Talita:
28.12.16 12:43
» Глава 18
Перевод - Talita
Редактура -Sig ra Elena
Как организатор мальчишника Реми, Деклан чувствовал себя обязанным остаться до самого конца. Конец случился в какой-то грязной забегаловке на задворках Квартала, где ликер прожигал дыры в том, что еще осталось от желудков, а стриптизерши, увы, уже миновали пору своего расцвета.
Всем было плевать.
Наконец Деклан сунул последний доллар за потертую подвязку на дряблом белом бедре танцовщицы и поднял полуневменяемого Реми на ноги.
- Пошли, приятель.
- А? Что? Уже утро?
- Почти.
Когда они вышли, спотыкаясь и цепляясь друг за друга как в знак дружбы, так и в силу необходимости поддерживать вертикальное положение, Реми попытался оглядеться, хотя голова у него болталась, словно у марионетки.
- А где все?
- Отрубились, попали за решетку, померли в переулке.
- А. Слабаки. – Реми ухмыльнулся. – А вот мы с тбой, Дек, мы еще на ногах.
- Я утром начну пить курс антибиотиков, чтоб восстановиться. – Деклан запнулся и обеими руками ухватился за Реми, чтоб не упасть. – Слишком сильная гравитация. Здесь определенно слишком сильная гравитация.
- Пошли найдем еще какую-нибудь голую женщину.
- Думаю, мы уже их всех нашли. Пора домой, приятель, дружище.
- Я через три дня женюсь. – Реми для наглядности показал четыре пальца. – И уже свое отгулял. – Он огляделся. Почти пустые улицы едва освещали фонари. – Нам кого-нибудь надо под залог выкупать?
- Да нафиг их.
- Точно. Где моя девочка? Эффи! – заорал Реми. Эхо разнеслось по улице. Деклан пьяно фыркнул.
- Стелла! – расхохотавшись от собственной шутки, он с размаху сел в лужу. – Блин, Реми. Давай уже ляжем спать, прямо тут.
- Хочу к своей девочке, хочу заняться любовью с Эффи.
- Да у тебя сейчас даже с домкратом не встанет.
- Спорим? – Реми завозился с молнией на ширинке. У Деклана хватило остатков разума встать и остановить друга.
- Не трогай, пока не покалечился. Еще арестуют нас за непристойное поведение.
- Д’брось. Мы ж адвкаты.
- За себя говори. Такси. Нам надо поймать такси.
- Поедем к Эффи. Где моя красотка-невеста?
- Дома в кровати, как любая порядочная женщина в… - Он поднял запястье Реми и попытался всмотреться в часы. – Какой-то там час утра. Лина тоже спит. Она думает, что я женщина.
- Похоже, ты с ней так и не переспал.
- Да нет же, дебил. Кстати, напомни мне потом тебе по морде дать. Она думает, что я Абигейл.
- Ты ж не пытался надеть ее белье или еще что-то отмочить, сынок?
- Мне больше всего понравились черные кружевные трусики с розочками. Они меня стройнят.
- Хорош шутить. Стой. – Реми замер, склонился у обочины, уперев руки в колени. Затем медленно выпрямился. – Ложная тревога. Пока не вывернуло.
- Это здорово. Такси! – Деклан отчаянно замахал проезжающей машине. – Ради бога. Ты первый, - впихнул Реми внутрь и залез сам.
- А где я живу? – спросил Реми. – Вообще-то я помню, но сейчас забыл. Может, позвоню Эффи и спрошу ее?
К счастью, Деклан помнил адрес. И, когда Реми захрапел у него на плече, сосредоточился на том, чтобы не отрубиться и выполнить долг до конца, доставив друга домой живым.
У обочины Деклан пихнул Реми локтем, и тот вскочил как ошпаренный.
- Что? Где? Зараза, я дома. Обалдеть.
- Сам до порога дойдешь?
- Я могу удержать в себе тот ликер. Все шесть галлонов. – Реми обхватил лицо Деклана руками и от души поцеловал в губы. – Люблю тебя, cher. Будь ты Абигейл, я б еще язык добавил.
- Фу, - выдавил Деклан, а Реми выбрался из машины.
- Ты самый охрененный лучший друг, а это был самый охрененный мальчишник в мировой истории. Счас поднимусь, проблююсь и отключусь.
- Давай. Подождите, пока он до двери не дойдет, - попросил Деклан водителя, глядя вслед Реми. В какой-то момент друг почему-то раздвоился, но оба экземпляра благополучно вползли в дом. – Все, остальное уже на его совести. Знаете, где старый Мане-Холл?
Водитель посмотрел на него в зеркало заднего вида.
- Знаю.
- Я там живу. Довезете?
- Далековато. – Таксист повернулся и осмотрел Деклана. – Денег-то хватит?
- Хватит. У мня куча денег. – Дек порылся в карманах, вытащил купюры и рассыпал их по машине. – Заряжен под завязку.
- Уж я вижу. – Покачав головой, водитель отъехал от обочины. – А вы неплохо погуляли, приятель.
- Еще как, - пробормотал Деклан и упал лицом вниз на сиденье.
Следующее, что он помнил – как очнулся от того, что в голове грохотал какой-то джаз-бэнд. Деклан по-прежнему лежал лицом вниз, во рту образовалась Сахара, а язык почему-то оброс шерстью.
А еще какой-то садист вбивал гвозди в его плечо.
- Святая Мария, матерь Божья, помолись за нас, грешников.
- Вряд ли есть смысл ее тревожить. Просто медленно перевернись, cher. Но глаза пока не открывай.
- Я умираю. Позовите священника.
- Тише, тише, Лина тебе поможет. – Она осторожно его перекатила и, улыбаясь, приподняла ему голову. – Выпей.
Деклан глотнул и поперхнулся, когда какая-то жидкая гадость потекла по шерсти и песку прямиком в глотку. Он попытался отпихнуть стакан, открыл глаза…
И понял: до могилы будет отрицать, что вырвавшийся у него звук походил на девчачий визг.
Лена поцокала языком.
- Я же сказала, не открывай глаза.
- Какие глаза? Какие? Да они выгорели до угольков.
- Допивай.
- Уходи, уходи как можно дальше и забери свой яд с собой.
- Нехорошо так говорить с человеком, который пришел поддержать тебя на смертном одре.
Деклан откинулся на матрас и накрыл подушкой лицо.
- Откуда ты узнала, что я умираю?
- Эффи позвонила.
- И когда похороны Реми?
- На его счастье, он женится на женщине с большим терпением, пониманием и чувством юмора. И сколько стрип-клубов вы вчера обошли?
- Все. Все стрип-клубы на земле.
- Теперь понятно, откуда у тебя накладка с соска на щеке.
- Неправда. – Однако проверив под подушкой, он и правда нащупал кисточку. – Боже. Смилуйся и просто убей меня.
- Как скажешь, милый. – Лина чуть надавали на подушку. Деклан замахал руками и резко сел.
Его лицо раскраснелось, налитые кровью глаза казались слегка диковатыми.
- Не смешно.
- Видел бы ты себя, - рассмеялась Лина.
Деклан так и спал в одежде. Мятая заляпанная ликером рубашка наполовину заправлена в джинсы, наполовину торчала наружу. Вторая накладка – розовая с серебром – выглядывала из нагрудного кармана. Деклан болезненно прищурился.
- Вскоре тебе станет полегче – не хорошо, но легче. Прими душ, поешь – и через два-три часа придешь в форму.
Деклан обнаружил, что кто-то успел побрить его язык. Правда, хорошо это или плохо, он еще не определился.
- Чем ты меня напоила?
- Лучше тебе не знать, но я добавила туда четыре таблетки аспирина, так что пока больше его не принимай. Я приготовлю тебе хороший легкий омлет и тосты.
- Почему?
- Потому что ты сейчас такой несчастный. – Лина потянулась его поцеловать, но отпрянула и помахала рукой у носа. – Боже, cher, сделай что-нибудь со своим дыханием, пока кого-нибудь им не убил.
- А кто тебя просил?
- И душ прими. Воняешь, как пол в баре. – Она встала. – Как это еще никто сегодня не пришел?
- В предвкушении похмелья я объявил, что любого, кто явится в дом раньше трех часов дня, порешу без суда и следствия.
Лина сверилась с часами:
- Тогда у тебя еще есть время.
- Если заставишь меня вылезти из кровати, я найду пистолет. Жаль тебя убивать, но что поделать.
- Если что – я на кухне. – Лина выгнула бровь. – Притаскивай свой пистолет, cher, посмотрим, помнишь ли ты, как им пользоваться.
- Это эвфемизм? – крикнул он ей вслед и тут же пожалел, что повысил голос.
Придерживая голову, чтобы не упала, Деклан со скрипом встал.
Всю дорогу вниз Лина хихикала. А когда услышала грохот двери, рассмеялась в голос. «Деклан наверняка уже пожалел, что психанул», - подумала она, но остановилась и оглянулась, когда дверь грохнула еще дважды.
А, ну да… призраков пистолетом не напугаешь.
- Греми сколько влезет, - сказала Лина, идя на кухню. – Мне без разницы.
Когда она проходила мимо библиотеки, дверь затряслась. Лина не обратила внимания. Уж если угрюмый вонючий мужик ее не прогнал, то и у норовистого привидения не получится.
«А Деклан выглядел так мило», - подумала она, ища кофейные зерна. Бледный, мужественный, страдающий. И с этой глупой накладкой на щеке.
При виде голой женщины, мужчины теряют половину своего IQ. Соберите их вместе, включите музыку, нагоните стриптизерш – и здравого смысла у них останется не больше, чем у брокколи.
Лина смолола зерна и поставила кофе вариться. И как раз взбивала яйца в миске, когда вдруг поняла, что впервые готовит завтрак мужчине, с которым не спала накануне.
Разве не странно?
Еще страннее, что она стоит и напевает про себя на кухне вонючего раздраженного мужчины, который только что на нее наорал.
«Совсем не в твоем духе, Лина. Что же происходит?»
Ее так поразило веселье, с которым Эффи рассказывала о состоянии Реми. А теперь сама Лина чувствовала то же самое по отношению к Деклану.
Она взглянула в окно на сад, который всего несколько месяцев назад был диким и запущенным. Теперь он цвел, и новые ростки, зелень тянулись к солнцу.
Все-таки Лина угодила в переплет. Дала слабину, и Деклан сумел проникнуть к ней в сердце сквозь все замки и засовы.
Она в него влюбилась. Бог свидетель, Лина сопротивлялась – как ради своего блага, так и ради блага Деклана. Который сдул пыль с тех самых юношеских грез, которые она так безжалостно запихала поглубже. Грез, озаренных любовью, верой и надеждой. И они засияли так ярко, что бросались в глаза. Ослепляли.
Пугали.
Брак. Деклан хотел на ней жениться, а Лина не верила в обещания – разве что в те, ради которых и кровь пролить не жалко.
Готова ли она на такой шаг? Сможет ли?
- Думаю, я бы хотела, - тихо произнесла Лина. – Ради него – да.
Внезапно дверь буфета распахнулась. Большая синяя чашка выскочила оттуда и грохнулась у ног Лины.
С заколотившимся сердцем она отпрянула, но дождь из осколков все равно обдал лодыжки. Лина мрачно уставилась на кровь, сочащуюся из тонких порезов.
- Похоже, я уже кровь пролила. А ты против, да? – По-прежнему сживая миску, Лина повернулась вокруг себя. – Никак не хочешь, чтобы мы с ним были вместе. Ничего, посмотрим, чья возьмет. Посмотрим.
Она медленно подняла один осколок и провела по краю пальцем. Когда выступила кровь, Лина повернула руку и позволила алой капле сорваться вниз.
- Я не такая слабая, каким был он. Если я влюбляюсь, если обещаю любить, то не отступлюсь.
И резко выпрямилась, услышав звон. Мелодия Деклана. Первые ноты. У Лины от страха и неожиданности сдавило горло, она чуть не выронила миску.
- Черт, да открой ты эту дверь! – заорал Деклан сверху. – А потом убей того, кто жмет на этот гадский звонок.
Звонок? Лина провела свободной рукой по волосам. Он установил звонок, что играет «После бала». И чему она удивляется?
- Еще раз на меня заорешь, - крикнула Лина, топая к двери, - и тебе придется разбираться кое с чем посерьезнее похмелья.
- Если бы ты ушла и дала мне спокойно помереть, мне бы не пришлось орать.
- Пара секунд – и я поднимусь наверх и сверну тебе шею. А потом надеру задницу.
Она резко распахнула дверь и оказалась лицом к лицу с очень симпатичной парой. Лина моргнула, прочищая мозги, и поняла, что женщина с интересом смотрит на нее точно такими же глазами, как у Деклана.
- Я Колин Фитцджеральд, - представилась ухоженная светловолосая дама, протягивая элегантную руку. – А вы кто? Если вы собрались надрать зад моему сыну, я бы хотела узнать ваше имя.
- Мам? – Еще мокрый после душа, в одних мятых штанах Деклан выскочил на площадку. – Привет! Мам, пап. – Плюнув на головную боль, он сбежал по лестнице и обнял родителей. – Я думал, вы завтра прилетаете.
- Планы изменились. Ты что, только что встал? – спросила Колин. – В час дня?
- Вчера гуляли мальчишник. Крепкий ликер, развязные женщины…
- Правда? – Колин глянула на Лину.
- Нет, нет, эта не из их числа. Она как раз таки пришла поиграть во Флоренс Найтингейл. Колин и Патрик Фитцджеральд, Анжелина Симон.
- Рад познакомиться. – Высокий долговязый Патрик, чьи темные волосы на висках благородно посеребрила седина, дружелюбно улыбнулся Лине и протянул ей руку. А затем сощурил свои ярко-синие глаза, заметив ранку на большом пальце. – Вы поранились.
- Пустяки.
- Что ты сделала? Иисусе, Лина, у тебя же кровь идет. – Деклан в панике схватил ее за запястье и практически силком потащил на кухню.
- Деклан, это просто царапина. Прекрати позорить меня перед своими родителями, - зашипела она.
- Замолчи и дай глянуть, насколько глубокий порез.
Все еще стоя на пороге, Патрик повернулся к жене:
- Она та самая?
- Наш сын определенно так думает. – Колин поджала губы и вошла в дом. – Давай-ка пока понаблюдаем.
- Тут есть на что посмотреть.
- У меня тоже глаза есть, Патрик. – И Колин невольно залюбовалась домом, идя следом за сыном.
Все оказалось гораздо лучше, чем она ожидала. Не то чтобы Колин сомневалась во вкусе своего сына. У нее сложилось впечатление, что здание если не полуразрушено, то нуждается в очень серьезном ремонте. А на деле она увидела изысканные комнаты, очаровательные детали, сверкающие стекло и дерево.
На кухне ее сын склонился над рукой весьма раздраженной и весьма красивой особы, которая вполне могла осуществить свои недавние угрозы.
- Прошу прощения. – Лина пихнула Деклана локтем и спокойно улыбнулась Фитцджеральдам. – Я просто чашку разбила, вот и все. Приятно с вами познакомиться.
Деклан принялся рыться в буфете.
- Нужен антисептик и повязка.
- Да перестань ты суетиться! Можно подумать, я руку себе отрезала. А если не побережешься, то наступишь на осколки и поранишься куда больше, чем я. Извините за бардак, - обратилась Лина к родителям Деклана. – Сейчас я все уберу и отправлюсь к себе домой.
- Как это? – переспросил Деклан. – Ты же обещала меня накормить.
Интересно, он услышал, как она заскрипела зубами?
- Вылей содержимое миски на сковородку, зажги огонь и съешь то, что получится. – Лина распахнула шкафчик с метлой. – Не хочешь предложить родителям кофе или что-нибудь холодное с дороги? Они ведь тебя нормально воспитывали.
- Это точно, - согласилась Колин.
- Простите. Не смог смотреть, как моя любимая женщина истекает кровью.
- Деклан, - тихо и угрожающе протянула Лина.
- Я бы не отказался от кофе, - весело заметил Патрик. – Мы приехали прямиком из аэропорта, хотели увидеть дом – ну и тебя тоже, Дек, - прибавил он, подмигнув.
- А где ваши вещи?
- Отправили в отель. Сын, дом просто огромный. Не многовато ли места для одного человека?
- Мы с Линой планируем завести четырех детей.
Лина рывком высыпала осколки в урну и повернулась к Деклану. Он даже не поморщился.
- Ладно, троих. Но это последнее предложение.
- Хватит с меня. – Она сунула метлу и совок ему в руки. – Сам убирай тут. Надеюсь, вам здесь понравится, - напряженно обратилась Лина к Колин и Патрику. – Мне пора на работу.
Она ринулась к выходу и с трудом поборола желание шарахнуть дверью так, чтобы стекла задребезжали.
- Ну разве не красавица? – широко ухмыльнулся Деклан. – Разве она не идеальна?
- Ты ее вывел из себя и смутил, - сообщила сыну Колин.
- Вот и славно. Я как раз работаю в этом направлении. Сейчас угощу вас кофе, а потом проведу по дому.
Час спустя Деклан с матерью устроились на задней галерее, а проигравший спор с женой Патрик отправился делать сэндвичи.
Похмелье в основном сошло на нет. Пожалуй, стоило благодарить Лину с ее загадочным зельем. И как же приятно было видеть ее в одной и той же комнате с родителями!
«Боже, как я по ним скучал».
Деклан даже не догадывался насколько, пока не увидел мать с отцом.
- Итак, - решил он начать издалека, - не хочешь поделиться мыслями?
- Хочу, - кивнула Колин, но продолжила любоваться садом. – А тут тепло. Кажется, в этом году весна ранняя.
- На самом деле сегодня похолодало. Приехали бы вы сюда пару дней назад – можно было яйца в земле запекать.
Колин уловила нотку гордости с голосе сына.
- Ты никогда не любил холод. Даже когда мы ездили на горнолыжный курорт, ты предпочитал бродить вокруг домика, а не носиться по склонам.
- Люди придумали лыжи, чтобы делать вид, будто снег – это здорово.
- Посмотрим, что ты скажешь, если в этом сезоне мы позовем тебя в Вермонт. – Однако Колин мягко взяла сына за руку. – Дом прекрасен, Деклан. Даже то, что ты не успел доделать, все равно красиво само по себе. Раньше я воспринимала твою возню с инструментами как милое хобби. Мне нравилось так думать. Пока ты работал юристом, то оставался в Бостоне. Рядом. Мне было страшно тебя отпускать, поэтому я противилась. И не раскаиваюсь в этом. Ты мой ребенок.
Признание матери тронуло Деклана до глубины души.
- Мне необязательно жить в Бостоне, чтобы оставаться рядом.
Колин покачала головой.
- Ты больше не нагрянешь к нам без предупреждения. Мы не столкнемся случайно в ресторанах, на вечеринках или в театре. Это так тоскливо. Сам поймешь, когда заведешь своих трех или четырех детей.
- Не хочу, чтобы ты грустила.
- Разумеется, мне грустно. Не глупи. Я же тебя люблю, разве нет?
- Ну, вроде да, если верить твоим словам, - шутливо поддел мать Деклан.
Она посмотрела на него: серые глаза в такие же серые глаза.
- К счастью для нас обоих, я люблю тебя достаточно, чтобы вовремя отпустить. Ты нашел здесь свое место. Не скрою, я надеялась на обратное, но раз уж так произошло, я за тебя рада. Будь оно все неладно.
- Спасибо. – Деклан наклонился и поцеловал Колин.
- Что до той женщины…
- Лины.
- Я помню, как ее зовут, Деклан, - сухо заметила Колин. – Но как потенциальная свекровь намерена называть ее «той женщиной», пока не узнаю ее получше. Так вот, что до той женщины – совсем не такой я представляла себе твою невесту. Собственно, я мечтала, что ты сделаешь карьеру юриста и купишь дом неподалеку от нас и местного клуба. Джессика прекрасно вписывалась в сценарий и отвечала моим требованиям. Хорошая партнерша по теннису и бриджу с умением находить правильных покровителей.
- Наверное, тебе стоило ее удочерить.
- Тихо, Деклан, - негромко, но твердо осадила сына Колин. Лина бы мгновенно узнала тон. – Я не договорила. Пусть Джессика устраивала меня, она совершенно очевидно не подходила тебе. Вы не были счастливы, и я начала беспокоиться перед самым вашим разрывом. Пыталась убедить себя, что дело в предсвадебной нервотрепке, но понимала, что все не так.
- Вообще-то, могла бы мне и намекнуть.
- Возможно, но я на тебя сердилась.
- Да ладно.
- Перестаньте ерничать, молодой человек, особенно, раз уж я ударилась в сентиментальность. Ты всегда был счастливым ребенком. Ярким, умным, с острым языком, но я это уважала. У тебя всегда искра в сердце горела. А потом потухла. Сегодня я увидела ее вновь. В твоих глазах, когда ты смотрел на Лину.
Деклан взял руку матери и потерся о нее щекой.
- Ты назвала ее Линой.
- Временно. Я еще не определилась с ней. И поверь мне, она тоже еще не составила мнения обо мне и твоем отце. Поэтому постой в сторонке, пока мы узнаем друг друга. – Колин вытянула ноги и крикнула мужу: - Патрик? Ты что, за этой свиньей на сэндвичи на охоту пошел?
Деклан улыбнулся и громко от души поцеловал матери руку.
- Ребята, я вас обожаю.
- Мы тебя тоже любим. – Она сжала его пальцы, затем отпустила. – Один бог знает, за что.
***
Ему снился шторм и боль. Страх и радость.
Дождь хлестал по окнам, а из горла вырывались всхлипы и крики.
Пот и слезы катились по его лицу – ее лицу. Ее лицу, ее телу. Он чувствовал ее муки.
Комнату озарял золотой свет газовых ламп и мерцающий в камине огонь. Снаружи бушевала буря. Тело – его, ее – прошила новая вспышка боли.
Живот свело при очередной схватке. Абигейл ослепла от мучений. Примитивный животный крик обжигал горло.
- Тужься, Аби! Ты должна тужиться! Почти все.
Она так устала, так ослабла. Как можно пережить такую боль? Почти обезумев, Аби стиснула зубы и всем существом сосредоточилась на одной задаче, одном чуде.
Ее дитя. Ее дитя, дитя Люциана пробивалось в этот мир. Аби собрала все оставшиеся силы. От этого зависела жизнь.
- Головка показалась! Какие волосики! Еще немного, Аби. Еще разок, chère.
Теперь она смеялась. Лучше так, чем кричать, пусть даже смех звучал истерично. Аби приподнялась на локтях и запрокинула голову, когда по телу прокатилась новая волна невыразимой боли.
Этот момент, это действие – самый большой подарок, который может получить женщина. Она будет хранить этот дар, это дитя, дорожить им. Любить его до конца дней.
И под сверкание молнии и раскаты грома Аби все вытолкнула в этот мир кричащий комочек.
- Девочка! У тебя прекрасная девочка.
Аби позабыла о боли. Часы пота, крови и агонии были ничем по сравнению с бесконечной радостью. Всхлипывая, Абигейл протянула руки к сморщенной малышке, испускающей победные крики.
- Моя роза. Моя прекрасная Мари Роуз. Скажите Люциану. Пожалуйста, позовите его, пусть увидит нашу дочь.
Но служанки сперва обтерли мать и дитя, улыбаясь нетерпению Аби и сердитым крикам малышки.
Люциан вошел в комнату, на его глазах сияли слезы. Он сжал руку Аби дрожащими пальцами. А увидев дитя, преисполнился восхищения.
Аби рассказала мужу, о чем поклялась в тот миг, когда Мари Роуз положили ей на руки:
- Мы сбережем ее, Люциан. Неважно как, но она будет счастлива. Она наша. Пообещай, что всегда будешь любить ее и заботиться о ней.
- Конечно. Она такая красивая, Аби. Мои красавицы. Я вас люблю.
- Пообещай, Люциан. Мне нужно услышать.
Не выпуская руку Аби, он осторожно коснулся пальцем щеки дочери.
- Я всегда буду любить ее и заботиться о ней. Клянусь.
...