Кейти:
Викуля,
Viktorya Alekseevna писал(а):
он действительно виноват в том, что Антон уехал...получается, что он всем уделял время и внимание, но не Антону...
Он просто подтолкнул сына к такому решению.. И обернулось все плачевно.
Viktorya Alekseevna писал(а):
надеюсь Антон и Олег смогут еще поговорить и попытаться простить все обиды, хотя бы перед смертью...
Они успеют поговорить, но поймут ли друг друга?.. Вот вопрос..
alen,
Большое спасибо тебе за то, что читаешь!
Оля,
Olya писал(а):
Поистине, судьба чаще всего забирает хороших людей.
К сожалению, это так...
Olya писал(а):
Нестерпимо жаль Олега, жаль что он так мучается и что перед смертью у него на душе тяжкий груз!
Обидно и грустно от этого.
Нина,
Огромное тебе спасибо за слова поддержки!
neangel писал(а):
Я вот вспомнила одно интервью Дарьи Донцовой
neangel писал(а):
А Олег у нас и так - известный писатель. Так может быть и ему тоже стоит сесть и написать для Антона и Даши свою историю, которая позволила бы объяснить каждому из них мотивы своих поступков, назвать причины, побудившие его к действиям и таким образом поробовать примирить их?
neangel писал(а):
Или его дневник и станет таким романом?
да, его дневник и станет этим романом. Только прочтут его уже через много лет после смерти автора.
neangel писал(а):
Прощаться со своими любимыми всегда тяжело, иногда - это просто невыносимо! Но мы должны дать понять им, что любим их, пусть и совершая ошибки, всегда любили и всегда будем любить.
Я думаю, что любовь почувствует и Даша, и Антон.. Олег постарается сделать это. Но все равно его любимые еще на долгие четыре года останутся друг для друга врагами.
эсмира,
eska писал(а):
Признаюсь, прочитала по диагонали- очень тяжело и страшно.
Спасибо, что следишь за продолжением!
Ира,
koffechka писал(а):
Это ужасно, когда человек понимает, что для него жизнь закончилась, ничего уже не будет. а еще понимает, что многое не успел сделать или сделал неправильно.
Жаль, что очень многое мы осознаем лишь тогда, когда исправить это уже не представляется возможным..
koffechka писал(а):
твое произведение заставляет задуматься о том, что есть только сегодня и нужно его прожить так как последний день, потому что завтра может не быть. очень часто люди в повседневной суете забывают о своих близких, забывают сказать им о том, как любят их, как нуждаются в них..
Я очень рада, что произведение толкает на подобные мысли! Спасибо за теплые слова и поддержку! Спасибо!
brunchik,
Спасибо за отзыв!
Samoswanothka:
Тяжело читать такую историю........ Но она одна из самых моих любимых на форуме. Интересно читать про отношения, про чувства, как будто сам окунаешься в эту атмосферу....
Я только немного запуталась, Катюш. Вроде в первой главе, когда похороны Олега, Даше около 17 лет, а сейчас читаю- он узнал про диагноз, осталось пол-года, а Даше сейчас что то около 13?Или это уже что то я напутала?
Кейти:
Анечка,
Samoswanothka писал(а):
Тяжело читать такую историю........ Но она одна из самых моих любимых на форуме.
Очень этому рада, моя милая. Спасибо за доверие!
Samoswanothka писал(а):
Я только немного запуталась, Катюш. Вроде в первой главе, когда похороны Олега, Даше около 17 лет, а сейчас читаю- он узнал про диагноз, осталось пол-года, а Даше сейчас что то около 13?Или это уже что то я напутала?
Ты ничего не напутала. Просто в прологе хоронили не Олега, и год там - 2006, а Олега не станет уже в 2002..
Кейти:
» 15 глава 1 часть
Здравствуйте, милые девушки
Может быть, немного не доработано. Впоследствии будет исправлено. 
15 глава
Москва, конец 2001 – начало 2002 гг.
Осень ворвалась в столицу проливными дождями вперемешку с промозглым, пронизывающим до костей ветром, серыми белесыми туманами и плохим настроением. Бабье лето не порадовало теплом и солнцем, а золотая осень, стремительно и мимолетно проскользнув переулками и дворами, уступила место тоскливому и злому октябрю. Москва находилась в относительном покое, ожидая прихода заморозков и первого снега.
О том, что беда ворвалась в их дом, Даша не знала и даже не догадывалась, продолжая оставаться в смиренном неведении относительно того, что приготовила ей судьба. Дядя Олег ни словом, ни взглядом, не жестом, ни малейшим движением не показывал, как страдает от болей. При ней он всегда был бодр и свеж, улыбался и шутил, только чаще стал закрываться у себя в кабинете, отчаянно и скоро что-то записывая в толстую тетрадь, но девочка предполагала, что все дело в его испортившихся отношениях с отцом. Особенно остро накалившихся после их совместной поездки в Лондон.
Даша старалась не напоминать своему опекуну о том, что произошло, чтобы лишний раз его не расстраивать, потому что видела, как это того задевает. Да и самой ей было неприятно вспоминать о том, что случилось. Антон повел себя... она не могла дать определения его поступку, его поведению, его агрессии. Да, было все. И ненависть, и презрение, и цинизм, и даже откровенное хамство в отношении к ней. Но ведь дядя Олег, его отец, он же ни в чем не был виноват! А ему было неловко и неприятно. И хотя Даша не поняла, о чем спорили отец и сын, могла с определенной точностью сказать, что все дело в ней. За себя обидно было только в начале, потом стала переживать за дядю Олега.
Она уже привыкла к мысли, что Антон ее на дух не выносит, холоден с ней и почти безразличен, терпит только потому, что его отец о ней заботится, иначе забыл бы о том, как ее зовут. Она и сама, по чести сказать, не жаждала наладить с ним отношения, не считая это необходимым, потому что испытывала к нему неприязнь. Но дядя Олег... он не виноват в том, что они не смогли подружиться!? Он не должен страдать из-за них. Ведь она тоже могла бы показать, как ей не нравится этот гордый, заносчивый и честолюбивый парень, но не делает этого. Потому что ей небезразлично, как воспримет это дядя Олег. А Антон!? Почему он так цинично... равнодушен? Почти бездушен!?
Девочка, как могла, старалась сгладить неровные края в отношениях старшего и младшего Вересовых, понимая, что, как ни крути, они не должны ссориться. Они – семья, и должна держаться друг за друга.
И, наверное, в своем стремлении угодить дяде Олегу и помочь ему наладить отношения с Антоном, она и не уследила за тем, как он вдруг стал изменчив в поведении, грустен, тосклив и озабочен чем-то, скор и спешен, словно боялся опоздать и чего-то не сделать. Улыбался меньше, почти не шутил с ней, ходил с бледными щеками и темными кругами под глазами. Она думала, что он не высыпается, а потому на ночь всегда старалась приготовить ему теплого молока. Он улыбался ей, но как-то грустно и уныло, когда видел в своем кабинете со стаканом в руках. И ей тоже становилось грустно.
Затем подумала, что он заболел гриппом. Какая только зараза сейчас не ходила по городу, где угодно можно было ее подцепить. Она готовила ему лечебные отвары на травах, которые, по совету соседки Нины Дмитриевны, купила в аптеке, поила его горячим чаем с лимоном и медом, и следила за тем, чтобы он теплее одевался. Маргарите Львовне не нравилась ее забота о нем, а потому домработница частенько ругала ее, когда заставала на кухне за приготовлением очередного лекарства.
- Знаем мы таких! – восклицала она, размахивая руками, и прогоняла Дашу с кухни. – Занимайся своими делами, юная леди, а заботы об Олеге Витальевиче мне оставь. Нашлась тут... – она презрительно фыркала и морщилась, когда оглядывала ее с ног до головы. – Девчонка! Подсунешь ему что-нибудь, что и до больницы будет не далеко!
Обиженно поджав губы, Даша уходила к себе и, поджав ноги под себя, садилась на подоконник.
Наверное, если бы можно было ненавидеть эту женщину, она бы ее ненавидела. Но она никогда и ни к кому не испытывала подобного чувства. Ни к Антону, ни даже к Алексею или своей матери. И к Маргарите Львовне тоже, она была не достойна того, чтобы Даша испытывала к ней нечто большее, чем простое негодование. И Даша старалась не обращать на экономку профессора Вересова внимания.
А после Нового года ей открылась страшная тайна.
Рак. Она много раз слышала это слово. Страшное слово, злое, нехорошее. И вначале не хотела верить тому, что услышала. У ее дяди Олега не может быть этого ужасного заболевания. Он ведь не заслужил. Он хороший, он добрый, он такой... один. Он не мог заболеть. Не он, только не он! Ведь Бог должен наказать хотя бы Алексея, но не его... Не его! Это же так несправедливо, так... немилосердно, так... бесчестно!
Это не может быть правдой.
Она плакала в тот день, когда услышала из уст дяди Олега страшный диагноз, и задрожала крупной дрожью страха, отчаяния и боли, прижавшись к нему сильно-сильно, зажмурившись и кусая губы до крови, потому что он звучал для нее, как приговор. Как неизбежность, как рок, как проклятье.
- Ничего, моя девочка, ничего, - шептал ей в волосы дядя Олег, - все будет хорошо, малышка, все будет хорошо, - его спокойный, пусть и немного усталый голос, успокаивал ее.
Было так тепло, так легко, так радостно... И даже ничуть не грустно и не тоскливо.
Вот бы навсегда замереть в его таких горячих, любящих объятьях! Остановить время, перевести стрелки на несколько минут назад... Не слышать приговора, не знать ужасающей своей откровенностью истины. Просто, закрыв глаза, стоять в его руках и даже не шевелиться, чтобы не спугнуть очарование момента.
Но нельзя... Нельзя, потому что время не делает поблажек, никому не дает еще один шанс, это гнусный, бескомпромиссный, жестокий соперник. Против которого нет оружия.
Даша понимала, что они с Олегом, сколько бы не пытались бороться, не смогут делать это бесконечно. Рано или поздно время спросит и заставит заплатить по счетам.
Она держалась до января, пытаясь уверить себя в том, что все хорошо. Дядя Олег не обманывал ее, не обманет и сейчас. Помогала Леся, в нужный момент протягивая руку помощи и готовая сделать все, чтобы ее близкая подруга не страдала. И даже Пашка помогал. Он писал ее письма через е-mail, иногда звонил, расспрашивая, как у нее дела, чем она занимается. Они лучше узнавали друг друга и даже на расстоянии оставались близки, словно знали друг друга много лет. Она всегда спокойно реагировала на его звонки, даже после того, как узнала, что дядя Олег болен... Но в тот день, когда он позвонил в следующий раз, она просто не выдержала. Его голоса, его смеха, его радости и добродушия. Она почти сломалась.
- Привет, егоза! - смешливо выкрикнул он в трубку. – Ну, как ты там? Рассказывай!
И Даша не выдержала. Так устала одна бояться, прятаться по углам и плакать,
- Паша, - проговорила она тихо, надломленным голосом. – Паша, ты где?!
Он насторожился. Мгновенно уловил в тоне ее голоса иные интонации.
- В Калининграде, - медленно проговорил он и скоро добавил: - Пока, - обеспокоен. - Что случилось?
Сглотнув, Даша прикусила губу, чтобы не заплакать.
- Дядя Олег... Ему очень плохо, - пробормотала она, крепче сжимая телефонную трубку. - И мне плохо... – призналась она, как в чем-то интимном, слишком откровенном. - Мне так плохо, Паш... Я боюсь!.. Я боюсь его потерять, понимаешь? – соленая слезинка сползла по ее щеке, коснувшись языка. - И никого рядом нет... Я опять одна, понимаешь?..
- Так, успокойся, ты не одна, - решительно перебил ее парень. - Как это – одна?! А я кто, по-твоему?!
Нежность затопила ее сердце, почти разорвала его на части.
- Я так тебя люблю, Пашка, – выдавила она из себя признание.
- Я знаю, егоза, - миролюбиво согласился тот. – И я тебя люблю. Именно поэтому сейчас же собираю вещи и вылетаю к тебе!
- Ну, что ты, не нужно!.. – забеспокоилась девочка. – Не нужно волноваться! Просто я...
- Так, егоза, это не обсуждается, - вновь решительно перебил ее Паша. - Жди, поняла?
Грустно улыбнувшись, она кивнула. И стала ждать.
А Пашка сообщил о своем приезде уже после того, как приземлился в аэропорту.
Они договорились встретиться около гостиницы, в которой он остановился, и когда Даша увидела его выходящим из дверей, хотела было броситься ему на грудь, повиснуть на нем, как делали многие девочки из ее класса при виде своих родителей или родственников, но лишь дернулась вперед, смущенно застыв на месте. Пашка ей не родственник. Он просто друг. Очень хороший друг. Самый лучший, после Леси, друг!
Завидев ее, он широко улыбнулся и, приподнимая меховой воротник своей куртки, тем самым спасаясь от внезапного порыва ветра, бросившего ему в лицо колкость снежинок, направился к ней.
Остановившись в паре шагов от нее, он взглянул на нее насмешливо и, скривившись, спросил:
- Ну, красотка, не хочешь обнять своего друга?
- Хочу, - улыбнулась Даша и, сделав всего один решительный шаг вперед, утонула в медвежьих объятьях.
Пашка стиснул ее так сильно, что, казалось, готов удушить, ей даже стало трудно дышать, о чем она ему тут же и сообщила, легко пожурив его за стальные тиски.
- Прости, егоза, - отстраняясь, пробормотал Паша, вглядываясь в ее покрасневшее от мороза лицо, - просто я так рад тебя видеть! – он улыбнулся еще шире, серо-зеленые глаза заблестели искрами счастья. – Обалдеть просто, как я скучал, - выдохнул он и, смущенно потупив взгляд, оглядел девочку. – Веришь?
Даша верила. Потому что и сама скучала по нему. Как удивительно и своеобразно устроена жизнь. Незнакомый человек, казалось бы, чужой, она знает его чуть больше месяца, но чувствует, что он ей так близок, как никто и никогда близок не был, ощущает в нем родственную душу, своего человека, того, кто не бросит, не обманет, несмотря ни на что, останется рядом с ней. Защитит от всех бед и сам не обидит.
Если сравнивать Пашку с Антоном, чего, конечно, делать не стоило, Даша находила странным, что сын дяди Олега так и не смог ее понять, хотя знали они друг друга почти три года, а Пашка... Тот самый Пашка, которого она знала так мало времени, смог понять ее, как даже Леся ее не понимала. Свой, родной человек.
Поддаваясь минутному порыву, девочка потянулась к нему и, встав на цыпочки, осторожно поцеловала.
- Я так рада, что ты приехал, - прошептала она запинающимся шепотом и, пряча взгляд от его изумленно распахнутых, все понимающих глаз, уверенно повторила: - Очень рада.
Паша, действительно, был изумлен и ошарашен. И все смотрел на нее, не мог отвести взгляд. На ее опущенные, подрагивающие на щеках черные ресницы, на складочки в уголках губ и родинку у виска, на темную челку, не спрятанную под шапкой и поддавшуюся нападению снежинок.
Сам не понимая, что делает, он приподнял руку и коснулся ее холодных щек своими теплыми пальцами.
Даша стремительно взметнула на него удивленный взгляд черных глаз.
- Снежинки, - пробормотал Пашка, словно очарованный.
Она улыбнулась ему, широко и открыто, а он понял, что пропал окончательно.
Сердце забилось, как сумасшедшее, в горле встал жесткий комок, и парень кашлянул.
- Ну, что, красотка, - обнимая девочку за плечи, заговорщески подмигнул он ей, - покажешь мне Москву?
Даша кивнула и, не отстраняясь от парня, последовала за ним.
Было что-то волшебное в том, что происходило между ними. И вроде бы, ничего такого и не было. Встретились, погуляли по городу, пообщались, вместе выпили горячий шоколад в кафе, но оба знали, что эти мгновения стоят очень дорого. Такие моменты не повторяются. Они бывают всего лишь раз в жизни.
И портить их неприятными впечатлениями не хотелось. Но иначе было нельзя.
- Ну, - начал Пашка тяжелый разговор, - что там с Олегом Витальевичем?
Даша мгновенно перестала улыбаться, в глазах блеснула грусть и тоска. Она опустила глаза в чашку с горячим шоколадом, словно ему собираясь жаловаться на свои беды и проблемы.
- Он болеет, - прошептала она и облизнула пересохшие вмиг губы. – Очень сильно.
- Грипп, простуда, пневмония? – предположил Пашка, наклоняясь к ней. – ОРВИ? Ангина?
- Рак.
Пауза. Липкая, томительная, удушающе откровенная, повисла между ними каменной стеной.
Ресницы, дрожа, приподнимаются, и на него с ужасом и страхом взирают черные глаза его девочки.
- То есть... как? – может лишь выдавить из себя Паша, не веря в услышанное. – И как давно?.. То есть, как давно вы знаете об этом?
- Дядя Олег сказал мне только после Нового года, - сглотнув, прошептала она, стискивая чашку с шоколадом трясущимися пальцами. – А Антон вообще ничего не знает, он ему не говорил.
- Антон это его сын? - предположил Паша, стиснув зубы, и нахмурился, сведя брови. - И почему он ему не сообщил? Когда он сам об этом узнал?
- Говорит, что еще перед тем, как мы поехали в Калининград, - выдавила Даша, растерянно глядя на него.
Паша охнул, брови его взметнулись вверх.
- Уже так давно? – изумленно выдохнул он. – А что врачи говорят? Какие шансы? Что предпринимают?
Даша покачала головой, начиная бледнеть.
- Он ничего не говорит мне, - с грустью выдавила она. – Не хочет расстраивать. Я ничего не знаю...
Паша чувствовал, ощущал парящую в воздухе необходимость утешить ее, но не знал, как. Сердце его разрывалось от боли за нее, от обиды за Олега, от разочарования на жизнь и судьбу. Почему от нас уходят всегда самые лучшие, а негодяи, подонки, ублюдки первой пробы коптят это небо?!
Он тяжело вздохнул и тронул свою девочку за плечо, чтобы хоть как-то ее успокоить.
- Дашунь...
- Я очень боюсь за него, Паш, - всхлипнув, пробормотала Даша. – Если он... если с ним что-нибудь... я никогда, никогда не переживу этого!.. – она опустила взгляд, стараясь скрыть выступившие на глазах щеки. Она не позволяла себе плакать на людях, даже при Пашке. – Я боюсь...
- Все будет хорошо, егоза, - твердо заявил Паша, решительно и сильно сжав ее плечо. – Слышишь меня? Мы что-нибудь придумаем, обязательно что-нибудь придумаем. Мы его вылечим, поняла? Вылечим! – он наклонился к ней ниже, стараясь поймать испуганный взгляд. – Ты веришь мне, егоза? Даша! Веришь?!
Она отчаянно закивала, сильно зажмурившись, и сжала его ладонь, чувствуя в ней опору и поддержку.
Пусть только сидит рядом с ней, вот так держит за руку, обнимает за плечи, шепчет слова утешения, и она будет знать, будет чувствовать, что все действительно хорошо.
- Все будет хорошо, егоза, - обняв ее за плечи через стол, прошептал ей в волосы молодой человек. – Все будет хорошо, - повторил он с уверенность. – Я не дам тебя никому в обиду. Я обещаю.
И он сдержал обещание. Действительно, он не дал ее в обиду. Но спасти дядю Олега так и не смог.
В тот же вечер, едва войдя в квартиру, Дашу почувствовала витавший в воздухе запах боли и отчаянья.
Сердце предупреждающе забилось в груди раненой птичкой, а замерзшие ладони вмиг вспотели.
Маргарита Львовна выскочила ей навстречу с чашкой в руках, обеспокоенная, взлохмаченная, безумная.
- Что случилось?! – воскликнула девочка, стремительно раздеваясь.
- Олег Витальевич... – запинаясь, проговорила женщина.
- Что с ним? – судорожно сглотнув, спросила Даша, кидаясь в сторону его комнаты.
- Не знаю, - судорожно пожала плечами та, решительно следуя за ней. - Я хотела скорую вызвать, но он наотрез отказался, - всхлипнула. - Сказал, что пройдет, и уже больше часа вот так мучается.
Дядя Олег был в агонии, он метался по постели, весь горел и что-то шептал, словно в бреду.
- Маргарита Львовна, - прошептала Даша, кидаясь к мужчине, - вызывайте скорую. Немедленно!.. – она почти кричала, испуганная, скованная страхом и беспокойством.
Маргарита Львовна, если и хотела возразить, поставив девочку на место, то не стала этого делать. Она молчаливо выполнила ее просьбу и больше не проронила ни слова до самого приезда скорой помощи.
Они сбивали жар несколько часов и только к утру добились результата. Ничто не утешало, и Даша слушала врачей, многое пропуская мимо ушей, просто не обращая на их слова внимания. Она и так все знала и все понимала.
Никогда ей не было так больно. Только если в день смерти брата, и больше – никогда.
Уставшая и опустошенная, не глядя на часы, вообще не задумываясь о времени, она позвонила тому, кто должен был знать, что происходит еще несколько месяцев назад. Это был последний человек на земле, которому она посмела бы, отважилась бы позвонить, но он обязан был знать правду.
- Антон?.. – запинаясь, выдавила из себя девушка.
- Да! Это кто?! – раздраженно спросил молодой человек, а потом с удивлением: - Даша?!
Девочка сглотнула, словно набираясь сил, и, зажмурившись, выдавила:
- Ты... можешь сейчас говорить?
- Что случилось?! – требовательно закричал тот.
- Дядя Олег... – сдерживая слезы, проговорила она.
- Что с ним?!
- Ему плохо. Очень плохо, - шепотом промолвила она. – Я не знаю, что делать. Пожалуйста, приезжай.
- Вылетаю первым рейсом! – пообещал он и бросил трубку.
А Даша, сжимая телефонную трубку с раздававшимися в ней короткими гудками, опустила бледное, осунувшееся лицо в холодные ладони и неслышно заплакала.
_____________
Автор с Музом очень ждут отзывов, мнений, предложений, замечаний и прочего
Если читаете, пожалуйста, отпишитесь. Не стоит забывать, что мы можем быть вредными... 
Елена-Леночка:
Привет!!!
Прочитала все главы, очень жизненно написано, эмоционально, с надрывом, безумно хочется чтобы у этой девочки, Даши, все было хорошо, но до этого путь неблизкий... С удовольствием буду следить за развитием событий, так что я в ПЧ!
alen:
Катя, спасибо за продолжение!
Даше лет 11 сейчас, а значит ей понадобится опекун после смерти Олега.
Меня пугает сама мысль, что это может быть кто-то вроде Маргариты Львовны.
Антон? Тоже вряд ли, не верится, что он такое может на себя взять.
Тогда кто?
Очень нравится Паша.
СПАСИБО!
Zigfrida:
Олег до последнего бережет своих близких от боли предстоящей потери. Какое мужество надо иметь, чтобы в последние месяцы своей жизни заботится о близких, а не впасть в отчаяние от страха за себя, хотя и нельзя сказать, что поведение и настроение его не изменились совсем. Здорово, что у Даши есть Паша. Сейчас у неё опять очень трудный период жизни. Спасибо за проду.
koffechka:
Катюша, спасибо за проду! Мне очень нравится Паша, он такой замечательный, надежный. Именно такой друг и нужен Даше. И она тоже к нему тянется, ей нужна его поддержка. Очень больно за Олега. Он поистине сильный человек, не хотел волновать ни Дашу, ни Антона. Так жаль, что ему ничем нельзя помочь. Кать, ты написала, что в прологе описаны похороны еще кого-то близкого Даше и Антону. А кто это может быть? Вроде бы больше у них нет общих родственников... Очень тяжело читать это произведение, но оно действительно того стоит.
eska:
Если б вы знали как тяжело читать эту главу- я снова все вспомнила........ Кать. может без подробностей, а то тяжело.
Юлианка:
Катюш, прочитала на одном дыхании... плакала... Так все описано, слов просто нет. Спасибо большое!!!
Nailm:
Катюш, очень трагичное и грустное произведение у тебя получается, но надеюсь что скоро выйдет солнышко и все тучки развеются. Очень берёт за душу) Спасибо тебе огромное
eliice:
Верю в описываемые образы Олега и Даши, домоработницы, но поведение Антона как-то не совсем укладывается в рамках психологии. За историю спасибо!
Viktorya Alekseevna:
Очень тяжело читать...мне кажется Антон и Олег должны поговорить перед смертью и
обязательно простить друг друга...это очень важный момент...не хочется, чтобы Олег уходил в мир иной,
не помирившись с сыном.Пусть хотя бы перед смертью у них все будет хорошо...
Даже слезу пустила...не могу смотреть как Олег умирает...
Жду дальше))
Fleur Nocturne:
Катюша, здравствуй.
Спасибо за главу.
Сколько же испытаний ложится на плечи хрупкой, не по годам серьёзной, девочки. Улыбнулась судьба ( да и то не в полной мере) на короткое время, и снова наступает колючая мгла.
Боюсь читать следующие главы, честное слово. Сердце сжимается от боли за Дашу.
Тем не менее не перестаю восхищаться её стойкостью.
Кейти писал(а):
она опустила взгляд, стараясь скрыть выступившие на глазах щеки. Она не позволяла себе плакать на людях, даже при Пашке
Девчушка в восторге : у неё появился новый друг Паша. Но я читала данные строки и испытывала разочарование.
Несомненно, Даше нужны товарищи. Я рада за девочку. Мне нравится Павел. Но одновременно думала, если бы Антон смог преодолеть свою обиду и спесь, то стал бы для Даши таким же дорогим человеком.
Я зла на Антона, и мне его жаль. Он потерял многое. Даша способна быть настоящим другом. Она ценит хорошие отношения.
Могу представить о чём думает Олег в такие тяжёлые для него часы и минуты. Обратный отсчёт пошёл. Это мысли и об Антоне и о Даше, конечно.
Бегу вперёд паровоза, но не могу промолчать. Не знаю, каким образом Антон сможет завоевать любовь Даши. Именно по его вине её будут ждать новые жизненные невзгоды.
Антон меня бесит. Его образ очень правдоподобен. В основном, в жизни так и получается. Очень многие не хотят видеть дальше своего носа, лелея собственные обиды и амбиции. Очень хотелось бы, чтобы у парня открылись глаза на происходящее. Но по - видимому это произойдёт нескоро.
Катюша, спасибо большое. Невозможно созерцать равнодушно события, разворачиваюшиеся в произведении.
Желаю тебе сил и вдохновения для написания такого берущего за живое романа.
