Бельгия.
16 июня 1815 года. Утро.
Туманная дымка, встретившая его своим равнодушием, напоминала оо Англии. Прошел целый год с того момента, как он обнаружил письмо на старом месте любовных переписок и назначения свиданий. Свиданий, что туманили и сердце, и разум. Но ни от одного из них он не отказался бы, даже если бы ценой назначили его жизнь.
Утренняя прохлада, пробирающаяся под одежду, вывела его из оцепенения. И жизнь вошла в ставший привычным ритм опустошенности и безразличия.
Бельгия.
17 июня 1815 года. Вечер.
Языки пламени, пляшущие в камине скрашивали одиночество лорда Клейтона. Он не искал другой судьбы и собственый путь был ему понятен. Если когда и возникали в его голове картины прошлого. то он старательно гнал их от себя. Он не осуждал женщину, что стала любовью всей его жизни. Лорд Клейтон знал, что так и случится. Но разве сердцу можно что-то объяснить? На рубеже, перед лицом громаднейшей ответственности, в переломный миг почти всего мирового равновесия, он думал не о том, что принесет завтрашний день, а о том, что было во вчерашнем. Вспомнил своих детей совсем маленькими, хохотушек-девочек, обожавших старшего брата Генри, самого Генри, запутавшегося и растерянного, но сумевшего найти себя, свою супругу, которой был обязан огромным счастьем - быть отцом. Никто не виноват в том, что так произошло и их жизни оказались связанными навек. Эта женщина заслуживала уважения в любом случае, и он виноват был перед ней. Завтра предоставлялся случай искупить вину.
Годы бесшабашной юности позади. Теперь у него есть только эти воспоминания. И те, другие, что приходят во сне. Никуда от них не деться. Там женщина с прекрасными глазами смотрит прямо на него, и в ее взгляде читается любовь. Отринув от себя картины прошлого, он встал, намереваясь все-таки улечься спать сегодня, хотя спокойный сон и не грозил ему, и застыл на месте, не веря своим глазам. Не так уж много вина было выпито, чтобы в полумраке увидеть самую родную фигуру на свете. И лорд никогда не был суеверен. Манон не шевелилась, а он сам не мог заставить себя подойти к ней. Если еще раз ее образ растворится, будучи таким близким, только руку протяни, то ему уже нечего будет искать.
Женщина качнулась в его сторону, и расстояние было преодолено в один шаг. Он снова обнимал тело, которое знал наизусть. Каждый сантиметр. Ямочки на щеках. Родинку на бедре. Сказать что-то было просто невозможно. До боли стиснув ее в объятиях, он боялся отпустить. И поверить в то, что это наяву.
Любить тебя - мой тяжкий крест.
Нести его - всех выше благ.
Я знаю, мне не надоест.
Я знаю, все, что было - не пустяк.
Я помню ночь, твои слова
Твой нежный, долгий поцелуй
Но как была ты не права,
Уйдя из моей жизни, а я люби, ревнуй, тоскуй.
Ты помнишь, я тебя спросил,
Что сделать я могу, чтоб ты осталась?
Люби, скучай, запомни, знай.
Все это было. И осталось.