Дважды воскресшая (ИЛР, 18+) Стр.4 :: Глава 3 :: Собственное творчество. VIP

» Глава 3

Через месяц ранние снежинки белыми мухами заметались над Тибром и Капитолием, и грянули первые заморозки, прогнавшие праздношатающих молодых аристократов и самодовольных матрон под портики храмов и в термы – общественные бани с горячей водой. Публию Сульпицию и его фамилии(1) не было нужды искать на стороне источники желанного зимой тепла. Состоятельный трибун мог позволить себе гипокауст – напольный обогрев зимних покоев своего дома, представляющий собой циркуляцию горячего воздуха в открытых полостях над фундаментом, исходящего от погребной печи. Рабы-истопники днем и ночью усердно подбрасывали дрова в огонь, стараясь не допустить холод в жилище своего хозяина и в свои небольшие комнатушки. Жена Публия Сульпиция зажгла жаровню у себя только один раз, когда мороз покрыл тонким льдом реку, и она забеспокоилась как бы не простудилась ее маленькая дочь.
Затаив дыхание, Туллия любовалась крошечной девочкой, лежавшей у нее на коленях, ее маленькими ручками и ножками, округлыми щечками и мягкими шелковыми волосиками, покрывших головку. От долгожданного материнского счастья она позабыла обо всем на свете и умиленно агукала, стараясь привлечь к себе внимание ребенка. Малышка уже узнавала приемную мать и довольно сучила ножками, протягивала к ней ручки, стоило только Туллии взять ее на руки. Нежная самозабвенная любовь помогла Туллии с успехом заменить девочке родную мать, и Клелия не страдала от отсутствия Марции.
Публий Сульпиций, войдя в кубикул – спальню своей жены, с умиротворенной радостью посмотрел на эту картину. Он только что как адвокат выиграл одно из самых сложных своих судебных дел, но его победа мало что значила для него по сравнению с тем, что его любимая жена обрела долгожданного ребенка после долгих лет напрасного ожидания и беспрерывных молитв. И не имело значения, что боги послали им не сына, а приемную дочь.
Туллия, заметив его, воскликнула:
- Наконец-то ты вернулся, Публий! – и ее радостная улыбка расцвела на изящных губах как пышная летняя роза.
- Да, вернулся, и счастлив видеть тебя, милая, вместе с нашей дочерью, - ответил жене народный трибун, после чего с нежностью поцеловал сначала ее, а потом более осторожно малышку.
- Рассказывай, как прошел судебный процесс, - оживленно произнесла Туллия, бережно прижимая маленькую Клелию к своей груди. – Не сомневаюсь, что ты со своим красноречием его выиграл, любимый.
- Но это было нелегко, - со вздохом признался супруге Публий Сульпиций. – Закон однозначно требует для убийцы либо изгнания и конфискации всего имущества, либо смертной казни, но смягчающим обстоятельством послужило то, что нашлись свидетели, которые видели, как молодой легионер Церрилий нечаянно убил своего деда во время их совместных упражнений в фехтовании. И тогда я убедил судей в том, что виновником гибели старого Тиция стал не его внук, а Парки(2), которые спряли ему такую незавидную судьбу и юноша был оправдан.
- Ты красноречив как Улисс, мой дорогой, - с гордостью за талантливого мужа сказала Туллия.
Трибун сел рядом с женой на двухместное сидение, и стал рассказывать дальше о событиях дня.
- После оглашения приговора в храме Фемиды ко мне подошел человек, которого я послал в Капую для поисков родственников нашей крошки, - сказал он, задумчиво глядя на девочку. Мать повесила ей на шею золотой амулет, который могла позволить себе весьма состоятельная семья, и ему казалось странным, что девочку отвергли родители. Как правило, в Риме от детей отказывались по причине крайней нужды. Публий Сульпиций перевел дух и продолжил рассказ: – Подтвердилось, что там живет семья Клелиев, но супруга Павла Клелия месяц назад родила мальчика, а не девочку и эти роды произошли два дня спустя после того как незнакомка отдала нам свою дочь.
- Но я слышала, что в Риме проживает семья примипила Терция Клелия Домна, - заметила внимательно слушающая мужа Туллия.
- Очень уместное замечание, - одобрительно кивнул головой Публий Сульпиций. – Но домочадцы примипила отрицают, что их домина недавно родила ребенка. Правда это или нет, судить не берусь, но ясно одно – эта девочка никому не нужна кроме нас, и мы по воле богов стали ее родителями.
- Удивляюсь, как родители могли отказаться от такой прелестной крошки, - с грустью проговорила Туллия. – Наверное, у них много детей и им стала безразлична судьба еще одного ребенка, который только что появился на свет… - молодая женщина доверчиво прильнула к надежному плечу своего любимого мужа и застенчиво спросила: - Но мы постараемся стать самыми лучшим в мире родителями для Клелии, не правда ли, дорогой?
- Конечно, милая, - с готовностью ответил трибун, с любовью глядя на нее.
Их опасения по поводу того, что малышку Клелию могут у них отнять ее опомнившиеся родители, улеглись, и они объявили своим родственникам и друзьям о рождении у них дочери. Правда, родственники удивились тому, что девочку назвали не родовым именем Сульпициев, а иначе, но трибун предвидел этот вопрос и с невозмутимым видом всем рассказывал, что так прозвал свою дочь из-за желания видеть ее счастливой. Якобы тайное женское значение имени способствует благоприятной судьбе. Объяснения Публия Сульпиция всех удовлетворили и никаких новых вопросов, касающихся ребенка больше не последовало.
Однако Туллия сильно ошибалась, когда полагала, что настоящим родителям Клелии больше нет до нее никакого дела. Марция только на первых порах старалась забыть о рожденной ею недавно дочери и вести жизнь так, словно у нее никогда не было второго ребенка. Но если молодая супруга примипила Терция Домна днем на людях могла держать себя в руках, то ночью она рыдала и тоскливо выла во тьме как волчица, потерявшая всех своих детенышей, и вгрызалась зубами в подушку, лишь бы унять свою нестерпимую сердечную боль. Поняв, что она не в силах одолеть своих материнских чувств Марция сдалась и тайно, через посредников начала узнавать как живется ее маленькой дочери в доме приемных родителей.
Получаемые новости весьма радовали ее. Люди, которым она доверила свое дитя, состояли из одних добродетелей и славились незапятнанной репутацией. Публий Сульпиций являлся богатым патрицием по рождению, но из-за своего врожденного стремления к справедливости и горячего желания помогать угнетенным перешел в плебейское сословие, чтобы занять должность народного трибуна и отстаивать интересы бедняков. Он был известен своим благородством, верностью в любви и дружбе, а также неизменной щедростью. Публий ни разу не попрекнул жену ее бесплодием и не подумал о разводе с нею, хотя развод в Римской республике не представлял никакого затруднения для супругов, которых перестал устраивать их брак. Его любовь к Туллии не только не уменьшилась со дня свадьбы, но еще больше возросла и он всячески поддерживал ее, когда она падала духом из-за своей бездетности. И Туллия любила мужа без памяти и считала его самым лучшим человеком на свете. Рабы Сульпиция благославляли доброту своего хозяина и его жены, и мало кто из них покидал дом трибуна, когда тот по истечении определенного времени отпускал их на свободу.
Узнав обо всем этом, Марция подумала, что она никогда не будет пытаться отнять дочь у ее приемных родителей, которым отдала девочку. Определенно Клелии лучше находиться у великодушного Публия Сульпиция и его любящей супруги, чем в родном доме, где она будет раздражать собственного отца одним только своим присутствием. Но это мудрое решение не помогало ей справиться с растущей тоской по дочери, и Терций Домн чувствовал это в ее сдержанных письмах к нему. Не подозревая о том, что девочка осталась жива, он самонадеянно стал рассчитывать на то, что богатые дары от него помогут Марции забыть о потерянном ребенке. Из примипила Терций Домн дослужился до командира второго легиона и стал важным военачальником в войске римлян. Недовольный медлительностью Квинта Цецилия Метелла сенат поставил во главе армии лучшего римского полководца Гая Мария, который быстро разбил нумидийского царя Югурту в нескольких сражениях, а молодой квестор Луций Корнелий Сулла добился выдачи царя у его союзника Босха. Гай Марий в пурпупурной тоге победителя отпраздновал пышный триумф в Риме и Терций Домн вернулся домой с богатой добычей. На его первый взгляд в оставленном им несколько лет назад доме все обстояло благополучно. Послушная его воле жена, почтительный сын, покорные рабы, со всех ног бросающиеся исполнять его приказ – лучшей домашней обстановки для себя он не мог желать. Марция устроила ему достойную встречу, приготовив многочисленные угощения для него и его боевых товарищей. Однако зоркий взгляд Терция Клелия Домна не мог не заметить холода в глазах жены, с которым она смотрела на него. Даже два сундука, полные серебряных монет не вызвали у нее ожидаемой радости и что было обиднее всего великолепное ожерелье с подвесками из красных гранатов не произвело на Марцию никакого впечатления, хотя она любила драгоценные украшения и знала в них толк. Он сам в спальне надел на нее это золотое колье, достойное царицы, но она только скользнула по нему равнодушным взглядом и сухо поблагодарила его.

- Марция, да что с тобой?! – наконец не выдержал и в лоб задал вопрос Терций. – Ты так себя ведешь, словно ничуть не рада моему возвращению. Или мне нужно было лежать убитым нумидийцами где-нибудь в африканских песках?
- Почему же, - уклончиво ответила молодая женщина. – Я рада, Терций, что ты вернулся домой. Женщине не так-то просто управляться одной в доме и с прочими хозяйственными делами.
- Тогда приди в мои объятия и поцелуй меня, - нетерпеливо произнес воин, давно мечтавший об интимном свидании с любимой женой, и рывком притянул ее к себе.
- От наших объятий может появиться еще один ребенок, - еле слышно произнесла Марция и вздрогнула. – Тебя не смущает, муж мой, что ты второй раз можешь приказать убить его ради сохранения твоего богатства?!
- А, вот что тебя волнует, - наконец понял Терций Клелий Домн, и порывисто обнял жену. – Можешь не беспокоиться, Марция, мое жалованье теперь позволяет нам иметь второго ребенка.
И подумав, он добавил:
- Даже если снова родится девочка.
Эти слова мужа прозвучали лучшей на свете музыкой для Марции. Она обмякла и позволила нетерпеливым рукам Терция увлечь себя на супружеское ложе. Его член проник в ее лоно, заставляя сотрясать все ее тело, но теперь молодая женщина не полностью отдалась телесным радостям Венеры и жгучие поцелуи мужа не заставили ее плавиться от всепоглощающего наслаждения как встарь. В памяти Марции возникло крошечное личико ее милой малышки Клелии, и она затрепетала не от плотской любви, как думал ее супруг, а от его слов, что ее девочка может жить вместе с нею благодаря его разрешению.
Это воображаемое счастье чудесным образом изменило Марцию, и она стала столь страстной и самозабвенно отдающейся мужу любовницей, что Терций Домн оказался не только удовлетворен ее реакцией на свои ласки, но в высшей степени обрадованным и удивленным ее неудержимой к нему любовью. Зеленые глаза Марции горели в полумраке, создаваемом мягким освещением египетского светильника, словно у сладострастной кошки, побуждая Терция к новым постельным подвигам и он, благодарный жене за столь пылкую первую ночь после длительной разлуки снова и снова шептал ей на ушко, что выполнит любое ее желание. Она, утомленно откинувшись на подушки после страстных объятий, рассеянно перебирала своим тонкими пальцами густые волосы мужа, слипшиеся от любовного пота, и чуть заметно улыбалась, представляя себе на своих руках дочку. В этот час Марции казалось, что все ее мечты осуществлятся, и она окончательно простила своего супруга, лишившего ее Клелии. Между ними воцарился мир и согласие как в медовый месяц, и Терций готов был на все лишь бы удержать вновь вспыхнувшую к нему любовь жены.

Примечания:

1. Фамилия - в Древнем Риме общность хозяев дома и их рабов.

2. Парки - (лат. Parcae) — три богини судьбы в древнеримской мифологии. Соответствовали мойрам в древнегреческой мифологии:

Нона (лат. Nona) — тянет пряжу, прядя нить человеческой жизни (то же что мойра Клото),
Децима (лат. Decima) — наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу (то же что мойра Лахесис),
Морта (лат. Morta) — перерезает нить, заканчивая жизнь человека (то же что мойра Атропос).

Дважды воскресшая (ИЛР, 18+)

» Глава 3

» Коллаж от НатаЛис (подарок Маши)