по-прежнему отворачиваться? Идти к нему?

Пока они шли на холм, Ниалл советовал Кинану проявить терпение. То же самое он раньше предлагал Эйслинн, но теперь, теперь, когда он знал, как он мог ждать?
- Я был терпелив в течение многих столетий. – Кинан чувствовал себя обезумевшим. Пока они шли домой, его королева, его единственная, та, кого он ждал всю жизнь – столетия – была в руках другого, и кого – смертного! – Мне нужно поговорить с ней.

Ниалл преградил ему дорогу:
- Подумай об этом.

Кинан отодвинул его.
- Ты видишь ее здесь? Я тут. Я не последовал за ней к его дому, но она не пришла ко мне.

- Хотя бы несколько часов? – Ниалл говорил спокойно, как и прежде, когда характер Кинана заставлял того действовать глупо. – Пока ты немного не успокоишься.
- Каждое мгновение, пока я жду, Бейра может узнать, что случилось и где она, - он подошел к двери. – Она уже знает о том, что сказали гадалки. Именно поэтому она пришла сегодня вечером. И если она узнает, что Эйслинн уже может делать, что мы можем сделать вместе…

- Ты только послушай себя, - Ниалл положил руку на дверь, держа ее закрытой. – Ты же не собираешься идти убеждать ее, когда ты в таком состоянии.
- Дай ему пройти, Ниалл, - сказал Тэвиш, не повышая голоса, прозвучавшего, однако, настойчивее, чем обычно. Его пристальный взгляд вселял ужас, когда он сказал Кинану: – Помни, о чем мы говорили. Эту девушку нужно завлечь, чего бы это ни стоило. Все мы знаем, что это – она.

На лице Ниалла появился испуг:
- Нет.

Кинан отпихнул Ниалла, распахнул дверь… и столкнулся с Донией. Пар с шипением поднимался над их телами, пока Кинан стоял, прижатый к ее холодному телу.
Такая же безмятежная, как первый зимний снег, она пришла к нему на холм – по собственной воле – и спокойно сказала:
- Закрой дверь. Нам надо поговорить.



Дония прошла мимо Кинана, с волнением глядя на его советников – не на него. Он не должен этого видеть – итак был слишком расстроен.

Как только Дония услышала, что дверь закрылась, она сказала:
- Она хочет, Эш умерла. Она хочет, чтобы я убила ее. – Дония стояла в комнате дальше, чем ей хотелось бы, и Кинан стоял между ней и выходом. – Ты должен что-то предпринять.

Он не отвечал, только испуганно уставился на нее.

- Кинан? Ты меня слышал? – спросила она.
- Оставьте меня наедине с Дон, - жестом отпустил он Ниалла и Тэвиша.

Они оба ушли, после того как Ниалл, поймав взгляд Донии, сказал ей: «Будь помягче».
Кинан опустился на колени перед диваном.
- Она убежала от меня.

- Что она сделала? – Дония подошла к Кинану ближе, наклонив голову, поскольку одна из его чертовых птиц налетела на нее.
- Убежала, - он вздохнул, и комната наполнилась шелестом листьев. – Эта она. Она разрушила мороз Бейры, излечив меня поцелуем.

- Ты можешь убедить ее, - тихим голосом сказала Дония. Не хватало еще, чтобы Ниалл, Тэвиш или одна из Летних девушек, находящихся на холме, подслушали прозвучавшую в ее голосе нежность к Кинану. – Дай ей сегодня подумать, а завтра…

- Она убежала к нему, Дон. Рябинники ходили туда и видели, - поражение застыло в его прекрасных глазах. – Это – она. Она знает это, но все равно убежала к своему смертному. Я проиграю, если…

Дония взяла его руку, игнорируя боль от прикосновения, облако пара поднялось от их рук.

- Кинан, дай девочке подумать. Ты всегда знал об этой игре. А для нее все так ново…
- Она не любит меня, даже не хочет. - В его голосе было столько печали, что в комнате заморосил мелкий дождик.

- Завоюй ее. – Дония окинула его пристальным взглядом, бросая ему вызов, пытаясь зажечь то высокомерие, которое в последнее время, казалось, куда-то исчезло. – Что? Резко исчерпал все идеи? Ну же, Кинан. Пойди поговори с ней завтра. Если это не сработает, сбрось «иллюзию». Поцелуй ее. Обольсти ее. Только сделай это быстро, иначе она умрет.

- Что если…

Она перебила его.
- Нет. Я выторговала тебе пару дней, не больше. Бейра думает, что я выполню ее приказ – убью Эш, но у нее не займет много времени понять, что я ей не подчиняюсь.
Прежде чем он мог ответить, Дония заговорила громче, чтобы быть услышанной в грохоте льда, который скатывался с нее, когда капли дождя Кинана касались ее кожи.
- Если ты не завоюешь Эйслинн, она лишится жизни. Заставь ее слушать, или все проиграют.
_________________

Вот это скорость!Девочки, вы просто волшебницы!

О, еще совсем чуть-чуть осталось и страсти накаляются.
Что произойдет, кто с кем останется...
_________________

Anastar, Euphony, спасибо за усердный труд. Потрясающая скорость перевода. Не перестаете радовать.

_________________

 » Глава 27

(Пер. - Anastar, ред. - Euphony)

Глава 27.

У граждан Волшебного царства есть одно
общее достоинство – преданность своему делу.
“Прославленные”(1913)
Гертруда М. Фолдинг


Когда Эйслинн проснулась на следующее утро – все еще в объятиях Сета – она знала, что пришло время рассказать бабушке всю правду. Но как? Как я скажу ей об этом?

Она позвонила бабушке прошлой ночью, чтобы та не волновалась. Бабушка не возражала, чтобы Эйслинн осталась у Сета, только попросила ее быть осмотрительной, «использовать меры предосторожности и иметь здравый смысл». И Эйслинн поняла, что бабушка знала, почему Эйслинн осталась. Несмотря на свой возраст, бабушка была сторонником женского равенства во всех отношениях. Не так давно это шокировало Эйслинн, когда бабушка изволила провести с ней познавательную беседу «о пестиках и тычинках».

Эйслинн выскользнула из кровати, чтобы быстро заскочить в ванную. Когда она вернулась, Сет лежал, подперев голову рукой.

- С тобой все хорошо? – В его голосе явно слышалось беспокойство. – С нами?
- Даже очень, - она снова залезла в кровать и прижалась к нему. Только с ним одним она действительно чувствовала себя хорошо. – И все же мне скоро придется уйти.

- Только после завтрака, - его голос был низкий и хриплый, когда он скользнул рукой под край ее футболки, бывшей на нем прошлой ночью.
- Я должна идти. Мне нужно поговорить с бабулей и… - она сглотнула, когда он притянул ее к себе на грудь и выдохнул в ее шею.

Его теплое дыхание щекотало кожу.
- Ты уверена? Еще рано.

Эйслинн позволила своим глазам снова закрыться, позволила себе расслабиться в его руках.
- М-м-м… ладно, несколько минут.

Его смех был каким-то темным, другим, каким она и представить его себе не могла – полный невысказанных обещаний. Это было чудесно!

Почти час спустя она оделась и заверила его, что может сама дойти до дома.
- Вернешься позже?
- Как только смогу, - прошептала Эйслинн.

И в самом деле. Она не бросит Сета. Это было невозможно. Если я – действительно их королева, какое они имеют право указывать мне, что делать?

Она все еще улыбалась, когда фейри снаружи поклонились ей. Несколько из тех, что, кажется, были охранниками, следовали за ней, когда она шла через город, держась на небольшом расстоянии. За ними тащился покрытый шрамами фейри, изображавший из себя дядю Кинана в школе.

В ярком солнечном свете, после долгой ночи с Сетом все казалось почему-то менее ужасным, не простым, но возможным. Ей только нужно было поговорить с Кинаном, сказать ему, что она пройдет его испытание, только если сможет сохранить свою настоящую жизнь. Другой вариант – отказаться от своей смертной жизни, чтобы быть или Летней девушкой, или Летней Королевой – ее не устраивал. Теперь она должна была решить, как сказать ему и где его найти.

Однако искать его не пришлось: он сидел на лестничной площадке – невидимый для ее соседей.
- Тебе нельзя здесь находиться, - сказала она скорее раздраженно, чем испуганно.
- Мы должны поговорить. – Он выглядел таким утомленным, что она задалась вопросом, спал ли он вообще.
- Прекрасно, но не здесь, - она схватила его за руку и потянула. – Ты должен уйти.

Он поднялся на ноги, но не ушел, а гневно посмотрел на нее.
- Я ждал большую часть ночи, Эйслинн. Я не уйду, пока мы не поговорим.

Она потянула его от двери, подальше от дома бабушки.
- Я знаю, но не здесь, - она скрестила руки на груди. – Это дом моей бабушки. Ты не можешь здесь находиться.
- Тогда пойдем со мной, - его голос был тих и наполнен тем самым отчаянием, которое она впервые услышала в “Руинах”.

Эйслинн переживала, что он будет сердиться после того, как она убежала, что он не пожелает идти на компромисс, но вместо этого он выглядел таким же подавленным, какой чувствовала себя и она сама, если не больше. Его блестящие медные волосы выглядели тусклыми, словно сияние исчезло. Он провел руками по лицу.

- Мне нужно, чтобы ты поняла. После прошлой ночи…
Бабушка открыла дверь и вышла на площадку.
- Эйслинн? С кем ты разговариваешь…

И тут она увидела его. Двигаясь так быстро, как только могла, она затолкала Эйслинн себе за спину.
- Ты!!!
- Элена? – Начал Кинан с широко распахнутыми глазами, разведя руки, показывая, что не опасен. – Я не причиню вам вреда.
- Тебе здесь не рады, - голос бабушки дрожал.
- Бабуль? – Эйслинн видела в глазах Кинана почти панику, а в глазах бабушки – ярость. Это точно не предвещало ничего хорошего.

Бабушка затащила Эйслинн в открытую дверь и уже готова была закрыть ее, но Кинан остановил дверь ногой, и бабушка принялась изо всех сил тянуть ее на себя.
Он вошел, толкнув дверь, и она захлопнулась за его спиной.

- Я сожалею о Мойре. Я хотел сказать вам это раньше, но…
- Не смей. Ты не имеешь никакого права даже произносить ее имя. Никогда, - голос бабушки сорвался. Она указала на дверь. – Убирайся. Убирайся из моего дома.
- За все эти столетия я не встречал никого похожего на нее. Только Мойру. Я предлагал ей время, - Кинан потянулся, словно собирался взять бабушку за руку.

Она ударила его по руке.
- Ты убил мою дочь.

Эйслинн не могла пошевелиться. Как Кинан мог убить маму? Она же умерла при родах...

- Нет! – Ответил он глубоким голосом, прозвучавшим так же уверенно, как той первой ночью, когда Эйслинн встретила его, как звучал тогда, когда они шли из школы О`Коннелла. – Она убежала от меня, спала со всеми теми смертными. Я попытался остановить ее, но…

Хватит!

- Бабушка! – Эйслинн схватила ее за руку, оттаскивая от Кинана, и подвела ее к креслу.

Кинан даже не вздрогнул.
- Когда смертная девушка избрана, пути назад больше нет, Элена. Я заботился бы о ней даже после рождения малыша. Я ждал, прекратив искать ее, когда она была беременна.

Элена заплакала. Слезы катились по ее щекам, но она не сделала ни одного попытки вытереть их.
- Я знаю.
- Тогда вы знаете, что я не убивал ее, - он повернулся к Эйслинн, умоляюще глядя на нее. – Она выбрала смерть от собственной руки, вместо того чтобы присоединиться к Летним девушкам.

Элена уставилась на стену, где были немногие имевшиеся фотографии Мойры и Эйслинн.
- Если бы ты ее не выследил, она была бы жива!

Эйслинн повернулась к Кинану и сказала сдавленным голосом:
- Уходи.

Вместо этого он пересек комнату, подошел к ней, пройдя мимо портретов ее матери, даже не взглянув на них. Он взял Эйслинн рукой за подбородок, вынуждая посмотреть на него.

- Ты – моя королева, Эйслинн. Мы оба знаем это. Мы можем поговорить сейчас или позже, но я не могу позволить тебе отвернуться от меня.
- Не сейчас, - она ненавидела свой дрожащий голос, но не отступала.
- Тогда сегодня вечером. Мы должны поговорить с Донией, организовать тебе охрану и, - он окинул взглядом квартиру, - решить, куда ты хочешь переехать, где захочешь жить. Есть другие, более красивые места, где мы могли бы жить.

Это был фейри, который преследовал ее – уверенный в себе и непобедимый. Так быстро, как молния рассекает небо, он перешел от просьб к приказам.

Она стала за бабушкиным креслом, недосягаемая для него.
- Я живу с бабушкой.

Нежно улыбаясь, Кинан упал на колени перед Эленой.

- Если вы захотите присоединиться к ней в нашем доме, ваши вещи перенесут туда. Это была бы большая честь для нас.

Бабушка молчала.

- Мне жаль, что Мойра была так напугана. Я так долго ждал, я почти сдался. Если бы я знал, что Мойра будет матерью нашей королевы! – Он покачал головой. – Но все, что я знал, – это то, что она была особенной, меня влекло к ней.

Все время, что он говорил, бабушка не двигалась: она сжала руки на коленях и впилась в него взглядом.

Эйслинн потянулась и схватила руку Кинана.
- Ты должен уйти. Сейчас.

Он позволил ей поднять себя на ноги, но выражение его лица было ужасным. Исчезли все следы доброты, мольбы, осталась только жестокая решимость.
- Ты придешь ко мне сегодня вечером, или я найду тебя, найду твоего Сета. Я не хочу этого, но я уже исчерпал все варианты.

Эйслинн уставилась на него, слова впечатывались в ее память. Она начала день с того, что готовилась к разговору с ним, принимая неизбежное, а он угрожал ей. Он угрожал Сету. Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал холодно:
- Не смей ходить туда, Кинан.

Он наклонил голову.
- Это не то, чего я хочу, но я…
- Уходи, - перебила она его, схватила за руку и потащила к двери. – Мы можем поговорить позже, но если ты хоть на минуту подумал, что угрозы помогут... - Она прервалась, готовая вот-вот взорваться. – На самом деле ты не хотел угрожать мне.

- Не хотел, - мягко ответил он, - но, если надо будет, я это сделаю.

Эйслинн открыла дверь и вытолкала его. Прислонившись к закрытой двери, она сделала несколько глубоких вдохов, и произнесла:
- Бабуль, я…

- Уходи, пока он не вернулся. Я не могу защитить тебя. Иди к своему Сету, уезжай, беги куда-нибудь далеко-далеко. – Бабушка подошла к книжной полке, достала пыльную книгу и открыла ее. В середине она была полой. Внутри оказалась толстая пачка банкнот. – Я накопила денег. Я экономила с тех пор, как умерла Мойра. Возьми их.

- Бабуль, я…
- Нет! Ты должна уйти, пока еще можешь. У нее не было денег, когда она убежала; может, если у тебя будут…

Она вошла в комнату Эйслинн и вытащила большую спортивную сумку, решительно запихивая в нее одежду, больше ни на что не обращая внимания – включая повторные попытки Эйслинн поговорить с ней.
_________________

Девочки, спасибо!
Вы просто стахановци переводов

Да уж. Раз в пятилетку, но выдаем!
_________________

Ура! Ура!
Точно, СТАХАНОВКИ!
_________________

Стараемся! Спасибо!!!
Вот, капелька до финиша осталась...
_________________

Спасибо!!!!!! Всё ЖУТКО интересно!!!!!!!! А сколько еще глав осталось???
_________________