Роман "Splendid" от Джулии Куин

JULIE, какой большой и классный отрывок!!! Понравилось очень, очень!!! Огромная благодарность!!!
Алекс еще тот типчик! Залез к барышне в комнату и сразу пытался воспользоваться ситуацией! А потом еще и Эмму этим подкалывал! Люблю таких!
_________________

Спасибо всем за теплые отзывы и за то, что так долго ждали!))) Буду продолжать перевод и как только - так сразу выложу!
_________________

Джу, здорово,что ты выложила еще отрывок. Не комментирую, потому что не читала, я не дома и не могу долго быть за компом. Приеду домой,прочитаю с удовольствием. Глядишь, и побольше будет материала.
Спасибо, что не забываешь. Молодечик какая!

JULIE!Огромное спасибо за такой большой кусок!И ЛЮЛЕ БОЛЬШОЕ ПАСИБ!!!ИЮЛЬЧИК!А Оппик где!Заслуженно!!!!Тоже отсутствовала и только прочитала - и в восторге!!!!!!!!

Джу, я прочитала этот отрывок. Перевод отличный! Очень интересный сюжет. Хочется, конечно, дальше, но и на этом спасибо. Ты вон какими большими кусками выкладываешь!Всё замечательно. Жду продолжения,терпеливо.

Спасибо вам огромное, девочки! Очень приятные слова!))) Целую вас всех!
_________________

Вот вернулась наконец на любимый форум! Прошу у всех прощения за то, что заставила так долго ждать...Сейчас началась тяжелая для меня пора написания диплома, т.к заканчиваю 2-е высшее, защита уже 26-го мая, а работы еще по горло... Совсем замоталась, отрешилась от всего расслабляющего и затягивающего...Перевела еще кусочек, надеюсь, вам понравится) Обещаю, девочки, что перевод буду продолжать и закончу, но вот насколько регулярно буду выкладывать - обещать не могу...Постараюсь побыстрее в меру располагаемого времени))) Всем приятного чтения!
_________________

 » Главы 8, 9

Глава 8

В течение нескольких последующих недель жизнь Эммы была довольно однообразной – хотя довольно захватывающей и полной развлечений. Она быстро стала одной из наиболее популярных представительниц лондонского общества. Быстро решили (те, кто обычно решают такие вещи) что, хотя ее рыжие волосы являлись печальным фактом, остальное, конечно же, нет, и поэтому она была провозглашена красавицей, несмотря на эти огненные пряди. Некоторые из наиболее консервативных матрон считали ее слишком смелой (особенно с «этими рыжими волосами»), но большинство представителей света решили, что им предпочтительнее разговаривать с женщиной, которая могла поддержать беседу на какие-то темы, помимо лент и нижних юбок.
Таким образом Эмма и Белл (которая в прошлом году заработала себе похожую, но чуть более светлую репутацию) смеясь переходили с одного вечера на другой, чрезвычайно наслаждаясь своей популярностью. Для Эммы это время было восхитительным перерывом в жизни, которая несомненно заберет ее обратно в Бостон, к отцу, где она, его единственный ребенок, в конечном счете бросит вызов установленным правилам бизнеса и унаследует его судоходную компанию.

Единственной трудностью был, конечно же, герцог Эшбурн, который вернулся из добровольного изгнания и занял свое место в обществе с удвоенной силой. Ни у кого не было сомнений относительно причины его внезапного возвращения.

– Он постоянно преследует Эмму, – однажды проворчала леди Кэролайн.
На что его «жертва» проницательно ответила, – Я не уверена, нравлюсь ли я ему или ему просто нравится преследовать.

Конечно, это утверждение только наполовину соответствовало правде. В течение предыдущих нескольких недель Эмма видела Алекса почти каждый день, и дружба между ними стала весьма крепкой. Эмма была уверена, что Алекс действительно интересуется ей как личностью, а не как каким-то призом, который хочет выиграть. Однако, дружба была часто преисполнена возбужденным напряжением, и, пожалуй, Алексу и вправду нравилось преследовать.

Он был так же проворен, как лев, и любил удивлять ее. Однажды Эмма пошла на музыкальный вечер, который, как он сказал, не планирует посетить. Она стояла в одиночестве у открытого окна, когда почувствовала, как горячая рука схватила ее.
Девушка резко дернулась назад, но рука держала ее крепко, а потом она услышала знакомый шепот, – Не устраивайте сцену.
– Алекс? – Она осмотрелась вокруг. Кто-нибудь безусловно заметил руку, появившуюся в окне.
Но остальные гости были увлечены собственными ухаживаниями и не заметили взволнованного лица Эммы.
– Что Вы здесь делаете? – торопливо прошептала она, стараясь безмятежно улыбаться.
– Выходите в сад, – велел он.
– Вы сошли с ума?
– Возможно. Выходите в сад.
Эмма, многократно проклиная себя за глупость, выдумала историю о порвавшемся платье и ускользнула из зала. Алекс ждал ее в саду, прячась среди деревьев.
– Что Вы здесь делаете? – снова спросила она, как только нашла его.
Он схватил ее за руку и потянул глубже в тень. – Я подумал, Вы скучали без меня, - бесцеремонно ответил он.
– Я вовсе не скучала! – Эмма попробовала вырвать руку, но он не отпустил.
– Ну, да, да, конечно Вы скучали. Совершенно нормально признаться в этом.
Эмма ворчала и бормотала себе под нос что-то о властных аристократах, но одного взгляда на его озорную улыбку было достаточно, чтобы заставить ее признаться самой себе, что она тосковала без него. – А Вы скучали по мне? – спросила она в ответ.
– Как Вы думаете?
Эмма почувствовала себя смелее. – Я думаю, да.
Тогда он посмотрел на ее губы, посмотрел с такой страстью и желанием, что Эмма была уверена: он собирается поцеловать ее. У нее пересохло во рту, ее губы приоткрылись, и она почувствовала, как наклонилась к нему. Но все, что он сделал – это внезапно отпустил ее руку, сверкнул улыбкой и прошептал,
– До завтра, милая.
Не успела она и глазом моргнуть, как он исчез.
В такие моменты, как этот, Эмма чувствовала себя в полном замешательстве. Не важно, как много ночей она лежала без сна, думая о нем, она все равно не могла привести в порядок свои мысли об Алексе.

С одной стороны, его привычка командовать крайне раздражала ее. Он постоянно старался руководить ею, хотя - самодовольно подумала Эмма - находил это нелегкой задачей. С другой стороны, он оказался весьма нужным, так как одно его присутствие быстро отпугивало большинство настойчивых поклонников, что было удачно, поскольку она изначально не желала никаких поклонников. Эмма всегда пользовалась популярностью на вечерах, но умело избегала любых неловких предложений о замужестве.
Помимо всего прочего, Эмма обнаружила, что Алекс был поистине интересным компаньоном и собеседником. Он постоянно бросал вызов ее интеллекту и, хотя он говорил самые возмутительные вещи ей, она никогда не уставала от его общества. Однако, она дала себе клятву, что он никогда не услышит такую высокую похвалу из ее уст, так как его самолюбие итак было выше всяких границ.

Но что больше всего смущало Эмму, так это ее физическая реакция на этого мужчину. Один лишь его вид почему-то заставлял все ее тело трепетать от ожидания. Ожидания чего, она точно не знала, хотя предполагала, что Алекс знает. Однажды, когда она поделилась своими чувствами с Белл (которая дошла уже до «Гамлета» в своем великом шекспировском чтении), она сказала, что может описать свою реакцию на него только тем, что испытывает «усиленное восприятие действительности».

– Это сентиментально и банально, я знаю, – заметила Эмма, – но просто кажется, что я острее все чувствую, когда он рядом. Аромат цветов становится сильнее, лимонад слаще, а шампанское крепче. И так сложно не смотреть на него, ты не думаешь? Все дело в его зеленых глазах; он должен был родиться котом. А затем мне становится трудно дышать, и по коже бегут мурашки.
Белл была прямолинейна. – Я думаю, ты влюбилась.
– Совершенно исключено! – в ужасе запротестовала Эмма.
– Тебе лучше признать это, – посоветовала Белл, как всегда прагматично. – В наше время и в нашем возрасте это редкость – найти того, кого полюбила, и даже ещё большая редкость – иметь достаточно денег, чтобы на что-то надеется. Большинство людей должны жениться по материальным соображениям, знаешь ли.
– Не будь глупой. Я совершенно не хочу выходить замуж за этого мужчину. Это будет настоящий ад – жить с ним. Ты можешь себе это представить? Он невыносимый, надменный, властный…
– И от него у тебя бегут мурашки.
– Дело в том, – сказала Эмма, проигнорировав замечание кузины, – что я не хочу выходить замуж за англичанина. А он не хочет жениться вообще.

Однако, отсутствие интереса к матримониальным планам у герцога Эшбурна не мешало ему соблазнять Эмму самым возмутительным образом и при каждом удобном случае. Справедливости ради надо заметить, что Эмма также принимала участие во флирте, хотя, вынуждена была признать: она не была хотя бы немного так же искусна в этом, как Алекс.
Это стало главным развлечением света – следить за спорами Эммы и Алекса, и уже начали появляться пари в книгах всех самых привилегированных джентльменских клубов Лондона, поженятся ли парочка и наконец когда.
Но если бы хоть один их молодых лордов, которые заключали такие пари, нашли бы время спросить Эмму о сложившейся ситуации, она могла бы легко уведомить их, что свадебные колокола, конечно же, не зазвенят в обозримом будущем.
Во-первых, она не хочет выходить замуж. Во-вторых, Алекс не хочет жениться. Но наиболее очевидным доказательством являлось то, что Алекс даже не пытался поцеловать ее с той первой ночи, когда он пробрался к ней в спальню. Именно это наиболее озадачивало Эмму. Она подозревала, что это была всего лишь часть какого-то продуманного плана, так как была совершенно уверена, что он все еще хочет ее. Время от времени она ловила страстный блеск его глаз, который заставлял ее дрожать. В такие моменты его взгляд воспламенял ее, оставляя задыхающейся и ошеломленной. Затем он резко отводил взгляд, и в следующий момент Эмма видела его лицо холодным, с вновь застывшим невозмутимым выражением на нем.


* * *

Их порой беззаботные, порой напряженные отношения продолжались весьма спокойно таким образом до бала у Линдуортисов.
Эмма даже не подозревала, что вечер будет не таким, как обычно. Она была особенно взволнована перед балом, потому что Нед недавно возвратился из месячной развлекательной поездки в Амстердам со своими университетскими друзьями, и она очень соскучилась по нему. В доме Блайдонов царила суматоха, поскольку каждый готовился к вечеру.

– Эмма Данстер! Ты не брала мои жемчужные сережки? – Белл внезапно появилась на пороге комнаты Эммы в великолепном платье холодного синего цвета с глубоким вырезом.
Эмма, сидевшая за туалетным столиком и занимавшаяся своей прической, проигнорировала вопрос Белл и, взяв хрустальный флакончик с духами, сказала, – Твой отец убьет тебя, когда увидит это платье.
Белл поправила лиф. – Твое не лучше.
– Да, но обрати внимание, что я надела шаль поверх него. – Эмма беспечно улыбнулась.
– Которую ты конечно же снимешь, когда мы приедем к Линдуортам?
– Но у меня нет шали, которая подошла бы к этому платью. А у тебя?
– Только та, что на мне. – Эмма показала на шаль цвета слоновой кости, ниспадавшую по ее обнаженным плечам. Светлая ткань блестела на фоне темно-зеленого шелкового платья, которое она надела на вечер.
– Ад и проклятье! – выругалась Белл, немного повысив голос.
– Я все слышала! – Крикнула леди Кэролайн из своей спальни, расположенной дольше по коридору.
Белл застонала. – Клянусь, у нее должно быть шесть пар ушей. У нее слишком хороший слух.
– Это я тоже слышала!
Эмма засмеялась. – Я бы говорила потише сейчас, прежде чем ты действительно пожалеешь.
Белл скорчила гримасу. – Что касается сережек…
– Я не понимаю, почему ты думаешь, что я взяла их, когда у меня есть прекрасная пара собственных. Ты наверное просто переложила их.
Белл огорченно вздохнула. – Ну, я не знаю, куда.
– О, вот вы где! – Голос Неда раздался из коридора. Он заглянул в комнату Эммы. – Вы обе выглядите восхитительно, как обычно. – Он пригляделся к сестре немного внимательнее. – Белл, ты уверена, что тебе следует выходить в этом платье? Если я вытяну шею вот так, – он демонстративно вытянул шею, – то могу увидеть вплоть до твоего пупка.
Рот Белл приоткрылся от ужаса. – Ты не можешь! – завизжала она, ударяя брата по руке.
– Что ж, может быть не совсем, но почти, – ухмыльнулся Нед. – Кроме того, папа никогда не позволит тебе выйти из дома в таком виде.
– Половина женщин в свете носит такие платья. Это вполне приемлемый фасон.
– Возможно для тебя и меня, – отвечал Нед, – но не для мамы с папой.
Белл уперла руки в бока. – Ты пришел сюда по какой-то причине или просто надеешься помучить меня?
– На самом деле, я задавался вопросом, уверены ли вы, что Кларисса Трент не посетит сегодняшний бал.
– Это послужило бы тебе уроком, если бы она действительно появилась, ты, несчастное подобие брата, – огрызнулась Белл. – Но можешь расслабиться, я абсолютно уверена, что она уехала за город на длительное время.
– Эмма? – Нед хотел быть совершенно уверенным, что жестокая девчонка, которая высмеяла его ранее в этом сезоне, не будет присутствовать, чтобы ранить его снова.
– Насколько мне известно, она покинула Лондон, – небрежно ответила Эмма, изучая свое отражение в зеркале и пытаясь определить, нравиться ли ей прическа, сделанная Мэг.
– Она наверняка уехала, чтобы залечить раны, – предположила Белл, устраиваясь на кровати Эммы.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Нед, пересекая комнату и усаживаясь рядом с сестрой.
– Боюсь, Кларисса немного разозлилась, когда поняла, что Эшбурн весьма решительно преследует Эмму, – Белл усмехнулась. – Кларисса бесстыдно кидалась на него, и должна сказать, его светлость был очень вежлив поначалу. Необычайно вежлив, на мой взгляд. Я думаю, что он пытался произвести впечатление на Эмму своими хорошими манерами.
– Сомневаюсь в этом, – сухо сказала Эмма.
–Ну, так что случилось? – нетерпеливо спросил Нед.
– А вот это – лучшая часть. – Белл подалась вперед и весело улыбнулась. – Приблизительно неделю назад она откровенно прижалась к нему, и поверь мне, вырез ее платья был гораздо глубже моего.
– И? – подгонял Нед.
– И Эшбурн просто бросил на нее один из своих знаменитых холодных взглядов и сказал…
Эмма вмешалась, понижая голос, и тем самым подражая Алексу, – Мисс Трент, я могу видеть вплоть до Вашего пупка.
Нед открыл рот от изумления. – Он не говорил этого!
– Нет, но я бы хотела, чтобы это было так. – Эмма громко рассмеялась, а Белл захихикала.
– Что он на самом деле сказал? – настаивал Нед.
– Насколько я припоминаю, что-то вроде этого: Мисс Трент, будьте любезны отодвинуться от меня.
Нед был в восторге. – А что было дальше?
– На мгновение я подумала, что Кларисса собирается упасть в обморок, – оживленно рассказывала Белл. – Как минимум человек десять слышали это замечание, а она говорила всем, что близка к тому, чтобы заполучить герцога. Это было смешно, конечно, поскольку всем очевидно, что Эшбурн интересуется только Эммой. Как бы то ни было, одарив всех самым убийственным взглядом, она убежала из бальной залы, и с тех пор ее никто не видел. Я предполагаю, она проведет месяц где-то в деревне, прежде чем вернется, чтобы вцепиться в герцога Стэнтона.
– Но ему около шестидесяти! – воскликнул Нед.
– И трижды вдовец, – добавила Эмма.
– Вы знаете, что за женщины, подобные Клариссе, – вздохнула Белл. – Она вбила себе в голову, что хочет герцога. Эшбурн очевидно был первым в списке кандидатов, так как еще молод, но я сомневаюсь, что Кларисса будет разборчива теперь. Она хочет титул, и она хочет его сейчас. Если ей не удастся заполучить герцога - запомните мои слова - она примется за маркизов и графов. Тогда тебе стоит быть очень осторожным, Нед.
– Но я только виконт.
– Не глупи. Ты станешь графом со временем, и Кларисса знает это.
– Что ж, ты можешь быть уверена, я старательно избегаю ее теперь, когда знаю, что она на самом деле из себя представляет.
– Знаешь, Нед, я думаю, что ты должен поблагодарить меня, – заявила Эмма. – Ты скорее всего все еще изнывал бы по ней, если бы я не послала тебе ту фальшивую любовную записку.
Нед сделал гримасу при мысли о том, чтобы быть в долгу перед Эммой. – Как бы мне ни хотелось признаваться в этом, но ты наверное права. Но это не значит, что ты можешь продолжать вмешиваться в мои дела.
– О, я и не мечтала об этом, – невинно сказала Эмма.
И Белл, и Нед посмотрели на нее с недоверием.
– Должно быть пришло время отправляться, – сказала Эмма, поднимаясь.

Как будто по сигналу, леди Кэролайн ворвалась в комнату. На ней было прелестное темно-синее платье, выгодно подчеркивающее ее потрясающие голубые глаза, которые унаследовали оба ее ребенка. Ее каштановые волосы были собраны вверх, и она определенно не выглядела достаточно старой, чтобы быть матерью двух взрослых детей. – Нам действительно пора, – объявила она. Быстро повернув голову, Кэролайн осмотрела комнату, пока ее взгляд не остановился на дочери. – Арабелла Блайдон! – воскликнула она в ужасе. – Что, ради всего святого, на тебе надето? Я не припоминаю, чтобы разрешала тебе носить платья с таким глубоким вырезом.
– Тебе не нравится? – неуверенно спросила Белл. – Мне кажется, что оно мне очень идет.
– Я говорил ей, что можно увидеть вплоть до ее пупка.
– Эдвард! – резко сказала Кэролайн. Эмма ударила его сумочкой по плечу, пронзив негодующим взглядом. Кэролайн только бегло взглянула на них, перед тем как продолжить свою лекцию. – Я не знаю, о чем ты думала. Это платье создаст у мужчин ошибочное представление о тебе.
– Мама, все носят такие платья сейчас.
– “Все” за исключением моей дочери. Откуда ты взяла его?
– Эмма и я купили его в магазине мадам Ламберт.
Кэролайн развернулась и посмотрела в лицо племяннице. – Эмма, тебе следовало отговорить ее.
– Вообще-то, – честно призналась Эмма, – Я считаю, что Белл выглядит прекрасно.
Глаза Кэролайн расширились от изумления, и она вновь повернулась к дочери.
– Ты можешь носить это платье, когда выйдешь замуж, – заявила она.
– Мама! – запротестовала Белл.
– Хорошо! – раздраженно сказала Кэролайн. – Мы спросим твоего отца. Генри!
Все три представителя молодого поколения застонали. – Я провалюсь сквозь землю сейчас, – пробормотала Белл.
– Да, дорогая? – Генри Блайдон, граф Уорт, неторопливо вошел в комнату. Его каштановые волосы были слегка поседевшими, но он все еще оставался воплощением элегантности и вежливости, которые покорили сердце Кэролайн четверть века назад. Граф нежно улыбнулся жене. Она многозначительно посмотрела на их дочь. – Белл, – просто сказал он, – ты раздета.
– О, прекрасно! Я переоденусь! – Белл вылетела из комнаты.
– Милая, это было совсем не сложно, правда? – Генри улыбнулся жене. – Я буду ждать тебя внизу. – Кэролайн закатила глаза и последовала за ним.
– Могу я сопровождать тебя, дорогая Эмма? – засмеялся Нед, предлагая ей руку.
– Ну конечно, дражайший Эдвард. – Они последовали за старшими вниз по лестнице. Белл довольно быстро сменила платье, и через пятнадцать минут семейство было на пути к особняку Линдуортов.

Когда они приехали, Белл, которая переоделась в платье из розового шелка, отвела Эмму в сторону. – Тебе лучше быть подальше, подальше от мамы с папой, когда ты снимешь шаль, – посоветовала она.
– Как будто я не знаю этого. – Эмма подождала, пока Генри и Кэролайн растворяться в толпе, прежде чем повернуться к Неду и сказать притворно властным тоном, – Ты можешь взять мою шаль сейчас, Эдвард.
Нед добродушно ответил. – О, знаешь ли, я просто умираю, как хочу быть твоим слугой. – Он ловко снял шаль Эммы и вручил ее одному из лакеев Линдуортов. – Эмма, – осторожно спросил он, – ты понимаешь, что у твоего платья такой же глубокий вырез, какой был у платья Белл?
– Конечно. Мы купили их вместе. Ты можешь видеть вплоть до моего пупка? – дерзко спросила она.
– Боюсь даже попытаться. Эшбурн может появиться из полумрака и свернуть мне шею.
– Не говори глупостей. О, посмотрите! Это Джон Милвуд. Пойдемте поздороваемся. – Эмма, Нед и Белл направились к Джону и вскоре затерялись в толпе

* * *

Алекс приехал вскоре после этого и, как обычно, мысленно проклинал себя, снова готовясь ко всем мукам грандиозного лондонского бала. Он терпел все это только из-за знания того, что найдет Эмму и, если повезет, уведет ее из зала и будет наслаждаться ее обществом без сотни других гостей.
К сожалению, Эмма всегда была окружена поклонниками, и это начинало чертовски раздражать его. Каждый день он клялся, что прекратит этот нелепое преследование Эммы, и каждый день он страстно желал увидеть ее, и почувствовать ее запах, и дотронуться до нее и в конечном счете надевал свой черный парадный костюм и направлялся на очередной прием.

Самая большая трудность заключалась в его проклятом, глупом решении не пытаться даже поцеловать ее. После созерцания Эммы почти каждый вечер за последние два месяца, становилось ужасно сложно держать руки подальше от нее. Как раз тогда, когда Алекс думал, что запомнил каждый изгиб ее губ, она удивляла его новой улыбкой, и он мгновенно начинал изнывать от желания схватить ее и целовать до потери памяти. Он просыпался посреди ночи, зная, что мечтал о ней, поскольку его тело было горячим и возбужденным от желания.
И ни одна другая женщина не могла удовлетворить это желание. Прошло уже много времени с тех пор, как он навещал свою любовницу, и она вежливо уведомила его, что нашла другого покровителя. Алекс только вздохнул с облегчением, радуясь, что избавился от лишних расходов.
Он специально решил не вступать в физический контакт с Эммой, поскольку хотел сначала дать ей время научиться доверять ему. Когда они наконец займутся любовью (а Алекс был уверен, что так оно и будет, и только задавался вопросом, осознает ли Эмма неизбежность этого), то все будет прекрасно. Он хотел, чтобы Эмма пришла к нему, потому что будет хотеть его и только его. Он хотел, чтобы она пришла к нему потому что, также как он, просыпалась среди ночи, изнывая от желания.
Он только надеялся, что это случится скоро, так как уже медленно начинал сходить с ума.

– Эшбурн!
Алекс обернулся и увидел Данфорда, пробирающегося через толпу.
– Здравствуй, Данфорд. Рад видеть тебя сегодня вечером. Ты видел Эмму?
– Вот это да, мы думаем только о ней все эти дни.
Алекс улыбнулся с несвойственной ему застенчивостью. – Прости.
– Не стоит. – Данфорд отмахнулся от извинения Алекса.
– Но ты видел ее?
– Ради Бога, Эшбурн, когда ты уже просто жениться на этой крошке и избавишь себя от этих мучений? Сделай ее своей герцогиней и сможешь видеть ее двадцать четыре часа в сутки.
– Ей Богу, Данфорд, это навряд ли дойдет до этого. – Алекс отверг идею брака, покачав головой. – Ты знаешь, что я думаю о женитьбе.
Данфорд приподнял брови. – Ты знаешь, тебе придется жениться когда-нибудь, хотя бы для того, чтобы обеспечить себя наследником. Твой отец в гробу перевернется, если титул уйдет из семьи.
Алекс вздрогнул. – Что ж, по крайней мере, у меня есть Чарли. Он может и не Риджли, но такой же внук моего отца, как и любой из моих будущих детей.
– Эмме тоже придется выйти замуж когда-нибудь. И это можешь быть не ты.
Алекс был потрясен бешеным приливом ревности, который захлестнул его при мысли об Эмме, лежащей в объятиях другого мужчины. Но, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, он просто сказал, – Я разберусь с этим, если это случится.
Данфорд только покачал головой, уверенный в том, что его друг отрицает очевидное. Если Алекс и не был влюблен в Эмму, то он точно был одержим ею, а это была куда лучшая основа для брака, чем та, что чаще всего встречается в светском обществе. – Я видел Эмму несколько минут назад, – сказал он наконец. – Она была окружена мужчинами.
Алекс зарычал.
– Ради Бога, парень, она всегда окружена мужчинами. Привыкай к этому, – засмеялся Данфорд. – Тебе нужно благодарить Бога, что большинство из них боятся тебя. Как минимум половина толпы рассеивается лишь при одном упоминании твоего имени.
– О, я счастлив.
– Насколько я припоминаю, она была где-то здесь – Данфорд указал в противоположную сторону зала – около стола с лимонадом.
Алекс коротко кивнул другу и улыбнулся. – Как всегда, был рад увидеться, Данфорд. – Он развернулся на пятках и начал пробираться через толпу.

Пока Алекс шел туда, где предполагал найти Эмму, его постоянно останавливали мужчины и женщины, жаждущие аудиенции с влиятельным герцогом Эшбурном. Алекс избавился от некоторых из них при помощи своего знаменитого холодного взгляда, кивнул нескольким, перекинулся словами с парочкой, и просто зарычал на тех несчастных, которые задержали его в конце пути.
Он пребывал в крайне плохом настроении.
Тогда он наконец увидел Эмму. Огненно-рыжие волосы всегда позволяли легко найти ее. Как и следовало ожидать, она и Белл были окружены группой молодых людей, чьей единственной проблемой в жизни, казалось, было решить, какой из кузин им следует признаться в своей вечной любви.
Картина Эммы в окружении поклонников не улучшила его настроения.
Алекс подошел немного ближе. Она выглядела восхитительно, но он этого и ожидал. По его мнению, она всегда выглядела восхитительно. Ее волосы были собраны кверху, несколько локонов обрамляли ее нежное лицо. Ее фиалковые глаза живо искрились в свете свечей. Она откинула голову и рассмеялась над какой-то шуткой, позволяя Алексу беспрепятственно рассмотреть ее длинную, белоснежную шею, кремовые плечи и обнаженную верхнюю часть …
Алекс нахмурился. Он определенно мог увидеть больше, чем обнаженную верхнюю часть ее груди. Не то, чтобы ее платье было вульгарным, конечно. Эмма обладала гораздо более изысканным вкусом, чтобы выглядеть вульгарно. Но если он, черт подери, мог видеть пышные округлости ее груди - то это означало, что любой другой мужчина в этом зале мог видеть их также.
Бывшее плохим настроение Алекса стремительно ухудшилось.
Он протиснулся через толпу, окружившую Эмму и Белл.
– Здравствуй, Эмма, – резко сказал он.
– Алекс! – воскликнула она, и ее глаза загорелись искренним восторгом.
Он шагнул прямо к ней, не обращая внимания на ее собеседников.
– Я надеюсь, вы оставили этот танец мне, – заявил он, взяв ее за руку и довольно сильно потянув на танцевальную площадку.
– В самом деле, Алекс, вы должны перестать вести себя так властно, – добродушно упрекнула Эмма.
– А, вальс, – прокомментировал Алекс, когда оркестр начал играть. – Как удачно. – Он обнял ее, и они начали медленно кружиться по залу.

Эмма на мгновение задумалась, почему Алекс был в таком странном настроении, но быстро отбросила эти заботы, предпочитая наслаждаться упоительным теплом, которое ощущала только в его руках. Одна из его рук слегка покоилась на ее бедре, но от жара, исходившего от нее, Эмме показалась, что там останется след. Другой - он держал ее за руку, и Эмма была уверена, что тысячи крошечных разрядов молнии пронзали ее руку до самого сердца. Она закрыла глаза и невольно издала мягкий, мяукающий звук.
Алекс услышал мимолетный звук и сверху вниз посмотрел на Эмму. Ее лицо было слегка приподнято вверх, глаза закрыты, как будто она только что занималась любовью. Тело Алекса мгновенно откликнулось. Каждый мускул напрягся, и он почувствовал, как мучительное желание охватило его. Он застонал.
– Вы что-то сказали? – Эмма открыла глаза.
– Ничего, о чем бы я мог поведать Вам посреди переполненного бального зала, – пробормотал Алекс, начиная увлекать ее по направлению к французским дверям, ведущим к саду Линдуортисов.
– Ооооо, как интригующе.
– Хотел бы я, чтобы Вы точно знали, насколько интригующе, – пробормотал Алекс себе под нос.
– Что Вы сказали? – Среди шума переполненного гостями зала Эмма не смогла расслышать его слова.
– Ничего, – громче сказал Алекс, но слово вырвалось резче, чем он предполагал.
– Что в конце концов такое с Вами сегодня вечером? Вы какой-то угрюмый.
Прежде чем Алекс успел ответить, оркестр закончил играть вальс, и он поклонился, а Эмма присела в реверансе. Когда со светскими тонкостями было покончено, Эмма повторила свой вопрос, на этот раз более требовательным тоном. – Алекс! Что, в самом деле, случилось?
– Вы действительно хотите знать, что случилось? – резко спросил Алекс. – Хотите?
Эмма нерешительно кивнула, не совсем уверенная в том, что приняла мудрое решение.
– Ради Бога, Эмма, каждый мужчина в этой комнате раздевает Вас взглядом, – процедил он, таща ее к французским дверям.
– Ей Богу, Алекс, Вы говорите мне это каждый вечер.
– На этот раз я серьезно, – прошипел он. – Вы почти вываливаетесь из этого платья.
– Алекс, Вы устраиваете сцену, – отчеканила Эмма. Он перестал тянуть ее, но все-таки продолжал идти в сад более спокойным шагом. – Я не понимаю, что Вас так разозлило. Здесь как минимум половина женщин моложе тридцати носит платья, намного более открытые, чем моё.
– Мне нет дела до других женщин, черт побери! Я не позволю вам выставлять свои прелести напоказ всему свету.
– Выставлять напоказ мои прелести? Вы говорите обо мне как о распутной женщине. Не надо оскорблять меня, – предупредила Эмма, ее голос напрягся.
– Не надо упрекать меня, Эмма. Вы заставили меня пройти забавное преследование в течение почти двух проклятых месяцев, и я на грани того, чтобы сойти с ума. – Он затащил ее за высокую изгородь, которая укрыла их от бального зала.
– Не пытайтесь обвинять в этом меня. Вы единственный так восприимчивы к фасону моего платья!
Внезапно Алекс дотянулся и схватил ее за плечи, придвигая ближе.
– Черт побери, Эмма, ты – моя. Пришло время тебе понять это.
Она ошеломленно уставилась на него. Хотя его действия в течение предыдущих недель, конечно же, отражали его собственническое отношение, но это был первый раз, когда он открыто сказал о своих чувствах. Его зеленые глаза горели от гнева и желания, но в них было и еще что-то. Отчаяние.
Эмме внезапно почувствовала себя очень неловко.
– Алекс, мне кажется, вы не понимаете, что говорите.
– О, Боже, я бы хотел не понимать! – Алекс быстро прижал ее к себе, его сильные руки погрузились в ее огненно-рыжие волосы.
Эмма задыхалась, чувствуя сильнейшее возбуждение, исходящее от его тела. Он держал ее так – лицом к лицу - еще несколько мгновений. Его дыхание было частым и прерывистым, как будто он переживал какую-то внутреннюю борьбу.
– О, Эмма, – наконец произнес он неровным голосом, – если бы ты только знала, что делаешь со мной. – После этого, его рот медленно преодолел тот последний дюйм, что разделял их, и накрыл ее губы.

Первое прикосновение было невыносимо сладким, и Эмма почувствовала дрожь его тела, поскольку он пытался совладать со своей страстью. Его губы легко касались ее губ, пока он ждал ответа. Эмма не смогла сдержаться и обвила руками его шею. Для Алекса это было достаточным стимулом, и его руки опустились на ее талию, прижимая Эмму еще сильнее к нему.
– Я так долго ждал, чтобы держать тебя вот так, – прошептал он у ее рта.
Эмма окунулась в море вновь обретенной страсти.
– Я думаю, мне нравится это, – смущенно сказала она, запуская пальцы в его густые черные волосы.
Низкое рычание Алекса было выражением чисто мужского удовлетворения.
– Я знал, что это будет прекрасно. Я знал, что ты будешь такой отзывчивой. – Он целовал ее рот, произнося эти слова, а затем его губы стали прокладывать дорожку к ее шее.
Эмма откинула голову назад, не до конца понимая всех этих новых ощущений, но, не желая останавливать их, хотя знала, что должна.
– О, Алекс, – застонала она, цепляясь за него еще крепче.
Алекс немедленно воспользовался мягким звуком, сорвавшимся с ее губ, снова накрыв ее рот своим. Его язык ворвался внутрь, лаская глубины ее рта. Эта новая ласка захлестнула Эмму такой волной наслаждения, что она удивлялась, как все еще могла стоять на ногах. Она просто не представляла, что чувства могут так переполнять человека. Даже их предыдущий поцелуй у нее в спальне не шел ни в какое сравнение с этим. Тот первый поцелуй был захватывающим, потому что она не знала Алекса. Но теперь знала. Она хорошо знала его, и осознание того, что это он держит ее в объятиях, делала эту близость гораздо более захватывающей. Эмма знала только то, что хочет быть ближе к нему, гораздо ближе. Она хотела прикасаться к нему так же, как он прикасается к ней. Она нерешительно провела языком по его верхней губе. К ее удовольствию, Алекс мгновенно отреагировал. Хрипло простонав ее имя, он быстро притянул ее к себе, так что она оказалась прижатой к его возбужденному мужскому достоинству.
Эмма была напугана свидетельством его неистового желания, и это осознание его возбужденности прорвалось через ее одурманенный страстью разум. Она внезапно поняла, что стремительно приближалась к ситуации, которой скорее всего не смогла бы управлять.
– Алекс? – мягко позвала она.
Алекс принял ее вопрос за еще один стон желания.
– О, да, Эмма, да, – ответил он.
Его губы переместились к мочке ее уха, которую он стал нежно покусывать, и одна из его рук легла ей на грудь. Все что он делал, было невыносимо прекрасно, и все, что Эмма смогла сделать, так это повторить его имя снова, на этот раз более настойчиво.
– Что, дорогая? – спросил он, качая ее лицо в своих руках, приготовившись снова дразнить ее губы своими.
– Я думаю, пора остановиться, – дрожа проговорила Эмма.
Алекс испытывал сильные мучения. Он знал, что она была права, но его тело тряслось, нуждаясь в удовлетворении вспыхнувшего желания. Но в то же время, он конечно же не мог заняться с ней любовью посреди сада Линдуортисов. Он медленно отпустил ее и отвернулся, уперев руки в бока и стараясь вновь обрести контроль над собой.
– Алекс? Вы злитесь на меня?
Он не пошевелился.
– Нет, – медленно произнес он, его дыхание все еще было неровным. – Только на себя.
Эмма успокаивающе коснулась его плеча.
– Не вините себя. Я так же виновата, как и Вы. Я могла остановить Вас в любой момент.
Алекс повернулся и посмотрел ей в лицо.
– Вы могли? – Его улыбка была ироничной и не тронула глаз.
Он еще раз глубоко вздохнул.
– Что ж, Эмма, вы осознаете, что это все меняет?
Эмма кивнула, подумав про себя, что это было слишком мягко сказано. Однако, она задавалась вопросом, как именно изменится положение вещей.
– Вероятно, вам следует зайти в уборную, прежде чем вы вернетесь в бальную залу. Ваша прическа растрепалась, – посоветовал Алекс, боясь, что вновь потеряет над собой контроль, если начнет говорить о чем-либо, помимо повседневных мелочей. – Я был здесь прежде. Если вы завернет за угол, там есть задний вход, который ведет в главный коридор. Оттуда вы сможете легко добраться до уборной.
Рука Эмме невольно потянулась к голове, и она постаралась быстро оценить ущерб.
– Хорошо. Если вы вернетесь назад сейчас, я пойду привести себя в порядок и не появлюсь в течение пятнадцати минут. – Ее голос звучал прерывисто. – Это должно успокоить сплетни.
– Кажется, у нас вошло в привычку планировать отдельные возвращения в бальные залы.
Эмма слабо улыбнулась ему, прежде чем отвернуться и скрыться за угол.

Глава 9

Эмма кралась вдоль стены дома Линдуортов, неприлично бормоча себе под нос.
– Из всех глупых вещей…Позволить ему увести себя из бальной залы в уединенный сад. Тебе следовало догадаться, что что-нибудь подобное случится.
Эмма сделала паузу, нехотя признавшись себе, что по большему счету она наслаждалась поцелуем Алекса.
– Ну хорошо, мне понравилось это, – ворчала она. – Но к чему это привело меня сейчас? Я крадусь как грабитель, в надежде найти боковую дверь, которая может вовсе и не существовать. Мои туфли промокают, я скорее всего порвала низ моего платья о розовый куст, а у него даже нет ни малейшего намерения жениться на мне.
Эмма застыла. Милостивый Боже, что она только что сказала? Спасибо Господу, что она разговаривала только сама с собой. Эмма тряхнула головой и поджала губы.
– Избавься от этой мысли, Эмма Элизабет Данстер, – приказала она, заворачивая за угол к задней части особняка. На самом деле она не хотела выходить замуж за Алекса, не так ли? Это было невозможно. Она всегда хотела вернуться в Бостон и унаследовать компанию отца. Когда она выйдет замуж, это будет какой-нибудь милый американский парень, который будет рад управлять компанией вместе с ней.
Но что если она никогда не найдет этого милого американского парня? И стоило ли на самом деле искать его, если у нее перед носом есть один замечательный английский прямо здесь, прямо сейчас?

Эмма вздохнула, когда воспоминания об Алексе и об их нескольких украденных минутах наедине всплыли у нее в голове. Пришло время быть благоразумной, решила она. Существовали ли действительно какие-либо весомые причины, по которым ей следовало рассматривать идею брака с Александром Эдвардом Риджли, с таким о, величественным герцогом Эшбурном?

Что ж, одна причина существовала – он превосходно целовался.

Кроме того!

Он никогда не говорил с ней свысока. Так много мужчин из светского общества разговаривали с женщинами, как с какими-то низменными существами, чьи мозги еще полностью не сформировались. Алекс всегда обращался с ней так, будто она была так же умна, как и он сам.
А она и была, мысленно заключила Эмма, кивнув головой.
Помимо всего прочего, она чувствовала себя очень легко в его присутствии. Когда они были вместе, Эмма никогда не ощущала, что должна скрывать свою истинную сущность под толстым слоем фальши и притворства. Она, казалось, нравилась ему просто такой, какой была на самом деле.
Кроме того, он обладал великолепным чувством юмора, которое было поразительно похоже на ее собственное. Ему определенно доставляло удовольствие непрестанно подтрунивать над ней, но он никогда не имел при этом злобного умысла, и мог с равным искусством пошутить над другими и посмеяться над собой.

И, конечно, он превосходно целовался.

Эмма застонала, когда почти что провалилась в боковую дверь. Ей нужно было лучше обдумать эту проблему.

* * *

В это время, Алекс проскользнул обратно в бальную залу через французские двери и прилагал все усилия, чтобы незаметно смешаться с группой людей, которыми обычно не слишком интересовался. Но он старался казаться спокойным и непринужденным на случай, если кто-нибудь заметил их с Эммой довольно поспешную экскурсию в сад.
Он как раз заканчивал рассказывать лорду Эктону, своему друга из Уайтс о жеребце, которого он недавно приобрел, как заметил Софи и их мать посреди бальной залы.
– Прошу простить меня, – ровно сказал он. – Я вижу, мои мать и сестра приехали. Я действительно должен пойти поприветствовать их. – Алекс поклонился другу и стал прокладывать себе дорогу через толпу по направлению к семье.

Юджиния Риджли, вдовствующая герцогиня Эшбурн, не была надменной особой. На самом деле, она не смогла бы стать надменной особой, даже если бы очень постаралась. Ее зеленые глаза искрились теплом, а ее губы, казалось, постоянно складывались в мимолетную улыбку. В дополнение к этой дружелюбной манере было хорошее чувство юмора, что превратило ее в одну из наиболее любимых представительниц света в течение многих лет. Юджиния родилась дочерью графа и получила титул герцогини, когда вышла замуж за отца Алекса и Софи, но она никогда не превращалась в снобов, которых было так много в светском обществе. Она подняла глаза и увидела сына, направляющегося к ней через бальную залу.

– Здравствуй, Мама, – ласково сказал Алекс, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.
– А, Алекс, – сухо сказала Юджиния. – Какая радость, прийти на прием и на самом деле увидеть тебя собственной персоной. – Она подставила щеку, покорно ожидая поцелуя.
Было нетрудно заметить, от кого Алекс унаследовал свой колкий язык.
– Всегда рад, Мама.
– Я знаю это, дорогой. А сейчас, где эта милая девушка, которая выманила тебя из твоего укрытия? – Она вытянула шею, осматриваясь в поисках знаменитых рыжих волос Эммы.
– Вообще-то, я не видел ее с тех пор, как танцевал с ней полчаса назад.
– Я видела, как она выходила в сад, – многозначительно сказала Софи.
Алекс окинул ее хмурым взглядом. – Я думал, ты планировала покинуть общество.
Софи засияла, проводя руками по своей все еще стройной фигурке. – На четвертом месяце, а я все еще не располнела. Разве это не удача?
– Для тебя, возможно. Что же касается меня, то я затаил дыхание в ожидании того дня, когда ты раздуешься до размеров маленького теленка.
– Ты грубиян! – Софи наступила ему на ногу.
Алекс озорно улыбнулся. – А, моя маленькая глупенькая сестренка.
– Что ж, какая жалость, что Эммы здесь нет, – сказала Юджиния, намеренно игнорирую перебранку детей. – Я так хотела насладиться ее компанией. Когда ты говорил, собираешься сделать ей предложение, Алекс?
– Я не говорил.
– Хммм, я могла бы поклясться, ты упоминал при мне что-то по этому поводу.
– Это должно быть был мой испорченный брат-близнец, – решительно сказал Алекс.
Юджиния предпочла не обращать внимания на его сарказм.
– Ей Богу, дорогой, ты будешь просто идиотом, если упустишь ее.
– Ты уже говорила это.
– Я все еще твоя мать, знаешь ли.
– Поверь мне, я знаю.
– Ты должен прислушиваться ко мне. Я знаю, что лучше для тебя.
Алекс выдавил улыбку.
– Я верю, что ты веришь, будто знаешь, что лучше для меня.
Юджиния нахмурилась. – Ты такой упрямый.
Софи, которая хранила непривычное для нее молчание, неожиданно вмешалась.
– Я думаю, тебе следует оставить его в покое, Мама.
– Спасибо, – благодарно отозвался Алекс.
– В конце концов, я не думаю, что Эмма согласилась бы выйти за него, даже если бы он и попросил.
Алекс ощетинился. – Конечно, она бы согласилась. – Он сладко улыбнулся сестре. – Ты подначиваешь меня.
– Да, думаю, это так. Сестры должны делать это, видишь ли.
– Это не сработало.
– Правда? Я скорее думаю, что это прекрасно сработало. Ты чудесно заскрежетал челюстями, когда я сказала, что она не хочет тебя.
– О, я так обожаю свою семью, – вздохнул Алекс.
– Не падай духом, дорогой, – улыбнулась вдова. – Мы лучше многих, знаешь ли. Помяни мое слово.
– Непременно, – сказал Алекс, нагнувшись и легко запечатлев еще один нежный поцелуй на ее щеке.
– О, посмотри! – неожиданно воскликнула вдова, жестом указывая на танцевальную площадку. – Там твой друг Данфорд танцует с Белл Блайдон. Пожалуй, тебе следует пригласить ее на следующий танец. Она милая девушка, и я не хочу, чтобы она расстроилась, оставшись одна во время следующего танца.
Алекс с подозрением посмотрел на мать. – Леди Арабелла редко испытывает недостаток в поклонниках.
– Да, пожалуй, э, но все бывает в первый раз, а я так не хочу, чтобы ее чувства пострадали.
– Ты пытаешься избавиться от меня, не так ли, Мама?
– Да, пытаюсь, а ты делаешь это крайне затруднительным.
Алекс вздохнул, приготовившись пригласить Белл на танец.
– Умоляю, постарайтесь не замышлять мою погибель в мое отсутствие.

Когда Алекс оказался вне пределов слышимости, Юджиния обратилась к дочери и сказала, – Софи, мы должны действовать решительно.
– Я полностью согласна, – ответила Софи. – Представь себе, но я не совсем уверена, какого рода решительные действия нам следует предпринять.
– Я тщательно обдумала этот вопрос.
– Я уверена, что так и есть, – пробормотала Софи, ее губы подрагивали в улыбке.
Юджиния пронзила ее резким взглядом, но проигнорировала это высказывание. – Я пришла к выводу, что нам нужно провести выходные за городом.
– Что ты собираешься делать? Заставить Алекса сопровождать тебя в Уэстонберт и мучить, пока он не согласится сделать предложение Эмме?
– Вздор. Мы пригласим Блайдонов присоединиться к нам. И конечно же будем настаивать, чтобы они взяли свою милую племянницу.
– Гениально! – воскликнула Софи.
– А затем мы ухитримся оставлять их наедине при каждом удобном случае.
– Точно. Мы посоветуем им ездить на пикнике вместе, кататься на лошадях по полям и тому подобное. – Софи остановилась на мгновение, задумчиво поджав губы. – Алекс конечно же догадается обо всем.
– Конечно.
– Но я не думаю, что это будет иметь значение. Он так опьянен Эммой, он сделает все, чтобы остаться с ней наедине, даже если придется следовать твоим хитроумным планам.
– Может быть, он просто возьмет инициативу в свои руки и скомпрометирует ее. – Юджиния хлопнула в ладоши, в восторге от подобной перспективы.
– Мама! – воскликнула Софи. – Я не могу поверить, что ты сказала это. Я не могу поверить, что ты даже подумала об этом.
Юджиния вздохнула так, как все уставшие матери. – В моем преклонном возрасте я нахожу все меньше и меньше нужды в угрызениях совести любого рода. Кроме того, несмотря на все его распутства, Алекс – человек чести.
– Да, конечно. Ему только двадцать девять. Я полагаю, у него все еще остались угрызения совести.
Зеленые глаза Юджинии сузились. – Ты подшучиваешь надо мной?
– Точно.
– Хммм. Я надеюсь, ты довольна собой.
Софи энергично кивнула.
– Что я хотела сказать, – продолжила Юджиния, – так это то, что если Алекс каким-либо образом скомпрометирует нашу мисс Данстер…
– Соблазнит ее, ты имеешь в виду, – перебила Софи.
– Называй это как хочешь, но если это произойдет в…э…разгар страсти, ты должна согласиться, что он будет чувствовать себя обязанным жениться на ней после этого.
– Не слишком ли это жестокий способ женить сына? – спросила Софи, все еще не в состоянии поверить, что обсуждает такие деликатные вещи со своей матерью. – И что насчет Эммы? Видишь ли, она навряд ли придет в восторг от перспективы быть скомпрометированной.
Юджиния посмотрела прямо в глаза дочери. – Тебе нравится Эмма?
– Да, конечно.
– Ты хочешь, чтобы Алекс женился на ней?
– Конечно, хочу. Я с радостью приму Эмму в качестве сводной сестры.
– Ты можешь представить женщину, которая бы сделала твоего брата счастливее, чем она?
– Что ж, нет, действительно нет.
Юджиния пожала плечами.
– Цель оправдывает средства, моя дорогая, цель оправдывает средства.
– Я не могу поверить, каким стратегом ты стала, – прошептала Софи. – И кроме того, ты даже не можешь быть уверена, что он скомпрометирует ее!
На лице Юджинии появилось самодовольное выражение.
– Он определенно попытается.
– Мама!
– Что ж, он попытается. Я уверена в этом. Я узнаю распутника, когда вижу его, даже если это мой собственный сын. Особенно если это мой собственный сын. – Юджиния повернулась к Софи со знающей улыбкой на лице. – Видишь ли, он во многом похож на своего отца.
– Мама!
Ее улыбка стала шире, когда она предалась воспоминаниям.
– Алекс родился только через семь месяцев после нашей свадьбы. Твой отец был прекрасным любовником.
Софи обхватила голову руками. – Не говори больше ни слова, Мама. Я действительно не хочу ничего знать об интимных деталях жизни моих родителей. – Она глубоко вздохнула. – Я действительно предпочитаю думать о вас обоих как о совершенно целомудренных существах.
– Если бы мы были совершенно целомудренны, моя дорогая, – Юджиния фыркнула и бесцеремонно ткнула в дочь пальцем – тебя бы здесь не было, и мы бы с тобой не разговаривали об этом.
Софи вспыхнула. – Все равно, я предпочитаю не слышать об этом.
Юджиния успокаивающе погладила дочь по плечу. – Если тебе от этого лучше, моя дорогая.
– Поверь мне, так и есть. Я просто не могу поверить, что ты рассказываешь мне это.
Юджиния улыбнулась и покачала головой. – Боюсь, правила приличия остались там же, где и угрызения совести. – После этого, она затерялась в толпе в поисках леди Кэролайн.

* * *

Белл и Данфорд тем временем чудесно проводили время, вальсируя на танцевальной площадке. Вальс все еще был довольно новым танцем, и некоторые считали его возмутительным, но Белл и Данфорд наслаждались им, и не только потому что это раздражало более консервативных членов общества. Их любовь к этому танцу была вызвана скорее тем, что благодаря вальсу можно было поддерживать беседу, постоянно не поворачиваясь друг к другу спиной. Они воспользовались этим преимуществом, горячо обсуждая оперу, которую оба недавно видели, когда Данфорд вдруг резко сменил тему.
– Он влюблен в Вашу кузину, знаете ли.
Белл по праву считалась одной из самых умелых танцовщиц в свете, но на этот раз она пропустила не просто один шаг, а целых три. – Он сказал Вам это? – спросила она, широко раскрыв рот.
Данфорд немного потянул ее, чтобы вернуть обратно в ритм танца.
– Что ж, не совсем этими словами, – признался он, – но я знаю Эшбурна в течение десяти лет, и поверьте мне, он никогда так глупо не вел себя с женщиной прежде.
– Я с трудом могу назвать влюбленность глупой.
– Не в этом дело, и Вы знаете это, дорогая Арабелла. – Данфорд сделал паузу на мгновение, невинно улыбнувшись Алексу, который только что обнаружил его посреди бальной залы. Снова повернувшись к Белл, он добавил, – Дело в том, что он совершено без ума от Вашей кузины, но боюсь, он так твердо вбил себе в голову, что не жениться, пока ему не будет около сорока, что ничего не будет делать с этим.
– Но почему он так настроен против женитьбы сейчас?
– Когда Эшбурн впервые появился в обществе, он уже унаследовал свой титул, и, кроме того, был невероятно богат.
– И достаточно привлекателен.
Данфорд криво улыбнулся. – Это было поистине всеобщее безумие. Каждая незамужняя леди и довольно многие замужние расставляли ему ловушки.
– Я так думаю, ему льстило их внимание? – предположила Белл.
– На самом деле, как раз, наоборот. Эшбурн не слепой, видите ли. Было мучительно очевидно, что большинство женщин, увивающихся вокруг него, были более заинтересованы в том, чтобы стать богатой герцогиней, чем узнать самого Алекса. Весь этот опыт способствовал его уходу от светской жизни. Он уехал воевать на Пиренейский полуостров вскоре после этого, и я не думаю, что его желание поехать было вызвано лишь патриотическим пылом. Он вообще невысокого мнения о большинстве женщин. – Данфорд сделал паузу и посмотрел Белл прямо в глаза.
– Даже вы должны признать, что большинство светских леди действительно довольно тщеславны.
– Конечно, но Эмма не такая, и он знает это. Думаю, он должен быть счастлив, что встретил девушку вроде нее.
– Это заметно, не правда ли? – Музыка закончилась, и Данфорд предложил Белл руку и повел ее к краю танцевальной площадки. – Но со временем это недоверие к женщинам вылилось в решение избегать брака так долго, как только возможно, и я полагаю, он уже забыл, почему когда-то принял решение любой ценой избежать женитьбы.
– Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала!

Прежде чем Данфорд успел ответить, они услышали низкий голос Алекса. – Я слышал множество глупых вещей в своей жизни, Белл. Мне крайне любопытно послушать самую глупую.
Белл в ужасе взглянула на Алекса, который стоял рядом с ней и приглашал на танец. – Хм, – она лихорадочно пыталась что-то придумать, – Данфорд, кажется, думает…ммм…что во время опер…ммм…актерам следует петь меньше.
– Он и вправду так думает?
– Да. Он думает, что им следует больше разговаривать.
Белл с надеждой посмотрела на Алекса. Он не поверил ни единому слову из услышанного, и она знала это. Однако, она решила, что Алекс навряд ли слышал, как они обсуждали его, и за это была несказанно благодарна Богу. Не в силах придумать что еще сказать, она наградила Алекса слабым подобием улыбки.
– Моя мать приказала мне пригласить Вас на танец, Белл, – прямо сказал Алекс, ухмыляясь и не обращая внимания на ее очевидное замешательство.
– Прекрасно, – отвечала Белл, – Я понятия не имею, с чего это моя популярность пала так низко, чтобы матери заставляли своих сыновей приглашать меня на танец.
– Вам не нужно беспокоиться. Моя мать просто старалась избавиться от меня, чтобы она и моя сестра могли организовывать мою жизнь без моего вмешательства.
– Планируя твою женитьбу, я думаю. – Данфорд предположил.
– Без сомнения.
– На Эмме.
– Без сомнения.
– С таким же успехом ты мог бы сдаться и попросить ее руки.
– Не дождешься. – Алекс взял Белл за руку и приготовился увести ее на танцевальную площадку. – После всего, я не из тех, кто женится.
– Что ж, – резко заявила Белл, – так же как и она!


* * *

Тем временем Эмма в заднем коридоре приземлилась в самой неподобающей для леди позе. Кто-то оставил боковую дверь открытой, но ни одной свечи не горело в коридоре. В результате, Эмма не увидела дверной проем, пока не оказалась на краю него. Она даже не пыталась сдержать стон, медленно поднимаясь на ноги и потягивая шею и другие части тела, чтобы унять боль. Рассеянно потирая свое ушибленное мягкое место, Эмма страстно желала, чтобы Линдуорты додумались постелить ковер в коридоре.
– Видишь ли, – бормотала она, продолжая разговор сама с собой, который начала еще в саду, – вполне понятно, что Александр Риджли опасен для твоего душевного покоя, и ты должна постараться держаться от него как можно дальше.
– Я абсолютно согласен.
Эмма потрясенно обернулась и столкнулась с элегантно одетым, рыжеволосым мужчиной лет тридцати. Она быстро узнала в нем Энтони Вудсайда, виконта Бентона.

Эмма мысленно застонала. Она познакомилась с Вудсайдом в первые недели сезона и тотчас же невзлюбила. Он волочился за Белл в течение года и не оставлял ее в покое, несмотря на явные попытки кузины избавиться от него. Эмма прилагала все усилия, чтобы избегать его, но часто ей просто не удавалось отказаться от танца с ним из вежливости. Не было ничего открыто неприятного в этом человеке; его манеры были безупречны, и он был явно умен. Низкое мнение Эммы о виконте основывалось на куда более тонких чертах его характера. Тон его голоса, то, как он смотрел на нее, наклон его головы, когда он осматривал бальный зал – все это так или иначе заставляло Эмму чувствовать себя крайне неуютно в его присутствии. Вудсайд был странным мужчиной: внешне вежлив с ней, но одновременно и как-то презрителен из-за того, что она была американкой и не имела титула. Ко всему прочему, Алекс, казалось, очень не любил его.

Поэтому Эмма само собой не была вне себя от радости, столкнувшись с ним в коридоре у Линдуортисов.
– Добрый вечер, милорд, – вежливо сказала она, стараясь загладить тот факт, что была совершенно одна, далеко от бальной залы и только что буквально ввалилась в коридор из сада. Она молила Бога, чтобы он не видел ее, растянувшейся на полу, но одного взгляда на его язвительную улыбку хватило, чтобы понять, - ей не настолько повезло.
– Я надеюсь, Вы не ушиблись во время падения.
Эмма была крайне раздражена, заметив, как он пожирал глазами ее грудь. Ей стало очень неуютно и хотелось натянуть платье вверх, но она решила не доставлять противному виконту удовольствие, показывая свое расстройство.
– Спасибо за беспокойство, милорд, – сказала она сквозь сжатые зубы. – Но уверяю Вас, со мной все в порядке. Прошу простить меня, однако, мне действительно надо возвращаться на бал. Моя семья будет скучать без меня.
Эмма начала уходить, но он быстро схватил ее за плечи. Его хватка не была ни болезненной, ни жестокой, но Вудсайд держал ее крепко, ясно давая понять, что не намерен отпускать в ближайшее время.
– Моя дорогая мисс Данстер, – ровно сказал он, его сладкий голос противоречил железной хватке рук. – Я заинтригован Вашим пребыванием в безлюдном коридоре в такое время.
Эмма ничего не сказала.
Хватка Вудсайда немного напряглась.
– Ничего колкого в ответ? Где же Ваше знаменитое остроумие?
– Свое остроумие я приберегаю для своих друзей, – холодно ответила она.
– И вашей семьи?
Эмма моргнула, неуверенная, что скрывается за этим замечанием.
– У меня есть такое чувство, мисс Данстер, что вы и я скоро станем намного ближе, чем просто друзья.
Он резко отпустил ее руки, и Эмма убрала их за спину. – Если Вы думаете, что я удостою…
Вудсайд язвительно засмеялся, услышав возмущенные нотки в ее голосе.
– Ей Богу, мисс Данстер, я бы не льстил себе так, если бы был на Вашем месте. Я допускаю, вы привлекательны, но вам не хватает породы, которая мне требуется в женщине.
Эмма отступила назад, задаваясь вопросом, говорил ли он о ней или о лошади.
– Я Вудсайд. Мы можем покувыркаться с американками с кричащим цветом волос, но мы конечно же не женимся на них.
Свободная рука Эммы взметнулась вверх, чтобы дать ему пощечину, но он схватил ее прежде, чем она успела.
– Ну, ну, мисс Данстер, Вам не пойдет на пользу враждовать со мной. В конце концов, когда я женюсь на Вашей кузине, я могу легко запретить ей общаться с вами.
Эмма рассмеялась ему в лицо. – Вы думаете, Белл выйдет за вас? Она едва выносит танцевать с вами.
Вудсайд сжимал ее запястья до тех пор, пока Эмма не вздрогнула от боли. Ее мучение порадовало виконта, и его светлые глаза опасно заблестели в тусклом свете коридора. Эмма упрямо вздернула подбородок, и он резко отпустил ее, вынудив споткнуться на несколько шагов назад.
– Тебе не следует терять время с Эшбурном, моя дорогая. Он никогда не женится на такой как ты. – После этого, Вудсайд рассмеялся, отвесил короткий поклон, и исчез в темноте.

Эмма потерла свои ноющие запястья, немного расстроенная столкновением. Однако, она не могла оставаться в коридоре всю ночь, поэтому тихо начала открывать и закрывать двери в поисках туалетной комнаты. После пяти попыток, она нашла одну и стремглав забежала внутрь, закрыв за собой тяжелую дверь. Свеча была оставлена в фонаре, тускло освещая маленькую комнатку. Эмма застонала, рассмотрев себя в зеркале. Она была совершенно растрепана. Эмма быстро решила, что не обладает достаточным умением, чтобы поправить прическу, поэтому выпустила все шпильки и оставила их на умывальнике, предоставляя Линдуортисам думать, что угодно, когда они найдут их завтра. Она сняла инкрустированную изумрудами заколку, которая с самого начала держала пучок ее волос и закрепила ею передние пряди на макушке головы, позволяя нескольким огненно-красным локонам мягко обрамлять лицо.
– Это все, что можно сделать, – вздохнула она. – Надеюсь, никто не заметит, что я изменила прическу.
Беглый осмотр платья выявил, что помимо нескольких травинок, прилипших к подолу, никакого существенного вреда не было нанесено. Она стряхнула травинки и оставила их на умывальнике рядом со шпильками для волос. Еще большая загадка для Линдуортисов, подумала она, теша себя мыслью, что возможно сделает жизни хозяев дома немного интереснее. Она осматривала подол в поисках еще одной затерявшейся травинки, но в конце концов решила прекратить это занятие, придя к выводу, что даже если и не заметила одну, то ее платье по крайней мере было зеленым. Намного важнее, чтобы никто не заподозрил, где она была. Это будет не слишком ужасно, если начнут шептаться, что она была наедине с Алексом. Но если кто-нибудь узнает, что она была наедине с Вудсайдом – этого, она не сможет вынести. Эмма все еще не могла поверить, что он действительно думал, что Белл выйдет за него. Это, должно быть, и есть то, что он подразумевал, сказав, что когда-нибудь они станут больше чем друзья. Эмма вздрогнула от отвращения, стараясь выбросить Вудсайда из головы.
Она взялась за дверную ручку и глубоко вздохнула, чтобы вернуть утраченное самообладание. Ее туфли промокли, но она ничего не могла с этим поделать, поэтому вновь ступила в темный коридор, надеясь, что сможет окончить путь без дальнейших неприятностей.

Когда она вернулась в шумный бальный зал, то начала вертеть головой по сторонам, с тревогой всматриваясь в лица, пока не нашла Белл. Эмма никогда не чувствовала большего облегчения. Более тщательное рассмотрение, однако, выявило, что Белл находилась в компании Алекса и Данфорда, и Эмма смирилась с тем, что ей не удастся поговорить с кузиной наедине. Спустя около тридцати секунд причудливой жестикуляции и молитв, чтобы никто не увидел ее, Эмма наконец встретилась с кузиной взглядом, и Белл поспешно двинулась к ней, двое мужчин следовали за ней по пятам.
– Где ты была? – требовательно спросила Белл. – Я везде искала тебя.
– Я была, так скажем, занята, – сухо ответила Эмма, ее глаза многозначительно остановились на лице Алекса. Белл не упустила этот беззвучный обмен взглядами и тоже повернулась к Алексу, уперев руки в бока.
– О Боже, – медленно протянул Данфорд. – Я чувствую, мне крайне повезло, что я не являюсь объектом стольких сердитых взглядов.
– Я не сердилась, – ответила Эмма, пронзая Данфорда взглядом, который был очень похож на сердитый. – Я просто укоризненно взглянула на него. Во всяком случае, с этим покончено, и это не очень важно.
Алекс изучал ее лицо, думая, что на самом деле это было очень важно, и кроме того, с этим было далеко не покончено.
– Дело в том, – сказала Эмма, обращаясь к Белл и тихо говоря только ей, – что я передумала и не хочу вступать в спор с дядей Генри и тетей Каролиной по поводу платья. – Не говоря уже об Алексе (подумала она).
– Хорошая мысль, – согласилась Белл.
Эмма вновь повернулась к мужчинам.
– Если бы вы двое принесли мою шаль, я была бы очень признательна.
– Не вижу, зачем нужно два здоровых мужчины, чтобы принести шаль, – размышлял Данфорд.
– Данфорд, – решительно сказала Белл. – Не могли бы вы пожалуйста просто сходить?
Данфорд пробормотал что-то про властных блондинок, но послушно направился на противоположную сторону бальной залы, чтобы принести шаль Эммы. И после изрядного количества тонких намеков и откровенного ворчания, Алекс был убежден присоединиться к нему. Они вернулись как раз вовремя, так как у Эммы было всего несколько секунд, чтобы обернуть ткань вокруг ее кремовых плечей, когда леди Кэролайн внезапно появилась, широкая улыбка сияла на ее лице.

– У меня чудесные новости, – сказала она, обращаясь к двум девушкам. – Юджиния пригласила нас всех в Уэстонберт на выходные. – Она слегка наклонила голову с тем чтобы обратиться к Алексу. – Разве это не чудесно?
– Чудесно, – ответил он с напряженной улыбкой, не в силах решить, хочет ли он поблагодарить свою мать или задушить ее.
Кэролайн быстро повернулась обратно к Эмме и Белл.
– У Генри болит голова, и боюсь, что нам придется откланяться прямо сейчас. – Она посмотрела на Алекса и Данфорда. – Мне ужасно жаль, но я уверена, вы понимаете… – Прежде чем кто-либо из мужчин успел ответить, Кэролайн увела двух своих подопечных, и не позднее нескольких минут все семейство Блайдонов уютно устроилось в экипаже.

Глава 10

Сидя на мягком сиденье кареты, Эмма прокручивала последние несколько минут в голове и решила, что ее тетя вела себя немного странно: Кэролайн определенно никогда прежде так поспешно не покидала бального зала. Она боялась, что непонятное поведение тети может быть связано с тем, что она видела, как Эмма выходила в сад с Алексом. Эмма мудро решила ничего не упоминать и терпеливо ждать, пока кто-нибудь еще начнет разговор.
Вскоре Белл нарушила тишину.
– Я не могу поверить, что вдова просто пригласила нас всех за город так неожиданно. Что ж, может быть, я могу поверить, – сказала она, подчеркнуто глядя на Эмму.
Эмма подчеркнуто отвела взгляд от Белл.
– Я уверена, мы все чудесно проведем время, – уверенно заявила Кэролайн. – Юджиния особенно надеялась провести немного времени с вами обеими, – добавила она, указывая на дочь и племянницу.
– Уверен, что это так, – медленно произнес Нед, подмигивая Эмме.
Было совершенно очевидно, что каждый понимал истинную причину приглашения.
– Кроме того, Софи безумно скучает по мужу, – продолжала Кэролайн. – Мы с Юджинией думаем, что ей пойдет на пользу женская компания, особенно учитывая ее положение. – Она обернулась к сыну, не давая никому возможности заметить, что ребенок Софи не появится в ближайшие пять месяцев и что ее состояние имело мало общего с мотивами Юджинии.
– Ты конечно тоже приглашен. Ты поедешь, Нед?
– Я думаю, я пас, – ответил Нед с озорной улыбкой. – Гораздо легче развращать себя, когда моих родителей нет дома.
Кэролайн выглядела немного шокированной.
Нед только рассмеялся.
– Трудно поддерживать репутацию распутника в компании чьей-либо матери.
– Ей Богу, если ты должен развлекать себя такими способами, то будет много времени после того, как ты окончишь школу и переедешь в свои холостяцкие апартаменты.
– Нет лучшего времени, чем настоящее.
– Что ты собираешься делать, когда мы уедем? – оживленно спросила Белл.
Он подался вперед с блеском в глазах.
– Много-много вещей, которые ты даже не можешь себе представить.
– Правда? Каких?
– Разве это не прекрасно, – громко вмешалась Кэролайн, стремясь сменить тему разговора, – что у нас есть возможность удалиться за город вместе с Риджли на какое-то время, где, без блюстительного ока лондонского света, мы сможем отступить от наших правил поведения. Немного. – Карета остановилась перед особняком Блайдонов, и с помощью мужа, она вышла и поспешила в прихожую.
Эмма не стала терять времени и догнала тетю.
– Не думайте, что я не знаю, что вы делаете, – сказала она громким шепотом.
Кэролайн на минуту остановилась.
– Конечно ты знаешь, чего я делаю. – Она погладила племянницу по щеке. – Так же как я знаю, что ты делаешь.
Эмма широко раскрыла рот от изумления, встревоженно уставившись на тетю.
– Ты хорошо придумала, моя дорогая, прикрывшись этой шалью. – После этого, Кэролайн поднялась по лестнице к себе в спальню.

* * *

Блайдоны и Риджли уехали за город в последующие выходные, и к крайнему недовольству Алекса, ему не удалось организовать все так, чтобы поехать в экипаже наедине с Эммой. Он даже не смог устроить, чтобы они оказались в одной карете. Несмотря на то, что Юджиния страстно стремились организовать своего рода компрометирующую ситуацию (которая, как она надеялась, со всей поспешностью закончится свадьбой), она не могла допустить, чтобы это случилось в движущемся транспортном средстве.
Поэтому Алекс далеко не доброжелательно ворчал, устраиваясь в карете Блайдонов рядом с Генри, Кэролайн и его матерью, которая заявила, что молодежь должна поехать в отдельном экипаже, чтобы немного повеселиться без присмотра скучных старших.
– Молодежь! – воскликнул Алекс. – Ради Бога, Софи ждет второго ребенка! - А затем он пробормотал то, что Юджиния не совсем смогла разобрать, хотя она была уверена, что слышала слово «скучный».
– Что ж, – объявила Юджиния, – Я осмелюсь сказать, что не все среди нас будут взрослые. Я попросила Чарли поехать с нами.
В этот момент мальчик прыгнул на руки к дяде, настаивая, чтобы они попрактиковались играть в карты во время поездки.

Эмма, чьи желания колебались между тайной надеждой поехать наедине с Алексом и битьем себя по ноге, чтобы выбросить эти мысли из головы, была тем не менее рада три ли четыре часа поболтать и посплетничать с Белл и Софи. Сначала они обсудили всех молодых незамужних леди из высшего света, увлеченно анализируя их характеры, а когда с этим было покончено, то перешли на неженатых джентльменов. Покончив с этим, они были только чуть дальше, чем на полпути к их месту назначения, поэтому перешли к более пикантной теме женатых леди и джентльменов. Они начали обсуждать различных вдов, когда Софи наконец объявила, что они подъезжают к Уэстонберту. Эмма вздохнула с облегчением. По правде говоря, она устала сплетничать.

Алекс рассказывал ей, что провел большую часть своего детства в Уэстонберте, родовом поместье его семьи, и Эмме было очень любопытно увидеть место, где он вырос. Поэтому когда карета завернула за угол и проезжала через главные ворота поместья, Эмма не смогла удержаться и стала вытягивать шею, чтобы увидеть как можно больше вокруг. Карета, однако, не была открытой, поэтому ей пришлось отказаться от своей затеи и уставиться в окн
_________________

Джу, ты вернулась! Как здорово! Спасибо, что не забыла. Диплом - это очень серьезно. Мы подождем твоей защиты и поздравим! Ты только информируй, плз.

Читать буду вечером, как всегда! Спасибо. Знаю, что будет очень интересно.

Джу, замечательный подарок!!! Я уже прочитала - просто отличный перевод, как и всегда. Молодец, что нас не забываешь!
_________________

JULIE!!! Супер!!! Такой огромный отрывок! Такой замечательный перевод! Спасибо!
Такие интересные события! И что оно там дальше будет?!!! Классный роман! И огромная благодарность JULIE, что она нам его переводит! Море удовольствия!
_________________

Девочки, всем огромное спасибо за то, что ждете и такие приятные слова говорите))) Одно удовольствие для вас переводить, вот только времени бы побольше...)
_________________

Джу, прочитала с удовольствием! Не спеша, с чувством!Очень нравится! Ты молодец, очень хорошо у тебя получается и очень интересно! Что же дальше-то будет?! Потерплю, вырабатываю характер!
Спасибо большое!

Ура!Джул с нами!
Июльчик!А где Оппик!Для стимула!!!!Плиз!!!!!

Лузик, защита диплома у Джу будет 26-го мая. Вот после и поздравим.