Выбираем актрису на роль Пибоди

Ленни, у меня точно так же. Только у нас по-моему даже когда за Рорка голосовали всем кандидатам дасталось хотя бы по 1- 2 голоса, а здесь у нас 100% единомыслие - актриса , которая точно не подходит на роль Пибоди

В общем, у нас есть Рорк и Ева, практически выбрана Пибоди – кто следующий? Может кого из мужчин теперь выберем, или Мэвис?

Может, раз выбираем Пибоди - на очереди должен быть Макнаб? Ну как мимо Яна пройти, оставить Делую саму? Правда, учитывая, какой он там из себя, это будет ооооочень сложно

Может, раз выбираем Пибоди - на очереди должен быть Макнаб? Ну как мимо Яна пройти, оставить Делую саму? Правда, учитывая, какой он там из себя, это будет ооооочень сложно

А какой, какой он там из себя?!! Девочки, пожалуйста, можно будет по подробнее для особо отстающих от поезда

А какой, какой он там из себя?!! Девочки, пожалуйста, можно будет по подробнее для особо отстающих от поезда.

Йена Макнаба ни с кем невозможно было спутать. Разве есть на свете еще одно такое же тощее костлявое тело, такие светлые волосы, стянутые в длинный хвост и болтающиеся на спине, облаченной в рубашку невероятной расцветки? Да и чья еще тощая задница могла украшать собой стол ее напарницы?

В дверь громко постучали, Ева обернулась и недоуменно посмотрела на стоявшего на пороге человека лет двадцати пяти. На нем были ярко желтые кроссовки на толстой подошве, но даже они, казалось, не делали его выше ростом. Одет он был в мешковатые голубые джинсы и куртку с обтрепанными манжетами. Золотистые волосы, стянутые сзади в длинный хвост, спускались ниже лопаток. В мочке левого уха позвякивало штук шесть золотых сережек колец.
– Ты ошибся адресом, парень. Это отдел по расследованию убийств.
– Значит, Даллас – это вы? – Когда он улыбался, на щеках появлялись две ямочки. Глаза у него были тускло зеленые. – Я – Макнаб, из компьютерного отдела.
Ева едва не застонала, но сдержалась и, тихонько вздохнув, протянула руку. «Боже правый!» – подумала она, разглядывая его унизанные кольцами пальцы.

Макнаб широко зевнул и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. Пибоди едва удержалась, чтобы не поиграть с его чуть рыжеватыми кудряшками. На худом бедре Макнаба красовалась переводная татуировка, изображающая серебряную молнию, а в левом ухе – четыре серебряные сережки. Кожа у него была белой, как молоко, глаза – серыми, как пыль.

Самое смешное, что не известно, какие там у него глаза - в одной книге зеленые, в другой - голубые, в третьей вообще серые