Мэри Бэлоу "Simply Love"

Уже 11-ая глава! Марина просто в ударе!!! Молодец, дорогая, ты - лучшая!
_________________

Ой, девочки, какой чудесный роман. И судьба у героев такая необычная. Вообще-то с творчеством Мэри Бэлоу я почти не знакома, но вижу, что нужно исправлять это упущение. Огромное спасибо за ваш труд – прекрасный перевод.
_________________

 » Глава 12

ГЛАВА 12


Перевод – KattyK, редактура – Janina и Наталья


− Это должно быть одно из самых прекрасных мест на земле, − с удовлетворенным вздохом заявила герцогиня Бьюкасл, склонив голову на плечо своего супруга. − Ты был совершенно прав, Вулфрик. Я едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться при виде моря в лунном свете.
− Остается надеяться, любовь моя, − сухо заметил его светлость, − что тебе удастся сдержать свой порыв. В этом месяце у меня уже промокали сапоги, не говоря о нижнем белье. Я надеялся спасти от подобной участи хотя бы свой шейный платок.
Герцогиня рассмеялась, а супруг крепче обнял ее за плечи.
Они прогуливались по пляжу вблизи кромки воды, как они это частенько проделывали и раньше. После того, как малютка Джеймс был накормлен, а гости удалялись на покой, герцог и герцогиня могли провести какое-то время наедине друг с другом.
− Тем не менее, я буду счастлива вернуться в Линдсей-Холл, − заметила Кристина.
− Правда?
− Это наш дом. Я буду рада вернуться домой.
− Правда? − снова переспросил он, и на несколько минут установилась тишина, пока Бьюкасл с неспешной основательностью целовал свою супругу.
− Ты продашь Белый Дом мистеру Батлеру? − поинтересовалась Кристина, когда они продолжили прогулку.
− На самом деле, дом вовсе не белый, любимая. Надо как-нибудь взять тебя туда и показать его.
− Но с валлийского его название переводится именно так, − заметила Кристина. − Ты продашь его?
− Мой дед приобрел его, будучи еще молодым человеком. А вскоре начал распространяться слух о том, что он поселил в этом доме свою любовницу. А потом выяснилось, правда не ранее, чем моя бабушка подбила оба глаза тому глупцу, который имел наглость злобно нашептать ей на ухо эти слухи, что там жила любимая подруга бабушки, сильно избитая своим мужем и нашедшая в Ти Гвин своего рода убежище. Мой дед вызвал на дуэль и убил жестокого мужа, но инцидент быстро замяли, как это обычно делалось в те времена. Дед был весьма выдающимся человеком, и моя бабушка была ему под стать. Хотя, конечно, Бедвины никогда не заводили себе любовниц после женитьбы.
Герцогиня мягко рассмеялась.
− Позволь заметить, что, вероятно, они прекратили это рискованное занятие после того, как некоторые из них заполучили таких жен, как твоя бабушка.
Герцог разразился одним из своих редких взрывов хохота.
− Полагаю, что продам Ти Гвин Сиднему, − сказал герцог через некоторое время, в течение которого они прогуливались в молчании. − Я определенно это сделаю, так как знаю, что имение перейдет в хорошие руки. Но, знаешь ли, от меня не ждут, что я слишком просто расстанусь с этой собственностью. Я скажу ему о своем решении перед отъездом.
− Я так разочарована, − заметила Кристина, − что после всех наших усилий так ничего и не произошло между Сиднемом Батлером и мисс Джуэлл. Я была уверена, что они созданы друг для друга. Как и все мы.
− Я трепещу, − ответил Бьюкасл, − от сознания того, что целое поколение Бедвинов и их супругов опустилось до столь постыдного спорта − сватовства. Для меня этого достаточно, чтобы начать раздумывать о том, где я допустил промах в их воспитании. Кажется, у них даже появилось твердая уверенность в том, что они приложили руку к нашему союзу, Кристина.
− Ему необходим кто-то, − продолжила герцогиня, будто бы не слыша слов своего мужа, − и ей тоже. И всякий раз, когда я видела их вместе, казалось, что они весьма подходят друг другу. Тебе приходило в голову, Вулфрик, что она была бы маркизой Холлмер, если бы кузен Джошуа женился на ней, и тогда Джошуа был бы сейчас просто мистером Мором?
− Не могу представить, − сухо заметил герцог, − что Фрее понравилось бы быть просто миссис Мор.
− И они оба мне очень симпатичны, − добавила Кристина, явно продолжая разговор про Энн и Сиднема.
− Осмелюсь заметить, − заявил Бьюкасл, − что простая логика указывала на то, что им суждено быть вместе, Кристина. Но, если бы такая логика всегда торжествовала… то что, во черт возьми, мы с тобой делаем вместе?
− Я так надеялась, − ответила герцогиня, − когда сегодня он взял ее с собой в Белый Дом, в то время как все мы отправились в замок Пембрук, что, вернувшись домой, мы узнаем, что он сделал ей предложение, и можно будет отпраздновать помолвку. Я даже собиралась уговорить всех остаться еще на день или два и устроить большой праздник. Но вместо этого мисс Джуэлл едва упомянула про Ти Гвин, зато много расспрашивала про замок Пембрук. И весь вечер она улыбалась. Ты это заметил? Ну, конечно же, мне следовало догадаться раньше, что возникла какая-то проблема, не так ли? Зачем ей улыбаться, если не для того, чтобы скрыть разбитое сердце? Вероятно, у него не хватило смелости сделать ей предложение. Полагаю, что он считает себя невыносимо уродливым глупцом. Жалко, что я не пригласила его на вечер, но я же не знала, когда мы вернемся. Вулфрик, не думаешь ли ты…
− Кристина, − сурово заявил его светлость, остановился и развернул жену лицом к себе, а затем пристально посмотрел на нее своими серебристо-серыми, похожими на лунный свет глазами, − я привел тебя сюда не для того, чтобы обсуждать прискорбное состояние сердечных дел Сиднема Батлера или мисс Джуэлл.
− Прошу прощения, − вздохнула герцогиня. Но потом улыбнулась и положила руки на плечи мужа, не слишком расстроенная его упреком. − Тогда зачем ты привел меня сюда?
На этот раз его поцелуй был не столько основательным, сколько безжалостным.
Больше ее светлость не вспоминала Энн Джуэлл и Сиднема Батлера.


Долгий период жаркой и сухой погоды, наконец, закончился. Низкие серые тучи нависли над головой, и, как раз в то самое время, когда Сиднем Батлер шел по дорожке к главному дому, начал моросить мелкий дождик. Погода казалась вполне подходящей для предстоящего события.
В действительности, у него не было необходимости идти туда, так как Бьюкасл и герцогиня собирались остаться еще на пару дней, а сегодня уезжали лишь Холлмеры и Росторны. Но для Сиднема было делом чести попрощаться с Фреей и Морган.
Безусловно, он не был мастером самообмана.
Энн Джуэлл тоже уезжала сегодня, и из-за этого на его сердце лежала огромная тяжесть. Он не позволял себе задумываться о том, какой станет без нее его жизнь.
Вероятно, ему не следовало приходить сюда этим утром. Вчера они уже попрощались, хотя возвращение экипажей из замка Пембрук помешало им произнести слова прощания вслух. Возможно, это было к лучшему – оставить их непроизнесенными.
Уже с рассветом Сиднем был на ногах, меряя шагами свой коттедж и каждые несколько минут принимая новое решение. И все-таки он с самого начала знал, что придет. Слова прощания, какими бы горькими они ни были, нужно было произнести.
У каждой истории должен быть конец.
И именно поэтому сейчас он направлялся в Глэнвир.
На полпути Сид осознал, что хромает, и тут же постарался выровнять свою походку.
На террасе уже стояло несколько экипажей. Сиднем опустил поля шляпы ниже, чтобы укрыть лицо от мелкого дождя.
Обойдя экипажи и заглянув в открытые парадные двери, Сиднем понял, что, судя по всему, все Бедвины, их супруги, дети и остальные гости собрались в главном холле. Было много шума и суматохи.
Сид остался стоять снаружи на террасе. Наконец, Холлмер и Росторн вышли из дома и, пожав ему руку, начали помогать няням усаживать в экипажи детей, пока те не промокли насквозь. Потом появилась Фрея с Аллином и Рэнналфом. Она также пожала Сиднему руку, заявив со своей обычной прямотой, безо всяких объяснений, что никогда раньше не считала его глупцом. Пока Холлмер подсаживал ее в экипаж, Рэнналф ухмыльнулся Сиднему, а Аллин насмешливо приподнял брови.
Следующей вышла Морган, обняла братьев и, увидев стоявшего рядом с ними Сиднема, обняла и его, несмотря на то, что он изрядно промок.
− Сиднем, − сказала Морган, пристально глядя ему в лицо, и Сид мог бы поклясться, что заметил слезы в ее глазах. − О, мой дорогой Сиднем. Я так хочу, чтобы ты был счастлив!
− Морган, − возразил он, − я счастлив.
− Энн все еще нет, − сказал Холлмер.
− Миссис Притчард рыдает над ней, − с ухмылкой сообщил Рэнналф. − А Джудит и Кристина ждут своей очереди.
− Идем, cherie (1) , − сказал граф Росторн, − не надо стоять под дождем.
− Нам всем не помешало бы спрятаться от дождя, − заявил Рэнналф, и почти одновременно он и Аллин направились обратно в дом, а Холлмер и Росторн поднялись в экипажи к своим женам.
Внезапно Сиднем оказался один на террасе, наедине с Энн Джуэлл, которая именно в этот момент выбежала из дома, наклонив голову и держа за руку сына. Эйдан, сопровождавший их, чьей-то рукой был спешно затащен обратно в дом.
«Ах, - подумал Сиднем, - Бедвины весьма тактичны, не правда ли?»
Не дойдя до Сиднема всего нескольких шагов, Энн подняла голову и ошеломленно посмотрела на него.
Сиднему показалось, что она побледнела, но, возможно это впечатление было вызвано просто отсутствием солнечного света.
− Я пришел попрощаться со всеми, − произнес Сиднем.
Ее сын улыбнулся Сиднему, хотя, казалось, что мальчик плакал.
− Я собираюсь спросить мистера Аптона насчет рисования масляными красками, − сообщил Дэвид.
Сиднем улыбнулся ему в ответ.
− Дэвид, − не отрывая взгляда от Сиднема, произнесла Энн, − поклонись мистеру Батлеру и забирайся в экипаж, а не то промокнешь.
− Прощай, Дэвид, − сказал Сиднем, − и спасибо за то, что позволил мне взглянуть на свои рисунки.
− До свидания, сэр, − кивнул мальчик в знак уважения и почти мгновенно нырнул в экипаж, спасаясь от дождя.
И вот они в последний раз остались одни, он и Энн Джуэлл, а также целая куча народу в доме за открытой дверью с одной стороны и внутри вереницы экипажей - с другой. Сложно было вообразить более многолюдную сцену для прощания.
Но Сид ни на что не обращал внимания, кроме женщины, стоявшей перед ним.
Энн. Женщина, которая ему безмерно нравилась. Женщина, которую он, наверное, любил.
Нет. Женщина, которую он определенно любил.
Она уезжала. Вероятно, он никогда больше с ней не встретится. Понимание этого отдавалось в нем тупой болью.
А его сердце? Сиднему казалось, словно к его сердцу подвесили свинцовые гири, тянущие его вниз.
− Вы помните свое обещание? − спросил Сид, протягивая ей свою руку.
− Да.
Энн уставилась на его подбородок. Но, тем не менее, подала ему левую руку. На несколько мгновений он поднес ее к своим губам. Сиднем обостренно сознавал, что у них имеются зрители, которые, вероятно, сейчас весьма внимательно за ними наблюдают, потому что, несомненно, именно Бедвины подстроили эту их последнюю встречу tête à tête (2) .
После того, как Сид поднял голову и отпустил ее руку, Энн посмотрела ему в лицо. Сиднем заметил капельки влаги на ее щеках и ресницах. Она нахмурилась.
− Прощайте, − почти шепотом произнесла Энн.
− Прощайте, − кое-как умудрился улыбнуться Сиднем.
Энн повернулась и поднялась по ступенькам в экипаж с детьми прежде, чем Сид успел предложить ей свою помощь, и ее вниманием тут же завладела маленькая дочь Фреи, пожелавшая, чтобы ее взяли на руки. Кучер поднял лесенку и закрыл дверцу, а потом залез на свое место, и экипаж почти сразу же тронулся в путь, покатив по дорожке вслед за экипажем Холлмеров.
Она не оглянулась.
Сиднем почти не обратил внимания на то, что некоторые гости вышли из дома, чтобы помахать на прощание.
Он чувствовал себя еще более одиноким, чем когда-либо прежде.
Только вчера в это же время он радовался солнцу и предвкушал целый день в Ти Гвин наедине с нею.
Только вчера.
А теперь она уехала.
На его правое плечо опустилась рука, и, обернувшись, Сиднем взглянул в суровое, бесстрастное лицо Бьюкасла.
− Раз уж ты здесь, Сиднем, пройдем в библиотеку, − сказал герцог, − и поговорим о том, что станет с Ти Гвин.

Энн была крайне утомлена играми к тому времени, как они приехали в Бат. На обратном пути няню укачивало сильнее, чем когда-либо, поэтому Энн пришлось постоянно развлекать детей, чтобы те не стали капризничать из-за скуки многочасового пребывания в экипаже.
Когда они останавливались, чтобы поесть или на ночлег, Энн казалась веселой, оживленно беседуя с Джошуа и леди Холлмер. Ей не хотелось, чтобы те хоть на минутку заподозрили, как она расстроена, хотя, в сущности, они тоже были весьма подавлены.
Как глупо с ее стороны было думать, что она может лечь с мужчиной, а потом просто забыть об этом!
Как глупо было думать, что они могли на часок скрасить одиночество друг друга, а потом просто вспоминать об этом с благодарностью!
Как глупо было надеяться, что она сможет лечь с Сиднемом Батлером и получить от этого удовольствие, как если бы она была нормальной женщиной.
Воспоминания, как свежая рана, с каждой пройденной милей становились все более болезненными.
Она познала его. И была познана им. И все-таки ее тела не затронуло волшебство произошедшего.
Энн ужасно боялась, что он не придет попрощаться.
Энн ужасно боялась, что он придет попрощаться.
И когда он все-таки появился, когда Энн в последний раз взглянула в его красивое, искалеченное лицо, была только боль.
И Энн ужасно захотелось сказать ему, что она передумала.
Но она не сделала этого.
Они испытывали влечение друг к другу в течение прошедшего месяца, и проводили много времени вместе… и, да, были близки друг с другом, потому, что оба страдали от одиночества.
Но это был такой неубедительный довод.
Ведь не только сознание того, что она снова осталась одна, без мужчины в ее жизни, вызвало эту жгучую боль в горле и груди, которая все никак не проходила?
Энн полагала, что немного влюблена в Сиднема Батлера. Или, вернее, очень сильно влюблена.
Она влюбилась в нечто невозможное.

Экипажи остановились возле дома леди Потфорд на Грейт-Палтни-стрит, где Джошуа с семьей собирались остановиться пару дней перед своим возвращением в Корнуолл. Один экипаж с багажом направился к Дэниел-стрит, но Энн и Дэвид решили остаток пути пройтись пешком, чтобы размять ноги. Джошуа настоял на том, чтобы проводить их. Он предложил Энн руку, а Дэвид пошел рядом с ним с другой стороны.
− Энн, − сказал Джошуа, − это был славный месяц, не правда ли?
− В самом деле, очень славный, − заверила его Энн. − Спасибо за то, что надумали пригласить нас туда, Джошуа.
− И, тем не менее, − сказал он, − у вас у обоих такие постные лица…
− Я не…− запротестовала Энн.
− Мне бы хотелось, чтобы мы остались там навсегда и даже дольше, − пылко воскликнул Дэвид. После прощания с Дэниелом, Эмили и рукопожатия с леди Холлмер, он снова был близок к слезам.
− Да, это было бы замечательно, − согласился Джошуа. − Но все хорошее когда-нибудь кончается, парень. Если бы это было не так, мы бы не ожидали ничего хорошего с таким нетерпением. Если мисс Мартин сможет обойтись без вас, то мы будем ждать вашего приезда в Пенхэллоу на Рождество. Теперь мы все будем предвкушать это событие.
Внезапно Энн заметила, что Дэвид держит Джошуа за руку, хотя раньше считал этот жест ниже достоинства девятилетнего мальчика.
− Энн, − повернулся к ней Джошуа, когда они шли по Саттон-стрит к школе, − мне жаль, что Сиднем Батлер живет так далеко от Бата. Мы все с интересом наблюдали за вашей дружбой.
Энн почувствовала радость от того что не догадывалась об этом раньше.
- Это была всего лишь дружба, - заверила она Джошуа.
- Неужели? - Он заглянул ей в глаза.
Но тут они завернули за угол Дэниел-стрит, и увидели Клодию и Сюзанну, которые, будучи предупрежденными прибытием экипажа с багажом, стояли на пороге школы и высматривали их. Энн была встречена объятиями, поздравлениями и смехом. Освободившись от приветственных объятий, Энн посмотрела на школьное крыльцо и увидела, что там стоит еще одна леди - высокая, темноволосая, стройная, изящная и весьма модно одетая. Леди радостно улыбалась.
- Фрэнсис! – воскликнула Энн, и кинулась обнимать подругу.
-Лусиус и я только что вернулись с Континента, - сказала ей Фрэнсис, графиня Эджком, - и заехали в Бат по пути домой, чтобы узнать, не хотела бы одна из вас провести последние две недели летних каникул с нами в Барклай-Корт. Сюзанна собирается поехать с нами. Энн, как я рада, что ты вернулась домой как раз вовремя, чтобы я смогла повидаться с тобой! Я все время скучала по тебе. Ты так загорела!
Фрэнсис нашла свою любовь во время метели, когда ее карета застрял в сугробе. Это случилось из-за безрассудной манеры езды графа и его кучера, когда их экипаж обгонял ее карету. Это была ненависть с первого взгляда и любовь с тех же самых пор. После свадьбы Фрэнсис три оставшихся подруги стали смотреть на жизнь с большей надеждой, хотя они и не признались бы в этом даже друг другу.
- Я бы не перенесла, если бы пропустила твой визит, - заявила Энн. - О, Фрэнсис, ты замечательно выглядишь!
На пороге, прежде чем зайти внутрь, Энн обернулась и увидела Дэвида в объятиях Джошуа. Руки мальчика крепко сжимали шею Джошуа, а лицом он прижимался к его плечу. Джошуа одной рукой гладил мальчика по голове и целовал его в макушку.
Глаза Энн наполнились слезами, и она сморгнула их.
«Почему все хорошее так быстро заканчивается? - задалась она вопросом. – Почему в жизни так много тяжелых прощаний?»
Джошуа поставил Дэвида на землю, взял его лицо обеими руками и, поцеловав в лоб, повернулся к Энн.
- Вы прекрасно его воспитали, Энн, - сказал Джошуа, протягивая Энн правую руку. - Дэвид – замечательный мальчик. Я напишу вам из Пенхэллоу.
Энн пожала его руку, а Дэвид пронесся мимо нее в школу, не останавливаясь, чтобы поприветствовать кого-то из леди, а также мистера Киббла, одного из любимых им людей.
- Еще раз спасибо, - сказала Энн.
- Энн, - произнес Джошуа, понизив голос и сильнее сжимая ее руку, - у вас хорошо получается, но этому мальчику нужна семья. И у него есть семья в Корнуолле, которая ждет, чтобы признать его: Пру и Бен, Констанс и Джим Сондерсы, Фрея и я. А также Частити и Мичем, хоть они и не живут там. У Дэвида есть тети и дяди, и кузены, даже если он родился вне брака. Вы должны, по крайней мере, подумать о том, чтобы сообщить ему кое-что о его происхождении. Вы подумаете об этом?
- Я могу сама позаботиться о своем сыне, Джошуа, - натянуто произнесла Энн, забирая свою руку. - Но я действительно благодарна вам за то, что вы так добры к нему.
- Я напишу, - сказал Джошуа, расстроено покачав головой.
- До свидания, Энн.
- До свидания, - ответила Энн и провожала Джошуа взглядом, пока он не скрылся из виду, завернув за угол.
Существуют разные виды прощаний, подумала Энн. Для нее это прощание не было мучительным, хотя для Дэвида оно стало таковым. Она увидится с Джошуа вновь, вероятно на Рождество.
И она никогда не увидит Сиднема.
Никогда.
Сюзанна взяла ее под руку, и они вошли в школу.
Энн снова была дома, там, где ей было хорошо.
Но никогда - это ужасно долгий срок.



________________________________________

(1) Cherie – (фр.) дорогая

(2) tête à tête – (фр.) с глазу на глаз
_________________

KattyK, Janina, Наталья, спасибо. Какая трогательная глава – какое прощание. Вот теперь буду строить догадки: как же и когда герои снова встретятся.
_________________

спасибо

KattyK, Janina, Наталья, спасибо за новую главу. Перевод - супер!!!
_________________

KattyK, Janina, Наталья, спасибо!
Растрогали до слез
Замечательная глава и достойный перевод
_________________

Девочки, вы все такие молодцы!!! Просто не передать это словами, такой качественный суперский перевод, и как красиво))))) огромное СПАСИБО за ваш труд и доставленное удовольствие)))

Присоединяюсь ко всему вышесказанному!
Спасибо огромное за прекрасный перевод, за удовольствие прочитать этот роман - один из лучших у Бэлоу!
_________________

Нет, все-таки Бэлоу чудесный автор! Читать ее очень приятно. Спасибо девочки, отличный перевод!

 » Глава 13

ГЛАВА 13

Перевод – KattyK, редактура – Janina и Наталья



К тому времени, как Энн уложила Дэвида, ей, казалось, удалось убедить сына, что до Рождества осталось не так уж много времени. Кроме того, настроение мальчика улучшилось благодаря интересу, проявленному экономкой и некоторыми девочками к его каникулам. Он с удовольствием потчевал их рассказами о том, где бывал и что делал.
- Мама, - признался Дэвид после того, как Энн рассказала ему на ночь еще одну часть длинной сказки и подоткнула одеяло, - как хорошо вернуться домой! Я рад, что у меня есть своя комната.
Да, хорошо вернуться домой. И в ближайшие дни Энн предстояло еще немало дел. Сюзанна собиралась поехать с Фрэнсис и графом Эджкомом в Барклай-Корт. Поэтому в оставшееся время Энн и Клодии придется развлекать девочек вдвоем. А еще необходимо было подготовить план уроков на предстоящий учебный год. И написать письма: благодарственное для герцогини Бьюкасл, дружеские - леди Эйдан и ее тете, леди Росторн, мисс Томпсон и другим женам Бедвинов.
Хорошо вернуться домой.
Уставшая после долгой дороги и обилия эмоций из-за расставания с Глэнвир, Энн, тем не менее, в этот вечер допоздна засиделась в гостиной Клодии. Все четыре подруги вновь были вместе. Фрэнсис намеревалась провести эту ночь в школе, несмотря на то, что граф снял номер в отеле Ройял Йорк. Он остался на ужин, а затем ушел, сообщив дамам, что его присутствие явно будет лишним. И к тому же, ему хотелось отдохнуть, а граф понимал, что подруги будут беседовать, по меньшей мере, до полуночи.
Граф нравился Энн. Он нравился им всем, и подруги искренне радовались счастливой судьбе Фрэнсис. Они разговаривали о путешествиях Фрэнсис и успехах ее сольных концертов на Континенте, о месяце, проведенном Энн в Уэльсе (без какого-либо упоминания о Сиднеме Батлере), о школьных каникулах в Бате и еще о многом другом. У них всегда находилось множество тем для разговоров. Энн часто казалось, что они были скорее сестрами, нежели подругами. Они до сих пор скучали по Фрэнсис, хотя та уже два года не жила в Бате.
И правда, как хорошо вернуться домой!
На следующее утро Энн обняла Сюзанну и Фрэнсис, за которыми заехал граф и, стоя на тротуаре рядом с Клодией, долго махала им вслед. А потом, улыбнувшись друг другу, Энн и Клодия вернулись обратно в школу, чтобы отвести девочек на запланированные на этот день прогулку и пикник в Сидней Гарденс.
Две недели прошли в суете разнообразных развлечений, которые включали в себя прогулки, пикники, игры на лугу позади школы и поиски сокровищ в самой школе. Иногда Энн сидела с девочками в общем зале или в их спальне, беседуя, выслушивая их жалобы и делая все, чтобы девочки поняли, что есть взрослые, которым они небезразличны.
Начало учебного года неотвратимо приближалось. Ожидался приезд новых девочек. В самом деле, число пансионерок и девочек на дневном обучении неуклонно возрастало, так как школа процветала. Лила Уолтон, подающая надежды ученица последнего года обучения, после окончания школы собиралась остаться, чтобы работать в качестве младшей учительницы, как и Сюзанна четыре года назад. Энн занималась с нею по несколько часов в день, помогая готовиться к роли учителя.
Вернулась Сюзанна, отдохнувшая и загорелая, полная энергии и рассказов о своем отдыхе в Барклай-Корт.
В этот вечер Клодия ужинала с родителями новых учениц, которые будут приходить в дневное время. После того, как все девочки улеглись спать, Энн и Сюзанна сидели вдвоем в комнате Энн. Сюзанна расположилась на кровати, обхватив руками колени, прижатые к груди. Энн заняла кресло возле небольшого письменного стола.
- Я очень переживала, когда два года назад Фрэнсис уехала отсюда, чтобы выйти замуж за графа, - вздохнув, сказала Сюзанна. – Но Энн, она сделала правильный выбор. Я так ей завидую. Граф - просто душка. И он невероятно ею гордится. Он совсем не возражает против поездок на такие большие расстояния, чтобы Фрэнсис могла петь. В самом деле, кажется, что он наслаждается ее популярностью.
- И он все еще влюблен в нее так же, как тогда, когда беспрестанно преследовал ее, - заметила Энн. – Это было очень заметно во время нашего совместного ужина.
Сюзанна снова вздохнула.
– Разве их роман не напоминает сказку? – сказала она. – Он не отступился от нее, даже несмотря на то, что был виконтом Синклером, наследником графа, а Фрэнсис - скромной учительницей в нашей школе. Но она была такой красавицей! А сейчас стала еще краше. Брак, путешествия и сольная карьера определенно хорошо на нее влияют.
Они обе на минуту замолчали, радуясь счастью Фрэнсис, и вздыхая о своей судьбе.
– А как насчет тебя? – спросила Энн. – Ты хорошо провела время? Встретила кого-нибудь интересного?
– Например, герцога, который подхватил бы меня на руки и увез в свой замок в качестве невесты? – рассмеялась Сюзанна. – Нет, увы, совсем никого. Но Фрэнсис и лорд Эджком были очень любезны и почти каждый день устраивали для меня всяческие развлечения, хотя, полагаю, что они были бы счастливы побыть вдвоем в тишине и покое после долгого путешествия. Я встречалась с несколькими интересными и дружелюбными людьми, но почти со всеми ними я, конечно, была знакома и раньше.
– Но никого особенного?
– Нет, не совсем.
Энн приподняла брови.
– Там был один джентльмен, – призналась Сюзанна, – который ясно дал мне знать о своих намерениях, и они не были благородными. Обычная история, Энн. Хотя он был очень красив и любезен. Вот и все. А как ты? Ты много рассказывала о своем пребывании в Уэльсе в тот вечер, накануне моего отъезда, но ничего личного. А ты встретила кого-то особенного?
– Бедвинов, – улыбаясь, ответила Энн. – Все они были просто очаровательны, Сюзанна, и даже более. Герцог Бьюкасл действительно совершенно неотразимый мужчина. У него серебристые глаза и длинные пальцы, вечно сжимающие ручку монокля. Он внушает ужас. И все же он был необычайно любезен со мной. Герцогиня – очень обаятельная женщина, и совсем не надменная. Совершенно очевидно, что муж ее обожает, хотя никогда не показывает этого на публике. Герцог также без ума от своего сына, - весьма требовательного малыша, который совершенно преображается на руках у отца. Герцог частенько так делает. Это необычный, загадочный и обаятельный мужчина.
Сюзанна опустила подбородок на колени.
– Весь этот разговор про женатых герцогов расстроил меня, – заявила она, хотя глаза ее сверкали. – Там не было какого-нибудь холостяка?
– Никаких герцогов, – улыбаясь, ответила Энн, но внезапно, на нее нахлынуло воспоминание о том, как она сидела на ступеньках перелаза в Ти Гвин, улыбаясь стоявшему рядом Сиднему Батлеру, и о том, как она протянула ему руку прежде, чем спуститься. И о том чудесном летнем дне.
Сюзанна пристально посмотрела на Энн.
– О, Энн! – воскликнула она. – Кто он?
– В самом деле, никто, – выпалила Энн, поерзав в своем кресле. Но тут же почувствовала раскаяние. – О, разве можно так ужасно говорить о человеке! Он очень интересный человек. Управляющий герцога в Глэнвир. Он одинок, также как и я, поэтому, естественно, что иногда мы гуляли вместе и сидели рядом за ужином в те вечера, когда его приглашали. Это все.
Энн изо всех сил старалась не покраснеть.
– Все, – повторила Сюзанна, не сводя с нее глаз, – а он был высоким, темноволосым и красивым, Энн?
– Да, именно так.
Сюзанна продолжала пристально смотреть на подругу.
– Мы были просто друзьями, – заявила Энн
– Неужели? – прошептала Сюзанна.
– Да, – ответила Энн, но не смогла улыбнуться. И больше она уже не могла сидеть спокойно.
Она поднялась и подошла к окну. Приподняла занавеску и посмотрела на темную лужайку перед домом. – Мы были очень хорошими друзьями.
– Но он не сделал тебе предложения, – догадалась Сюзанна. – Энн, мне так жаль.
Возникла продолжительная пауза, во время которой Энн не возразила своей подруге.
- Энн, не думаешь ли ты, – спросила, наконец, Сюзанна, – что жизнь была бы легче, если бы у нас имелись родители и семья, которые помогли бы нам встретить подходящих мужчин и приемлемых поклонников? Не было бы это легче, чем жить и работать учительницей в школе для девочек?
– Я не уверена, – сказала Энн, снова задергивая занавеси, – что жизнь может быть простой. Очень часто девочки и женщины вступают в чудовищные брачные союзы даже, если у них имеется семья, которая помогает им сделать выбор или делает его за них. Думаю, что будь у меня выбор между несчастливым замужеством и жизнью здесь, я бы лучше осталась здесь. В сущности, уверена, что выбрала бы школу.
На мгновение прижавшись лбом к занавеси, Энн обернулась.
– Как это неблагодарно с моей стороны, – сказала Сюзанна, – спрашивать тебя об этом! Мне очень повезло, что меня приняли в эту школу, и потом, когда Клодия предложила место в своем штате. И у меня здесь такие хорошие друзья. Чего еще мне желать от жизни?
– Ах, но мы не только учительницы, Сюзанна. Мы еще и женщины, – сказала Энн, опять усаживаясь в кресло. – У нас есть определенные потребности, которыми природа наделяет всех женщин.
Потребности, которые иногда могут быть серьезно искалечены, но не уничтожены окончательно.Некоторое время Сюзанна молча смотрела на Энн.
– И иногда, – сказала она, – их очень трудно игнорировать. Этим летом, Энн, я испытала огромное искушение. Стать любовницей мужчины. И я все еще до конца не уверена, что сделала правильный выбор. Смогу ли я сделать такой же выбор в следующий раз? И еще раз?
– Не знаю, – печально улыбнулась Энн.
– Какие же мы бедные, грустные старые девы, – улыбнувшись, поднялась с кровати Сюзанна. Она расправила складки на юбке. – Пойду в свою одинокую постель. Путешествие утомило меня. Спокойной ночи, Энн.

Три дня спустя все девочки вернулись в школу после летних каникул и радостно приветствовали друг друга и своих учителей шумной, продолжительной болтовней. Были среди приехавших и новые ученицы, все с выражением мрачного предчувствия на лицах, особенно две девочки, принятые на основе благотворительности. Они приехали одни, без сопровождения родителей. Их прислал мистер Хэтчард, лондонский агент мисс Мартин. Плата за обучение одной из них была внесена леди Холлмер, хотя Клодия, конечно же, не знала имени своего таинственного благодетеля.
Энн взяла этих двоих под свое крыло, и почти сразу же отметила, что одной девочке необходимы дополнительные уроки дикции, потому что произношение кокни (1) делало ее английский почти совершенно непонятным, а другую следовало твердо, терпеливо и с большой любовью избавлять от неподобающего поведения и воинственной бравады.
На следующее утро пришли дневные ученицы и начались уроки.
Первый месяц занятий был весьма напряженным. Энн выполняла свои учительские обязанности и заботилась о девочках, принятых из милости. Все свое свободное время Энн проводила с Дэвидом, который был очень взволнован обещанием мистера Аптона, ввести рисование масляными красками на своих уроках искусства после Рождества. Она написала и получила несколько писем от дам Бедвинов и Джошуа. И помогла Дэвиду ответить на письма, которые ему прислали Дэйви, Бекки и Джошуа.
В самом деле, жизнь казалась удивительно обычной, принимая во внимание тот факт, что Энн все больше убеждалась, что ее жизнь совсем не была таковой. Ее месячные, которые должны были начаться до начала занятий, так и не пришли, но Энн попыталась уверить себя, что это произошло из-за ее переживаний в минувшем месяце. Она продолжала верить в это даже тогда, когда, просыпаясь по утрам, начала испытывать легкую тошноту - точно так же, как и десять лет назад.
И, конечно же, чуда не произошло. В конце сентября месячных тоже не было. И Энн вспомнила о выборе, о котором говорил ей Сиднем Батлер. Полтора месяца назад она решилась на физическую близость с этим мужчиной, потому что хотела его, а он хотел ее, и это был их последний день вместе. И это решение изменило ее жизнь навсегда.
Это была пугающая мысль. Но теперь Энн уже ничего не могла изменить в том решении или избежать его последствий. Она могла просто продолжать жить.
Прохладным субботним утром Сюзанна увела большую часть девочек поиграть на свежем воздухе на лугу позади школы. Дэвид отправился с ними. Энн постучала в дверь кабинета Клодии Мартин и, после того, как ей ответили, вошла.
– Могу я тебя побеспокоить? – спросила она. Только вчера вечером Сюзанна, она и Лила сидели в личной гостиной Клодии и болтали на разные темы. И у Энн была возможность остаться, когда две другие девушки ушли спать. Но она знала, что ей требуется более официальная обстановка для того, что намеревалась сообщить.
Клодия подняла глаза от бумаг, лежавших на столе.
– Последняя из припозднившихся школьниц только что внесла плату за обучение, – сообщила она. – Полагаю, что в этом году мы снова будем иметь прибыль, Энн. Через два-три года, надеюсь, что смогу сообщить мистеру Хэтчарду, что мы больше не нуждаемся в помощи нашего благотворителя.
Она отложила перьевую ручку и указала Энн на кресло с другой стороны стола.
– Ты отлично справились с приступом гнева Агнес Райд за завтраком, Энн, – заметила Клодия. – И сумела разрядить взрывоопасную ситуацию. У тебя великолепно получается обращаться с трудными девочками.
– Она все еще в некотором замешательстве из-за нового окружения, – ответила Энн. – Из своего жизненного опыта девочка усвоила, что, если ей страшно, то нужно бороться, по крайней мере, словесно, если не кулаками. Но у нее любящее сердце и острый ум, Клодия. Надеюсь, что у нас эти два качества расцветут. Я абсолютно уверена, что так и будет. Это очень хорошая школа. Любая девочка, которой повезло оказаться здесь, вынесет только лучшее из своего пребывания в этой школе.
Склонив голову набок, Клодия откинулась на спинку кресла. Минута прошла в молчании.
– Что случилось, Энн? – спросила она. – Не могу понять что именно, но что-то определенно происходит. Ты - все такая же старательная, веселая и терпеливая, как и прежде. Но есть кое-что…хм. В тебе больше нет безмятежности, если так можно выразиться. Меня это беспокоит. Ты себя плохо чувствуешь? Нужно ли мне вызвать мистера Блейка?
Мистер Блейк был врачом, который приходил, когда кто-то из пансионерок был нездоров.
– Я собираюсь уйти отсюда, Клодия, – резко выпалила Энн. Ей показалось, что она слышит эти слова как бы со стороны и потрясена, словно кто-то другой, а не она сама произнес их. Наконец она сумела их произнести. Эти были нужные слова, и дороги назад не было.
Клодия пристально посмотрела на Энн, но ничего не сказала.
– Полагаю, – Энн на мгновение закрыла глаза, – что скоро я выйду замуж.
Она планировала и репетировала свою речь целую неделю, с утра прошлой субботы, после того, как отправила письмо в Глэнвир. Но пока она не произнесла ни одного слова из тех, что намеревалась сказать. И у нее не получалось улыбаться и выглядеть радостной и счастливой, как это было задумано.
– Замуж?
Она осознала, как Клодия выговорила это единственное слово.
– Я встретила этого мужчину летом в Уэльсе, – объяснила Энн. - Он сделал мне предложение, и я решила согласиться. Я написала ему об этом.
– Мои поздравления, – ответила Клодия, глядя на нее довольно строго, с прямой, как шомпол спиной. – Могу я узнать его имя?
Энн вздохнула и немного поерзала в своем кресле.
– Я не могу так, словно ты всего лишь моя директриса, а я – просто учительница. Или как будто я тайно обдумывала это почти два месяца, а теперь решила согласиться. Я не должна так поступать с тобой. Прости меня, Клодия. Я рассказала тебе все о своем пребывании в Уэльсе, кроме самого главного. Его зовут Сиднем Батлер, он - младший сын графа Редфилда и управляющий герцога Бьюкасла в Глэнвир.
– Сиднем Батлер, – повторила Клодия, – из поместья Элвесли-Парк, совсем недалеко от Линдсей-Холла? Я припоминаю его. Это был необычайно красивый юноша.
– Я жду от него ребенка, – призналась Энн.
Клодия уставилась на нее, и Энн заметила, что она стиснула зубы.
– Изнасилование? – спросила Клодия.
– Нет! – Энн от удивления широко раскрыла глаза. – О, нет, Клодия! Ничего подобного. Нет, я участвовала в этом по собственному желанию. Он сделал мне предложение, а я отказала. Но пообещала, что дам знать, если выяснится, что я беременна, и тогда мы поженимся. Неделю назад я послала ему письмо.
Возникла краткая пауза.
– Но ты не хочешь выходить за него замуж? – спросила Клодия.
– Нет. Не совсем.
Но она скучала по нему гораздо сильнее, чем ожидала. Даже до того, как Энн начала подозревать правду о своем положении, мысли о нем непрестанно посещали ее днем, а по ночам он ей снился. Каждый день после своего возвращения в Бат Энн не могла не думать о том, что было бы, если бы она дала другой ответ. Если бы она не испытала внезапного чувства страха, если бы он по-другому попросил ее...
Если хотите, Энн, мы поженимся.
Такие почтительные, добрые, бесстрастные слова.
Теперь они будут вынуждены пожениться. Энн придется согласиться с его желанием сделать все по правилам, а он будет должен признать, что она сдержала свое слово. Но, возможно, у него никогда не будет жены, которая смогла бы предложить ему пыл своего тела.
Часть ее страстно желала его. А другая часть была напугана до смерти. Энн ненавидела те обстоятельства, которые толкали их к браку. Он возненавидит эти обстоятельства.
– Тогда ты не должна этого делать, - Клодия уперлась обеими руками в стол и наклонилась вперед. Ее голос и выражение лица были решительными. – Он - сын графа, богатый, могущественный, и чересчур красивый для его же блага – или для твоего. И он связан с герцогом Бьюкаслом. Вы будете несчастны.
– А какой еще выход, Клодия, ты можешь предложить? – спросила Энн. – Остаться здесь в школе? Ты понимаешь, что это невозможно.
Она наблюдала, как огонек решительности гаснет в глазах Клодии.
Несколько лет назад, когда мисс Мартин приняла на работу в свою школу незамужнюю мать, и эта мать имела наглость привезти с собой своего незаконнорожденного сына, некоторые родители выражали свою обеспокоенность по этому поводу. А одну из девочек в знак протеста даже забрали из школы.
– К тому же, - продолжила Энн, – с Дэвидом у меня не было выбора. И из-за этого ему пришлось весьма не сладко, и еще будет очень нелегко в будущем. Сейчас, когда у меня есть выбор, я не повторю той же ошибки с еще одним малышом.
– А он женится на тебе? – спросила Клодия.
– Да, – ответила Энн.
Она всем сердцем верила, что так и будет. Со дня на день Сиднем приедет. Хотя была и почти паническая неуверенность. А что, если он не приедет?
– Ох, Энн, – вздохнула Клодия, тяжело опускаясь в кресло. – Моя дорогая, как ты могла быть настолько безрассудной?
То, что она совершила, действительно было чрезвычайно безрассудно. Но Энн совсем об этом не жалела. Это уже случилось.
– Мне следовало рассказать тебе об этом раньше, – заметила она, – вместо того, чтобы ждать, пока я окончательно не удостоверюсь. И уж конечно, не стоило тянуть время, выжидая, пока письмо дойдет до Уэльса. Вскоре ты должна будешь найти мне замену. Лила – весьма многообещающая девушка. Подобно Сюзанне, она кажется способной завоевать уважительное отношение девушек, которые всего несколько месяцев назад были ее одноклассницами. И она очень популярна среди новеньких. К тому же, она блестяще знает математику, и всегда получала у меня высшие оценки по географии. Если ты поддержишь ее кандидатуру, то уверена, она не подведет.
В течение нескольких минут Клодия задумчиво разглядывала Энн, затем, резко поднявшись на ноги, обошла стол и обняла Энн.
– Энн, – сказала она, – мне следовало бы встряхнуть тебя хорошенько. Но, дорогая моя, скажи, что я могу для тебя сделать? Есть ли хоть малейшая вероятность, что ты почувствуешь влечение к мистеру Батлеру?
Энн благодарно расслабилась в ее объятиях. Она так боялась потерять своих подруг, и больше всего боялась именно строгой мисс Мартин. Женщина, дважды забеременевшая вне брака, не могла рассчитывать на сочувствие своих друзей.
– Я бы ничего подобного не совершила, если бы не испытывала к нему сильного влечения, – призналась Энн. – Речь не идет об обольщении, Клодия, и уж точно не об изнасиловании. Пожалуйста, ты должна мне поверить. Влечение было взаимным.
– Но ты отказала ему, – сделала шаг назад Клодия, все еще сжимая руки Энн. – Это простое легкомыслие с твоей стороны, или я чего-то не понимаю?
– В то время брак казался мне ошибкой для нас обоих, по причинам, о которых мне не хочется говорить. Но теперь присутствуют интересы третьего лица, и брак – единственный правильный выход.
Клодия снова вздохнула.
– Садись, – приказала она, потянув за шнур звонка рядом со столом. – Я сейчас прикажу принести чаю. Все проблемы можно спокойно обсудить за чашкой чая. Если мои уши меня не обманывают, то, кажется, девочки возвращаются после игр. Ах, посмотри, на улице дождь. Тогда понятно. Если не возражаешь, то я бы хотела попросить Сюзанну присоединиться к нам. Мы же почти сестры, не так ли? Я все еще ужасно скучаю по Фрэнсис. И как же я буду скучать по тебе, моя дорогая Энн!
Клодия отдала распоряжение служанке, явившейся по ее звонку.
– Энн, есть же еще и четвертый человек, которого это касается, верно? – заметила Клодия, пока они ждали Сюзанну. – Будет ли мистер Батлер хорошим отцом Дэвиду? Я готова простить ему множество грехов, если ответ положительный.
Этот вопрос волновал Энн больше всего. Дэвид отчаянно хотел иметь отца. Но в качестве возможного отца мальчик рассматривал фигуры физически совершенных и атлетически сложенных Джошуа, лорда Аллина и лорда Эйдана. Однако Дэвид встречался с Сиднемом и признал в нем собрата-художника. И, казалось, что он не испытывал к Сиднему особенного отвращения.
Но как он воспримет Сиднема в качестве отца? В качестве ее мужа?
– Он будет добр к Дэвиду, – ответила Энн.
В этом, по крайней мере, она была абсолютно уверена.


_____________________________________________

(1)Кокни – лондонское просторечие (английский язык, на котором разговаривают рабочие слои Лондона), для которого характерно особое произношение, неправильность речи, а также рифмованный сленг.
_________________

Девочки, спасибо огромное, всем, за ваш труд.
Пока я отсутствовала, моя папочка пополнилась сразу на половину!!!
МОЛОДЦЫ!!!

Большое спасибо за перевод новой главы. Перевод отличный.

 » Глава 14

ГЛАВА 14

Перевод – black_angel, редактура – Паутинка и Наталья



На протяжении нескольких недель шли проливные дожди, сделавшие передвижение по основным дорогам медленным и опасным, а время от времени и просто невозможным. Сиднем с нетерпением ожидал получения письма от герцога Бьюкасла и его поверенных – заключительной формальности, которую необходимо было пройти перед тем, как он сможет официально назвать Ти Гвин своей собственностью.
Сид был рад, когда оно, наконец, прибыло, и открыл конверт прежде, чем просмотрел всю остальную почту, хотя поверх груды корреспонденции заметил письмо от матери.
Он стоял посреди кабинета, глядя на официальные бумаги, и пытался ощутить ожидаемую эйфорию от сознания того, что мечта, наконец, осуществилась. Полноправный хозяин! Ему принадлежат дом и земля в Уэльсе, в крае, который он искренне полюбил. В крае, который теперь мог назвать своим домом. В полном смысле этого слова. Позже нужно будет пригласить Тюдора Риса, чтобы вместе отпраздновать это событие.
Но в эти дни Сиду было трудно ликовать.
В холле и утренней комнате Ти Гвин сейчас делали ремонт, начавшийся сразу после продажи, но затянувшийся более чем на месяц. Проверять или контролировать проводимую там работу необходимости не было. Сиднем вообще не появлялся в Ти Гвин вот уже почти два месяца с тех пор, как...
С тех самых пор.
Он не мог заставить себя отправиться туда. Пришлось бы проехать через ворота и мимо перелаза. Пройти мимо беседки, увитой розами. Войти в пустой дом – пустой ото всех, кроме рабочих.
И воспоминаний.
Сид еще не отказался от абсурдной идеи никогда не селиться в Ти Гвин, а остаться в коттедже близ Глэнвир под предлогом того, что там ему удобнее и ближе к месту работы.
Он зажал в руке письмо матери и бегло просмотрел остальную почту. Все это имело отношение к его работе, кроме тонкого письма, надписанного изящным, явно женским, почерком. Письмо было не от Лорен. Сид отложил так и не распечатанное письмо матери, взял в руку другое, и тут же увидел, что оно пришло из Бата. Он перестал ждать его несколько недель назад и оказался застигнутым врасплох. Несколько мгновений он неотрывно смотрел на конверт и почувствовал, что во рту пересохло, хотя содержание письма и адресат оставались неизвестными.
Но кто еще мог писать ему из Бата?
И о чем еще она могла написать?
Большим пальцем Сид сломал печать и развернул листок.
Первой на глаза попалась подпись.
Он не ошибся!
Сид читал написанные Энн слова. Сознание воспринимало их постепенно, маленькими порциями. Их окончательный смысл отозвался бешеным стуком сердца.
Энн беременна! Как и обещала, сообщает ему об этом и посылает наилучшие пожелания. Все очень коротко и лаконично, формальные фразы.
У нее будет ребенок.
Его ребенок!
Его и Энн!
Она беременна, но не замужем.
Наконец наступило полное осознание… Не замужем.
Необходимо ехать. Срочно. Нельзя медлить ни минуты. Его жизнь внезапно обрела смысл, хотя и вследствие случайности. Только брак может встать между Энн Джуэлл и ужасным бесчестьем, между их ребенком и ужасным бесчестьем. Он не должен медлить.
Сид свернул письмо и положил его в карман, прежде чем поспешить из комнаты в спальню, чтобы позвонить в колокольчик и вызвать камердинера. Бедная Энн! Нельзя терять ни минуты!
Еще до прихода камердинера, удивленного тем, что его вызвали в середине дня, Сид понял, что спасти ее – это не просто надеть сапоги для верховой езды и пальто, сесть верхом на первую попавшуюся лошадь и скакать галопом в направлении Англии и Бата.
Сиднем обратил внимание, что письмо, которое он достал из кармана и разложил на кровати, чтобы вновь перечитать, оказалось датировано днем, после которого прошло значительно больше недели. Понадобилось в два раза больше времени, чем обычно, чтобы оно дошло до него. Ну конечно, дороги! Практически непроходимы неделю назад и все еще слишком плохи сейчас. Сильные ливни шли почти каждый день. К сожалению, он себе не хозяин. Как у управляющего имением герцога Бьюкасла, у него были обязанности, которые требовалось выполнять. Сид оказался перед необходимостью закончить перед отъездом несколько неотложных дел и передать остальные помощнику, который обычно замещал его во время длительного отсутствия в Глэнвир.
– Через пару дней выезжаем в Англию, – сказал он своему камердинеру, хотя хотелось распорядиться об отъезде в течение часа. – Подготовь мой багаж, Армстед, чтобы мы могли уехать как можно скорее.
Но по истечении двух дней, когда он, наконец, готов был выехать, Сиднем понял, что не может поехать прямо в Бат спасать Энн. Сначала следовало побывать в Лондоне.
За последние два дня погода не улучшилась. Грязные, скользкие дороги, в выбоинах которых образовались огромные лужи, скорее напоминающие деревенские пруды, значительно задержали его поездку в Лондон. А потом оказалось, что бюрократические колеса проворачивались не менее мучительно.
Прошло три недели с тех пор, как Энн отправила свое письмо Сиднему, и однажды в полдень, сильно нервничая, он появился перед школой мисс Мартин на Дэниел-стрит.
Дверь отворил пожилой привратник и даже отшатнулся при виде посетителя, всем своим видом выражая намерение захлопнуть дверь перед его носом. Только заметив, что тот одет как джентльмен, он застыл в дверном проеме, и, искоса поглядывая на Сиднема с явным подозрением и враждебностью, поинтересовался, чем может служить.
– Я желаю поговорить с мисс Джуэлл, – сказал Сиднем. – Полагаю, она ожидает меня.
– Во время занятий, – ответил ему привратник, – ее нельзя тревожить.
– Тогда я подожду, пока она закончит урок, – твердо произнес Сиднем. - Сообщите ей, что Сиднем Батлер желает с ней поговорить.
Привратник поджал губы с нескрываемым желанием закрыть дверь перед лицом Сиднема, независимо от того, джентльмен тот или нет, но затем, без единого слова, повел его налево от холла в комнату для посетителей, следуя впереди и сердито скрипя ботинками. Сиднема впустили в комнату и плотно закрыли дверь с обратной стороны. Ему казалось, что он сейчас услышит звук поворачиваемого в замке ключа.
Сид стоял посреди недавно убранной, но немного запущенной комнаты и прислушивался к доносившимся издалека голосам девочек, что-то монотонно повторяющим в унисон, случайным взрывам смеха и неумелому бренчанию на фортепьяно.
Интересно, когда закончатся уроки? Вполне возможно, что пожилой привратник забудет о его присутствии или нарочно не скажет Энн, что к ней пришел посетитель.
В конце концов, придется самому отправиться на поиски.
После пятнадцати минут пребывания в комнате дверь отворилась и вошла леди. Она показалась ему смутно знакомой, и Сиднем предположил, что видит мисс Мартин собственной персоной. Знаменитую – или печально знаменитую – в их кругах мисс Мартин. Он видел ее один или два раза, в те времена, когда та была гувернанткой Фреи, но история о том, как она покидала Линдсей-Холл, фигурально выражаясь, утерев нос Бьюкаслу, стала легендой. Его отец встретил мисс Мартин с тяжелой дорожной сумкой на проселочной дороге, остановил экипаж и настоял на том, чтобы подвезти ее до ближайшей почтовой станции.
Она была красивой женщиной из породы скрытных и несгибаемых людей.
Сиднем поклонился директрисе, которая молча рассматривала его, сложив руки на талии. Надо отдать ей должное, увидев его, она ничем не выдала свои эмоции. Или Энн предупредила о возможном появлении посетителя.
– Мисс Мартин? Сиднем Батлер, мадам. Я пришел поговорить с мисс Джуэлл.
– Она будет здесь через пару минут. Я отправила Кибла предупредить Энн о вашем приезде. Мисс Уолтон подменит ее до конца урока математики.
– Благодарю вас, сударыня, – Сиднем снова поклонился.
– Если задержка с прибытием свидетельствует о вашем рвении в выполнении своих обязательств, мистер Батлер, – она удивила его, произнеся все это, не меняя позы и выражения лица, – то могу сообщить вам, что у мисс Джуэлл есть друзья, которые хотят и в состоянии дать ей приют и поддержку так долго, как потребуется. Женщины сильны в своем единстве, знаете ли.
Он начал понимать, почему эта женщина не склонилась перед Бьюкаслом.
– Благодарю вас, сударыня, – ответил он, – но я также имею желание и возможность обеспечить благополучие, безопасность и счастье мисс Джуэлл.
Они оценивающе смотрели друг на друга.
Эта женщина не могла не нравиться. Замечательно, что у Энн есть такой друг. Очевидно, что мисс Мартин знала правду, но не собиралась выгонять Энн из школы и бросать на произвол судьбы. Напротив она, выражала готовность в случае необходимости предложить ей приют и поддержку.
– Полагаю, – сказала мисс Мартин, – вы должны чего-то стоить, если служите управляющим у герцога Бьюкасла, несмотря на очевидные увечья.
Сиднем с трудом сдержал улыбку, так открыто и критически она осмотрела его с головы до пят, особенно правую сторону. Он чувствовал, что между ними происходит незримое сражение, хотя и не был в этом уверен. Единственное, в чем он был уверен, – это в том, что не собирается проигрывать.
Дверь позади мисс Мартин отворилась прежде, чем кто-то из них успел вновь заговорить.
Энн Джуэлл.
Она выглядела бледной и нездоровой, подумал Сиднем. И потеряла в весе. Но вместе с тем, она оказалась еще более красивой, чем он помнил.
Было время, неделя или две после ее отъезда, когда он пытался и никак не мог вспомнить ее лицо. Затем настало время, когда он был бы счастлив забыть ее и все с ней связанное. Воспоминания были болезненными и крайне тягостными. Уединение, которое он так ценил до ее с Бедвинами приезда в Глэнвир, после расставания обернулось мучительным одиночеством.
И глубоким унынием.
Их взгляды встретились. Сиднем чопорно поклонился, как будто это не она стояла с его ребенком во чреве.
Эта истина оглушила его и вызвала легкое головокружение.
– Вот и мисс Джуэлл, – излишне оживленно произнесла мисс Мартин.
– Спасибо, Клодия, – поблагодарила Энн, не отводя от него глаз.
«Подходящее имя для директора школы, – подумал про себя Сиднем, – Клодия. Сильное, бескомпромиссное имя».
Она послала ему еще один суровый взгляд, гораздо мягче глянула на свою подопечную и без лишних слов вышла из комнаты.
Он с Энн Джуэлл остались наедине.
«Итак, расставание не было окончательным», - подумал Сид.
Он был несказанно рад видеть Энн.
И мучительно осознал причину этого.
Энн носила ребенка. ЕГО ребенка.
– Должно быть, вы думали, – начал он, – что я не приеду.
– Да, я так думала.
Энн стояла возле двери, их разделяло полкомнаты.
Эти три недели, наверное, показались ей вечностью, предположил Сид. Второй раз беременна и второй раз вне брака.
Сиднему была ненавистна мысль, что этот факт, так или иначе, ставил его на одну ступень с Альбертом Мором.
– Дождь задержал ваше письмо и мою поездку в Лондон, – объяснил он. – Я очень сожалею, Энн, но вы должны были знать, что мне можно доверять.
– Я надеялась, но вы не приезжали.
– Я никогда не бросил бы вас, – сказал он, – и никогда не оставил бы собственного ребенка.
Всю дорогу в Лондон и в Бат в голове стучала одна мысль. Он породил ребенка.
И скоро станет отцом.
Энн вздохнула и расслабилась. Сид понял, что объяснение убедило ее, и он прощен.
– Сиднем, – тихо произнесла Энн, – мне действительно жаль.
– Нет! – он протянул руку и шагнул к ней. – Никогда так не говорите, Энн. И я не буду. Если вы жалеете, что вынуждены обратиться ко мне за помощью, если я пожалею, что заставил вас сделать это, то тогда мы должны сожалеть и о том, что совершили в тот день в Ти Гвин. Мы можем досадовать, но тогда мы оба этого хотели. И если мы жалеем об этом, то значит, мы жалеем и о том, что у нас будет ребенок. Мы можем говорить, что это неправильно, но ведь это неправда. Рождение ребенка – самое правильное, что может быть в этом мире. У нас будет ребенок, и мы должны с радостью приветствовать его появление на свет. Пожалуйста, не говорите, что сожалеете.
Какое-то время Энн молча смотрела на него, и он вспомнил, как голубизна этих глаз порой заволакивалась дымкой. Сиднема словно хлестнуло по сердцу – так долго он пытался забыть этот взгляд.
– Лондон? – наконец поинтересовалась Энн. – Вы были в Лондоне?
– Чтобы получить специальное разрешение, – объяснил он. – Нам нужно немедленно пожениться, Энн, чтобы вы оказались под защитой моего имени.
Она закусила нижнюю губу.
– Если вы желаете огласить наше желание вступить в брак, – продолжил Сид, – чтобы наши семьи успели собраться и подготовиться, то я соглашусь с вашим решением. Но даже трехнедельная задержка меня очень беспокоит. Несмотря на намерение мисс Мартин позаботиться о вас, если я этого не сделаю, только моя жизнь стоит между вами и тем отвратительным, чего я не могу выразить словами.
– У меня нет семьи, – сказала она.
– Тогда поженимся завтра утром. Я сделаю все необходимые приготовления.
По тому, как пристально Энн смотрела на него – даже губы побелели – Сид внезапно вспомнил одну вещь. Он вспомнил свое ужасное предложение после того, как они побывали в одной постели, и, как оказалось, зачали ребенка.
Если хотите, Энн, мы поженимся.
Разве она слышала от него приятные слова? А теперь была вынуждена срочно вступить в брак по необходимости и наверняка чувствовала себя обделенной. Снова никаких ухаживаний.
– Энн! – Сид взял ее левую руку и опустился на правое колено, чтобы потом встать, опираясь на здоровую левую ногу. – Энн, дорогая, не окажете ли вы мне величайшую честь, согласившись выйти за меня замуж?
Он поднес тонкую руку к губам и заметил, что ее глаза стали огромными от непролитых слез. Энн наклонилась, и он почувствовал ее свободную руку на своей голове.
– Я согласна, – ответила Энн, – и приложу все усилия, чтобы обеспечить комфорт и уют нашей семье, стать добрым другом вам, Сиднем, и самой лучшей матерью вашему ребенку. Нашему ребенку.
Он поднялся на ноги и привлек ее к себе. Голова Энн покоилась на его левом плече, руки, зажатые между их телами, – у него на груди.
Как бы он хотел иметь две руки, чтобы сжать ее в объятьях, обеспечить безопасность и защиту. И как бы он хотел, чтобы у него было два глаза, чтобы видеть ее… И еще хотел…
Ладно, главное, он жив и научился справляться с тем, как изменилась его жизнь. А теперь у него будет жена. И малыш, который займет детскую в Ти Гвин, когда они поселятся там. Он начал думать о своей жизни, используя множественное число, – моя жена и дочь, или сын, и я. Почему-то он был уверен, что ребенок окажется девочкой. У него будет дочь. Или сын.

Зачем думать о том, что у него нет правой руки и правого глаза, что он не может стать для Энн полноценным мужчиной? Зачем вспоминать, как Энн старалась угодить, когда он вошел в ее тело. Не стоит бояться потери своего глубочайшего одиночества.
Сиднем собирался дать ей все, что мог: защиту своего имени, дружбу, верность, доброту и привязанность. И может быть тогда…
Энн подняла голову и вгляделась в его лицо.
– Все будет в порядке, – пообещал он, – все будет хорошо.
– Да.
Губы Энн изогнулись в улыбке, и он знал, что ее тоже посетили подобные мысли: что это не должно было случиться, но случилось, и что они намеревались поступить самым правильным образом.
Их перспективы не безнадежны. Они нравились друг другу. Сид знал, что нравится Энн, и сам был влюблен в нее. Возможно, даже… любил.
Впереди целая жизнь, чтобы сделать их супружеские отношения теплыми, как он всегда мечтал.
– Энн? Что касается вашего сына… Он знает?
Она покачала головой.
– Пока вы не приехали, я не знала, что ему сказать.
– Я позабочусь о нем, буду учить и любить словно собственного сына, – заверил он. – Дам мальчику свое имя, если хотите, Энн, и если он сам этого захочет. Но примет ли он меня?
– Не знаю, как он будет себя чувствовать, – призналась Энн. – Он очень хочет иметь отца. Но… – Она снова закусила губу.
Сын мечтал об идеальном мужчине в роли отца, таком как Холлмер, Росторн или любой из Бедвинов.
– Давайте позовем Дэвида сейчас, – попросил Сиднем, – и скажем ему вместе? Или вы предпочли бы сначала поговорить с ним наедине?
Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Пойду, приведу его, – сказала она. – Завтра его жизнь кардинально изменится. Он должен узнать об этом как можно скорее и встретиться с вами лицом к лицу.
Сердце Сиднема резко упало, когда она вышла из комнаты. Завтра его жизнь изменится. Завтра изменятся три жизни. Изменятся навсегда и бесповоротно. Это касалось не только его и Энн. Был новый ребенок, которого он уже любил с неистовой, почти болезненной нежностью. И был мальчик, Дэвид Джуэлл, которого он обязался любить, хотя и не знал, легко ли это будет, и ответит ли мальчик взаимностью.
И кто сможет обвинить Дэвида, если он этого не сделает? Какой ребенок выбрал бы себе одноглазого, однорукого отца, которого большинство детей и даже некоторые взрослые называют монстром?
Выбор…
Он и Энн Джуэлл занимались любовью в тот день в Ти Гвин, они вместе сделали свой выбор, и теперь их жизни и жизнь Дэвида навсегда изменятся.
Только время покажет в лучшую или худшую сторону будут изменения. Не то, чтобы это имело значение… Они могли только продолжать свой путь до конца жизни, но теперь, во всяком случае, их пути соединились.

Снова была суббота, светило солнце, и для октября день был относительно теплым. Хотя пансионерки и некоторые из приходящих учениц школы мисс Мартин занимались привычными играми на поляне, приглядывала за ними Лила Уолтон, а не Сюзанна Осборн.
Сюзанна в это время находилась в комнате Энн и, смеясь, пыталась украсить жемчугом волосы подруги, которые ей только что удалось уложить в более чем обычно, изысканную прическу.
– Так, – наконец отступила она назад, чтобы оглядеть результат своей работы, – Теперь ты выглядишь как настоящая невеста!
Энн надела свое лучшее платье из зеленого шелка.
Клодия безмолвно стояла у двери уперев руки в бока.
– Энн, – сказала она, встретившись взглядом с глазами подруги в зеркале, ты совершенно уверена?
Конечно, вопрос был глупым. Когда носишь ребенка, отец которого должен прибыть на венчание через пять минут, уверенность уже не имеет значения.
– Совершенно уверена, – ответила Энн.
– Он был очень, очень красивым, – вздохнула Клодия.
– Сиднем до сих пор красив, – улыбнулась в зеркале Энн.
– Ты говорила, Энн, – присоединилась к разговору Сюзанна, – что он высокий, темноволосый и красивый. Но ты ничего не сказала о его ужасных ранах.
– Потому что они не имеют значения, – ответила Энн. – Также я говорила, что мы с ним хорошие друзья, Сюзанна. Были и есть.
– Надеюсь встретиться с ним, – сказала Сюзанна.
В этот момент Клодия повернулась и открыла дверь, в которую собирался постучать Кибл.
– Они внизу, – объявил привратник таким тоном, будто сообщал, что в школу заявились дьявол и его заместитель. Будучи и сам мужчиной, мистер Кибл тщательно охранял свою территорию дурного влияния мужчин за ее пределами. Он окинул Энн взглядом с головы до ног. – Вы прекрасно выглядите, мисс Джуэлл.
– Благодарю вас, мистер Кибл, – улыбнулась ему Энн, хотя чувствовала, что сердце ушло в пятки.
Сиднем прибыл вместе со священником, который должен был их поженить. Свадьбу собирались отпраздновать в частной гостиной Клодии, комнату для приема посетителей для этой цели отклонили как слишком мрачную.
Это был день ее свадьбы – день свадьбы! – но на сердце у Энн лежала тяжесть. Она любила Сиднема, и он относился к ней с нежностью, но если бы не ребенок, свадьба бы не состоялась. И все же это лучше, чем выйти за нелюбимого. Глупые мысли! Энн готова была отдать Сиднему все, но что она могла предложить, кроме нежности? И он был готов отдать ей все. Но никогда не говорил о любви. Он дважды делал ей предложение, вчерашнее получилось очень трогательным и романтичным, но оба раза по велению долга, а не по собственному желанию. Должно быть достаточно, и все же… Он был мягким, добрым человеком. И серьезно отнесся к своим обязанностям.
«В день свадьбы невеста должна чувствовать себя совершенно иначе», - подумала Энн.
– Пойду схожу за Дэвидом, – сказала она.
– Позволь мне, – предложила Сюзанна.
– Нет, – Энн покачала головой, – но спасибо тебе, Сюзанна. И тебе спасибо, Клодия. За все.
Кибл уже исчез, хотя можно было услышать скрип его ботинок, когда он спускался по лестнице.
Она быстро обняла обеих подруг и поднялась по лестнице в маленькую комнату, которая была рядом с комнатой экономки, и принадлежала Дэвиду. Сын сидел на краю кровати, одетый в свой лучший костюм и аккуратно причесанный.
– Пора идти, – сказала Энн.
Он посмотрел на нее и поднялся на ноги.
– Я хотел бы, – сказал он, – чтобы мой папа не умер, чтобы он был жив. Он играл бы со мной в крикет, как кузен Джошуа, и учил бы ездить верхом, как лорд Эйдан учит Дэйви, лазил бы со мной по деревьям, как лорд Аллин, и плавал на лодке, как лорд Рэнналф. Он подмигивал бы мне и называл забавными французскими словечками как лорд Росторн. Держал бы меня на руках, когда я был маленьким, как герцог Бьюкасл с Джеймсом. Он держал бы нас подальше от… от него и любил бы нас обоих.
Это не было резкой обличительной речью. Дэвид говорил спокойно, но отчетливо. Энн подавила гнев и сосредоточилась на словах сына.
– Дэвид, – сказала она, как говорила это с полдюжины раз вчера, – я не собираюсь любить тебя после этого утра ни на йоту меньше, чем любила раньше. Единственная разница будет в том, что мне больше не придется преподавать здесь и поэтому у меня будет больше времени, чтобы проводить его с тобой.
– Но у тебя будет ребенок, – ответил он.
– Да, – Энн улыбнулась сыну. – И это означает, что у тебя появится брат или сестра. Кто-то, кто будет смотреть на тебя, как на старшего брата, и видеть в тебе героя, как Ханна видит в Дэйви. Этот ребенок станет тем, кого ты сможешь любить, и кто будет любить тебя. И я буду любить тебя так же, как всегда. Я не собираюсь делить свою любовь между вами. Вместо этого моя любовь удвоится
– Но он будет любить этого ребенка.
– Потому что он его отец. Он станет и твоим папой, если ты этого захочешь. Мистер Батлер сказал это и мне, и тебе. Он также сказал, что будет тебе просто другом, если ты предпочтешь именно это. Он тебе не враг, Дэвид. Мистер Батлер - хороший и благородный человек. Лорд Аллин, лорд Эйдан и другие много рассказывали тебе о нем, разве нет? Он – их друг. Они любят мистера Батлера и восхищаются им. И он хорошо отзывался о твоей живописи, и тебе понравилось, когда он похвалил тебя и предложил, чтобы ты писал маслом. Ты попытаешься теперь полюбить его?
– Я не знаю, – честно ответил Дэвид. – Не понимаю, почему тебе нужен кто-то еще, кроме меня, мама, и особенно он. Александр считает, что он – монстр. И почему ты хочешь другого ребенка? Тебе недостаточно меня?
Она наклонилась и обвила руками тонкую, маленькую фигурку сына, чувствуя его боль и замешательство, понимая его страх перед тем, как изменится все то, к чему он привык за свою короткую жизнь. Дэвид всегда владел ее безраздельным вниманием и любовью. И всегда был веселым, добродушным ребенком. Ей было больно видеть обиду сына и сознавать, что виновата в этом она сама.
– Жизнь меняется, Дэвид, – сказала она. – Когда подрастешь, ты поймешь это. Все меняется. Вспомни, как мы приехали сюда из Корнуолла. Но одна вещь навсегда останется неизменной в твоей жизни. Обещаю тебе. Я всегда буду любить тебя всем сердцем.
– Нам пора спускаться вниз, – сказал он, – иначе мы опоздаем.
– Да, – Энн выпрямилась и снова улыбнулась сыну. – Сегодня ты замечательно выглядишь.
– Мама, – сказал ей Дэвид, когда они спускались вниз по лестнице, – я буду вежлив с ним. И не буду устраивать сцен. И очень постараюсь полюбить мистера Батлера – ведь он был добр к моей живописи. Но даже не пытайся заставить меня называть его папой, потому что я не стану этого делать. У меня был свой собственный папа, но он умер.
– Я буду счастлива, – сказала она, – если ты будешь называть его «мистер Батлер».
И скоро это имя станет и ее именем тоже, подумала Энн, почувствовав внезапную слабость в коленях. Через очень короткое время она станет миссис Сиднем Батлер.
Внезапно на Энн накатило бессмысленное чувство неуверенности и паники. Она носила в себе ребенка, она невеста, и сегодня день ее свадьбы. Жених уже ждет. Часть нее тосковала по Сиднему – она очень по нему скучала после разлуки – и через мгновение она его снова увидит.
Энн в волнении остановилась.
С мрачным выражением лица Кибл открыл дверь в гостиную Клодии, как будто приглашая ее на собственные похороны.
_________________

С каждой главой все лучше и лучше! Спасибо за такой чудесный подарок!
_________________