Повесть тех лет (серия Сделано в СССР)

Знаешь,я подумывала над этим,но в связи с некоторыми событиями, эти однофамильцы всего лишь однофамильцы сорри за масло масляное

Да я сама лет пять назад об этой певице услышала. После просмотра "Антон Иванович сердится" захотелось узнать,кто так шикарно поёт за героиню Целиковской.

Ну знаешь,ты просто умница Так много знаешь! и это я не шучу.
_________________

Вот фильм этот смотрела - он милый и довольно смешной. Теперь даже знаю, кто в нем поет ))

Молодец!
_________________

Лиля, спасибо за продолжение!
Жалко Колю Егорова, очень приятный молодой человек. Он мне сразу как-то понравился. Ухаживает за девочкой, билеты для всех сестер купил, такой хороший мальчик, стеснительный, а девчонки только смеются да чаевничают

Лиля, пришла я с отзывом на пятую главу.

Меня вот еще из первой заинтересовал загадочный Толик. В самом деле, что это он так долго делал фотографию?
Может, ему нравится Алла? И придумал повод, для того, чтобы она еще пришла.
И опять мне обидно за Николая. Я понимаю, что девчата не со зла. Да и по сути они ничего такого и не делают.
Просто парень явно влюблен, а ему про отдых в Подмосковье рассказывают, и про Лешку. И он остро реагирует.
А девочки по молодости не видят, как он переживает. Одна Алла, самая серьезна из сестер это видит.

Спасибо за продолжение!
_________________

Здравствуйте,товарищи!
Соня,

Не за что

А мне он давно нравится.Положительный такой персонаж. Интересно,что с ним в Войну будет...

А,ты поняла,что никаких знакомых с ненужными билетами у Коли нет! Молодец,хвалю. Именно так всё и было:Коля купил билеты для девчат, а несуществующими знакомыми прикрылся.

Да у них чуть что-сразу чай. Удивительно даже. Когда писала,не замечала, а сейчас редактирую- и везде чай,чай,чай. Аж неудобно.
Соня,спасибо,что нашла минутку для меня!
Лекси,

Я вижу,спасибо

Ну вот, заинтересовал тебя совершенно посторонний товарищ... а может, и не зря ты его подозреваешь. И в самом деле,что он так с фотографией возился?А?

Всё может быть. Алла всех его мыслей не знает. Может, и есть там что

За Колю мне и самой обидно. Он такой хороший, а Зоя и Валя только и знают,что над ним шутить. Не со зла,нет,тут ты права,просто ради смеха.

Конечно,Коля реагирует! Ещё как реагирует. Действительно, у него первая юношеская любовь, а ему про Лёшеньку постороннего втуливают. Тут поневоле занервничаешь.

Алла у нас молодец,всегда за Колю заступается. И очень надеется на положительный исход дела.

А тебе спасибо за внимание!
Девчата,спасибо!
_________________

 » Глава шестая

Повесть тех лет
Книга первая
Год 1940
На пороге большой беды


Глава шестая

-  Георг, знаешь, что  финны  говорят  про  нас, русских? – сказал  Сергей.
-  Что?
- Русский  есть  русский, даже  если  его  поджарить  на  масле.
  Георг  усмехнулся.
-  Не  думаю, что  им  удастся  это  проверить.
-  Лично  я  бы  сейчас  не  отказался  немножко  разогреться. Этот  мороз  просто  невыносим. Лица  уже  просто  не  чувствую.
  Было  очень  холодно. Стоял  сорокаградусный  мороз.
 

     Русскому  человеку  не  привыкать  к  морозам, и  поначалу  солдаты  не  обращали  внимания  на  холода. Но  температура  упала  сначала  до  десяти, потом  до  двадцати, и  потом  и  до  тридцати  и  сорока  градусов. И  начался  ад - ад  Зимней  войны.
  В  такие  морозы  оружие  замерзало, замерзали  продукты  питания, мёрзли  руки  и  ноги. Если  слишком  обильно  смазывалось  оружие, оно  становилось  бесполезным, а  если  солдаты  прикасались  к  винтовке  голыми  руками, на  оружии  оставались  следы  крови. Водители  танков  и  автомашин  на горьком опыте знали, что  если  не будут  прогревать  двигатели  в  течение  пятнадцати минут  каждые  два  часа, то  аккумуляторы  выйдут  из  строя. Войскам  требовалось  больше, чем  обычно, продуктов, чтобы  выжить. В  лютые  морозы  человеческая  кровь  застывала. Холод  способствовал  остановке  крови  у  раненых, но  если  человек  долго  оставался  на  морозе  без  перевязки, то  скоро  его  плоть  темнела, а  из  ран  начинала  сочиться  зеленоватая  жидкость, а это означало только одно -   начинается  гангрена. Финские  санитарки,  отправляясь  на  помощь  раненым, набивали  рот  ампулами  морфия, чтобы  он  оттаивал. У  русских  такого  подобного  не  наблюдалось, так  как  военных  медиков   было  мало, а  часто  и  вообще  отсуствовало.  Большинство  раненых  солдат  Красной  Армии  замерзали, напоминая  статуи, сохранившие  позы, в  которых  их  настигла  смерть. Сергей  много  раз  натыкался  на  замёрших  людей.
  Войска  русских  оказались  плохо  подготовленными  для  ведения  боевых  действий  в  лесах, в  условиях  ужасного  мороза  и  непроходимых  дорог.
  Но  хуже  всего  были  они - лыжники  и  «кукушки». Финские  лыжники  были  как  призраки – налетят  и  исчезнут. «Кукушки», снайперы, били  очень  метко, и  их  было  очень  трудно  вычислить.
  Несмотря  на  всё  это, финские  солдаты  с  искренним  уважением  и  восхищением  относились  к  своему  русскому  противнику. Его  мужество  и  стойкость  перед  холодом  и  голодом, его  беззаветность  и  безропотное  подчинение  дисциплине  восхищали, а  порой  даже  изумляли.
 

     Сегодня, в  последние  январские  дни  мороз  крепчал. Тем  не  менее  лётчики  были  в  хорошем  настроении. Метеосводка  на  завтра  обещала  повышение  температуры.
-  Теперь  можно  и  повоевать, - сказал  Сергей.
  От  мороза  его  молодое  обаятельное  лицо  было  кирпично – красного  цвета, но  даже  сейчас  Сергей  улыбался. Он  всегда  улыбался.
-  Эх, маманя, маманя, видела  бы  ты  своего  любимого сынка, - продолжал  Сергей. – Но  не  увидишь,  потому  что  я, выражаясь  фигурально, повесил  тебе  лапшу  на  уши.
-  Неужели  получилось?
-  Получилось. Если  бы  она  узнала, что  я  здесь, она  бы  с  ума  сошла. Я  свою  мать  знаю. Она  у  меня  такая  мнительная, такая  переполошенная. Нет, лучше  я  её  нервы  поберегу. Незачем  ей  знать. Я  и  сам  знаю, что  неправильно  поступаю, не  говоря  ей  всей  правды, но  я  же  о  ней  беспокоюсь. Ведь  правда, Георг, я  о  ней  беспокоюсь? Я  ведь  правда  хороший  сын?
  Георг  не  выдержал  и  рассмеялся, глядя  на  потешно - смешное  лицо  Сергея. Вслед  за  ним  засмеялся  и  Белов  и   за  Георгом  пробежал  к  своему  самолёту « И - 16». Механик  отдал  Белову  честь  и  отбежал  в  сторону. С  трудом  забравшись  по  обледеневшей  плоскости, Сергей  закрыл  фонарь  и   оглянулся  туда,  где  был Георг. Георг  махнул  ему  рукой.
  Остальные  лётчики  тоже  заняли  свои  места  в  самолётах  и  теперь  ждали  приказа  о  вылете.
  Солнце  медленно  ползло  по  бледному  голубому  небу.
  Из  землянки, где  помещался  штаб  эскадрильи, выбежал  командир.
-  Запускай  моторы!
  Лётчики  и  техники  только  этого  и  ждали. Вмиг  заревели  моторы, и  не  прошло  и  нескольких  минут,  как  эскадрилья  была  в  воздухе.
  Подлетая  к  границе, лётчики  увидели  сплошное  зарево. Дым  от  пожарищ  высоко  поднимался  вверх,  видимость  была  ужасная. Эскадрилья  с  трудом  пробилась  сквозь  чёрную  завесу  плотного  дыма. 
  Сергей, ведомый  Георга, не  отходил  от  него  ни  на  шаг, повторял  все  его  движения.
  Наконец  линия  фронта  осталась  позади. Эскадрилья  летела  над  территорией  противника. Земля  молчала, словно  притаилась, выжидала, и  нигде  не  было видно  ни  одного  живого  существа, как  будто  всё  вымерло.
  Лётчики  напряжённо  осматривались, ожидая. Вдруг  вдали  появилась  точка, которая  быстро  увеличивалась. По  сигналу  Георга  лётчики  пошли  навстречу.
  Самолётов  было  несколько, все  со  свастикой  на  плоскостях  и  фюзеляже. Они  наскочили  на  эскадрилью, и  завязался  бой.
  Обычно  финны  старались  обходить  русские  самолёты  стороной, предпочитая  действовать  лишь  тогда,  когда  складывалась  благоприятная  для  них  обстановка. А  эти  решили  ввязаться  в  бой.
  С  наступлением  сорокового  года  советским  лётчикам  стало  воевать  ещё  сложнее. В  финских  истребительных  войсках  началось  перевооружение. Прибыли  новые  самолёты «Gloster  Gladiator  MK  2»,  пришедшие  из  Великобритании. Лётчики  прозвали  эти  машины  «гладиаторами», но  всё  же  новые  самолёты  финнов  на  равных  не  могли  сражаться  с  « И - 16». Однако  «гладиаторы»  были  более  маневренными.
  Завязался  ожесточённый  бой. « Правильно, правильно  я  сделал!» - думал  Сергей, уворачиваясь  от  противника  и  стараясь  не  отрываться  от  самолёта  командира. –« Не  стоит  ей  ничего этого  знать!»
  Одного  «гладиатора»  сбил  Алексеев, второго – Свердлов, третьего – Георг  и  Сергей. Остальные  не  стали  продолжать  бой  и  предпочли  покинуть  воздушное  поле  боя.
  Сажая  «И - 16» на  заснеженную  поляну, выполняющую  роль  аэродрома, Сергей, в  общем – то, был  доволен  этим  днём.
-  Неплохо  мы  их  сегодня  пощипали, а? - крикнул  он  Георгу, спрыгивающему  с  плоскости  крыла. - Перья  так  и  полетели. Скажи, а  в  твоей  Эстонии  тоже  такие  белые  просторы  и  холод  собачий?
-  Не  знаю. Ни  разу  там  не  был.
  Георг  ответил  очень  кратко.Сергей  знал, почему  Георг  не  хочет  говорить  на  эту  тему. Эстония  больше  не  привлекала  Георга  с  тех  пор  как  они  с  Лорой  разошлись.
  Сергей  почуствовал  себя  неудобно. В  эскадрильи  как - то  само  повелось, что  эта  тема  никогда  не  затрагивалась, и  Белов  почувствовал  себя  полным  дураком.
« Вот  дурак! »- мысленно  обругал  он  себя  и  с  тревогой  глядя  на  командира. -  Вот  я  дурак!»
  Словно  почуствовав  смятение  в  душе  Сергея, Георг  улыбнулся  и  потрепал  его  по  плечу.
-  А  ты  прав, мы  сегодня  отлично  их  потрепали, - сказал  он  с  улыбкой.
  Сергей  сразу  повеселел.
-  Ну  я  же  говорю, - сказал  он, приободрившись. - Конечно, потрепали. Перья  до  самого  Ленинграда  летели.
  Георг  засмеялся.


    Эскадрилья  Георга  сражалась  до  последнего  дня  Зимней  войны. За  это  время  они  сбили  ещё  несколько  «гладиаторов». Особенно  запомнился  друзьям  один  мартовский  день. В  этот  день  три  девятки  бомбардировщиков  «Bristol  Blenheim»  под  прикрытием  истребителей  « Fokker D.XXI» направились  для  нанесения  удара  по  советским  войскам, двигавшимся  по  льду  Выборгского  залива. Советские  танки  Т -26, тащившие  за  собой  бронированные  сани  с  пехотой, были  замечены  через  двадцать  минут  после  взлёта. Финские  штурманы  уже  готовились  к  бомбометанию, как  группу  внезапно  атаковали  со  стороны  солнца  советские  И -16. «Ишаки»  сбили  пять  «Фоккеров», четыре  «Бленхейма» Мк  и  один  «Бленхейм» Мк.1. В  этот  момент  на  малой  высоте  в  районе  цели  эскадрильи  появились  бомбардировщики – бипланы, и  внимание  пилотов  « И-16»  переключилось  на  них.
  Однако  финнам  всё - таки  удалось  захватить  один  « И-16», который  был  оснащён  лыжными  шасси.  Лётчик  из  эскадрильи  Георга  совершил  вынужденную  посадку  на  вражеской  территории. Самолёт  был  отремонтирован  и  передан  войскам, а  советский  лётчик  погиб  мучительной  смертью: ему  выкололи  глаза, а  на  груди  вырезали  пятиконечную  звезду.
  Эскадрилья  Георга  жестоко  отомстила  за  гибель  товарища.Совершив  внезапный  налёт, лётчики   уничтожили   несколько  самолётов  противника  вместе  с  пилотами.
  Трофейных  «ишаков»  могло  быть  и  больше, если  бы  советские  лётчики  внимали  вражеским  листовкам, призывавшим  сдаваться  в  плен  и  приносить  с  собой  вооружение. За  это  полагалась  крупная  премия. Также  финны  предлагали  перегнать  целый, неповреждённый  самолёт – за  очень  большие деньги, однако  ни  один  самолёт  не  был  перегнан  на  сторону  финнов.
  Зимняя  война  закончилась  тринадцатого  марта  тысяча  девятьсот  сорокового  года. Эскадрилья  Георга  могла  возвращаться  домой.


*Описания боёв, а также ситуация на фронте Зимней войны взяты из военных документов
_________________

Нина, спасибо за продолжение!
Вот и познакомились с новы героем, с которым были знакомы заочно.
Значит девочки не ошиблись, и Сергей действительно на фронте. И просто не хочет волновать мать.
Трудно судить, прав ли он, так поступая. Но то, что он любит мать безусловно.
Но думаю, что сама она предпочла бы знать. Чтобы волноваться, но самое главное молиться.
Потому как, если бы с Сергеем что-то случилось, это было бы потрясение для нее.

Так больно читать о тяготах войны. И ведь это только первая зима. Голодная, холодная, беспощадная.
Когда приходилось сражаться не только с врагом, но и с природой. И выстоять удавалось благодаря лишь силе духа, вере в победу и
стойкости.

Привет, Лиля!

Да, грустная какая-то глава. У моей бабушки жених на "финской" погиб. У меня есть его фото с бабушкой. Красивый, молодой, был начальником железнодорожной станции. Родом из Твери...

Маленькая Суоми здорово поколошматила советских солдат, а линия Маннергейма действительно оказалась неприступной линией, а не бутофорией, как у Сталина. Нужно отдать должное самому Маннергейму, который служил в царской армии при Генштабе и прекрасно знал слабые места русских. Увы, но эта ошибка Сталина так ничему и не научила.
___________________________________

Здравствуйте,товарищи!
Лекси,

Вообще-то я Лиля

Ты имеешь в виду Белова,конечно,но его командир не менее главный персонаж, а возможно,даже и более главный,чем Белов.

Да,Сергей действительно на фронте,на полях Зимней Войны. А мать он любит и не желает её огорчать,вот и подговорил своего друга, оставшегося в лётном посёлке,отправить письмо его матери,чтобы Белова,увидев знакомый адрес,не переживала.

Даже не знаю,что сказать. Если бы он отсиживался в тихом месте, то товарищи считали бы его трусом,да и он бы сам так же считал. Но с другой стороны -он не подумал о том,что будет с его матерью,если с ним что случится. Истинные патриоты идут защищать Родину,не думая о том,что могут погибнуть,ведь Родина для них всё.

О -о,вот тут не знаю,не знаю,нужно ли Беловой знать. Не зная,она не переживает,не беспокоится. Она твёрдо уверена-сын в безопасном месте.

Правда.Истинная правда.Так что тут палка о двух концах,потому что каждый вариант правильный.

Данные почерпнула из военных архивов и документов,так что, к сожалению, всё так и было. Я сама была в шоке,когда узнала подробности. Самое поганое осознавать,что всё было на самом деле.

Только силе духа и вере в победу-по-другому и быть не могло. А стойкости советского солдата завидовали даже финны.
Лекси,спасибо!
Надя,

Привет,Надя!

Нет в России семьи такой
Где б не памятен был свой герой. Очень правдивые строчки.

Ну,про Сталина лучше не будем,ладненько? Для меня он -значимая фигура и неоднозначная личность. И я бы не сказала,что наши проиграли,ведь,насколько я знаю, Финляндия первой заговорила о мире.И,насколько я знаю, именно Финляндия первой проявила агрессию, совершив артиллерийский обстрел. И Советы исключили из Лиги наций, обвинив их в агрессии. Каково?! Я всё больше прихожу к выводу,что, что бы мы ни сделали, кого мы не защищали, весь мир называет нас агрессорами.
Надя,спасибо!
Девчата,мерси за внимание!
_________________

 » Глава седьмая

Повесть тех лет
Книга первая
Год 1940
На пороге большой беды


Глава седьмая

   Наступила  весна. Родной  город  праздновал  окончание  войны. Снег  ещё  лежал, но  до  самого  утра  во  дворах  слышались  весёлые  голоса  и  музыка.
  Каждый  день  Зоя  часами  пропадала  во  дворе, где, собрав  ватагу  друзей, носилась  по  улицам. Валя  участвовала  в  очередном  соревновании  по  рисованию, а  Алла  продолжала  учиться  в  музучилище. 
  Приближалось  лето, и  девчата  начали  основательно  готовиться  к  поездке  на  дачу.



   Прибежав  из  школы, Зоя, не  сделав  уроков, тут  же  принялась  за  сборы. Она  извлекла  с  антресолей  чемоданчик  и  стала  заполнять  его  платьями, жакетками, беретиками…
-  Ты  что? – спросила  Валя, застав  её  за  этим  занятием. – Ты  что  делаешь?
-  Собираюсь, - ответила, пыхтя, Зоя: чемодан  не  желал  закрываться. – Ты  что, забыла, что  этим  летом  мы  едем  к  тёте  Гале  на  дачу?
-  Но  не  сейчас  же. Оставь  в  покое  мой  берет! – закричала  Валя, когда  Зоя  схватила  её  беретик. –  Отдай!
-  Ты  его  всё  равно  не  носишь, а  мне  он  как  раз.
-  Отдай, кому  говорю!
  Мать  вошла  в  комнату, когда  Валя  уже  прижала  Зою  к  зеркальной  дверце  шкафа  и  теперь  пыталась  отобрать  свой  берет. Зоя  высоко  держала  руку  с  беретом  и  всячески  отбивалась.
-  Отдай, кому говорю! – злилась  Валя. – Зойка!
-  Ты  его  всё  равно  не  носишь! А  мне  он  больше  идёт, чем  тебе!
-  Девчата, девчата, - потребовала  Варвара  Тимофеевна. - Успокойтесь. Валя, тебя  к  телефону.
  Валя  сразу  перестала  прижимать  сестру  к  дверце  и  с  недовольным  выражением  лица  вышла  в  коридор. Она  прекрасно  знала, кто  это. Колька  Егоров, кто  же  ещё?
  Зоя  вертелась  перед  зеркальной  дверцей  шкафа, примеривая беретик, когда  вошла  Валя.
-  Ну  и  кто  это  был? Колька? – спросила  Зоя, не  оборачиваясь.
-  Колька.
-  Неужели  он  наконец - то  набрался  смелости? Прижав  руки, то  есть  телефонную  трубку  к  груди, он  выложил  всё  как  на  духу.
  Валя  схватила  с  дивана  раскрытую  книгу  и  запустила  в  слишком  разговорчивую  сестру. Зоя  быстро  отскочила,  и  книга  улетела  прямо  в  раскрытое  окно.
  Валя  ойкнула. Сёстры  подбежали  к  окну  и  выглянули, рискуя  вывалиться.
  На  улице  прямо  под  их  окном  стоял  юноша  со  светлым  кудрявым  чубом, в  белой  рубашке  и  держал  книгу.
-  Отдай! – закричала  Валя. – Это  наша  книга!
-  Что  стоишь  как  истукан? – поддержала  сестру  Зоя. – Это  наша  книга. Отдай  сейчас  же.
  Подняв  голову, юноша  посмотрел  на  девушек, усмехнулся, размахнулся  и  швырнул  книгу  прямо  в  распахнутое  окно:
-  Ловите  вашу  книгу!
-  Ты  что, ошалел?! – испуганно  вскричала  Валя, поспешно  отскакивая  от  окна.
  Сёстры  еле  успели  отскочить. Книга  пролетела  мимо  них  и  упала  на  пол.
-  До  чего  противный  мальчишка! – вскричала  зло  Зоя, бросаясь  к  книге. – Сейчас  я  ему  накостыляю!
-  Я  с  тобой, - сообщила  Валя.
  Сёстры  поспешно  выбежали  в  коридор  и  столкнулись  с  Игнаткиным.
  В  последнее  время  Игнаткин  был  очень  на  них  зол. Валя, порвав  об  его  велосипед  своё  самое  любимое  платье - белое, в  горошек, - разозлилась  и  буквально  выкинула  велосипед  на  улицу. С  тех  пор  Игнаткин  затаил  на   сестёр  обиду  и  выбрал  удачную, как  он  думал, стратегию:  он  еле  их  замечал.
-  Здравствуйте, Соломон  Игнатьевич, - поздоровалась  Зоя.
  Игнаткин  не  удостоил  их  взглядом  и  удалился  на  кухню.
-  Вот  противный  старик, - сказала  Зоя, слушая, как  Игнаткин  гремит  на  кухне  кастрюлями. – До  сих  пор  не  может  простить  тебе  ту  историю.
-  Да  ну  его, - отмахнулась  Валя. – Буду  я  ещё  думать  о  том, что  какой – то  Игнаткин  не  желает  меня  прощать. Было  бы  о  ком.
  Девчата  вышли  на  лестничную  площадку  и  столкнулись  с  Беловой. Она  несла  сумку  с  продуктами.  Сёстры  поздоровались, и  Надежда  Ивановна  приветливо  отозвалась:
-  А, здравствуйте, здравствуйте, девочки.
-  Отличная  погода, Надежда  Ивановна, - сказала  Валя, решив  поддержать  разговор. - Не  находите?
-  Очень  хорошая, - согласилась  Белова. – Май  у  нас  всегда  хороший.
-  А  мы, Надежда  Ивановна, летом  на  дачу  уезжаем, - не  преминула  похвастаться  Зоя. – Под  Москву, к  тёте.
-  Это  к  той  самой, к  которой  вы  в  прошлом  году  ездили?
-   Ага.
-  Ну  что  ж, я  рада  за  вас, девочки. Желаю  хорошо  провести  время. Одни  едете  или  как  в  прошлый  раз, с  проводником?
-  Не  знаем  ещё. Не  согласовали.
  Белова  поднялась  в  квартиру, а  Валя  и  Зоя, убедившись, что  свидетелей  нет, лихо  съехали  по  перилам  и  вышли  во  двор.
-  Странно, что  Кольки  до  сих  пор  нет, - удивилась  Зоя, когда  вышла  и  не  увидела  Егорова,как ожидала. – Он  всегда  тут  как  тут.
  Валя  тут  же  нагнала  и  дала  по  спине.
  Во  дворе  было  хорошо. Ярко  светило  солнце. Деревья  уже  оделись  в  листву, и  ветерок  шумел  ярко –зелёными  кронами. Под  деревьями  стояли  скамейки, на  которых  восседали  всезнающие  бабушки. Малышня  возилась  в  песочнице, а  ребятня  играла  в  «войну».
-  Полундра! – закричал  Вовка из двадцать  пятой. – Враг  на  горизонте!
  Он  прицелился  в  сестёр  из  палки,которая  явно  играла  роль  винтовки. Прицелившись, Вовка  изобразил  выстрел  и  довольно  сообщил:
-  Вы  убиты  одним выстрелом. Наповал, между  прочим.
-  Отстань, - отмахнулась  Валя.
  Вовка  обстрелял   убегающих  на  улицу  сестёр  и  радостно  заорал  вслед:
-  Вы  изрешечены  пулями  вдоль  и  поперёк!
-  Вот  мальчишки, - удивилась  Зоя. - Нашли  во  что  играть!
  Они  выбежали  из  двора, пробежали  под  деревьями, растущими  при  входе  в   небольшой  дворик, где  они  жили. Их  окна  выходили  на  зелёную  улицу. Сёстры  выбежали  из - за угла, но  нахального  юноши  не  было.
  Девчата  остановились  и, удивлённые, оглядывались.
-  Где  он? – удивилась  Зоя. – Куда  он  смог  деться  за  такое  короткое  время?
-  Может, зашёл  к  кому? – отозвалась  Валя.
  Сёстры  стали  смотреть  по  сторонам  и  вдруг  увидели  Аллу. Она  шла  по  улице  с  тем  самым  юношей,  которого  так  рьяно  разыскивали  Валя  и  Зоя.
-  Ничего  себе, - сказала  удивлённо  Зоя, когда  шок  прошёл. – Это  что  же? Выходит, Алка  его  знает?
-  Сейчас  узнаем, - ответила  Валя.
  Алла  и  юноша   в  белоснежной  рубашке  были  настолько  увлечены   разговором, что  ничего  вокруг  не  замечали. Юноша   держал  в  руках  раскрытую  книгу  в  чёрной  обложке  с  позочоченными   буквами, и  убеждал  в  чём – то  Аллу. Алла  не  соглашалась, перелистывала  страницы, находила  нужную  и  начинала  в  свою  очередь  убеждать  товарища. Юноша  мотал  головой, от  чего светлый  чуб  то  и  дело  падал  на  правую  бровь, и  юноша   всё  время  досадливо  откидывал  голову  назад.
- А  он  ничего, симпатичный, - задумчиво  сказала  Валя.
  Зоя  удивлённо  взглянула  на  неё.
- Ты  ещё  скажи, что  он  тебе  нравится!
- Смотри, они  подходят, - ответила  на  это  Валя.
  Остановившись  в  метрах  трёх  от  сестёр, Алла  и  юноша  продолжили  увлекательный  спор.
-  О  чём  они  так  спорят, что  Алка  совсем  нас  не  замечает? – возмутилась  Зоя.
  Только  Валя  собралась  подойти, как  Алла  заметила их  и махнула  рукой, подзывая, и когда  сёстры  подошли, сказала:
-  Вот, познакомьтесь. Это  Толя Светлов, мой  товарищ.
-  Здравствуйте, - серьёзно  сказал  Толя, пожимая  по  очереди  руки  изумлённым  сёстрам.
  Держался  он  так, словно  и  не  бросал  в  них  книгу  несколько  минут  назад. Он  их  явно  узнал, но  не  подал  вида.
-  Это  мои  сёстры  Валя  и  Зоя. Помнишь, я  тебе  говорила.
-  Помню, - отозвался  Толя. - Ну  ладно, Ал, я  пошёл. Ещё  встретимся.
-  Эй, эй, - спохватилась  Валя. – Прежде  чем  ты  уйдёшь, может, скажете, по  какому  поводу  вы  так  спорили? Что  это  за  книга, из – за  которой  разгорелись  такие  жаркие  дебаты?
  Она  перевернула  книгу  и  посмотрела  на  название. Высшая  математика. Как  скучно.
-  И  вот  из – за этого  вы  так  горячо  спорили? – удивилась  Валя. – А  это  что  за  книжка  у  вас  тут  лежит?
  На  раскрытых  страницах  лежала  тоненькая  потрёпанная  книжка.
-  Конспирация, - сказал  Толя, перевернул  страницу  и  показал  название.
  В   серьёзной  книге  о  высшей  математике  товарищи  прятали  книжку  стихов  Есенина*.
-  Конспираторы! – фыркнула  Валя. - Ясно. Тоже  увлечён  кабацким  поэтом?
-  Ну, это  ты  перегнула  палку, - ответил  Толя. – Есенин – поэт  что  надо. Просто  его  время  ещё  не  пришло.
-  А  ты  думаешь, придёт, - насмешливо  уточнила  Валя.
-  Обязательно. Будет  время, когда  он  будет  издаваться  многомиллионными  тиражами  и  его  творчеством  можно  будет  наслаждаться, не  таясь.**
  Валя  хмыкнула. Есенина  она  не  любила  и  считала, что  те, кто  назвал  его  кабацким  поэтом, абсолютно  правы. Ну  что  это  за  стихи? К  примеру, любимое  Алкино « Я  московский  озорной  гуляка»? Разве  таким  должен  быть  советский  человек? Или  вот  это  вот  « Пойду  в  скуфье  смиренным  иноком  иль  белобрысым  босяком»? Что  это  вообще  такое? При  чём  тут  скуфья? И  босяк?
-  До  свиданья, друг  мой, до  свиданья.
   Милый  мой, ты  у  меня  в  груди.
   Предназначенное  расставанье
   Обещает  встречу  впереди, - начала  читать  Валя, и  испуганная  Алла  попыталась  её  остановить, но  Валя  вырвалась  и  продолжила:
-  До  свиданья, друг  мой, без  руки, без  слова,
   Не  грусти  и  не  печаль  бровей, —
   В  этой  жизни  умирать  не  ново,
   Но  и  жить, конечно, не  новей***, - и с  сарказмом  добавила: -  Думаю, ты  знаешь, что   это  предсмертное  стихотворение  твоего  кабацкого  поэта. От  этих  строчек  веет  пессимизмом, а  тебе  это  нравится?
-  Ты  бы  ещё  закричала, чтобы  вся  улица  слышала,- зло сказала  Алла. - Ты  понимаешь, что  творишь?
-  Понимаю. А  вот  что  ты  творишь?  Да, теперь я понимаю, почему вы дружите, - добавила  Валя, окинув  скептическим  взглядом  Светлова . – Вы  оба  с  ума  сошли  от  своего  Есенина.
  Пока  Валя  разбиралась  с  несчастным  и  ни  в  чём  не  виноватым  Есениным, Зоя  внимательно  разглядывала  Светлова. Так  это  тот  самый Толя  Светлов, который  зимой  фотографировал  Алку, а  потом  день  или  два  проявлял  фотографии! Ничего, симпатичный. Особенно  улыбка. Хотя  что  это  она?  Комсомолке  - да - да, она  уже  комсомолка! - не  к  лицу  думать  о  ребятах, пусть  даже  и  симпатичных.
-  Нет, лучше  Блока****   нет  поэта, - сказала  Зоя, вступая  в  разговор. – Ты  читал  его  стихи? Вот  уж  где  воистину  вершина  искусства! Такая  отточенность, так  всё  просто, понятно, и  в  то  же  время  сложно. А  как  за  душу  берёт!
-  Спорить  с  вами, девчата, я  не  буду. Лично  я  уже  давно  выбрал  свою  любовь, - и  Толя  взглянул  на  Аллу, словно  просил  его  поддержать. – Алла  со  мной  солидарна.
-  Это  Есенин – ваша  любовь? – фыркнула  Валя. – А  по – моему, он  просто  бумагу  марал.
-  Валька, не  смей  на  Есенина  наговаривать! - рассердилась  Алла. - Он  был  великим  поэтом!.. Просто  сейчас  время  другое.
-  Вот  именно – другое, – ядовито  отозвалась  Валя. – Ваш  московский  озорной  гуляка  давно  канул  в  Лету.  И  я  тебе  поражаюсь, Алка. Сейчас  так  много  поэтов, которые  пишут  современно, свежо, а  ты –  Есенин.
-  Посмотрим, будут  ли  помнить  через  двадцать  лет  твоих  современных  поэтов, - отрезала  Алла.
-  А, по - моему, лучше  Блока  нет  поэта, - гнула  своё  Зоя.
-  Тебе  повезло, что  тебе  не  поймали  с  твоим  гулящим  скандалистом, а  то  бы  чёрт  знает  что  началось, - сказала  Валя рассердившейся Алле. – Ты  уже  взрослая, так  выбери  кого - нибудь  получше, посерьёзнее.  А  то – Есенин. Смех  один.
-  Дура! -  зло выкрикнула  Алла. -  Какая  же  ты  дура!
-  Как  раз  и  не  дура, раз  Есенина  не  читаю.
  Светлов  понял, что  нужно  вмешаться.
-  Девчата, вы  не  ссорьтесь, - сказал  он. - Лучше оставим  этот  разговор. Всё  равно  ничего не  добьёмся.  Каждый  останется  при  своём  мнении: мы с  Аллой – при  Есенине, ты, Зоя, - при  Блоке, а  Валя  так вообще останется  в  гордом  одиночестве.
-  Ну  и  ладно, - ответила  Валя. – Подумаешь, поэтами  они  увлекаются… И  вообще…
  Она  не  договорила.
  Толя  попрощался  с  сёстрами  и  ушёл. Провожая  его  взглядом, Зоя  задумчиво  сказала:
-  А  твой  Толя  вполне  симпатичный, Алка.
-  Симпатичный! – фыркнула  Валя. – Ну  да, симпатичный, но  такой  дурной!
-  Послушай, это  ещё  что  за  разговоры? – снова  стала  закипать  Алла. – Чем  тебе  Толя  не  угодил? Ну ладно, не  любишь  ты  Есенина, - в  этом  месте  она  понизила  голос, - но  что  тебе  сделал  Толя?
-  То  и  сделал, что  Есенина  читает!..
-  Только  это?
  Валя  хотела  наябедничать, но  Зоя  дёрнула  её  за  руку, и, сладко  улыбаясь, сказала:
-  Ничем, ничем. Он  очень  симпатичный  юноша. Лично  мне  он  понравился. Особенно  его  чуб.
  Их  разговор  оборвал  Вовка, который  выскочил  из - за  угла, направил  на  них  палку – винтовку  и  заорал  диким  голосом:
-  Руки  вверх! Вы  все  изрешечены  пулями! Вдоль, поперёк  и  снова  вдоль!
-  Да  отстань  ты! – не  выдержала  Валя. – Уйди  отсюда!
-  Ну  вот  ещё! – презрительно  отозвался  Вовка. – Где  хочу, там  и  хожу. Частную  собственность  отменили,  всё  государственное. Сама  иди.
  Он  снова  прицелился  из  палки  и  заорал:
-  Вы  окружены! Сдавайте  оружие  и  сдавайтесь  сами! И  я  вас, быть  может, пощажу.
-  Сейчас  я  тебе  покажу! - вышла из  себя  Валя.
  Она  наскочила на Вовку  и  принялась  вырывать  у  него  палку. Вовка  палки  не  отдал. Вцепившись  в  неё  мёртвой  хваткой, он  так  заорал, что  во  дворе  услышала  его  команда  и  тут  же  бросилась  выручать  своего  главаря. Девчата  еле  успели  укрыться   в  подъезде. Мальчишки  ломились  в  дверь, но  девчата  держали  с  другой  стороны, и  противник  оступил, грозясь  отомстить.
  Запыхавшиеся  девчата  поднимались  по  лестнице. Навстречу  спускалась  Маша, их  почтальон.
-  А вам письмо, девчата, - сказала она.
  Девчата, перепрыгивая  через  ступеньки, добежали  до  своей  площадки  и  бросились  к  почтовому  ящику.  Валя  первая  успела  выхватить  письмо  из  ящика  и  теперь  торопливо  его  распечатывала.
-  От  тёти, - сообщила  она, взглянув  мельком  на  конверт.
-  Что, что  она  пишет? - наперебой заговорили  Зоя  и  Алла.
  Валя  развернула  письмо  и  начала  читать:
-  Дорогие  мои  девчата! Жду  вас  не  дождусь  на  моей  даче. Когда  я  сказала, что  вы  приедете, Лёшенька  скорчил  недовольную  гримасу. Он  до  сих  пор  помнит, как  вы  его  перевоспитывали. Дорогие  мои  девчата! Я  жду  вас  двадцать  третьего  июня  на  московском  вокзале, а  оттуда  мы  поедем  поездом  в  Звенигород, где  находится  моя  дача. С  вашими  родителями  я  уже  поговорила, и  они  согласны  отпустить  вас  одних. Ничего  не  бойтесь, люди  у  нас  хорошие, помогут.
-  И  ничего  мы  не  боимся! – фыркнула  Зоя. – С  чего  это  она  взяла?
-  Жду  вас  очень. На  даче  у  меня  хорошо: зелено, красиво, птицы  поют. Речка  есть. В  общем, жду  вас. Телеграфируйте, каким  поездом  приедете. Всё, - сказала  Валя  и  сложила  письмо.
-  Так, значит, с  родителями  всё  согласовано, - задумчиво  уточнила  Алла.
-  И  это  здорово, - воскликнула  Зоя. – Всё  лето  на  даче! Наконец - то  я  отдохну  от  этого  Вовки! А  то  надоел  уже  со  своей  войнушкой.
-  Надо  маме  сказать, что  письмо  пришло. Пусть  прочитает, - сказала  Валя.
  Варвара  Тимофеевна  очень  внимательно  прочитала  письмо, и  пока  она  его  читала, девчата  ожидающе смотрели  на  неё. Прочитав  письмо, мать  улыбнулась:
-  Верно, Галя  говорила  с  нами  об  этом.
  Сёстры  затаили  дыхание.
-  Можете  ехать, - сказала  мать.
  Девчата  набросились  на  неё  с  поцелуями  и  объятиями  и  чуть  не  задушили  от  радости.
-  Тогда   я  побежала  собираться! – крикнула  Зоя, убегая  в  комнату.
  Только  тут  Валя  поняла, что  несносная  Зойка  ходит  в  её  беретике, который  она  так  и  не  отобрала  у  неё, и  бросилась  за  ней:
-  Зойка, отдавай  мой  берет! Я  сама  его  надену, когда  к  тёте  поеду! Слышишь, что  говорю?
  Зоя  увернулась  и  выскочила  за  дверь. Валя  побежала  следом.
  Мать  взглянула  на  погрустневшую  Аллу:
-  А  ты  что  грустишь? На  дачу  не  хочешь?
-  У  меня  экзамены, - вздохнула  Алла. – Боюсь, не  успею.
-  Если  что, телеграмму  отобьём.
-  Зойка, отдай! – кричала  Валя  в  соседней  комнате, бегая  за  сестрой. - Это  мой  берет!
  В  конце  концов  ей  удалось  прижать  Зою  к  дверце  шкафа  и  сорвать  с  головы  берет. Валя  дала  подзатыльник  сестре  и, довольная, пошла  надевать  берет.
-  Вот, - сказала  она, вовсю  навертевшись  перед  зеркальной  дверцей  шкафа. – Мне  он  гораздо  больше  идёт, чем  тебе. Пожалуй, я  и  правда  его  надену, когда  поеду  к  тёте.
-  Жадина! – сказала  Зоя  и  показала  язык.


*Серге́й Алекса́ндрович Есе́нин (21 сентября (3 октября) 1895, Константиново, Рязанский уезд, Рязанская губерния, Российская империя — 28 декабря 1925, Ленинград, СССР) — русский поэт, представитель новокрестьянской поэзии и лирики, а в более позднем периоде творчества — имажинизма. Покончил с собой в номере гостиницы "Англетер" 18 декабря 1925 года.
** В СССР существовал негласный запрет на Сергея Есенина, однако его творчество издавалось.
*** Последнее стихотворение Сергея Есенина. Не имея под рукой чернил,поэт написал его собственной кровью.
***Алекса́ндр Алекса́ндрович Блок (16 (28) ноября 1880, Санкт-Петербург, Российская империя — 7 августа 1921, Петроград, РСФСР) — русский поэт, писатель, публицист, драматург, переводчик, литературный критик. Классик русской литературы XX столетия, один из величайших поэтов России. Именно он был кумиром Сергея Есенина, а также одним из первых его слушателей.
_________________

 » Глава восьмая

Повесть тех лет
Книга первая
Год 1940
На пороге большой беды


Глава восьмая

    Сёстры  развернули  бурную деятельность. Они  начали  искать  чемоданчики, чтобы  начать  укладываться. Валя  решила, очевидно, уложить  в  чемоданчик  весь  свой  гардероб.
-  А  ты  что  не  укладываешься, Алка? – поинтересовалась  Зоя, видя, что  Алла  даже  и  не  думает   собираться. - Ты  передумала  ехать?
-  Я  же вам говорила,- недовольно сказала  Алла. - Вы  что, меня  совсем  не  слушаете? У  меня  экзамены.
-  Так  ты задержишься? Нам  уезжать в двадцатых  числах.
-  Мы  ещё  не  закончили  программу.
-  Вот  у  вас, музучилищных, всегда  так. Вечно  гоните  в  последних  числах, - сказала  недовольно  Зоя.
  В  коридоре  послышался  звонок.
-  О! – сказала  Зоя. – Колька.
  Валя  сделала  вид, будто  это  не  к  ней, и  продолжала  заниматься  укладкой, а  Алла  пошла  открывать.
  С  Аллой  Коля  дружил. Только  она  одна  его  понимала  и  понимала  его  чувства. Зоя  всё  время  над  ним  подшучивала  и  издевалась, а  Валя  просто  напросто  игнорировала  или  тоже  подшучивала – по  настроению.
 « Если  откроет  Алла, значит, не  уедут», - быстро  загадал  Коля, ожидая, когда  ему  откроют.
  Открыла  Алла. 
- Коля,как хорошо,что ты пришёл! - радостно сказала она.  - Заходи, - и Алла  посторонилась, давая  пройти, но  предупредила: - Только  у  нас   беспорядок: мои  сёстры  уже  собираются.
-  Куда? – удивился  Коля, проходя   в коридор.
-  Письмо  от  тёти  пришло, и  они  тут  же  принялись  собираться, хотя  уезжают   в  двадцатых  числах.
  Коля  криво  усмехнулся.
-  А, Колечка, привет! – сладко  поприветствовала  вошедшего  Колю  Зоя. – Каким  ветром?
-  Вы  что, правда  летом  уезжаете? – спросил  Коля, не  ответив  на  реплику  Зои.
-  Ну  да, уезжаем. На  два  месяца, до  осени. А  с  первого  сентября  снова  за  школьную  парту. А  что  ты  так  переполошился, Колечка?  - хитро прищурилась  Зоя. - Мы  же  и в  прошлый  раз  уезжали -  и  ничего.
-  Что  ты  к  нему  пристала? – недовольно  сказала  Алла.
  Зоя  ничего  не  сказала, засверкала  глазами, засмеялась.
-  А  когда  вы  конкретно  уезжаете?
-  Двадцать  третьего  мы  должны  быть  на  московском  вокзале.
-  Значит, где - то  в  пятнадцатых  числах.
-  Наверно. Валя, ты  не  забыла, сегодня  у  нас  собрание  ячейки, - сказал  Коля Вале, усиленно  делавшей  вид, будто  она  целиком  занята  укладкой.
-  Да - да, я  помню, - пробормотала  Валя.
  Коля  ушёл. Алла  пошла  его  провожать,  и  когда  они  подошли  к  двери, Коля  тихо попросил:
-  Ты  мне  позвонишь, когда  вы  уезжать  будете?
  У   него  был  такой  подавленный  вид, что  Алле  стало  очень   жаль  товарища, и  она  искренне  сказала, что  обязательно  позвонит.
   Коля  пожал  ей  руку  и  вышел. Алла  пошла следом  на  площадку  и  смотрела, как  он  спускается  по  лестнице. Ей  было  очень  жаль  товарища. Отличный  ведь  юноша, скромный, весёлый, общительный.  Почему  же  Валя  только  и  знает, что  над  ним  издевается?
-  Не  пойму  я  твоего  Кольку, - говорила  тем  временем  Зоя  сестре. – Почему  он  такой  мямля?
-  Почему  это  он  мямля? - поразилась  Валя.
-  А  потому  и  мямля. Уже  все  в  курсе, причём  давно, что  он  вокруг  тебя, как  орёл  вокруг  голубки,   вьётся. Ай!
  Зоя  не  успела  увернуться, и  красное  в  белый  цветочек  платье  повисло  у  неё  на  голове.
-  И  всё - таки  он  вьётся  вокруг  тебя, - сказала  она  из - под  платья. –Скажешь  нет?
-  Отстань, - сказала  Валя  и  продолжила  укладываться.
  Зоя  сорвала  с  головы  платье  и  бросила  Вале, но  в  сестру  не  попала, а  попала  в  раскрытый  чемоданчик.
-  Вот! Не  только  Алка  у  нас  ворошиловский  стрелок, - сказала  она  довольно.
  Вошла  Алла.
-  Ушёл? – спросила  Валя, не  отрывась  от  чемоданчика.
-  Могла  бы, кстати, и  повнимательнее  с  ним  быть, - укоризненно  сказала  Алла.
-  А  я  и  так  с  ним  была  очень  внимательна.
-  Не  сказала  бы. Ты  больше  внимания  уделяла  своему  чемодану, чем  ему.
-  Видели, как  он  переполошился, когда  узнал, что  мы  уезжаем? – захихикала  Зоя. – Прямо  побледнел  весь.
-  И  что  тут  смешного? –разозлилась  Алла. – Что  вы  вечно  его  поддеваете, издеваетесь, насмешничаете?  Разве  это  по - товарищески?
-  Ой! – сказала  Зоя  и  уставилась  на  сестру. – Ты  случайно  в  него  не  влюбилась? Так  рьяно  защищаешь. Если  влюбилась, только  скажи, и  Валька  с  удовольствием  его  тебе  отдаст.
  Валя  замахала  руками, а  Алла, разозлившись  окончательно, сказала: « Дура  ты!» и  ушла  в  другую  комнату.
-  Ну вот, - сказала  Валя  сестре. – Обидела  зазря. Иди  извиняйся.
  Зоя  и  сама  это  понимала  и  пошла  в  другую  комнату  извиняться.
  Вале  же  уже  наскучило  укладывать  чемоданчик. Всё  равно  до  поездки  ещё  почти  месяц. Ещё  сто  раз  передумает, что  брать. И  Валя  вытряхнула  только  что  уложенные  вещи  на  диван  и  подошла  к  окну.
  Минут  через  пять  в  комнату  вошла  Зоя.
-  Ну  что,извинилась? – спросила  Валя.
- А  она  уже  всё  забыла. Она  на  кухне  с  мамой  возится, лук  чистит, - и  Зоя  вытерла  мокрые  глаза. – Пришлось  сбежать, чтобы  окончательно  не  разреветься, а  то  Алка  подумает, что  я  это  от  раскаяния  реву. А  что  ты  одежду  обратно  выбросила? – спросила  она, увидев  разбросанные  на  диване  платья,  жакеты, блузки.
-  Всё  равно  только  через  месяц  едем.
-  Через  месяц? Да  он  мигом  пролетит, этот  твой  месяц. Оглянуться  не  успеешь.


    Зоя  оказалась  права. Не  успели  оглянуться, как  первый  летний  месяц  исчез, словно  его  и  не  было.  Была  отбита  телеграмма  тёте, когда  встречать. И  вот  Валю  и  Зою  провожает  весь  дом.
-  Вы  там  особо  не  шалите, - говорила  Тарасова. 
-  Не  позорьте  Сибирь, - вторил  ей  муж.
  Девчата  обещали. Валя  обняла  Аллу  и  сказала  с  сожалением:
-  Ах, как  жаль, что  ты  не  едешь  с  нами! Втроём  было  бы  интереснее.
-  Не  переживай. Я  приеду  очень  скоро. Вот  только  экзамены  сдам.
  Коля  тоже  был  здесь: Алла  сдержала  своё  слово  и  позвонила, предупредила.  У  юноши  было  очень  хмурое  лицо.
  Валя  не  обращала  на  товарища  внимания. Она  смеялась, жала  всем  руки, улыбалась, а  Коли  словно  не  было  для  неё.
  Зоя  в   новом  белом  беретике  стояла  возле  и  хихикала, глядя  на  Егорова.
-  Что  ты, Колечка, никак  провожать  нас  пришёл?
-  А  ты  что – то  в  этом  постыдное  находишь? – мрачно  сказал  Коля.
-  Что  ты, что  ты! Как  можно. Просто  интересно.
  Потом  все  пошли  на  вокзал. Когда  добрались  до  перрона, поезд  уже  стоял, и  седой  кондуктор  прогуливался  возле, зорким  оком  выглядывая  безбилетников. У  Гаврилова  Кондратия  Ивановича  ещё  ни  разу  не  было  так, чтобы  "заяц"  сел  в  поезд.
-  До  свиданья, до  свиданья! – говорила  всем  Валя, пожимая  руки. Маму  и  Аллу  она  крепко  расцеловала  и  снова  пожалела, что  Алла  не  едет  с  ними.
-  Пока, Коля, - сказала  она  наконец  и  Коле. – Смотри  тут  без  меня. Чтоб  ничего  такого!..
  Коля  растерялся, а  Валя  засмеялась  и  заскочила  на  подножку  вагона. Сделала  она  это  так  легко  и  непринуждённо, что  выглядывающий  в  окно  поезда   загорелый  юноша  восхищённо  присвистнул. Зоя  строго  поглядела  на  него  и  тоже  заскочила  на  подножку. И  снова  загорелый  юноша  присвистнул.
-  Вот  помяни  моё  слово, отыщет  наше  купе  и  станет  знакомиться, - сказала  Зоя  Вале.
-  Пусть. Он  симпатичный.
-  Да, симпатичный. А  нам, как  ответственным  комсомолкам, надо  думать  о  том, как  построить  светлое  будущее, а  не  о  ребятах.
-  Ну  и  что? Одно  другому  не  мешает.
  Раздался  свисток. Это  кондуктор  засвистел  в  свой  заслуженный  свисток. Поезд  медленно  тронулся  с  места.
-  До  свиданья! До  свиданья! – махали  девчата.
  Провожатые  махали  в  ответ.
-  До свиданья! 
  Поезд  всё  набирал  ход. Мимо  проплывали  знакомые  зелёные  улицы, переулки, дома. Перрон  кончился, и  родные  остались  далеко  позади. Было  видно, как  мать  машет  платком.
- Ну, теперь  можно  и  в  купе,  - сказала  Валя.
  Кроме  девчат  в  купе  была  ещё  пожилая  пара. Она  радушно  встретила  своих  попутчиц.
  Устроившись: Валя  взяла  себе  нижнюю, а  Зоя – верхнюю  полку, девчата  вышли  в  коридор.
  В  тамбуре  возле  открытого  окна  стоял   военный  и  курил. Он  был  угрюм  и, не глядя, посторонился, пропуская  девчат, но когда  Валя звонко сказала  "Спасибо!", оглянулся.
  Почему - то  Валя  подумала  о  бастионе. Огромном, некрасивом, каменном, упорном  и  суровом  бастионе. Человек - бастион, колючий  и  могучий, с угрюмым взглядом, с   гранитной  скуластостью  и  нервической  симфонией  желваков. А  Зоя, глядя на  это  странное  скуластое лицо  с  широким  размахом  бровей, подумала, что обладатель, несомненно, с  Волги, где  смешались  тысячи  национальностей. А  ещё  она подумала, что хорошо   иметь  красивую  сестру, ибо  при  виде  Вали  у  военного  потеплели  глаза, и  он  приветливо  улыбнулся, от  чего  некрасивое  лицо  посветлело  и стало  симпатичным.
 Валя, приветливо  улыбнувшись  в  ответ, поинтересовалась, не  в  Москву  ли   едет  старший  лейтенант. И оказалось, что  со  старшим  лейтенантом  Евгением  Северовым* - так  звали  военного -  им по пути.
-  Ой, как  здорово! - воскликнула  Зоя. - Вместе  веселей, правда?  
-  Правда, - улыбнулся  их  новый  знакомый.
-  А  вы  что  же, тоже  из  нашего  городка?
-  Нет, я  навещал  друга.
-  Так, может, мы его  знаем? - загорелась  Зоя, но  старший  лейтенант  с  улыбкой  покачал  головой:
-  Не  думаю.
-  Ну а  всё - таки?
  Северов  с  улыбкой  назвал  имя  товарища, и  Зоя  была  вынуждена  признать, что никогда  не  слышала  о  таком.
  Попрощавшись, Северов вернулся  в  своё  купе, и  Валя, проводив  его  взглядом, отвернулась  к  раскрытому  окну.
-  Интересно, Лёшенька   тоже  выйдет  нас  встречать? - задумчиво  спросила  Зоя. -   Наверняка  он  не  забыл, как  мы  его  в  прошлом  году  гоняли.
-  Тётя  написала, что  они  придут  вместе.
-  Ну, не  знаю. Не  такой  Лёшенька, чтобы  своих  врагов  привечать.
-  Вот  приедем, тогда  и  узнаем. Что  сейчас  гадать.
  Зою  же  интересовало  другое.
-  А  где, интересно, тот  юноша? Я  думала, он  сразу  прибежит  справки  наводить, а  его  нет.
-  Так  ли  уж  это  важно? - недовольно  сказала  Валя. -  Мне  Кольки  за  глаза  хватает.
-  Это  точно, - засмеялась  Зоя. – Я  уж  было  испугалась, что  он  поедет  следом. Придумает  какой - нибудь  повод  и  поедет. А  что, с  него  станется.
  Валя сердито взглянула на сестру.
-  Знаешь  что? Мне   Егоров  дома  надоел, так  что  давай  не  будем  про  него  говорить, договорились?
-  Как  хочешь, - пожала  плечами  Зоя.


* Евгений Северов- главный персонаж книги Стойкость
_________________

Лиля, привет!
Я уезжала на неделю, поэтому не имела возможности заходить на форум. Но вот я дома и первым делом прибежала читать твой роман. Сколько глав я пропустила!
Спасибо за великолепную возможность прикоснуться к тому времени, все выходит так зримо, живо, словно ты видела все собственными глазами.
Про финскую войну знаю совсем мало, как-то забыли ее за ужасами ВОВ. Но и там, как убеждаюсь, было ужасно. Все войны ужасны.
Кстати, согласна с тобой на 100%, что русских часто и беспричинно называют агрессорами. Не иначе, завидуют, пытаются принизить, чтобы их молодежь в наше сторону не смотрела.

Значит, девушки отправились в Москву. В Звенигороде в детстве я часто бывала - на Москва-реку ездили купаться. Места там дивные))
_________________

Привет,Нат!

А я думаю,куда ты подевалась?

Ой,мне очень приятно

Да,выкладка каждый день,поэтому...

Нет, я не видела- а хотелось бы- но очень люблю те годы. какие-то они были светлые,что ли -не смотря на приближающуюся войну.

Финская была ужасна. Я сама была в ужасе,когда ознакомилась с деталями.

Да почти всегда называют.И сейчас,когда мы против фашизма на Украине и защищаем Сирию, нас считают агрессорами.

Да,Валя и Зоя подорвали в Москву. А про Звенигород я из своего любимого кф "Сердца четырёх" узнала-там съёмки проходили.Места действительно дивные.
Нат,спасибо!
_________________

 » Глава девятая

Повесть тех лет
Книга первая
Год 1940
На пороге большой беды


Глава девятая

    На  перроне   вокзала   ждала  только   тётя, маленькая  кругленькая  женщина  со  звонким  голосом  и  весёлым  характером. Она  сказала, что  Лёшенька  почувствовал  себя  плохо  и  теперь  отлёживается.
-  Ну, что  я  говорила? – прошептала  Зоя  Вале.
-  А  где  же  Алла? – удивилась  тётя, не  увидев  старшей  Соловьёвой.
-  А  мы  разве  в  телеграмме  не  написали? Алка  задержится  немного. У  неё  незаконченные  дела  в  музучилище.
-  Экзамены. Понимаю.
-  Да  уж, эти  экзамены… Я  пока  свои  сдала, чуть  с  ума  не  сошла, - сказала  Валя.
  Нужный  поезд  был  только  через  три  часа,  и   тётя  предложила   погостить  пока  у  неё. На  такси  они  добрались  до  высокого  многоэтажного  дома  и  поднялись  на  пятый  этаж, где  жила  тётя.
  Лёшеньки  дома  почему - то  не  оказалось.
-  Удрал, чтобы  нас  не  видеть, - сказала  тихо  Зоя  сестре.
-  А  где  же  ваш  больной, тётя  Галя? – громко  спросила  Валя.
-  Сама  не  знаю, - растерянно  отозвалась  тётя. – Когда  я  уходила, он  был  здесь.
-  Какой  у  вас  прыгучий  больной, - не  смогла  не  съязвить  Валя. – Побольше  здорового  бегает.
-  Может, ему  полегчало, и  он  к  друзьям  пошёл… - неуверенно  сказала  тётя.
  Сёстры  переглянулись.
  В  дверь  позвонили.
-  А  это, наверно, Лёшенька, - радостно  встрепенулась  тётя  и  пошла  открывать.
-  Да, гляжу, наш  Лёшенька  совершенно  не  изменился, - сказала  Валя, оглядывая  комнату. – Как  был  дурным, так  дурным  и  остался.
-  Факт.
  Скоро  сияющая  тётя  вернулась  с  Лёшенькой.
-   А  вот  и  Лёшенька! Лёшенька, ты  куда  уходил? Тебе  же  нельзя, ты  болеешь. Смотри, девчата  уже  приехали.
  Лёшенька  хмуро  посмотрел  на  весёлых  девчат  и  так  же  мрачно  поздоровался.
-  Ой, Лёшенька, а  я  почему - то  думала, что  ты  загорел, - сказала  Зоя. – Такое  жаркое  лето  на  дворе  стоит…
  Лёшенька  мрачно  посмотрел  на  неё.
-  Я  же  не  ношусь  по  дворам, как  некоторые, - сказал  он.
-  Ой, тут  ты  прав, - вмешалась  в  разговор  Валя. – Это  же  совсем  некрасиво – бегать  по  дворам, когда  такой  серьёзный  товарищ. Это  ты  прав  абсолютно.
  Лёшенька  мрачно  посмотрел  на  неё  и  скривил  губы.
-  Да, похоже, ты  совсем  не  изменился. Всё  такой  же  москвич, - продолжала  Валя.
  Ноздри  Лёшеньки  воинственно  раздулись.
-  Что  ты  подразумеваешь  под  словом  «москвич»?
-  Ну… тебя  и  подразумеваю.
-  Ребята, не  ссорьтесь, - попросила  тётя. – Давайте  я  вас  лучше  вареньем  угощу. Настоящим  малиновым.  Вы  ведь  любите  малиновое  варенье?
  Сёстры  любили  малиновое  варенье  и  поэтому  согласились. Лёшенька  тоже  сел  за  стол  и  молча  пил  чай, не  обращая  внимания  на  девчат.
  Зое  надоело  смотреть  на  надутое  лицо  Лёшеньки, и  она  стала  нарочно  стучать  ложечкой  об  стакан,  размешивая  сахар.
-  Не  стучи  ложкой  об  стакан, когда  размешиваешь. Это неприлично, - сказал  Лёшенька, презрительно  глядя  на  неё. – И  чему  вас  там  в  вашей  Сибири  учат?
-  Чему  надо, тому  и  учат, - дерзко  ответила  Зоя, прямо  глядя  на  Лёшеньку. – К  примеру, не  изображать  из  себя  больного, когда  приезжают  гости.
-  Точно, - подхватила  Валя. – Что  это  ты, Лёшенька, так  оплошал? Раскусил  твой  злобный  план  неприятель, раскусил.
-  Не  пойму, о  чём  это  вы, - ответил  холодно  Лёшенька. – Я  всегда  говорил, что  в  Сибири  живут  очень  странные  люди. Если  не  сказать  больше.
-  Что  ты  имеешь  в  виду  под «если  не  сказать  больше»? – мгновенно  кинулась  в  бой  Валя.
-  Дети, дети, перестаньте, умоляю, - взмолилась  тётя. – Неужели  вы  не  можете  полчаса  посидеть  спокойно?
-  А  это  не  мы  первые  начали, - пробурчала  Зоя.
  Лёшенька  холодно  посмотрел  на  неё, и  Зоя  снова  громко  стукнула  ложкой  об  стакан – в  знак  протеста.
  Тётя  ещё  подсунула  девчатам  вкусные  шоколадные  конфеты, которые  сёстры  просто  обожали. Они  видели, как  Лёшенька  кривит  губы, глядя, и  ещё  больше  старались  шокировать  его.
-  Скажи, Лёшенька, ты  ведь  поедешь  на  дачу? – сладко  поинтересовалась  Валя.
  Лёшенька  мрачно  посмотрел  на  неё.
-  Ну, поеду.
-  Ты  тогда  не  садись  возле  раскрытого  окна. А  то  не  дай  бог  простудишься.
-  Твоими  молитвами.
-  Ой, что  же  мы  это  сидим? – подскочила  вдруг  тётя. – Нам  же  надо  ещё  чемодан  взять. Лёшенька, где  чемодан  с  вещами?
-  В  прихожей, под  вешалкой, - ответил  Лёшенька, косясь  на  девчат.
-  Тогда  пора  собираться. Поезд  через  полчаса.
-  А  мы  успеем, тётя  Галя? – спросила  Зоя, вскочив. – Точно  успеем?
-  На  такси  успеем.
 

     Они  не  только  не  успели, но  ещё  и  приехали  раньше. Поезд  ещё  не  подошёл. Девчата  сели  на  скамейку  и  стали  терпеливо  ждать. Лживым  голосом  Валя  предложила  Лёшеньке  сесть, но  последний  отказался.
-  Я  не  старуха, чтобы  по  лавочкам  рассиживаться.
-  А  вот  я, пожалуй, сяду, - сообщила  тётя  и  со  вздохом  облегчения  села  на  скамейку. – Фу, устала. Ноги  болят.
  Поезд  подошёл  через  пятнадцать  минут. Вслед  за  другими  пассажирами  девчата, тётя  и  Лёшенька  поднялись  в  поезд, вошли  в  вагон.
-  Не садись  сюда, - сказала   Валя, увидев, что  Лёшенька  хочет  сесть  у  открытого  окна. – Ты  же  можешь  простудиться. Тебе, как  больному, надо  беречь  здоровье.
  Лёшенька  ничего  не  ответил  и  сел.
  Тётя  села  рядом  с  сыном, а  девчата  устроились  напротив. Зоя  села  у  окна  и  сразу  же  стала  смотреть на  пейзаж  за  окном.
-  А  что  же  ты, Лёшенька, не  спрашиваешь, где  Алла, почему  не  приехала? – спросила  Валя.
-  Мне  вас  хватает, - ответил  Лёшенька.
-  Не  надейся. Вот  сдаст  она  свои  экзамены, приедет – и  всё, тебе, как  говорится, капут.
-  Большой  капут, - подтвердила  Зоя.
  Лёшенька  фыркнул  и  ничего  не  сказал.
 

      К  нужной  станции  поезд  подошёл  через  полчаса. Зоя  сразу  выскочила  из  поезда  и  завосхищалась  окружающей  природой.
-  Ой, как  красиво, как  зелено! Конечно, у  нас  значительно  зеленей, но  и  здесь  тоже  ничего. А  где  ваша  дача, тётя?
-  Минут  двадцать  ходу.
  Мимо  проезжал   юноша   на  телеге, который  любезно  согласился  подвезти  до  нужного  дома.
  Дача  оказалась  очень  симпатичной, с  застекленной  верандой, с  белыми  ступеньками, с  дорожкой  и  садом – всё  именно  так, как  представляли  девчата.
-  Ой, как  красиво! – воскликнула  Зоя. – Всё  именно  так, как  я  и  думала!
-  Ты  ещё  и  думать  умеешь? – съязвил  Лёшенька, проходя  мимо.
  Комнату  для  девчат  тётя  отвела  очень  светлую, выходящую  окном  в  сад. Валя  увидела  гамак  и  не  долго  думая  вылезла  в  окно, подбежала  к  гамаку  и  с  радостным  криком  упала  в  него.
-  Зойка, иди сюда! – закричала  она. –Так  здорово!
  Лёшенька  услышал  радостные  крики  в  саду, выглянул  и  скривился: Валя  и  Зоя  вместе  качались  в  гамаке  и  пели:
-  Вам  возвращая  Ваш  портрет…*
-  Зачем  ты  их  снова  пригласила, мама? – недовольно  спросил  Лёшенька, обернувшись  к  матери,  вошедшей  в  комнату. – Да  ещё  и  на  дачу. Они  же  всё  здесь  в  щепки  разнесут!..
-  Не  разнесут. Тебе, Лёшенька, давно  пора  встряхнуться. Может, эти  сибирские  девочки  тебя  расшевелят.  А  может, - тут  мать  лукаво  прищурилась, - а  может, одна  из  них  скоро  будет  приходить  в  твои  юношеские  сны.
-  Что?!  Вот  эти  вот  две  вороны? - вознегодовал  Лёшенька. -  Никогда!
-  Ну - ну, - рассмеялась  мать. – Почему  ты  их  не  любишь? Разве  они  сделали  тебе  что – нибудь  плохое?
-  Определённо  сделали. Забыла, как  прошлым  летом  они  меня  третировали?
-  А  ты  мог  бы  и  сдачи  дать. Ты  же  мужчина.
-  Я  девчонок  не  бью, - мрачно  сказал  сын.
-  А  я  и  не  имела  в  виду  натуральную  драку. Я  имела  в  виду  словесные  бои, но должна признать: ты  совершенно  не  умеешь  вести  пикировку.
-  А  что  они, - мрачно  сказал  Лёшенька.
  Мать  засмеялась, потрепала  сына  по  волосам  и  вышла. Лёшенька  мрачно  посмотрел  вслед, а  потом  высунулся  из  окна  и  закричал  раздражённо:
-  Эй  вы, вороны, а  ну  немедленно  покиньте  гамак!..
- ... Я  о  любви  вас  не  молю!.. - ещё  громче  запели  Валя  и  Зоя.
-  Я кому  говорю? - повысил  голос  Лёшенька. - Покиньте  гамак! Он  не  ваш!
-  Твой, что  ли? - ответила  Зоя, продолжая  раскачиваться.
-  Уж  точно  не  ваш!.. Я  кому  говорю, вылезайте! - совсем  вышел  из  себя  Лёшенька, видя, что  Валя  и  Зоя  не  собираются  выполнять  его  приказ. - Вы  что, оглохли, вороны?! Вылезайте!  А  ну  вылезайте!.. - взвизгнул  Лёшенька, в  то  время  как  сёстры, не  обращая  на  него  внимания, продолжали  раскачиваться  в  гамаке, и  потеряв  самообладание, от  бессилия  топнул  ногой. - Вылезайте, или  я  маму  позову!
  Валя  и  Зоя  звонко  рассмеялись, и  Валя  воскликнула:
-  Маму  позову!.. Как  это  мило!..
-  А  ногой  топает  как  девчонка, - поддержала  Зоя. - Эй, ты, девчонка!..
-  Я  вам  сейчас  покажу! - совсем  взбеленился  Лёшенька  и  начал  вылезать  из окна. Валя  с  Зоей, полюбовавшись  на  его  неумелые  попытки, рассмеялись, и  это  ещё  больше  разозлило  Лёшеньку. Он  заторопился  вылезть  из  окна, и  девчата, продолжая  смеяться, вылезли  из  гамака  и  убежали  в  дом.
-  Вороны!.. - зло закричал  вслед   Лёшенька.


* Вам возвращая Ваш портрет (Люблю) - популярное довоенное танго,впервые исполнено Георгием Виноградовым в 1939 году.
_________________