Авантюристка (ИЛР, 18+)

 » Образ Полины

Если говорить о Полине, то я представляю её себе такой.




Художник Константин Разумов
___________________________________

 » Глава 8

После разговора с Милявским Алёна прошла в спальню, которую делила с Ольгой. Перевязанная шпагатом круглая картонная коробка, оставленная на кровати, привлекла её внимание. Видимо, в ней находился тот самый маскарадный костюм, о котором говорил Григорий Иннокентьевич. Будучи не в силах совладать с любопытством, Алёна развязала узел и сняла крышку. Её взгляду предстало невесомое одеяние из ярко-синего шёлка, представляющее собой шаровары, длинную кофту, расшитую спереди серебряной нитью и мелким речным жемчугом, а также чадра из кисеи того же цвета, что и остальной костюм, украшенная по краям стеклярусом и бахромой из серебристой нити.

Всё это великолепие стоило немалых денег, но иначе и быть не могло, учитывая то общество, где ей предстояло блистать в облачении восточной принцессы.

- Примерь, - послышался сзади тихий голос Ольги.

Увлёкшись созерцанием роскошного восточного одеяния, Алёна и не заметила, как сестра Милявского вошла в комнату. Девушка с тяжёлым вздохом повернулась спиной к Ольге, чтобы та помогла ей раздеться. Костюм оказался несколько велик, но впереди была вся ночь, и обе женщины, не мешкая принялись за работу. Но даже монотонная кропотливая работа не могла принести Алёне успокоения. Снедаемая тревогой, она почти не обращала внимания на Ольгу, пристально наблюдавшую за ней.

Что будет с ней завтра? Что ежели её разоблачат? Девушка смутно представляла себе последствия авантюры, в которую её втянули, в случае неудачи сего предприятия. Одно было, несомненно, - такого позора она не переживёт. Ей даже закралась в голову мысль, что предпочтительнее было бы попасть в руки madame Жози, нежели в руки правосудия, коли её уличат, как воровку.

- Волнуешься? – тихо осведомилась Ольга, закончив работу и осматривая результат своих трудов.

- А ты бы не волновалась? – вздохнула Алёна.

- Ежели всё сделаешь, как нужно, ничего не случится, - тихо отозвалась mademoiselle Милявская.

- Боюсь, я не знаю, как нужно, - грустно усмехнулась девушка.

- Всё довольно просто, - пожала плечами Ольга. – Я сама хотела пойти, но Григорий наотрез отказался даже выслушать меня. Видите ли манеры у меня не те, а ты, стало быть, барышня воспитанная и подозрений не вызовешь.

- Но как я смогу забрать ключ? – сжала в кулаки тонкие пальцы Алёна.

Сколько бы она не пыталась себе представить то, что ей предстоит сделать, но картинка не складывалась в её воображении.

- Я научу. Тебе надобно будет всё время держаться поблизости к князю, выбрать удобный момент и ненароком споткнуться или оступиться, а падая, уцепиться за его одежду и захватить цепочку. Потянешь, но не сильно. Цепочка должна будет оторваться, затем спрячешь ключ в ридикюль и передашь Григорию, - принялась она наставлять Алёну.

- Боязно, - поёжилась Алёна, - а ну, как признает он меня?

- Запольский? – иронично усмехнулась Ольга. – Он уже и думать о тебе забыл.

По губам Ольги скользнула саркастическая улыбка: «Но какова птица, - мысленно усмехнулась она. – Воображает, что князь только о ней и думает».

- Не тревожься, пойдём лучше чаю выпьем, я страсть, как голодна, - произнесла она вслух и заговорщицки улыбнулась Алёнке.

- Ты ступай, а я не хочу. Лучше прилягу, - отказалась девушка.

Оставшись одна в комнате, Алёна извлекла из-под половицы спрятанный от господ Милявских бумажник, доставшийся ей в ту ночь, когда она сбежала из заведения madame Жози. Открыв его, она, верно, уже в сотый раз, вгляделась в фотографическую карточку, на которой был запечатлён представительный военный в мундире полковника, чертами лица неуловимо схожий с молодым Запольским. Видимо, это был отец князя, а сей портрет был очень дорог его сыну, коли тот всюду носил его с собой.

Подавив тяжёлый вздох, девушка решительно затолкала бумажник в ридикюль, который намеревалась взять с собой завтрашним вечером. Ей пришло в голову, что было бы справедливо вернуть князю утраченное, пусть она и собиралась способствовать куда большей потере, но ведь то не по своей воле.

Ночью Алёна не сомкнула глаз, вздыхала и ворочалась, мешая спать Ольге. Впрочем, и Милявская отнюдь не была так спокойна, как хотела бы показать. Она страшно злилась на брата за то, что он брал с собой Алёну, а не её. И вовсе не потому, что переживала о судьбе девушки, волею случая оказавшейся связанной с ней и Григорием, но потому, что была почти уверенна в том, что по своей неопытности и неискушённости в делах подобного рода, Алёна не только не поможет её брату, но и навлечёт на него беду.

Схожие мысли не давали уснуть и Алёнке. Её весьма богатое воображение рисовало ей картины одну страшней другой. То ей виделось, что с неё срывают чадру и обличают в том, что она не та, за кого себя выдаёт, то мерещилось, что князь ловит её за руку в момент совершения кражи, а после двое полицейских, подхватив её под руки, волокут прямо в тюремный каземат. Девушка совершенно измучилась, и невольно желала уже того, чтобы всё быстрее закончилось, ибо каждая минута ожидания сводила её с ума: «Пусть бы уже всё кончилось, - вздыхала она, - а там будь, что будет».

За завтраком в маленькой гостиной царила тишина. Милявский с тревогой вглядывался в побледневшее личико будущей сообщницы, уж больно горестный вид был у неё, не суливший ему успеха в задуманном предприятии, но смолчал, опасаясь, что начни он её подбадривать и сделает только хуже. Девица и так сама не своя, а уж разговоры о деле, что они собираются провернуть нынче вечером, самый верный путь посеять в её душе панику и провалить всё дело. Григорию даже подумалось, что всё же на дело надобно было взять с собой Ольгу, но с другой стороны, подобное, без всякого преувеличения, громкое дело лишь крепче привяжет Алёну к нему, ибо отпускать её он не собирался.

К вечеру Алёна впала в странное оцепенение. Ей стало совершенно безразлично, чем окончится предпринятая авантюра. Она молча оделась и присела перед зеркалом. Ольга распустила по плечам её густые шелковистые локоны и помогла надеть и закрепить чадру. Теперь никто не смог бы признать в этой красавице восточных кровей дочь купца Коршунова.

- Поторопитесь, ma cherie, - постучала в дверь Милявский. – Негоже нам в числе последних являться, мало того, что внимание привлечём, так и времени не останется.

Перекрестившись, Алёна неожиданно крепко обняла Ольгу и прошептала той на ухо:

- Ежели со мной, что случится, прошу, разыщи Воронина Алексея Архиповича. Он собирался в матросы поступить.

- Не тревожься, всё хорошо будет, - тихо отозвалась Ольга. – Уже завтра нас не будет в Петербурге.

Алёна хотела было возразить, что это самой Ольги и Григория не будет в столице, а она останется, потому как остались у неё здесь незавершённые дела. Приехать в такую даль и даже не попытаться осуществить своё намерение, казалось ей неправильным, хотя надобно было заметить, что в круговороте последних событий, она почти не вспоминала о Белозерском. Куда больше её тревожил князь Запольский, как человек, способный причинить ей немало неприятностей.

Девушка вышла в переднюю к ожидавшему её Милявскому. Григорий Иннокентьевич, оглядев свою спутницу, восхищённо прищёлкнул языком.

- На вашу долю нынче придётся немало разбитых сердец, ma сherie, но не забывайте о деле, оно прежде всего.

Алёна ответила ему равнодушным взглядом и просунула руки в рукава пальто, что Милявский любезно подержал для неё. На улице их ожидал закрытый экипаж. Забравшись в карету при помощи своего спутника, Алёна приникла к оконцу, жадно вглядываясь в стремительно проносившиеся мимо дома, мосты, каналы, опустевшие скверы и парки. Экипаж миновал Дворцовую набережную и замедлил ход. Почти вся Английская набережная оказалась запружена каретами и автомобилями, то собирались гости, приглашённые на бал-маскарад в дом князя Запольского. Когда их выезд приблизился к крыльцу, Милявский, одетый в костюм домино, прежде чем надвинуть на лицо маску, ободряюще улыбнулся своей спутнице и коротко пожал её маленькую ладошку. Бодро шагая по ступеням к входу, Григорий Иннокентьевич почти тянул за собой обмиравшую от ужаса Алёну. На входе он предъявил дворецкому два пригласительных билета на чужие имена и, миновав не слишком бдительного стража, проследовал в вестибюль.

Алёна замерла посреди огромного холла, ослеплённая и оглушённая. Когда-то ей показался роскошным особняк Белозерских, но этот дом был самым настоящим дворцом. Позолота, зеркала, причудливая лепнина, дивные росписи на высоком потолке. Она могла бы часами рассматривать это великолепие, совершенно искренне восхищаясь окружившей её роскошью, но в намерения Милявского любование интерьером и выставленными на всеобщее обозрение предметами искусства не входило, а потому он довольно бесцеремонно ухватил её за руку и потащил за собою в зал, уже переполненный гостями в пёстрых маскарадных костюмах.

Кого здесь только не было: прекрасные царевны в кокошниках, стоимость которых исчислялась не одной тысячей рублей, мужественные витязи, галантные кавалеры в напудренных париках времён царствования императрицы Елизаветы, нимфы, феи, сильфиды, на глаза изумлённой девушке попался даже Цезарь в пурпурной мантии.

Начало балу положил традиционный полонез, в котором в первой паре прошёл хозяин дома со своей очаровательной кузиной. Алёна во все глаза глядела на изящного кавалера в шёлковом голубом камзоле и белом парике, сопровождаемого воздушной сильфидой, облачённой в струящийся серебристый шифон, больше открывающий взору, нежели скрывающий от нескромных взглядов.

- Это и есть князь? – едва слышно осведомилась она у Милявского.

- Он самый, - глухо ответил Григорий Иннокентьевич. – Не спускайте глаз с него, маловероятно, что здесь сыщется второй такой же костюм, но ничего нельзя исключить.

Вслед за полонезом грянул сумасшедший вихрь вальса. Перед девушкой остановился молодой человек в стрелецком кафтане времён царя Ивана Грозного и, склонившись в галантном поклоне, предложил ей руку.

- О, жемчужина Востока, не соблаговолите ли оказать милость простому смертному, сражённому вашей красотой, - улыбнулся он, рассматривая сквозь прорези маски чёрные глаза, укутанной в чадру Алёны.

Алёна обернулась, вопросительно глянув на Милявского, и заметив, что он кивнул, несмело вложила руку в протянутую мужскую ладонь.

«Боже, это совершенно невероятно! – вертелось в голове у девушки. – Я танцую вальс в Петербурге, среди столичного света и никто ничего не знает обо мне!» - от этой мысли ей сделалось легко и весело. Поистине, маскарад, это лучшее развлечение, придуманное человечеством. Хоть на один вечер можно стать кем угодно, делать всё, что угодно. Маска и в самом деле даёт ощущение свободы и вседозволенности. Она украдкой бросила взгляд на своего кавалера, отметив, что глаза у него ярко голубые. «Такие же, как у Алёшки, - вздохнула она, вспомнив про Воронина. - Где он нынче? Чем занят? Смог ли добиться того, что хотел? Или уже отправился восвояси, не найдя меня среди многих сотен тысяч людей, живущих в большом городе?»

Молодой человек попытался разговорить Алёну, но она отвечала односложно и неохотно. Не добившись проявления интереса к своей персоне, он вскоре откланялся и исчез среди доброй сотни других гостей. Алёна огляделась. В этой толпе она хорошо разглядела голубой камзол Запольского, но вот Милявского из виду потеряла. Нет, чёрное домино она разглядела, но вот беда, подобный костюм был не только у Григория Иннокентьевича. Она насчитала, по меньшей мере, четыре.

Не на шутку волнуясь, восточная принцесса сняла с подноса проходившего мимо официанта бокал с шампанским и, отодвинув чадру, пригубила вино. Памятуя о том, зачем она оказалась на этом маскараде среди разряженной толпы, девушка приблизилась к князю, остановившись в нескольких шагах и не сводя с него пристального взора. Ей не доставало решимости выполнить то, в чём её наставляла Ольга, но последовавший довольно сильный толчок в спину, разрешил все её сомнения. Она падала и не нарочно, а на самом деле. Перед её глазами мелькнул парчовый жилет и золотая цепочка, заправленная в карман, когда расстёгнутый по причине духоты камзол распахнулся. Схватиться за цепочку ей помешал зажатый в руке фужер с шампанским, который к её ужасу опрокинулся прямо на князя.

Казалось, Запольский совершенно не обратил внимания на испорченный костюм, куда более его заботила прекрасная незнакомка, которую он успел подхватить, прежде чем она растянулась на паркете у его ног.

- Простите, ваш костюм... - сконфуженно пробормотала Алёна, вновь оказавшись на ногах, но по-прежнему находясь в плену объятий молодого человека.

Разговоры вокруг смолкли, все, кто стоял поблизости, замерли в ожидании того, чем закончится сия пикантная сцена.

- Арсений, тебе надобно переодеться, - рассерженно прошипела серебристая сильфида.

- Да, конечно, - разомкнул руки Запольский, освобождая пленницу.

Алёна рванулась прочь из объятий князя, бахрома невесомой чадры зацепилась за витой серебристый шнур, из коего были нашиты галуны на рукавах камзола Арсения Борисовича, тончайшее покрывало сползло с её головы и открыло взору бледное насмерть перепуганное лицо девушки.

Некоторая растерянность во взгляде князя сменилась изумлением. Он тотчас узнал девицу из заведения madame Жози и, не мешкая, ухватил тонкое запястье, сжав его в своей руке. Не говоря ни слова, князь потащил девушку за собой к выходу из бальной залы. Все расступались перед ним, освобождая путь и провожая стремительно шедшую пару любопытными взорами.

«Ну, вот и всё! Конец всему!» - мелькнула отчаянная мысль.

Алёна на ходу пыталась взглядом разыскать Милявского, но он словно растворился в толпе.

- Пустите! – прошипела девушка, когда князь тащил её за собой вверх по лестнице.

- Не раньше, чем получу объяснения, - холодно отозвался Запольский.

Алёна сникла и позволила провести её длинным коридором на втором этаже. Запольский довольно грубо втолкнул девушку в комнату и запер дверь на ключ, после чего обернулся к сжавшейся в испуге пленнице. Сняв шляпу-треуголку и сдёрнув с головы парик, Арсений Борисович отшвырнул сии детали маскарадного костюма в кресло, развязал ленты, удерживающие маску, и скрестил руки на груди.

- Вот так встреча, - насмешливо протянул он. – Уж не моего ли общества вы искали? Тешу себя надеждой, что вы соскучились и сменили гнев на милость.

Алёна вздохнула, собираясь с мыслями. Пальцы её нервно теребили маленький кружевной ридикюль, висевший на запястье.

- Мне надобно кое-что вернуть вам, - прошептала она, вспомнив о портмоне.

Развязав тесёмки, она вынула бумажник и протянула князю.

- Неужели это единственная причина, которой я обязан счастию видеть вас? – не скрывая сарказма, спросил Запольский, забирая из её рук портмоне.

- Именно так, - выдохнула девушка.

- Вы выбрали довольно необычный способ, чтобы вернуть мне мою собственность, - промолвил он, вынимая фотографическую карточку из бумажника и вкладывая её обратно, удостоверившись в том, что она вернулась к нему в полной сохранности.

- Вы отпустите меня? – не в силах совладать с дрожью в голосе, осведомилась девушка.

Запольский отрицательно качнул головой.

- Признаться, вы разожгли моё любопытство, принцесса, - протянул он руку, коснувшись бахромы на чадре. – Кто же вы?

- Мне нечего вам сказать, - опустила голову девушка.

- А мне думается, что есть, - возразил он.

Приблизившись к девушке так, что его пышный галстук, украшенный кружевом, почти коснулся склонённой головы собеседницы, князь прикоснулся пальцами к подбородку Алёны, вынуждая её посмотреть ему в глаза.

- Я повторю свой вопрос. Кто вы?

Алёна высвободилась из плена его пальцев и пожала плечами:

- Блудница и воровка, ваше сиятельство, - сухо отозвалась она, сверкнув тёмными очами.

- И что же вы намеревались украсть? Может быть, моё сердце? – усмехнулся он.

- О, нет, ваше сердце пускай останется при вас, ваше сиятельство, - покачала головой девушка. – Мне оно без надобности.

- Вот как, - нахмурился Запольский. – А мне хочется заполучить ваше в своё безраздельное владение.

Алёна отступила от него на несколько шагов и остановилась, наткнувшись на что-то мягкое сзади. Обернувшись, она с удивлением воззрилась на широкую кровать.

- Это спальня? – пробормотала она.

- Это моя спальня, - усмехнулся князь.

- Неужели для беседы нельзя было найти более подходящего места? – поморщилась она.

- Для беседы, возможно, но я вас сюда не беседовать привёл, - снимая камзол, отозвался князь.

Алёна похолодела и, почувствовав, как ослабели колени, присела на кровать.

- За вами должок, сударыня, - промолвил он, направляясь к едва приметной двери, очевидно ведущей в гардеробную.

На мгновение князь скрылся от взора перепуганной девушки, и вернулся уже с парадным мундиром. Повесив его на спинку кресла, Запольский продолжил раздеваться.

- Вы что же намерены переодеваться в моём присутствии?! – залилась румянцем девушка.

- И что же вас смущает? – повернулся к ней князь. – Сдаётся мне, вам доводилось лицезреть не только это.

Князя явно забавляла сия ситуация, но Алёне было невдомёк, что он просто дразнит её, а потому она изрядно испугалась и была не в состоянии трезво оценить положение, в коем оказалась по вине собственной неуклюжести и нерасторопности.

Алёна отвернулась. Она слышала шорох одежды, шаги князя, не совладав с любопытством, девушка обернулась. Стоя к ней спиной, Запольский застёгивал форменные брюки. Вид его широкой обнажённой спины, бросил Алёну в краску. Пылали и щёки, и уши, даже дыхание перехватило от того, сколь жарко ей стало под тонким шёлком своего одеяния. О, несомненно, более привлекательного мужчину ей видеть не доводилось, ежели, конечно, не брать в расчёт Сергея Кирилловича. Mademoiselle Коршунова зажмурилась и попробовала представить себе Белозерского вот так, как она только что видела князя, почти без одежды, но у неё ничего не вышло. Вместо привычного, бережно лелеемого в сердце образа, пред мысленным взором предстала только что виденная спина князя Запольского.

- Останетесь здесь, после полуночи я вернусь, и мы продолжил, - насмешливо отозвался Запольский, бросив быстрый взгляд на её пылающее лицо.

Алёна видела, как князь отстегнул цепочку с ключом от парчового жилета и убрал её в карман мундира. Поправив ворот с красной выпушкой и золотым шитьём, он натянул белые перчатки и шагнул к двери.

Опомнившись, девушка сорвалась с места.

- Прошу вас, отпустите меня, - упала она на колени, хватая его за руку.

- Но, полно, - недовольно нахмурился Запольский. – Будет, - склонился он к ней, обхватывая обеими руками тонкий стан и поднимая на ноги.

На лице князя отразилось сомнение в принятом решении, но вспомнив о своём первом знакомстве с девицей, коему он был обязан внушительной шишкой на затылке и неделей, проведённой в постели, Запольский мягко, но настойчиво подтолкнул её к кровати и, на мгновение, замерев на пороге, захлопнул дверь, повернув в замке ключ.

«Снова заперта! – металась Алёна по комнате. – Но может быть, Милявский, найдёт способ добраться до меня?!» - постаралась она не терять присутствия духа.

Шагнув к окну, девушка выглянула на улицу: «Слишком высоко», - вздохнула она. – К тому же окна княжеской опочивальни выходили на парадный фасад, и перед её глазами предстала мостовая, несмотря на поздний час, заполненная экипажами, людьми и автомобилями. Можно было бы открыть окно и позвать на помощь, но тогда наверняка вызовут полицию, и неизвестно, что лучше: оказаться в полицейском участке или попытаться миром разрешить дело с Запольским. Нет, она нисколько не верила в то, что князь вдруг воспылал к ней страстью, скорее всего он просто пожелал разобраться в происходящем, а нынче у него попросту не было времени выяснять истину, и потому он запер её, чтобы позже получить ответы на интересовавшие его вопросы. Во всяком случае, она предпочитала думать именно так, чем представлять себя в роли любовницы Запольского на одну ночь. Оставалась ещё надежда на Милявского, ведь он обещал выручить её, коли что-то пойдёт не так.

Алёна и помыслить себе не могла, что Григорий Иннокентьевич, как только осознал, что его авантюра провалилась, постарался тотчас незаметно покинуть дом князя и ныне вместе с сестрой, опасаясь, что Алёна выдаст его властям и, проклиная на чём свет стоит неуклюжую девицу, в спешке собирал вещи, чтобы наутро бежать из Петербурга. Милявский, понимая, что до полуночи осталось слишком мало времени и заметив нерешительность девушки, сам подтолкнул её в спину, но, увы, девица растерялась и не смогла сделать того, что должна была. Нет, он нисколько не печалился о том, что сбежал, оставив её в руках князя, куда больше он сожалел об упущенной возможности сказочно обогатиться за один вечер. Впрочем, у него довольно денег, а попытаться разбогатеть он сможет где-нибудь в другом месте, ежели, конечно, поспешит и не попадётся в руки полиции.

Ольга ни словом не выразила брату своего недовольства, она была слишком взволнована и подавлена. Она помнила о просьбе Алёны и, понимая, что не в силах исполнить того, о чём просила девушка, испытывала угрызения совести. Всё-таки ей надобно было настоять на своём и самой пойти с Григорием на злополучный маскарад. Да, конечно, риск есть всегда, но она бы точно не попалась так глупо, как наивная провинциальная барышня, прожившая у них с братом без малого два месяца, но так ничему и не научившаяся в их опасном ремесле. Уже завтра они покинут Петербург и навсегда перевернут сию страничку своей жизни, а Алёна... Алёна, даст Бог выберется. Не пойман, не вор, ведь стащить ключ у князя она так и не смогла.

Не успел Арсений Борисович войти в бальную залу, и к нему тотчас устремилась серебристая сильфида, под маской которой скрывалась его кузина Полин.

- Кто эта девица? – вполголоса задала она вопрос Запольскому.

В голосе прекрасной Полин отчётливо прозвучали ревнивые нотки. Арсений усмехнулся и пожал широкими плечами:

- Не знаю, ангел мой.

- И куда же она делась? – продолжала допытываться Полин. – Я её не знаю и приглашения ей не отправляла.

- Право слово, Полин. Барышня пожелала уехать домой, разве мог я препятствовать ей, - раздражённо отозвался Арсений.

Полин намеревалась ещё что-то спросить, но появления рядом с Запольским Сержа Белозерского в компании сестры и её подруги, помешало ей продолжить расспросы. Улыбнувшись самой очаровательной улыбкой, Полин обрушила всю силу своего обаяния на Сергея Кирилловича, интуитивно угадав в блондинке, чьё лицо скрывала белая шёлковая полумаска, соперницу.

Самого же Арсения Борисовича бал-маскарад, устроенный в честь его тезоименитства, уже нисколько не занимал. Все его помыслы остались в полутёмной спальне, где он запер загадочную незнакомку. Безусловно, его снедало любопытство. Он не верил в случайность этой встречи, и терпеть не мог неясности в том, что касалось его лично. К тому же девица ещё при первом знакомстве пробудила в нём интерес, а то, что она целиком оказалась в его власти, невольно возбуждало чувства и наводило на весьма греховные мысли.

Он насилу дождался полуночи, когда по традиции снимались все маски. Его шумно поздравляли, поднимали тосты за его здоровье, а впереди ещё ждал поздний ужин.

Запольский украдкой поглядывал на большие напольные часы в столовой. Было уже два часа ночи, и он страстно желал оказаться не здесь, среди шумной компании за пиршественным столом, а в собственной спальне, где, и он не сомневался в том, его тоже с нетерпением ожидали, хотя бы для того, чтобы раз и навсегда прояснить все недоразумения, возникшие между ним и девушкой, что занимала его мысли весь нынешний вечер и большую часть ночи. «Элен, - вспомнилось ему. – Да-да, именно так назвала её Жози. Элен, Лена», - мысленно произнёс он и улыбнулся.

Арсений Борисович простился с последними гостями, покидавшими его дом, перед рассветом. Прислуга занялась уборкой, а хозяин поспешил в свои апартаменты. Князь торопливо повернул в замке ключ и вошёл. В предутреннем сумраке он не сразу разглядел свою пленницу. Видимо, утомившись долгим ожиданием, девушка уснула на широкой кровати, положив ладошку под нежную щёку. Арсений некоторое время любовался спящей, а потом, отогнув край покрывала, набросил его на хрупкие плечи. Неслышно ступая, князь покинул комнату и отправился в кабинет, чтобы там провести остаток ночи на узком и неудобном диване, обитом чёрной кожей.

Едва за хозяином дома закрылась дверь, Алёна открыла глаза. Может быть ей только показалось, что князь с некой толикой нежной заботы укрыл её, может быть, это был всего лишь сон, но шёлковое стёганое покрывало на её плечах свидетельствовало об обратном. «Может быть, всё не так уж плохо, - вздохнула она. – Ведь не вызвал же он полицию, чтобы передать меня в руки правосудия», - и хотя она по-прежнему не могла быть ни в чём уверена и чувствовала исходящую от него опасность, но тревоги её успокоились, а страх сменился любопытством.

___________________________________

Юля, спасибо за продолжение!
Лена изначально очень волновалась из-за всей ситуации, а на балу стало ещё хуже. Зря её поддельник поторопил, обман раскрылся, хоть Алёна и не рассказала всей правды, отдав фотографию. Григорий сбежал вместе с Ольгой, теперь будущее Алёны зависит от разговора и намерений Арсения. Но пока он ничего такого, что она ожидала, не проявляет. Посмотрим, что будет дальше, интересно, что Алёна планирует дальше делать.
Вдохновения!
Спасибо за образ Полин - роковая красотка, неудивительно, что поклонников у неё много, в их числе и Серж
_________________

Не зря Алена так переживала и не спала.Но случилось то,что должно было.И я очень рада,что кража не состоялась.Арсений не только узнал ее,но и наверное решит познакомится с ней поближе.Что то в ней ему приглянулось.Хорошо,что Милявский сбежал и не надо,чтоб они встречались.Хватит ей сполна.Интересно Ольга выполнит просьбу Алены?Найдет Алексея.Но впереди нас ждет очень интересный разговор.Глава очень интересная,мне очень нравится как идут действия и события.Юля огромное спасибо
_________________

Я тут, с удовольствием читаю снова, но почти не пишу, чтобы ненароком не спойлерить. Картинки нашла, но для них еще время не пришло по сюжету.
___________________________________

Как же волнительно за Алёну. Что ж она, бедолага такая, всё время попадает в неприятные ситуации. Надеюсь, Запольский поможет ей и не станет требовать интимных услуг.

Всем доброго вечера!


Может быть, оно и к лучшему, что обман раскрылся. Теперь Алёна целиком и полностью зависит от настроения и решений князя.

Алёна заинтриговала его сиятельство. Они не в первый раз встречаются, а в случайные совпадения Запольский не верит, поэтому не отпустит пока не разберётся во всё, что происходит.

Всему своё время и картинкам. Кстати, поздравляю с изданием. Ты большая умница.

Требовать точно не станет, а так, кто знает...
___________________________________

 » Арсений

Долго искала, видимо, слишком привередлива.
Примерно так представляла себе Арсения Борисовича.

___________________________________

 » Глава 9

Проснувшись в своём кабинете, Арсений Борисович не сразу вспомнил, что за блажь пришла ему в голову – провести остаток ночи на диване, а не в удобной постели в собственной спальне. Вспомнив о девушке, Запольский тотчас скатился с узкого, жёсткого ложа и поспешил освободить пленницу из заточения.
«Болван», – обругал себя Арсений при взгляде на часы, стрелки которых указывали на час пополудни. Представляя, каково пришлось девушке взаперти, князь по пути в свои комнаты распорядился, чтобы в малой столовой накрыли стол к завтраку. Хотя какой уж там завтрак, когда время стремительно приближалось к обеду.

Запольский был готов к тому, что на него обрушится град упрёков, но в комнате царила оглушительная тишина. При его появлении, девушка, до того сидевшая на подоконнике, легко соскользнула со своего места и окинула его настороженным взглядом.

– Прошу прощения за доставленное неудобство, – извинился князь, ощущая странную неловкость перед незваной гостьей при свете дня.

Вчера вечером он был немного навеселе, и случившееся казалось ему небольшим приключением, нынче же его одолели сомнения в правильности своего поступка. Надобно было послать за урядником, и пускай бы полиция разбиралась с девицей. Однако, вспомнив о том, что девушка вернула ему бумажник, он невольно устыдился своего желания сбыть её с рук. К тому же он так не узнал, что привело её к нему в дом, наверняка, под чужим именем.

Измятый восточный костюм после ушедшей ночи представлял собой довольно жалкое зрелище и при свете дня в роскошных апартаментах выглядел совершенно неуместно. Кисейная чадра висела на спинке кресла, поверх испорченного камзола, волосы девушка успела заплести в косу, которая блестящей чёрной змеёй вилась по спине, спускаясь ниже талии.

– Вы сдадите меня в полицию? – хмуро осведомилась она, словно прочитав его мысли, и обхватила себя руками за плечи.

– А у меня должен быть повод, чтобы обратиться в полицию? – чуть приподнял густые тёмные брови князь.

Незнакомка промолчала и отвела глаза.

– Для начала я попрошу вас составить мне компанию за завтраком, – улыбнулся Арсений, надеясь, что его улыбка расположит девицу к нему и поспособствует к откровенности с её стороны.

– Для начала чего? – приподнялся уголок пухлых губ Алёны в ироничной усмешке.

– Разговора, разумеется, – невозмутимо отозвался князь.

Мысль о том, что его сочли похотливым сластолюбцем, оказалась неприятна, но виду он не подал, стараясь скрыть раздражение, вызванное столь неудачным началом разговора. Конечно, Арсения, как и всякого представителя сильного пола, привлекали дамы недоступные, не сдающиеся на милость победителя при первом же штурме, но завоёвывать их он предпочитал по всем правилам стратегии и тактики, принятым в обращении с женским полом. Такая победа была милее и слаще сердцу.

Алёна поспешила согласиться на предложение Запольского – составить ему компанию за завтраком. Признаться честно, она уже давно испытывала муки голода, да и трапеза в обществе князя откладывала момент неизбежного объяснения, давая возможность собраться с мыслями.

– Прошу, – открыл перед ней двери князь.

Алёна с сомнением оглядела собственный туалет и, не сдержав горестного вздоха, опёрлась на предложенную руку.

Во время трапезы князь не донимал гостью расспросами, молча наблюдая за ней и делая собственные выводы. Несомненно, девушка была голодна, но ела неторопливо и аккуратно, что свидетельствовало о хорошем воспитании.

– Dans vos yeux, vous pouvez descendre. (В ваших глазах можно утонуть), – тихо обронил Арсений Борисович, встретившись с ней взглядом.

– Vous me flattez, le prince. (Вы мне льстите, князь), – отозвалась Алёна, отложив вилку.

Запольский усмехнулся:

– Mademoiselle – загадка. Как вы оказались в доме Жози?

Алёна вздохнула, пришло время вопросов и ответов.

– Меня обманом завлекли в этот дом, – опустила она ресницы.

– Обманом? Разве подобное возможно? – усомнился князь.

Девушка не ответила, оскорбившись явным недоверием, сквозившем в самом тоне его вопроса.

– Молчите? – язвительно бросил Запольский. – Видимо, есть, что скрывать. Ну, а в мой дом что вас привело? Неужели только желание вернуть портмоне?

Алёна закусила губу. Что она знала о Запольском? Да, он вежлив и воспитан, но это пока не знает истинных мотивов её появления на маскараде. Признаться ему, что собиралась способствовать похищению тиары? Да после такого признания он тотчас вызовет урядника, и окажется она в тюремном каземате. О, нет. Пускай уж лучше сочтёт её безнадёжно влюблённой дурочкой, чем пособницей ушлого вора и его сестрицы.

– Я хотела увидеться с вами, – едва слышно выдохнула девушка.

– Зачем? – холодно осведомился князь.

– Неужели не понимаете, – отчаянно краснея, тихо спросила девушка.

– Так объясните, – пожал плечами князь.

Алёна глубоко вздохнула, подняла голову и, глядя в холодные серые глаза, принялась вдохновенно лгать:

– Я увидела вас впервые у ювелирного магазина на Большой Морской. Мы столкнулись нечаянно, – добавила она, наблюдая за его реакцией.

В глазах Запольского вспыхнул интерес.

– Я вспомнил, – улыбнулся князь. – Продолжайте.

– Второй раз я увидела вас в доме madame Жози. Признаться, с той нечаянной встречи я не могла о вас забыть, но тогда испугалась. Мне казалось, что вы станете дурно думать обо мне, если мы... если мы, – так и не смогла закончить фразу Алёна, совсем стушевавшись и, сжав пальцы в кулаки отвернулась к окну.

– Это признание в любви? – не смог удержаться от сарказма князь.

– Да, ежели вам так угодно! – резко обернулась Алёна, гневно сверкая бездонными очами. – Я люблю вас, – тихо добавила она. – Но вам ни к чему моя любовь, потому разойдёмся миром, – предложила она.

– Помнится, вчера вы говорили совсем иное, – справившись с удивлением, вызванным сим неожиданным признанием, отозвался князь. – Так можно ли вам верить?

– Дело ваше – верить мне или нет, – вздохнула девушка. – Коли у вас нет более причин удерживать меня, то позвольте мне уйти.

Арсений Борисович ещё некоторое время молчал, не спуская пристального взгляда с пламенеющего румянцем лица девушки. Для князя было совершенно очевидно, что она лжёт и не намерена говорить ему правду. Но не пытать же её? Самое разумное – отпустить девицу с миром и постараться забыть об этой истории. Он не верил ни признанию в любви, ни объяснению причин, побудивших её пробраться в его дом под чужим именем, воспользовавшись маскарадом. Впрочем, ничто не мешало ему провести собственное маленькое расследование и для начала выяснить, где она живёт. Возможно, ему удастся проследить за ней впоследствии и понять, что же она скрывает.

– Я отвезу вас, – поднялся из-за стола Запольский.

Алёна за одну ночь и утро пережила столько тревог, что их с лихвой бы хватило на целую жизнь. Она не придала значения желанию князя самолично проводить её до дому и спустилась вместе с ним в вестибюль. Вчера здесь было многолюдно и шумно, а нынче стояла оглушающая тишина. Неяркий свет зимнего дня мягко освещал огромное помещение. Дворецкий с самым невозмутимым видом подал девушке пальто, перчатки и шляпку, а когда она оделась, распахнул перед ней двустворчатые двери.

Алёна замерла на крыльце, не решаясь приблизиться к огромному, как ей показалось, автомобилю. Чёрный, блестящий, он казался ей сатанинским изобретением.

– Прошу, – распахнул перед ней дверцу князь.

– Вы что же, сами на нём ездите? – вложила пальчики в протянутую ладонь девушка.

– Чаще сам, – отозвался Арсений Борисович, закрывая за ней дверцу.

Князь сел за руль.

– Куда вас везти, mademoiselle? – обернулся он к пассажирке.

– На Гороховскую улицу, – ответила Алёна, рассеяно проведя кончиками пальцев по обитому кожей сиденью.

Арсений Борисович кивнул слуге, и тот приблизился к автомобилю спереди. Со своего места Алёна не видела, что делает слуга князя, но вскоре автомобиль вздрогнул, и его мотор заурчал.

Поездка была недолгой. Арсений Борисович остановил машину у парадного, позади чёрного экипажа и вышел, чтобы подать руку девушке. Алёна собралась спуститься с подножки, но обратив свой взгляд на двери, выдернула ладонь из рук князя и вжалась в спинку сидения. По ступеням спускался урядник. Бросив быстрый взгляд на чёрный Делоне Бевиль Запольского, полицейский забрался в экипаж, и карета покатила прочь по булыжной мостовой.

Алёну била дрожь. Не надобно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, полиция объявилась здесь неспроста. Никогда ещё в своей жизни ей не было так страшно, как нынче. Что, ежели Милявского и его сестру уже арестовали и ныне приезжали за ней? О, нет! Только не в тюрьму!

– Увезите меня отсюда, – выдохнула она, умоляюще глядя на Запольского.

Князь вернулся за руль, одарив девушку хмурым взглядом. По пути они не разговаривали. Только оказавшись вновь на Английской набережной, Арсений Борисович соизволил обратиться к своей спутнице:

– Может быть, вы прекратите, наконец, запираться и расскажете мне правду? – холодно осведомился он, помогая ей выйти из машины. – Отчего вы испугались полиции? Что скрываете?

– Вам это знать ни к чему, – огрызнулась девушка.

– Позвольте мне о том судить, – не менее сердито ответил Запольский. – Прежде, чем помогать вам, я желал бы понять, во что вы меня втягиваете. Куда вы теперь намерены податься? Судя по всему, полиция искала именно вас.

Не было смысла отрицать очевидное. Проявив страх в присутствии урядника, Алёна выдала себя князю с головой. Удивляло иное. Отчего он выполнил её просьбу, а не сдал её властям? Более того, он собирался ей помочь, но для того, чтобы рассчитывать на его помощь, надобно во всём признаться. Нельзя надеяться на человека, если лжёшь ему на каждом шагу, но и открыть всю правду тоже никак нельзя. Но ведь, если о чём-то умолчать, это уже не будет ложью.

– О, Боже, я пропала, – закрыла лицо руками Алёна. – Хорошо, я расскажу вам, – произнесла она решительным тоном, отняв ладони от пылающих щёк.

На сей раз Запольский провёл её в кабинет. Тот самый, где, по словам Милявского, находился тайник с бесценной тиарой. Усадив девушку в кресло, князь велел лакею подать им кофе и не беспокоить, пока не позовут.

Алёна пригубила крепкий ароматный напиток, и, собравшись с силами, приступила к рассказу. Она опустила причины, побудившие её покинуть Пятигорск и направиться в столицу, но во всех подробностях рассказала об ограблении в гостинице, о своей неудавшейся попытке найти работу, о побеге от madame Жози и о том, кем на самом деле оказался её спаситель. Она упомянула о том, что, не будучи осведомлённой об истинном положении вещей, занималась сбытом краденых драгоценностей, о том, что Милявский шантажом вынудил её принять участие в рискованной авантюре, коей должно было завершиться его пребывание в Петербурге.

Князь давно допил свой кофе и, только молча качал головой, слушая её сбивчивый рассказ.

– Вы не думали о том, чтобы вернуться к родным? – поинтересовался он.

– Это было бы самым разумным, но у меня нет денег, – вздохнула девушка. – Всё моё имущество составляет только то, что надето на мне сейчас.

– Я могу дать вам денег на дорогу домой, – предложил Запольский, проникнувшись её историей.

– Это не всё. Вы не понимаете, Арсений Борисович, – она впервые назвала его по имени. Подавшись вперёд, Алёна коснулась кончиками пальцев руки князя, покоившейся на подлокотнике кресла, – я не могу вернуться. Я взяла у отца довольно большую сумму денег и обещала вернуть, – вздохнула она.

– Вы думаете, для него деньги важнее, чем возможность видеть вас живой и здоровой? Знать, что с вами ничего не случилось? – мягко спросил её Запольский, накрыв её дрожащие пальчики другой рукой. – Элен, наши родители любят нас и готовы многое нам прощать.

– А ваши родители простили бы вам столь дурной поступок? – осмелилась поинтересоваться она.

– Думаю, да, простили бы, но я о том, уже никогда не узнаю, – вздохнул князь.

– Отчего вы говорите так? – распахнула глаза девушка.

– Оттого, что их нет в живых, – отозвался князь. – Моего отца убили семь лет назад в Москве при подавлении мятежа, а матушка пережила его всего на год.

– Простите, – опустила ресницы девушка, пряча взгляд, и осторожно высвободила ладонь из плена его рук.

– Вам не за что извиняться, – улыбнулся Запольский.

– Так уж и не за что? – грустно усмехнулась Алёна. – Обманом проникнуть в ваш дом с тем, чтобы украсть бесценную семейную реликвию... Вы по-прежнему считаете, что мне не за что извиняться?

Арсений вгляделся в её лицо долгим задумчивым взором. Тонкий ценитель женской красоты, он уже успел заметить красивый разлёт бровей, прямой изящный нос, пухлые яркие губы. Нет, конечно, классической красотой, свойственной Полин и другим знакомым ему представительницам высшего света, она не обладала, но было в ней нечто такое, что привлекало взгляд. Безусловно, он мог бы дать ей денег не только на дорогу и, проводив на вокзал, расстаться навсегда, но отнюдь не желал отпускать её.

– Желаете искупить свою вину? – тихо осведомился он, поражаясь тому, сколь фривольное направление приняли его мысли.

– Если это возможно, – пожала плечами девушка.

– Отчего же невозможно, – усмехнулся Запольский. – Останьтесь со мной.

Алёна некоторое время молчала, не зная, как отнестись к его словам, но взметнулась с кресла тотчас, как только смысл просьбы дошёл до её сознания. Сложив руки на груди, она смерила своего vis-a-vis холодным взглядом.

– Предлагаете мне стать вашей содержанкой? – глухо спросила она.

– Возлюбленной, – поправил её Запольский.

– Невелика разница, – тотчас ответила девушка, не желая даже задумываться над его предложением.

– Вам есть куда пойти? Впрочем, вы всегда можете вернуться к madame Жози, – ответил он, откинувшись на спинку кресла и наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц.

Алёна оскорбилась его предложением, оно уничтожило то тёплое чувство, что стало зарождаться в её душе после их продолжительной и обстоятельной беседы. А уж его фраза о madame Жози, так и вовсе стала последней каплей.

– Уж лучше к madame Жози, – процедила она.

– Не глупите. Я вас не обижу, Элен. Смею надеяться, что ваша жизнь подле меня будет куда легче и приятней, чем в заведении madame.

Мысленно Запольский уже обругал себя идиотом, но упрямо продолжал добиваться от девушки положительного ответа, сам до конца не осознавая, почему ему стало так важно, чтобы она согласилась. Он мог пожелать любую, и любая ответила бы ему взаимностью, но отчего-то захотелось заполучить именно эту колючую злючку. А ещё он успел пожалеть о том, что одной фразой разрушил хрупкое доверие, установившееся между ними.

– А как же любовь? – иронично поинтересовалась девушка. – Неужели вам всё равно? Вы ведь не питаете ко мне никаких чувств.

– Любовь – выдумка глупцов, – пренебрежительно усмехнулся князь. – Я предлагаю вам деловое соглашение: безопасность и безбедная жизнь в обмен на вашу благосклонность.

Алёна окинула его внимательным взглядом. Конечно, Запольский не внушал ей отвращения, трудно было не признать, что он весьма привлекательный мужчина, но согласиться на его предложение, стало быть, поставить крест на всём, стало быть, поступиться собственными принципами, и конечно, оставить все мечты о Белозерском. Разумеется, у неё был выбор, развернуться и уйти с высоко поднятой головой. Но куда? На квартиру, где её наверняка будет искать полиция? Или снова попытаться устроить свою жизнь, доверившись провидению, но уже более осмотрительно выбирая имеющиеся в её распоряжении возможности. Однако нынче у неё не было даже приличного гардероба, чтобы заняться поисками работы. Ну, почему она не согласилась взять деньги, которые князь предлагал ей на дорогу домой? Всё просто. Она не могла покинуть Петербург, даже не предприняв попытки сделать то, ради чего приехала, как не могла и посвятить Запольского в причины, удерживающие её в столице. Но может быть согласиться, и как только её дела поправятся, порвать с князем? Ежели связь продлится недолго, то всегда есть возможность сохранить её в тайне.

Она старалась не думать о том, что последует за её согласием. Важно было только то, что она получит возможность остаться в Петербурге и встать на ноги, а затем без сожаления расстанется с высокомерным аристократом, посмевшим сделать ей столь скандальное предложение. Впрочем, чего ещё было ожидать? После того, где им довелось встретиться, вряд ли он стал бы предлагать ей руку и сердце.

На мгновение Алёна задумалась о том, что было бы, коли бы её представили князю Запольскому в какой-нибудь светской гостиной, и он посчитал бы её не авантюристкой, пустившейся во все тяжкие, а добропорядочной барышней. Проявил бы он тогда к ней интерес, либо она осталась бы для него одной из многих? Да и как сама бы она восприняла подобное знакомство? Наверняка, ей бы польстило его внимание, но, увы, ничему этому сбыться уже не суждено.

Пока она размышляла, Арсений Борисович ждал ответа. Запольский совсем уж собрался взять своё предложение обратно, извиниться, дать ей денег на билет домой, после чего отправить восвояси, но неожиданно для него девушка ответила согласием:

– Если я соглашусь на ваше предложение, – медленно произнесла она, – то у меня будет одно условие.

– Разумеется. Вы можете ставить любые условия: дом, собственный выезд, драгоценности, всё, что пожелаете, – поспешно отозвался Арсений.

– Я оставляю за собой право покинуть вас тогда, когда я того пожелаю, – выдохнула Алёна.

Уголок рта Запольского дёрнулся в недоверчивой улыбке.

– Я принимаю ваши условия, но сделаю, всё возможное, чтобы таковое желание у вас никогда не возникло, – поднялся он с кресла и протянул ей руку.
Алёна пожала протянутую ладонь в знак скрепления сделки. «И всё-таки я – блудница, – тяжело вздохнула она. – Продалась за возможность жить в роскоши, ничем не рискуя», – покраснела она от нескромных мыслей, что будоражили её сознание ещё со вчерашнего вечера, когда ей пришлось лицезреть Запольского почти без одежды. Впрочем, могла ли она с уверенностью говорить, что согласиться её вынудило только её незавидное положение? Даже если оно и впрямь совершенно безнадёжное: у неё нет ни гроша, её ищет полиция и, возможно, князь Арсений – её единственная надежда избежать весьма крупных неприятностей. Так слишком ли велика плата за возможность выйти сухой из воды?

Вызвав лакея, Арсений Борисович велел ему проводить девушку в апартаменты для гостей, а сам остался в кабинете. Опустившись в кресло, князь подпёр подбородок кулаком, погрузившись в размышления о только что достигнутом соглашении. Всё это было настолько необычно, что не могло не вызвать у него сомнений. Видимо, он разума лишился, коли предложил подобное девице, о которой знает только то, что она сама рассказала ему. Обстоятельства их встречи никак не располагали к доверию, но в душе он знал, что вопреки всем доводам разума, на сей раз она сказала правду, пускай не всю, ведь она так и не открыла ему причин, побудивших её оставить уютную и спокойную жизнь в провинции и отправиться в Петербург.

Признаться, ему ещё не встречалась женщина, которая сходу отвергла бы его внимание, и вот, повстречав такую особу, он не смог отказаться от брошенного ему вызова. Чего уж греха таить, она пробудила в нём не только любопытство, ведь недаром же из всех девиц в заведении madame Жози он выбрал именно её. В ней, несомненно, было нечто такое, что заставило его в тот вечер, если угодно, потерять голову и, несмотря на её явное недовольство, настоять на своём выборе. Арсений не исключал того, что пришедшая ему на ум мысль, сделать девушку своей содержанкой, не что иное, как попытка взять реванш за то фиаско, что он потерпел с ней в доме Жози.

Однако, мысль о том, что он воспользовался безвыходным положением, в котором она оказалась, пускай даже по собственной вине, тотчас отозвалась угрызениями совести, заглушить которые он попытался, дав себе обещание, что ничем не обидит её, а по возможности даже постарается сделать так, чтобы эти отношения стали приятными для них обоих. Что же касается любви? То в неё князь Запольский, увы, не верил и тому были причины.

___________________________________

Что-то очень быстро Алёна признала себя падшей женщиной. Мне отчего-то грустно о таком читать. Но, видимо, нравы к началу революции в высшем свете были очень фривольными, и даже некоторые девушки позволяли себе такое. Конечно, понимаю, что у неё безвыходная ситуация. А как же любовь к князю Белозерскому. Всё, что ли? И если они встретятся, Сергей никогда не возьмёт её замуж после князя Запольского. Да, он может захотеть жить с ней, но взять замуж... вряд ли.

Юля, спасибо за продолжение!
Неожиданный поворот. Арсения привлекла Алёна так, что он даже предложил ей покровительство. Но в любовь он не верит, а у неё почти не было вариантов. К мадам Жози, на улицу или согласиться на предложение Арсения, что она и сделала. А изначально могла уехать домой, он ведь предлагал, но она не решилась, ведь поехала за мечтой и так не встретила Сергея. Жаль, но теперь у неё больше вариантов увидеться с ним, но не думаю, что она хотела бы такой встречи.
Вдохновения!
Спасибо за образ Арсения, шикарный молодой человек Интересно посмотреть на образы Алёны, Сергея, Алёши
_________________

Очень интересный поворот событий.Но я очень рада,что Алена во всем призналась ,хоть и не до конца.Предложение Арсения очень интересно и конечно связано не только с любопытством,но и наверное все же какие то чувства подтолкнули.Сколько всего интересного о себе подумала Алена,правильно иногда в себе разобраться надо.Раз отказалась от денег и поездки домой,значит есть план.Но по моему у Арсения тоже.Хоть он в любовь и не верит,но все возможно.Спасибо Юля!А образ Арсения наверное в точку!
_________________

Всем доброго вечера!


У Алёны есть, конечно, и гордость, и понятие о девичьей чести, но она точно не из той породы, которая лучше умрёт, чем подвергнет себя бесчестью. В ней очень силён инстинкт выживания, хотя ей и не чужды жертвенность и сострадание.

Та же Полин, к примеру. Но mademoiselle де Бриен живёт так, как ей хочется, в отличие от Алёны, которая вынужденно подстраивается под обстоятельства.

Думаю, что Серж не столь щепетилен в этом вопросе, особенно, когда речь идёт о хорошем приданом и солидном наследстве в перспективе.

Для Арсения Алёна - барышня загадка. Разумеется, он увлёкся, ему не терпится разгадать этот ребус и почему бы не совместить приятное и интересным.
Теперь уж точно шансы возросли, учитывая близкое знакомство Арсения с Сержем.

Для девушки из хорошей семьи предложение Арсения скандально, и он сам это понимает, но пользуется безвыходностью ситуации, в которую угодила Алёна.

Ну не зря же судьба их сталкивает раз з разом


И кстати, мне было бы интересно взглянуть, какими моих героев видят читательницы. Так что не стесняйтесь. Предлагайте. Устроим кастинг.
___________________________________

 » Глава 10

Оставшись наедине с собственными мыслями, Алёна попыталась разобраться в том хаосе, в который превратилась её жизнь. Она ощущала себя щепкой в бурном штормовом море, которую кидает из стороны в сторону. Гнетущая тяжесть от осознания собственного бессилия опустилась на плечи. Песчинка в пустыне – вот кто она. Как же она ошибалась, полагая, что в состоянии сама распорядиться своей судьбой, а на деле, желание заполучить любой ценой того, о ком грезила и мечтала столько лет, обернулось для неё зыбкой трясиной, куда по воле злого рока её засасывало всё глубже без всякой надежды на спасение. Пропасть уже совсем рядом, до неё только шаг; сорвавшись вниз, ей останется только падать всё ниже и ниже. Могла ли она, просыпаясь каждое утро в уютной девичей спальне в доме любящих родителей, даже на мгновение представить себе, что согласится стать содержанкой богатого циничного и избалованного аристократа? Едва ли.

– Никогда не прощу ему! – всхлипнула девушка, ударив кулаком по полированной поверхности изящного туалетного столика.

«Кому ему? Ну, разумеется, Запольскому. Да как только он осмелился?!» – Алёна задыхалась от переполнявшей её злобы и жалости к самой себе.
В двери негромко постучали. В груди похолодело, и ослабели колени.

– Войдите, – поспешно вытерла она мокрые от слёз щёки.

Вопреки её страхам на пороге появился не хозяин дома, а всего лишь горничная.

– Его сиятельство велели приготовить для вас ванную, – пробормотала прислуга, сделав книксен и не осмеливаясь поднять глаз на странную гостью князя.

– И это всё? – холодно осведомилась девушка.

– Ещё велели передать, чтобы через два часа приедет модистка, чтобы снять мерки с вас, – добавила горничная.

– Премного благодарна, – хмыкнула Алёна.

Горничная с любопытством воззрилась на девушку. Камердинер Запольского уже успел шепнуть ей, что девица провела ночь в спальне князя, и, по-видимому, она и есть новое увлечение барина. Столь бесцеремонный осмотр Алёну порядком разозлил.

– Займись делом, – бросила она девице.

Вспыхнув, горничная поспешила в уборную, находившуюся в соседнем помещении. Вскоре девица вернулась, дабы сообщить, что всё готово. Отослав прислугу, Алёна ступила в ванную комнату. От воды поднимался пар, от печи-голландки веяло теплом. На столике около вместительной ванны лежал кусок душистого мыла и мочалка. На спинке стула висели: белоснежная простыня, сложенная в несколько раз, и мужской шёлковый халат, вышитый восточными мотивами.

Избавившись от порядком надоевшего восточного костюма, корсета и нижнего белья, девушка ступила в ванную и с наслаждением погрузилась в воду. Положив голову на свёрнутое полотенце, Алёна закрыла глаза. Чудовищное напряжение последних дней потихоньку таяло в горячей воде, расслабились плечи, по губам скользнула слабая улыбка. А может быть, всё не так уж плохо? Она ведь не в тюремном каземате, а в роскошных покоях, не дрожит от холода и голода, а нежится в тёплой ванне. Алёна уже успела позабыть о подобной роскоши. В квартире, что снимали Милявские, существовала крошечная уборная, насквозь продуваемая сквозняками из-за плохо пригнанной оконной рамы, и мыться приходилось в большом оловянном тазу. Девушка сидела в ванне, пока не остыла вода, и выбралась из неё, только заслышав голоса в комнате. Накинув на плечи халат, Алёна подвернула слишком длинные рукава и подобрала подол, волочившийся за ней по полу. Приоткрыв дверь и убедившись, что князя в комнате нет, она вышла.

– Madame, – поприветствовала Алёну хорошо одетая незнакомка средних лет. – Как мне к вам обращаться? – поинтересовалась она.

– Элен, – отозвалась Алёна, воспользовавшись именем, которым её называл Арсений.

– Моё имя Эмилия, – представилась незнакомка. – Арсений Борисович просил привезти для вас кое-что на первое время, – указала женщина на гору коробок, высившуюся в углу спальни. – У меня имеется несколько готовых платьев, надеюсь, что-нибудь вам подойдёт.

– Его сиятельство весьма щедр, – съязвила Алёна, обозревая разложенные на постели предметы дамского гардероба.

– Так воспользуйтесь его щедростью, – скупо улыбнулась Эмилия, окинув сердитую барышню любопытствующим взором.

Потратив на примерку почти два часа, Алёна выбрала три платья: серое кружевное на атласном чехле того же цвета, тёмно-красное бархатное и простое шёлковое изумрудно-зелёное. После ухода модистки вернулась горничная, убрала бельё в ящики изящного английского комода и помогла Алёне уложить волосы.

– Волосы у вас длинные, – тихо заметила она. – Не по столичной моде.

– Так обрежь, – пожала плечами Алёна.

Что ей волосы, коли жизнь рушится? Летит под откос, словно сошедший с рельсов поезд.

– Скажите барину, чтобы куафёра к вам пригласил, – отозвалась девица, закалывая кудрявые локоны черепаховыми гребнями.

– Не хочу, – буркнула девушка, рассматривая своё отражение в зеркале.

– Его сиятельство просили вас спуститься к ужину, – добавила горничная, отойдя на несколько шагов и любуясь своей работой.

Алёна поправила серебряный крестик на шее и набросила на плечи белую ажурную шаль, дабы прикрыть довольно смелое декольте. Туалет из тёмно-красного бархата оказался ей весьма к лицу, придав тёмным глазам бездонную глубину и золотистый оттенок смуглой коже.

– Куда идти? – обратилась она к горничной.

Девица открыла двери и прошла вперёд, указывая дорогу.

Арсений Борисович ждал за столом, но тотчас поднялся и поспешил навстречу, едва она ступила на порог комнаты.

– Элен, вы обворожительны, – улыбнулся князь, поднеся к губам тонкие пальцы.

Алёне очень хотелось вытащить ладонь из руки князя, но, подавив сей порыв усилием воли, она принуждённо улыбнулась.

– Благодарю. Вы проявили неслыханную щедрость, – иронично обронила она, присаживаясь на отодвинутый для неё стул.

– Пустяки, – отозвался Запольский, устраиваясь напротив. – Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

– Непременно, – кивнула девушка.

– Вина? – поинтересовался Запольский.

Алёна отрицательно качнула головой.

– А я, пожалуй, выпью, – пробормотал князь.

Сделав знак лакею подавать на стол, Запольский наполнил свой бокал.

– Расскажите о себе, – попросил он, чтобы начать беседу, ибо чувствовал себя неловко под неприязненным взглядом гостьи. Пока ещё гостьи, ибо, несмотря на их договорённость, Арсений не знал, как к ней подступиться.

– Что бы вы хотели узнать? – холодно осведомилась она.

– Что привело вас в столицу из Пятигорска? – посмотрел он ей в глаза.

Девушка опустила ресницы, залившись пунцовым румянцем.

– Я не желаю обсуждать это, – отрезала она.

– Стало быть, здесь замешан мужчина, – усмехнулся Запольский.

– Это моё дело, ваше сиятельство, – сердито поджала губы девушка. – Вы купили меня, как вещь, но моя душа, мои мысли, мои воспоминания не продаются, – отчеканила она.

– Я вас ни к чему не принуждал, – напомнил ей Арсений. – Знаете, Элен, коли вас так тяготит наше с вами соглашение, я не стану вас удерживать. Вы можете уйти в любое время. Помнится, именно это было вашим условием.

– Простите, – вздохнула Алёна. – Вы правы, ежели мне и злиться на кого, то только на саму себя, – добавила она.

Ужиная с князем, Алёна пыталась угадать, чем закончится этот вечер. Каждая уходящая минута неминуемо приближала её к тому часу, когда придётся отдать князю то, за что он заплатил. Она пребывала в страшном смятении. Все мысли и чувства смешались, представляя сплошной сумбур. Злость, гнев, страх, отчаяние наполняли до краёв. Взгляд девушки метнулся к графину с вином. Запольский, перехватив её взор, невозмутимо наполнил бокал и поставил его перед Алёной.

– Чтобы вы знали, Элен, мне тоже не по себе, – неожиданно для самого себя признался он. – Ежели Вы думаете, что подобная ситуация для меня обыденна, то заблуждаетесь. Я не восточный султан и гарема не содержу.

– Отрадно слышать, но заведением madame Жози не брезгуете, – уколола его Алёна.

– Теперь у меня есть вы, – усмехнулся в ответ Арсений, – и визиты к Жози мне более не понадобятся.
Алёна поперхнулась вином.

– Однако вы весьма откровенны, – отдышавшись, выдавила она.

– Я надеюсь, вы будете столь же откровенны со мной, – ответил Запольский, с аппетитом расправляясь с ужином.

Самой Алёне кусок не лез в горло. Ужин превратился в пытку. Итак, Арсений Борисович весьма недвусмысленно дал понять, чего именно ждёт от неё, и надеяться на отсрочку приговора, видимо, не приходится.

– Вы совсем ничего не едите, – заметил князь. – Вам не нравится ужин?

– Нет-нет. Всё великолепно. Ваш повар расстарался на славу, – поспешила заверить его Алёна. – Я не голодна, – солгала она.

Девушка допила вино, поставила на стол фужер и вопросительно взглянула на князя. В серых глазах Запольского вспыхнула искра веселья. Он вновь наполнил бокал и пододвинул его Алёне.

– На вашем месте я бы всё-таки закусывал, – склонился он к ней.

– Вы не на моём месте, князь, – отозвалась Алёна, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу, – но хотела бы я оказаться на вашем, – добавила девушка.
- Каково это – знать, что весь мир вращается вокруг вас? – усмехнулась она.

– Вы преувеличиваете, Элен. Далеко не весь мир, да я и не стремлюсь к власти, – отозвался Запольский.

– В скромности вам не откажешь, – протянула Алёна, которой вино развязало язык. – Вы привыкли получать всё, что пожелаете. Нынче вы пожелали меня. Что, скажите на милость, вы во мне разглядели? Я помню вашу спутницу. Там у ювелирного магазина она показалась мне богиней. Кто я по сравнению с ней?

– Напрашивайтесь на комплимент? – улыбнулся Запольский. – Вы очень красивы, Элен, и вам о том прекрасно известно.

– Нет, не известно, – скривила губы Алёна в горькой усмешке. – Если бы это было так, он бы не... – она умолкла, спохватившись, что сказала лишнее и испуганно прикрыла рот ладошкой.

Запольский не подал виду, что заметил её оговорку, но лицо его приняло замкнутое отрешённое выражение. До конца ужина никто более не проронил ни слова. Также молча они поднялись по лестнице. Князь остановился перед дверью комнаты, где велел поместить Алёну, поднёс к губам тыльную сторону её ладони и, коротко пожелав ей «доброй ночи», поспешно удалился.

Алёна ужом вертелась в широкой постели, прислушиваясь к звукам в ночной тишине. Ей несколько раз грезились шаги за дверью спальни, она замирала, стараясь уловить каждый шорох, но ничего не происходило. К полуночи она отчётливо поняла: Запольский не придёт. Странное дело, но облегчения она не испытала. Скорее чувство, что посетило её, можно было назвать разочарованием. Ожидание сводило с ума, вот если бы уже этой ночью всё закончилось, она могла бы считать свою часть договора выполненной.

Утром она проснулась с тяжёлой головой. Сказались последствия её невоздержанности во вчерашних возлияниях. Алёна села на постели, и всё поплыло у неё перед глазами. Желудок взбунтовался, и, зажав рот ладошкой, она метнулась в уборную. Умывшись холодной водой, девушка вернулась в спальню и опустилась в кресло. Взгляд её скользнул по комнате и остановился на белом конверте, отчётливо виднеющемся на тёмной полированной поверхности туалетного столика.
Записка от князя содержала всего несколько строк:

«Элен, дела службы вынуждают меня сегодня уехать с утра пораньше. На первом этаже имеется довольно обширная библиотека и оранжерея. Мой дом в Вашем полном распоряжении. Буду поздно. Не ждите меня. Арсений».

Этот день, как и все последующие Алёна оказалась предоставлена самой себе. С Арсением Борисовичем они виделись только за завтраком. Князь не делал попыток сблизиться с ней, обращался, как с гостьей, а не как с женщиной, которую вознамерился сделать своей любовницей. Мало того, Алёне стало казаться, что Запольский охладел к ней и уже сожалеет о своём решении. Для себя она никак не могла решить: радует это её или огорчает.

Она пыталась отвлечься, читать, но собственные размышления, не дававшие ей покоя, мешали воспринимать мысли великих писателей, изложенные в книгах. Оранжерея, безусловно, была величайшим произведением искусства садовника, но, побродив по аккуратным дорожкам в царстве зелени и цветов, Алёна и там не нашла успокоения.

Запольский уезжал каждое утро, а вечером либо отправлялся с визитами, либо в клуб, вновь оставляя её в одиночестве и возвращаясь далеко за полночь. У Алёны сложилось впечатление, что князь намеренно избегает её общества. Девушка изнывала от скуки в четырёх стенах, в доме, где не с кем было перемолвиться даже парой фраз. Прислуга её не жаловала. Терпела в силу необходимости, но считала явно чужеродным элементом в роскошной резиденции князя. Прошла неделя, но ничего не изменилось. Единственным развлечением стал визит модистки, доставившей заказанный гардероб, стоивший, по мнению Алёны, целое состояние.

– Для чего столько вещей? – посетовала Алёна, обращаясь к горничной, убиравшей в гардеробную дорогие изысканные туалеты. – Для кого мне надевать эти платья? – вздохнула она. – Его сиятельство, видимо, забыли обо мне.

– Почему бы вам о том у барина не спросить? – не моргнув глазом, ответила девица.

– А я так и поступлю, – поднялась Алёна с кресла, положив томик стихов Гёте на стол. – Арсений Борисович уже вернулся со службы? – поинтересовалась она у прислуги.

– Час тому назад, – равнодушно отозвалась девица.

Подобрав юбки, Алёна стремительно вышла из комнаты. Горничная тотчас бросила своё занятие и засеменила следом, стараясь не попасться на глаза барской зазнобе. Остановившись у дверей апартаментов Запольского, Алёна перевела дух и решительно постучала.

– Не заперто, – послышался голос князя.

Девушка вошла, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

– Арсений Борисович, нам надобно поговорить, – выпалила она на одном дыхании.

– Вас что-то не устраивает? Имеются жалобы, просьбы? – осведомился Запольский, застёгивая парадный мундир.

– Да, имеются, – оттолкнулась от двери Алёна. – Я сойду с ума, – выдохнула Алёна. – Я не могу более так.

– Как так? – приподнял бровь Арсений.

– Одного не пойму, зачем вы держите меня подле себя, коли не обращаете на меня внимания?

– Вот как? – усмехнулся Арсений. – Стало быть, вам моего внимания не достаёт. А мне казалось, что именно этого вы желали.

– Я вовсе не о том хотела сказать, – вздохнула девушка.

– Тогда о чём? – искренне изумился Запольский.

– Я не могу сидеть всё время взаперти, – прошлась по комнате Алёна, нервно сплетая тонкие пальцы в замок.

– Бог мой. Но я вас не держу, – развёл руками князь. – Вы вольны в своих поступках. Коли вам нужны деньги, так скажите.

– Стало быть, я могу покидать ваш дом, когда мне заблагорассудится? – осведомилась девушка, остановившись напротив князя.

– Безусловно. Всё, что вам нужно, так это поставить меня в известность о том, куда направляетесь, – отозвался Запольский. – Вы можете воспользоваться моим выездом. Шофёр отвезёт вас, куда пожелаете.

– Благодарю вас, – опустила ресницы Алёна.

– Ежели это всё, то я спешу, – обронил князь, весьма красноречиво взглянув на карманные часы.

– Не смею вас задерживать, – прошла к двери девушка.

Алёна вернулась к себе. Стало быть, она вовсе не пленница и даже вполне может распоряжаться собой, да только получив относительную свободу передвижения, она всё одно ничего не добилась. Куда бы она ни направилась, о том станет известно Запольскому. И как ей найти Белозерского, коли о каждом её шаге доложат князю? «Впрочем, это может подождать, – нахмурилась девушка. – Можно попытаться разыскать Воронина», – решила она. Прошло четыре месяца с тех пор, как она рассталась с Алексеем у злополучной гостиницы «Большая Северная». Четыре долгих месяца, в течение которых она так ничего и не узнала о его судьбе. Когда её собственные дела устроились, и будущее обрело более или менее определённые очертания, она всё чаще стала вспоминать об Алёшке. Да, она тревожилась о нём, терзалась чувством вины, ведь, если бы не блажь, пришедшая ей в голову, Воронин сейчас пребывал бы в родном Пятигорске и работал в лавке её отца.

***

Наутро другого дня Алёна спустилась в вестибюль и попросила дворецкого прислать к ней шофёра князя. В ожидании она бродила по огромному холлу, рассматривая семейные портреты князей Запольских. Остановившись перед большим полотном, изображавшем красивую женщину с печальной улыбкой и мальчика лет десяти с серьёзными серыми глазами, девушка невольно подалась вперёд, всматриваясь в нарисованные черты. Последняя княгиня Запольская была дивно хороша собой, и её сын унаследовал красоту матери. Алёна тяжело вздохнула, вспомнив слова Арсения о смерти родителей. Князь тогда был ненамного старше её самой и в столь юном возрасте лишился самых близких людей. «Каково это остаться совершенно одному? Каково было бы мне, если маменька и папенька... О нет, лучше не думать о том», – поспешно отошла она от картины, смахнув с ресниц слёзы, вызванные столь печальными размышлениями. Она так и не написала в Пятигорск, не поставила в известность о том, что жива и вполне благополучна. Но как написать о том, что с ней стало? Стыдно! Горько и стыдно признаваться в том, что стала содержанкой богатого аристократа, пускай пока только на словах, а не на деле, но разница невелика.

– Madame? – услышала она позади себя и обернулась. Перед ней стоял невысокий широкоплечий мужчина, одетый в короткое мужское пальто и фуражку. – Я – шофёр его сиятельства, Пётр Иванович Гладышев, – представился он. – Мне сказали, что вы меня разыскивали.

– Да, – улыбнулась Алёна. – Арсений Борисович сказал, что я могу пользоваться его автомобилем.

– Куда желаете поехать? – невозмутимо осведомился шофёр.

– В Кронштадт, – немного подумав, ответила девушка.

По мнению Алёны поиски Воронина следовало начинать с того места, где располагалась база Балтийского флота.

Гладышев даже глазом не моргнул, предложил ей руку и помог забраться в автомобиль. Ехать пришлось по льду Финского залива. Это была самая необычная поездка в жизни Алёны – мало того, что на автомобиле, так ещё и по льду. Пётр Иванович привёз её в Кронштадт и остановил автомобиль неподалёку от величественного собора.

– Куда дальше? – обернулся он к пассажирке.

– Туда, где корабли военные, – задумчиво отозвалась Алёна.

– Вас туда не пропустят, – пожал плечами водитель.

– Всё равно поезжайте, – велела она.

Как и предсказал шофёр князя, Алёну не пустили дальше ворот, ведущих на территорию морского порта.

– Куда вы, барышня? – заступил ей дорогу высокий плечистый матрос с винтовкой на плече.

– Мне надобно человека одного разыскать, – смущённо улыбнулась девушка. – Может быть, вы знаете, Воронин Алексей Архипович?

Матрос отрицательно покачал головой и вернулся на своё место у ворот.

Зимний порывистый ветер со стороны моря пронизывал насквозь, и даже тёплое модное пальто не спасало девушку от холода. Ноги промёрзли в красивых ботиночках, пальцы в тонких перчатках заледенели. Алёна побродила ещё некоторое время вокруг, пытаясь в каждом, кто входил или выходил с территории порта разглядеть Воронина, но, увы.

Отчаявшись встретить Алексея, девушка вернулась к автомобилю и ожидавшему её шофёру.

– Домой? – осведомился Гладышев.

Алёна молча кивнула.

***

Вечером князь вопреки сложившейся за последнее время традиции никуда не уехал, а остался ужинать дома. Алёна догадалась, что его желание поужинать с ней скорее всего напрямую связано с её поездкой в Кронштадт и не ошиблась. Во время трапезы Арсений Борисович не стал расспрашивать её. Он говорил на отвлечённые темы, рассказал о том, что в Юсуповском саду в будущее воскресенье собираются провести соревнования по катанию на коньках и поинтересовался у Алёны её отношением к модному виду спорта.

– Я никогда не каталась на коньках, – смутилась девушка.

– Сие упущение надобно непременно исправить, – оживился Арсений Борисович. – Как вы отнесётесь к тому, чтобы в субботу поехать в Аничков сад на каток? – осведомился он.

– Мне думается это не совсем удобно, – сконфузилась девушка.

– Отчего?

– Я слышала, что вход туда только по пригласительным билетам.

– У меня таковой имеется, – заверил её князь.

– Но там, возможно, будут ваши знакомые... – заметила она.

– Это не помеха, – отмахнулся князь от её опасений. – Ну так как вы смотрите на то, чтобы поехать покататься на коньках?

– Хорошо, – согласилась она, скрепя сердце.

Менее всего ей хотелось появляться где-нибудь в людных местах в обществе Запольского, но отказать ему в просьбе она не смогла. Ведь он так много сделал для неё. Она вторую неделю жила в его доме, пользуясь всеми привилегиями его сословия, а он так ничего и не потребовал от неё взамен.

Когда подали кофе, Арсений Борисович отпустил лакея и сам разлил кофе по чашкам.

– Зачем вам понадобилось ездить в Кронштадт? – осведомился он нарочито равнодушным тоном.

– Я искала своего знакомого, – не стал запираться Алёна.

– Кого? – спросил Запольский, пристально глядя ей в глаза.

– Мы вместе приехали в столицу из Пятигорска. Он собирался поступить матросом во флот. Мне очень важно знать, что с ним всё хорошо, – добавила Алёна.

– Как зовут вашего знакомого? – поинтересовался князь.

– Зачем вам его имя? – настороженно отозвалась девушка.

– Возможно, я смогу помочь вам в ваших поисках, – улыбнулся Запольский, но взгляд его при этом остался холоден и непроницаем.

– Воронин Алексей Архипович, – вздохнула она. – Алёша служил у моего отца приказчиком. Это я настояла, чтобы он поехал со мной.

– Сделаю всё, что смогу, – опустил ресницы Запольский.

___________________________________

Юля, спасибо за продолжение!
Алёна немного запуталась: злится на Арсения, но согласилась сама, её никто не заставлял. Хотела, чтобы он не обращал внимания, а потом наоборот его ищет. Она не пленница, рада, что она это осознала и стала более свободно себя вести. И Алёшу Арсений согласился помочь найти, и на каток сводить решил - красиво проявляет внимание.
Вдохновения!

Посмотрю варианты, Алёну точно поищу и покажу Остальных - как пойдёт
_________________