Алхимия Крови

Грот неиссякаемых сокровищ.

Спустя время, когда они пришли в себя, Шон приподнял Эдвину. Протянул руку и сжал в ладони веер. Женщина тоже поднялась и потянулась всем телом, так что у Макгрита снова руки зачесались обнять её и прижать к себе.
- Если ты не перестанешь, мы никогда отсюда не выберемся, - проговорил мужчина, но помимо воли продолжил пожирать её глазами, тем более теперь он знал, что скрыто под рубашкой. - Давай выбираться отсюда.
Шон передал ей ожерелье и веер, сам прихватил в одну руку горящий факел, в другой сжал ладонь женщины. Так они направились по тунелю, но стоило им сделать только шаг из пещерной галереи, как реальность снова начала меняться. Шон крепче сжал руку Эдвины, боясь, что может потерять её в очередной раз, но вместо новых испытаний...

Комната на втором этаже Фалам Кнок

Они оказались там же, где нашли труп девушки, но в этот раз это была просто комната ведущая на балкон, и коридор. Свет мигнул пару раз, но сё остальное было таким же, как до этих ужасных событий.
Шон оглянулся на Эдвину, заметил, что она тоже вертит головой и хмуриться. Сделал шаг вперёд и прижал к себе возлюбленную.
- Кажется, всё закончилось.
Шон поглаживал её по волосам, пока Эда рассматривала те предметы, что перебрались вместе с ними из параллельной реальности в замок.
_________________

Экспресс в никуда

Они неслись навстречу неизвестности. Мёртвые птицы, вещи на полу, которые не смогли выдержать безумной гонки, когда поезд каждую секунду угрожал сойти с рельс, и попадали на пол. Всё это было сюрреалистичным. Как плохо подобранные декорации к тому, что было действительно важным.
Исдис прижимала к себе маску и куклу, и Кестер в который раз успел подумать о том, что это кажется ему правильным и закономерным. Словно последний паззл, который встал на место в общей картине.

- Почему ты так думаешь, Исдис? – серьёзно спросил он, глядя в глаза любимой женщины. Тело всё ещё помнило её ласки. Всегда помнило. И всегда отзывалось так только на них. Когда они покинут этот поезд – а они его покинут, не будь он Кестером Дугласом – у них будут тысячи дней и ночей, которые они проведут вместе, хоть Исдис и сомневается в этом. – Я не собираюсь тебя никуда отпускать. Даже если ты хочешь уйти. Не я. Ты. Если ты захочешь – я всё равно тебя не отпущу. А я никуда не собираюсь.

- А я и есть самый лучший. Для тебя, - самоуверенно ухмыльнувшись, Кестер быстро поцеловал Исдис и отстранился, так и держа девушку в плену своих рук и закрывая собой от того, что могло ей навредить. – Звучит так, будто я самовлюблённый сукин сын, не спорю. Но это так. И тебе придётся с этим жить, сладкая.

Он не видел и не слышал ничего, что происходило вокруг. Важным было лишь тепло той, кто прижимался к нему. Той, кого он вжимал в себя так крепко, словно она была его частью. Меж ними были кукла и маска, а Кестер прижимал Исдис к себе. Ему казалось, что их четверо. Глупая иллюзия. Когда-нибудь их и вправду будет четверо. Он, Исдис и их дети. И только так, а не эти дурацкие предметы.
Поезд начал замедлять ход, и Кестер вопросительно взглянул на Исдис: ощущает ли она то же самое? Стал ли ход вагонов более медленным? Появился ли у них шанс на спасение.
Но спросить он не успел: Исдис открыла дверь и они оказались… в Фалам Кнок.

Фалам Кнок

Он не успел понять ничего. Ровным счётом. Лишь отступил на пару шагов, когда кукла в руках Исдис исчезла, а на её месте оказалась девушка. Худенькая и хрупкая, одетая лишь в телесного цвета старинный акробатический костюм. Рыжий пламень её волос сиял под сотнями ламп, что ярко освещали зал замка. Она неуверенно улыбнулась, обернулась, словно искала глазами кого-то. Или что-то. Девушка была соткана из чего-то эфемерного и прозрачного, но самый отъявленный скептик из существующих – Кестер Дуглас – верил в то, что он настоящая. Пусть и живёт где-то в другом времени и пространстве.
Кивнув ему, рыжеволосая девушка шепнула одними губами «спасибо». Кестер разобрал это слово прежде, чем она исчезла. Найдя того – или что-то – что искала, она стала растворяться, всё также открыто и счастливо улыбаясь.
- Думаю, мне нужно выпить, - проговорил Кестер, беря Исдис за руку. В этот момент он желал понять, что ему не привиделось то, что он увидел только что.
_________________

Когда я наклонился, то увидел внутри старинную сережку. Но стоило мне взять предметы в руки, как пространство вокруг меня снова начало меняться, а вскоре я оказался в обеденном зале, за столом, в кругу прочих гостей. Но это оказался еще не весь сюрприз. Шкатулка в моих руках зашевелилась, сережка запрыгала на ее дне, словно от радости. А в следующий момент на моих коленях оказался какой-то бородатый мужик, когда на его - девушка с темными волосами, которая обнимала того за шею. Я едва успел удивиться, когда под нашим общим весом рассыпался стул, и мы все трое оказались на полу. А потом они просто взяли и исчезли, будто никого и не было. Оба в старинных одеждах и с улыбками на счастливых лицах...
Я же был цел и невредим, будто клоуны и старуха мне тоже померещились. Да что за виски здесь наливают? Где администратор?! Но нет, мне нужно срочно спросить у него нечто другое. Во всем этом я надеялся лишь на одно, что мне не померещилась девушка с копной угольных волос и коварным блеском в янтарных глазах...
_________________

И опять я сидел за нашим с Агнес столом. Налитое в фужеры вино, неяркий свет ламп, хор людских голосов. Одежда чистая, пиджак по-прежнему на мне, ослепительно белые манжеты рубашки сверкают бриллиантовыми глазками запонок. Я хлопнул по карману - телефон на месте.
Пискнул сигнал, сообщающий, что пришла эс-эм-эска, и моя соседка ткнула пальцем в экран мобильника.
Ничего не изменилось.
- Наваждение какое-то, - пробормотал я. - Агнес, может у нас галлюцинации? Не было никаких галерей с манекенами, разрушающихся театров, разговоров со скелетами?
Поднес вино к носу, вдохнул аромат. Вино не выдохлось, его словно только что налили.
- Не удивлюсь, если официанты сейчас принесут наш ужин.

Когда я ставил фужер назад, обнаружил вещь, которую до этого не замечал.
- Эта чаша стояла на столе прежде или ее кто-то принес?
Меня поразил объемный рисунок, украшающий изящную серебряную вещицу. То, что я поначалу принял за виноградную лозу, оказалось изображением змеи.

- Агнес, смотри, на ней изображен уроборос! - воскликнул я, рассматривая старинную чашу. Откуда она могла здесь взяться? Видя заинтересованный взгляд журналистки, я пояснил: - Уроборос - это древний символ бесконечности, чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели. Видишь, змея, свернувшаяся в кольцо кусает собственный хвост?
Для того, чтобы Агнес могла лучше разглядеть, я взял чашу со стола и развернул ее рисунком к журналистке.

В этот момент случилось очередное наваждение. Чаша "потекла". Я не знаю, как объяснить, но серебро вдруг стало стекать тонкими нитями вниз, образуя сложные переплетения. Нарисованная змея выпустила из пасти хвост, распалась на множество серебристых змеек, которые устремились вверх, сплетаясь в причудливый клубок и распространяя вокруг себя сияние. Вскоре змейки растворились в этом сиянии, и из него вышла женщина в вечернем платье.
Я не верил своим глазам (хотя чего удивляться после приключений этого безумного вечера), но темноволосая женщина была так же реальна, как я сам. Я даже рассмотрел браслет на ее руке - тонкая зеленая змейка.
Она растеряно обернулась, ища глазами кого-то, потом радостно улыбнулась и ... прошла через меня, оставив слабый аромат духов.
- Ты видела ее? - я решил убедиться, что не один схожу с ума.

_________________

Фалам Кнок

У груди Киарана было так уютно, что Николь не хотелось шевелиться. Так бы и находилась здесь бесконечно, вслушиваясь в биение сердца мужчины, уже не встревоженное, почти ровное. Она вздохнула и потерлась носом о его рубашку, жалея, что вокруг так много людей, и нельзя позволить себе большего. Хотелось снова почувствовать прикосновение теплых, ласковых губ, ощутить его самого, всего, утолить ту жажду, что терзала не меньше физической.
Но рядом вдруг что-то звякнуло, и Николь, опустив глаза, заметила колокольчик, который по-прежнему держала в руке. Маленький, изящный, он вдруг стал необычно тяжелым, и пальцы непроизвольно разжались. Но колокольчик не упал, снова звякнул и вдруг… просто исчез, как будто его и не было. Николь вскрикнула, отшатнувшись от стола, и подняла глаза на своего спутника.

– Киаран? Что это значит? Он пропал… Колокольчик…

Мужчина не успел ответить: в золотистом блеске свечей на их столике вдруг отразился силуэт женщины, незнакомой и очень красивой. Она не произнесла ни слова, лишь одарила их таким грустным взглядом, что у Николь проступили слезы на глазах. И тоже исчезла, будто растворившись в прозрачном вечернем сумраке. А мгновенье спустя откуда-то издалека донесся мелодичный перелив колокольчика.
_________________

Фалам Кнок

Гарет появился в замке, одной рукой прижимая к себе Хэйзел, а другой вазу. И, пока он приходил в себя, откашливаясь от дыма, дравшего горло, что-то начинало снова меняться. Дженкинс уже хотел застонать, думая "Шо, опять?" Но они никуда не перемещались, зато Гарет вместо вазы обнимал какого-то здоровенного мужика. Они встретились суровыми взглядами и отпрянули друг от друга. Гарет обернулся к Хэйзел, а мужик пошёл в поисках чего-то. Или кого-то, Дженкинсу уже не было интересно, потому что на него смотрели сияющие глаза девушки, которую он просто жаждал ещё раз поцеловать. И он решил не откладывать ничего на потом. Потому что успел убедиться - никогда не знаешь, что ждёт тебя в следующее мгновение.
- Хэйз, кажется, наши приключения, наконец-то, закончились. И у меня есть огромное желание.
Ему было всё равно, смотрит ли кто-либо. Гарет просто прижал к себе крепче Хэйзел и мягко накрыл губы девушки своими. Язык скользнул и поиграл с её. У Дженкинса немного закружилась голова. С большим трудом оторвавшись от приятного занятия, он оглянулся.
- Пошли, что-нибудь выпьем, перекусим и пойдём отдыхать. Ты согласна на такой план?
_________________

Грот неиссякаемых сокровищ.

Как только флакон духов оказался в руке Виктории, факел, воткнутый в расщелину, зашипел и погас, оставив женщину в полной темноте...

Фалам Кнок

а в следующее мгновение она вновь очутилась в том же кресле, из которого встала, кажется, вечность назад, с довольно мурлычущим Фредом на коленях.
Гребень и флакон духов, которые Виктория уронила на пол, вдруг начали расплываться, словно тая в воздухе, и на месте предметов возникли две очаровательные девушки в старинных платьях, но сразу же исчезли, улыбнувшись на прощание.
_________________

Фалам Кнок

Агнес видела призрак, а когда он испарился, протянула руку и продемонстрировала Кеннету кинжал, которые все это время сжимала в руке. К ним подошел Киаран О`Кейн с зеркальцем и нож исчез из рук Агнес.

Но вместо ножа появились золотые кости. Чем неопровержимое доказательство того, что все происходящее - это на самом деле? Те самые кости, что он выменял у скелета на тетрадь!
 
На их глазах кости заискрились, медленно растворяясь в воздухе. Из золотистой дымки появился силуэт девочки, вернее девушки, но очень молоденькой. Ее наряд был странным, похожим на цирковой, но умный взгляд выдавал в ней благородство. Она несколько секунд провисела в воздухе, а затем исчезла.


 Кто это? Очередная, измученная вечными скитаниями душа?
В Агнес что-то замкнуло.
-На что мы тратим нашу жизнь, - тихо прошептала она, взглянув в телефон, к слову, с абсолютно чистой историей сообщений.
 Её сердце болезненно застучало в бешеном темпе. Не проходящий шок заставил кардинально изменить мировоззрение, но было еще кое-что важно, в чем она не могла лгать самой себе. Подняв глаза на Кеннета, Агнес как наяву услышала его фразу:
«-Я знаю, что такое любовь и знаю, что такое предательство»
Вот почему он менял сотни женщин, и почему до сих пор не женился. Он, как и Агнес, искал чем бы заполнить пустоту. Только в отличии от него, она вела себя как обиженный ребенок и в своих лживых статейках срывала обиду на ни в чем не повинных людях. А ведь в мире существовали вещи куда ужасней, чем разбитое сердце – невинные жертвы, монстры, угроза смерти! Кто дал ей право незаслуженно унижать людей?
 И Кеннет, по определению презиравший ее, на деле оказался заботливым и терпеливым спасителем, а она только и делала, что рисковала их жизнями… 
 Она хотела обнять его, целовать, без конца благодарить за все. Хотела и не могла. На глаза стали наворачиваться слезы. Неужели она влюбилась?! Почему внутри грызет такая боль?
Агнес отвернулась.
- Если мы и сошли с ума, то коллективно. Простите, но мне нужно уйти…и…- она нашла в себе силы улыбнуться ему, - Я от души вам благодарна за спасение моей никчемной задницы! Я у вас в долгу, мистер Кеннет Лэнг.
 С трудом, ей удалось встать и направиться к выходу. Нужно просто уйти, убежать туда, где никто не увидит её слабости, ее удрученное, изломанное в клочья, состояние.
 У самых дверей Агнес догнал дядя и рывком развернул к себе.
- Ты тоже? – спросил он.
- И ты?
- Да! Произошедшее просто невероятно! Но я всегда верил!
- Хм, - ей стало стыдно и перед ним. Когда умерла тетя Лиззи, она эгоистично проигнорировала его боль, занятая собственными проблемами. – Прости меня, дядя Габ. Видимо, плохой из меня вышел человек, никудышный.
- Агнес…
Она велела жестом ему замолчать.
- Я была просто конченной эгоисткой! И здесь ты не единственный, кто пострадал от меня. Если бы время можно было вернуть назад, я бы еще поборолась за любовь, - она кивнула в сторону Кеннета, продолжавшего сидеть за столиком, - Но я наделала слишком много глупостей и сейчас пожинаю расплату. Прости, я хочу побыть одна и поскорее убраться из этого места.
С этими словами, Агнес вышла из зала. Внутри душа разрывалась на части. Каких-то пару часов, а боль, как от пары лет безответной любви. Но она не маленькая, она все понимает, только вот принять это, как отрезать у себя руку без анестезии!
_________________

Фалам Кнок

Киаран не размыкал рук и пытался как-то уместить в голове все то, чему он был свидетелем. Не получалось. Его рациональная часть яростно протестовала против любой возможности наличия в замке неких волшебных сил, невероятных сверх-существ и прочего из разряда "потустороннее". Но та часть, которая помнила далекую ночь и банши, та часть, которая только что столкнулась с безумными клоунами, распадающимся на части театром, дверью без выхода - шептала другое.
Сердце уже не стучало как бешеное. Он еще тяжело дышал, но уже мог осознавать все, что происходило вокруг. А происходили сущие непонятицы.
По всему пространству замка из предметов появлялись люди. Мужчины. Женщины. Полупрозрачные призраки в старинных костюмах, словно сошедшие с полотен великих мастеров.
Его товарищи, только что прибывшие из ниоткуда, то есть из театра, зачарованно смотрели на одно из этих существ.

Не успел он открыть рот, как Николь встрепенулась.


- Не совсем пропал, дорогая, - медленно произнес Киаран. Он прислушался: тихий звон таял в воздухе, будто уходил куда-то... Куда-то очень далеко и вместе с тем близко. - Он есть, но думаю, что теперь не в форме колокольчика.

Сунув руку в карман, ирландец нащупал то самое зеркальце в чудесной оправе. Достал и поднял, чтобы рассмотреть. Вдруг оно само собой повернулось, и Киаран увидел в нем...



- Погоди минутку, - шепнул он Николь, поцеловал еще раз в висок и направился к столу.

Кинжал сверкал и выглядел опасно. Того и гляди порежешься. Слабая полуулыбка приподняла углы рта Киарана, он положил зеркальце рядом с оружием.
И как только он сделал это, они исчезли.

А посреди зала появились призрачные фигуры: мужчина в темном трико, с жестким и суровым лицом, а с ним изящная дама, с волосами, уложенными в высокую прическу и в бархатном плаще.
Призраки взялись за руки. Женщина улыбнулась, и мужчина просиял так, точно ему пообещали корону.
А может, и впрямь пообещали?..

Они пропали из вида, а Киаран все еще смотрел и не мог отвести взгляда.

Фалам Кнок пробуждался и наполнялся людьми, разговоры становились все громче. Они резали ему уши, признаться.

- Ник, - он повернулся и вздохнул. - Ты знаешь, у меня сейчас только одно желание. Пойти туда, где можно без опаски за психику и прочее помыться, попить воды и прилечь. Если мы с тобой солидарны в этом, давай пойдем к тебе или ко мне. А там, надеюсь, настанет веселое утро и мы снова обеими ногами очутимся на грешной земле.
_________________

Пылающая высота.

Не смотря на страх опять обжечь ладонь, пальцы Кристы сомкнулись вокруг статуэтки. Как только это произошло, жар из изящной безделушки словно улетучился, как будто его и не было. Девушка стала задумчиво вертеть в руках старинную вещицу, напоминавшего ей представителя законодательной ветви. Ручная и ювелирная работа. Кристина не была антикваром, но сумела понять, что эта фигурка была сделана как минимум в позапрошлом веке. Современные технологии такого не производят.
Девушку беспокоил тот момент, что изначально фарфоровая вещица так горела. Как будто просилась всеми доступными средствами, чтобы ее взяли. В памяти невольно всплыла речь Агнес о человеческих душах, заточенных в манекенах. Неужели и эта статуэтка… Криста мотнула головой. Ей итак по горло хватило галереи манекенов. Особенно желания сталкиваться с очередным приветом оттуда она не испытывала. Кристина аккуратно и бережно сжала в руке свой спасительный ключ. Как только она с Дарвелом вернется в Фалам Кнок, то непременно передаст статуэтку в музей согласно закону о культурных ценностях.
А затем Дарвел нашел курительную трубку, и она вместе с ним вернулась так же неожиданно в замок, как исчезла из Фалам Кнок.

Фалам Кнок.

Кристина Спарк очутилась на том же самом месте за столом, когда исчезла. Многолюдный зал, свет, еда и питье на столе, ее недоеденная куропатка, список Дениз Лоури под салфеткой. Все то же самое, и одновременно нет. Вроде все на месте, как и должно, быть. Быть может, ей все это привиделось? Она случайно заснула за столом? Неправда. Все это с ней было наяву. Кристина чувствовала, как изменилась изнутри. И еще есть статуэтка в ее руках. Девушка встала из-за стола, чтобы еще раз как можно лучше рассмотреть ее. Одно дело освещение в самолете, другое - светящие и сияющие лампы Фалам Кнок. Вдруг статуэтка мужчины стала растворяться, поднимаясь медленно в воздух и превращаться в человеческий силуэт. Прозрачный и эфемерный мужчина предстал ей. От неожиданности девушка испуганно вцепилась в рукав фрака Дарвела, чтобы найти хоть какую-то точку опоры в этой реальности. Каким кодексом, какой статьей закона трактовать происходящее? Криста нашлась в себе силы снова взглянуть на мужчину одетого в старинный костюм. У него быть грустный и слегка потерянный вид. Как будто кого -то и что-то искал и не находил. Во тогда-то стало жаль бедолагу. Поймав его мимолетный взгляд, Кристина дружески и ободряющее улыбнулась незнакомцу, помахав ему рукой. Хотелось передать ему частичку той тихой радости, что переполняло ее сердце при возвращении в Фалам Кнок. Она поняла по костюму мужчины, что он был один из гостей замка в 1835 г., который пропал без вести с другими. Криста испытывала за него ту же радость, что чувствовала, когда ее подопечный признавался в суде невиновным, в защиту которого она вложила столько своих душевных сил и времени. В принципе она потратила немало времени, ища статуэтку в пылающем самолете, которая помогла вернуться ей домой. Кажется, теперь Кристина помогла обрести незнакомцу покой. Как только мужчина растворился окончательно в воздухе, девушка лихорадочно вытащила из кармана брюк смартфон, тыкая по его дисплею пальцами. Кристина прекрасно знала, что на дворе глубокая ночь и все приличные люди давно спят. Но то, что она собиралась заняться, требовало безотлагательного действия. У нее есть кое-какие каналы здесь через своих коллег-адвокатов, работающих в эдинбургском представительстве Skadden. Тонкие пальцы девушки быстро набрали на смартфоне сообщения, чтобы коллеги подняли судебные архивы за 1835-1836 гг., в которых должен был сохраниться список с гостей Дугласа Кэмерона. Ей хотелось знать, кто был тот мужчина.
Когда последнее сообщение было отправлено, девушка устало провела рукой по лбу, чувствуя себя уставшей после перенесенных переживаний. Дисплей смартфона завибрировала. В судорожной лихорадке по набиранию сообщений девушка не заметила, как на экране устройства стоял значок о нескольких не отвеченных вызовах. Рефлекторно подушечка большого пальца потянулась на “ответить”, но в последнее мгновение сдвинулась влево и выбрала “занято”. Кристина ощущала всей душой, как не хочет становиться вновь тем механическим адвокатом, приехавшего отчаянно искать доказательства невинности Кейт Маккензи. Не хотелось возвращаться в знакомый мир, полного только материалами защиты для суда. Хотелось совсем другого. Например, дышать полной грудью, наслаждать чистым и горным воздухом Шотландии. Ведь Криста так и не оторвала взглядов от документов, пока такси везло ее в Фалам Кнок. Но больше всего на свете не хотелось расставаться с Дарвелом Ньюменов, мужественным человеком, покорившей ее в галереи манекенов и учившей танцевать старинный шотландский вальс.
- Спасибо еще раз Дарвел, что не оставлял меня ни на минуту одной, - обратилась она к нему и тихо добавила, тяжело вздохнув. – Я никогда этого не забуду.
Легким движением руки, Криста убрала упавшую на лоб прядь волос, чтобы лучше разглядеть Дарвела. Быть может, она смотрит на него в последний раз и завтра их дороги разойдутся навсегда. Девушка вернется к своим обязанностям адвоката подзащитной, а он… Кристина так и не узнала, чем они занимается. В любом случае, у нее есть чувство собственного достоинства, чтобы не навязываться и отпустить его. Но беда в том и заключала, что отпускать Кристина ни за что Дарвела не хотела.


_________________

Грот неиссякаемых сокровищ

Эда фыркнула, и, высвободив руку, пригладила чуть влажные волосы на затылке Шона. На этого невозможного нельзя долго сердиться. Да и повода как такового не было.

- Шон, что..? – Макгрит умел эффектно, а главное эффективно заткнуть рот женщине. Фактически он был первым и единственным, у кого прошел этот номер с Эдой. А она и не возражала, полностью отдаваясь во власть ураганных ощущений, подаренных умелыми губами и языком. Придавленная к полу пещеры тяжестью мужского тела, она еще сильнее прижимала Шона к себе, словно хотела стать с ним единым целым. Сейчас хотелось подчиниться, позволить себе немного побыть слабой в его сильных руках, огражденной от всего мира, пока их далекие планеты, чьи орбиты катастрофически не совпадали, вопреки всем существующим законам проходили фазу полного слияния. Шон Макгрит стал ее миром, ее тайной за семью печатями. Где-то на поверхности сознания мелькнули его слова о «Сердце океана», служившем неким символом вечной любви у законченных романтиков. Шон далеко не романтик, но такими обещаниями не разбрасываются, если только… Очнись, крошка. Это же Шон Макгрит. Золотой мальчик, известный прожигатель жизни. У него баб – по три смены на ночь. На него охотится добрая половина самых завидных невест Британии и папаша сотрет с лица земли любую, кого не одобрит. Даже если вдруг на секунду представить, что Шон влюбился , он никогда не сделает предложение вдове бывшего рок-идола, на чьем личном счету больше скандалов, чем колючек на кактусе. Достаточно копнуть ее темное прошлое и без особых усилий вытащить на свет Божий четырехлетний срок в колонии за убийство ( не суть, что ее оправдали) и связи с криминальным миром .
Руки Эды напряглись на широким мускулистых плечах, погладили чуть влажную кожу, пока его язык с чувством трахал ее жаждущий рот. Да хрен с ним, с прошлым и будущим. Завтра наступит не скоро, если наступит вообще. Есть только здесь и сейчас. Это ее время и она будет наслаждаться каждой короткой минутой счастья, сворованного у судьбы.
Эда сама не поняла , как очутилась сверху в любимой позе наездницы. Нетерпеливо поерзала на все еще скованном тканью члене Шона, как неопытная школьница, сжимая его бедра своими, пока не добилась своего и не почувствовала, наконец, как Шон с хриплым стоном толкается в ее лоно на всю длину, жестко и требовательно, подстраивая под себя и причиняя легкую боль. Она с радостью приняла эту боль и поделилась ею с любимым. Вонзила короткие острые ногти в гладкую кожу и загладила вину, лаская его член внутри, то расслабляя, то напрягая мышцы в бешеной скачке, пока оба не обезумели от полноты запредельного кайфа…

Лежать на груди мужчины , ощущая биение его сердца у самого виска и желать всей душой, чтобы это никогда не заканчивалось –сбывшаяся мечта… Эда не узнавала саму себя. Не понимала, как могла настолько забыться, наплевать на Джейн, расследование, сам факт, что они сейчас неизвестно где, и полностью раствориться в затуманенном синем взгляде, от которого по выжатому страстью телу разливался жар, наполняя каждую клеточку вожделением. Плоть требовала новую дозу Шона Макгрита и она больше не могла контролировать эту зависимость. Расставание будет тяжким. Болезненным для нее. Но неизбежным. А период ломки мучительным и затяжным…

Ииии поскольку Шон не привык себе ни в чем отказывать))):

- Просто ты не видел стола в моем рабочем кабинете. Мечта. Особенно ночью. Пятимиллиметровое бронированное стекло с точечной подсветкой по контуру под зеркальным потолком. И мы на нем. Как звезды порно. А потом устроим секс-турне по остальным горизонтальным поверхностям. Ррррр, - тихий смех сопровождало хрипловатое рычание довольной хищницы. В эту игру играют вдвоем, разве он не знает? Вебер откинула голову на плечо Шона, привстала на пальчики, позволив члену Макгрита упереться в выемку между упругими половинками ягодиц, едва прикрытыми его рубашкой, и начала медленно двигать попой вверх-вниз, наслаждаясь мучительно-сладким ощущением усиливающегося возбуждения. Будто всего пару минут назад они не занимались любовью до изнеможения Партия, которую можно разыгрывать до бесконечности. Не остановятся - рискуют застрять в этих катакомбах навеки, но не по чьему-то злому умыслу, а по доброй воле, помешанные друг на друге. Шон увлекся ею. Это было видно невооруженным взглядом. Да и саму Эду давно так не клинило на мужике. Если подумать – никогда. Любовников она хоть и выбирала тщательно - ни разу не позволила себе серьезных отношений и бросала с той же легкостью, что и соблазняла. А Маддс… с ним было сложно и в то же время легко. Он любил. По-своему, как умел, жадной извращенной любовью, не имеющей ничего общего с тихой романтикой, царящей в семьях их близких друзей. С ним всегда было как на американских горках. Но он любил. А она позволяла себя любить. Снисходительно. Цинично. Такой расклад устраивал обоих. И потом, их тесно связывал Джарвис.
А вот тому, что связало их с Шоном, настолько мощно, что не было сил отстраниться и пойти своей дорогой, она пока не могла подобрать названия.
Шон прав. Они несколько увлеклись. Нехотя отстранившись, Эда взяла у Шона ожерелье и веер, послушно вложила пальцы в протянутую им ладонь и последовала к выходу из пещеры, ведущему в просторную галерею.

Отель Фалам Кнок. Номер на втором этаже.

Но вместо очередного каменного мешка, Шон и Эда вошли в комнату, как две капли воды похожую на номер Джейн в Фалам Кнок. Вебер не верила своим глазам. Даже расположение мебели совпадало. Вот же, небольшой столик у окна с забытой на нем книгой, брошенный на кровати яркий клетчатый плед. Дверь на балкон открыта и холодный ветер колышет тяжелые портьеры. Все по прежнему, кроме трупа Джейн…

От веера и жемчугов в ее руке, не смотря на прохладу исходило странное тепло, будто предметы…ожили. Пальцы Эдвины дрогнули, ощутив странную вибрацию и она, уронив черный веер и белое ожерелье на пол, крепче прижалась к Шону, такому надежному и необходимому.
В звенящей тишине воцарившейся в комнате, раздался бой старинных часов.
С первым ударом в воздухе появился запах костра, пожухлых листьев и вереска с тонкими нотами жимолости и вербены.
На втором ударе предметы на полу начали таять. Вверх поднимались сияющие нити живой энергии, сплетаясь в причудливые узоры, пока напротив балконной двери не выросли очертания двух фигур – женской и мужской.
- А мне кажется не совсем. – Эда буквально впилась пальцами в ладонь Шона и облизнула пересохшие губы. – Тра…Ущипни меня. Этого просто не может быть. Джейн? – прошептала с надеждой, но у темноволосой девушки, представшей перед ними с третьим ударом маятника, были другие черты. Точь в точь как восковая фигурка из музея истории начала 19-го века, хрупкая, изящная, с гордо поднятой головой и прямой спиной, она напоминала куклу в своем пышном кринолине. Напротив девушки стоял парень в старинной одежде, похожий чем-то на артиста бродячего цирка. Проницательный серьезный взгляд скользнул по полуобнаженной фигуре Эды, и ей стало не по себе.
- Кто вы? – Она же не верит в чертовщину. Не верит даже после того, как они с Шоном прошли огонь, воду и медные трубы. Их опоили какой-то дрянью. А эти двое странных незнакомцев –актеры, которых Дуглас нанял, чтобы добить гостей очередной развеселой шуткой. Чтобы хоть как-то придти в себя, Эда нащупала на шее золотое солнце и с силой сжала в ладони до отрезвляющей боли.
Темноволосая женщина слегка с клонила голову к плечу, но не издала ни звука. Мужчина взял ее за руку и фигуры начали растворяться, оставляя после себя легкое мерцание и запахи чужого мира…
_________________

Удача может взять одну ставку, но только терпение и мудрость выигрывают игру.
В. Скотт «Квентин Дорвард»

Фалам Кнок

Николь еще не успела осознать, откуда возникла и куда вновь исчезла призрачная прекрасная дама, на мгновенье мелькнувшая возле их столика, как ее настигло новое потрясение.



Это было… красиво. Показалось, что она стала свидетельницей чего-то невероятного и волшебного. И хотя странные происки судьбы, преподнесшей столь невероятные приключения, пока были не понятны, Николь не сомневалась в правильности происходящего.

Ее размышления прервал голос Киарана.



На его лице лежала печать усталости, и пережитые события вмиг промелькнули перед глазами. Николь и сама держалась из последних сил, а слова о возможности привести себя в порядок, напомнили о том, как, должно быть, ужасно она выглядит. И это перед мужчиной, чье присутствие с первой минуты вызывала такую бурю эмоций. Хорошо, что сейчас он мечтает об отдыхе, а не рассматривает ее порванное платье и перепутанные волосы.
Она провела рукой по щеке Киарана, снова ощутив жгучую потребность в его тепле. Желание находиться рядом никуда не делось, хотя им больше ничего не угрожало, и лишь осознание того, как сильно оба устали, удержало от более смелых действий.
Улыбнулась в ответ, стараясь скрыть непонятное смущение.
– Душ… это было бы здорово. Или лучше ванна, она замечательно снимает усталость. И твою руку надо обработать, как следует. Твой номер ближе, так что думаю, стоит пойти к тебе.
_________________

Эпилог

Усталость тяжелой плитой навалилась на меня. Не было сил переубеждать упрямую журналистку, что ее задница "кчемная". Просто последние несколько часов, проведенные в другом измерении, показали, что я давно не тот жеребец, который может встать в стойку и не обращать внимания на творящуюся вокруг неразбериху. Мне нужен комфорт и настрой.
Действительно, я забыл, что когда-то, при виде хорошенькой женщины, зазывно улыбнувшейся мне, готов был идти на край земли. Мог заниматься сексом на заднем сиденье автомобиля, на ночном пляже, зарываясь коленями в песок, в походной палатке на склоне горы, стоя по пояс в воде, на борту самолета.
Нет, вычеркните из всего перечисленного два последних пункта. Стоя по пояс в бассейне на вилле в Ницце и на борту частного самолета компании "Фармлэнг", где установлена удобная кровать и обслуживает любимая стюардесса, могу и сейчас.
Я обернулся назад и увидел, что Агнес остановилась у дверей и разговаривает со своим дядей. Ну, что же, девочка под присмотром. Заботливый дядя не даст пропасть племяннице. Я вижу, как он на нее смотрит. Они оба рады, что остались живы.

Измученные приключениями гости начали покидать каминный зал. Уверен, через час многие покинут Фалам Кнок. Всем нам хватит острых ощущений и впечатлений до конца жизни.
Вспомнив испуганное лицо Агнес в момент, когда вышиб плечом захлопнувшуюся дверь в галерее манекенов, я улыбнулся. Будет о чем журналистке Макинтайр рассказать на страницах желтой прессы. Только боюсь, ей опять не поверят.

Зайдя в свою комнату, я обнаружил, что вещи уже собраны, и заботливый портье погрузил их на тележку. Хозяин гостиницы понимает, что никакая сила надолго не задержит его постояльцев в столь странном месте.
Вытащив сумку с оружием из сейфа, я передал ее лакею. Теперь ни к чему скрывать ее вес. В том мире, где мы побывали, оружие точно не пригодилось бы.
Встреча с необъяснимым навсегда поменяла нас.

Поджидая свою машину у центрального входа, я огляделся. Ни Макинтайр, ни ее дяди видно не было.
Сунув в руку парковщика чаевые, я задержал его:
- Слушай, мисс Макинтайр уже покинула Фалам Кнок?
- Я не знаю. Нас на смене четверо.
- Не мог бы ты передать ей мою визитку?
Я потянулся, чтобы открыть бардачок и достать визитницу, но тут же отдернул руку. На пассажирском сиденье, свернувшись кольцами, лежала змея золотисто-песчаного цвета.
- Ох, черт, - вскрикнул я и вылетел из машины, чуть не сбив с ног парковщика.

Еще трое лакеев присоединились к нам, но никакой змеи в машине не обнаружили. Опять наваждение?
- Вы хотели передать визитку мисс Макинтайр, - напомнил парковщик, когда я вставил ключ в замок зажигания.
Я скосил глаза на соседнее сиденье.
- Нет. Не надо. Я передумал. Она знает, где меня найти.

Работа с головой поглотила меня. Неоднократный поход к психологу убедил, что в Фалам Кнок мы все находились под воздействием неизвестных психотропных препаратов, вызвавших массовую галлюцинацию. А значит, и мое увлечение мисс Макинтайр тоже является плодом затуманенного мозга, тем более, что ни одной статьи с описанием тех страшных событий я не встретил.

Компания "Фармлэнг" с моей подачи начала разработку нового вида лекарства, борющегося со старостью. В его состав входит яд песчаной эфы.
Помните, я рассказал, что обнаружил змею на пассажирском месте? Тогда в Фалам Кнок мы ее не нашли. Но с тех пор, как я вернулся, меня преследовало одно и тоже видении. Я раз за разом встречал эту змею и у бассейна на вилле в Ницце, где она, свернувшись кольцами, грелась на солнце, и на стрельбище в моем поместье, где ее хвост мелькнул в высокой траве, и даже на борту частного самолета, когда я летел с деловой поездкой в Китай, из-за чего пришлось сделать экстренную посадку.
Одно смущало - змею никто кроме меня не видел.
По просьбе психолога, я описал ее приглашенному герпетологу, и он безошибочно отнес ее к песчаным эфам, одному из видов гадюки, который водится на востоке и никак не мог оказаться ни в Ницце, ни тем более в горах Шотландии.

Мои видения прекратились, как только я отправил экспедицию в Среднюю Азию. Она вернулась с поразительными результатами - местное население, борясь с раком, запекает в глине ядовитых змей и использует их в качестве лекарства. Проведенные исследования подтвердили, что яд песчаной эфы в малых дозах убивает раковые клетки - одна из причин быстрой гибели стариков, и теперь я стою в нескольких шагах от открытия века.

Ну, что еще сказать?

Волынку мне в зубы, но я уверен, что в открытии панацеи от старости главную роль сыграла та удивительная леди, что появилась в каминном зале Фалам Кнок, когда я дотронулся до серебряной чаши со змеей, кусающей свой хвост.
_________________

Фалам Кнок

Николь улыбнулась ему, и у Киарана немного отлегло. Кажется, вся эта безумная круговерть действительно прекратилась. Но если бы у него были силы, то он бы взял в охапку и вещи, и ее, и немедленно унес бы отсюда ноги.
"Трусишь? А сам-то хотел исследовать все тайны замка и был уверен, что не испугаешься ничего?" - сказал внутри ехидный голос. - "Отстань ты уже. Я в конце концов лишь историк-любитель, а не профессиональный охотник за привидениями". - А это уже была его вторая половина.


- Отлично. Идем ко мне, - и он положил руку на плечо женщины и повел ее в свой номер.
По дороге Киаран оглядывал все: кипит работа, слуги ходят как ни в чем не бывало, словно замок спрятал свое истинное лицо. На время? Или навсегда?

В номере было чисто, прохладно, уютно. То, что доктор прописал.
В шкафу нашлась аптечка, и он предоставил Николь выбор медикаментов и бинтов с пластырями. После тщательного обследования она умело обработала его ранки, а он предложил свои услуги в ответ.
Как два воина, потрепанных в боях, они обменивались шутливыми замечаниями и выискивали те повреждения, которые могли по усталости пропустить. В процессе Киаран решил осмотреть спину Николь. После недолгого молчания женщина прикусила губку и, стянув одежду, предоставила ему восхитительную белую спину с ложбинкой посредине. Добросовестно ее прощупывая, ирландец понял, что не так уж изнемог. Точнее, большая часть его тела изнемогла, кроме одного особенно стойкого органа. И он сейчас с упрямством, достойным лучшего применения, просил своего.
- Ох, чтоб тебя, - выдохнул он в эту спину, почти касаясь ее губами и желая плюнуть на все и покрыть ее поцелуями от верха до низа и обратно. Николь шевельнулась и покосилась на него через плечо: глаза лукаво блестели. Она наверняка поняла, что с ним творится... - Прости, это я себе. Я сейчас пойду в душ. Горячий. Нет, холодный. Очень холодный. Потом ты. А потом будем спать в этой огромной двуспальной, черт ее возьми, кровати.
При мысли о них вдвоем - здесь, на льняных свежих простынях - уже весь организм Киарана стал активно пробуждаться.
Он спасся чудом - оторвался от женщины, потряс головой и, встав на ноги, дополз до ванной.
Остаток вечера прошел уже в полубессознательном состоянии, и когда голова коснулась подушки, усталость пересилила возбуждение. Киаран уснул, как мертвый.
И никаких кошмаров.

Утро выдалось яркое, солнечное, лучи лезли через не плотно задернутые шторы и щекотали его по носу. Он чихнул и проснулся.
Сонная Николь сидела на краешке кровати, расчесывалась и позевывала. Поняв, что спутник очнулся, она снова улыбнулась и блеснула глазами так, что у Киарана скрутились внутренности.
- Твоя улыбка - это преступление против закона, - хриплым шепотом сказал он. Ямка на щеке Николь стала глубже, она откровенно веселилась. - От нее любому мужчине от восемнадцати до восьмидесяти лет захочется немедленно уволочь тебя в берлогу и не выпускать дней десять. Или месяц. Или вообще никогда.
Он замолк. В наступившей тишине стали слышны отдаленные звуки косилки: кто-то явно ухаживал за газоном под окнами.
Киаран приподнялся и взял ее за руку, потянул к себе.
Николь оказалась в его объятиях - пахнущая немного шампунем, немного туалетной водой, немного собой. Женщиной его мечты.
Их губы встретились и стали пробовать друг друга: вначале лениво, затем, когда кровь побежала по жилам быстрее - активно и жадно. Он наслаждался вкусом Николь так же, как и ее запахом, и кожей.
Тихонько мурлыкнув, Николь сменила позу и очутилась на нем. Похлопала расческой по обнаженной груди и хихикнула.
- Коварная женщина, - Киаран распластался на простыне и даже не пытался взять верх. - Ты всегда добиваешься своего, верно? Ну хорошо... Только учти, я тебе не колесо обозрения. И не скала, на которую ты привыкла лазать.

Их любовь была короткой и бурной. Потом, после недолгого перерыва, они начали все заново, и теперь уже Киаран взял на себя роль ведущего. После его углубленных исследований всех уголков тела Николь, ее неудержимого смеха и восклицаний на французском, которые - понятное дело - Киаран потребовал перевести, мадемуазель Доре изощренно отомстила. Она скользнула вниз по его мокрому телу и применила запрещенный прием, вынесший Киарану последние остатки мозга и доказавший, что славные потомки галлов недаром побеждали на многочисленных аренах любви по всему миру.

- Женщина, - переводя дух, прохрипел он. Николь давилась смехом, пряча раскрасневшееся лицо в руки. - Как я уже говорил раньше, ты живая провокация. И будь я трижды побит всеми клоунами мира, но никуда ты из моих рук не денешься. Я звоню партнеру и выдаю ему карт-бланш на завершение нашего проекта. Потом мы съезжаем из Фалам Кнок и едем в Эдинбург. На пару деньков. А потом я везу тебя к родителям в Ирландию. Свежий воздух, покой - ну разве что моя мамочка начнет приставать и расспрашивать о планах на будущее, масса возможностей писать твою новую книгу. Но помни: никаких альпинистских подвигов! Или я за себя не отвечаю.
И он уложил возлюбленную поперек кровати и стал доказывать, что и его собственные предки на полях любви не падали лицами в грязь.

Телефон разрывался от звонков. Мужская рука прихлопнула его и сбросила на пол.
В комнате прозвучал громкий женский смех, сменившийся не менее громкими стонами удовольствия. А косилка под окном стрекотала и стрекотала...
_________________

Фалам Кнок.
Следующий день

Он уехал тем же вечером, позабыв её, как мимолетное приключение. Может оно и к лучшему. 
Агнес, потрясеная до глубину души случившемся, забилась беспокойным сном, а утром, приведя себя в порядок, оседлала мотоцикл и помчалась в Эдинбург. 

Эдинбург (некоторое время спустя)


Она написала свою последнюю статью в журнале. Правда прошло много времени, ведь судебные разбирательства затянули Агнес с головой. 
Наконец свежий номер "Чистой Шотландии" лежал перед ней на столике кафе. Агнес заказала себе горячий шоколад. За окном барабанил легкий дождик, а внутри было тепло и сухо.

 В жизни существуют лишь два пути – хороший и плохой. Хороший, это приносить или желать счастья ближнему, делать его существование светлым. Плохой путь заключается в причинении боли, не важно какой степени, ведь любая боль, будь то обида, раздражение, убийство или издевательства, заставляет человека испытывать страдания. Два пути постоянно пересекаются, ведь человек не робот, он не запрограммирован на вечное добро или зло. Вопрос поднимается в другом, выбрал ли он путь зла намеренно или случайно, под давлением обстоятельств?
 Моя история до банальности проста. Единственная дочка, избалованная, любимая, которой дозволялись все прихоти и, которая возомнила себя принцессой. Вот только помимо родных и близких, принцесса была никому не нужна, и она чувствовала это. Желание доказать свою величественность, смешалось с маниакальностью. Я не умела общаться, я умела лишь требовать и указывать. Я махала руками на бросающих меня друзей, считая, что они просто завидуют или недостаточно умеют понимать меня. Малейшие отклонения от моих задумок, и я закатывала истерики, малейшее подозрение на невнимание, и я мучила людей собой, навязываясь со всех сторон!
 Я не понимала главную истину жизни – чтобы быть значимой, нужно заслужить это поступками. А какими поступками я могла похвастаться? Мои поступки были омерзительны. Я так обиделась на то, что меня не хотели принимать в превелегированном обществе, что писала о них гадости, одну краше другой, лишь бы потешить свое уязвленное самолюбие. Никто из героев моих колонок не заслуживал моей грязи! Они не виноваты, что я недотягиваю до их уровня.
 Кто я? Девчонка, которая никак не повзрослеет? Или глупая, вредная стерва, которой нет дела до других?
Я просто выбрала не ту дорогу. Я журналист. В моих руках сила слова, я бы могла стольким поделиться с людьми, столько рассказать им! А что делала я? На что я тратила свою жизнь? На то, чтобы причинять незнакомым людям боль. Они конечно могут отмахнуться, сказать, что им дела нет до желтой прессы, но я-то знаю, что любое слово проникает в душу и оставляет там след.
 Мне ужасно жаль, что на протяжении многих лет, я терроризировала Шона Макгрита. Надеюсь, когда-нибудь он простит мне это. Мне ужасно жаль, что я указывала читательницам, как им жить, кого выбирать, хотя сама из себя ничего не представляла.
 Мой первый возлюбленный был наркоманом, и расставшись с ним, я горделиво поставила крест на личной жизни. Будто кому-то от этого было легче?
 Когда я встретила человека, снова пробудившего любовь в моем сердце, то своими эгоистичными замашками, оттолкнула его. И как бы мне теперь не было больно и одиноко, я искренне желаю ему обрести счастье.
 Скажу вам только одно, дорогие читатели:
Никогда не будьте эгоистами, оглянитесь на ваше окружение и задайте себе вопрос: - Что я сделал, чтобы они улыбались?
Наши истерики, навязывания, претензии и глупые поступки никогда у них улыбку не вызовут.  Действуйте, следуя зову сердца, а не ваших «хотелок».
С вами в последний раз была Агнес Макинтайр и я очень надеюсь, что моя статья вызовет отклик в ваших сердцах. Учитесь на чужих ошибках, потому что на своих в тысячу раз больнее. 

Дочитав, Агнес утерла слезы и запила горький ком в горле шоколадом. 
Она не слабая, и первое чем займеться, оставшись без работы - в одиночку вычислит маньяка, убившего её коллегу три года назад. Все для этого было готово.
_________________