Сплетни живут не только под лестницей (ИЛР, 18+)

Стефания, спасибо за продолжение! Как всегда переплетение судеб и характеров героев не дает скучать, читая этот роман!

Уверяю, скучать вам не дам! По крайней мере, буду изо всех сил стараться.
_________________

Стефания Спасибо, за продолжение!!!пока только разбираюсь в хитросплетениях и наслаждаюсь этим!!

Это хорошо, но главные хитросплетения ещё впереди.
_________________

 » Глава 4

ЛЭТЕРИ.
Когда мистер Смит говорил Беатрис, что американец молод и весьма недурен собой, то он ничуть не преувеличивал. Белокурый, темноглазый, с улыбчивым лицом Лэтери отличался от знакомых сестрам Джонсон джентльменов разве только сильным загаром.
Возможно, при других обстоятельствах Беатрис ничего бы не имела против ухаживаний молодого человека, но только не сейчас. Немалую роль в её мгновенно вспыхнувшей неприязни сыграло знакомство с сэром Генри. Разве можно было сравнивать этих мужчин? Мужиковатый янки и баронет с внешностью эталона мужской привлекательности.
Единственным светлым моментом в данной ситуации стал приезд Николаса Смита, которого друзья и домочадцы звали коротко – Ник.
Беатрис любила своего кузена. В детстве они часто играли, выдумывая сотни всяческих забав. Небольшого роста, с приятными манерами и быстрыми темными глазами Ник нравился окружающим, но ни одна из знакомых ему девушек не могла похвастаться его особым вниманием. Он всегда принимал на себя роль друга, наперсника или приятного собеседника.
В свои двадцать пять лет молодой мистер Смит был вовлечен в семейный бизнес и показал себя хватким и напористым дельцом. Леди Уэсли не раз хвалила племянника за прилежание и работоспособность. А ведь ещё была удачливая игра на бирже, о которой никто не подозревал. Где уж тут флиртовать с девушками! У него не было на это времени, да и особого желания тоже.
Правда, одно время Ник строил планы женитьбы на кузине, к которой испытывал серьезные чувства, но отец и тетушка дали ему ясно понять, что они намерены по-другому устроить жизнь Беатрис, и он смирился. А что тут можно было поделать?
Вот и сейчас Ник доброжелательно представил кузинам своего спутника. Мистер Лэтери по очереди поклонился девушкам, но понятно, что его взгляд сразу же остановился на Беатрисе, и больше от неё не отрывался. Досадливо прикусив губу, той пришлось принять участие в беседе.
Впрочем, сестре пришла на выручку Мэри, тем самым значительно облегчив первые часы пребывания американца в их доме.
- Как давно вы покинули Америку и где там жили? - спросила она мистера Лэтери, усиленно демонстрируя интерес к его особе.
- Я выехал из Нового Орлеана ещё осенью, немного путешествовал, но к весне собираюсь обратно. Моя семья помимо дел с вашей компанией занимается торговлей хлопком, и целью этой поездки было заключение новых договоров с ткацкими фабриками на поставку хлопка, - с готовностью объяснил тот, обрадовавшись возможности завязать непринужденный разговор.
Молодой человек очень волновался, приглядываясь к предназначенной ему девушке, и при виде её хмурого лица, почувствовал себя неуверенно.
- Так вы живете в Америке, и вашей семье принадлежит вторая часть акций заокеанской компании Джонсонов? - Мэри не стоило труда изобразить неведение, но все равно в голосе прозвучала насмешка.
Беатрис кинула на сестру предостерегающий взгляд и благоразумно решила сама вступить в разговор.
- Вы в первый раз в Англии?
- Нет, - нервно улыбнулся собеседник,- я учился вместе с Ником в Коммерческой школе, и хорошо знаком по предыдущим приездам с леди Уэсли и с вашим дядюшкой.
- Вам нравится в Англии?
- Здесь очень холодно зимой, а я не привык к снегу!
- А я, наоборот, - с нажимом произнесла Беатрис,- очень люблю снег!
Лэтери смутила столь явная недоброжелательность, но он снисходительно и мягко улыбнулся.
- В Новом Орлеане много хлопка, а он очень похож на снег!
Обрадовавшись, что они все-таки заговорили, Мэри с Ником постарались отойти немного в сторону, чтобы не мешать.
- Куда вы приглашены на Рождественские праздники?- поинтересовался молодой человек.
Мэри не ожидала вопроса, поэтому её щеки ярко вспыхнули от волнения.
- Сэр Генри Дартуэй дает рождественский бал, и он прислал общее приглашение для всех.
- Вот как? – задумчиво протянул Ник и тайком взглянул на Беатрис. - Сэр Генри холост и достаточно привлекателен, чтобы вскружить головы всем девчонкам в округе. Может, есть смысл отказаться от приглашения? Пусть Джеймс и Би используют это время для лучшего знакомства друг с другом.
- Они могут знакомиться и танцуя,- яростно возразила возмущенная Мэри,- в кои-то веки в Бэкхэме появилась возможность повеселиться, и у тебя, Ник, сразу же появились возражения!
- Ладно, ладно,- молодой человек сразу же пошел на попятную,- разве я против, просто…
А что «просто» он и сам не мог пояснить. Бывает иногда - внутренний голос нам настойчиво твердит, что лучше воздержаться от какого-либо поступка. Но Ник всегда отличался здравомыслием, и понимал, что идея отказаться от бала никогда не вызовет энтузиазма у юных девушек, поэтому мудро отступил.
Второй раз имя Дартуэя всплыло за ужином, где обсуждалась завтрашняя поездка на бал.
- А что за человек, этот сэр Генри? – поинтересовался Лэтери.
- Баронет, - пожал плечами Ник, - что ещё к этому можно добавить?
- У нас в Америке о человеке судят по делам, заработанному состоянию и умению делать деньги. А чем занимается ваш баронет?
Домочадцы мистера Смита недоуменно переглянулись. Вопрос им показался неуместным. Чем занимается баронет? Является баронетом! Разве этого недостаточно? Но что возьмешь с янки? К гостю решили отнестись снисходительно.
- Сэр Генри редко покидает усадьбу, и с жителями Бэкхэма, если и общается, то только по делам, - спокойно объяснил мистер Смит,- мы люди слишком разных кругов, чтобы оценивать друг друга!
- Что же, если он баронет, то нельзя о нем и мнения иметь?
- Почему же, можно! Только оно его в даже самой малой степени не касается. У Дартуэя своя жизнь, титулованные друзья и родня. Мы для него как бы ни существуем! Говорят, что ему приходят письма из далеких экзотических стран - толстые, огромные конверты! Но никто не знает, кто и о чем пишет сэру Генри, и сомневаюсь, чтобы кто-нибудь осмелился поинтересоваться. А ты, парень, спрашиваешь, каковы его доходы и каков его бизнес?!
-Это всё потому, что у вас в Англии слишком много значения придают титулам,- возмущенно заметил Лэтери,- у нас в Америке люди не подвержены таким предрассудкам. И я всегда могу подойти к человеку с любым вопросом! И если он джентльмен, то ответит мне!
Спорное утверждение. Сидящим за столом людям показалась дикой сама мысль, что кто-то свободно может подойти к ним, да ещё с любым вопросом. Но кто их знает, этих янки? Может, в их Америке все так устроено, что каждый имеет право сунуть нос в твои дела?!
- По-моему, дело не в предрассудках,- осмелилась заметить Беатрис,- а в том, что баронету не о чем с нами разговаривать. Он выше нас по положению, воевал…
- Может, и так,- со смехом согласилась Мэри,- но, надеюсь, сэр Генри не потребует особенного ума и знатности от партнерши по танцам? Уж здесь-то мы ему покажем кто мастер этого дела, не сообразуясь с его доходами и титулом!
- Не сомневаюсь,- ядовито поддел её Ник, - но для того чтобы поразить баронета в самое сердце искусными па, остается сущая малость…, нужно, чтобы он вас, дорогая кузина, пригласил на танец.
Ответом на этот выпад был удар салфеткой по руке, которым наградила нахала Мэри. Но тот ловко увернулся и опять начал дразнить, предрекая ей участь весь бал просидеть, подпирая стенку. Расшалившуюся молодежь едва призвал к тишине мистер Смит, сурово напомнив, что нужно уважать хлеб, который ешь. Но он и сам едва удерживался от облегченной улыбки, радуясь, что Лэтери сумел вписаться в их маленькое общество.
Надо ли говорить с какой тщательностью и волнением готовилась к балу Беатрис. Как она себя не корила, ей очень хотелось вновь встретиться с сэром Генри. Хотя бы для того, чтобы проверить - не окажется ли он менее привлекательным, чем ей показалось в гостях у Годдартов.
Как всегда перед таким событием было море хлопот с платьями, бантами, туфлями. Все нервничали – как подобрать наряд к лицу, в какое время правильнее появиться. Это были очень важные стратегически вопросы, которые мистер Смит категорически отказывался решать.
- Приглашают к девяти, значит нужно и быть в девять,- твердил он на все замечания,- вы там до утра надумали пробыть? И не думайте, к полуночи все должны спать в постелях! И зачем такие открытые платья? Вся грудь наружи! Так и до чахотки недалеко, прикройтесь косынками!
- Но дядюшка,- взвыли племянницы, - все сейчас так носят! И как мы удалимся в начале бала, это будет оскорбительно для сэра Генри!
- Да вот делать ему нечего, как только следить, когда вы уедите. Ну, хорошо, побудем до часу, и спать! Добрый сон - залог здоровья. Да и что вам в том доме искать?
Но у собирающихся на бал племянниц были собственные соображения на этот счет.
Дартуэй-холл оказался достаточно большим поместьем, окруженным обширным, переходящим в лес парком. Старинный с пристройками дом, судя по безупречному фасаду, содержался в идеальном порядке. Впечатляла и широкая подъездная аллея, ведущая к парадному подъезду особняка. Сейчас здесь длинной вереницей выстроились экипажи приглашенных жителей округи, спешивших выразить свое почтение ленд-лорду.
На вершине лестницы в парадные залы дома гостей встречал не только сам Дартуэй, но ещё и обворожительный джентльмен - его брат лорд Уоррен.
Наблюдательная Мэри, пока они дожидались своей очереди быть представленными брату хозяина дома, возбужденно шепнула сестре:
- Посмотри, какой интересный мужчина! Он как будто сошел со страниц увлекательного романа. Такой значительный, с утонченными манерами, а насколько красивые у него глаза!
- Мэри, ты теперь готова увлечься лордом Уорреном? – Беатрис с трудом растянула губы в улыбке.
Она впала в панику, едва осознав, что в нескольких шагах от неё находился сэр Генри.
Иное дело Мэри. Та только пожала плечами, придирчиво оглядев себя в зеркале:
- Почему бы и нет! Ручаюсь, что это неординарная личность – кавалер плаща и кинжала. Би, - озабоченно попросила она сестру, - посмотри, не завернулся ли у меня пояс сзади?
Беатрис внимательно осмотрела спину Мэри в поисках недочетов. Но нет, шелковое платье фисташкового цвета сидело на той идеально, без малейших морщинок, несмотря на простоту фасона. Сестра умела носить вещи, и прекрасно выглядела в туалетах ярких цветов, а уж все оттенки зеленого были особенно ей к лицу. Сама же Беатрис из-за белокурых волос и светлых глаз была обречена носить платья смазанных пастельных оттенков. Они выгодно подчеркивали её нежную миловидность, но сейчас девушка предпочла бы надеть что-нибудь более привлекающее внимание, чтобы не затеряться в толпе обряженных в блеклые платья дебютанток, хотя и понимала, что это неуместное желание.
Братья встретили новых гостей вполне радушно. Но, к удивлению всего семейства Смитов, лорд Уоррен особенно заинтересовался краснеющей и заикающейся от смущения Беатрис, и сразу же пригласил девушку на два первых танца к явному неудовольствию Лэтери, который не догадался этого сделать заранее. А вот сэр Генри доброжелательно улыбнулся Мэри, пожелал хорошо повеселиться, и обернулся к следующим гостям, так и не пригласив её на танец.
Ник победно хмыкнул, красноречиво покосившись на огорченную кузину и заслужив недовольный взгляд отца, зато Беатрис облегченно перевела дыхание.
Пока не начались танцы, гости фланировали по дому, вспоминая, каким он был при старом хозяине, и единодушно пришли к выводу, что здесь не хватает молодой хозяйки, которая бы придала лоск всему поместью. Семьи, где имелись девицы на выданье, особенно рьяно настаивали на этой точке зрения. И все с нетерпением дожидались начала танцев.
Бал начался со звуков новомодного вальса, мнение о котором тогда не было однозначным. Многие считали его неприличным и даже скандальным, и громко осуждали, предрекая, что последствием столь тесных объятий танцоров станет невиданное падение нравов.
И тут выяснилось, что баронет пригласил на первый танец мисс Элен Годдарт - пухленькую юную девушку, неуклюжую, но с миловидным личиком. Мэри настолько была поражена этим выбором, что отмахнулась от приглашений, с недоумением наблюдая за их потугами танцевать. Девушка плохо знала фигуры танца, Дартуэй смотрел куда угодно, только не на партнершу!
Не менее привлекала внимание и другая пара – лорд Уоррен и Беатрис. Даже с её места было видно, что те не столько танцуют, сколько разговаривают. Зная застенчивый и сдержанный характер сестры, Мэри не могла не поразиться. Как же практически незнакомому джентльмену удалось так быстро разговорить далеко не словоохотливую Беатрис? Рядом с мисс Джонсон пузырился от возмущения надувшийся Лэтери.
- У нас в Америке считается признаком дурного тона приглашать на первые танцы чужих невест, – гневно пробурчал он,- и уж тем более вести с ними какие-то непонятные беседы! И пусть он лорд! Если Уоррен не был пожилым человеком, я вызвал бы его на дуэль!
- Не настолько он и стар,- возразила Мэри,- ему едва ли на много больше сорока. И откуда лорду знать, что Беатрис ваша невеста, если это новость даже для меня, её сестры?!
- Разве вопрос ещё не решен? - удивился американец. - Леди Изабелла уверила меня, что нет никаких препятствий для брака.
Мисс Джонсон пожала плечами. Она не могла понять стремления матери выдать замуж старшую дочь куда-то на край света, и Мэри мало нравился предполагаемый жених, но кто бы спрашивал её мнения по столь деликатному вопросу?
- И все-таки советую вам, прежде чем вызывать лорда на дуэль,- язвительно посоветовала она собеседнику,- сначала поставить в известность о помолвке вашу избранницу. А то с неё станется, посчитав себя свободной от каких-либо обязательств, обручиться с кем-либо ещё!
Лэтери угрюмо глянул на дерзкую девицу и отошел в сторону, зато к кузине поторопился подойти Ник.
- Что ты сказала Джеймсу? Он с лица сменился.
- То, что давно должен был сказать ты! Беатрис не овца, чтобы безропотно сменить одно стадо на другое. Сестре не нравится этот янки, неужели ты сам не замечаешь?
Ник тяжело вздохнул, проследив глазами за танцующей кузиной.
- Мэри, деньги – это огромная ответственность,- мягко возразил он,- от того в чьих руках они окажутся, зависят судьбы многих людей, в том числе и наши. Мы все кормимся с этой компании. Беатрис не имеет права пренебрегать интересами всей семьи!
- Но пренебрегает же семья её интересами!
- Ты говоришь глупости! С каких это пор выйти замуж за порядочного и состоятельного, к тому же симпатичного человека не в интересах юной, мало что понимающей в жизни девушки
Мисс Джонсон настолько пренебрежительно фыркнула, что лицо мистера Смита гневно покраснело.
- Мэри!
- Что «Мэри»? Прости, конечно, но я знаю, что ты сам влюблен в Беатрис…, и мне противно продолжать этот разговор – ты либо невиданный лицемер, либо обыкновенный дурак!
- Мэри!
Но и вторичный призыв к порядку прошел незамеченным.
Мисс Джонсон обладала несчастливой способностью настраивать против себя людей. Она вовсе не была пустоголовой простушкой, которая не ведает, что творит. Наоборот, Мэри прекрасно осознавала последствия своих поступков. Её открытость и прямота были вызваны не наивностью, а элементарным отсутствием чувства самосохранения, которое заставляет помалкивать даже самых дерзких. По этой причине девушку не любили дамы, а джентльмены сторонились обладательницы столь язвительного языка, отдавая предпочтение леди с менее яркой внешностью, зато с более тихим и покладистым характером.
Вот и сейчас Мэри в считанные минуты настроила против себя и американского гостя, и кузена, к которому, кстати сказать, хорошо относилась. И теперь она стояла у стены, пылая гневом и нервно обмахиваясь веером, готовая вцепиться в любого, кто попадется под горячую руку. Но за перепалкой с Ником она пропустила момент, когда закончился первый вальс, и вздрогнула от неожиданности, услышав голос, приглашающий её на следующий танец.
Мэри резко обернулась, и с радостно забившимся сердцем увидела баронета. Растерянно присела она в ответном поклоне, робко подав руку, чтобы джентльмен проводил её в центр зала. И ей даже в голову не пришло, что за ними встревоженно наблюдает Беатрис. Вынужденная вновь встать в пару с лордом Уорреном та менее всего была расположена танцевать. И Уильяму хватило нескольких минут, чтобы сообразить, что происходит. Его упрямый брат пригласил на вальс высокую девушку с дерзким взглядом зеленых глаз - мисс Мэри Джонсон. А крошка Беатрис, по всей видимости, ревновала! Открытие немало позабавило лорда и прибавило ему настроения.
Зато его партнерша всё больше впадала в отчаяние. Беатрис хорошо знала свою сестру, но никогда не видела у неё выражения лица, с которым та сейчас смотрела на Дартуэя - потерянное, беззащитное, столь не похожее на обычную вызывающую мину, так раздражавшую окружающих. И они молчали! Пристально смотрели друг другу в глаза и молчали, и не мелькало на их лицах даже тени улыбки.
Беатрис стало дурно, и она, неловко оступившись, запуталась в фигурах контрданса, когда Мэри внезапно, без видимой причины беспомощно опустила голову, будто не в состоянии удерживать её поднятой. Между сестрой и Дартуэем явно что-то происходило, но что? И почему так больно и плохо ей?
- Вам нездоровится?- осведомился лорд Уоррен, о котором она забыла, машинально двигаясь в такт музыке, - проводить вас на место? Стакан пунша или вина?
- Пожалуй, - растянула она губы в извиняющейся улыбке,- стакан воды! И проводите меня к тете, что-то закружилась голова…
Если вокруг толпа людей, желающих непременно вам что-нибудь сказать, очень тяжело найти возможность уединиться для судьбоносного разговора, но за годы дипломатической службы сэр Уильям поднаторел в решении столь деликатных проблем.
- Генри,- с нажимом заговорил он, виртуозно отсекая брата от толпы навязчивых гостей, - я знаю, что ты – солдат, привыкший прямо идти к цели, но…, поверь моему опыту, это сейчас не к месту. Порядочные девушки не столь откровенны, как маркитанки. Нужно понимать разницу! Ты напугал своим натиском юную мисс Мэри Джонсон!
Генри мгновенно смутился.
- Ты прав, - он тяжело перевел дыхание, - потаскуха – лучший друг солдата! Такие девки даже лучше тебя знают, что от них требуется. Я не привык ухаживать за барышнями, не разбираюсь в них, да и не чувствую желания это делать.
- Но ты не на войне, а в тиши английской провинции! Здесь живут по другим правилам, как бы они тебе не претили. К тому же нужно обратить взоры в другую сторону. Мисс Беатрис Джонсон - милая и достойная юная леди, и главное, влюблена в тебя по уши!
- Милая и достойная? Разве нельзя этими словами охарактеризовать любую девицу в этом зале?
- Но в случае с Беатрис к этим достоинствам ещё и прибавляется немалое приданое, на которое клюнули бы и более богатые люди, чем ты!
- Я вроде бы пока свожу концы с концами!
- Пока! Знаю я,- вспылил сэр Уильям, что само по себе было редкостным явлением,- куда идут твои деньги! Если ты и дальше будешь финансировать проекты безумного Чарльза Бертрама, то останешься без пенни в кармане!
- Это не твое дело!- гневно отрезал брат, демонстрируя намерение вернуться к гостям.
Но в планы лорда Уоррена не входило подобное окончание разговора.
- Прости…, я не хотел! Это действительно твое личное дело,- виновато пробормотал он, и вновь вернулся к интересующей его теме,- но вопрос о женитьбе – дело семейное! Тебе пора завести жену, если хочешь сам воспитать своих сыновей!
- Я эту Беатрис вообще не знаю, - угрюмо возразил Генри, - вижу второй раз. Кстати, мне говорили, что мисс Джонсон обручена!
Но Уильям недаром кружил свою партнершу в двух танцах.
- Официально они не помолвлены. Пригласи девушку на танец, поговори с ней. Я узнал, что Беатриса имеет обыкновение выходить на ранние утренние прогулки, так подкарауль её и используй свидание для более близкого знакомства. Уверен, ты также придешь к выводу, что лучшей партии не найти. Только глупые барышни, начитавшиеся дурацких романов, ищут любви в браке. В выборе жены это чувство должно стоять на самом последнем месте. Вспомни горький опыт нашего отца!
Этот довод, наверное, оказался самым действенным, потому что больше Генри не возражал и после краткого перерыва в танцах, пригласил на очередной вальс Беатрис, тоскующую в обществе надутого Лэтери. Девушка только что отказалась с ним танцевать, но, не раздумывая, приняла приглашение баронета.
- Она издевается надо мной? – гневно спросил американец у Ника, также ошеломленно взирающего на происходящее.
- Ты всё не правильно понял, - растерянно пробормотал тот, - у нас в Англии нельзя отказывать в приглашении хозяевам дома. А моя кузина очень щепетильно относится к правилам хорошего тона.
- Дурацкие и оскорбительные правила!
- Да,- поспешно согласился Ник,- но не я их придумал. Не волнуйся, Джеймс, это же просто танец!
Но американец не был простаком, чтобы слушать его уверения и не верить собственным глазам. Сам вид вальсирующей с улыбающимся баронетом сияющей от счастья Беатрис говорил о чувствах этой девушки красноречивее всех слов.
- Мисс Джонсон влюблена в этого надутого, как индюк баронета! – жестко сделал вывод из своих наблюдений Лэтери. - Я вас не понимаю! Меня, что же, намеренно оскорбляют, сводя с девицей, которой нет дела до моих чувств?
- Нет, конечно же, нет!
Ник не знал, что делать. Ему ещё не приходилось бывать в столь неловкой ситуации.
- Как тебе в голову могло такое прийти? Вся наша семья ценит партнерство с вашим торговым домом. А Беатрис…, она ещё так молода и наивна. Не думаю, что можно делать такие далеко идущие выводы лишь только потому, что юная девушка неосмотрительно улыбнулась партнеру во время танца!
Надо ли удивляться, что семейство Смитов покинуло бал среди самых первых. Намеренно затолкав Мэри и Лэтери в экипаж к отцу и сестре, Ник уезжал с бала наедине с Беатрис.
- Вот что,- хмуро заявил он, едва карета тронулась по направлению к дому,- нам нужно серьезно поговорить!
Беатрис вызывающе вздернула подбородок. После того, как она потанцевала и даже немного поговорила с сэром Генри, девица была не расположена слушать занудливые нотации кузена.
- Если ты о Лэтери, то можешь не тратить порох,- решительно заявила она,- корабли, хлопок, сахар… Меня это ни в коей мере не задевает. Я не позволю сделать свою жизнь приложением к списку перевозимых товаров. Джеймс Лэтери - приятный джентльмен, но это и всё, что я могу о нем сказать!
Такого отпора от обычно милой и уступчивой кузины Смит не ожидал.
- Ты действительно влюбилась в этого баронета? – глухо спросил он.
Беатрис знала, что Ник к ней неравнодушен. Девушки всегда чувствуют такие вещи, когда речь идет о поклонниках, которые мало трогают их сердца. И она с неосознанной жестокостью, но намеренным вызовом заявила:
- Он мне нравится гораздо больше американца! Тебя это удивляет?
Ник неловко поежился. Тяжело подобрать слова, когда дело касается судьбы девушки, которую искренне считаешь самой лучшей на свете.
- Прежде всего, наша семья хотела бы видеть тебя счастливой,- тяжело вздохнул он,- а для этого нужно, чтобы ты вышла замуж за подходящего человека. Лорд Уэсли – хороший и заботливый отчим, но не забывай, что твой родной отец не был дворянином. Рано или поздно это аукнется, даже если сейчас твое приданое компенсирует этот недостаток.
- Что ты хочешь этим сказать? Что Дартуэй может жениться на мне по расчету?
- Дартуэй - чужой и непонятный нам человек, Би! Вот уже два года как он поселился в наших краях, и никто ничего не может о нем сказать. Не сплетничает даже прислуга! О чем он думает, каковы его пристрастия? Сэр Генри настолько немногословен и сдержан, что иногда сутками молчит, даже с камердинером объясняясь жестами. Его нелюдимость - притча во языцех, его занятия - тайна за семью печатями. Какие-то странные посылки, древние письмена, заумные книги, названия которых не в силах вымолвить нормальный человек! И зачем ему ты – простая, жизнерадостная девушка с ясными и открытыми всему миру мыслями. Какая из вас пара?
- Ник, - Беатрис так разозлилась, что слезы выступили на глазах,- в чем ты его обвиняешь? Он замкнутый человек, но ведь и я мало люблю бывать на людях! И вообще…, - она взволнованно задержала дыхание, - с чего ты решил, что сэр Генри сделает мне предложение?
Здесь Ник мог и не кривить душой. Столько лет проведя с Сити, он знал, на что способны люди, когда дело касается больших денег.
- Дурное предчувствие! Когда речь идет о хорошем приданом, как правило, они сбываются.
- Что же предчувствие тебе не подсказало, что я не выйду замуж за янки? Почему вы решили, что знаете этого Лэтери? Может, у себя в Америке, он запоями пьет или игрок?
Ник устало закрыл глаза. Он уже осознал, что не переубедит упершуюся кузину.
- Мы хорошо знаем своих торговых партнеров, потому что доверяем им такие деньги, рядом с которыми даже жизнь - сущая безделица. Прости, Би, но я буду вынужден написать о происходящем твоей матери. Не могу равнодушно наблюдать, как ты губишь дело всей её жизни в угоду безумному увлечению человеком странным и даже опасным!
_________________

Здравствуйте, леди Стефания!
Мне нравится развитие истории. Есть некая связь с предыдущим романом про двух сестер Лили и Иннин. Даже Бертрам появился, наверно, это будущий муж Иннин. Он хороший человек, значит, и Генри тоже не плох. Лорд Уильям, как мне кажется, массон, поэтому и не женился. И, наверняка ему тоже понравилась одна из кузины.
Янки жаль, конечно, неплохой юноша, да и Смиты его знают, но насильно мил не будешь. Не судьба им с Беатрис быть вместе. А вот кузен Ник, наверно, поборется за счастье Беатрис, из лучших побуждений, конечно. Только мне пока не ясно, на чьей он будет стороне. Деньги победят или чувства?
Ещё с нетерпением жду рассказа про Кенсома, который упоминался уже раньше. Столько знакомых фамилий! Сразу приятные воспоминания.))
_________________

Здравствуйте, леди! Увы, Юля ничего из того о чем вы писали не будет иметь места, кроме, пожалуй, Кентсома. Здесь, да, будет выстроена линия, её отголоски есть в "саду наслаждений", к "Леди " же они никакого отношения не имеют. Бертрамы довольно распространенная дворянская фамилия Англии.
_________________

Стефания, спасибо за главу!
Беатрис решила побороться с собственной семьей за свое счастье и самой выбрать себе мужа, но она то воспылала любовью к Генри Дартуэй, а он, пока думает только об ее приданном, здесь Николас Смит, видимо, прав.

Спасибо за отзыв. Будущее покажет о чём или о ком думает Дартуэй.
_________________

 » Глава 5

ИЗАБЕЛЛА.
На Рождество обычно вся семья Уэсли собиралась вместе. Приезжал из Итона Антуан, сын Изабеллы от второго брака с маркизом де Артуа, появлялись из подготовительного колледжа младшие сыновья Уэсли, поэтому за праздничным столом собиралась веселая и шумная семья. Церемония раздачи подарков слугам, визиты соседей, рождественские благотворительные балы, Двенадцатая ночь…, всё это требовало непременного присутствия хозяйки поместья.
И как было покинуть в это время дом, даже ради счастья старшей дочери?
Изабелла извелась от тревоги, стараясь не подавать вида, что мыслями она далеко от праздничных развлечений. Но что леди Уэсли могла в данной ситуации сделать? Пригласить Джеймса Лэтери сюда, в Уэсли-холл, где их титулованные соседи и родственники унизили бы молодого человека нескрываемым презрением? Ещё не стерлись воспоминания о том, что в свое время пришлось пережить ей самой, когда Джордж представил свою супругу обществу. И хотя со временем острота обиды стерлась, Изабелла никому не пожелала бы пройти через подобное унижение.
Оставалось только надеяться на брата и племянника, да ещё на тихий и покорный характер самой Беатрис. Что ж, Джеймс - неплохой парень, хваткий делец и надежный деловой партнер. Этот брак решит множество проблем, и послужит к вящей пользе двух семей. Её милая, снисходительная девочка должна это понимать, ведь она так разумна, так покладиста!
Письмо от племянника пришло на третий день Рождества и повергло леди Уэсли в ужас, отбив у неё желание завтракать. Благо, хотя бы за столом они сидели вдвоем с мужем. Антуан и Женевьева ещё не выходили.
- Сэр Джордж,- медленно сложила она лист бумаги возле своей тарелки,- мне очень жаль, но я вынуждена сегодня же уехать в Хартфордшир!
- Что случилось, дорогая? – встревожился лорд. – Что-нибудь с братом или с девочками?
- Ни то и ни другое, мой друг! Наша Беатрис увлеклась совершенно неподходящим молодым человеком!
- Не может быть, – пораженно ахнул Уэсли, чуть не подавившись беконом, - в голове не укладывается…. И кто же этот мерзавец, вскруживший голову девице из приличной семьи? Может, прибегнуть к помощи закона?
Изабелла тяжело вздохнула. А чего она ждала от Джорджа? Тот естественно вообразил, что если недостойный, то это пират или, по меньшей мере, человек, лишенный доверия.
- Боюсь, что закон здесь бессилен! Джентльмен, которым увлеклась наша дочь, небезызвестный тебе Генри Дартуэй. Оказывается, он подал в отставку, получил титул баронета и проживает теперь в собственном поместье в окрестностях Бэкхэма.
Лицо лорда приобрело озадаченное выражение.
- Генри?! Но он прекрасный молодой человек! Что тебя не устраивает?
Взгляды супругов встретились, и Уэсли, жестко сжав губы, надменно, что случалось крайне редко, откинулся в своем кресле. Настоящий джентльмен не будет напоминать своей жене об ошибках юности, но иногда другого выхода нет.
- Даже если у вас, леди Уэсли, когда-то не сложились отношения с его братом, это не значит, что Генри - человек недостойный. Я давно его не видел, но слышал в клубе, что он отличился при Ватерлоо, и баронетство ему досталось за личные заслуги перед короной. Что же неподходящего в этой партии для вашей дочери?!
Он был, по-своему прав, но именно «по-своему»! Супруги всегда придерживались разных точек зрения, когда дело касалось представителей знати. У сэра Джорджа была своя непоколебимая логика, у леди – своя. Пока дело не коснулось столь значимого вопроса, как брак дочери, они худо-бедно, но мирно сосуществовали. Сегодня страсти накалились.
- Я нашла ей жениха, – нервно возразила Изабелла, - Джеймса Лэтери - нашего заокеанского партнера. Молодой человек сам по себе полон всяческих достоинств, да ещё этот брак решил бы массу проблем нашей компании, а тут появился Дартуэй и всё испортил. Ник пишет, что Беатрис уперлась и ни в какую не соглашается на помолвку…., всё висит на волоске! Мне нужно срочно уехать в Бэкхэм!
Увы, но лорд Уэсли не разделял мнения жены.
- Не смею вам, хоть в чем-нибудь воспрепятствовать!- его голос мог бы заморозить кипяток. - Ведь вы даже не сочли нужным поставить меня в известность о Лэтери. Как будто я посторонний человек Беатрис! Не спросили моего мнения, не посоветовались…, я вообще буду поражен, если вы пригласите меня на свадьбу, будь-то с Лэтери или с Дартуэем!
- Сэр Джордж, – простонала Изабелла,- но что я могла вам сказать, когда и так ничего не вышло? Если бы дети сговорились, то этот молодой человек приехал сюда, сделал официальное предложение, вы бы познакомились… Простите, мой друг, но иногда я так устаю, что забываю даже собственное имя.
Лорд тут же сменил гнев на милость.
- Но если этому молодцу не удалось покорить сердце милой Беатрис,- с нескрываемой надеждой обратился он к жене,- то, может, ради упрочения положения компании он женится на чертовке Мэри, и я больше никогда не увижу эту юную фурию в своем доме?
Леди Уэсли грозно нахмурила брови.
- Что вас не устраивает в моей дочери?
- Её змеиный язык, дорогая! И не надо сверлить меня негодующим взглядом - ради вас я согласен даже на жизнь в террариуме. Но все-таки…, что на счет Мэри?
Жена посмотрела на супруга как на недалекого, милого ребенка – снисходительно, но с легким упреком.
- Деньги, мой друг, деньги! У девочки их слишком мало, чтобы Лэтери, даже влюбившись, мог позволить себе такой брак. И я не понимаю, чем она так нехороша? У Мэри, свойственное её возрасту слишком идеалистическое восприятие мира и обостренное чувство справедливости. Она чувствительна и ранима!
- Как гремучая змея!
- Вы преувеличиваете!
Уэсли только отмахнулся – бесполезно было что-либо говорить жене о её любимице. Неизвестно почему, но именно приемная дочь занимала в её сердце особое место, хотя и не блистала ни красотой, ни талантами.
Впрочем, разгадка этой истории уходила корнями в сокровенные тайны самой леди.

СКЕЛЕТЫ В ШКАФУ.
Никто из сегодняшнего окружения леди Уэсли не был в курсе, кто она на самом деле. Даже муж до конца не знал, из каких темных и мрачных подворотен лондонского Уэст-энда пришла к нему эта женщина. Да и кто бы догадался, глядя на изящную красавицу с безупречными манерами, что было время, когда голодная девчушка за объедки отчаянно дралась на помойках с такими же голодранцами, как и она сама.
Её мать мисс Смит – спившаяся и опустившаяся до панели актриса мечтала, что её красавица Бетси обязательно пойдёт на сцену и станет великой актрисой, поэтому каждую свободную от пьянки и клиентов минуту посвящала занятиям. Учила дочь грамоте, декламации, актёрскому мастерству, особенно следила за правильностью речи и сурово наказывала малютку, если та заговаривала на кокни.
- Твой язык – говаривала она, опуская палку на детскую спину,- это даже больше, чем лицо, больше, чем манеры! Он даст тебе кусок хлеба и выведет в люди, поэтому не уподобляйся босякам вокруг, говори, как леди!
К сожалению, вино она любила ещё больше, чем дочь, поэтому вскоре умерла от белой горячки, оставив своих отпрысков на произвол судьбы. Бетси в ту пору не было и десяти лет.
Проработав три года уличной цветочницей, она попала в дом трактирщика, за которого впоследствии вышла замуж. Новоявленная трактирщица работала день и ночь, не зная покоя и отдыха, и все-таки добилась процветания своего дела. Когда через год муж умер, оставив ей всё своё состояние, не было никого, кто бы его оплакивал сильнее, чем Бетси. Но погоревав положенное количество времени, молодая вдова вытерла слезы и уже вместе с братьями значительно расширила дело, преисполненная энергии и потрясающих планов. Единственное, что ей мешало развернуться - это отсутствие свободных денег.
Бетси трудилась как одержимая, не думая о себе и одеваясь всё в те же старые юбки из дешевой шерсти или саржи, которые носила ещё до замужества. Она тряслась над каждым пенни, часто подскакивая среди ночи, чтобы пересчитать свои сбережения и помечтать о том, как накопит достаточную сумму на открытие цветочного магазина. Иногда он ей снился во сне - с прилавками из полированного дерева и душистым товаром в больших вазах из вежвудского фарфора. Магазин стал сокровенной мечтой миссис Брайн ещё в те времена, когда голодная, едва держащаяся на ногах от усталости девочка, бродила по улицам Лондона с тяжеленной корзиной, предлагая всем прохожим букетики цветов. Ах, как же она тогда завидовала хорошо одетым продавщицам, которые стояли за прилавками в красивых и теплых помещениях. Они казались ей настоящими леди – чистенькие, опрятные, с приятными манерами. Магазин стал для Бетси навязчивой идеей, своеобразным мерилом жизненного успеха, и, отказывая себе во всем, она старательно копила деньги на его открытие.
Но, несмотря на такой стоический аскетизм и отречение от своей природы, вскоре произошла встреча, изменившая и судьбу, и мечты молоденькой трактирщицы.
Корицу и сахар для выпечки Смиты покупали оптом у одной крупной фирмы, торгующей колониальными товарами. Как-то в одной из партий корицы обнаружился недовес.
Он был незначительным, но возмущенная Бетси нагрянула к управляющему с претензиями, примчавшись ради этой цели в лондонские доки. Эти хорошо охраняемые стоянки для 120 кораблей были открыты в 1696 году, чтобы защитить судовладельцев от разворовывания грузов. Но некоторые из наиболее предприимчивых дельцов построили на его территории ещё и склады для товаров. Здесь многое можно было купить гораздо дешевле, чем у перекупщиков, и экономившая каждый грош Бетси этим неизменно пользовалась. И вот, пожалуйста, такая неприятность!
Ей никогда не нравился управляющий складом – пронырливый и скользкий тип, пренебрежительно относившийся к «соплячке», поэтому разговор изначально пошёл на повышенных тонах. И надо же так случиться, что в разгар скандала на складе появился владелец компании. Он редко бывал в доках, предпочитая вести дела в расположенной в Сити конторе. Но в тот день из Вест-Индии прибыли корабли, груженные сахаром, и мистер Джонсон лично приехал их встречать. Услышав из конторы звуки возмущенных голосов, джентльмен решил полюбопытствовать, что происходит.
Надо ли говорить, что тридцатилетний Сэм Джонсон влюбился, едва разглядев под полями траурной шляпки разгневанное лицо юной посетительницы. Узнав смехотворную причину скандала, он не только вернул недовес, но ещё и приказал всегда делать миссис Брайн хорошую скидку.
Оценив далеко не новое платье из самого дешёвого материала, штопаные перчатки и неказистую шляпку молоденькой трактирщицы, он решил, что перед ним достаточно легкая добыча и начал упорную осаду сердца хорошенькой вдовы.
Увы, вскоре Джонсону предстояло убедиться, что это, по меньшей мере, обманчивое впечатление. Трактирщица упорно не понимала его намеков, а когда джентльмен пытался с ней увидеться, то неизменно получал равнодушный отказ. Миссис Брайн явно тяготилась нежеланным кавалером, и дневная выручка трактира интересовала молодую женщину гораздо больше, чем все подарки, которыми он пытался завоевать её благосклонность. Она их возвращала, даже не развернув упаковочную бумагу.
Без особого толка покрутившись вокруг трактира миссис Брайн целый месяц, Сэм Джонсон настолько увлекся неприступной красавицей, что решился на мезальянс.
Купив огромный букет цветов, он приехал делать предложение. С неохотой оторвавшись от счетов, Бетси заинтересованно взглянула на букет, мысленно посчитала его стоимость и… отказала.
Миссис Брайн крайне отрицательно отнеслась к сватовству, и её можно понять. Она не так давно обрела независимость, была полна планов и радужных надежд. Открытие цветочного магазина уже казалось близким, да и не нравился ей молодой негоциант. Мистер Джонсон обладал недурной внешностью, но юная вдова была слишком далека от мыслей о любви и мужчинах, и воспринимала замужество, как обременительную докуку.
Молодой мужчина чувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах, не понимал мотивов отказа, и впал бы в отчаяние, если бы неожиданно на помощь незадачливому влюблённому не пришли братья Бетси. Молодые люди прекрасно осознавали, насколько это удачная во всех отношениях партия для их сестры – удачливый, богатый и отнюдь не старый судовладелец. Какой ещё надобен жених для юной, с весьма скромными средствами вдовы? Женщина должна жить с мужем, рожать детей и сидеть дома, а не носиться по всему Лондону в поисках самой дешевой муки для своей пекарни.
Братья стали всячески уговаривать Бетси принять предложение, в свою очередь посоветовав мистеру Джонсону ссудить ей денег на открытие цветочного магазина, и под этим дружным напором миссис Брайн не устояла. Спустя месяц после окончания траура она стала миссис Джонсон. С этого дня Бетси исчезла, уступив место миссис Изабелле Элизабет Джонсон.
Этот брак не принес ей счастья. Медовый месяц запомнился Изабелле только моральными и физическими мучениями. Она горько сожалела, что дала согласие выйти замуж. Сэм Джонсон, по своей сути, был неплохим человеком, но ему и в голову не приходило, что холодное отношение жены к постельным утехам вовсе не проявление женской стыдливости, а с трудом сдерживаемая брезгливость. Изабелла слишком рано познакомилась с изнанкой жизни, будучи невольной свидетельницей встреч своей матери с похотливыми клиентами. Стыд и горечь, испытанные в своё время малышкой, не могли не отразится на её отношении к физической близости. Новобрачная терпела знаки внимания со стороны супруга, крепко сжав зубы и судорожно вцепившись руками в простыни.
И словно этих мучений оказалось недостаточно, судьба решила испытывать её до конца.
Сразу же после свадьбы молодожены уехали на медовый месяц в маленькое имение Лонгвуд, доставшееся Джонсону в наследство от дяди. Будучи выходцем из семьи лондонских буржуа, Сэм по материнской линии имел родственные связи с местной знатью. Жена местного ленд-лорда - леди Бертрам приходилась ему крестной матерью.
Разумеется, она была первой, к кому новобрачные отправились с визитом, попав как раз на день рождения высокородной матроны.
У леди Бертрам дом был переполнен гостями. Джонсонов приняли с добродушной снисходительностью, хотя и не уделили им особого внимания.
Измученная страстью влюбленного супруга, который норовил заниматься с ней любовью ночи напролет, прихватывая ещё день, юная женщина сидела в кругу обсуждающих какие-то местные события дам, и радовалась, что хотя бы здесь может избежать его докучливого внимания. По возможности кратко отвечая на заинтересованные вопросы собеседниц, она вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Изабелла недовольно обернулась и… увидела ЕГО! Любовь обрушилась на неё вероломно, накинувшись на беззащитную жертву со всей силой, на которую только способна безнадежная и тщательно подавляемая страсть.
И кто бы осудил миссис Джонсон, ведь Уильям Дартуэй был неправдоподобно красив. Парика он не носил и черные, чуть вьющиеся волосы обрамляли безупречно правильные черты лица, чудесно оживляемые черными бархатистыми глазами. Лукавая улыбка скользила по его чувственным губам, привлекая заинтересованные взгляды присутствующих дам. При виде обворожительного красавца у женщин приятно замирало сердце, и они начинали нервно обмахиваться веерами, покусывать губы и игриво коситься на повесу.
Сэр Генри тоже находился в гостинной леди Бертрам, но тогда он был ещё ничем не примечательным долговязым подростком, на которого никто не обращал внимания.
Зато зародившийся в тот день тайный роман между его братом и юной миссис Джонсон растянулся на много лет.
Поначалу Изабелла делала вид, что не замечает ухаживаний молодого повесы, у которого была прескверная репутация женского соблазнителя. Уильям появлялся везде, где только мог встретиться с миссис Джонсон, кидал на неё страстные взгляды, заваливал дом анонимными букетами, но совсем ещё юная женщина вела себя таким образом, что даже самый придирчивый блюститель нравственности не нашел бы в чём её упрекнуть.
К тому же влюбленные принадлежали к разным кругам общества, и было очень мало домов, где они могли бы встречаться, соблюдая необходимые приличия. Последовавшая вскоре после медового месяца беременность дала повод Изабелле перестать посещать светских знакомых, и она положила конец даже этим мимолетным свиданиям. Однако миссис Джонсон не переставала заниматься своим цветочным магазином, ездить на биржу, а когда её муж по делам уплыл в Америку, взяла на себя контроль и за его бизнесом. И, словно нарочно, Уильям Дартуэй постоянно оказывался в тех местах, где по делам бывала Изабелла.
Опытный волокита не приближался к своей жертве, не пытался заговорить, а просто возникал где-нибудь неподалеку, заставляя нервничать и волноваться, терзаться и плакать по ночам неопытную в любви юную женщину.
Все мысли Изабеллы сосредоточились на этих встречах, и её чувство к Дартуэю стало настолько сильным, что она с ужасом думала о скором приезде мужа и о том, что вскоре ей вновь придётся делить с ним постель. Единственными, кто догадывался, в каком аду она живет, были её братья.
Встревоженные Смиты поспешили навести справки об упорном обожателе. Сведения оказались неутешительными. Не было более неподходящего поклонника для их сестры, чем этот беспринципный повеса.
После смерти бездетного дяди сэр Уильям должен был унаследовать титул лорда. Сейчас он подвизался в министерстве иностранных дел в качестве секретаря, но обольстительная внешность и умение очаровывать предвещали успешную карьеру на дипломатическом поприще. Зато финансовое положение джентльмена было далеко не блестящим, и дела Дартуэя могла поправить только выгодная женитьба. В светских салонах любили гадать, кто из богатых невест станет избранницей столь многообещающего молодого человека, но тот пока не спешил идти к алтарю.
Вывод братьев был однозначным – от этого человека нужно бежать, как от зачумленного.
- Он погубит тебя ради трех минут удовольствия. И хорошо, если не ославит шлюхой среди своих друзей – светских бездельников, чтобы те развлекались, освистывая тебя при встрече! – в гневе заявил старший брат.
- От такого распутного хлыща можно ожидать только беды! – поддержал его и Джек. – Раз Дартуэя даже беременность не останавливает… Беги, сестра, беги! Сатана силен, вдруг да не выдержишь? Мы сами проконтролируем ваш бизнес. Глаз не спустим с управляющих!
И Изабелла убежала, то есть скрылась в Лонгвуде. Там произвела на свет дочь, и провела месяц после родов, решив не возвращаться в Лондон пока не приедет муж. А мистер Джонсон, как на грех, почему-то задерживался в поездке.
Появление Беатрис примирило её с ненавистным браком, но было и ещё кое-что.
Незадолго до родов Изабелле пришлось пережить очень непростой разговор со своей горничной, которая сначала внезапно исчезла из дома в неизвестном направлении, а потом вернулась, но уже с новорожденной девочкой на руках.
- Это ребёнок вашего мужа, мэм! Я бедная девушка и не могу содержать его.
Изабелла не вчера родилась, и поэтому хмуро усомнилась в словах служанки, решив, что та пытается при помощи такой грубой лжи выманить у неё денег. И тогда девушка, презрительно фыркнув, с грубой прямотой пояснила:
- Вы, мэм, в постели как сырое полено! Сколько вас не разжигай, только едкий дым и ни капли тепла. Вот мистер Джонсон и стал поглядывать на сторону, но ведь не к проституткам же ему от такой красавицы ходить. Гоничные и почище будут, да и всегда под рукой. Если мадам не научится угождать мужу, то устанет менять прислугу.
Надо сказать, что в ту эпоху беременная от хозяина горничная ажиотажа не вызывала. Никого особо не возмущало, когда состоятельный джентльмен, завидев застилающую постель или моющую полы служанку, торопливо расстегивал панталоны и без лишних слов пристраивался сзади. Изнасилование служанок стало настолько обыденным делом, что воспринималось их хозяйками не иначе, как легкое бытовое неудобство, которое можно сгладить, заплатив пострадавшей несколько мелких монет.
Наиболее остроумные дамы, сквозь пальцы (а иногда и с заметным облегчением) поглядывающие на «проказы» супругов, называли таких горничных «ночными горшками». И в последствие заметив, как красноречиво округляется талия служанки, с досадой жаловались какой-нибудь подруге, заглянувшей на чашечку чая.
- Наш «ночной горшок» опять расплескался! Придется искать новую горничную. У тебя нет кого-нибудь на примете?
Забеременевших девушек, за редким исключением, выгоняли на улицу, и, пристроив родившегося ребёнка в приют, те зачастую пополняли ряды лондонских проституток. А если удавалось получить от снисходительных хозяек хорошую рекомендацию, они вновь нанимались горничными, и никто не мог гарантировать, что на новом месте всё не повторится сначала. Правда, некоторым даже нравилось распутничать с хозяевами, и к ним, видимо, относилась любовница мистера Джонсона.
Однако Изабелле, в силу её происхождения, был чужд циничный и снисходительный подход к подобным вещам. Она разгневанно вырвала девочку из рук мамаши.
- Денег не дам - сама позабочусь о младенце! А тебя, чтобы я больше никогда здесь не видела! Сунешь нос – обвиню в воровстве!
- Истинные леди так себе не ведут!
- Ты ещё будешь меня учить! Пошла прочь!
- Мне бы рекомендацию…
- Не дождешься!
Грубо, ничего не скажешь, но миссис Джонсон стало настолько обидно, что её муж искал утешения в объятиях служанки, что женщина едва сдержалась, чтобы не вцепиться мерзавке в волосы. Если бы она по-прежнему была цветочницей Бетси, то так и сделала, но… миссис Изабелле Джонсон – жене богатого торговца ни к лицу царапаться.
Впоследствии, заботу о девочке Изабелла стала считать своим долгом, ведь если бы не её отвращение к Джонсону, эта малышка не появилась на свет, заранее обреченной на холод, голод и издевательства окружающих. Да и не смогла бы она подвергнуть сестру своей дочери всем кошмарам существования на лондонском дне, которые испытала когда-то сама. Став крестной матерью Мэри, она заботилась о ней не меньше, чем о родившейся через месяц Беатрис и любила их в равной степени.
Возможно, их платонический роман с обольстительным Дартуэем так ничем и не закончился - Уильям уехал бы по посольским делам в дальние страны, а Изабелла постепенно успокоилась и выкинула его из головы. Но в дело вновь вмешалась судьба - недалеко от маленького поместья Джонсонов находилась богатая усадьба лорда Уэсли. Ещё со времен учебы в привилегированном колледже святой Магдалены Уильяма и Джорджа связывали узы дружбы.
Пытаясь хоть каким-то образом увидеться с неприступной красавицей, Дартуэй приехал в гости к Уэсли и первую же ночь встретил в парке Лонгвуда.
Боже, какая это была ночь, даже спустя много лет, у Изабеллы краснели щеки и учащалось дыхание при воспоминании о миге, когда она увидела под своим окном темную фигуру.
Полнолуние в том году выпало на конец апреля. Молодой женщине не спалось – какая-то неясная тоска томила её сердце, прогоняя сон и заставляя мечтательно любоваться тревожно сияющей голубоватой луной. Изабелла взобралась на подоконник, распахнула окно и глубоко вдохнула головокружительный запах цветущих деревьев. Как же прекрасен был парк, залитый лунным светом! Деревья отбрасывали на дорожки аллей кружевные таинственные тени. Томительно и одновременно сладко кружилась голова, и хотелось чего-то такого, чему и названия не подобрать. Изабелла в последний раз обвела тоскующим взглядом парк, и уже было собралась закрыть окно, когда ей показалось, что одна из теней внизу шевельнулась. Напуганная присутствием посторонних женщина замерла, пристально всматриваясь в темноту.
Очевидно, сообразив, что его заметили, незнакомец вышел из тени, и она сразу же узнала Уильяма Дартуэя. Несколько минут они пристально смотрели друг на друга, а затем возмущенная Изабелла решила спуститься в сад и в резких выражениях указать наглецу, преступившему все мыслимые пределы приличий, что её оскорбляет столь навязчивое преследование.
Намерения миссис Джонсон были чисты, но в её окружении не нашлось женщины, которая бы объяснила Изабелле, насколько безрассудно и опасно оказаться в ночном саду наедине с мужчиной, которого давно и тайно любишь.
Тихонько, стараясь не разбудить прислугу, она выскользнула из дома. Уильям ждал её на том же самом месте - под окном. Похоже, он не удивился при виде возникшей перед ним женской фигуры, и только с силой ухватив её за руку, увлек вглубь аллеи подальше от дома. И растерянно семенящая за ним Изабелла нервно заговорила, чтобы побороть всё больше охватывающее её смятение:
- Ваше поведение возмутительно! Как вы осмелились здесь появиться?! Я, по-моему, никогда не подавала вам повода… У меня муж, ребёнок…, прошу, оставьте нас в покое!
Она взывала к нему с таким взволнованным жаром в умоляющем голосе, что даже не такому опытному соблазнителю, как Дартуэй и то бы стало понятно, что перед ним женщина, доведенная до отчаяния.
Уильям остановился, и, развернувшись к ней, выслушал всё, что Изабелла хотела ему сказать, а потом резким, неожиданным жестом вздернул её подбородок вверх, заглянув любимой прямо в глаза. И женщина словно куда-то поплыла, завороженная этим взглядом и задохнувшись от жаркой надежды на непонятное чудо. Прикосновение горячих губ Уильяма парализовало её волю - именно таких объятий она подспудно ждала всю жизнь. Смутно Изабелла ещё смогла уловить запах свежести, сминаемых их телами фиалок, а потом всё поглотила жаркая, полная нетерпеливых движений и устремлений в чудесную неизвестность сладостная мгла. Никогда в последствии она не переживала ничего подобного – это была ночь открытий, осознания себя женщиной, созданной для того, чтобы любить и быть любимой.
Изабелла опомнилась от слов, ласково защекотавших ухо:
- Дорогая, уже рассветает, тебе пора!
И только потом, уже дома, до ошеломленной женщины дошло, что это были практически единственные слова, которые Уильям произнес в эту ночь, разумеется, не считая безумств, которые он шептал возлюбленной на пике страсти.
Действительно, непонятно, как и когда, но ночь прошла, словно её украли, и сквозь окружающие любовников деревья уже просачивался серый свет - предвестник скорого появления солнца.
Изабелла испуганно подскочила с места, и, даже не взглянув на пытающегося её удержать Уильяма, подхватила юбки и помчалась по парку, объятая ужасом и растерянностью.
Весь день она не находила себе места. Невозможно описать весь спектр чувств, которыми была охвачена молодая женщина: стыд, угрызения совести и неловкость сменялись осознанием того, что мир стал другим, и её охватывала любовь и нежность к человеку, который всё изменил. Она клялась, что больше не допустит адюльтера, и в то же время ловила себя на мысли, что с нетерпением ждёт сумерек. В испуге металась по дому, боясь, что он не придёт, и тут же хвалила себя за то, что убежав, не назначила встречу.
Но Уильям пришёл, причём не только в эту ночь. Они мало разговаривали, и настолько неистово любили друг друга, что Изабеллу впоследствии не покидала уверенность, что их тогда охватило настоящее безумие.
Естественно, что о существовании Сэма Джонсона любовники думали мало, но вскоре он напомнил о себе, да так, что надолго отбил охоту на запретную любовь.
К концу подходила неделя их тайных свиданий, когда в Лонгвуд прибыл курьер с прискорбным известием - корабль, на котором возвращался домой её муж, потерпел крушение, и Изабелла вновь стала вдовой. Да ещё обстоятельства сложились таким несчастливым образом, что семья Джонсонов потеряла очень крупную сумму денег, которую супруг вёз с собой.
Первое, что пришло в голову новоявленной вдове, стала мысль о том, что это Бог наказал её за грех прелюбодеяния. И если она не смогла стать верной женой Джонсону при жизни, то ничто не заставит её оскорбить ещё вдобавок и память покойного. Изабелла твердо решила, что пока не закончится траур, ни о каких встречах с Уильямом не может быть и речи.
Это свидание любовников прошло без объятий - практически всю ночь они проговорили «по душам». Пораженная Изабелла узнала, что оказывается, Дартуэй давно уже должен был покинуть Англию. Он получил назначение в Лиссабон, секретарем посольства, но непростительно затянул отъезд, не в силах расстаться с таким трудом завоеванной любовницей. Его карьера висела на волоске, и теперь Уильям тоже считал необходимым расстаться.
Действительно, если их чувства настолько сильны, то им не страшно ни испытание временем, ни огромные расстояния. Пусть пройдет траур, а затем влюбленные встретятся и решат, каким образом им соединить свои жизни навсегда.
Они целомудренно поцеловались на прощание и расстались, твердо уверенные в том, что отныне их жизни связанные навсегда. Но… судьба в большинстве случаев как будто смеется над клятвами влюбленных, со злой насмешкой ломая даже тщательно продуманные планы. Изабелле и Уильяму так и не удалось осуществить свои мечты, мало того, жизнь сделала их врагами.
И сейчас леди Уэсли, трясясь на обледенелых кочках и ухабах по дороге в Хартфордшир, с горечью вспоминала о событиях, о которых запрещала себе думать долгие годы существования с другими мужчинами.
Да, она тогда согрешила, но расплатилась за те апрельские ночи всей своей исковерканной жизнью, и не позволит таким же образом растоптать сердце своей дочери.
Конечно, Генри Дартуэй заморочил голову её простодушной и наивной девочке. Ведь Беатрис всегда была так послушна, так покладиста, и даже малышкой никогда не капризничала, а тут вдруг восстала против воли матери в таком важном вопросе, как выбор мужа. Нет, тут не обошлось без интриг бесчестного баронета - он подло увлек и очаровал её ребенка, и Изабелла сделает всё, чтобы разрушить его коварные планы. Она будет зубами и когтями защищать свою дочь!
Обычные ошибки всех матерей…
Но прежде, верная своим привычкам, леди Уэсли все-таки решила завернуть в Лондон, чтобы захватить кое-какие бумаги, и на досуге, между семейными дрязгами и выяснениями отношений, заняться расчетами.
_________________

Спасибо, Стефания. Продолжается раскрытие тайн прошлой жизни Изабеллы. Раньше очень просто и быстро становились вдовами и вдовцами ;) Жизнь полна неожиданностей. Что потом произошло между Уоренном и миссис Джинсов, раз она чувствует такую вражду. Как эта связь не помешала её браку с Лордом Уэсли, или об этом тогда никто не знал?
Понятно, почему она не хочет, чтобы дочка выходила замуж за брата ловеласа, да ещё необеспеченного, да ещё и из высшего света. Нервный брак ради денег её дочке не принесёт счастья, к тому же если она влюбилась в такого человека, который в ней видит только источник денежного благосостояния. А больше её ценить и уважать такому мужу не за что. Это ужасно, Изабелла должна как-то объяснить дочери все последствия. Надеюсь, она найдет выход.
А ещё интересно, почему её последний брак вызвал такое неприятие в свете? Ведь она была уже до этого вдовой знатного человека. Артуа даже были королевских кровей, если Дрюон не сочинял.
Я, как всегда, с нетерпением жду продолжения.
_________________

Здравствуйте, леди! Спасибо за отзыв. трижды вдова незнатного происхождения с четырьмя детьми от разных браков, не самая лучшая партия для английского молодого пэра. Французский маркиз для них всего лишь иностранец.
_________________

Здравствуйте, Стефания и Леди!
Я из рода таких читателей, который читает, верит, и ждет что же дальше.
А дальше читаю комментарии уважаемых мной Леди. Спасибо Вам за вопросы и рассуждения по ходу сюжета! Очень интересно следить за комментариями!

Стефания, спасибо за новую главу
_________________

И вам спасибо за отзывы!
_________________