Нора Робертс "Ключ знаний"

m-a-r-i-n-a:

Это талант - так подобрать слова, так осыпать комплиментами! И главное - все правда! Так держать, Джордан!

Спасибо за перевод, девочки!

...

kobra:

ух, какое гоорячее продолжение!!!!!!!!!

...

мелонхолия:

Спасибо за замечательное продолжение.

...

lanes:

Большое Спасибо за новую главу!!!

...

Volna:

Девочки, спасибо за новую главу!

...

mechta:

Девочки большое спасибо за
прекрасное продолжение!!!!!!!

...

Sunny-JAS:

Ура сразу две главы))) Девочки большое спасибо!!!

...

AprilJuly:

 » Глава 11

Перевод: AprilJuly
Бета-ридинг: Королева

Джордан спал. Словно желая удержать Дану, он закинул руку ей на талию, а согнутую в колене ногу – на ее ноги. Хотя Дана была не из тех, кто уходит, на этот раз у него не было уверенности, что она позволит ему остаться.
В своей постели или в своей жизни.
Но он держался за нее, пока его разум брел по путям сновидений. Через жаркую летнюю ночь, через липкий воздух, напитанный спелостью, зеленью и тайной, под полной, вселяющей безумие луной.
Лес был скован тенями, тут и там быстрыми сполохами золота на черном фоне мерцали светлячки. Джордан каким-то образом знал, что во сне был взрослым мужчиной, а не тем мальчиком, который когда-то гулял по дикой траве на краю этого леса. Когда он смотрел на большой черный дом, что царственно вздымался к плывущей луне, его сердце колотилось от… страха? Предчувствия? Ожидания?
Друзей рядом не было, в отличие от той жаркой летней ночи из его памяти. Ни Флинна с Брэдом, ни контрабандных пива и сигарет, ни палаток, ни юношеской отваги, ни бесшабашности, что ощущалась в компании друзей.
Здесь был лишь он, воины Пика, охраняющие ворота за его спиной, и дом, безжизненный и молчаливый, как могила.
Нет, не безжизненный, подумал Джордан. Неправильно думать о домах, старых домах, как о безжизненных. Они наполнены воспоминаниями, затухающим эхом голосов. Капли слез, капли крови, звон смеха, отголоски самых разных эмоций, заключенных меж стенами, в стенах, за долгие годы.
Разве такая память не сродни жизни?
Джордан не сомневался, некоторые дома были не просто живы, они дышали. В их древесине и камне, их кирпиче и известке заключалась своего рода личность, очень похожая на человеческую.
Но было что-то, что ему непременно нужно было вспомнить об этом доме, об этом месте. Об этой ночи. Что-то, что он знал, но никак не мог выудить из недр памяти. Оно маячило на краю разума, дразнило и изводило, как полузабытая песня.
Было важно, даже жизненно необходимо, прояснить то, что размытым пятном терзало его разум.
Во сне он закрыл глаза, задышал глубоко и медленно, пытаясь освободить голову от всех мыслей, чтобы дать оформиться нужному образу.
Открыв глаза, он увидел ее. Она шла по парапету под белым шаром луны. Одна, как и он. Возможно, во сне, как и он.
Ее плащ вздымался волной, хотя воздух оставался совершенно неподвижен. Казалось, мир вокруг затаил дыхание, и все звуки ночи – шелест листьев, писк насекомых, уханье совы – грохотом давили в жуткой тишине.
Сердце гулко билось у него в груди. Там, на парапете, женщина начала оборачиваться. Еще миг, подумал Джордан, всего миг – и их глаза встретятся.
Вот сейчас…
Резкая вспышка солнечного света ослепила глаза, поразила разум. Джордан слегка пошатнулся от внезапного перемещения из чернильно-темной ночи в яркий полдень.
Громко, с каким-то надрывным восторгом, пели птицы. Их трели сливались в музыку сотен флейт, арф и свирелей. Он слышал грохочущий звук, какой порождает вода, падая с большой высоты.
Джордан постарался сориентироваться. Его окружал лес, но это место ему было незнакомо.
Кроны деревьев сияли сочной зеленью, отливали мягкими голубоватыми оттенками, ветви сгибались под тяжестью фруктов цвета рубина и топаза. Воздух был так насыщен спелым, сливовым запахом, что казалось, его можно попробовать на вкус.
Джордан брел среди деревьев, по пружинистой земле густого коричневого цвета, мимо водопада, сверкающего пронзительной голубизной и образующего небольшую заводь, где играли золотые рыбки.
Из любопытства Джордан погрузил руку в воду. Он ощутил влажную, свежую прохладу. Пропустив воду сквозь пальцы, он увидел, что она не прозрачная, а того же ярко-голубого оттенка.
«Это почти невыносимо», – мелькнуло в голове. Совершенная красота была слишком насыщенной, слишком яркой, чтобы разум мог ее постичь. Однажды увидев, однажды почувствовав этот мир, как можно выжить без него в бледной, тусклой реальности?
Очарование снова потянуло его к озеру, когда он заметил оленя, пьющего воду на противоположном берегу.
Животное было гигантским, с лоснящейся золотой шкурой, с отливающими серебром рогами. Когда олень поднял свою большую голову, он посмотрел на Джордана глазами такого же глубокого зеленого цвета, что и окружающий их лес.
Шею зверя охватывало богатое ожерелье, драгоценные камни ловили потоки солнечного света и отбрасывали обратно, преломляя на гранях цветных призм.
Джордан подумал, что олень говорит с ним. Казалось, не осталось ни единого движения, ни единого звука, кроме слов, возникавших в голове.
«Ты поддержишь их?»
— Кого?
«Иди, и увидишь».
Олень повернулся и пошел в лес, бесшумно ступая по земле серебряными копытами.
«Это не сон», – подумал Джордан. Он выпрямился и начал огибать озеро, чтобы последовать за своим проводником.
Но нет, голос не сказал «идем», только «иди». Доверившись инстинкту, Джордан выбрал другой путь.
Он вышел из-под сени деревьев на бескрайнее море цветов. Яркость красок слепила глаза и поражала воображение. Алый, сапфирово-синий, аметистого-фиолетовый, янтарно-желтый вспыхивали в потоках солнечного света, словно каждый лепесток был ограненным самоцветом. И в центре этого моря, как самые драгоценные цветы, лежали Дочери в Стекле, заключенные в свои хрустальные гробы.
— Нет, я не сплю. – Он сказал это вслух, чтобы доказать себе, что он может. Чтобы услышать звук своего голоса. Чтобы собраться, прежде чем пересечь цветочное море и взглянуть на знакомые лица.
Они казались спящими. Их красота не поблекла, но была холодной. Он смотрел на эту холодную красоту, которая не может измениться, навечно пойманная в один застывший миг.
Всматриваясь в лицо, так похожее на лицо Даны, он почувствовал сожаление и негодование, и неистовую скорбь, какой не испытывал со дня смерти своей матери.
— Это ад, – произнес он вслух, – быть пойманным между жизнью и смертью, не в силах выбрать ни то, ни другое.
— Да. Совершенно верно. – Кейн стоял по другую сторону хрустального гроба. Элегантный в черных одеждах с драгоценной короной поверх темной гривы волос, он улыбался Джордану. – У тебя острый ум, прискорбно редкое явление для вашего вида. Ад, как ты это назвал, – всего лишь бесконечное ничто.
— Ад должен быть заслуженным.
— Ах, философия. – В голосе колдуна слышалась легкая насмешка, наряду со спокойным размышлением. – Порой, согласись, ад достается по наследству. Его величество со своей смертной шлюхой сами призвали проклятие на головы своих дочерей. – Он махнул рукой в сторону гробов. – Я послужил всего лишь орудием, так сказать, рукой, повернувшей ключ.
— Ради чего?
— Ради этого. Ради силы. Ради всего, что ты видишь. – В подтверждение слов он широко развел руки. – Все это, что не может и никогда не будет принадлежать им. Мягкосердечию смертных, их порокам и слабостям не место в мире богов.
— Пороки и слабости смертных? Но боги также любят и ненавидят, смеются и плачут, плетут интриги и развязывают войны.
Кейн склонил голову на бок.
— Ты меня заинтересовал. Ты станешь спорить, зная кто и что я есть? Зная, что я перенес тебя сюда, за Завесу Силы, где ты не более чем жалкая букашка под моим каблуком? Я мог бы убить тебя одной мыслью.
— Мог бы? – Джордан намеренно обошел хрустальный гроб, чтобы даже отражение Даны не стояло между ними. – Так почему не убьешь? Может быть, ты предпочитаешь мучить и запугивать женщин? Совсем другое дело, когда перед тобой мужчина, да?
Порыв ветра отбросил Джордана назад на десять футов. Он ощутил металлический привкус во рту и сплюнул кровь на помятые цветы, прежде чем подняться на ноги. Теперь властная уверенность на лице Кейна сменилась гневом. А там, где есть место гневу, есть место и слабости.
— Дым и зеркала. У тебя кишка тонка драться, как мужчина. На кулаках. Один раунд, ты, сукин сын. Один раунд, мои правила.
— Твои правила? Здесь я устанавливаю правила. Я покажу тебе, что такое настоящая боль.
И боль сдавила грудь Джордана, разрывая плоть ледяными, острыми как бритва когтями. Невыносимая мука бросила его на колени и вырвала из горла крик, который он не смог сдержать.
— Проси. – В голосе Кейна урчало неприкрытое удовольствие. – Моли о пощаде. Ползи и пресмыкайся.
Из последних сил Джордан поднял голову и посмотрел прямо в глаза Кейну.
— Поцелуй меня в…
Зрение помутилось. Он смутно слышал крики сквозь рев в ушах, ощущал поток тепла в отвратительном холоде.
И ярость в голосе Кейна, когда разум пронзил его отчаянный вопль:
— Это не конец!
И Джордан провалился в беспамятство.

***

— Джордан! О, Господи, Боже мой, Джордан, очнись!
Он решил, что находится в лодке посреди моря, и волны порывисто кидают его из стороны в сторону. Должно быть, он тонет. Его грудь горела огнем, а в голове пульсировала тупая боль. Но что-то тянуло его обратно, согревало его. Вытаскивало обратно к жизни, хотел он того или нет.
Захлебывалась лаем собака. Но какого черта в открытом море делает собака? Он моргнул и уставился на Дану.
Хоть и бледное, как полотно, ее лицо все равно радовало глаз. Она провела дрожащей рукой по его лицу, зарылась пальцами в волосы, обхватив его голову и баюкая у груди.
За закрытой дверью спальни Мо заливался лаем, пытаясь пробиться внутрь.
— Какого черта? – сумел выдавить Джордан и с недоумением посмотрел на Дану, когда она начала смеяться.
— Ты вернулся. Хорошо, ты вернулся. – Она была на грани истерики. – У тебя кровь изо рта идет. Кровь изо рта, и твоя грудь, и ты, ты такой холодный.
— Дай мне минуту. – Он не пытался двигаться, пока нет. Едва он повернул голову, как его накрыла отвратительная волна боли и тошноты.
Но то, что Джордан мог видеть, уже принесло благословенное облегчение. Он в спальне Даны, распростертый частично на кровати, частично на коленях Даны. А она в это время прижимает его к своей груди и баюкает, словно младенца.
Не так уж и плохо, если бы он не чувствовал себя, как после столкновения с грузовиком.
— Мне приснился сон.
— Нет. – Она прижалась щекой к его щеке. – Это был не сон.
— Не знаю, может быть. Стретч, у тебя виски есть? Мне нужно выпить.
— Есть бутылка Пэдди(1).
— Даю тысячу долларов за глоток Пэдди.
— Продано. – Ее смех слишком напоминал всхлип. – Сейчас, ты полежи тут. Я принесу. Тебя нужно укрыть, ты весь дрожишь.
Она натянула на него одеяло и тщательно укутала, от чего он стал похож на гусеницу в коконе.
— Ох, Боже мой. – Она содрогнулась, дотронувшись до его лба.
— Две тысячи, если ты принесешь его в следующие сорок пять секунд.
Она тотчас вылетела из комнаты. Джордан подумал, что он, должно быть, не в такой уж плохой форме, если все еще способен оценить красоту бегущей в чем мать родила Даны.
Секундой позже на кровать запрыгнул Мо и с энтузиазмом утроил его страдания. Джордан начал было ругаться, но потом только вздохнул, когда пес низко зарычал, тщательно обнюхал постель и лизнул его лицо.
— Да уж, это отучит нас выпинывать тебя из спальни только потому, что нам захотелось заняться сексом без свидетелей.
Мо жалобно заскулил, пихнул Джордана носом в плечо, после чего навернул три неуклюжих круга и опустился на его бок.
Дана примчалась назад с бутылкой в одной руке и стаканом в другой. Налив значительно больше одного глотка, она подсунула руку под голову Джордана и поднесла стакан к его губам.
— Спасибо. Дальше я могу справиться сам.
— Хорошо. – Но она все же осторожно опустила его обратно на подушку, прежде чем снова взять в руки бутылку и сделать большой глоток прямо из горла.
Дана подумала, что, должно быть, алкоголь обжег внутренности Джордана так же, как и ей. Немного успокоившись, она прошла к шкафу и достала халат.
— Ты хочешь это надеть? Мне и так нравится.
Она не хотела говорить ему, что чувствует себя так, словно ее кожу натерли льдом.
— Нам не стоило выгонять Мо и запираться в комнате.
— Ага, мы с Мо как раз это обсуждали. – Он положил руку на широкую спину пса. – Это он тебя разбудил?
— Он. И твой крик. – Она снова содрогнулась, потом села на край кровати.
— Джордан, твоя грудь.
— Что? – Он опустил взгляд вниз, когда она сдвинула одеяло, и увидел пять отдельных надрезов, как отпечаток когтей, в районе сердца. Слава Богу, ранки были неглубокими, но они продолжали кровоточить и ужасно болели.
— Я испортил твое постельное белье.
— Отстирается. – Она с трудом сглотнула. – Я лучше позабочусь об этих порезах. И пока я буду ими заниматься, ты можешь рассказать мне, что к чертям собачьим этот ублюдок с тобой сделал.
Дана пошла в ванную за антисептиком и бинтами. Здесь она просто оперлась руками на раковину и заставила себя дышать, пока не перестала чувствовать себя так, словно с каждым вздохом засасывает в горло бритвенное лезвие.
Теперь она знала, что такое страх. Она ощущала его, когда шторм разметал остров, и черные воды обрушились на нее, чтобы забрать с собой. Но даже тот опыт, осознала Дана, даже тот пробирающий до костей ужас, не шел ни в какое сравнение с тем, что она почувствовала, когда невыносимая мука в крике Джордана вырвала ее из сна.
Она поборола подступившие слезы. Они были бесполезной блажью, когда нужны реальные действия. Вместо этого она собрала все необходимое и вернулась обратно, чтобы обработать раны Джордана.
— Я принесла тебе аспирин. Ничего сильнее у меня нет.
— Сойдет. Спасибо. – Он проглотил три таблетки, запивая водой, которую она ему подала. – Слушай, я и сам могу. Я помню, ты не очень-то дружишь с видом крови.
— Я не буду вести себя, как ребенок, если и ты не станешь. – Не обращая внимания на подступившую тошноту, она присела и начала обтирать его. – Проговори со мной, тогда я, скорее всего, не хлопнусь в обморок. Что произошло, Джордан? Куда он тебя забрал?
— Сначала я был где-то в другом месте. Я не очень хорошо помню, так что, может быть, это был сон. Я гулял. Было темно, но полная луна освещала путь. Думаю, это могли быть окрестности Варриорс Пик. Не помню точно, все как в тумане.
— Продолжай. – Она старалась сосредоточиться на его голосе, на словах. На чем угодно, лишь бы не обращать внимания на ткань, которая окрашивалась в красный цвет, когда Дана прижимала ее к порезам.
— Следующее, что я помню, это яркий дневной свет. Это было… похоже на то, как я всегда представлял себе перемещения с помощью транспортера(2) в «Стар Трэк» . Один миг и полная дезориентация.
— Не хотела бы я так путешествовать.
— Шутишь? Да это было бы… Иисус милосердный!
— Знаю. Прости. – Она стиснула зубы и продолжила работу. – Продолжай говорить. Мы пройдем через это.
Потревоженный криком, Мо дезертировал со своего поста, крадучись сполз на пол и забрался под кровать.
Джордан попытался выровнять дыхание, несмотря на боль.
— Завеса Силы. Я был за ней, – сказал он Дане.
— Ты спровоцировал его? Намеренно? – Она отодвинулась, интерес и участие на ее лице сменились сердитым нетерпением. – Хотел показать, что ты настоящий мужчина, да?
— Да. Да, я его спровоцировал. Только он все равно собирался сделать то, что собирался сделать. Так почему бы мне сперва не отвесить ему пару тумаков, пусть даже вербальных?
— Ой, ну не знаю. Дай подумать. – Каждое слово Даны так и сочилось сарказмом. Она поднесла палец к щеке и склонила голову набок, изображая работу мысли. – Может быть, потому что… он бог?
— А ты, конечно, стояла бы там, сложа руки, и вела светскую беседу.
— Не знаю. – Она выдохнула и закончила перевязку. – Наверное, нет.
Решив, что сделала все, что могла, Дана согнулась и опустила голову между колен.
— Никогда не хочу снова это делать.
— Нас таких уже двое. – Все еще слабый и одеревеневший, Джордан повернулся так, чтобы провести рукой по ее спине вверх и вниз. – Я ценю это.
Она сумела изобразить нечто похожее на кивок.
— Расскажи остальное.
— Остальное ты только что промыла и перевязала. Что бы он ни сделал, это выглядит именно так. На самом деле, выглядит значительно хуже.
— Ты кричал.
— Не могла бы ты не упоминать об этом? Немного смущает, знаешь ли.
— Если от этого ты почувствуешь себя лучше, то я тоже кричала. Я проснулась, а ты… это выглядело так, словно у тебя судороги. Тебя трясло. Ты был мертвенно бледный, в крови. Я понятия не имела, что делать. Думаю, я запаниковала. Я обхватила тебя и закричала. Ты обмяк. Как только я притронулась к тебе, ты обмяк. Я подумала, всего на минуту, что ты умер.
— Я слышал тебя.
Она замерла в той позе, в которой была, вновь пытаясь побороть подступившие слезы.
— Когда?
— После того, как оказался на земле во второй раз. Я слышал, как ты звала меня, это было так, словно меня засасывало обратно в транспортер. Его я тоже слышал, прямо перед тем, как исчезнуть. Я слышал его, но больше в своей голове. «Это не конец! – кричал он. – Это не конец!» Он был зол как сто чертей. Он не мог удержать меня там. Он со мной не закончил, но и удержать не мог.
— Почему?
— Ты меня вытащила. – Протянув руку, Джордан провел пальцами по ее щеке. – Ты звала меня. Ты касалась меня, и это вернуло меня назад.
— Человеческий контакт?
— Может быть, все так просто, – согласился он. – А может, просто только тогда, когда между людьми есть связь.
— Но почему ты? – Она начала аккуратно стирать тканью кровь с его губы. – Почему он забрал за Завесу тебя?
— Над этим нужно подумать. Когда мы поймем… Ай! Дана!
— Извини.
— Когда мы поймем причину, – повторил он, отталкивая ее руку, – у нас появится еще один кусочек головоломки.

***

Простые или сложные, но Дане нужны были ответы. С Мо, блаженно свесившим морду в открытое окно автомобиля, она направлялась в Варриорс Пик, чтобы их получить. Исследование и размышления – это хорошо, но пролилась кровь ее любимого человека, и теперь ей нужны были холодные, четкие факты.
Листва на деревьях все еще оставалась яркой, разбрызгивая осенние краски по краю тусклого серого неба, покрытого мрачными тучами. Но уже значительно гуще устилали дорожное полотно опавшие листья.
Природа берет свое, подумала Дана. Время не ждет, и от ее четырех недель осталось две.
Что она поняла? Что узнала? Она перебирала все, что приходило на ум, преодолевая последние мили и проезжая через ворота.
Ровена гуляла в саду перед домом, собирая последние осенние цветы. На ней был толстый свитер глубокого синего цвета с вкраплениями золотых пятнышек и, к удивлению Даны, потертые джинсы и старые разношенные сапоги.
Волосы Ровены были перевязаны лентой на затылке и гладким хвостом струились по спине.
«Провинциальная богиня в своем саду», – подумала Дана, и тут же представила, как Мэлори увидела бы в этом картину, достойную полотна художника.
Ровена приветственно махнула рукой. Улыбка осветила ее лицо, когда она заметила Мо.
— Добро пожаловать. – Когда Дана припарковалась, Ровена поспешила к машине и открыла дверь для пышущего энтузиазмом Мо. – А вот и мой красавчик! – Она звонко рассмеялась, когда Мо подпрыгнул, чтобы на свой манер поцеловать ее. – Я надеялась, что вы меня навестите.
— Мы или Мо?
— Вы оба восхитительная компания. Ой, а что это у нас тут? – Она завела руку за спину, потом снова вывела из-за спины, зажав в кулаке огромную «Молочную косточку»(3), при виде которой Мо заскулил в предвкушении. – Да, конечно, это для тебя. А теперь, если ты сядешь и поприветствуешь даму как истинный джентльмен…
Едва слова слетели с языка Ровены, как Мо плюхнулся задом на землю и поднял лапу. Они обменялись «рукопожатием» и долгим взглядом, полным взаимного восхищения.
Мо осторожно взял угощение из рук Ровены, после чего растянулся у ее ног и принялся сосредоточенно грызть.
— Это что, фокусы доктора Дулиттла(4)?
— Прости?
— Ну, знаете, общение с животными.
— Ах, это. Скажем так… это в некотором смысле разговор. А что же я могу предложить тебе? – спросила она Дану.
— Ответы.
— Так серьезно и рассудительно. В такое замечательное утро. Погода просто чудесная. У тебя довольно большая коллекция жакетов, – прокомментировала Ровена, пробежавшись пальцами по тускло-золотой гобеленовой ткани рукава. – Мне нравится.
— Думаю, для вас состряпать такой не сложнее, чем эту «Молочную косточку».
— Ах, но в чем же тогда веселье? Где приключение, если не нужно идти в магазин? Ты не хочешь зайти? Попить чаю у огня?
— Нет, спасибо. У меня мало времени. Сегодня утром у нас назначена встреча по поводу оформления права собственности, так что мне придется начать без предисловий. Ровена, есть кое-что, что мне необходимо знать.
— Я расскажу тебе все, что смогу. Почему бы нам не прогуляться? Будет дождь, – добавила она, бросив взгляд на небо. – Но не сильный. Мне нравится тяжесть, которая наполняет воздух и предупреждает о скором дожде.
Так как Мо давно справился с «Молочной косточкой», Ровена открыла ладонь и показала ярко-красный резиновый мяч. Она бросила его через лужайку в сторону деревьев.
— Должна предупредить, теперь Мо рассчитывает, что вы продолжите бросать мяч следующие пару-тройку лет.
— Ничего нет лучше собаки. – Ровена взяла Дану за руку и начала прогулку. – Друг и защитник, поддержка и забава. Взамен им нужна лишь наша любовь.
— Тогда почему вы сами не заведете собаку?
— Завести собаку… – с грустной улыбкой Ровена сжала руку Даны, потом нагнулась, чтобы поднять мяч, который Мо бросил ей под ноги. Она потрепала пса по загривку, затем резко кинула мяч, и Мо ринулся в погоню.
— Вы не можете. – От внезапной догадки Дана запнулась и прижала пальцы к виску.
— Еще бы. Не то чтобы это было для нас невозможно, но на деле… Собачья жизнь печально коротка даже на взгляд смертного.
Дана вспомнила, что сказал Джордан об их одиночестве, о том, что в такой плоскости их бессмертие оборачивается не даром, а проклятием.
— Для того, кто может похвастать столь впечатляющим долголетием, конечный срок жизни домашнего питомца становится проблемой.
— Да. У меня были собаки. Дома они составляли одну из моих самых больших радостей.
Своей изящной рукой она подобрала мяч, уже покрытый отпечатками зубов и собачьей слюной, и бросила его неутомимому Мо.
— Когда нас изгнали, я надеялась, что мы сделаем то, что необходимо, и вернемся. Скоро. Я тосковала по многому, что осталось там, и утешала себя обществом собак. Моим первым псом стал волкодав. О, он был таким красивым, таким храбрым и верным. Десять лет.
Она вздохнула и пошла вдоль края леса.
— Он был моим десять лет. Один щелчок пальцами. Есть вещи, которые мы не можем изменить, они нам недоступны, пока мы живем здесь. Я не могу продлить жизнь живого существа. Даже если это жизнь любимой собаки.
Она забрала у Мо мяч и бросила его в другом направлении.
— В детстве у меня была собака. – Как и Ровена, Дана наблюдала, как Мо, словно в первый раз, мчится за мячом. – Ну, не совсем у меня, на самом деле это была собака моего отца. Он взял ее за год до моего рождения, так что я росла вместе с ней. Она умерла, когда мне было одиннадцать. Я проплакала три дня.
— Значит, ты понимаешь, каково это. – Ровена слабо улыбнулась, когда Мо, отчаянно виляя всем телом, скачками побежал обратно с мячом в зубах. – Я сильно горевала, клялась, что не стану больше потакать себе. Но не сдержалась. Много раз. Пока не осознала, что мое сердце разорвется, если я должна буду пройти через смерть еще одного горячо любимого существа спустя столь короткий отрезок времени. Так что я очень рада… – Она опустилась на корточки, чтобы обхватить морду Мо руками. – И бесконечно благодарна, что ты взяла с собой Мо.
— Не так уж все это здорово, как нахваливают, да? Сила, бессмертие?
— Ничего не достается без боли или потерь, все имеет свою цену. Ты это хотела узнать?
— Частично. Значит, пока вы здесь, вы можете далеко не все. И Кейн тоже? За пределами вашего мира его возможности тоже ограничены, так?
— Меткое заключение. Вы, смертные – создания свободной воли. Так должно быть. Он может соблазнять, лгать, вводить в заблуждение. Но он не может принудить.
— А убить?
Ровена в очередной раз бросила мяч, на этот раз дальше, чтобы погоня Мо длилась дольше.
— Ты не говоришь о войне или обороне, о защите невинных или близких. Наказание за лишение жизни смертного настолько жестокое, что я не могу представить, чтобы он пошел на этот риск.
— Конец существования, – добавила Дана. – Я провела исследование. Ни смерти, ни других жизней, конец.
— Даже у богов есть свои страхи. Это один из них. Хуже, чем лишиться силы, хуже, чем застрять между мирами, не имея возможности выбраться. Этим бы он рискнул.
— Он пытался убить Джордана, – сказала Дана.
Ровена резко повернулась, сжав ее руку.
— Расскажи мне, что именно произошло.
Дана описала все, что случилось посреди ночи.
— Он забрал его за Завесу? – переспросила Ровена. – И там пролил его кровь?
— Как я и сказала, – подтвердила Дана.
Ровена снова пошла вперед, но движения настолько сильно выдавали ее волнение, что даже Мо тихо присел в сторонке, зажав в зубах мяч.
— Даже сейчас нам не позволено видеть, знать. Ты говоришь, он был один? Больше никого не было?
— Джордан что-то говорил об олене.
— Олень. – Ровена замедлила шаг. – Какой олень? Как он выглядел?
— Он выглядел как олень. – Дана взметнула руками. – Разве что, наверное, такой, какого можно ожидать встретить в лесу, где растут рубиновые цветы и все такое. Джордан сказал, что его шкура была золотой, а рога – серебряными.
— Рога… Значит, взрослый самец.
— Да. О, и еще, на нем было ожерелье, драгоценное ожерелье.
— Возможно, – выдохнула Ровена. – Но что это значит?
— Вы мне скажите.
— Если это был он, почему он позволил? – Взволнованная, она начала ходить взад и вперед по границе между поляной и лесом. – Почему допустил?
— Кто и что? – потребовала объяснений Дана, тряхнув за руку Ровену, чтобы привлечь ее внимание.
— Если это был король, – произнесла она. – Если это был наш король в образе оленя. Если это так, то почему он позволил Кейну перенести смертного за Завесу без дозволения? И ранить его там, пролить его кровь? Что за война идет в моем мире?
— Простите, но я не знаю. Но единственным пострадавшим, насколько я могу судить, оказался Джордан.
— Я поговорю с Питтом, – решительно заявила Ровена. – Нужно подумать. Джордан никого больше не видел, только этих двоих?
— Только олень и Кейн.
— У меня нет для тебя ответов. Кейн и раньше нарушал правила, но никогда не заходил настолько далеко. Чары – его рук дело, и границы тут тоже установил он. Но он уже нарушил их, и не останавливается. Я могу сделать больше и сделаю. Но я уже не уверена в том, как далеко простирается его власть и насколько надежна защита. Я больше не уверена, что наш король остался у власти.
— А если нет?
— Тогда идет война, – ровным голосом ответила Ровена. – А мы все еще здесь. Значит, что бы ни происходило в моем мире, моя судьба по-прежнему закончить то, зачем нас сюда послали.
Она глубоко вздохнула, успокаивая себя.
— Я дам тебе бальзам для ран твоего мужчины.
— Мы спим вместе. Не знаю, делает ли это его моим мужчиной.
Рассеянным жестом Ровена отмела ее слова.
— Я должна поговорить с Питтом. Стратегия больше по его части, чем по моей. Пойдем, я дам тебе снадобье.
— Подождите. Еще одно. Джордан. Он важен для моего поиска, да?
— Почему ты спрашиваешь, если уже знаешь ответ?
— Хочу получить подтверждение.
Отвечая, Ровена коснулась кончиками пальцев груди Даны в области сердца.
— И это у тебя уже есть.
— Он важен, потому что я люблю его?
— Да, он важен, потому что ты его любишь. И потому что ты и есть ключ. – Она снова взяла Дану за руку. – Пойдем. Я дам тебе бальзам для твоего воина и отпущу, чтобы ты дальше следовала своим путем.
Она снова бросила взгляд на темнеющее небо.
— Дождь собирается.

________________________________________

(1) Пэдди (Paddy Whiskey) – марка популярного ирладского виски.
(2) Транспортер (Transporter) – устройство для телепортации в «Стар трэк».
(3) «Молочная косточка» (Milk bone) – название популярного собачьего печенья, в состав которого входят минералы, мясные продукты и молоко.
(4) Доктор Дулиттл (Doctor Dolittle) – главный персонаж серии детских книг Хью Лофтинга (Hugh Lofting) «Истории Доктора Дулиттла», умеет разговаривать с животными.

...

Тигрёнок:

Девочки огромное спасибо за перевод главы. Так интересно.
Итак Кейн все же может причинить боль. Собака

...

liliana:

Ура! Девочки спасибо вам за новую главку!Книга затягивает, так волнуюсь, когда читаю, очень интересно, что будет дальше?С нетерпением буду ждать проды

...

Svetlaya-a:

здорово! такая динамичная глава получилась!!! Интересно, что если в самом деле среди богов идет война? как это повлияет на третью книгу... Я сама испугалась Кейна...

...

Aruzhan:

Ой, какие страсти в этой главе! Уже и кровь пролилась.
Спасибо большое!

...

очаровашка:

Так Кейн уже и до Джордан добрался!!!!!!!
Интересно почему он не стал его умасливать?

может для какого то ритуала?

AprilJuly и GeeJay спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!

...

Giacint:

AprilJuly и GeeJay, спасибо за главу!

...

мелонхолия:

Глава очень яркая и насыщенная,такое живописное описание природы.С пасибо большое за перевод.

...