Джулиана Маклейн (И. В. Митчелл) "Цвет небес"

1 … 27 … 63

Справка для читателей переводов

LuSt: 22.05.12 07:34

» Главы 25, 26.

Объединили в один пост, потому что двадцать пятая глава такая "длинная"... Wink

Но 26-я уже большая, и хочу предупредить, что до 1 июня последняя - улетаю в отпуск, на связи буду, но с текстом работать с мобильника неудобно:( Не скучайте!
За прекрасные иллюстрации снова огромное спасибо Иннусику и Нашатику!
А за текст - дорогой моей Таше, которая самоотверженно ловит моих гнусных блох!

Глава 25.
История Коры
- Софи, я помню каждый драгоценный миг, проведенный с твоим отцом, словно это было вчера. Не уверена, с чего стоит начать. Мне столько нужно тебе рассказать. Наверное, я начну с лета 1960 года. Тогда мне едва исполнилось двенадцать, и с тех пор все вокруг стало постепенно меняться…

Глава 26.

Шел последний день летних каникул, и именно тогда я впервые поняла, что начала относиться к твоему отцу немного по-другому.

Я закончила ужинать и встала из-за стола.

— Спасибо, мама, — сказала я. – Пойду к соседям.

Не обращая внимания на звон убираемой в раковину посуды, я схватила свитер и ринулась из дома. Солнце садилось, а ветерок приятно холодил щеки.

Я поспешила подняться на крыльцо дома Питера и постучала в дверь. Открыла его мама:

— О, привет, Кора.

— Питер пойдет гулять?

Она повернулась и крикнула, глядя наверх:

— Питер! Кора пришла!

Он сразу же торопливо спустился по лестнице, сорвал куртку с вешалки и распахнул москитную дверь[1], выходя. Та скрипнула, закрываясь за ним.

— Что у тебя было на ужин? – спросил он, закутываясь в куртку.

— Жаркое из свинины. А у тебя?

— Жареный цыпленок.

— Везет же!

Мы одновременно посмотрели в сторону дома Мэтта. Я подумала, закончил ли Мэтт уже ужинать. Отец всегда заставлял его мыть за собой посуду перед тем, как идти гулять.

— Хочешь гулять? – спросил Питер.

— Конечно!

Мы обежали дом, наперегонки стремясь к качелям из автомобильной покрышки, висевшим на старом дубе.

— Можешь покататься первой, — предложил Питер. – Я тебя подтолкну.

Я залезла в покрышку и крепко обхватила её руками. Старая веревка трещала, как и ветка, к которой были привязаны качели. Питер раскачивал качели, пока у меня не начала кружиться голова.

— Хватит! Перестань! – закричала я, смеясь и дергая ногами, зная, что через минуту после того, как спрыгну с качели, меня затошнит.

Питер ухватил меня за коленки.

— Вот и все. Видишь? Ты не двигаешься. – Он широко улыбнулся мне.

— Очень вовремя.

Я пыталась сосредоточиться на его лице. Голова кружилась, но я все равно видела золотистые искорки в его карих глазах. Он не убирал теплые ладони с моих коленей.
С Питером мне всегда было так хорошо.

В эту минуту я на что-то отвлеклась и посмотрела в сторону дома.

— Это Мэтт, — сказал Питер. В его голосе прозвучали нотки недовольства.

В моем животе, напротив, запорхали бабочки, хотя, возможно, это было лишь последствием катания на качелях. Я не была уверена. Знала лишь, что Мэтт пришёл, и сейчас мы здорово повеселимся.

Он побежал в нашу сторону, рассекая воздух, как самолет, и свистя, как торпеда.

Питер отошёл с дороги.

— Меня подстрелили! Я падаю! – Мэтт прижал ладонь к груди и рухнул на траву. Он несколько раз перекатился и замер, лежа навзничь, раскинув руки в стороны, прямо у моих ног. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами.

Питер тихо хихикнул и покачал головой, пока я смотрела на Мэтта и хохотала как сумасшедшая.

— Ты чокнутый.

Мэтт открыл глаза и улыбнулся мне. Его глаза не были похожи на глаза Питера. Они были глубокого синего цвета, совсем как октябрьское небо.

— Точно сойду с ума к завтрашнему вечеру, — согласился он. – Мистер Хьюберт доведет меня до безумия, я знаю.

Питер протянул ему руку и помог подняться.

— Ну, только не беси его. Просто делай, что он говорит.

— Ты же знаешь, я так не умею. – Мэтт убрал травинки со своей джинсовой куртки.

Ощутив внезапный прилив энергии, я вытянула ноги и отклонилась назад, пытаясь раскачаться. Мэтт слегка подтолкнул меня раз, потом ещё раз и ещё, до тех пор, пока я не начала взлетать очень высоко.

— Выше! – кричала я.

Мэтт начал толкать сильнее. Веревка скрипела по толстой ветке. Листья тряслись и дрожали.

— Спорим, я смогу раскачать тебя так, что ты достанешь до верхушки!

Питер окинул взглядом веревку.

— Лучше притормози, — предупредил он. – Ветка скоро сломается.

— Вовсе нет, — возразил Мэтт.

— Вовсе да.

Мэтт поймал покрышку и остановил меня.

— Тогда пойдем к озеру, — сказал он. Опустил глаза и заметил травяное пятно на колене. – Черт, отец меня убьет.

— Хочешь, принесу тряпку? – предложил Питер.

— Не-а. Всё равно. Как вы? Хотите пойти?

Питер ответил за нас обоих:

— Нам не разрешают ходить к озеру после ужина.

Туда нужно было идти десять минут через лес, и наши родители строго запрещали нам делать это вечером. Только днем.

— Да ладно, пойдем, — уговаривал Мэтт. – Родители Коры и мой папа знают, что мы здесь, а ты можешь сказать маме, что мы пойдем во двор к Коре. Они никогда не узнают, где мы были на самом деле.

Это было так. Наверное, они не узнали бы, и я очень хотела пойти. На улице было безветренно. Вода, должно быть, блестела как зеркало.

— Сегодня последний день каникул, — осторожно напомнила я.

Питер твердо заговорил:

— Нет. Это неправильно. Наживем себе неприятностей.

— Не наживем, если родители ни о чем не узнают, — возразил ему Мэтт.

— Но ведь могут и узнать, — ответил Питер.

Мэтт пожал плечами, а затем забросил ноги на ветку и повис вниз головой. Кончики его волнистых волос касались травы.

— Моему папе в любом случае все равно.

Я с ним не согласилась. Мы с Питером могли бы получить нагоняй, а Мэтту в такой ситуации точно быть битым.

Но об этом никто не говорил, потому что отец Мэтта воспитывал детей один. Он овдовел, когда Мэтту было семь. Мать Мэтта упала с лестницы и сломала шею. Об этом ходило много слухов. Говорили, что её лицо смотрело в обратную сторону.

Мой отец работал городским врачом, и именно ему пришлось осматривать её, когда скорая помощь привезла тело в больницу, но он об этом никогда не заговаривал. Долгие годы после той трагедии мне снились кошмары, потому что мать Мэтта была очень красивой, с длинными черными волосами, красной помадой и вечно улыбающимися огромными голубыми глазами, обрамленными длинными ресницами.

— Так мы идем или нет? – спросил Мэтт, все ещё цепляя волосами траву.

— Нет, — сказал Питер. – Завтра в школу.

Мэтт качнулся вперед и спрыгнул, встав на ноги.

— Жалко, потому что сегодня прекрасный вечер. Готов поспорить, что в озеро сейчас можно смотреть, как в зеркало.

o0o
- Вот так мы и жили, Софи. Мэтт и Питер были моими лучшими друзьями. Теперь я понимаю, что была связующим звеном нашего трио. Сомневаюсь, что без меня они бы дружили. Слишком разными людьми они были.

o0o
Спустя примерно два года я после ужина готовилась к экзамену по математике и через час корпения над задачами решила, что полностью готова.

Я закрыла учебник и потерла уставшие глаза, затем встала с постели и подошла к открытому окну подышать свежим соленым морским воздухом. Вдалеке солнце уходило в море и казалось, что на горизонте вода кипит. Я наблюдала, как по гавани курсировала парусная яхта, и желала сейчас оказаться на лодке отца вместо душной комнаты.

Внезапно мой взгляд привлекло знакомое красное пятно на пляже. Мэтт в осенней куртке и джинсах сидел там один. Без сомнения, писал рассказ.

Я вздохнула. Ему больше, чем остальным нужно было готовиться к экзамену. По этому предмету он катастрофически не успевал и ненавидел его.

Отвернувшись от окна, я потянулась к синему кашемировому свитеру и натянула его, уже спускаясь по лестнице. Минуту спустя я уже пересекала пляж и взбиралась на скалы.

— Что ты здесь делаешь? – спросила я, отмечая небольшой блокнот на его коленях и ручку в руке. – Тебе нужно заниматься. – Я поправила юбку и села рядом с ним.

— Я пробовал, — объяснил он. – Но через пятнадцать минут подумал, что голова готова взорваться.

— Настолько всё плохо?

— Ага.

Мы молча посмотрели на воду.

— И вместо учебы ты пришёл сюда. Вряд ли я могу тебя винить.

Из гавани подул легкий ветерок. На берег накатывали мягкие ленивые волны, пузырящиеся пеной, заливали темный песок и отбегали назад.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, вбирая в себя знакомые прибрежные запахи, ставшие частью моей жизни: соли и водорослей, мокрых камней и выброшенных на берег ракушек и медуз.

— Хорошо, что ты схватываешь всё на лету, — сказал Мэтт, опираясь запястьем на колено. – Ты всегда хорошо успеваешь в школе, получаешь отличные оценки. Хотел бы я тоже быть таким умным. Возможно, тогда папа относился бы ко мне лучше.

— Ты и есть умный, Мэтт, в тех сферах, в которых я ничего не понимаю.

— Например?

Я посмотрела на его блокнот. Мэтт тоже бросил на него взгляд, а затем закрыл его.

— О чем на этот раз?

Он откинулся назад, опершись на локти.

— О мальчике, который получает ужасные оценки.

Я рассмеялась.

— Следовало было бы догадаться! И каков финал?

— Он бросает учебу.

— О нет!

Мэтт фыркнул.

— Но потом он встречает роскошную женщину постарше, которая нанимает его сторожем на заброшенный склад, и он пишет о том, что там происходит.

— Например?

Он двусмысленно улыбнулся.

— Каждую ночь женщина втаскивает в свой кабинет деревянный ящик. Она волочет его по паркету из комнаты, которую весь день держит запертой.

— А что в ящике? – спросила я, но он выждал несколько секунд, прежде чем ответить:

— Кости её покойного мужа.

Я выпрямилась.

— Она убила его?

— Нет, он умер естественной смертью много лет назад, но она не смогла с этим смириться и поэтому выкопала кости, чтобы постоянно держать их поблизости.

— Это ужасно, но мне нравится. И что, её поймают?

Мэтт покосился на воду.

— Я пока не дошёл до этого места, но не думаю, что её поймают, и знаешь, почему?

Я приоткрыла рот, желая услышать конец истории.

— Потому что она тоже мертва, — прошептал он.

— Мертва?

— Да. Ушла в мир иной повидаться с Создателем, но сама этого не знает. Её призрак долгие годы обитает на складе, высматривая мужа, который при жизни был хозяином этого места.

Я сделала глубокий вдох.

— А мальчик, который стал ночным сторожем? Он знает, что его начальница – призрак? Он боится? Рассказал ли об этом кому-то?

Мэтт посмотрел на темнеющее небо, обдумывая сюжет. К этому времени солнце опустилось за горизонт, хотя небо все ещё оставалось слегка розоватым. Лицо Мэтта немного подсвечивалось этим тусклым светом.

Наконец друг посмотрел на меня:

— Нет, он даже не подозревает, что она призрак, но на то есть причина.

Я снова наклонилась вперед:

— Скажи.

— Потому что он тоже призрак.

Я приподняла брови и улыбнулась.

— Обещай, что дашь мне почитать рассказ, когда закончишь писать.

— Я всегда даю тебе почитать то, что пишу.

— Но, пожалуйста, не забудь.

— Не забуду, — пообещал он, снова открывая блокнот и бегло прочитывая последние написанные строки.

Вечерняя прохлада коснулась моей кожи, и я прижала колени к груди. Над поверхностью воды гордо пролетела чайка и крикнула что-то другой птице. Большая волна разбилась о скалы.

Мэтт снял с себя красную куртку.

— Держи. – Он накинул её мне на плечи и обнял меня одной рукой.

Я придвинулась ближе.

— Спасибо. Холодает.

Мы сидели там ещё долго, глядя на море, следя за парусной яхтой и любуясь закатом. Мэтт не в первый раз согревал меня, когда мы сидели вдвоем на скалах. Мы проводили так время уже много лет.

Питер, конечно, и не подозревал этого, и никому из нас никогда не приходила в голову мысль рассказать ему. Может быть, мы знали, что ему стало бы с нами скучно, если бы мы не швырялись камешками в волны. В его обществе мы бы не смогли спокойно сидеть, а для нас с Мэттом было настоящим наслаждением ничего не делать, а просто смотреть на море и слушать плеск волн, восхищаясь красотой природы. Только здесь мы могли забыть о шумном и беспокойном мире и всех трудностях жизни, с которыми Мэтт был знаком лучше, чем я.

Мы никогда не задавались вопросом, что значит наше сходство. Оно просто существовало. Нам никогда не приходило в голову, что эта близость и прирожденное знание друг друга могут привести к чему-то большему, когда мы станем старше, потому что в те минуты на скалах мы жили только настоящим.
___________-
[1]Москитные двери, препятствующие проникновению насекомых в жилище, чаще всего устанавливаются на балконе, однако могут быть поставлены на входную дверь или на веранду. Такая дверь крепится на петли и функционируют как вторая дверь, открываясь наружу. Для фиксации закрытого положения предусмотрены магниты, которые прочно удерживают дверь в закрытом положении.