Крик души (История о любви, ненависти, милосердии)

Кейти:

Кузечка, Очень рада тебя видеть, спасибо, что заглянула!

Я рада, что его чувства понятны. Спасибо.

У него были свои мысли, он бредил и думал лишь об одном...
[quote="Кузечка"]Если честно на протяжении того времени что Даша была в квартире Олега,было жаль только Антона.Когда у Даши появился Олег у нее началась светлая полоса, хоть и можно объяснить, все же нельзя оправдать. Но тут был треугольник с острыми углами, куда не посмотри, везде режет...


kailyn,

Да, это так. Но это не оттого, что Олег любит Антону меньше, чем Дашу, а потому, что Даше лишь двенадцать лет (почти), а Антону будет двадцать два. Олег считает, что Антон скорее справится с потерей, чем она..

Антон, конечно же, задумается. Он будет думать об этом и на протяжении 4 лет, и особенно потом, когда узнает Дашу ближе. Но от этого боль потери не угаснет..

Санька, Очень рада видеть в темке!

Согласна. И от того, что оба правы со своей стороны, становится как-то горько и обидно.. Потому что иначе быть не может.

...

Кейти:

 » 16 глава

Девушки, здравствуйте, мои милые! Написала главу, наверное, позже я ее подправлю, кое-что добавлю или уберу, но в целом она останется именно такой. Очень рада буду отзывам, мнениям, предложениям и критике.

16 глава
Москва, март 2002 года

Это была равнодушно вялая и холодная весна. Болезненная, как неизлечимость, беспощадная к чужим чувствам и жестокая в самых ярых проявлениях жестокости. Захватившая столицу врасплох серыми пеленами хлестких дождей и удушающей сырости, суровая и безжалостная весна, пришедшая так же внезапно, как и ушедшая.
Даша навсегда запомнила именно ее. Эту сырую, промозглую, ветреную и дождливую весну второго года нового тысячелетия. Весну, которая принесла в ее жизнь еще одну смерть. Весну-войну, в которой она так и не стала победительницей.
Дядя Олег медленно умирал у нее на глазах. Она словно кожей чувствовала, как жизнь постепенно покидает его, кажется, она даже слышала стук его сердца, который с каждым днем становился все более медленным, монотонным и неразличимым. В глазах почти не различалось былого радостного блеска, улыбка мелькала на губах все реже, зато лицо все чаще полосовали всеразличные оттенки боли, вызывая жгучую боль и в ее сердце тоже.
Она заметила, что ложилась спать (в те редкие ночи, когда позволяла себе заснуть) с одной лишь мыслью, чтобы, проснувшись, застала его в живых. Войти в его комнату и просто услышать биение его сердца, почувствовать тепло его кожи своими маленькими ладошками, увидеть его вымученную от боли улыбку, предназначенную только ей и… и просто знать, что он жив. Все еще жив, и все еще с ней. Вот здесь, рядом. Это стало ее мечтой, ее верой и надеждой, ее заветным желанием. И она молилась о том, чтобы каждый новый день превращался в еще один, и в еще один, и в еще один… И, может быть, он протянет еще очень много таких дней! И, может быть, случится чудо, которого она так ждала!? Так ждала и три года назад, когда умирал Юрка, и два года назад, когда от них уходила Тамара Ивановна…
Она так верила, так надеялась на чудо, так ждала!.. Почему же напрасно ждала? Потому что зал ее ожидания уже был переполнен подобными просьбами?! И для ее мечты уже не осталось места?! Почему судьба опять выбрала ее?!
Даше казалось, что тот год, когда она потеряла брата, был самым худшим годом в ее жизни, но она ошиблась так же, как часто ошибаются и все люди, надеясь на то, что все худшее уже позади и наивно плотно прикрывшие дверь в прошлое, чтобы беда не ворвалась в их настоящее.
Трагедия не заставила себя ждать, выбрасывая на ее хрупкие плечи новый груз потери, боли и одиночества.
И тогда она, никогда не знавшая этого чувства, возненавидела весну всем своим существом.
А Антон… Во время болезни отца он жил между двумя городами, мотаясь из Лондона в Москву и обратно, даже невзирая на запреты отца, который, как бы не старался это скрыть, все же был несказанно рад его присутствию.
Даша ни в чем не могла упрекнуть Антона, не сказала, да и не смела сказать ему, ни одного плохого слова. Он вел себя почти идеально. Он выполнял условия их «сделки», как выполняла их и она, хотя и не мог скрыть своих истинных к ней чувств. Как не могла сделать этого и она. Они были в чем-то похожи в эти мгновения… Две потерявшиеся в тумане жизни и не нашедшие приют одинокие души. Сродненные и ставшие единым клочком боли и отчаянья в одно мгновение, такие разные, но так похожие друг на друга в общей трагедии. Молчащие об этом, таящие в себе чувства, которые казались им недостойными и пустыми.
Холодными февральскими вечерами, когда они сидели на кухне и пили чай, между ними висела словно завеса, словно траурная вуаль, словно стена, воздвигнутая три года назад, возросшая и возмужавшая. И они по-прежнему не могли сделать и шага по направлению друг к другу. Они чаще всего молчали. Косились друг на друга, думая, что это не кажется заметным, и отворачивались, опасаясь оказаться пойманными.
Даша отметила тогда тонкую, но длинную, белесую полоску шрама, тянувшуюся от правого виска вдоль щеки, и странную черноту его волос, сейчас отросших и касавшихся воротничка его кофты.
Антон же заметил маленькие морщинки в уголках ее глаз, когда девчонка щурилась или морщилась, и еще ямочку почему-то на одной, левой, щеке, когда она улыбалась, что было сейчас крайней редкостью, а оттого казалось величайшей сокровенностью.
Но они не делились своими находками, оставляя их в себе обрывками воспоминаний, и на поверхность выгружая лишь те чувства, которые обоим казались правильными и верными. Притворство и ложь претили и Даше, и Антону, но они делали все возможное для того, чтобы человек, которого они оба любили, не заметил обмана.
А вечером двадцать четвертого марта притворяться дольше отпала необходимость. Природа плакала вместе с ними монотонными и заунывными таяниями весенней капели. Именно в этот день Олег Вересов отдал Богу душу.
И мир рухнул для обоих в одно холодное равнодушное мгновение мартовского вечера .
Последний раз Даша так плакала, когда хоронили Юрку. Она пыталась держаться стойко, не реветь, не показывать слабость и боль, которые разрывали ее изнутри взрывом пороховой бочки, но не смогла. Как только увидела его лицо, закрытые глаза, которые никогда больше не посмотрят на нее с лаской и нежностью, с отцовской любовью и заботой, она поняла, кого потеряла. И она кинулась вперед с зажатыми в руках кроваво-красными гвоздиками, чтобы быть ближе к нему, сказать, закричать, как любит его, и умолять, чтобы он не оставлял ее одну. Ведь он обещал! Обещал, что не уйдет больше, что не бросит… Почему же он… обманул?..
И она кинулась, рванулась к нему, желая обнять, сжать в тисках своих объятий и не отпускать… Но кто-то стремительно и жестко схватил ее за локоть, удерживая на месте и не позволяя упасть на гроб. Обернувшись и с застилавшими глаза слезами, стекающими по бледным щекам, девочка увидела… его.
Это был Антон. Он не плакал, нет. Хуже… Он сдерживал в себе крик боли и отчаянья, отвращения ко всему происходящему, тоску и чувство великой потери. В глазах его дрожали слезы, рвались изнутри, казалось, вот-вот разорвут его надвое. Молодой человек дрожал всем телом, и Даша в единое мгновение успела подивиться силе его захвата, лицо его было таким же бледным, как и ее, губы поджаты, сдерживают рвущийся из сердцевины души дикий вопль. А затем… эти его слова. Она их запомнила почему-то…
- Не нужно, - совсем тихо, надрывающимся голосом, хриплым, задыхающимся от переизбытка эмоций, чувств и острой боли. - Ему бы этого не хотелось, Даша… Не нужно…
Задыхаясь от такой же сильной кричащей боли, что сковывала и его тело, Даша кивнула и отступила назад, сквозь дымку наблюдая за тем, как от нее уходит самый близкий, самый родной, любимый человек.
А Антон… Она почувствовала на своем плече его руку. И на мгновение стало тепло и уютно. Всего на мгновение она вновь поверила в то обещание, которое дал ей дядя Олег когда-то. Она не одна, и никогда больше не будет одна.
На это короткое мгновение стена между ними пала. И именно в это самое мгновение они стали по-настоящему близки, так близки, как больше никогда близки не были. Еще очень долгие четыре года.
То, что происходило после похорон, Даша потом вспоминала по деталям, собирая части мозаики в целую картину.
Ее пригласили на оглашение завещания дяди Олега. И из этого она запомнила лишь три вещи.
Часы в кабинете дяди Олега перестали размеренно стучать, они остановились ровно в половине десятого вечера.
Дождь молотил в стекла так, словно хотел ворваться внутрь, перевернув вверх дном их устоявшуюся жизнь.
И Антон был холоден и мрачен, застыв около стола отца в замкнутой позе, скрестив руки на груди. Брови его были нахмурены и сведены, губы поджаты, а испепеляющий взгляд из-под опущенных ресниц был устремлен на девочку.
Она даже не обратила внимания на адвоката, Геннадия Павловича, который, поправив очки, стал зачитывать завещание дяди Олега. Она, бросив беглый взгляд на Антона, смотрела в окно, на разгулявшуюся там стихию…
- …Квартира, дача в Подмосковье, так же коллекция книг собственно авторства Олега Витальевича Вересова…
На уныло и непривычно молчащие часы…
- …поручая опеку над Дарьей Кирилловной…
На Антона и его мрачное лицо, которое вмиг стало еще мрачнее…
- …до достижения ею восемнадцати лет…
Возглас Антона, неожиданный и какой-то… возмущенный. Парень даже вскочил со стула, на который присел.
- Что?!
А потом вдруг услышала, что сказал адвокат.
- …дело в том, что Олег Витальевич за несколько месяцев до своей смерти... удочерил Дашу.
И мир вновь переворачивается для нее.
Медленно она переводит невидящий взгляд на Антона. Сердце так дрожит в груди, что, кажется, сейчас вырвется изнутри. И этот стук в ушах, кровь колотится в висках, разрывая капилляры. И все шумит, гудит, звенит, кричит… Врывается в нее одной брошенной фразой, врезавшейся в ее сознание.
Антон застыл, не веря услышанному и глядя в пространство. Вместо слов в ушах стоял дикий вой сирены, которая отчаянно и рьяно возвещала об опасности, о беде, о надвигающейся катастрофе. Он не желал, он отказывался верить в то, что услышал, отметая прочь даже возможность подобного расклада. Этого не может быть!..
- Простите... что вы сказали? – не веря, уставился он на адвоката.
- Даша теперь официально является его дочерью, - повторил тот и пристально посмотрел на молодого человека. - И именно вас, своего сына, он сделал ее опекуном…
- Сделал?! - он закричал, сам не понимая того, что кричит.
- Это была его последняя воля, - твердо сказал Геннадий Павлович. - Не мне ее оспаривать.
Антон тяжело вздохнул, ощущая, как стучит в груди сердце.
- И не мне, - шепотом пробормотал он.
И все вдруг встало на свои места. Вот о чем говорил отец, вот на что ему намекал, вот к чему его готовил… И не просто так велись эти, казалось, ненужные, совершенно бесполезные разговоры об этой девчонке. Он думал лишь о ней даже в последние дни своей жизни. И сделал для нее такое, на что пойдет не каждый! Ради нее. Ради того, чтобы защитить ее, чтобы уберечь, чтобы быть уверенным в том, что о ней будет кому позаботиться.
И он возложил это на него.
Антон едва не задохнулся от осознания того, что произошло.
Отец знал, что не добьется от него ничего ни приказом, ни просьбой, но воля умершего… Закон. По крайней мере, для него. И отец знал это. Он, черт побери, знал, что Антон не сможет отказать ему в этом!
Но он не мог смириться, не мог согласиться с тем, что он для него подготовил. Стать опекуном девчонки, которую он терпеть не может?! Которую ему даже видеть неприятно?! Которая отняла у него все?!
Он не сможет, он просто не вынесет этого. Не сейчас, когда еще так свежа память, и воспоминания настойчиво колотятся в его мозг, возвращая его в прошлое. Туда, где он еще был вместе с отцом. И в то прошлое, в котором появилась она… все разрушив!
И тогда он сделал то, за что после презирал себя долгие годы.
Обратился за помощью к человеку, просить о помощи которого следовало в самую последнюю очередь.
- Маргарита... Львовна?
Он застал ее на кухне, она, вытирая слезы платком, стояла у плиты. При его появлении вздрогнула, обернулась.
- Антон? - кажется, она удивилась, увидев его. - Это вы? Я думала, может… Даша, - она избегала смотреть ему в глаза, а потому, уставившись в пол, проговорила: - Вам что-то нужно? Чего-то хотите?
И он решился. Именно в этот момент сделал шаг в пропасть, еще один, последний шаг навстречу безумию. Заглушил в себе надрывающийся до хрипоты голос совести, разума, сердечности и милосердия, заставив их подчиниться холодности и равнодушию своей новой натуры, того человека, которым становился.
Подойдя к ней ближе, посмотрел на экономку пристально и очень внимательно.
- Давайте начистоту, Маргарита Львовна, - сказал он твердо, и увидел, как женщина вздрогнула вновь. - Вы можете помочь мне, я могу помочь вам. Давайте не будем осложнять друг другу жизнь.
- Не понимаю, - начала взволнованно экономка, - о чем вы…
- Мой отец, - перебил ее Антон, - оставил… девчонку под мою опеку, - парень опустил взгляд, стиснув зубы. - Я этого не ожидал, конечно же. Да и не хотел, чего уж скрывать?.. Но это… его последняя воля, а ее я не в силах оставить без внимания, - Антон чертыхнулся сквозь плотно сжатые губы. - Он знал, что именно в ней я не смогу ему отказать!
- Вы… стали опекуном Даши? - уставилась на него Маргарита Львовна.
- Да, - рыкнул Антон. - Но я не хочу быть ее опекуном, - он заглянул ей в глаза и поправил себя: - Не могу. Я учусь в Лондоне, она живет и будет жить в Москве, мне никак не управиться с ней самому, - его взгляд стал тяжелым и тугим.
Маргарита Львовна сжалась, втягивая плечи. Посмотрела на него из-под опущенных ресниц заплаканными глазами.
- И что же вы… думаете делать? - отважилась спросить она.
- Я вам плачу за труды, оплачиваю содержание Даши, а вы заботитесь о ней. Вместо меня, - выпалил парень, не отрывая от женщины внимательного взгляда. - Вы живете в этой квартире вместе с ней, разумеется. Занимаетесь ею, как нянька… Снабжаете всем необходимым, кормите, одеваете, водите в школу. И получаете за это… неплохие деньги. Что скажете? - холодный взгляд почти впивается в нее стальным клинком. - Вас устраивает такой расклад?
Она раздумывала не более минуты. И дала тот ответ, который он и надеялся от нее получить.
- Я согласна.
Но почему-то вместо яркого облегчения его накрыла волна опустошения и презрения к самому себе. Но он отмел прочь эти мысли, заглушая их вместе с внезапно проснувшейся совестью.
Осталось лишь сообщить о своем решении самой Даше. И он откладывал этот момент как только мог. Но отвратить неизбежное было не под силу и ему. Этот день рано или поздно должен был настать.
Они почти не встречались со дня оглашения завещания отца, она скрылась куда-то сразу же после того, как он яростно опрометчиво выкрикнул адвокату, что не собирается о ней заботиться, и больше не показывалась ему на глаза.
Он думал, что найдет девочку в ее комнате, но ее там не оказалось. Обнаружил же он ее сидящей на подоконнике в кабинете отца, и ноги, едва он сделал шаг в комнату, стали ватными.
- Даша?.. - голос сиплый и словно бы чужой.
Она не ответила. Даже не обернулась.
- Дождь идет, - зачем-то сказал Антон, не подходя к ней ближе.
Его охватил не просто озноб или испуг, а настоящий страх. В горле вырос острый комок боли, мешающий говорить, а сердце с силой колотилось в груди, давя на грудную клетку. Холодок пробежался вдоль позвоночника, а затем горячая удушливая волна жара ужарила ему в лицо. Молодой человек сглотнул, но так ничего и не сказал.
Зато заговорила девочка. Плечи ее напряглись, колени дернулись.
- Ты улетаешь в Лондон? – спросила она с видимым безразличием, так и не повернувшись к нему.
- Да, - он сделал шаг вперед и застыл. - Рейс завтра в шесть утра.
- Бросаешь меня, так?
Эти словами прозвучали обвинением в его адрес, и Антон возмущенно нахмурился.
- Не бросаю, а просто оставляю на попечение Маргариты Львовны, - возразил молодой человек.
- Что?.. - выдохнула она изумленно и резко обернулась к нему, пронзив колким взглядом. - Ей?.. - прошептала она сухими губами, и резко добавила: - А это не одно и то же?
Антон поджал губы, ничего не ответив, борясь с желанием начать оправдываться, тем самым доказывая свою вину.
- Наконец, твоя мечта сбылась? - резко спросила она и посмотрела на него, гордо вскинув подбородок.
Антон напрягся, выпрямился, стараясь стать еще выше ростом, сделал нетвердый шаг к ней.
- Что ты имеешь ввиду? – нахмурившись, спросил он.
- Ты избавляешься от меня, - разделяя слова, сказала девочка. - Как всегда и желал.
И он не выдержал, сорвался.
Лгать больше не имело смысла, ни ему, ни ей. Не было больше того, ради кого стоило бы это делать.
- Думаю, сейчас не стоит делать вид, что мы с тобой лучшие друзья! – фыркнул Антон. Подойдя к ней ближе. – Да, я не желаю тебя воспитывать! - он взмахнул рукой. - Этого мне только не хватало! Да я никогда и не лгал по этому поводу. Даже... когда отец был жив, - голос его стал тише, взгляд метнулся в сторону.
А Даша продолжала резать его ножами слов, упреков и едких обвинений.
- Ему бы это не понравилось, и ты это знаешь, - сказала девочка, поджав губы.
- Я улетаю завтра, - игнорируя ее слова, сказал Антон. – Тобою будет заниматься Маргарита Львовна, все свои просьбы ко мне изъявляй через нее, если что-то понадобится, тоже сообщай ей, - не обращая внимания на ее твердый, презрительный взгляд, продолжал молодой человек. - Ты будешь жить в этой квартире, отец прописал тебя в ней. Школу окончишь свою, конечно же. Со мной общаться не нужно, это излишне, и, мне кажется, ты и сама это понимаешь, - посмотрел на ее побледневшее лицо с горящими на нем черными глазами и застыл.
- Как можно меньше контактов с тобой, так? – иронично спросила девочка, еле сдерживаясь от крика.
- Так, - вызывающе ответил он. – Это ни к чему ни мне, ни тебе, - он бил словами так же, как и она, и оба страдали от этих ударов. - Я выполню просьбу отца и позабочусь о тебе до твоего совершеннолетия.
- Какой кошмар, - саркастически, горько выдала Даша, - еще целых шесть лет! Как же ты справишься?!
Антон зло посмотрел на нее, но на ее реплику ничего не ответил.
- После того, как тебе исполнится восемнадцать, я умываю руки от твоей жизни. Будешь сама о себе заботиться. Все поняла?
Даша молчала, жестко сжав губы и насупившись.
- Я спрашиваю, все поняла? – с нажимом повторил Антон.
- Поняла! – выкрикнула девушка. – Иди, гуляй на все четыре стороны, никто тебя здесь не держит! Ты, как и три года назад, опять сбегаешь! Когда ты уже повзрослеешь и примешь свою жизнь такой, какая она есть!?
Он не думал, что какие-нибудь ее слова смогут задеть его сильнее, чем эти…
- На этот раз я тебя прощаю, - прошипел он сквозь зубы, сжимая руки в кулаки, - но в следующий раз... ты за свои слова ответишь! - бросил на нее последний жесткий взгляд, рыкнул: - Счастливо оставаться, - и направился к двери.
А вслед ему раздалось отчаянное, разочарованное, обиженное:
- Скатертью дорога! Надеюсь, мы никогда больше не увидимся с тобой!
Он застыл в дверном проеме спиной к ней, борясь с желанием ответить, но, выпрямившись гитарной струной и втянув плечи, решительно двинулся вперед, захлопывая за собой дверь.
И уже не слышал того, как Даша, причитая и глотая проклятия, кинулась на диван и разрыдалась.

Конец первой части

...

eliice:

Читаю Вашу историю автор с самого начала. Нравиться, только очень мрачно и тоскливо как-то стало, просветы светлого должны же быть для динамики? Не подумайте, что вмешиваюсь, только мое впечатление.

...

Кейти:

eliice,

Очень рада это слышать. Приятно, что нравится.

Я планировала сделать первую часть истории именно такой, чтобы показать тяжелое детство Даши, непонимания, различное отношение людей к такой, как она... а "свет" начнется как раз со второй части, вместе с любовной частью истории.

Не вмешиваетесь, хорошо, что говорите об этом, а я имею возможность ответить! А такое впечатление сложилось не только у вас, я думаю.. Но я планировала написать именно так и не стала отклоняться от этого.
Спасибо за мнение и отзыв.

...

elenburc:

Я - "тайный читатель"))), Простите, автор...
История очень интересна, а автор очень талантлив. Я абсолютно лишена писательского таланта и поэтому, как заядлый читатель, постоянно ищу интересные произведения.
Почему я не писала комментарии... Понимаешь, история меня, конечно, зацепила, но как юрист и логик, я абсолютно не понимаю поведения героев. Мне сложно делать выводы (как я привыкла это делать слушая обращения людей), если я не понимаю причин и следствий. Я ловлю каждую главу и думаю, ну вот сейчас все в моей голове встанет на свои места и появиться мнение по поводу сложившейся ситуации. Вот такие тараканы в моей голове.
Прошу не обижаться на мое "тихушничество", просто мне пока нечего было сказать, а "переливать из пустого в порожнее" не хотелось.
Очень хочется узнать как закончится история, к чему приведет автор своих героев.
Теперь, если автору не будет обидно, буду говорить своё ОГРОМНОЕ спасибо без пространных комментов.

...

Мантисса:

на улице дождь, ребенок спит, а я читаю и не могу сдержать слез...сколько же боли и расставаний пережила Даша в свои то ничего и сколько еще предстоит; жалко Антона с его детским максимализмом и нежеланием понять и принять..

...

Fleur Nocturne:

Катюша, здравствуй.
Спасибо за главу.
Понимаю и принимаю близко к сердцу отчаяние и трагедию Даши.
Такое ощущение...словно никому до неё нет дела в целом мире. Ушёл человек, ставший единственным и дорогим в последнее время. Потери, потери.
Маленькая девочка, повзрослевшая не по годам. Вот так я противоречу сама себе и логике.
Антон не только трусливо и легкомысленно снял с себя бремя ответственности за девочку... Почему - то у меня сложилось ощущение, что он подспудно вымещал злобу на ней. Жаль Дашу до слёз, до боли. И Антона тоже жаль но по - иному. Я бы сказала, что он жалок.
Страшно читать строки, в которых он буквально отрекается от девочки, сообщая ей, что с ним связь поддерживать - лишнее, что Маргарита обретает над ней полную власть.
Катя, у меня сложилось впечатление, что Даша боится Маргариты. И эта боязнь гораздо сильнее её гордости. Она подавляет гордость и обращается к Антону. Но всё впустую. Я представляю отчаяние этой девочки, оставшейся наедине со своими страданиями и с экономкой, презирающей её.
Где же друг Даши Павел и её подружка? Она нуждается сейчас в них.
И ещё.

Надо же! Он считает, что сейчас ещё "не умыл руки". Я так не думаю.
Даша к нему никогда не обратится за помощью. Запретил! И не такой она человек.
Мне хочется кричать : " Антон, что же ты творишь. Даша - всего лишь девочка, оставшаяся одна - одиношенька, нуждающаяся в тепле и заботе. Вот и всё. Нет в ней корысти, злобы..."
Антон - молод, скорее всего этим можно объяснить его жестокосердие. Молодые бывают беспощадны, иногда, увы.

Катюша, спасибо.
Очень сильное произведение о человеческих взаимоотношениях, о ложном и настоящем, о прощении и мести, о человечности.

...

Akell:

Добрый день, Катя! Не надо в блог.
«Крик души»,- то, что лично я ожидаю с наибольшим нетерпением (простите, за то что втихаря ), для меня оно самое … щемящее, что ли. Читаю все, что нахожу написанное Вами здесь и на СИ. Ваше творчество, одно из немногих, которое цепляет. ПОЖАЛУЙСТА не останавливайтесь и не бросайте! И спасибо за все что пишите!

...

Nailm:

Катя, спасибо за продолжение. Ты не обижайся, стараюсь отписываться всегда по новым кусочкам, но иногда просто не хватает сил и времени. Мы читаем, и получаем большое удовлетворение. Просто первая часть получилась очень тяжёлой и почти всегда, когда читала были слёзы на глазах. Надеюсь во второй части девочке наконец-то воздастся по заслугам, да и Антон тоже изменит своё отношение к ней). Катюш, огромное спасибо )

...

Кузечка:

грустная концовка но в следующей части надеюсь будет больше радостных моментов а по главам вторая часть будет такой же как первая?
это досталось Даше или Антону?
- …Квартира, дача в Подмосковье, так же коллекция книг собственно авторства Олега Витальевича Вересова…

[/quote]

...

kailyn:

Катюша привет, дорогая.

Вот опять сижу реву. Так все описано, что не просто за душу берет, а ...даже не знаю как сказать. Пережить такое горе в юные годы очень трудно, а Даше даже поделиться нескем. Конечно есть Леся, но она тоже ребенок. А тут вроде вместе с Антоном пережили все время и похороны... и все равно он ее бросил. Несмотря на голос совести. Как бы потом не пожалел. Может узнает как все время домработница будет относится к Даше? Не думаю, что у мадам Львовны появятся добрые чувства.

Надеюсь во второй части будет светлее и радостней. Они заслужили оба немного счастья и спокойствия.
Спасибо Катя.

...

Натэша:

Здравствуйте, Катя, читаю две ваши книги- "И телом и душой" и "Крик души".
Книги очень нравятся. Крик души - хочется уже чтобы Антон очнулся и делал взрослые поступки. Хотя не знаю как сама бы повела в данной ситуации.
Очень жду продолжения Ваших книг.

...

nelia:

6 лет с "Фрекен Бок" не добавит Даше радостных дней и поддержки (помню что-то о старой одежде при их встрече на могиле). Одна надежда на подругу.

...

Елена-Леночка:

Катя, спасибо за продолжение!!!
Очередная горькая потеря для Даши и еще впереди годы жизни с Маргаритой Львовной, с человеком от которого невозможно добиться поддержки и понимания... Очень жалко главную героиню, бедную, не по годам взрослую, маленькую девочку!!!!

...

марисабель:

Катя, здравствуйте! Мне очень нравятся ваши романы, начала знакомство с вами на СИ, перечитала не раз законченные произведения. Мне безумно нравится, как вам удаётся так тонко и пронзительно передавать душевные переживания героев, ваши романы никогда не оставляют равнодушными. Здесь же сначала заинтересовала аннотация, прочитала начало и не заметила, как втянулась. Так что, я теперь у вас в читателях окопаюсь
По поводу героев: Антон - меня остро волнует вопрос: когда же он повзрослеет? Когда прекратит прятаться за своим эгоизмом, "детскими" обидами? Когда он повзрослеет морально и духовно? Я могла бы его понять, если бы он был подростком (Даша на фоне Антона смотрится в тысячу раз взрослее, мудрее, зрелее), но, по-моему, давно уже пора перерасти это, особенно, после смерти Олега. По-хорошему, это горе должно было бы сблизить их, и мне кажется, что Даша была бы не против, но Антон опять отгородился от неё и вдобавок такой нож в сердце - оставляет её на попечение этой злобной горгульи Маргариты Львовны... Боже, даже не представляю, в какой кошмар теперь превратится жизнь Даши (с учётом того, как к ней относится сама Маргарита), жалко её до безумия(( Антона может простить только то, что он ещё молодой и взваливать на себя обязанности по отношению к сопливой девчонке не очень-то и хочется, да ещё с учётом его отношения к ней. Да и, наверное, большинство молодых парней поступило бы также.. здесь опять же стоит вопрос о моральной и духовной незрелости Антона.
Даша мне очень нравится, столько уже пережила для своего маленького возраста и, благодаря этому, стала такой взрослой, мудрой не по годам девочкой. Антону в этом плане до неё ещё вырасти надо)) Самое интересное только начинается - как же будет жить все эти годы Даша с ненавистной надсмотрщицей? Будут ли Антона терзать муки проснувшейся совести? Если таковые будут...
Катенька, очень жду продолжения!!! Спасибо за такое душещипательное произведение

...