Архитектура Страха

Девона сделала судорожный вдох, когда поняла, что именно сделал Архитектор. Он запустил Жернова Судьбы. Поняв, что проигрывает, пошёл на ничью… То, что устраивало и его, и её. Погибнут фигуры на доске – порталу нечем будет подпитываться. Но это не будет считаться проигрышем н’имихе, ибо жертву выбрали сами фигуры. Ничьи в таких партиях были редкими, но удовлетворяли обе стороны. В какой-то мере. Пройдёт совсем немного времени, и кто-то из Иволах снова станет посланником. И снова начнётся Игра, и только от того, насколько сильного посланника отправит Владыка ска-имихе, будет зависеть исход партии. Потому что н’имихе могут играть и в одиночку…
Но не в этот раз. Все эти люди связаны друг с другом. Они – как одно целое и гибель одного повлечёт за собой смерть остальных. Это не принесло бы н’имихе победы, но и поражением бы не считалось. Просто фатальный сбой, иногда случавшийся во время Игр. Люди часто попадают в жернова рока, и когда фатум начинает свое движение, его уже не остановить.
Девона горько усмехнулась, глядя на Ремо. Знал ли он, когда шёл на это, что она будет искать лазейку? Нет, спасти их она уже не сможет. Но сможет схитрить. Пойти на последний отчаянный шаг, который будет рискованным, но даст шанс тем, кто уже попал в Жернова, дождаться момента, когда они будут спасены. Или не будут – исход пока не ясен. Сейчас же она сможет заморозить Игру. Привести её к ничьей, но на своих условиях. Потому что Девона не могла допустить, чтобы Фатум забрал у неё навсегда тех, кто стал ей дорог – её циркачей.
Она смотрела на то, как выбирали жертву на Чёрной фабрике. Донна. Ей танцовщица со змеями. Её она напитала своей энергией особенно сильно, дала возможности, которых нет ни у одного человека на земле. И теперь она погибнет первой...

- Трансформация. Принцип Алхимии, которым я довольно редко пользуюсь в таком варианте. Вернее сказать, не пользовалась ещё ни разу, - чуть дрогнувшим голосом проговорила Девона. – Смотри.
Прямо на их глазах, те, кто был на фабрике игрушек стали растворяться. Она заключила их души в предметы, которые будут разбросаны по иллюзорным пространствам, чтобы дождаться того мгновения, когда их спасут. Сколько времени пройдёт до этого мгновения? Этого не знала даже Девона. И Ремо.

Танцовщица со змеями стала исчезать, превращаясь в роскошную серебряную чашу.
Душа её возлюбленного – Графа Флеминга – была закована в плен книги.
Маленькая Шиан стала той, кем её называли – красивой куклой.
Душу Зверя Девона заключила в маску. Уистен привык носить маску. Везде и всегда.
Харли превратился в маленькую статуэтку. Изящная вещица.
А его жена Дестини – в звонкий колокольчик.
Блейз… Ему Алхимик припасла шкатулку. Он ведь был полон тайн.
Малышка Хлоя – как яркая сверкающая драгоценность, обрела пристанище в виде серёжки с бриллиантами.
Элайджа будет ждать спасения в золотой клетке. Теперь его душа – в её прутьях.
А мадемуазель Амалия стала подсвечником. Как та, кому нужен был огонь, чтобы гореть и освещать всё вокруг.

Девона повернулась к Архитектору. В Белом и Красном плену фигуры тоже двигались к финальной точке. Совсем скоро она сможет временно спасти и их.
- Ничья, мой великолепный Архитектор, - хмыкнула она. – Пока ничья. Но ты же не откажешь мне во второй партии?
Она сделает всё, чтобы спасти тех, кто сейчас оказывался в плену предметов. Даже если пройдут века, она всё равно вернёт их всех обратно. Чтобы защитить от Архитектора.
И от Фатума.

....

Дорогие участники, во избежание расстройств от того, что вы временно стали предметами, напомню всем, что в партии «Алхимия крови» все предметы были уже спасены и вернулись в Фалам Кнок.
В связи с тем, что на момент «Алхимии» мы не знали, сколько точно участников будет во второй части, условно все персонажи «Архитектуры страха» - спасены.
Как только в «Архитектуре страха» все персонажи будут превращены в предметы, постом Кестера Дугласа мы начнём процесс обратной трансформации)) Иными словами, все души, заключённые Девоной в предметы, вернутся обратно в Фалам Кнок, где вы сможете доиграть свои сюжетные линии и написать эпилоги.

Спасибо всем за эту чудесную игру!
Я не прощаюсь, у меня ещё вино не выпито)))

Над снежными вершинами.



- Дорогая, - Себастьян поцеловал её в висок, - с твоими нежными ручками, только использовать нитки для вышивания, а не толстые тросы.
Он взялся двумя руками за стропы и потянул их немного на себя. Огромный шар немного сдвинулся влево. Тут к Себастьяну присоединился ещё один мужчина. И вдвоем они помогли аэростату миновать отвесную скалу.


- Тебя, - сказал он ей одними губами. Но Белла поняла, и её щеки окрасились в прекрасный розовый цвет. Ему нравился этот румянец, во время секса на самом пике, её щеки приобрели такой же темно-розовый оттенок. Точно такой же как ореолы её сладких сосков. В бриджах опять стало ужасно тесно. Он поправил немного бриджи и тут же поймал взгляд Беллы проследившей за его руками.
Нахально улыбнулся, встретив её широко-раскрытые глаза.
Но тут гондолу снова качнуло, и он отвлёкся, пытаясь выровнять курс.
- Белла, а нет ли там чего-то покрепче, чем шампанское?
Но к сожалению ничего кроме шампанского не осталось.
Себастьян зафиксировал веревки на поручне, и подошел к Изабелле. Обнял её за талию, бессознательно прижимая ладонь к плоскому животу. Себастьян представлял, как он постепенно увеличивался, как там росла их дочка.
А он ничего этого не видел! Его лишили радости держать своего ребенка на руках!
Он даже не понял, что сжимает руки всё сильнее, пока возле уха не раздалось:
- Ай!
- Извини, любимая, - Себастьян расслабил тело, но продолжил обнимать свою женщину. - Это я, наверное, от голода, - поцелуй в шею, и вот они... любимые золотистые колечки на затылке. Себастьян не смог удержаться, потянул губами одно из них, и услышал прерывистый вздох женщины. - Но для начала я бы перекусил тем, что есть в этой штуковине.
Белла протянула ему целое яблоко.
- Ты словно Ева, любимая, - он забрал спелый плод. - Жаль, что мы не в раю.
Изабелла развернулась в его руках, и Себ не устоял, поцеловав её в губы на этот раз, ощущая на них и языке виноградный сок.
- М-м-м, ты такая сладкая, что я готов часами и днями пробовать тебя, везде, - закончил он, пройдясь рукой между их прижатыми телами, пока не накрыл её венерин холм сквозь синий шелк.
И в этот самый момент их летательный аппарат резко начал терять высоту.
- Что за чёрт?!
Кто-то закричал, что мы теряем высоту из за перегруза, что надо избавляться от балласта, и только сейчас Себастьян заметил мешки, сваленные на носу и корме гондолы.
Он посмотрел на Беллу, быстро чмокнул её и направился искать самый тяжелый.
- Я выбираю мешок номер 6.
_________________

Обитель писателя
Там, где я оказался, было так темно, что я подумал, что это ад, и даже не сразу понял, что я тут не один. А потом одна за другой загорелись пять дверей и появился какой-то господин, который, как мне показалось, светился так, будто фосфором был натерт. Благодаря этому я сумел разглядеть, что Филлис рядом. Я взял ее за руку и приготовился узнать, что это за заседание палаты лордов такое - ведь народу тут много и среди этих людей я с облегчением увидел Эла.
А затем я с удивлением выслушал, как нас поделили на группы и отправили к разным дверям. Мы с моей леди были направлены к красной двери. Когда она открылась, у меня возникло ощущение, что от обилия красного в этой комнате я и сам сейчас весь покраснею.
Зато здесь была библиотека с множеством книг. Я хотел было пойти прямиком к ним, но оказалось, что мы пришли сюда совсем не читать. Нет в жизни счастья, ну ей-Богу! На письменном столе в кабинете обнаружилась записка какого-то чудака с просьбой дописать его книгу. Я присел на краешек стола и пробежал глазами список персонажей и последнюю написанную сцену, где должны были открыться все страшные тайны... после чего озвучил свою версию событий:
- Ну, я думаю, дело было так:
Джон признается, что любит Мари вот уже много лет, и неважно, что знакомы они всего месяц, но он обожал ее издалека и именно поэтому не говорил ей о том, кто такой на самом деле Чарльз. Мари признается Чарльзу, что беременна от него, но тот странно визгливым голосом кричит, что это невозможно! Ибо Чарльз-то, как и Джон, знает о себе то, чего не знает Мари. Муж Мари - Гарри, тоже знает то, чего не знает его жена и признается ей, что под покровом ночи к ней на свидания приходил именно он, а вовсе не Чарльз, как та думала, поэтому ребенок этот - его. Сюзанна признается, что перехватывала любовные записки Чарльза, которые тот адресовал Мари и именно она ходила на свидания к Чарльзу, который на самом деле был Гарри и теперь тоже беременна. Арнольд признается Сюзанне, что тайно ее обожал, и готов на ней жениться, потому что соблазнил ее в кабинете дома леди Икс, которая устраивала прием, где были все означенные лица, воспользовавшись темнотой, и ее ребенок может быть от него. Виола признается, что тайно следила за Сюзанной из ревности и знает, что в ту ночь ее не было в том кабинете. Эльза признается, что из мести Джону хотела согрешить с Чарльзом и пробралась за ним в кабинет, где и стала свидетельницей страшной тайны. Леди Томпсон признается, что тоже беременна, потому что согрешила с мистером Абернатти, чтобы выяснить, что же такое, связанное с Чарльзом, он видел в ту ночь в кабинете дома леди Икс. Мистер Абернатти признается, что после увиденного он не может ни дня без бутылки. И тогда Чарльз признается, что на самом деле он - женщина и тоже беременная. Его отец всю жизнь хотел наследника и заставил дочь переодеваться мальчиком, чтобы передать титул по наследству и именно он был в ту ночь в том самом кабинете с Арнольдом, где их разглядел мистер Абернатти в свете приоткрытой им двери, а также Джон, который там прятался от Эльзы, которая тоже была в кабинете. Вывод - во всем виноват Чарльз, потому что нечего было идти на поводу у сурового родителя и устраивать маскарад.
_________________

Услышав звук ее голоса, я отвлекся от своих мыслей. Она решила оставить мою куклу? Но почему мою? Неужели она поняла, кто был моим вдохновением? Засунув руку в карман, я внимательно посмотрел на Амалию, явно смущая своим взглядом. Улыбнувшись, я вернулся к столу и написал на листке то, что она могла не захотеть слушать. Вернулся ко всем, нервничая. Я знал, что она подходила к своей комнате, когда я был там. Она побоялась заходить или не захотела? Слишком много вопросов роилось в моей голове, но я сам не мог на них ответить. Сам не зная чего боюсь: того, что она меня отвергнет или, наоборот, поверит в мои слова, я сжал свое письмо в кармане, сминая его.
Подойдя к Амалии, я взял ее руку в свою, положил на раскрытую ладонь письмо, прикрыв все это сверху цветком, созданным для нее одной, и сказал:
- Амалия, прошу, выслушайте меня, - мой голос был тих, чтобы услышала только она, - Я напугал вас своей выходкой? Признаюсь, я искренне не хотел так делать. Мои намерения абсолютно чисты и искренни. Прошу, примите это в подарок от меня.
Сжав ее кулак, я отошел в сторону, стараясь не смотреть на нее. Что отражалось в моих глазах сейчас? Беспокойство? Удивление? Восхищение? Страх? А может быть все вместе?



Когда выбор был сделан, словно сам воздух застыл в ожидании. А затем все мы стали распыляться, превращаясь в пыль. Не было боли, не было страшно. Прощальный взгляд на Амалию, в надежде, что где-то еще я увижу ее: я должен. И мир перестал для меня существовать. На том месте, где я стоял была золотая клетка, по котороым блуждала моя душа в надежде скорейшего освобождения...




_________________

Обитель писателя



Катрина приняла бокал из рук мужчины и, встретившись с ним взглядом, сделала глоток. Терпкий вкус обжег горло. Она не слишком любила вино, особенно такое крепкое, но сейчас это казалось уместным. Ей хотелось напиться допьяна, впервые в жизни. Чтобы перестать чувствовать. Перестать желать – тоже впервые в жизни – этого мужчину, который сейчас не сводил с нее глаз. Чтобы спастись от сумасшедшей потребности коснуться его лица, зарыться руками в волосы, прижаться к груди, снова ощущая те спасительные объятья, которые укрывали ее от всего света… несколько ничтожных мгновений.



Если бы кругом не было всех этих людей… возможно, она решилась бы ответить. Жизнь научила лгать, скрывая истинные чувства, но ЕМУ Катрина попыталась бы сказать правду. Что предпочла бы сырую воду из ямы… собранную им для нее. Что пожелание счастья бессмысленно, если она опять останется одна, потому что в одиночку ей не забыть о прошлом и не насладиться будущим. Что солнце на небе взойдет лишь в том случае, если это небо удастся разделить на двоих. А любви… не было никогда прежде. До того как… И только единственному человеку на всей земле она отдала бы престол в своем сердце, позволив там править. И подчинилась бы с радостью… Вот только нужно ли все это ему?

А вокруг звучали другие истории, складываясь, словно крошечные пазлы в одну неведомую пока картину. И женщина молчала, лишь смотрела, как играет в бокале кроваво-красное вино того же пугающего цвета, как все в этой комнате. И ждала, сама не понимая чего.
_________________

Чёрное. Фабрика игрушек.

Поцелуй горел на губах. Первый. И единственный? Шиан вздрогнула, когда заметила, что именно сделал Зверь. Он забрал Уродливую Лисс. Её Уродливую Лисс! Он же знал, как трепетно она относится к его подаркам. И пусть Лисс не была подарена им в прямом смысле этого слова, она сама забрала её, назначив своим подарком. Шиан часто делала так, когда была маленькой и ей нравилось что-то, а Зверь не отдавал. Позже она поняла, что он просто дразнит её. Он привозил ей подарок, видел, как загорались её глаза, а сам делал вид, что не замечает, как алчно она смотрит на игрушку или новую ткань для её акробатического костюмчика.
Поцелуй горел на губах. Первый.
Но Зверь, похоже, уже смирился с тем, что он станет единственным. Неужели он думал, что Шиан не поймёт, что он сделал, когда менял кукол местами? Он положил Лисс в другую коробку, заменив её на Огненную Шиан. Но злиться на Зверя она не могла. Ему пришлось выбирать, и Шиан видела, как трудно ему даётся этот выбор. Он мог или спасти кого-то или погубить, и Шиан молилась, чтобы он не выбрал её, если вдруг этот кто-то один спасётся. Только не она. Не без него.
Особенно теперь, когда она знала, каков на вкус его поцелуй. Особенно когда ей так хотелось или оказаться на свободе вместе с ним, или умереть. Тоже вместе с ним. Сейчас она особенно остро ощущала, насколько тесно сплелись их судьбы и жизни. И знала, что это не иллюзия.
Он назвал имя Донны, и Шиан выдохнула с облегчением. Прошествовала к коробке, куда он спрятал Лисс, вынула её, но не успела добраться до окошка приёмщика, как с ней что-то стало происходить. Она прижала к себе куклу, и ей стало казаться, что она становится её частью.
- Уистен, - выдохнула Шиан, бросив на Зверя испуганный взгляд. Чёрные стены фабрики стали растворяться, и Шиан растворялась вместе с ними, становясь куклой. Её душа металась в тесном плену, стремясь на свободу, к нему... К её Зверю.
В этой несвободе ей придётся провести долгих сто восемьдесят лет. Но пока Шиан не знает об этом...
Спасение иногда бывает жестоким. Но за то, чтобы снова вернуться к Зверю, Шиан всегда была готова заплатить любую цену.
_________________

*скучаю по своему горцу , трескаю шоколад со стола и тискаю мешки*
- Я за мешок номер 2, он самый тяжелый... так мне кажется...
_________________

Над снежными вершинами

Я наслаждалась полетом. Кто знает, когда еще удастся испытать подобное? Возможно, это последний глоток радости перед страшной развязкой?
Я могла жалеть о многих вещах - о том,что уделяла маме мало внимания, о том, что посвятила себя цирку и не искала любви, о том, что обожала свою цирковую семью настолько, что частенько страдала от слепоты...
Корабль слегка на коренился, но я успела ухватиться за канат и не съехать вниз. Хотя идея так окончить никчемную, одинокую жизнь, показалась заманчивой, я нашла в себе мужество для борьбы. Да, я во многом ошибалась раньше, я отчаянно убеждала себя, что вокруг все прекрасно и нет повода для беспокойства, но по правде, вокруг все давно катилось к чертям, и то что я сижу на бортике воздушного шара, паря над бесконечными снежными лавинами - закономерный итог моей доверчивости. Но кто не ошибается в восемнадцать лет? Корить себя?! Зачем?
Я вернулась обратно на палубу. Господин Фрейзер, до сих пор увлеченно изучающий нашу летательную конструкцию, заметил меня и поманил рукой к себе. Его компания, безусловно, скрашивала мое последнее путешествие. Я тайно радовалась что хотя бы здесь не одна, и злилась в душе, из-за того, что помимо меня - никому ненужной циркачки, в вертеп завлекли и его - наверняка, любимого ребенка, блистательного джентльмена и просто хорошего человека... Да, я не знала его абсолютно, просто верила в него, как если бы мы были знакомы сотню лет.
Подойдя к журналисту, улыбнулась и без проса взяла его за руку. Попыталась сказать глазами:
"Все будет хорошо", но думаю вряд ли он понял меня.
Наше судно опять качнуло и все засуетились, говоря что мы теряем высоту и нужно выбрать какой-то мешок с балластом, самый тяжелый. Мы с господином Фрейзером ринулись к тем самым десяти мешкам.
И как тут выбрать один, если на вид они одинаковые?!
Был у меня один способ. Я оставила Фрейзера и подойдя к мешкам, в один прыжок запрыгнула сверху на первый. С него перепрыгнула на второй, затем на третий и так пока не достигла десятого. Мой расчет был прост - в тяжелом мешке больше песка, там где больше песка, углубление от моего следа будет слабее, чем в остальных. И действительно, в мешке №7 почти ничего не оставалось от моей хрупкой ножки.
Я предлагала к выбору мешок № 7, красноречиво указывая на него рукой.

Фабрика игрушек. Черное

- Прости, Донна, - сказал один из циркачей, которому предоставили право выбора. Его все называли Зверь.
- Прости, Донна?! - взревел я.
Я готов был прыгнуть на него сразу после этих слов, но объятия кинувшейся ко мне Донны и ожидание страшных последствий, заставили как можно сильнее прижать испуганную женщину к себе.
Утонув в последнем взгляде Донны, я поклялся, что найду ее во что бы то ни стало, моя душа не успокоится, пока мы вновь не будем вместе.
- Я люблю тебя, милая.
"Вот оно, Донна, пресловутое "цирковое братство"! Тебя предал свой же! " - только и успел подумать я, когда Донна начала исчезать. Я вцепился в нее, но не смог противостоять действию потусторонних сил.
_________________

ФАБРИКА ИГРУШЕК

Бродя по цеху игрушек, подбирая аксессуары для наших кукол, даже разговаривая с девушками из цирка я все время думала над словами капитана.

То, что это был он, у меня не было сомнений. Моё сердце тянулось к нему, как цветок тянется к солнцу. Я страдала за него, за того человека в которого была влюблена когда-то и который, сделав мне предложение, пропал. А сейчас мы встретились и он не узнает меня. Обида и непонимание прошли на самом деле. Ведь Крейг ничего не помнит и это поистине ужасно! Ужасно жить без имени, без прошлого, без любви... Мне пришла в голову мысль, что надо как-то узнать, что произошло, но потом поняла, как призрачна моя надежда узнать хоть что-то. И где? Пойти в порт или на верфи и задавать вопросы рабочим или матросам? С усмешкой покачала головой. Отец поручил своим ищейкам найти Крейга...Я нахмурилась, внезапно вспомнив, что ни одного отчёта не было в его столе, когда я разбирала папины бумаги спустя год после похорон. Не было.
- Как же мне помочь вам, мой капитан или циркач... Кто же вы? - Я подалась навстречу его ласке и прижалась щекой к большой сильной ладони. - Может обратиться к врачам? Или поехать в Абердин. Возможно родные места навеют воспоминания?
Хотя о чём это я? Может быть родина капитана не Абердин? Он там был капитаном на корабле моего отца.

Когда куклы были готовы мы все подошли к окошку приёмщика и стали укладывать их в появившуюся коробку. Но по иронии судьбы одну куклу, только не свою, нужно было оставить

Огненная Шиан кажется схитрила, пытаясь оставить свою куклу.








Я выбрала куклу Элайджа... И мир замер, чтобы в следующее мгновение всё изменить

Мы все сделали свой выбор и последнее, что я запомнила перед тем, как тьма поглотила меня, были слова моего капитана...

Блейз… Ему Алхимик припасла шкатулку. Он ведь был полон тайн.
Малышка Хлоя – как яркая сверкающая драгоценность, обрела пристанище в виде серёжки с бриллиантами.
И красивая серёжка с изумительным бриллиантом в прекрасной оправе, оказалась на мягкой бархатной подложке закрытой на ключ старинной шкатулки...[/p]

Блейз, с вами моё сердце Не правда ли идеально! Драгоценность и шкатулка)

Над снежными вершинами

Оказались они на большом аэростате в открытом небе. Снежные вершины простираются во все стороны и не видно им ни конца ни края. Морозный воздух мгновенно укутал нас, пробираясь под легкую одежду. Эйлис прижалась к Тасгаллу своим дрожащим телом, и он попытался согреть её, растирая ладонями ее плечи и спину. Вряд ли редингот мог в полной мере защитить девушку от холода.
Эйлис придумала странный способ согреться. В большей степени это разогрело его, а не её. И самое печальное, что сделать он ничего не мог, когда девушка забралась под его брюки. Тасгалл мог только смотреть на это, казалось бы, невинное личико, и чувствовать её пальчики, блуждающие по его члену. От её ласк, он склонился, прижимаясь сильнее, и уткнувшись в нежную, покрытую мурашками шею. А леди не останавливалась. Она затеяла опасную игру, и он эту игру принял, позволяя Эйлис прочувствовать своей маленькой ладошкой всю мощь, что сейчас рвалась наружу.
Отметил про себя, что девушка стала весьма раскована, после того, как он овладел ею. Хотел узнать насколько она стала храбрее, хотел почувствовать не только её руку на члене, но и ротик. При этой мысли застонал в шею девушки и прижал еще сильнее к себе. Её пальчики скользнули по набухшей головке и Тасгалл с приглушенным, сдерживаемым стоном кончил.
Последний раз, когда он кончал себе в брюки, было в подростковом возрасте. И с тех пор никогда больше не держал возбужденную плоть под одеждой во время оргазма, только в горячем и влажном женском лоне. И вот теперь он почувствовал себя неопытным мальчишкой.
Коварная! Коварная Эйлис!
Девушка поцеловала его, тяжело дышащего, возбужденного, желающего завалить эту проказницу на один из мешков и отшлепать, а затем взять её тут же, да так, чтобы её стоны были слышны в каждом уголке этих снежных гор.
Тасгалл не понял, за что она благодарила его, ведь он сейчас получил удовольствие от её ручки. Но не стал уточнять. Поправил брюки и рубашку, прикрывая последствия от неосторожной игры Эйлис. После чего они присоединились к группе людей, так же застрявших здесь, как и мы.
Оказалось, что каждый из них побывал в каком-то своем месте, для каждого из них было определенно испытание с загадкой, и так же как и мы, они были с другими людьми. Кто-то карточным способом делил их постоянно, определяя компанию и место. Какие-то нечеловеческие игры, и он чувствовал себя пешкой. Ужасное чувство.
Одно хорошо, что здесь была инструкция к действию, и не пришлось ломать голову, что делать, когда топливо для нашего воздушного транспорта закончится. Все принялись рассматривать мешки, а он подошел к Эйлис, стоящей возле одного из таких мешков. Приобнял ее, укрывая собой от ледяного ветра, и поцеловал в холодную и слегка покрасневшую от мороза, щечку.
- Хочу видеть тебя без одежды, - прошептал он ей на ушко. - Хочу целовать тебя везде, - снова чмокнул в щечку, - все твои выпуклости, - поцеловал в шею, крепче обнимая, и, незаметно приподняв руку, положил ее на грудь девушки. - Хочу почувствовать нежные лепестки твоего бутончика на своем языке... - прошептал возле уха и скользнул языком по мочке.
- Да, мне тоже кажется, что мешок №2 самый тяжелый, - громче проговорил он уже для всех и вновь вернул свое внимание к Эйлис. Приподняв за подбородок лицо девушки Тасгалл заглянул в ее глаза и жадно впился в её губы. Ему было все равно, что их видят. Он целовал ее и целовал, не стесняясь углублять поцелуй и проникать в её такой желанный и влажный ротик своим языком.



_________________

Фабрика игрушек. Черное

От чего именно моя кукла, почему Стелла? Зачем они, вслед за нами, различают влюблённых? Куда отправится Фил? Что будет с Донной и Стеллой?
Я с упреком посмотрела на Зверя. "Зачем ты так со мной? Почему ты решил, что не хочешь разлучаться с Шиан, даже если своим поступком ты спасешь меня, а вы умрете? Разве ты не прочёл по моим глазам, что я предпочту ад, но в объятиях любимого, чем рай в одиночестве. Отчего ты решил, что если судьба улыбнется мне, а не вам, мне нужна будет эта жизнь без него? Почему было не выбрать куклу того джентльмена, Элайджи и оставить меня с графом, как ты оставил себя с Шиан?"
Разразившаяся буря после голоса Зверя, не позволила вспомнить, что Блейз, поступил почти так же необдуманно, как и иллюзионист.

Лоуренс был готов ввязаться в драку со Зверем.
Мягкая ладонь, охватившая руку графа и бриллиантовые слёзы в глазах его женщины, не позволили ему оставить меня.
- Милый, не гневайся. Выбор сделан, не у кого просить пощады, а время так неумолимо... Ты спрашивал, чем может пожертвовать танцовщица ради любви. Ты получил ответ, она пожертвовала своим счастьем, ради призрачного счастья любимого и его королевства. Но заклинательница... заклинательница змей готова пожертвовать жизнью ради жизни любимого. Я готова остаться здесь, если буду знать, что ты будешь жить...

- Я тоже тебя люблю, - грустно произнесла я.
Какая же она была глупой... Разве не у всего есть своя цена? Неужели она бы не смогла потерпеть пару часов званого вечера, а взамен она бы нежилась в объятиях любимого всю жизнь. Не велика плата. Она бы родила ему сына, определённо, первый был бы мальчик, а может сразу двое мальчиков...
В руке зашевелилась кукла младенчика, я быстро сунула его в руку графа, как и Стеллу. Вся семья была в сборе.
Вот и все, время, что нам отпущено, подходит к концу. Наверно, со мной что-то начало происходить, раз граф так отчаянно сжимал меня. А я не успела подарить ему прощальный поцелуй...

***

На грязном полу фабрики кукол изысканная серебряная чаша стояла рядом с книгой сказок, на обложке которой были изображены прекрасная дева с длинными волосами, держащая на руках младенца, который тянул свои ручки к прекрасной короне матери и молодой принц, нежно обнимающий свою принцессу, улыбка которого поражала своей лучезарностью...
_________________

Над снежными вершинами.



Изабелла всё прекрасно поняла, накрыла ладонь любимого своей: «Может быть тут уже живёт наш сын. Если с Линни получилось сразу, то вдруг всё повторится», - и вздохнула, почувствовав прикосновение губ Себастьяна к шее, а потом к волосам. Своей способности сводить её с ума он не потерял.



- Себ, - Изабелла улыбнулась и прижалась виском к его щеке, - меня нет в меню.



- Мы падаем? – женщина побледнела.



Изабелла подошла ближе, окинула взглядом мешки, кажущиеся абсолютно одинаковыми, как горошины из одного стручка, подумала и ещё раз приглядевшись, сказала:
- А по моему, самый тяжёлый – мешок №5.
И, прижавшись к Себастьяну, взяла его за руку, переплетая пальцы:
- Если что-нибудь случится, ты же позаботишься о Линни.
_________________

Над снежными вершинами

Аэростат летел ровно, держась на одной высоте. Шар, наполненный горячим воздухом, походил на белое облако, казался легким и, как ни странно, вполне надежным.
Все, находящиеся в корзине, не выглядели ни испуганными, ни растерянными, но всех нас явно объединяло одно тревожное ожидание чего-то.
Я подкладывал дрова в топку, время от времени открывал клапан и подавал поток горячего воздуха в баллон. Понять принцип, благодаря которому шар держался в воздухе, было несложно, но дров в коробе становилось все меньше, а череде гор все еще не видно конца.
Лишь присутствие рядом Кэри вселяло надежду, что все еще может закончиться хорошо.
Просто обязано так закончиться, и мы вернемся туда, где будем вместе. Я не просто так говорил, что не отпущу ее никуда, не просто так сказала всем, что и она тоже из цирка Дюпре.
Легкая, гибкая и подвижная, Кэри могла бы стать танцовщицей и для начала ассистировать в моем номере. На канат я ее ни в коем случае не пущу, но на земле ее легкие стройные ножки могли бы исполнять волшебные танцы. Такие, которые танцуют только нимфы и феи.

- Ничего и не соврал, - отозвался я, наливая в бокал пенящуюся жидкость. Проводил голодным взглядом исчезающую в ротике Кэри виноградину, мечтая испробовать на вкус сладость губ и языка моей нимфы. – Считай, что теперь ты из моего цирка. Или все, о чем ты можешь мечтать, так это о том, как стянуть пару бесполезных безделушек? Уверен, что ты не для этого на свет появилась, нимфа. И не просто так мы встретились с тобой у озера. Поняла? И не спорь больше. Лучше начинай привыкать к тому, что теперь ты Кэри Флауэрс, танцовщица и моя ассистентка.
Я глотнул шампанского, потянулся к Кэри и нетерпеливо коснулся ее губ. Вкус ягодного сока, прохладного кисловатого напитка и сладость губ самой Кэри таяли на моем языке волшебным нектаром. Я был бы счастлив умереть, если бы знал, что это последнее, что почувствую в своей жизни.
- Кэри… - прошептал, не переставая ее целовать, обвил рукой тонкую талию, притягивая девушку к себе. Ее губы приоткрылись навстречу моим, язычок скользнул в мой рот…
И в этот момент аэростат тряхнуло. Шар рванулся в сторону, потом вниз, словно кто-то невидимый дернул за веревки, держащие нас в воздухе.
Я отбросил бокал с шампанским, обхватил Кэри двумя руками, оставляя на ее губах глубокий поцелуй.
- Держись возле меня! – сказал и вернулся к топке. Первое, что увидел – в коробе осталось всего одно полено.





Люди торопливо выбирали самый тяжелый мешок. Когда настала моя очередь определять, я быстро поднимал каждый из десяти мешков, взвешивая их в руках. И с удивлением отметил, что люди называли самыми тяжелыми мешки, которые мне казались легче остальных.
- Мой выбор – мешок №10, - сказал я, отходя к Кэри и обнимая ее за плечи.
…Аэростат несся вперед, но теперь он стремительно снижался. И вершины гор так же стремительно приближались, грозя стать нашей погибелью.

Бусины, искусственные цветочки и позолоченные перышки аккуратно рассортированные по размерам и цветам в небольших стеклянных емкостях находились поодаль от рабочих столов. Там же в ящиках были свалены старые куклы с браком. В одном из них, Блейз заприметил изящную фарфоровую марионетку с длинными пшеничного цвета волосами и ярко-синими глазами. На первый взгляд – вполне добротная кукла, только веревки почему-то срезаны, но их заменить можно. А бурые пятна на платье отстирать, или вовсе заменить одежду. Интересно, его потуги зачтут, если он бросит возиться с новой куклой ( все-равно странная она получается) и отремонтирует старую. Присев возле коробки, Блейз аккуратно извлек марионетку и посмотрел на фарфоровое личико с грязными потеками на алебастровых щеках.
Это было как удар молнии. Слепящая вспышка, вновь уносящая его сквозь время и пространство. Голоса, мужской и женский прорвались в сознание Блэка, заставив замереть. Он по прежнему смотрел на куклу, все сильнее сжимая в руке тонкую фигурку.

- Я не буду твоей марионеткой! Не буду! Скорее умру.
Женщина рванулась вперед и в мужском кулаке осталась прядь светлых волос.
- Будешь , куколка. – Ответом был зловещий полушепот. - Лучше я выбью из тебя дурь. Мертвая ты мне безынтересна.
Мужчина догнал ее сразу, не успела и пары шагов сделать, схватил рукой за плечо, развернул к себе и швырнул на диван лицом вниз. Женщина громко зарыдала. Ей вторил хриплый мужской смех.
Странные люди в странной одежде. Непривычный интерьер, заполненный предметами, назначения которым Блейз не мог придумать. Сплошь прямые углы, четкие линии, приглушенные тона. И много слепящего желтоватого света. Льющийся из огромных окон от потолка до пола, он путался в шифоновых занавесках и бил по глазам, создавая иллюзию особого мира, парящего над облаками под самым диском холодной луны.
Блейз попытался встать, но не смог с места сдвинуться. Продолжал смотреть, как мужчина срывает с женщины подобие зауженной нижней юбки до колена, принуждает раздвинуть ноги , надавливает ладонью между лопаток , чтобы прижать сопротивляющееся тело к спинке дивана.


- Мам… - в кругу света перед диваном возник силуэт худенькой девочки лет десяти с куклой в руках. - Моника хочет яблоко. - Постепенно бледное личико, похожее на маску грустного мима становилось четче и теперь во взгляде притаилось удивление. Девочка сильнее прижала куклу к груди, отстуила на шаг и большое зеленое яблоко со звуком, похожим на хлопок в мокрые ладоши, упало на пол, отражая яркий свет восковыми боками, закатилось под диван.
-Неееет! Только не при Джейн, пожалуйста. Умоляю тебя, Кел. Я все сделаю. – Воспользовавшись секундным замешательством, женщина вывернулась из-под удерживавшей ее ладони и бросилась прочь.
- Вон отсюда! А ты вернись на место, иначе, всеми демонами Ада клянусь, ты пожалеешь. – Погоня как и в первый раз была недолгой. Девочка прикрыла лицо ладошкой и взгляд Блейза заступила чернота. Остались лишь звуки короткой борьбы. Еще один хлопок, скрип, глухой удар. И гробовая тишина.
- Поднимайся, не глупи.
Когда темнота рассеялась, фигура мужчины склонилась над неподвижным телом женщины, лежащим рядом с прозрачным столиком. Одна из острых граней была отмечена красным, а из виска женщины сочилась кровь.
Острие большого кухонного ножа угрожающе блеснуло в руках девочки.
- Дженни, отдай это. – От неожиданности мужчина захлебнулся вдохом. - Она сама, ты все видела. – Он следил за каждым движением ребенка, отступая вглубь комнаты. - Джейн, ты оглохла? Маленькая дрянь, ты что удумала?
Она приближалась, все так же прижимая к себе куклу, пока не подошла вплотную. Блейз отшатнулся. Во взгляде не было ни единой живой эмоции.
Нож вошел в плоть, как в масло, точно в сердце, поражая силой удара, будто девочка всю жизнь только тем и занималась, что убивала. Или кто-то невидимый направлял ее.
Мужчина покачнулся и со стоном свалился у ног ребенка.
Ручонка с зажатым в ней окровавленным стальным жалом взлетела вверх и стремительно опустилась на неподвижную спину. Нож погрузился по самую рукоять. Блэк отчетливо слышал тошнотворный хруст и чавкающий звук, с которым клинок провернули и с силой вырвали из отвратительной на вид кровоточащей раны. Алая жидкость тягучими брызгами летела на белоснежное платье, пшеничные волосы, кожу цвета слоновой кости.
На этом безумие не закончилось. С отсутствующим выражением лица Джейн раз за разом ударяла ножом в несопротивляющееся тело, пока спина мужчины не превратилась в кровавое месиво.
- Джейн не умеет чистить яблоки… - От спокойного извиняющегося тона стыла кровь. Хрупкие пальцы побелели от напряжения поверх тонкой кукольной талии. Джейн повернула бледное лицо со следами мокрых дорожек на щеках в сторону, противоположную от источника света и шепнула. – Помоги.

Все исчезло. Блейз вновь находился в темном углу мастерской рядом с ящиком доверху наполненным поломанными игрушками и держал в руке светловолосую хрупкую милашку, как две капли воды схожую с малолетней убийцей.
Блэк отшвырнул куклу в сундук. Как ядовитого гада. Фарфоровая голова глухо стукнула о деревянную перегородку, волосы пшеничного цвета разметались по кроваво красному шелку. Один глаз закрылся так, что со стороны казалось, словно кукла подмигивает. Второй ярко синий укоризненно смотрел прямо на Блейза. По бледной щечке стекала прозрачная капля.
Циркач никогда ничего подобного в жизни не видел. Куда там иллюзиям Зверя.
В воздухе до сих пор витал едкий запах крови, к которому примешивался аромат сочного яблока. Он царапал горло, ощущался металлическим привкусом на языке и сердце замерло, будто стиснутое в кулак невидимой руки.
Судорожно вздохнув, Блэк оглянулся. Хвала небесам, Хлоя по прежнему сидела за столом и увлечено хлопотала над его куклой, серьезно сдвинув брови и закусив нижнюю губу. Такая прекрасная и нежная. Она сумела наполнить его жизнь смыслом в короткие часы, и Блэк понимал, что сдвинет горы, если понадобится, но не позволит ни ангелам, ни демонам причинить ей зло.
Он повернулся с намерением уйти. К Хлое. Но что-то заставило еще раз взглянуть на марионетку с пшеничными волосами.
В коробке ее не оказалось.
Выругавшись, Блейз направился к рабочим столам.


Хлоя поднялась навстречу, уставшая, но явно довольная результатом. Она почти закончила свою куклу, осталось смастерить обувь и собрать шелковые нити волос в высокую прическу под кружевной чепчик.
- Хорошо, Хлоя, только не отходи далеко. – Блейз не смог удержаться, чтобы не прикоснуться к ней и не сжать тонкие пальцы в ладони, пока говорил. – Я пока займусь обувью для наших красавицы и чудовища.


- Доверяешь мне, красавица? – Опять назвала его капитаном. Циркач лукаво усмехнулся, продолжая поглаживать большим пальцем прохладную кожу ее ладони. Хлоя мило покраснела и отвела глаза, когда его взгляд вспыхнул огнем, сжигающим нутро. Помоги ему Боже! Блейз Блэк пропал, заплутал в чарующем аромате темных волос, сбился с пути, отвлекшись на волнующую хрипотцу в нежном голосе. И , наконец, обрел себя.
Он взял в руку забавную марионетку в изумрудных одеждах и невесело хмыкнул, отпуская руку Хлои.
- Интересно, чудовище превратится в прекрасного принца, когда красавица примет его любовь? Мне кажется, даже если внешне он останется уродливым гномом, душа его озарится светом. Белла и Мистер Бист - не пара, но в жизни всяко случается. - Блейз положил кукол рядом на стол и задумчиво потер подбородок. Обувь гнома может быть самой простой, а вот над черевичками для Беллы придется попотеть…
К возвращению Хлои все было готово. Кивнув на лежащие рядом куклы, Блейз поймал Хлою за руку и притянул себе за стол. Свободной ладонью пригладил растрепавшиеся волосы и прошептал :
- Нашла, что искала?

- Не думай об этом, красавица. Просто позволь мне любить тебя хотя бы издали. – Прошептал в пахнущие вереском волосы. – Позволь хоть кем-то быть для тебя.
Время истекло.
Безжалостное время не позволило остаться в выдуманном уединении дольше, чем того хотелось силам, втянувшим их в непонятную игру, где ставками были их жизни, если не больше.
Люди с их чаяньями и надеждами охваченные волнением столпились у окошка приемщика.
Кукол, таких же разных, как их создатели, сложили в одну большую коробку. Одна не умещалась. Ее надлежало оставить на фабрике.
Всегда есть подвох.
Блейз взглянул на Хлою, будто ждал, что девушка подскажет правильное решение. Он не мог оставить Мистера Биста и отчаянно желал дать им с Белль еще немного времени. Блейз внимательно вглядывался в лица деревянных кукол, пока на одном из них не промелькнуло знакомое выражение. Обман зрения, не иначе. Но нет, темноволосая танцовщица Донны прикрыла один глаз, подмигнув. На кипенной белизне кружев четко проступили бурые следы и Блэк, больше не раздумывая, извлек куклу из коробки.
- Здесь ей будет лучше.
Он и помыслить не мог, какую роковую ошибку совершил…
Блейз потянулся к Хлое, но вместо прохладных пальцев поймал лишь воздух, пахнущий клеем и свежей краской. Очертания хрупкой фигурки таяли , обретая форму изящного украшения, и как он не старался сдвинуться с места – все оказалось напрасным. Мир вокруг стремительно сжимался, тело Блейза начало деформироваться в ужасной ломке и теперь, казалось, состояло из одних углов и прямых линий жуткого замкнутого лабиринта, откуда беспокойной душе никогда не будет выхода…

***
Небольшая старая шкатулка, ничем не приметная на вид, задрожала и сдвинулась с места будто кто-то невидимый, запертый внутри отчаянно пытался освободиться. Достигнув края полки, она качнулась вниз. Украшенная резьбой крышка приподнялась. Всего на какие-то доли секунды. Но и этого времени хватило, чтобы падающая сверху сверкающая сережка с бриллиантом оказалась внутри. Крышка захлопнулась, ключ провернулся в крохотной замочной скважине.
Шкатулка с громким стуком упала на пол и замерла.
_________________