aria-fialka:
Спасибо за новую главу и оформление, такое симпатичное
.
Каждая глава несет в себе что-то новое . Неужели Ева вспомнила? Что же там случилось
...
Кьяра:
Mischel писал(а):
Глава закончилась на самом интересном месте 
Где набраться терпения до следующей главы 
Где набраться терпения до следующей главы Постараюсь не томить вас в ожидании долго
aria-fialka писал(а):
Неужели Ева вспомнила? Что же там случилось
О, у нас еще не последняя глава, так что все разгадки будут не так скоро.
Спасибо всем за комментарии и внимание
Фелиция:
Спасибо огромное за продолжение! Оформление великолепное. Что вспомнила Ева? И так ли прост ответ о личности Анжело, как кажется?
Signora V:
Спасибо, что не бросаете перевод! Прочитала первые 2 книги серии и теперь не могу оторваться от третьей. Такого сюжета я не ожидала.
lilu:
Благодарю за продолждение!!!
Интересно, что же узнала Ева? была ли её вина на самом деле? сомневаюсь в этом...
Хитро придумано с ангелом-вестником )) хотя пока и непонятно, зачем...
Кьяра:
» Глава 22
Перевод SquirrelРедактирование Кьяра
Когда Ева сказала, что хочет домой, то имела в виду не гостиницу «Белый олень», а Лондон. Эш решил отвезти ее в свои комнаты в «Грийоне», а не в Особняк, где она была бы окружена женщинами, суетящимися вокруг нее и задающими вопросы. Эш понимал, что Ева не в том состоянии, чтобы выдержать чье-то общество. Она не больна, ей всего лишь нужно время, чтобы прийти в себя.
Эш сделал все возможное, чтобы во время длительного путешествия из «Белого оленя» Ева чувствовала себя удобно: положил горячие кирпичи к ее ногам и укрыл теплым одеялом. Она проспала большую часть дороги, доверчиво положив голову на его плечо. Когда во внутреннем дворе гостиницы Эш взял ее на руки, Ева была все еще бледна, и он чувствовал, как она дрожит под сложенным в несколько раз одеялом.
- Где мы? – спросила Ева, просыпаясь и сонно моргая глазами.
- В «Грийоне». Когда ты поешь и отдохнешь, я отвезу тебя обратно в Особняк.
Она кивнула, соглашаясь, и запротестовала:
- Я могу идти.
Эш сказал что-то успокаивающее и двинулся к дверям, которые вели на заднюю лестницу. Когда он проходил мимо конюхов и помогавших им мальчишек, те прятали усмешки.
«Почему бы им этого не делать?» – кисло подумал Эш, сильно задетый иронией происходящего. Слуги привыкли наблюдать постоянный поток женщин, проходивших в его комнаты по черной лестнице. Так почему же к этой они должны относиться по-другому?
Но она была особенной, и в следующий раз, когда мисс Ева Диаринг поднимется в его комнаты, она войдет через парадную дверь, и все грумы, конюхи и их помощники должным образом выразят свое почтение леди Денисон.
Эш твердо и решительно намеревался этого добиться.
С понимающими ухмылками справиться было легко. Убийственного взгляда из-под бровей, тяжелого как камень, оказалось достаточно, чтобы заставить слуг заняться своими позабытыми либо только что придуманными делами.
Войдя в номер, Эш отнес Еву в гостиную и усадил в кресло у камина. Они были здесь только вдвоем, поскольку Риппер и Хокинс все еще оставались в Особняке. Эш мог позвонить лакею или горничной, но не хотел, чтобы кто-нибудь видел Еву. Он не желал ни смутить ее, ни скомпрометировать. Кроме того, Эшу не хотелось, чтобы о Еве заботился кто-то, кроме него.
Первое, что он сделал, - это развел огонь в камине. Было еще достаточно светло, но на город уже спускались сумерки, поэтому Эш зажег в комнате несколько свечей. Он налил два стакана бренди и один дал ей.
- Выпей это, - сказал он, - потом я закажу на кухне бульон и сэндвичи. За сегодняшний день ты ни крошки не съела.
Эш поднес стакан к губам Евы.
Она послушно сделала глоток и закашлялась. Оттолкнула его руку и с трудом произнесла, задыхаясь:
- Мне бы хватило и чашки чаю.
Эш ухмыльнулся.
- Ну вот, теперь ты говоришь уже больше похоже на себя.
Ева героически улыбнулась. Пусть слабая, но все же это была улыбка.
- Подожди здесь, - велел Эш. – Я пойду поищу что-нибудь поесть. – Потом он деликатно добавил: - Дамская комната находится в конце коридора, если тебе, хм…, захочется освежиться.
- Спасибо, - нисколько не смутившись, ответила Ева.
Эш задумался, хороший это знак или наоборот.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы найти лакея и отправить его за едой. Когда он вернулся в гостиную, Ева была уже на ногах и разглядывала комнату, ни на чем не останавливая взгляда. Она сняла шляпку и мантилью, и вид ее простого саржевого платья с длинными рукавами стер улыбку с лица Эша. Он вспомнил о тех, других женщинах, развлекавших его в этой комнате. Платья, которые они носили, не оставляли никакого простора воображению. И то, что именно Ева оказалась единственной, кто смог захватить в плен его сердце, больше не удивляло Эша. До встречи с ней он не знал, что такое близкие отношения. Был приятелем каждому, но не доверял никому. Пока не появилась Ева. Они знакомы совсем недолго, но кажется, что он знал ее всю жизнь.
Когда Ева взглянула на него с насмешливой улыбкой, Эш почувствовал, как тяжесть свалилась с его плеч. Печаль ушла, и девушка была больше похожа на себя.
- Ты очень гордишься собой, правда? – насмешливо спросила Ева.
- Что?
Она подняла свой стакан с бренди.
- Хрусталь от Уотерфорда. Фарфор – севрский. Подсвечники - серебряные. Или это отель предоставляет гостям все самое лучшее?
- Мне нравятся красивые вещи, - ответил Эш, подходя ближе, - и лучшее и прекраснейшее стоит прямо передо мной.
Она посмотрела на него с недоумением, что вовсе его не удивило. Комплимент прозвучал льстивой речью завзятого сердцееда. Уже другим голосом Эш продолжил:
- Мой отец имел пристрастие к дорогим вещам. Когда он умер, я унаследовал все его имущество.
Эш хотел сказать, что когда они поженятся, она сможет изменить в его доме в Ричмонде все по своему вкусу. Его вовсе не заботило, придется ли пить из хрустальных бокалов или из деревянных кружек, главное, чтобы Ева сидела во главе стола. Но он не стал говорить ей всего этого, поскольку душевное равновесие любимой было хрупким, слишком хрупким для того, чтобы воспользоваться моментом ее слабости.
Эш указал на камин.
- Подойди и сядь поближе к огню. На твои щеки вернулся румянец, и ты перестала дрожать. Это уже что-то. На какое-то мгновение ты меня испугала, Ева. Что произошло в карьере? Я хотел бы узнать это, если ты чувствуешь себя достаточно хорошо для рассказа.
Ева снова села в кресло, устремив взгляд на огонь, языки которого лизали угли в камине. Эш подтянул свое кресло поближе и стал ждать, когда она заговорит.
После нескольких минут молчания он нежно напомнил:
- Ты сказала, что теперь знаешь, почему всегда чувствовала свою вину, вспоминая о той ночи.
Ева откинула голову на спинку кресла.
- Меня всегда интересовало, - начала она, - почему в ту ночь мама вышла из дома. Ну что ж, теперь я это знаю. – Ева слегка повернула голову, чтобы взглянуть на Эша. – Я сказала ей, что мистер Мессенджер планирует убить моего отца.
Эш не прерывал возникшую паузу, не желая нарушить ход ее мыслей.
- Я вспомнила это, когда мы находились в столовой «Белого оленя». Мне было двенадцать лет, и я не знала, что могу читать его мысли. Мистера Мессенджера, я имею в виду. Он вместе со своей семьей сидел за столиком в углу, и я могла слышать, как он бушует и неистовствует в моей голове. Ему не полагалось там быть. Этого никогда не должно было случиться.
Ева вопросительно взглянула на Эша, и когда он не ответил на ее взгляд, продолжила:
- Мне следовало рассказать маме все прямо там. Я знала, что она его не слышит. Ее дар был особенным, но даже она не могла читать мысли любого, кого захочет. В роду Клэверли говорят: «Не Клэверли выбирают человека, чьи мысли услышать. Это человек выбирает их».
Ева замолчала на мгновение, затем продолжила:
- Если бы я сразу сказала маме о Мессенджере, она хотя бы могла пойти предупредить моего отца засветло. Но я держала язык за зубами, так как отец предупреждал меня, что люди, которые слышат голоса в своей голове, безумны. Он стыдился моего дара Клэверли и заставил и меня стыдиться. – Ева покачала головой. Это было легкое, едва заметное движение, которое говорило о многом. – Я делала все, чтобы заслужить одобрение моего отца.
- Итак, – она тяжело вздохнула, - я ничего не рассказывала маме, пока не пошла спать. Я не могла заснуть, и мама слышала, как я крутилась и беспокойно металась по постели. Когда она пришла посмотреть, что случилось, я все и выложила. – Ева слабо улыбнулась. – И мама сказала, что здесь совершенно не о чем беспокоиться, потому что мистер Мессенджер уже давно спит после всего выпитого тем вечером. Она уверяла, что его храп раздается по всей гостинице.
Ева слегка пожала плечами.
- Естественно, я уснула, а следующее, что помню - то, что проснулась среди ночи с ужасным предчувствием нависшего надо мной несчастья. В комнате была собака моей мамы, Шеба. Она повела меня к карьеру. Мессенджер, должно быть, столкнул маму с края обрыва, когда она пыталась его остановить…
В этом месте Эш не мог ее не прервать.
- Ты его видела?
- Сегодня в карьере я узнала, что ее толкнули навстречу смерти, но не разглядела лица мужчины, который это сделал. Должно быть, это был Мессенджер. Когда он думал о моем отце, в его сердце царили лишь мысли об убийстве.
Эш не знал, что сказать. Ева говорила о таких вещах, которые его мозг отказывался принимать, невзирая на то, что усердно пытался это сделать. Эш чувствовал себя уверенней, когда имел дело с фактами.
- Ты сказала, что к твоей маме тебя привела ее собака. Она была с ней, когда Антония вышла из дома?
Ева кивнула.
- Думаю, да. Шеба была мокрой, когда подбежала ко мне, а в ту ночь шел дождь. Но собака хромала из-за артрита в одной лапе. Она не сумела бы взобраться по тем ступенькам карьера. Если бы Шеба была с моей мамой, она напала бы на любого, кто осмелился бы причинить ей вред.
Эш постарался, чтобы его голос звучал как можно более равнодушно:
- То, что ты рассказываешь, Ева, берется из твоих воспоминаний или из твоих видений?
Ева посмотрела на него так, словно он сказал что-то нехорошее.
- Большая часть - из воспоминаний, которые были накрепко заперты в моем сознании, пока я не встала на то место, где умерла мама. Есть еще кое-что, что я помню – мамин голос, который говорит мне, что это был несчастный случай. Но это не так. Я знаю, что ее столкнули. Так почему она мне солгала?
Эш потер пальцами лоб.
- Единственное, что приходит мне в голову, это то, что она хотела тебя защитить.
- Защитить от чего?
Эш пожал плечами.
- От Мессенджера? Я не знаю. Может быть, она боялась, что ты испугаешься, если узнаешь, что кто-то ее столкнул. Может быть, этот кто-то все еще рыскал вокруг, чтобы посмотреть, что будет дальше. А может быть…
- Что?
- Может быть, это и был несчастный случай.
Казалось, впервые ее уверенность пошатнулась.
- Эш, - возразила она, - это был не несчастный случай. Ее толкнули. Я знаю.
- Хорошо. Давай поговорим о чем-нибудь другом, - испугавшись, что был слишком груб, Эш смягчил голос. – Что случилось с Мессенджером? Ты его потом видела? Говорила с ним?
- Нет. Я никогда больше не видела ни его, ни кого-нибудь из его семьи. Может быть, мой отец что-то знает. – Она осеклась, когда новая мысль пришла ей в голову. – У него еще была дочь, болезненная девочка. Я видела ее не слишком часто. – Ева вспомнила четвертое место за столом Мессенджеров.
Она уставилась в пространство и вздохнула. Эш наклонился к ней, сцепив руки на коленях.
- Тебе не из-за чего чувствовать себя виноватой, - сказал он. – Ты все сделала правильно, ведь так? Ты рассказала своей матери о Мессенджере.
Она потерла глаза тыльной стороной ладони и кивнула.
- Полагаю, так. - Ева опустила руки. – Но временами я прихожу в замешательство. Мой отец убедил меня, что не существует такой вещи как дар Клэверли, это всего лишь форма истерии. Я сомневалась в себе и в голосе, который слышала. Что, если в ту ночь я заставила маму выйти из дома, только основываясь на силе моего воображения? Как смогла бы я это вынести? Вот что я пыталась забыть все эти годы.
Ева взглянула на свои крепко сцепленные руки и постепенно расслабила пальцы. В ее голосе появилась горечь.
- С той ночи я стала настойчивее, чем раньше, сдерживать ту часть своей натуры, которая досталась мне от Клэверли. Мне не всегда это удавалось, но ничего пугающего не тревожило мои мысли до той ночи после симпозиума. Вот тогда это и началось. Я вижу сны, у меня бывают видения, я слышу голоса и сейчас уже не гоню их прочь.
Ева бросила на Эша свирепый взгляд.
- Я не хочу от них отказываться. Это то, что я есть, и я не собираюсь меняться ни ради кого.
От ее слов мурашки побежали по его телу.
- Ева, - он покачал головой, - мы не знаем, что это был Мессенджер. Возможно, это был кто-то другой. Ты знаешь, как он выглядит? Люди меняются, становясь старше, а уж пьяницы - особенно.
- Не имеет значения, как он выглядит. Я могу найти его, услышав его мысли. Я не знаю, как это работает, но…
- Проклятье! – Он хлопнул ладонью по спинке своего кресла, заставив Еву подпрыгнуть. – Ты слышишь сама себя? Это не фантазия. Это опасно. Ты можешь пострадать. Есть правильный способ решения этой задачи, и он не предполагает использование твоих видений или голосов в твоей голове.
Когда Эш увидел, как застыла Ева, то попытался сдержать отчаяние. Он ненавидел чувствовать себя беспомощным, но чистая правда состояла в том, что сейчас он боялся сильнее, чем в те годы, когда был солдатом. Тогда он по крайней мере знал, кто его враг.
Эш слегка снизил горячность своего голоса.
- Вот как я это вижу: мы выследим Мессенджера и зададим ему несколько вопросов. Найдя его, мы сможем порыться в его биографии, посмотреть, не удастся ли найти веские доказательства его связи с теми давними убийствами, нападением на Лидию и убийством того критикана.
Она ответила тихо и монотонно:
- Ты мне не веришь, да? Ты не веришь в мои видения и в то, что я слышу голоса.
Эш взъерошил волосы пальцами.
- Это не так. Я думаю о том, что будет в суде. Какие свидетельства ты предоставишь? Едва ли ты сможешь сказать судье, что Мессенджер убийца, потому что слышала его голос в своей голове. Уверен, что это-то ты понимаешь. Как я уже сказал, нам нужны веские доказательства для его осуждения.
Его отвлек осторожный стук в дверь. Принесли еду. Лакей был хорошо вышколен и даже бровью не повел, когда Эш настоял на том, чтобы самому взять поднос.
Когда его отпустили, слуга подбросил вверх монету, которой отблагодарил его Эш, и рассмотрел ее на свету.
Проходившая мимо горничная заметила:
- Быстро управился, Эрни. Ты же всего минуту назад вошел в комнаты его светлости.
Эрни ухмыльнулся.
- Там с ним леди, и он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, кто она. Я ее даже мельком не увидел.
Горничная выглядела озадаченной и рискнула предположить:
- Может быть, она порядочная девушка.
- Не будь дурочкой! Ты же знаешь, что его светлость имеет дело только с легкомысленными девицами. - И, засунув серебряную монету в карман, лакей медленно удалился.
***
Ева наблюдала, как Эш расставляет тарелки с супом и сэндвичи на карточном столике, который он пододвинул поближе к огню.
- Ты все еще выглядишь продрогшей до костей, - заметил он. – Позволь теплу камина позаботиться об этом.
Эш перенес поближе два стула с прямыми спинками, и Ева села на один из них, который он для нее придержал.
- Рыбный суп и сэндвич с лососем, - с улыбкой произнес Эш. – Как говорила моя старая нянюшка, рыба лучше всего способствует работе мозга.
Хотя аппетита у нее почти не было, Ева взяла ложку и попыталась есть. Ее занимало множество вопросов, а Эш старался ее отвлечь. Он рассказывал о своем поместье в Ричмонде, и, казалось, ему не нужно было от нее никакого ответа, кроме обычного кивка, что давало Еве возможность погрузиться в раздумья.
Она снова мысленно вернулась в карьер. Антония могла видеть будущее. Она могла чувствовать все его возможности и ловушки, но свою смерть не предсказала. Ее дар должен был помогать другим, а не ей самой, и в те последние минуты, когда жизнь ускользала от нее, Антония думала только о своей дочери.
Вещи, которые Ева раньше не понимала, теперь начали обретать в ее мыслях свои очертания. Сейчас, зная, что истории, опубликованные Анжело, были написаны ее матерью, она смотрела на них другими глазами. Сады были теми садами, которые ей снились, но теперь она знала, где они находятся и кто их владелец.
Те события не были несчастными случаями. Мессенджер (или Анжело) убивал свои жертвы без сожаления, и призраки, обитающие в тех садах, желали не только мира для себя, они хотели остановить убийцу.
Кто будет его следующей жертвой? Нелл? Лидия?
В голове Евы возникло видение: бальный зал, французские двери, открывавшиеся на террасу, музыка. Ева попыталась более четко представить себе комнату, но смогла увидеть лишь девушек, одетых в белые платья, и их партнеров, кружившихся в танце.
Пульс Евы участился, дыхание стало быстрым и поверхностным. Ее сердце словно схватила и крепко сжала чья-то рука. Вот оно - то место, где все закончится. Вот что хотела показать ей мать. Как только Ева шагнула в бальную залу, она узнала его. Мессенджер. Анжело. Мужчина, который столкнул ее мать с вершины карьера.
- Ева!
Она вздрогнула, когда голос Эша вторгся в ее мысли.
- Ева! Ты падаешь со стула. На какое-то мгновение я подумал, что ты потеряла сознание.
Ева взглянула на него широко раскрытыми глазами. Лоб Эша пересекли тревожные морщины. Он выглядел таким чистосердечным и здравомыслящим и отличался от Анжело как день от ночи.
- Что это было? – мягко спросил он.
- Видение, - отрывисто бросила Ева.
Эш поставил ее на ноги, прижал ее ладонь к своим губам и нежно поцеловал.
- Ты устала, вот и все. Последние два дня нас обоих измотали. Здесь нет ничего страшного, с чем бы не справился хороший сон.
Нежность его прикосновений и беспокойство в глазах вызвали у Евы поток слез. Она плакала, уткнувшись в его плечо, сотрясаясь всем телом от тяжелых всхлипываний. Она оплакивала своих родителей, брата Эша, юную горничную и пожилого лакея, которых никогда не видела. Но больше всего она плакала о себе. Она не верила, что у их отношений с Эшем может быть счастливый конец.
Ее участь - идти туда, куда ведет ее дар. Ее судьбой был Анжело, или Мессенджер, как она теперь знала. Своей последней сознательной мыслью мать попыталась подготовить ее к тому, что должно произойти. Ночные кошмары для нее закончатся.
Руки Эша скользили вверх и вниз по ее спине, пытаясь успокоить, но Ева никак не могла перестать дрожать. Он вдруг подхватил ее на руки и положил на софу, взял нетронутый стакан с бренди и прижал к ее губам, убеждая выпить.
Когда Эш отставил стакан в сторону, он сказал:
- Не двигайся с этого места. Я только возьму одеяло, чтобы укрыть тебя.
Через мгновение он вернулся с пледом и подушкой. Всхлипывания Евы сменились редкой икотой, и ей удалось хриплым голосом произнести:
- Спасибо.
Он присел на корточки перед софой и отбросил назад локоны волос, упавшие ей на лоб и щеки.
- Что случилось? – спросил он. Голос его был встревоженным. - Что вызвало этот затравленный взгляд на твоем лице? Ты можешь рассказать мне об этом?
Ева дала тот ответ, который, как она знала, он сможет принять.
- Для меня было слишком тяжело еще раз пережить ночь смерти мамы.
Что Ева могла ему сказать? Что она и Анжело обречены участвовать в финальном акте пьесы, которую он начал, когда убил тех людей? Для Эша это слишком непостижимо. Даже она с трудом это понимала. Но принимала. У нее не было ни капли сомнения в том, что именно так все и должно закончиться.
Эш сочувственно кивнул и поцеловал ее в лоб.
- Постарайся немного поспать. Я пока немного почитаю у огня.
-Я не возражаю, если ты тоже пойдешь отдохнуть.
- В моей спальне холодно, как в леднике. Я буду совершенно счастлив спать в любимом кресле.
Ева все смотрела на него, пока веки наливались тяжестью, а тепло камина проникало в каждую частичку ее тела. Когда Эш двигался или менял свое положение, она открывала глаза, а затем снова мало-помалу закрывала. Наконец она заснула.