Архитектура Страха

Стыд и непознанная ранее сладость. Вот что заставлял Алан чувствовать баронессу. Каждое мгновение она говорила себе, что вот-вот признается ему во всём, но как только его пальцы начинали поглаживать, сжимать, терзать, иссушать касаниями, Кенна забывала обо всём. Неужели она не заслужила награды за такое долгое ожидание? Неужели не заслужила, чтобы в ней рождались все эти ощущения? Позади были девятнадцать лет жизни, почти два года из которой она провела, будучи принадлежащей мужу, который и пальцем к ней не прикоснулся. И вечность в заточении, откуда она смогла выбраться, и поистине это спасение было чудесным. Разве это не знак свыше, что леди МакКензи оказалась рядом с Аланом, едва почувствовала себя освобождённой? Разве это не повод почувствовать себя свободной до конца? Только с ним.

Милордом, который каждым прикосновением к ней распаляет в ней такие желания, о которых она даже не подозревала. Рядом с ним она действительно чувствовала себя ненасытной. Жаждущей каждого его вдоха, каждого взгляда. И каждого жаркого прикосновения.



Алан заставил её почувствовать себя желанной. Заставил почувствовать себя его королевой. Но она не осмелилась бы ни приказывать, ни просить. Впервые взбалмошная Кенна была готова исполнять чужие приказы и просьбы. Он, должно быть, даже не подозревает о том, что делает с нею. Остановиться, рассказать обо всём, повиниться в том, что солгала, наверное, было бы самым верным решением. Но только не сейчас. Не в те минуты, когда Алан был настолько близко. Когда тело её пылало от каждого его касания. Когда ей было нужно так нестерпимо много.

Баронесса прикрыла глаза, наслаждаясь тем, что было между ними. Всё осталось в прошлом – боль, страх, одиночество. Сейчас были лишь жар её желания и предвкушение того, что же будет дальше.



Кенна не стала отвечать. Просто была не в силах. Алан творил с ней такое, чему она не могла дать определения. Баронесса МакКензи даже не представляла, сколько алчных демонов прячется в её душе. И теперь они все рвались наружу, к нему, к милорду, который сам не ведал, что делал. Никогда она ещё не была настолько обнажена. Физически и душевно. Никогда она ещё не хотела быть так сильно нужной и желанной. Промолчать сейчас и не признаться равносильно самоубийству. Он сочтёт её лгуньей, которая набивала себе цену, когда говорила ему все те дерзкие вещи. Он узнает обо всём, совсем скоро, но баронесса молчит. Просто не хочет расставаться с иллюзией того, что в ней может быть такая потребность.

Промолчать – равносильно самоубийству. Сказать правду – предательство самой себя и потребностей её души и тела, которые так нуждаются в её милорде.

Алан.

Имя, которое хочется произносить раз за разом. Выкрикивать в тишину ночи, когда он доведёт её до пика наслаждения. Шептать, лёжа рядом с ним, на рассвете, глядя на то, как милорд спит.

Баронесса впилась ноготками в плечи Алана, когда он уложил её на постель и устроился между её разведённых ног. Тяжесть его тела – самое лучшее, что она ощущала за всю свою недолгую жизнь. Какая она развратная… Испорченная. Даже сейчас, когда признание уже вот-вот готово сорваться с губ, Кенна лишь шире развела ноги и тонко вскрикнула. Алан вошёл в неё одним движением бёдер, заставляя ещё сильнее впиться ногтями в его расцарапанные плечи. Боль и удовольствие от ощущения, что Алан настолько близко, смешались, сводя баронессу с ума.

Отпустить его сейчас - самый смертельный из грехов, который она уже не сможет отмолить никогда. Потому Кенна только обняла милорда ногами, и, когда он замер, поёрзала под ним. То ли желая уменьшить боль, то ли прося о гораздо большем.

В её глазах стояли непролитые слёзы стыда. Но в груди уже зарождалось сладостное чувство. Он с ней и он в ней. А она может позволить себе побыть невинной соблазнительницей до конца.

- Ну, же, милорд, - шёпотом выдохнула баронесса, приподнимая бёдра навстречу Алану. – Вы же должны помнить, что я очень ненасытна, - с вызовом проговорила Кенна, ожидая приговора.

Или Алан встанет и уйдёт, ни слова не говоря. Или подарит ей и себе безумное наслаждение.
Выбор был только за ним.

Эпилог

Всегда буду благодарен лэрду Кэмерону за то приглашение в Фалам Кнок и хоть мы там много всего пережили, но там я встретил любовь всей своей жизни, поэтому ни о чем не жалею.
Матильда. Чем больше я находился рядом с ней, тем больше заряжался ею. Она была моим лучиком, моим светом. Когда-то я думал, что моя жизнь в тени и спокойствии идеальная, а сейчас… сейчас был ураган, буря, шторм. И я хотел, чтобы меня штормило так каждый день, всю оставшуюся жизнь.
Первая брачная ночь. То как она себя вела, пытаясь не бояться. Хотела быть главной, но она всегда будет моей маленькой девочкой, которую хочется защитить. Выполнял ее указания с улыбкой. Меня это не задевало. Кто-то скажет, что мужчина должен быть жестким. Я же считаю. Не тогда, когда ты ради одной улыбки готов сорвать с неба звезду. Кем я был? Влюбленным мальчишкой, вот кем. Готов быть для нее хоть конем, хоть принцем на коне. Не столь важно. Главное, чтобы она светилась. А то, как она отдавалась мне, не взирая на боль. Прижималась, и хоть из глаз лились слезы, все равно хотела оставаться со мной одним целым. Это вызывало восхищение.
Сильная, родная, моя. Я прижимал ее тело к себе, лелея свое счастье. Такое воинственное и в тоже время ранимое создание мне досталось.
Засыпаешь с ней рядом, и просыпаешься с первыми лучами, наблюдая, как солнечные лучи играют с ее волосами, а на душе становится теплее от этого.
И да, я не шутил. Я хотел детей. Сегодня, сейчас, завтра, всегда. Чтобы были похожи на нее, чтобы обязательно была девочка, хоть и наследник тоже нужен.
А когда моя Мати прибежала ко мне и, повиснув на шее, с радостью в глазах сообщила, что я стану папой. Обнимал любимую, гладил ее небольшой животик и думал, это то чего я ждал много лет, но сам не признавал этого. Через полгода, она родила на свет две очаровательные девочки.
Рыжули, солнечные зайчики – понял вот оно… Вот оно, то самое. Такой должна быть семья, такой должна быть любовь.
Сегодня же прижимая к себе жену, которая в очередной раз беременна уже пятым ребенком, наблюдал за игрой наших детей на поляне. Девочки дразнили друг дружку, две старшие мои любимее рыжики, им уже по восемь лет, средней дочери пять и она вся в папу, но с характером. Девочки бегали по поляне, мне кажется, и Мати бы бегала рядом с ними, если бы не восьмой месяц беременности. Вон как сидит и улыбается, притаптывая ногами, как будто хочет пуститься в бег, но младший сын отвлекал ее, ему всего два, но он уже показывает свой характер, сидит на моих коленях, но играет с волосами Мати. Смешно кривя носом, делает вид, что вот-вот расплачется, когда она забирает свои волосы из его рук. А я смотрел на свою семью, и понимал - я самый счастливый человек в этом мире. И все благодаря ей… Моей Мати.
_________________

Где-то...
Я шла долго, наслаждаясь чудесным осенним дождиком. Мелкие капельки щекотали щеки и нос, увлажнили волосы, рассыпавшиеся по плечам густой копной.
Мне не трудно притворяться, что все хорошо, что одиночество и пустошь, воцарившиеся в цирке после ухода его обитателей, меня абсолютно не трогают.
Даже моя мама ушла в другой цирк, а я вот, не смогла...
Бродила по лесам и болотам Шотландии, укутанная в любимую шаль.
Что-то заискрилось вдали. Так красиво, будто золото блестит. Я почти бегом направилась в сторону сияния, как сорока, заметившая сокровище.
Это было озеро. Его чистые воды не описать словами! Безмятежное, оно манило меня, обещая покой и свободу от оков вечного молчания.

Я скинула с себя шаль, и шагнула в тихие воды. Их ледяная ловушка ничуть не испугала меня, не оттолкнула, наоборот, даже придала уверенности. Парализующий холод достиг колен, медленно, он поднялся к животу, затем к груди...и вот я ощущаю морозные воды подбородком. Хочется лизнуть их, но вкуса я не почувствую.
Последние шаги и меня ждет вечный полет в волшебном мире снежных вершин...

Бессонная ночь. Уже третья подряд. Я хорошо засыпаю, но спустя час просыпаюсь, словно кто-то будит меня изнутри.
Полная луна освещает комнату, я легко поднимаюсь из теплой постели и подхожу к окну. Распахиваю его, тело обжигает холодный ветер, ворвавшийся и разметавший тяжелые портьеры. Он сдул огонь со свечи и взметнул полы длинной ночной рубашки. Игривый, словно рука влюбленного, ветер жадно обнимал меня, обвивая разморенное тело, насквозь пронизывая ткань, очертившую бесстыже затвердевшие соски. Мне всегда нравился этот контраст уютного тепла и освежающей прохлады.
По лесу все еще движутся маленькие огоньки света, значит, гости так увлеклись охотой, что им безразлично наступление ночи.
Поместье Флемингов было не узнать. Возвращение влюбленного хозяина, вдохнуло в него жизнь, по крайней мере, мне нравилась эта мысль.
Строительство нового дома шло полным ходом. Я не очень хотела переезжать из родового гнезда, куда было вложено столько сил, но настоящий дом – это не тот, в котором обитало несколько поколений твоей семьи, а тот, где тебя ждут объятия любимого. К тому же, детям там должно быть лучше.
Полная свобода — это самый большой подарок, который преподнесла мне жизнь. Свобода любить, смеяться, плакать, чувствовать испуг, злость, неуверенность, сомнения или радость, не прятать эмоции в себе…
Моя жизнь была наполнена пустынными дорогами, многоликими городами, незнакомыми людьми, стремящимися задержать то чудо, что цирк привносил в их жизни. Я дарила им призрачное счастье, давала возможность забыть обо всех проблемах, которые ждали их за пределами шатра. Но все зрители смотрели на актрису, исполняющую невероятны трюки со змеями, и никто из них не обращал внимание на обычную девушку, с которой сталкивались за пределами арены…
И это тоже было, своего рода счастьем, но истинное чувство я познала, когда ответила согласием на предложение руки и сердца от безупречного мужчины. Присутствовать в его жизни, быть рядом в моменты неудач, волнения, разделять с ним благополучие и успех, вот в чем кроется секрет. Он научил меня не стесняться самой себя, не молчать из-за прорывавшегося шипения, смирился с тем, что Трис отказалась жить в другой комнате. Рядом с Лоуренсом я могла быть самой собой, и именно это делало меня счастливой.
Наша семейная жизнь не была безоблачной. Были и ссоры и непонимание, но… Для создания семьи достаточно полюбить. Это безудержное чувство не часто стучится в наши сердца, но когда оно приходит – нужно уметь его принять, и мы едва успели это понять. Для сохранения семьи – нужно уметь прощать, терпеть и использовать женскую хитрость.
Я нашла себя не только как мать двух сорванцов и одной прелестной девочки, но и как врач. Возможно, именно это позволило людям принять странную графиню, любящую разговаривать со змеями.
Теплые руки легли мне на талию, а щеку обожгло горячим дыханием.
- Замерзла? – шепотом спросил Лоуренс, в то время как ладони ползли вверх по моему телу и накрыли упругие груди.
- Немного, - томно выдохнула я, - но ты же меня согреешь?
Его губы медленно скользили по шее, заставляя забыть обо всем, а язык выводил восхитительные круги по коже. Сдавленный стон сорвался с пересохших губ. Когда он зажал соски между пальцев, даря томную ласку, я попыталась вырваться из жарких объятий, повернуться, коснуться губами губ…
- Какая нетерпеливая, - хрипло отозвался Лоуренс, прижимаясь ко мне теснее, давая почувствовать свое возбуждение. Его пальцы перестали терзать соски и медленно ползли под ночную рубашку.
Вновь налетел ледяной ветер, но он только больше распалил нас, обостряя удовольствие.
Его руки удерживали меня, я ничего не могла предпринять, хотя… Настойчивые пальцы пробрались в штаны и легли на разгоряченную мужскую плоть, лаская медленно, с наслаждением. И, вот уже он сам разворачивает меня к себе лицом и впивается в губы страстным поцелуем. Руки гладят мою спину в поисках завязки. Резкий рывок и ночная сорочка оказывается на полу. Лоуренс приподнял меня, усаживая на подоконник, его язык чертил путь по разгоряченной коже, а добравшись, прошелся вокруг соска и нежно поймал его зубами. Мои руки вцепились в сильные плечи, я уже мало что понимала, ловя наслаждение от контрастов прохладного воздуха и горячих ласк мужа.
- Люби меня, - прошептала я единственную мысль, звучащую в моей голове.
Последнее самообладание оставило Лоуренса, и он медленно подался вперед, стремясь в жаркое лоно…

Именно в эту ночь, лежа на кровати в объятиях любимого, я поняла, что это – судьба. То, что я прибыла во Флам Кнок со своей труппой, то что он приехал туда по приглашению хозяина, его болезнь, змея, заменившая безобразные шрамы, и те странные испытания, которые подчас казались лишь сном… Все, что я делала, куда бы не отправлялась, все вело меня к судьбоносной встрече под ноябрьским небом Шотландии.
Ты мой. Я твоя. Мы одно целое. Навсегда.

_________________

Мои страхи оказались абсолютно напрасными. Я это чувствовала в сильных ударах сердца мужчины под моей щекой, в его крепких объятиях. Ну а потом он подтвердил словами.


Разве может быть на свете большее счастье, чем быть рядом с любимым, понимать, что ты тоже любима, и что ближе дорогого человека не может быть? Ответ был очевиден. А потом я оказалась на спине, вбирая, буквально засасывая в себя его огромный орган, который был то нежным, то грубым, но в любом состоянии дарил наслаждение. Тас целовал меня, заставляя кожу гореть в местах, где прикасались мужские губы. Каждый раз, когда его губы прижимались к груди, меня снова и снова зажигала эта молния желания. Тело ныло, уже сопротивляясь акробатике, но я сама не могла остановиться. Мне было мало этого, мало занятий любовью, мало Таса на моём и в моём теле.
Очередная волна освобождения омыла меня своей лаской, так что казалось кровь в венах превратилась в чистое наслаждение. Но даже сквозь этот туман, я услышала стон мужчины, когда он обрел свою свободу.
Мне до безумия нравилось чувствовать его на себе, в себе, вокруг себя, так словно Тасгалл обволакивает меня внутри и снаружи собой. Своим запахом и семенем. Это был новый вид совокупления, когда мужчина нуждался во мне, когда именно я могла подарить ему наслаждение. Тас всё ещё тяжело дышал возле моего уха, посылая восхитительные мурашки по моей спине.



Он отодвинулся, и мне сразу же захотелось вернуть его обратно, но Тас сказал то, чего я ждала и боялась одновременно. Он озвучил мои мысли несколькими часами ранее.
Что ждёт нас? Госпожа и слуга. Это такой мезальянс, что отец скорее отречеться от меня, чем согласиться выдать замуж...
Хотя о чем это я? Никто не предлагает замужество, даже в моменты наивысшего наслаждения, этот шотландец не заговорил о свадьбе.
Значит не очень хочет...
Настроение вновь переменилось. Теперь я вовсе не возражала, что давление мужского тела исчезло, но мне стало холодно. И было непонятно это холод от погоды за окном или же этот холод начал хозяйничать у меня внутри.

- Я... я не знаю, Тас...
Мне хотелось. Очень хотелось, чтобы всё было по-другому. Тасгалл нахмурился, видимо он не ожидал моих сомнений именно сейчас. Но я абсолютно ничего не знала про этого мужчину. Кроме его неутомимого аппетита в постели. Но одно дело провести несколько часов вместе, и совсем другое согласиться на неизвестную жизнь...
И кстати, откуда у слуги дом на северном озере?
Вопросов было много, и пришло время хоть немного прояснить ситуацию.
- Расскажи мне о себе, Тасгалл,- я избегала его взгляда, считая, что так будет легче получить ответы. - Ты ведь не простой слуга? Ты знаешь про эксклюзивное виски, у тебя есть дом на озере, твоя речь отличается от всей прочей челяди, а манеры у тебя аристократа. Я совершенно ничего не понимаю, но хочу знать... я хочу узнать, чтобы понять для чего ты всё это делаешь? И зачем притворяешься слугой в доме Дугэла?
Я не смогла устоять и взглянула снизу вверх на нависающего надо мной мужчину. Мужчину, который был для меня полной загадкой, но которого я уже любила больше, чем могла себе представить.
_________________

Он не понял её смятений. Она так желала услышать слова о любви, она так желала его не взирая ни на свое положение в обществе ни свою невинность. И теперь вдруг стала сомневаться. Конечно, он понимал, что не является представителем высшего сословия, и даже не низшего, он изгой. Здесь — слуга. Но разве она не знала это, когда позволила овладеть собой? Тасгалл ничего не скрывал.
Или может это она его использовала? Как повод стать женщиной и он ей просто больше приглянулся, чем Дерек, ведь изначально она приехала с ним. А тут, в замке, нашла его, Тасгалла.



С чего такие вопросы вдруг возникли? Её рассуждение напрягло мужчину и он перестал нависать над ней и лег рядом. Не понятно, что именно желала услышать девушка. Она хотела, чтобы он не был слугой? Чтобы имел статус как Дерек? Получается, что она хочет тело Тасгалла и положение Дерека. Как удобно...
Он знал, что богатые и избалованные девушки всегда жили в каком-то своем мире, в своих фантазиях, и часто выдавали желаемое за действительное. Не раз такое было.

- Я все знаю о виски, потому что работаю в богатом доме. И не только здесь я работал. Именно это позволило мне многое узнать о богатой жизни. Еда, напитки, манеры... Я же не слепой, Эйлис, - он смотрит ей в глаза.

Неужели она, все же, одна из тех, кто привык к роскоши, кому положение важнее всего остального? Неужели он, поддавшись чувствам в кои-то веке, обжегся? Как он мог подумать, что если красивая богатая девушка отдалась обычному слуге, то она и останется с ним? Как?.. Ведь он сам не раз убеждался в том, как легко получается соблазнить избалованных девиц, желающих острых ощущений и сильного тела. Он же сам постоянно давал им то, чего они хотели — себя. И был доволен. А они довольны двойне, ведь теперь у них есть повод для светских женских вечеринок и есть что обсудить между собой. Запретные темы всегда манили с виду приличных дам. Их мужчины и мужья в вечных разъездах и с постоянными нормами морали... А они хотели чтобы их просто взяли и отымели так, как это может настоящий мужик, до звона в ушах и дрожи в ногах.

- А устроился я в дом Дугэла, потому что знал о предстоящем мероприятии. На них, как правило, всегда много прекрасных, скучающих дам, которые нуждаются в мужской ласке, - ответил он, не желая скрывать истинную причину. - Но я встретил тебя, Эйлис, и полюбил. И мой дом - не замок. Он деревянный, простой и скромный. Стоит у озера в лесу. Остался от родителей, - Тасгалл смотрит на девушку и поглаживает её талию. Он не стал договаривать всё, он теперь не был уверен в желаниях и намерениях Эйлис. Любит ли она его на самом деле? Или же это была просто прихоть богатенькой леди?

- Так, ты поедешь со мной? Ко мне? - повторил он свое предложение. - Сможешь ли ты отказаться от привычной тебе роскоши?
_________________

Глядя в глаза Кенны, полные смешанных эмоций, я никак не мог поверить в то, что так обманулся. Она и знать не знала, о чем говорит. Но как такое возможно? Ведь она была замужем! Да, но за каким-то стариком, который так и не выполнил свой супружеский долг. Теперь в этом у меня не было никаких сомнений. Она соврала мне, ввела в заблуждение, и теперь, находясь в ней, нависая сверху, в капкане порочных и диких желаний, я понимал, что совершенно не готов к тому факту, что она абсолютно девственна. Во мне бурлила страсть, которая требовала выхода, когда новые обстоятельства заставляли быть предельно аккуратным. Черт подери, у меня ведь никогда не было ни одной невинной леди! Слишком много мороки, когда хочется всего и сразу. Но сейчас это не имело значения. С Кенной я желал не просто секса, я желал ее. Только слишком неистово для первого раза. Дьявол! Что же ею движет: доверие или глупость? Второе так точно.
- Глупышка, я же мог причинить тебе вред, - сказал ей. - Что, если бы я ничего не понял? Молча бы терпела, пока я тебя истязал? А что потом? Шла бы в постель, как на каторгу?
Одна эта мысль выводила меня из себя. Разозлившись окончательно, я покинул ее, встал с кровати и отправился на поиски виски. Мне нужно было остыть. Спасительный напиток нашелся на полке камина.
- Это просто немыслимо! - воскликнул я, начиная переходить на проклятья, пока наполнял свой стакан. - Хочешь обижайся, хочешь нет - мне плевать. Но можно было меня хотя бы предупредить!
Пока я ругался, не расслышал, что она говорила мне в ответ. Услышал уже шорох ткани, когда Кенна встала с кровати, обмотанная простыней, и отправилась к двери. Но она не вышла из нее, она просто ту открыла, для меня, и потребовала немедленно покинуть ее комнату.
- Я не ослышался? - спросил, шагая к ней со стаканом в руке. - Думаешь, и правда в этом тебя сейчас послушаю?
Я подошел к ней, взялся за дверь и толкнул ее, закрывая с громким хлопком, заставляя Кенну вздрагивать. Надо же, в ее глазах теперь пылала ответная злость. Она покрепче вцепилась в ткань простыни, удерживая ее на своем теле. Спряталась, думая, что я это так и оставлю. Хмыкнув, я поднял стакан, собираясь отпить виски. Но вдруг женская ладошка махнула перед самым моим носом, выбивая стакан из руки. С глухим ударом стекло влетело в стену и свалилось на пол, разлетаясь на осколки. Попил я виски.
- Что за поведение? Где тебя этому научили? - спросил ее, шагая ближе.
Взявшись за простынь, я выдернул ту из ее рук и сбросил на пол. Пока Кенна на это ничего не успела ответить, припал к ее рту, лишая всякой возможности на меня ругаться. Я целовал ее так, как она сейчас заслужила - властно и неистово. Подхватив под ягодицы, приподнял, прижал спиной к стене и снова заполнил ее собой под ее судорожный вдох мне в рот. Я едва смог устоять на ногах, до того ошеломляющими были мои ощущения. Находиться внутри нее уже блаженство само по себе. Что же будет, когда мы сольемся в унисоне бразильского ритма?
- Назад дороги уже нет, моя милая. Как джентльмен теперь я точно обязан на тебе жениться. Ну а пока будем привыкать, ты - ко мне.
Попятившись с ней назад, я опустился на кровать. И приказал:
- Попробуй сама. Так ты лучше почувствуешь, что тебе доставляет меньше боли и больше наслаждения. Я помогу, где будет нужно.
Обхватив ее бедра, я потянул на себя и припал ртом к манящей вершине ее груди, добиваясь истинного стона наслаждения. Словно не сорванный бутон, только мой, как вся его обладательница. Это так кружило голову, что я был готов терпеть, пока она не привыкнет к моей полноте в своем лоне. Пока же, взявшись за мои плечи, Кенна приподнялась, вверх по стволу. Пришлось придержать, чтобы не выскользнуть из ее уютной влажности. Потом, еще немного неуклюже, она опустилась вниз, прислушиваясь к своим ощущениям.
- Вот так, - подбадривал я, обнимая ее одной рукой, прижимая к себе теснее, пока второй уперся в матрас позади себя. - Смелее. Уж чего, а смелости у тебя не отнять.
Главное не сорваться, не перевернуть ее и не начать трахать. Ты справишься, Бойд, не такая уж и сложная задача, - уговаривал себя, стискивая зубы, когда моя баронесса повторила пируэт своими дивными бедрами на моем члене...
_________________

Эпилог №1.

Некоторое время спустя. Пригород Эдинбурга.

Утром прошел дождь, оставив влажные следы на июльской траве, деревьях, кустах, цветах. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь свинцовые тучи, прогоняли со двора остатки ненастья, щедро забирая у земли избыток влаги. Теплый ветер донес запах свежести зелени сквозь приоткрытое окно, разрядив обстановку, повисшей в библиотеке.
Среди стеллажей книг, заполненных сверху донизу книгами, некоторые из них были настоящей редкостью, располагался дубовый стол. У меня давно вошло в привычку писать свои работы в окружении книг, чтобы необходимый научный фолиант был под рукой. Облюбование домашней библиотеки в качестве рабочего кабинета, стало моим естественным выбором. Сейчас мои мысли были далеки от научного исследования. Сидя за письменным столом, я сосредоточил внимательный взгляд на мистере Найджеле Кэмпбэлле, солиситоре. Мой поверенный откликнулся на просьбу и явился на встречу, несмотря на летний дождь. Задумчиво сделав глоток ромашкового чая, солиситор поставил фарфоровую чашку возле вазы, полной свежих цветов. Цветы, которые росли в саду и небольшой оранжерее, срезаны и поставлены в вазу миссис Беатрис Лоури. Моя обожаемая супруга лично заварила ароматный чай и принесла в библиотеку к приезду поверенного. С помощью нехитрых манипуляций ей удалось создать уютную обстановку для непростого разговора с мистером Кэмпбэллом. Моему рыжеволосому ангелу, кроме всех остальных, разрешалось что-то двигать и переставлять предметы на моем рабочем столе. С легкой руки Беатрис здесь всегда царил идеальный порядок.
- Моя пожелание довольно странно и необычно, - согласился я, наслаждаясь изысканным вкусом чая, - но отдаю полный отчет в своих действиях, будучи в здравом уме и твердой памяти.
Я посмотрел поверх головы поверенного, за спиной которого стоял мольберт. Вчера были сделанные первые штрихи кистью Беа, вознамерившейся написать моей портрет в рабочей обстановке. С момента нашей свадьбы мне приносило наслаждение исполнять маленькие просьбы своей любимой супруги, видя, как в ее глазах сияют счастливые огоньки. Я не мог оказать себе в удовольствии сопровождать Беатрис на конных прогулках, одну из которых мы непременно сегодня осуществили, если бы не пасмурная погода за окном. Каждый совместный верховой выезд – маленькая радость для нее, отзывавшейся неслыханным восторгом в моем сердце.
Считая себя человеком рассудительным, я был не склонен к авантюрам, но все же решился ввязаться в одну из них. Есть вещи неподвластные доводам разума, а подчиняющиеся зову сердца. Все началось с того дня, как на свет появился наш первенец. Накануне этого знаменательного события Его Величество, король Вильгельм IV, присвоил мне рыцарский титул за вклад в изучение исторического и культурного наследия Британии. От родных, друзей, представителей научной среды и малоизвестных лиц посыпались поздравления по этому поводу. Но в этот период все мои мысли были заняты Беатрис, рожавшей нашего мальчика. Памятуя о трагичных родах Фионы, я боялся, что мое нежное создание повторит участь первой супруги. Кажется, я переживал больше, чем волновалась Беа. Она разродилась от бремени быстро и легко. Через несколько часов я смог войти в спальню и взять из рук моей жены маленький сверток с чудом. Не передать и не описать словами ту гамму чувств, охвативших меня в тот момент. Огромная пропасть между теми ощущениями, когда я стал отцом в довольно молодом возрасте и нынешними зрелыми годами. Со всем по - другому я смотрел на беззащитный комочек, мирно посапывающий моих на руках, и благодарил свою жену за это долгожданное счастье. Когда радостная суета улеглась, я оставил отдыхать Беатрис, передав сына няне, и спустился в библиотеку. Плеснув себе в стакан виски, я сделал обжигающий горло глоток янтарного напитка и обратил внимание на кипу нераспечатанных писем с поздравлениями. На самом верху стопки лежало одно послание без обратного адреса. Готов был поклясться, что утром его не было. Заинтригованный, я изучил сургучную печать с неизвестным гербовым оттиском, которую затем сломал, вскрыв послание. В письме, написанное неизвестной рукой, меня и Беатрис поздравляли с рождением сына, хотя мы еще не успели оповестить никого из родственников и друзей о счастливом событии по почте. Дальше намекалось на те события, пережитые нами в Фалам Кнок, опустевшей Праге и обители писателя. Особенно акцентировалось внимание на моменте освобождения наших душ, заточенные в предметы. Мою спасительницу звали Дениз Лоури, с достоинством прошедшую и выжившую в аналогичных испытаниях, как я и моя супруга. Если верить строкам в письме, то она является прямым потомком от меня и Беатрис. Пораженный до глубины души, я неожиданно вспомнил благородство в синеве очей молодой девушки в странной одежде, напомнивших цвет глаз моего ангела, чей оттенок унаследовал наш новорожденный сын. Прошло несколько минут, прежде чем смог продолжить чтение послания дальше. В письме приносились извинения за то, что наша помолвка с Беатрис затянулось на 180 лет и воссоединить души смогли только 7 мая 2015 г. в Фалам Кнок. В конце страницы упоминалось, что наша далекая внучка обрела такое же счастье, как и мы, выйдя замуж за достойного и любимого мужчину. Очередной раз в жизни я был растерян и не знал, что с этим делать. Прошло некоторое время, пока решился показать своей супруге странное послание. Мой ангел поверила в искренность слов, написанных в послании, и высказала мимолетно мысль о том, что жаль мы не можем поговорить с нашим потомком. Сколько всего хотелось сказать нам Дениз Лоури, которую мы полюбили всем сердцем! Желание Беа запало мне в душу, и стремление порадовать ее осуществлением лишь усилили жажду воплотить это в реальность. Для настоящего историка нет временных преград. Мне удалось изыскать один способ.
- Сэр Ричард, это немыслимо! – вскричал поверенный, вскакивая с кресла. – Вы предлагаете мне принять участие во временной авантюре!
Послышался тихий шорох шагов. В библиотеку вошла Беатрис, уложившая спать малыша, и словно почувствовала, что нуждаюсь в ее поддержке.
- Добрый день, мистер Кэмпбэлл! – произнесла моя жена, протягивая руку солиситору для поцелуя.
Мой ангел обладал необычайным даром располагать к себе людей. Родители Фионы были очарованы Беатрис и восприняли ее как свою дочь и благословили Бога за то, что у внука, наконец, появилась долгожданная матушка. Хотя я волновался, что они могут настроить Джона против нее, сочтя, что моя избранница заняла место их дочери. Беа покорила Джона с первых минут знакомства с ним, который с благоговением с тех пор относится к ней. При ее непосредственном участии произошло мое сближение с сыном, воспринимавшего меня больше, как историка, нежели отца. В принципе я сам под влиянием Беатрис осознал глубину отцовской любви к Джону и горячее желание компенсировать малость нашего общения с ним. Меня не было рядом с Джоном долгие годы. Но теперь мы догоняли упущенное время, открывая друг друга. Используя свой отцовский авторитет и став близким другом для Джона, я могу предостеречь сына от роковых ошибок той юношеской поры, в которую он вступает. Мой мальчик знает, что у него есть родительский кров, где его всегда ждут любящие отец и мать. Если Джон окончательно утвердиться в своем желании стать военным, как мой отец, то он получит поддержку и одобрение от меня.
Отдав должное правилам этикета при приветствии с поверенным, Беатрис грациозно и плавно, шурша юбками, направилась ко мне. Она встала за спинку кресла и положила мне на плечо свою нежную и мягкую ладонь, которую я накрыл своей рукой. За моей спиной выросли крылья, от ощущения негласной поддержки рыжеволосого ангела.
- Это письмо должно быть передано мисс Дениз Лоури после 7 мая 2015 г., - сказал я, доставая из ящика письменного стола послание в конверте и продвигая его к мистеру Кэмпбэллу. – Также она включается в список наших наследников.
Безумная идея о том, чтобы написать Дениз Лоури письмо в будущее была полностью поддержана моей супругой. Но вставал вопрос: как передать нашему потомку послание, если между нами 180 лет. Словно ища ответ на этот невысказанный вопрос, Беа заглянула в конверт, в котором пришло то странное послание. К письму прилагался листок, таинственным образом, появившийся в конверте и необнаруженный там ранее. На листе приводился список лиц, которые будут передавать друг другу, как по цепочке, послание для Дениз Лоури через временную череду. Последний контактным лицом значился некий Ной Роксбург, которому и предстояло завершить эту миссию.
Найджел Кэмпбэлл с отчаянием посмотрел на Беатрис, умоляя образумить меня. Должен же быть в этом доме хоть один здравомыслящий человек!
- Посмотрите на это с другой стороны, мистер Кэмпбэлл, - очаровательно улыбнулась моя жена. – Вы становитесь участником важного события, которое может произойти один раз в миллион лет!
Она предлагала взглянуть на это поверенному сквозь призму юности и некоторого волшебства, созданного усердием человеческих рук. Того прекрасного и лучезарного взгляда на мир, которого теряется с увеличением прожитых годов жизни. Слова Беа пробились в душу солиситора, напомнив ему о мечтаниях молодости. Кто из нас когда-то в юношестве не мечтал об участии в нечто непостижимом и авантюрном? Кто в силах противостоять такому очаровательному и нежному напору? Определенно ни я и ни Найджел Кэмпбэлл, приявший в итоге послание для Дениз Лоури и поклявшийся передать его приемнику по списку. Так началась еще одна история, длиною почти в 180 лет.

Я никогда не считала себя опытной, да и не было у меня опыта общения с противоположным полом до этого года. До апреля месяца, когда впервые очутилась на балу. Когда начала танцевать и смеяться с поклонниками. Иногда даже позволяла сорвать поцелуй с губ, пока окончательно не убедила себя, что влюблена в Дерека. И вот я оказалась в этом замке. Приехала с одной целью, остаюсь с другой. Но эта цель, хоть и говорит о любви, знает обо мне всё, а сам же продолжает скрываться.

Недоверие ранит. Я не понимала, почему он молчит, но и тащить клещами из мужчины признания не собиралась.
Кто я такая? Очередная игрушка, забава Таса, для разнообразия среди служанок получить в постель невинную богатенькую леди. И эта леди повела себя ни чуть не лучше тех самых девок, которые табуном ходят за этим мужчиной.


Мужчина подтвердил мои догадки. В груди сжалось сердце. Я была очередным приключением. Может и про любовь он говорит, чтобы удержать, пока не надоела?
- Кем ты меня считаешь, Тасгалл? Я разве просила у тебя замок? Шелка и золото? - скинув его руку, я поднялась с кровати. Прикрывать свою наготу смысла не видела, поэтому, как была, подошла к маленькому окну и обхватила свои плечи. На горизонте уже поднималось холодное солнце.
Сегодня мой день рождения. Я стала официально взрослой. Во всех смыслах. Я взглянула в стекло на отражение Тасгалла.
- Я выросла в монастырской школе, Тас, там не было роскоши, да и богатства. С чего ты взял, что я избалована? Или жду от тебя каких-то подвигов? - горло сжалось, но я пыталась удержать слёзы. - Я просто хотела узнать тебя, а не наводить справки. Мне всё равно, слуга ты или герцог. Но я даже не знаю как тебя зовут. Ничего, кроме имени.
Слеза всё-таки скатилась, сорвавшись с ресницы.
- Если ты не веришь мне, или решил просто поиграть, тогда скажи сейчас. Скажи, пока я не влюбилась настолько сильно, что не смогу уйти. Я готова идти за тобой хоть на край света, Тасгалл, но если ты не веришь мне, тогда ничего у нас не получится и мне лучше уйти сейчас, - вторая слеза не удержалась.
Я стерла её, отвернулась от окна и осмотрела комнату в поисках своих вещей. Если он сейчас выставит меня, придется одеваться быстро. И так, чтобы никто не успел заметить благородную девицу в коридоре в одной рубашке...
Я прикусила щеку изнутри, чтобы сдержать слёзы.
Нет, я не буду плакать при нём. Больше не буду.
_________________

Он смотрел на нее и не мог понять реакцию девушки. Она стала говорить о мнимых просьбах, но разве он об этом говорил? Тасгалл понимает, что она не прачка, и не просила злата прямо. Он это и не говорил, но почему она это начала говорить?
Принялась объясняться, упрекать, но разве Тасгалл просил её об этом? Он просил лишь поехать с ним, бросив положение и роскошь. Неужели так сложно сделать... выбор...
Её последующие слова были настолько прямым, что прямее некуда.
- Уйти... Так же, как от Дерека? - сорвалось с губ Тасгалла. - Не влюбилась настолько? И как часто у тебя бывает это — Ненастолько?
Мужчина отвернулся. Таким голым он еще себя не чувствовал. Довериться женщине, что за глупость! Вздохнул.
- Я всего лишь спросил, поедешь ли ты со мной. Я знаю, что ты миледи, и имеешь соответствующие привычки. Разве плохо то, что я спросил об этом? Разве я не имею права знать, любишь ли ты меня? Меня! Каким бы я ни был?! - он поднялся с кровати и огляделся по сторонам.
- Я спрашиваю... Эйлис. Любишь ли ты меня. И готова ли остаться со мной?.. Где угодно со мной?!..
_________________

- Зачем ты так? - я побледнела, чувствуя, будто он ударил меня. Вместо того, чтобы обнять и сказать, что не отпустит, он заговорил о мерзавце с которого началась наша история. Я смотрела в любимые глаза и не понимала, что заставляет этого мужчину говорить всё это. Может быть я уже надоела? Может быть ему больше и не нужно? Поимел глупую девственницу и заскучал... но... сердце отказывалось верить глазам, я всматривалась в его лицо, искала признаки чувств о которых он говорил всего несколько минут назад, но вместо этого Тас отвернулся...
Что-то умерло во мне в этот момент. Зато глаза высохли.

- Люблю ли я тебя? - голос поднялся на октаву, так что пришлось вздохнуть, чтобы не заверещать. - Люблю ли я тебя? - повторила вопрос, а потом начала смеяться. Но это был не весёлый смех, скорее просто напряжение и пережитые события всё таки пошатнули нервную систему. - Люблю ли... - не смогла всё-таки удержать слёзы.
Почему он не понимает этого? Почему не увидел настолько очевидных вещей? Или у него такое мнение обо всех женщинах. Что все девушки любых сословий и статуса спять с ним только для развлечения? Тогда не удивительно, что мой открытый порыв, он воспринял как развлечение.
- А ты, Тасгалл, любишь меня? Любишь так сильно, что готов на всё, лишь бы удержать? Или для тебя это было просто развлечение? Как эта твоя подружка, что ждала тебя здесь сегодня? Ты ей тоже говорил, что любишь? - я уже не утирала слёз. - Я вот готова, но только с тем, кто верит мне. И если ты до сих пор не понял, что я люблю и готова идти за тобой куда угодно, то тогда нам больше нечего сказать друг другу.
Я, наконец, нашла свою нижнюю юбку и шелковую сорочку. И стала одеваться, стараясь не разреветься в голос.
Как быстро и стремительно изменилась моя жизнь. Всего лишь вчера я сидела на каменном заборчике и рыдала от того, что мне угрожал Дерек. Теперь же я могла посмеяться над проблемой вчерашнего дня. Всё это казалось настолько несущественным, что сквозь рыдания вырвался смешок.
Мы столько прошли вместе, столько пережили. И в итоге уперлись в недоверие. Я не могу довериться ему, потому что он скрывает от меня своё прошлое, а он это делает потому что не доверяет мне. Или боится.
Мне хотелось кричать на всю комнату, молить его удержать, не отпускать и не спрашивать. Но все эти желания я оставила при себе, кое как натянув на себя корсет и пытаясь завязать шнуровку.
_________________

Дальше она решила, чисто по-женски, ударить на его чувства. И да, ей удалось. Только снова повторяя слова, что пока она не сильно влюбилась... Будто есть градация любви. Она либо есть — либо ее нет. Но Эйлис считала видимо иначе. Тас просто не мог её сейчас отпустить. Что им движело — не понятно. Надежда, что она все же его любит? Или надежда, что он, как и она влюбился не настолько сильно?...
- Чему мне тебе верить, Эйлис? - он увалил её обратно на кровать и придавил собой. - Ты маленькая неуверенная девчонка, которая пытается строить из себя не весть что! - нагло выпалил Тасгалл, сдерживая женское возмущение. Затем ухватился за ее подбородок, чтобы она не могла отвернуться и уставился в глаза.
- Ты едешь со мной! - тихо, грузно произнес он не выдержав напряжения. - В мой дом. Немедля! Ты! - он снова погасил возмущения сжав её руки над её же головой. - Ты моя женщина! Это ясно? И ты будешь делать то, что я велю! Хочешь пышные... пышную свадьбу — её не будет. У меня скромный дом и доход. Но если ты будешь рядом... То наша жизнь будет сказкой. Только ты и я. Ну и может еще кто... Через некоторое время. - Тасгалл насильно поцеловал Эйлис в губы. - Я! Люблю! Тебя! - грустно ухмыльнулся. - Разве тебе этого мало?
И он не врал, если она будет рядом их жизнь будет совсем другой.
- Вот только... - замямлил он, - у меня нет в шкафу платьев для тебя. Оденешь брюки? Ведь я не пущу тебя на улицу в этих огрызках...
Он сжал упругую ягодицу, явно намекая о чем шла речь.
_________________

Всё случилось настолько быстро, что я даже не успела понять, как оказалась опять на кровати, придавленная его сильным телом. Но даже себе не сразу смогла признаться, что мне это нравилось. Нравилось, чувствовать его тепло рядом, его руки на теле. Но я до сих пор была обижена. И не могла так быстро забыть его точечный удар на счёт Дерека. Поэтому даже не смотря на радость моего предательского тела, которое в одно мгновение откликнулось на близость любимого, я сопротивлялась.

Он сжал пой подбородок, так что оставалось только упирать в его плечи руками.
Что за невозможный мужчина. Он словно играл моими чувствами, то отталкивает, то не отпускает, то холоден, то горяч как самая раскаленная печь.
Я увидела в его глазах ту самую решимость, которую несколькими минутами ранее мечтала заметить. Но кто помешает ему совершить подобное, стоит мне только уступить? Узнать, каково это жить с мужчиной. Жить отдельно от родителей и родственников. Быть только вдвоём...
Не попробуешь не узнаешь, Эйлис... - прошептал внутренний голос.
Но он опять словно проверял её, заговорив о доходах, правда я тут же забыла про это, когда Тас упомянул детей...
Господи!
Ведь мои подруги, вышедшие замуж именно после того, как были с мужьями, и теперь я понимала что именно они делали, оказывались беременными...
Это открытие настолько потрясло меня, что я позволила Тасгаллу поцеловать меня, а может всё было так, как и должно было случиться.

- Нет, - покачала я головой, погладив его губы своими.
Пусть мне сейчас будет достаточно любви, остальное будет потом. Или не будет ничего... Но об этом я подумаю потом. Сейчас я снова хотела почувствовать его крепкие объятия, горячие губы на своём теле, и его орган внутри, настолько глубоко, чтобы было даже слегка больно.

Я приподняла свой таз, теснее прижимаясь своей промежностью к его паху.
- Тогда сними их с меня, Тасгалл, -руки по прежнему были над головой, но ноги мои были свободны. Поэтому я потерлась ими о бедра мужчины, двигая тазом, так чтобы его орган прикасался ко мне, гладил моё лоно снаружи, и мечтала уже ощутить эту горячую наполненность.
- Помоги мне... - я не успела сказать "переодеться", но это и не нужно было... когда он оказался внутри меня.
_________________

Жаркая, жаркая Эйлис... Невероятно, как она, видимо в силу возраста и неопытности, может быть так активна. Так желанная и горяча. Повторно раздевать её у Тасгалла просто не было ни времени, ни желания. Её заигрывания заставили вздохнуть и желать вторгнуться в ее лоно. Сильнее сжал запястья. Одним рывком убрал препятствия и водрузил свой член в узкое лоно. Не обращал внимания на слова Эйлис. Не было нужды, только желание. Он чувствовал жар его от бутончика, его ароматную влагу, что разносилась по комнате.
Толстый, измазанный соками девушки, член, Тасгалл впихивал в узкое и тугое пространство, с силой и потом пробивая себе дорогу в очередной раз. Эту щелку хотелось растягивать и растягивать, пока она не станет такой пластичной, что...
Тасгалл ударял по женскому лону собой, вбиваясь до самого конца. Затем вышел не дав получить девушке желаемого. Он опустился ниже, и коснулся ароматной влаги губами. Он принялся вылизывать эту влагу с наслаждением, так как он был первый и единственный, кто мог и делал это. Тасгалл стал языком владеть Эйлис, погружая его в глубь все сильнее, поглаживая ее нежную промежность пальцами.
- Чувствуешь? - спросил он проведя языком на всю сладкую киску, продавливая свой язык во все складочки. - Хочу так же... Но сперва... - Тасгал уткнулся лицом между ног и начал неистово ласкать ЭЙлис. Он ласкал её снаружи и изнутри, все тело и особенно влажные. Всосал набухшую клубничку в рот и зажал её там, поигрывая, пальцы скользили то по нежным лепесткам, то, когда его рот был свободен он устремлялся в глубь, желая насадить свою неуемную Эйлис на свой язык. Шершавый, влажный и остроконечный. Тас продолжал им тыкать в сердце бутончика, пока он не попытался съесть его.
_________________

В который раз за эти сутки он подарил мне звёзды пред глазами. И каждый раз ощущения были новыми. Но в этот раз.. в этот раз всё просто вышло за пределы удовольствия. Он занимался любовью языком. Сначала я дернулась, и хотела отодвинуться, но после первого же касания мужского языка, выгнула спину, прижимая своё лоно теснее к нему. Я стремилась к освобождению, любыми способами, лишь бы вновь почувствовать эту эйфорию разливающуюся по телу.
Это был новый вид удовольствия...
Сколько разных способов...
Когда дрожь немного утихла в теле, я толкнула Таса в плечи, опрокидывая его на спину.
Я задолжала ему удовольствие. Я видела его орган, который расположился на его бедре слегка подрагивая. Толстве вены оплетали весь ствол, и моя рука снова прикоснулась к ним. Орган вздрогнул, но теперь я знала, что Тасгаллу приятно. Взглянула на мужчину, он не отрываясь смотрел на меня. Тогда, не разрывая зрительного контакта, я обхватила ладонью и погладила сверху вниз до самого основания. Губы Тасгалла разомкнулись, и мне захотелось снова поцеловать его, но я не остановилась. Ладонь снизу вверх, и снова вниз, потянув за собой нежную кожу, так что показалась рубиновая головка.
Какой удивительный орган.
Словно каждый раз он является для меня сюрпризом. Глядя на влажную головку, я наклонилась, и прежде чем лизнула её, взглянула в глаза Тасу. Желание горящее в них, подтолкнуло меня вперед, так что язык прикоснулся к органу. Мужчина вздрогнул, и я остановилась.
- Больно?
Он покачал головой, сжав мою грудь, как поощрение.
Тогда я снова лизнула, и хватка на груди усилилась. В последний раз взглянув на мужчину, я наклонила голову и обвела рубиновый наконечник его органа языком. А потом взяла его в рот, помогая себе рукой. Я гладила твердый и нежный одновременно ствол, пока мой язык обводил кругами нежную головку. Глубже продвинула его орган в рот, так что он заполнил собой почти всё пространство. И отодвинулась, имитируя его проникновения в моё лоно. Опять глубоко и назад, и заметив жемчужную капельку на самом верх, лизнула её, пробуя его на вкус, точно так же как до этого он пробовал меня. И снова в рот и обратно, и так пока не почувствовала, что Тасгалл направляет сильнее прижимая мою голову к себе. Сейчас он был полностью в моей власти. Это наполнило всё моё существо наслаждением. Я могу подарить ему наслаждение, только я... Эгоистичное желание, за которое несомненно мать настоятельница сделала бы мне выговор. Я представила, чтобы она сказала увидев меня сейчас, распаленную от наслаждений, ласкающую мужчину своим ртом и языком... я увлеклась своими мыслями и Тас вошел глубже в рот. И в момент, когда моё язык задел ствол почти у самого основания, руки мужчины напряглись, и он толкнулся ещё глубже, почти задушив, но я почувствовала на языке и в горле, как горячая влага, теперь уже его, проникает в меня другим способом.



Не знаю сколько прошло времени, что мы провели в его комнате, с момента как я здесь оказалась и до текущего момента, когда я натянула на себя его брюки, и выглядела в них до того нелепо, что этот наглец стал смеяться. Тогда я быстро стянула их с себя и запустила брюками в Таса.
- Тогда я пойду голой! И пусть все местные мужики, конюхи, лакеи и садовники смотрят! - конечно бы я этого не сделала, но мне так захотелось стереть нахальную ухмылку с лица Тасгалла. И мне это удалось. Он перестал улыбаться, а глаза приобрели темно-синий оттенок.
Я улыбнулась и встряхнула свою сорочку...
- Тас, мне нужно одеться, а все мои вещи остались в спальне. Не могу же я действительно поехать с тобой в мужских брюках или в этой рвани? И ещё я очень надеюсь, что тётя Магдалена смогла избежать того ужасного пожара, но предстать перед ней в подобном наряде... - нижняя батистовая сорочка была такой тонкой, что сквозь неё просвечивалась грудь. Как и темнеющий между ног треугольник волос, лишенный панталон. - Я боюсь что с ней случиться припадок истерический. Что нам делать?
_________________