Симона Вилар

 » Перевод на английский стихов из романа "Леди-послушница

Вау!!! Чуть не прохлопала!!! Завидую Анне - она Филипа отхватила Ладно, тогда я себе Торира возьму

Как ни странно, но если в 3 книге он раздражал, то в 4 уже другое - подождем, пока Кудряшка дойдет, помолчу

И мне тоже со Светорадой много похожего нашлось, но совсем в другой интерпретации, что не может не радовать и не захватывать , все-таки ия снетерпением жду продолжения

В предисловии она писала, что будет дилогия, но я бы не отказалась от большего количества

Да-да, у него еще все впереди. Догонит он в рейтингах Филипа, Роллои Стему

Поддерживаю !!!


Я тоже думаю, что все еще впереди, оба повзрослеют морально, а мы будем этим наслаждаться. В любом случае, мне кажется, что Вилар еще им напридумает испытаний, но с хеппи-эндом

Всегда пожалуйста
Далекий свет меня манит
Пойду издалека
Пусть Бог меня в пути хранит,
Любовь моя крепка
The far light draws me,
And on a journey long,
I'll come to you from far away,
And let God guard me on my way...
My love is strong -
Look out for me...

Для тех, кто любит и любим,
И вдождь встает заря,
Но надо знать, что ты не сон,
Что все мечты не зря...
For those who their love reveal
and those who in it thrive.
even the dawn breaks through the rain.
I need to know that you're real
That all my dreams are not in vain

Ты мой далекйисвет - к тебе иду сквозь мрак
Я верю - ты моя судьба (дальше не успела перписать - это последний куплет в песне - в самом конце книги)
You are that far light
I strive to in the dark
You are my fate
Just wait a bit -
I'll come for you
Thus so be it!
___________________________________

Наверное уже писала, что мне роман "Леди послушница" показался не столько любовным романом, сколько историческим. Эта жизнь в замках, в монастырях, эта английская Пасха, танцы, праздники в Уэльсе, война - это словно зарисовки из прошлого, другой мир, в котором жили совсем другие люди. И автору все же удалось изобразить именно этих других людей - что Милдрэд с ее огромным чувством долга при кажущейся беспечности, что Артур с его хорошими генами, выделявшими среди простолюдинов. Не мудрено, что именно его выделял среди всех граф Херефорд, да и Честер, как оказалось, тоже. Поэтому их поступки - это поступки других людей, с другой ментальностью. Ведь не обменяем же мы женщин из гаремов, что они свыкаются что рядом еще жены и наложницы - это там нормально, и мы это признаем.
А любовь Артура и Милдрэд - просто солнечный свет среди массы проблем. Поэтому я и понимаю, как отказ Милдрэд от Артура когда он ничего не добился, как и ее решение пожертвовать собой, когда милому грозила смерть.



Ой, ну вы не забывайте, что в те времена не так и просто было взять и уехать куда-то. И Гита получила известие от дочери, что она благополучно живет в замке жениха, а в стране война, вот Гита никуда и не кинулась, сломя голову. Девочка же под присмотром. Что же касается Эдгара, то его вообще в Англии не было, если кто помнит



Ну затянутым он мне не показался - люблю я читать про средневековье. А с красным платьем... Платье, как платье. И соски Милдрэд не торчали ведь наружу, а просто выделялись на красной ткани. Кстати, не знаю как кому, но Эдгар в романе мне показался вполне понятливым папочкой - всегда шел навстречу дочери. Потому что знал, что она не дурочка. Помните их разговор в замке Бигода? Милдрэд могла шутить, но когда наступал серьезный разговор, он вмиг менялась. Да и не так часто я читала о таком взаимопонимании родителей - скорее все пишут о проблемах отцов и детей, а тут отец всегда готов поддержать дочь, а она всегда помнит о долге перед ним. Так что я -то как раз считаю, что Милдрэд очень удачный образ.



А вот ту не в бровь, а в глаз. Я когда читала, то даже подумала: уж не образом ли Майкла Прайда навеян образ Артура? Но другим я его себе представить не могу. Особенно учитывая, что Майкл Прайд давно в моих любимчиках.
_________________

У меня тоже частенько" Робин из Шервудда" встает перед глазами по любому поводу. Многие клипы выложены именно на этот сериал, актеры классные. Я за такую кандидатуру только "ЗА"!
___________________________________

ЕленКа, я не просто люблю Средневековье, я обожаю именно ЭТОТ период (и Робин Гуд наше все . он больше года был моим официальным виртуальным спутником на Леди) , поэтому, наверное, ждала слишком многого, а получился просто роман. Возможно, если бы раньше я не читала другие романы про этот период, я бы оценила его выше, но есть вещи гораздо сильнее. Ход мыслей героини мне понятен с учетом ее обязанностей и долга (да, времена, да, нравы ), но сам характер - все-таки калька с Эммы и Светорады ИМХО.
К тому же из женских образов мне гораздо ближе Анна и Карина
_________________

Ой, а я как раз не люблю Анну Каренину. Не поняла ее. Поэтому мне ближе даже Наташа Ростова... которая все же ближе к Эмме и Светораде Просто молодые девушки не ведут себя, как Анна Каренина. И я даже Смолл порой ставлю в вину, что ее 14-тилетние героини держатся и говорят, как солидные дамы с жизненным опытом. А эти все... в определенном периоде всем молоденьким девушкам нравятся танцы, наряды и мальчики.
Кстати про данный исторический период очень люблю роман Кена Фоллета "Столпы земли" - по сути один из сильнейших романов, какие читала вообще.
_________________

ЕленКа, whiterose говорила об Анне и Карине, а не об Анне Каренине

УПС! Надо же так увидеть... Анна и Карина и Анна Каренина. Очень извиняюсь.

whiterose, спасибо за совет насчет Чедвик "Великолепный рыцарь" Попробую поискать.

Кстати, девочки, если тут мужчинок Симоны Вилар разбирают, то из оставшихся я бы взяла Свенельда Мне нравятся такие бесстрашные и целеустремленные. В романе "Ведьма княгини" он мне особенно понравился.
_________________

Симона оченЬ хорошо пишет а именно события сюжет..исторического периода что я и люблю..ее романы Эмма..и Анна НевилЬ не что!!! такие книги не забываются..она вторая в моем списке после Бенцони..любимых и почитаемых писателей))

Миss L, а кроме Анны Невиль и "НЛ" что-нибудь читали у Вилар?

ЕленКа, я, если честно, думала, что ты скаламбурила , дав понять, что Анна и Карина более обстоятельные особы, а тебе милее своенравные хохотушки.

у Чедвик дилогия, состоящая из 2-х романов: "Величайший рыцарь" и "Алый лев" (только перевод ужасный), зато самое настоящее средневековое Средневековье А если что-то легкое, есть серия детективов Эллис Питерс (про монаха, который расследует всякие запутанные дела), классический английский детектив из времен Стефана и Матильды, ничего особенного, но привкус эпохи хорошо чувствуется
Посмотри:
http://lib.aldebaran.ru/author/piters_yellis/
_________________

О! В нашем полку любителей Бенцони и Вилар прибыло!!!
Лина, а можно поподробней о Ваших впечатлениях от прочтения?


Девочки, это ктось?! Либо я чего-то пропустила, либо еще не дошла


Анна, это типа ты так и не сказала "ДА"?!!
Я тоже за "и жили они долго и счастливо"!!!


Миленушка, спасибо!!!! Теперь вообще в кайф читать эти стихи на английском

Да, мне тоже ролик очень понравился Артур вышел "близко к тексту"
___________________________________

Светорада Золотая. Для меня это историко-приключенческий роман. Причем, как я поняла, историческая достоверность - не самоцель. Во всяком случае, мне так показалось. Хотя я не историк. Быт, обычаи, верования, культура прекрасно описаны. Я даже, как бы погрузилась в эту эпоху. Сомнения вызвали образы исторических лиц. Вещий Олег, Ольга, Игорь. Невольно задавала себе вопрос, а не приврала ли Вилар. Хотя, конечно, мы об этих людях знаем из Повести временных лет, из Былин и песен, учебников по истории. В первую очередь там восхвалялись заслуги этих людей перед Русью. И эти образы мною всегда воспринимались слегка поэтизировано. Может быть это и повлияло на мое нынешнее восприятие романа. Да, только не понравились они мне в этом романе. Совсем. Ролло, и тот гораздо достойнее выглядит у Вилар. Олег - вероломный и жестокий. Понадобился ему Смоленск, а княжна такая не нужна. И он сделал всё, чтобы избавиться от нее, но при этом отобрать её законное приданное. Да кому она вообще была важна? Только для простого рода Светлая радость. А как умерли родители, так и защиту потеряла. Не приспособленная, не наученная мудрости княжеской, избалованная до невозможности. Что сделали её родители для того, чтобы она впоследствии могла управлять Смоленском? НИЧЕГО. А претензии аж на Киевскую Русь. Думал батя всё купить можно. Очень показательна сцена на помолвке, когда отец попросил её танцевать, и млел от этого. Вырастили вертихвостку, а не будущую княгиню! Гордоксева сначала мне очень понравилась. Такой колоритный образ русской княжны. Но то, что она сделала после смерти мужа повергло меня просто в шок! Ведь совершенно не подумала о детях, как они будут дальше без неё жить. Не важно это для неё. Очень понравился мне образ Асмунда, но только в начале. Как только встал вопрос о его личных интересах, вмиг забыл и об интересах семьи,и об интересах самого Смоленска. Игорь - прирожденный воитель, но совершенно никудышный правитель. Резкий, эгоистичный, местами непоследовательный. Только о славе и мечтал. Как завидовал что Олег поехал с уграми на битву, а его не взял. В песнях прославлять не его теперь будут. Как ему обидно было, и обиду эту вымещал на всех, кто поблизости был. Кто ответить ему не мог. А с отцом Стемки биться не стал, знал, что не выиграет. А то, как он поступал с Ольгой меня просто выбесило. С начала женюсь только на ней, привезите. А как власть не дал ему Олег, так и жениться передумал. Пользовал её как хотел. Издевался даже над беременной. Не верила я в его любовь к ней, о которой Ольге другие говорили. Ольга тоже мне сначала понравилась. Умна, мудра, живуча, выдержана, способна воевать как мужик, и при этом не теряет своей женственности. Но потом... Хитрость, коварство, ненадежность - её главные черты. На неё совершенно нельзя положить и доверять ей, даже если ты с ней в сговоре. Всё только ради личной выгоды. Главная цель - Игорь. Всё подчинено этой цели. И плевать, что другим это только горе принесет. Стемка - вообще ужас какой-то. Бабник и похабник. Готов и к замужней в койку, и девственницу соблазнить. Главное, чтобы ему ничего за это не было. Столько лет обиду держал на 11-летнего ребенка. Мстить собрался даже не видя её. А вдруг она за 5 лет изменилась, помудрела, подобрела. Жалко мне было Светку. Вроде все восхищаются ею. А никто, получается, по настоящему её не любил. Ни семья, ни мужики. Светорада, конечно, не ангел. Но, я не представляю, что могло ещё получиться при подобном воспитании и попустительстве. А мстительна, получается от природы. Недаром Стемка её коварной считал. Да только не в коварстве дело. Не было в ней этого. Просто она совершенно не думала о последствиях. Легкомысленна и не слишком умна. До сих пор в шоке пребываю, о того, как они совместными усилиями погубили Олесю. Но, думал, естественно, каждый на другого, а своей вины не видел. Хотя, Светорада, все же раскаялась. А вот Стемка даже на секунду не задумался, что к замужней бабе ходит. Ведь, знал законы, знал чем всё это может кончиться. Просто думал только о себе. Сладко ему было, да и от Светки отвлечься надо было. Только в конце какие-то проблески человечности появились в обоих героях. Надеюсь, что всё же эта трилогия будет об их становлении как личностей. Ставлю роману 4, потому что наличие отрицательных черт в героях никак не мешает мне получать удовольствие от прочтения. А читать было интересно, пишет Вилар захватывающе. Заставляет переживать и задумываться, переосмысливать какие-то ценности. Ну, и за вновь проснувшийся интерес к истории ей спасибо.
___________________________________

Не дошла еще . Это из "Ведьмы" один из глав.героев.


Ну в первой части все только начинается, хотя и там для меня уже была любовь.


Я тоже не историк, но доверяю мнению Леди, у которых историческое образование и которые просто увлечены историей. Так вот вроде бы никто из них не упрекал, что Вилар сильно исказила исторические факты.


Хм, а я восприняла его прежде всего правителем, великим правителем надо отметить, для которого целостность и сила страны - самая главная цель в жизни. И в этой книге, я наоборот стала еще больше уважать его как историческую личность и политического деятеля. Но да это не все его деяния, дальше тоже будет он раскрываться как говориться "во всей красе". Ну и ниже ты же сама увидела, что из Светорады княжна никакая, она свиристелка, у которой ветер в голове. Вот и Олег это увидел. Не способна она была в тот момент править княжеством.


Так они ее с Игорем то и обручили. Ее никогда не готовили быть единоличной правительницей, и совсем не собирались оставлять ей в наследство Смоленское княжество, для этого и приезжали женихи со всех концов света. Ее изначально готовили как "жену", а не как "правительницу".


Так ведь обычаи тогда такие были


Об этом свидетельствуют и исторические источники. Я сама читала ни один раз (после Светорады стала рыскать в интернете), что Игоря характеризуют не очень сильным правителем, нацеленным на войны.


Мне он не понравился ни здесь, ни в "Ведьме".


Я уже когда-то писала, и не отступаю от своего. Ольга просто любила и делала все, чтобы быть с любимым. Некоторых любовь "окрыляет", становится внутренней силой, облагораживает. А вот для Ольги любовь оказалась слабостью, она была во власти этого чувства. И мне ее просто по человечески, по женски жалко.


О нет! Оксана, ты разбила мое сердце !


Ну да, он такой в первой книге . Зато как он в конце за своей любимой в терем Игоря пробрался! А то что месть держал в себе столько лет, ну так... она и обидела то его не по детски. Можно сказать сломала парнишке жизнь, еле живой тогда ноги то и унес. Но вернувшись он сразу увидел, что княжна не сильно то и изменилась, так ведь оно и было. Все та же избалованная эгоистичная девчонка.


Абсолютно согласна и солидарна в чувствах к Светке.


Я смерть Олеси целиком и полностью возлагаю на Стемку. Считаю что здесь в основном только его вина.


Ну вот, динамика пошла. Дальше - лучше будет . И становление, и взросление, и переоценка жизненных ценностей, все это у них впереди.

Спасибо за подробный и эмоциональный отзыв! Явно книга не оставила равнодушной, чему я очень рада

Девушки, доброе утро!!!

плиз, у кого есть эпилог "Анны"? скиньте!!!
___________________________________

ЭПИЛОГ (Айрин когда-то размещала в теме)
22 августа на Босуортском поле одна против другой выстроились две армии: под алым стягом с Белым вепрем и английскими львами стояло войско короля Ричарда III Йорка, под бледно-зеленым знаменем с красным Уэльским драконом — армия Генри Тюдора, графа Ричмонда.
Король Ричард, в сверкающих доспехах, в шлеме, поверх которого была надета золотая корона, на великолепном белом коне объезжал свои войска. Он всегда предпочитал белых лошадей, правда, одно время ездил на прекрасном вороном жеребце Бекингема, но этот конь был слишком норовист и однажды сбросил его величество. При падении Ричард повредил левую руку, и она у него с тех пор плохо действовала.
Подняв забрало, король оценивающе обозревал свои силы, порой бросая взгляд на запад, где ощетинились копья и блестели доспехи людей этого французского выкормыша Тюдора. День был солнечный, жаркий, без малейшего ветерка. Король криво улыбнулся. Он давно хотел этой битвы, он устал от вечного напряжения, от нескончаемых волнений в стране. Он устал от ночных кошмаров, которые не оставляли его даже в ночь перед битвой. Белки его глаз были красными, лицо приобрело свинцовый оттенок. Но он жаждал этой битвы, так как был уверен в себе, и его войска значительно превосходили силы Тюдора.
Граф Ричмонд, высадившись в Уэльсе, имел всего две с половиной тысячи воинов. С ним были его дядя Джаспер Тюдор, граф Оксфорд — единственный, кто за всю войну Роз ни разу не изменил партии Ланкастеров, Эдуард Вудвиль и так называемые бекингемцы — те, кто спаслись после мятежа Генри Стаффорда и бежали за море. Однако, по мере того как Тюдор двигался через Уэльс, его армия выросла более чем вдвое. Не нравилось Ричарду так же и то, что к Тюдору примкнули не-которые из тех, в ком он был почти уверен: Тэлбот, Буршье, а главное — граф Хантингтон, его зять, которого он сделал чемберленом и главным судьей Уэльса.
При мысли об Уильяме Херберте Ричард неожиданно вспомнил свою умершую почти полгода назад супругу и скрипнул зубами. Проклятая шлюха! Даже своей смертью она сумела насолить ему. Когда Ричард узнал, от чего она умерла, он готов был ославить Анну на все королевство, но вовремя сдержался, не пожелав выглядеть в глазах англичан еще и рогоносцем. Ее тайну пришлось скрыть и похоронить королеву в Вестминстере со всеми почестями. Сам Ричард с хмурым лицом шел за ее гробом. А потом до него дошло, что в стране распространяются новые слухи — о том, что он отравил королеву опять-таки ради Элизабет Йоркской. Ричард был в ярости. Из-за этой зеленоглазой блудницы и ради прекращения слухов ему пришлось долгие месяцы носить по ней траур, и он не имел права даже помыслить о новом браке. А теперь еще и Тюдор...
Ричард натянул повод, сдерживая кружащего на месте коня, и вновь окинул взглядом боевые порядки врага, прикинул соотношение сил. Усмехнулся. Он мог противопоставить каждому ратнику Тюдора двоих своих и был почти спокоен. Если бы ему еще и быть уверенным, что его не предадут. Все эти годы его мучил страх измены. Ричард перестал доверять всем, даже ближайшим сторонникам. Стэнли... У него и у его брата около семи тысяч людей, но король уже давно не верил Стэнли. Он взял к себе сына Стэнли, мальчишку Стренджа, держал его при себе заложником, но, когда сегодня он велел сэру Томасу явить¬ся к нему в ставку, тот отказался, прислав гонца с известием, что занят смотром своих сил. С вершины холма Ричард глядел туда, где под солнцем реял стяг с Белым оленем — знаком Стэнли. Войска стояли в боевой готовности, но самого Стэнли не было видно. Он не явился к королю, даже когда Ричард сказал, что прикажет казнить его сына. Король велел было кликнуть палача, но его остановил Френсис Ловел.
— Ваше величество, если вы сделаете это перед битвой, Стэнли станет вашим врагом. Более того, если вы казните мальчишку, то, клянусь святым Георгием, я не поручусь за верность ни одного из ваших военачальников.
Королю пришлось уступить.
— Хорошо. Пусть Стрендж остается заложником. И пусть его держат в моем шатре и хорошенько стерегут. Однако, беру небо в свидетели, если Стэнли сделает хоть шаг навстречу своему пасынку Тюдору — с его собственного сына туг же живьем сдерут кожу. И пусть так и передадут барону.
Сейчас, глядя на стяг с Белым оленем, Ричард хмурился. Даже теперь он не получил от упрямого барона никаких известий. И это тревожило Ричарда, как и странное молчание находившегося в арьергарде армии Перси. О доверии к Нортумберленду давно не было и речи. Тот держался с королем так, словно с трудом терпел его. Когда Ричард вызвал его для совместного выступления против Тюдора, граф явился в самый последний момент. Причем смотрел на короля так дерзко, что тот не посмел упрекнуть его в задержке. В конце концов, если Стэнли и в родстве с Тюдором, то Нортумберленд не поддерживает с тем никаких отношений, их ничего не связывает, и ему не имеет смысла менять Йорка на Тюдора.
Подскакал, гремя доспехами, Роберт Рэтклиф.
— Ваше величество, армия ждет.
Король еще какое-то время всматривался вдаль, ожидая, что на Лондонской дороге появятся войска, которые должен был привести Тирелл. Его прибытие ожидалось еще вчера, но Тирелл почему-то задерживался. Ричард ощутил смутное беспокойство. Последнее время ему не нравился сэр Джеймс. И его сведения о месте высадки Тюдора близ Саунтгемптона оказались неверными. Если бы не они, Ричард не стал бы сосредоточивать все силы на южном побережье, в то время как Тюдор преспокойно высадился в Уэльсе. «Но нет, — успокаивал себя король. — Тирелл у меня в руках. Нас слишком прочно связывают общие преступления, чтобы Тирелл мог пытаться переметнуться к Тюдору».
В обеих армиях уже чувствовалось волнение. Неожиданно к королю подошел граф Норфолк. Король улыбнулся ему. Вот в ком он был абсолютно уверен. Но выглядел Норфолк мрачно.
— Мой король, нигде поблизости не удалось найти священника, чтобы отслужить мессу перед битвой.
— К дьяволу! — выругался Ричард. — Если Господь за нас, он нам и без мессы поможет. Нечего надоедать ему просьбами. А если это не так, то...
— Не кощунствуйте, государь! — воскликнул Норфолк.
— К дьяволу! Велите трубить сбор.
Ни единой живой душе Ричард не показал бы, насколько ему страшно. Он еще помнил кошмары минувшей ночи: кровавые водовороты, куда его засасывало, стонущие жертвы, жутко улыбающийся Кларенс в бочке с вином, грозящий ему пальцем король Эдуард, бледные тени его племянников. И эта хохочущая шлюха Анна Невиль.
— Проклятье! — Он вскинул голову. — Я всегда одолевал своих врагов. Мне ли отступать!
К нему подъехал Ловел.
— Государь, грядет битва. Разумно ли вам бросаться в сечу с короной на голове? Вы будете привлекать к себе внимание.
Ричард не мог повернуть к нему голову в шлеме, пришлось развернуть коня. Он сделал это с трудом — проклятая рука плохо слушалась. Глядя на своего друга детства, Ричард улыбнулся нехорошей, темной улыбкой.
— Что ты понимаешь, Френсис! Все, что ты имеешь в жизни, ты получил лишь потому, что в детстве мы вместе любили играть среди каменных дольменов. Я же... В этом венце для меня вся жизнь. И если я выиграю, то никто не сможет сказать, что я хоть на миг расстался с короной из страха перед уэльским выродком. А если, помилуй Господи, я сегодня проиграю — то и тогда останусь с короной. Я король, ты слышишь, Френсис! Я король! И им пребуду всегда!
Ловел вымученно улыбнулся, глядя в темные провалы глаз Ричарда.
— Мой государь, войска ждут сигнала.
И сигнал был дан. Запели трубы. Долина наполнилась ужасным шумом, грохотом железа, громкими выкриками командиров на трех языках: английском, уэльском и французском. Со стороны ставки Тюдора раздались первые пушечные выстрелы, и огромные каменные ядра полетели к холму, где со своими силами стоял Ричард III. В воздух взвились тучи стрел, защелкали аркебузы, загремели серпантины. Армия короля ринулась вниз по склону на боевые порядки Тюдора.
...Бой был в самом разгаре, когда в притихшем лагере королевских войск появился рыцарь в широком плаще, одна его рука оканчивалась стальным крюком. Он направился к шатру, у входа в который, скрестив копья, стояли охранники с эмблемой Белого вепря на груди. Здесь содержался сын лорда Стэнли. Однорукий воин спокойно миновал стражников, обогнул шатер. Здесь он остановился, словно в раздумье, огляделся по сторонам. Все, кто оставался в лагере, столпились на гребне холма, наблюдая за битвой в низине.
Тогда рыцарь решительно шагнул к шатру, поднял свой крюк и единым взмахом распорол им кожаный покров. Когда он вошел внутрь, двое остававшихся в шатре рыцарей в первую минуту опешили, но быстро опомнились и схватились за оружие. Рыцарь ловко увернулся, потом ударил одного из них крюком прямо в лицо, а второго уложил молниеносно выхваченным мечом. Затем он повернулся к растерянно вжавшемуся в угол юноше. Сбросив с себя плащ с капюшоном, рыцарь протянул его пленнику.
— Милорд Стрендж, если вам дорога жизнь и если вы хотите оказать услугу своему отцу лорду Стэнли — следуйте за мной.
Юноша не заставил себя просить дважды. Он не знал этого человека, но слишком хорошо уяснил, что его ждет, останься он у короля Ричарда. Закутавшись в широкий плащ незнакомца и надвинув капюшон, он вслед за рыцарем покинул место своего пленения. Бледного и дрожащего, Оливер привел его в ставку Нортумберленда в небольшом селении Саттон Чени. Перси лишь удовлетворенно кивнул, когда к нему подвели юношу.
— Отлично сработано, Оливер. Теперь скачи к Стэнли и передай ему от меня привет.
— А вы, милорд?
— Мне некуда спешить. У Тюдора не так много прав на корону, чтобы я сражался за него. Я не стану помогать Вепрю, но и с Драконом у меня нет никаких счетов. И если я вмешаюсь в бой, то только когда пойму, что другие люди без меня не могут разделаться с горбуном.
Придерживая забрало шлема, он осторожно отхлебнул из большого кубка. Оливер же надел на крюк руки ремни щита.
— Что ж, как будет угодно, милорд Перси. Я еду. Мне тоже нет никакого дела до графа Ричмонда, но разрази меня гром, если у меня нет дел с королем.
На болотистой равнине у подножия холма кипела яростная схватка. Сначала отряды графа Оксфорда теснили Норфолка, потом, когда к Ховарду примкнул сам король, они потеснили тюдоровцев.
— Где этот уэльский ублюдок! — ревел Ричард, размахивая над головой секирой. — Где Тюдор?
Его войску опять пришлось отступить. Едва справляясь с конем, Ричард вызывал на бой Генри Тюдора. О, если бы он мог убить его! Он никогда не оставлял в живых тех, кто мог предъявить права на трон. На его трон!
Ему сообщили, что убит Норфолк. Зарублен и Брэкенбери. Погиб Джон Несфильд. Сын Норфолка, граф Суррей, пленен Уильямом Хербертом. И тут пришла новая весть — отряды Стэнли, круша все на своем пути, двинулись на короля с фланга.
Ричард завопил от ярости. Потом позвал:
— Рэтклиф! Где ты, Рэтклиф? Скачи назад. Пусть все дьяволы в аду сегодня против меня, но Стэнли получит лишь выпотрошенный труп своего наследника!
Но Рэтклиф не ответил. Судорожно цепляясь за торчащую сквозь щель забрала стрелу, он медленно валился с коня.
Ричард уже ничего не замечал. Отчаянное стремление покончить с врагом помешало ему вовремя вывести войска из битвы. В пылу боя к нему подскакал Кэтсби и стал кричать, что ради одной победы не стоит рисковать судьбой престола. Ричард ничего не желал слышать. Он задыхался под забралом от поднявшейся пыли, рука его немела, он с трудом сдерживал коленями рвущегося коня.
— Вы с ума сошли, Кэтсби! Я генерал, не проигравший ни одного сражения. Я Плантагенет!
Он нервно поднял забрало, глотнул душный, полный кровавых миазмов воздух и издал громкий клич Плантагенетов. Его подхватили по всему полю.
Возможно, это была последняя здравая мысль Ричарда. Как ни был он ненавидим в собственном королевстве, какой поддержкой ни обладал Генри Тюдор, но именно он, Ричард III Йорк, был потомком королей, более трех столетий властвовавших в Англии, он, а не этот уэльский граф, у которого, несмотря на родство с Ланкастерами, не было в гербе ветки желтого ракитника (Желтый ракитник — один из символов дома Плантагенетов, знак смирения. Был принят после паломничества основателя дома в Святую землю). И этот клич подхватили все, кто еще был верен Ричарду III.
Ненависть, ярость, отчаяние захлестнули короля, придав ему необычайное мужество и силы. Он пришпорил коня и, буквально прорубая дорогу в толпе врагов, давя раненых, отчаянно вопя, кинулся с верными сторонниками туда, где реял стяг с уэльским Драконом.
Генри Тюдор стоял на небольшой возвышенности, наблюдая за ходом боя. Вокруг него почти не было людей, не считая знаменосца и нескольких оруженосцев. Время от времени он отправлял их с распоряжениями. Он не сразу понял, что за свалка образовалась прямо перед ним, но вмиг похолодел, увидев, что на него с занесенной сверкающей алебардой несется рыцарь с короной на голове.
— Тюдор! Это смерть! — прокричал он.
Генри Тюдор оглянулся. Позади, в лощине, стоял его конь. Он рванулся было туда, однако заставил себя вернуться. Если войскам хоть на миг покажется, что их предводитель бежит, он может потерять армию. Тогда, выхватив меч, широко расставив ноги, он без кровинки в лице стал ждать приближающуюся гибель.
Кто-то из тюдоровцев заслонил путь королю. Образовалась свалка. Мальчик-знаменосец отчаянно кричал, мечась среди вздыбившихся лошадей. Ричард одним взмахом перерубил древко с ненавистным знаменем, а затем рассек голову и зна¬меносцу. Теперь Тюдор оказался прямо перед ним.
Но вдруг откуда-то возник рыцарь безо всяких знаков отличия на доспехах, и они с королем сшиблись с такой силой, что и кони, и всадники рухнули на землю. Ричард, оглушенный, еще туго соображающий, мучительно пытался подняться. Прямо перед собой он видел закованные в сталь ноги воина. Король попробовал поднять голову, но ему мешали пластины шлема. И пока ой поднимался, рыцарь стоял перед ним так неподвижно, словно вокруг и не кипела ожесточенная схватка. Наконец король встал, и их лица оказались рядом. Рыцарь поднял забрало, и на Ричарда в упор глянули светло-золотистые пронзительные глаза.
— Тирелл? Мне нужен конь! Приведи скорее коня! Коня!
И вдруг он что-то понял. Почему здесь оказался Джеймс Тирелл, которого он ждал с подкреплением из Лондона? Неожиданно король закричал:
— Ко мне! Измена! Измена!
Однако тут же захлебнулся собственной кровью, вытаращил глаза, наваливаясь всем телом на пронзивший его насквозь меч Тирелла, и коротко охнул, когда Тирелл рывком вырвал из-под его панциря свой клинок.
Ричард упал на колени и, уже заваливаясь на спину, еще раз увидел стоявшего над ним Джеймса.
— Предатель! — захрипел король. — Палач...
— Именно так, милорд. Только сегодня палач решил сам выбрать себе жертву.
Вряд ли Ричард слышал эти слова. Тирелл спокойно опустился над ним. Снял с него шлем, отшвырнул в кусты украшавшую его корону. Но в этот миг он оказался в самой гуще схватки, и его оттеснили. Пришлось отчаянно отбиваться, когда же Тирелл вернулся туда, где оставил короля, то увидел, как простые латники, яростно крича и ругаясь, вонзали пики и алебарды в истерзанное тело того, кто был королем Ричардом Третьим.
После гибели короля его войско сразу рассеялось. Над полем битвы гремели ликующие крики. Кто-то из простых солдат привязал уже раздетое донага тело Ричарда к лошадиному хвосту, и животное гоняли до тех пор, пока останки короля не превратились в кровавое месиво.
А в это время на другом конце поля шла церковная служба, звучали торжественные песнопения. Откуда-то появился воин, у которого вместо руки был крюк. На этом крюке болталась корона, еще недавно украшавшая шлем Ричарда. Генри Тюдор, едва заметив ее, уже не мог молиться и не сводил с нее глаз. Стоявший рядом с ним лорд Стэнли проследил за взглядом пасынка, затем приблизился к Оливеру Симелу, сказал несколько слов, взял корону и, возвратившись, надел ее на чело Тюдора. И тотчас над полем грянуло: «Да здравствует король Генрих VII!» Только после этого Тюдор, опомнившись, велел своим оруженосцам подобрать тело прежнего короля, отвезти его в Лестер и похоронить в монастыре францисканцев.
Начиналась эпоха Тюдоров, и брак Генриха VII с Элизабет Йоркской навсегда соединил в королевском гербе две розы — Алую и Белую.
Брак нового короля вряд ли можно было назвать счастливым. Генрих так и не смог забыть принцессе ее попыток стать женой Ричарда III. Она родила ему прекрасных детей, но влиянием при дворе не пользовалась. Не мог ей простить Тюдор и того, что в глазах многих англичан она так и оставалась более законной наследницей трона, чем ее муж. О ее убитых в Тауэре братьях новый король долго не упоминал. Хотя он и уничтожил Ричарда, чтобы добиться короны, но ведь тот являлся помазанником Божьим, родным дядей его королевы, а Тюдор был не той птицей, что марает собственное гнездо. Поэтому, объявив Ричарда узурпатором, отменив его указы и даже велев уничтожить его портреты, он несколько лет не упоминал о страшном злодеянии, случившемся в королевской семье.
Вдовствующая супруга Эдуарда IV редко появлялась при дворе, подолгу живя в уединенном монастыре Бермонси, хотя одно время и поговаривали о брачном контракте между все еще привлекательной Элизабет и овдовевшим Яковом III Шотландским. Но Яков погиб еще до того, как голову мелкопоместной в прошлом леди увенчала вторая корона.
Сестер супруги Генрих выдал замуж за своих приближенных. Единственной женщиной, пользовавшейся влиянием при дворе нового короля, была его мать Маргарита Бофор. Вот когда эта честолюбивая леди дала волю своему властолюбию. Она умела влиять на сына, совершенно затмив свою глуповатую невестку, и даже ее супруг, который добился при цар¬ственном пасынке высочайших почестей и стал графом Дерби, находился у нее под каблуком, и их семейные ссоры стали пикантной темой при дворе Генриха VII.
Генри Тюдор щедро наградил всех, кто служил ему еще во Франции. Одним из них оказался и епископ Джон Мортон, который при новом монархе стал кардиналом, получил высшую духовную должность в Англии — архиепископство Кентерберийское. Однако страсть к власти и интригам вскоре сделали его одним из самых непопулярных кардиналов в Англии, и он остался в истории как интриган, заговорщик и властолюбец.
Хотя Тюдор и пользовался уже абсолютной властью, он еще долго не чувствовал себя спокойным на троне. Поэтому он почти четырнадцать лет продержал в подвалах Тауэра единственного потомка Плантагенетов, сына Джорджа Кларенса Эдуарда и в конце концов обезглавил его в Тауэр-Хилле — уже больного и полностью деградировавшего. Его сестра Маргарита несколько лет была замужем за покорным Тюдору графом Солсбери, но и ей было суждено взойти на плаху.
Постепенно Генриху удалось справиться с недовольством в стране. В одном из мятежей принимал участие и верный друг Ричарда III Френсис Ловел. После подавления мятежа он скрылся у одного из своих приверженцев, и тот, чтобы не иметь из-за него неприятностей, замуровал Ловела в подвале своего дома. Его останки были обнаружены только через несколько лет.
Из всех соратников Ричарда III в милости остался только Джеймс Тирелл. Странная встреча произошла у него с Генрихом Тюдором за несколько дней до коронации последнего, когда король в уже украшенном для торжеств Вестминстерском соборе в последний раз обсуждал детали процедуры. Кто-то из служащих указал королю на одинокую коленопреклоненную фигуру в черном в южном приделе, где находились гробницы царственных особ. Генрих приблизился. И хотя молящийся не повернулся, он узнал этого человека.
— Сэр Джеймс Тирелл!
Даже тогда тот не поспешил подняться, сперва дочитал молитву, осенил себя крестом и только потом встал с колен. Когда он обернулся, короля поразило выражение безысходной скорби на обычно бесстрастном и невозмутимом лице этого странного человека. До Тюдора доходили слухи, что Тирелл был тайным убийцей на службе у прежнего короля, но Генрих не знал, верить ли им. Этот человек в свое время отыскал его в Париже и предложил свои услуги. Именно благодаря его стараниям удалось отвлечь внимание Ричарда от места высадки Тюдора и заставить его сосредоточиться на Саунтгемптоне. Именно Джеймс Тирелл задержал войска, движущиеся из Лондона на подмогу к Ричарду. Но не только это. Генрих Тюдор не забыл, что этот человек остановил несущегося на него Вепря и первым вонзил в него свой меч.
— Сэр Джеймс, почему вы не пришли за наградой, которую я назначил за жизнь своего врага? Я ведь видел, что кровавый Дик погиб от вашей руки.
Тирелл коротко вздохнул.
— Мне не нужна награда. Я только выполнил то, что обещал некогда.
И он взглянул на надгробие супруги убитого им короля. Теперь и Тюдор глядел на покрытую позолотой надгробную статую королевы. Она была изображена со сложенными на груди ладонями, с короной на распущенных волосах. Анна Невиль... Тюдор уже не помнил, насколько это изображение похоже на оригинал. В его памяти смутно витал совсем иной образ — веселой нарядной девушки, с которой он когда-то танцевал в Гилдхолле. Говорят, у нее была необычная судьба. У его отчима Томаса Стэнли, графа Дерби, в голосе всегда появляется странная теплота, когда он упоминает о младшей дочери Уорвика. Однако его канцлер Джон Мортон, наобо¬рот, отзывается о ней с известной долей пренебрежения, утверждая, что она была в высшей степени странной особой. И все же Генрих знал, что Анна была на грани разрыва с королем, и если бы не ее помощь, он не смог бы так легко высадиться в Англии и пополнить свои войска в Уэльсе. Поговаривают, что Ричард даже отравил ставшую поперек его воли супругу.
— Вы любили королеву? — неожиданно мягко спросил он у Джеймса.
Тот промолчал, но ответа и не требовалось.
— Джеймс Тирелл, вы хотите служить мне?
Рыцарь пожал плечами.
— Мне все равно.
У Тюдора резче обозначилась складка губ.
— Я не советовал бы вам пренебрегать монаршей милостью. Но я не забыл, что вы сделали для меня, и умею быть благодарным. Кажется, Ричард назначил вас констеблем крепостей в Кале? Что ж, вы достаточно доказали свою верность, чтобы я мог оставить за вами этот пост.
С этими словами Генрих вышел. Он хотел казаться великодушным, но его гордость была уязвлена. После этого он почти не интересовался своим констеблем в Кале. Говорили, что тот живет там с женой и сыном, не слишком ладя с леди Тирелл, но любя сына. Со своими обязанностями он справлялся превосходно, словно находя в этой должности удовлетворение. Позднее ему стали доверять дипломатические миссии, и Тирелл даже участвовал в заключении мирного договора с Карлом VIII Французским. Но спустя несколько лет королю поступил донос, что Тирелл пытался помочь бежать из Тауэра мятежнику Эдмону Ла Полю, графу Суффолку (Эдмон Ла Поль (1472—1513) — сын сестры Ричарда III и герцога Суффолка. Смутьян, нередко восстававший против Генриха Тюдора). Тогда Тирелла вместе с сыном, пользуясь охранной грамотой, заманили на корабль, заковали в кандалы и доставили в Тауэр, где он под пыткой признался в своем участии в деле убийства принцев. Тирелла после этого казнили, но своим признанием он выторговал жизнь сыну и того спустя непродолжительное время отпустили на свободу.
Граф Нортумберленд, за то что не примкнул к Ричарду при Босуорте, пользовался милостью нового короля. Не так много старой знати осталось после войны Алой и Белой Розы в Англии, чтобы Тюдор не пожелал видеть в своем окружении северного Перси. Но через несколько лет, во время сбора по приказу Генриха VII новой чрезвычайной субсидии, Нортумберленд был убит толпой взбунтовавшейся черни. Говорят, одним из тех, кто нес гроб с телом Перси к месту погребения, был его крестник и любимец Дэвид Майсгрейв.
Супруги Херберт долго и счастливо жили в Уэльсе и считались самой красивой парой едва ли не во всем королевстве. Они почти не появлялись при дворе, ибо Уильям Херберт считал неразумным представлять двору Тюдора свою супругу, которую все в Англии знали как дочь Ричарда III, а честолюбие теперь не позволяло ему открыть всем, что он женат на женщине некоролевской крови. Их приближенные порой высказывали недоумение, когда в замок Хербертов приезжал красивый юноша с североанглийским выговором, которого супруги всегда тепло принимали, а леди Кэтрин величала братом. Его обычно сопровождал хмурый однорукий рыцарь, который также был в чести у супругов Хербертов. Графская чета вела простую жизнь сельских правителей, и лишь их сын возвысился настолько, что женился на сестре будущей королевы Анне Парр, вернул графство Пемброк, и даже был одним из опекунов малолетнего Эдуарда VI (Эдуард VI Тюдор — внук Генриха VII, правивший в Англии в 1547— 1553 гг.).
Нейуортский замок еще долго играл роль важной пограничной крепости, а имя Майсгрейвов и сто лет спустя упоминалось в балладах Пограничного края.
Дебора Шенли после смерти королевы Анны удалилась в один из монастырей Ноттингемшира, где тихо дожила до глубокой старости.
Внебрачный сын Ричарда Джон Глостер таинственно исчез после Босуортской битвы, и долгое время о нем не было ничего слышно, пока кто-то не признал его в обычном каменщике, который счастливо жил со своей семьей в одном из городков Средней Англии. Сын самого властолюбивого человека, он долгое время скрывался, был лишен средств к существованию, пока не изучил ремесло, которое принесло ему больше отрады, чем короткое, жестокое и кровавое правление — его отцу.
С тех пор прошли века. Изменились обычаи, нравы и взгляды, другими стали города и люди. Многое забылось, а многое придумано заново. Разрушились старые замки — Нейуорт и Вуд-сток, Мидлхем и Понтефракт, поросли плющом развалины Ноттингема. Но по-прежнему живут потомки Невилей в Уорвик-Кастле, отражаются в водах Темзы башни Тауэра и влаж¬ный ветер овевает высокие кровли Вестминстера...
___________________________________