Авантюристка (ИЛР, 18+)

 » Авантюристка (ИЛР, 18+)  [ Завершено ]

Аннотация: Что делать юной барышне, если она влюблена и совершенно не мыслит дальнейшей жизни без предмета своей страсти? Правильно! Отправиться вслед за мечтой. Алёна именно так и поступила, но её дорога на пути к счастью оказалась весьма нелёгкой. Судьба не раз испытает её на прочность и заставит совершенно иначе взглянуть на жизнь. Что ждёт её? Взлёты и падения, безграничное счастье и пучина отчаянья, ошибки на пути к заветной цели и щедрые подарки судьбы.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (-Алиса-)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: -Алиса-; yafor; Дата последней модерации: 01.04.2021


___________________________________

 » Пролог

1895 г.
г. Ставрополь




Ранним утром, когда безоблачное небо на востоке окрасилось нежным румянцем зари, обещая дивный солнечный день в преддверии лета, на заднее крыльцо дома, принадлежащего купцу Коршунову, вышла дородная баба лет сорока. Авдотья потянулась, шумно вздохнула и застыла с блаженной улыбкой на лице, любуясь кипельно-белым кружевом цветущего у ограды чубушника.

Рыжая пушистая кошка, любимица купчихи по кличке Лиска, прыгнула на крыльцо. Не ожидавшая ничего подобного Авдотья торопливо перекрестилась.

- Тьфу ты! - пробормотала женщина, склонившись к трущемуся о ноги животному. – Напугала, окаянная.

Приласкав кошку, Авдотья, переваливаясь с боку на бок, торопливо засеменила к сараю за дровами. Выбирая поленца потоньше да посуше, дабы растопить самовар, повариха сноровисто складывала их в льняной передник, когда до её слуха донеслись тихие звуки, походившие на мяуканье котёнка.

- Неужто окотилась? - обернулась Авдотья, подозрительно глянув на крыльцо, где безмятежно намывалась рыжая Лиска.

Покачав головой, повариха высыпала из передника собранные поленца и направилась к тому месту, где, как ей показалось, должны были быть котята.

Каково же было её изумление, когда вместо котят её взгляду предстала корзина, в которой хныкал младенец, завёрнутый в одеяльце на вате. Тут же лежал небольшой узелок.

- Матерь Божья! – перекрестилась Авдотья, подхватила корзину и поспешно, сколь позволял её немалый вес, зашагала к дому.

В кухне уже хлопотала Анфиска, складывая на поднос чашки, блюдца, и прочую посуду для чаепития.

- Ну, и где тебя черти носят? – недовольно бросила горничная, не поворачивая головы, по тяжёлой поступи безошибочно угадав появление кухарки. – Алевтина Георгиевна уж проснулись. Велели чаю на террасе накрывать.

- Ох, Анфиса, - поставила корзину на стол Авдотья.

Не успела повариха продолжить, как дитятко вновь подало голос.

Анфиса едва не выронила из рук тяжёлый поднос и поспешила водрузить его обратно на стол.

- Вышла я щепы набрать для самовара, а там вот… - кивнула на корзину повариха. – Вот так в сарае и стояла за поленницей.

Горничная заглянула в корзину и всплеснула руками:

- Это ж как же… и собаки не лаяли… да чьих же это младенчик-то будет?

На глаза Анфисе попался лежащий в корзине узелок, который она тотчас развязала. Три белых детских рубашечки, серебряный крестик филигранной ювелирной работы на шёлковом гайтане да записка - вот и всё добро, что в нём оказалось. Поскольку ни горничная, ни повариха грамоте не уразумели, сообща было решено передать находку в руки хозяйки дома, потому как хозяин только два дня тому назад отбыл из Ставрополя в Пятигорск по своим торговым делам.

Алевтина Георгиевна, увидав младенца, и думать позабыла о припозднившемся завтраке. В записке, что обнаружила прислуга, оказалась только одна строка: "Милостивый государь, прими младенца. Звать Елена". Первое, что пришло в голову Алевтине Георгиевне, что прижил её супруг Яков Иванович ребёночка на стороне, потому к ним в дом и подкинули.

Однако же младенец требовал к себе внимания и с каждой минутой кричал всё громче и громче. Отложив записку, купчиха распеленала ребёнка.

- Да она же мокрая, - взяла девочку на руки Алевтина Георгиевна.

- И голодная, поди, - добавила Анфиса, с любопытством взирая на подкидыша.

- Я молока согрею, - поспешила на кухню Авдотья.

На вид девочке было не более полугода. Завёрнутая в тёплый капот хозяйки дома, малышка согрелась и принялась посасывать палец, взирая на склонившуюся к ней женщину большими карими глазами. На мягких пухлых щёчках виднелись две крошечные ямочки, чёрные как смоль волосы завивались в кольца, образуя на голове кудрявую шапку.

- Ну что цыганёнок, - пробормотала Алевтина Георгиевна, прижимая к себе хрупкое тельце.

- А может, и вправду цыгане подкинули? – тотчас ухватилась за эту мысль Анфиса.

- Да откуда у нас цыгане? – покачала головой купчиха. – Уж почитай года два как их в наших краях не видно. Да и не бросают они детей своих.

Вскоре вернулась Авдотья. Малышку накормили, и, насытившись, она уснула. Три женщины собрались в спальне у купчихи и, то и дело поглядывая на спящего в хозяйской постели ребёнка, принялись в полголоса гадать о том, кто же всё-таки мать подкидыша. Обсуждая происшедшее, стали перебирать, чей же это может быть младенец, и пришли к выводу, что в своём окружении никого из вдов или девиц в тягости не замечали.

У Алевтины Георгиевны голова шла кругом от различных предположений, но более всего склонялась она к тому, что кто-то неведомый, зная об их с мужем бездетности, подкинул им дитя, предполагая, что они не откажутся удочерить девочку. После долгих разговоров решено было оставить ребёнка в доме до приезда хозяина.

Соседнюю с хозяйской спальней комнату, служившую бельевой, спешно передели в детскую. На чердаке нашлась детская люлька, видимо, когда-то служившая прежнему поколению Коршуновых. Дворник Ванька люльку отмыл и очистил, и для пущей красоты покрыл лаком. Анфиса, да и сама Алевтина Георгиевна немало вечеров провели за шитьём одёжки для подкидыша. Ленты, кружева, дорогие ткани, ничего не пожалела купчиха, извлекая из сундуков добро, что за ней давали в приданое.

За два месяца, что Яков Иванович отсутствовал дома, Алевтина Георгиевна успела привязаться к найдёнышу и уже иначе, чем «моя Алёнка» малышку не величала. Однако ж зная крутой нрав своего супруга, писать ему о том, что случилось в его отсутствие, не стала, надеясь по возвращению из поездки уговорить мужа оставить девочку.

Коршунов вернулся домой в самой середине лета. Результатами поездки был он чрезвычайно доволен и настроен весьма благодушно, чем Алевтина Георгиевна и воспользовалась. Спрятав Алёнку от греха подальше в комнате у горничной, купчиха за послеобеденным чаепитием завела разговор издалека. Мол, прожили мы с тобой Яша в любви и согласии целый десяток лет, а детей Господь нам так и не дал. Яков Иванович согласно кивал, но никак не мог уразуметь, к чему его супруга клонит. Алевтина Георгиевна ещё посокрушалось по данному поводу, а после приступила к самому главному в своём рассказе. Осторожно подбирая слова, поведала она Коршунову историю о том, как нашла Авдотья в дровяном сарае младенца, при котором был узелок с тремя детскими рубашками да запиской.

Яков Иванович был утомлён сытным обедом да разморён полуденной летней жарой, но жену выслушал со всем вниманием и ни разу не перебил, а когда она умолкла, взирая на него с немою мольбою в прекрасных голубых глазах, заговорил:

- Из всего, что ты мне тут, Алечка, наговорила, понял я лишь то, что младенца ты желаешь при себе оставить.

- Всё так, Яков Иванович. Сам посуди, что это, как не знак свыше? Да и дело это Богоугодное, - тотчас оживилась Алевтина Георгиевна. – Вон и отец Иоанн мне то же самое сказал.

- А ты, смотрю, я уже и к батюшке сходила за советом, - недовольно обронил Коршунов, тяжело поднимая из кресла своё грузное тело.

Яков Иванович прошёлся по маленькой уютной гостиной, напоминая медведя, невесть каким образом попавшего в кукольный домик. Остановившись у камина, что ему совсем не нравился, но который так желала иметь у себя в гостиной Алевтина Георгиевна, он потрогал кончиками пальцев многочисленные фарфоровые безделушки, выставленные на каминной полке, поморщился и вновь повернулся к супруге:

- Видишь ли, Алечка, - вздохнул он. – Это ж такая волокита, это ж столько бумаг надобно собрать, дабы подкидыша себе оставить. Это ж человек, не может же она без метрики расти, как трава придорожная.

- Яша, но ты ведь у меня такой умный, - подольстилась к супругу купчиха. – Придумай же, как всё сделать без проволочек.

Яков Иванович вновь тяжело вздохнул. Сам он давно смирился с тем, что детей у них нет, и вряд ли уже появятся, на судьбу не сетовал, жену свою любил и не пенял ей на неспособность зачать и выносить дитя. Бывало, и сам думал о том, чтобы взять сироту на воспитание, но посчитал, что Алечка оскорбится таким предложением, потому молчал. А вот нынче, когда она сама о том заговорила, засомневался вдруг. Ну кто его знает, чей это ребёнок? Может родители его пьяницы горькие или того хуже, разбойники какие? Вдруг дурная кровь?

- Ну а взглянуть я могу на Алёнушку твою? – полюбопытствовал он.

- Нашу Алёнушку, Яша. Нашу, - поправила его Алевтина Георгиевна и поспешила за младенцем в комнату к Анфиске.

Внушительного мужчины с русой окладистой бородой Алёнка испугалась, скуксилась и заплакала, спрятав личико на плече Алевтины Георгиевны. Глядя на то, как пухлые детские ручонки обхватили шею его супруги, Яков Иванович смягчился. Дрогнуло сердце в груди, тронули его детские слёзы.

- Будь, по-твоему, Алечка, - улыбнулся в бороду Коршунов. - Назавтра в управу поеду, узнаю, чего делать-то надобно.

Слово своё Коршунов сдержал. Ох, и намаялся он с бумажною волокитою, что сопутствовала делу об удочерении неизвестного младенца. Из управы направили его в Приказ общественного призрения, где девочку по документам приняли в детское отделение, оставив на попечении семьи Коршуновых.

В Ставропольском городском полицейском управлении было заведено дело о подкинутом младенце, и помощник пристава с особым рвением взялся за расследование. Поскольку на младенце был обнаружен крестик, в Кавказскую духовную консисторию направили письмо с просьбой навести справки по метрическим книгам городских церквей о крещении незаконнорожденной девочки, наречённой Еленой. Из консистории пришёл ответ, что в указанный период метрических записей о крещении незаконорожденных младенцев женского полу с таким именем не обнаружено. Расследование зашло в тупик и за сим было прекращено.

Только спустя год супруги Коршуновы получили документы об удочерении найдёныша. К тому времени уже всё их окружение знало историю о подкидыше, и, поразмыслив, Яков Иванович и Алевтина Георгиевна решили перебраться на новое место жительство, дабы не нашлось доброхотов, желающих открыть Алёнке обстоятельства её появления в купеческой семье.

Новым местом жительства был избран Пятигорск. В этом городе у Якова Ивановича имелись довольно обширные деловые связи, а потому переезд и устройство на новом месте почти не вызвали затруднений. Своё доходное дело в Ставрополе Коршунов продал давнишнему другу и конкуренту купцу Замятину, давшему хорошую цену и за несколько торговых лавок, что держал Яков Иванович, и за дом, который семья Коршуновых оставляла навсегда. Занимаясь переездом из Ставрополя, Коршунов несколько раз бывал в Пятигорске, где по сходной цене приобрёл двухэтажный каменный особняк с небольшим и весьма запущенным парком, ранее принадлежавший обедневшей дворянской семье Лесковых.

Большая часть средств, оставшаяся после покупки имения, пошла на расширение торгового предприятия Якова Ивановича. До того в Пятигорске он держал небольшую скобяную лавчонку с одним приказчиком, торговавшую различными мелочами, необходимыми в любом хозяйстве. Устроившись на новом месте, Коршунов выкупил ещё несколько помещений, нанял работников, и торговля у него пошла довольно бойко. Полученного дохода вполне хватало на то, дабы постепенно увеличивать оборот изначально вложенного капитала и жить вполне пристойно.

Яков Иванович с азартом взялся восстанавливать обветшавшее дворянское гнездо в былом его великолепии. К приезду семьи и прислуги, последовавшей за хозяевами, особняк полностью отремонтировали, оставалось привести в порядок парк, что Коршунов посчитал нужным оставить на усмотрение супруги, полагая, что подобная забота её развлечёт и доставит удовольствие.

И он оказался совершенно прав. Алевтина Георгиевна была очарована старинной усадьбой и особенно парком, где вековые липы, окаймлявшие небольшой пруд, соседствовали с разросшимися кустами чубушника, по весне наполнявшими воздух дивным тонким ароматом. В парке имелся мраморный портик у небольшого фонтана. К сожалению, прежние хозяева не больно-то стремились сохранить то, что имели, и изящное строение в стиле ампир оказалось наполовину разрушенным, а фонтан, забитый опавшей листвой и грязью, давно не работал.

Стараниями нанятого садовника этот уголок парка удалось превратить в прекрасное место для отдыха. Изуродованный временем и варварским отношением портик к следующему лету увивали тёмно-зелёные лианы быстро растущего плюща, фонтан очистили, и он вновь услаждал слух новой хозяйки тихим мелодичным журчанием. Это место стало самым любимым у Алевтины Георгиевны. Здесь она могла подолгу сиживать на деревянной скамейке с изогнутой удобной спинкой и наблюдать за Алёнушкой, которой тоже полюбились долгие прогулки в парке.

Алёнушка росла крепким, здоровым и на редкость смышлёным ребёнком. К четырём годам она стала очаровательной непоседой, стремившейся всюду засунуть свой маленький носик. Жажда к познанию нового в ней была столь велика, что супруги Коршуновы решили нанять гувернантку, дабы направить сию неуёмную жизненную энергию в полезное русло.

Училась Алёна старательно и во многом преуспела. Поразительной оказалась её способность к языкам. Mademoiselle Беляева, нанятая к ней в гувернантки, не могла нарадоваться успехам своей воспитанницы. К десяти годам девочка бегло говорила на французском, превосходно считала и писала почти без ошибок. Прекрасное воспитание, данное на деньги родителя, однако не мешало оставаться Алёнке непоседой и сорвиголовой.

Иногда Алёнке удавалось ускользнуть от бдительного ока своей гувернантки, и она с упоением пускалась в опасные приключения. Девочка довольно хорошо изучила окрестности и завела себе друзей из числа местных сорванцов. Сообща компания, состоявшая в основном из детей работников, занятых у Коршунова, и самой Алёнки частенько устраивали довольно рискованные авантюры, такие как строительство плота и испытание его в водах местного пруда. Благо затея сия закончилась вполне благополучно: обошлось порванным и намокшим платьем, а также строгим внушением от Якова Ивановича. Смирения юной барышни хватило ненадолго, и вскоре она нашла себе новый объект для изучения.

Неподалёку от Пятигорска, в двух верстах от дома Коршуновых располагалась роскошная усадьба, некогда принадлежавшая князьям Самбуровым. Нынешними хозяевами имения были Белозерские, коим оно досталось в наследство после трагического случая, унёсшего жизни всей княжеской семьи. Белозерские жили уединённо, званых вечеров и раутов не устраивали, в местном обществе появлялись нечасто и оттого вызывали немалое любопытство у соседей.

Десять лет уж минуло с трагической ночи, когда в имении случился пожар, полностью уничтоживший маленький деревянный флигель, куда перебрались прежние хозяева на время ремонта большого дома, а слухи и по сей день ходили самые невероятные. Многие не понимали, как случилось так, что во время пожара никто не смог выбраться из горящего здания. Погиб сам князь, его супруга, двое малолетних детей и несколько дворовых из домашней прислуги. Поговаривали о поджоге, но доказательств тому не нашли.

Но Алёнку влекло в усадьбу нечто иное. Наслушавшись россказней Анфисы, что иногда на месте сгоревшего флигеля в тот самый день, когда случился пожар, появляется призрак погибшей княгини, Алёнка вместе с сыном дворника Алёшкой решили непременно удостовериться, так ли это на самом деле.

В назначенный день, дождавшись, когда совсем стемнеет, Алёшка пробрался под окна покоев барышни и кинул в окошко маленький камешек, как и было условлено заранее.

Алёнка, переодетая в мальчишеское платье, выбралась из окна и, бережно поддерживаемая своим приятелем, благополучно спустилась на землю. Поначалу дети не испытывали страха, но стоило ночью оказаться за оградой небольшой усадьбы, как всюду стали мерещиться опасности. Высоко держа фонарь над головой, Алексей первым ступил на узкую лесную тропинку, ведущую к бывшим владениям князей Самбуровых. Идти по лесу было до ужаса страшно, Алёнка то и дело прижималась к тёплому боку своего спутника, всякий раз зажмуриваясь, когда до её слуха доносилось то уханье совы, то хруст веток, то шелест листвы и травы, в разыгравшемся воображении походивший на шёпот всякой лесной нечисти.

Вскоре послышался отдалённый лай собак на псарне. Стало быть, усадьба была совсем близко. Перелезая через высокую ограду, ни Алёнка, ни Алёшка ни на мгновение не задумались о том, что в усадебном парке должен быть сторож и, возможно, даже с собаками. Спускаясь с внутренней стороны ограды, девочка больно оцарапала ладошку о кирпичную кладку. Насилу удержав слёзы, она лишь коротко шмыгнула носом и вытерла кровь с ладони о штаны, и без того изрядно испачканные.

То место, где ранее находился сгоревший флигель, находилось в противоположном конце огромного парка и предстояло незамеченными пробраться через всю территорию усадьбы. Погасив фонарь, Алёшка взял за руку свою подружку и повёл её туда, где, по его мнению, должно было быть пепелище. Пробираться пришлось почти наощупь. В двух шагах тьма сгущалась такая, что хоть глаз выколи. У Алёнки тряслись колени, а вскоре и зубы начали выбивать барабанную дробь. Каждый шорох заставлял замирать на месте и прислушиваться к ночному парку.

- Лёшка, - тихо позвала своего спутника девочка. – Заблудились мы, кажется.

- Тихо, - шикнул на Алёнку двенадцатилетний парнишка, ещё крепче сжимая мокрую от страха ладошку. – Идёт кто-то.

Дети замерли, спрятавшись за белеющей во мраке мраморной статуей. Мимо, громко стуча колотушкой прошаркал сторож, освещая себе путь керосиновым фонарём.

- Боязно, - тихо пискнула Алёнка, вжимаясь в холодный мрамор постамента.

Вскоре шаги сторожа стихли, и пятно света от фонаря уже с трудом можно было различить сквозь скрытую во тьме зелень.

- Лёшка, давай вернёмся, - тихо прошептала девочка, дёргая парнишку за рукав кафтана.

- Экая вы трусиха, барышня, - усмехнулся парнишка. – Говорят, княгиня только в этот день приходит на пепелище. Это же потом ещё целый год ждать придётся, - торопливо зашептал он.

- Я не трусиха, - топнула ногой Алёнка. – Ну а коли сторож вернётся, коли поймают, что тогда?

- Выкрутимся, - уверенно заявил Лёшка и потянул свою подружку за собой.

Пока дети добирались до места, набежавшие было с вечера тучи, рассеялись, и огромная луна воцарилась на небосводе, заливая всё вокруг мертвенно-бледным светом. Идти стало значительно легче. На месте сгоревшего флигеля нынче была обыкновенная поляна, но траву на ней, в отличие от остального парка, никто не косил. Высокая, почти в пояс, она легко колыхалась на ночном ветру, словно какое-то дивное серебристое море.

- Туточки это, - прошептал Алёшка, плюхаясь прямо на траву. – Ждать теперь надобно.

Алёнка вздохнула и тоже опустилась на землю, пождав под себя ноги. Высоко над головами шумел ветер в кронах вековых лип, в траве неумолчно трещали сверчки, серебристой рябью подёрнулся пруд перед огромным трёхэтажным домом. Дивная летняя ночь словно бы убаюкивала двух детей, тайком пробравшихся в чужую усадьбу.

Алёшка растянулся на животе и таращился на поляну, опасаясь пропустить появление призрака, а Алёнка, свернувшись калачиком, задремала. Пробудилась девочка от озноба, сотрясавшего всё тело. Поутру выпала обильная роса, промочившая одежду, а прохладный ветерок довершил дело. Зябко поёжившись и обняв себя за хрупкие плечики, Алёнка ногой толкнула спящего Алексея:

- Лёшка, чего теперь-то? Проспали мы княгиню.

Открыв глаза, мальчишка несколько раз недоумённо моргнул, приходя в себя.

- Ох, и влетит нам, - почесал в затылке Алёшка. – Выбираться надобно, барышня.

Поднявшись на ноги, Алёнка изумлённо вздохнула, зачарованно уставившись на вызолоченный восходящим солнцем огромный особняк и подёрнутый лёгкой рябью пруд. Дом походил на сказочный дворец, зависший над хрустальной поверхностью гигантского зеркала водоёма. Чувство восторженного удивления распирало грудь.

- Боже! Как же хорошо тут. Как красиво, - прошептала она, приложив ладони к бешено бьющемуся сердечку. – Хотела бы я жить здесь.

Алёшка поднялся следом и остановился рядом с девочкой.

- Красиво-то красиво, барышня. Да тика́ть нам надобно, пока не поймали, - взял он её за руку.

Увлекая хозяйскую дочку за собой, Алексей помчался к ограде, стараясь избегать открытых участков парка. Дети вполне благополучно добрались до высокого кирпичного забора. Подсадив девочку, Алексей и сам уже собирался взобраться вверх, как кто-то ухватил его за сапог.

- Попался, воришка!

Алёнка, сидя верхом на стене, тихо вскрикнула, прикрыв рот ладошкой. Алёшка дёрнул ногой, и сапог остался в руках у сторожа. С минуту мальчишка и здоровый усатый мужик смотрели друг на друга. Бросив сапог на землю, сторож ухватил парнишку за босую ногу и потянул на себя:

- Врёшь! Не уйдёшь! – прошипел он, стягивая мальца на землю с высокой стены.

- Прыгай! Беги! – повернулся Алексей к девочке.

- Нет! – отчаянно замотала головой Алёнка. – Руку, руку мне дай, - протянула она ладошку своему приятелю.

Борьба была недолгой, слишком неравными оказались силы. Сторожу всё же удалось стянуть мальчишку со стены и, выкрутив ему за спину руки, он со злорадной улыбкой уставился на девочку.

- Ну что, пострел, сам спустишься, али мне подмогу звать? – обратился он к ней, принимая её за мальчишку.

Шмыгнув носом и натянув поглубже картуз, Алёнка осторожно спустилась со стены. Сердце от страха колотилось где-то в горле. В голове царил хаос, и ни одной спасительной мысли не приходило на ум. Вытерев нос рукавом, как это обыкновенно делали дети дворовых, Алёнка жалобно захныкала, надеясь разжалобить сторожа:

- Дяденька, отпустите нас. Мы ничего не брали.

- А это мы поглядим, - схватил её за шкирку мужик и потащил своих пленников к барскому дому. – Пущай барыня с вами разбираются, - подталкивая сопротивляющегося Алексея тычками в спину, добавил он.

Поскольку утро было довольно раннее, и хозяйка усадьбы ещё изволила почивать, сторож решил запереть своих пленников в сарае, где хранилась хозяйственная утварь. По дороге к сараю, проходя через двор конюшни, мужик замешкался, склонившись в поклоне перед юношей лет восемнадцати в алом доломане Лейб-гвардии Гусарского полка Его величества, легко сбежавшим по ступеням заднего крыльца.

- Постой, Дементий, - остановился молодой человек, разглядывая странную процессию. – Это кто такие?

- Воришки, Сергей Кириллович. Нынче утром в парке поймал, - ещё раз поклонился мужик.

- А ну, пойдите сюда, - поманил барин сорванцов к себе пальцем. – Зачем в усадьбу залезли? – строго поинтересовался он.

Алёнка открыла было рот, но Алексей больно наступил ей на ногу и шагнул вперёд:

- Не серчайте, барин. Не брали мы у вас ничего. Сказали, что в вашем пруду рыбы золотые водятся. Мы только поглядеть хотели.

- Звать-то тебя как? – усмехнулся офицер.

- Алёшкою, - потупил взгляд мальчик.

- А приятеля твоего? – перевёл он взгляд на щуплую фигурку позади рослого светловолосого парнишки.

- Алё… - хотела было назваться девочка, но тотчас спохватилась и поправилась, - Алексашкою, ваша милость, - подражая простому говору, тихо отозвалась она.

- Александр? – уточнил офицер.

Алёнка судорожно закивала, отчего картуз, скрывавший две довольно толстые косы, едва не свалился на землю.

- Ну что же, рыбы золотые в пруду имеются, - улыбнулся молодой человек, вспомнив о причуде своего батюшки, пожелавшего в усадебном пруду развести золотых карпов, - но тайком пробираться в чужие владения – нехорошо, - покачал он головой. – Отпусти ты их, Дементий, - повернулся он к застывшему с раскрытым ртом сторожу.

- Да как же отпустить, барин?! Выпороть обоих, дабы другим неповадно было.

Услышав про порку, Алёнка едва не застонала в голос: «Только не это, только не это!» - мысленно умоляла она. Мало того, что раскроется её принадлежность к женскому полу, так ещё и от маменьки с папенькой ничего утаить не получится.

- Отпусти, я сказал, - нахмурился офицер.

- Как прикажете, барин, - насупился сторож и повёл детей к усадебным воротам.

Уходя с заднего двора, Алёнка несколько раз оглянулась, пытаясь ещё раз увидеть того, кому они с Алёшкой оказались обязаны своим освобождением.

___________________________________

Юля, принимай в читатели. Твои исторические романы я еще не читала, о слышала очень много положительных отзывов.
_________________

Принимайте в читатели.Когда то, он уже выкладывался.С удовольствием прочту.
_________________

Юля, ещё не читала твои исторические вещи. С удовольствием прочла Пролог. Прямо окунулась в дореволюционную Россию, в купеческий быт. Здорово написано.

Мать Алёны, скорее всего, была мятущаяся натура, раз гены передались дочери. Не зря же такое говорящее название "Авантюристка". Вот уже по садам лазит с мальчишками.
Ещё хотела заметить про внешность Алёны, представленную на обложке. Нет слов. Хороша! Прямо зефир воздушный! Так и хочется попробовать (мужчинам, конечно же)!

Привет,Юля. Удивилась увидев вновь этот роман на форуме. Я очень хорошо его помню. Ты решила его закончить и выложить заново? Отличная идея! Присоединяюсь к твоим читательницам. Буду читать роман заново и надеюсь прочесть окончание. Вдохновения!
___________________________________

Всем доброго воскресного дня!


Ира, добро пожаловать. Надеюсь, что понравится. Я всё-таки больше к исторической прозе тяготею)

Татьяна, с удовольствием принимаю.

Спасибо. Галя, и за помощь тоже огромное спасибо.

Скорее отец). В процессе узнаем, кто родители Алёнки.

Ага. Прямо такая порочная невинность).

Машенька, привет. Роман закончен, поэтому выложу его на сей раз до конца. Возможно перепишу эпилог, ибо меня по-хорошему упрекали в том, что я пожалела добрых слов для героев после окончания такой сложной и драматичной истории.
___________________________________

Тебе тоже, Юленька!



Замечательно! Эпилог я не читала, так что буду читать всё заново. Как в первый раз.
___________________________________

 » Глава 1

Семь лет минуло с памятной для Алёнки вылазки в имение Самбуровых. Семь долгих лет, но и по сей день она помнила каждое мгновение того дивного летнего утра, что стало дня неё самым лучшим за всю её недолгую жизнь лишь потому, что его осветила улыбка юного офицера. Она так и не смогла забыть тёмно-карие очи, опушённые длинными, ресницами, ямочки на смуглых щеках, тёмные блестящие на солнце кудри. Всю обратную дорогу до дома она пребывала словно в каком-то мороке. Алёшка говорил без умолку, советуясь с нею, но, не слыша ответа, сам себе отвечал, на ходу придумывая оправдания их долгому отсутствию. Алёнка и в самом деле его не слышала, все её помыслы, мечты и желания отныне остались там: на заднем дворе бывшей усадьбы Самбуровых. Она лишь глупо улыбалась в ответ, когда Алёшка обращался к ней и хмурился, качая головой.

Ох, и досталось им по возвращению в усадьбу. Целую седмицу Алёнка просидела под замком в своих покоях, а mademoiselle Беляева глаз с неё не спускала, в наказание заставив выучить назубок длиннющий список немецких глаголов, Алёшку же, отец так выдрал розгами, что мальчишка смог подняться только на третий день после экзекуции.

Ныне вихрастый белобрысый парнишка, приятель детских озорных забав Алёнки, вырос в стройного статного юношу, служившего приказчиком у Коршунова. Золотистая копна кудрей теперь была аккуратно подстрижена и причёсана, широкие плечи обтягивала белая атласная рубаха под чёрным парчовым жилетом. Синие глаза взирали на посетителей внимательно и услужливо, иногда насмешливо, когда Алексей замечал, как какая-нибудь из девиц, зашедших в лавку, строит ему глазки. Лишь при взгляде на купеческую дочь взгляд молодого человека туманился неизбывной тоской, а щёки заливал жаркий румянец. Как бы хорош он собою ни был, а всё ж хозяйской дочери не пара. Для неё он по-прежнему оставался Алёшкою, другом и приятелем, но не более.

Переменилась и сама Алёнка. Худенькая чернявая девчонка к семнадцати годам преобразилась в статную барышню, чей взгляд заставлял быстрее забиться не одно мужское сердце, чья манящая улыбка способна была лишить сна и покоя. В свои юные года Алёна или Елена Яковлевна, как её стали величать с недавних пор, успела вскружить голову не одному поклоннику. Мало кто из мужчин, хоть раз видевших дочь купца Коршунова, остался равнодушен к юной прелестнице, ибо надобно было быть слепым, дабы не заметить подобной красоты. Густые роскошные локоны Алёна туго заплетала в две толстые блестящие косы, но мелкие кудряшки всё равно выбивались из причёски, обрамляя совершенный овал лица. Золотистая, чуть тронутая южным солнцем кожа, тонкий прямой нос, высокие дуги густых соболиных бровей, чёрные блестящие очи, яркие, словно спелая черешня, губы – таков был портрет уездной красавицы.

Якову Ивановичу речи, восхвалявшие красоту и ум единственной дочери, выслушивать было, безусловно, лестно, но вместе с тем и беспокойно. Летом в курортном городке появлялось довольно много приезжих, в том числе и офицеров, поправляющих своё здоровье на минеральных источниках в местном военном госпитале после участия в Персидской кампании 1911 года. Множество раз замечал Коршунов восхищённые взгляды, коими провожали его дочь бравые военные, и тогда тревожно сжималось сердце в груди пожилого купца. Вот найдётся среди этой блестящей офицерской братии один такой, кто вскружит голову его Алёнке, и тогда только поминай, как звали. Но, к его счастью, Елена Яковлевна никого из них не привечала, оставаясь равнодушной к комплиментам и попыткам свести знакомство. Куда больший интерес она проявляла к делам своего папеньки, и поскольку в последние годы Яков Иванович стал весьма слаб зрением, охотно взялась вести учётные книги.

В лавке, где торговали тканями, кружевом, лентами и прочими мелочами, без которых не в состоянии обойтись ни одна уважающая себя модница, в закутке была обустроена конторка, отгороженная от основного помещения небольшой ширмой, используемая хозяином, как своего рода кабинет. Именно здесь Алёна проводила обыкновенно первую половину дня, вписывая в гроссбух ровные колонки цифр и подводя итоги торговли.

Нынче с самого утра зарядил мелкий противный дождик. Туманный и серый июньский день был столь же отвратительным, как и настроение Алёны. Сырая ненастная погода распугала всех покупателей, и Алексей, маясь от безделья, донимал девушку разговорами, мешая сосредоточиться над работой. Алёна уже совсем было собралась попросить его не мешать ей, но не успела. Скрипнула входная дверь, и в лавку, отряхиваясь от дождевых капель, впорхнули две юные барышни, а следом за ними на порог степенно ступила дама средних лет. Барышнями оказались: хорошенькая, похожая на фарфоровую куклу, белокурая Катенька Лескова и томноокая красавица Аннет Белозерская.

Алексей отошёл от конторки и устремился навстречу дамам. Пока madame Белозерская выбирала канву и шёлк для рукоделия, барышни, уединившись в самом дальнем углу лавки, подальше от всевидящего ока чопорной и неулыбчивой patronnesse и не замечая притаившейся за ширмой Алёны, делали вид, что перебирают образцы лент, обсуждая друг с другом последние новости.

- Ты говорила, что получила письмо от Сержа на прошлой неделе, - послышался тихий мелодичный голосок mademoiselle Лесковой.

Алёна презрительно скривилась. Mademoiselle Лескова и её маменька частенько брали товар в долг, оплачивать который не торопились, но при том не забывали напомнить о своей принадлежности к дворянскому сословию. И даже несмотря на то, что когда-то Яков Иванович выкупил у Лесковых их родовое гнездо, на Коршуновых Катенька взирала свысока.

- Я уверена, он сделает тебе предложение, как только вернётся из Петербурга, - шёпотом ответила mademoiselle Белозерская.

- Ожидание сводит меня с ума, - вздохнула Катенька. – Ты сказала, он пишет, будто скучает без моего общества, но всё это лишь слова, а я только о нём и думаю. Боюсь, показаться ему смешной и нелепой, хуже того - навязчивой.

- Напрасно ты тревожишься о том, - тихо рассмеялась Аннет. – Уже сегодня Серж будет дома и развеет все твои страхи. Маменька с самого утра за ним экипаж на вокзал отправила.

При этих словах mademoiselle Белозерской Алёнка так сильно стиснула в пальцах перо, что он погнулось в её руке. Сердце зашлось в груди до того часто, что стало трудно дышать, а на глаза навернулись жгучие слёзы: «Он приезжает! Сегодня! Но Боже! Боже! Неужели только для того, чтобы жениться?! Жениться на глупой фарфоровой кукле!» - осторожно отложила испорченное перо девушка. Послышались лёгкие шаги и удаляющиеся голоса. Вскоре до её слуха донёсся голос Алексея, назвавший покупательницам цену за выбранный ими товар.

Алёна осторожно выглянула из-за ширмы и, убедившись, что девушки в сопровождении madame Белозерской покинули помещение лавки, вышла из-за прилавка.

- Алёша, подай мне плащ, - обратилась она к приказчику.

- Уже уходите, Елена Яковлевна? - заметно огорчился Алексей.

- Душно здесь, - улыбнулась девушка дрожащими губами, стараясь не выказать истинных чувств.

Распахнув настежь двери, Алёна шагнула за порог и вдохнула полной грудью. Дождь уже окончился, и после него в воздухе витал сладковато-пряный аромат листвы, травы, цветущего чубушника, смешанный с запахом мокрой земли и дерева. Стало светлее; высоко в небе ветер гнал рваные клочья серых туч; прорезавшийся золотистой стрелой яркий солнечный луч, тотчас заиграл искрами в каждой капле, оставленной прошедшим дождём.

Подставив лицо солнышку, девушка зажмурилась. Последние два года она, как скупец, кладущий в копилку каждый грош, собирала сведения о предмете своих девичьих грёз. Благо в лавку частенько заходили словоохотливые кумушки, что, перебирая товар, попутно не прочь были перемыть косточки соседям. Алёна жадно прислушивалась к разговорам, стоило только ей расслышать фамилию Белозерских. Именно из этих разговоров она знала, что последние два года Сергей Кириллович провёл в Петербурге, а ныне вот возвращается домой и не когда-нибудь, а именно сегодня.

В последнее время она часто фантазировала себе о том, как встретится с Белозерским, и он, увидев её, непременно влюбится. Ведь бывает же так, что стоит только раз увидеться, и сразу понимаешь, что вот он - человек, от которого зависит не только твоё счастье, но и самая твоя жизнь. Она же сразу поняла, что это именно он, иначе не мечтала бы о нём долгие семь лет. Но, похоже, судьба не собиралась вручать ей подобные подарки; мало того, сердце Сергея Кирилловича оказалось несвободным, и царит в нём Катенька Лескова - глупое инфантильное создание. Думая о mademoiselle Лесковой, Алёна нахмурилась. У Катеньки было то, чего не было у неё, дочери купца, пускай и весьма удачливого. Катиш принадлежала к дворянскому сословию, тогда как Коршуновых представители дворянства презрительно именовали торгашами.

«Но разве для настоящей любви имеют значение подобные глупые условности?! - тотчас воспарила от уныния к надежде душа. – Надобно только увидеться с ним! Пусть он только взглянет меня и тотчас поймёт, что только я могу составить его счастье!» Дело оставалось за малым: придумать, как увидеться с Сергеем Кирилловичем. Не пробираться же тайком в усадьбу через ограду, как семь лет назад, а явиться к Белозерским незваной так и вовсе невозможно.

Раздумывая над тем, как ей устроить свидание с Белозерским, Алёна шагнула обратно в лавку, закрыв за собою двери. Мгновенный переход от яркого света дня к полутёмному освещению лавки заставил её на некоторое время остановиться на пороге и подождать, когда глаза привыкнут к полумраку. До её слуха донёсся тяжёлый удручённый вздох приказчика.

- Ума не приложу, что делать? – посетовал Алексей, обращаясь к ней.

- В чём дело? – шагнула девушка к прилавку.

- Барыня Белозерская свёрток забыли, а ведь скажут, что это я нарочно товар не отпустил, а плату взял, - огорчился Алексей.

- Не беда, - тотчас оживилась Алёнка, которой на ум пришла мысль, способная разрешить её затруднения. – Пойди, скажи, что я велела коляску заложить. Я сама к Белозерским товар свезу.

Не давая себе времени на раздумья, Алёна принялась собираться. Цветастую шаль на плечах сменила косынка из белого кружева, а темноволосую голову увенчала кокетливая соломенная шляпка, украшенная искусственными маками из алого шёлка. Оглядев своё отражение в небольшом зеркале, Алёна подхватила свёрток и поспешила к ожидавшему её экипажу.

Спустя час коляска Коршуновых остановилась у ворот усадьбы Белозерских. Из сторожки вышел здоровый мужик, в котором Алёнка тотчас узнала Дементия, некогда поутру изловившего в усадебном парке двух сорванцов. Она невольно улыбнулась своим воспоминаниям, а привратник, завидев в коляске красивую барышню, улыбающуюся ему, как старому знакомцу, поспешил отворить ворота.

Лёгкий экипаж въехал под сень довольно длинной подъездной аллеи. Алёнка вертела головой по сторонам, стремясь взглядом охватить всё вокруг и как можно больше запечатлеть в памяти: мраморные статуи, служившие украшением паркового ансамбля; ровно подстриженные куст; клумбы с бледно-лиловыми и белыми крокусами; алые тюльпаны и бело-жёлтые нарциссы.

В конце подъездной аллеи оказались ещё одни ворота, ведущие в парадный двор. На этот раз слуга поинтересовался, кто она такая и по какому делу к господам пожаловала. Алёна назвалась и сказала, что привезла из лавки забытый барыней свёрток, и только после этого ворота ей открыли.

На дворе перед крыльцом стояла закрытый экипаж Белозерских. Прислуга, разгружая багаж, сновала по довольно высокой мраморной лестнице от кареты к распахнутым дверям. Ступив на подножку, Алёна оробела. Огромный дом. Столько челяди, верно, она с ума сошла, коли решила, что Белозерский снизойдёт до того, чтобы обратить на неё своё внимание. Однако напомнив себе, в каком бедственном положении находится семейство Лесковых, несмотря на принадлежность к дворянскому сословию, девушка ступила на посыпанную светлым гравием дорожку и, подобрав юбки, зашагала к мраморной лестнице.

Посторонившись, она пропустила двух лакеев с поклажей и вошла следом за ними в просторный вестибюль. Дух захватило от размеров помещения, наполненного солнечным светом, льющимся через высокие стрельчатые окна. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, в которой помещалось, должно быть, не менее сотни свечей. Тёмно-зелёный ковёр на полу закрывал до блеска отполированный светлый паркет.

Дворецкий, распоряжавшийся прислугой, заносившей вещи молодого барина, не обращал на неё ни малейшего внимания. Остановившись в сторонке, девушка выглянула в окно и замерла, разглядев на одной из парковых дорожек, ведущих к дому, высокую мужскую фигуру в алом доломане, расшитом золотистым шнуром. Сергей Кириллович Белозерский - поручик лейб-гвардии Гусарского полка неспешно прогуливался в компании mademoiselle Аннет. Впереди брата и сестры бежала небольшая белая собачонка, которая то и дело останавливалась, дожидалась, когда приблизится хозяйка, и вновь пускалась бежать. Положив ладошку на грудь, дабы унять пустившееся вскачь сердце, Алёна едва не позабыла о предлоге, под которым приехала в усадьбу, а потому громкий вопрос дворецкого о цели её визита, едва не заставил её подскочить на месте.

- Барыня ваша нынче у нас в лавке покупки делала, - улыбнулась она чопорному слуге, - да вот один свёрток забрать забыли.

- Я передам, - протянул руку за свёртком дворецкий.

Не зная, что ещё придумать, чтобы задержаться в усадьбе подольше, Алёнка нехотя протянула дворецкому забытую покупку. Забрав свёрток, дворецкий взглядом указал девушке на выход, молча предлагая покинуть дом.

Вздохнув, Алёнка медленным шагом направилась к двери: «Зазря приехала, - прикусила она с досады губу. – Так и не увиделись». Спустившись по лестнице, она повернулась к дому спиной и сделала несколько шагов в сторону коляски.

С глухим рычанием любимица mademoiselle Аннет вцепилась маленькими острыми зубками в подол платья незваной гостьи. Алёнка обернулась, нахмурилась и потянула юбку на себя. Маленькое злобное создание выпустило подол платья и с оглушительным лаем принялось носиться вокруг девушки.

- Шерри, прекрати! – послышался звонкий голос mademoiselle Белозерской.

Собак Алёнка не любила с детства. Несмотря на то, что собачонка размером была чуть больше кошки, глядя на то, как она скалит маленькие острые зубки и бросается на неё со злобным лаем, девушка невольно попятилась, не спуская глаз с лающей шавки. Несколькими широкими шагами Сергей Кириллович настиг беснующуюся болонку, подхватил на руки и, зажав под мышкой, повернулся к Алёне.

- Не пугайтесь, - улыбнулся он. – Она только с виду злая, - погладил он всё ещё недовольно ворчавшее животное.

- Я и не боюсь, - солгала Алёнка, выдавив вымученную улыбку.

Мысли разбегались. Вот оно - то самое мгновение, на которое она возлагала столько надежд, но язык словно прилип к нёбу, не желая повиноваться. Не зная, что сказать, девушка молча повернулась и, ругая себя за малодушие и глупость, направилась к ожидавшему её экипажу.

Краем глаза она успела заметить, как Белозерский передал собачонку её хозяйке и устремился вслед за ней.

- Погодите, - окликнул он её. – Вы ведь зачем-то приезжали?

Алёнка остановилась у коляски, положив руку на бортик:

- О, мои дела уже улажены, благодарю, - присела она в книксене, не осмеливаясь поднять голову и взглянуть ему в глаза.

- Позвольте, я помогу вам, - Сергей Кириллович распахнул перед девушкой низенькую дверцу коляски и подал руку.

Вложив подрагивающие пальцы в довольно изящную для мужчины ладонь, Алёна тихо ахнула, когда Белозерский сжал её руку в своей неожиданно крепко. Сергей Кириллович гулял без перчаток, да и сама она не удосужилась захватить с собой сей предмет туалета. Прикосновение его руки обжигало, словно иголочками закололо кожу в тех местах, где их пальцы соприкасались. Взгляды встретились. Белозерский глядел открыто, не скрывая интереса, а Алёнка опустила ресницы, ощущая смущение и неуверенность.

Сергей Кириллович, криво усмехнувшись, выпустил её пальцы, едва она устроилась на сиденье, и закрыл дверцу.

- Простите, я не представился, - воспользовался он поводом продолжить разговор.

- В том нет нужды. Я знаю, кто вы, - улыбнулась девушка.

Помахав ему рукой, Алёнка повернулась к вознице:

– Трогай! – велела она.

Коляска покатила к воротам, а Белозерский остался стоять на подъездной аллее, глядя ей вслед.

Аннет, поглаживая собаку, затихшую у неё на руках, подошла к брату.

- Аннушка, ты часом не знаешь, кто это? – осведомился он, не поворачивая головы.

- Как же не знать, - усмехнулась Аннет. – Купца Коршунова дочь, Елена, кажется, - наклонилась mademoiselle Белозерская, спуская собаку с рук. – А ты перед ней расшаркался, Серж. "Позвольте, помогу вам", - передразнила она брата.

- Красивая девушка, - задумчиво отозвался Белозерский.

- Экое диво! – нахмурилась Анна. – Неужели в Петербурге мало было красивых девиц?

- Были, и немало, - рассмеялся Сергей. – Впрочем, в грядущем сезоне ты затмишь их всех.

Лицо Аннет вспыхнуло ярким румянцем удовольствия. Комплимент, пусть и сделанный братом, польстил самолюбию.

- Серж, скажи, неужели ни одна из столичных красавиц не затронула твоего сердца?

- Отчего спрашиваешь? – улыбнулся в ответ Сергей Кириллович, внимательно наблюдая за сестрой.

Анна смутилась, отвела взгляд, потом глубоко вздохнула и, решившись, заговорила вновь:

- В последнем письме я тебе писала о Катиш. Помнишь?

- Помню, - нахмурился Сергей, опуская голову и глядя себе под ноги. – Ты спрашивала, помню ли я mademoiselle Лескову?

- Ты ведь помнишь её, Серж?

- Разумеется, - взял сестру под руку Сергей и увлёк обратно в парк. – Разумеется, я помню Катиш, - повторил он. – Но отчего ты спрашиваешь меня о том?

- Мне казалось, что она небезразлична тебе.

- Аннет, - вздохнул Белозерский, - право, мне известно, что вы дружны с Катиш, и я прекрасно отношусь к ней, но она… - задумался он, подбирая слова.

- Тебе не нравится, - грустно закончила Анна. – Ну отчего? Она умна, красива, образована…

- Очаровательная барышня, - добавил Сергей. – Прости, но тебе не стоило потчевать подругу ложными надеждами.

- Но ведь ты находишь её очаровательной? – не сдавалась Аннет.

- Как и сотню других, - усмехнулся Серж. – Поверь, дело вовсе не в Катиш, или какой другой барышне. Я не собираюсь жениться. Пока не собираюсь, - добавил он. - Не хочу. Потому, прошу тебя, оставим эти разговоры, и впредь никому и ничего не обещай от моего имени.

Анна остановилась, вынудив и брата замедлить шаг.

- Мне, право, жаль, что я ошиблась и ввела в заблуждение Катиш, - тяжело вздохнула mademoiselle Белозерская. - Я была уверена, вы станете прекрасной парой.

- Не печалься. С mademoiselle Лесковой я объяснюсь сам, - пообещал Белозерский. – Ежели это всё, о чём ты желала поговорить со мной, я, пожалуй, пойду в дом. Papa и maman заждались уже поди.

***

Вернувшись в лавку, Алёна вновь укрылась от посторонних глаз за ширмой и раскрыла гроссбух, лежащий на столе. Алексей, отметив её дурное настроение, не решился расспрашивать о визите к Белозерским и, дабы занять себя, принялся перекладывать штуки с материей с одной полки на другую, наводя порядок за прилавком. Чтобы жилет не сковывал движения, он снял его, оставшись в одной рубахе. Алёна, привлечённая шумом, выглянула из своего укрытия и невольно засмотрелась на то, как под тонким атласом белой рубахи от тяжёлой работы перекатываются мускулы на руках и спине приказчика. Заметив её взгляд, молодой человек расправил плечи, сделав вид, что разминает затёкшие мышцы. Девушка усмехнулась, догадавшись, что он нарочно рисуется перед ней, и вернулась на своё место.

Покусывая кончик пера, Алёна уставилась на ровные колонки цифр, но при этом не видела ровным счётом ничего из того, что написано на бумаге. В голове всё ещё звучал мягкий бархатный баритон, от звуков которого дрожала каждая жилка внутри, ладонь всё ещё хранила ощущение тепла прикосновения мужской руки, а сердце переворачивалась всякий раз, когда она думала о том, что могла бы сказать ему, но не сказала, испугавшись собственной дерзости, к тому же явившись в чужой дом незваной и нежданной.

«Глупо, как глупо всё вышло! - вздыхала она. – Столько ждала, надеялась, а увидела и словно язык проглотила! Дурёха! - ругала она себя. – Когда теперь выпадет случай свидеться! Может, он к тому времени уже и обручится с этой противной Катиш Лесковой, а я так и останусь ни с чем!»

Обмакнув перо в чернила, девушка вновь застыла - размышления увели Алёну так далеко, что она уже стала представлять себе, как Катенька Лескова явится к ним в лавку покупать ткани для подвенечного платья, - и очнулась только тогда, когда огромная клякса растеклась на странице счётной книги.

«Ох! Да что же это такое со мной нынче?!» - покачала она головой, попытавшись промокнуть чернила батистовым платком, да только руки перепачкала. Захлопнув гроссбух, Алёна решила взять его домой, вечером переписать всё набело и подвести итоги.

Домой Алёнка отправилась пешком. Проходя через рынок, она остановилась у прилавка букиниста. Бегло осмотрев предложенный товар, девушка заинтересовалась довольно потрёпанным изданием «Ифигении» Гёте, однако торговец запросил такую цену, что Алёнка отступилась. Тут же у прилавка беседовали два уже немолодых офицера, неспешно перебирая выставленный товар. Не произнеси один из них слово «война», девушка прошла бы мимо, но сказанное заставило замедлить шаг и жадно внимать тому, о чём говорили.

Ей многое было непонятно из разговора, но суть она уловила. Говорили о войне на Балканах и том, что Россия не минуемо ввяжется в эту бойню.

«Господь милостивый, убереги нас от войны, от супостатов, от разрухи и бедствий! - перекрестилась она, отходя от военных в сторону. - Ведь коли начнётся война, то и Сергей Кириллович может в самом пекле сражений оказаться. Нет-нет, только не война». Сколько тогда не вернётся молодых, красивых, сильных и весёлых, сколько вдов и сирот останется на земле русской. Сколько девичьих слёз будет пролито по погибшим возлюбленным.

___________________________________

Юля, добрый день. Один из любимых ваших романов. Спасибо, что вы его закончили. Буду ждать финальных событий😊.

Юля, поздравляю с открытием новой темы!
Хочу начать знакомство с Вашим творчеством именно с этого романа, очень заинтересовал))
Интересно, кто же настоящие родители Алёны? Но ей всё же повезло, приёмные родители дали ей хорошее образование и воспитание. Увлеклась она Сергеем, только не знает, как подступиться, не пара они по сословию. Зато Катя в самый раз, что огорчает Алёну. А Сергею она показалась симпатичной, хоть это пока ничего и не значит. Посмотрим, что будет дальше. Очень интересное начало.
Вдохновения!
_________________

Юлия, очень рада твоему возвращению! Авантюристку дочитала на другом сайте,но здесь будет интереснее!

О, ты вернула роман сюда снова. Как я рада
Пороюсь в закромах и принесу коллажи, что делала когда-то, они у меня были на компе вроде.
___________________________________

Юля,привет!Я очень рада начать читать этот роман.Прежде всего очень интересное начало,действительно заманчивое и авантюрное во всех смыслах.Нравится описание и сразу как то попадаешь в те времена.Я в читателях и с удовольствием буду следить за судьбой Алены.Ее рождение это загадка,но воспитание было должным и перед нами очаровательная девушка,которая влюблена с детства.Надеюсь любовь будет взаимной,хотя это только начало.
_________________

Юля, принимай меня пожалуйста в читатели, хотя я этот роман уже прочитала, за компанию с девочками с удовольствием перечитаю его, тем более, что история у Алёны очень интересная!
Желаю тебе вдохновения и побольше благодарных читателей!
___________________________________