Лиза Хендрикс "Бессмертный воин"

Спасибо за новую главу!




_________________

Девочки, огромное спасибо вам.))
_________________

урррраааа, продолжениеееее!!!!!!
Лапочка-Дочка, Тиар - спасибо!!!!!!

Браво переводчицам! Спасибо за проду!

Лапочка, Танюша - спасибо за продолжение!
_________________

 » Глава 8

Всем привет! Я что-то подзадержалась с главой...
Ну, тогда выкладываю:

Глава 8

Перевод Margo, бета-ридинг TiaP


- Я не могу понять этого. Три рыцаря, один из которых барон, и все без оруженосцев.
Алейда, обхватив себя руками, рассматривала двух стоящих перед ней мужчин.
- Вы не танцуете, не поете, не охотитесь с соколами. Следующее что вы мне скажете, это то, что не играете в шахматы.
Иво засмеялся.
- Я не силён в этом.
Алейда взглянула на Бранда.
- А Вы, мессир?
- Вовсе не умею, миледи, - ответил он и, взяв кружку с элем, занял место справа от Иво. По традиции, сэру Ари также следовало сидеть за высоким столом, рядом с Алейдой, но он, как оказалось, снова исчез незадолго до ужина, и на его месте сидел отец Теобальд. Этот разговор начался с замечания Алейды о пропавшем сенешале, и, кроме того, о резьбе, которой занимался Освальд. И эта беседа показала печальный недостаток такта у ее мужа и его рыцарей. Даже у Невилла и его жалких друзей были оруженосцы — и их оруженосцы даже играли шахматы. Эти двое же, казалось, были воспитаны волками.
- А что насчет сэра Ари? – спросила она. – Он играет?
Иво перевел взгляд на Бранда, который пожал плечами.
- Я так не думаю.
Алейда нахмурилась.
- Мессиры, и из какой же страны вы двое прибыли, что ее благородные рыцари не играют в шахматы?
Иво послал Бранду быстрый предостерегающий взгляд, но когда он встретился глазами с Алейдой, выражение его лица было вежливым.
- Что вы имете в виду?
- Сэр Ари сказал, что он и сэр Бранд не норманны, и ясно, что они не англичане, - сказала она. Она наклонилась вперед так, чтобы лучше видеть Бранда. – Но он не сказал, откуда вы прибыли?
- Э…
- Гэлдерс , - непринужденно ответил Иво.
- Ага, Гэлдерс, - словно эхо повторил Бранд.
Иво взял Алейду за руку и начал водить по каждому пальчику девушки, посылая дрожь вверх по ее руке.
- Как тебе пришло в голову спросить Ари откуда он?
- В тот первый день, мы говорили о тебе, и он назвал тебя Иваром, - ответила она.
Его прикосновение сбивало с толку, но не настолько сильно, чтобы она не могла не заметить взглядов, которыми он снова обменялся с Брандом. Что-то в этом разговоре заставляло их быть осторожными. Она наблюдала за их лицами очень внимательно, когда рассказывала остальную часть разговора с сенешалем.
По мере того как она говорила, лицо Бранда становилось все более мрачным, а затем внезапно просветлело.
- Я помню Ивара. Он был хорошим парнем, таким, с которым ты хочешь быть рядом во время сражения, но который был дьяволом с девушками.
- Правда? – Алейда подняла бровь. – Сэр Ари говорил, что он был старым.
- О, ну вероятно, он таким казался Ари. Он намного моложе меня. – Уголки его глаз изогнулись от веселья. – Но я знал Ивара, когда он был в расцвете сил, и женщины любили его также сильно, как он их. И это правда. Он каждую ночь находил бы девушку, желающую …
- Бранд,- прервал его Иво. – Это неподходящий разговор для моей жены.
- Да. Я полагаю, что так, - согласился Бранд, в то время когда его ухмылка стала шире. – Хотя неудивительно, что Ари так думал о нем. Ивар был больше похож на отца Теобальда.
Алейда взглянула на священника, с животом, который был похож на бочонок пива и с редеющими волосами цвета соломы. Да, не того сорта, подумала она, чтобы идти к девушкам через всю деревню, даже если бы он не был священником. Ее сомнение, должно быть, отразилось на лице, ибо отец Теобальд внезапно покраснел, а Иво и Бранд рассмеялись. Она почувствовала, что краснеет, но затем, когда их смех заразил ее, она захихикала.
- Я сожалею, святой отец. Это только …- она поняла, что не может ничего объяснить, без того, чтобы не сделать все еще хуже, и засмеялась еще громче. Отец Теобальд, благослови его, просто взглянул вниз, погладил свой живот и тоже засмеялся.
Когда смех затих, Бранд снова обратился к Алейде.
- Итак, миледи, Вы говорите, что раз я рыцарь, то должен научиться играть в шахматы.
- Чем скорее, тем лучше.
Несколько быстрых распоряжений, и два человека были посланы наверх за шахматной доской, а другие слуги принялись убирать со столов.
Когда Алейда показывала, куда поставить доску и стулья, Иво подошел к ней сзади и положил ей руки на плечи.
- Жена, что ты делаешь?
- Готовлюсь научить твоего человека играть в шахматы, милорд.
Он наклонился вперед и прижался ртом к ее ушку.
- Если помнишь, ты должна выучить свои собственные уроки. Научить произносить мое имя?
Если бы он прямо там развел ей ноги, он едва ли смог бы вызвать больший беспорядок в ее мыслях или теле. Как и раньше в соларе, желание затопило ее, словно сам Люцифер прошептал ей прямо в ухо, что, возможно, было бы приятнее пропустить ужин ради уроков ее мужа. Она балансировала на крае этого распутства, когда ответила ему:
- Я только пытаюсь делать, как ты просил, милорд. Стараюсь узнать тебя лучше.
- Обучая Бранда играть в шахматы?
- Слуги господина - это отражение его характера, - сказала она скромно, а он только мог заскрежетать зубами от такой профанации, которая показала, насколько сильно ему не понравился ее аргумент. В нескольких шагах от них отец Теобальд изучал их с явным любопытством, вероятно ожидая какого-нибудь признака несдержанности, чтобы в следующий раз обратить на нее внимание на мессе. Его беспокойство было оправдано. На губах Алейды блуждала чуть заметная улыбка.
- Я не могу сейчас уйти, милорд. Это будет неприлично. – Не говоря уже о том, что все поймут.
- Назови ему все шахматные фигуры и покажи, как они двигаются, - сказал Иво. – Затем попроси кого-нибудь еще сменить тебя и извинись.
Одна ее половина обдумывала его властный приказ, в то время как другая ее часть, та, которую он научил страстно желать его прикосновений, заставила ее кивнуть.
- Да, милорд.
Он мягко сжал ее плечи, и она услышала смех в его голосе, когда он произнес:
- Иво.
Затем он ушел, так как Бранд отвел его в сторону для разговора. А она осталась, задаваясь вопросом, как быстро она смогла бы объяснить основы игры, и захочет ли отец Теобальд помогать, принимая во внимание, что сэр Бранд раздражал его.

- Где, дьявол его возьми, этот Гэлдерс? – потребовал ответа низким голосом Бранд, как только они оказались вне пределов слышимости других.
- Я думаю, между Фландрией и Саксонией. Мы не можем сказать, что мы норвежцы. Память еще слишком свежа на этих побережьях.
- И что мне делать, если я встречу человека, который действительно из Гэлдерса и он захочет поговорить о родине?
- Скажешь ему, что ты воспитывался в другом месте. От Ари есть какие-нибудь новости?
- Я еще не читал его сообщение. Освальд хотел поговорить относительно того, чтобы принять его, ну, ты понимаешь, больше солдат, а то кажется твой король, содержит всех твоих рыцарей в тюрьме. И я нашел некоторые другие маленькие развлечения.
Его пристальный взгляд блуждал по залу, и Иво, проследя за ним, увидел двух златокудрых женщин скоблящих стол. Их груди весело подпрыгивали под платьями, словно хотели выпрыгнуть из одежды, и Бранд вздохнул.
- По-моему, датское семя улучшило англичан.
- Они бы не согласились с этим утверждением.
Иво обвел глазами зал. Он едва бы заметил кого-либо из слуг, с которыми ему не приходилось иметь дело непосредственно, но Бранд сразу перешел к делу.
- Выбери одну, если хочешь. Та, с широкими бедрами, смотрит благосклонно.
- Я только это и могу делать. - Усмехаясь, Бранд вытянул пергамент из своего рукава и разгладил его о бедро. Он наклонился, чтобы свет от факелов упал на пергамент, и стал читать.
- Это, похоже, главным образом относительно границ, построения мотте и Уоте - и, конечно, Ари использует три слова, где хватило бы и одного. Это не займет у меня много времени. Иди, околдуй свою жену, а я скажу тебе сегодня вечером, есть ли что-нибудь еще, что тебе необходимо узнать.
Околдуй свою жену. Сейчас это была приятная мысль.
Иво оставил Бранда с посланием Арии, а сам побрел обратно, где Алейда и Джеффри расставляли шахматные фигуры на доске. Он сделал знак эконому уйти и выбрал черные, наблюдая за Алейдой, чтобы удостовериться, правильно ли он расставил свои фигуры. Он достаточно играл с монахами, которые учили его французскому тридцать лет назад, чтобы узнать основные принципы игры, хотя и имел склонность путать слонов с ладьями. По его мнению, мало толку было в размещении слонов ближе к трону, чем коней и кастелянов , но это была игра. Мир менялся.
- Прекрасный набор шахмат, - сказал он, когда поставил последнюю черную пешку в первый ряд.
- Он принадлежал моему дедушке.
Она взяла одного коня и наметила незамысловатый ход, знак Тайсона , через явную защиту. Ее лицо, до этого светящееся, опечалилось. Иво обошел вокруг стола, мягко разжал ее пальцы и поставил коня на место.
- Если он раскается в своей измене и снова получит расположение короля, он, возможно, сможет вернуть его назад.
Обещание было легко дать: когда известие о том, как новый лорд Олнвика исчез при странных обстоятельствах, достигнет Лондона, король, вероятно, окажется более снисходительным к ужасному наказанию Тайсона и возвратит ему его земли.
- Может случиться так, что ты сама сможешь вернуть ему шахматы.
- Боюсь, что этого никогда не произойдет. Если бы король изъявлял желание прощать дважды, тебя бы здесь не было.
Он все еще держал ее за руку, и когда поднял ее, чтобы поцеловать туда, где она держала коня, ощутил слабый запах кедра, из которого была сделана шахматная коробка.
- Тогда, миледи, я надеюсь, что ты будешь более милосердна, чем король, так как я нуждаюсь в твоем прощении.
- Почему?
- Потому что я нахожу себя счастливым из-за королевской нетерпимости. Она дала мне тебя.
По тому, как она крепко закрыла свои глаза, он мог сказать, что снова смутил ее. И это ему понравилось, как и явная борьба, которая отразилась на ее лице. Он еще раз поцеловал ее ладонь, а затем запястье, на сей раз мягко касаясь зубами ее чувствительной кожи. Крошечные ямочки, которые появились в уголках ее рта, сказали ему, что сражение закончилось в его пользу. Он задавался вопросом, жаждала ли она его также, как он, готова ли она, или ему следует поухаживать за ней еще немножко.
Она глубоко вздохнула и открыла глаза.
- Я готова, милорд.
Он не мог не ухмыльнуться.
- Ты готова сейчас?
Она покрылась пятнами от ярости, когда поняла, что она сказала.
- Я не имела … Это…
Она глубоко вздохнула и начала заново.
- Если ты сообщишь сэру Бранду, милорд, то доска готова.
Он решил, что она ему нравиться, когда волнуется. Он мог бы попробовать поволновать ее позже, когда она будет обнаженной, только для того, чтобы увидеть, как низко он может вызвать распространение этой краски смущения. Все еще ухмыляясь, он повернулся к Бранду и махнул ему.
Бранд пристально смотрел на него, послание Ари, свободно висящее между его пальцами и выражение его лица, заставили все в животе Иво перевернуться. Улыбка исчезла, он отпустил руку Алейды и посмотрел через комнату.
-Что?
Вопрос вывел Бранда из его изумления. Он заколебался, а затем прошагал мимо Иво, отрывисто сказав:
- Не здесь.
- Проблемы, мессир? - спросила Алейда Бранда, когда он проходил мимо нее, а затем поднялся вверх по лестнице. Он не ответил.
- Мы скоро вернемся, - хмуро ответил Иво, следуя за ним.
Когда они были в соларе, Бранд захлопнул дверь и вручил послание Иво.
- Почти в самом низу. Вот.
Он указал место своим большим пальцем. Иво потребовался некоторое время, чтобы разобрать руны. Оказалось, у Ари было видение. Нет, два и он рассказал о втором. Оно объясняло раненное крыло ворона. Иво видел, как Ари разрезал свою ладонь, резанную уже прежде, выпуская кровь из нее, словно в жертвенный кубок, как будто бы пытаясь убедить богов поговорить с ним. Иногда это срабатывало, но чаще всего - нет.
Сегодня, очевидно, получилось. Он видел те же самые образы в обоих видениях, которые он снова перечислил: Алейда, птица, ребенок. Ребенок. Последнее заставило Иво улыбнуться. Было бы хорошо явить сына в этот мир, даже если он не смог бы воспитать его. Но следующие слова стерли улыбку с его губ и вызвали тошноту в его горле, так как во втором видении Ари увидел орла, который поднялся из колыбели младенца и вылетел из открытого окна солара. Он увидел, как кричала Алейда. И он увидел триумфальную улыбку Квен.
Он смял пергамент, не дочитав.
- Это абсурд. Даже будучи орлом, я не навредил бы своему ребенку.
- Это не то, что он видит, Ивар. Дочитай остальное.
Бранд положил твердую руку на его плечо.
- Он говорит, что это сам ребенок изменился. Он говорит… Кажется, проклятие передается нашим детям.
- Нет, - заскрежетал зубами Иво, выдавив слово через плотно сжатые челюсти, удерживаясь от того, чтобы не извергнуть свой ужин на пол. – Нет.
- Мне жаль, друг мой.
- Нет, - повторил Иво.
Он отскочил от Бранда, прошел несколько шагов и в волнении вернулся обратно.
- Это не может быть правдой. Ари должно быть не видел все ясно.
- Достаточно ясно, чтобы написать об этом.
- Он пишет, чтобы писать, ты знаешь это, - возразил Иво.
Его ум, его существо отвергало это.
- Он ошибается насчет этого, также как и он ошибается относительно Квен.
- Она жива.
- Нет. С тех пор, как она умерла, он не может ее видеть, и это видение не может быть правдой.
Иво становился все более уверенным в своих аргументах.
- Ари ошибается. Снова.
- Ивар…
- Он ошибается! Почему даже ты хочешь ему верить?
- Хочу? Ты думаешь, я хочу, чтобы это было правдой? – слова выстреливали из Бранда в яростном и мучительном крике. – Это моя вина. Это я привел нас в руки Квен. Я убил ее сына. Знать, что я навлек это на нас, на моих людей, достаточно ужасно. Но узнать, что наши дети …
Не договорив от волнения, он стоял там, раскачиваясь, словно пытался вернуть себе самообладание.
- Эти два дня дали мне больше надежды, чем я когда-либо имел, с тех пор как это случилось. Видеть тебя, в твоем собственном зале, с женой … У тебя есть жизнь, Ивар, у первого из нас, кто достиг этого. Я не более тебя хочу, чтобы Ари был прав. Но он видел это.
- Он что-то видел, - согласился Иво. – Возможно он это неправильно, или … или, возможно, боги играют с нами в игры.
- Возможно, ты играешь в игры сам с собой, - тяжело покачал головой Бранд. – Ты не должен с ней больше спать.
- Не спать…? Я провел с ней одну ночь, дружище. Одну ночь! И она …
Иво не мог найти слов, чтобы объяснить, что означала одна ночь, или как сильно ему нужны еще такие ночи. Как, даже не осознавая этого, он нуждался в ночах, подобно этой год за годом после того, как его прокляли. Для Бранда это было просто: в его кровати не было женщины с тех пор, как они уплыли из дома. Внезапно, Иво нашел слова.
- Достаточно ли было бы одной ночи с Ульфой?
Бранд резко втянул воздух, словно его ударили. Иво знал, что воскрешать в памяти образ его давно умершей жены было низко. Но он хотел напомнить ему. Пыл Бранда к его молодой невесте стал предметом обсуждения в Вэссе: они оставались в кровати весь первый месяц. Когда Бранд, наконец, заговорил, его голос был сдержанным от эмоций.
- Нет. Но для тебя должно быть достаточно.
- Нет.
-Должно быть, - повторил Бранд более твердо. – Подумай, Ивар. Если есть хоть малейший шанс, что Ари прав, ты не можешь рисковать тем, чтобы она забеременела.
Твердая уверенность Иво разлетелась вдребезги от этого простого аргумента, сделав его опустошенным и слабым.
- Она уже могла бы.
Бранд раздумывал некоторое время, а затем отогнал эту мысль.
- Это была лишь всего одна ночь, и луна была неподходящая. Мало женщин может понести так быстро, если луна им не благоволит.
Мало, но достаточно, подумал Иво.
- Мы должны уехать, - продолжал тихо Бранд. – Сейчас. Сегодня ночью. Это будет легче и для нее и для тебя. Ари может остаться, охранять ее поблизости. Он даст тебе знать, если она …
- Нет.
- Но он может …
- Нет!
Как он может оставить ее? Лишиться всей этой страсти до того, как он успел насытиться ею? Оставить эту кожу, эти волосы, этот запах. Для Ари.
- Она моя жена. Если кто и будет охранять ее, то это буду я.
- Если ты останешься, ты захочешь ее.
Иво нечего было возразить на это. Это была правда. Он уже хотел ее. Он отвернулся, подошел к камину и стал перед ним, смотря на огонь, чтобы ему не нужно было смотреть в глаза Бранда.
- Есть способы наслаждения женщиной, без того чтобы сделать ей ребенка. Фрей знает. Я пользовался ими довольно таки часто.
- Способ выплескивания на простыни не всегда работает,- сказал резко Бранд.
- Тогда я научу ее использовать свои руки и рот.
- И насколько тебя хватит, пока это тебе не надоест? Думать о том, чтобы не навредить ей, прежде чем лечь на нее?
- Этого не произойдет.
- Прислушайся к себе! Это произойдет. Оно уже звучит в твоем голосе. Это безумие.
- Это было безумием с самого начала. Вся наша натура безумна.
Тлеющий уголек отскочил от бревнышка в камине и подкатился к ногам Иво. Он размазал его ногой по каменной плите перед очагом, оставляя пятно золы цвета крыла ворона.
- Я не просил о жене, но боги дали мне ее. Должна быть еще какая-то причина, кроме ночи удовольствия.
- Получи еще одну ночь наслаждения и уезжай. Она всего лишь женщина, в конце концов, и ты знал, что это будет короткая встреча.
- Нет, она не короткая. Нет. Я намерен сохранять ее и этот замок так долго, как смогу. Если ты не можешь поддержать меня в этом, тогда уезжай.
- Я никуда не поеду, пока не уедешь ты. Но как твой друг и твой командир, я должен отговорить тебя от этого. Ты не можешь спать с ней.
Иво подтянулся и повернулся к Бранду, встречаясь с его глазами спокойным пристальным взглядом.
- Ты дал мне совет, твой долг исполнен. Сейчас иди вниз. Моя жена ждет тебя, чтобы обучить игре в шахматы. Скажи ей, что я вскоре присоединюсь.
Глаза Бранда гневно сузились от интонации Иво. Он дернул ручку двери, открыв ее, задерживаясь на пороге достаточно долго, чтобы сделать окончательное, краткое предупреждение:
- Не делай этого.
Иво стоял в пустом соларе, кровь пульсировала в его голове, когда он пытался подавить в себе желание пустить стрелу в чертова ворона. Будь проклят Ари и его видения. Он не может быть прав. Боги никогда не допустили бы проклятия младенца только для того, чтобы помучить нескольких рядовых воинов - даже Рэн и Локи не были злобными. Но это должно быть ложью.
Он все еще боролся со своим гневом, когда снизу до него донесся голос Алейды. Она начала рассказывать о пешках и объяснять, как они ходят. Скоро она сделает так, как он ее просил: поднимется наверх в постель, сбросит свое платье и юбку, откинется на спину, готовая одарить его своим телом. И тогда… он скажет ей что? Что он никогда не сможет принять это дар снова? Это был его долг. Он был ее мужем.
Зарычав, он развернулся и ударил кулаком о стену. Тонкая штукатурка треснула, и пыль закружилась вокруг него, словно дым из кадила священника. Боль очистила его разум, дала ему что-то, чтобы сдержать его ярость. Через какое-то время он взял себя в руки, стряхнул легкий слой белой пыли, который лежал на его плечах и направился к лестнице, избегая даже смотреть на жердочку, где сидел ворон.
Бранд уже сделал первый ход. Для того чтобы обучить его, нежели играть против, Алейда привлекла к участию отца Теобальда, в то время как сама села рядом с Брандом и давала советы по поводу ходов и стратегии. Иво проигнорировал пустой стул рядом с ней и встал по другую сторону стола, откуда он мог делать вид, что наблюдает за игрой, припавши к рогу с элем, который ему кто-то навязал. В действительности же, он не видел ничего, кроме Алейды.
Поскольку игра продолжалась, все больше людей собиралось вокруг стола, чтобы наблюдать за ней. И вскоре воздух вокруг них стал спертым. Алейда подняла руку, чтобы подавит зевок.
- Мои извинения.
Она продолжала игру, обучая Бранда с терпением и добрым юмором, которых ей, тем не менее, так не доставало в отношениях с Иво. Но немного позже она снова зевнула, на этот раз шире, и опять извинилась, при этом ее пристальный взгляд был прикован к Иво, что заставило его понять, что это был ее способ покинуть зал без смущения. Ее скромность напомнила ему, какой нескромной он сделал ее прошлой ночью, и желание всколыхнулось внутри него. Каждое движение, которое она делала, начинало говорить ему о сексе: от колыхания ее груди, когда она наклонялась над доской, чтобы показать ход, до способа, каким ее пальцы обвивались вокруг захваченной ладьи. Даже наблюдая за тем, как она потягивала вино, он воспламенялся, глядя на ее руку, державшую кубок, на ее язык, слизывающий с губ случайную капельку. Я научу ее использовать свои руки и рот, сказал он Бранду. Этот рот. Этот быстрый язычок. Он сжал так крепко свой рог с элем, что тот затрещал. Он осушил его и попросил другой.
Наконец, она зевнула в третий раз.
- Простите меня. Кажется, я не в состоянии держать мои глаза открытыми.
Она поднялась и оглядела тех, кто стоял вокруг, наблюдая за игрой. Ее взгляд натолкнулся на главного конюшего.
- Освальд, ты хорошо играешь. Побудь наставником сэра Бранда вместо меня.
- С удовольствием, миледи, - сказал Освальд, выступая вперед, чтобы занять ее место.
- Будь осторожен, - предупредила она, когда направлялась к лестнице. – Отец Теобальд любит своих слонов. Хадвиза, Беата, пойдёмте со мною.
Ее уход стал сигналом для других женщин оставить зал. Через некоторое время остались лишь мужчины, но гвалт увеличивался и становился все непристойнее, поскольку они расслабились. В попытке убедить себя не идти к ней, Иво пытался обратить свое внимание на игру.
Через некоторое время женщины из свиты Алейды, оставив ее одну наверху, ожидающую его, возвратились и ушли, чтобы присоединиться к другим женщинам. Осознание этого встряхнуло его, и игра не могла уже более его удерживать.
- Сейчас я иду отдыхать, - сказал он, смотря поверх головы Бранда, чтобы не видеть его предупреждающего взгляда. – Остальные делайте, что пожелаете.
Отец Теобальд поднялся.
- Милорд, я увижу вас утром на мессе?
- У меня есть дела, из-за которых я рано уеду.
- Но вас не было и сегодня утром, милорд, и …
- Это не поможет, святой отец.
Иво ожидал этого, но сегодня он не хотел этим заниматься. Вначале он осознал власть, которую церковь одобряла вместе с норманнами. Он научился имитировать христианскую речь и движения, чтобы находиться среди них, и в конечном итоге он даже оценил религию, а образ их Бога и Его мертвого Сына ясно соответствовал обществу Одина и Балдура. Но их священники были другое дело. Они были женоподобными и суровыми, и говорили они очень много, особенно этот. Особенно сейчас.
- Сэр Бранд и я выезжаем каждый день перед рассветом. Поэтому у нас нет возможности посещать мессу вместе с другими.
- Но Вы должны осознавать важность присутствия ради ваших душ, милорд.
Иво выругался про себя. Священник не собирался оставлять его в покое, а Алейда была наверху, ожидающая его. Готовая.
- Конечно, святой отец. Вы приходите в Олнвик каждое воскресение, чтобы провести службу, правильно?
- Да, милорд. После, я служу мессу в Лесбери.
- В таком случае, каждый воскресный вечер Вы будете оставаться и служить мессу специально для Бранда и меня.
Глаза Бранда резко блеснули при этом, но Иво свирепым взглядом заставил его промолчать.
- Вы также каждый вечер посещаете Олнвик по другим служебным обязанностям.
- Месса по ночам? Это неправильно, милорд.
- Вам заплатят жалование за дополнительные службы, а также предоставят постель и питание в те вечера, когда вы должны будете здесь находиться.
Обещание серебра и еды произвело чудеса даже по отношению к нарушениям правил.
- Ну… Я полагаю, что лучше ночами, чем вообще никогда. Если вы дадите мне некоторое время, милорд, то я приготовлюсь …
- Не сегодня, - ответил Иво, уже сожалея об этом. – Сегодня у вас есть хлеб и тюфяк на ночь. Воскресенье наступит достаточно скоро.
Священник выглядел несчастным, но он склонил свою голову:
- Как пожелаете, милорд.
- Садись, священник, - пробормотал угрюмо Бранд, явно чувствующий отвращение к Иво за все итоги этого вечера.
- Твой ход.
- Хм? О, - отец Теобальд пристально посмотрел вниз на доску и передвинул своего слона, чтобы забрать коня.
- Вам шах, мессир.
- Хм?- лицо Бранда омрачилось, когда он стал изучать положение фигур. – Как ты это сделал? Овальд, объясни.
Когда главный конюший засмеялся и наклонился вперед, Иво развернулся на пятках и направился наверх к своей жене.
Она ждала его, как ей следовало ждать прошлой ночью, сидя посереди кровати с распущенными волосами, окружавшими ее подобно медной мантии. То, как она прижала к себе меховое покрывало, пытаясь удержать его, чтобы прикрыть наготу, показывало, что она все еще немного нервничает. Но когда ее глаза встретились в его глазами, он увидел в них также желание и готовность, которой не было в начале прошлой ночи. Внезапно он вспыхнул.
Ари должен ошибаться.
Он сбросил одежду, словно она обжигала его. Свою тунику и рубашку он сдернул прямо возле двери, обувь сбросил, пересекая комнату, чулки скинул около кровати. Не делай этого. Отзвук слов Бранда остановил его. Он стоял там, умирающий от желания, с рукой, замершей на завязках брэ, неспособный пошевелиться.
- Милорд?
Ее брови нахмурились от беспокойства.
- Ты нездоров?
Он медленно покачал головой.
- Я только думал о том, какая ты красивая Алейда из Олнвика.
Даже в тени кровати он мог увидеть ее румянец.
- Ты льстишь мне, милорд.
- Правда - не лесть.
Он протянул руку к ее щеке, намериваясь привлечь ее к себе для долгого, опьяняющего поцелуя, который бы оставил ее влажной и желающей …
Оно уже звучит в твоем голосе. Его рука замерла на полпути к ней.
Бранд был прав. Он не мог сделать этого. Если он сейчас дотронется до нее, если он сегодня ночью позволит ей прикоснуться к себе, он должен будет обладать ею. Он не сможет остановить себя, чтобы не проникнуть в нее, чтобы не излиться в нее, гораздо больше, чем прошлой ночью. Лучше подождать несколько дней, пока он не обретет над собой контроль, пока осознание ее плоти не будет столь ярким и живым, и пока он не будет столь охвачен желанием. Со стоном, он отдернул руку.
- Ты не здоров,- сказала она твердо.
Она встала на колени, протянула руку и прижала к его лбу. И этого одного простого движения было достаточно, чтобы заставить его опрокинуть ее на спину и взять.
- У тебя нет лихорадки. Возможно, за обедом ты съел что-нибудь не то.
- Нет, я в порядке. Я только … - Он подыскивал какое-нибудь оправдание. – Слишком скоро. Тебе будет больно.
-О, - она дважды моргнула, откинувшись назад. – Я не … я …
Ее румянец опустился вниз до самого мехового покрывала.
Сдерни его, побуждала его одна половина, которая не верила видениям. Посмотри, какими розовыми стали ее груди. Прижми ее. Попробуй ее. Возьми ее. Ари ошибается.
- Тебе будет больно,- грубо повторил он. – Я потребовал слишком многого от тебя прошлой ночью. Ложись, Алейда. Спи. Я не лягу сегодня с тобой.
Когда он завязывал завязки на брэ, она пристально смотрела на него, поджав губы в одну тонкую сердитую линию.
- Что?
- Ничего, - сдержанно сказала она.
- Ноги Господни, женщина, что? – От расстройства он закричал, и она вздрогнула. Он обуздал свой темперамент, и попробовал спросить снова, более спокойно:
- Почему сейчас ты такая грустная со мной?
Ее глаза сузились, когда она изучала его.
- Ты действительно не знаешь? Святые угодники, ты … Если ты меня сейчас оставишь, после сегодняшнего утра, мое унижение будет полным.
- Я не ухожу, - солгал он.
Он собирался спуститься вниз, держаться от нее подальше этой ночью, насколько сможет, чтобы не искушать себя. Но она права: будет еще одна тема для разговоров, которая никому их них не нужна, меньше всего ему, если намеривался продолжать владеть Олнвиком. Для этого даже больше чем в ней он нуждался в расположении людей и доверии. Ему только нужно соблюдать дисциплину.
- Я только оставлю свои штаны, как защиту от твоего очарования, жена, чтобы я вдруг не проснулся и не обнаружил, что был охвачен похотью и взял тебя во сне. Подвинься.
Иво понадобилось мгновение, чтобы потушить свечи, оставив лишь масляную лампу на ночь. Он быстро помолился про себя Фрейе , чтобы уменьшила его желание на ночь, затем скользнул под простыни, пытаясь не обращать внимания на тепло, исходящее со стороны Алейды, и несущее ее запах. В расстройстве он ударил кулаком по подушке, словно пытаясь придать ей соответствующую форму перед тем, как откинуться на спину. Если бы она там лежала …
Безмолвно, они прижалась к нему.
- Алейда.
- В комнате прохладно. Я замерзла, ожидая тебя.
Она попыталась положить свою голову ему на плечо, но это было неудобно ни для одного их них. Вздохнув, он обвил свою руку вокруг нее и притянул ближе. Она свернулась калачиком у его бока.
- Спасибо, милорд.
- Иво, - ответил он, не подумав, и жар начал накаляться между ними. Он впился пальцами в одеяло и пристально смотрел на драпировки над головой.
- Спи, Алейда.
- Ты ранен, - внезапно сказал она, дотрагиваясь до его руки, которая лежала на ее плече.
Иво приподнял свою руку, чтобы взглянуть. Она покрыта синяками и распухла, а тонкая полоска крови указывало место, где он разбил сустав пальца о стену.
- Ничего страшного.
- Она так не выглядит.
Она прижала свои губы к разбитому суставу, и когда она это сделала, ее голая грудь выскользнула из-под одеяла. Желание нахлынуло на его тело, подобно сильному потоку через фьорд, и в одно мгновение, он был уже сверху нее, прижимая ее к матрасу. Но он застыл в нерешительности, готовый, и ее глаза говорили, что она будет ему рада. Только еще раз, сказал он сам себе. Он сможет обладать ею еще один раз без волнения. Ари ошибался, так или иначе. Он склонил свою голову, чтобы поцеловать ее. Ее рот открылся ему навстречу, и в то же мгновение, в его мыслях, мягкий выдох из ее груди превратился в крик, когда она наблюдала, как ее ребенок улетал. С проклятием, он откинулся назад, на подушку.
- Милорд? – В ее голосе звучало потрясение, на гране слез.
- Я сказал тебе, мы не можем заниматься этим.
Он успел произнести эти слова без гнева, хотя сейчас он не был в этом уверен. Как он мог даже подумать …?
-Спи, мой цветочек.
Она молчала довольно долго, и он подумал, что она действительно послушалась его, когда ее голос донесся из темноты.
- Ты уезжаешь завтра утром?
- До рассвета, - ответил он. Сейчас он едва владел собой, и если она будет так много двигаться, он не мог быть уверенным в том, что он сделает. Он глубоко вдохнул и сказал настолько мягко, насколько он мог:
- Спи, мой цветочек.
Пожалуйста, Фрейя, заставь ее заснуть.

Margo
Спасибочки.))) Понеслась читать.)))))
_________________

Margo, Тиар, спасибо за продолжение!!!!!
бедный Иво, нет ему покоя ни днем ни ночью...

Margo, TiaP, спасибо за продолжение!
Положила пока в файлик.

Margo, TiaP, спасибо за новую главу!!!!!

Девочки, Милые


_________________

Спасибо - спасибо за новый чудесный перевод!



_________________

Девочки,спасибо!!!
Бедный Иво, ему хоть когда-то повезет с исчезновением проклятия?
___________________________________

Ой, и не говорите. глава горячая, жаль, что кончается воздержанием обоих Гг
_________________

 » Глава 9

Глава 9
(Перевод Elfni, Ридинг Фиби, TiaP)

Иво покинул соляр до рассвета, забрав одежду и обувь, несклонный задерживаться внутри окружения приманок Алейды даже для того, чтобы одеться. Внизу, пока остальные спали, Бранд все еще занимая стол, изучал шахматные фигуры, как будто они могли раскрыть какой-то секрет, если бы он попристальнее вгляделся в них.
Он поднял взгляд на Иво, неодобрение выплеснулось из него как пар из котелка. Проигнорировав его, Иво бросил свою одежду на пустое кресло. Еще до того, как он смог натянуть рубашку, Бранд внезапно поднялся, подхватил ворона с жердочки и величаво прошествовал из зала. Его реакция только поддержала злость Иво, он рывками натянул оставшиеся вещи, умудрившись в процессе порвать один шнурок и уколоть себя в плечо брошью плаща. К тому времени, как он вышел наружу, его настроение перешло от отвратительного к кровожадному.
Накануне вечером свился кольцами туман, и Бранд стоял там с Ари на плече сплошной гигантской тенью мужчины и птицы в смутных отсветах факелов из ворот. Кулаки Иво сжались и разжались по своей собственной воле. Ему было необходимо что-то ударить, что-то более живое, чем стена и большее, чем птица. Бранд подошел бы.
До того, как он смог что-то сделать, из-за угла, спотыкаясь, показался мужчина и впечатался в него.
- Что… – Мужчина, вздрогнув, отпрыгнул назад, когда с плеча Бранда соскочил ворон и перепорхнул в укрытие карниза.
- Пальцы ног Христовы, мой лорд! Хорошо, что я только что помочился, или же, верное дело, я бы обдулся прямо сейчас. Клянусь всем святым, вы двое рано просыпаетесь. А у меня нет оружия кроме того, что я только что использовал.
Уот. Оружие. Ярость Иво облеклась в форму. В паузе между словами он крутнулся и заехал кулаком в шевелящиеся губы главного судьи. Уот с уханьем ударился о землю.
Иво угрожающе замаячил над ним.
- А сейчас ты можешь им поведать, о том, что мой кулак - такое же не плохое оружие.
- Ага, мой лорд. – Промямлил Уот, приподнимаясь на одном локте. Он сплюнул наполнившую рот кровь и осторожно прикоснулся пальцем к губе. – Ага, мой лорд, так и смогу.
- Что-то случилось, милорд? – С факелом приблизился один из мужчин на воротах.
- Нет, – ответил Бранд. Он встал между Иво и Уотом, схватил последнего за рубашку и вздернул на ноги.
- Возвращайся в постель, судья, и будь благодарен, что он выбрал свой кулак, а не клинок.
Уот принял добрый совет и, пошатываясь, направился прямо к замку. Бранд подождал, пока за ним закроется дверь, и обернулся к Иво.
- Попробуй на мне. Обнаружишь, что меня сломать труднее.
Иво выпрямился, но жестокость уже нашла свой выход с челюстью Уота. Фыркнув с отвращением он повернулся и гордо прошествовал прочь.
Бранд позволил ему пройти пару ярдов, после чего догнал и пристроился рядом. В напряженной тишине они пошли к конюшне.
Войдя внутрь, мужчины увидели мерцание свечного огарка, оставленного гореть в стоящем на бочонке грубом подсвечнике. От такой нерадивости Иво нахмурился, помрачнев еще больше, взглянув на стойло Фэкса.
- Я сдеру шкуру с этого мальчишки. Он на всю ночь оставил Фэкса оседланным.
- Я не оставлял, - запротестовал голос. Над верхней перекладиной стойла чалого Бранда показалась копна льняных волос, за которыми последовали глаза, ставшие как плошки, когда их обладатель увидел, кому он возражал.
- Прошу прощения, милорд, но о нем хорошо и должно заботятся. О них обоих.
Иво распахнул калитку и зашел в стойло, чтобы потрогать под потником Фэкса. Шерсть была гладкой и сухой, а не потной и свалявшейся. Он проверил коня полностью. Конечно же, тот был выскоблен скребницей, копыта вычищены. Даже гвоздики были отполированы.
- Кто приказал тебе, чтобы наши лошади были готовы к такому часу? – потребовал Иво.
- Никто, м’лорд. Я видел, что вы забрали их вчера утром до того, как я встал, и подумал, что вы, должно быть, захотите, чтобы они к тому же были оседланы, хотя вы появились раньше, чем я ожидал.
Айво хрюкнул и вывел Фэкса во двор.
- Как твое имя, мальчик? – спросил Бранд.
- Том, мессир.
-Это была хорошая мысль, Том. Кони потребуются нам каждое утро до рассвета.
- Они будут готовы, мессир. – Он открыл ворота и вывел чалого Бренда. – Прошу прощения, м’лорд. Вы зовете Вашего скакуна Фэкс?
-Ммм.
-Это от Хримфэкси, - ответил Бранд, когда Иво не стал продолжать, и объяснил мальчишке. – Из старой сказки. Хримфэкси был великолепным скакуном ночи, и, говорят, с его гривы падали морозные брызги. Мой – Кракен. Чудовище. Остерегайся его, он кусается.
- Ага. Прошлой ночью он меня цапнул. – Том дернул рукав вверх, чтобы продемонстрировать отвратительный на вид синяк на предплечье, но, казалось, не держал никакой злости на лошадь.
- Скверная привычка, - заметил Бранд. – Но он может бежать вечность, неся меня. А это говорит о многом.
- Ага, мессир. – Мальчишка держал Кракена, пока Бранд проверял подпругу и подтягивал, после чего перебежал, чтобы подержать Фэкса для Иво.
- Бог в помощь, милорд.
- Ммм, - снова проворчал Иво. Он сердито уставился на ворона, который спикировал вниз, чтобы занять свое место на плече у Бранда подальше от Иво, вне досягаемости от разгневанной длани.
- Ворота!
Они держали путь на юго-запад, когда оставили деревню, держась поросших вереском лугов и низин, чтобы избежать столкновения с лесным подлеском столь долго, как это только было возможно в тумане.
Бранд ждал, пока они не отъедут достаточно далеко, после чего спокойно заявил:
- Ты же не сделал этого, правда? С ней, я имею в виду. И вот почему ты в таком гневе.
- Не сделал, - выдавил меж стиснутых зубов Иво. – И не буду.
- Хорошо.
- Мы все еще не собираемся уезжать?
Бранд на мгновение раздумывал над этим.
- Ты избрал для себя трудный путь, Грэйклок.
- Он станет легче завтра, и еще легче послезавтра?
- Нет, не будет. Но тебе лучше взять себя в руки, если намереваешься остаться. Ты вызовешь враждебность своих людей, если продолжишь в том же духе.
- Я возьму себя в руки, - Иво резко дернул рукой в грубом жесте, который прояснил значение слов, - при первой же возможности. Как ты и говорил, она просто женщина. Жил же я без них раньше.
-Ага. Все, что мы имеем и чему сейчас обязаны. – Бранд глубоко вздохнул. – Чушь. Другие приняли твой пример и начали смелеть. Как я смогу сказать им, что они никогда снова не смогут обладать женщиной?
- Точно так же, как объявил мне, - ответствовал Иво и подумал о своей жене, одной в кровати, поворачивая лошадь к лесу, ставшему для них обоих убежищем и тюрьмой.

Он не хотел служить причиной ее боли, напомнила себе Алейда, приступая к работе на следующий день. Внимательный муж – редкая вещь. Хорошая вещь.
Так почему же она была расстроена, что он не лег с ней? В конце концов, она даже не желала его как мужа. Она не была уверена даже сейчас, что сделала, особенно если единственный раз, когда она, возможно, видела его, была ночь, когда муж использовал ее для своего удовольствия. Но нет, так нечестно: он позаботился о ее удовольствии, к тому же, ради всего святого, он действительно сделал это и оказался не таким деспотичным, как она ожидала. Но его отказ объяснить ей, почему он должен оставлять ее так рано каждый день, раздражал, а странное поведение последним вечером оставило ее в замешательстве. Но он не хотел причинять ей боль.
Но, но, но.
Ее чувства к Иво весь день дико метались туда-сюда, как будто от пощечин порывов ветра на улице. День был ненастен, ветер принес с собой ледяной дождь, а когда стало еще холодней, Алейда распорядилась, чтобы посильнее разожгли очаги, и было достаточно факелов и свечей, светящих слугам, работающим в доме.
Воспользовавшись временным затишьем во время ливня, она закуталась, чтобы защититься от ветра и отправилась на кухню, присмотреть за тем, что приготовление вечерней трапезы идет полным ходом, а у кухарки есть все необходимые ей специи. Возвращаясь, она встретилась с Уотом, пересекавшим двор. Он опустил голову, чтобы уберечься от ветра, надвинув свой широкий капюшон так, что она почти не узнала его.
- Добрый день, Уот.
- Добдемледи, - пробормотал он под капюшоном, поспешив прочь. Его голос звучал странно неразборчиво, как будто он говорил с полным ртом хлеба. Что-то было не так.
- Минутку, судья.
Он остановился, но не обернулся.
- Да, м’леди?
Алейда нахмурилась.
- Да что с тобой приключилось, Уот?
- Ничего, м’леди.
- Тогда повернись и посмотри на меня как подобает.
- Моя леди, я… - начал он.
- Посмотри на меня! – скомандовала девушка. Уот медленно повернулся и поднял голову. Капюшон упал назад, и Алейда задохнулась. Левая сторона его лица так распухла, что выглядела так, будто бы принадлежала другому, более крупному мужчине, темный безобразный синяк расплывался от подбородка через разбитую губу вверх по щеке.
- Кто сделал это с тобой?
- Я, а, влетел во фто-то в тумане профлой ночью, м’леди.
Видимо, его язык распух, как и его мозги, если он подумал, что она поверит в такую болтовню.
- Не лги мне, судья.
- Я не осмелился бы, моя леди. Гошподь швидетель, я наткнулся на што-то. Што-то твердое,- добавил он непонятную фразу.
- Что? – потребовала она ответ. Заготовленного ответа у него не было. – Скажи мне, кто ударил тебя. Посмотрим, что он из себя представляет.
- Это моя шобштвенная ошибка, м’леди. – Мужчина попятился, поклонившись, говоря, после чего повернулся и стремглав бросился прочь, прежде чем она смогла сказать что-то еще.
Алейда проследила за ним взглядом, покачивая головой. Поскольку она не терпела ни драк, ни пьянства среди своих людей, похоже, его синяки были результатом обоих прегрешений, и поэтому он лгал. Ну, она достаточно скоро обнаружит и разберется с этим. Все, случавшееся в окрестностях поместья или деревни и достойное внимания, достаточно быстро находило свою тропинку к ушам Беаты, а от них - к ее собственным. Алейда метнулась в дом, когда ветер разразился свежей пеленой дождя.
Женщины в отсутствие работ по кухне сгрудились у очага в соляре с прядением и шитьем. Алейда присоединилась к ним и, вытащив иглу из небольшого хозяйственного мешочка для мелочей, вернулась к трудностям зигзагообразного орнамента на алтарном покрове, Беата плюхнулась возле нее с корзинкой штопки.
Взрыв хихиканья заставила Алейду бросить взгляд вверх. Ее щеки вспыхнули, когда она увидела первый предмет одежды, который Беата вытащила из своей корзины: разорванную камизу[1] с ее брачной ночи.
- Я могла бы проложить шов, миледи, с небольшой вышивкой, чтобы скрыть его, - невинное выражение лица Беаты противоречило озорному смыслу слов. – Или мне сделать петельки для шнурков?
Все женщины ожидающе уставились на Алейду. Она заколебалась лишь на мгновение. Беата поймала ее в момент, когда она была весьма благожелательна к Иво, и чертенок дернул ее за язык.
- Петельки. Хотя недостаток терпения у моего лорда может весьма и весьма сказаться даже на завязках.
Смех был искренним, а шутка надежно ввела ее в сообщество замужних женщин. Хадвиза и другие девицы были быстро оттеснены в дальний угол, и тема приняла быстрый разворот от деревенской болтовни без упоминания Уота к обсуждению мужчин и постели, а оттуда к детям и вопросам, имеющим отношение к родам. К тому времени, как служанки отложили свое рукоделие и направились вниз, чтобы накрыть к ужину, она сидела с широко-распахнутыми от новых знаний и свежих опасений глазами.
- Не позволяй им испугать себя, моя леди, - произнесла Беата, убирая иглу в деревянную шкатулку и надежно упрятывая ее там. – Ты создана для деторождения. У тебя хорошие, широкие бедра, и муж с сильным семенем, чтобы посадить его в твоем лоне. Когда придет время, ты родишь здоровое дитя.
- Это беспокоит меня, Беата.
- Это беспокоит всех женщин. Но ты справишься с этим, ягненочек, уверяю тебя.
Ее уверенность была бальзамом на душу, и Алейда позволила ей облегчить свой ужас. Она воткнула иглу в шерстяную ткань и встала.
- Посмотрим, каким волнениям подверглись мужчины сегодня?
Никаким, как оказалось, и, по сути, была проделана хорошая работа. Говоря по секрету, Эдрик и другие изготовили более дюжины новых ложек из рога, костяную рукоять ножа и замечательное веретено, чтобы заменить сломанное перед Рождеством, в то время как старший конюх унес две починенные уздечки и заново переплетенный ремень подпруги, когда он вышел с Томом проверить лошадей на ночь.
Никаких признаков Иво и Бранда не было ни к тому времени, как вернулся старший конюх, ни к тому, когда зал был готов, и все руки вымыты. Все они были наготове, Алейда рассеянно поигрывала ключами, пока еда остывала. Она почти отдала распоряжение начинать, когда дверь распахнулась под порывом ветра, внезапно появились выглядящие как дикари Иво с Брандом, и принялись стряхивать воду со своих волос.
- Неси сухое белье и гауны[2] , - распорядилась Алейда. Слуга заторопился прочь, а она привлекла жестом другого. – Кухарка должна была подогреть медовухи, чтобы подать после ужина. Принеси немного сейчас и поспеши.
Иво и Бранд направились прямо к очагу, сбрасывая свои промокшие плащи и перчатки ближайшим служанкам, чтобы развесили. Испачканный ворон уселся на свою жердочку, а оба мужчины начали скидывать одежду.
Она познала это красивое тело, поняла Алейда с внезапным ударом собственнических чувств, когда следила за тем, как ее муж сдирает с себя брэ[3] , она узнала эти мускулы и шрамы, которые разглядывала ночью. Холоп вернулся с сухой одеждой, и когда Иво натянул чистую, белую камизу, на нее это произвело такое впечатление, что она облизнула губы, как если бы он был обильно политой жирком бараньей ногой.
Вспыхнув, она отвела глаза, схватила пару полотенец для посуды и поспешила вперед.
- Вот. Высушите ваши головы, пока не подхватили простуду.
- Слишком поздно для этого, миледи, - объявил Бранд, принимая полотно. – Я промок до костей. Там наружи отвратительная погодка.
- Я поражаюсь тому, что вы оставались на улице весь день. – Она поняла, что слова, вырвавшиеся из ее губ, прозвучали более неодобрительно, чем она намеревалась, и, когда Иво повернулся чтобы взять второе полотенце, выражение его лица заявляло, что он весьма плохо воспринял их.
- Жена. – В слово он вложил и приветствие, и предупреждение.
- Добро пожаловать домой, мой лорд. – Она поместила улыбку на свое лицо, но давешний бесенок вернулся, сейчас же раздражаясь от его тона. – Вы насладились доброй… охотой, правда?
Мужчина прекратил вытирать полотенцем голову и оценивающе посмотрел на нее.
- Нет.
- Ах. Ну, я представляю, что у большинства диких тварей есть… - Она начала говорить, тем не менее, повинуясь здравому смыслу, ухитрившись немного попридержать бесенка. - Место, чтобы пересидеть дождь. – Алейда показала на ворона, который несчастно нахохлился на железной ветви, которая когда-то поддерживала ястреба ее деда. - В отличие от бедной птички, которая выглядит так, как будто сидела на насесте под водопадом.
Бранд высунул голову из туники, которую натягивал.
- Уверяю, миледи, у него был замечательный приют большую часть дня.
- Лучше, чем у нас, - кисло добавил Иво, швыряя полотенце в ожидающую руку слуги. – Где, к дьяволу, та медовуха, за которой ты посылала?
Медовуха, прибывшая в самый короткий срок, оказалась единственной теплой вещью за всю трапезу, включая, к ужасу Алейды, ее супруга. Воин, спаливший своим поведением ее оборонные рубежи за последние две ночи, был холоден, как погода, тратя большую часть времени ужина на беседу с Брандом и уделяя ей внимания едва лишь достаточного с точки зрения вежливости. Не было ни одного случайного прикосновения, которое вызывало трепет ее чувств, ни одного голодного взгляда, превращавшего ее в кисель, ни одного сладкого словечка и озорной шутки, что заставляли ее разум бешено крутиться вокруг мыслей о теле к телу. Был только лишь вежливый, отчасти строгий лорд, который мог быть заезжим незнакомцем. К тому времени, как внесли имбирную коврижку, означавшую конец ужина, Алейда была готова запустить ее в Иво.
В итоге, однако, сэр Бранд быстро откланялся, и Иво склонился к ней. Ну, наконец-то, подумала она прежде, чем он заговорил.
- Я объяснил свои отлучки в той мере, в которой планировал, Алейда. – Он говорил тихим голосом так, что его слова предназначались только лишь для ее ушей. – Не требуй их от меня снова, особенно перед всеми.
- Ты неправильно понял мои первые слова, мой лорд.
- Возможно, но не то, что было потом.
Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но обнаружила отсутствия весомого аргумента.
- Допустим. И все-таки я пыталась смягчить свои слова.
- Не слишком успешно.
- Нет, полагаю, нет. - С нижних столов они, вероятно, производили впечатление воркующих голубков. Алейда поддержала ошибочное мнение полуулыбкой, когда напомнила ему:
- На худой конец, вы из-за меня смеялись.
- Что развлекает меня наедине и что я буду терпеть перед своими людьми – две разные вещи.
- Ну, тогда, возможно, Вам стоит составить перечень правил, милорд, так, чтобы я смогла запомнить их. – Алейда отломила кусочек коврижки и начала подносить ее ко рту.
Иво остановил ее, придерживая руку жены так легко, как будто она могла принадлежать совсем крохе.
- Ты поступала хорошо до этого последнего выпада.
Она взглянула вверх и обнаружила веселые искорки в его кремниевых глазах. Необычный трепет удовольствия подавил большую часть раздражения, испытываемого ею в предыдущий момент.
- Моя бабушка, упокой Господь ее душу, часто указывала на мою неспособность остановиться в нужный момент.
- Так это не только лишь я.
- Нет, мой лорд, хотя ты, кажется, делаешь это хуже.
- Я? – До того, как она смогла ответить, он развернул ее руку и отправил имбирную коврижку в рот. Его губы мазнули по кончикам пальцев девушки, и точно также между ними возникло тепло.
- Я кое-что упустил, - прошептал Иво и склонил голову, чтобы кончиком языка слизнуть крошку. Там должно быть оказался еще один кусочек, потому что он снова потянулся, медленно погружая кончик ее большого пальца себе в рот в поисках неуловимого комочка. Он пососал, и ощущение этого пронзило Алейду, мчась по руке через все тело. Она понимала, что он подготавливает ее, намекая, что сделает это позже, в огромной кровати, но не с ее пальцем, а с ее сутью, которая ощущала добычу мужского рта, пульсируя от желания.
Алейда залилась краской от безнравственного нетерпения своей похоти, неспособная оторвать глаз от руки, которая держала ее так сильно, так нежно. Бедная рука. На свету она выглядела намного хуже, чем прошлой ночью, вся разбитая и в синяках. Она наклонилась, чтобы прикоснуться поцелуем к распухшим костяшкам.
- Мой лорд, - голос Бранда рубанул между ними как бродэкс[4] . – Напоминаю, что ты желал поговорить с Освальдом.
За вздох, возможно, за два, Иво стал камнем. Он сидел неподвижным, далеким, каким-то чужим, пугая борьбой в глазах. После чего его лицо прояснилось, и он поднялся.
- Прошу прощения, миледи, у меня есть дела, требующие внимания. Вы же пожелаете удалиться. – Все еще держа ее за руку, он нежно потянул, чтобы поднять ее на ноги и подвести к подножью лестницы.
Стремительность перемены ошеломила Алейду, как и внезапный способ, которым она была отпущена и как дитя отправлена в кроватку. Она стояла там, в дымке возбуждения, пытаясь понять, что случилось, ища глазами в его лице, в манерах какой-то ключ к разгадке. Ее взгляд еще раз остановился на держащей ее руке.
Повреждение на самом деле были хуже, чем она представляла. Ссадина на костяшках была больше, синяки – темнее. Цепочки кровавых вмятин, проходившей по верхней части пальцев точно в таком же порядке, как зубы, прошлой ночью не было. С тех пор он что-то ударил, и жестко, судя по виду. Что-то твердое… Внезапно вся картинка собралась.
- Уот.
Когда Алейда взглянула вверх, в его глазах была истина. Он перехватил ее другой рукой и умышленно медленно согнул ушибленную перед женой.
У нее внутри похолодело.
- Неудивительно, что он никому не сказал о том, кто его ударил.
- Это не твоя забота.
- Моя. Они – мои люди.
- Сейчас они мои точно так же как и твои. Никто безнаказанно не оскорбит мою жену.
- Я не получала никаких оскорблений.
- Получал я. Вопрос закрыт, Алейда. Иди в постель. Мое дело с Освальдом задержит меня ненадолго. Я поднимусь позже.
- Не утруждайте себя, монсеньор. – Она рывком освободила руку. – Вы, конечно же, весьма приятно отдохнете в зале.
Ее ноги сделали только первый шаг, когда он сгреб ее и развернул в своих руках. Поцелуй, которым он прижался к ней, был кратким и безжалостным, демонстрация силы, в которой не было и следа симпатии. Закончив, он прижался губами к ее ушку. Тихое рычание вторило бешенству, которое сотрясало обоих.
- Никогда даже не помышляй отлучить меня от своей постели, мадам. Этот выбор мой, а не твой. Ты поняла?
Она кивнула.
- А сейчас пошла, и остановись на площадке, где все смогут увидеть, что ты желаешь мне приятной доброй ночи. Мне не нужно, чтобы весь зал знал, что происходит между нами.
Иво отпустил ее и шагнул назад. Алейда задрала подбородок и с гордым видом промаршировала по лестнице, со злости проносясь по площадке. Рука уже коснулась двери, когда девушка осознала свое неповиновение, но она была не готова к полномасштабным военным действиям с мужем, поэтому отдернула ладонь и обернулась, чтобы посмотреть вниз на него. Ради всего святого, тот вид, с которым Иво стоял там, никак нельзя было неверно истолковать.
Словно одерживая чем-то, она обнаружила, что сладенько интересуется:
- Вы уверены, что не подниметесь сейчас, муженек?
Он прищурился, и она смогла увидеть, как сжимается и разжимается его кулак, как будто бы он хотел подняться и избить ее. Позволь себе это, и он потеряет каждого человека в зале.
- Позже, - пообещал он. Поклялся. Пригрозил.
- Ах, хорошо. – Она заставила свои губы раздвинуться в улыбке. Девушка подозревала, что стала весьма искусной в таких улыбках, прячущих в своих уголках отсутствие радости. Она изображала милую учтивость, хотя глазами предлагала ему сгореть в аду. – Да пошлет тебе Господь хорошую ночь, муж.
- И тебе, жена. Веди себя хорошо.– Он переключился на другие заботы.
- Беата, Хадвиза. Проводите. - Ожидая своих служанок, она наблюдала, как Иво кивком подозвал Освальда присоединиться к нему у огня. В конце концов, за столом не осталось ни одного гостя, лишь лорд Иво де Вэсси, в полном смысле слова король среди мужчин, с тяжелой дланью Вильгельма и своей готовностью использовать его. Она должна сохранить свое первое мнение о нем и не позволять одурачить себя притворным обаянием и искусным обольщением.
Снова она эту ошибку не совершит.
Но дверь на засов она не заперла.


-------------------------------------------
[1]Камиза (chainse) – длинная туника из хорошего льна с длинными, плотно облегающими запястья рукавами, всегда белая и обычно плиссированная. Носится под блио (нижняя рубашка либо просто верхняя туника, в зависимости от времени, к которому относится описываемый период).
Как наглядный пример женской камизы - одежда Марианны в конце фильма «Робин Гуд – принц воров» (1991) с К.Костнером
,
мужской -

[2]Гаун (gown) – свободная, струящаяся верхняя одежда, носимая в повседневной жизни, мантия .
[3]Брэ (Braies) – короткие штаны, первоначально от пояса до бедер, позднее до колен или лодыжек, где подвязывались.
[4]Бродэкс (broadax) – большой боевой топор с короткой ручкой и широкой режущей поверхностью