Конечно он (СЛР, 18+)

 » Глава 10

Оказывается, высокий доход может быть не в радость. И даже довольно высокий. Ну что толку от того, что ты можешь позволить себе приобрести лучшую еду, шикарные шмотки, если... Если нет возможности получить самое главное – покой для души и удовлетворение для тела.
Причём оказалось, что желание тела сильнее. Я чуть разум не потерял из-за этого желания! И поэтому рискнул – отправился на охоту в мегаполисе. Оказалось, это круто. Я отловил первую попавшуюся самку в более-менее безлюдном месте. Да, удовольствие я получил незабываемое – риск жутко будоражит и щедро добавляет кайфа. Но вряд ли повторю такое, если только невмоготу станет.
И как оказалось, я не только вспомнил главное желание, глодавшее меня. Но и обеспечил покой душе, потому что уничтожил страх, так долго мучивший меня. Я так боялся разоблачения... Ведь тогда я не смогу сделать главного! Но вот, стоило мне увидеть и почувствовать чужой страх, – женщина, которую я заловил, жутко испугалась – внутри всё восторжествовало. Мой дух будто встал и вытянулся в струнку, как патриот при звуках государственного гимна! Я восстал и воспрянул!
Я смаковал процесс! Эх... Оттягиваешь грудь за сосок, отсекаешь! И держишь в ладони колышущийся кусок плоти...
Да и вообще, эта смуглянка должна была остаться мне благодарна. Ведь она, наверняка, уже простилась с жизнью, когда я достал нож. Кстати, вид ножа гипнотизирует, даёт время вырубить жертву и лишить сопротивления. Я оглушил её, но сознание она не потеряла – это усиливает выброс энергии, которая мне нужна!
И самое сейчас главное – страха-то она нешуточного натерпелась! И этот её страх вытолкнул мой, напрочь прогнал!
И жизнь моя упорядочилась.
Я успокоился.
Надеюсь, меня хватит надолго. Ведь моя профессия – это ещё и призвание. Я сейчас увлечён и занят как никогда. Да и личная жизнь вроде устаканивается.


Глава 10

– Оль, ты едешь? – спросила мама, вернувшаяся с прогулки.
– Еду.
Любовь Васильевна кивнула. Мельком взглянула на полочку, где оставила телефонную квитанцию и отправилась умыться и переодеться.
– Мам, давай чай пить! – крикнула с кухни Оля.
– Сейчас, иду!
Любовь Васильевна подавила вздох, увидев бледное лицо дочери.
– Оль, а не рано Митю в школу записывать? – бабушка хоть и не сомневалась в способностях внука, побаивалась. Всё же идти на год раньше!
– Год сэкономим, – ответила Оля и положила маме кусок её любимого «Полёта». – Раз есть такая возможность! Надо воспользоваться!
Оля собиралась записать Митю в школу, где работала её подруга со времён института, Наташа. Да вдобавок это была одна из школ, с которой их кафедра сотрудничала, разрабатывая новую программу по русскому языку.
– Всё равно... – вздыхала Любовь Васильевна.
– Мам, Митя же никакой нагрузки не будет испытывать! Вот если бы он действительно стал сейчас сидеть на уроках, то... А так!
– Но ведь потом всё же придётся столкнуться с одноклассниками! И они будут старше Митьки на год!
– А такое часто случается, почти в год разброс по возрасту в одном и том же классе!
На самом деле Любовь Васильевна боялась одного – они не собираются возвращаться, и Мите не придётся ходить в школу в родной Москве! Конечно, с Олиными связями аттестат он получит, сдав экстерном всё! А потом отправится учиться в какую-нибудь Англию! И она будет видеться с внуком раз в год по обещанию...
– А может мы последний год в начальную школу походим, уже закончив её! Просто, чтобы к школьному режиму привыкнуть! – Оля понимала, чего боится мама. – И как раз с ровесниками плавно пойдём в среднюю школу!
Взгляд Любови Васильевны оживился.
– Оль, вы, действительно, будете сдавать экзамены за каждый класс?
– Итоговую контрольную работу по математике и диктант Митя будет писать, и ещё техника чтения, – пояснила Оля. – А как же?!
– И значит, каждый год уж точно приезжать будете?
– Обязательно, мам! Да мы бы и так приезжали!
На Любовь Васильевну больно было смотреть.
– А тут повод хороший, – Олина мама вздыхала и смахивала набегавшие слёзы.
Любовь Васильевна знала, что и дочери не в радость этот отъезд. И догадывалась, что причин тому несколько – одна сложнее и значительнее другой.
А ещё, помимо боли от предстоящего расставания, Любовь Васильевну тревожило угрюмое настроение зятя. Юра был самой беспокойной причиной для Любови Васильевны. Она чувствовала, между дочерью и её мужем шероховатость какая-то образовалась. И... Кто его знает? Ведь Оля с Митей будут полностью зависеть от него материально!..
И вообще, ехать в другую страну!
...Оля часто вспоминала и этот разговор с мамой, находясь в этой самой другой стране, и выражение маминого лица – все её тревожные мысли без труда прочитывались. И Оля не представляла, как они будут жить вдали друг от друга.
Оля не сомневалась, что не привыкнет к Испании – слишком жаркой для женщины, которая любит зиму и счастлива может быть только в это белоснежное время года.
У Оли дрожали от волнения коленки, когда самолёт приземлился в Барселоне. Всего четыре с половиной часа назад они ещё были в Москве, дома. И вот!..
Оля крепко держала Митю за руку, словно напоминала себе, ради кого и чего она здесь.
– Buenos dias! – Юра широко улыбался, и обращающий на себя внимание загар довершал образ счастливого, привлекательного мужчины.
– Здравствуй, – кивнула Оля.
– Привет, пап...
Юра обнял и поцеловал жену и потрепал сына по плечу. Не ожидал он, что они будут такими взволнованными. И что это с ними? Хорошо, если это всего лишь последствия перелёта. Он надеялся, что пугливое настроение Оля с Митей оставили в Москве и здесь, в Барселоне, у них начнётся новая жизнь.
Они сразу же направились к выходу, поскольку прилетели без багажа, лишь с небольшой дорожной сумкой. Юра неоднократно звонил и рассказывал, что купил массу новых вещей – одежду, обувь, вещи для дома, и просил лететь налегке.
– А ещё сэкономим кучу времени, если не будем ждать багаж!
Вот они и прилетели, как он просил.
Юра настороженно поглядывал на Олю и Митю.
«Конечно, они просто утомлены перелётом!»
Несомненно, иначе бы они обращали внимание на шикарное здание аэропорта, на магазины! А они идут, будто измотанные лошадки. Тянут свою повозку и не видят ничего вокруг.
«Или?.. Похожи на пленников? – Юра помотал головой, отгоняя эту странную мысль. – Нет, просто эти два месяца в разлуке дают о себе знать! Ничего, через часик всё будет muy bien!»
Он подвёл их к красной машине. И гостеприимно распахнул дверцы «Ауди».
– Ух ты какая! – выдохнул Митя, с удовольствием разглядывая сверкающую новизной и шиком машину.
«Наконец-то! – улыбнулся Юра. – Значит, всего лишь устали!»
– Твоя? – Оля улыбнулась, посматривая на довольные лица сына и мужа. – Или на прокат взял?
– Наша!!! – торжественно объявил Юра.
Оля с Митей сели сзади.
Юра вздохнул, захлопнув за ними дверцу. Он хотел, чтобы Оля села возле него. Но ни одного неодобрительного взгляда не послал ей.
Многоэтажный дом, в котором им предстояло поселиться, приятно удивил и Олю, и Митю. А большущая квартира поразила. Помимо отдельных комнат здесь было много свободного пространства, заполненного мебелью и техникой – необычный дизайн, далёкий московским распланированным жилищам.
– Я заказал ужин! Вы примите душ, а я всё погрею и накрою на стол!
Ванные комнаты были возле каждой спальни, но Оля направилась в Митину – и сыну помочь, да и... самой пока побыть подальше от супружеской спальни.
– Мам, а тут ещё комната с кучей игрушек!
Изумлённые глаза Мити встретили её, как только Оля вышла из душа.
– Наверное, у тебя здесь отдельно спальная и отдельно игровая! – улыбнулась она сыну.
– Ничего себе! – выдохнул Митя. – Вот это квартира!
– Папа постарался!
Оля взяла Митю за руку и повела в столовую.
Там их ждал великолепный ужин и забавный рассказ Юры о том, как он покупал им вещи, игрушки Митьке и всякие домашние мелочи.
– Холодильник набил фруктами и полуфабрикатами! – Юра осторожно взял Олю за руку. – Здесь и отличный рынок неподалёку и много супермаркетов! Ты как пообвыкнешься, я всё тебе покажу!
– Хорошо, – кивнула Оля. Ей необходимо ослабить напряжение. Раз уж приехала.
– Только вот…
– Что?
– Здесь нет творога, – у Юры был виноватый вид.
– Весомая причина… – но Оля не договорила, ни к чему было наэлектризовывать ситуацию, раз уж приехала. Поздно. – А молоко есть?
– Да.
– Я из молока без проблем сделаю творог.
Оля подавила вздох. И сдержанно улыбнулась мужу.
– Пап! – Митя чувствовал себя не так скованно, он постепенно начал привыкать к отцу, которого не видел два месяца. – А здесь есть какой-нибудь парк, где можно покататься на каруселях?
– Ещё какой, Мить! – глаза Юры загорелись, он был доволен, что отношения налаживаются. Хотя бы с сыном. – Здесь есть Диснейленд, называется «Порт Авентура». И говорят, что он лучше французского!
– И мы туда поедем? – голос сына прозвучал настороженно.
Конечно, ведь в Москве вместе с отцом они ходили только в гости к родственникам.
– Обязательно!– Юра вновь взял жену за руку, потому что Оля уже успела потихонечку освободиться от его ладони. – Знаете, там покупаешь входной билет и катаешься на чём угодно и сколько хочешь!
Митя внимательно посмотрел на родителей.
– Пап, а можно я пойду посмотрю игрушки?
– Конечно, Мить! Ты ни о чём не спрашивай, ходи, где хочешь, осваивайся! Это же наш дом! И вообще, здесь у нас начинается новая жизнь…
Митя кивнул, поблагодарил за ужин и отправился в интересующую его комнату.
А за столом воцарилась тишина. Юра неотрывно смотрел на жену, а она внимательно изучала узор на скатерти.
– Ты устала очень, да, Оль?
– Есть немного, – она опять высвободила свою руку.
Никто из них не отрывал взгляды от объекта своего пристального внимания.
– Оль, хочешь, иди приляг!
Оля вздрогнула. И, наконец, глаза их встретились.
– Лучше я на диване посижу... в гостиной.
Юра решительно и крепко взял её за руку и не отпускал всё время, пока они разговаривали, сидя на уютном диване в просторной гостиной.
– Оль, я записал Митьку в детский сад, там все на английском разговаривают, так что проблем у него не будет!
– Да, – кивнула Оля, – мама отлично его подготовила.
– А я ещё думал, зачем ей эта канитель – разговаривать с ним только по-английски!
– Мама и со мной поступала так же, когда я была маленькой, – улыбнулась Оля. – Несколько дней в неделю общалась со мной только по-английски.
– Любовь Васильевна, вообще, гениальная учительница! Меня-то как понатаскала! Я запросто со всеми общаюсь!
– Мама сказала, что у тебя хорошая база, иначе за месяц невозможно было бы подготовиться.
Митя во время их разговора прибегал и демонстрировал Оле игрушки, заботливо приготовленные для него отцом.
– Оль, я в детском саду сказал, что сначала Митя будет по полдня ходить, – Юра время от времени поглаживал руку жены. – Правильно?
– Конечно, – кивнула Оля. – Юр, ты молодец! Всё, действительно, хорошо! Мы скоро привыкнем, не волнуйся.
Юра поцеловал её руку. А Оля почувствовала утихшее было волнение.
– Знаешь, Оль, я купил себе ноутбук и подключил беспроводной интернет. У меня ведь теперь свой сайт, я с поклонниками общаюсь!
– Здорово, – кивнула Оля.
– Ноутбук на моей тумбочке лежит, если тебе понадобится – пользуйся!
– Вряд ли… – Оля никогда не трогала вещи мужа, даже если они были не слишком личные. У них повелось сразу, что вещами своими Юра занимается сам, даже одеждой, их обоих это очень даже устраивало.
– Хочешь, купим обычный компьютер? У нас кабельное телевидение вместе с интернетом! И все российские каналы! Я компьютер покупать не стал, хотел с тобой посоветоваться.
– И правильно, – кивнула Оля. – Митьке ещё рановато, а то его от компьютерных игрушек не оторвёшь! Хватит с него телевизора, а то заниматься некогда будет!
Наконец, вдоволь навозившись с игрушками, в комнату пришёл сын.
– Мам, я устал...
Митя с размаху плюхнулся на диван и положил голову Оле на колени.
– Может, спать ляжешь? – Оля перебирала пальцами волосы сына.
– Ага... – Митя даже зевнул, усталость, накопившаяся за сегодняшний день, одолевала. – Можно уже и спать...
Юра подхватил сына на руки, и все вместе они отправились в Митину спальню.
– Мам... – пробормотал Митя, устраиваясь в новой постели. – Бабуле-то не позвонили...
Митя мгновенно уснул. И Юра вопросительно посмотрел на Олю:
– А что же ты не позвонила?
Оля в ответ пожала плечами. Это было одним из того, что тревожило Любовь Васильевну.
– Оль? – Юра удивлённо смотрел на жену, когда они прикрыли дверь спальной сына.
– Я... Мне неудобно было попросить тебя.
– Оля!
– Я никак не могла решиться.
За международный звонок нужно было заплатить и именно это тревожило её.
– Так! – Юра обнял жену за талию. Оглядел гостиную. – Где я телефон наш оставил?
Они сходили в холл. После двинулись в спальную – телефон лежал на кровати. Юра, наконец, отпустил Олю. Он быстро набрал все нужные цифры и протянул ей трубку.
– Спасибо, – кивнула она.
Юра вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Уже через несколько минут Оля вздохнула, улыбнулась и положила телефон на место. Как приятно было услышать мамин голос!
Она подошла к окну. С верхнего этажа открывался замечательный вид. Сейчас, вечером, перед Олей расстилалось море огней – да, пока она видит только яркую сторону своей новой жизни.
Она вздрогнула, когда почувствовала прикосновение Юриных рук к своим плечам. Муж пришёл.
– Красиво, правда?
– Да, удивительный город.
Он покрепче сжал её плечи. А Оля вся напряглась и почувствовала, как от вмиг охватившего её страха холодеют пальцы.
Юра шумно вздохнул.
– Оль, пусть у нас всё сложится.
– Я постараюсь, Юр.
Он отпустил её плечи и вышел.
А Оля сквозь слёзы, набежавшие на глаза, наблюдала за раскинувшимся внизу городом.
Интересно, что будет днём? Или мягкого дневного света она не дождётся? Вдруг случится так, что эти яркие, привлекательные огни, свет которых слепит воображение, просто погаснут. И останется непроглядная тьма.
– Я должна постараться...
...И Оля очень старалась. И преодолевала немыслимо сложную преграду всякий раз, стоило Юре придвинуться к ней и начать целовать, когда они оказывались в супружеской постели. В такие минуты ей стоило больших усилий побороть неприятный озноб, прошибающий всё тело от ласк мужа.
Но Оля ни разу не отказала Юре в близости, когда это было возможно. Она обязана быть хорошей женой, и семью не должен покидать покой.
А ещё ей было жаль мужа, ведь в первый день по приезде в Барселону она не только огорчила его отказом, но разочаровала.
– Юр, мне нельзя, – ответила Оля тогда.
И услышала душераздирающий вздох разочарования.
– Я думал, ты скажешь мне о беременности.
Это Оля слышала во второй раз за последние несколько месяцев. Ещё в Москве, через две недели после той ночи безумного секса, он спросил её об этом и удивился, услышав отрицательный ответ. И вот теперь... А ведь перед отъездом Юра так регулярно стремился к тому, чтобы жена забеременела.
– Юр, – Оля решила познакомить его со своей точкой зрения, а не отмалчиваться. – Я не хочу рожать.
Хорошо, что Юра не уточнил, только ли от него она не хочет рожать. Но вопрос этот явно блеснул в его глазах, и Оля вся сжалась, ожидая кошмара. Он ведь может и без разговоров, снова...
– Может, ты позже захочешь?..
Удивительно, но Юра улыбнулся. И осторожно поцеловал Олю.
– Юр...
– Поцелуй меня... Я так соскучился по тебе, всё мечтал, когда же смогу обнять тебя! Я очень люблю тебя, Оль!
Оля ответила на его поцелуй.
Она очень старалась. Но поначалу ничего не ладилось. Озноб, возникавший от прикосновений мужа, не проходил. Она не получала удовольствия от его ласк, не говоря уж об удовлетворении. Юра же так старался, что порой причинял ей боль.
От всего этого Оля переживала, а Юра волновался. И злился – жене не всегда удавалось скрывать то, что она действительно чувствовала.
Раз за разом, выполнив свой супружеский долг, Оля отворачивалась от мужа, и слёзы горячими потоками проливались на подушку, будоража рану в сердце. Оля понимала, что виной всему происходящему – боли, непреодолению, нежеланию – был тот единственный Димин поцелуй. Она вспоминала этот поцелуй бесконечное множество раз, и от этих воспоминаний творилось невероятное не только в душе... Думала – каково это, когда по-настоящему любят двое: и, к сожалению, только мучила себя такими мыслями.
– Что же делать? Ведь невозможно жить с Юркой вот так...
Ответ на этот непростой вопрос пришёл к ней в конце осени, в уникальном барселонском парке Гуэль, в этом удивительном сочетании природы и архитектуры.
Парк этот располагался на холме, и Оля, заходя со стороны улицы Улот, поднималась по широкой лестнице с фонтанами на самую вершину. На вершине была разбита огромная площадь-терраса, по периметру которой тянулась длинная и извилистая скамья, служащая парапетом. На этой скамье Оля и любила сидеть и размышлять.
Тем более осенью температура была не выше двадцати градусов тепла, и она не упускала ни дня, чтобы не приехать сюда. По утрам Оля отвозила Митю в детский сад и полдня была свободна.
И Оля или проводила время на удивительной скамье, либо изредка бродила по дорогам парка Гуэль – она смотрела на бесконечные группы туристов и улыбалась их восхищению. Да, для неё всё это великолепие уже стало привычным. И всё благодаря Юре. Причём и Юра для миллионов людей – диво, а для неё просто мужчина, с которым она вынуждена жить. Не тот мужчина.
«Вот если бы и мне стать не той женщиной, – подумала однажды Оля, – тогда!..»
И она уцепилась за эту мысль, как хрупкий кустик за скалу – не место кустику на голых камнях, но раз уж занесла судьба...
С тех пор, раз за разом, как только у мужа появлялось желание заняться сексом, Оля начинала фантазировать – «Это не я, это кто угодно возле Юрия Тихомирова, только не я».
И... всё получилось! К счастью, такая формулировка сработала. Оле удалось преодолеть неприязнь и отчуждение, становясь в супружеской постели другой, не собой.
Почти окончательно Оля справилась с собой без малого через год. Когда прилетела с Митей в Москву, сдавать экзамены за первый класс.
На склоне дня прилёта, когда Митя уже спал, Оля увидела Диму. Она стояла возле окна в своей комнате и, не отодвигая тюль, любовалась двором. Посматривала на прохожих, на проезжающие или парковавшиеся автомобили.
– Машин очень много стало, – Любовь Васильевна подошла к Оле и погладила по плечу – она была очень довольна их приезду.
– Да, раньше пустой двор был, а теперь целая автостоянка...
Очередная машина заехала во двор и остановилась неподалёку от их подъезда. Водитель этой темной симпатичной иномарки продемонстрировал классное умение парковаться. Но Любовь Васильевна вздохнула, и Оля удивленно посмотрела на маму.
– От этого никуда не деться, мам...
Мама ответила грустной улыбкой.
А как только во вновь прибывшей машине открылась дверца, Оля поняла, что не избыток автомобилей тревожит маму. Из машины вышел Дима.
– Машину он новую купил...
У Оли дыхание перехватило – Дима! Её любимый, о котором она ни на день не забывала. Дима, всё такой же замечательный.
Дверца со стороны пассажира тоже открылась, и Оля увидела девушку.
– Женился, – Любовь Васильевна посмотрела на застывшую дочь и вышла из комнаты.
– Женился, – прошептала Оля.
Дима поставил машину на сигнализацию, взял жену за руку, и они пошли к подъезду.
Оля смотрела на них и ей казалось, что душа её сейчас пролетит сквозь захватившие её любимый двор сумерки и разобьется о черноту асфальта. Дима держал жену за руку, что-то говорил ей... Вот он посмотрел на неё, улыбнулся. И... Или Оле это показалось? Дима бросил быстрый взгляд на её окно?
– Просто сумерки... – пробормотала Оля и отошла от окна.
Она легла на диван и отвернулась к стенке. Сейчас, сейчас она справится с болью. Ведь Оля сама год назад сказала Диме – «Женись!» Потому что сделала выбор.
Это был выбор разума. И теперь нужно было поставить точку в своих мучительных мечтах.
Оля лежала, уткнувшись лицом в спинку дивана, и изо всех сил уговаривала себя поставить эту самую точку.
Оля лежала. И не видела, что Дима вышел из дома и сел в машину. Он поехал в гараж.
А потом возвращался и шёл, поглядывая на её окно. Он остановился перед подъездом. Несколько минут стоял, просто держа сигарету в пальцах. Потом закурил. И неотрывно смотрел на Олино тёмное окно, пока горел огонёк на сигарете...

* * *

Те серые глаза, которые Дима любил, к его сожалению и печали, остались недоступными. И чтобы попытаться не слишком часто вспоминать Олю, он взял в жёны девушку с глазами карего цвета, которые ему всего лишь очень нравились.
– Она любит меня, я буду ценить это, и всё получится, – сказал себе Дима. – Иначе я не справлюсь.
И едва оправившись от боли, Дима вылетел в Узбекистан и сделал предложение дочери своего ташкентского начальника. Он верил, что любовь Нины хоть немного зарубцует рану в его душе.
Пока Дима служил в Ташкенте, держал с дочерью начальника дистанцию. Он видел, что Нина влюбилась в него, но... Но он любил другую женщину. И он не нуждался тогда в любви Нины. Хотя симпатию в нем эта кареглазая прелестница вызвать сумела.
Она была мила – удивительное соединение русской и узбекской крови. Она была приветлива – почтительность узбеков и широта русских делали Нину изумительной. Она нравилась Диме, очень нравилась. А тем более её отец – Димин начальник – всячески способствовал их соединению. Ведь Николай Иванович Пташов сдружился с московским гостем не для того, чтобы быть к Диме ближе из-за службы, а потому что хотел получше устроить судьбу своей дочери. Ну приглянулся ему этот Шалимов!
А Дима и не отрицал, что ему нравится бывать в доме начальника – и в Ташкенте не было близких, да и Нина оказалась симпатичной. И вот, когда Оля переступила через их любовь... Дима решился – он «застолбится» и не сможет изменить свою жизнь, потому что таким кротким и любящим глазам Нины невозможно причинять боль.
– Николай Иванович, а как быть с калымом?
Этот осторожно заданный вопрос заставил Пташова расхохотаться.
– Дим, во-первых, я русский, и в моём доме эти азиатские штуки ни к чему! А во-вторых...
Николай Иванович подмигнул Диме – дочь едет в Москву, о чём ещё можно говорить!
Но всё же Дима сделал подарок Нининой маме – замечательный, массивный браслет. Ведь она-то, хоть и была замужем за русским, оставалась узбечкой с вековыми традициями, тихо живущими в ней. Женщина благодарно улыбнулась будущему зятю.
А поженились Дима с Ниной в Москве, тёплой осенью.
«Надо же, у меня всё как положено. Первая брачная ночь действительно первая, – думал Дима, стоя возле приоткрытого окна и куря сигарету. А жена ждала в спальной. – Это потому что...»
Этих «потому что» он мог насчитать около десятка. Но это было ни к чему. Дима был отчасти согласен с тем, что брак держится на уважении, внимательном отношении друг к другу и понимании. Слишком от многих Дима слышал, что любовь проходит и если вышеперечисленного не остаётся...
Было жаль слишком многих, которым не посчастливилось узнать настоящую любовь. А мысль о том, что жаль себя из-за расставания с любовью, Дима близко не подпускал. «Нина замужем за любимым мужчиной – этого нам хватит!»
А тем более она оказалась такой трогательной, стеснительной, внимательной и любящей, что Дима полностью и с радостью погрузился в семейную жизнь. Он с удовольствием узнавал свою жену, осторожно дарил ей нежность и наслаждался её любовью.
Нина, имея высшее техническое образование, в Москве устроилась работать в регистратуру районной поликлиники. Она поступила так намеренно, хотела поскорее приспособиться к быту и привыкнуть к московской жизни. Нина прежде всего считала себя женой, карьера её не беспокоила.
Она заботилась о Диме, вела хозяйство так, чтобы муж её – коренной москвич – оставался доволен всем, и налаживала отношения с новыми родственниками.
И всё у Нины получалось замечательно, только вот русская зима обидела её. Она заболела, сильнейшая ангина на три недели приковала Димину жену к кровати.
– Я и дома-то часто ангиной болела... Чуть что – и готова! С детства это...
– Горло слабое?
– Да.
– И это при вашем климате?!
Дима с тревогой посмотрел на жену – а что же будет здесь, в долгой холодной зиме?
– Врач сказал, я адаптируюсь!
– Конечно, Нин! Ты привыкнешь!
Но привыкание это оказалось ужасным. Всю зиму Нина заболевала снова и снова. Через неделю, следом за ангиной, её сразила простуда, а после этого она проработала две недели и подхватила грипп.
– Нин, ты в поликлинике заражаешься! Сейчас же самый пик этих болезней!
– Думаешь?
– Конечно! – Дима очень тревожился за неё: немыслимо столько болеть! – Нин, увольняйся!
– А как же?..
– Выздоровеешь, окрепнешь и найдёшь себе занятие.
Нина осторожно улыбнулась. Она решила, что муж имеет в виду материнство, о котором Нина мечтала. Но Дима, озабоченный её состоянием, не заметил этой улыбки. Не до улыбок ему было – грипп тяжелейшей формы, сразивший жену, пугал.
Дима пригласил доктора из своей ведомственной поликлиники. И благодаря назначенному лечению Нина достаточно легко справилась с опасным последствиями гриппом. А ещё строго принимала назначенные доктором препараты для укрепления иммунитета.
Дима и после выздоровления регулярно возил жену на осмотры и консультации – доктор дозировал назначенные препараты в зависимости от состояния Нины и результатов анализов.
И всё было ничего. Но... Когда в марте у неё вновь обнаружилась ангина, Дима решил отправить Нину в Узбекистан.
– У нас холодно будет ещё весь март, да и по-настоящему тепло станет только в самом конце апреля, – Дима боялся, что постоянные болезни до добра не доведут. – Отогреешься там, а летом поедем на море!
– Я в мае приеду!
На глазах Нины блестели слёзы, но уехать от мороза и холода было необходимо.
– Приедешь, мы подумаем, где лучше отдохнуть! Вместе купим билеты! Ты начнёшь приобретать всё необходимое для отдыха!
Дима разволновался, глядя на слёзы жены. Ему не хотелось с ней расставаться. Но ещё больнее было видеть бледность и болезненность Нины.
– Дим, я люблю тебя.
– И я тебя. Всё хорошо будет, Нин! Ты уже почти привыкла к московской зиме, просто тебе надо прогреться хорошенько!
Она кивнула. И грустно вздохнула. В её взгляде Дима без труда прочёл – «не принимает меня эта зима».
Он поцеловал жену, успокаивая.
А потом подошёл к окну – заснеженный двор был прекрасен. Дима прижался лбом к холодному стеклу – зима была союзницей другой женщины. Любимой.
_________________

Оля, спасибо за продолжение! настолько реалистично ощущается боль, тоска, безысходность. душа болит за Героев.
А Юрина сущность потихоньку лезет наружу..
_________________

Спасибо, Катя! Пишу так, как чувствую своих героев.
_________________

 » Глава 11

– Надо же, я стал напоминать химозу! Ту самую, которая была в списке моих трофеев под номером один. Я теперь, так же как и она когда-то, слежу за политической ситуацией в мире. Три вечерних часа посвящаю просмотру новостей – благо, эти передачи идут друг за другом на разных телеканалах.
Оказывается, захватывающая эта вещь – политика! Жаль, раньше этого не понимал. И удивлялся, глядя на химозу: как всё это может нравиться? И вообще, охота ей уделять этому столько времени?
Ведь на общешкольных комсомольских собраниях химоза выступала как представитель КПСС с докладом о политической ситуации в мире. С содроганием вспоминаю эти собрания – сидели часа по два в актовом зале, в духоте, и выслушивали всякую муть и то и дело за что-то голосовали.
А ещё химоза организовала в школе еженедельные политинформации. По понедельникам. Начинались они в каждом классе ровно в восемь, и приходилось из дома выходить где-то без двадцати! И это после воскресенья! В такую рань подниматься! А что поделаешь? Иначе опоздаешь, напишут замечание, потом маму на родительском собрании ругать будут!
Мне отчётливо врезалось в память, как я однажды едва успел проскочить на лестницу, бегом поднимался на этаж и увидел химозу. Она со всей дури неслась вниз и орала: «Перекрывайте первый этаж!» Запирались двери, ведущие на лестницы и все, кто оставался на первом этаже, считались опоздавшими. У них отбирали дневники, писали замечания, ругали потом перед классом, выставив у доски.
В последний год я несколько раз опоздал, ведь мы переехали и приходилось добираться до школы на автобусе, который порой ходил нерегулярно. Химоза тогда с наслаждением возвращала мне дневник с гневным замечанием и не уставала говорить, что мне есть смысл перейти в школу поближе к дому.
Я тогда ненавидел химозу, и соответственно, не переваривал политическую ситуацию в мире. А вот сейчас это спасает меня. Может ещё и потому, что отомстил за всё химозе, повзрослел и... хочу нормально жить.
Жить и радоваться жаркому солнцу, голубому небу и чистой воде. Жить и любоваться прекраснейшими растениями, морем, горами. Жить и наслаждаться своей шикарной машиной. Видеть, как люди оборачиваются, глядя на роскошное детище зарубежного автопрома. И гордиться тем, что эта изумительная тачка моя!
Вообще, радоваться тому, что живу! Что меня ценят! Что я значительный человек!
У меня всё хорошо.
Только вот женщина эта, с её проблемами... Но она мне необходима, как щит воину.





Глава 11

– Я в мае приеду! – сказала Нина мужу.
И как только прилетела в родной Ташкент, принялась считать дни до отъезда в Москву. Она даже закрашивала каждый прожитый вдали от мужа день на маленьком календарике. Нина пересчитывала дни и любовалась авиабилетом до Москвы.
Это расставание давалось ей с трудом, Нина очень любила Диму. И слишком дорожила этим браком, ведь она несколько лет прожила в тревожном ожидании этого мужчины. Нина рискнула, оборвав внимание других и решив попытаться завоевать Диму. Она помнила, как страшно ей было, когда он уехал, так и не ответив на её чувства. И удивительно было увидеть его через несколько месяцев на пороге своего дома с предложением о замужестве. Она-то уже тогда даже надеяться перестала.
Нина вздыхала – она хотела быть возле мужа. Но не послушаться Диму было невозможно, а тем более он был прав, ей, действительно, необходимо восстановиться под ташкентским солнышком. Да и по родителям она всё же соскучилась. А как мама с папой были ей рады! Они так переживали за Нину, и им было приятно слушать об удачно устроенной московской жизни дочери.
– У меня всё замечательно!
А по-другому и сказать невозможно. Ведь Дима был нежен и внимателен. Жили они одни в трёхкомнатной квартире – сплошное наслаждение, никаких проблем! Ухаживать за Димой было в удовольствие! Родственники Димины жили далековато, но Нина не пожалела времени и сумела наладить с ними хорошие отношения.
– У жены Диминого брата был дом на слом, – рассказывала Нина родителям. – В общем, там ещё её бабушка с дедушкой были прописаны, и они получили две квартиры. И Димины родители живут там, у Гены-то двое детей!
– У младшего брата двое детей, а у старшего – никого, – осторожно заметила мама.
Мама очень переживала, что почти за год супружества дочь не забеременела. Да и родственники неустанно об этом спрашивали, ведь дети – это главное!
– Дима – ответственный и умный мужчина, – спокойно заметил отец. – К чему торопиться? Это хорошо, что его брату повезло с квартирой, а то бы ютились! А у Димки и квартира, и машина, и зарабатывать он умеет! К чему торопиться? Поживут для себя! – Николай Иванович улыбнулся жене: – Ты же у меня – освобождённая женщина востока!
– Ребёнок должен быть сразу, – всё же ответила Нинина мать.
– Выбрось эти дикие доисторические мысли!
– Мам, а тем более я столько болела!
– Это ты от меня получила, – вздохнул отец. Ведь именно из-за его частых и очень сильных простуд и ангин семья когда-то переехала в тёплый Ташкент.
– А Дима мне такого хорошего доктора привёз! Я теперь у него наблюдаюсь! – улыбнулась Нина. – Всё будет отлично! Просто всему своё время!
Мама кивнула. Конечно, они правы, а ей просто надо меньше обращать внимание на слова родных. Муж говорит верно – Дима молодец, и бережёт Нину! И дочка довольна всем, видно, как она скучает по мужу!
Уезжала Нина из родного дома со счастливым лицом. И родители провожали её со спокойным сердцем. Нина словно на крыльях стремилась к мужу, в московский май.
Но в этом мае Дима оказался каким-то рассеянным, и Нина не узнавала его. Он и рад был её возвращению, но что-то и отвлекало его.
Что?
Отца его положили в больницу? Так он каждые полгода проходит профилактическое обследование. Если бы случилось осложнение, мама Димина давно бы Нине сказала.
На службе ничего срочного и особенного – ни неожиданных вызовов, ни слишком сложных дел.
Дима успешно проконсультировал частное расследование, пока она была в Ташкенте. Он ещё улыбался и говорил, что теперь они смогут поехать к морю на целый месяц. Да и с отпуском он уладил...
Её муж отвёз к доктору – всё нормально. И результаты анализов стали лучше, и даже немного в весе прибавила – всё это порадовало терапевта.
– Погрейтесь хорошенько! – улыбнулся врач на прощание.
Они высчитали день, чтобы купить билеты...
Всё, вроде бы было нормально. Но Нина чувствовала – есть какая-то тревога.
И однажды это подтвердилось. Кстати, в этот день они собирались за билетами.
Дима заехал за ней, и с удовольствием согласился перекусить. Нина в этот день впервые приготовила блинчики с мясом и торжественно поставила их перед мужем.
– Вот, попробуй, что у меня получилось!
Но Дима не улыбнулся, как обычно, а напряжённо замер.
– А почему ты не спросила?
Нина обычно интересовалась, хочет ли муж то или иное блюдо, особенно, если она собиралась приготовить его впервые.
– Дим, я видела коробку от блинчиков с мясом... в мусоре... когда приехала, – жена растерялась: Дима вдруг помрачнел!
– Никогда больше не готовь блинчиков с мясом, – у него даже голос осип. – И сейчас сделай мне чая.
Расспрашивать его Нина не решилась. Они быстро выпили чая и поехали за билетами. И совсем скоро Дима стал прежним – улыбался, приветливо разговаривал.
А когда они вернулись с вокзала, Дима, как обычно, взял её за руку, выйдя из машины, и они пошли домой.
В квартире Дима подарил жене многообещающий поцелуй и прошептал:
– Сейчас отгоню машину в гараж и...
– Дим, я очень люблю тебя... – Нина чувствовала тревогу. И всё из-за этих блинчиков с мясом!
– И я тебя люблю.
Дима ушёл, а она устроилась возле окна, чтобы не прозевать его возвращение и встретить мужа у открытой двери.
«Может, сегодня Дима забудет обо всех предосторожностях, и мы окончательно соединимся? – она очень этого хотела, из-за этого порой считала, что муж не слишком любит её. – И, наконец!..»
Нина неотрывно смотрела в окно, чтобы не пропустить появление любимого, напряжённо всматривалась в сумерки и вот!..
– Димка! – прошептала она.
И уже хотела идти открывать дверь, как заметила, что муж остановился. Он достал сигарету. Дима некоторое время держал сигарету между пальцами. Потом прикурил.
Вначале Нине показалось, что он смотрит на их окна, как раз на окно спальни. Но, приглядевшись, поняла, что муж не отрывает взгляда от второго этажа.
– Дима? – Нина помотала головой, она недоумевала. Да ещё эти блинчики с мясом, из-за которых он стал так резок. – Дима...


* * *

...Дима был ужасно напряжён, надавливая на кнопку дверного звонка квартиры на втором этаже. За весь май он не решился это сделать, только вот в начале июня собрался с силами.
Дверь открыла Любовь Васильевна. И Диме стало очень спокойно от её ласкового взгляда.
– Димочка!.. Здравствуй, проходи!
– Здравствуйте, – улыбнулся Дима и с удовольствием перешагнул порог.
– Рада тебя видеть!
– Мне нужно поговорить с вами, – он смущённо посмотрел на Любовь Васильевну. – Можно?
– Конечно! Проходи, Дим!
– Спасибо.
Он зашёл после довольно утомительного, долгого рабочего дня. Но приветливая улыбка Олиной мамы приободрила.
– Поужинаешь со мной?
– Нет, спасибо, – Дима прошёл за Любовью Васильевной на кухню и с удовольствием опустился на табурет. – Нина дома ждёт.
– Она у тебя замечательная: приветливая и милая! – улыбнулась Олина мама. – И мама твоя её хвалит!
– Да, – кивнул Дима.
– Нина твоя удивительная! В ней немного восточного, лишь подчёркивающее красоту!
– У неё отец русский. Поэтому.
Дима так смотрел... Олина мама напряглась, увидев боль в его глазах.
– Дим, давай я тебе чая сделаю.
Он кивнул.
– А Михаил Семёнович дома?
– Он на даче, – Любовь Васильевна поставила перед Димой чашку ароматного чая. – Я только послезавтра поеду, у меня ученики. К вступительным экзаменам готовлю сейчас.
Дима вздохнул.
– Любовь Васильевна, вам нужен гараж? Решил предложить вам, не очень хочется продавать посторонним.
У Лаврентьевых был гараж, и Дима это знал. Но, возможно, им понадобится второй, когда Оля с мужем вернётся.
– Дим, тебе деньги нужны? – догадалась Любовь Васильевна. Ведь просто так не станешь продавать гараж, имея новую машину.
– У отца проблемы, нужно операцию делать.
– Да, да... – об осложнениях этих Любовь Васильевна знала от подруги.
А ещё знала, что деньгами матери и отцу помогает только Дима, потому что у младшего, Гены, уже было двое детей, да и с новыми квартирами забот хватало.
– Одного отца я бы ещё потянул, – нахмурился Дима. Он отпил немного чая и подавил вздох. – Но ещё у Нины... Её прогреть как следует нужно. В июле я вместе с ней на юг еду, а потом она одна отправится в санаторий. И в августе, и в сентябре. Врач посоветовал. Посмотрим, что получится.
– Зима наша её сразила.
– Зима...
Зима, которая оставила в душе Димы самые тёплые воспоминания. Именно зимой он был счастлив, зимой с ним когда-то была Оля, и он чувствовал её любовь.
Любовь Васильевна погладила Диму по плечу – ничего, всё образуется.
– Мы купим твой гараж, Дим.
– Спасибо.
– И, пожалуйста, – Любовь Васильевна подвинула к нему блюдо с блинчиками, – съешь хоть один блинчик!
Он улыбнулся:
– У вас очень, очень вкусные блинчики!
– Это у Оли они невероятно вкусные, у меня – обычные.
Любовь Васильевна замерла и осторожно посмотрела на Диму. Его неподвижный взгляд был устремлён к той части стола, за которой сидела Оля, тогда сидела...
Чай они допили молча.
– Давай завтра оформим куплю-продажу, – предложила Любовь Васильевна.
– Давайте, – для Димы эта скорая продажа была кстати.
– И вообще, Дим, ты заходи! Хотя бы когда нужно будет... чайку со мной попить.
– Спасибо, Любовь Васильевна.
У двери Дима остановился. Посмотрел на замок, который когда-то открыл. Он несколько минут стоял, опустив голову, и молчал.
А потом Любовь Васильевна увидела тоску в его взгляде – болезненную, мучительную, ноющую.
– Как Оля? – он всё же преодолел терзающую его тоску.
– Ничего, – Любовь Васильевна грустно смотрела на него: значит, не ошиблась она год назад. – Старается жить...
Она не договорила, потому что комок из вдруг подступивших слёз задушил нужные слова.
Дима наклонился и поцеловал Олину маму в щёку.
– До завтра, Любовь Васильевна.
Она смогла лишь кивнуть.

* * *

Этот храм был похож на замок из песка. И напоминал Оле о том, что нынешняя жизнь её – это и есть песчаный замок. Да, красивый, но его так легко разрушить.
Этот храм Оля видела из окна – восхитительный собор Святого Семейства, посчастливилось Барселоне иметь такое чудо! Оля смотрела на это изумительное сооружение, и всякий раз её посещала мысль о песчинках, из которых судьба сложила её нынешнее существование. О песчинках, которые незаметно, но осыпаются, как Оля не старалась сохранять выстроенный замок. Потому что ветерок, хоть и едва уловимый, но дует. Песчинки крошечные, и только благодаря этому всё достаточно долго выглядит прекрасно.
Силы Оле давало удивительное поведение мужа. Юра проводил с семьёй намного больше времени, чем это бывало в Москве. Видимо, система тренировок здесь существенно отличалась от отечественной. А возможно, Юра переосмыслил ценности и больше внимания стал уделять жене и сыну. Или потому что жили они в чужой стране?
Оля не искала причину. Она настраивала себя только на приём внешнего мира, а думы и переживания укрывала далеко в душе.
Ведь жизнь в Испании была замечательной! Они ездили к морю и проводили по несколько дней в шикарных отелях, вволю наслаждаясь солнцем и солёной водой. Юра возил семью во Францию, по которой они несколько дней путешествовали на своей прекрасном «Ауди». Они посетили Португалию. А ещё провели замечательную неделю в Мадриде.
Не говоря уж о самой Барселоне – все достопримечательности и парки были осмотрены до основания.
Иногда Оля с мужем выбирались позавтракать или пообедать вдвоём, когда Митя был в детском саду. Больше других заведений Оля любила кафе «Четыре кота». Такие часы с Юрой были самыми приятными: он тогда становился более внимательным и осторожным с ней, словно их знакомство только-только начиналось.
И можно ещё было сделать выбор...
– Оль, ты хочешь жить так всегда? – спросил Юра однажды, когда они сидели в задней зале «Четырёх котов».
– Нет, – она отложила меню, которое здесь печатали на старый лад, с дизайном молодого Пикассо.
– Почему? – на лице мужа появилось неподдельное удивление.
– Потому что здесь нет зимы.
И не было счастья. Одна видимость.
– Оль, ну ты не грусти.
– Не буду, – улыбаться теперь Оля умела автоматически.
Она не имела права грустить. А тем более Юра стал совсем другим.
– Кстати, если будет желание, задержись в Москве подольше на этот раз.
– Почему?
– В июне зацветёт тополь, ваш двор будет белым, – Юра улыбнулся. – Почти как зимой!
– Знаешь, я вообще ехать не хочу. Ведь мама с папой приедут скоро. Давай они полетят с Митей в Москву. Контрольные он напишет и пусть погостит у них сколько хочет!
Юра взял руку жены.
– Ты останешься со мной, – он поцеловал Олину руку. – Спасибо.
– Тебе спасибо... – вроде бы всё сглаживалось в их жизни.
...Предоставленные сами себе, Юра с Олей отправились на Канарские острова. Юра купил удивительный тур, в ходе которого они проводили по несколько дней на каждом из островов.
– Путешествие, – улыбнулась Оля.
– Как свадебное, – Юра неотрывно смотрел в голубоватые глаза жены. – Оль, ты так изменилась!
– Ты доволен? – Оля и сама временами не понимала, она это возле Юры или нет.
Он кивнул.
Оля уверенно настроила себя на приём внешнего мира, и на Канарах получилось всё как никогда гладко. Видимо, больше полутора лет перевоплощений в «другую» начали давать свои лучшие плоды. И ещё этому помогло то, что Юру узнавали, улыбались ему и просили автограф – ещё бы, футболист, не раз забивший такие нужные голы для команды, обожаемой во всём мире. Он не был обычным человеком, и в этих условиях Оле жилось проще.
Целыми днями они купались, загорали или уединялись в своём номере. Проводили время, занимаясь любовью, как никогда часто. Причём никакого особого напряжения или фантазии Оле не потребовалось, чтобы получить удовольствие и оставить мужа успокоенным и уверенным в своей мужской состоятельности.
И Оля уже начала подумывать, что ей удалось справиться со своими чувствам. Она радовалась этому – всё правильно, а пережитые страдания стоят семьи и спокойствия сына.
– Вполне счастлива, – сказала Оля себе. Потому что решила, что в сторону уголочка души своей, где укрыла трепетное чувство, смотреть не станет. – Всё.
…Всё случилось под конец их чудесного отпуска. На острове, который они посетили последним, расположилась самая высокая гора Испании.
– Оль, у нас восхождение на Теиде с гидом! С гидом-альпинистом.
– До вершины? – шутливо уточнила Оля.
– Нет, конечно! Это же не по полю прогуляться! – Юрина улыбка в последние дни была искренне счастливой. – Как пойдёт!
Юра не стал предупреждать жену об удивительных особенностях горы. Хотел устроить ей грандиозный сюрприз!
Когда их горная прогулка началась, он с удовольствием поглядывал на Олю и улыбался её радости. Ещё бы! Если у подножия вслед им помахивали, ставшие привычными, пальмы, то у горы их встретили пробковые дубы. Чуть выше местность оказалась занята хоть и вечнозелёными, но уже кустарниками. Потом появилась полынь...
– Здесь вертикально меняются природные зоны?
После её догадки вступил гид, до этого почти молчавший по просьбе Юры. И оказалось, что Оля правильно догадалась, и ближе к вершине ожидалось появление не только лугов, но и лишайников.
А пока они шли, шли и... оказались в сосновом лесу. Пахучие сосны с длинными иголочками!
Юра улыбнулся – это и было его главным сюрпризом. Он хотел, чтобы жена на время побывала в «родном» месте, раз уж в этом году отказалась от поездки домой и осталась с ним.
Оля подошла к ближайшей сосне, прижалась и с удовольствием вдохнула изумительный аромат. Потом посмотрела вверх, на головокружительную крону. Небо!.. Красивое, но не морозное.
– У нас в Ботаническом саду, если пойти сразу направо, много сосен.
Оля приложила ладони к стволу – приятная шершавость осторожно ласкала кожу.
«Мы там гуляли... Белый снег, сосны и будто замороженное небо. Димочка...»
Она вздрогнула и обернулась. Нет, это были всего лишь её мысли – муж с улыбкой смотрит на неё.
– Let’s have a rest here! – предложил Юра, с гидом они общались по-английски.
– Ok!
Оля села на корточки и прислонилась спиной к сосне. Предложенный мужем отдых был весьма кстати.
«Димка...»
И в этот момент её воображаемый замок из песка рухнул, будто от сильного дуновения ветра.
Нет, она лишь потешила себя иллюзиями. Ничего у неё не получилось, не удалось скрыть чувство.
«Дима, Дима, Дима!»
Перед её мысленным взором возникли Димины глаза, полные любви и горечи.
«Дим, я же всё равно люблю тебя и ничего не могу с этим поделать. Я так хочу быть с тобой...»
Оля запрокинула голову, чтобы слёзы не выкатывались из глаз. Но разве это возможно? Нет, конечно. Такие слёзы не сдержать, как нельзя замуровать любовь. Ничто, бывшее между ними – трогательная нежность, первая любовь, тот единственный, но незабываемый и до сих пор будоражащий поцелуй – не исчезло.
«У тебя отец умер, а меня рядом не было. Если бы мы были вместе, это пережилось бы легче. Но... Потому что я отказалась от тебя».
Любовь Васильевна рассказала дочери об этом несчастье, когда совсем недавно гостила в Испании. Хоть дни те и были насыщенными, Оле с мамой удавалось временами поговорить наедине.
«С тобой, Дим, была жена. А я... Это она всегда рядом, она носит твою фамилию, она... Хотя, это – нет. Вот это – нет. Нет у вас ребёнка, потому что у неё какие-то проблемы. И ты стараешься её вылечить. Дим, тебе плохо из-за этого, да?»
Оля всхлипнула. Она вспомнила, как Дима говорил ей – «Останься. И если не хочешь, то не рожай. Нам Митьки хватит». Оля очень была ему нужна, он не представлял себе жизни без этой любви. А сейчас Диме жены недостаточно...
«А я сказала тогда, что с удовольствием ему рожу. И уже бы родила! Если бы не...»
Тогда бы у неё был любимый мужчина и ещё ребёнок. Но вдруг ей пришлось бы из-за этого расстаться с Митей?
«Нет! Это невозможно!»
Сквозь застилающие глаза слёзы Оля посмотрела на мужа. Он озабоченно поглядывал на неё. А она...
– Оль, – Юра попытался приблизиться к ней.
Она замотала головой – не надо!
Он кивнул и отошёл.
– Хотел как лучше, – Юра вздохнул и обратился к сидевшему неподалёку гиду: – In Spain it is very good, but the wife grieves for the native land.
–Russian soul, – ответил гид. – Let will cry.
– Да, пусть поплачет. Легче станет.
Оля закрыла глаза, чтобы хоть на мгновенье не видеть мужа и забыть о его близком присутствии.
Она чувствовала спиной приятные неровности сосновой коры и тосковала о другом мужчине. Любимом.
_________________

Да... тяжело выдерживать такие скрытые эмоции! Я читаю, а у самой мороз по коже... Спасибо за главу!

спасибо за главу!
_________________

 » Глава 12

– Выгляжу я замечательно. Ведь мужчина дозревает к тридцати, а, перевалив за третий десяток, начинает мужать. Я как раз нахожусь в этой шикарной возрастной категории и наслаждаюсь жизнью по полной программе.
Вменяемый жизненный опыт позволяет мне любоваться и наслаждаться окружающим.
Я люблю выбраться на природу. Какое получаешь удовольствие, глядя на небо, рассматривая облака и, как в детстве, воображая, на что похожи эти белые плывуны. Облака рассматривать я теперь ещё больше обожаю, ведь можно о таком нафантазировать!.. Ножки, ручки, грудь... Ну, всё, всё! Ближе к земле!
А эти деревья! Мощные, несгибаемые, высокие! Шикарные, как и я! Но ещё больше меня радуют кустарники, ведь они густые и возле них можно так уютно устроиться, что никто и не заметит. Кусты будоражат меня, думаю, что они всё же навеют мне что-нибудь! Кусты мои замечательные! Интересно, что же будет?! Ведь под кустиками травка мягонькая... И земелька, которая хорошо впитывает...
Ну ладно! Что это я? Спокойно.
Спокойно! Я ведь люблю смотреть на воду. На волны. Это успокаивает... Успокаивает и охлаждает вспыхивающее временами безумие. Я держу себя в руках, потому что это мне не нужно, потому что я помню о главной цели. Как же хорошо, что я понял эту цель!!!
И пока мне достаточно для расслабления посмотреть какое-нибудь кинцо и попредставлять себя на месте отрицательного героя. Отрицательного в понимании широкого круга людей. А в моём видении он нормален и поступает правильно. Он удовлетворяет своё желание. И правильно делает.
Ещё получается, что сценарист и режиссёр немного нуждаются в подавлении своих жёстких желаний, ведь они делают именно такой фильм. Причём некоторые глубоко копают – либо добычи много, либо охотник остаётся в живых! Они снимают, а я смотрю и испытываю покой, разливающийся где-то в районе сердца, этот киногерой как бы и за меня срабатывает.
…Эх…
…Как же мне не просто – всё понимать. И заставлять себя сдерживаться!




Глава 12

Сосна была сказочно-красивой. На фоне ярко-синего безоблачного неба покачивались длиннющие иголочки на бежевых веточках. Сочно-зелёные, изысканные листочки стройного дерева радовали глаз.
Дима уже долго любовался этой сосной. Он сидел, прислонившись к ней спиной, чувствовал тонкое тепло, исходящее от ствола, и пытался уравновесить покачивающиеся в его мыслях воспоминания с недавно произошедшими событиями.
Дима обожал этот уголок Ботанического сада – прекрасная извилистая боковая дорожка вела по самой тихой части удивительного зелёного острова. Здесь можно было увидеть белок и дятлов, здесь трясогузки бегали по дорожке, почти путаясь под ногами, а ещё пели красивые птички с розовыми грудками. Такого буйного великолепия и немноголюдного покоя больше не было нигде.
Он гулял здесь с Олей. И ей очень нравились сосны. Она всегда останавливалась и любовалась ими – той зимой сосны были особенно великолепны.
А однажды Оля подобрала малюсенькую веточку сосны с небольшой шишечкой и обледеневшими хвоинками.
«Бедняжечка», – вздохнула она тогда.
Оля... Оленька... Олюня...
Сейчас Дима сидел и вспоминал Олю. И ему как никогда было без неё плохо.
– Она тогда расстроилась! И... так смотрела на обледеневшую веточку – красиво, но очень жаль.
Дима отчётливо помнил: каждая иголочка была покрыта ледяной корочкой. Жизнь внутри ледяного панциря была убита, хотя внешне всё и выглядело свежо и зелено.
– О Господи! – Дима вздрогнул. Он оторвал взгляд от едва покачивающихся сосновых веточек и уткнулся лицом в ладони. – Ведь так и получается...
...Ещё терапевт предупреждал Диму о возможных осложнениях у жены из-за частых длительных болезней. Потому что анализы не были слишком хорошими, хотя улучшения и имелись. Лечащий врач советовал проконсультироваться у гинеколога.
«Подстраховывается! – подумал Дима тогда, ведь Нина ни на что не жаловалась. – Вечная предосторожность врачей».
Но всё же предложил жене сходить к гинекологу.
– Это обязательно? – Нина покраснела и заметно разволновалась.
– Желательно, – он смотрел на жену и понимал, что не зря попросил лечащего врача подробно информировать его о ходе лечения. Нина не только стремилась оградить мужа от волнений и о многом умалчивала, но и оказалась очень стеснительной.
– Но ведь проблем-то нет, – Нина не представляла, как сможет раздеться перед посторонним мужчиной, хоть и гинекологом. Если бы в этой Диминой поликлинике гинекологом была женщина...
– Нет? – переспросил он.
– У меня – нет, – Нина немного была обижена на мужа, ведь это Дима не стремился сделать их семью полноценной.
Оба понимали, что Нина не беременеет, потому что Дима очень осторожен. Даже слишком.
Он не торопился с ребёнком не только из-за частых простуд жены. Дима ждал, когда что-то в душе преодолеет крошечное отчуждение.
Дима решился на этот шаг только через год со дня свадьбы – жалость к любящей его женщине сломила последнюю преграду.
И после отдыха, после всех санаториев, в которых Нина проходила восстановление из-за болезненной зимы... Но ничего не получилось. Проходил месяц за месяцем, а она не беременела.
– Аднексит, – произнёс гинеколог после беседы, обследования и результатов анализов. – Попытаемся вылечить.
Диме больно было смотреть на жену. Ведь причиной заболевания оказались бесконечные ангины, которыми она страдала в детстве. Она уже много лет была больна, чувствовала симптомы, но считала их обычными страданиями, которые суждено испытывать женщинам.
– Жаль, что ты ни разу не сказала о мучивших тебя болях. Мы обратились бы к гинекологу раньше.
Уже имевшийся багаж болезни требовал достаточно длительного лечения! А ещё эта зима! Доктор сказал, что ангины и грипп, перенесённые недавно, усугубили заболевание – изменились обменные процессы и произошли функциональные сдвиги.
– У меня жутко низ живота болел, как только начиналась хотя бы простуда, и при месячных... Я столько анальгина перепила, – голос её дрожал, Нине было очень страшно. – Знаешь, Дим, меня терапевт спрашивал, нет ли таких болей, но я ничего не говорила, стеснялась.
– Боялась, что к гинекологу отправит в обязательном порядке?
– Очень...
– Но ведь в поликлинике своей ты проходила диспансеризацию!
– Да там просто пишут для галочки… Я и не хотела в это кресло лезть, хоть и болело…
– Хоть бы мне сказала, – в очередной раз повторил Дима. – Нин, напрасно ты молчала.
Хотя он понимал, что не так она была воспитана. И только поставленный недавно диагноз позволил Нине перешагнуть черту, проведённую строгим восточным воспитанием мамы, и поделиться всеми переживаниями с мужем.
– А ещё... иногда, когда мы любовью занимались, – слёзы потекли из её карих глаз: – А когда врач меня осматривал, я едва сдержалась, чтобы не закричать! Жуткая боль...
– Ниночка, – Дима обнял её и вздохнул: жену было бесконечно жаль.
И впереди было длительное, изнурительное лечение. Нина принимала немыслимое количество препаратов – излечивающие и укрепляющие. Она написала себе схему приёма всех этих таблеток и пила строго по часам. От назначенного лечения нельзя было отступать.
Так же недопустимы были переохлаждения, переутомления и нервные напряжения.
И всё же Нина переживала, ведь помимо обычных медикаментов и советов врач строго рекомендовал ограничить сексуальные контакты.
Дима же все свои желания отстранил и отправил на задний план. Главным для него было выздоровление жены. Дима сконцентрировался на любви и терпении, был как никогда заботлив и внимателен. Он ограждал Нину от всего волнительного, даже смерть отца пережил глубоко в себе.
Ну, а если уж бывало невмоготу, он уходил прогуляться в Ботанический сад. Бродил по дорожкам, набирался сил...
– Дим, тебе тяжело со мной? – спросила Нина в мае. Позади было почти полгода чёткого курса тщательного лечения, а впереди ждали пять месяцев санаториев в курортных районах.
– Нин, я люблю тебя, – он даже целовал её теперь осторожно. – Всё хорошо будет, совсем скоро нам скажут, что с аднекситом покончено.
– Дим, прости...
– Мне не за что тебя прощать. Всё это – временные трудности. Скоро всё будет замечательно!
Она была уверена, что мужу непросто сдерживаться, подавлять свои желания, быть бодрым и поддерживать силы в ней.
А ещё Нина очень не хотела уезжать. Потому что у неё не было ни капли желания оставлять мужа. Тем более в последнее время он порой уходил прогуляться и не предлагал жене составить ему компанию.
Дима уходил, а она садилась возле окна и ждала его возвращения – «Ему, наверное, уже и смотреть на меня не хочется, вот и идёт прогуляться в свой любимый Ботанический сад».
Накануне отъезда Нина увидела, что муж возвращается с прогулки не один. Но поначалу спрашивать ни о чём не стала. Она, как обычно, предложила Диме ужин, и пока он ел, внимательно следила за ним.
– Сегодня ты какой-то не такой, – задумчиво проговорила Нина.
Дима был слишком погружён в свои мысли. И жена терялась в догадках – что могло заставить его так измениться?
– Дим, а что это за мальчик? И почему ты нёс его на руках?
– Это внук нашей соседки снизу.
– Любови Васильевны? – её Нина не заметила, а может, просто всё внимание было приковано к мужу.
– Да, – кивнул Дима. – Я встретил их в Ботаническом саду...
...Дима уже хотел возвращаться, как увидел мальчика, мчавшегося на роликовых коньках. Он удивился, когда тот притормозил прямо возле него.
– Дядя Дима! Привет!!!
Невероятно, но это был Митя! И он узнал Диму! Оказалось, Митя приехал в Москву с бабушкой и дедом. Он уже написал контрольные за второй класс и теперь наслаждался отдыхом в родном городе.
И так-то домой возвращаться не слишком хотелось, а тут такая встреча! Дима с удовольствием погулял с Митей и Любовью Васильевной. Митька такой замечательный! Он изменился! Но Диму узнал и с удовольствием с ним разговаривал!
Митя катался, катался, а когда устал, Любовь Васильевна спохватилась – они забыли дома кроссовки. Тогда-то Дима и взял мальчика на руки, и так они добрались до своего подъезда...
– Понятно, – вздохнула Нина. Ей было не слишком приятно, что муж заботливо отнёсся к чужому ребёнку. – Ты прямо царевич Дмитрий.
– Покровитель детей? – Дима нахмурился.
Нина пожалела, что спросила. Она задела несколько болезненных струн в Диминой душе.
– Дим...
– Просто этот мальчик мне очень дорог, я его с рождения знаю.
Этот мальчик был назван в Димину честь женщиной, к которой Дима испытывал, испытывает и будет испытывать особую любовь.
И вообще, после того, как Дима вспомнил о найденной Олей обледеневшей сосновой веточке, он увидел во всём происходящем мистический оттенок.
Ведь Дима сказал Оле когда-то, что ему не нужен ребёнок. И вот его жена словно обледеневшая хвоинка – внешне живая и яркая, но...
А Оля тогда ответила, что ему она бы с удовольствием родила. Она родила бы! Она!
Теперь создавалось впечатление, что те их давние слова приобрели силу и повлияли на жизнь.


* * *

Ему, Юрию Тихомирову, действительно, было тяжело. Когда безумное самоутверждение закончилось, началось беспокойство. Вот он уйдёт из большого футбола, вот девушки не будут смотреть и буквально набрасываться на него так, как сейчас. Ведь деньги только вкупе со славой дают такой эффект!
А если остаться в команде, продлить контракт? Неплохо, конечно. Ведь тогда эта эйфорическая аура продлится! Но продлится, только если он будет играть так же блестяще, не потеряет силы, не получит серьёзную травму, в команду не придёт какая-нибудь новая звезда и… И стадион безумным гулом голосов не перестанет приветствовать его, Юрия Тихомирова.
Юре было нелегко, и только окружающая Испания успокаивала и предавала сил. А тут ещё жена фортель выкинула!
И он собрался, набрался терпения и решил угомонить вспышки Олиной тоски по родине, которая произошла на горе в сосновой бору и, он это чувствовал, никак не затихала.
Он не знал, как к ней подступиться с успокоительным разговором. И некоторое время старался действовать. Вернувшись с островов, Юра с Олей день за днём обошли несколько барселонских галерей и выставок – любые их устраивали, лишь бы занять себя, найти тему для вечернего разговора, а потом ласками укреплять отношения.
Когда вернисажи наскучили, Юра начал приглашать жену на прогулки по старому городу. Их не оставил равнодушными Готический квартал, который был на семь веков старше других районов Барселоны. И отвлёк от мыслей о родине на целую неделю.
…Митя возвращаться в Испанию не торопился, упросил родителей по телефону оставить его на зиму у бабушки и деда, обещал заниматься. Оля согласилась сразу, пусть и ценой их разлуки, но сын будет на родине! Юра, на удивление быстро, кивнул. Он попросил тёщу нанять Мите репетиторов.
– Пусть с чужими людьми позанимается, это ему на пользу пойдёт! И ещё, купите ему компьютер, пусть осваивает!
Юра готов был на многое, только бы жена вернулась в недавнее русло. И даже купил Оле большой-пребольшой тур по Европе.
Она путешествовала, а он наведывался к ней. Они замечательно проводили время, отдыхали друг от друга, а потом с удовольствием встречались. В Барселону Оля вернулась только в феврале…
…А потом Юра стал собираться в Москву. Ехать он решил один, чтобы не разбередить её, вроде бы начавшую затягиваться, рану. Он просто съездит за сыном и всё. Хватит ему быть вдали от них, пора подготовиться к очередным контрольным работам под маминым руководством, чтобы потом неожиданностей не случилось, да и с целительной разлукой пора было заканчивать.
– Оль, ты тут по магазинам пройдись, а то почти ничего не покупаешь.
Юра уже давно вручил Оле кредитную карточку с огромной суммой, которой хватило бы даже для похода в агентство недвижимости. Она с самого начала его карьеры была рядом, и эти деньги, как сказал Юра, принадлежат ей по праву.
– Хорошо, чего-нибудь куплю Митьке.
– И себе, – и Юра достал из своей прикроватной тумбочки каталог женского нижнего белья. – Я там пометил, что тебе не помешает.
Оля кивнула и закусила губу. Слёзы с трудом, но удалось сдержать. Как и себя в последние недели…
…Ни за какими покупками Оля не пошла. Она по несколько часов в день проводила в парке Гуэль и размышляла. Ведь именно в этом чудесном месте ей пришла мысль о «другой». Но это было раньше, когда у неё имелся заряд решимости и надежды в том, что она выдержит жизнь с нелюбимым мужчиной ради сохранения семьи во благо сына. А вот теперь…
Она выдохлась. Путешествие не помогло. И Оля не представляла, где наберётся сил для дальнейшей жизни с Юрой. Да ещё и в Испании. Оля бродила по парку и вспоминала, что родину муж называет только Россией – это резало её слух, будто это не дом, а чужое государство. Что возвращение для него кошмар, что он, возможно, уйдёт из большого спорта и будет жить в своё удовольствие, играя в пляжный футбол. А желание Оли вернуться в Москву и пойти работать в свой институт – это глупости и капризы, ведь нежиться на пляже намного лучше.
Оля бродила по парку, но набраться сил у неё никак не получалось. Напротив, она не представляла, как снова сможет целоваться с Юрой, ложиться с ним в одну постель, терпеть его прикосновения, слушать его… Оля вздыхала: интересно, сможет ли она снова перевоплощаться в «другую».
Всё должно было проясниться, когда она встретится с сыном. Возможно, он даст ей сил, а тем более после разлуки. Ведь жить она решила только ради Мити.


* * *

Из Москвы Юра вернулся нахмуренным, потому что Митя не хотел уезжать из дома и заявил отцу, что если бы не мама, то ни за что бы не полетел в Испанию.
– Оль, ты поговори с ним, – попросил Юра. – Что-то мне его настроение не нравится. Вон, есть не захотел, спать собрался.
Оля с радостью поспешила в спальню сына. Митя уже лёг. Но по его улыбке стало понятно, что он хотел посекретничать с мамой, только и всего. И пережидать ужин был не в силах.
Оля прилегла возле сына, поцеловала его в макушку и погладила по шелковистым волосикам. Она безумно соскучилась по Мите. Они так давно не виделись, а тем более прошедшее время оказалось таким непростым.
– Мам, – Митя что-то достал из-под подушки. – Смотри, что я привёз!
Это оказалась пластмассовая шайба. Оля мгновенно узнала её – Дима подарил Мите этот набор для игры в хоккей.
– Помнишь, мы с дядей Димой играли зимой?
– Помню…
Митя подробно рассказал ей о встрече с дядей Димой в Ботаническом саду и о том, что домой он возвращался не пешком. И ещё не один раз зимой они играли в хоккей.
– Мам, дома так хорошо! – Митя вздохнул. – А тут снега нет… В хоккей по-настоящему не поиграешь. И солнце это с морем уже так надоели, что я по ним даже не соскучился.
«Надо же, Митя узнал Диму, поздоровался с ним, он помнит его! Дима гулял с мамой и Митей! А потом нёс Митьку на руках… И зимой они встречались…»
Сын уснул, когда подробно рассказал маме о каждом месяце, проведённом дома. И Оле всё же пришлось отправиться в свою спальню.
«О чем же нам сейчас с Юркой говорить? Не о Москве, это точно, он жутко раздражённый вернулся».
Напрасно она об этом размышляла. Потому что тут же оказалась в объятиях мужа и почувствовала его страстный поцелуй, стоило ей переступить порог их комнаты.
По привычке Оля ответила на поцелуй мужа. Но тут же вспомнила о шайбе, которую привёз Митя. И о любимом мужчине.
Ей стало противно вдвойне, и самое главное, Оля снова стала неприятна сама себе.
– Юр, – она вывернулась из его рук. – Я устала бездельничать.
– Сейчас поработаешь, – улыбнулся он, приняв слова жены за любовную игру. Ведь в последнее время у них всё ладилось замечательно, особенно секс хорош был в недавнем путешествии.
– Я серьёзно!
Юра подавил вздох и улыбнулся.
– Знаешь, Оль, а у тебя и без испанского солнца мозги расплавились давно, ещё в Москве твоей обожаемой! Всё-таки тяжело быть такой умной… Ты себя-то слышишь?! Милая моя, муж обеспечивает тебя, ты живёшь в прекрасных условиях, а тебе почему-то не хватает того, от чего нормальные люди с радостью отказываются!
– Я, правда, устала бездельничать!
–Знаешь, попутешествовать, погреться, покупаться, походить по магазинам – это то, что не может утомить! И потом, ты опять начнёшь много заниматься с Митькой!
– Но у тебя же есть любимое дело!
– Это любимое дело приносит миллионные доходы! А вот твоя преподавательская деятельность!..
Юра был, в который уже раз, искренне удивлён. Он очень осторожно обнял Олю – ей надо успокоиться, а ему набраться терпения. Снова. Юра поцеловал жену в макушку.
– Ладно, – она сморгнула слёзы: Оля никак не могла найти выхода, не знала, под каким предлогом можно вернуться домой, в Москву. И причем вернуться навсегда. Силы могло дать только одно – Митя, ради которого она должна быть возле мужа. Но ведь Митька привёз шайбу…
– Ну всё, всё, – Юра погладил её волосы. – Смотри, как замечательно нам всем здесь! Ты успокойся, расслабься и получай от такой жизни удовольствие!
– Юр…
Он отпустил её и пристально посмотрел в глаза жены, которые оказались сейчас серого цвета. Цвета пасмурного неба. Русского неба.
Юрий Тихомиров подавил вздох…
…Несколько дней Юра был задумчивым. Он понимал, что слишком неуклонно ведёт свою линию, и между ним и женой с сыном образовалась чересчур жирная полоса. И значит, надо попытаться стать поближе к сыну, потому что Митя с Олей неразлучны, а он в стороне. Но если он и сын станут ближе, это зацементирует Олю, а то что-то глаза её ему в последнее время совсем не нравятся, цвет этот их… русский.
И действовать надо смело и резко – он же, в конце концов, нападающий! Юра пересмотрел свои позиции, и оказалось, что Митя практически не устраивает его, не умещается в его рамки. Эх, надо было с самого начала уделять Митьке больше внимания, но он был слишком занят своей карьерой. Сейчас бы проблем, возможно, и не оказалось бы. Но ничего… Главное сейчас – заняться сыном, это ближайшая дорожка к покладистости жены.
– Надо Митьке больше заниматься спортом!!!
Это воззвание мужа отозвалось в Оле воем устрашающих сирен. Ведь они уже обговорили эту тему, причём ещё в Москве, давно! Профессиональный спорт Мите не нужен!
– Мы же на роликах с Митей катаемся, плаваем, в бадминтон играем…
– Это – не спорт! – прервал муж и улыбнулся растерявшейся Оле. – Митьку надо приобщать к футболу.
– Поздно, – прошептала Оля. – Ему уже скоро восемь исполнится.
– Ничего, он пацан крепкий, да и наследственность, надеюсь, не подкачает. Я ведь почти в восемь начал играть в футбол и всё отлично получилось!
Юра источал счастливую улыбку. Ничего, они изменят решение. Зато семья окрепнет!
– Юр, мы же говорили с тобой о травмах, – выдохнула Оля, голос её вмиг потерял силу. – Слава Богу, с тобой ничего серьёзного не произошло!
В глазах Юры промелькнуло что-то неопознанное, что-то, о чём Оле знать ни к чему.
– Оль! – он подошёл к ней. – Я хочу побольше времени проводить с сыном. Давай я возьму Митьку с собой на тренировку. Может, ему понравится, он захочет поиграть!
Если бы то же самое Юра предложил несколько месяцев назад, она ухватилась бы за эту идею, потому что сама изо всех сил стремилась ради Митьки сохранить семью. Но вот теперь, после недавнего свидания с соснами… Да ещё и шайбу Митя привёз…
Оля едва услышала себя, когда произнесла:
– Попробуй, – от волнения спазмы пошли по телу.
Поначалу она испугалась того, что Мите действительно понравится. И тогда – всё! О возвращении домой можно будет забыть.
И как же она тогда будет жить? Придётся как-то реанимировать влечение, симпатию и привязанность, которые были в первые годы их семейной жизни, поскольку искусственное желание под названием «это не я» вряд ли удастся повторить.
«Не представляю, как мне быть… – подумала Оля, глядя в окно на «замок из песка», прекрасный собор Святого Семейства. – А если Митьке понравится?»
Оставалось только ждать. Подумать можно потом, уже над конкретным вопросом. Ведь, несомненно, сегодняшняя поездка станет ключевым моментом…
…Вернулся Юра бешеный. А Митя приехал унылый.
Митя отправился в свою комнату. А Юрий Тихомиров орал в гостиной.
Оказалось, сын опозорил его. На глазах не только одноклубников и тренеров, но и руководства! Митя, устроившись на трибуне, вместо того, чтобы с огромным интересом смотреть тренировку, сначала сидел с унылым лицом, а потом!.. Потом он заметил газету, лежащую неподалёку, и стал читать! Сидел, уткнувшись в испанскую газету!
– Юра, – осторожно заметила Оля. – Значит, футбол – это не его.
Тем более даже по спортивному каналу мальчик охотнее смотрит хоккей. Просто Юра об этом не знает.
«Как Дима», – Оля вздрогнула от этой мысли.
– Пусть не любит! Но зачем было читать эту газету?!
– Юр, значит, тренировка – это не настолько захватывающее зрелище, как игра, – Оля чувствовала жуткую дрожь, возникшую от недавней мысли о Диме.
– Знаешь, многие дорого бы заплатили, чтобы присутствовать на тренировке!
– Он ребёнок, а не фанат!
– А должен быть фанатом!
Юра кричал. Кричал о том, что всё шиворот-навыворот потому, что Оля больше него хотела появления этого ребёнка! И, пожалуй, надо было подождать, чтобы желать его вместе!
На какие-то доли секунды Оля будто попала в другое измерение: да, она тогда решилась забеременеть, потому что испугалась неожиданного прозрения о настоящей любви, думала тогда, что любовь эта недостижима и, значит, надо зацементировать реальность. Она заботилась тогда и о мнении окружающих и родственников, это несомненно. Вот если бы она тогда не испугалась и искренне поверила… То сейчас бы… Ведь она первому Диме сказала о беременности и… Но…
«Митька – главное!!! Незачем теперь жалеть о том, что могло бы быть».
А муж тем временем продолжал.
Да, ему нравилось, что сын такой умненький. И теперь он жалеет, что с рождения не брал Митьку с собой на футбол! И теперь он – словно и не его сын!
– Юра! Митя услышать может! – Оля сказала это громким шёпотом и схватила мужа за руку.
– Правильно, пусть слышит!
– Да ты соображаешь, что говоришь?!
– А ты соображаешь, каково мне?! Я из кожи вон лезу, а всё без толку! Ты в последнее время опять будто чужая, но я не могу понять, почему!!!
Совершенно невероятное выражение его глаз заставило дрогнуть Олино сердце. Она подалась было к нему, но Юра оттолкнул руку жены и выбежал из дома.
Оля снова чувствовала себя виноватой – это она любила Диму, пусть даже только в душе.
– Но ведь говорят же, что измена душой не менее грешна, - в очередной раз напомнила себе Оля. – И получается, что наказывают за мою запретную любовь сына… Именно поэтому у Юры с Митей не складываются отношения?





* * *

Проще всего было объяснить Юре, почему. Но Оля была уверена, что это бессмысленно. Ещё бессмысленнее, чем если бы она сделала это тогда, в Москве, когда Юра объявил ей об их переезде в Испанию.
Но если уж не сказала тогда…
«Ну и что из того, что Митя привёз шайбу?! Дима женат, и думать больше ни о чем я права не имею!»
Она подошла к окну и посмотрела на Собор, напоминающий замок из песка. Она не отрывала взгляда от храма и чувствовала… Она сможет сделать последнюю попытку. Оля поняла, что ей надо дождаться завтрашнего дня, к ней пришла уверенность – в ближайшие двадцать четыре часа всё решится.
…Остаток дня Митя провёл за чтением – он привёз пару книг из Москвы. А Оля занялась кулинарией.
Назавтра у Юры был день рождения. И в этот день Юра вернулся домой с самого утра.
– Оль, я в гостинице переночевал, извини, что не позвонил, – он поцеловал её в щёку. – Хотел успокоиться.
– Ну и правильно! – улыбнулась она. – С днём рождения! Мы ждём тебя. Оля поговорила с Митей. Они решили, что всё произошедшее – временное недоразумение и папин день рождения – хороший повод выровнять отношения.
В столовой уже был накрыт праздничный стол. И Юра улыбнулся – Оля испекла его любимый пирог.
– Привет, пап, – Митя зашёл в столовую с подарочным пакетом и протянул его отцу. – С днём рождения!
– Спасибо! – Юра был доволен.
Оля, настороженно наблюдавшая за ними, облегчённо вздохнула.
– Ну как? – она слегка волновалась из-за подарка.
Ещё неделю назад Оля купила для мужа часы, а Митя выбрал и подписал открытку.
– Отличные часы! Спасибо!
Он надел их и с удовольствием оглядывал.
Митя вытянулся в струнку, когда отец достал открытку.
«Папу с днём рождения
Поздравляю я,
И желаю здоровья
И большого счастья!
Будь всегда самым
Лучшим футболистом,
И пусть мячи в ворота
Летят со свистом!»
Юра улыбнулся, когда прочитал стихотворение, придуманное сыном.
– Молодец! – Юра закрыл открытку. И вдруг вмиг помрачнел. Он пристально смотрел на открытку, которая имела форму человека-футболиста, а вместо головы красовался мяч. – Умник! Сам открытку выбирал?
– Да…
– Забавная, правда? – сердце у Оли уже забилось быстрее, предчувствуя волнение.
– Куда там!!! – он ухмыльнулся. – Забавнее и не найти!
Юра ударил Митю неожиданно. Молниеносно махнул кулаком по животу ребёнка. Мальчик побледнел, а Юрий Тихомиров весь напрягся, сдерживая кипевшую в нём злость.
– Что, умненький мой мальчик? Не готов был к удару?
– Юр, ты с ума сошёл? – Оля оттолкнула мужа в сторону двери.
– Реакция плоховата у него!
Вот это и оказалось тем самым последним… Оказалось, слишком жестоким.
Митя едва сдерживал себя, чтобы не заплакать. Ведь папа говорил – «мужчины не плачут»! В эту минуту он жутко ненавидел отца…
…Стоило Мите скрыться в своей комнате, Юра, как ни в чём не бывало, улыбнулся Оле.
– Я присмотрел нам дом на побережье, с шикарным садом, – он говорил так, будто ничего не произошло. – Ведь очень здорово выходить из дома и срывать апельсин, а при желании за несколько минут дойти до моря. Знаешь, можно садовника нанять!
– Какие апельсины, Юр?..
Он обнял её и стал целовать.
– Такие же сладкие, как твоя грудь.
Юра легонько толкнул Олю, и они оказались на диване. Он расстегнул пуговицы на её блузке. А она только собралась с силами, чтобы вырваться, как её оглушил его голос:
– Оль!!!
Она вздрогнула.
– Что…
Юра вскочил:
– Ну, я же просил!
Да, муж попросил её обновить нижнее бельё. Он очень, очень хотел, чтобы она купила себе бюстгальтеры с передней застёжкой. Их и пометил в оставленном перед отъездом в Москву каталоге.
– Передняя застёжка – для кормящих матерей.
Лучше бы Оля не говорила этого.
– Да я тебе ноги целую, но никак ты не хочешь рожать! Хотя это нам и нужно! Новый ребёнок!!!
– Мне ничего не нужно! И твои фантазии мне надоели, ты о другом думал, ставя галочки возле тех бюстгальтеров с передней застёжкой!
– Да! И что я хочу, то и получу! – он метнулся к жене, распахнул блузку и рванул бюстгальтер, который с треском порвался. – Я сказал, что хочу застёжку спереди, значит, сам буду её делать!
Он придавил Олю к дивану и с силой обхватил её груди. Казалось, он хочет оторвать их, до того нешуточную боль испытала Оля.
– Отпусти, – ровным голосом, чётко произнесла Оля.
И Юра встрепенулся.
– Оль…
– Уходи.
Его сотрясала дрожь, это было видно и оказалось пугающим. Какая-то устрашающая ненормальность исходила от него.
– Всё будет в порядке, дай мне время.
– Теперь всё будет отлично.
Она застегнула пуговицы спокойно и решительно.


* * *

Оля с Митей облегчённо вздохнули, когда за Юрой с грохотом закрылась входная дверь. Они тут же – Митя из своей комнаты, а Оля из гостиной – поторопились в столовую. Оба сначала посмотрели на открытку, которую Юра воткнул в приготовленный Олей пирог. А потом посмотрели друг на друга…
Митя уткнулся Оле в грудь и заплакал. А она гладила его по русым волосам, давая выплакаться и освободиться от обиды, боли и злости.
А когда сын перестал всхлипывать, она взяла телефонный справочник.
Оля говорила по-английски, и Митя кивал, слушая её.
– Два билета в Россию, до Москвы. Цена значения не имеет, нужен ближайший рейс, – Оля поглаживала страничку лежавшего на коленях телефонного справочника. – Спасибо…
Все документы на выезд у них были в порядке.
– Мам, – голос Мити заметно подрагивал.
– Митенька, мы уезжаем. Домой. Вдвоём.
Он кивнул.
– Возвращаемся?
– Возвращаемся, – надо покончить с этой ненавистной жизнью, и сил и средств у неё для борьбы хватит, нельзя мучить себя и накликать беду на сына.
Собрались быстро, взяли только самое необходимое. И присели на дорожку в ожидании заказанного такси.
Митя прижался к Оле и вздохнул.
– Всё будет хорошо, будем скоро дома, будем с тобой вместе.
Они сидели в тишине замечательного, но чужого дома. Они с удовольствием прощались с этим домом. И каждый думал о чём-то своём.
– Мам, он грустит без тебя…
Оля поняла, что сын говорит не о Юре.
– Митенька, ты не волнуйся ни о чём, мне никто кроме тебя не нужен!
– Когда дядя Дима нёс меня на руках из Ботанического сада, то тихонько спросил, как ты здесь.
Оля напряглась.
– И что ты ему сказал?
– Что я забочусь о тебе, чтобы ты не грустила.
Оля вздохнула. Она была уверена, что опоздала. И это – лишь отголоски любви.
_________________

спасибо за продолжение!
чувствую, Юра слетит с катушек, когда поймет, куда делись жена и сын.
Оля, столько эмоций от прочитанного, просто не передать словами! каждый раз, когда читаю мысли Димы и Оли друг о друге, сердце кровью обливается.
_________________

Ольга, с новым романом Вас. Случайно увидела Вашу фамилию, а там новая тема. Пошла читать. Теперь буду заходить почаще.

Катя! Татьяна! Спасибо!!!
_________________

 » Глава 13

– Ну, и что мне теперь прикажете делать??!! Как жить?! У меня просто ум за разум зашёл, чтобы придумать, как разгрести эту ситуацию!
Но оставаться сторонним наблюдателем я не собираюсь. Я сделаю всё, чтобы она была со мной и… На данный момент это – смысл моей жизни, и я не упущу шанс, который мне выпал! Я верну её в русло, предназначенное ей судьбой. Цель должна быть на позиции!
И вообще, она такая, такая! Удивительная, изумительная, ошеломляющая! Прелесть! Даже находясь неподалёку от неё дыхание перехватывает! Теперь вдвойне понятно, почему она предназначена быть моей финальной точкой. Моим исцелением!
Я очень хочу стать счастливым! И стану счастливым!!! И жизнь станет обычной!
Главное сейчас было - усмирить мои внутренние позывы. И я занялся самовнушением.
Это длилось достаточно долго. И хоть произносил я все необходимые слова вслух, не добился нужного результата. К сожалению. Мысли мои не охолонились и не ушли глубоко в сознание. Я с трудом держал себя в узде. Изо всех сил держал и чувствовал: мне так необходимо было заняться охотой за самками и отсечением из выпуклых кусков!
Безумно тянуло! Не знаю даже, что и делать!
Только бы не сорваться и не затронуть более-менее близких баб! Девицы мне необходимы. А то ведь это так соблазнительно – вот она, рядом, поиграй с ней и не мучай себя слежкой и не рискуй!
Но нет, нет! Я же понимаю, что близких трогать нельзя, ведь их тогда придётся убивать. А я что, зверь, что ли?!


Глава 13

Митя уснул в такси. Прижался к маминому плечу и провалился в мягкий, спокойный сон. А Оля с удовольствием чувствовала его прикосновение и с радостью смотрела на Москву. Наконец-то! Два года не видеть родной город – это слишком! Она ласкала взглядом дома, деревья, тротуары, автобусные остановки. Казалось, всё стало немного другим, слегка изменившимся. Хотя поменялось только оформление рекламы – раньше и таких симпатичных стоек с рекламными плакатами не было, и движущихся, и мозаичных...
В Москве было всего десять градусов тепла. По сравнению с покинутой пять часов назад Барселоной это была мягкая прохладца. Но какая приятная! Вот это можно назвать весной – потихоньку прогреваемый воздух, наполненный ароматами очнувшейся от мороза земли и пробудившихся после зимней спячки деревьев. Здесь чувствуешь силу и радость жизни. Здесь, дома!
Оля попросила водителя проехать через Останкино. Ей необходимо было увидеть Ботанический сад.
В осторожно подступающих сумерках живая громада любимого сада показалась волшебным городом, за стенами которого жило счастье. Недоступное теперь счастье. Но зато можно было улыбнуться, вспомнив о тех далёких прогулках с Димой и спокойно вздохнуть. Оля вспомнила недавние слова сына.
Дима её не забыл.
Но он женат.
И Оля не позволит себе помешать счастью той женщины. Даже несмотря на огромную, сильную любовь, которую она испытывает к Диме. И на чувства к ней, ещё сохранившиеся в его душе, возможно сохранившиеся.
Митя проснулся и улыбнулся маме. Он уже не был бледным и испуганным.
– Приехали, Мить!
– Здорово...
Такси притормозило в родном дворе. Сумерки уже сгустились, и дом встретил их приветливым сиянием огоньков.
Мама с папой были дома. И в Диминых окнах горел свет...
...Жизнь мгновенно вошла в обычное русло, словно они и не покидали родной дом. Всё было привычно, только вот радовало больше прежнего.
Начали Оля с Митей со школы.
– Оль, а может, ты у нас поработаешь? Мне о тебе уже намекали, – предложила подруге Наташа. – У нас одна учительница в декретный отпуск уходит. Наши взяли бы тебя с удовольствием! Соглашайся! Ну хотя бы на год!
– Я сначала в институт съезжу. Если там не слишком меня нагрузят, тогда – с радостью, – улыбнулась Оля. И вздохнула. – Знаешь, Наташ, мне это сейчас и нужно – полная занятость.
– Мы будем в одной параллели! И удобно – Митя на глазах! – Наташа была искренне рада возвращению Оли. – Кстати, я его из своего класса не отпущу, мальчика такого золотого.
Оля вздохнула – золотой мальчик не устроил собственного отца.
Благо, от Юры вестей не было. Эта сторона её жизни потихоньку приобретала бледный оттенок, и Оля надеялась, что больше не будет тревожить.
Беспокоило её иное – Дима. Обстоятельства складывались так, что она его даже из окна не видела. И не знала, какая у него машина. Вообще ничего не знала. Иногда ей казалось, что даже свет в Диминых окнах – единственный для Оли признак его присутствия неподалёку – всего лишь мираж.
У мамы что-либо узнать о Диме она не решалась.
Было очень тоскливо – Оля понимала, что упустила единственный шанс на счастье.
Но жизнь шла. В институте Оле работать в новом учебном году предстояло три дня в неделю. Поэтому в школе она согласилась взять класс, по крайней мере, на год и вести только основные предметы. Работа начиналась только в сентябре, и впереди было море свободного времени, позволявшего поразмышлять о будущем и предпринять кое-какие действия.
А тем более Митя уехал с бабушкой и дедом на дачу.
Ещё в первую поездку в школу Олино внимание привлекли дома, построенные посередине бульвара, напротив Митиной школы – две симпатичные башни из плит, отделанных кирпичом, и с белыми балконами.
– Может, нам с Митей купить здесь квартиру? – деньги, когда-то перечисленные Юрой на её счёт, лучше всего было потратить именно так.
Конечно, это было бы удобно, ведь дома стояли буквально в двух минутах ходьбы до школы. Конечно, лучше жить самостоятельно, родители будут меньше переживать и отношения останутся замечательными. Конечно, это квартира Мите пригодится в будущем.
Но главное – она понимала, что не сможет жить в родном месте. Ведь они, в конце концов, столкнутся, ей придётся видеть Димину жену и бесконечно, ещё больнее, чем на расстоянии, сожалеть о своей ошибке. Нет, она не сможет жить неподалёку от него.
Решено, надо переезжать. Только тогда Оля хотя бы перестанет думать о возможной встрече с Димой.
В день покупки, после оформления всех документов, Оля приехала в свой новый дом, побродила по комнатам, а после зашла в школу и пригласила Наташу поужинать вместе.
– Пойдём в «Золотой Вавилон» посидим, поболтаем! – Оля загадочно улыбнулась. – Я угощаю, есть повод!
Это был последний рабочий день в этом учебном году, и Олино приглашение оказалось как нельзя кстати.
– Я так рада, что снесли этот оптовый рынок и построили такой отличный «Вавилончик»! – говорила Наташа, пока они пересекали перекрёсток и направлялись к большущему бело-жёлтому зданию. – Знаешь, Оль, я года два назад смотрела передачу по городскому каналу, там представитель администрации района рассказывал о планах на это строительство. Он так вдохновлён был развитием района, что ему оставалось вскочить и заорать: «Станет Отрадное центром вселенной!»
Оля засмеялась:
– Да, я тоже Отрадное не узнала, за последние два года многое преобразилось! И знаешь, мне очень нравится! До того нравится...
– Что?
– Что я купила квартиру в одной из этих новых башен!
Оля указала назад, а Наташа изумлённо заглянула в глаза подруге.
– Обмоем?
– А как же!
«Золотой Вавилон» встретил их просторным уютом. Они добрались до второго этажа на симпатичном эскалаторе, и Оля предложила пойти в итальянский ресторанчик.
– Наташ, выбирай, что хочешь!
– Больше всего я хочу как следует, подольше поговорить с тобой!
– Тогда давай возьмём всего побольше!
– А можно заходами, чтобы не остывало!
– Давай, как скажешь.
В огромной зале достаточно громко играла музыка и, как ни странно, это создавало эффект уединённости – услышать, о чём говорят за соседними столиками, было невозможно. А приятное, ненавязчивое освещение располагало к общению.
Начали с салатиков.
– Оль, а разве у Юры контракт уже заканчивается? – осторожно начала Наташа.
– Ему ещё год в Испании играть, – Оля подавила вздох: – Это мы с Митей решили вернуться.
И Оля рассказала Наташе всё. Тем более маме с папой она представила сглаженную версию – незачем их было настолько волновать.
Наташа слушала подругу внимательно и про себя удивлялась, ужасалась и... недоумевала. Все эти «подводные камни» Олиной жизни оказались столь неожиданными, что весь аппетит пропал.
– Оль, но ведь раньше всё вроде бы было нормально.
– Теперь я понимаю, что за год до рождения Мити всё выглядело нормальным потому, что я была молодой, неопытной и жутко стремилась к мужу, как к мужчине.
Наташа изумлённо уставилась на Олю.
– А что случилось за год до рождения Мити?
– Я поняла, что потеряла свою настоящую любовь, которая была первой.
– Оль...
– Правда, – прошептала Оля и почувствовала подступившие к глазам слёзы. – Правда, Наташ... Но тогда я сама себе то ли не поверила, или испугалась... Поэтому, решила, что мне ребёнок нужен, что из-за относительной свободы могу сбиться и всё разрушить.
– В это невозможно поверить, – пробормотала Наташа. Да она и вряд ли поверила, если бы не щемящая тоска в Олиных глазах.
А Оля всё же сумела сдержать слёзы о первой и настоящей любви, о таком редком сочетании любви.
– А сейчас?
– Я не видела его два года. Последний раз из окна...
Да, это было не просто так. Даже очень не просто так.
– Оля...
– Он приехал на машине... С ним была жена, – Оля горько улыбнулась. – Знаешь, Наташ, я ведь ему сказала, что меня не надо ждать, лучше жениться! Три года назад сказала, думала, смогу сохранить семью... ради Митьки!
Слёзы стояли в Олиных глазах, и Наташа не знала, какими словами можно хотя бы на время успокоить подругу.
– Оль, ты постарайся не зацикливаться на этом.
– Я стараюсь, – кивнула Оля. – Видишь, работой себя нагрузила, теперь начну ремонтом заниматься, потом обставлять квартиру.
Наташа грустно улыбнулась:
– Знаешь, Оль, я в школьные годы была по уши влюблена в одноклассника. А он то давал мне надежду, – говорил, что вот закончим школу и будем встречаться – а то дичился. В общем, после восьмого класса он ушёл и больше я его не видела, вообще ни разу не встретились, хотя жили на соседних улицах. Я всё ждала, что он мне позвонит, страдала... Но самое ужасное – я ещё много лет, даже выйдя замуж, вспоминала о нём! И была уверена, что всегда буду вспоминать!
– Потому что это была твоя первая любовь.
– Да, как оказалось, очень сильное это первое чувство! – Наташа подвинула к себе порцию лазаньи. – Но вот я совсем недавно встретила его! Представляешь, по походке узнала!
– Со спины?
– Нет, он шёл мне навстречу! Просто по-другому его невозможно было узнать! Он отрастил бороду и причём достаточно длинную! Чёрт знает на что похож стал! – Наташа с удовольствием вздохнула. – И у меня воспоминания о первой любви как рукой сняло! В один момент! Я дышать стала свободно!
– Словно от наваждения избавилась.
– Оль, и ты... постарайся... – Наташа говорила, очень осторожно подбирая слова. – Ты вон как замечательно выглядишь! Сейчас всё устаканится и... пусть прошлое останется за спиной, а в будущем твоя личная жизнь выстроится удачно! И вообще, мужчины на тебя всегда внимания обращали!
– Наташ, – Оля кивнула и улыбнулась. – Если даже ради... Димы я не согласилась потревожить жизнь сына, то уж...
– Но ведь Митя вырастит, ты и оглянуться не успеешь!
– А я тоже... годиков прибавлю.
– Ну, перестань! Это в двадцать лет кажется, что люди после тридцати – очень взрослые! А теперь-то ясно, что внутри ничего не меняется!
– Да, – кивнула Оля. – И что-то внутри меня окончательно решило...
– Ну, это мы ещё посмотрим! – хитро подмигнула Наташа. – Всё, сейчас надо всё это съесть! А все проблемы порешаем потом! Постараемся перерешать всё, что ты надумала!
Как следует насладившись блюдами итальянской кухни, подруги неторопливо прогулялись по второму этажу «Золотого Вавилона». Больше всего времени они провели в книжном – Оля поразилась изобилию и удобству этого магазина.
– И вся эта прелесть возле твоего нового дома! – улыбнулась Наташа.
– Да, только ещё не меньше месяца придётся ремонтом заниматься.
– Главное – успеть к сентябрю!
– Да, – Оля взяла Наташу под руку. – А что тут, в Отрадном, ещё хорошего есть?
Они ехали на эскалаторе вниз. Оля вспомнила похожий давний спуск на станцию метро «Проспект Мира», тогда её жизнь изменилась, ведь тринадцать лет назад она встретила Юру. Теперь она с Юрой рассталась, едет на эскалаторе вниз – благо, не к тёмному тоннелю, а к светлым, приветливо раздвигающимся дверям.
– Оль, мне как раз надо кое-что к ужину купить и заодно я покажу тебе удобные палаточки, – они миновали перекрёсток и направились в сторону метро. – Там, в этих палаточках, можно купить абсолютно всё. Удобно – быстро, относительно недорого и всё свежее.
Они неторопливо шли от палатки к палатке, Наташа покупала продукты. Оля ограничилась только пакетом кефира.
– Действительно, удобно, Наташ!
– Ну! Я здесь после школы всегда закупаю!
Они остановились перед палаткой с мясом и рыбой. Наташа сосредоточенно изучала ассортимент и размышляла, что лучше взять. А Оля отвлеклась на соседнюю палатку – аппетитные булочки манили.
Разглядывая выпечку, печенье, сухарики и сушки, Оля вздрогнула, когда Наташа взяла её под руку.
– Оль, а давай сейчас забежим к тебе, посмотрим новую квартиру!
– Я не против, но только там одни стены! – Оля пожала плечами. – Я хотела пригласить тебя, когда отремонтирую и мебель завезу!
– Да, да! Но мне не терпится!
– Пошли, – улыбнулась Оля. – Башня та, что ближе к школе!
– А окна куда выходят?
– На бульвар! И, знаешь, очень интересная перспектива открывается!
– А этаж какой?
– Шестой. Я же тебе говорила...
Оля удивлённо посмотрела на подругу. Пока они шли, Наташа пару раз обернулась, и вообще, вела себя как-то странно, казалась отчего-то рассеянной.
Прояснилось её поведение уже после того, как Наташа с возгласами восхищения обошла всю квартиру.
– Ольга, ты одна не останешься! И не вздумай сопротивляться!
Оля легко рассмеялась – расширенные глаза Наташи и убедительный тон развеселили.
– И что же тебя убедило в этом? Думаешь, косяки поклонников клюнут на квартиру?
– Нет. Просто вот сейчас, возле палаток, один мужик смотрел на тебя, как обезумевший! – торжественно объявила Наташа. – Так что!.. Поэтому-то я и потянула тебя смотреть квартиру! Хотела рассказать об этом мужике и прочесть лекцию!
– Понятно.
И Оля спокойно выслушала подругу. Наташа убедительно поведала, что ей необходимо обратить внимание на какого-нибудь мужчину – скоро такой появится, в этом можно не сомневаться! И как только это произойдёт, все печальные воспоминания о Юре и мучительные мысли о Диме, как рукой снимет!

* * *

Он решился вернуться в свой испанский дом через месяц. Посчитал, что за это время гнев жены и обида сына развеются. Юрий Тихомиров уже продумал свою извинительную речь и не сомневался, что всё в его семье образуется.
По-другому и быть не может!
...Юра содрогнулся, когда переступил порог своего дома. Тишина обволокла его – густая, пугающая, тягучая... Ему даже показалось, что-то липкое прикоснулось к нему. То, из-за чего в поведении жены произошёл сбой. И что-то с ней случилось, какой-то необратимый процесс!
Юра попытался зацепиться за мысль, что ЭТО скорее всего лишь из-за однообразного благополучия. Оле вся эта сладость просто оскомину набила.
- Вся беда в том, что она умная! Была бы простенькой – ходила бы по салонам красоты и магазинам, да и всё! И Митька, блин, умный…
И сколько он мучился с ней из-за этого! Чувствовал, что она почти никакого сексуального желания не испытывает! Как-то перешагивает через себя и… всё происходило нормально. И это несколько лет!
Наверное, он перегнул палку тогда, когда его юрист пригрозил Оле отобрать сына. А что было делать? Не отдавать же её…
Но… Доигрался он со своими угрозами и требованиями. Он часто замечал её испуганный взгляд. Сначала-то торжествовал, думал, что победил, а вот теперь…
Теперь – пустота…
Их нет и нет давно – концентрированное одиночество дома подействовало безошибочно.
Юра пожалел, что не нанял домработницу. Сейчас бы он не почувствовал так сильно их отсутствие, если бы за домом следил человек, пусть и посторонний. Но Оля вела всё хозяйство сама...
Юра, понурый, бродил по дому. Порядок был идеальный – вещи оказались практически нетронутыми, на кухне всё прибрано и вынесен мусор. Перекрыта вода. Они уехали навсегда, никаких сомнений.
– Со временем всё плохое забывается. Я люблю и Олю, и Митьку. Они это знают и ещё знают о моём неуравновешенном характере. В Москве обида их охладится, и всё наладится, – сказал себе Юра после нескольких часов гнетущего молчания и тягостного размышления.
Он заказал билет до Москвы и через несколько часов собрался лететь.
В свободное время он пересмотрел некоторые диски с записями их путешествий в последний год – они были вдвоём, и Оля была изумительна…


* * *

После неожиданно жаркого мая тополиный пух полетел в самом начале июня. Белые пушины завалили весь двор, и Оля пребывала в неослабевающем восторге! Тополиный пух не доставлял ей неприятностей, одну радость приносил.
Она занималась ремонтом новой квартиры. Всё это шпаклевание, покраска, оклейка и настилка требовали неусыпного внимания. Оля ездила в Отрадное почти каждый день, выслушивала отчёты мастеров и с удовольствием понимала, что всё же ремонт хоть и трудное дело, приносит видимые плоды и этим доставляет удовольствие.
Остатки свободного времени дома она посвящала чтению. Оля читала всё подряд, ведь в Испании столько читать не было ни времени, ни возможности. Дома же, тем более будучи совершенно свободной, она наслаждалась книгами.
А ещё Оля старалась не подходить к окну. Но её безумно манил этот засыпанный тополиным пухом двор, который приглашал полюбоваться собой. И... И желание. Она хотела, безумно хотела увидеть Диму.
И однажды её сильное желание исполнилось. Во двор въехала темная машина и плавно припарковалась напротив подъезда.
«Здорово!» – подумала Оля, глядя на искусную езду. И тут же смутное воспоминание заставило её вздрогнуть – она видела это пару лет назад…
Она застыла, когда поняла, что из машины вышел Дима. Нескольких секунд ей хватило, чтобы залюбоваться им – выглядел он замечательно. Женщину, приехавшую с ним, она увидела мельком – небольшого роста, стройненькая, черноволосая. Конечно же, жена. Только вот почему он не взял её за руку?
К книге Оля вернуться не сумела. Она сидела в своей комнате и посматривала на потолок, будто сквозь перекрытие могла увидеть Диму. Сидела, вспоминая те мгновения, в которые видела его. Щемящая сердце тоска тревожила Олю: какой же он замечательный! И он сейчас находится прямо над ней! Только вот...
– С женой, – вздохнула Оля.
Она не могла Диму видеть, но спустя несколько часов поняла, что может чувствовать его, как прежде. Потому что стоило ей подойти к окну, как оказалось, что Дима выходит из подъезда. С женой. И за руку её не держит. Ну, конечно, это его жена – небольшого роста, волосы чёрные... Они сели в машину, которая вскоре так же плавно, как и прибыла, выехала со двора.
– Надо успокоиться и как можно скорее переехать.
Казалось, её тянет к нему сильнее, чем прежде. Сейчас осязаемых преград с Олиной стороны нет. Только теперь несвободен Дима.
Оказалось, это безумно тяжело, и она только теперь до конца осознала, как больно было Диме в те два их расставания.
– Ничего, я справлюсь.
Оля успокоилась, когда двор стал погружаться в сумерки, будто потихонечку натягивал на себя тёмное покрывало. Она легко вздохнула и подошла к окну, чтобы полюбоваться предночными мгновениями, вдохнуть охлаждающегося воздуха и... Тут же увидела Диму, он выходил из только что лихо припарковавшейся машины. Он закурил и... посмотрел на её окно. Оля напрасно вздрогнула – благо, она стояла за тюлем в неосвещённой комнате.
Дима курил, а у Оли сердце стучало как обезумевшее. Эти четыре минуты были схожи с ощущением бушующего урагана, который разворошил все мысли, с таким трудом уложенные в её душе.
Она осторожно, чтобы не задеть занавеску, отошла от окна. И побрела в коридор.
– А куда же он жену отвёз? Может, она работает как-то... ночами? – деревянную дверь Оля держала открытой, потому что было слишком жарко, а это позволяло получать немного прохладного воздуха из подъезда. Она прислонилась к обивке второй, стальной двери. – А на наши окна он смотрел, потому что хотел встретиться с мамой. Но у нас не горит свет, значит, никого нет!
Оля знала, что родители готовы продать Диме гараж – они купили его когда-то только чтобы выручить соседа и пока гараж сдавали. Может, он об этом хотел поговорить?
Оля замерла и прильнула к глазку, когда услышала звук шагов. Это Дима поднимался по лестнице. В дверное отверстие Оля увидела, что на втором этаже он остановился и посмотрел на её дверь. Ей показалось, что смотрит Дима прямо на неё, и напряглась от волнения.
Дима подошёл к двери и коснулся ладонью обивки. Провёл рукой по дерматину и осторожно коснулся ручки. Оля удивилась – как она сдержалась и не вскрикнула, когда заметила шевеление дверной ручки. В это мгновение она, казалось, перестала дышать.
Оля услышала его вздох и в ту же секунду из глаз её потекли слёзы. Как она хотела открыть дверь и узнать...
...Началось безумное мучение. Каждое утро, проснувшись, Оля подходила к окну, чтобы посмотреть на Димину машину – где стоит, дома ли он или уже уехал?
А ещё, стоило ей почувствовать желание подойти к окну, она всякий раз видела Диму. Он подъезжал на машине или выходил из подъезда и направлялся к автомобилю.
Это было невыносимо.
Настолько тяжело, что Оля заставляла себя не подходить к окну, чувствуя влечение. Ну зачем видеть его? Такого замечательного и желанного! Зачем?
Зачем испытывать такие жуткие страдания? Надо постараться оставить себе только утреннее – она свежая, в хорошем настроении просто радуется тому, что он, её единственный любимый, есть. И не стоит мучить себя! Оля не ожидала, что будет настолько тяжело видеть его...
А тем более Дима время от времени находился в компании женщин. С какой-нибудь спутницей Дима обычно приезжал днём
Женщины были разные, и Оля догадалась, что та, небольшого роста с чёрными волосами не была его женой..
«Где же жена? – не раз задавалась Оля этим вопросом. – Что же у них произошло?»
И смотрела на Диминых женщин. На этих непохожих женщин – черноволосую, небольшого роста; рыженькую, высокую; блондинку, слишком худенькую... Дима по-очереди приводил их к себе домой, чтобы заняться сексом, – это вопросов не вызывало.
«Даже, возможно, жена временно отсутствует? И он... Ну нет, нет! Это вряд ли! – в порядочности Димы Оля не сомневалась. – Значит, у него новая жизнь. И?..»
Стоило Оле заметить Диму в обществе одной из его женщин, она принималась ходить по квартире, пытаясь прогнать тяжесть, моментально возникавшую и давившую на сердце. Она понимала – случается это оттого, что Дима занимается с ними сексом. Их он целует...
Она ходила по квартире, пытаясь избавиться от сердечной тяжести и стараясь подавить массу вопросов, которая возникала и множилась. Больше других её мучил вопрос – а что будет, если Дима узнает о моём приезде и уходе от мужа? И страдала Оля от того, что сама себе не могла позволить эту встречу и разговор, ведь она причинила Диме боль, расставаясь с ним не однажды, выбирая не его. Да и судьбе, видимо, эта встреча не была угодна. Уже два месяца прошло с момента её возвращения, а они ни разу не столкнулись.
– Почему же Дима с женой расстался? И почему этих женщин... несколько?
Конечно, о многом Оле могла бы рассказать мама. Но Любовь Васильевна была на даче, да Оля и не решилась бы расспрашивать её о Диме, вряд ли бы решилась...
Весь июнь у Оли щемило сердце. Она, казалось, стала чувствовать Диму ещё острее. Она по несколько раз в день видела его, стоило ей захотеть подойти к окну. Видела всех, кто был с ним... Оля вздыхала и едва-едва сдерживала слёзы – женщины выглядели счастливыми, и особенно, когда покидали Димин дом. Он всегда курил перед тем, как сесть в машину, и Оля видела: женщина прямо-таки стелилась перед ним, а он курил, посматривал на машину и изредка улыбался своей спутнице. Несомненно, женщины были в восторге от недавних любовных утех.
И Оля смотрела, смотрела, смотрела... На хоровод из этих женщин, улыбок, снисходительных взглядов Димы. Смотрела, пока однажды не увидела, что из Диминой машины вышла эффектная брюнетка – всё в этой женщине было подчёркнуто-изысканным, и раньше Оля её не видела. Смотрела и чувствовала, как дрожь осторожно крадётся к сердцу, – Дима взял эту красавицу за руку.
– Как когда-то жену... – прошептала Оля и слегка отодвинула тюль: Дима не стал даже мельком смотреть на её окно, слишком явно он увлечён этой женщиной. – Да, только жену он брал за руку и никакую из этих своих дам... А теперь вот эту.
Оля заплакала. Она поняла, что это для Димы серьёзно, а не простое удовлетворение сексуальных потребностей.
Этот кошмар продолжался неделю, каждый день Дима привозил эту брюнетку и каждый раз вёл её за руку не только в дом, но и к машине.
– Всё, – вздохнула Оля. – Ну всё, так всё.
Она решила. Больше она не будет высматривать, где припаркована Димина машина, перестанет думать о любви, которую она к нему испытывает, и начнёт заставлять себя не подходить к окну, чтобы приглушить эту свою чувствительность. И не будет осматриваться, нет ли Димы во дворе, не будет прислушиваться к шагам на лестнице, не будет бегом добираться до своего этажа, пока тихо... Всё.
Ей стало спокойнее. Теперь они точно по разные стороны. Она перестала оглядываться.
Но всё оказалось не так просто, как она хотела бы.
У Оли каждый раз слёзы наворачивались на глаза, стоило ей заметить, что Диму и эту брюнетку связывает не только секс, не только физиологическая потребность.
В субботу, в шестой день этих встреч, Дима привёз даму прямо с утра, а приблизительно в час дня они вышли из дома. За руки держась, конечно. Уехали. А приблизительно через два часа вернулись с продуктовыми пакетами. Дима позволил этой женщине выбрать продукты! И у Оли слёзы покатились из глаз. Она почувствовала такое… Никогда ещё подобного она не испытывала.
В воскресенье Дима с брюнеткой вновь появились утром.
– Интересно, гуляли где-нибудь всю ночь, или он её вечером всё же по месту жительства отвёз? – прошептала Оля. – Хотя... Нет, не интересно! А то совсем свихнусь! Ведь всё же, всё!
И Оля взялась готовить салат «оливье» – пока мясо, овощи и яйца сварятся, потом остынут, пока она сходит за горошком, маринованными огурчиками и майонезом, потом будет резать... Это трудоёмкое занятие придётся кстати.
Оля, как всегда аккуратно, нарезала продукты для салата, когда услышала доносившийся с улицы женский голос – видимо, по телефону разговаривала. Женщина эта заговорила о роликовых коньках, и Оля невольно приподнялась и посмотрела.
Дима недавно купил себе ролики. Оля видела, как он с абсолютно довольным лицом доставал коробку с роликовыми коньками. А ещё она несколько раз замечала, что он отправляется куда-то с рюкзачком – конечно, на коньках кататься.
– Представляешь, сейчас пойдём на роликах кататься! Я? Я буду учиться, а он умеет! Знаешь, такие классные коньки мне купил! Ага! – это была та эффектная Димина брюнетка, которую он водил за руку. – Что ты говоришь? Как он? Отлично! Кстати, это редкий случай, когда я хочу мужика, а не только он меня! Он, конечно, умопомрачительный... Жаль, пока не оставляет меня ночевать. На работу ссылается. Но я буду стараться, ради такого мужчины можно и наизнанку вывернуться.
Оля снова села за стол. Если бы не приготовление салата, слёзы капали бы из глаз бесконечно...
... – Ему хорошо. И я должна принять, что ему хорошо без меня.
Дима встретил эту женщину именно тогда, когда Оля, наконец, стала свободной. И это не случайно произошло. Это было расплатой, которую надо было принять.


* * *

– Ему хорошо. И это замечательно. Было бы плохо, останься он неприкаянным.
Оля повторяла эти слова изо дня в день. И справедливость этих слов не только успокаивала, но и утихомиривала остатки фантазий. Да ещё новая квартира в Отрадном, уже отремонтированная, начала забирать больше времени. Дни проходили в раздумьях о подборе обстановки и разъездах.
Один из дней выдался особенно насыщенным: Оля несколько часов потратила, чтобы подобрать всё для Митиной комнаты; заказала мебель и сделала несколько заездов с небольшими покупками.
– Устала, – вздохнула Оля, запирая дверь своего нового жилища. – Сейчас что-нибудь молочного куплю и… домой!
В универсам она решила не ходить – шагая от прилавка к прилавку, она потеряет там много времени, ведь всё вокруг такое соблазнительное в этих современных магазинах! Поэтому Оля решила воспользоваться советом Наташи и купить продукты на ходу, в тех самых палаточках, которые ей рекомендовала подруга.
Между палатками народу хоть и было предостаточно, Оля сделала покупки и с радостью выбралась из этой толчеи. Конечно, ведь устала она за сегодня изрядно…
Она побрела в сторону метро уже ни на что не обращая внимания. Усталость навалилась на неё в один миг. Оля даже не заметила, как оказалась на платформе.
Если бы ехать нужно было больше одной остановки, она задремала бы. Но поскольку «Владыкино» была следующая, Оля, включив «внутренний автопилот», выстояла возле двери, глядя на своё измученное поездками отражение.
Но, оказавшись на поверхности и вдохнув ароматного воздуха, источаемого Ботаническим садом, Оля улыбнулась. Надо же, ведь сейчас, несмотря на усталость, она почувствовала прилив легкости и жизненных сил.
Оля пошла наискосок, через детскую площадку, шла знакомыми двориками к своему дому и с удовольствием слушала аккуратный цокот своих каблучков. Она будто абстрагировалась от реальности.
«Сзади слышится стук каблучков, только он тяжелее, чем у меня. Интересно, женщина устала больше меня или это у неё шаг такой?»
Оля свернула к своему дому. Шаги, слышавшиеся сзади, оборвались. Оля невольно, мельком глянула назад и увидела стоящего возле угла дома мужчину. Мужчина провожал её пристальным взглядом.
«Странно…»
Но странность эта вызвала в ней всего лишь легкое недоумение, сопровождавшееся улыбкой. Слишком устала она, да и…
Оля вздохнула, и ей показалось, что со вздохом этим словно отпустила оставшиеся печали. И в подъезд своей родной пятиэтажки она входила с чувством удовлетворения: неужели она преодолела себя?
Видимо, действительно, преодолела, раз возле дома не приглядывалась к припаркованным машинам. И войдя в подъезд, она спокойно поднималась по ступенькам, не прислушиваясь, как это бывало недавно, к звукам.
Она остановилась возле почтовых ящиков, даже не обращая внимания на доносившиеся сверху голоса
В поле её бокового зрения попала черноволосая девушка небольшого роста.
«Понятно, у Димы сексуальный сеанс, как раз обычно в это время, – подумала Оля. – И это та, которую я видела первой, а не последняя секс-бомба. Интересно, почему? Может, у бомбы критические дни, а секс Диме необходим регулярно?»
Оля поразилась этим своим мгновенным вольным мыслям. И тут же вздрогнула. Она невольно посмотрела направо и увидела Диму. Он спускался по лестнице вслед за своей спутницей, но взгляд его был прикован к Оле. И какой взгляд!
Он буквально пожирал её своим взглядом, будто старался поглотить. Но в то же время взгляд его был обволакивающе-нежным. Невероятные Димины глаза заставили Олю задрожать и почувствовать – нет, ни от чего она не избавилась, ни с чем не смирилась, ничто не преодолела.
– Оленька... – он остановился на последней ступеньке. – Вечер добрый...
– Здравствуй, – едва произнесла она на вдохе.
Оба смотрели так, что холодок пробегал по спинам от желания прикоснуться друг к другу.
– Ты надолго? – наконец смог справиться с собой Дима и проводил взглядом черноволосую девушку, спускавшуюся и оглядывающуюся на него.
– Скоро уезжаю, – Оля не солгала, не позже чем через полмесяца она собиралась переехать.
– Я хочу поговорить с тобой...
Он попытался коснуться её руки, но она отступила.
– Нет...
– Нам надо поговорить. Обязательно, Оль.
Она помотала головой:
– Всё равно нет.
И побежала вверх по лестнице. Скорее, скрыться за спасительной дверью.
Оля не хотела, но тут же подошла к окну и встала за тюлем. Оказывается, Димина машина стояла перед подъездом, а она ведь не заметила!
Слёзы встали в Олиных глазах, стоило ей снова увидеть Диму…
…Он вышел из подъезда и на вопросительный взгляд его спутницы ответила сигнализация. Дима же кивнул, предлагая девушке сесть в машину. Сам он достал сигарету и закурил.
Дима стоял, смотрел на Олино окно. У него заметно задрожала сигарета в пальцах, когда он понял, что Оля стоит за полупрозрачной занавеской. И значит, она всегда была здесь, когда в последний месяц Дима смотрел на её окно!
– Я же подходил к двери несколько раз – в квартире было совершенно тихо, – Дима докурил. – Я ещё подумал, что до того хочу увидеть Олю, что кажется, будто я её чувствую...
Он столько раз хотел позвонить...
– И... значит, Оля столько всего видела!
_________________

Оля, спасибо за главу! и опять одни вопросы
Куда делась жена Димы? что за секс-марафон он устроил? если просто пока жена в санатории лечит андексит, а Дима восполняет нехватку секса за время лечения и присутствия жены дома, то Дима теряет очки в моих глазах. Ладно, он не любит жену. Но она-то его любит! Можно же было иметь уважение к ней? Да и кто же баб водит к себе домой?? одни и те же хороводятся...
что за мужик пожирал глазами Олю на рынке? почему-то кажется вряд ли просто случайный прохожий, но не Дима, ведь до того, как на лестнице он увидел Олю, не был уверен, что она приехала.
и главное. почему-то мне кажется, что потенциальная Жертва - вовсе не Оля.
Скорее бы продолжение

 » Глава 14

- Как мило! Стали продавать такие замечательные малюсенькие атласы Москвы! В кармане джинсов помещаются! На странице двадцать пять я поставил точку на обозначении домика, в котором находилась моя главная цель. И от этой точки нарисовал спиральку. На спиральке тоже отметил точечки. И… начал двигаться по ним. Двигаться, конечно, уже на местности.
Какое немыслимое удовольствие я получал! Ведь это Москва – шумная, многолюдная, непредсказуемая! Я никого специально не выслеживал, действовал, как стихийное бедствие, без разбора! Оп – и готово! Я даже не приглядывался, какие они! Главное – поймать, вырубить, отсечь, подержать в руке колышущуюся, ещё тёплую грудь, потом сжать её и получить немыслимое удовольствие!
Я столько напокупал себе красных и бордовых толстовочек. В разных местах, разумеется! Объездил почти всю Москву, с запасом покупал, да тем более подходящий цвет был не везде. Красный цвет замаскирует капли крови. Я же в светлое время выхожу. Двойной кайф!
Я действую часто. Так что скоро – Ботанический сад! Я словно сжимал круг, приближаясь к нему и доставлял себе удовольствие. Чем уже проходик, тем больше наслаждения! Теперь-то я понял, почему так привлекателен Ботанический сад – во-первых, там всё как на ладони, во-вторых, мечта моя неподалеку. Вот так-то! До цели – один шаг!
Этот сад – самое рисковое моё предприятие. После него я возьму паузу и постепенно, но решительно буду налаживать контакт с моей желанной. И ни за что не отступлюсь. Она ведь моё спасение!
Совсем скоро я забуду о своих забавах, забуду! Я стану счастливым! Наконец-то. И буду спокойно посвящать себе только любимому делу. Как же я хочу, чтобы новая жизнь случилась!


Глава 14

Июль полыхнул неслыханной жарой в тот день, когда Митя с бабушкой и дедом, уставшие от несколько суток накрапывающего дождя, вернулись в Москву. На даче очень тоскливо в дождь.
– Ну вот, – вздохнула Любовь Васильевна, включая вентилятор. – Не знаешь, что хуже – нудный дождик или такая жарища.
– Эта жарища началась только потому, что мы с дачи уехали, – Митя налил себе прохладного кваса. – Кому-нибудь налить?
– А на даче – речка, – вздохнул Михаил Николаевич и кивнул внуку.
– Ничего, прогреться как следует тоже нужно! – улыбнулась Оля, довольная возвращением родных. – А то бы закисли там!
Все дружно кивнули и рассмеялись – действительно, и обстановку сменить надо, да и по Оле они соскучились, ведь она, занятая новой квартирой, на дачу не показывалась уже давно, со дня рождения Мити.
К вечеру от духоты силы начали иссякать – есть не хотелось и начали возникать подозрения, что ночью вряд ли удастся уснуть. Поэтому решили пойти посидеть на скамеечке в уютном дворе, обильная зелень которого дарила прохладу.
Прогулка приободрила всех, только вот ночь проявила индивидуальный подход. Михаил Николаевич и Митя уснули мгновенно, а Любовь Васильевна и Оля ещё посидели за чашечкой прохладного чая, пережидая бессонные часы. Причём дочь довольно скоро сморил сон, а мама просидела у кухонного окна до рассвета.
...В шесть часов Оля услышала приглушённые голоса и проснулась. Оказалось, Митя с дедом поднялись и проголодались. И Оля с удовольствием помогла им с приготовлением завтрака.
– Мама, наверное, долго не могла уснуть, – вздохнула Оля.
– Знаешь, она и на даче-то плоховато спала, – кивнул Михаил Николаевич.
– Тогда давайте говорить ещё тише, – Митя озабоченно посмотрел на закрытую кухонную дверь.
Пока завтракали, почти не разговаривали. Но вот позже неизбежно завязался разговор. И Митя в общении солировал – рассказов о происшествиях на даче у него для мамы имелось предостаточно.
– Мить, а пойдём прогуляемся, – предложила Оля и подумала, что родителям, действительно, лучше жить одним, в относительном покое, как бы они не сопротивлялись. – Пока не жарко.
– Ага, пока прохладно, – улыбнулся Михаил Николаевич. – Всего-то двадцать градусов тепла.
– И половина седьмого утра, – кивнул Митя. – Мам, а где будем гулять?
– Можно в Ботанический сад пойти! – Оля напряглась от столь неожиданного предложения, вырвавшегося из неё. Ведь в Ботаническом саду она в последний раз была много лет назад, хотя это городское чудо находилось возле дома. И причиной тому были давние прогулки с Димой.
Она нечаянно опять резанула по начавшей затягиваться ране.
– Возьмите хлебушка, уточек покормите, – предложил дед.
– Можно! – громко согласился Митя, но тут же прикрыл рот ладошкой. – Пошли быстрее, а то всё-таки бабушку разбудим!
Действительно, было прохладно. По крайней мере, по сравнению со вчерашним душным днём.
– Мам, а ведь вход-то закрыт! – Митя остановился, стоило им дойти до дороги и увидеть ограду Ботанического сада. – Может, перелезем?
– Я вряд ли этот забор одолею. На решётке ни одной зацепки, да вдобавок острые концы!
– И что делать?
Оля улыбнулась:
– Знаешь, раз есть забор, значит, где-нибудь есть и дыра! Пойдём, слева ведь тропинка и наверняка есть лаз!
Они направились в сторону кладбища, и Оля заметила, как Митя слегка напрягся. Оля вспомнила, как девочкой тоже побаивалась. Но это пройдёт...
– А уже на работу едут!
К метро шли люди, не слишком много, но это позволяло не присматриваться к одиноким прохожим. Но всё же Оле тоже стало слегка не по себе, когда они миновали асфальтовую площадку и оказались между двумя стенами из деревьев и кустарников. А тем более впереди мелькнула спина...
– Я думал, мы одни будем!
– Наверняка на работу мужчина идёт! Там же депо и какие-то мастерские впереди.
– А-а... понятно.
– И в саду точно уж есть народ!
И всё же напряжение витало поблизости, и Оля даже успела пожалеть, что именно в Ботанический сад они отправились, ведь можно было погулять и возле дома, зелени там тоже немало!
Спина незнакомца, облачённая во что-то красное, мелькнула пару раз и исчезла. А буквально через тридцать метров они заметили брешь в ограде.
– Дыра!
– И приличная.
Оля с Митей пробрались на территорию Ботанического сада и двинулись налево, в сторону Японского садика. Им навстречу время от времени попадались прогуливающиеся пары, и Олина тревога окончательно улеглась. Не одним им не спится и хочется подышать свежим воздухом. И что на неё нашло? Да и папа их не отпустил бы... Всё замечательно – в любимом саду прохладно и не слишком безлюдно!
Возле Японского садика был пруд, в котором вольготно плавали утки, наслаждаясь абсолютным покоем. Их-то и покормили Оля с Митей!
– Мам, смотри, утята! – прошептал Митя.
– Да! И надо же – несколько семей!
– Значит, они в июне вылупливаются!
– Ага!
После они посидели на лавочке. Митя с увлечением рассматривал решётку, за которой скрывался Японский сад, и пришёл к выводу, что залезть туда не составит труда, потому что поперечные перекладины лучше любых ступенек.
Оля улыбнулась и отказалась от этой авантюры.
– Мам, а давно Японский сад здесь разбили?
– По-моему в 1985 году.
– А так здесь больше ничего не изменилось?
– Лавочки поменяли, – Оля похлопала рукой по деревянным балкам. – Раньше были изогнутые и из узеньких реечек.
– А какие удобнее?
– Мне те больше нравились.
– А ещё чего-нибудь?
– Ещё закрыли часть сада, где высажены ягодные кустарники.
– А! – улыбнулся Митя. – Наверное, там всё посетители съедали!
– Угадал.
– А ещё? – не унимался он.
– А ещё был огромный гранитный камень и на нём было написано – «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить». Это слова Маяковского.
– А, это про вождя Октябрьской революции 1917 года! Ну да, ведь памятников ему было сотни поставлено! – Митя покачал головой. – Надо же, даже в Ботаническом саду его отметили, удивительно, что бюст не поставили.
– Бюст бы пугал! Представляешь, идёшь, а за кустами будто кто-то притаился!
– Точно, – засмеялся Митя. – Мам, а сейчас вроде этого камня нет!
– Убрали.
– А ты помнишь, где стоял этот гранит?
– Да. Если отсюда по левой аллейке пойти, как раз выйдем к тому месту.
– А пойдём?
– Пошли.
Они обошли пруд и направились по аллейке, идущей вверх. Оля поглядывала на сына – за прошедший год он одолел два тома энциклопедии для детей об истории России, и его никакое имя не удивляло, даже советских вождей.
– А что, стоял камень тут как в сказке, на распутье! Очень удобное место! – оценил Митя. – А куда теперь пойдём?
Они решила дойти до пруда на границе с ВДНХ, а потом, по центральной аллее, двигаться в сторону выхода.
Оля с Митей шли неторопливо, время от времени присаживаясь на скамеечки.
– Мам, а может, пойдём куда-нибудь налево и пройдёмся до выхода вдоль ограды? Там прямо лес густой и, значит, прохладнее!
– Можно!
Они поднялись с очередной скамеечки. И тут Оля заметила, что впереди, из гущи деревьев, вышел мужчина. Он быстро мелькнул по аллее и скрылся за зарослями какого-то кустарника.
– Мам! А это не дядя Дима? – оживился Митя.
– Нет... – Оля замерла: мужчина, мелькнувший перед ними был в чём-то красном, а совсем недавно перед ними шёл незнакомец в такой же одежде. – С чего ты взял?
– Не знаю... Показалось.
Оле же сейчас подумалось, что это был Юра... Она не разглядела, какого цвета волосы, но вот очертания фигуры...
«Митьке кажется желаемое, а мне мерещится пугающее».
– Показалось, – прошептала Оля, успокаивая себя.
– Мам, давай здесь свернём!
Они дошли до кустарника, за которым скрылся незнакомец в красном, там оказалась круто поворачивающая аллея. Пройдя по ней, Оля с Митей остановились – слева густая стена достаточно высокого кустарника, а справа высился настоящий тёмный лес.
Жутковато...
Они постояли несколько минут – перед ними был совершенно непредсказуемый поворот.
– Мить, пойдём обратно, – предложила Оля.
– Пойдём.
И они, не сговариваясь, пробежали до центральной аллеи.
Этот разгон подействовал на Митю, и он принялся вприпрыжку носиться то вперёд, то назад. А Оля вспомнила, что именно эту боковую аллейку показывал ей Дима и предупреждал, что это неуютное, уединённое место. Единственное такое, потому что везде Ботанический сад был пронизан тропинками, по которым всегда кто-нибудь, да проходил. А это место пугало...
Оля окликнула Митю и попросила бегать только перед ней и оставаться поблизости. Она вспомнила спину незнакомца в красном и почувствовала неприятную дрожь. Оля испугалась своих ощущений...
В Ботаническом саду они пробыли три часа. Перед выходом отдохнули на скамеечке, чтобы набраться сил – предстояло пересечь достаточно большую площадь, которую уже успело залить жаркими солнечными лучами.
На выходе удивило одно – подъезжающая к воротам «скорая помощь». Оля с Митей удивлённо переглянулись, а потом кивнули друг другу: конечно, на такой жаре кому угодно может стать плохо.
Во дворы они свернули сразу – лучше идти дольше, но в тени. А когда добрались до своего дома, то...
Дима стремительной походкой выходил из подъезда. Заметил он их почти сразу и приостановился.
– Оленька... – прошептал он и улыбнулся.
Оля прочла это по его губам и смутилась. А тем более он так смотрел на неё!
– Дядь Дим! Привет! – Митя хотел было рвануться к нему, но постеснялся мамы.
– Утро доброе! – Дима через мгновение был возле них – Уже гуляете?
Митя с удовольствием пожал Диме руку.
– Мы в Ботанический сад ходили! – мальчишка не отпускал его руку. – Пока не жарко!
– Да, даже ночью душновато! – Дима явно только что вышел из душа – волосы были мокрые, он бесспорно торопился куда-то. Дима посмотрел на Олю тревожно. – В Ботанический сад? – их взгляды встретились. Они без слов поняли друг друга. И Дима понял, что им всё же удастся поговорить о… и… Но не сейчас…
У Оли дыхание перехватило – она почувствовала, что очень, очень-преочень хочет обнять Диму. Хочет невозможного. Хочет невозможного, потому что нельзя забывать о Димином увлечении, о женщине, которую он водит за руку.
– Вы далеко не забирайтесь там! Тем более в такую рань, – из его груди вырвался вздох сожаления.
– Мы по центральной аллее в основном гуляли, – Оля старалась не смотреть на него, он слишком хорошо выглядел в этот момент.
– Мить, а я купил себе роликовые коньки и научился кататься! – Дима присел перед мальчиком, их руки всё ещё не разжимались. – Может, сходим, погоняем вместе?
– Здорово! – Митя взглянул на Олю. – Мам, можно?
– Да, – тихо ответила она и посмотрела на Димину машину, не знала, куда деть взгляд. – «Этой женщине ты, Димочка, тоже купил ролики, чтобы вместе с ней кататься».
Дима поднялся.
– Я пойду... Тороплюсь.
– Пока, дядь Дим! – Митя нехотя помахал ему рукой, которую пришлось убрать из его крепкой ладони.
– Позже договоримся насчёт коньков, Мить!
– Ага!
Дима внимательно посмотрел на Олю – никак он не мог разобраться в том, что она чувствует... Им необходимо поговорить!!! Но как это лучше сделать?
Эх, жаль, что он сейчас торопится…
…Остаток дня Оля провела в задумчивости. Димин взгляд не покидал её, и восторг боролся с сомнением, доставляя беспокойство душе. Чтобы отвлечься, она перебирала в памяти сегодняшнюю прогулку с сыном: утренняя таинственность Ботанического сада сделала весь день каким-то необычным. А в самый разгар дня Оля узнала, отчего отчасти металась её душа в тревоге.
Перещёлкивая телепрограммы, Оля наткнулась на криминальную хронику – вид центрального входа в Ботанический сад привлёк её внимание.
И оказалось... сегодня, когда они с Митей гуляли в Ботаническом саду, там было совершено зверское преступление. Неизвестный напал на женщину и отсёк ей грудь – чудовищно. Оля с содроганием вспоминала этот репортаж – жутко окровавленная простыня, которой была прикрыта женщина, милиционеры, пытающиеся отстранить репортёра и оператора, врачи, спешащие к пострадавшей. А потом... оказалось, что эта та круто поворачивающая аллейка, вдоль которой рос густой кустарник – именно оттуда Оля с Митей вернулись, не решившись пойти, испугавшись. Это была аллейка, о прогулках по которой её когда-то предостерегал Дима. Да и его самого они встретили сегодняшним утром...
– Кошмар... – шептала Оля, но не переключить канал, ни выключить телевизор не могла, её словно гипнотизировало происходящее на экране. А тем более журналисты взялись за собственное расследование.
Оказалось, что в их округе это уже не первое такое преступление. Оля с удивительной точностью запомнила улицы, на которых произошло то же, что и в Ботаническом саду. И когда, наслушавшись до одури всего этого, она взяла схему Москвы и принялась смотреть... Выяснилось, что места эти расположены по кругу, преступник будто по спирали подбирался к... их «небермудскому» треугольнику, к их кварталу.
– Нет, может он просто орудует в нашем районе. Вот и всё. Только... его не поймали... А отметить места преступлений мне взбрело в голову из-за...
И тут будто возникла ярчайшая вспышка. По Олиной спине пробежал заставивший содрогнуться холодок. Ведь точно такое же произошло тринадцать лет назад, когда она проходила педагогическую практику в пионерском лагере!
– Это было в восьмидесяти километрах от Москвы... Я ещё в те дни была выходная, гуляла за территорией лагеря и случайно не попалась на глаза этому человеку.
Оля помнила, как в те дни было зыбкое и жутковатое настроение у всех, в лагере ввели карантин, за территорию никого не выпускали.
– Неужели это тот же самый человек?

* * *

Юрию Тихомирову хватило нескольких часов, чтобы освежить в памяти, насколько он оторван от этой жизни и в очередной раз убедиться, что ему эта жизнь не нужна. И здесь он в последний раз!
Поэтому он дал себе установку, что справиться с проблемой нужно без затягиваний. Нервничать нельзя. Нужно думать о возвращении в Испанию. И после – забыть всё, как страшный сон.
Но… загад не бывает богат – именно этим ответила Юрию родина. С каждым днём пребывания в Москве Юра раздражался всё больше и больше. Его не устраивало почти всё. И это тормозило движение к желанной цели, поскольку для успеха ему необходимы были спокойствие в душе и уверенность во взгляде и поведении.
- Ольга должна увидеть меня в самом выгодном свете!
А он ни как не мог справиться с нарастающим раздражением. Не устраивало всё – от ассортимента магазинов, до помещений, в которых эти магазины находились; от асфальта, до людей, которые по этому асфальту ходили; от звучащей русской речи, до всех надписей на рекламных щитах. Это был кошмар. И усиливался этот кошмар мыслью, что Оле-то здесь, наверняка, всё нравится!
Он наглухо задёрнул шторы в своей квартире.
- Хорошо, что у меня есть это убежище!
Юра даже поначалу не дотрагивался до своего ноутбука, игнорируя общение с поклонниками, поздравлявшими его с выигранным чемпионатом и званием лучшего бомбардира. Ничего пока не хотелось… Даже секса.
Наконец, Юра смирился с окружающим кошмаром. Но поскольку сил на достойную встречу ещё не хватало, он решил посмотреть на Олю издали. Полюбуется на неё, посмакует и… Решится на разговор.
…Юра даже подивился – настроение улучшилось, стоило ему увидеть Олю наяву! Чудненько! Вот он походит за ней, а потом решится подойти.
Юрий Тихомиров невидимой тенью сопровождал жену, пока не заметил, что есть мужчина. И этому мужчине нравится Оля, Юрина жена! Он с таким обожанием смотрит на неё, на чужую женщину!
- Я его удавлю! – процедил Юра.
Юра понимал – теперь ему и подавно покоя ждать нечего. Всё, что он имеет сейчас обеспечил себе сам.
Никогда, никогда он не простит себя за то обращение, какое он позволил себе с Олей, пользуясь ситуацией. А она смирилась и терпела ради Митьки...
А уж то, что он ударил сына!.. Юре теперь казалось, что это он себе нанёс жутко болезненный удар, от которого оправиться невозможно. Даже время не излечит.
И обнадёживало единственное – Оля сможет со временем простить его, да и Митька в силу возраста даже забудет всё. Возможно. Только бы ему не помешало нынешнее положение, совершенно неожиданный расклад! Уж чего-чего, а этого Юрий Тихомиров никак не ожидал. Надо же – мужчина какой-то и его Оля!
– Надо бы мне его хорошенечко рассмотреть!
Поразмыслив, Юра решил обратиться в детективное агентство. Он выбрал то, офис которого находился в центре города, – Юра посчитал, что эти детективы преуспевают, раз способны оплатить помещение в районе Бульварного кольца Москвы. И значит, головы у них работают нормально.
Он отправился в один из многочисленных переулков в районе Неглинной улицы. Нашёл нужную дверцу довольно быстро – разговаривающий с ним по телефону сотрудник точно описал их местоположение. И то, что помещение оказалось подвальным, нисколько не смутило Юрия. Подвал шикарного особняка и сам был на хорошем уровне.
«Ремонт и обстановка, что надо!» – отметил он про себя. А ещё Юре пришлось по душе строгая секретность: документов с него не потребовали, а то, что платить надо было авансом и наличными его вполне устраивало. Всё по-деловому и без обмана.
Человек, беседующий с Юрой, произвёл благоприятное впечатление, и Юра с удовольствием поделился своей проблемой. При этом разговор записывали на видеокамеру – это Юре объявили, как одно из условий. В дальнейшей разработке его темы такая запись очень поможет.
Выслушав, принимавший Юрия детектив предложил помимо сбора информации организовать видеонаблюдение.
- Наш психолог посмотрит, и тогда желания и намерения этого мужчины будут ясны. И оградить от него вашу жену станет проще, да и у вас козырь будет лишний.
Юра согласился.
И уже через два дня узнал, что мужчин, интересующихся его женой, двое.
- Продолжаем работать? – поинтересовался детектив.
- Обязательно, - кивнул Юра, глядя на фото этих мужчин. – «Один, этот… А второй-то!!!»
Второй был тем, кого и заметил Юра. Он напряжённо всматривался в глаза мужчины на фото – тёмные, глубоко посаженные, будто… Юра похолодел – он узнал незнакомца…
- С вами всё в порядке?
Юра вскинулся. И поспешно кивнул.
- Не ограничивайте себя, делайте всё возможное, мне нужна полнейшая информация.
Деньги его не волновали, а тем более речь шла о том, чтобы вернуть расположение Оли.
- Завтра вечером, помимо полнейших, подробнейших досье, будут готовы их психологические портреты. Приезжайте к семнадцати часам.
- Спасибо. Всего доброго.
Детектив посмотрел Юре вслед и потёр подбородок – да, такого клиента у них ещё не было…


* * *

Оля занялась составлением теста. Она готовилась выяснить уровень знаний своего четвёртого класса. Выяснить, а потом постараться довести детей до степени стабильного класса с высокой успеваемостью. У неё было много наработанного материала, а тем более успехи Мити, которого она обучала по своим разработкам, давали уверенность.
– Даже если проработаю в школе только год, до выхода той учительницы из декретного отпуска, материала хватит, чтобы написать книгу и дать жизнь своим задумкам! А в следующем году систематизирую материал и напишу.
Она планировала максимально загрузить себя, хотя и так предстоящий учебный год готов был стать насыщенным. Ещё бы – дополнительная работа, новая квартира, и Митя в школу идёт полноценно!
Она очень надеялась, что всё это поможет ей найти успокоение. И вообще, с глаз долой – из сердца вон...
...Оля с удовольствием потянулась, закончив работу. Она так хорошо потрудилась в тишине: Митя уснул после обеда, а родители отдыхали в прохладе своей спальни.
Она подошла к окну и улыбнулась. Всё же нет лучше места, чем их квартальчик, их тупичок, их небермудский треугольничек! И никакие вспышки преступной деятельности не портят обаяния этого зелёного уголочка Москвы.
– Митька-то разоспался! – прошептала вошедшая к дочери Любовь Васильевна.
Оля улыбнулась маме.
– Встал очень рано, потом нагулялся!
– Ага! Начитался, наелся и... уснул! – Любовь Васильевна подошла к окну. – Замечательно у нас... Совсем мало в Москве таких двориков осталось.
Оля кивнула и вздохнула. Этот вздох сожаления застрял в её груди, да так, что причинил нешуточную боль. А всё из-за того, что перед их окнами остановилась Димина машина.
Дима вышел из машины и, конечно, закурил. Он стоял и неотрывно смотрел на свой автомобиль.
– Димочка приехал, – улыбнулась Любовь Васильевна. – Скоро купит новую машину, и тогда мы обратно продадим ему гараж.
Оля удивлённо посмотрела на маму – Любовь Васильевна знала намного больше, чем она предполагала. Но ни о чём спрашивать не стала, хотя и очень хотелось. Она всё решила – всё!
В это время к Диме подошла какая-то девушка. Оказалось, она живёт в соседнем подъезде. Девушке понадобилась консультация Димы по поводу её машины, недавно купленной.
Оле показалось, что девушку больше интересует Дима. Ну ещё бы...
– Ишь ты, – покачала головой Любовь Васильевна.
– Наивная, – Оля сплела пальцы, пытаясь справиться с подступившей дрожью. – У него целый табун. Хотя... ещё одна не помешает.
Они помолчали. Некоторое время обе с интересом наблюдали за Димой и юной автомобилисткой, получающей у него консультацию.
– Вот интересно, ¬– Любовь Васильевна осторожно глянула на дочь. – В общем-то обыкновенный мужчина, а женщин к нему словно магнитом притягивает.
– Что ты, мам, – вздохнула Оля. – Он шикарный...
Оля вздрогнула, а мама загадочно улыбнулась.
– Оленька...
– Слишком много женщин!
– Оль, Дима ведь развёлся. Он делал, казалось, невозможное для мужчины, стремящегося излечить жену от бесплодия. Но... ничего не вышло. Она сама предложила Диме развод. Видимо, очень любила его, хотела, чтобы он стал счастливым. Она вернулась в Ташкент, – Любовь Васильевна кивнула в сторону Димы. – А он остался. Совершенно один! Ты не представляешь, как он метался, Оля. Потерянный... Ему вдвойне было плохо!
– Да, – прошептала Оля, она поняла маму.
– А потом стали появляться эти женщины. В общем, они его спасли. Ведь частый секс повышает самооценку, делает человека увереннее и красивее. А тем более одинокого мужчину.
Оля ничего не сказала. Она молча смотрела, как Дима улыбнулся стоящей возле него девушке и помотал головой. Та в свою очередь пожала плечами и пошла в сторону своего подъезда.
Дима мельком глянул на Олино окно и направился к своей двери.
...Оля вздрогнула, услышав дверной звонок. Это Дима пришёл, она не сомневалась. Поэтому осталась стоять возле окна, глядя на его автомобиль.
Голоса, доносившиеся из прихожей, растеребили ей сердце. Вот спокойный мамин, вот очень, очень красивый Димин... А это Митя возбуждённо, весьма радостно что-то говорит – значит, уже встал...
Наконец, дверная дверь хлопнула.
В Олиной комнате вновь показалась Любовь Васильевна.
– Оль, можно Митя с Димой сходят в Ботанический сад покататься на роликах?
Дима хотел сам поговорить с Олей, но Любовь Васильевна решила уладить этот вопрос лично.
– Я не отпущу ребёнка с посторонним человеком.
– Этот человек не посторонний, ты в его честь сына назвала, – спокойно ответила Любовь Васильевна.
Оля посмотрела на маму, и на глаза постепенно набежали слёзы.
– Оль, мы сходим вместе, хорошо? – Любовь Васильевна подошла к дочери и погладила по плечу. – Я их кроссовки поношу, пока кататься будут!
Оля кивнула.
– Идите... – тем более Мите она пообещала уже.
Любовь Васильевна обняла дочь, погладила по спинке, а потом усадила на диван. Оля уткнулась в мамино плечо, и слёзы потекли обильным потоком.
– Оленька, прошу тебя, подумай о себе! Позволь себе стать счастливой!
– Я не знаю, мам... – всхлипнула Оля. – А Митька?
– Митька вырастет, а ты и не заметишь, как эти годы пролетят! И потом – Дима его обожает! Я это точно знаю.
– Да... Даже говорил, что... Митьки нам хватит, если я больше рожать не хочу... Давно говорил...
Теперь настала очередь Любови Васильевны сморгнуть слёзы и подавить удивление. Теперь настоящей любви будто и нет – секс и расчёт. А тут… Да за такое чудо нужно бороться!
– У тебя сейчас самый лучший возраст. Всё происходит осознанно, но годы ещё не потеряны! Как никогда осознанно и этим надо наслаждаться! Главное – собраться и не упустить свой шанс!
– В третий раз... – прошептала Оля.
– В самый раз, дочунь...
– Мам...
– Мы завтра поедем на дачу...
– Думаешь, правильно?
– Правильно, побудь дома одна! И всё само собой разрешится.
Любовь Васильевна была уверена – что-то должно произойти отнюдь не прозаическое, потому что судьба дочери подошла к самому крутому повороту.
_________________

Ольга, спасибо!!! С нетерпением жду 15 главу!!!!!

автор меня окончательно запутала
спасибо за главу!
_________________