СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ
Знаменитая российская биатлонистка – о поисках себя после завершения карьеры, допинговых обвинениях в адрес России, правоте Пихлера и симпатиях к Оле-Эйнару Бьорндалену.
C двукратной олимпийской чемпионкой по биатлону мы встретились в Сочи на семинаре для молодых спортивных руководителей. Собственно, я поехала на это мероприятие во многом благодаря ей – увидела знакомое имя в списке слушателей. И в перерыве между лекциями включила диктофон.
– В свое время вы сумели оставить спорт лишь со второй попытки. Это было большой проблемой – уйти?
– Да.
– Даже при том, что к этому шагу вы готовили себя четыре с лишним года?
– Мне просто не хотелось уходить в пустоту. Хотелось не просто красиво закончить карьеру, но и иметь после нее столь же красивую работу, позволяющую получать ту же отдачу, что была в спорте. Проблема же заключалась в том, что перспективы такой работы я просто не видела. Более того, не слишком на это рассчитывала: я всегда честна перед собой и знала, что на самом деле ничего не умею, кроме того, как бегать и стрелять. При этом понимала, что опыт во всех отношениях накоплен колоссальный, и его, наверное, было бы неплохо донести до молодых спортсменов.
– И на этом фоне появилось предложение под названием "главный тренер"?
– Главным тренером я не была – просто исполняла обязанности, да и то не слишком долго. После того, как окончательно ушла из спорта, много общалась с замминистра Юрием Нагорных, с президентом СБР Александром Кравцовым. Не то, чтобы рассчитывала, что они решат все мои проблемы, но в глубине души полагала, что мне хотя бы посоветуют. Нагорных предлагал пойти к нему в аппарат, заняться детским спортом, например. Но я почему-то упорно повторяла себе, что хочу работать только в СБР. Вот Кравцов мне и предложил руководящую должность.
– Вас это обрадовало?
– Даже не знаю, как ответить. С одной стороны, мне очень хотелось принести своему виду спорта пользу. Привлечь новых людей, "молодую кровь".
– Для того, чтобы это сделать, нужно приходить вместе со своей командой и все менять. Это уже называется революция. Вы революционер по натуре?
– В душе – возможно. Но фактически ситуация получилась иной. Я как-то очень быстро начала ощущать, что должность мне дали совсем не для того, чтобы я работала. А просто чтобы таким образом меня трудоустроить. К счастью переживала по этому поводу я недолго: когда узнала, что жду второго ребенка, сразу пришла к Кравцову и сказала, что работать в федерации не смогу.
НАС ОКЛЕВЕТАЛИ ЧИСТО ПОЛИТИЧЕСКИ
– Уход из спорта совпал у вас со сложным периодом в личной жизни.
– Тот период, связанный с первым браком, длится до сих пор. Даже рассказывать не хочу – это отдельная и очень непростая история.
– Но сейчас-то вы счастливы?
– Да. Сейчас я прежде всего – любимая женщина, мама, полностью погружена в заботы о детях. Мы все вместе, мы – семья.
– Ваш муж работает в национальной сборной по лыжным гонкам. Означает ли это, что, как только начинается сезон…
– …Его почти не бывает дома? Да. Такова уж наша спортивная жизнь. Конечно, к такому привыкаешь, но на самом деле, тяжело. Особенно с двумя детьми на руках. Я в таких случаях начинаю мысленно проецировать ситуацию на себя. Вспоминаю, как тоже постоянно уезжала из дома. И меня тоже частенько не бывало рядом. Теперь все возвращается. Хотя в годы собственных выступлений использовала любую возможность, чтобы приехать к семье, возвращалась с каждого сбора, с каждого этапа Кубка мира.
– А не было мыслей, когда ваша первая семья начала рушиться, что олимпийская чемпионка – это не слишком годный для семейной жизни человек? И характер сложный, и титулы давят, и соответствовать не всегда бывает просто. Не всякий мужчина такое выдержит.
– Когда у женщины все хорошо, ей нет нужды демонстрировать характер, как мне кажется. Муж меня любит и уважает – и за мой характер в том числе. У меня замечательные мальчики, которыми я очень дорожу и люблю.
– Старший сын Саша уже занимается спортом?
– Да, играет в хоккей. Он вратарь.
– Это был его собственный выбор?
– Абсолютно. В этом плане я на своего ребенка вообще никак не давлю. Знаю, что он способный, спортивный, знаю, что он сможет все. Мы уже были и борцами, и скалолазами, сейчас пока играем в хоккей. Как сложится дальше, не знаю, но это точно будет не мой выбор, а сына, а я его только поддержу.
– С учетом профессии мужа, во что сильнее вовлечены вы сами – в биатлон, или лыжные гонки?
– Трудно ответить. В связи с такими событиями, как успешные выступления Сергея Устюгова, естественно, начинаешь увлекаться гонками сильнее. Просто сейчас мы переживаем в спорте не самый простой период: нас оклеветали просто по-страшному, чисто политически. Уже следующие Олимпийские игры на носу, а мы всё от прежних отойти никак не можем.
– А какие чувства вызывает у вас биатлон, когда смотрите на него со стороны?
– Я всегда всех защищаю. Говорю, что нужно просто подождать: новое поколение вырастет, натренируется – и все будет классно. Хотя первое время после ухода думала только о том, что готова сама побежать, и что это будет не хуже, чем сейчас выступают наши девочки. Сейчас более спокойно на это смотрю.
ИНОГДА КРИТИКА РЕАЛЬНО УБИВАЕТ
– Насколько с вашей точки зрения оправданы отдельные команды внутри сборной – такие, как та, где тренируются Антон Шипулин с Алексеем Волковым?
– Если это приносит результат, то, возможно, оправданы. Хотя считаю, что даже при индивидуальной подготовке нужно обязательно проводить некоторые сборы с командой. Чтобы тебя видели, чтобы ты видел остальных. Это круто, конечно, работать одному, понимая, что все крутится вокруг тебя, что под тебя и исключительно по твоему выбору подбираются спарринг-партнеры, но нужно понимать, что в этой ситуации есть и свои минусы тоже.
Не говоря уже о том, что те, кто впервые пришел в сборную, должны видеть, как тренируются звезды, как относятся к этой работе, как себя ведут, как выступают, на кого нужно равняться. Я, например, на протяжении многих лет видела, как относятся к работе Галя Куклева, Оля Медведцева, Альбина Ахатова, Светлана Ишмуратова – при том, что Света иногда тоже переходила на индивидуальную подготовку. И с самого начала четко понимала, что хочу быть как они. Может быть, просто время было другое: сейчас можно через социальные сети увидеть все, что человек делает, тем более что в интернете все спортсмены так или иначе себя пиарят, раскручивают, без конца постят видеоролики.
– Тем не менее нынешнее поколение постоянно противопоставляют вашему.
– Мое мнение сводится к тому, что нынешнее поколение спортсменок в некотором смысле просто упущено. Должно вырасти другое.
– Какое именно поколение вы имеете в виду? Поколение Слепцовой, Старых, Виролайнен и Акимовой, которым уже под 30 или немногим "за", или Ульяну Кайшеву и Ольгу Подчуфарову, которые несколько лет назад "выносили" в юниорах всех соперниц?
– Более молодых, конечно. Мне кажется, одна из глобальных ошибок в их подготовке заключалась как раз в том, что был поставлен акцент на юниоров. От спортсменок требовали в юниорах такого же результата, как сейчас надо показывать в национальной сборной. И они просто себя израсходовали, иссякли. Но это – исключительно мое мнение.
– Хотите сказать, что восстановиться в этом случае не представляется возможным?
– Думаю, что нет. Речь ведь не только о том, что спортсмены истощены физически. В юниорском спорте они были звездами первой величины. А это тяжело, быть звездой, а потом вдруг стать никем и начать проигрывать. И очень тяжело взбираться обратно, не каждый это сможет.
С другой стороны, я до сих пор помню, как начинала бегать в сборной сама, и как о нас говорили, что мы вообще никуда не годимся: не так много тренируемся, как те, кто был в сборной до нас, соответственно, не так выступаем. Как раз тогда я для себя решила, что никогда не позволю себе подобных высказываний в адрес тех, кто придет в сборную после меня. Не хочу выступать в роли подобного "эксперта". Не уверена, что это вообще правильно. Не говоря уже о том, что жизнь меняется.
– А с ней меняются ценности?
– Возможно, что да. Для нас высшей ценностью было попасть в команду, в основной состав. Все понимали, что это по-настоящему круто. А сейчас вполне реален вариант, когда человека вызывают на Кубок мира, а он говорит: "Не хочу". Потому что бегать на Кубке IBU во всех отношениях проще. Проще выиграть и деньги, заплатят неплохие. Все это я и называю другими ценностями. Знаю, что все работают много, потому что нельзя бегать на соревнованиях, не тренируясь. Но вот этим отношением люди сами себе снижают планку.
– То есть, теряют ощущение, что проиграть – это страшно?
– Нет, проиграть для них как раз страшно – хотя бы потому, что сразу попадаешь под удар со стороны СМИ. Пишут ведь одно и то же: что они всё никак не вылезут из ямы, что тренеры у них плохие. Иногда это реально убивает.
Вольфганг ПИХЛЕР и Ольга ЗАЙЦЕВА на олимпийской трассе в Сочи.
НЕ ТАК ВОСПИТАНА, ЧТОБЫ КРИЧАТЬ О СЕБЕ НА КАЖДОМ УГЛУ
– Вы сами прошли период, когда женской сборной России руководил Вольфганг Пихлер, про которого сплошь и рядом писали, что он вообще не тренер, что его методики никуда не годятся. На вас это морально давило?
– Было тяжело. Особенно – в преддверии Олимпиады. Когда вы рассказывали нам на лекции, как важно для спортсмена уметь менять свое отношение к тому, что происходит вокруг, и к журналистам в том числе, я думала как раз о том, что мне не хватало в тот период именно этого умения. Я выходила в микст-зону, как на войну, точно зная, что и в каких тонах там услышу. И заведомо настраивала себя на то, чтобы обороняться. Поэтому все воспринималось в штыки, сопровождалось бесконечным стрессом и отнимало кучу энергии. Сейчас бы я реагировала совершенно иначе.
– Вы достаточно демонстративно, как мне кажется, игнорируете социальные сети. На это есть причина?
– Мне все это не слишком нравится. Возможно, я просто не так воспитана, чтобы кричать о себе на каждом углу. Понимаю, что, возможно, это неправильно. На лекциях по маркетингу нам объясняли, что по нынешним временам совершенно не обязательно быть кем-то, чтобы тебя заметили, надо просто уметь о себе красиво говорить. Вот все по мере сил это и делают. И спортсмены в том числе. Показывают не результат, а себя. Не говорю, что это плохо. Возможно, сейчас просто такая жизнь, все меняется. Но социальные сети отвлекают.
– По мнению многих психологов, главная беда соцсетей заключается в том, что они атрофируют в человеке способность прислушиваться к себе, к своим переживаниям, анализировать собственную жизнь, ошибки. В любой стрессовой ситуации люди просто уходят в виртуальную реальность, хватаясь за телефон.
– Вот и меня что-то удерживает от активности в интернете. Когда просматриваю Инстаграм, каждый раз думаю об одном и том же: куча людей постоянно демонстрируют себя, свою жизнь, своих детей, показывают, как они этих детей любят, как гуляют с ними, какие покупают подарки. Я тоже своих детей люблю, но кричать об этом на каждом углу совершенно не готова. А кроме того отчетливо понимаю, что каждый раз, заходя в Инстаграм, я погружаюсь в какие-то чужие жизни вместо того, чтобы жить своей собственной. Ну и зачем мне все это нужно?
ЕЩЕ ДО СТАРТА ВИДНО, ЧТО ЧЕЛОВЕК ВЫИГРАЕТ
– В те годы, что вы выступали в соревнованиях, у вас хорошо получалось подводить себя к главным стартам. Кто занимался этой подводкой? Вы полностью доверялись старшему тренеру?
– Отчасти – да, но постоянно включала собственную интуицию. По молодости было совсем иначе: накануне главных стартов я всегда заболевала. Поэтому, наверное, и начала думать о причинах. Кроме того все время хотела доказать окружающим, что способна бегать не только в декабре, как обо мне неоднократно писали в прессе, а весь сезон. Постепенно, с опытом, с возрастом начала понимать свой организм, прислушиваться к нему. Многое, безусловно, зависит от тренера, от твоей коммуникации с ним, от того, как ты с ним общаешься, насколько доверяешь. У меня всегда были нормальные отношения со всеми тренерами, с которыми я работала. На чемпионате мира-2009 в Корее у меня было ощущение, что мой организм сам знает, что и как нужно делать. Главное – постоянно прислушиваться к нему и не мешать.
– Бывали ситуации, когда тренер говорил одно, а интуиция твердила об обратном?
– Конечно. По молодости бывало… Естественно, я не спорила с тренером, просто выполняла все, что он говорит, даже когда звездочки в глазах бегали. И та работа так или иначе вылилась в результат. Когда у спортсмена появляется определенный статус, он может с тренером что-то обсуждать на равных. Так было с Пихлером, с которым накануне Олимпийских игр в Сочи мы пикировались достаточно часто. Он говорил: "Надо", объяснял, почему так считает, убеждал меня. Потом Пихлер как-то сказал, что если бы Зайцева тренировалась еще больше, она бы имела более высокие результаты. Сейчас могу честно признаться: он действительно был прав. Просто человеку всегда свойственно себя жалеть. Возможности организма при этом не ограничены. Ограничивает все голова.
– Кто из выступающих ныне биатлонистов наиболее вам интересен с профессиональной точки зрения?
– Не могу сказать, что кого-то выделяю особо. К тому же все постоянно меняется: был человек наверху и вдруг – раз! И он уже в самом низу протокола.
– Но есть же вечные ценности? Мартен Фуркад, например.
– Бьорндалену симпатизирую больше. В большей степени человек моего поколения. Я видела, как он начинал, как добивался своих результатов. В целом же всегда больше болею за тех, кто красиво бежит. Иногда ведь еще до старта видно, что человек выиграет. По глазам. То есть он еще и не стартовал, а ты как бы уже это понимаешь. У девочек в большей степени переживаю за тех, с кем бегала сама. За тех, кто в биатлоне много лет. А молодые, они как пришли, так и быстро уходят.
– Не так давно Катя Юрлова сказала мне в интервью, что в женском биатлоне образовался своеобразный клуб молодых мам. И что это – отдельная категория спортсменок.
– У нас было точно так же. Дети почти одновременно появились у Ольги Медведцевой, у Ани Богалий, у Альбины, у меня. Света Слепцова постоянно над нами подтрунивала. Для нее мы все были "мамки". Это действительно другое отношение к жизни, когда у тебя есть ребенок, есть семья. Более ответственное, что ли.
– Что именно с появлением ребенка вы стали понимать о спорте?
– Что время уходит очень быстро. Гораздо быстрее, чем ты об этом думаешь. В свое время моя сестра Оксана сказала мне: "Оля, наслаждайся тем, что ты делаешь, радуйся, получай кайф от этой работы. Потому что очень скоро у тебя этого не будет". То же самое я всегда говорила девчонкам, когда выступала последние годы своей карьеры.
– Умение добиваться результата в спорте помогает вам в обычной жизни?
– Сейчас мне это сильно не нужно, я просто мама. А в будущем обязательно поможет, я точно это знаю.
А я, к тому же, ещё соскучилась по комментариям Дмитрия Губерниева 
