"Give Me Tonight", Лиза Клейпас

 » Глава 8 часть 1

Извиняюсь за задержку - вот исправляюсь:
ГЛАВА 8
Рассел любил громко ворчать, работая у себя в кабинете. Звуки его подсчетов и расстроенных восклицаний проникали сквозь стены и доносились вниз в прихожую, где занимались рукоделием Мэй, Каролина и Адди. Мэй и Каролина чинили одежду, в то время как Адди вышивала контур на наволочке.
Они шили долгое время, достаточно долго для того, чтобы Адди почувствовала дискомфорт от долгого пребывания в одном положении. Она заерзала на стуле и осмотрелась вокруг. Кейд закончил свою домашнюю работу и пошел наверх на ночь, в то время как остальная часть домочадцев уже крепко спала. Было так тихо в комнате, слишком тихо для душевного спокойствия Адди. Она обратила свое внимание на полусфорсмированный цветок на наволочке у нее на коленях, но мысли ее блуждали беспокойно. Светлые головы Мэй и Каро были наклонены к их работе. Адди поразило то, как удивительно похожи они были в своей внешней светлости и безмятежности.
Она задавалась вопросом, как они могут выглядеть такими безмятежными, когда в действительности они были не более мирными, чем она сама. Внутри они тоже не были спокойными. Эдди видела и чувствовала горечь Мэй, когда та говорила о жизни, которую могла выбрать давным-давно, жизнь так отличающуюся от теперешней. И Каролина была более сложна, чем могло показаться постороннему человеку. Адди слегка тряхнула головой, присматриваясь к Каро и Мэй. Почему им удавалось намного лучше скрывать свои чувства, чем ей?
«По крайней мере я действительно могу сказать, что думаю большую часть времени. Чем остальные совсем не могут похвастать. Ни одна женщина здесь ни о чем не думает» Кто придумал правило, что женщины даже предположительно не могут рассердиться, что им допускалось только быть только спокойными и сдержанными? Мужчины так решили. Мужчинам нравилось, что их женщины были едва ли не святыми, в то время как они даже не утруждали себя попытками управлять своим нравом или следить за выражениями. Они могли полностью растоптать других людей и быть столь грубыми и жесткими, как им хотелось, а женщины должны были сглаживать шероховатости и приводить все в порядок снова. Мэй и Каро были прекрасными образцами настоящей женщины девятнадцатого столетия. Хозяйки, примирители.
«Я не буду походить на них, - думала Адди капризно. – Я не смогу, даже если бы очень захотела. Это означало бы притворяться все время. А я плохая актриса.»
Каролина, однако, играла в преображение. Адди переключила свое внимание исключительно на сестру. Как же все-таки различны были ее внутренний и внешний облик. Она выглядела так, будто никогда не говорила и не делала ничего непристойного в своей жизни. Белокурая, безмятежная, бесстрастная…казалось, что Каро унаследовала мало сильной природы ее отца. Она, казалось, была счастлива иметь мужа, не делившего с ней ложе. Несколько недель назад Питер и Каро разошлись по отдельным спальням, используя беременность Каро как предлог. С этого момента Питер спал наверху, безо всякого предвкушения следующей встречи с женой следующим утром за cтолом во время завтрака.
Адди была изумлена отсутствием удивления ко всей этой ситуации со стороны семейства Уорнеров. Все они приняли как должное, что Каролина не имеет потребности в близости с мужчиной, если только это не необходимо для зачатия ребенка. Но Адди знала о связи Каролины с Рейфом Колтоном. Каролина была женщиной из плоти и крови, и у нее была потребность отдавать и получать любовь.
Адди чувствовала жалость к Каролине. Неужели все, что той выпадало на всю ее оставшуюся жизнь – это безжизненный брак и несколько воспоминаний о пережитой страсти? У Адди было чувство, что там, внутри у Каролины все еще пылала любовь к горячему ковбою, который был ее возлюбленным, был отцом ее первенца, человеком, который был убит так же яростно, как и жил. Она сидела здесь и спокойно шила…думала ли она когда-нибудь о том, что они разделили? Возможно, она не могла позволить себе этого.
«Я никогда не совершу ошибку, подобную той, что допустила она» - думала она удивленно. Я бы никогда не смогла променять Бена на кого-то другого, независимо от того, правильно это или нет. Я подозреваю, у меня нет для это сил».
Никогда еще Адди не ощущала различия между собой и этими двумя женщинами так остро, как в этот момент. Они уже давно начали играть ту роль, которую, как предполагалось, должны брать на себя женщины. Пожертвовать, отойти на второй план, ставить свои собственные желания позади всех остальных. Терпеть вещи, которые приносят боль, гнуться подобно тростнику на ветру. Это требовало другой силы, совершенно отличающейся от той, которой обладала Адди. Она была воспитана с уважением к своим собственным потребностям, так же, как мужчины уважали свои. Она бы не продержалась долго как мученик. У нее не было того тихого, стального терпения которое позволяло безропотно страдать день за днем.
Дни ее детства прошли, но они все еще были частью ее самой. Живя с Лиа в течении тех лет после войны, она училась работать и скрести за пенни, обнаружила, что может вынести многие трудности на своих плечах так долго, как долго она будет свободна в принятии своих собственных решений. И эта свобода никогда не должна быть отнята.
«Я не буду идти по жизни, не чувствуя и принадлежа, никогда больше. Я не буду проводить свои дни, надеясь, что они пролетят быстро, чувствуя оцепенение ко всему.»
Она слегка подскочила, поскольку почувствовала укол собственной иглы. –Ай!
- Уколола себя? - спросила Мэй.
- Да, мама. Я просто не могу сосредоточиться на этом.
- Почему бы тебе не поискать что-нибудь почитать?
У Адди не было желания читать, но она кивнула без энтузиазма, откладывая в сторону работу. Она скривилась, потому что заметила, что оставила небольшое кровавое пятно на ткани, это место придется маскировать большим количеством вышивки. Тогда она услышала легкие чарующие переборы гитарных струн, доносящихся снаружи, и ее пульс участился. Бэн играл на своей гитаре на ступенях маленького двухкомнатного здания ранчо, в котором он жил, что стало его привычкой, всегда, когда обед заканчивался рано. Мелодия была мягка и маняща.
- Какая прелестная песня, - прокомментировала Каролина, и Адди торопливо встала. Было бесполезно сопротивляться притягательной силе музыки.
- Я иду на прогулку, - пробормотала она и покинула комнату. Все они знали, куда она направлялась.
Мэй окликнула ее сдавленным и низким голосом. – Не долго, ты слышишь меня?
Тогда заговорила Каро, льстиво и мягко, так как обращалась к Мэй.
- Мама, ты же знаешь, что все, что ты скажешь против него, только сделает ее более решительной. Было бы более мудро промолчать.
- Молодец, старина Каро. – шептала Адди, усмехаясь себе. Почему многие ее друзья, которых она знала раньше, жаловались на своих старших сестер?
Она вышла наружу и соскочила вниз совсем как ребенок, внезапно став беззаботной. Ее сердце, казалось, забилось радостно, потому что она видела Бэна. Лунный свет бросал серебристо-синие блики на его темные волосы и освещал длину его ног, потому что он сидел в узком дверном проеме небольшого здания. Одна его нога опиралась на ступень, другая спокойно покоилась, в то время как гитара лежала поверх согнутой в колене ноги. Он улыбнулся, увидев ее, и продолжал подбирать мелодию, глазами ни на минуту не отрываясь от ее тоненькой фигурки. Адди собрала пальцами складки ткани по обеим соронам ее юбки и шла, размахивая ими, в такт шагам, сама беспечность.
Она подошла ближе, и их взгляды встретились, даря безмолвные обещания.
- Они знают, что ты здесь? – спросил он, кивая в сторону дома.
- Я сказала матери и Каро, что иду на прогулку.
- Это все? Ты не упомянула меня?
- Они знали, что я вышла, чтобы увидеть тебя.
Бэн усмехнулся.
- Тогда это немного скромно, говоря, что ты только идешь на прогулку, не так ли?
Она изобразила обиду, отворачиваясь и направляясь к дому, но притормозила, чтобы бросить через плечо.
- Если тебе неприятна моя компания, то так и скажи.
- Я никогда не говорил этого, - он отодвинулся на несколько дюймов и указал на место рядом с собой. – Присядь.
- Там слишком узко, я не смогу нормально разместиться.
Его улыбка была дъявольской. – А ты попробуй.
Адди удалось втиснуться рядом с ним и заполнить остававшееся пространство. – О, я не могу даже дышать.
- Я не жалуюсь, - он наклонился к ее склоненному рту. Ее язык встретил его, опаляя, обжигая, предлагая и пробуя на вкус, пока кровь Бэна не забурлила с увеличивающейся энергией. Он издал глубокий благодарный стон перед тем как отстраниться от нее, помня о потребности в соблюдении приличий. Он неуклюже установил пальцы на струнах и осмотрел гитару так, будто впервые ее видел.
- Я что, знал раньше как играть на этой штуковине?
Она хихикнула, уткнувшись ему в шею, наслаждаясь ароматом его кожи. – Да. И сыграй что-нибудь красивое для меня.
Он склонил голову к гитаре и подчинился. Навязчивая мелодия, которую она слышала многими ночами, будучи одинока в своей постели, казалось, витала вокруг них. Она потерлась щекой о его плечо, глаза прикрылись в блаженной неге. – Это звучит так грустно.
- Это, - он продолжал играть, многозначительно глядя на нее, - это напоминает мне тебя немного.
- Я не грустна.
- Но и не совсем счастлива.
Его понимание лишало сил, и Адди не могла отрицать этого. Она была бы счастлива, если бы не боялась за Рассела, если бы не было такой враждебности между «Санрайзом» и «Дабл баром», и если бы ее отношения не были причиной страданий Мэй, и если бы заботы о ее собственном прошлом могли бы быть решены… что ж, был целый перечень вещей, о которых нужно было беспокоиться.
- Нет, я не совсем счастлива, - допустила она. – А ты?
- Иногда.
Она сделала раздраженное лицо. – Мужчинам проще, чем женщинам, быть счастливыми.
Бэн смеялся открыто. – Никогда прежде не слышал ничего подобного. Почему ты считаешь, что нам проще в этом?
- Вы можете делать все, что только захочется. И ваши потребности настолько просты! Хорошая еда, случайная выпивка с парнями, женщина, чтобы согреть постель – и вы находитесь в экстазе.
- Ну держись, - сказал он. Его глаза горели злым весельем, когда он отложил в сторону гитару и повернулся к ней, ложа свои руки на ее бедра. Он были окружены трелью сверчка и шепотом бриза. - Есть несколько пунктов, которыми ты пренебрегла.
- О? В чем же еще вы нуждаетесь кроме того, что я уже назвала?
- В семье, с одной стороны.
- Большой или маленькой?
- Большой, конечно.
- Конечно, - отозвалась она эхом, кривляясь. – Ты бы не сказал того же, если бы был женщиной, которая должна родить детей.
- Вероятно, нет, - уступил он и улыбнулся. – Но, говоря как мужчина, мне нравится идея насчет где-то с полдюжины.
Было трудно представить его отцом. Он слишком хорошо подходил на роль амурного холостяка. – Не могу себе представить, что ты стерпишь дом, наполненный детьми, одного ребенка, срыгивающего тебе на рубашку, и другого, изо всех сил дергающего тебя за штанину.
- Так уж случилось, мне нравятся дети.
- Даже грязные?
- Не знал, что бывает другой вид.
- Как ты можешь знать, что они тебе нравятся? – требовала она.
- У меня есть племянник и племянница, и они...
-Это только двое, - сказала она торжествуя. – Двое сильно отличаются от шестерых.
-Чего ты добиваешься?
- Я всего лишь хочу обратить внимание на то, сколько времени, внимания и беспокойства потребует эта полудюжина детей.
- Таким образом ты не планируешь шестерых?
- Нет, это уж слишком! Двоих или троих достаточно…
- Замечательно. Главное, чтобы один из них был мальчик
- Шовинист! – проворчала она. - Ты получишь три возможности, и если все они окажутся девочками – очень жаль. Рождение слишком многих детей делает женщину старой прежде времени. И, кроме того, я была бы настолько занята этими шестьми, что у меня совсем не хватило бы времени на тебя. И я всегда также слишком бы уставала для занятий любовью и…
- В твоих словах есть смысл, - сказал он торопливо. - Хорошо, мы сделаем троих.
- Бэн, теперь, когда мы говорим о нашем будущем, есть нечто, что меня беспокоит…
- Позже, - сказал он. Его дыхание ерошило тонкие волоски у нее на затылке. Она подскочила, поскольку почувствовала нежный укус его зубов.
- Но это важно. Это насчет нашего брака и…
- Адди, я не собираюсь сидеть здесь и тщательно разбирать список. – Его руки переместились вверх, обхватывая талию и задерживаясь под грудью. – Не сейчас. Это – первый раз, когда я с тобой наедине с прошлой ночи.
Слабая боль обосновалась у нее в груди, ощущение, требующее успокоительного касания его рук.
- Я скучал по тебе сегодня, - бормотал он.
Она, выгнулась назад и оттеснила его. – Важно поговорить об этом. Есть кое-что, что мы должны понять друг в друге. Это и есть своего рода ухаживание.
Бэн вздохнул, отпуская ее, и оперся руками на согнутые колени. Он послал ей косой взгляд полный сарказма. – Что же такого ты не понимаешь, что не может подождать?
- Это кое-что, что ты не понимаешь во мне.
Внезапно его глаза стали тревожными. – Продолжай.
- Есть вещи, вы которых я нуждаюсь… это не может быть обычный брак. Я отличаюсь… от других здешних женщин.
- Я не буду спорить с этим.
- Я беспокоюсь о том, что будет представлять собой брак между такими людьми как мы. Мы оба решительны, и у каждого из нас имеются собственные суждения.
- Согласен. Нам придется найти множество компромиссов.
- Но есть некоторые вещи, по поводу которых я не хочу…не могу пойти на компромисс, - она подняла взгляд и вспыхнула, встретившись с его глазами. – Я сожалею, что подняла этот вопрос. Я действительно не знаю, что хотела сказать.
- А я думаю знаешь.
- Возможно, я не должна… еще слишком рано…
- Что ты планируешь попросить? Поездку вокруг света? Самое большое ранчо Техаса? Часть Североатлантического побережья?
Адди не могла сдержаться и фыркнула от смеха. – О, прекрати!
Он схватил ее запястья и завел их себе за шею так, что она полностью обхватила его спину. – Скажи мне, - сказал он, целуя ее в лоб, - я исчерпываю предположения.
- Я хочу, чтобы через двадцать лет ты слушал меня с тем же интересом, что и сейчас. Будто мое мнение важно для тебя.
- Оно важно. И всегда будет. Что-нибудь еще? – его губы пропутешествовали к виску, задерживаясь на пульсе, который они нашли там.
-Да. Я не хочу превратиться в твою собственность, в приложение типа дополнительной руки или ноги, в кого-то, от кого ожидают полного согласия во всем, что бы ты ни говорил. Я не буду тиха во время обеденных бесед за нашим столом, - теперь, когда она начала открываться ему, было намного легче продолжать. – Я нуждаюсь в уважении, а не в снисхождении. Я хочу твоей честности, всегда, во всем, и хочу иметь возможность показать, что способна для тебя на большее, чем просто шитье, стирка и готовка. Все это сможет любая женщина. Я же хочу занять в твоей жизни то место, что больше никому не под силу занять, и я не имею ввиду пьедестал.
- Я бы даже не стал пытаться проделать что-то подобное
- Не попытался бы? Ты не хотел бы, чтобы я изменилась после нашей свадьбы? Чтобы делала все, что ты говоришь и никогда не спорила с тобой?
- Черт, нет! Зачем мне изменять то, что привлекает меня в тебе больше всего? – он погладил ее по талии с одной стороны и лениво улыбнулся. – Позволь женам других мужчин разыгрывать из себя бессмысленных дурочек, если им так нравится. У меня же будет женщина, у которой есть немного здравого смысла. И почему я должен хотеть, чтобы ты все время со мной соглашалась? Это было бы сущим адом для меня иметь дело с кем-то, бессмысленно повторяющим все, что я сказал. Обрати внимание на что-нибудь другое, дорогая, я женюсь на тебе не для того, чтобы менять.
Она смотрела на него изумленно. Как он отличался от всех мужчин, что приходилось ей знать. Берни и его друзья были дикими и безрассудными, такими, о которых думаешь, качая головой: а уважают ли они кого-нибудь, хотя бы самих себя? Большинство ветеранов войны, о которых она заботилась, были жестоко и странно растеряны, неспособные понять себя или мир вокруг них. И мужчины в округе представляли собой любопытную смесь наивности и шовинизма. Взрослые мальчики, все они.
Но Бэн не был мальчиком. Он был мужчиной непринужденным, уверенным в своем месте в мире, сильным, но все же чувствительным к потребностям других. Он никоим образом не был простаком, но и не был циником также, обладая ловким чувством юмора и глубокой проницательностью. Адди положила свою ладонь ему на руку, желая сказать, как сильно она ценит его широту взглядов по отношению к ней.
- Большинство мужчин идут на попятную… я имею ввиду в настоящее время… не желают превращать брак в партнерство, которое я предлагаю…
- Я не буду отдавать тебе приказы для выполнения. Но не задирай нос по этому поводу. Будь я проклят, если не я буду главой в нашей семье! Понятно?
Адди улыбнулась и игриво укусила его в плечо через рубашку. Она понимала. Он мог быть податливым.
– Тебе всегда нравится иметь свой собственный путь? – укорила она.
Он наклонил свою голову к ее и заворчал около ее уха.
– Вы обличаете мои недостатки, мисс Аделин
- Я пытаюсь, - сказала она, приближая свои губы к его и предлагая легкий словно перышко поцелуй. Он принял его не колеблясь, заканчивая со вкусом.
- Где на земле ты обрел такое отношение к женщинам? – спросила она, когда их губы разомкнулись. – Я удивлена тем, насколько ты либерален. Это из-за кого-то из твоего прошлого, не так ли? Твоя мать учила тебя быть таким непредубежденным, или это была другая женщина?
Он колебался, пристальным, почти хищным взглядом выискивая нечто в ее лице. Не важно, что это было, он, казалось, не нашел, что искал.
- Возможно, я когда-нибудь скажу тебе.
Сочетание его небрежного тона и пронизывающих глаз смутило ее.
- Ты мог бы сказать мне сейчас, если бы захотел. Ты можешь доверять мне в какой-либо мере. Во всем.
- Точно так же, как ты доверяешь мне, да?
Улыбка Адди исчезла, поскольку она услышала язвительную насмешку в его голосе, подобную удару хлыста.
– Что ты имеешь ввиду? Я действительно доверяю тебе.
Он не отвечал с секунду. А затем, к ее облегчению, он изменился с изумительной стремительностью, подняв гитару и начав играть в наигранном стиле ковбоя, что рассмешило ее. Задорная мелодия напомнила Адди о западных картинах, которые она видела в кино, картинах, изображавших статных красавчиков-ковбоев в десятигаллонных шляпах.
- Что ты играешь? Это кажется знакомым…
- Кое-что, что мы поем в пути.
Мелодия была «Моя Бонни направляется за океан». И поскольку она узнала ее, она остановила на нем укоризненный взгляд. – Я знаю, что не песня ковбоев вообще.
- Да, это…
- Это песня моряков. Я даже знаю слова. И она продемонстрировала строчку или две немелодичным голосом, который заставил его вздрогнуть: «…возвращают, возвращают мою Бонни мне, мне…»
- Это та часть, где мы обычно поем – «Вперед маленькие щенки, вперед!»
Неужели вы не могли потрудиться составить собственную песню, вместо того, чтобы красть эту?
- Она не была украдена, только улучшена. Стиль Техаса. – Он был настолько нераскаявшимся, что Адди не удержалась от смешка.
- Вы бесстыдны. И вы нуждаетесь в перевоспитании, - она гладила ладонью его плечо и смотрела на главный дом. – Однако с этим придется подождать. Сейчас я должна уйти, хитрец.
Озорство исчезло из его глаз, и он отложил гитару. Его рука покоилась на ее талии, пресекая все ее попытки подняться. Она почти подскочила от неожиданности столь крепкой хватки. – Почему ты назвала меня так?
- Как, хитрец? Да ведь это – только выражение.
Это было некое небрежное выражение привязанности для Берни и еще нескольких ветеранов в госпитале. – Я не говорила этого тебе прежде и ты никогда…
- Откуда ты его знаешь? – Было в ней кое-что, некие странные сами по себе выражения, которые сбивали его с толку. Ему не нравилось внутренне осознание того, что она ограждает частичку себя от него, даже сейчас, когда находится в его объятиях. Иногда он даже чувствовал всю остроту ее страха, но никак не мог понять, кого или чего она боится. Быть может его?
- Я с-слышала это в Вирджинии, - она заикалась, проклиная себя за то, что она такая неумелая лгунья. – Я никогда больше тебя так не назову, если тебе не нравится.
- Мне не нравится.
Она смотрела на него, перепуганная еле заметной насмешкой, что коснулась его губ.
- Я сожалею, - пробормотала она и сделала попытку подняться. Он резко одернул ее назад, на ступень, его руки обвились вокруг ее талии. Их глаза встретились с электрически заряженной вспышкой. Адди ощущала его напряжение, но не могла понять его. – В чем дело?
Он выглядел достаточно сердитым, чтобы встряхнуть ее. Его рука лягла позади ее шеи и он удержал ее голову крепким поцелуем. Адди извивалась, протестуя от его грубости и упираясь кулачками в попытке оттолкнуть его. Его грудь была тверда как кирпичная стена, тем самым отвергая все попытки оттеснить его. Сильная рука, сжимающая ее затылок, повергала ее в беспомощность, и Бэн удерживал хватку до тех пор, пока она не подчинилась со слабым, сердитым звуком. Поцелуй представлял собой не что иное, как соревнование в физической силе. Что совершенно бесполезно в борьбе с ним.
Его язык требовал доступа внутрь, и Адди сжав руки в кулачки, стояла негнущимся телом в его руках. Зверские, высокомерные скоты-мужчины думали, что сила является лучшим средством решить все, что угодно. И как смеет он проделывать с ней такое, после всего, о чем они говорили ранее! После того, как унизительный поцелуй закончился, он поднял голову и впился в нее взглядом, сердитый, возбужденный и… неудовлетворенный.
- Что ты пытаешься сделать? – спросила Адди холодно, осторожно касаясь языком своих опухших губ в осторожном исследовании. – Ты…Ты… - она пыталась вспомнить слово, которое привык использовать Рассел. - …сукин сын! Ты сделал мне больно!
В его взгляде не было ни капли сожаления по этому поводу. – Тогда мы в расчете.
- К черту в расчете! Что я сказала или сделала, чтобы ранить тебя?
- Это то, что ты не сказала, Адди. Это то, чего ты не сделала. – и прежде, чем она успела обдумать это, он поцеловал ее снова. Рассердившись, она запустила руки в волосы у него на затылке и с силой тянула до тех пор, пока он не отстранился.
- Катись ко всем чертям! – пробормотал он, сверкая глазами. – Я не хотел любить тебя. Я знал, что ты сведешь меня с ума. Будешь пытаться держать меня на расстоянии. И будь я проклят, если позволю тебе! Я буду изводить тебя издалека, пока не окажусь внутри тебя, и буду держаться крепко, независимо от того как усердно ты будешь пытаться от меня избавиться.
И не обращая внимания на ее хватку в его волосах, он накинулся своим ртом на ее, и на этот раз она уже была не в силах отогнать тот жар, что разливался по ее телу. Она разжала ладонь, высвобождая его волосы, и ее руки дрожа опустились на его плечи. Было невозможно игнорировать теплоту его будто стального, мускулистого тела, неровные удары сердца. Она водила руками по его спине, а ее грудь упиралась в его. Своей нежностью она была под стать его грубости, свободно предлагая то, что он стремился взять, покорно встречая его неистовство. Молча ее тело сказало ему то, что она не могла произнести вслух.
«Да, ты нужен мне…люби…да, я твоя…»
Поскольку он почувствовал ее отклик, он отпустил ее шею. Его руки плотно обхватили ее. Их тела горели огнем под одеждой, изголодавшиеся по свободе от всего, что их отделяло. Жестокость Бена исчезла, и он весь наполнялся сладкой болью желания. Опьяненным мощной смесью жажды и любви, он пытался заполнить себя ее вкусом и чувством. Его язык проник глубоко в безумной жажде, а она стонала, вплотную приникая к нему.
Они стремились быть ближе, и он столкнулся с грубостью рубчиков на остававшемся корсете, пытаясь изучить очертания ее тела. Ее юбки были целым ворохом ткани, защитным слоем. Единственной вещью, доступной ему был ее рот, и он поглощал ее дико, целуя, целуя. Задыхаясь так, будто пробежал не одну милю, Бен зажал в руке ее волосы, вспоминая, как они струились по его телу прошлой ночью. Он жаждал видеть ее нагой и раскрепощенной под ним.
Порыв стянуть ленту, туго вплетенную в ее волосы, было невозможно игнорировать. И хотя он знал, что это разозлит ее, он все нашел кончик шпильки и двумя пальцами вытащил ее. В тот же миг Адди задохнулась от изумления и рванулась от него, поскольку локон волос упал ей на плечо.
- Верни ее мне! – проворчала она, нервируясь оттого, что должна была протягивать руку за булавкой. – Что они должны подумать, если я вернусь домой через передние двери с распущенными волосами… Отдай!
Он испытывал желание отказаться. Отпустить ее в таком виде. Позволить им увидеть ее такой возбужденной и растрепанной, и каждый будет знать наверняка, что связывает их двоих. Но властная маленькая ручка Адди мельтешила перед его лицом, требуя возвращения вещицы, что он украл, и несмотря на убеждения демона, сидевшего у него на плече, он вложил шпильку в ее ладонь. Она приняла ее без слов благодарности, собирая волосы и надежно закрепляя их на затылке. Ее дыхание тяжело и взволнованно слетало с губ, яркое доказательство того смятения внутри нее, причиной которого был он.
- Я не сделала ничего, чтобы спровоцировать это... это представление. Если ты и дальше собираешься вести себя так, то держись подальше от меня, пока не обретешь хоть немного самоконтроля! – выпалила она и спустилась на две ступеньки. На этот раз он не препятствовал ей, а просто наблюдал за ней задумчивыми глазами. – Ты вполне способен быть джентельменом, когда тебе это удобно, и с этого момента я требую…
- Ты хочешь, чтобы я был джентельменом? Это совершенно противоположно тому, чего ты хотела прошлой ночью. Или твои требования в силе только до того времени, пока не пора ложиться в постель?
- Оххх… - она была слишком рассержена, чтобы ответить. Развернувшись на месте, она пошла по направлению к дому, бормоча проклятия против него и всех мужчин вообще.

----------------------------------------------------------------
Я выложила только половину главы, вторая часть у меня на флешке. Сегодня заберу ее у подруги и тогда выложу либо уже ночью, либо завтра с утра. Только не кидайтесь тапками!

Блин, только сейчас заметила, что не вся глава, чуть было 9-ю не выложила
_________________

Милли, какие тапки?! Спасибо огромное! Отличный перевод! Очень интересная глава! Подождем, не волнуйся.

Милли перевод просто отличный молодечик, мне понравилось бум ждать продолжения.

Мили, ты умничка. Очень хороший перевод. Продолжение мы подождем. Еще немного, еше чуть-чуть... И мы увзнаем чем кончилась эта история.
_________________

Миллечка!Перевод!

Милли - умничка!

 » Глава 8 часть 2

Спасибо, девочки!
Вот выкладываю вторую половину....
-------------------------------------------------------------------------------------------

Адди тихо стонала во сне, извиваясь на липнувших к телу простынях, паря в пекле мечтаний… или это были воспоминания?... наблюдая себя в знакомых сценах. Она видела собственное лицо, такое же самое и в то же время совершенно другое. Голос, тело, даже волосы… все было ее, но очертания – невероятны, структура картины была иная… искаженная… фальшивая… Почему ее глаза были такими холодными? Почему ее лицо было таким пустым?
Она и Джефф сидели на терассе, разговаривая заговорщическим шепотом, осторожно касаясь, поглощенные друг другом. Вечернее небо бросало на них маскирующие тени, и они сидели близко к друг другу, в уюте полумрака. Они были там в течение долгого времени, погруженные все глубже и глубже в скрытное общение, пока не натолкнулись на барьер из запрещенных тем. И они обсуждали то, что не входило раньше в планы.
- Это должно быть сделано скоро. – шептала Аделинн. Она склонилась ближе к нему, пристально всматриваясь в его лицо ставшими темными, почти кошачьими глазами. – Он дожидается своего юриста, чтобы добраться сюда с Востока.
- Ты ничего не должна будешь делать. Я обо всем позабочусь. От тебя мне требуется всего лишь имя.
- Я подумаю над этим, - сказала она, высчитывая про себя. Она должна была выбрать правильного человека, кого-то умного, кого-то без совести.
- Аделин, если ты волнуешься по поводу остальных членов своей семьи…
- Этот путь всем нам принесет благополучие, - сказала она с решительной улыбкой.
- Но как ты будешь чувствовать себя, после того как дело будет сделано…
- Я не буду заботиться! Почему должна я? Если бы он заботился обо мне, то он не хотел бы изменить свое завещание. Если оно изменится, то все окажется во власти опекуна многие годы, и я ничего не получу до тех пор, пока не стану старухой, - Аделин заметила изумление в его взгляде, возможно, даже легкий страх от ее грубости. Она поспешила успокоить его. – Он заботится только о Бене Хантере. Он не хочет, чтобы я была счастлива. Я никогда и не была. Но все будет по-другому с тобой, ведь будет, Джефф? - она провела пальцем по краю его рубашки вниз, схватив за пояс брюк. Медленно она погладила пальцем его напрягшийся живот. –Мы будем счастливы вместе, - сказала она, и Джефф жадно глотнул воздух.
- О да, да. Только помоги мне с именем. Кто-то отсюда. Это лучший вариант. Об остальном я позабочусь.
Она прищурено посмотрела на него, а затем наклонилась и прошептала в самое ухо.

О Боже, какое было имя?
Что она сказала ему?
Глаза Адди распахнулись, и она провела рукой по влажному лбу. Она проснулась в холодном поту. Она лежала спокойно, стараясь ни о чем не думать, закрыв глаза и ощущая дрожь век. Еще долгое время она лежала, покрытая тонким слоем испарины.
Теперь она знала.
Я предала их всех. Я помогла все это организовать.
Однажды она пожелала смерти Рассела… и она тайно замыслила с Джонсоном его убийство. После его смерти у нее появились бы свои деньги, Джонсон получил бы ранчо, снял ограды, расколол семью и разорвал бы наследство Рассела на части. Она должна найти способ предотвратить это. Но как? Лихорадочные мысли кишили в мозгу пока не заболела голова. Ей хотелось выпивки, хорошего жесткого выстрела из чего-то, что положило бы конец ее мучениям. Но хотела ли она этого для жалкого труса? Адди не могла дать ответ так или иначе и просто лежала в ожидании какого-нибудь порыва, который увлечет ее.
Немного позже она услышала мягко открывшуюся и закрывшуюся дверь, но звук был скорее похож на воображаемый. Она держала глаза закрытыми, боясь обнаружить, что это был не сон. Тихие шаги. Движение в темноте. Шорох хлопка. Скольжение джинсов. Тогда все смолкло за исключением ее прерывистого дыхания. Матрас прогнулся под весом мужского тела. Она чувствовала движения мускулистых ног вдоль ее, жар его плоти, поскольку он опустился на нее. Рыдание застряло у нее в горле, и Адди подняла руки, привлекая его к себе. Приветствуя натиск его рта, она отчаянно отвечала на его поцелуй, желая его, нуждаясь в нем.
Его теплый аромат окружал ее, и она вдыхала его жадно, запутывая руки в его волосах, принуждая поцеловать ее еще жестче. Его руки касались ее груди, дразня соски, сжимая, пока она не издала стон. Закусив губу, она вплотную приникла к нему, прижавшись своей грудью к его.
Бен задрожал и перевернулся, увлекая ее за собой. Всюду, всюду ее волосы струились и текли длинными шелковистыми волнами, обволакивая его шею, лицо и плечи. Их губы сплетались в бесконечных, нежно-агрессивных поцелуях. Его томящая охота за самым сокровенным в ней довела Адди до того, что у нее возникло ощущение, что она умирает от удовольствия.
Проводя руками вниз по его телу, она поражалась, широкому развороту его плеч, поджарой статности его талии и сильным мускулам его бедер. Кончиками пальцев она пересекла линию его бедер, заметив как изменилось его дыхание, став резким, и остановилась в тот момент, когда ее ладонь наполнилась его пульсирующей твердостью. Она погладила его так же, как помнила с прошлой ночи, и он задохнулся от ее прикосновений. Его руки погрузились в ее волосы, удерживая ее голову близко, позволяя рту жарко целовать.
Сжав ее ягодицы, он приподнял ее, перемещая вдоль своего тела. Его губы нашли пик ее груди и жадно втянули сосок, утверждая свое господство. Каждый крошечный нерв был исследован его шероховатым языком. Скользя ладонями под его шеей, она наклонила голову и потерлась щекой о его щетину.
Его шепот обжег ее уши, поскольку он обхватил ее бедра и притянул так, что она буквально оседлала его. – Прими меня в себя.
Непривычная брать инициативу на себя, она немного поколебалась, прежде чем впустить его домой, закрывая глаза от его проникновения. Слияние их тел было неторопливым скольжением двоих вверх-вниз, смесью нежности и силы, чувственности и осторожности.
Адди сцепила руки у него на груди, склонила к нему голову, окружая его шелковистым занавесом своих волос. Он впился пальцами в ее бедра, двигая ее назад и вперед, и его таз выгибался в одном ритме с ней. Это была какая-то дикая, невероятная фантазия, удовольствие столь сладкое, что почти походило на боль. О, она слышала о вещах, которые мужчина и женщина смели делать вместе, но она никогда и не представляла себя, любящей мужчину столь безумно.
Она была поймана в огне, слишком горячем, чтобы его можно было вынести, это была буря, терзающая снаружи и внутри, до тех пор, пока она не рухнула от напряженности и не вцепилась в Бена отчаянной хваткой. Ее ноги дрожали от усталости. Чувствительный к каждому ее движению и ритму, он все немедленно понял. Без слов он перевернул ее, заглушая ее всхлипывания поцелуем, вонзаясь в нее снова и снова, и ее тело трепетало от агонии экстаза, проникающего сквозь каждый нерв. Когда все было кончено, она продолжала цепляться за него, сознавая извержение его наслаждения.
Спуск с таких вызывающих головокружение высот был медленным. Они вместе расслабились, поглощенные ароматом и вкусом друг друга. Под массажными движениями его пальцев Адди лежала неподвижно, отдаваясь ласкам его умелых рук, скользящих по ее спине. Он ласково нашептывал ей слова интимной похвалы, что заставляло ее залиться румянцем, но момент был настолько блажен, и она потягивалась как довольная кошка. Темнота не была больше холодной, она была теплой и живой, яркой и полной чувственных волн, излучающихся от их пресыщенных тел. Не было никаких кошмаров, тревожащих эту темноту, только умиротворение.
Контраст между ночью и днем всегда поражал Адди, и было бесполезно пытаться к этому привыкнуть. Было невыносимо встречаться глазами с Бэном за завтраком в ее доме, обмениваться с ним вежливыми приветствиями и не вспоминать о том, чем они занимались всего несколько часов назад. Как только члены семьи ушли из-за стола и рассеялись, каждый погруженный в свои заботы, Адди проводила Бена из дома и улучила момент, чтобы свободно перемолвиться несколькими словами.
- Бен, п-подожди, - запинаясь произнесла она, касаясь его руки. Он остановился у основания лестницы, в шаге от нее, поскольку она стояла на одну ступень выше. – Есть кое-что, о чем я хочу поговорить с тобой.
- Сейчас?
Во время завтрака он носил столь искусную маску любезности, что это было скорее похоже на насмешку над самим понятием бесконечной вежливости. Теперь же он смотрел на нее как прежде вечером, с улыбкой, полной мужского высокомерия.
- Нет, не сейчас, - произнесла она, озираясь по сторонам. – И не смотри на меня так.
- Как?
- Как если бы… ты… как будто…
- Как будто я провел эту ночь в твоей постели?
- Да, и ты не должен быть столь самодовольным из-за этого!
- Ты, кажется, так влияешь на меня, - лениво сказал он. - Это было все, что я смог сделать, чтобы удержать мое...эээ...самодовольство под контролем этим утром.
- Тише, - скомандовала она, подавляя желание прихлопнуть его рот ладонью, - кое-кто может тебя услышать.
Она выглядела взволнованной и разрумянившейся этим утром, с легкими тенями под глазами от нехватки сна. Верхняя пуговица платья не была застегнута, как если бы она одевалась в спешке. Бен никогда не видел ничего более очаровательного, чем Адди Уорнер, стоящую здесь и пытающуюся сдержанно его отчитывать. Если бы вокруг не было столько людей, он бы подошел к ней и поцеловал.
- О чем ты хочешь поговорить со мной? - спросил он вместо этого.
Она коротко вздохнула, и, подобрав юбки, сделала несколько шагов назад. Сейчас было не время и не место обсуждать Рассела.
- Это может подождать.
Уловив напряженные интонации в ее голосе, Бен последовал за ней и остановил, придержав за руку.
- Адди, все в порядке?
Она неуверенно пожала плечами. Он мягко погладил изгиб ее локтя большим пальцем.
- Ты в чем-то нуждаешься, милая? – только Бен мог задать простой вопрос так, что мелкая дрожь прошла вдоль всей ее спины.
- Я должна поговорить с тобой конфеденциально.
- Сегодня вечером после обеда достаточно скоро?... Хорошо. Тогда теперь подари мне улыбку, чтобы я не беспокоился целый день. И застегни пуговицу, милая.
Этой ночью она поговорит с ним о Расселе, и об опасности, в которой он находится. Зная привязанность Бена к Расселу, будет не трудно сыграть именно на этой его слабости. Конечно, она могла бы убедить Бена более усиленно следить за ним, особенно теперь, когда конфликты между Санрайзом и Дабл баром участились и обострились.
Адди не могла представить, что кто-то прокрадется в дом и убьет Рассела в его же собственной постели. Но такое уже однажды случилось и весьма успешно, потому что было проделано ловко и неожиданно. Это не могло повториться снова. Адди знала, что она уже изменила часть истории жизни Уорнеров. Она не исчезла. Она была здесь вот уже на протяжении нескольких недель, не такая как прежде, и она приняла решения, на которые никогда бы не пошла прежняя Аделин Уорнер. Она отвернулась от Джефа и влюбилась в Бена. Впервые в своей жизни она была частью семьи. Она нашла то место, которому принадлежала. Адди будет бороться за все это, и последняя частица ее сил будет направлена на спасение Рассела.

Рассела всего распирало от самодовольства, когда Бен вышел из-за стола, чтобы сопровождать Адди на прогулке снаружи. В данный момент уже ни для кого не было секретом, что их едва зародившийся роман продолжает развиваться. Рассел был еще более доволен, чем Каро. Конечно, Мэй еще не успокоилась из-за разницы между ее дочерью и фермерским бригадиром, но удивительно, что она ничего не возражала, когда увидела их удаляющимися вместе. Возможно, она начинала понимать, что возражения против их отношений не принесут пользы.
- О боже, - пробормотала Адди, как только они оказались снаружи. – Это все обещает быть много проще, чем я ожидала. Мама ничего не сказала. О, я видела, что она вся прям заледенела, но не произнесла ни слова.
- Возможно, мысль обо мне как о зяте оказалась для нее не таким уж шоком, как мы предполагали, – размышлял Бен, забрасывая свою руку ей за спину и приноравливая свои большие шаги к ее более маленьким.
- Или возможно она думает, что ты – всего лишь временное увлечение. Ты мужчина как раз того типа, который я выбрала бы для этого.
Бен притворился угрюмым от ее небрежного замечания.
- Я - временное увлечение! Ну все!
Адди смеялась, затаив дыхание, когда он подхватил ее и направился к пастбищу за домом.
- Это был комплимент, - уверяла она, хихикая и извиваясь в его руках.
- О? – изогнул он брови, смотря на нее сверху вниз. – Что-то мне так совсем не показалось.
- Был, был! Куда ты меня несешь?
- В место, где я могу получить отмщение конфиденциально.
- Я имела ввиду то, что сказала. Любая женщина хотела бы иметь связь с тобой. – кончиком пальца она провела по открытой в вороте рубашки шее, кокетливо вырисовывая контур на хорошо загорелой коже. – Ты очень красив. И ты тот тип мужчины, который очень хорош… хорош вообще…
- Хорош в чем?
- Хватит приставать. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Я всегда задавалась вопросом, на что это будет похоже с тобой. Даже когда ты мне не нравился, я все же задавалась вопросом.
Он улыбнулся, приподняв ее выше во время ходьбы. – Ваше любопытство было удовлетворено, мадам?
- Нет еще, - сказала она, перебирая пуговицы его рубашки, - но одну вещь я знаю наверняка.
- И что же это?
Она обвила руками его шею и прошептала ему на ухо: - Ты так же хорош, как и кажешься.
Он запечатлел поцелуй на ее губах, его глаза блеснули, и он остановился, потому что они достигли стога сухой, недавно уложенной люцерны. Его первоначальное намерение состояло в том, чтобы уложить ее тут и целовать до тех пор, пока она не взмолилась бы о милосердии. Но теперь единственным его желанием было доставить ей удовольствие. Он опускал ее на душистое сено, а ее хватка за него только усиливалась.
- О! Нет, мы не можем, – она смеялась и отталкивала его. – Не сейчас. Не здесь...
- Дай мне веский аргумент.
- Они захотят узнать, чем мы тут занимались. - Ее пульс бешено стучал, а он обхватил ее и начал задирать ее юбку. – Сено будет в моих волосах, и на одежде и…
- Мы позаботимся об этом позже. О каждой пылинке.
- Невероятно! – скептический смешок сорвался с ее губ. - Ты действительно не собираешься… ты ведь… - ее голос замер, когда он достиг ее голой кожи живота под одеждой и начал поглаживать ее кончиками пальцев.
- Бен, - промолвила она, и он улыбнулся, заметив, как участилось ее дыхание. Медленно он начал стягивать вниз ее белье, обнажая кожу.
- Это борьба, не так ли? – спросил он склоняясь над ней, и проводя пальцами по животу. – Твоя благопристойность против твоего желания этого… - его рука продвинулась немного ниже, и она облизнула пересохшие губы языком, одновременно сжимая пальцы в сладостном предвкушении.
- Я только не хочу, чобы кто-нибудь у-увидел.
- О-о, но ведь это только часть забавы. – Он оперся подбородком на свою руку, наблюдая за ней в тот момент, когда нашел то местечко, что искал. Его шепот звучал хрипло, с теми вибрирующими нотками, что не могли не волновать ее. – Это заставляет тебя напрягаться внутри, не так ли. Только представь, что кто-то застукает нас в самый худший момент, представь, что кто-то увидит, как ты распласталась тут со спущенными до колен панталонами. Что бы ты тогда сказала? Что бы ты сделала?
- Я бы ум-мерла от стыда, - она задыхалась, продолжая извиваться. Он атаковал ее, надавливая и лаская смелее чем прежде.
- Да, ты умрешь на некоторое время, но вовсе не от стыда.
- У нас нет времени…
- А нам и не нужно много.
- Будет намного безопасней позже, когда все уснут…
- Риск придает этому больше пикантности.
Она затаила дыхание, ощущая, как его пальцы проникли в нее сквозь копну эластичных волос между ее бедер, посылая ей чувственный толчок.
- Нет.
- Нет? Тогда скажи мне остановиться, - промурлыкал он, поглаживая внутреннюю часть ее бедер. – Скажи мне не касаться тебя, в особенности здесь…или здесь… и еще скажи мне отпустить тебя и вернуть назад в дом.
Закрывая глаза, Адди пыталась произнести слова губами, но ее тело жаждало наслаждения, и только он мог подарить ей его. Она не могла приказать ему остановиться.
- Это прибавляет удовольствия, ведь так? – доносился его голос, бархатистый и мягкий. – Это ощущение у тебя в животе…чувство нетерпения, покончить со всем прямо сейчас, пока мы не пойманы, но нет, каждую секунду ты будешь мучаться мыслью о том, что я могу остановиться…
Она возразила и попыталась подняться, но тут же снова отступила под натиском его непрерывно движущихся пальцев. С долгим стоном она уткнулась лицом в его плечо, тихо моля его не останавливаться. Он, казалось, точно знал, чего жаждет ее тело, и пресыщал, кружась и дразня ее чувствительную плоть подушечками пальцев, погружаясь глубоко в нее, иногда быстро, иногда томительно медленно. И все это время он бормотал ей на ухо, сознательно грубо, произнося слова, которые распаляли ее еще больше.
- Кто угодно может видеть нас прямо сейчас, Адди… кто угодно может проходить в шаге от ночлежки… что если ты знаешь того, кто может наблюдать? Прикажешь ли мне остановиться тогда? - Он прекратил поглаживать ее, будто от ее ответа зависело продолжение всего.
- Нет, - стонала она, приподнимая бедра и надавливая на его руку своей увлажнившейся плотью, и он продолжил истязать ее томлением.
- Они в любом случае узнают, чем мы занимаемся, - шептал он непримиримо. – Я собираюсь заставить тебя кричать, они все услышат это.
- Я не буду, - она задыхалась, и его удыбка стала беспощадной.
- Ты боишься, что будешь.
- Нет!
И внезапно наслаждение стало столь ярким, что она действительно вскрикнула, но он заглушил ее крик поцелуем, вбирая языком в себя ее гортанные хриплые всхлипы. Он целовал ее долгое время, смакуя ее томный ответ. Когда она оправилась, она оторвалась от его рта и рук. Подавленная тем, что произошло, она села и начала поправлять свою одежду. Бен помог ей, скрывая улыбку, вызванную ее взволнованным видом.
- К-как долго мы были здесь? – спросила она, не глядя на него.
- Приблизительно десять минут.
- О! – Напряжение Адди немного спало. Она беспомощно продолжала очищаться от соломинок, цепляющихся за платье, пока Бен не взял ее подбородок в руки и не улыбнулся.
- Никто ничего не слышал, - произнес он категорично, - и не видел. Я хорошо следил, на всякий случай.
Адди покраснела. – Тогда, что ты говорил…
- Только для твоей пользы.
Она была слишком успокоена его ответом, чтобы начать выговаривать ему за заносчивость. – Я не шумела? – спросила она, и он притянул ее ближе, околдованный ее любопытной смесью скромности и возбужденности.
- Я не давал тебе шуметь, - лукаво прошептал он, и ее плечи опустились.
- Я должна злиться на тебя.
- За что? Разве тебе не было хорошо?
- Да… было… но это совсем не то…
- Прости мне нехватку понимания, но что еще не то? – хотя он и казался серьезным, она понимала, что он смеется над ней.
- Это было не так как раньше. Это не было романтично, или серьезно, или…
- Это не обязательно всегда должно быть серьезно между нами.
Его губы пробежали по ее щеке. – Иногда это может быть просто забава.
- Но это не то, что я думаю об этом, – сказала она, сводя брови. Забава? Любовные ласки между двумя людьми, заботящимися друг о друге, не являются просто забавой. Это, как предполагалось, было чем-то нежным, любящим, эмоциональным. Если они любят друг друга, то это должно означать нечто больше, чем просто забава. Ведь так?
- Как ты можешь думать об этом только с этой стороны? – возражал Бен. – Это будет по-разному всегда. Иногда все будет романтично… нежно… и иногда немного…. – он сделал паузу, подыскивая подходящее слово, - более приземлено. Иногда мы будем нежны. А иногда мы будем играть. Что в этом такого?
Поскольку он видел, что она все еще сомневается, он покачал ее лицо в ладонях и улыбнулся ей. – Я понимаю. Тебе нравятся горящие свечи и романтика, и Бог свидетель в этом нет ничего неправильного. Но ты бы быстро устала, если бы у тебя было только это. – Он усмехнулся и вытащил несколько соломинок из ее волос. – Ты должна признать, что у залитых лунным светом ночей и стогов сена есть свое специфическое очарование.
- Я предполагаю, что да.
- Ты предполагаешь? – его глаза блеснули. – Что же сделать, чтобы внушить тебе абсолютную уверенность?
Адди уставилась на него, наслаждаясь теплом его рук на щеках, блеском лунного света в волосах. Он выглядел красивым язычником в темноте, таинственный и неукротимый. Ее возлюбленный. Когда-нибудь ее муж. Она хотела прожить всю жизнь с ним. Она хотела удержать его каждым обещанием, каждым словом, каждой близостью, которую могут разделить два человека. Ее чувства к нему были такими сильными, такими ошеломляющими, что она даже не представляла, что такое вообще можно испытывать. Она подняла руки, чтобы обнять его сзади, крепко прижимая к себе.
- Я люблю тебя, Бен.
Она почувствовала, как дрогнули его руки. Ему потребовалась минута, чтобы осознать услышанное. Тогда он пробежался глазами по ее лицу, пытаясь понять, сказала ли она правду.
- Боже, я хотел, чтобы ты сказала это, – он склонил голову и поцеловал ее неистово, не в состоянии сдерживать свою страсть.
------------------------------------------------------------------------

Все, Июльчик, теперь дело за тобой!

_________________

 » Глава 9

Глава 9

Ночью ограждение юго-восточного пастбища было разрушено и конники, объезжавшие границы возле места нападения не смогли опознать нападавших. Каждый провод ограждения был разорван в нескольких местах, каждый столб изгороди вырван из земли. Звуки выстрелов были слышны слабо, но отчетливо, и их трескучий шум разбудил Адди и остальных Уорнеров. Адди замешкалась в своей комнате, неловко запутавшись в своей длинной ночной рубашке, сонная, но глубоко благодарная, что Бен оставил её только что. Если бы он задержался еще на полчаса, его бы поймали в её комнате. Это не было тем, что она хотела бы сейчас объяснять.
За дверью послышались голоса и торопливые шаги верх и вниз по лестнице. Адди осторожно приоткрыла свою дверь, протирая глаза. Рассел уже одетый направлялся к лестнице, Кейд выходил из своей комнаты в рубашке застегнутой не на те пуговицы.
- Что случилось? – спросила Адди, но Рассел проигнорировал её, сбегая вниз и крича Бену так громко, что его должно быть было слышно за пределами ранчо. Кейд взъерошил рукой волосы и пожал плечами в ответ на её вопросительный взгляд.
- Это были выстрелы, - сказала она, покусывая нижнюю губу.
- Разве? – Кейд выглядел нетерпеливым и взволнованным, - Держу пари, это изгородь.
Он стремительно кинулся вслед за Расселом, шумно топоча по ступенькам. Питер, как всегда медленный на подъем, появился в дверном проеме своей комнаты и последовал за остальными, провожаемый хмурым взглядом Каролины.
- Будьте осторожны, - сказала она вслед мужу, но он, казалось, не услышал её. Когда он исчез за дверью, Каро и Адди обменялись ошеломленными взглядами. Невысказанные мысли висели в воздухе, обе задавались вопросом - насколько все было серьезно и во что это может вылиться.
- Который час? – спросила Каро.
- Думаю, приблизительно два или три.
- Мама уже на кухне, делает кофе. Помоги мне спуститься вниз, Аделин.
Каро тяжело опиралась на её руку не столько из естественной необходимости, сколько нуждаясь в эмоциональной поддержке. Ни одна из них не могла думать ни о чем другом. Не было смысла отрицать очевидное. Происшествие касалось Дабл бар. Выстрелы были недалеко и, семья ожидала, что нечто подобное случится. Люди объединялись и уничтожали заграждения, охватывающие обширные пространства по всему центральному Техасу, по своей инициативе или будучи нанятыми воинственными ранчо. Война не была формально объявлена, но не было никакого другого способа описать положение дел между Уорнерами и Джонсонами.
- Я надеюсь, что все уже закончилось, - сказала Адди мрачно, когда Каро сделала последние два или три шага.
- Ты надеешься, что все закончилось?
- Оружейный огонь. Они направились прямо туда, папа и остальные. Мужчины так безрассудны с оружием в руках. Я только надеюсь, что никто из них не пострадает. Одна только мысль о…, - она закусила губу и с силой ухватилась за руку Каро.
- Ты беспокоишься о Бене, не так ли?
Адди была слишком расстроена, чтобы скрыть свои чувства.
- Они все полагаются на него, что он все уладит, - вспыхнула она, - Даже папа всякий раз, когда случаются неприятности или опасность говорит «Бен разберется с этим» или «Бен позаботится об этом». Бен не должен ничего не упустить, но кто не упустит его самого? Он всего лишь человек, он тоже уязвим, и я…, - она расстроено вздохнула, - О, я не знаю!
- Он в состоянии позаботиться о себе. Не волнуйся, он вернется.
- Он будет первым, кто примчится на место и заберется прямо в осиное гнездо. О, папе нравится думать, что он один ответственен за все, но все мы знаем, что именно Бен, тот, кто должен собрать осколки или сделать следующий шаг.
- Это такой человек. Кейд и Питер – те, кем нужно управлять. Но Бен, тот за кем идут. И ты не хотела бы, чтобы он был другим, не так ли?
Нет. Но я не хочу потерять его. Адди никому не смогла бы объяснить страх в своем сердце. Страх, что это слишком высокая цена за все её прошлые ошибки. Время дало ей шанс искупить то, чем она когда-то была. Но что, если с неё собирались потребовать больше? Что если ей, отказали в том, чего она так отчаянно хотела – жизни с Беном? Они прошли на кухню и сели за стол рядом с Мэй, выглядевшей спокойной, но утомленной, на улице слышались резкие звуки голосов. Проснулись люди в подсобке. Тикали минуты. Так прошел час, Адди бродила по тихой кухне, её нервы были напряжены до предела.
- Долго они там будут, как вы думаете? – спросила она кратко, зная, что ни одна из них не может ответить на этот вопрос. Но ей надо было о чем-то говорить, иначе она сойдет с ума.
- Нет смысла говорить об этом, - ответила Мэй, помешивая свой чай, - Почему бы тебе не присесть и не выпить чего-нибудь, милая?
- Это Дабл Бар, - пробормотала Адди, обходя вокруг стола в очередной раз, - Папа знал, что они сделают это. О, почему он настаивает на ограждении вдоль всей реки? Это чистое упрямство с его стороны»
- Твой отец имеет право делать все, что хочет на своей собственной земле.
- Но он не оставляет им выбора, и я думаю..
- Не наше дело – думать что-либо об этом, мы должны лишь поддержать решения твоего отца.
Адди проворчала что-то себе под нос и бросила взгляд на Каролину, задаваясь вопросом, согласилась ли она с Мэй. Каро уставилась в свой кофе, явно не желая вступать в спор. По её виду нельзя было понять, что она думает об этом. Вздохнув Адди решила сохранять спокойствие, оставшись при своем. Она только надеялась, что независимо от того, что случилось, Рассел будет достаточно сдержан, чтобы выслушать Бена. Бену нравилась идея ограждения не больше чем ей и без сомнения он попытается смягчить реакцию Рассела на те разрушения, что были сделаны сегодня вечером.
Прошло еще полчаса и Адди услышала глухой стук копыт. Без слов она кинулась к черному ходу и распахнула дверь. Это был Кейд, которого послали назад рассказать, что случилось.
- Перестрелка, - сказал он, врываясь в кухню, его глаза горели от волнения, - Это был отличный забор, - он сделал паузу, переводя дыхание, - Порублен на части. В наших пограничных конников стреляли.
- Кто? - потребовала ответа Адди.
- Никого не смогли опознать
- Дабл Бар. Это был они.
- Да, мы думаем за этим стоят они. Но они использовали не своих людей. Скорее всего их наняли. Мы продырявили одного из них. Правда в спину, что выставляет нас в не очень хорошем свете.
- Что ты имеешь в виду? Кто-то был застрелен?
- Это было до того как Бен, папа и мы успели добраться до места. Наши люди уже отогнали нападавших и выстрелили одному из них в спину. Бен и Питер повезли тело убитого к шерифу.
Адди почувствовала как кровь отхлынула от лица.
- Но это опасно! Нападавшие могли скрыться где-нибудь у дороги. Они могут попытаться выстрелить в Бена, чтобы отомстить…или…, - она поглядела на Каролину, - или Питер…
- У Бена острый глаз, - ответил Кейд.
- Но сейчас темно. Он.., - она прикусила губу и попыталась сдержать панику, чувствуя на себе порицающий взгляд Мэй. Мэй была совсем не рада неуместному беспокойству дочери об управляющем.
- Папа поручил нанять больше людей следить за нашей собственностью, - продолжал болтать Кейд, - завтра они начнут восстанавливать заграждение. Это скажется на других хозяйственных работах, которые нужно сейчас делать, а особенно на перегоне скота, - он подпрыгнул на кухне от ликования, - папа говорит, что я не буду ходить в школу несколько недель, а буду помогать здесь. Он говорит, что на ранчо слишком много работы, чтобы дурачиться с книгами.
- Это прекрасно, - ровно сказала Мэй, - ты будешь помогать отцу днем, а заниматься будешь вечером . Аделин и я поможем тебе сделать уроки и ты не отстанешь.
Радость Кейда померкла
- Эй, ма…
- Завтра будет долгий день. Поди наверх и отдохни немного.
- Спать? – повторил он, как будто впервые слышал это слово, - после всего, что случилось сегодня вечером?
Мэй неумолимо кивнула, и мальчик поплелся вон из комнаты, его ликование быстро улетучилось.
- Ты можешь сделать тоже самое Аделин, - сказала она, повернувшись к младшей дочери, - ты никому не поможешь, если все время просидишь здесь.
- Я… Я не могу лечь спать, - Адди медленно села, схватившись обеими руками за стул, как будто ждала, что её оторвут от него насильно, - Я буду ждать, когда они вернутся.
Её нервозность плавно перетекла в бесчувственность, казалось она застыла, как и время. Кофе в её чашке остыл, и она не заметила, как Каролина поменяла её на новую. Это чашка тоже успела остыть, а они все еще не возвратились.
Каждый раз у неё внутри все переворачивалось, когда она слышала снаружи шум или голос человека и понимала, что это не Бен. Она уронила голову на руки, сложенные на столе и закрыла глаза, в ожидании шагов, которые отличались бы от всех других, в ожидании голоса, который мог успокоить все её страхи. Она почувствовала руку Каролины на плече.
- Я собираюсь налить еще кофе. Кажется, они вернулись.
Адди вскинула голову, пристально вглядываясь в дверной проем. В кухню устало вошел Питер и устроил свое большое тело на стуле, принимая у Каро кружку. Рассел ворвался в кухню почти также как Кейд, с жаром начав рассказывать Мэй свою версию того, что случилось. Затем вошел Бен, закрыв за собой дверь, тихий и спокойный, его зеленые глаза были ясными, несмотря на поздний час.
Он встретился с жаждущим взглядом Адди и слегка поклонился, понимая все, что она хотела сказать, но не могла. Это был самый волевой поступок, какой она когда-либо совершала: сидеть за столом, когда все что она хотела сделать – это бросится к нему в объятья и прижаться изо всех сил. Её горло расслабилось от облегчения. Ей показалось, что она задержала свое дыхание на несколько часов. Она оглядела его пристальным взором, желая увериться, что он был в порядке, и наткнулась на пятна крови на его рубашке. Её внезапно охватила паника.
- Бен, у тебя кровь..
- Один из нападавших был убит, - он прервался, осушив пол кружки кофе одним глотком, - Пит и я привезли тело в город. Шериф, кажется, принял нашу сторону, но остальная часть графства будет прыгать как безумная.
- Что такое, черт возьми! – взорвался Рассел, - Ты имеешь в виду, что человек не может защитить свою частную собственность, когда на неё покушаются?
Бен пожал плечами, принимая во внимание и другую точку зрения.
- Ты знаешь, каково общее мнение о твоем заборе, Расс. Вдобавок ко всему первое правило кодекса: никогда не стреляй человеку в спину, будь он законопослушным или проклятым конокрадом. Это плохо пахнет.
- Остальная часть штата должна зарубить себе на носу, - парировал Рассел, - что так случится с любым, кто дотронется хоть пальцем до моего забора.
- Папа, - взорвалась Адди, - я знаю, твоя гордость уязвлена, но наступает время, когда..
- Будь я проклят, если должен буду выслушивать советы от своей собственной дочери! – взревел Рассел.
Адди придержала язык, чувствуя удивление, вспыхнувшее в комнате, но не от реакции Рассела, а от её попытки высказать свое мнение. Неодобрение было написано на лице каждого из присутствующих, кроме Бена. Он твердо взглянул Расселу в лицо.
- Расс, ты знаешь, что я поддержу тебя независимо от того, что ты решишь, - сказал Бен невозмутимо, - но это мой долг, предупредить тебя обо всех последствиях. Он кивнул в сторону кабинета и обернулся к Расселу выразительно выгнув бровь
- Пойдем выпьем, мм?
Убедительный тон Бена и долгожданное предложение заставили гнев Рассела испариться как по волшебству. Он без колебаний кивнул и вышел вслед за Беном из комнаты. Бен кинул на Адди уверяющий взгляд, и она сразу почувствовала себя лучше, не сомневаясь, что Бен не даст Расселу совершить что-либо необдуманное.
- Питер, ты не пойдешь с ними? – подтолкнула его Каролина, - ты член семьи, и..
- Они не нуждаются во мне, - ответил её муж и, позевывая, встал, - Я ложусь спать.
Каро притихла и пошла за ним, оставив Мэй и Адди на кухне одних. Адди нервно поправила рукава платья, прежде чем подняться. Мэй остановила её коротким замечанием.
- Бен больше член семьи, чем Пит, не так ли?
Адди не была уверена, что Мэй действительно спрашивала.
- Я не знаю, что ты имеешь в виду. Твой зять Питер, а Бен только..
- Твоего отца не заботит то, что скажет Пит. Он полагается на Бена.
- Все так делают, в некоторой степени.
- Но особенно твой отец. И ты.
Она была ошеломлена прямотой Мэй.
- Что заставило тебя..
- Бен хочет стать моим вторым зятем? – спросила Мэй на удивление смиренно. – Я видела, как он смотрел на тебя сейчас. Вы двое были словно особенные. Я не могу допустить этого.
- Мама, мы поговорим об этом позже, сейчас ты устала..
- Я хочу услышать это от тебя. Хуже всего подозрение и незнание, Аделин. Есть вещи, о которых мы должны поговорить.
- Мне трудно сказать тебе, что я чувствую к нему, зная, что чувствуешь ты.
- Это не личная неприязнь. Бог знает, он способен очаровать и птиц на деревьях. Я только знаю, что он не подходит тебе.
- Но, - Адди наклонилась вперед и говорила стремительно и нетерпеливо, - Ты действительно не знаешь его мама, он совсем не такой.
- С ним будет трудно обращаться.
- Только не мне.
- Если ты выйдешь за него, ты никогда не уедешь отсюда.
- А я и не хочу.
- Вы двое, словно огонь и порох. Пока взрывы захватывающи, но между вами никогда не будет мира. Позже ты пожалеешь.
- Я бы умерла, если бы вышла за человека, который бы не позволил мне спорить с ним. Мы оба решительны, но мы сможем приспособиться друг к другу. И он слушает меня, мама, действительно слушает и уважает то, что я говорю.
- Я знаю. Я слышала вас. Он говорит с тобой так, как будто ты мужчина. Вы можете наслаждаться новизной всего этого, но неправильно ему смотреть на тебя как на..
- Почему нет? Почему бы не говорить со мной так, как будто у меня есть голова на плечах?
- Он должен смотреть на тебя более мягко, вместо того, чтобы обсуждать с тобой мужские дела и беспокоить вещами, которые тебя не касаются. Ты – женщина, Аделин, со своим собственным местом и своими собственными заботами
- Мы и об этом с ним разговариваем-.
- О, Боже, - Мэй закрыла лицо руками.
- Я знаю, это кажется немного радикальным, но почему между мужем и женой должна быть черта, которую им не позволительно пересечь? Почему между ними должна быть пропасть? Есть вещи, которые ты и Каро и все наши подруги говорим друг другу, но и не мечтаем рассказать мужьям? Мужчина имеет право знать чем живет его жена и..
- Приличный человек не заинтересовался бы такими вещами! – оборвала её Мэй, и Адди, умолкла, понимая, что только обеспокоит мать, сказав ей больше. Они помолчали, затем Мэй устало сказала:
- Я полагаю, ты планируешь выйти за него замуж?
- Да.
- Я полагаю, ты уже поняла, что он хочет заниматься ранчо больше чем чем-либо другим.
- Он остался бы в Санрайз так или иначе. Папа планирует сделать его попечителем в новом завещании.
- Я знаю. Это сделало бы его ответственным за ранчо. Но если вы поженитесь, ему будет принадлежать его большая часть.
- Он женился бы на мне, даже если бы я была нищей.
- Ты действительно в этом уверена?
- Я никогда раньше не была так уверена в чем-то.
Мэй посмотрела на серьезные глаза дочери и упрямо стиснутые зубы, и её лицо болезненно сморщилось . Ей было трудно принять это поражение и все эти вещи.
- Ты совсем не похожа на своего отца, - сказала она и вышла из комнаты.
Адди сидела в одиночестве, массируя виски. Неестественная тишина охватила дом и ранчо, затишье перед бурей. Она ждала, пока не услышала, звук открывающейся двери кабинета Рассела и приглушенные голоса. Она осторожно вышла из кухни и, стоя в тени, наблюдала как Рассел поднялся по лестнице, чтобы соснуть часок перед началом трудового дня. Бен постоял на нижней ступеньке, потирая затылок и повернулся, чтобы выйти. Он увидел её, но не пошевелился, пока она шла к нему.
- Он согласился? – спросила она мягко
- Кое с чем, - вздохнул он от усталости и беспокойства, - И не знаю насколько.
Она потянулась к нему, поправила упрямую прядь, упавшую на лоб.
- Он всегда с уважением относится к тому, что ты говоришь.
Он почувствовал, как она придвинулась к нему еще ближе и замер, увидев нежность в её лице. Он никогда не обращался раньше к кому-то за утешением. Он был воспитан так, чтобы решать свои проблемы самому, и до сих пор ему прекрасно удавалось прожить без чьей либо помощи. Последней вещью, в которой он нуждался, было утешение женщины. И все же… у него было непреодолимое желание притянуть Адди ближе и поделиться с ней своими проблемами. Она была здесь, рядом, вынуждая его впустить её в свою душу. Адди видела нерешительность в его лице и поняла его больше, чем возможно он сам понял себя. Пока она не встретилась с ним, она так же боролась, чтобы держать расстояние между собой и всем, что угрожало стать слишком близким. Но хотел он того или нет, он нуждался в ней. Она привстала на цыпочки и, обняв его руками за шею, прильнула губами к его небритому подбородку.
- Только попробуй держать меня на расстоянии, - сказала она хрипло, - Я тебе не позволю.
Он замер на мгновение, а затем наклонился и поцеловал её, его рука легла ей на затылок, чуть отклоняя назад. Адди вздохнула и крепче обхватила его за плечи. Усталость и сомнения рассеялись как осенние листья на ветру. Он коснулся губами изгиба её шеи, её руки скользили по напряженным мускулам его спины.
- Вначале этой ночи была я, потом эти разрушители заборов, - прошептала она, - ты совсем не отдыхал.
- Ты утомила меня больше чем разрушители заборов, - пробормотал он, его руки блуждали по её стройному телу.
- Хочешь немного поспать?
- До рассвета всего час. Скоро надо будет поднимать работников, раздать задания на день, убедиться, что все заняты своей работой. Лучше я буду бодрствовать.
Принимая как должное, что она останется с ним, Бен подхватил её на руки и понес в слабо освещенную комнату. Он сел на диван, усадив её себе на колени, и поцеловал долгим разжигающим страсть поцелуем.
- Я волновалась о тебе, - призналась Адди, распахивая его рубашку, чтобы прижаться щекой к его груди.
- Обо мне? – он перебирал её волосы пальцами, наматывая на них её длинные локоны, - Не было причины, милая. Стрельба закончилась раньше, чем я там появился.
- Когда я узнала, что ты повез тело в город, я испугалась, что кто-то в тебя выстрелит.
Бен слабо усмехнулся, впервые за этот день, приблизил свое лицо так, что их носы соприкоснулись:
- Я думаю, что мне нравится, когда обо мне беспокоятся.
- Я волнуюсь не только за тебя.
Он немедленно отрезвел.
- Расс. Мне не нравится то положение, в которое он себя поставил.
- Я признаю, что с этого момента он должен быть осторожнее, но я не думаю, что есть причины для беспокойства.
- А я думаю, что это гораздо серьезнее, чем кажется, - сказала она искренне, - Очевидно, что он будет бороться до последнего вздоха, чтобы закончить это заграждение. Если бы ты был Джонсоном или любым из людей, что теряют из-за этого деньги и собственность, разве ты бы не подумал, что единственная вещь, чтобы остановить это – убрать его с пути навсегда.
Бен уставился на неё и слова возражения застыли у него на губах.
- Он в опасности, - сказала Адди, - я знаю это.
- Я поговорю с ним.
- Его надо защитить, - хотя она и попыталась говорить обыденно, её голос звенел от напряжения, - Возможно, я излишне драматизирую, но я не уверена, что дома он в безопасности.
- Адди, не начинай напрашиваться на неприятности, когда…
- Ты не мог бы подумать об охране дома ночью? Пожалуйста.
- Ты действительно серьёзно? – Бен потрясенно покачал головой, - Милая, никто не сможет пробраться мимо патруля на границах ранчо. И даже, если бы кто-то руководил всем этим, ты правда думаешь, что у него хватило бы наглости пробраться в дом? Если он и зайдет так далеко, как он найдет комнату, в которой спит Рассел? И если…
- А что если это кто-то, кто хорошо знает ранчо?
- Если ты собираешься тратить свое время волнуясь, есть много других вещей гораздо больше заслуживающих волнения.
- Пожалуйста, - Адди неосознанно сжимала в кулаке полы его рубашки, - Сделай так, чтобы кто-то охранял дом каждую ночь, - она отчаянно искала правильные слова, которые могли бы заставить его согласиться, - Пожалуйста…Я боюсь.
Эти последние её слова его явно тронули:
- Адди, - произнес он, обхватив ладонями её лицо и глядя в глаза, - Ты что-то видела или слышала?
- Не совсем…
- Я не смогу помочь, если ты мне не скажешь.
Сказать тебе что? Что я двадцать лет жила в будущем и узнала, как был убит мой отец? О, и не только это, но и то, что я помогла спланировать это, хотя я совершенно не помню каков был план? И между прочим, если бы я не влюбилась в тебя, я вероятно все еще так или иначе подозревала бы тебя, если бы не знала, как ты заботишься о Расселе. Только как я, скажи на милость, сообщу тебе все это?
- Просто сделай то, что я прошу, - попросила она, - И не говори папе, иначе он запретит все это. Он думает, что может защитить себя сам.
- Почему бы ему и не думать так. Он тридцать лет ходил по лезвию бритвы и не получил ни царапины.
- Ты собираешься уведомить людей вне дома? – она нахмурилась, пока он не кивнул неохотно, - Это – обещание? Только не говори мне ничего, чтобы просто успокоить.
Бен смутил её зловеще мягким голосом:
- Я никогда не солгал бы тебе, Аделин.
- Я не это имела в виду. Я только..
- Испугалась, - пробормотал он, касаясь её лица кончиками пальцев. Несмотря на мягкость его прикосновений, она дрожала от тревожных предчувствий.
- Ты сердишься.
- Я свернул бы твою тоненькую шейку, если бы знал, что тогда узнаю, что могло случиться, чтобы заставить тебя предчувствовать все это.
- Это не важно.
- Для меня важно.
- Я только беспокоюсь о папе, только и всего. И теперь, когда я знаю, что дом будет охраняться, я чувствую себя намного лучше.
Но Бен не утихомирился, и продолжал хмуриться, когда она стала покрывать его лицо лёгкими поцелуями.
- Это не помогает, Аделин.
Адди остановилась и посмотрела на него, понимая, что её игривость не имела успеха. Она все еще боялась, и они оба знали это. Время неумолимо наступало, неся с собой ощущение гибельной неизбежности. Она боялась за Рассела и за Бена. Он был обвинен тогда в убийстве Рассела, сбежал из Санрайз и скитался в течение пятидесяти лет. Она видела его – жалкого бездомного старика. Полная противоположность ему нынешнему. Образ был туманен, но сохранился глубоко в душе и часто посещал её.
- Обними меня, - сказала она, наконец, чувствуя себя несчастной и виноватой, и его руки обвились вокруг неё. Его голос был одновременно груб и ласков:
- Маленькая глупышка. Ты думаешь, что я собираюсь позволить, чтобы с тобой что-то случилось? Храни свои тайны. Пока. Но это – последний раз, когда я стою в стороне и выкручиваю себе руки, оставляя при тебе твои маленькие секреты. Настанет время, когда я начну задавать вопросы, Адди, и я буду ждать на них ответы. И тогда помоги тебе Бог, если ты попытаешься умаслить меня. Поняла? – Бен подождал, пока не почувствовал как она кивнула у его груди. Он поцеловал её в макушку:
- Не бойся. Все будет просто прекрасно. Ты же знаешь, я всегда буду заботиться о тебе.
Она прижалась к нему крепче и страх и вина постепенно исчезли. Тепло окутывало её, заставляя пылать. Она наслаждалась защитой его тела, таяла от удовольствия, когда его руки гладили её по спине. Если бы только он мог держать её так всегда. Она очень хотела рассказать ему чего она боялась на самом деле, но не было никакого способа объяснить все это, кроме как сказать прямо.
- Бен? Если бы тебе нравился кто-то, а потом ты узнал, что он сделал в прошлом некие плохие вещи, это бы изменило твои чувства к нему?
- Это зависит, - сказал Бен глубокомысленно, его руки на мгновение остановились, затем снова возобновили свои поглаживания, - Полагаю, это зависело бы от того, что именно он сделал. Если это было достаточно плохо…да, это бы изменило мое отношение к нему.
- Но что, если он изменился и действительно сожалеет о том, что сделал?
- Я не тот, кто имеет право судить. Ты говоришь с бывшим конокрадом, помнишь?
- Угон скота – это худшая вещь, которую ты когда- либо делал?
Бен усмехнулся.
- О, я могу признаться и в худшем. Любой, кто знал меня прежде, чем я приехал в Техас, скажет тебе, что я промотал свою молодость.
- Ты сожалеешь теперь о всех тех вещах, что творил тогда?
- Я редко задумываюсь о прошлом. И не трачу напрасно время, сожалея о сделанном. Я уже трижды заплатил за свои ошибки , - он заметил впадинку у основания горла в раскрытом вороте её сорочки и наклонился, чтобы припасть к ней губами.
- Откуда такой внезапный интерес к греху и искуплению? – спросил он приглушенно, - Вспоминаю всякие школьные шучки, тебя никогда не ловили на этом? Держу пари, ты прятала учительский мел. Или шушукалась с подружками на уроке географии…
- Никогда, - сказала она, устраиваясь поудобней. Она положила голову ему на плечо, наслаждаясь прикосновениями его губ, - Я всегда хорошо вела себя.
Он ловко расстегнул крохотные пуговки на вороте её длинной ночной рубашки, одну за другой, спускаясь к её груди, - Я слышал нечто другое, Аделин.
- Не верь ни единому слову. А кроме того, ты тоже вероятно не был ангелом.
Бен усмехнулся:
- Меня постоянно выгоняли с уроков.
- Нарушитель спокойствия.
- Угу. Однажды я спрятал змею в столе Мэри Эшборн, - он лениво хохотнул. – Она вытащила её, когда полезла за карандашом.
- Как гадко!
- Это была маленькая садовая змейка. Она не стоила всего того крика.
- Зачем ты это сделал?
- Мэри мне нравилась.
- Твои методы ухаживания улучшились.
- Практика, - сказал он, его рука скользнула под подол её рубашки, и она схватила её, чтобы остановить.
- Со многими женщинами?
- Не с таким количеством, какое ты кажется подозреваешь. Разве мы не говорили об этом раньше?
- Ты сказал, что как-нибудь расскажешь, почему так либерально настроен в отношении женщин. О той, кто так на тебя повлиял.
- Почему ты так уверена, что это была женщина?
- Интуиция. Ты её любил?
- Вроде того.
- Ты хотел на ней жениться?
Лицо Бена изменилось, он явно испытывал дискомфорт и выглядел настороженным и возможно немного ожесточенным.
- Адди, я не готов говорить об этом.
- Она причинила тебе боль, да?
Несмотря на раздражение, Бен с сожалением засмеялся над её упорством. И проницательностью.
- Почему это так важно?
- Я едва знаю что-то о твоем прошлом. Есть в тебе что-то, чего я не понимаю, и это беспокоит меня. Беспокоит, что ты знаешь обо мне намного больше, чем я о тебе. Ты – загадка. Почему ты выбрал такую жизнь, и почему…
- Стоп. Прежде, чем я объясню что-нибудь. Я хотел бы уточнить, что, черт возьми, и я не все понимаю в тебе.
- Она много значила для тебя? – спросила Адди, игнорируя его попытку увести её в сторону.
- В то время я думал, что она была для меня всем, - Бен откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок, - Ты когда-нибудь хотела чего-нибудь так, что спустилась бы в ад и вернулась назад только чтобы получить это? И как только ты получала это, чем больше усилий прилагала, чтобы удержать, тем меньше власти имела? Она была такой. Я никогда не встречал никого столь неуловимого. Чем дальше от меня она была, тем больше я хотел её.
Адди с удивлением почувствовала укол ревности. Она внезапно поняла, что не уверена, что хотела бы услышать о том, как он желал другую женщину, но в то же самое время горела желанием узнать о том таинственном прошлом, о котором он говорил так мало.
- Кем она была?
- Дочь одного из моих профессоров в Гарварде. Ее отец был одним из самых блестящих людей, которых я когда-либо встречал. Такой весь очень новоанглийский – надменный, интеллектуальный, динамичный. Иногда, когда он говорил, его слова, словно прожигали твой мозг, вещи, сказанные им, были радикальными. Это было потрясение. Его дочь во многом была на него похожа, тот же блеск, тот же интеллект. Я никогда не слышал, чтобы женщина разговаривала так, как она. Он позволил ей изучать те же предметы, что и его студенты, позволял ей говорить и делать все, что она хотела. Она была умнее большинства мужчин, которых я знал. Она была очень образованной женщиной. Быть воспитанной в маленьком городе около Чикаго, где мало кто слышал о подобных вещах.. я был очарован.
- Она была красива?
- Очень.
Ревность Адди удвоилась. Красивая, умная, очаровательная.
- Она кажется прекрасной, - сказала она невыразительно.
- Я тоже так думал некоторое время. Но это было невыносимо, я никогда не знал, что она выкинет в следующую минуту. То она была словно тающий во рту сахар, то вдруг впадала в гнев по неведомой причине. Иногда она шла на какой-то сумасшедший риск, таща меня в дикие приключения. Я был или безумно счастлив рядом с ней или безумно несчастен.
- Почему она была так необуздана?
Взгляд Бена стал отстраненным, словно он пристально вглядывался в неуловимые видения.
- Для неё не было места в этом мире. Ей дали возможность стать особенной…отличной от других…а затем все стали пытаться поместить её на место, которому она не принадлежала. Включая меня. Она была птицей в клетке, которая снова и снова билась о прутья своей тюрьмы. Я много раз задавался вопросом, почему она не могла быть как другие женщины, почему она хотела говорить только о мужских предметах, - он сделал паузу и посмотрел на неё, но его взгляд был непроницаем, - Ты должна это понять.
Адди тихонько кивнула.
- Но у неё не было твоей силы, - продолжил Бен, - У неё не было никакой надежды найти свой путь. Я видел как она задыхалась и не понимал почему. Я думал, что единственный способ помочь ей – это попытаться изменить её. Чем жестче я держался, тем было хуже. Я любил её, и она чувствовала ко мне то же. Но все, что я хотел от неё – семьи, ребенка, жизни вместе – все это было для неё тюрьмой. Она не хотела и доли такой жизни.
Бен глубоко вдохнул и сделал медленный выдох, поражаясь внезапной легкости в груди. В первый раз он заговорил об этой части своего прошлого. Он не планировал рассказать все это Адди, но теперь имело смысл снять тяжесть с души и рассказать все до конца. Кто еще мог его понять? Кто еще мог знать, каково это – вот так вот бороться?
- Как это закончилось?
- Она…, - Бен откашлялся и остановился. Он не мог выговорить ни слова. Адди молчала, терпеливо ожидая, хотя про себя кричала, чтобы он продолжал.
- Она узнала, что беременна, - пробормотал он, его глаза вспыхнули виной и застарелой болью, - Моим ребенком. Я настаивал, чтобы мы поженились. До выпуска оставалось несколько недель и у меня были планы вернуться в Иллинойс и получит работу в банке моего отца. Она была несчастна, я волновался. Я хотел ребенка. Я хотел её. Через день после того как она сказала о беременности, она сделала аборт. Когда я узнал о том, что она сделала, я пожалел, что она не умерла вместе с ребенком. Я никогда больше её не видел.
Сердце Адди наполнилось состраданием.
- Как тебе удалось закончить семестр?
- Деньги в нужные карманы. Мой отец был решительно настроен на то, чтобы его сын закончил Гарвард. Не было такой цены, которую не стоило бы заплатить. Меня это не волновало. Я словно омертвел.
- Мне жаль, что она так сделала, - прошептала Адди, - С ребенком.
- В этом была и моя вина. Я использовал бы ребенка как цепь и кандалы, чтобы держать её рядом с собой…
- Нет. Она должна была поговорить с тобой. Ты помог бы ей найти способ жить с этим. Она должна была доверять тебе. Ты бы выслушал её.
- Нет. Тогда я был другим.
- Не думаю, что настолько другим. Ничто не заставит меня поверить, что ты проигнорировал бы просьбу о понимании. Ты не сделал бы её жизнь тюрьмой.
- Как ты можешь быть в этом уверена? – спросил он грубо.
- Я знаю тебя. Мое сердце говорит мне это.
Он отвернулся. Адди сидела у него на коленях, пытаясь прочитать его молчание. Внезапно он потянулся рукавом к глазам, промокая незнакомую влагу, и она обвила его руками за шею отчаянно его держа. Она должна была убедить его в том, что она не станет такой, как та другая женщина, которую он любил, её дух не сокрушит осуждающий мир.
- Я не такая, Бен.
- В некоторой степени такая.
- Хорошо, конечно я не хочу быть неспособной сказать, что я хочу или не делать то, что я хочу, только потому, что я – женщина. Но я не птица в клетке. И я хочу принадлежать тебе.
- Я не хочу заманить тебя в ловушку.
- Больше всего я боюсь, что останусь одна. Разве ты не видишь, что у меня есть больше свободы с тобой, чем без тебя?
Его руки обхватили её плечи, он пристально посмотрел на неё. Сочетание невинности и опыта никогда не было столь явным на её лице. Он видел порыв ребенка , страстную любовь женщины и глубину понимания, которая могла принадлежать человеку вдвое её старше.
- Видит Бог, я никогда не позволю тебе уйти, Адди.
- Я это знаю.
- И я не буду пытаться изменить тебя.
- А я и не позволила бы.
- Нет, ты бы не позволила, - сказал он и немного расслабился, - Вы – настоящая женщина Аделин Уорнер.
- Слишком много для тебя, чтобы трогать руками? – спросила она вкрадчивым голосом, поддразнивая его. Внезапно оказавшись опрокинутой на спину, она улыбнулась, смерив его взглядом. Его глаза были наполнены желанием.
- Отнюдь нет, - сказал он, продолжая ей доказывать это способом, который не оставил у неё никаких сомнений.

Решения, принятые с глазу на глаз Беном и Расселом о том, как действовать в этой критической ситуации, семье не сообщались, но некоторые вещи были понятны и так. Самая важная – забор никуда не денется. Во-вторых, Рассел решил ограничить одиночные поездки по ранчо свои, остальных Уорнеров и ковбоев, вопреки тому, что они ожидали. Он оставался в своем кабинете и держался подальше от разрушенного заграждения, в то время как Бен контролировал строительство дополнительных хижин на границе, удвоил число патрулирующих Санрайз по ночам и дал задание работникам ковать новые столбы в основание заграждения.
Баррели драгоценной воды использовались для смягчения грунта, чтобы вырыть отверстия для столбов, возмущая тех, чьи стада были измучены жаждой. Мэй, Каролина, Адди и даже Лиа были заняты тем, что лечили порезы и царапины, которые колючая проволока оставляла на руках мужчин, занятых на строительстве . После нескольких дней такой работы Адди жаловалась Бену, что её пальцы навсегда останутся коричневыми после бесчисленных бутылочек йода.

Реакция города и соседних ранчо на нападение на собственность Рассела была неоднозначной. Некоторые скотоводы, поддерживающие идею закрыть свою землю дешевым ограждением из колючей проволоки, были оскорблены так, будто сами подверглись такому нападению. Но некоторые говорили, что Рассел это заслужил. Много ковбоев ненавидели идею ограждения земель, они привыкли ездить свободно. Мелкие скотоводы, которые часто присваивали себе отбившийся от стада скот, дрейфующий через границы владений, также негодовали на строительство заграждения.

Проходил день за днем и Адди начала остро тосковать по Бену. Она почти не видела его. Он был занят, решая проблемы, с которыми к нему шли, независимо от того маленькие они или большие. Его работе не было конца, он контролировал строительство забора и координировал другие хозяйственные работы на ранчо. Вокруг дома и в самом доме толклась куча народу и Адди и Бен не имели никакой возможности уединиться. Был назначен человек для охраны дома ночью, что тоже исключало возможность свиданий с Беном.

Адди была поглощена своей неудовлетворенностью, эмоциональной и физической, и она не пройдет, пока Бен не будет снова с нею. По ночам она лежала раскинувшись на кровати и уныло думала о том времени, когда Бен приходил к ней. Как можно было хотеть кого-то так? Моменты, когда она видела его, не были полноценными, рядом всегда был кто-то из членов семьи или работников ранчо, и не было никакой возможности побыть наедине.
Как долго она сможет быть без него? Её потребность в нем становилась сильнее с каждой минутой, пока она едва могла вынести её, если он был рядом. Как странно было чувствовать такую страшную всепоглощающую жажду кого-то и негодовать на все, что отдаляло его от неё. Он пробудил в ней желания, сильные желания, которые требовали утоления. У неё было так мало ночей с ним и каждая следующая ночь без него будет холодной и пустой. Оглядывая людей, собравшихся за одним столом, она задавалась вопросом: поймет ли кто-нибудь из них, что она чувствовала? Нет. Ни один из них на это не способен, даже одинокая и чувствительная Каролина.
Я бы пошла за ним хоть на край света. А ни один из них никогда не боролся друг за друга. Но однажды они должны были чувствовать что-то? Что-то должно было быть? Каролина и Питер вели себя как будто были едва знакомы, Мэй и Рассел были в лучшем случае устало нежны. Никакой страсти, никакой нежности. Даже никакого возмущения. О чем они говорят, когда остаются одни? Или просто молчат?
Адди скучала по долгим, уютным разговорам с Беном. В самые темные часы ночи она рассказывала ему некоторые скандально интимные вещи, из тех, что женам не полагалось рассказывать мужьям. Беседы с Беном были источником бесконечного очарования, не было почти ни одной темы, которую он бы не захотел затронуть и он никогда не страдал от излишней скромности. Казалось ему даже доставляет удовольствие заставлять её краснеть, и он всегда преуспевал в этом, даже в темноте.
Спустя недели разлуки она стала замечать, что Бен будто изменился. Исчезла легкость его манер, а чувство юмора стало более резким, чем обычно. Он всегда куда-то торопился и не задерживался возле неё, и как будто бы даже старался её избегать. Почему он стал таким бесцеремонным и резким? Почему казалось он словно был сердит на неё?
Каждый раз, когда она слышала, что он шел в дом во время обеда, видела, как он входит в комнату, наблюдала, как садится за стол, она чувствовала боль в груди. За то время, что он провел на солнце, его кожа стала более смуглой, отчего изумрудные глаза стали еще ярче на лице. Он никогда не был настолько красив и настолько недостижим. Почему, когда она смотрела на него через обеденный стол, расстояние между ними казалось превратилось в многие мили?

Адди просунула голову в приоткрытую дверь комнаты Каролины и нахмурилась, увидев маленькую фигурку с большим животом, укрытую покрывалом, на которую утреннее солнце отбрасывало нежные блики.
- Каро? – сказала она мягко, и сестра пошевелилась, - Ты не хочешь все же подняться?
Каролина покачала головой, выглядя раздраженной. Её лицо было одутловато, а под глазами, обведенными темными кругами, были мешки.
- Нет. Я чувствую себя больной. Я устала.
- Может доктор Хаскин ….
- Он говорит, что со мной все в порядке.
- Хорошо. Это замечательно.
- О! Не надо быть такой оптимистичной!
- Может принести тебе чаю? Я почитаю тебе историю из вчерашней газеты о…
- Нет. Спасибо, но я не чувствую желания что-нибудь выпить или послушать.
Адди осторожно подошла к кровати и присела на край, накрыв руку Каро своей.
- Что случилось? – спросила она мягко.
Участие словно прорвало что-то в Каро, её глаза наполнились слезами:
- Я чувствую себя такой толстой и ужасной, и со скверным характером. И я теряю волосы. Разве ты не видишь, какими тонкими и редкими они стали? У меня всегда были такие красивые волосы.
- Они все еще красивые. Если ты и потеряла несколько, этого еще недостаточно, чтобы все заметили. И они вырастут снова, как только ребенок родится.
- И-и Питер больше не хочет поговорить со мной или обнять меня…
- Он не понимает, чего ты хочешь от него. Скажи ему, в чем ты нуждаешься.
- Я хочу, чтобы он и так знал это.
- Мужчины не всегда понимают, что надо сделать. Иногда им надо говорить.
Каролина судорожно вздохнула и вытерла глаза платочком.
- Эта непоседа Лиа была в моей комнате и начала прыгать на кровати. Я была резка с ней, и она не понимает почему.
- Я увижусь с ней. Кейд и я возьмем её с собой в город. Вчера она хотела ткань, чтобы сделать кукле платье, но у нас не оказалось подходящих лоскутов. Мы купим ей отрез хлопка и может быть леденец.
- Правда? О, ей это понравится.
- А какие привезти тебе? – мягко поддразнила её Адди, - Мятные или лакричные?
- Никаких, - сказала Каро, которая выглядела теперь более умиротворенной. Несмотря на беременность, она была похожа на маленькую девочку с этим заплаканным лицом и пухлыми щечками. Адди почувствовала такую острую любовь к ней, жалея, что не знала, как сотворить для Каро какое-нибудь чудо.
- Сегодня вечером, когда я вернусь, мы вымоем твои волосы. И ты сразу почувствуешь себя лучше. И я попрошу Бена поиграть немного в музыкальной комнате после обеда, особенно ту песню, которую ты так любишь.
- Но Бен так занят…
- Он найдет время, - уверила её Адди, и озорно усмехнулась, - если я попрошу.
Лицо Каролины прояснилось и она с надеждой посмотрела на неё:
- Что происходит между вами двумя?
Адди наклонилась пониже, её карие глаза заблестели от волнения:
- Он любит меня, - прошептала она.
- О, Аделин..
- Я никогда не мечтала, что могу быть настолько счастливой. Я так люблю его, что это причиняет боль.
- Я так рада за тебя, - воскликнула Каролина, хватая её за руку, - Не позволяй ему уйти. Не позволяй ничему встать между вами.
- Нет, никогда, - лицо Адди осветила улыбка, она легонько сжала руку Каро, прежде чем отпустить её и выйти из комнаты.

- Лиа! Лиа! Где ты? Мы едем в город! Иди сюда и помоги мне найти Кейда!
Косички Лиа летели позади неё, когда она мчалась по лестнице впереди Адди и пронзительным голосом звала Кейда. Адди проводила её до крыльца, где они нашли Кейда, лениво развалившегося на ступеньках рядом с Диазом. Диаз как раз дошел до середины одной из своих невероятных историй о приключениях. Он прервал свой рассказ, увидев их, и на его морщинистом лице заиграла улыбка.
Адди нерешительно возвратила улыбку, внезапно осознав, сколько раз она безразлично проходила мимо него, когда он сидел на этом самом крыльце. Она настолько привыкла к его присутствию там, что перестала замечать, как не замечала рельсы, когда ехала в поезде, или пол под своими ногами. Время от времени они перекидывались парой слов, но она никогда не искала снова его компании после той странной, почти бессмысленной беседы, которую они тогда имели. Очень редко Адди позволяла себе думать об этом, и все о чем она хотела поговорить или спросить у него, было задвинуто в самый дальний угол её памяти. Он всегда там присутствует, всегда задумчивый.
- Кейд, ты должен взять меня и Аделин в город, - выпалила Лиа, дергая его за рукав.
Кейд, улыбался возбуждению Лиа, сопротивляясь её усилиям поднять его на ноги.
- Кто сказал, что я должен?
- Не дразнись, - сказала Адди, слегка потянув его с крыльца за шкирку. Кейд шумно зевнул и встал.
- Догадываюсь, что будет дальше. Закончишь историю позже, - сказал он Диазу, засовывая руки в карманы и добродушно пожимая плечами, - Иначе Аделин меня придушит. Ты не собираешься уезжать до вечера не так ли?
- Завтра утром, - сказал Диаз, и глаза Адди расширились от удивления.
- Уезжаете? Что это значит? Куда вы едете? Почему?
- Я никогда не остаюсь слишком долго на одном месте или в одной компании, - Диаз добродушно улыбнулся ей и пожал плечами, как будто говоря, что кое-что было не в его власти.
- Но что вы будете делать?
- Лотта собирается скоро гнать стада на север. У неё всегда есть место для хорошего сказочника в обозе.
Адди молчала. Она не хотела, чтобы он уезжал. Но она не могла объяснить это чувство ни ему, ни даже себе. Не было никакой объективной причины желать, чтобы он остался в Санрайз. Она едва знала его и почти никогда не говорила с ним. Он был именно тем, кем описал себя – сказочником. Он ничего не сделал для неё, кроме как подбросил пару полусырых идей однажды ночью, которые засели в её мозгу. Некоторые из этих странных слов, которые он сказал, о возвращении вовремя, об искуплении, напугали её своей точностью. Возможно, это было просто совпадением. А возможно и нет.
- Есть кое-что, что я хотела бы узнать, - сказала она нерешительно, - Мистер Диаз…
- Аделин, - перебил её Кейд, хихикая, потому что Лиа почти уронила его, таща к повозке, так она рвалась уехать, - Он же только что сказал, что еще будет здесь сегодня вечером. Если ты хочешь поехать в город, оставь болтуна и пошли.
Адди нахмурилась на брата, затем подняла глаза вверх:
- Позже, мистер Диаз?
- Позже, - согласился он спокойно, и она улыбнулась ему, прежде чем последовать за Кейдом и Лиа.
Когда они приехали в город, Кейд помог Адди и Лиа выбраться из двуколки, и они направились в универсальный магазин. Кейд пошел вниз по улице, чтобы посмотреть, не было ли Бена у шерифа, что было вероятно. В последнее время Бен сделал привычкой держать шерифа в курсе каждого конфликта, в который вовлекали ранчо Санрайз, делая все что можно, чтобы держать шерифа на их стороне. Не то, чтобы скудные силы, охраняющие порядок, могли много для них сделать. В этой части Техаса вы должны были сами заботиться о себе и своей собственности, и вы имели бы большие проблемы, если бы слишком полагались на чью-либо защиту. Но Бен намеревался поддерживать некоторый ореол респектабельности ранчо, и наличие осторожной поддержки шерифа было лучше, чем его неодобрение.
После покупки ярда клетчатого ситца и большого круглого леденца, Адди шла с Лиа к двуколке. Липкая от сахара рука Лиа ухватилась за неё и Адди улыбалась, когда они шагали вместе качая сомкнутыми руками.
- Хочешь лимонное драже? – спросила Лиа преувеличенно вежливо.
- Нет, спасибо.
- А тростниковой патоки?
- Милая, если бы я хотела чего-нибудь, я бы купила это себе. Но это ведь нужно будет разделить с тобой.
- Тетя Аделин?
- Что?
- Почему Бен называет тебя Адди? Никто больше так не делает, - Адди чуть не подскочила, услышав своё имя, сказанное голосом Лиа. Это напомнило ей о той, старой Лиа и о том времени, когда она слышала «Адди» именно с такой интонацией.
- Это просто прозвище, - сказала она, пытаясь унять стук сердца, - Ты можешь называть меня так, если хочешь.
- Тетя Адди, - попробовала Лиа и захихикала.
Адди не смогла сдержать смех:
- Тебе кажется это забавным, да?
- Угу, - Лиа вытащила палочку лакричника и начала жевать её кончик, - Тетя Адди, у мамы скоро будет ребенок?
- Уже не долго. Должно пройти еще примерно два месяца.
- О, - лицо Лиа недовольно сморщилось и она, откусив кусок лакричника, принялась шумно причмокивать.
Адди задумчиво смотрела на неё. Это было то, из-за чего Лиа была так взбудоражена в последнее время? Она ревновала к ребенку? Конечно… Лиа всегда была единственным ребенком в семье и она не хотела, чтобы кто-то еще занял её место.
- Хочешь знать кое-что? Тебе десять лет, ты будешь старше этого ребенка. Твоя мама была такого же возраста, когда родилась я, - Лиа тихо смотрела на неё, из-за её щеки выпирал леденец, - Когда я была маленькая, - продолжала Адди, - она показывала мне очень много вещей и я пыталась все делать точно так же, как она. Я всюду ходила за ней. Она рассказывала мне истории, расчесывала волосы и даже помогала утром одеваться. Я думаю, она была самой лучшей сестрой на свете.
По правде говоря, Адди не могла помнить ничего о своих отношениях с Каролиной. Но Лиа должна была знать это. Лиа была очарована:
- Я смогу делать все эти вещи для ребенка?
- Конечно, я знаю, она или он, будет зависеть от тебя также, как я зависела от твоей мамы.
Удовлетворенная заинтригованным выражением лица маленькой девочки, Адди позволила себе расслабиться и улыбнулась. Они дошли до другой стороны улицы, как внезапно рука Лиа выскользнула из её ладони и Адди посмотрела на неё вниз. Лицо девочки было бледно, а глаза большие как блюдца.
- Что случилось? Что…
- Аделин, - прервал её тихий голос, и она уставилась в пронзительно синие глаза Джефа Джонсона.
_________________

Милли!Июльчик!!!!!!!Класс!!!!!!!!!!!Вы молодечики!!!!Перевод , так и льется!!!!!!!!!

Девочки, всем спасибо за главы! Вы такие умнички! Еще не успела прочитать, но обязательно займусь этим романом вплотную, он меня очень заинтересовал)
_________________

 » Глава 10 часть 1

Катюша! Июля! Какие вы молодцы! Переводы замечательные! Просто супер!
Мы уже выходим на финишную прямую Еще чуть-чуть и я смогу выбросить свое ПРОМТовское чудовище и полностью распечатать роман, и читать...читать... читать!!!!
Юля, как твоя 11 глава?
Выкладываю свой эпизод 10 главы.
Глава 10.
Ощущая беспокойство Лиа, Адди крепче сжала ее руку и наклонилась к девочке:
- Не хочешь пойти к коляске, и подождать меня там?
-Джонсоны плохие, тетя Аделина…
-Тише, - шикнула на нее Адди. – Все в порядке, Лиа.
- Я пойду, поищу Кейда…
- Не нужно. Подожди меня в коляске. Я не задержусь.
Хотя голос ее звучал твердо, лицо Адди застыло в непроницаемой маске. И не Лиа была тому причиной, хотя она еще была слишком мала, что бы это понять. Лиа глядела на Адди и Джефа с легким испугом и медленно зашагала к коляске. Поравнявшись с Джефом, Адди гордо вздернула подбородок.
- Джонсоны плохие? – удивленно спросил он.
– А что можно сказать о человеке, который нанимает людей, что бы отобрать чужую собственность и
нападать на чужих работников?
- Это было только предупреждение. Я полагаю, что Рассел теперь знает, что случится, если он не захочет делиться правом на воду. В особенности, если учесть, что мы предложили за это платить…
- Он позволял вам пользоваться водой в течении многих лет совершенно бесплатно. Ему пришлось пойти на такие меры после того как вы стали угонять его скот и передвигать границы своего ранчо, захватывая его земли.
- Я не хочу говорить о нем.
- Тогда скажи, что тебе нужно и оставь меня в покое. Я приехала не одна, и будут большие неприятности, если нас заметят вдвоем.
Он посмотрел на нее удивленно, озадаченный ее словами.
- Ты ли это, Аделина?
Но она была не в настроении поддерживать разговор ни о чем.
- Что тебе нужно?
- Ты, - легкомысленно ответил он, хотя ни в его голосе, ни в его улыбке не было и намека на веселость. – Скоро, Аделина.
Она тут же поняла, что он имел ввиду. Он собирался привести в исполнение планы, которые они строили вместе, и тем самым разрушить все, что она любила и все, что она хотела в жизни. Все, к чему раньше она была абсолютно равнодушна. Она испугалась, и просто стояла и смотрела на него. Как она могла хотеть его? Как она могла помогать ему планировать собственный крах?
Твердость собственного голоса удивила ее саму.
- Джеф, все изменилось.
- Что изменилось?
- Я проверяла тебя. Все, что я тебе говорила, было ложью. Я никогда тебя не любила.
- Аделина, что, черт побери… - он протянул руку, что бы взять ее под локоть, но она резко увернулась.
- Никогда не трогай меня. Я тебя не хочу. Я даже знать тебя не желаю.
Поначалу, он был слишком ошеломлен, что бы рассердиться:
- Ты не можешь так думать! Что случилось? Это из-за того, что случилось в Фенинке? Я просто немного перебрал, дорогая. Все мужчины, когда переберут и слишком долго…
- Нет, это не имеет к этому никакого отношения. Послушай меня! Ты и я никогда не будем вместе. Забудь обо всех планах обо мне и моем отце. – Она сделала паузу и проглотила, возникший в горле, комок. – Я не хочу, что бы он пострадал. И клянусь, если ты что то ему навредишь, то получишь в ответ в два раза хуже. Я все для этого сделаю.
- Иисус Христос! О чем ты? Ты что то ему рассказала? – Джеф потянулся к ней, что бы схватить за плечи и как следует встряхнуть, но в последний момент оглянулся и увидел, что они и так привлекают достаточно много внимания прохожих. От досады его лицо приобрело свекольный оттенок и он просто уставился на нее. – Нет, ты ничего никому не говорила, - пробормотал он. – Ты не посмела бы никому в этом признаться. И ты никогда ничего не скажешь, потому что слишком заботишься о собственной шее, и не предпримешь ничего против. Ты знаешь, что твой отец на пути к собственной гибели так или иначе. И не нуждается в дополнительном толчке. Почему ты в последний момент изменила свои намерения? Сомневаешься? Это уже не имеет значения. Я не всегда понимаю тебя, Аделина, но прекрасно знаю, что ты из себя представляешь. Я знаю о тебе гораздо больше, чем кто-либо еще. И я хочу тебя. Тоже самое ты чувствуешь по отношению ко мне.
Ее губы дрожали, поскольку она из последних сил сдерживала все угрозы, которые возникли у нее в голове. Все они, казались, глупыми и бесполезными. Если бы только, она смогла вспомнить имя того человека, которого нанял Джонсон. Какое имя, она тогда произнесла? Вспоминай, кричало все внутри нее, но упиралось в глухую стену, сквозь которую невозможно было пробиться. Вспоминай!
- Я… Я все расскажу, - заявила она, пытаясь скрыть отчаяние. – Я могу погубить тебя и всю твою семью, если ты меня вынудишь к этому… И я сделаю так…
- Нет, ты не станешь, - опроверг так убежденно Джеф, что она еле сдержала желание ударить его со всей силой.
- Я тебя ненавижу, - прошипела она.
- Ага. И кое что еще, - с дразнящей улыбкой подтвердил он и крепко взял ее за руку.
- Я говорила тебе, что б ты не смел ко мне прикасаться.
- Не стоит разговаривать об этом посреди улицы. Я знаю здесь недалеко одно тихое местечко.
Адди выдернула руку и развернулась к коляске как раз вовремя, что бы заметить приближающееся бедствие. Прежде чем она смогла издать хотя бы звук, она почувствовала вихрь воздуха, когда мимо нее промчался Бен и с такой силой и скоростью налетел на Джефа, что они оба тут же рухнули на тротуар. Они были похожи на двух животных, которые рычали и дрались, катаясь в пыли. Ошеломленная Адди наблюдала, как со всех сторон стали сбегаться праздные зеваки, кто с проклятиями, кто с восторгом, и очень скоро образовали вокруг дерущихся плотную толпу. Внезапно, шум стал просто оглушительным. Пятясь назад, она покачнулась, поскольку кто то сильно толкнул ее в плечо. Оказавшийся сзади Кейд, тут же подхватил ее, что б она не упала.
- Аделина, я не смог остановить его. Как только он увидел вас вместе, он, как будто, сошел с ума.
- Лиа, - выдохнула она в ужасе, увидев пустую коляску.
- Я найду ее. Побудь здесь. – с этими словами, Кейд бросился сквозь толпу к противоположному тротуару.
Не послушавшись, Адди бросилась к толпе, расталкивая всех на своем пути, пытаясь увидеть, что происходит.
- Бен, - во все горло закричала она, но ее голос утонул в воплях все разрастающейся толп. – Бен!
Людей в толпе становилось все больше и больше, среди них началась потасовка. И это было не удивительно, потому, что драка воспринималась как противостояние «Даблл Бара» и «Санрайза», так что болельщиков и с той и с другой стороны было достаточно: люди выбрали каждый для себя за или против Рассела Уорнера, здравомыслящих среди них было очень немного. Отступая к тротуару, Адди была оглушена ревом толпы и звуками ударов.
- Кучка идиотов, - прошептал ей на ухо Кейд, а когда она обернулась, то увидела брата с прижимающейся к его боку Лиа. – Они слишком трусливы, что бы бороться против нашего забора.
- Это не… то, что… Не из-за…
- Из-за тебя? – покровительственно ухмельнулся Кейд. – Между Беном и Джефом – это ты. А между всеми остальными из-за того проклятого забора.
- Ты считаешь, что это не я во всем виновата?
- Нет, конечно. Это нужно нам самим, - сказал он серьезно. – Наше ранчо слишком большое и поэтому уязвимое, что бы выжить без ограждения.
Адди переключила внимание на Лиа, которая возбужденно крутила головой и с интересом наблюдала за дракой.
- Это Лиа нашла и привела вас? – спросила она, на что Кейд отрицательно покачал головой.
- Мы с Беном как раз выходили из офиса шерифа, когда увидели тебя с Джефом, - ухмыляясь ответил он. – Бен тут же с проклятиями, которые я никогда не рискну повторить в приличном обществе, бросился на Джефа сломя голову.
- Где же шериф, когда он так нужен? – требовательно спросила она.
Адди была напугана, что Бен сильно пострадает в драке, или уже ранен, когда раздался выстрел, который показался ударом грома для ее слуха. Лиа вздрогнула и крепко прижалась к ней. Прозвучал еще один выстрел, и дерущиеся бросились в рассыпную, как будто их ошпарили. Сэм Дейри, шериф, был крупным мужчиной, с которым предпочитали не связываться. Он опустил свой револьвер и пошел прямо на толпу, отпихивая любого, кто попадался ему на пути. Образовалось свободное пространство, и можно было увидеть Бена и Джефа. Понадобилось несколько мужчин, что бы их разнять, но после этого противники бросали друг на друга яростные взгляды, жадно ловя ртом воздух.
- Полегче, полегче… не кипятитесь. Парни, вы уже достаточно показали свой характер, - сказал Дейри, вытирая свое вспотевшее красное лицо. – Не важно, кто это начал, говорю я вам. Оба хороши, насколько я знаю. На этом все должно закончится. Осталось только заключить мировую, и что б такого больше не повторялось. И оставим это в прошлом, парни.
- Пожать ему руку? – потрясенно переспросил Джеф.
- Если вы думаете, что я… - раздраженно начал Бен.
- Довольно, - перебил его шериф. Угрожающе насупившись, он продолжил, - Я еще достаточно силен, что бы дать вам хорошенькую встряску.
- Такого больше не повторится, - сказал Бен в полной тишине. – Так подойдет?
Адди почувствовала облегчение, когда шериф неохотно кивнул, а противники направились в разные стороны. Оставив Лиа с Кейдом, она поспешила к Бену, что бы лично убедиться, что он не сильно пострадал. С тревогой она проходила мимо столпившихся, не обращая ни на кого внимания. Ее взгляд был сосредоточен на высокой фигуре. Двигаясь через толпу и игнорируя множество дружеских похлопываний по плечу, Бен, казалось, совершенно не замечал ее, пока они не поравнялись.
Адди с трудом заставила себя улыбнуться.
- Какая была необходимость устраивать драку на весь город?
Бен протер от пыли и пота глаза.
- Я сказал ему однажды, что будет, если он хоть пальцем тебя коснется.
- Тебе больно?
- Нет. Черт, он такой же мягкотелый, как и все Джонсоны, - с отвращением сказал Бен. – Неудивительно, что им приходится нанимать кого-то, что бы сломать наши ограждения. Своих силенок не хватает, что бы сделать самим.
- Мягкий или нет, ему удалось тебя задеть, - сказала Адди, глядя на ссадины на его лице. Она наклонила голову, что бы скрыть, охватившие ее, эмоции. - Пошли. Отвезем тебя домой.
- Посмотри на меня.
Тон его голоса, заставил ее без колебаний, повиноваться. Их взгляды встретились, ее с замешательством, его с ярким блеском. Удерживая ее лицо рукой, он наклонился и с горячностью стал ее целовать. Потрясенная тишина, а затем восторженный свист и улюлюканье, прошли мимо внимания Адди. Она чувствовала запах пыли и пота, жадно целующие ее губы и, из-за внезапно ослабевших ног, прижалась к крепкому мужскому телу под оглушительный стук своего сердца. Когда он ослабил хватку и прекратил поцелуй, Адди смогла лишь потрясенно смотреть на Бена, не в силах произнести ни звука. Город. Он поцеловал ее прямо перед всем городом!
- Считай это официальным объявлением о нашей помолвке, - заявил Бен, махнув рукой широко улыбающемуся Кейду по направлению к коляске.


_________________

Ириша, ты у нас как всегда - молодчина!!! А кто следующий выкладывает кусок?
Июль, твой перевод тоже Очень даже!

Фро, спасибо! А следующая, если я не ошибаюсь, Рэйси.
_________________