Лиза Кларк О`Нил "Повезло"

Очень красиво. МОЛОДЕЦ!!!!


_________________

Кристюша писал(а):

Какой грамотный маркетинговый подход Кристюш, твои коллажи просто загляденье! С каждого можно обложку делать!

Talita писал(а):

Аленка, мы все понимаем Ты еще забыла упомянуть, что у вас помимо этого проекта еще и другие есть. А кота кормить категорически надо! Вон Вольфыч недавно Тинке руку погрыз-поцарапал, так это она его еще кормит, страшно, даже подумать, что будет, если она его будет нерегулярно кормить
_________________

ладно ладно... я буду покорно ждать! с нетерпением...
_________________

Кристюша, какой шикарный подкуп! Спасибо за красоту!
___________________________________

Отлично, отлично, теперь бы и главу 12 увидеть. Хотя, конечно, девочки очень быстро выкладывали. Спасибо

 » Глава 12

Как же глупо. Да, глупо, нездорово и вообще плохая идея, и, скорее всего, она выйдет Эве боком. Но сложно помнить об этом, когда так весело.
Бесспорно, помимо широкой души, острого ума и тела, которое так и тянет изучить поближе, Джордан Веллингтон обладал прекрасным чувством юмора. Эва посмотрела на гостя через расположившуюся между ними на раскладушке наполовину опустошенную коробку с остатками пиццы.

Джордан бросил туда корку от своего последнего куска. Эва закрыла крышку и убрала коробку на стол, потому что раскладушка занимала все небольшое пространство, не занятое образцами товара и папками.
– Клянусь, ума не приложу, как ты умудряешься впихивать столько еды в свое изящное тело, – прокомментировал Джордан.
– Дай мне поблажку, – парировала Эва, дожевывая остатки сыра. – Я сегодня перекусила упаковкой йогурта и бананом, а потом провозилась за операционным столом и не успела пообедать. Я что, выгляжу как женщина, не любящая есть?

– Я… – Джордан осекся. – Ты ведь понимаешь, что на такой вопрос нет безопасного ответа.
– Тактично.
– Предусмотрительно. Мужчине следует избегать таких вопросов – или им подобных, вроде «эти джинсы меня полнят?» или «как по-твоему, она красивее меня?». Каждый раз словно по минному полю идешь.
– А почему, по-твоему, мы спрашиваем?

Когда Эва улыбнулась – минное поле позади, – Джордан попытался сесть поудобнее, закинув одну босую ногу на другую.
Он сбросил туфли пару часов назад и мечтал расстаться и со штанами тоже. Нет, ничего предосудительного: просто Джордан терпеть не мог спать в одежде.
И надеялся убедить Эву, что ей тоже лучше избавиться от платья.

– И часто ты так делаешь? – спросил он, не желая сильно задумываться об этой части ночной программы.
Если не отвлечется от мыслей об обнаженной Эве Мартинес, то в штанах станет еще неудобнее.
– Как? Сижу у себя в клинике посреди ночи и ем пиццу с какими-то левыми парнями?
Она облизала с пальцев соус, и Джордана едва не прошиб пот.

– Прежде всего, я не левый. Три встречи за короткий отрезок времени – да мы практически встречаемся. Я спрашивал, часто ли ты остаешься на ночь присмотреть за пациентами?
– Где-то раз в неделю. – Эва сунула в рот последний кусок и отряхнула руки. – Стараюсь назначить все операции на один день, чтобы не сидеть с ними чаще. Но бывают срочные случаи, как сегодня, так что не всегда все можно спланировать.
– Так классно – то, что ты делаешь. – Джордан подумал о псе, которого помог Эве перенести в клетку, когда тот проснулся. Затем вспомнил о Финне и понадеялся, что Клэй не забудет его выпустить. – Кажется, я никогда не сознавал, что ветеринары настоящие доктора.

Эва фыркнула и подобрала ноги на раскладушку. Красивые ноги. Действительно красивые.
– Дай угадаю. Ты считал, что я всю дорогу только прививаю кошек и завязываю пуделям бантики?
– Ну что-то вроде того, – смущенно признался Джордан.
– Клише. Вроде того, что юристы преследуют только медиков.

– Завязал с этой областью. Адская работенка.
Эва искоса на него глянула:
– Поведайте мне, мистер помощник окружного прокурора, насколько вы хороши?
– Мне говорили, что я потрясающий. Если хочешь выяснить лично, буду счастлив продемонстрировать. – Эва не отреагировала, и он усмехнулся. – А, ты о рабочих качествах.

– Мы же вроде о них говорили?
– Точно. Ну что ж, я чертовски хорош, если можно так выразиться.
– Знаешь, а ты очень нахальный мужчина.
Джордан стряхнул крошку с бедра.
– Наверное, точнее сказать самоуверенный.

– Ты уже в третий раз осуждаешь мой выбор слов. Ты что, чертов словарь?
– Как мы уже выяснили, я чертов юрист. Играть словами – моя работа.
– Ясно.

Эва пересела к нему лицом, поджав под себя ноги. Раскладушка зловеще заскрипела, и какая-то железяка высунулась и уколола Джордана в попу. Конструкция явно не предназначалась для двоих. Джордан оглядел Эву. Будь он джентльменом, то сообщил бы ей, что подол задрался и обнажил дивный вид на землю обетованную, в настоящий момент прикрытую очень сексуальными трусиками из черного кружева.

– А я-то все время думала, будто твоя работа предоставлять доказательства вины подсудимого.
– Что?
– Работа прокурора. Ау?
– А. Да.

«Пожалуй, я все-таки не джентльмен». Джордан встряхнулся и попытался сосредоточиться на разговоре – с сомнительным успехом. Бросив последний оценивающий взгляд на ноги Эвы, он заставил себя посмотреть ей в глаза.
– По сути ты права. Но, как говорит мой брат Джек – кстати, адвокат защиты, – у каждого правонарушения есть две стороны. Улики, даже железобетонные, часто трактуются согласно обстоятельствам. Как обвинитель я тщательно выбираю слова, чтобы трактовка подходила под текущий закон.
– Интересная формулировка.

– Законы меняются, – пояснил Джордан. – Меняются нравы общества, а правила в основном их отражают. Восемьдесят лет назад конопля была основной сельскохозяйственной культурой страны, а двадцать лет назад нас бы задержали за распитие алкогольных напитков. А теперь наркотики под запретом, зато спиртное вполне легально. Пару сотен лет назад тебя бы посадили в тюрьму, отправили бы в ссылку или вообще забросали камнями за то, что ты провела со мной ночь без дальнейшего заключения брака. И неважно, был у нас секс или нет.
– Похоже, закон не всегда справедлив.

– Иногда нет, – подтвердил Джордан. – Особенно когда речь о политике какой-нибудь сомнительной власти или сговоре фирм. Однако очень умный человек сказал мне вчера просто как можно лучше выполнять свою работу, а справедливость оставить высшей власти.
– Интересный совет.
– Да. У моего отца их полно. В смысле, советов. – Он задумчиво глянул на Эву. – Слушай, я тебе за пару часов столько рассказал о своих родственниках, а ты о своих ничего не говорила.

Эва постаралась проглотить ком, вставший в горле, и выругала себя за то, что позволила Джордану остаться и затеять этот разговор.
– Что ты хочешь знать?
– Что угодно. Все. – Джордан неопределенно махнул рукой. – У тебя есть братья или сестры?
– Не-а. Я одна. При родах у мамы возникли осложнения, и в итоге она сделала гистерэктомию. А так я, наверное, стала бы первой из многих. Это у нас семейное. У маминой сестры десять детей.

– Ого. А я-то думал, что пять – это много. Ты с ними близко общаешься?
Эва вспомнила, как нервная тетя шарахалась от нее все детство, опасаясь, какое влияние отпрыск Мартинесов окажет на ее собственных детей.
– Не особо.
– И тебя это расстраивает.

Когда Эва непонимающе посмотрела на него, Джордан коснулся пальцем ее щеки.
– Когда ты о них говоришь, у тебя грустнеют глаза. Мой отец тоже единственный ребенок в семье. – Он убрал руку. – Так что у меня двоюродных братьев-сестер тоже нет. Зато австралийская ветвь – мамины родственники, отец встретил ее, когда учился по обмену, влюбился по уши… ладно, об этом в другой раз. Так вот, они плодятся как кролики. Черт, как много у меня сегодня аналогий с животными.

Эва улыбнулась:
– Ну так вспомни, где ты находишься.
– Ага. – Он оглядел комнату. – А ты всегда знала, чего хочешь? В смысле, всегда мечтала стать ветеринаром?
– Сколько себя помню. Вечно тащила в дом кого-то осиротевшего или раненого. Моя бедная мама была в ужасе, когда поняла, что все это время обряжала в розовые в оборках платьица девчонку-сорванца. Она мечтала о степенных чаепитиях и уроках балета, а я выращивала в ванной семейство лягушек.

Джордан рассмеялся:
– Очень похоже на то, что проделывал мой братец Джастин. Но так как он человеческий врач, а не животный, то использовал нас в качестве подопытных мышей. Разумеется, это означало, что ему сперва приходилось избить одного из нас, дабы потом с чистой совестью лечить. Как бы то ни было, невзирая на все испытания, думаю, теперь твоя мама тобой гордится.
– Да, она очень мной гордилась, – подтвердила Эва дрогнувшим голосом.

– Прости, – мягко извинился Джордан. – Я не знал, что ты ее потеряла.
«Если б ты знал, насколько прав». Мама Эвы пропала почти два года назад, исчезла с парковки у церкви.
– А твой отец?

Эва опустила взгляд:
– Знаешь, а ты очень назойливый.
– Любопытный.
– Так, ты опять изображаешь словарь. – На самом деле она была рада, что разговор вернулся к безопасной теме. – Ну-ка, расскажи, в чем разница, адвокат.

– Назойливый – это когда сосед покупает бинокль и делает вид, будто на птичек любуется, а сам выглядывает, что ты делаешь у себя на заднем дворе. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Джордан подумал о миссис Филлипс, которая по молодости следила за ним и братьями, ожидая пищи для сплетен. Ладно, выбор ветеринара немного реабилитировал соседку в глазах Джордана.
– Любопытство же, – наклонил он голову к Эве, – это то, что сводит вместе двух людей, интересных друг другу, побуждает их узнать друг о друге больше. Такой феномен также известен как общение и, в более частном случае, свидания. Как ветеринар – и исключительно привлекательная женщина, – думаю, ты примерно в курсе о спаривании.

Эва вздернула бровь:
– Так вот что это, по-твоему? Спаривание?
– Док. – Джордан скопировал ее выражение лица. – Мы сидим на кровати. И, невзирая на то, что она в любую секунду может рухнуть под нашим весом, и что на ней простыни с Микки Маусом, это, тем не менее, кровать – традиционное место для спаривания. Сейчас… – Он сверился с часами. – Почти час ночи, никто из нас не выказывает желания поспать, а я с первой минуты, как тебя увидел… Давай выразимся так, чтобы ты меня поняла: я дрожу как жеребец, которому неймется покрыть кобылу.

Джордан не хотел ее торопить, но поводок, на котором он держал свое либидо, действительно вот-вот был готов лопнуть.
– Дай мне поблажку, Эва. Если я тебя не коснусь, то просто упаду на колени и зарыдаю.
– Джордан, дело не в тебе. То есть, – поправилась она, когда он поморщился, – просто… дело в том, что я… – Джордан посмотрел Эве в глаза, и она проглотила готовый сорваться с губ отказ. – Да к черту. Никогда не любила смотреть, как взрослые люди плачут.

С облегчением выдохнув, Джордан притянул ее к себе.

Он не был нежным.
«А с чего я решила, что должен?» Этот мужчина знал, чего хочет. И брал желаемое.
Иначе оказался бы он здесь, целовал бы Эву, невзирая на все ее усилия добиться обратного?
Заманил бы ее, словно чертову овцу?

Вспомнив о гордости, Эва положила руку ему на грудь, намереваясь отстраниться тут же, как попробует его на вкус, совсем немного.
Однако стоило ей приоткрыть губы, как Джордан ринулся вперед, точно воин в гущу сражения.
Жаркие неистовые поцелуи, язык, танцующий внутри ее рта и дразнящий легкими поглаживаниями… Джордан запустил руку в волосы Эвы, намотал их на кулак и потянул. А когда она запрокинула голову, открывая шею, сменил поцелуи на покусывания.

Рыцарь? Скорее уж чертов викинг.
Джордан прижал ее ближе. Эва ощущала его бешено бьющееся сердце, как собственное. Она задрожала и почувствовала ответную вибрацию тела Джордана. А когда он накрыл ее грудь ладонью, застонала и оторвалась от его губ. Воздух обжигал легкие огнем.

– Наверное… наверное, мы торопимся. Попытайся сдержаться.
– Мне нравится то, за что я сейчас держусь. – Он стал ласкать пальцем сосок, и у Эвы закружилась голова. Превратив нежную плоть в твердый бугорок, Джордан снова обхватил грудь ладонью. – Помнишь, мы говорили, что ты любишь поесть? Ни в коем случае не прекращай. Твое тело… – Он обвел ее взглядом. – Прости. У меня, кажется, мозги спеклись.
– А ты правда умеешь подбирать слова.

Джордан принялся нетерпеливо покусывать ее губы. Эва запустила пальцы в его волосы. Мягкие завитки проскальзывали сквозь пальцы, а здравый смысл ускользал из головы хозяйки. Она знала, что должна остановиться, поразмыслить, но могла лишь дышать.
«Еще один поцелуй», – как в тумане подумала Эва. А потом снова потерялась в ощущениях.
Она словно тонула в страсти, в удовольствии.

Когда Джордан подхватил ее под колени, Эва буквально стекла на его бедра. Протестующий скрип раскладушки далеким эхом слышался сквозь накрывающие волны.
– Эва, – жарко выдохнул Джордан у ее шеи.
Он провел пальцами по ее ключице, вниз по руке и, наконец, сжал бедро. А когда задрал платье до талии, Эва прикусила его нижнюю губу.
– Боже. Эва, я хочу тебя увидеть.

Джордан начал сражаться с липкой тканью и уже не так деликатно попытался стащить ее с влажной кожи Эвы.
– Просто издевательство, – проворчал он сквозь сжатые зубы, – делать такое платье из клея.
– Я… это… ох, черт.
Эва отбросила протесты и ринулась ему помогать.

И уже почти сняла наряд через голову, когда раскладушка не выдержала и рухнула.
– Блин. – Эва ничего не видела из-за алого моря перед глазами.
Джордан проворчал то же самое ругательство. Похоже, второй глухой удар – это он приложился о стену офиса.
Рывком сбросив платье, Эва убедилась, что права. Джордан держался за зашитую голову, в глазах его плескалась боль.

– Бедняжка. Дай посмотрю. – Она заставила его убрать руку и увидела предательскую струйку крови. – У тебя швы разошлись.
Пока Эва осматривала рану, ее собственная кровь постепенно остывала.
«Рану, которую нанесли ему подручные моего дяди». Эва напомнила себе, почему ей нельзя сидеть здесь полуголой. А ведь она едва не занялась определенно невероятным сексом с Джорданом Веллингтоном.

– Ерунда, – прошипел Джордан, хотя болело совсем не ерундово.
Но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, ноющей, охватившей часть тела, которая ныне отвечала у него за мыслительный процесс. «У нее розовый лифчик». Из розового атласа с какими-то разрезами и вставками из черного кружева. Осматривая дивный вид горящими глазами, Джордан едва язык не проглотил.
– На чем мы остановились?

И потянулся к ней, но Эва увернулась.
– Мы остановились на том, что тебе надо пойти в задние комнаты, где я смогу зашить твою голову обратно.
– Что? Постой. Что?! – Она что-то сказала про «зашить голову»? – Мне должны снять швы завтра.
– Уже нет. – Эва встала и подобрала с пола платье. – Кожа на голове очень тонкая, достаточно легко травмируется и обильно кровоточит. У тебя разошлось минимум два шва. Я тебя подлатаю, а завтра ты пойдешь к доктору и расскажешь, что случилось.

Она оделась и протянула Джордану руку.
– Но… но… – забормотал тот, не зная, что ужасает его больше: исчезновение розового атласа и всего, что он едва прикрывал, или тот факт, что Эва всерьез собирается тыкать иголкой в его скальп. – А можно мы пропустим эту часть и вернемся к раздеванию?
– Ты пачкаешь кровью мою стену.

– Так сделай мне повязку. – Поняв, что ничего не добьется, Джордан сменил тактику. – Эва, ты ветеринар.
– Да ладно. – Она нетерпеливо взмахнула рукой. – Пойдем, здоровяк. Обещаю сильно не мучить.
– Но ты не можешь зашивать мне голову!
– Почему?

Джордан моргнул, в упор не понимая, зачем она задает этот вопрос. Для любого здравомыслящего человека ответ очевиден.
– Потому что ты ветеринар.
В глазах Эвы сгустились тучи и засверкали маленькие молнии.
– Ну да, но раз ты такая ослиная задница, то все в полном порядке.

Она развернулась и выплыла в дверь, унося все свое потрясающее белье на себе.
– Погоди! – Джордан с трудом поднялся на ноги.
Вот как, как ситуация могла так повернуться, что вместо исполнения сексуальных фантазий, которые одолевали его три дня, ему приходится защищаться от иголки?
Бога ради, она же ветеринар.

– Эва!
Голос эхом отразился от бетонных стен. Джордан ковылял по коридору в поисках хозяйки. Тело протестовало против того, что все спаривание полетело к чертям. Выругавшись, Джордан пошел дальше и наконец обнаружил Эву в той комнате, где она осматривала Финна.
Может, она и стояла спиной, но, судя по врезавшейся в Джордана волне злости, явно ощутила его присутствие.

– Эва, я ценю твое желание помочь, но… – Фраза оборвалась полузадушенным звуком, когда Эва обернулась, держа в руках что-то подозрительно похожее на шприц для подкожных инъекций. – Слушай, ты же не серьезно. – Или серьезно? – В смысле, есть же какое-то… правило, запрещающее тебе практиковать на людях.
Он переступил с ноги на ногу. Ступня приклеилась к линолеуму. Джордан вытер бы вспотевшие руки о штаны, но и без того уже страдал от унижения.
– Ты же адвокат, вот ты мне и скажи, – парировала Эва и почти неуловимо надавила на поршень шприца.

Из кончика иглы выстрелила струйка жидкости.
– Ага. – Вот с этим сосущим звуком весь его тестостерон улетучился начисто. – Ну, первое, что приходит в голову… нет, нет – я совершенно уверен, что твоя лицензия позволяет тебе исключительно ветеринарную деятельность. Разве что у тебя есть какая-то медицинская степень, о которой я не в курсе.
Он быстро оглядел стены, наполовину боясь, что найдет соответствующий сертификат.

«Черт. Ненавижу швы».
– Джордан. – Эва склонила голову набок. – Ты боишься, что именно я стану тебя зашивать – или швов вообще?
Вопрос с подвохом. Прямо как тот, про вес. Куда ни кинь – везде клин. В первом случае Джордан оскорбит ее, во втором – выставит себя тряпкой.
А когда речь о докторах и иголках, он очень даже тряпка.

Холера забери ту чертову раскладушку.
– Гм. Ну, немного и то, и другое.
Учитывая вопрос, лучше дать размытый ответ.
Эва смягчилась и положила шприц на металлическую подставку сзади. Слава богу.
– Ладно. Не хочешь – не надо. Тогда едем в больницу. Обувайся, и я тебя подвезу.

– Нечего ехать в больницу из-за пары швов.
– Знаешь, а ты прав. Давай просто оставим открытую рану и понадеемся, что никакая зараза в нее не попадет. В конце концов, стафилококк – это такая мелочь.
А она хороша.
– Я знаю, куда ты клонишь.

– Я? – Эва похлопала ресницами. – Я просто скромный ветеринар. Что я могу затеять с твоей твердой башкой?
Джордан оглядел ее. Платье наизнанку, волосы, растрепанные его собственными руками, и припухшие от поцелуев губы. И пусть сознание Джордана кричало «Секс!» каждый раз, как он на нее смотрел, Эва несомненно была профессионалом своего дела. А еще привела весомые аргументы, которые глупо отвергать.
Вроде тех, что он сам ей выдвинул, когда предлагал поехать с ним или вызвать такси.

– Вот черт, – выругался Джордан вслух и от души. Он, признанный король уловок, как-то позволил загнать себя в тупик. – Надеюсь, в этом шприце, – и с опаской оглядел упомянутый предмет, – не лошадиный транквилизатор? Раз уж я ослиная задница и все такое.
Лишь слегка улыбнувшись, Эва взяла шприц.

– Как бы я ни наслаждалась твоим приступом трипанофобии – так называется боязнь иголок, – спешу успокоить. Здесь ваш обычный лидокаин, повсеместно используемый человеческими врачами. Меня учили, как с ним обращаться, потому что животные – существа непредсказуемые. То клюнут, то укусят. Держу его под рукой. Я уже сто раз себя зашивала.
И да, желудок Джордана при этих словах медленно перевернулся.

– Ладно. – Он подавил тошноту и панику, подымающуюся вместе с желчью. – Ладно. Если торжественно поклянешься забыть о… моей нервозности.
– Обещаю. – Но когда Эва двинулась к Джордану, он поднял руку.
– Еще кое-что.

– Что же? – Эва постаралась не улыбнуться.
Черт, так мило, что он боится маленьких иголок.
Джордан придвинулся, затем притянул Эву еще ближе и провел пальцем по ее носу и губам.

– Когда закончишь, поцелуешь меня, чтобы быстрее зажило.
Невзирая на все самовнушения, мол, нельзя водить шашни с Джорданом, сердце Эвы затрепетало. Перед такими глазами только мертвая устоит.
– Это входит в услуги.

Джордан снова ее поцеловал, на сей раз нежно, и сладкое ощущение разлилось внутри Эвы как мед. Этот поцелуй, так непохожий на предыдущие, затронул в ней что-то глубже желания.
«Так недолго и влюбиться в Джордана Веллингтона».
К счастью, он отвлек ее от опасной мысли.

– Так что, получается, ты целуешь своих пациентов?
– Только тех, кто жалуется и не хочет зашиваться. А теперь садись, синеглазка. – Она похлопала по сиденью раскладного стула рядом. – Минута – и все готово.
Джордан не пошевелился.
– Как ты меня назвала?

– Синеглазка. А что? Само же напрашивается. Уверена, я не первая, кто отмечает эту черту твоей внешности.
– Да, я понял. Просто… – Он осекся.
– Что?

– Ничего.
Джордан тряхнул головой и плюхнулся на стул. И так увлекся, припоминая, где же мог слышать это обращение, что даже не почувствовал иглу.

___________________________________

Эх, раскладушка подвела! А так хорошо начиналось!
И какие-то проблески воспоминаний мелькнули у Джордана, когда Эва назвала его Синеглазкой.
А почему, я что-то не помню...

Алена, Тина, спасибо, девочки!

Алена, Тина, СПАСИБО за новую главу , отличный перевод и оформление. Соблазнение продолжается, но с "последствиями"... значит Джордан пытается вспомнить, где он уже слышал "синеглазка"?...

Как поэтично!

Эй-эй, вот это повороты и обороты! Парень явно не мямля, ничёсе как окучивает. Тут даже шанса нет устоять, когда предмет вожделения тебе в лоб такое говорит!

Аррр! "Викингов" я больше уважаю нежели "одуванов"

Опа, прокол! Еще не дочитав главу, поняла что вот оно! Джордан теперь не успокоится, пока не вспомнит, где слышал это обращение. Вполне вероятно, что именно во сне ему ответ и придет. Пардоньте, в "мокром" сне, потому что секаса сегодня уже не будет, закон жанра. Я еще не читала книжку (по крайней мере, не помню такую), где после неудавшегося секса герои продолжали "банкет".

Спасибо за продолжение! Очень вкусная главка, хотя я все главы читаю с превеликим удовольствием и смаком!

P.S.Где мои пол пирожка? Ведь жаркий поцелуй был
_________________

Настоящий мужчина - подумаешь швы на голове разошлись!!!!
Шикарное свидание у героев получилось!!!!
Девочки, спасибо за перевод!!!!
_________________

Моя просто в диком восторге от главы! БРАВО за перевод, редактору и шедевральное оформление! А сама глава.....
___________________________________

Спасибо за перевод и оформление!
___________________________________

И да, если кто заметил, глава-то 12...
Экватор
_________________

Я помню, это было когда Эва спасла Джордана и везла на своей машине в больницу.
_________________

Алена,Тина СПАСИБО ЗА ПРОДОЛЖЕНИЕ!!!!!!!!!!!!!
Эх раскладушка....такую пакость подстроила
вот на таких мелочах и разваливается замалчивание правды...а ведь парень у нас настойчивый,и вспомнит таки откуда это обращение ему знакомо