Irisha-IP:
01.08.13 08:11
Irish писал(а):Несогласная я.
Не вижу я по тексту где Клаудия считает себя совершенством. А о её мыслях обо всём и обо всех хочется сказать следующее. Думаю, это просто такой стиль автора, манера изложения. Ведь здесь совсем нет "голоса за кадром", мы со всеми знакомимся через мысли героини
По-моему, Ирина права
А что касается самих мыслей, то мне кажется, что мы (или большинство из нас) переносим своё неприятие героини на всё что она делает и о чём думает. Возможно это происходит потому, что так и не принята, где-то в подсознании, основная идея книги (автора) и нашей героини - "детонепробиваемость". А если немного отвлечься и обратить свой взор на себя любимую, то ... О себе могу сказать, что народ наверное в ужас пришёл, читая мои мысли
Иной раз первое впечатление формируется либо какими-то неопределёнными междометиями, либо не сильно содержательными восклицаниями типа: О, Боже! Мама дорогая!, Господи, прости! и прочими в том же духе. Ни дать ни взять - Эллочка-людоедка
(во всяком случае, именно это зачастую формируется отчётливо, остальное ускользает). Но при этом охватывается и анализируется на внутреннем уровне вся картина целиком, не упускается ни одна деталь.
Кьяра писал(а): и вообще
Цитата:
Я – чемпион по злопамятности, и не думаю, что смогла бы измениться, даже если бы захотела.
А вот это совсем не факт. Не факт, что наша героиня вообще такая. Зачастую мы о себе можем (склонны) думать хуже, чем мы есть на самом деле (у меня так
). Так что я бы не придавала этой фразе основополагающее значение. Пока Клаудия не замечена ни в плетении интриг, ни в устройстве злобных козней.
Кьяра писал(а):дом не такой (а у самой лучше? уютнее? теплее?)
Утверждать не могу, но ведь какое-то время им с Беном было хорошо в этом их доме.
Ласт, Таня, спасибо за перевод
и хорошего отдыха
...
LuSt:
13.08.13 14:02
Цитата:На самом деле, когда мы приходим в чей-то дом на праздник, разве начинаем думать на какие деньги все куплено, или какой там интерьер? Сто раз были, видели, что тут ещё обдумывать?
Ириш, а я думаю
И не только когда на праздник, а вообще...
Цитата:Так она, по-моему, одобрительно ни о ком не отзывается, всех критикует
Света, она и хорошее думает, и плохое. Как и все люди, в общем-то. Даже про Скотта хорошие слова у нее нашлись. И про мать.
Цитата:а у самой-то друзья есть? Были, пока ребенка не родили, теперь одна только подруга осталась
Есть-есть, и уже в следующей главе,
которая, кстати, будет завтра, кое с кем мы познакомимся.
Цитата: О себе могу сказать, что народ наверное в ужас пришёл, читая мои мысли
Ириша, вот уж точно!
Цитата: Пока Клаудия не замечена ни в плетении интриг, ни в устройстве злобных козней.
Скорее наоборот - превалирует семейственность. И с папой, и с мамой, и с сестрами, и с семьей мужа она очень дружна. Многие-то со свекровями и даже родными братьями-сестрами разговаривают через губу, а тут и дружеские отношения внутри семьи, и с семьей в законе тишь да гладь.
Цитата:мне кажется, что мы (или большинство из нас) переносим своё неприятие героини на всё что она делает и о чём думает. Возможно это происходит потому, что так и не принята, где-то в подсознании, основная идея книги (автора) и нашей героини - "детонепробиваемость".
Ириша, это да... А вот, например, из последнего ЖЖ-топа пациент:
http://shchukin-vlad.livejournal.com/612416.html
Неудивительно, что все чф - озлобленные люди
)
Цитата:вторую сестру считает еще большей дурой из-за ее желание иметь детей (это совершенно не понятно)
а где говорится, что она считает Дафну дурой-то? Просто у Дафны все разговоры, как у Свидетелей Иеговы на бога, сводятся к овуляшечной теме, именно это Клаудию бесит. Точно так же это бесит и Мауру, у которой, на секундочку, трое детей.
Цитата:И если бы она думала не только о себе любимой ,то есть рассказала накануне о грядущем разводе , то и не получилось бы , как получилось .
Марин, но так бы пришлось одну и ту же историю повторять пять раз, и с каждым долго и нудно обсуждать, а зачем, если есть возможность сообщить всем и сразу?
Праздник она никак не подпортила: она не куксилась, не ныла, и не выпячивала свои проблемы. Мать ее просто развела на этот разговор, если бы не она, все прошло бы, как сама Клаудия задумала.
Цитата:Но ведь бабуля Ви так активно направляла разговор в нужную ей сторону, как будто хотела вывести на чистую воду очень неприятного ей человека, а не собственную дочь.
Ириш, вот да. Маман мне не нравится. (и после 11 главы вам всем не понравится, наверное)
Цитата: Вот кому точно не надо было становиться матерью, только Клавка думаю точно не против своего существования
Оль, назад-то не засунешь )
...
LuSt:
14.08.13 07:21
» Глава 8 (часть 1)
Перевод LuSt
Редактирование codeburger
За днем рождения Зои следует шквал телефонных звонков, и, судя по содержанию записей автоответчика и по интервалам между ними, очевидно, что звонящие в сговоре: Маура, Дафна, папа, Маура, Дафна, папа. Сообщения от матери более редкие и вполне в её духе.
Я выжидаю, прежде чем кому-либо перезвонить, и эта тактика себя оправдывает: когда дело наконец доходит до разговоров, я убеждаюсь, что близкие прекратили истерить. И становится ясно, что они уже обговорили единую линию поведения: «мы просто хотим для тебя самого лучшего, и хотя мы очень любим Бена, мы на твоей стороне». За такую реакцию стоит воздать модному психологу Мауры с Верхнего Ист-Сайда, Черил Фишстейн. Рациональность и спокойствие никогда не были первыми чувствами, пробуждающимися в моих родных в подобных случаях.
Единственная реплика, которая сильно меня расстраивает – вопрос Дафны, можно ли ей связаться с Беном.
– И что ты ему скажешь? – спрашиваю я.
– Скажу, что мне жаль, что вы не смогли помириться. Что я буду по нему скучать. Возможно, спрошу, как у него дела. Но я позвоню, только если ты не против.
Я говорю, что она может делать все, что заблагорассудится, но я не желаю потом слушать пересказ их разговора, который, видимо, будет вертеться вокруг того, как они оба хотят детей. (Кстати, вообще-то первым делом Дафна сообщила, что у неё начались месячные – кажется, я знаю её менструальный цикл лучше, чем собственный.)
– А его семья с тобой связывалась?
Говорю, что нет. Мне приходит в голову, что это, по идее, должно было меня уязвить, но по ряду причин так не произошло. Думаю, родные Бена уважали меня, и я им в общем-то нравилась, но я никогда не чувствовала в наших отношениях искренней теплоты. Поэтому их молчание не слишком меня удивляет. И полагаю, чтобы действительно ранить чувства, событие должно явиться большой неожиданностью (наверное, именно поэтому у меня и есть иммунитет к действиям моей матери). Уверена, бывшая свекровь вскоре пошлет мне записку на своей фирменной почтовой бумаге с монограммой. Скорее всего, она как раз сейчас просматривает вырезки статей Энн Лэндерс в поисках фраз, которые полагается сказать бывшей невестке. Если только не слишком занята вязанием одеяльца для первенца Бена, конечно.
* * *
Следующим субботним днем мы с Майклом тащимся по Бруклинскому мосту, лавируя в толпе прогуливающихся, бегунов и велосипедистов, и Майкл божится, что с середины моста открывается чудесный умиротворяющий вид. Мы пришли сюда, потому что вчера на работе я призналась, что слегка подавлена. Майкл встал напротив моего стола и сказал:
– Ну, конечно. Было бы странно, если бы ты не была подавлена.
Потом он добавил, что у него есть идея, как меня подбодрить, и спросил о моих планах на следующий день. Я призналась, что свободна – когда так быстро меняешь статус с «замужем» на «разведена», это плохо сказывается на занятости выходных. Объяснила, что мы с Джесс планировали вылазку в Хэмптонс, но в последнюю минуту у неё образовалась «срочная командировка» (на самом деле отговорка ради встречи с Треем). Майкл предложил мне подойти к его дому в Алфабет-Сити в десять. Я подозревала, что он пригласил меня из жалости, но решила не позволить гордости помешать мне приятно провести время. А проводить время с Майклом всегда приятно.
Поэтому утром мы встретились у его дома, а теперь вот идем по пешеходному променаду Бруклинского моста. На дворе жаркий июньский день – жарче, чем обычно бывает в июне в Нью-Йорке, а из-за того, что лучи солнца отражаются от стальных конструкций, припекает еще сильнее. Мы еле передвигаем ноги, и люди обгоняют нас с обеих сторон.
Я все думаю, что это первое за долгое время лето без Бена. Первая смена времен года без него. Я совсем не разговаривала с ним уже почти два месяца. Развод завершен, бумаги пришли по почте несколько дней назад, без фанфар и церемоний. Я положила их в зеленую папку с надписью «Важные документы», где уже находились свидетельство о рождении и карточка социального страхования. Вот и все.
Размышляю о выражении «бывший муж», как одновременно грустно и странно-утонченно оно звучит, а Майкл что-то бормочет о том, что опоры моста деревянные.
– Логично было бы предположить, что дерево сгниет и разрушится, а? – говорит Майкл.
– Ага, – киваю я. – Но Венеция построена на деревянных сваях, которые намного старше этих вот опор.
– В точку, – одобряет он. – Возможно, гнилостным бактериям для жизни нужен воздух?
– Не знаю, – пожимаю я плечами.
«Бывший муж. Бывший муж. Бывший муж».
– Так ты уже переходил по этому мосту? – спрашиваю я Майкла.
– Ага. Несколько раз, включая дни после одиннадцатого сентября. Действительно помогает обрести перспективу. Сама увидишь, что я имею в виду. Это городской вариант похода. Очень умиротворяет.
Я гляжу вперед на каменные готические башенки и уходящее за горизонт пронзительно-голубое небо, испещренное замысловатым кружевом несущих тросов моста. Они создают захватывающую дух картину, и я говорю Майклу, что всегда ставила Бруклинский мост наравне со Статуей Свободы и Эмпайр Стейт Билдинг.
– Достопримечательности Нью-Йорка лучше всего выглядят на открытках. Или сверху, из окна самолета, – констатирую я, уворачиваясь, чтобы не столкнуться всем телом с толстым одышливым мужчиной в майке от Дерека Джетера. – Подальше от грязи и толпы.
Майкл понимающе улыбается.
– А ты слегка высокомерна, знаешь ли.
– Едва ли, – не соглашаюсь я.
– Ну, из твоих комментариев следует, что ты не склонна снисходить до людей, – заявляет он. Могу предположить, что мысленно он подбирает список примеров. Большинство спорщиков не способны с ходу вспомнить подходящие аргументы, но Майкл всегда готов вытащить из рукава набор фактов, чтобы использовать их против собеседника.
– Я нормально отношусь к людям, – утверждаю я.
– Ну конечно, – ехидничает он. – Не-а. Тебе не нравятся парки развлечений. Ты не любишь фанатов, которые машут огромными руками из губки на играх Никс. И тебя нипочем не сыщешь на Таймс-сквер в новогоднюю ночь.
– Как и тебя, – возражаю я. – Назови хоть кого-нибудь из наших знакомых, кто пошел бы туда?
Он поднимает руку и ускоряет шаг.
– И, – говорит он, предъявляя блистательный финальный аргумент, – ты терпеть не можешь «Титаник». Ради Бога, я не знаю больше ни одной девушки, которая бы так невзлюбила этот фильм. Это же, считай, антиамериканские настроения – ненавидеть «Титаник».
– Я вовсе его не ненавижу, – отнекиваюсь я, вспоминая о всех «Оскарах», которые собрал этот фильм. – Просто не думаю, что это та тема, на которую следует снимать кино.
– Ты не снисходишь до людей, – повторяет он.
Я на секунду задумываюсь и парирую:
– Я езжу на метро. В большей степени снизойти до людей невозможно.
– Тебе так просто удобней.
– Нет. На самом деле мне даже нравится метро.
– Вранье. Я видел, как опасливо ты держишься за поручень, – говорит Майкл, изображая мою хватку. – И контролируешь, чтобы твои ноги не касались соседских. И на выходе ты пользуешься антибактериальным гелем для рук.
Я качаю головой.
– Ну да, у меня легкая степень обсессивно-компульсивного расстройства. К чему ты это?
– К тому, что у тебя завышенные стандарты.
– В отношении фильмов? Или общественного транспорта?
– Вообще.
У меня появляется отчетливое чувство, что сейчас будет затронута моя личная жизнь. Майкл уже много недель твердит, что мне пора вновь вернуться в игру. Зайти на сайт знакомств. Подцепить какого-нибудь симпатичного незнакомца в баре. Я возражаю, что не заинтересована в случайных парнях, симпатичные они или нет.
– Знаю, что Бен был настоящим мужиком и все такое, – говорит Майкл, и его интонация наводит меня на мысль, что он вовсе не считает Бена настоящим мужиком. – Но.
– Так и знала, что ты клонишь к моей личной жизни, – перебиваю я. – Черт, Майкл, я в разводе всего несколько дней.
Он оглядывается через плечо, словно опасаясь слежки, и поясняет:
– Знаю. Но вы не живете вместе гораздо дольше. А по своему опыту скажу, что после тяжелого разрыва – а я думаю, что развод таковым является – помогает просто пойти и склеить кого-нибудь. Попробуй окунуться в жизнь.
– Предлагаешь свою кандидатуру среди прочих?
Он смотрит на меня, расплываясь в улыбке:
– А ты их рассматриваешь?
– Нет, не рассматриваю.
– Мне так не кажется. Но если передумаешь, я рядом.
– Ты пытаешься мне в чем-то признаться, Майкл? Неужели все эти долгие годы ты был тайно в меня влюблен? – отшучиваюсь я, украдкой смеривая его взглядом. На Майкле канареечно-желтая футболка, шлепанцы «адидас» и бриджи цвета хаки, открывающие длинные мускулистые икры. Есть в его уверенной слегка косолапой походке нечто, намекающее на мастерство в постели.
Майкл усмехается.
– Не-а. Не беспокойся. Я вовсе не желаю разыгрывать с тобой «Когда Гарри встретил Салли» и все такое прочее. Просто подумал, что тебе нужно знать – я всегда готов выручить друга.
– Выручить меня? – переспрашиваю я. – А ты сам разве не в вынужденном воздержании?
– Шесть недель – это еще не воздержание, – возражает он, откашливается и говорит: – Слушай. Я просто даю понять, что ты кажешься мне очень привлекательной. На твердые восемь из десяти. Поэтому, если тебе требуется доброволец или что еще, имей меня в виду.
– Ух ты, – смеюсь я. – Да кому нужен вид с Бруклинского моста после таких ободряющих слов?
Майкл улыбается, подводя меня к парапету.
– Вот здесь хорошее место, – говорит он.
Я следую за ним и смотрю на Манхэттен поверх искрящейся водной глади. Очертания города на фоне неба выглядят потрясающе даже без башен Центра международной торговли. Вокруг нас люди щелкают затворами фотоаппаратов и ищут на горизонте достопримечательности. Я смотрю на мост, уходящий к Бруклину, и вижу, как девочка-подросток показывает «знак мира» и шлет воздушный поцелуй приближающемуся к ней мальчику. Мне представляется их разговор чуть раньше: «Давай встретимся на Бруклинском мосту, детка». Закрываю глаза, слышу над головой стрекот лопастей вертолета и чувствую, как легкий ветерок ласкает лицо.
Спустя какое-то время достаю из кармана обручальное кольцо, которое в последний момент решила взять с собой. Провожу пальцем по гравировке на внутренней стороне: «Навеки, Бен». Потом двигаю плечом вперед-назад, чтобы расслабить мышцы, и с размаху швыряю кольцо в Ист-Ривер. Я горжусь своим абсолютно не девчачьим жестким броском – преимущество детства без братьев, но с обожающим бейсбол отцом, который передал все свои навыки мне. Я пытаюсь не сводить глаз с летящего кольца, чтобы увидеть, куда оно упадет, но теряю его из вида примерно на полпути – платиновый ободок сливается с оловянного цвета водами реки.
...